Яков Кацнельсон из широкого спектра исполнительских возможностей выбрал трагическую составляющую этой музыки как доминирующий её смысловой элемент. 8 декабря 2022 в Усадьбе Танеевых пианист Яков Кацнельсон представил свою новую сольную программу. С 1998 года Яков Кацнельсон преподает в Московской средней специальной музыкальной школе имени Гнесиных, где ведет класс концертмейстерского мастерства. Yakov Katsnelson слушать лучшее онлайн бесплатно в хорошем качестве на Яндекс Музыке.
Организации в тренде
Смотрите онлайн видео «Яков Кацнельсон дал единственный концерт в Орле» на канале «ВЕСТИ-ОРЕЛ» в хорошем качестве, опубликованное 20 мая 2023 г. 23:47 длительностью 00. С этим ансамблем Кацнельсон провел большое количество концертов в Малом и Рахманиновском залах Московской консерватории, а также в городах России. Яков Кацнельсон в 1998 году окончил Московскую консерваторию по классу фортепиано у профессора Э. Молодой пианист громко заявил о себе, став лауреатом конкурса имени И.
Воронежцам сыграют три известных пианиста
в Малом зале Московской консерватории выступит пианист Яков Кацнельсон. расписание, афиша, билеты, участники, фотографии, комментарии, адрес, схема проезда, факты, новости. расписание, афиша, билеты, участники, фотографии, комментарии, адрес, схема проезда, факты, новости. В Соборной палате в исполнении пианиста Якова Кацнельсона прозвучит. Яков Кацнельсон: Для того, чтобы композиторы продолжали жить, мы должны их играть Персона. The Leaden Echo (music by Leonid Desyatnikov) (Борис Андрианов, Роман Минц, Максим Рысанов, Кристина Блаумане, William Purefoy, Яков Кацнельсон и другие) — 2011, Quartz (QTZ 2087).
Яков Кацнельсон и Юрий Полубелов в галерее Нико
Яков Кацнельсон (фортепиано) — окончил Московскую консерваторию и аспирантуру (класс профессора Э. К. Вирсаладзе). Главная» Новости» Яков кацнельсон пианист концерты. С этим ансамблем Кацнельсон провел большое количество концертов в Малом и Рахманиновском залах Московской консерватории, а также в городах России.
Музыканты, идущие «против течения»
"Яков КАЦНЕЛЬСОН (фортепиано) — окончил Московскую консерваторию и аспирантуру (класс профессора Э. К. Вирсаладзе). Яков Кацнельсон. Яков Кацнельсон закончил Московскую консерваторию ведёт свой класс на кафедре специального фортепиано в Московской консерватории и преподаёт концертмейстерское. Яков Кацнельсон билеты В отличии от официальных сайтов, на нашем сайте вы всегда найдете билеты на Яков Кацнельсон.
Яков Кацнельсон: «Стопроцентный фаталист»
С 1996 по 2004 г. Ансамбль сложился в классах профессоров Т. Гайдамович и А. Бондурянского и являлся частым участником международных фестивалей Фестиваль С. Рихтера в Тарусе, «Сараевская зима» и др.
С этим ансамблем Кацнельсон провел большое количество концертов в Малом и Рахманиновском залах Московской консерватории, а также в городах России. Кацнельсон также активно участвует в других камерных ансамблях, принимает участие в концертах с оркестром, работал с вокалистами Л. Белобрагина, Хорст Плюмахер.
Рихтера Москва, 2005 В 1993 г. Гнесиных по классу флейты и фортепиано. В 1998 г. Вирсаладзе , в 2000 г. Педагогическая деятельность С 2001 г. Вирсаладзе с 2007 г.
С 1998 г. Концертная деятельность Выступает с сольными концертами во многих городах стран СНГ, а также в Австрии, Германии, Испании, Франции, принимал участие в нескольких международных музыкальных фестивалях, в т.
Пианист — доцент Московской государственной консерватории имени П. Окончил Московскую консерваторию и аспирантуру класс профессора Э. С 1998 года ведёт класс концертмейстерского мастерства в Колледже имени Гнесиных. С 2001 года преподаёт в Московской консерватории, являясь ассистентом Э. С 2009 года ведёт класс специального фортепиано в консерватории. Лауреат международных конкурсов.
Дипломант Х Международного конкурса И.
Боровский Тюменского района Тюменской области, Община Коренного Русского народа Щелковского района, Правый сектор, Украинская национальная ассамблея — Украинская народная самооборона, Украинская повстанческая армия, Тризуб им. Они позволяют узнавать вас и получать информацию о вашем пользовательском опыте. Это нужно, чтобы улучшать сайт.
Яков Кацнельсон: В глубине души они хотят вернуться
С 1998 года Маэстро ведёт класс концертмейстерского мастерства в Колледже имени Гнесиных, с 2009 — класс специального фортепиано в Московской консерватории; в 2001 он стал ассистентом профессора Э. Вирсаладзе в МГК им. Время от времени в свет выходят сольные и камерные альбомы пианиста, а его компакт-диск с произведениями И.
Реалии, Кавказ.
Реалии, Крым. Реалии, Фактограф, Север.
Там все замечательно, там есть гарантия благополучного развития всех ситуаций, но там я всегда точно знаю, что будет: что будет в гостинице, какие будут люди, что они скажут до концерта, что они скажут после концерта, какой будет план по минутам если его сразу не предоставят на бумаге. Все можно предсказать. В российских городах предсказать невозможно. Российские города — все очень разные, один не похож на другой. Вы занимаетесь своим здоровьем? Моржеванием не занимаюсь, хотя когда-нибудь хочу попробовать.
На самом деле, я очень люблю все нездоровое: люблю ночами не спать, поздно вставать, есть вредную еду, выпивать… Не курю только. Но при этом понимаю, что здоровье всё же требует внимания.. У меня есть прекрасный талантливый доктор, бурятка, хожу к ней с удовольствием. Мне подходит лежать и принимать то, что со мной делают - иглоукалывание, банки, массаж, теплые камни — иногда, кстати, это почти нестерпимо больно. Во-первых, уходят мелкие простуды, инфекции. Когда есть ощущение того, что вот-вот заболеешь а в Москве, допустим, эпидемии , я сразу же к ней иду. Во-вторых, проходит синдром хронической усталости. О болях в спине, в руках, в мышцах, остеохондрозе я уже не говорю: помогает, но не избавляет.
Я люблю изучать иностранные языки. Знаю три — немецкий, французский и польский. А вот на английском я не говорю. На нем многие говорят, но мне он просто менее интересен. Сложно сказать… Наверно, музыкой.
Италия, конечно, тоже. Вообще, мне везде нравится, не могу сказать, что есть место, где мне не понравилось… Может, только в Австралии меньше. Недавно был в Костромской области — маленький городок Нерехта произвел на меня абсолютно неизгладимое впечатление, не хотелось оттуда уезжать. Было ощущение, что попал в сказку или в произведения Островского… Это старый уездный город: деревянный центр, почти не тронутый советской архитектурой, потрясающие гордые люди, которые очень хорошо понимают, что у них уникальный город, и никуда не хотят из него уезжать. Город находится не в лучшем состоянии, там был какой-то секретный объект, поэтому он не стал туристическим центом, как, например, Плес… А по красоте — на том же уровне: красота совершенно невероятная, очень живописно, куда ни посмотришь — пейзаж, достойный картины. Вообще, волжские города — там особая атмосфера... В русских городах бываю и очень люблю. Люблю за то, что никогда не предсказать, как все будет развиваться, всегда случаются сюрпризы. Это касается и людей, и обстановки — чего не бывает в Европе. Там все замечательно, там есть гарантия благополучного развития всех ситуаций, но там я всегда точно знаю, что будет: что будет в гостинице, какие будут люди, что они скажут до концерта, что они скажут после концерта, какой будет план по минутам если его сразу не предоставят на бумаге. Все можно предсказать. В российских городах предсказать невозможно. Российские города — все очень разные, один не похож на другой. Вы занимаетесь своим здоровьем? Моржеванием не занимаюсь, хотя когда-нибудь хочу попробовать. На самом деле, я очень люблю все нездоровое: люблю ночами не спать, поздно вставать, есть вредную еду, выпивать… Не курю только. Но при этом понимаю, что здоровье всё же требует внимания.. У меня есть прекрасный талантливый доктор, бурятка, хожу к ней с удовольствием. Мне подходит лежать и принимать то, что со мной делают - иглоукалывание, банки, массаж, теплые камни — иногда, кстати, это почти нестерпимо больно.
Яков Кацнельсон дал единственный концерт в Орле
ЯК Да, но мне надо этого захотеть. Есть много сочинений, которые я давно хочу и давно знаю, как я должен сыграть, но не успеваю. И когда дойдет время до сочинений, которые я пока не очень представляю, как играть, даже не знаю… Если вдруг что-то откроется, и я буду слышать это в своем исполнении, то я, конечно, сделаю. ИШ С точки зрения меломана, иногда смотришь на концертную афишу, вроде бы концертов много, а идти никуда не хочется. ЯК Это как огромный торговый центр, где все есть, но в итоге ничего, что тебе нужно, нет.
И проблема в том, что для того, чтобы был выбор, и это все отличалось друг от друга, надо успеть вырастить индивидуальности. Каждый музыкант должен себя как-то вырастить. Я не хочу сказать, что нет интересных индивидуальностей. Они есть, но концертная жизнь может их немножко поглотить.
ИШ Сейчас, в это время, какие композиторы тебя влекут? ЯК Лист мне очень нравится. Я его вижу потрясающим благородным рыцарем. Как и Бетховен, это один из самых моих любимых и близких людей.
Меня привлекает его личность и его восторг по отношению ко всей мировой культуре, которую он рассматривает через романтическое пространство. ИШ Но при этом он был и трагиком. Столько трагизма в его сочинениях. ЯК Я бы гениев не стал делить на трагиков, комиков, это скорее наше, актерское дело.
А композитор, особенно великий, он всегда — всякий. Более того, даже в одно и то же время может быть разным. Слишком широкая натура и индивидуальность, чтобы его в какие-то рамки вставлять. ИШ Что планируешь играть из его вещей в следующем сезоне, у Листа тоже круглая дата грядет — 210 лет со дня рождения?
ЯК Думаю, будут концерты, ему посвященные целиком. Я не могу сейчас точно сказать, но идеи и мысли есть. Будут пьесы из «Годов странствий», будут романсы с певцом, будут его итальянские пьесы и его баллада. У меня довольно болезненный процесс продумывания произведений, и часто бывает, что я готовлю одно, а за две недели до концерта понимаю, что мне нужно играть совершенно другое, и, к ужасу организаторов, я начинаю все менять.
ИШ В одном интервью не мне ты признался: «Мне гораздо труднее находиться в безоблачном Моцарте. Это для меня просто очень страшно». Чем тебя пугает Моцарт? ЯК Он меня пугает своей непредсказуемостью.
Это первое, что в голову пришло. Он очень непредсказуемый и очень неуловимый. Его поймать невозможно. Когда его играешь, ощущение, что он выскальзывает.
В каком-то смысле с Шопеном то же самое, но все-таки в меньшей степени. ИШ С Шопеном ты нашел общий язык. ЯК С Шопеном в чем-то проще, если сравнить с Моцартом. Вообще в нем тоже есть эта выскальзываемость из рук.
Очень важно поймать некую душевную струну, что у Моцарта, что у Шопена. Она настолько тонкая, что теряется иногда из вида, из ощущений. Если на нее настроишься, то все само как будто бы идет. Но ее трудно поймать, и иногда на сцене она вдруг уходит.
Тогда бывают не очень приятные моменты… Начинаешь отвлекаться на ненужные вещи, себя осуждать, критиковать, а это очень вредно. Это сразу же отвлекает от главного. ИШ По гороскопу ты — Близнец. Чувствуешь ли влияние этого знака на свою творческую жизнь?
ЯК Не очень задумывался улыбается. Я только очень рад, что кроме меня, Близнецами еще являются любимые мной музыканты — Григ, Вагнер, Шуман, Фишер-Дискау. Вообще это все очень условно. С другой стороны, какие-то черты характера иногда совпадают.
Может быть, какой-то код существует. Один гороскоп читаешь — совпадает, другой — ничего не совпадает, непохоже. ИШ Я имела в виду не предсказания гороскопа, а внутреннее ощущение. Близнецы — очень изменчивый знак.
Сегодня — одно, завтра — другое. ЯК Нет, я очень постоянный. Но в этом постоянстве тоже есть изменчивость. Бывает одновременно — и постоянность, и изменчивость.
Невозможно прямо охарактеризовать, потому что происходит одновременно очень много разных вещей. Иногда даже противоположных. ИШ А ты контролируешь процесс течения этих вещей? ЯК Насколько это возможно.
В музыке я придерживаюсь мнения, что надо очень много контролировать во время занятий, а уже во время выступления как раз опасно начать контролировать мелкие вещи. Наоборот, там надо следить за общим направлением. Остальное сильно зависит от того, насколько было проконтролировано раньше.
Если согласны, продолжайте пользоваться сайтом. Если нет — установите специальные настройки в браузере или обратитесь в техподдержку.
Значит ли это, что вы плохо учите? У меня перед глазами прекрасный пример — Элисо Константиновна Вирсаладзе. Но это очень индивидуальная вещь. Я пока ещё не знаю, как я учу, несмотря на мой стаж. Я знаю, что могу дать человеку мастерство. Я знаю, как научить играть на рояле, но далеко не каждого. У меня достаточно диктаторский способ обучения. Есть педагоги, которые из каждого ученика вытаскивают индивидуальность. Я пока так не могу. Я пока повторяю самого себя, и это не каждому подходит. От меня некоторые уходят. Былое и думы I — Когда я учился, то застал ещё другие ценности — советские. Нас учили более бескорыстному отношению к профессии. Мы не строили планов на материальную отдачу от своей профессии. А сейчас студенты прекрасно знают на чём они заработают, на чём нет; что нужно для того, чтобы иметь успех. Сейчас появилась ценность — быть успешным. Раньше я даже слова такого не слышал. Сейчас взойти на вершину исполнительства можно только при какой-то крутой поддержке, плюс лауреатство в нескольких престижных конкурсах. Раньше всё это было гораздо спокойнее. Раньше можно было получить пятую премию на конкурсе Чайковского и совершенно безбедно существовать, имея какое-то своё количество концертов и гастролей. Может быть, не играть в Карнеги-холле, но иметь вполне налаженную жизнь. У меня был один интерес — научиться играть так, как я слышу внутри. У нас в школе были преподаватели, которые играли сольные или ансамблевые концерты на школьной сцене, два раза в год. И мне это казалось тогда пределом мечтаний — сольный концерт в школе. Потом это всё изменилось. Мне не хватает именно концертов с оркестрами. Но, с другой стороны, я очень доволен тем, что не попал в эту страшную гонку. Я не смог бы существовать при нынешних порядках. Сейчас возможен только один порядок — абсолютный диктат музыкальных агентств. При этом агентства не всегда разбираются, кто лучше, кто хуже; им просто нужно, как можно больше. Иногда надо играть каждый день, переезжать из страны в страну и в тот же вечер, в день приезда, опять играть. Так бы я просто не смог. Но ведь восприятие меняется со временем, и в какой-то момент вы понимаете, что когда-то вы играли это не так. Я никогда не жалею о том, что я что-то раньше играл не так. Наоборот, я дико счастлив от того, что мне вдруг что-то открылось новое в том же произведении. Очень серьёзный цикл на стихи Есенина, который мы исполняли с ним и раньше, два и три года назад. Я был уже достаточно взрослый, когда за это взялся, и меня очень увлекла эта музыка. Она очень сильно меня захватывала эмоционально. Но сейчас я вдруг понял, что вообще не понимал, о чём стихи. То есть, я знал о чём стихи, но не понимал, не осознавал этого. А когда я стал вспоминать этот цикл к этому концерту, мне вдруг стало понятно, и сразу выстроилась совершенно другая образная сторона и стало очень легко это играть по другому. Мне с раннего детства, несмотря на довольно не мрачный характер, очень легко всегда было находиться в какой-то трагедии, в драме. Мне гораздо труднее находиться в безоблачном Моцарте. Это для меня просто очень страшно. Русская музыка В моём внутреннем мире присутствует, естественно, и русская музыка, но скорее в лице Прокофьева. Правда, сейчас открываются и другие стороны — и Рахманинов, и Свиридов. Я вообще не думал никогда, что это меня коснётся. И тем не менее коснулось, благодаря вокальной музыке, благодаря Владимиру Байкову, выдающемуся исполнителю музыки Свиридова, который меня в него и погрузил. Кто-то вдруг начинает меня лично в чём-то обвинять. Мне просто с этим человеком всё становится ясным. Я не люблю спорить. Либо, наоборот, какие-то люди начинают проявлять ранее не замеченную мною любезность, приветливость. А потом они говорят, что мы с вами согласны. Я не всегда понимаю, в чём именно. А потом выясняется, что я кого-то оккупировал, лично я оккупировал Крым или ещё что-то. Это не явилось причиной того, почему я не могу вообще туда… Некоторые же говорят: «Я теперь в Крым ни ногой». Но там ведь люди, простые люди, которые тоже ни в чём не виноваты. Они этого захотели, они проголосовали за это. Может быть, похвалить… — Хвалить уж точно не моё дело. Я не знаю. Но я считаю, что всё равно могу для них играть, согласен я с ними или не согласен. Время покажет. Как раз, когда всё начиналось. Только начинался Майдан, как раз я туда приехал. Только я там появился, всё началось.
Это нужно, чтобы улучшать сайт. Если согласны, продолжайте пользоваться сайтом. Если нет — установите специальные настройки в браузере или обратитесь в техподдержку.
Организации в тренде
Его пространство — мир русских сказок, преданий, демонический, фантастический, темный и мудрый. Он с нами останется всегда, независимо от любых внешних обстоятельств. Мне они бесконечно дороги оба! Лауреат международных конкурсов.
За последние двадцать лет Полубелов исполнил более 1000 сочинений 140 авторов для фортепиано и ансамблей различных составов, многие из которых были представлены им впервые. В качестве музыкального руководителя поставил в России и Германии оперы «Ёлка» В. Ребикова, «Карлик» А. Цемлинского, «Цена доверия» Э. Кшенека, «Похищение из сераля» В. Моцарта, триптих «Голоса незримого» И. Барданашвили, В. Кобекина и А. Щетинского Национальная театральная премия «Золотая маска» 2000. Полубелову посвятили свои сочинения современные композиторы А.
В 1993 году окончил Среднюю специальную музыкальную школу им. Гнесиных по классу флейты и фортепиано. В 2000 году окончил аспирантуру Московской консерватории [1]. С 1998 года преподаёт концертмейстерское мастерство в Московской средней специальной музыкальной школе имени Гнесиных, с 2001 — в Московской консерватории ныне — доцент [1]. Дипломант Международного конкурса Королевы Елизаветы Бельгия, 1999.
Григорьева, М. Шалитаева и флейта преп. Окончил Московскую государственную консерваторию им. Чайковского 1998 и аспирантуру 2001 по классу фортепиано у профессора Э. Дипломант X Международного конкурса пианистов им. Баха в Лейпциге и Международного конкурса королевы Елизаветы в Брюсселе 1999. Лауреат международных конкурсов пианистов — в Тбилиси 2001 , им. Рихтера в Москве 2005, 2-я премия. В качестве солиста играл с оркестрами под управлением известных дирижеров — Э. Класса, А. Дмитриева, В.
Яков Кацнельсон: В глубине души они хотят вернуться
Они для меня все живые, композиторы, реальные люди. Когда приходит любовь настоящая, такая, что потом не хватает любви на живущих людей, тогда получается что-то, потому что есть взаимность. Их можно завоевать только так, и потом чувствуешь их отношение. Но тут нужен строгий отбор, строгое к себе отношение. Надо не только знать, что ты хочешь и что ты можешь, надо еще знать, где у тебя есть ограничение. Знать свои недостатки. Как можно более тщательно к ним относиться. И никогда не браться за то, что ты не можешь.
Даже если очень хочется. То есть браться-то надо, потому что в какой-то момент может что-то открыться, но не выносить на широкую публику. Прокофьев тоже, и Шуберт, и Шуман. Музыка — она и есть романтика в принципе. Во все времена она была призвана выражать самые интимные человеческие чувства, начиная еще с античности. Это все — душевные движения. Как человек появился, сразу же возникли танец, музыка, песня.
Это такие вещи, без которых человек не может существовать. В 2015 году пройдет конкурс Шопена в Варшаве, как думаешь, какие будут критерии выбора лауреатов? Шопен — это такой автор, что влюбил в себя всех пианистов. И каждый считает, что именно он, и только он, понимает, как надо играть Шопена. И совершенно не приемлет какую-то другую позицию. Поэтому всегда возникают большие проблемы, трудности с Шопеном. У нас есть своя традиция исполнения Шопена, и я считаю, что для того, чтобы чувствовать эту музыку, совершенно не обязательно быть польским пианистом.
В нем есть что-то наднациональное... Все близости к культуре — конечно, какая-то помощь в понимании и постижении вещей, но суть — она либо близка, либо не близка. Если она близка, то уже потом можно дальше развиваться. Она оказала большое влияние на мое формирование, и продолжает оказывать. Это такой процесс, который не останавливается. Вообще мы встретились, когда мне было 6 лет, но музыкальное общение начали в 14. Я попросил ее сыграть со мной Концерт Прокофьева в первый раз на экзамене.
У нас не было системных занятий, зато мы до сих пор друг другу играем, и это все развивается. Потом — Элисо Вирсаладзе, у которой мне повезло учиться в консерватории. Она на меня повлияла, естественно, как и на всех, кто как-то с ней соприкасается. Но сначала я учился в Гнесинской школе у Елены Сергеевны Пляшкевич, она сама очень хорошая пианистка. А я в основном наслаждался тем, как она играет. Она садилась, играла и меня это завораживало. С огромной радостью и интересом общался с Михаилом Лидским.
Он в мое время был ассистентом Элисо Константиновны. В школе учился у виртуозной пианистки Лидии Александровны Григорьевой. С того момента, как я к ней поступил. Сейчас уже будет четыре человека, постепенно набирается свой класс. Конечно, надо на них тратить время, и силы, иначе не будет никакого результата. К экзаменам вступительным, конечно, можно подготовиться, много лет подряд, или год хотя бы, учить эту программу, сделать каждую ноту, но это же не означает быть профессиональным пианистом. Если ты год или больше учишь программу, это уже как дрессировка.
Многие поступают, потому что они уже выдрессированные, а дальше — ты их копнешь чуть глубже, и выясняется, что они НИЧЕГО не умеют. Задача преподавателя, прежде всего — научить играть, сделать так, чтобы ему больше не нужен был педагог. Чтобы он сам все знал. Я думаю, все в этом нуждаются. Но, когда человек совсем без этого не может, это ненормально. Думаю, это всегда полезно иметь какое-то строгое, взыскательное ухо среди друзей, коллег, потому что иногда бывают какие-то заблуждения. Я бы, конечно, хотел, чтобы они больше задавали себе вопросов, как можно больше.
И более строго относились к тому, что должны отбирать для поля своей деятельности, чтобы их не кидало во все стороны. Есть в этом некоторая проблема такого поверхностного постижения материала: у них действует современный принцип, что надо все попробовать. Но все пробовать не обязательно. Нужно больше себе задавать вопросов и стараться отвечать себе как-то строже. А танец без музыки не существует. Для меня пластика, жест, движение до сих пор имеют первостепенное значение. То есть в музыке для меня ритм — это то, с чего все начинается.
Потом уже все остальное. Оно есть все время, ему не надо никуда приходить. Афиша висит, билеты проданы…Что делаешь? Это уже момент мастерства, сделать так, чтобы этого никто не почувствовал. В принципе, никому не важно, какое у меня настроение.
Потому что кто-то может жить в таком режиме, кто-то не может. У кого-то ритм жизни активный, а кому-то нужна тишина и покой. Люди просто разные.
Перед тобой полный зал, рояль и произведение. В этот момент, когда ты садишься за рояль, что ты ощущаешь? Здесь нужна только внутренняя уверенность в том, что тебе нужно сказать именно сегодня. Четкие представления и большая ясность в голове… -И каждый раз, даже если играешь одно и то же произведение, у тебя бывают разные посылы? Но нужно обладать внутренней свободой для того, чтобы потом уже мочь по настроению что-то менять. Но это, конечно, интересно, хотя сразу так не приходит. Приходит представление, что эту вещь я обязательно должен играть. То есть у меня есть знание о том, как это надо играть.
Уверенность, причем конкретная, как та или иная вещь должна звучать именно в твоем понимании — вот это критерий выбора произведений. Есть же вещи, которые ты сразу не мог играть, а со временем развился так, что можешь? Какие-то произведения знаю, что уже сейчас могу исполнить, какие-то должны еще подождать…То есть я знаю, что обязательно должен это сделать, но еще чуть-чуть, через какое-то время. По-разному бывает, иногда так, иногда так. Главное — ясность в представлении и точность. Словно в космос улетаешь, или в другую вселенную…Как тебе это удается? Одно только могу сказать, что это само собой не происходит. На это надо жизнь положить.
В принципе, ничего, кроме этого, у музыканта в жизни быть не должно. Но при этом сама жизнь должна быть полноценной. Есть люди, у которых в жизни происходят какие-то удивительные вещи, трагедии, и кажется, человек столько переживал, вот сейчас что-то выйдет у него. И — ничего. Как играл без всяких чувств, так и играет. А бывает наоборот. Вроде бы баловень судьбы, ничего не предвещает какой-то глубины, садится за инструмент, а там... И не понимаешь, откуда что берется.
Нет прямой связи с жизненными ситуациями. Дело исполнителя — скорее, не творение, а исполнение, то есть это актерская работа, перевоплощение, воображение. Конечно, свои собственные эмоции рождаются сами собой, но надо проникнуться личностью композитора и отойти от своих эмоций. Я достаточно гибко отношусь к этим вещам. Если мне понравится какая-то музыка, то мне совершенно все равно, что это за фамилия, известный это человек или нет. Мы выступаем в день рождения Шостаковича, 25 сентября, в Доме музыки. И концерт состоит из произведений Шостаковича. Готовлю также сольный концерт с произведениями Баха и Шопена, причем Бах будет в обработках, но это не оригинальные сочинения, а органные, кантатные, в разных переложениях.
А Шопен абсолютно неисчерпаем для меня. Для пианиста это особый мир. И довольно капризно себя ведет достаточно долго. Но потом, когда он поймет этот трепет по отношению к нему, он вознаграждает. Это очень ревнивый автор — он совершенно не терпит соседства. С Шопеном очень трудно. Он обидчивый, нервный, ревнивый, в общем, с ним непросто. Но у меня с языками вообще так: я начал учить немецкий с большой радостью, потому что любил Бетховена и Баха, и это стало для меня настоящей мотивацией.
Я не выучил английский, потому что изучение английского нужно было просто для общения и пользы в дела, а для меня это совершенно не мотивация… -А что, среди английских композиторов нет таких, ради которых стоит учить язык? Но для меня нет такой степени близости, как с другими авторами. А с Шопеном — польский язык помогает мне еще больше приблизиться к нему, как к человеку. Они для меня все живые, композиторы, реальные люди. Когда приходит любовь настоящая, такая, что потом не хватает любви на живущих людей, тогда получается что-то, потому что есть взаимность. Их можно завоевать только так, и потом чувствуешь их отношение. Но тут нужен строгий отбор, строгое к себе отношение. Надо не только знать, что ты хочешь и что ты можешь, надо еще знать, где у тебя есть ограничение.
Знать свои недостатки. Как можно более тщательно к ним относиться. И никогда не браться за то, что ты не можешь. Даже если очень хочется. То есть браться-то надо, потому что в какой-то момент может что-то открыться, но не выносить на широкую публику. Прокофьев тоже, и Шуберт, и Шуман. Музыка — она и есть романтика в принципе. Во все времена она была призвана выражать самые интимные человеческие чувства, начиная еще с античности.
Это все — душевные движения. Как человек появился, сразу же возникли танец, музыка, песня. Это такие вещи, без которых человек не может существовать.
Хочу сходить везде, куда только можно, куда я успею за один день.
В Петрозаводске я уже побывал на набережной — мне очень понравилось. Красота особенная, северная, величественная. Это был круиз с иностранными группами — был Углич, Кострома, плыли через Волгу, Волхов… Жаль, что не было тогда времени заехать на Валаам. На палубе на рояле играл… Меня там даже приняли за гида маленькой иностранной группы, все время звали меня к себе за стол, все никак не могли понять, почему я с ними не сижу.
Потом одна французская гидесса сказала: «Вы так хорошо играете на рояле. Зачем вам эти туристы? Назовите одно из самых интересных мет, из тех, где были? Кроме Кижи… Я очень люблю Грецию, острова — я один раз там, к сожалению, был, но понял, что хочу туда еще.
Я там был осенью, играл на острове Родос, потом Афины: ничего прекраснее Акрополя не видел. Италия, конечно, тоже. Вообще, мне везде нравится, не могу сказать, что есть место, где мне не понравилось… Может, только в Австралии меньше. Недавно был в Костромской области — маленький городок Нерехта произвел на меня абсолютно неизгладимое впечатление, не хотелось оттуда уезжать.
Было ощущение, что попал в сказку или в произведения Островского… Это старый уездный город: деревянный центр, почти не тронутый советской архитектурой, потрясающие гордые люди, которые очень хорошо понимают, что у них уникальный город, и никуда не хотят из него уезжать. Город находится не в лучшем состоянии, там был какой-то секретный объект, поэтому он не стал туристическим центом, как, например, Плес… А по красоте — на том же уровне: красота совершенно невероятная, очень живописно, куда ни посмотришь — пейзаж, достойный картины. Вообще, волжские города — там особая атмосфера... В русских городах бываю и очень люблю.
Люблю за то, что никогда не предсказать, как все будет развиваться, всегда случаются сюрпризы. Это касается и людей, и обстановки — чего не бывает в Европе.
К тому же далеко не все дирижеры и известные солисты могут позволить себе выступать с теми, с кем хотят. Агент им диктует своих. Там целая система. Я в нее не попал — и, может, это к лучшему. Я все время двигаюсь. Сегодня я уже не тот, что был год назад, а год не назад был не тот, что раньше. Надеюсь, так оно и дальше будет.
А уж куда меня это все приведет, я понятия не имею. Я, кажется, знаю еще одного такого удивительного музыканта вне системы — пианиста Игоря Жукова. Он не то что бы отшельник, но… — Да, я тоже знаю Жукова. И этот путь называется — андеграунд. А есть мейнстрим. Когда я сказал про известных солистов, в первую очередь его имел в виду. Он прикладывает огромные усилия, чтобы меня звали на какие-то фестивали. Потому что ему, как правило, сначала говорят «нет». Почему вы не уехали?
Почему вы сидите… — В Москве я сижу. Не самый плохой город. И у меня не самое плохое место работы — Московская консерватория. Я очень доволен тем, как у меня все складывается. Есть какая-то стабильность в этом. Я не хотел бы уезжать. То есть сначала хотел. Но чем больше я гастролирую за рубежом, тем больше понимаю, что я, в общем, у себя дома должен жить. У меня жизнь свободнее гораздо, чем у того же Рысанова.
Он себе почти не принадлежит.