Как видите, феминитивы не новость. Есть профессии, употребляющиеся исключительно в мужском роде, в том числе и по отношению к женщинам. Лада, отношение к профессионалу улучшится, если его профессия будет видимой, а качество профессии не будет привязано только к обозначению в мужском роде, что автоматически ставит женщину в мышлении человека на ступень ниже по качеству выполнения работ.
Феминитивы: FAQ с примерами названий профессий
Женщины справляются с ней эффективнее, поэтому среди представителей профессии, которая раньше носила название «завхоз», а ныне зовется «офис-менеджер», 95% дам. Список женских профессий пополнился выполнением давильных, котельных и волочильных работ, работ по монтажу нефтепромыслового оборудования. Пару столетий назад существительные женского рода, которые оканчиваются на “-ша”, использовались для обозначения жен мужчин той или иной профессии: например, “генеральшей” называли только жену генерала. Таким образом, обозначение профессий в женском роде могло относиться к каким-либо исконным видам деятельности («кружевница»), а могло мыслиться как «дополнительное», требующее преобразования слов мужского рода путем прибавления различных суффиксов.
Названия профессий женского рода
Как нам представляется, данный факт имеет не столько языковые, сколько социальные причины. В 1960-е годы люди старшего поколения стали замечать, что обозначения профессий женского рода практически исчезли из употребления. Так, писатель Б. Тимофеев был возмущен вытеснением из официально-деловой речи профессиональных слов женского рода словами мужского рода: «Мужчина и женщина в Советском Союзе равноправны. Это — аксиома. Существуют учительницы, писательницы, артистки.
Почему же они за последнее время называются учителями, писателями, артистами? Разве слово учительница, например, хоть в какой-либо степени умаляет труд той, которая отдает благородному делу обучения и воспитания детей десятки лет жизни? Между тем официально она получает за свою отличную работу звание заслуженного учителя, а выдающаяся артистка — заслуженного артиста…» [14, с. Исследователи констатируют, что именно в 1960-е годы в русском литературном языке окончательно побеждает тенденция, отмеченная еще К. Аксаковым [5].
Согласно данной тенденции, существительное мужского рода может обозначать лицо без указания на пол признак маркированности снимается , а существительное женского рода может обозначать только лицо женского пола остается маркированным по признаку пола [16]. Именно это явление в качестве языковой нормы фиксируют все современные справочники по стилистике [11]. В советской лингвистике появилась точка зрения, что на расширение значения и употребление слов мужского рода могла оказать сильное влияние документация административных учреждений, для которой пол лица не является значимым. Действительно, для официально-деловой речи в рамках бюрократической системы подчас характерно не только «бесполое», но и «безличное» отношение к людям. Однако за формальной «обезличенностью» потерялась не столько мужская, сколько женская субъективность, окончательно исчезла языковая видимость, достижению которой было посвящено женское эмансипационное движение рубежа XIХ—ХХ веков.
Как видно из исторического обзора, вытеснение феминативов из русского языка начало активно происходить именно в первые десятилетия после Октябрьской революции. Данное наблюдение на первый взгляд вызывает сомнения и требует объяснений, поскольку известно, что большевистская повестка предполагала изменение статуса женщины и гарантию равенства полов. Кроме того, наиболее активное использование женских суффиксов в рабочих профессиях отмечается именно в послереволюционную эпоху. Нам представляется, что ответ на вопрос, почему тенденция к образованию феминативов в 1930-е годы начала вытесняться тенденцией к приданию обобщенного значения словам мужского рода, невозможен без обращения к анализу общекультурных факторов ранней советской эпохи. Исследователи советских канонов визуального искусства заметили, что в открытках, журналах, афишах, плакатах 1920-х — начала 1930-х гг.
С одной стороны, это свидетельствовало об исчезновении сексуальной объективации в изображении женщин согласно которой женщины должны были изображаться более миниатюрными, хрупкими, миловидными по сравнению с мужчинами , с другой стороны, подобное стремление привело к своеобразному стиранию границ между женским и мужским, к установлению телесных канонов, близких к андрогинности. При этом андрогинность в ранней советской культуре проявлялась не столько в феминизации мужских образов, сколько в маскулинизации изображения женщин, то есть в приравнивании женского начала к мужскому [15]. Также исследователи визуальной культуры говорят о значительной разнице, проявившейся в изображении женщин в первые послереволюционные годы и в начале сталинской эпохи. В 1920-е годы, когда еще была значима революционная эмансипационная составляющая, доминантным визуальным образом выступала «активная женщина», при этом «женский образ в этот период достаточно асексуален, а официально репрезентируемая феминность окрашена в андрогинные черты» [7]. Затем, когда в 1930-е годы приоритетной становится не только производственная, но и демографическая составляющая, в культуре наряду с «женщиной-работницей» появляются образы «женщины-матери», а в 1950-е годы в общественное сознание возвращаются традиционные патриархальные роли «женщины-хозяйки» и «женщины-кокетки», что объясняется новым негласным курсом на укрепление брака и семьи.
Подобные культуральные изменения были тесно связаны с советской политикой и идеологией. Дореволюционное отношение большевиков к женской эмансипации было неоднозначным. Как отмечают историки, социалисты не поддерживали либеральных феминисток и суфражисток в борьбе за общее избирательное право, настаивая на том, что вопрос о неравенстве полов и правах женщин может быть решен только после смены общественного строя и освобождения рабочего класса. При этом освобождение женщин мыслилось большевиками в духе бинарной логики как «уравнивание» женщин с положением мужчин не только в экономическом, но и во многих других отношениях. Коллонтай, которую к социалистам привлек именно женский вопрос, сообщала, что основная «цель пролетарок — заменить старое антагонистическое классовое общество новым светлым храмом труда и братской солидарности» [8, с.
В речи на московской конференции работниц в 1919 году В. Ленин отмечает, что Советская Россия является единственной страной в мире, где достигнуто полное равноправие полов, а положение женщины таково, что «оно является идеальным с точки зрения самых передовых государств» [9, с. Под равноправием Ленин понимает освобождение женщин от экономической зависимости и «кухонного» рабства. Однако советской власти было важно не просто освободить женское население от домашних дел, но и привлечь его к общественной работе, поэтому Ленин заключает, что «для полного освобождения женщины и для действительного равенства ее с мужчиной нужно, чтобы было общественное хозяйство и чтобы женщина участвовала в общем производительном труде. Тогда женщина будет занимать такое же положение, как и мужчина» [9, с.
Как видно из логики статьи, освобождение женщин мыслится именно как уравнивание с положением мужчин, которые в данной системе являют собой пример и ориентир. Стараясь подчеркнуть равное отношение к женщинам, большевики ввели в оборот общее обращение «товарищ», несмотря на то что у этого слова имелся эквивалент женского рода — «товарка», который был также употребителен в речи и литературе на рубеже XIX—XX вв. Можно предположить, что употребление мужского рода по отношению к женщинам мыслилось большевиками как более прогрессивное, соответствующее эмансипационным идеалам эпохи, подчеркивающее «равенство» полов. Поэтому в ранний советский период оно стало проявляться в языке наряду с формами женского рода, которые в 1920—30-е годы по-прежнему оставались популярными. Новой советской женщине необходимо было развить в себе качества, ранее приписываемые лишь мужчинам: самодисциплину, самодостаточность, самостоятельность, умение логически мыслить и ставить общественные интересы превыше личных, — отсюда берет источник и представление об андрогинности ранней советской культуры.
Именно такой тип женщины описывается в литературных произведениях 1920-х годов, например, в первом производственном романе Ф. Гладкова «Цемент». Эти же изменения были саркастически высмеяны М. Булгаковым в повести «Собачье сердце». Когда к профессору Преображенскому приходит делегация из нового домоуправления с требованием «уплотнения» его жилплощади, профессор пытается издевательски выяснить пол пришедших делегатов и навязать им выполнение традиционных ритуалов: — Во-первых, мы не господа, — молвил, наконец, самый юный из четверых, персикового вида.
Четверо вновь смолкли и открыли рты.
Журналистка Алла Салькова полагает, что все это из-за идеологической окрашенности, и обращает внимание на наличие в русском языке «нерусских» слов: «Всякие опенспейсы с капкейками и свитшоты с фалафелями влились в язык без особых препятствий. Но в стране с курсом на патриархальные ценности назвать профессию женщины в женском роде — это, видимо, слишком радикально».
Вдобавок некоторым слова «авторка», «таксистка» и «редакторка» кажутся уничижительными. Но ведь есть же журналистка, доярка, спортсменка, а еще такие феминитивы, как подружка, компаньонка и товарка товарищ женского рода. Так что не так с суффиксом к?
Но, как доказали ученые, дело не в том, что женский мозг недоразвит, а в гормонах, которые постоянно продуцируются в крови женщины, проникают в мозг и провоцируют его работать над вопросами репродукции думать о своей внешности, здоровье, кулинарных рецептах, детях , а не о философии. По ее словам, дошло до того, что сегодня врачами даже зафиксировано заболевание под названием «дисменорея военного времени». Оно берет начало со времен ВОВ, когда женщины были вынуждены выполнять мужскую работу, их организмы прекращали продуцировать женские гормоны.
Сегодня, в мирное, казалось бы, время, этот диагноз ставится все чаще и чаще: войны нет, а стрессовые профессии все активнее осваиваются женщинами. И в этом контексте слова «авторка», «таксистка» и «редакторка» будут звучать уничижительно, ведь под ними подразумевается следующее: «ты неполноценный автор таксист, редактор , потому что думаешь, как баба; ты неполноценная женщина, потому что пытаешься думать, как мужик». Женская логика, женская проза любовные романчики всякие , женское поведение то есть капризное и истеричное: верный способ оскорбить мужчину — сказать ему, что он ведет себя «как баба».
Еще один кажущийся уничижительным суффикс — ш, с помощью которого образованы такие слова, как «генеральша», «ректорша», «капитанша». Слова «генеральша», «ректорша», «капитанша», как и «докторша», исконно в языке обозначали понятия «жена генерала», «жена капитана», «жена ректора», «жена доктора». И негативизм здесь заключался в намеке на то, что сама по себе такая женщина отдельно от мужа ничего из себя не представляет, а может быть рассмотрена только как некий довесок к мужчине, состоявшемуся в профессии.
Но так ли уж негативен данный посыл? Еще одна проблема — раньше женщины были представлены лишь в обслуживающих профессиях няня, прачка, посудомойка , и сегодня находятся сексисты, условно говорящие: «женщина, твое место на кухне». И это совершенно прозрачно видно в языке — у нас вполне в ходу продавщицы, кассирши, маникюрши, уборщицы, санитарки, но как только дело доходит до более статусных профессий, женский род из речи сразу пропадает.
И, я думаю, вполне логично, что со временем стало все больше женщин, недовольных такой языковой ситуацией. Феминитивы нужны для того, чтобы сделать женщин видимыми в языке», — полагает Алла Салькова. То есть получается, это такое своеобразное пассивное проявление феминизма.
По образованию девушка филолог, и поначалу новые феминитивы вызвали у нее «диссонанс», как она признается, ведь академическая жизнь не предполает использования статусов в женском роде. В коворкинг «Симона» в Санкт-Петербурге, куда не пускают мужчин до вечера, можно выпить «женские» варианты кофе. Анна Сорокина «В научной статье нельзя даже сказать «читательница», хотя это слово нормативное, не говоря уже об «авторке», которая выглядит достаточно новой и относящейся к субкультуре. И когда я стала об этом задумываться и больше интересоваться гендерной теорией, я поняла, что это чисто культурно сложившийся стереотип, просто мы привыкли думать, что женское — это второсортное», — говорит Дарья. На вопрос, хотела бы она, чтобы в ее дипломе специальность была написана феминитивом, Дарья отвечает «Да, конечно». Если мы сами стесняемся своего женского рода, то чего же мы хотим от остальных? И поэтому, по ее мнению, феминитивы имеют хорошие шансы, чтобы постепенно стать нормой. По ее словам, сейчас язык, особенно в интернете, обновляется моментально, и мы уже не говорим и не пишем, как даже пять лет назад. У меня классический подход к преподаванию, но если мы доходим до этого уровня, то я обязательно рассказываю про феминитивы и историю борьбы женщин за права, но как говорить — решать только им».
Революция в стране — революция в языке Однако даже не все российские феминистки считают себя пораженными в правах из-за отсутствия суффикса «к». Многие считают, что такой проблемы сегодня не существует, так как Россия одной из первых в мире предоставила женщинам равные с мужчинами права. Еще в марте 1917 года был принят декрет о всеобщем избирательном праве, а конституция 1918 года позволила женщинам сохранять девичью фамилию, разрешила аборт и сильно упростила процедуру развода. Когда женщины только начинали активную борьбу за свои права, они действительно стремились обозначить свое присутствие в той или иной сфере. Стали появляться «лектрисы», «курсистки», «телеграфистки».
Например, учитель — учительница, принц — принцесса, король — королева, продавец — продавщица.
Лингвисты заявляют, что процесс появления новых слов в языке — это отражение того, что мы делаем, видим. Другими словами, это языковая картина мира. Как это работает? Мы стали пользоваться предметом, который делает копии наших документов или страниц книг. Мы не можем называть его таким длинным оборотом, поэтому придумываем ему название «ксерокс». Многие неологизмы заимствуются из других языков, но используются уже по правилам русского языка.
Например, у слова «хайпить» в русском языке сразу появилась форма совершенного вида — хайпануть. Однако новое слово может быть образовано посредством добавления суффиксов из уже существующего в языке, если появляется предмет или явление, которое нужно этим словом обозначить. Например, слово «студентка» появилось тогда, когда женщинам разрешили получать образование, а до этого существовал только студент. Обратимся к истории. До XIX века. Разграничение наименований профессий по мужскому и женскому роду было незамысловатым: если работу выполняет мужчина, будет слово мужского рода, а если женщина — женского.
При этом большинство слов женского рода относились к традиционно женскому труду: кружевница, прачка, няня.
Неженских профессий стало меньше: разбираем приказ Минтруда
Можно, конечно, попытаться проделать обратный ход и убрать все феминитивы совсем, избавившись и от давно устоявшихся, провозглашая мужской род нейтральным. Однако это тоже вряд ли станет реальным решением проблемы — и скорее приведет к укреплению снисходительно-высокомерному отношению к женщинам, став чем-то вроде постоянной и неосознаваемой иллюстрацией к выражению «женщина — не человек». И ведь действительно, хотя эта фраза воспринимается скорее как шутка, якобы безвредный след убеждения в этом прошлых, ушедших, поколений, это противопоставление до сих пор живо — взять хотя бы распространенные обращения к неизвестным прохожим. Так, вроде бы нейтральное «молодой человек» подразумевает именно мужчину, но не женщину, к которой обращаются, подчеркивая ее биологический пол: «девушка». Читайте также: Раздельный сон супругов: какая от этого польза А потому, пожалуй, если сейчас этот тренд вызывает неприязнь, стоит просто спокойно к нему приглядеться, не используя эти слова самостоятельно этого права вас совсем не лишают , но и не поправляя других. Язык — структура вполне подвижная и живая, а потому вполне вероятно, что через какое-то время феминитивы перестанут резать слух — и даже прочно войдут в обиход, как это уже случалось раньше. А проблемы карьерного роста женщин в России будут обсуждаться на первом всероссийском форуме «Женщина имеет значение» , который пройдет 10 ноября в московском отеле Hyatt Regency Moscow Petrovsky Park.
Мы выяснили, с чем борются языковые феминистки и насколько вероятно, что лет через 20 мы все так будем говорить. В то же время, старые суффиксы для этого не годятся. По их словам, суффикс «ш» обозначает принадлежность мужу и его профессии. Это выглядит довольно спорным: например, раньше «солдаткой» называли именно жену солдата, а не воюющую женщину, а слово «докторша» сегодня используется как уничижительное. Однако того же мнения, что и Ася, придерживается и Дарья Апахончич — известная в Санкт-Петербурге художница и феминистка. Она входит в редакторскую группу по подготовке первой книги сказок для девочек, «в которой не будет объективации», но зато почти все тексты которой написаны «авторками». Дарья говорит, что это не редакционная линия, так они сами захотели. По образованию девушка филолог, и поначалу новые феминитивы вызвали у нее «диссонанс», как она признается, ведь академическая жизнь не предполает использования статусов в женском роде. В коворкинг «Симона» в Санкт-Петербурге, куда не пускают мужчин до вечера, можно выпить «женские» варианты кофе. Анна Сорокина «В научной статье нельзя даже сказать «читательница», хотя это слово нормативное, не говоря уже об «авторке», которая выглядит достаточно новой и относящейся к субкультуре. И когда я стала об этом задумываться и больше интересоваться гендерной теорией, я поняла, что это чисто культурно сложившийся стереотип, просто мы привыкли думать, что женское — это второсортное», — говорит Дарья. На вопрос, хотела бы она, чтобы в ее дипломе специальность была написана феминитивом, Дарья отвечает «Да, конечно». Если мы сами стесняемся своего женского рода, то чего же мы хотим от остальных? И поэтому, по ее мнению, феминитивы имеют хорошие шансы, чтобы постепенно стать нормой.
Наталья Григорьевна Филиппова — потомственный стекловар: еще ее родители трудились на Лыткаринском заводе оптического стекла сегодня входит в холдинг «Швабе» , и трудились успешно — отец был одним из лучших стекловаров в свое время, обеспечивал страну необходимым материалом. Еще ребенком Наталья Григорьевна часто бывала на заводе и всегда с интересом наблюдала, как из вязкого бесформенного малинового, словно варенье, вещества получается потом прозрачное, как вода, стекло. Таким образом, вопрос, кем быть, решился сам собой. Начав с низов, Наталья Григорьевна десять лет честно отработала отжигальщицей, набираясь опыта и дополняя полученные в техникуме знания на практике. И неудивительно, что была замечена руководством и получила предложение попробовать себя в новой роли — мастером производственного участка. Сложно ли управлять работой 15 стекловаренных печей и руководить двумя десятками рабочих?
Большакова Словарь пополнился массой новых слов. Например, появились первые самолёты и слова лётчик, пилот, авиатор. Но дамам тоже хотелось в небо. Как себя назвать? Пилотка не годится, это головной убор. Появились слова пилотесса, авиатриса, летунья, летавица и другие подобные, но в языке осталась только лётчица. Тогда же в язык пришли и прижились в нём пианистка, поэтесса и под. Кстати, Анна Ахматова и Марина Цветаева, независимо друг от друга, не любили слово поэтесса, оно казалось им легкомысленным и несерьёзным, обе называли себя поэтами. В 30-х годах ХХ в. Некоторые феминитивы остались в языке, другие ушли, понурив голову. Мужской вариант стал чем-то вроде слов общего рода как ябеда, жадина, зануда. Стали нормальными фразы типа Меня лечила доктор Никитина. Однако есть нюанс: при согласовании с прилагательным женский род определения используется только в именительном падеже, и то не всегда. Моя ж. Пар типа пианист — пианистка, скрипач — скрипачка, портной — портниха в нашем языке очень много. Слова из таких пар не имеют каких-либо ограничений. Есть пары слов, в которых женский вариант имеет смысловую или стилистическую прибавку. Назовём основные виды: генерал — генеральша, мельник — мельничиха, сват — сватья… В таких парах «женское» слово означает жену, супругу. В деревнях можно встретить подобные слова, образованные от фамилии мужа: женщину-соседку не назовут по фамилии Мелишникова, Чишкова , а используют суффикс со значением «жена соседа такого-то» — Мелишничиха, Чишчиха, Тараканиха, Баландиха. Очень регулярная модель словообразования!
Автор Петрова, или Названия «неженских» профессий
Что имеет в виду профессор Преображенский, переводя род в женский: тоску по языку прошлых десятилетий, когда феминитивы употреблялись свободнее, или мизогинию? Таким образом, обозначение профессий в женском роде могло относиться к каким-либо исконным видам деятельности («кружевница»), а могло мыслиться как «дополнительное», требующее преобразования слов мужского рода путем прибавления различных суффиксов. Постановка определения или сказуемого в форме женского рода в условиях, не отвечающих перечисленным выше, свойственна разговорному стилю.
Сделают ли «авторки», «докторки» и другие феминитивы мир лучше?
К следующим названиям профессий дайте соответствующие названия женского рода (если это возможно): аспирант, биолог, врач, доктор, доцент, директор, преподаватель, хирург, анестезиолог, воспитатель, аптекарь, фармацевт, провизор, стоматолог, ортодонт, фельдшер. "женские" названия профессий, слова женского рода, альтернативные или парные аналогичным понятиям мужского рода? Бывают, правда, чисто женские профессии, в которые мужчины особо не рвутся.
16 востребованных женских профессий
Например, лечь в основу будущей профессии. Победители чемпионатов мирового уровня в киберспорте становятся известными и выигрывают призы до 40 миллионов долларов. Еще один вариант — связать работу с индустрией разработки игр или гейм-дизайном. При этом эксперт советует контролировать время, которое ребенок проводит за игрой.
Вы, наверное, слышали — когда девушку-дизайнера называют «дизайнерка», а женщину-директора — «директорка».
Многие пока еще брезгливо относятся к непривычным уху словам. Откуда они берутся и почему так бесят? Если слово «продавщица» в нашей речи присутствует уже давно, то как быть с теми существительными женского рода, которые пока звучат в новинку? Почему именно сегодня в языке возникла потребность выделять женщин и задержатся ли эти слова в нашей речи — давайте разбираться.
Здорово, что благодаря таким словам женщины становятся видимыми в профессиях. И это никоим образом не повреждает русский язык, ведь это не является чем-то новым, такие слова встречаются и в классической литературе. Например, у Федора Достоевского в «Бесах» используются слова «нигилистка» и «студентка». Но бывают случаи, когда женщинам не нравится, что их называют «дизайнерка» или «активистка», и они сами просят называть их «дизайнер» и «активист» соответственно.
Это связано с тем, что многие воспринимают феминитивы как что-то уменьшительное и пренебрежительное. Наверное, было бы хорошо уточнить, как человеку самому комфортно называть себя. Поэтому советую пользоваться простым правилом: не знаешь, как называть человека, — спроси.
Например, мало кому придёт в голову называть слишком современными слова москвичка, француженка или еврейка, певица, медсестра или швея. Более того, использовать вместо этих феминитивов лексику мужского рода — это уже лингвистический аттракцион: мало кому захочется пользоваться словами женщина-певец или женщина-француз. Многие учёные считают, что такие слова, как мать, сестра, няня, бабушка, — это тоже феминитивы, и их уж тем более никому и в голову не придёт заменить на женщина-отец или женщина-брат. Сегодня, отмечают специалисты Профи, некоторые феминитивы используются взамен тех, что и так существовали в языке, но были по каким-то причинам забыты. Например, слова докторица и врачица раньше были полноправными членами устной и письменной речи, а сейчас заменяются более современными вариантами.
Не одним русским языком Далеко не во всех языках вопрос феминитивов стоит так остро. В первую очередь это связано с категорией грамматического рода у имён существительных в целом.
В самом прямом смысле: берём слово и цепляем к нему на равных правах мужские и женские суффиксы — блогерка и, скажем, блогерщик. Вот именно что «тьфу! Потому что в здоровом языковом чувстве это будет совершенно излишне — никакие гендерные надстройки к подобным профессиональным словам не нужны, потому что они не маркированы никакой «токсичной маскулинностью». Вспомним «Собачье сердце»: Я понимаю вашу иронию, профессор, мы сейчас уйдем… Только я, как заведующий культотделом дома… За-ве-дующая, — поправил ее Филипп Филиппович». Кто тут у нас более прогрессивен — стопроцентный ретроград профессор Преображенский, который ратует за феминитивы или молодая советская гражданка, которая от них отказывается? Ещё раз: слова «мэр», «директор», «генерал» никакой специфической мужественностью не обладают, и избавлять их от неё не надо!
А «мэр» и «генерал» к тому же, вообще иностранные прилагательные, и тоже, кажется, безродовые. Но это всё сухая теория, она не так уж убедительна для обычного человека. Он-то, на самом деле, плюётся от «блогерок» совсем по другой причине. И вот по какой! Потому что тот самый, столь агрессивной продвигаемый, суффикс «-ка» в русском языке не имеет однозначного «женского» окраса, как нас надеются убедить. Более того, как бы не больше слов с ним вообще «не-женских». То есть, да, они формально женского рода, подчиняются правилам, но они отчетливо а-гендерны. Начнём с шутки, которую знают практически все: «Болгарин — это человек, а болгарка — инструмент.
Финн — это национальность, а финка — нож», и так далее, там длинный список из испанок, китаек и панамок. Почему угловая шлифмашинка стала «болгаркой», а узкий нож без гарды — финкой?! Ну ок, болгарка — потому что «машинка» ой, не факт , но нож-то почему?! Почему табурет превратили в «табуретку» — что в этом стуле без спинки специфически женского, за что ему «выдали» тот самый почётный суффикс «-ка»?! И совсем уж непонятно, почему деревянное небольшое плавсредство стало одновременно и «лодкой», и «челноком», и как, не дай Бог, их не перепутать, чтобы не оскорбить лодочку токсичной маскулинностью?!.. Ответ один: что бы ни вычитали на этот счёт в умных книгах, а в живом языковом чувстве есть очень простое ощущение — не всё то женское, что кончается на «-ка». Или даже так — не всё то женское, что подчиняется грамматическим правилам женского рода.