С другой стороны, осенью 1820 года произошло восстание Семеновского полка, того самого, офицеры которого создали Союз спасения. Бунт семеновского полка в 1820 году был одним из наиболее значимых событий в истории Российской империи. Александр I расценил восстание в Семеновском полку как следствие неумеренного либерализма.
Восстание Семеновского полка в 1820 году. С.Я. Штрайх
Под конвоем казаков, без оружия, полк проследовал в Петропавловскую крепость. Эти события, продолжавшиеся четыре дня, произошли в отсутствие государя, который тогда находился на конгрессе в Троппау. Распоряжения исходили от комитета, составившегося из Санкт-Петербургского генерал-губернатора Милорадовича , генералов Васильчикова и Закревского. О событиях в полку каждые полчаса слались со специальными нарочными донесения Милорадовичу, «все меры для сохранности города были взяты. Через каждые полчаса, — вспоминает современник событий, — сквозь всю ночь являлись квартальные [в штаб-квартиру Милорадовича], через каждый час частные пристава привозили донесения изустные и письменные… отправляли курьеров, беспрестанно рассылали жандармов, и тревога была страшная…». К государю с донесением был послан Чаадаев , адъютант командира гвардейского корпуса после этого поручения он подал в отставку. Полк был усмирен, «государева рота» загнана в Петропавловку. Наказание[ ] «…Нижние чины, — вспоминал И. Якушкин , — были развезены по разным крепостям Финляндии; потом многие из них были прогнаны сквозь строй, другие биты кнутом и сосланы в каторжную работу, остальные посланы служить без отставки, первый батальон — в сибирские гарнизоны, второй и третий размещены по разным армейским полкам. Офицеры же следующими чинами все были выписаны в армию с запрещением давать им отпуска и принимать от них просьбу в отставку; запрещено было также представлять их к какой бы то ни было награде». Четверо из офицеров были отданы под суд; «при этом, — как пишет Якушкин, — надеялись узнать у них что-нибудь положительное о существовании Тайного общества » [2].
В судебных местах ни малого нет правосудия для бедняка. Законы выданы для грабежа судейского, а не для соблюдения правосудия. Чудная слепота народов! Хлебопашцы угнетены податьми: многие дворяне своих крестьян гоняют на барщину шесть дней в неделю. Скажите, можно ли таких крестьян выключить из числа каторжных? Дети сих несчастных отцов остаются без науки, но оная всякому безотменно нужна; семейство терпит великие недостатки; а вы, будучи в такой великой силе, смотрите хладнокровно на подлого правителя и не спросите его, для какай выгоды дает волю дворянам торговать подобными нам людьми, разорять их и нас содержать в таком худом положении. Для счастья целого отечества возвратите Семеновский полк, он разослан — вам неизвестно куда. Они бедные безвинно избиты, изнурены. Подумайте, если бы вы были, на их месте и, вышедши из терпения, брося оружие, у кого бы стали искать помощи, как не у войска.
Спасите от разбойников своего брата и отечество. Не было примера, чтоб виновник сам себя винил. Дворяне указы печатают о делах с похвалою — к себе и с затмением их варварских поступков. По ихнему называется возмутителем, тот, который ищет спасения отечеству, ибо от сих показанных мною неоспоримых истин они все должны трепетать, чтобы их власть не учинилась безвластно. Кровь моя должна быть пролита рукою тирана. Ищу помощи бедным, ищу искоренить пронырство тиранов и полагаюсь на ваше воинское правосудие и на вашу великую силу. Вы защищаете отечество от неприятеля, а когда неприятели нашлись во внутренности отечества, скрывающиеся в лице царя и дворян, то без отменно сих явных врагов вы должны взять под крепкую стражу и тем доказать любовь свою друг к другу. Вместо сих злодеев определить законоуправителя, который и должен отдавать отчет во всех делах избранным от войска депутатам, а не самовластителем быть. Взамен государя должны заступить, место законы, которые отечеством за полезное будут признаны.
По таковым народ должен управляться чрез посредство начальников. Выбор начальников. Примерно сказать: служа рядовым солдатом десять лет и не быв на сражении, не должен быть начальником роты; здесь солдат беспорочно служит двадцать лет и покрыт ранами, не попадает в чиновники. Малолетний дворянин не может понимать о солдатских трудах, но командует стариком таким, который весь военный регул выучил еще до рождения сего надутого скота. Стыдно и посрамительно солдатам держаться такой глупости и смотреть на нестоющего стоющим!.. Не знать той важной причины, от которой жизнь людей безвременно отнимается, значит не иметь разума; вам Бог дал разум, и вы по своему разуму должны сберегать жизнь свою и Отечество, и не разумом тиранов управлять собою; но следует истреблять врага и в руки им не отдаваться, а злодеев в руках у себя должны держать. В то же время была найдена другая любопытная прокламация, в которой говорится: «Воины! Дворяне из Петербурга рассылают войска, дабы тем укротить справедливый гнев воинов и избегнуть общего мщения за их великие злодеяния. Но я советую, призвав Бога в помощь, учинить следующее: 1 Единодушно арестовать всех начальников, дабы тем прекратить вредную их власть.
Когда старые начальники по всем полкам будут сменены и новые учреждены, то Россия останется по сему случаю без пролития крови. Если сего не учините и станете медлить в сем случае, то вам и всему отечеству не миновать ужасно революции! Спешите последовать сему плану, а я к вам явлюсь по зачатии сих действий. Во славу Бога отдаю себя вашему покровительству. Любитель отечества и сострадатель несчастных. Через некоторое время у одного унтер-офицера Преображенского полка найден был другой экземпляр большой прокламации, приведенной выше. Интересно, что когда Васильчиков объезжал гвардейские полки и сообщал им решение царя расформировать Семеновский полк, то именно в Преображенском полку солдаты говорили ему, что надеются, «что государь помилует семеновцев и что три тысячи человек не будут наказаны из-за одного тирана». В поисках авторов прокламаций военные власти останавливали свое внимание и на офицерах-семеновцах, но усилия их в этом направлении были безуспешны. Историк общественного движения при Александре I Н.
Шильдер высказывает предположение, что автором большой прокламации мог быть один из семеновских офицеров — будущих декабристов, а В. Семевский, развивая его соображение, прямо указывает на С. Муравьева-Апостола, как на возможного составителя воззвания. К такому заключению автора лучшего исследования о восстании Семеновского полка приводит наличность одинаковых оборотов и выражений, а также общность содержания в прокламациях 1825 года, несомненно, составленных С. Муравьевым-Апостолом, и в воззвании от имени семеновцев к преображенцам. Полиция принимала свои мера к отысканию автора прокламаций и путем подкупа сумела добыть от одного молодого солдата Преображенского полка бумагу следующего содержания: «Семеновского полка для убеждения полкового командира Шварца, тогда Семеновский полк попал по несчастью, некому выручить нас, ах, братцы преображенцы, — об чем просим вас не оставить нас, знаете, что мы не сами тому делу ради, неужели до этого дослужили по разным местам нас потащили и коли хочете вступиться, так скорей, что мы сделали, и вы то делайте, а не хочете вступиться, то Бог с вами и неужели до этого дожили, что по разным местам нас всех потащили: преображенские нас провожали и братьями называли. Писал Семеновского полка I. По выяснении дела оказалось, что полиция, желая добыть сведения об авторе большой прокламации, поручила одному из своих агентов подкупить преображенских солдат и один молодой преображенец, прельстившись 25 рублями, сочинил приведенную бумагу, хотя сам он о большой прокламации только и узнал из разговора с агентом. Так или иначе, три солдата преображенца, Васильев, Моторов и Егоров, были заключены по этому делу в крепость.
Затем военный суд приговорил Васильева к смертной казни, а Моторова и Егорова к прогнанию сквозь строй через батальон с шпицрутенами два раза. Относительно последних приговор был утвержден царем, а Васильева наказали ста ударами плетей и сослали в каторгу. Кроме того полиция производила расследование о появлении в казармах разных гвардейских полков неизвестного человека, видом юродивого, проповедовавшего солдатам о необходимости восстать против угнетателей и читавшего им прокламации об убийстве царя и перемене строя правления государственного. И эти поиски были безрезультатны. Ни учреждение отряда «мерзавцев» под управлением Грибовского, ни другие полицейские ухищрения не могли остановить распространения «вольнодумства» в войсках. Декабрист А. Розен говорит в своих записках, что после семеновской истории «почти во всех полках обнаружились различные притязания и домогательства солдат: в одном полку — за продажу экономического провианта, в другом — за шинели, выслужившие сроки, но еще не розданные по рукам, в третьем — за продажу эскадронными командирами навоза огородникам, в четвертом — за строгое обращение с ними в казармах и на ученьях; нашего полка Финляндского солдат грозил полковнику своему, что в сражении пустит в него первую пулю». В Преображенском полку солдаты одной роты подняли шум вследствие оскорбления одного из них ротным командиром. В Измайловском полку один солдат при всей роте, недовольный своим жестоким командиром, подошел к начальнику дивизии и сказал ему: «воля ваша, нам с этим капитаном трудно идти в поход».
В поход этот посылали гвардию под предлогом войны с Италией, а в действительности для удаления ее из Петербурга и охлаждения горячих голов молодых офицеров. Но по свидетельству многих декабристов, эта мера имела обратное влияние и сильно содействовала росту революционной пропаганды в войсках, а также сплочению молодых офицеров в тайные общества. Не даром великий князь Константин Павлович упрекал своего брата-царя в том, что «никто иной, как он сам, заразил всю армию, разослав в ее недра семеновцев, и что это распространит заразу повсюду». Член тайного общества В. Раевский, пострадавший впоследствии за революционную пропаганду в войсках, говорил в 1821 г. Вигель пишет в своих записках, что «это происшествие имело важные последствия; рассеянные по армии, недовольные офицеры встречали других недовольных и вместе с ними, распространяя мнения свои, приготовили другие восстания, которые через 5 лет унять было труднее». Декабрист И. Горбачевский считал семеновских солдат «ревностными агентами Тайного общества», так как они «возбуждали в своих товарищах ненависть и презрение к Правительству». В связи с запрещением солдатам Саратовского полка иметь сношения с бывшими семеновцами возникло волнение в одной роте, и командир полка вынужден был сменить ротного командира, от которого исходило упомянутое запрещение.
Главный деятель заговора 1825 г. Пестель заявлял, что заговорщики рассчитывали на третий армейский корпус, между прочим, потому, что там было много семеновцев, «которые влияние имеют на других солдат». Таковы же были надежды декабристов и на другие корпуса. Бестужев-Рюмин в 1826 году, на допросе по поводу восстания Черниговского полка, показал, что «по мере того, как семеновские солдаты узнавали, что С. Муравьев-Апостол в лагере, они к нему приходили; все изъявляли величайшее негодование; мы же им говорили, что если у них духу станет, то их участь скоро переменится... Солдаты обещали выполнить этот совет. Декабрист В. Давыдов также показал, что С. Муравьев-Апостол действовал через бывших семеновцев.
Сам Муравьев-Апостол признал на следствии, что он перед восстанием 1825 года с бывшими семеновскими солдатами «разговаривал о тягости службы, бранил ее, вспоминал им старый полк, выражал уверенность, «что они от своих старых офицеров никогда и нигде не отстанут». И солдаты сдержали слово. В связи с декабрьскими событиями 1825 года снова пошли гулять шпицрутены и плети по спинам бывших семеновцев: целыми сотнями засекались солдаты на смерть по приказу Николая I, получая за пропаганду свободы и права от 300 до 12 тысяч ударов... Но, как говорил декабрист М. Лунин, идеи на штыки не уловляются. Пропаганда свободы продолжала расти и шириться вопреки преследованиям правительства. Память же солдат-семеновцев и их благородных друзей-офицеров занимает почетное место в истории русского освободительного движения. При составлении настоящего очерка автор пользовался следующими материалами: В. Семевский, Политические и общественные идеи декабристов, Спб.
Рылеев, Возмущение старого лейб-гвардии Семеновского полка 1820 года, Спб. Васильчиков, Мнение командующего отдельным гвардейским корпусом о Семеновском возмущении 1820 г. Переписка И. Васильчикова с кн. Волконским 1820-1821 г. Вадковский, Оправдательные записки о Семеновской истории, «Записки» Н. Греча, Спб. Дубровин, Письма главнейших деятелей в царствование императора Александра I, Спб. Богданович, Беспорядки в Семеновском полку 1820 г.
Карцов, Событие лейб-гвардии в Семеновском полку в 1820 г. Остафьевский Архив князей Вяземских, под редакцией В. Саитова, т. II, Спб.
Родственники отправленных офицеров, не имея об них никакого известия и почитая их погибшими, в извинительной горести обвиняли Васильчиков 1-йа. Милорадович везде говорил, что в ногах у государя будет просить его выслушать, доказывал всем известную невинность семеновцев и поджигал общее справедливое негодование на корпусного командира. Все общество разделилось. Большая часть поддерживала Милорадовича; меньшая — защищала Васильчиков 1-йа; некоторые заступались даже за Шварца, которого уже на третий день отыскали. Положение всех было нерешительное и затруднительное. Никто не знал мнения государя, и все ожидали его с равным нетерпением, потому что уже всякий объявил свое.
Неизвестность, присутствие шпионов раздражали ожидание в обществе. Его намерение жениться на знатной и богатой девушке сего требовало. Васильчиков 1-й был, или сказывался больным. Вдруг указ императора решил неизвестность, прекратил споры и суд, наложил молчание на мнения и удивил всех скоростью и неожиданностью приговора. Сим указом повелено: всех нижних чинов в полки раскассировать, офицеров перевесть обыкновенными порядком в армейские полки, а 1-й батальон и Шварца предать военному суду См. Вот письма императора Александра I-го, при которых быть отправлен известный приказ его по армии о беспорядках в Семеновском полку: Господину московскому военному генерал-губернатору, генералу от кавалерии князю Голицыну. Вы легко можете судить с каким прискорбием принял я известие о неслыханном никогда в российской армии происшествии, случившемся лейб-гвардии в Семеновском полку. Из прилагаемого при сем в копии отданного мною по армии приказа и повеления командующему гвардейским корпусом, усмотрите вы какие меры посему взяты мною. Препровождаю сие для сведения вашего, и соображения в нужных случаях ваших по оному отзывов. Командующему гвардейским корпусом генерал-адъютанту Васильчикову 1-му.
С душевным прискорбием получил я рапорт ваш от 19-го октября о неслыханном и постыдном происшествии случившемся Лейб-Гвардия в Семеновском полку. Из прилагаемой при сем копии с отданного мною по армии приказа усмотрите вы суждeниe мое о сем приключении и сделанное на счет полка сего мое распоряжение. Сердечно больно было мне расстаться с прежними моими сослуживцами, но сего требовала честь российской армии, российского мундира. Полки оную составляющие должны внушать справедливо полную доверенность; кольми паче носящие имя российской гвардии. Нынешний состав лейб-гвардии Семеновского полка, после случившегося в оном своевольства, потерял таковую доверенность, и посему не мог уже более существовать в нынешнем его положении. Честь имени сего полка, по всей справедливости, следует сохранить; на укомплектование коего достаточно отличных воинов в Российской армии. При объявлении прилагаемого приказа повелеваю вам внушить всему гвардейскому корпусу важность преступления нижних чинов лейб-гвардии Семеновского полка, и наказания им понeсeнного, которое да послужит примером прочим к удержанию их навсегда в должном порядке. Письма эти в копиях сообщены нам П. Указ немедленно был разослан по батальонам Семеновского полка. Как громом пораженные, слушали семеновцы его чтение; некоторое время самым себе не верили, — наконец, после продолжительного окаменелого молчания, зарыдали, облились слезами, обнимали друг друга, прощались на веки, как будто шли на верную смерть и с негодованием укора показывали на многочисленные свои раны, как будто желая сказать: того ли мы за них ожидали?...
И люди, которые смыкались тем теснее, чем убийственнее был огонь, и от одного слова против воли рассеялись по земле. Офицеры тотчас получили повеленья развести порученные им отряды по назначенным полкам. Как будто желая усугубить мученья солдат, провели их в виду Петербурга, но зайти не позволили. В самом городе их жены и дети, которых выслали, представляли зрелище не менее горестное, но более плачевное: в стужу, в сырость их спешили гнать толпами; полунагие женщины с грудными младенцами и дети воплями и рыданием оглашали воздух. Напрасно просили несколько часов сроку, чтобы забрать свои пожитки, напрасно больные и слабые молили о помощи. Само небо казалось от них отступалось... Один из них, подпоручик М... В извинение многих их оправданию некоторых должно сказать, что сделали бы тоже, но не имели способов. Участь сих несчастных решалась, но оставались юнкера. Не знали к какому классу их причислить.
В приказе сказано: нижних чинов перевесть в разные полки, также и офицеров, по обыкновенным переводам, т. Так как юнкера дворяне, то их на деле никогда не смешивали с нижними чинами, тем более, что они, прослужа год в гвардии подпрапорщиков, имели право выходить в армию офицерами. Васильчиков 1-й сделал об этом запрос, но получил выговор за то, что осмелился рассуждать и повеление поступать, по словам закона. Юнкеров перевели теми же чинами, вскоре однако-ж почувствовали ошибку и бесполезную несправедливость и отдали им чины. Сей случай, сам по себе ничтожный, ясно доказывает, сколь мало Васильчикова 1-го уважали. Легко быть может, что тут действовала досада, произведенная историею. Васильчиков 1-й, распорядившись с Семеновским полком, как выше сказано, читал указ во всех прочих гвардейских полках. Сильнее аргумента он употребить не мог, и действительнее никак. Всем полкам делал инспекторские смотры, на которых принимал уже жалобы солдат, а командирам советовал быть поосторожнее. Солдаты тотчас почувствовали перемену обращения и начали узнавать права свои, которые одними были отняты, а другими забыты.
Случилось, что обыкновенно при сем случается: одни начали требовать, а другие не хотели уступить; одни свергали иго, другие не умели его упрочить. Желание порядка нового с привычкой к старому боролись. Самовластие узрело соперника в безначалии, волнение было сильное. Умы возгорались, кипели мщением, негодовали на несправедливое требование, рассуждали о бесполезности многого и грозили показать себя людьми, отмстив правителям. Трудно было предположить, что все это могло окончиться; час от часу броженье умножалось. Вдруг объявлен поход. Поход порадовал многих, опечалил некоторых, польстил надеждою всем и произвел желаемое действие, обратив ум к другому предмету. Никто, еще не знал, куда идут. Правительство, зная пристрастие войска к походам заграничным, распускало слух, что пойдут в Италию. Тогдашние ее политические дела были благовидным сему предлогом.
Вскоре однако-ж заметили хитрость и увидели настоящую цель сего движения — цель, чтобы чем-нибудь занять войско. Открытие сего намерения умножило недоверчивость к правительству и произвело новые беспорядки. Солдаты с радостью хотели идти заграницу, потому что там прибавляли жалованье, пища была лучше и, чувствуя в них нужду, с ними обходились человеколюбивее; а в теперешнем походе видя одну перемену места, а совсем не своего положения, принужденные оставить семейства, некоторые заведения и к тому же, не видя никакой пользы от трудов своих, роптали, и говорили: "мы идем бит невидимку»! Офицерское положение было и того хуже. Удаляясь от пособия столицы, они разорялись излишними расходами или, покупая дорогими ценами вещи, нужные для похода, и за бесценок отдавали свои экипажи, мебель и пр. И за все сие беспокойства, не предвидя ни чего, кроме скуки, досадовали и не всегда были скромны! Еще более умножало их негодование то, что всем сим обязаны они жертвовать прихоти одного человека, которого они не уважали и давно любить перестали. Все сии причины, соединяясь, заставили скорее вывесть гвардию, нежели думали, и без них вероятно бы ее только что пугали походом. На дороге их встретил Государь, возвращавшийся из Лайбаха; осмотрел все полки и хотя они далеко были от порядка, но он хвалил все и казался всем доволен. Вскоре отнял дивизии у Розена и Потемкина; Васильчикова 1-го и Желтухина, который формировал новый Семеновский полк, наградил.
Проводником реакционного внутриполитического курса стал главный начальник Императорской канцелярии Александра Первого жестокий и беспощадный Аракчеев, ставший объектом ненависти всей России. Среди недовольных «аракчеевщиной» оказались солдаты и офицеры Семёновского лейб-гвардии полка, шефом которого был сам Александр Первый. Элита русской армии Семёновский полк был любимым детищем царя, с которым он начал «играться» еще до вступления на престол. Сообщество офицеров полка было образцом для всей российской гвардии. Состояло из благовоспитанных людей из старинных семей, строго соблюдавших законы чести и мигом выгонявших из своих рядов того, кто был замечен в «делах непристойных». Глядя на своих командиров, подражали им и рядовые. Считаясь государевыми телохранителями, со служаками из других полков они вели себя достаточно высокомерно.
Всё-таки образцовый полк. Да что говорить, если в отличие от других воинских подразделений, где телесные наказания являлись обыденным делом, в Семёновском полку этого не требовалось. Все, от рядовых до офицеров, были вышколены и каждый знал свое место. В полку даже обучали рядовых солдат грамоте, что было неслыханным делом для других воинских полков. Мятеж без единого выстрела Казалось, спокойная жизнь личной гвардии царя будет продолжаться долгие годы. Однако все переменилось в считанные недели. Полк хотя и был подчинен Александру, все семёновцы были искренне преданы своему непосредственному командиру Потёмкину, назначенному в полк еще во время Отечественной войны 1812 года.
Но реакционная политика, проводимая Аракчеевым при молчаливом согласии Александра, дошла и до элитного полка. Причём начал Аракчеев с «головы» - при поддержке великого князя Михаила Павловича он убедил государя в том, что Потёмкин не способен командовать полком в силу мягкости характера и своей чрезмерной либеральности. Новый командир полка, ставленник Аракчеева, Шварц командовал недолго. В середине октября 1820 года одна из рот самовольно вышла на перекличку и, отказавшись идти в караул, осталась стоять на плацу, несмотря на приказ начальства разойтись по казармам.
Бунт семеновского полка 1820
| СЕМЁНОВСКОГО ПОЛКА ВЫСТУПЛЕНИЕ 1820 • Большая российская энциклопедия - электронная версия | Главная» Новости» Восстание семеновского полка. |
| Глава I 16 октября 1820 года. «Семёновская история» | Восстание лейб-гвардии Семёновского полка Российской императорской гвардии против аракчеевского начальства (так называемая «Семёновская история». |
| Бунт семеновского полка 1820 | Выступление Семёновского полка против аракчеевского начальства (т. н. «Семёновская история») произошло в 1820 году и закончилось его раскассированием (переформированием). |
| Семеновский полк: история части от Петра Первого до наших дней | В 1820 г. произошло восстание Семеновского полка. Просвещенные офицеры установили в этом полку сравнительно гуманные порядки. |
| Восстание Семеновского полка | Возмущение старого Лейб-Гвардии Семеновского полка. |
Карательная экспедиция лейб-гвардии Семеновского полка, 1905 год
Он был в это время на конгрессе в Лайбахе. Этот бунт совпал с другим очень тяжелым впечатлением — от второго варшавского сейма 1820 г. К этому присоединились вести о революции в Неаполе, которая и была предметом обсуждения Лай- бахского конгресса. Все это подготовило такое настроение Александра, при котором бунт Семеновского полка произвел на него чрезвычайно острое впечатление, которое было тем больнее, что Семеновским полком он когда-то сам командовал и полк этот был его любимым полком. Он отказывался верить, что полк сам собой взбунтовался, и видел в этом участие тайных подстрекателей. Полк был раскассирован. Эта история имела два важных последствия. С одной стороны, размещенные по всей империи солдаты и офицеры Семеновского полка образовали отличные кадры пропагандистов революционных идей и недовольства, а с другой стороны, ввиду обострившегося настроения правительства, «Союз благоденствия» признал, что в прежнем виде он дольше существовать не может.
Видимо, чувствуя свою ущербность, он пытался возвыситься за счет унижения других. Он требовал от подчиненных беспрекословного выполнения всех его распоряжений, ввел строгую муштру и вернул телесные наказания, с презрением относился к чувствам личного достоинства других и совершенно не умел выстраивать отношения с подчиненными.
Муштра в полку Муштра в полку С первых же дней он возобновил телесные наказания. Героев Отечественной войны опять начали сечь. А отмеченных наградами, которых по Уставу нельзя было подвергать телесным наказаниям, Шварц унизительно щипал за нос, дёргал за усы. Каждый день — смотры, муштра. За малейшие недочеты — телесные наказания. За 7 месяцев 44 человека в общей сложности получили 14 250 шпицрутенов, это в среднем по 300 ударов. В полку даже появились дезертиры, а ведь раньше такого никогда не было. Генерал от инфантерии и военный писатель Павел Петрович Карцов писал: «Шварц в минуту запальчивости никогда не мог удержать своих порывов и обыкновенно, вместо того, чтобы приказать взыскать с виновного, производил наказание сам, на месте проступка. Впрочем, не столько мера, сколько форма его наказаний была предосудительна; она-то и была главной причиной общего в полку негодования, день ото дня возраставшего.
Например, Ф. Шварц мог провести провинившегося солдата перед строем, приказав всем сослуживцам плевать ему в лицо. И подобные унизительные наказания он придумывал регулярно, что не добавляло ему симпатий. Измучив солдат постоянными военными смотрами, репетициями парадов и бессмысленными упражнениями на плацу, командир полка сам спровоцировал бунт». Полковник Ф. Шварц Кадр из сериала "Союз спасения. Время гнева" Полковник Ф. Время гнева" Солдатский бунт Такое отношение, помимо жестокости принижающее личные достоинства человека, вызвали недовольство среди нижних чинов полка. Вечером 16 октября 1820 года солдаты первой роты, которая называлась «государевой», самовольно построилась «на перекличку», потребовали ротного командира и обратилась к нему, выражая мнение всего полка.
Каких-либо противоправных действий никто не совершал. О случившемся в полку было доложено начальству, но вместо того, чтобы разбираться, роту семеновцев окружили двумя ротами другого полка, всех арестовали и препроводили в Петропавловскую крепость. Кадр из сериала "Союз спасения. Время гнева" Кадр из сериала "Союз спасения. Время гнева" Солдаты других рот Семеновского полка решили поддержать товарищей и добиться их освобождения — ведь те не совершили ничего противозаконного. Они требовали либо освободить арестованных, либо посадить всех. Бунт длился 4 дня, в результате был арестован весь полк, хотя никакого сопротивления бунтовщики не оказывали. Александра Iтогда в Петербурге не было, «усмирением» бунтовщиков занимался Петербургский генерал-губернатор М.
Жаль, что для одного человека, подобного Шварцу, должны теперь погибнуть столько хороших людей... Мы остались здесь. Участь наша неизвестна... Впрочем, что бы ни было, совесть наша чиста; мы не могли остановить зло, и кто бы его остановил? Он же посылал своего кучера на Охтенский пороховой завод, чтобы завязать сношения с арестованными там солдатами, и пытался лично видеться с ними. Муравьев-Апостол послал каптенармуса своей роты Бобровского человека грамотного в Петропавловскую крепость, чтобы завязать сношения с находившимися там в заключении семеновцами. Для этого он переодел Бобровского в мундир другой воинской части, и Бобровский беседовал в крепости со своими бывшими сослуживцами. Они говорили посланному Муравьева, что никуда не пойдут из крепости добровольно без знамени, и без своего шефа государя , причем старики добавляли, что они уже вообще выслужили срок и считают себя свободными, от воинской повинности. Бобровский неосторожно проговорился о посещении крепости одному случайному знакомому, который оказался доносчиком. Возникло дело. Бобровского арестовали, и он вынужден был сознаться, что его посылал в крепость Муравьев-Апостол, но будто бы затем, чтобы проверить провиант в роте. При этом он добавил, что заключенные в крепости семеновцы уже несколько дней не получают казенного хлеба и кормятся за счет ротной экономии. Был привлечен к делу и Муравьев-Апостол, который подтвердил ссылку Бобровского на посещение последним заключенных товарищей исключительно в целях проверки провианта. О происшедшем сообщено было царю, который приказал посадить Муравьева-Апостола под арест на трое суток за то, что он «осмелился» посылать Бобровского в крепость «утайкою», тогда как мог сделать это открыто с позволения начальства. Бобровский был отослан в одну из крепостных частей, а начальству Петропавловской крепости строго приказано было следить, чтобы к заключенным не проникли люди с воли и не вели с ними «посторонних разговоров». Полковнику Ермолаеву за сношения с восставшими солдатами, пришлось пострадать более серьезно. Дело о нём было соединено с делами полк. Вадковского, кап. Кошкарева и кап. При аресте Ермолаева у него были найдены письма Щербатова, который, например, 30-го октября 1820 года писал: «ты не поверишь, как жалко было мне узнать, что офицеры не остались при солдатах ибо я полагал, что их заперли в казематах , теперь же, так как они, так сказать, живут в крепости, то я вижу, что нашему брату нужно было не отставать, в благородной решимости от сих необыкновенно расположенных, хотя некоторым образом преступных людей». Очевидно, как говорит В. Семевский, кн. Щербатов желал этим сказать, что и офицеры Семеновского полка должны были принять участие в протесте солдат. Позднее, когда кн. Щербатов внук знаменитого историка М. Щербатова был разжалован в рядовые и отправлен для выслуги на Кавказ, он жил и спал вместе с солдатами, ел с ними из артельного котла, стал курить махорку, вообще старался ни в чем не отличаться от своих товарищей-солдат. С производством в унтер-офицеры и выше он умер на Кавказе штабс-капитаном в 1829 году кн. Щербатов всегда в образе жизни сообразовался с материальным положением беднейших из своих сослуживцев. Во время службы своей в Семеновском полку Щербатов делал пожертвования из собственных средств для увеличения солдатских артельных сумм. Военно-судная комиссия под председательством А. Орлова признала кн. Щербатова виновным в одобрительном отзыве о благородном поведении семеновских солдат и в том, что позволял в своем присутствии нижним чинам забавляться неприличными шутками насчет полк. Присудили «наказать его на теле», по лишении чинов, дворянства и княжеского достоинства. Любопытно, что офицеры-семеновцы в письмах Щербатову высказывали уверенность в том, что, если бы он был в середине октября в Петербурге, то своим влиянием предупредил бы волнения солдат и последовавшее затем несчастье всего полка. Полковник Ермолаев, у которого нашли письма от солдат-семеновцев, переведенных в армию, был признан комиссией Орлова виновным в том, что «по выходе в отставку изготовив вчерне оскорбительное письмо» полк. Шварцу; что на ученьях смеялся над полковым командиром при солдатах и в публике говорил о нем много дурного; что в письмах к бывшим семеновским солдатам выражал мнение о виновности их только в выходе 17 октября на площадь, а не на ротный двор; что добивался свидания с арестованными солдатами. Вследствие всего этого полковник Ермолаев был приговорен к смертной казни. За это Кошкарев приговорен к «лишению чести, имения и живота». Васильчикова о событиях 17-20 октября не согласны с строгой справедливостью. Казни эти не были совершены, но Вадковский, Ермолаев, Кошкарев и Щербатов содержались в заключении в Витебске, где они томились до 1826 года, когда Николай I приказал Щербатова и Ермолаева разжаловать в рядовые и сослать на Кавказ, а остальных отправить туда же без лишения чинов. Все эти 6 лет власти безуспешно пытались вытянуть у заключенных офицеров признания об участии офицеров-членов тайных обществ в подготовке восстания семеновцев, причем им обещаны были за доносы разные милости. Семевским, справедливо полагающим, что офицеры Семеновского полка имели серьезные основания для тайных сношений с восставшими солдатами и что возможность условиться с последними относительно их показаний на допросах, не была для этих офицеров исключена. Семеновцы солдаты держали себя на допросах с достоинством, не называли имен, из их показаний нельзя было ничего установить во вред офицерам. Военно-судная комиссия признала виновными: трех рядовых второй роты и одного первой роты в подстрекательстве нижних чинов к неповиновению начальству и в ослушании, выразившемся словами и действием; 164 рядовых первой роты и 52 рядовых второй роты, не возвратившихся в казарму после выхода роты, в подании примера общего беспорядка; 172 человека роты его величества комиссия нашла виновными в нарущении порядка службы и неповиновении фельдфебелю; 147 рядовых фузелерной роты признаны виновными в следовании примеру других рот. В виду этого комиссия постановила: 220 солдат считать подлежащими смертной казни, а всех остальных выписать в армию. Приговор этот поступил на рассмотрение начальника гвардейской дивизии барона Розена, дежурного генерала главного штаба Закревского и командира гвардейского корпуса ген. Первые двое согласились, хотя и не во всем, с решением комиссии, Васильчиков нашел, что суд был очень снисходителен к солдатам. Не требуя смертной казни для солдат, он предлагал усилить им наказание. Васильчиков «мнением полагал» наказать нескольких рядовых кнутом до 50 раз, других — щпицрутенами по 2 000 раз, иных —плетьми до 50 раз, около четырех сот человек «в уважение участия в сражениях и получения ран» — только прогнать через батальон сквозь строй шпицрутенов до трех раз и т. Остальных он великодушно предлагал разослать в армейские полки. Раздав так щедро солдатам тысячи палок и сотни кнутов, Васильчиков относительно Шварца полагал «вместо приговоренной ему судом казни, в уважение прежней отличной службы, лишить его штаб-офицерских чинов т. Комиссия Орлова нашла Шварца виновным в том, что он занимался во время церковных парадов обучением; не искал любви подчиненных и потому потерял доверенность офицеров и нижних чинов; в унижении привилегий, установленных в память военных действий, т. В виду этого комиссия признала Шварца подлежащим смертной казни. Но царь нашел его только виновным «в несообразном выборе времени для учений и в нерешительности лично принять должные меры для прекращения неповиновения во вверенном ему полку» и велел отставить Шварца, от службы с тем, чтобы впредь никуда его не определять. Однако, Аракчеев через 2 года принял Щварца с чином полковника в корпус военных поселений, где нужны были командиры, умевшие доводить людей учением до смерти или до восстаний, кончавшихся массовыми расстрелами. В начале 1826 года Шварц получил отставку по прошению, а через год вел. Розен сообщает в своих записках, что Шварц все-таки дослужился до чина генерал-лейтенанта. В заключении своего «мнения» Васильчиков указывал на незакономерную снисходительность комиссии, судившей семеновских солдат, и на поведение семеновских офицеров, «обративших негодование своих солдат на полкового своего командира». Дело перешло в другое судилище, где решено было из 802 привлеченных солдат наказать около 6оо человек шпицрутенами в том числе из 216 солдат — десятого по жребию и плетьми. Резолюцией царя, писанной рукою Аракчеева, было приказано: восемь солдат прогнать по 6 раз сквозь строй через батальон и отослать на работу в рудники; всех остальных разослать в армию, примем они должны присутствовать при наказании товарищей, наказании, представлявшем худший вид смертной казни. Этим не ограничилось правительство в своей мести семеновским офицерам и солдатам за дело 17 октября. О злопамятности Александра пишут все современники, расценивавшие его мстительность и жестокость хуже отцовской. Переведенных в армию всячески преследовали. Офицерам не давали отпусков и не позволяли выйти в отставку. Так, М. Бестужеву-Рюмину позднее деятельный участник заговора 1825 года на юге не позволили поехать домой для свидания с отцом в виду смерти матери. Тютчев признавался впоследствии, что, «просивщись в отставку и получив на все отказ, в отчаянии решился, чего бы ни стоило, выйти из сего положения». Через 5? Каховский в письме к Николаю I из Петропавловской крепости говорил о мстительности правительства по отношению к семеновским офицерам, указывая на то, что по переводе офицеров в армию «тайно отняты у них права, данные дворянской грамотой, и те, которые просили себе отставку, отставлены от службы по неспособности и по слабости ума». Что касается солдат, то, по удостоверению официального историка семеновского восстания, генерала М. Богдановича, — «судьба нижних чинов, переведенных в армию, была горестна. Там смотрели на них, как на людей, совершивших самое важное преступление, и столь уважаемое прежде имя семеновцев, для некоторых из новых их командиров, сделалось однозначущим с именем мятежников. Малейшие их проступки были непростительны в глазах начальников, усердных не по разуму, либо думавших, преувеличенною, взыскательностью, угодить государю». В июле 1821 г. Еще раньше велено было детей бывших семеновцев, отданных в кантонисты, никуда на службу не назначать, иметь за ними особенный присмотр, о каждом их проступке доносить инспекторскому департаменту. В связи с семеновской историей Васильчиков придумал учредить в гвардии тайную полицию для наблюдения за поведением и образом мыслей солдат и офицеров. Волконскому, — есть, по моему мнению, вещь необходимая. Я не считаю нужным высказывать вам, как подобная мера мне противна, но теперь таковы обстоятельства, что надо заставить молчать свои предубеждения и удвоить бдительность надзора». Через несколько недель он снова писал Волконскому, что «ежедневно чувствует необходимость учреждения» в гвардии «хорошо организованной тайной полиции», которая сумеет предупредить злонамеренную агитацию таких «болтунов», как Пестель и др. При этом, он сам заявлял, что «все тревожные сведения полиции вызываются жадностью агентов, которые, чтобы поддержать свое достоинство и добыть денег, выдумывают, что им вздумается». В конце концов, тайная полиция при гвардии была учреждена и начальником «мерзавцев» был назначен некий Грибовский, усердно взявшийся лично наблюдать за настроением офицеров и насадивший своих шпионов для наблюдения за солдатами всюду, где они бывают, вплоть до бань. Следить было за чем. Не успело еще начальство опомниться от событий 17—19 октября, как было повергнуто в ужас другим происшествием. В конце октября 1820 года на дворе Преображенских казарм была найдена прокламация следующего, очень интересного содержания: «Божиим благоволением приношу жалобу от Семеновского полка Преображенскому полку за притеснение оных начальниками. Господа воины Преображенского полка. Вы почитаетесь первый полк Российский, потому вся Российская Армия должна повиноваться вам. Смотрите на горестное наше положение! Ужасная обида начальников довела весь полк до такой степени, что все принуждены оставить орудие и отдаться на жертву злобе сих тиранов, в надежде, что всякий из воинов, увидя невинность, защитит нас от бессильных и гордых дворян. Они давно уже изнуряют Россию чрез общее наше слепое к ним повиновение. Ни венского князя, ни всех вельмож не могли упросить, чтоб выдали в руки тирана своего начальника, для отомщения за его жестокие обиды; из такового поступка наших дворян мы, все российские войска, можем познать явно, сколь много дворяне сожалеют о воинах и сберегают тех, которые им служат; за одного подлого тирана заступились начальники и весь полк променяли на него. Вот полная награда за наше к ним послушание!
Игры IV Олимпиады англ. Изначально столицей летних Олимпийских игр был выбран Рим. Однако планы... Читать далее 27 апреля 1908 года фигурное кат...
Глава I 16 октября 1820 года. «Семёновская история»
Щербатову, о волнениях 17 октября, не побоялся писать ему в сочувственном для солдат тоне. Известный впоследствии участник революции 1825 года С. Муравьев-Апостол в том же письме Щербатову говорил: «Что будет, чем все кончится неизвестно. Жаль, что для одного человека, подобного Шварцу, должны, теперь погибнуть столько хороших людей... Мы остались здесь.
Участь наша неизвестна... Впрочем, что бы ни было, совесть наша чиста; мы не могли остановить зло, и кто бы его остановил? Ермолаев, при отправлении семеновцев в крепость, проявил лихорадочную деятельность и несколько раз успел за это время съездить в казармы, чтобы передать арестованным вещи и деньги от их семей. Он же посылал своего кучера на Охтенский пороховой завод, чтобы завязать сношения с арестованными там солдатами, и пытался лично видеться с ними.
Муравьев-Апостол послал каптенармуса своей роты Бобровского человека грамотного в Петропавловскую крепость, чтобы завязать сношения с находившимися там в заключении семеновцами. Для этого он переодел Бобровского в мундир другой воинской части, и Бобровский беседовал в крепости со своими бывшими сослуживцами. Они говорили посланному Муравьева, что никуда не пойдут из крепости добровольно без знамени и без своего шефа государя , причем старики добавляли, что они уже вообще выслужили срок и считают себя свободными от воинской повинности. Бобровский неосторожно проговорился о посещении крепости одному случайному знакомому, который оказался доносчиком.
Возникло дело. Бобровского арестовали, и он вынужден был сознаться, что его посылал в крепость Муравьев-Апостол, но будто бы затем, чтобы проверить провиант в роте. При этом он добавил, что заключенные в крепости семеновцы уже несколько дней не получают казенного хлеба и кормятся за счет ротной экономии. Был привлечен к делу и Муравьев-Апостол, который подтвердил ссылку Бобровского на посещение последним заключенных товарищей исключительно в целях проверки провианта.
О происшедшем сообщено было царю, который приказал посадить Муравьева-Апостола под арест на трое суток за то, что он «осмелился посылать Бобровского в крепость утайкою», тогда как мог сделать это открыто с позволения начальства. Бобровский был отослан в одну из крепостных частей, а начальству Петропавловской крепости строго приказано было следить, чтобы к заключенным не проникли люди с воли и не вели с ними «посторонних разговоров». Полковнику Ермолаеву, за сношения с восставшими солдатами, пришлось пострадать более серьезно. Дело о нем было соединено с делами полк.
Вадковского, кап. Кошкарева и кап. При аресте Ермолаева у него были найдены письма Щербатова, который, например, 30-го октября 1820 года писал: «ты не поверишь, как жалко было мне узнать, что офицеры не остались при солдатах ибо я полагал, что их заперли в казематах , теперь же, так как они, так сказать, живут в крепости, то я вижу, что нашему брату нужно было не отставать в благородной решимости от сих необыкновенно расположенных, хотя некоторым образом преступных людей». Очевидно, как говорит В.
Семевский, кн. Щербатов желал этим сказать, что и офицеры Семеновского полка должны были принять участие в протесте солдат. Позднее, когда кн. Щербатов внук знаменитого историка М.
Щербатова был разжалован в рядовые и отправлен для выслуги на Кавказ, он жил и спал вместе с солдатами, ел с ними из артельного котла, стал курить махорку, вообще старался ни в чем не отличаться от своих товарищей солдат. С производством в унтер-офицеры и выше он умер на Кавказе штабс-капитаном в 1929 году кн. Щербатов всегда в образе жизни сообразовался с материальном положением беднейших из своих сослуживцев. Во время службы своей в Семеновском полку Щербатов делал пожертвования из собственных средств для увеличения солдатских артельных сумм Военно-судная комиссия под председательством A.
Орлова признала кн. Щербатова виновным в одобрительном отзыве о благородном поведений семеновских солдат и в том, что позволял в своем присутствии нижним чинам забавляться неприличными шутками насчет полк. Присудили «наказать его на теле», по лишении чинов, дворянства и княжеского достоинства. Любопытно, что офицеры-семеновцы в письмах к Щербатову высказывали уверенность в том, что, если бы он был в середине октября в Петербурге, то своим влиянием предупредил бы волнения солдат и последовавшее затем несчастье всего полка.
Полковник Ермолаев, у которого нашли письма от солдат-семеновцев, переведенных в армию, был признан комиссией Орлова виновным в том, что «по выходе в отставку изготовил вчерне оскорбительное письмо» полк. Шварцу; что на ученьях смеялся над полковым командиром при солдатах, и в публике говорил о нем много дурного; что и письмах к бывшим семеновским солдатам выражал мнение о виновности их только в выходе 17 октября на площадь, а не на ротный двор; что добивался свидания с арестованными солдатами. Вследствие всего этого полковник Ермолаев был приговорен к смертной казни. Капитан Кошкарев был признан виновным в том, что, имея «полное право не только употребить сейчас, в случае упрямства и.
За это Кошкарев приговорен к «лишению чести, имения и живота». К смертной казни был приговорен и полковник Вадковский, признанный виновным, между прочим, в том, что после ареста первой роты обещал другим собравшимся ротам ходатайствовать о прощении виновных и дал остальным солдатам возможность производить беспорядки, — а также в беспокойном поведения, выразившемся в дерзких объяснениях на суде и в указании, что сообщения ген. Васильчикова о событиях 17—20 октября не согласны с строгой справедливостью. Казни эти не были совершены, но Вадковский, Ермолаев, Кошкарев и Щербатов содержались в заключении в Витебске, где они томились до 1826 года, когда Николай I приказал Щербатова и Ермолаева разжаловать в рядовые и сослать на Кавказ, а остальных отправить туда же без лишения чинов.
Все эти 6 лет власти безуспешно пытались вытянуть у заключенных офицеров признания об участии офицеров-членов тайных обществ в подготовке восстания семеновцев, причем им обещаны были за доносы разные милости. Следует, однако, согласиться с В. Семевским, справедливо полагающим, что офицеры Семеновского полка имели серьезные основания для тайных сношений с восставшими солдатами и что возможность условиться с последними относительно их показаний на допросах не была для этих офицеров исключена. Семеновцы-солдаты держали себя на допросах с достоинством, не называли имен, из их показаний нельзя было ничего установить во вред офицерам.
Возмущение свое они объясняли жестокостью начальствующих лиц, мучивших их непомерными, совершенно ненужными для службы, тяготами. Военно-судная комиссия признала виновными: трех рядовых второй роты и одного первой роты в подстрекательстве нижних чинов к неповиновению начальству и в ослушании, выразившемся словами и действием; 164 рядовых первой роты и 52 рядовых второй роты, не возвратившихся в казарму после выхода роты, в подании примера общего беспорядка; 172 человека роты его величества комиссия нашла виновными в нарушении порядка службы и неповиновении фельдфебелю; 147 рядовых фузелерной роты признаны виновными в следовании примеру других рот. Приговор этот поступил на рассмотрение начальника гвардейской дивизии барона Розена, дежурного генерала главного штаба Закревского и командира гвардейского корпуса ген. Первые двое согласились, хотя и не вo всем, с решением комиссии, Васильчиков нашел, что суд был очень снисходителен к солдатам.
Не требуя смертной казни для солдат, oн предлагал усилить им наказание. Васильчиков «мнением полагал» наказать нескольких рядовых кнутом до 50 paз, других — шпицрутенами по 2000 раз, иных плетьми до 50 раз, около четырех сот человек «в уважении участия в сражениях и получения ран» — только прогнать через батальон сквозь строй шпицрутенов до трех раз и т. Остальных он великодушно предлагал разослать в армейские полки. Раздав так щедро солдатам тысячи палок и сотни кнутов, Васильчиков относительно Шварца полагал «вместо приговоренной ему судом казни, в уважение прежней отличной службы, лишить его штаб-офицерских чинов то есть понизить в капитаны и орденов и определить на службу в армию».
Комиссия Орлова нашла Шварца виновным в том, что он занимался во время церковных парадов обучением; не искал любви подчиненных и потому потерял доверенность офицеров и нижних чинов; в унижении привилегий, установленных в память военных действий, то есть телесном наказании солдат, имеющих знаки отличия военного ордена; в производстве презрительных наказаний, на которые не давали ему права ни военные, ни гражданские узаконения; в предосудительной для военного робости и в том, что пришел в уныние и, пользуясь ночным временем, был зрителем беспорядка. В виду этого комиссия признала Шварца подлежащим смертной казни. Но царь нашел его только виновным «в несообразном выборе времени для учений и в нерешительности лично принять должные меры для прекращения неповиновения во вверенном ему полку» и велел отставить Шварца от службы с тем, чтобы впредь никуда его не определять. Однако, Аракчеев через 2 года принял Шварца с чином полковника в корпус военных поселений, где нужны были командиры, умевшие доводить людей учением до смерти или до восстаний, кончавшихся массовыми расстрелами.
В начале 1826 года Шварц получил отставку по прошению, а через год вел. Розен сообщает в своих записках, что Шварц все-таки дослужился до чина генерал-лейтенанта. В заключении своего «мнении» Васильчиков указывал на незакономерную снисходительность комиссии, судившей семеновских солдат, и на поведение семеновских офицеров, «обративших негодование своих солдат на полкового своего командира». Царь приказал объявить членам комиссии строгий выговор и произвести дополнительное расследование.
Дело перешло в другое судилище, где решено было из 802 привлеченных солдат наказать около 600 человек шпицрутенами в том числе из 216 солдат — десятого по жребию и плетьми. Резолюцией царя, писанной рукою Аракчеева, было приказано; восемь солдат прогнать по 6 раз сквозь строй через батальон и отослать на работу в рудники; всех остальных разослать в армию, причем они должны присутствовать при наказании товарищей, наказании, представлявшем худший вид смертной казни. Этим не ограничилось правительство в своей мести семеновским офицерам и солдатам за дело 17 октября. О злопамятности Александра, пишут все современники, расценивающие его мстительность и жестокость хуже отцовской.
Переведенных в армию всячески преследовали. Офицерам не давали отпусков и не позволяли выйти в отставку. Так, М. Бестужеву-Рюмину позднее деятельный участник заговора 1825 года на юге не позволили поехать домой для свидания с отцом в виду смерти матери.
Тютчев признавался впоследствии, что, «просившись в отставку и получив на все отказ, в отчаянии решился, чего бы ни стоило, выйти из сего положения». Каховский в письме к Николаю I из Петропавловской крепости говорил о мстительности правительства по отношению к семеновским офицерам, указывая на то, что по переводе офицеров в армию «тайно отняты у них права, данные дворянской грамотой, и те, которые просили себе отставку, отставлены от службы по неспособности и по слабости ума». Что касается солдат, то, по удостоверению официального историка семеновского восстания, генерала М. Богдановича, — «судьба нижних чинов, переведенных в армию, была горестна.
Там смотрели на них, как на людей, совершивших самое важное преступление, и столь уважаемое прежде имя Семеновцев, для некоторых из новых их командиров, сделалось однозначащим с именем мятежников. Малейшие их проступки были непростительны в глазах начальников, усердных не по разуму, либо думавших, преувеличенною взыскательностью, угодить государю»... По приказу царя было предписано не давать, отставки солдатам, выслужившим свои сроки, не представлять их к производству в унтер-офицеры, а последних за выслугу лет — в офицеры. В июле 1821 г.
Еще раньше велено было детей бывших семеновцев, отданных в кантонисты, ни куда на службу не назначать, иметь за ними особенный присмотр, о каждом их проступке доносить инспекторскому департаменту. В связи с Семеновской историей Васильчиков придумал учредить в гвардии тайную полицию для наблюдения за поведением и образом мыслей солдат и офицеров. Волконскому, — есть, по моему мнению, вещь необходимая. Я считаю нужным высказать вам, как подобная мера мне противна, но теперь таковы обстоятельства, что надо заставить молчать свои предубеждения и удвоить бдительность надзора».
Через несколько недель он снова писал Волконскому что «ежедневно чувствует необходимость учреждения» в гвардии «хорошо организованной тайной полиции», которая сумеет предупредить злонамеренную агитацию таких «болтунов», как Пестель и др. При этом он сам заявлял, что «все тревожные, сведения полиции вызываются жадностью агентов, которые, чтобы поддержать свое достоинство и добыть деньг, выдумывают, что им вздумается». В конце концов, тайная полиция при гвардии была учреждена и начальником «мерзавцев» был назначен: некий Грибовский, усердно взявшийся лично наблюдать за настроением офицеров и насадивший своих шпионов для наблюдения за солдатами всюду, где они бывают, вплоть до бань. Следить было за чем.
Не успело еще начальство опомниться от событий 17—19 октября, как было повергнуто в ужас другим происшествием. В конце октября 1820 года на дворе Преображенских казарм была найдена прокламация следующего, очень интересного содержания: «Божиим благоволением приношу жалобу от Семеновского полка Преображенскому полку за притеснение оных начальниками. Господа воины Преображенского полка. Вы почитаетесь первый полк Российский, потому вся Российская Армия должна повиноваться вам.
Смотрите на горестное наше положение! Ужасная обида начальников довела весь полк до такой степени, что все принуждены оставить орудия и отдаться на жертву злобе сих тиранов, в надежде, что великий из воинов, увидя невинность, защитит нас от бессильных и гордых дворян.
Бумаги эти будут напечатаны на страницах "Русской Старины». Чтоб удержать себя на сем месте, ему надлежало исполнить то, чего от него ожидали, т. Для сего ему необходимо было беспрекословное повиновение. Но так как гвардейскими полками начальствовали люди, из которых некоторые чинами и годами были ему равные, многие умом его превосходящие, то он решился всех их удалить, а начальство поручить своим тварям, в чем и успел. Тут он не расчел одного, что люди, которыми он легко мог управлять, не могли управлять другими.
Семеновский полк достался Шварцу и против него взбунтовался — если можно только назвать бунтом справедливые и законные требования людей, притесненных безрассудным начальником. Шварца нельзя, впрочем, строго судить, нельзя предположить, чтоб человек в здравом уме мог быть столько жесток, несправедлив и низок. Васильчиков 1-й удалил его под тем предлогом, что полк распущен. Шварц, начальник армейского полка, в котором оставил по себе незабвенную память полк назвали его именем , незадолго пред сим произведенный в лейб-гренадеры, ученик Желтухина, ………………………, по выбору Васильчиков 1-йа, назначен был преемником Потемкина. Шварцу не для чего было стараться не походить на Потемкина. Он, по собственному убеждению, стал поступать совершенно противным образом: ученья пред прежним утроены были, не соображаясь даже с силою людей, и множество больных было следствием сего первого распоряжения; но полк видимо начал маршировать лучше и Шварца хвалили старшие, извиняли младшие! Он перестал пускать солдат на работу, говоря, что они, выправленные на ученье, поработав, теряют солдатскую стойку.
Он не боялся причину сию говорить громко. Ее приняли как утончение военного искусства; однако-ж доходы солдата уменьшались, а расходы ежедневно прибавлялись, потому что чистоплотный полковник требовал необыкновенной чистоты и опрятности, и в два месяца 1-я рота употребила свои артельные деньги, на говядину определенные, на щетки и мел. Изнурение и бедность произвели всеобщее неудовольствие, только страх заграждал уста. Шварц, неистощимый в притесненьях, кажется, взялся быть мерилом терпенья русского солдата. Он приказал, чтоб всякий день роты по очереди присылали к нему по 10-ти дежурных, что было названо десятками. Их учил он для развлеченья от дневных трудов в зале, и они были мучениками его бешеного сумасбродства. Их раздевали донага, заставляли неподвижно стоять по целым часам, ноги связывали в лубки, кололи ножами и вилками, рвали усы, плевали в глаза, — одним словом, делали все то, что выдумывал полковник, который в это время лежал навзничь на полу и стучал ногами и руками в землю, и презренные с ненавистью делили чувства победителей Кульма и Бородина!
Наконец верх безрассудства повенчал жестокости. Гренадерские роты были составлены из людей, отличных заслугам и покрытых ранами. Они имели пред прочими ротами особые права и получали двойное жалованье. Из природы вещей проистекающее разнообразие в сих ротах не понравилось, и красивых людей стал переводить, без всяких других заслуг, в гренадерские роты, — заслуженных и старых гренадер, без всякой вины, перемещать в другие, и тем лишал их не только денежных выгод, но и заслуженных почестей, столь драгоценных солдату, ибо они — цена крови! Явная несправедливость подействовала сильно, и совокупясь с вышеозначенными причинами, довела ненависть до высочайшей степени. Презренья не скрывали, роптали громко и явно косились. Офицеры, столь же недовольные Шварцом за его грубое и невежественное обращение с ними, не только не старались остановить солдат, но еще внутренне радовались сему движению.
Хотя из осторожности никто из них не принимал деятельного участия, но чувства каждого, вырываясь невольно, более и более воспламеняли угнетенных страдальцев. Все кипели и волновались. По привычке к тишине, новость неповиновенья и темная надежда на инспекторский смотр еще удерживали решительный шаг. Один Шварц, занятый ученьями и смотрами, ничего не знал и не подозревал. Наконец давно всеми и с нетерпением ожидаемый инспекторский смотр приспел. Корпусной командир знал об некоторых неудовольствиях солдат на Шварца, но тоже знал, что Шварц любимец великого князя Михаила Павловича. Никогда не умея соображать двух мыслей, Васильчиков 1-й не стал задумываться и искать способа согласить две противоположные выгоды.
Он хотел, подобно Александру, рассечь гордиев узел, и вместо того, чтобы быть человеком и генералом, он выбрал роль придворного, дабы сохранить формы, которые одни свято наблюдались. Васильчиков 1-й выехал пред фронт и громко возвестил, "что буде кто осмелится произнести жалобу на начальника, тот будет прогнан сквозь строй». Тогда, отделив офицеров от солдат, начал спрашивать о претензиях. Все, пораженное не столько страхом, сколько удивлением, молчали. Смотр кончился, и солдаты с кипящею яростью и негодованием разошлись по казармам. Шварц получил благодарность за опрятность и устройство и за хорошее обхождение с подчиненными, и Васильчиков 1-й, довольный насмешкою здравому смыслу, поехал в нему завтракать. Ободренный Шварц продолжал свои угнетенья, которые тем тягостнее становились, чем способы их выносить уменьшались.
Несчастные солдаты, потеряв последнюю надежду, истощив все терпенье и думая еще, что потому только допускают их мучит, что не знают до какой степени страданья они доведены, решились довести до сведения начальства все бесконечные варварские поступки Шварца, но хотели испытать, не образумится ли он сам: столь боялись самой тени ослушанья! Все роты взаимно обещались клятвою не отставать друг от друга, ни в каком, случае. Возложили на государеву роту, так-названную главу полка, обязанность подать первым голос и принесть первую жалобу, — и рота сию честь приняла с радостью и действовать решилась. После переклички, на которой рота не могла говорить, потому что в строю солдат обязан молчать, рота собралась в казармах и послала просить к себе своего капитана Кошмарева. Капитан приезжает немедленно, и рота единогласно просит его ехать к полковнику Шварцу и объяснить ему, что они угнетены ученьями, разорены не позволением работать на воле и непомерным требованием чистоты и щегольства. На вопрос капитана: "Чем они особенно угнетены? Капитан обещал все исполнить по их просьбе, приказал роте разойтись, и она разошлась.
Кошмарев тотчас едет к Шварцу, излагает ему происшествие, как было, и просит его войти в положение солдат, которых просьба кажется ему справедливою, и представляет, что упрямство в сем случае может иметь вредные последствия. Шварц отвечает ему строгим выговором, укоряет в слабости и уверяет, что он завтра все кончит. Кошмарев уехал, но Шварц, невзирая на свою наружную бодрость, покоен не бал, на себя не надеялся и боялся один показаться солдатам, которых ненависть он знал. Робость с жестокостью часто одна другую рождает. Но следствием сего было то, что он, положась на их свидетельство, решился роту наказать. Какими причинами он тут руководствовался — мудрено решить, потому что двор и ничтожество всегда его делили между собою! Опасаясь употребить явную строгость, он прибегнул к коварству.
Приказав спрятать батальон Павловских гренадер с заряженными ружьями в экзерциргаузе, послал повеление в Семеновский полк, чтобы пригласили капитана Кошмарева с ротою, но без офицеров и в полуформе в экзерциргауз для справки об амуниции. Кошмарев роту повел. При входе в манеж, Васильчиков 1-й их спросил: — "Вы недовольны Шварцем? Тут Васильчиков 1-й изъявил им свое негодование и, окружив гренадерами, повторил вопрос, угрожая крепостью. Они повторили ответ, хотя чрезвычайно удивились вооружению. Их повели в крепость в 10 час. Между тем полк отгадывал участь роты, ожидал ее с нетерпением беспокойства.
Солдаты ходили по казармам, собирались и рассуждали. Офицеров никого не было. Долговременное отсутствие их встревожило, сомненья усилились, родился ропот, слышны были нареканья, напоминали друг другу данную клятву; до них доходили глухие вести, которые умножали беспорядок и утверждали в истине предположений. Они почувствовали беду товарищей и движимые обыкновенным толпе великодушием, решились пожертвовать собою, или всем погибнуть, или облегчить их участь! Между тем наступила ночь.
Все это сопровождалось массовой ликвидацией комиссаров. После Гражданской войны по так называемому «делу лицеистов» проходили бывшие офицеры российской армии. Всего их было приблизительно 150 человек, среди которых оказались и офицеры-семеновцы. Семеновцев обвинили в подавлении восстания в Москве. Некоторых обвиняемых расстреляли, а прочие были приговорены к отбыванию наказания в ссылках или лагерях. Таким образом, Лейб-гвардии Семеновский полк прекратил свое существование. Семеновский полк наших дней Следом за распадом Советского Союза в российской армии началось возрождение некоторых положительных традиций, которые были присущи царской армии. В частности, к воинским частям начали причислить своих священников, начали вводить дни празднеств дат, связанных со славными победами. Семеновский полк: история части от Петра Первого до наших дней Сергей Богуславский Более того, в апреле 2013 года было принято решение о возрождении Семеновского полка. Наименование «Семеновский» присвоили первому отдельному стрелковому полку. Эта воинская часть выполняет задачи по охране и обороне особо важных объектов российского Минобороны. В сфере его служебно-боевой деятельности находятся различные управления, штабы родов и видов Вооруженных Сил и пр. Например, требования для желающих проходить срочную службу в Семеновском полку являются чрезвычайно высокими. Так, кандидаты должны иметь исключительное здоровье, отличные физические данные, а также рост не меньше одного метра семидесяти сантиметров. Дополнительными положительными критериями, причем очень желательными, может быть высшее образование у потенциальных кандидатов. Семеновский полк: история части от Петра Первого до наших дней Сергей Богуславский Однако еще более высокие требования предъявляются к военнослужащим, которые желают отдать предпочтение службе в полку на контрактной основе. Начинается все с прохождения четырех психологических тестов. Далее сдаются экзамены по знанию общевоинских уставов. После чего оцениваются практические навыки, которые включают огневую, строевую и физическую подготовку. Однако и благополучно прошедшие все эти проверки кандидаты должны проходить еще одно дополнительное обучение в специальном учебном центре. Такой подход свидетельствует о серьезности прохождения службы в новом Семеновском полку. Следует отметить, что условия проживания в расположении полка довольно-таки неплохие.
Приветственные встречи и сам «воздух свободы» вселяли надежду, что сейчас и дома жизнь пойдет по-другому. Солдаты, как и офицеры, тоже приняли идеи свободы, равенства и братства, и верили, что того рабского положения, в котором они пребывали до начала войны, и презрительного отношения к ним, победителям, больше не будет. Но главное, они своими глазами увидели, что можно жить и без крепостного права, и эта жизнь им нравилась много больше. Вступление русских войск в Париж в 1814 году. Художник Алексей Кившенко Вступление русских войск в Париж в 1814 году. Художник Алексей Кившенко Это новое понимание мира и себя, вера в справедливость и светлое будущее особенно сильны были среди солдат Семеновского полка. Элитный Семеновский полк Семёновский полк являлся элитным. Он, как и Преображенский полк, был создан Петром I, и по-прежнему эти гвардейские полки подчинялись непосредственно государю. Офицерами в них служили родовитые дворяне из известнейших фамилий, обладающие строгими представлениями о чести и достоинстве. Солдат отбирали из самых крепких и толковых рекрутов. Семёновцы и преображенцы являлись ударной силой русской армии еще во времена Северной войны, а недавно они героически сражались с войсками Наполеона. В мирное время семеновцы охраняли императорские резиденции. Александр I являлся шефом полка, он командовал им, когда еще был цесаревичем. Отношения офицеров к солдатам было уважительным, в полку практически не применялись телесные наказания. При этом солдат обучали грамоте, прививали манеры, заботились об их быте, организовывали обеды для тех, кто целый день был на службе, из казны им выплачивались пенсии. И солдаты уважали и слушались своих офицеров. По всем параметрам это был образцовый полк. Командовал полком генерал-адъютант Яков Алексеевич Потемкин, который принял полк во время Отечественной войны. Храбрый офицер и достойный человек, он с уважением относился к своим подчиненным, как к офицерам, так и к солдатам. В обращении с ними он был дружественно вежлив, менее строг и взыскателен, чем командиры других полков. Солдаты любили своего командира и несмотря на отсутствие строгости, дисциплина в полку от этого не страдала. Яков Алексеевич Потёмкин. Джордж Доу Яков Алексеевич Потёмкин. Джордж Доу Александр I к тому времени уже распростился со многими либеральными идеями своей юности, зато был обеспокоен вопросами обеспечения государственной безопасности. В армии назрела военная реформа, и ее проведение император доверил генералу Аракчееву, имевшему влияние на императора. Он был сторонником строгой дисциплины и муштры, считая, что это лучшее средство против вольнодумства. Совместно с великим князем Михаилом Павловичем он убедил императора, что генерал Потёмкин, «по излишнему мягкосердию» не способен командовать полком. Поэтому в апреле 1820 года Я.
Бунт семеновского полка
Генерал М.А. Фонвизин совершенно искоренил в своих полках телесные наказания и тратил на улучшение материального положения солдат большие суммы из собственных средств. лишь как проявление стихийного протеста солдат против жестокости своего полкового командира, представителя ненавистной. 2 ноября 1820 г. царь в Австрии, подписал указ, коим решалась судьба Семеновского полка.
Карательная экспедиция лейб-гвардии Семеновского полка, 1905 год
Через каждые полчаса, — вспоминает современник событий, — сквозь всю ночь являлись квартальные [в штаб-квартиру Милорадовича], через каждый час частные пристава привозили донесения изустные и письменные… отправляли курьеров, беспрестанно рассылали жандармов, и тревога была страшная…». К государю с донесением был послан Чаадаев , адъютант командира гвардейского корпуса после этого поручения он подал в отставку. Полк был усмирен, «государева рота» загнана в Петропавловку. Наказание [ править править код ] «…Нижние чины, — вспоминал И. Якушкин , — были развезены по разным крепостям Финляндии; потом многие из них были прогнаны сквозь строй, другие биты кнутом и сосланы в каторжную работу, остальные посланы служить без отставки, первый батальон — в сибирские гарнизоны, второй и третий размещены по разным армейским полкам. Офицеры же следующими чинами все были выписаны в армию с запрещением давать им отпуска и принимать от них просьбу в отставку; запрещено было также представлять их к какой бы то ни было награде». Четверо из офицеров были отданы под суд; «при этом, — как пишет Якушкин, — надеялись узнать у них что-нибудь положительное о существовании Тайного общества » [2]. Комитет отправил все роты полка кроме государевой, оставленной до времени в крепости в Кронштадт , откуда их развезли в приморские крепости Финляндии.
Был установлен секретный полицейский надзор за офицерами полка, солдатам по окончании службы было отказано в отставке. Военному суду были преданы: капитан Н. Кашкаров , полковник И. Вадковский , майор И.
Оно составлено было из благовоспитанных молодых людей, принадлежащих к лучшим, известнейшим дворянским фамилиям. Строго соблюдая законы чести, в товарище не потерпели бы они ни малейшего пятна на ней.
Сего мало: они не курили табаку, даже между собою не позволяли себе тех отвратительных, непристойных слов, которые сделались принадлежностию военного языка. Если которого из них увидят в Шустерклубе, на балах Крестовского острова или в каком-нибудь другом подозрительном месте, из полку общим приговором был он изринут. Они составляли из себя какой-то рыцарский орден, и все это в подражание венчанному своему шефу. Их пример подействовал и на нижние чины: и простые рядовые возымели высокое мнение о звании телохранителей государевых. Семеновец в обращении с знакомыми между простонародья был несколько надменен и всегда учтив. С такими людьми телесные наказания скоро сделались ненужны.
Всё было облагорожено так, что, право, со стороны любо-дорого было смотреть. Развитие событий [ править править код ] Весной 1820 года великий князь Михаил Павлович и граф А. Аракчеев добились перемещения Потёмкина , представив его Александру I «неспособным, по излишнему мягкосердию, командовать полком». На его место был назначен ставленник Аракчеева по имени Фёдор Шварц.
Расшифровка Пора действовать Как от дружеских споров перейти к разговорам о восстании — и почему это так сложно В январе 1821 года участники Союза благоденствия собрались на съезд в Москве. Собственно, зачем им этот съезд понадобился? К 1820 году просто в силу служебных и семейных обстоятельств, в силу того, что Союз благоденствия разросся, ситуация изменилась. Н ачиналось-то все в компактной группе молодых офицеров в Петербурге, а теперь они, помимо всего прочего, разъехались из Петербурга.
Поэтому и Пестель туда уехал, и потом будет достаточно много декабристов, откочевавших во Вторую армию — они туда переводились по чисто служебным обстоятельствам. С другой стороны, осенью 1820 года произошло восстание Семеновского полка, того самого, офицеры которого создали Союз спасения. В результате тех событий полк был раскассирован, то есть весь состав полка из гвардии перевели в армию в разные места, и офицеров тоже. Они оказались разбросаны, но интересующие нас главные действующие лица, Сергей Муравьев-Апостол и его близкий друг Михаил Бестужев-Рюмин, попали на службу в войска Первой армии, в пехотный Черниговский полк, который располагался недалеко от города Василькова, то есть они тоже оказались на юге, на Украине. Кроме того, многие члены тайного общества вышли в отставку и жили в своем имении, как, например, Александр Николаевич Муравьев. Съехались в Москве. Центральными событиями съезда были два момента. Они задумались о том, что в тайном обществе оказалось достаточно много случайных людей и вообще организация как-то слишком разрослась.
Во-вторых , странный демарш во время съезда сделал Михаил Федорович Орлов.
Это: полковник И. Вадковский, капитан Н. Кашкаров, майор И. Щербатов и отставной полковник Д. Они также били обвинены в участии в «тайном обществе», приговорены к лишению чинов, конфискации имущества и смертной казни. Смертную казнь заменили на заключение в крепости, где они провели несколько лет. Был предан военному суду и полковник Шварц. Но судили его не за жестокое обращение с подчиненными, а за то, что не смог «…держать полк в должном повиновении». Он всего лишь был отправлен в отставку, и то ненадолго.
В 1823 году он был опять определён на службу и даже дослужился до генерал-майора. А в 1850 году был по решению военного суда исключен со службы «…за злоупотребление властью, обнаруженное жестоким наказанием и истязанием нижних чинов». Новый Семёновский полк был сформирован «с нуля» из офицеров и нижних чинов трех гренадерских дивизий. Офицеров выбирал Аракчеев — под стать себе. Результат Семеновского восстания Большинство не только офицеров, но и знатных дворян считало расправу над Семёновским полком чрезмерно жестокой. Офицерам, принявшим полк, была устроена массовая обструкция, так как своим согласием они поддержали творившееся беззаконие. Кроме того, выступление Семёновского полка, а особенно столь жестокая расправа, привели к тому, что количество тайных обществ в Российской империи, стало расти. То, чего так боялся Александр I, свершилось, и он сам это подтолкнул. А члены уже существующих обществ «Союз благоденствия» и «Северное общество» приступили к разработке плана вооружённого восстания. Шварц был приговорен к смертной казни, замененной увольнением со службы без содержания и правом проживания в столицах.
В 1827 году его вернули на службу, потом его еще дважды увольняли,окончательно в1850 г. Полк был расскасирован Телесным наказаниям были подвергнуты 6 человек- по 1500 ударов. Все данные имеются в книге отнюдь не художественной Семёновская история Строгость в армии должна быть,но жестокость не возможна. Владимир Мешалкин Д. Ермолаев служил на Кавказе после. Получив низший офицерский чин вышел в отставку. Жил в своём имении в Саратовской губернии. Семьёй не обзавёлся. По словам его племянника иногда доставал гвардейский мундир и плакал.
Community Imperial: Восстание Семеновского полка в 1820 году - Сообщество Империал
СЕМЁНОВСКОГО ПОЛКА ВЫСТУПЛЕНИЕ 1820, первое крупное организованное выступление солдат в истории рос. регулярной армии против жестокого обращения и муштры (в сов. историч. литературе обычно характеризовалось как восстание). К концу сентября 1820 г. весь полк пришёл в ропот, беспрестанно возраставший. лишь как проявление стихийного протеста солдат против жестокости своего полкового командира, представителя ненавистной. 29 мар 2012. 3 865. Восстание Семеновского полка в 1820 году. Освободительные войны России с Наполеоном в начале XIX века имели огромное значение не только для распространения революционных идей среди офицеров — представителей привилегированных. Возмущение старого Лейб-Гвардии Семеновского полка. В 1820 г. произошло восстание Семеновского полка.
Семеновский полк: история части от Петра Первого до наших дней
Восстание Семеновского полка произошло в октябре 1820 года. К концу сентября 1820 г. весь полк пришёл в ропот, беспрестанно возраставший. Восстание Семёновского полкаВыступление Семёновского полка против аракчеевского начальства произошло в 1820 году и закончилось его может. Главная» Новости» Бунт семеновского полка.
Семеновский полк: история части от Петра Первого до наших дней
| Восстание Семёновского полка — "Энциклопедия. Что такое Восстание Семёновского полка | Впоследствии, и декабрист Рылеев будет вспоминать восстание Семеновского полка как упущенную возможность хорошей встряски аракчеевского режима. |
| Семеновский полк: история части от Петра Первого до наших дней | Бунт семеновского полка в 1820 году был одним из наиболее значимых событий в истории Российской империи. |
| Карательная экспедиция лейб-гвардии Семеновского полка, 1905 год | Восстание Семеновского полка и русская жизнь в 1820-х годах. |
СЕМЁНОВСКОГО ПОЛКА́ ВЫСТУПЛЕ́НИЕ 1820
Восстание лейб-гвардии Семёновского полка Российской императорской гвардии против аракчеевского начальства (так называемая «Семёновская история») произошло в 1820 году в Санкт-Петербурге и закончилось раскассированием (переформированием) полка. Впоследствии, и декабрист Рылеев будет вспоминать восстание Семеновского полка как упущенную возможность хорошей встряски аракчеевского режима. Восстание Семеновского полка и русская жизнь в 1820-х годах. Что такое СЕМЁНОВСКОГО ПОЛКА ВОССТАНИЕ 1820? первое крупное выступление в царской армии против крепостного угнетения.