В 1966 году с парижских гастролей Майя Плисецкая вернулась с подарком Нади Леже – то была черная каракулевая макси-шуба, прошитая кожаными аппликациями. Майя Михайловна Плисецкая скончалась 2 мая 2015 года в Мюнхене на 90-м году жизни от обширного инфаркта миокарда[13].
Комментарии:
- «Последняя воля такова», – Майю Плисецкую так и не похоронили
- На сцене Мариинского театра почтили память Майи Плисецкой тремя спектаклями «Спартака»
- Отзывы, вопросы и статьи
- Telegram: Contact @MoskalkovSB
- О Майе Плисецкой
СМИ в соцсетях
Главные новости о персоне Майя Плисецкая на Майя Плисецкая скончалась 2 мая 2015 года от обширного инфаркта. Майя Михайловна Плисецкая скончалась 2 мая 2015 года в Мюнхене от сердечного приступа.
Майя Плисецкая - биография, новости, личная жизнь
| Неизвестная Майя Плисецкая // Новости НТВ | Майя Плисецкая прожила яркую и долгую жизнь. |
| Ушла Майя Плисецкая - последняя из поколения легенд балета | Москвичка раскрыла подробности встречи Майи Плисецкой с индийской публикой. |
| В музее-квартире Майи Плисецкой ежедневно бывает несколько десятков посетителей | Майи Плисецкой не стало минувшей ночью, она скончалась в Германии от сердечного приступа. |
| Как балерина сбежала от КГБ. Отрывок из книги о Майе Плисецкой - ТАСС | • Майя Плисецкая признавалась, что балет «не был страстью ее жизни». |
| Почему у балерины Майи Плисецкой до сих пор нет могилы? | Балерина Майя Плисецкая и композитор Родион Щедрин, 2006 год. |
Я, Майя Плисецкая
Майя Плисецкая была солисткой Большого театра более 40 лет, объездила с гастролями весь мир и в каждой стране снискала огромную славу и признание. Балерину Майю Плисецкую до сих пор не похоронили. Легендарная балерина Майя Плисецкая, ушедшая из жизни шесть лет назад, до сих пор не похоронена. В работе над спектаклем о жизни и творчестве легендарной русской балерины Майи Плисецкой принимали участие все молодые и талантливые. Напомним, Майя Плисецкая почти 50 лет выходила на сцену Большого театра.
Баганова, Шляхов: Майя Плисецкая. Адская искра
Братья Майи Плесецкой Александр (умер в 1985-м) и Азарий также связали свою жизнь с балетом. Квартира Майи Плисецкой стала музеем. Квартира Майи Плисецкой стала музеем. Майя Плисецкая была добрым другом Мариинского театра — выступала на его сцене, принимала живое участие в важных событиях, была почетным зрителем многих премьер. Памятник Майе Плисецкой установят в Москве недалеко от Большого театра.
Кем была Майя Плисецкая, звезда русского балета, – агентом КГБ или английской шпионкой?
Действительно, будучи поклонником Майи Плисецкой, я уже около десяти лет собирал фотоматериалы о любимой артистке. Майе Плисецкой было 7 лет и 8 месяцев, когда стал проходить очередной набор. Майя Плисецкая (Maya Plisetskaya). 2 мая 2015 года скончалась великая русская балерина Майя Плисецкая. Братья Майи Плесецкой Александр (умер в 1985-м) и Азарий также связали свою жизнь с балетом.
Могилы нет даже спустя 6 лет: урну с прахом Майи Плисецкой хранит ее вдовец
Какие замки ни ставь, каких охранников ни заводи, а если кому-то очень надо, все равно упрут. Во-вторых, меня это как-то психологически угнетало. Вот сидишь на каком-нибудь приеме и думаешь только о том, что сейчас на тебе надета половина квартиры, или новая машина, или какая-нибудь крыша для дачи, которая протекает и ее пора ремонтировать. И как-то от этих мыслей не по себе становится. Вот Галя Вишневская разные бриллиантовые люстры в ушах обожала. И носила с видимым удовольствием, насверкалась ими всласть. А мне недавно Щедрин купил самые простые пластиковые часы с черным циферблатом и большими белыми цифрами, чтобы глаза не ломать, и счастливее меня не было никого. Вкусы, надо сказать, у нее были самые демократические.
Могла гулять по Парижу с дешевой пластиковой сумкой Tati «А почему нет? Я там кучу всего полезного покупала и себе, и в дом». Могла бесстрашно признаться, что набрала лишние два килограмма «Друзья из Испании прислали нам целую ножищу хамона. Просто не было сил оторваться! Так вкусно! Из всего российского глянца предпочитала «Gala Биография», который регулярно покупала в Шереметьеве «Очень познавательный журнал. Мы там с Родионом Константиновичем столько про себя нового узнали!
Мне нравилось в ней это отсутствие всякой претензии. Она, которая как никто умела принимать самые красивые позы на сцене, в жизни их старательно избегала. Точно так же легко обходилась без нарядов haute couture, парадных лимузинов, дорогих интерьеров — всего того, что ей полагалось по праву планетарной звезды и дивы. Единственная роскошь, в которой Майя не могла себе отказать, — духи. Вначале любила Bandit de Robert Piguet и долго хранила им верность. Потом, когда духи перекупили американцы и, как ей показалось, изменили классическую рецептуру, перешла на Fracas той же марки. Пронзительный, тревожащий, драматичный аромат с душной нотой туберозы.
Я отчетливо слышал его, когда она приглашала меня на свои чествования в разные посольства, где ей вручали очередные правительственные ордена. Можно было не видеть, где она находится, но нельзя было не уловить аромат Fracas. Она была где-то близко, совсем рядом. По заведенному ритуалу все приглашенные, покорно внимавшие речам послов и других начальников, напоминали мне тот самый кордебалет из первого акта «Анны Карениной», который предварял своим танцем выход главной героини на заснеженный московский перрон. Собственно, мы и были этим самым кордебалетом, уже не слишком молодым, но приодевшимся и приосанившимся по случаю праздника нашей Королевы. А она, как всегда, была самой молодой и красивой. Для нее это был слишком незначительный эпизод, но для меня он значил много.
Моя подруга Катя Белова, сотрудничавшая с журналом «Радио и ТВ», предложила подготовить репортаж со съемок балета «Чайка» в Большом театре. Ты же хочешь с ней познакомиться? Я согласился. Время было мутное, неопределенное. Никто не верил, что эти старчество и ветхость, которые нами правили, когда-нибудь кончатся. Кто не исхитрился уехать по израильской визе или фиктивному браку, те пили по-черному, кляня на своих кухнях советскую власть и престарелых начальников. Лишь изредка всеобщую апатию и мертвенную скуку взбадривали новости на культурном фронте: то очередной скандал в Театре на Таганке, то бегство премьера Большого театра Александра Годунова, то санкционированные отъезды писателя Василия Аксенова и дирижера Кирилла Кондрашина, то разгром книги балетного критика Вадима Гаевского «Дивертисмент».
Но все это были новости, что называется, «для узкого круга». А так — озимые взошли, урожай убрали, план перевыполнили, погода на завтра… В дурной бесконечности одних и тех же новостей, озвученных официальными голосами Игоря Кириллова и Веры Шебеко, главных дикторов программы «Время», было что-то даже завораживающее, иллюзорное и изнурительное. Почти по Кальдерону! При этом повсюду бушевали страсти, которые спустя семь лет вырвутся наружу и снесут всю эту помпезную, но шаткую и гнилую конструкцию. Главным сюжетом в Большом была, конечно же, война, которую с переменным успехом вели его знаменитые солисты против своего худрука Юрия Григоровича. Если не вдаваться в тягостные подробности, то суть конфликта заключалась в следующем: Григорович, как прирожденный советский диктатор, хотел безоговорочного подчинения всех и вся. Никаких других хореографов, никаких рискованных экспериментов, никаких импровизаций и отступлений от заданного им канона.
В середине семидесятых он решительно делает ставку на молодых исполнителей, оттеснив от главных ролей своих признанных и постаревших звезд. Звезды, как им и полагается, взбунтовались и пошли ходить по кабинетам Старой площади, благо у каждого были свои высокие покровители. Конфликт удалось на какое-то время замять: кому-то бросив кость в виде обещания собственной постановки, кому-то разрешив индивидуальные гастроли на Западе, а от кого-то откупившись новой жилплощадью или гаражом для заграничного авто. Разные способы были утихомирить обиды и творческую неудовлетворенность. Но было понятно, что все это ненадолго и впереди всех ждут новые битвы и бои. Плисецкая была в самой гуще этих сражений. Григоровича ненавидела люто.
Даже имени его спокойно произносить не могла. Список его преступлений был нескончаем, но ничего конкретного припомнить сейчас не могу. Думаю, больше всего ее терзало то, что именно она когда-то была главным инициатором перехода Григоровича из Кировского балета в Большой. Своими руками она привела его к власти. И поначалу танцевала все заглавные партии в его балетах: Хозяйка Медной горы в «Каменном цветке», Мехмене Бану в «Легенде о любви», Аврора в новой версии «Спящей красавицы»... Но справедливости ради стоит признать, что Плисецкая не была его балериной. Для пластического языка Григоровича требовался другой женский тип.
Ему не нужна была prima ballerina assoluta с апломбом, характером и харизмой. Ему больше подходила самоотверженная техничка, готовая разодрать себя на части, чтобы угодить ему, выполняя все головоломные комбинации. Такой была Нина Тимофеева, ставшая эталонной исполнительницей всех главных женских партий в его спектаклях. К тому же балеты Григоровича в большей степени были ориентированы на мужской состав труппы. По своей природе они были предельно маскулинны, и женщине там отводилась вспомогательная, служебная роль. А потом появилась Наталья Бессмертнова — балерина с иконописным лицом послушницы, железной волей и стальным носком. Она завладеет вакантным местом жены и музы.
И вот уже на премьеру новой редакции «Лебединого озера» — главного русского балета, который Плисецкая танцевала больше двадцати лет подряд, — поставили не ее, а Бессмертнову. И хотя начальство спектакль не примет, обвинив Григоровича в упадничестве и велев переделать финал, это был первый сигнал, что расстановка сил в Большом театре изменилась. За Майей оставались ее балеты, ее мировое имя, ее престижная гримерка рядом со сценой. Ее нельзя было выгнать из Большого — позолоченная медаль с профилем Ленина и звание народной СССР еще какое-то время будут служить ей защитой. Но она знала, как легко соорудить из всего этого почетную ветеранскую резервацию, где лишь изредка — не чаще одного-двух раз в месяц — ей бы позволяли выходить на сцену, где ветшали ее спектакли, куда никогда не звали западных продюсеров и директоров фестивалей, куда под страхом увольнения не пускали молодых перспективных артистов. С 1973 года ее ни разу не пригласят принять участие в гастролях Большого театра на Западе. Расчет был один: рано или поздно она сама задохнется в душном, спертом воздухе резервации, сама уберется из театра под смешки недругов и шепот штатных балетоведов: «Плисецкая кончилась».
Она сопротивлялась. Билась, бунтовала. Пыталась спастись то в хореографии Ролана Пети, то в свободном танце Мориса Бежара. Кидалась на защиту балетов, которые ей посвящал Родион Щедрин, как будто речь шла о детях, которых у них никогда не было. Эпопею с «Анной Карениной» я мог наблюдать в бинокль с четвертого яруса, история «Чайки» разворачивалась у меня на глазах. Лапина, всесильного председателя Гостелерадио, было принято решение сделать телевизионную версию нового балета и показать его в прайм-тайм, хотя, кажется, таких слов тогда не знали. Можно лишь догадываться, чего стоило М.
В ход пошло все: и имя Чехова, и авторитет Щедрина в качестве председателя Союза композиторов России, и ее собственная юбилейная дата. В результате к Большому театру подогнали автобус, напичканный аппаратурой, в зале расставили камеры, а в центре партера на три съемочных дня воцарилась серьезная дама Елена Мачерет. Мне ее представили как опытного режиссера. Хотя, кажется, достаточно было одного взгляда на ее крашенную хной шевелюру и скучное выражение лица, чтобы сразу догадаться: «Чайка» с этой дамой никуда не полетит. Но это было понятно мне, притаившемуся в партере, а вот что видела Плисецкая на сцене, недовольно жмурившая глаза от направленных на нее софитов, не знаю. Может, как всегда, понадеялась, что ее энергия и страсть пересилят любую серость и мрак? Что музыка «Чайки» заставит воспарить даже самых безнадежных?
Что ее руки, ее божественные руки, удержат хрупкий спектакль от бездны забвения, куда кануло уже столько ее великих балетов? А может, как всегда, ей было просто некогда вглядываться в чьи-то физиономии, просчитывать чьи-то козни, ждать удара в спину. Уже много позднее я понял, что, несмотря на все разочарования и обиды, Майя была доверчивым и даже в чем-то очень наивным человеком. Пусть каждый занимается своим делом, рассудила она. Она не будет диктовать, давить, лезть, указывать, как надо. Ей бы сейчас Нину Заречную станцевать и не сбиться. Осознание надвигающейся катастрофы пришло, когда она села у монитора, чтобы посмотреть отснятый материал.
Я видел только ее спину. Вначале как у первоклассницы, в предвкушении первого сентября. Потом спина стала испуганно-недоуменной, словно ее окатили ледяной водой. Потом гневной, готовой к немедленному резкому отпору. И наконец, сломленной, сдавшейся, несчастной. Какое-то время все испуганно молчали, хотя на экране кто-то еще продолжал мельтешить и прыгать. Майя подняла голову, обвела всех присутствующих невидящим взглядом больных, воспаленных глаз и медленно произнесла: «Нет, Боря, красоты тут уже не будет».
Надо было видеть, как она, молча, поднялась по служебному мостику, соединявшему зал со сценой, как отчаянно запахнулась в черный карденовский халат, как пересекла сцену с видом трагической героини, провожаемая нашими испуганными взглядами. При чем тут Чехов? Федра, Медея, Антигона — вот ее репертуар, вот подлинный масштаб. Только сейчас я начинаю понимать, как она мучилась от несоответствия, несообразности собственного дара и той реальности, которая предлагалась ей в качестве ежедневных обстоятельств, представлений о том, как надо и должно быть, и той картинки, которую увидела на мутном экране монитора. Потом, действительно, все как-то смонтировали, затемнили, где надо, подложили музыку.
Это Плисецкая в шестидесятые подписала знаменитое "Письмо 25-ти деятелей культуры и науки" против реабилитации Сталина, единственная во всем музыкальном театре отечества. Она же, оставаясь патриоткой, никогда не молчала о прелестях контроля над театральным людом и временных трудностях советской легкой промышленности.
Она считала, что продлевает себе сценическое время, когда искала новые роли в новых спектаклях, а на самом деле двигала прогресс: благодаря ее энергии мир получил танцующую Кармен, балетного Толстого и Чехова. Она считала, что расширяет свои жанровые возможности, а на самом деле торила дорогу в наши широты живым классикам Ролану Пети и Морису Бежару, которым, не будь Майи, еще бы долго пришлось ждать. Надо было видеть, с какой живостью и серьезностью, безо всякой звездной пыли она общалась с публикой. Как в буйные девяностые нервничала за каждого участника балетного конкурса "Майя", как, будучи уже великой Плисецкой, тряслась перед исполнением специально для нее поставленной сольной программы. Как в радостном порыве сняла с себя серьги для молоденькой солистки Мариинского театра, станцевавшей Царь-девицу в "Коньке-Горбунке" Щедрина. На девятом десятке, осознавая собственный магнетизм, она посмеивалась над молодыми поклонниками. У нее не было возраста, только правила приличия заставляли называть ее Майей Михайловной, а не просто Майей.
В 1932 году Михаила Плисецкого отправили на норвежский остров Шпицберген. Семья поселилась в Баренцбурге, и здесь Майя Плисецкая впервые участвовала в балетной постановке — она сыграла небольшую роль в опере Александра Даргомыжского «Русалка». То ли из нашего махрового советского подхалимажа — отец как-никак консул, — то ли я и впрямь была артистична. Нескромно скажу, была. Если и подхалимничали, то не промахнулись. Я с шиком сыграла свою крошечную роль.
Юную артистку определили в класс солистки Большого театра Евгении Долинской. Для своих воспитанников она регулярно ставила танцевальные миниатюры, в которых участвовала и Плисецкая. Учебу у Долинской пришлось прервать, когда отцу нужно было вернуться на Шпицберген. Весной 1935 года семья вновь приехала в Москву, и Плисецкая пошла во второй класс хореографического училища. Привычную жизнь Плисецких изменил 1937 год. В мае арестовали отца, через семь месяцев его расстреляли.
В марте 1938 года мать забрали прямо со спектакля «Спящая красавица» в Большом театре, где играла ее младшая сестра. После ареста родственников Суламифь Мессерер удочерила племянницу. Я не понимала, что мать в тюрьме. Что ее тоже арестовали. Тоже в самый неожиданный, неподходящий час. А разве люди уже придумали подходящий час для арестов?
Майя Плисецкая, «Я, Майя Плисецкая» «Умирающий лебедь» «в ссыльном чимкентском варианте» В конце 1939 года Плисецкой разрешили посетить мать, которую выслали в казахстанский город Чимкент сегодня Шымкент. Чтобы заработать на жизнь, Рахиль Мессерер давала уроки танцев местным жителям. На одном из музыкальных вечеров, которые часто устраивали в городе, 14-летняя Майя Плисецкая впервые исполнила партию умирающего лебедя. Мама настояла, чтобы я явилась на публику. Не забывай, ты должна стать хорошей танцовщицей. У тебя есть талант».
Я импровизировала, вставала на пальцы, ломала торс, чередовала арабески. Туманное предвосхищение будущего «Умирающего лебедя», но в ссыльном чимкентском варианте, под аккордеон. Успех сорвала. Майя Плисецкая, «Я, Майя Плисецкая» В 1941 году Майя Плисецкая танцевала на выпускном вечере училища: участвовать можно было и младшим классам. На концерте была и Рахиль Мессерер, которую к тому времени освободили. Плисецкая не могла заниматься и играть на сцене: в Свердловске не было ее педагогов, здесь не ставили балеты.
Но вскоре в эвакуацию приехала Суламифь Мессерер с идеей спектакля «Лебединое озеро». В ее балете Майя Плисецкая вновь исполнила партию Умирающего лебедя. В следующем году на выпускном экзамене в училище она на «отлично» исполнила роль Повелительницы дриад из балета «Дон Кихот». И вскоре ее приняли в труппу Большого театра. Первое время девушке не давали главных ролей: она была артисткой кордебалета и получала минимальную зарплату. Успех пришел к Плисецкой, когда она сыграла в балете «Шопениана».
Я за две репетиции с лёта выучила прыжковую мазурку в «Шопениане» и станцевала ее с громовым успехом. Каждый прыжок сопровождался крещендо аплодисментов. Я и сама не предполагала, что этот маленький трюк придется так по душе зрительному залу. Успех был взаправду большой.
Ее завещание гласит, что урна с прахом должна остаться в доме ее мужа — 87-летнего композитора Родиона Щедрина. Майя Плисецкая, когда писала о своей последней воле, заявила, что желает, чтобы и ее тело, и супруга после смерти сожгли. А затем, кто проживет дольше, оставил прах у себя дома. А в случае, если смерть настигнет супругов вместо, то их прах должны были соединить вместе и развеять над Россией.
Скончалась великая балерина Майя Плисецкая
Рахиль Мессерер-Плисецкая Отец будущей звезды балета был генеральным консулом СССР и начальником угольных шахт на Шпицбергене, где семья прожила два года. В тот период Майя, кстати, впервые вышла на сцену — участвовала в балетной постановке, где, по ее же словам, "с шиком сыграла свою крошечную роль". Михаил Плисецкий Когда отца Плисецкой на время вернули в Москву, девочку отдали в Московское хореографическое училище. Ей было всего семь лет, и ее приняли вопреки правилам, требовавшим, чтобы ученицам уже исполнилось восемь. Учебу пришлось прервать, когда отца Майи вновь отправили на Шпицберген. Там, знаете, было ни до кино, ни до чего.
Потом наступили страшные годы, когда его отца — Прим. Так что детство было не очень веселое, — вспоминала балерина. Арестовали ее отца весной 1937-го, а уже в начале следующего года расстреляли. Мать спустя три месяца забрали прямо со спектакля в Большом театре, где танцевала ее младшая сестра Суламифь Мессерер. Рахиль вместе с грудным сыном оказалась в печально известном Акмолинском лагере жен изменников Родины.
Суламифь после ареста сестры удочерила Майю, чтобы девочку не отправили в детский дом. Майя Плисецкая "Умирающий лебедь" под аккордеон В 1939 году 14-летняя Плисецкая в первый раз исполнила партию умирающего лебедя — в казахстанском Чимкенте, куда была сослана мать. Мама настояла, чтобы я явилась на публику. Не забывай, ты должна стать хорошей танцовщицей. У тебя есть талант".
Какой-то понурый ссыльный играл мне на аккордеоне попурри из балетов Чайковского. Я импровизировала, вставала на пальцы, ломала торс, чередовала арабески. Туманное предвосхищение будущего "Умирающего лебедя", но в ссыльном чимкентском варианте, под аккордеон. Успех сорвала, — писала артистка в своей автобиографии "Я, Майя Плисецкая". Майя Плисецкая и Николай Фадеечев "Умирающий лебедь" стал впоследствии визитной карточкой балерины.
Красота ее движений буквально гипнотизировала зрителей. А вдохновляться, чтобы исполнить эту партию, Майя отправилась... Несколько раз ездила туда с единственной целью — подглядеть лебединую пластику, форму движения крыльев, посадку головы на изгибе шеи, — рассказывала она. В 1941 году, когда началась война, семью эвакуировали в Свердловск. В эвакуации у Майи не было возможности выступать, балеты здесь не ставились.
Год спустя девушка вернулась в Москву, выпустилась из училища, после чего ее приняли в труппу Большого театра. Поначалу она, конечно, танцевала в кордебалете, но вскоре ей стали давать сольные партии — а потом и главные роли. В балете "Спящая красавица" она исполняла роли феи Сирени, феи Виолант и Авроры, станцевала все женские партии в "Дон Кихоте". Блистательно сыгранную Плисецкой роль Китри в этом балете назвали открытием в исполнительском искусстве. Балерина с характером Шаг за шагом Майя шла к званию самой яркой звезды советского балета и к мировой славе.
Ее восхваляли и награждали, но при этом власть мешала ей выступать там, где она хотела: в 1950-е Плисецкая была невыездной. Позже балерина узнала, что в КГБ рассматривали ее дело по обвинению в контрреволюционной деятельности и работе на британскую разведку. Ей настойчиво советовали вступить в партию, но Плисецкая дала себе обещание, что не сделает этого. Советскую власть она ненавидела — за расстрел отца, арест матери и страдания всей семьи. Балерина честно говорила — характер у нее не сахар: Я очень требовательная.
И к себе тоже. А если считают, что это плохой характер, что я могу поделать? Измениться труднее, чем за волосы себя поднять. Больше всего Плисецкую, по ее словам, всегда раздражала неправда "и в искусстве, и в жизни", она всячески пыталась бороться против несправедливости. Артистка не боялась высказываться против власти и делала это всю свою жизнь.
Тогда Плисецкая познакомилась с премьер-министром Индии Джавахарлалом Неру, который по приезду в Советский Союз вместе с Индирой Ганди, подарил ей костюм для индийского танца. Ранее стали известны подробности о выпускном легендарной балерины.
Звезда Большого театра скончалась 2 мая 2015 года в Мюнхене на 90-м году жизни от обширного инфаркта миокарда, и у нее нет могилы ни в России , ни в Германии , где она также жила. Однако прежде она успела составить завещание, которое в том числе определяет судьбу ее праха. Балерина не стремилась сделать из своих похорон светское событие, поэтому на гражданской панихиде по ней собрались только самые близкие люди.
После так и не было организовано место, куда бы поклонники таланта легендарной танцовщицы могли бы приносить цветы.
Это один из филиалов Государственного центрального театрального музея имени А. Одно время музей Майи Плисецкой считался самым «молодым» в России. Я попала сюда на экскурсию спустя год после открытия. Здесь супруги жили 30 лет, вплоть до отъезда в Мюнхен. Однако Майя Михайловна и Родион Константинович часто бывали в своем московском доме и позднее, когда приезжали в Россию. Бахрушина — с условием, что интерьер должен остаться неизменным, как при жизни супруги. Сотрудники выполнили его просьбу.
При подготовке экспозиции они изучили почти 10 тысяч предметов. К примеру, в гардеробе в сундуке нашли авторскую литографию великого художника Марка Шагала с его подписью. Кстати, соседом Плисецкой и Щедрина был Сергей Лемешев, знаменитый советский оперный певец. Да и вообще в этом доме жили многие выдающиеся артисты.