Всем поклонникам Шерлока Холмса и творчества Артура Конан Дойля представляем сборник рассказов «Истории о Шерлоке Холмсе. Шерлок Холмс – выдающийся литературный ум, гений логических заключений, интуиции внимательности.
Navigation
Сценарий «Шерлока Холмса» им не заказывал. Это была их личная инициатива – экранизировать два ранних произведения Артура Конан Дойла «Этюд в багровых тонах» и «Пёстрая лента». Шерлок Холмс и Пёстрая лента. — когда врач совершает преступление, он опаснее всех прочих преступников. Серия 1 "Пёстрая лента" (1979), Василий Ливанов, Виталий Соломин.
Шерлок Холмс: 3.8. Пёстрая лента
И эта фраза: «В конце прошлого века не было ещё самолётов, чтобы гнаться за преступниками, не было вертолётов, чтобы выслеживать их с воздуха, не было даже радио, чтобы объявить их приметы, — тогда и жил в Лондоне и прекрасно обходился без всего этого сыщик Шерлок Холмс». В современных экранизациях без всего этого он ну никак обойтись не может. По крайней мере, такими видят задачи Шерлока Холмса режиссёры. И потому именно фильм 1979 года прекрасен.
Какими долгими они казались нам, эти каждые пятнадцать минут! Пробило двенадцать, час, два, три, а мы все сидели молча, ожидая чего-то неизбежного. Внезапно у вентилятора мелькнул свет и сразу же исчез, но тотчас мы почувствовали сильный запах горелого масла и накаленного металла. Кто-то в соседней комнате зажег потайной фонарь. Я услышал, как что-то двинулось, потом все смолкло, и только запах стал еще сильнее. С полчаса я сидел, напряженно вглядываясь в темноту.
Внезапно послышался какой-то новый звук, нежный и тихий, словно вырывалась из котла тонкая струйка пара. И в то же мгновение Холмс вскочил с кровати, чиркнул спичкой и яростно хлестнул своей тростью по шнуру. Но я ничего не видел. Пока Холмс чиркал спичкой, я слышал тихий отчетливый свист, но внезапный яркий свет так ослепил мои утомленные глаза, что я не мог ничего разглядеть и не понял, почему Холмс так яростно хлещет тростью. Однако я успел заметить выражение ужаса и отвращения на его мертвенно-бледном лице. Холмс перестал хлестать и начал пристально разглядывать вентилятор, как вдруг тишину ночи прорезал такой ужасный крик, какого я не слышал никогда в жизни. Этот хриплый крик, в котором смешались страдание, страх и ярость, становился все громче и громче. Рассказывали потом, что не только в деревне, но даже в отдаленном домике священника крик этот разбудил всех спящих. Похолодевшие от ужаса, мы глядели друг на друга, пока последний вопль не замер в тишине.
Возьмите револьвер, и пойдем в комнату доктора Ройлотта. Лицо его было сурово. Он зажег лампу и пошел по коридору. Дважды он стукнул в дверь комнаты доктора, но изнутри никто не ответил. Тогда он повернул ручку и вошел в комнату. Я шел следом за ним, держа в руке заряженный револьвер. Необычайное зрелище представилось нашим взорам. На столе стоял фонарь, бросая яркий луч света на железный несгораемый шкаф, дверца которого была полуоткрыта. У стола на соломенном стуле сидел доктор Гримсби Ройлотт в длинном сером халате, из-под которого виднелись голые лодыжки.
Ноги его были в красных турецких туфлях без задников. На коленях лежала та самая плеть, которую мы еще днем заметили в его комнате. Он сидел, задрав подбородок кверху, неподвижно устремив глаза в потолок; в глазах застыло выражение страха. Вокруг его головы туго обвилась какая-то необыкновенная, желтая с коричневыми крапинками лента. При нашем появлении доктор не шевельнулся и не издал ни звука. Пестрая лента! Я сделал шаг вперед. В то же мгновение странный головной убор зашевелился, и из волос доктора Ройлотта поднялась граненая головка и раздувшаяся шея ужасной змеи. Он умер через девять секунд после укуса.
Посадим эту тварь в ее логово, отправим мисс Стоунер в какое-нибудь спокойное место и дадим знать полиции о том, что случилось. Он схватил плеть с колен мертвого, накинул петлю на голову змеи, стащил ее с ужасного насеста, швырнул внутрь несгораемого шкафа и захлопнул дверцу. Таковы истинные обстоятельства смерти доктора Гримсби Ройлотта из Сток-Морона. Не стану подробно рассказывать, как мы сообщили печальную новость испуганной девушке, как утренним поездом мы препроводили ее на попечение тетки в Харроу и как туповатое полицейское следствие пришло к заключению, что доктор погиб от собственной неосторожности, забавляясь со своей любимицей — ядовитой змеей. Остальное Шерлок Холмс рассказал мне, когда мы на следующий день ехали обратно. Присутствие цыган, восклицание несчастной девушки, пытавшейся объяснить, что она увидела, чиркнув спичкой, — всего этого было достаточно, чтобы навести меня на ложный след. Но когда мне стало ясно, что в комнату невозможно проникнуть ни через дверь, ни через окно, что не оттуда грозит опасность обитателю этой комнаты, я понял свою ошибку, и это может послужить мне оправданием. Я уже говорил вам, внимание мое сразу привлекли вентилятор и шнур от звонка, висящий над кроватью. Когда обнаружилось, что звонок фальшивый, а кровать прикреплена к полу, у меня зародилось подозрение, что шнур служит лишь мостом, соединяющим вентилятор с кроватью.
Мне сразу же пришла мысль о змее, а зная, как доктор любит окружать себя всевозможными индийскими тварями, я понял, что, пожалуй, угадал. Только такому хитрому, жестокому злодею, прожившему много лет на Востоке могло прийти в голову прибегнуть к яду, который нельзя обнаружить химическим путем. В пользу этого яда, с его точки зрения, говорило и то, что он действует мгновенно. Следователь должен был бы обладать поистине необыкновенно острым зрением, чтобы разглядеть два крошечных темных пятнышка, оставленных зубами змеи. Потом я вспомнил о свисте. Свистом доктор звал змею обратно, чтобы ее не увидели на рассвете рядом с мертвой. Вероятно, давая ей молоко, он приучил ее возвращаться к нему. Змею он пропускал через вентилятор в самый глухой час ночи и знал наверняка, что она поползет по шнуру и спустится на кровать. Рано или поздно девушка должна была стать жертвой ужасного замысла, змея ужалила бы ее, если не сейчас, то через неделю.
Я пришел к этим выводам еще до того, как посетил комнату доктора Ройлотта. Когда же я исследовал сиденье его стула, я понял, что у доктора была привычка становиться на стул, чтобы достать до вентилятора. А когда я увидел несгораемый шкаф, блюдце с молоком и плеть, мои последние сомнения окончательно рассеялись. Металлический лязг, который слышала мисс Стоунер, был, очевидно, стуком дверцы несгораемого шкафа, куда доктор прятал змею.
Издание адресовано ребятам среднего школьного возраста. Тексты произведений представлены без сокращений, напечатаны на хорошей бумаге крупным шрифтом и содержат цветные иллюстрации Сидни Пэджета в обработке А.
Холмс от души расхохотался. Не вздумайте вмешиваться в мои дела.
Я знаю, что мисс Стоунер была здесь, я следил за ней! Горе тому, кто станет у меня на пути! Он быстро подошел к камину, взял кочергу и согнул ее своими огромными загорелыми руками. С этими словами он поднял стальную кочергу и одним быстрым движением распрямил ее. Что ж, благодаря этому происшествию наши исследования стали еще интереснее. Надеюсь, что наша приятельница не пострадает от того, что так необдуманно позволила этой скотине выследить себя. Сейчас, Уотсон, мы позавтракаем, а затем я отправлюсь к юристам и наведу у них несколько справок. Было уже около часа, когда Холмс возвратился домой.
В руке у него был лист синей бумаги, весь исписанный заметками и цифрами. В год смерти общий доход ее составлял почти тысячу фунтов стерлингов, но с тех пор в связи с падением цен на сельскохозяйственные продукты, уменьшился до семисот пятидесяти фунтов стерлингов. Выйдя замуж, каждая дочь имеет право на ежегодный доход в двести пятьдесят фунтов стерлингов. Следовательно, если бы обе дочери вышли замуж, наш красавец получал бы только жалкие крохи. Его доходы значительно уменьшились бы и в том случае, если бы замуж вышла лишь одна из дочерей. Я не напрасно потратил утро, так как получил ясные доказательства, что у отчима были весьма веские основания препятствовать замужеству падчериц. Обстоятельства слишком серьезны, Уотсон, и нельзя терять ни минуты, тем более что старик уже знает, как мы интересуемся его делами. Если вы готовы, надо поскорей вызвать кэб и ехать на вокзал.
Буду вам чрезвычайно признателен, если вы сунете в карман револьвер. Револьвер — превосходный аргумент для джентльмена, который может завязать узлом стальную кочергу. Револьвер да зубная щетка — вот и все, что нам понадобится. На вокзале Ватерлоо нам посчастливилось сразу попасть на поезд. Приехав в Летерхед, мы в гостинице возле станции взяли двуколку и проехали миль пять живописными дорогами Суррея. Был чудный солнечный день, и лишь несколько перистых облаков плыло по небу. На деревьях и на живой изгороди возле дорог только что распустились зеленые почки, и воздух был напоен восхитительным запахом влажной земли. Странным казался мне контраст между сладостным пробуждением весны и ужасным делом, из-за которого мы прибыли сюда.
Мой приятель сидел впереди, скрестив руки, надвинув шляпу на глаза, опустив подбородок на грудь, погруженный в глубокие думы. Внезапно он поднял голову, хлопнул меня по плечу и указал куда-то вдаль. Обширный парк раскинулся по склону холма, переходя в густую рощу на вершине; из-за веток виднелись очертания высокой крыши и шпиль старинного помещичьего дома. По той тропинке, где идет эта леди. Мы вышли из двуколки, расплатились, и экипаж покатил обратно в Летерхед. Добрый день, мисс Стоунер! Видите, мы сдержали свое слово! Наша утренняя посетительница радостно спешила нам навстречу.
Мисс Стоунер побледнела. Что он скажет, когда возвратится? На ночь запритесь от него на ключ. Если он будет буйствовать, мы увезем вас к вашей тетке в Харроу… Ну, а теперь надо как можно лучше использовать время, и потому проводите нас, пожалуйста, в те комнаты, которые мы должны обследовать. Дом был из серого, покрытого лишайником камня и имел два полукруглых крыла, распростертых, словно клешни у краба, по обеим сторонам высокой центральной части. В одном из этих крыльев окна были выбиты и заколочены досками; крыша местами провалилась. Центральная часть казалась почти столь же разрушенной, зато правое крыло было сравнительно недавно отделано, и по шторам на окнах, по голубоватым дымкам, которые вились из труб, видно было, что живут именно здесь. У крайней стены были воздвигнуты леса, начаты кое-какие работы.
Но ни одного каменщика не было видно. Холмс стал медленно расхаживать по нерасчищенной лужайке, внимательно глядя на окна. Среднее окно — из комнаты вашей сестры, а третье окно, то, что поближе к главному зданию, — из комнаты доктора Ройлотта… — Совершенно правильно. Но теперь я живу в средней комнате. Кстати, как-то незаметно, чтобы эта стена нуждалась в столь неотложном ремонте. Я думаю, это просто предлог, чтобы убрать меня из моей комнаты. Итак, вдоль противоположной стены тянется коридор, куда выходят двери всех трех комнат. В коридоре, без сомнения, есть окна?
Пролезть сквозь них невозможно. Будьте любезны, пройдите в свою комнату и закройте ставни. Мисс Стоунер исполнила его просьбу. Холмс предварительно осмотрев окно, употребил все усилия, чтобы открыть ставни снаружи, но безуспешно: не было ни одной щелки, сквозь которую можно было бы просунуть хоть лезвие ножа, чтобы поднять засов. При помощи лупы он осмотрел петли, но они были из твердого железа и крепко вделаны в массивную стену.
ШЕРЛОК – 100
Включайте аудиосказку и прослушивайте её на сайте в хорошем качестве. Он раскрывает преступление, совершаемой доктором Ройлоттом против своих падчериц Эллен и Джулии Стоунер. Сюжет произведения начинается с обращения Эллен за помощью к Холмсу. Она рассказала ему историю своей семьи, их отец оставил им приличное состояние, мать вышла замуж за доктора Гримсби Ройлотта, который принадлежал к одному из самых богатых домов Англии.
Самому припомнился пример, когда серия намного мрачнее рассказа: дело про норвудского «строителя».
Но у авторов фильма тут «алиби»: вряд ли они тупо хотели нагнать побольше жути... Тоже не идеал, но некоторые серии сняты отлично. Персонажи невыразительны, музыка совершенное незаметна, сюжеты огрублены и как-то более жестоки.
В какое «англичанство» поиграть? В анекдотическое? И, в конце концов, мы сформулировали задачу так: мы снимаем фильм о людях, которые готовы бескорыстно прийти на помощь терпящим бедствие. Вот стержневая нравственная идея всего сериала. Сначала - об этом. А уж, в-третьих, в-пятых, в-десятых - «англичанство». Однако сразу после показа первого фильма «Шерлок Холмс и доктор Ватсон» зрители завалили съемочную группу письмами. Суть их сводилась к одному: народ не хотел прощаться с полюбившимися героями и требовал продолжения «банкета». А однажды из Баку Масленникову пришло письмо следующего содержания: если не появятся новые серии, режиссера... И что оставалось делать? В общей сложности съемки сериала растянулись на восемь лет. Интересно: не надоело ли актерам ходить в одних и тех же масках? И эти восемь лет мы провели развлекаясь, а не в попытках снять чего-то такое, что бы потом в Смольном или Госкино нам зарубили. Кого там только нет. Все охотно кинулись в это чистое дело. Да и потом, мой режиссерский принцип - актеры должны получать удовольствие от работы. Требование только одно: они должны слепо довериться режиссеру. В этом плане был яркий пример с Михалковым. Приехал на съемки этот победительный человек, властный - командир, одним словом. Только появился на площадке - и началось: «Слушай, а может, давай... Но я как-то сумел его осадить. Причем в довольно резкой форме. А вот осадить своенравного Ливанова, по словам Масленникова, оказалось гораздо сложнее. Приходилось терпеть. Как раз в те годы у Ливанова начались проблемы с алкоголем. Это было ужасно: если он прикасался к спиртному, все заканчивалось скандалами, криками, драками. Тяжелый случай - приходилось ждать, пока он там отбуянится. Из-за этого бывали и перерывы в съемках. Да, режиссер должен быть жестким, но я все терпел, потому что видел: получается. И менять Ливанова на кого-то другого я не собирался. С ним я попал точно в десятку и был готов терпеть все что угодно. Не получается сдернуть с пьедестала - так надо сказать, что съемки по моей вине останавливались. Все это знаете, как называется? Поиски блох в шубе. Все мы живые люди, всякое бывает. Но во время съемок я вообще не пил, совсем. Работа не позволяла. Шерлока Холмса нельзя сыграть, выпив кружку пива. Это невозможно. И портились солидно, - признается Масленников. Ну, взять хотя бы историю с этим злополучным новым сериалом. Да, мы переформатировали старые серии. Но только ради того, чтобы фильм стал экспортным.
Из всех этих разнообразных дел, я не помню ни одного, которое носило бы такой мрачный характер, как дело, связанное с хорошо известной в провинции Сёррей семьей Ройлот из замка Сток-Моран. События этого дела относятся еще к первому времени моей дружбы с Холмсом, до моей женитьбы, когда мы оба жили еще вместе в нашей квартире в Бэкер-Стрите. Вот как было дело. В начале апреля 1883 года я, проснувшись как-то утром, увидел у своей кровати Шерлока Холмса, совершенно одетого. Он вставал обыкновенно поздно, на часах же, на камине, было всего только четверть восьмого, и потому я взглянул на него с удивлением и некоторой досадой за нарушение моих привычек. Сперва разбудили мистрис Худзон, она пришла ко мне, а я к вам. Какая-то барышня, говорят, приехала сюда в большом волнении и требует меня. Она сидит и ждет в гостиной. Когда молодые барышни разъезжают по столице в этот час утра и будят людей, то следует предполагать, что им надо сообщить что-нибудь очень важное. Если же случай этот окажется интересным, вы, вероятно, пожелаете проследить его с самого начала. Потому-то я на всякий случай и пришел разбудить вас. Я не знал большого удовольствия, как сопровождать Холмса в его расследованиях, а потому поспешно оделся и через несколько минут был готов идти с ним в гостиную. У окна сидела дама, вся в черном, с густым вуалем на лице; она встала, когда мы вошли. А хорошо, что мистрис Худзон догадалась затопить камин. Пожалуйста, подвиньтесь поближе к нему, сейчас я велю подать вам чашку горячего кофе: я вижу, что вы дрожите от холода. С этими словами она подняла вуаль, и мы увидели, что она действительно находилась в самом жалком состоянии душевного волнения; ей нельзя было дать более тридцати лет, но волосы ее местами преждевременно поседели, а выражение лица было утомленное и страдальческое. Шерлок Холмс окинул ее всю своим быстрым, внимательным взглядом. Вы, я вижу, приехали сегодня утром по железной дороге. Вы, вероятно, выехали рано из дому, и вам пришлось долго ехать в кабриолете по тяжелой, грязной дороге до станции. Дама сильно вздрогнула и с недоумением уставилась на него. Грязь эта еще совсем свежа. Я не знаю другого экипажа, который так брызгал бы грязью, как кабриолет, к тому же в нем приходится сидеть по левую сторону от кучера. Я пришла сказать вам, что не могу дольше так жить, что непременно сойду с ума, если это будет продолжаться. Мне не к кому обратиться, — никого у меня нет, кроме одного человека, который любит меня всей душой, но в этом случае ничего сделать не может. Я слыхала о вас, м-р Холмс, от мистрис Фэринтом, которой вы так помогли в тяжелую минуту ее жизни. Она дала мне ваш адрес. О, прошу вас, не можете ли вы помочь мне, хотя бы только тем, что вы постараетесь осветить тот густой мрак неизвестности и тайны, который окружает меня? В настоящую минуту я не могу ничем наградить вас за ваши услуги, но через месяц или два я буду замужем и буду сама располагать доходами своего состояния, и тогда вы увидите, что я сумею быть благодарной. Холмс подошел к письменному столу, вынул из ящика маленькую записную книжку и внимательно стал перелистывать ее. Это было дело с опаловой диадемой. Это, кажется, было еще до вас, Уатсон. Я могу только сказать, что буду очень рад посвятить себя вам с тем же вниманием, с каким я действовал в деле вашей приятельницы. Что касается награды, то я нахожу ее в своем призвании, но если вам угодно будет понести те расходы, которые мне, может быть, придется сделать по вашему делу, то вы можете уплатить мне их в какое время вам будет удобно. Теперь же я попрошу вас сообщить нам все, что может дать нам понятие о вашем деле. Даже тот, к кому я прежде всех имею право обратиться за советом и помощью, смотрит на все, что я ему говорю, как на фантазии и представления нервной женщины. Он не говорит этого, но я вижу это по его взгляду, избегающему меня, и по ответам, которыми он старается успокоить меня. Я слыхала однако, м-р Холмс, что вы глубоко вникли и изучили разнообразные виды зла в человеческом сердце. Может быть, вы дадите мне совет, как мне избегнуть той опасности, которая окружает меня. Холмс кивнул головой. В прошлом столетии однако четыре владельца их один за другим оказались очень расточительными и беспорядочными людьми, и разорение семьи, начатое ими, довершено было еще игроком, владевшим имениями во времена регентства. Ничего не осталось от этого обширного владения, кроме нескольких акров земли и двухсотлетнего дома, который уже тоже заложен на тяжких условиях.
Шерлок Холмс: 3.8. Пёстрая лента
Повествование ведется от имени доктора Ватсона, вспоминающего своего друга Шерлока Холмса – гениального сыщика, на счету которого – несколько десятков невероятно сложных и виртуозно раскрытых преступлений. Рукопись партитуры к «Шерлоку Холмсу» оказалась на помойке «Ленфильма». один из самых известных рассказов А.К Дойла из сборника "Приключения Шерлока Холмса", выпущенного в 1892 году. Попробуем поиграть в Шерлока Холмса и установить корень проблемы –.
Истории о Шерлоке Холмсе. Пестрая лента
работа высокой пробы, но Шерлок Холмс справился с ней на раз-два. Пёстрая лента». Во время работы над серией съёмочная группа столкнулась с принципиальной ошибкой Конан Дойля, допущенной в рассказе. Время звучания: 01:02:00.К Шерлоку Холмсу обращается за помощью девушка по имени Эллен Стоунер, падчерица доктора Ройлотта, человека вспыльчивого и жестокого. Серия 1 "Пёстрая лента" (1979), Василий Ливанов, Виталий Соломин.
Приключения Шерлока Холмса. Пестрая лента / The Adventure of the Speckled Band
От вашего полного повиновения зависит ваша жизнь. Мисс Стоунер и я взглянули на него с изумлением. Я вам объясню. Что это там, в той стороне? Вероятно, деревенская гостиница?
Оттуда видны ваши окна? Услышав, что он пошел спать, вы снимете засов, откроете ставни вашего окна и поставите на подоконник лампу; эта лампа будет для нас сигналом. Тогда, захватив с собой все, что пожелаете, вы перейдете в свою бывшую комнату. Я убежден, что, несмотря на ремонт, вы можете один раз переночевать в ней.
До свидания! Будьте мужественны, сделайте все, что я сказал, и не сомневайтесь, что мы быстро устраним грозящую вам опасность. Мы с Шерлоком Холмсом без всяких затруднений сняли номер в гостинице «Корона». Номер наш находился в верхнем этаже, и из окна видны были ворота парка и обитаемое крыло сток-моронского дома.
В сумерках мы видели, как мимо проехал доктор Гримсби Ройлотт; его грузное тело вздымалось горой рядом с тощей фигурой мальчишки, правившего экипажем. Мальчишке не сразу удалось открыть тяжелые железные ворота, и мы слышали, как рычал на него доктор, и видели, с какой яростью он потрясал кулаками. Экипаж въехал в ворота, и через несколько минут сквозь деревья замелькал свет от лампы, зажженной в одной из гостиных. Мы сидели в потемках, не зажигая огня.
Дело-то очень опасное. Очевидно, вы видели в этих комнатах что-то такое, чего не видел я. Оно так мало, что даже мышь едва ли может пролезть сквозь него. Помните, мисс Стоунер сказала, что ее сестра чувствовала запах сигар, которые курит доктор Ройлотт?
А это доказывает, что между двумя комнатами есть отверстие, и, конечно, оно очень мало, иначе его заметил бы следователь при осмотре комнаты. Я решил, что тут должен быть вентилятор. Разве это не поражает вас? Вы когда-нибудь видели, чтобы кровати привинчивали к полу?
Этот звонок приходится называть просто шнуром, так как он не звонит. Значит, мы явились как раз вовремя, чтобы предотвратить ужасное и утонченное преступление. Когда врач совершает преступление, он опаснее всех прочих преступников. У него крепкие нервы и большие знания.
Палмер и Причард[1] были лучшими специалистами в своей области. Этот человек очень хитер, но я надеюсь, Уотсон, что нам удастся перехитрить его. Сегодня ночью нам предстоит пережить немало страшного, и потому, прошу вас, давайте пока спокойно закурим трубки и проведем эти несколько часов, разговаривая о чем-нибудь более веселом. Часов около девяти свет, видневшийся между деревьями, погас, и усадьба погрузилась во тьму.
Так прошло часа два, и вдруг ровно в одиннадцать одинокий яркий огонек засиял прямо против нашего окна. Выходя, он сказал хозяину гостиницы, что мы идем в гости к одному знакомому и, возможно, там и переночуем. Через минуту мы вышли на темную дорогу. Свежий ветер дул нам в лицо, желтый свет, мерцая перед нами во мраке, указывал путь.
Попасть к дому было нетрудно, потому что старая парковая ограда обрушилась во многих местах. Пробираясь между деревьями, мы достигли лужайки, пересекли ее и уже собирались влезть в окно, как вдруг какое-то существо, похожее на отвратительного урода-ребенка, выскочило из лавровых кустов, бросилось, корчась, на траву, а потом промчалось через лужайку и скрылось в темноте. В первое мгновение Холмс испугался не меньше меня. Он Схватил мою руку и сжал ее, словно тисками.
Потом тихо рассмеялся и, приблизив губы к моему уху, пробормотал еле слышно: — Милая семейка! Ведь это павиан. Я совсем забыл о любимцах доктора. А гепард, который каждую минуту может оказаться у нас на плечах?
Признаться, я почувствовал себя значительно лучше, когда, следуя примеру Холмса, сбросил ботинки, влез в окно и очутился в спальне. Мой друг бесшумно закрыл ставни, переставил лампу на стол и быстро оглядел комнату. Здесь было все, как днем. Он приблизился ко мне и, сложив руку трубкой, прошептал так тихо, что я едва понял его: — Малейший звук погубит нас.
Я кивнул головой, показывая, что слышу. Сквозь вентилятор он может заметить свет. Я кивнул еще раз. Держите револьвер наготове.
Я сяду на край кровати, а вы на стул. Я вытащил револьвер и положил его на угол стола.
Ведь они же ходили по комнате, что-то делали, готовились ко сну, переодевались, причесывались. Естественно, что все эти действия сопровождались звуками. Да и когда они спали, то ворочались в постели; кровать могла скрипеть, как, например, и пол, и мебель, и пр.
То есть, они производили все те бытовые шумы, которые свойственно производить человеку в своем жилище. Так почему же сейчас малейший звук мог погубить сыщиков? То, что Элен сослалась в тот вечер на головную боль, в принципе ничего не меняло — ну, пораньше бы легла спать, значит, определенные шумы произвела бы раньше. И к тому же, у человека болит голова. Для него естественно принимать лекарства, мучатся болью, усиленно ворочаться.
Конечно, это не обязательно так, но и наличие головной боли не отрицает производство бытовых шумов с необходимостью. Так что какой-нибудь легкий звук в комнате падчериц: скрип кровати, стула и т. А вот принимая во внимание его хитрость и подозрительность, благодаря которым он выследил Элен, когда она посещала Холмса, можно не без оснований предположить, что Ройлота могло бы насторожить как раз отсутствие звуков. Ведь почти со всей очевидностью можно утверждать, что Ройлот как раз и прислушивался к звукам из комнаты падчериц, ориентируясь по ним, когда они — падчерицы — уснут. Свет гаснет, звуки прекращаются, — значит, Джулия или Элен спят, можно пускать змею.
И если бы в этот вечер, — тем более на следующий день после того, как Элен посетила Шерлока Холмса, — Ройлот не услышал бы привычных звуков из комнаты падчерицы, то именно это могло бы его насторожить. Так что вряд ли какой-то «малейший шум» мог бы погубить сыщиков. Трость Еще одним интересным для меня моментом является трость, которой Холмс бил змею. Откуда она взялась у него? Когда Холмс с Ватсоном уже сидели ночью в спальне Элен, Ватсон пишет: «Я вытащил револьвер и положил его на угол стола.
Холмс принес с собой длинную, тонкую трость и поместил ее возле себя на кровать вместе с коробкой спичек и огарком свечи». Ватсон делает акцент на трости, ее длине и толщине. Это, по всей вероятности, должно свидетельствовать, что Холмс знал, с чем придется столкнуться, и подобрал для дела самый подходящий инструмент. Из рассказа мы знаем, с чем ожидал встретиться, — и встретился, — Холмс. Мы понимаем, что такая трость появилась там не случайно — Холмс специально взял именно такую трость, так как такой тростью в этом случае было пользоваться гораздо удобнее, чем например, короткой и толстой.
Холмс узнаёт от Элис Тернер, что Маккарти безуспешно пытался убедить сына сделать ей предложение руки и сердца. Однако, осмотрев место преступления, Холмс обнаруживает присутствие другого человека и орудие убийства — камень. Он избегает называть убийцу Лестажу, так как это хозяин дома, мистер Тернер, который находится при смерти и предпочёл бы избежать унижения перед дочерью. Он признаётся Холмсу, что это был дакоит, Чёрный Джек из Балларата, которого Маккарти однажды видел во время облавы и с тех пор шантажировал его.
Чтобы помешать ему разрушить жизнь своей дочери, Тернер решил убить его. Холмс избегает использования этого признания и добивается оправдания Джеймса Маккарти на основании многочисленных возражений. Пять зёрнышек апельсина Дело начинается бурной ночью, когда звонит клиент. Холмс подозревает, что звонок срочный, учитывая погоду и взволнованное состояние клиента, Джона Опеншоу.
Он рассказывает, что унаследовал значительное состояние от своего дяди, который после работы на американской плантации воевал в Гражданской войне в США, а затем удалился в тихую сельскую жизнь в Англии. Однажды дядя получил письмо, в котором было пять апельсиновых косточек, а внутри конверта было написано просто «К. Это напугало его, и он поспешно составил завещание, в котором назвал брата своим благодетелем. Опеншоу также заметил, что его дядя сжёг несколько бумаг, взятых из жестянки с теми же буквами внутри.
Он заметил несгоревшее поле и сохранил его. Через семь недель его дядя умер необъяснимым, но безобидным образом. Холмс сильно волнуется и призывает его потушить пустую жестянку, оставшееся поле с запиской, объясняющей сжигание остальных бумаг. Однако на следующий день Опеншоу находят мёртвым.
Холмс выводит преступников на банду Ку-клукс-клана, которая вымогала деньги у людей, а дядя Опеншоу когда-то был её членом и сбежал с бумагами банды в Англию. Холмс передаёт полиции Саванны, куда направлялись эти люди, но выясняется, что корабль, на котором они плыли, затонул на полпути. Человек с рассечённой губой Ватсон, выполняя поручение по спасению знакомого из опиумного притона, сталкивается с переодетым Холмсом. Вскоре они встречаются, и Холмс просит Ватсона помочь ему в одном деле.
Он рассказывает ему о человеке, пропавшем без вести или, возможно, погибшем на втором этаже опиумного притона, которым управлял Ласкар. Этот человек, Невилл Сент-Клер, был богат, имел огромную виллу и был предан своей семье. Однажды, когда он ушёл на работу, его жена отправилась в город с поручением и обнаружила, что он плачет и его затягивает внутрь из окна опиумного притона. При обыске мужчину не находят, но находят его вещи.
Деформированный, уродливый нищий, живший в той комнате, утверждает, что не видел Сент-Клера, но когда в реке внизу обнаруживают пятна крови и его пальто, нищего, Хью Буна, арестовывают. Вскоре миссис Сент-Клер получает от мужа записку с просьбой не беспокоиться, что заставляет Холмса переосмыслить свой подход. На следующий день он навещает заключённого и умывает его уродливое лицо, чтобы обнаружить пропавшего человека. Оказывается, Сент-Клер все эти годы занимался попрошайничеством в качестве заработка.
Полиция соглашается замять дело, если Сен-Клер прекратит заниматься попрошайничеством. Голубой карбункул Во время Рождества Ватсон застаёт Холмса за осмотром шляпы, которую принёс инспектор после того, как её владелец уронил её вместе с гусем в схватке с бандитами. Выясняется, что шляпа принадлежит Генри Бейкеру, но никто не обращает на это внимания, пока не выясняется, что в гусе был бесценный синий камень. Выясняется, что это драгоценный камень графини, пропавший на пять дней, за что был арестован сантехник.
Холмс звонит Бейкеру, который равнодушен к гусю и поэтому не вызывает подозрений. Затем он отправляется на ферму, где был выращен гусь, и наталкивается на Джека Райдера, управляющего отелем, где остановилась графиня, который наводит справки о том же гусе. Выясняется, что он украл драгоценность, подговорил водопроводчика и, чтобы спрятать камень, подбросил его в гуся на птицеферме своей сестры. По стечению обстоятельств гуси перепутались, что и привело к цепочке событий.
Райдер слишком потрясён преступлением, поэтому Холмс отпускает его, заявив, что сейчас сезон прощения. Пёстрая лента Холмс и Ватсон пробуждаются ото сна приходом дамы, Сьюзен Тернер. Она выглядит взволнованной и в сильном страхе. Она рассказывает, что является падчерицей доктора Гримсби Ройлотта, вспыльчивого отставного врача из очень старинной семьи с эксцентричными привычками, такими как содержание диких животных и посещение цыган на своей земле.
Г-жа Тернер также собирается через некоторое время выйти замуж и вынуждена спать в кровати сестры, так как в её комнате проводились ремонтные работы, когда она услышала низкий свист, как это делала её сестра перед смертью. Испугавшись, она решает навестить Холмса. Холмс угрожает её отцу не вмешиваться. Однако Холмс и Ватсон посещают этот дом и обнаруживают фиктивный звонок, установленный поверх кровати с вентиляцией, соединяющейся с комнатой её отца.
Холмс решает провести ночь в её комнате и слышит тот самый свист, по источнику которого он наносит жёсткий удар.
Отчим принадлежал к одному из самых известных и богатых семейств в Англии. На протяжении нескольких поколений избалованные отпрыски «проматывали семейное состояние, пока наконец один из наследников, страстный игрок, окончательно не разорил семью». Гримсби пришлось самостоятельно зарабатывать на жизнь, и он уехал в Индию в качестве врача. Мать девочек погибла в железнодорожной катастрофе, и, согласно завещанию, все ее состояние должно было перейти к супругу.
В случае, если дочери выйдут замуж, каждая из них получит определенную часть большого наследства. Мистер Ройлотт покинул Лондон, и вместе с девочками «поселился в родовом поместье в Сток-Морон». Ройлотт был вспыльчивым и жестоким человеком, обладавшим недюжинной физической силой. Он не общался с соседями, но дружил с цыганами, которым разрешал «раскидывать шатры на небольшом, заросшем ежевикой клочке земли». Кроме того, Ройлотт питал большую слабость к диким экзотическим животным, и по его владениям свободно разгуливали павиан и гепард.
Сестры жили в полной изоляции от внешнего мира, но два года назад Джулии повезло, и она познакомилась с отставным майором. Мужчина сделал Джулии предложение, и отчим не возражал против этого брака. Перед сном Джулия пришла в спальню к сестре, и рассказала, что в последнее время по ночам слышит «тихий, отчетливый свист» и металлический лязг. Сестры решили, что это кто-то из цыган, живущих у них на лужайке.