Контракты души Автор: Svengaly Pairing: Люциус/ Гарри, упоминание Снейп/Драко. Драко Снейп Люциус и Гермиона. Фф люциус. Драко и Беллатриса арт. Драко и Гермиона NC-17. Драко, похоже, нашел свою пару сразу – и Люциус, откровенно говоря, был ошеломлен подставой судьбы.
«Малфои любят друг друга»: как погибла Астория Гринграсс
Дневник Драко Люциуса Малфоя. Пролог. Напротив камина в кресле сидел молодой человек, он смотрел на огонь, а в руках сжимал что-то похожее на тетрадь в черной обложке из драконьей кожи. Граффити[x]. Вы здесь» YOURS FANTASY WORLD» Слэш-форум» Малфойцесты: Драко/Люциус. Lucius Malfoy is unsure he wants this to happen seeing as his life was ruined the first time around. After Draco gets married, Lucius decides he has to stop them, with the help of Harry Potter. Вы находитесь в разделе "Люциус Драко Фф". Рекомендуем скачать первую картинку под названием Гарри Поттер и Люциус Малфой и нарцисса арт.
#DramOfHeadcanon. История о том, как Люциус и Нарцисса выбирали имя для Драко. Люциус:
Статья Lady Friyana об астрологоических аспектах характеров персонажей и Драко Малфоя в частности. Люциус всегда знал, когда Драко сердился, боялся или радовался. Драко и Гермиона NC-17.
Драко Малфой + Люциус Малфой
Нарцисса Люциус и Драко. Читать фф драко. Драрри карлесио. Люциус придвинулся ближе, и Драко неожиданно осознал, насколько высок его отец, а когда тяжелая рука. — Драко очень хочет не обращать внимание, какие горячие руки у Поттера, но так хочется потереться о него и согреться. Предупреждение: АУ книги, ООС Люциуса, Гарри и Северуса, а так же многих других персонажей. Затем, когда Драко, наконец, сошёл по главной лестнице, Люциус больно схватил его за ухо и злобно скрутил, прежде чем перенести их обоих через каминную сеть к складу в Лютом переулке и поволочь на улицу.
#DramOfHeadcanon. История о том, как Люциус и Нарцисса выбирали имя для Драко. Люциус:
Люциус Малфой узнает, что его обожаемый сын переоделся в дементора, чтобы напугать Поттера на квиддичном матче. Предупреждение: АУ книги, ООС Люциуса, Гарри и Северуса, а так же многих других персонажей. Драко пытается убедить Люциуса, что Гермиона ему подходит, в серии писем. Люциус Малфой и Драко Малфой арт. — Драко очень хочет не обращать внимание, какие горячие руки у Поттера, но так хочется потереться о него и согреться.
Фф драко малфой том реддл
Обещаю вернуть. Совпадения с другими фиками прошу считать случайными и заранее извиняюсь перед всеми авторами в случае оных. Саммари: Темный Лорд, после стычки в лесу, не приведшей к «смерти» Гарри, повел себя несколько не канонично… Последней битвы не было, и противостояние до сих пор продолжается. Малфой работает в министерстве. Снейп ушел из школы, и у него свое дело, но он ведет свой отдел и консультирует министерство по делам запретных зелий. После окончания школы ГП ищет себя как специалиста.
После возвращения к учебе Драко понял, что ему приятно находиться в одиночестве. Избегать других студентов. Не то чтобы у Драко не было друзей в Хогвартсе — ему повезло, что Блейз и Тео решили вернуться и сдать свои Тритоны тоже, просто большинство других студентов избегали его. И он предпочитал их общество язвительным, шипящим замечаниям окружающих.
Пожиратель Смерти. Сгниет в Азкабане вместе со своим отцом. Уже через два дня он был полностью готов к этому. Несмотря на три недели, которые он провел в тюремной камере в недрах Министерства, Драко оправдали, как находившегося под давлением Воландеморта. Единственным условием его свободы было завершение образования в Хогвартсе, что он и намеревался сделать, несмотря ни на что. Но по мере того, как все возвращалось в норму, прибытие Драко в школу потеряло свою актуальность. Появился новый преподаватель защиты. Маггловедение теперь стало обязательным предметом. Макгонагалл взяла на себя обязанности директора школы.
Большая часть разрушений была исправлена за лето — несколько проблем постепенно исчезли сами собой вскоре после начала года. Драко всегда подозревал, что замок обладает разумом, и теперь у него были доказательства. Выручай-комната оставалась сломленной и не подлежала ремонту. Скатертью дорога.
Люциус подошёл к окну и распахнул створку, пьянея от сладкой весенней сырости и свежести, потёкшей в комнату.
Всюду на горах, на горбах и в долинах воздух стоял прозрачный, как промытый, и только над простиравшейся пред Имением равниной пространство кое-где отуманивалось мокрыми парами, клубами сероватого цвета; они порой встречаются на пути и обволакивают идущего, и он совсем ничего не видит, а потом они кончаются, и путник выныривает из этих полос — и будто их вовсе не бывало. Вот и Малфою сейчас показалось, будто он вынырнул из марева, и всё вокруг разом обрело чёткость Он взглянул на пергамент, его вновь обуял припадок истерического смеха: как всё просто, как элегантно Только истинный слизеринец, только истинный Малфой сделал бы так Так изящно Радость была настолько всеобъемлюща, что Люциус даже не рассердился на себя, не посетовал за потраченное время: какая разница, коль скоро впереди его ждут Вечность и Вселенная? Надо ж так ошибиться — лишние пол-оборота, и на него посыпались старые мантии, заботливо пересыпанные эльфами от моли какой-то невыносимо вонючей дрянью — Прибью! Наконец, всё получилось. Он вошёл в тёмный чуланчик, на миг притормозил в дверях: система безопасности должна распознать хозяина: любой чужак, посмевший ступить сюда, в мгновение ока оказался бы разорванным на части и раскидан по ближайшим окрестностям на радость оголодавшим за зиму диким зверям.
Вспыхнул свет — сигнал, что можно двигаться дальше, и Малфой-старший окинул взглядом предмет своей гордости — тем паче, что создано всё было его собственными руками: тела двойников — его и Драко — покорно висели вдоль стен. Люциусы — вдоль одной, Драко — вдоль другой, словно замурованные в одном склепе братья-близнецы. Малфоя , Люциус взмахом палочки отправил их в кабинет. Итак, можно двигаться вперёд. Сцену стоит декорировать поярче: люблю эффектные выходы.
Под бой барабанов и фонтаны крови — что-нибудь красочное Однако для начала — он подошёл к зеркалу и усилием воли стёр излишнее ликование со своего лица. Нет, подобострастнее Да, пожалуй, годится. Чуть склонить голову — Да, мой господин Слушаюсь, мой Лорд Как скажете, мой Лорд Ваш покорный слуга и вечный раб, мой господин Немедленно приму к исполнению — с каждой фразой Малфой склонялся всё ниже и ниже, пока его серебристые волосы, переливающиеся в витражном свете всеми цветами радуги, не стекли на пол. Тут он замер: — Но прежде Не соблаговолите ли вы, мой дражайший Тёмный Лорд, отправиться в преисподнюю, где вам самое место? Распрямившись, Люциус захохотал во всё горло, и оцепеневшие от безумных слов хозяина домовики начали со слезами на глазах прощаться друг с другом, предчувствуя скорую и, видимо, весьма мучительную кончину.
Меж тем Люциус, просмеявшись, вытер слёзы и натянул на лицо маску аккуратного торжества. Очистить разум А то почует. Вот так Взмах палочкой: — Передайте Господину, что у меня для него срочное сообщение. Ветви деревьев, оплетавшие окно, туманно дымились — это теснилась на них душистая молодая листва. Упившаяся влагой земля буквально в два дня взорвалась весной, решив не дожидаться апреля, и теперь в стёкла лазарета деревья стучали не голыми ветвями, а набухшими на них, а кое-где — уже и лопнувшими почками.
Драко подёргался и прикусил губу. Как он и предполагал, ему не удалось сдвинуться даже на какой-то распроклятый дюйм. Горячие слёзы обожгли глаза, когда он осознал, насколько постыдно и глупо провалилась его затея. Но как, как она узнала? Откуда взялась эта чёртова курица?!
Что её приволокло в палату посреди ночи?! Почему она не могла обождать ещё хотя бы пять минут?! И вот результат: иммобилизованный в лучшем смысле этого слова, Малфой лежал на кровати, только и способный, что вращать глазами да он проверил, тихонько пискнув подавать голос. Немедленно захотелось взвыть во всю глотку и яростным тигром рвануться из оков: привязать к кровати самого Драко подёргался ещё раз, да только ссадил себе запястье, стянутое невидимым ремнём. Горечь провала едва ли скрашивала даже мысль о том, через какой ад довелось пройти Поттеру нынче ночью: собственные воспоминания Драко о кошмаре, в который он окунулся, нанюхавшись на том кладбище Колдовского порошка, были свежи в памяти вопреки прошедшим месяцам.
Опирающийся на костыль белобородый старик с черепом и гробом Грохот опускаемой над головой крышки Могильная тьма Голоса, зовущие за собой. Вожделеющие свежей крови и плоти проклятые души, так и не обретшие покоя. Следующая мысль кинула Малфоя прямиком на адскую сковороду: но если Поттер выжил а он, судя по всему, выжил — никаких признаков паники из-за ширмы не доносилось: обычные тихие разговоры, смешки Ни беготни, ни криков, ни стенаний о потере символа освобождения всего магического мира — ничего кроме обычных разговоров, возни, негромких шагов Вот что-то неразборчиво прорычал своим басом Уизли, тут же жеребячьи заржав над собственной шуткой Драко ужом на раскалённой сковороде вился на своей кровати. Руки, ноги — бесполезно. Если он выжил, значит, теперь он тоже может ими повелевать?
Или нет? Дано ли это только избранным вроде меня? Или же любой отмеченный судьбой ублюдок способен на это, коли достанет сил не отбросить со страху копыта?!.. Кровать под рвущимся из пут Драко отчаянно скрипела, и это не осталось без внимания: негромко бренькнули колечки, и между занавесками ширмы просунулся длинный веснушчатый нос, любознательного обладателя которого угадать было совсем несложно. Драко, ещё совсем недавно полагавший, что хуже быть уже не может, немедленно осознал глубину своего заблуждения.
Вы только гляньте, кто тут у нас проснулся! Драко не смог удержать ухмылку даже с учётом собственного невыигрышного положения: что-что, а каллиграфия ему всегда удавалась. Уизли сейчас был красный, как помидор, вид его не сулил ничего хорошего, но Драко состроил самое надменное лицо, хотя и понимал, насколько смешно оно контрастирует с его совершенно беспомощной позой — морской звездой растопыренный на кровати, слизеринец даже шевельнуться не мог под своим одеялом. Веснушки на его лице угрожающе потемнели. Конечно, кому б ещё в голову пришло Ну я тебя сейчас К его удивлению, Драко так и не отразил летящий ему в лоб кулак, а потому оторопевший Уизли всё же ухитрился в последний миг отвести руку, с силой влепив в подушку рядом со щекой слизеринца.
Часть волос снова упала на глаза, и от неприличного слова, почти написанного Драко на бледном уизливском лбу, сейчас виднелись только две буквы. Впрочем, весьма говорящие. Блин, мерлиновой мамой клянусь — Малфоя примотали к койке! Раз в сезоне и только за деньги: готовый к потрошению хорёк! Так-так — лицо гриффиндорца от уха до уха разрезала многообещающая ухмылка.
Кстати, что-то меня как раз вдохновение посетило, не хочешь ли ознакомиться? Я за палочкой, — он исчез за ширмой, но буквально сразу появился снова: — Приношу прощение за вынужденное ожидание, мистер Малфой Орать, зовя на помощь, когда в лазарете были только гриффиндорцы, младшеклассники и однокурсницы? Нет — слизеринский староста бы скорее умер, чем показался в таком беспомощном виде перед прочими студентами. Те минуты, пока Уизли ходил за своей волшебной палочкой, он диким зверем отчаянно рвался из своих невидимых пут, мысленно взывая ко всем святым, всем демонам преисподней и даже к собственному батюшке — но, похоже, Малфой-старший был сейчас сильно занят, коли так и не услышал истошного зова отпрыска. Но едва зашваркали приближающиеся шаги, Драко тут же замер.
Что я вижу?! Что вы делаете с мистером Малфоем?! Рон интуитивно прикрыл Драко широкой спиной: — Я н-ничего и вообще — он первый начал! Полагаю, ваших родителей тоже стоит уведомить. Право слово, вы временами стоите друг друга!
Я так и знал! Ах ты, козёл! Держите себя в ру Да что ж вы делаете-то Мистер Поттер! Драко Малфой меланхолично смотрел в потолок, не желая становиться частью этой базарной комедии. Одно он знал точно: когда мир ляжет к его ногам, Рон Уизли умрёт первым.
Причём самой медленной и болезненной смертью. Находящиеся в подчинении Малфоя Пожиратели торопились донести о своей готовности к началу военных действий и успешном выполнении заданий. По мере приближения ночи новости обретали всё более выраженную боевую направленность: уже вовсю шло нанесение точечных ударов, и если раньше это происходило исключительно в качестве акций устрашения, то сейчас горстка-другая перепуганных селян уже никого не интересовала: ужас, тотальный ужас — беспощадность, массированность, согласованность и молниеносность атак, — вещал, безумно вращая одиноким глазом, Френсис Паркинсон. Даже сам Малфой-старший не сумел удержаться: боевая молодость, наполненная кровавым угаром, пьянящая сердце, кружащая голову вседозволенностью, — она протрубила подъём. Остаться в стороне от настоящей жизни, не поучаствовать в вечере, не причаститься свежей кровью?
Нет, он не мог позволить себе ничего подобного. Сменив тело, Люциус аппарировал в самое сердце одной из схваток — ему было физически необходимо взбодрить себя терпким эликсиром смерти. Уже через мгновение он дышал сладким весенним воздухом, напоённым несущими жизнь влагами — водой и кровью, воздухом, переполненным гарью, яростью и ненавистью. Болью и ликованием.
Мальчишка широко улыбнулся.
Люциус раскрыл руки, с ужасом отмечая, что они дрожат. Когда малыш подался вперед, Люциус обнял его, крепко прижимая к себе, и усадил на колени. Люциус зарылся носом в волосы мальчика, и прерывисто вздохнул, возвращая себе самообладание. Он протянул ладошку, которую Люциус со всей серьезностью пожал. Сын кивнул.
Малыш снова пожал его руку, крепко сжимая. Люциус прекрасно понял, о каких фильмах малыш говорил, все же жизнь у магглов многому учит, и твердо решил, что научит Поттера воспитывать детей, отучит смотреть порно и таки выяснит, почему тот сбежал и ничего не сказал о беременности. А ты откуда знаешь, что папа смотрит? Потому что им хочется. Я не хочу, чтобы мне хотелось, — он с такой надеждой посмотрел на Люциуса, что тот едва не сбился с шага.
Малыш пожал плечами и тут же переключился на мультики. С трудом прервав словесный поток, Люциус спросил: - И где вы с папой живете? Мальчик захихикал, и Люциус уверился в том, что характером он пошел в отца Поттера. Такой же пакостный. Цветом волос он пошел, как догадался Люциус, в бабушку, мать Поттера.
Цвет глаз со стороны Джеймса Поттера. А вот чертами лица и телосложением — истинный Малфой. Осталось выяснить, откуда кудри… От Блэков, скорее всего. Мать Джеймса Поттера в девичестве Блэк, была истинной представительницей семейства — черноволосая и кудрявая. Почти вылитая Белла Лестрандж, не к ночи будь помянута.
Пока они шли до дома, Люциус выслушал целую кучу историй и случаев из веселой, как оказалось, жизни Поттера и их сына. Когда Лакс указал на нужный дом, Люциус уже готов был взвыть — то ли это сын был так рад обретенному а-папе, что выстреливал триста слов в минуту, то ли ему до этого было не с кем поговорить… В любом случае, когда они свернули к панельной многоэтажке для очень состоятельных людей, малыш притих и вжал голову в плечи. Еще издали Люциус учуял запах Гарри. А сам Гарри обнаружился выходящим из дверей, причем едва стоя на ногах. Завидев Люциуса с Лаксом, он привалился к стене и закрыл лицо руками, застонал.
Хорошо, что вокруг были одни магглы, а то бы они с ума посходили от запаха течной омеги. Его лихорадило. Но об этом мы потом поговорим, так же, как и о твоих методах воспитания. И о многих других вещах, — спустив Лакса с рук, Люциус поправил сбившийся шарфик малыша и подхватил на руки сползшего по стене Гарри. Они вошли в яркий чистый холл, поприветствовали консьержа, который озабоченно оглядел Гарри, кайфующего от запаха Люциуса, но Лакс уверил мужчину, что Люциус друг его отца и пришел помочь, и тот беспрепятственно их пропустил.
Поттеры жили на седьмом этаже в просторной большой квартире. Заперев дверь, Люциус приказал Лаксу чем-нибудь заняться, а часика через три они поговорят. Сын согласился и убежал вглубь квартиры. От соприкосновения обнаженных тел Гарри застонал, запрокинув голову и обнажая шею. Запах текущей омеги сводил с ума, а сладковатую, как помнил Люциус, смазку, хотелось ощутить языком.
На нежности еще будет время, а пока… Пальцами он нащупал текущую мягкую дырку, плотно сжавшуюся, когда он дотронулся и тут же расслабившуюся, пропуская пальцы внутрь. Не в силах больше ждать, он убрал пальцы и толкнулся членом, раздвигая конвульсивно сжимающиеся стеночки и неумолимо протискиваясь внутрь. Гарри изогнулся, раздвинул ноги шире и застонал. Щеки Поттера заалели пуще прежнего, покраснела даже шея, тогда как его член, зажатый животом Люциуса, поощряющее дернулся. Люциус немного отклонился, чтобы посмотреть, как его собственный член исчезает в Гарри и появляется снова, поблескивая смазкой, как раскрасневшиеся и припухшие края течной дырки тянутся следом, плотно обхватывая ствол, и возвращаются обратно, принимая его в себя.
Перед самым оргазмом у Гарри ослабли руки, тяжело плюхнулись на кровать, непроизвольно сжались в кулаки и задрожали. У него перехватило дыхание, судорогой свело верхнюю половину тела, он не мог вздохнуть, только дрожал, а перед глазами вспыхивали сверхновые и сияли две главные звезды его жизни — глаза Люциуса. Люциус склонился к губам Гарри, приник, осторожно вдыхая такой нужный сейчас воздух, и когда Гарри обмяк, сжал его крепче. И взял просто бешеный темп, в несколько движений доводя до финала и себя. Люциус вызвал домовика, умудрился написать Драко записку, чтобы тот оторвался от «чем бы он там ни занимался» и посидел с Лаксом.
Домовик же снабжал едой.
Каталог фанфиков
Я соглашусь,но сделаю половину домашней работы. Остальное пусть делает сам. Я соглашусь,но так как мои знания в астрономии равны нулю,то попрошу отличника своего факультета выполнить эту услугу за меня. А ты замечала,что почти все девочки в Хогвартсе говорят только о Драко? А что ты о нём думаешь? Ненавижу его. Каждый день начинается с шуток от этого Слизеринца. Когда он уже оставит меня в покое? Я обожаю его.
Он - красавчик всей школы.
Во-вторых, из длящихся до бесконечности деловых путешествий вернулся наконец отец. В-третьих, они с отцом с самого раннего утра, оседлав двух сильных и породистых скакунов, отправились осматривать запущенные в суматохе войны и судебных тяжб фамильные угодья. После победы над Черным Лордом Малфои чуть не потеряли разбирательствах с министерством все, что веками накапливалось и хранилось в сырых подземельях наследного замка, включая и владение самим замком.
И вот теперь, когда все разрешилось в лучшую сторону, и отца наконец-то оправдали, можно было и расслабиться. Как же он мог забыть! Третья причина для радости, конечно, бледнела по сравнению с освобождением отца и возвращением поместья, но прибавляла счастья немеренно — он наконец-то закончил эту треклятую, никому не нужную школу идиотов и муглолюбов! Он был свободен!
Никаких уроков! Никаких Поттеров-Гренджеров-Уэсли! Никаких Дамбльдоров-Хагридов-Мак-Гоногал! Драко счастливо улыбнулся и машинально погладил белую, мягкую гриву своего личного коня по имени Эдегар — пальцы, затянутые в тонкую, эластичную кожу дорогих перчаток словили несколько светлых волосин и играли ими в то время, как взгляд Драко без всякой видимой цели блуждал по открывавшимся с каждым новым поворотом тропинки кустом и деревьям, ни на чем особо не задерживаясь...
Черный конь Люциуса — огромное полудикое животное со странной кличкой Свищ, медленно переступая волосатыми копытами, встряхнул густой гривой, будто отвечая мальчику на приветствие, и Люциус рассмеялся. Радуясь сам не зная чему, Драко рассмеялся отцу в ответ. Отец подвел коня поближе, и через минуту они уже молча ехали рядом друг с другом по лесной дорожке, которая, как будто специально для них стала вдруг шире и ровнее. Отец особо не возражал, - "Я хочу букет из сухих листьев в комнату.
Вон из тех. Люциус на секунду призадумался и ответил легким кивком головы. Боги, как хорошо иметь отца, который все всегда знает! Драко очень любил своего отца.
Вот за следующим поворотом показалась потемневшая от дождей гладь широкого спокойного ручья — почти маленькая речка. Драко вдохнул прохладного осеннего воздуха и повернул коня вслед за Люцием, в сторону ближайшего брода. Несколько лошадиных шагов и они вновь оказались рядом. Драко засмотрелся на человека, ехавшего почти нога в ногу с ним, и задумался.
Высокий, чистый лоб, холодные серо-голубые глаза и светлые, почти белые волосы — Люциус Малфой окружающим казался воплощением ледяного бесстрастия и равнодушия всем, включая собственную жену. Мать Драко, выполнив супружеский долг и родив Малфою наследника, ушла глубоко в личную, далекую от всего Малфоевского жизнь. Драко это волновало меньше всего. Таким — холодным и безразличным, Люциус, вообще-то, и был.
Для всех, кроме как для единственного и любимого сына. Для Драко. Какими бы далекими не казались эти стальные глаза, Драко знал, что стоит им задержаться на нем, как тут же засветиться отцовский взгляд настоящей, живой любовью. Только он один знал, как крепко и надежно могут обнимать отцовские руки, как хорошо и спокойно может быть на душе, когда залезешь Люциусу на колени, а голова устало ляжет на отцовское плечо, нежные пальцы будут крутить колечки из его длинных волос и гладить где-то там...
Сколько раз он твердил себе, что необходимо как можно тщательнее скрывать все эти нездоровые влечения. Для него самого уже давно не было новостью, что Люциус оккупирует по крайней мере половину его "мокрых" снов. Но нельзя же быть таким болваном! Драко поспешно отвел взгляд.
Только не хватало, чтоб отец узнал, о ком мечтает его взбалмошный сынуля. Даже не подозревая никаких отклонений в психике сына, Люциус знал, чем его взять... А вот это он зря подумал... О, Боже, он опять краснеет...
Драко чуть приоткрыл рот и машинально облизал пересохшие губы. Становилось прохладно, и наверное, погода была причиной охватившей его с ног до головы мелкой дрожи. Да и смеркается уже. Надо поворачивать коней.
Отец развернул Свища на середине тропы и тут... Случилось сразу несколько вещей. Нечто мелкое и тоненькое, похожее на кожаную плеть Люциуса, выкатилось на тропу и оказалось странной, перекатывающейся через собственное тело бурой змейкой с желтыми наушниками. Драко сразу понял, что животное, скорее всего ядовитое уж больно необычный вид был у змеи , и то же самое, скорее всего подумал Эдегар, потому что рванувшись подальше от скрутившийся в боевую пружину, поднявшей головную часть туловища змеи, белогривый конь встал на дыбы и замахал передними копытами.
Змея тут же мелькнула маленькой, острой стрелкой и исчезла обратно в кустах. Медленно, будто во сне, Драко падал с невероятно высокой и ставшей какой-то скользкой лошадиной спины вниз. Все вокруг закружилось, завертелось, мелькнуло перекошенное ужасом лицо Люциуса, а затем все это ухнуло и разбилось тысячей всплесков и сотней тысяч водяных осколков. Драко упал в воду.
И тут же, не умея плавать, пошел ко дну. Ручей оказался глубже, чем он думал, потому что дна все не было — только густые, мясистые водоросли пытались завлечь его в свои сети, и мелькнула хвостом миловидная, но ужасно зеленая русалка. А может, ему это привиделось. Может, это был труп той неудачливой Упивающейся Смертью, которую Вольдеморт приказал отцу утопить прошлым летом...
Драко, родной мой, с тобой все в порядке? О, Мерлин... Прямо на руки Люциусу, который, оказывается, все это время поддерживал его голову, стоя на коленях. О, Мерлин.
Все колени, весь подол отцовского жакета, все его кружевные манжеты были в водянисто-желтоватой блевотине. Драко попытался отползти от отца подальше, но был схвачен в железные объятья и прижат к крепкой, широкой груди. Сквозь два слоя одежды до его слуха доносился бешенный стук отцовского сердца. Никогда, слышишь!
Какой там лед! Какое равнодушие! Серые глаза исходили такой смесью эмоций, такой силой любви и страха за него, Драко, шпарило от этих глаз, что он сам испугался. У Драко задрожали губы: "Папочка, ну что ты...
Я же живой... Драко сразу же почувствовал себя лучше. Люциус поставил его на землю. Люциус вытащил из рукава палочку и простым заклинанием высушил, и вычистил их обоих.
Отбросив трость в сторону, Люциус изящно скользнул к Драко, глядя на то, как он сжался. Рука Малфоя почти нежно коснулась бледного лица, приподняв подбородок мальчика и заглядывая в эти испуганные глаза, стараясь слиться с ними, почувствовать этот страх! Впитать его в себя… - Mon petit Dragon… Мой маленький Дракон. Я помогу тебе избавиться от этой боли… - хрипло прошептал он в самые губы мальчика. Их глаза встретились, и Драко почувствовал во рту вкус горечи. В следующий миг Люциус с яростью впился в губы мальчика, покусывая дрожащую плоть, словно стараясь изведать ее вкус, ощутить этот пьянящий запах наслаждения от причиненной им боли!
Горячий язык скользнул по губам, слизывая такую чистую, незамутненную кровь. Что ты делаешь, папа? Но в планы того явно не входил такой скорый конец этой маленькой игры. Резко ударив мальчика по лицу, он отпустил его, глядя на то, как тот отлетел назад, ударившись головой о стену, и медленно осел на пол. На стене остался длинный красный след от раны на голове Драко. Но словно и этого было мало, Люциус вновь оказался рядом, рывком поднимая дрожащее тело юноши и таща его за собой.
Люциус резко выдернул из-за пояса длинный аккуратный хлыст, которым он, как правило, бил норовистых лошадей. Но он не был животным, Драко был человеком!! Яростные удары жалящими укусами вновь и вновь касались его плеч и спины, когда мальчик, извиваясь, старался от них ускользнуть. Ему было лишь 16 лет. Как мало и как много. Он был сильным, рассудительным и разумным и в то же время у него не было ничего!!!
Люциус со всей силы толкнул Драко к столу, надавив ему на плечи и придавливая тело мальчика к холодящей поверхности. Все вещи, лежащие на столе, незамедлительно были скинуты на пол. Драко почувствовал, как Люциус срывает с него остатки рубашки, которая жалкими лоскутами висела на его поникших плечах. Он не видел его лица, прижатый к темному английскому дубу, из которого был сделан стол, чувствуя собственное сбитое дыхание. Но он слышал, как тот в ярости дышал, ощущал, как ярость сочиться сквозь его пальцы, впиваясь в нежную кожу самого Драко. На глаза невольно навернулись слезы.
Ему было страшно, он хотел убежать… Но он не мог сделать ни того, ни другого. И он не мог заплакать… Впившись когтями в плечо Драко, Люциус стянул с того домашние штаны. Мальчик сжал зубы, чувствуя, как отец прижимается к нему всем своим телом. Он чувствовал его кожу, которая словно огонь опаляла его собственную, причиняя невыносимую боль. Дико закричав, он начал извиваться, но ему так и не удалось ускользнуть от этой давящей боли, распространяющейся по всему телу, затуманивая рассудок и лишая воли… - Suffira... Хватит… Отец, пожалуйста, остановись… - простонал сквозь боль мальчик, чувствуя, как немеют руки от неудобного положения.
Все тело ломило от агонии, поглотившей его целиком, но даже сквозь нее Драко чувствовал, какое удовольствие получает его собственный отец. Он знал, что Люциус делает все это неосознанно. Все это было из-за зелья! Мальчик старался убедить себя в этом вновь и вновь, тихо моля о пощаде... Заткнись, щенок! Он имеет все… Он имеет собственного сына!!
От этой мысли Люциус еще резче начал входить в мальчика, слыша его приглушенные стоны и всхлипывания. Дрожащие пальцы схватили прядь непослушных волос Драко, разбросанных по плечам, на которых виднелись проявляющиеся следы от его пальцев. Сжав серебристые волосы, Малфой со всей силы дернул Драко к себе, еще глубже погружаясь в тело сына. Cela me fait mal!
И это, люди, моя лучшая подруга! Уму непостижимо.
А теперь, прошу вас следовать за мисс Грейнджер в гостиную. Гостиная Малфоев. Связанные заклинанием Драко и Люциус Малфои сидели в креслах. Мы с Гарри, обездвиженные магическими путами, ничуть не хуже расположились, или вернее нас расположили, на диване. Снейп сидел в оставшемся кресле с выражением лица, которое можно было охарактеризовать как раздражённо-довольное. Гермиона стояла за его спиной с палочкой наизготовку.
Как же мы с тобой не догадались Джин! Уважаю Гарри. Вот так ему… Гаду…. Э-э-э, ладно нос пока не исправил, значит крючконосому, или больше горбоносому? Или… стоп, что мне, делать больше нечего как о носе Снейпа думать? Не так ли мисс Грейнджер?
Мисс Грейнджер прекрасно стирает память. Еще один сухой кивок. И это наша Герми? Она пожала плечами. Но мы отвлеклись. Итак, полагаю, наши бравые авроры явились сюда с целью допросить мистера Малфоя-младшего.
И заставляет суетиться господ авроров. Драко, насколько ему это позволяли путы, пожал плечами. Я разозлилась.
Разговор с сыном
Находясь на летних каникулах, он рассказал отцу, что Гарри Поттер оказался совсем не таким, как его себе представлял Люциус, что он ответил отказом на предложение дружбы и сблизился с Роном Уизли , чья семья была полной противоположностью Малфоям. Несмотря на разочарование, Люциус все же пытался внушить Драко, чтобы он не выражал открытой неприязни к Поттеру и открыто не враждовал с ним. Ведь Гарри одолел самого Волан-де-Морта, верным прислужником которого все считали Люциуса, а значит негативное отношение Драко к человеку, давшему магическому народу мир и спокойствие после террора Темного Лорда, могло неблагоприятно сказаться на общественном положении их семьи. Дневник Тома Реддла [ ] В августе 1992 года он встречается в магазине « Флориш и Блоттс » в Косом переулке с семьёй Уизли и тайком подбрасывает один из крестражей Волан-де-Морта — его дневник , в набор учебников Джинни Уизли.
Он так высокомерно разговаривает с Артуром Уизли , что всем сразу становится ясно, в кого пошёл его сын Драко. Малфой-старший полагает, что подсунув дневник «малявке Уизли», он сможет достичь сразу трёх целей: избавиться от «грязнокровок» с помощью Василиска из вновь открытой Тайной комнаты ; отстранить Альбуса Дамблдора от руководства Хогвартсом как потерявшего контроль над школой; дискредитировать Артура Уизли, своего идейного противника. Приказ об отстранении Дамблдора Поначалу всё идёт по плану.
Школа, в которой происходит несколько нападений, на грани закрытия. Остальные попечители запуганы тем же Малфоем или его старыми знакомыми, Пожирателями , Дамблдор временно отстранён от директорства, его место занимает заместитель директора Минерва Макгонагалл... Но вдруг план Люциуса начинает трещать по швам: Гарри Поттер убивает Василиска и изгоняет воспоминание Тома Реддла из дневника.
Мало того, он приносит этот дневник Дамблдору, чем доказывает невиновность Джинни Уизли. А ведь Малфой собирался попутно убрать её отца из Министерства. В придачу, мальчик смог хитростью освободить домового эльфа Малфоев Добби , который до этого пытался предупредить Гарри о планах своего хозяина.
Люциус был крайне разгневан и затаил на Поттера нешуточную злобу. В 1993 году Люциус Малфой был исключён из совета попечителей. Судебное разбирательство с Хагридом[ ] В начале 1993-94 учебного года на Драко Малфоя нападает гиппогриф Клювокрыл после того, как сам же Малфой-младший спровоцировал животное во время урока по уходу за магическими существами , несмотря на все предупреждения Хагрида.
Люциус быстренько взял дело под свой контроль, подал иск и настаивал на казни «Клювика». Хагрид отчаянно пытался защитить гиппогрифа и, напутствуемый Гермионой Грейнджер , заявлял, что Драко сам виноват в произошедшем и что он спровоцировал Клювокрыла на естественную для него самооборону. Но, к сожалению Хагрида и золотого трио , Люциус выиграл судебное разбирательство и добился смертной казни для Клювокрыла.
Однако, к глубочайшему неудовольствию Малфоев, прежде, чем палач Министерства Уолден Макнейр привёл приговор в исполнение, Гарри и Гермиона спасли Клювокрыла и отдали его на попечение Сириуса Блэка. Чемпионат мира по квиддичу 1994[ ] В августе 1994 года Люциус вместе со своей семьей посетил финал Чемпионата мира по квиддичу. Находясь в министерской ложе, Люциус был крайне недоволен присутствием там же семьи Уизли, имеющей репутацию «предателей крови» среди чистокровного общества, маглорожденной Грейнджер и «святого Поттера», как с издёвкой называл его Драко.
Свои эмоции Малфой-старший все-таки скрывал, поскольку в ложе присутствовал сам Министр магии Фадж. После того, как финальная игра завершилась, Люциус навел большого шороху в лагере зрителей. Он и его лучшие друзья Пожиратели начали издеваться над маглами и крушить всё вокруг, и только внезапно запущенная « Черная метка» спугнула Люциуса и его шайку.
Вторая магическая война[ ] Люциус в Азкабане Малфой имел много давних полезных связей в магическом обществе, которые он не уставал подпитывать финансово. Он продолжает эту деятельность и после возрождения Тёмного Лорда , не забывая нашёптывать нужным людям, что Тот-кого-нельзя-называть вовсе не вернулся в мир, а Альбус Дамблдор всего лишь мутит воду.
После окончания школы ГП ищет себя как специалиста. Его направляют в авроры, он заканчивает курсы, женится на Джинни - у них сын Джеймс. Дамблдор погиб, как и в каноне, но Снейпа и Драко оправдали полностью. Школой руководит МакГонагалл. После смерти Дамблдора Снейп окончательно уходит на сторону Волдеморта, силы которого растут. И светлая сторона его уже основательно побаивается.
Je ne pleure pas! Никогда не заплачу… Люциус встал с колен и, подняв свою трость, не оглядываясь, вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь. Он лежал на животе, пока Нарцисса молча обтирала губкой израненные плечи сына. Она не старалась облегчить его боль, просто делала то, что должна была. И не потому, что любила Драко Малфоя, своего сына, а потому что иначе его кровь залила бы ее дорогие ковры! Нарцисса не была нежной женщиной. Она не была любящей матерью. Она была холодной и отчужденной. Обработав раны на спине Драко, она молча поднялась и взяла со столика какую-то мазь. Нежные, но холодные пальцы уверенно втирали в поврежденную кожу что-то терпкое, от чего все тело мальчика заныло еще сильнее. Осторожно приподняв голову, Драко посмотрел в глаза матери, не чувствуя при этом ни благодарности, ни упрека… Просто посмотрел… Нарцисса встала, словно не замечая мучительного взгляда своего сына, и подошла к двери. Она лишала сына возможности ощущать эту боль, и поэтому всегда была "чужой". Драко устало закрыл глаза и вздрогнул, когда его мать захлопнула дверь спальни. Тихо застонав от острой боли в плече, он медленно сел, поднимая с пола майку. Осторожно, чтобы не причинить себе лишней и никому не нужной боли, Драко начал натягивать мягкую ткань на дрожащие плечи. Это давалось ему с большим трудом, потому что майка еще сильнее раздражала кожу, раскрывая слегка засохшие раны. Глубоко вздохнув, мальчик вновь лег на живот, свесив руку с кровати. Ему слишком больно было лежать на спине, где осталось воспоминание после ярости отца, который, как он был уверен, сидел сейчас в гостиной вместе с гостями. Люциусу было все равно, что его собственный сын лежит сейчас в полубессознательном сознании, не слыша ничего вокруг, не чувствуя ничего, кроме боли. Как будто у него вообще не было сына, лежащего сейчас в агонии, одного в этой большой и холодной комнате. Домашний эльф быстро вынул его сумки и клетку с угольно черной совой. Никто из его родственников не вышел с ним попрощаться и проводить до вокзала. Единственное, что дал ему отец перед прощанием, это сильный удар по лицу. Это было его "место"! Взяв тележку и уложив на нее свои вещи, Драко побрел к барьеру между платформами 9 и 10 Кинг Кросского вокзала. Пройдя его, он тут же увидел Краббе и Гойла. И словно по волшебству исчез Драко Малфой. Он больше не был самим собой. Теперь он был сыном Люциуса Малфоя, наследником семейного состояния и будущего Упивающегося смертью! Поездка была долгой и напряженной. Когда послышалось объявление, что поезд находится в пятнадцати минутах от Хогвартской Школы, Драко решил переодеться в Слизеринскую форму. Он был один в купе, но все же предусмотрительно закрыл дверь. Сцепив зубы, Драко медленно потянул майку вверх и вздрогнул, услышав позади себя вскрик. Обернувшись назад с большей живостью, чем ожидал от себя, Малфой встретился взглядом с высокой красивой девушкой, длинные волнистые волосы которой были небрежно разбросаны по плечам. Это была Гермиона Гренжер, Гриффиндорка и всезнайка, которая теперь молча уставилась на него. Дернув майку вниз, он почувствовал, как защипало глаза от острой боли, которую принесло это необдуманное движение. Драко проглотил горький комок, вставший в горле от сознания того, как исполосована его спина, и что именно увидела на ней Гренжер. Теперь убирайся. Юноша внимательно смотрел на Гермиону Гренжер, нет, Мугродье, стоящее перед ним. Он был удивлен и взволнован своим врагом.
Vous rejouiras le pere, fils? Драко отвесил еще один поклон, когда отец, наконец, выпустил его из своих рук и, сопровождаемый гувернером, направился к дому. Уже поднявшись по ступеням, он оглянулся: отец и его черный гость медленно шли по дорожке; рука Люциуса небрежно покоилась на плече хмурого юноши. Тот что-то говорил, не поднимая глаз, - но взгляд Малфоя блуждал где-то на грани небес, непроницаемый и спокойный, - как и улыбка, скользнувшая по розоватым, изящно очерченным губам. Они скрылись в зелени. За столом Люциус позволял говорить только на языке своей родины, и беседа шла лишь между отцом и сыном. Черный Северус, то ли не понимавший, то ли просто не желавший мешать им, медленно расправлялся со своей порцией, изредка взглядывая на часы. Это были странные золотые часы на камине, в виде замка на горе, к которому спешил рыцарь с развевающимися волосами. Ход времени символизировался фигурками, приближавшимися к замку; «девять» - было знакомо Драко больше всего: старик в капюшоне с фонариком, внутри которого мерцал таинственный золотой свет. Иногда, редко, например, в Рождество, мальчику удавалось увидеть еще несколько фигур: «одиннадцать» - выплывало вместе с молодой дамой в сопровождении льва, а полночь была юношей, изящным, словно танцовщик; его роба облегала стройное тело, ниспадая грустными складками. Его появленье было самым волшебным: сначала раздавалась тихая музыка, и долина, по которой ехал рыцарь, наполнялась туманом. Драко знал, что отец ради этого специально отдавал часы в самую волшебную и дорогую мастерскую; раньше вместо юноши навстречу рыцарю выпрыгивал скелет. Кроме того, ночь - время не для смерти, а для любви". Мама в ответ только вздохнула, - а Драко долго размышлял об этих словах отца. Странник в часах появился, сопровождаемый тихим боем; его фонарик поблескивал в полутемной столовой. Мальчик тут же поднялся, потому что вопросы этикета в семье не обсуждались. Склонившись за ежевечерним поцелуем, он с удивлением остановил взгляд на руке отца. Пальцы Люция, на которых переливались россыпью драгоценные камни, нервно мяли салфетку и дрожали. Прохладные простыни мягко зашуршали. Приоткрыв ресницы, мальчик несколько минут наблюдал, как играют на стенах, обитых бежевой тканью, тени от листьев, - но радость от затоплявшего все вокруг солнечного света внезапно захлестнула его, и, откинув одеяло, он почти бегом, путаясь в рубашке, добрался до окна и распахнул створки. Запах травы коснулся ноздрей; должно быть, эльфы скосили лужайку. Это тоже происходило всегда в отсутствие матери, которая начинала смешно чихать от пряного аромата, - но Драко, высунувшись из-за занавески, упивался им, вертя головой и обдумывая, чем бы заняться в такое погожее летнее утро. Повернув голову, он увидел, что окна в спальне отца тоже открыты настежь, и длинная белая штора колышется вдоль стены, как парус. На мгновение ему показалось, что он слышит даже отцовский голос, - и, не думая ни мгновения, мальчик подобрал рубашку и выскользнул в коридор, озираясь, нет ли поблизости эльфов. Стараясь не шуметь, он пролетел коридор и осторожно, потянув ручку, толкнул дверь в отцовскую спальню. Потом, на цыпочках миновав маленькую прихожую, оказался внутри. Окна, действительно, были распахнуты, и сквозь трепетавшие шторы в помещение лился свет. И запах. Удивительно, но в спальне отца почти всегда чудесным образом пахло жасмином, хотя вскипавшие пеной цветов заросли находились на значительном отдалении. Драко всей грудью вдохнул знакомый, такой домашний и опьяняющий аромат и прошмыгнул вглубь спальни, прямо к белой кровати, полускрытой колыхавшимся балдахином.
Каталог фанфиков
Иногда, редко, например, в Рождество, мальчику удавалось увидеть еще несколько фигур: «одиннадцать» - выплывало вместе с молодой дамой в сопровождении льва, а полночь была юношей, изящным, словно танцовщик; его роба облегала стройное тело, ниспадая грустными складками. Его появленье было самым волшебным: сначала раздавалась тихая музыка, и долина, по которой ехал рыцарь, наполнялась туманом. Драко знал, что отец ради этого специально отдавал часы в самую волшебную и дорогую мастерскую; раньше вместо юноши навстречу рыцарю выпрыгивал скелет. Кроме того, ночь - время не для смерти, а для любви". Мама в ответ только вздохнула, - а Драко долго размышлял об этих словах отца.
Странник в часах появился, сопровождаемый тихим боем; его фонарик поблескивал в полутемной столовой. Мальчик тут же поднялся, потому что вопросы этикета в семье не обсуждались. Склонившись за ежевечерним поцелуем, он с удивлением остановил взгляд на руке отца. Пальцы Люция, на которых переливались россыпью драгоценные камни, нервно мяли салфетку и дрожали.
Прохладные простыни мягко зашуршали. Приоткрыв ресницы, мальчик несколько минут наблюдал, как играют на стенах, обитых бежевой тканью, тени от листьев, - но радость от затоплявшего все вокруг солнечного света внезапно захлестнула его, и, откинув одеяло, он почти бегом, путаясь в рубашке, добрался до окна и распахнул створки. Запах травы коснулся ноздрей; должно быть, эльфы скосили лужайку. Это тоже происходило всегда в отсутствие матери, которая начинала смешно чихать от пряного аромата, - но Драко, высунувшись из-за занавески, упивался им, вертя головой и обдумывая, чем бы заняться в такое погожее летнее утро.
Повернув голову, он увидел, что окна в спальне отца тоже открыты настежь, и длинная белая штора колышется вдоль стены, как парус. На мгновение ему показалось, что он слышит даже отцовский голос, - и, не думая ни мгновения, мальчик подобрал рубашку и выскользнул в коридор, озираясь, нет ли поблизости эльфов. Стараясь не шуметь, он пролетел коридор и осторожно, потянув ручку, толкнул дверь в отцовскую спальню. Потом, на цыпочках миновав маленькую прихожую, оказался внутри.
Окна, действительно, были распахнуты, и сквозь трепетавшие шторы в помещение лился свет. И запах. Удивительно, но в спальне отца почти всегда чудесным образом пахло жасмином, хотя вскипавшие пеной цветов заросли находились на значительном отдалении. Драко всей грудью вдохнул знакомый, такой домашний и опьяняющий аромат и прошмыгнул вглубь спальни, прямо к белой кровати, полускрытой колыхавшимся балдахином.
Он уже видел цель своего путешествия: из-под узорчатого одеяла виднелся кончик узкой ступни. Подкравшись, мальчик легко, как мог, провел пальцами по подушечкам, - и тут же юркнул за высокую резную спинку, прячась от отцовского взгляда. На кровати завозились, и недовольное бормотание — приглушенное тканью, а потому неразборчивое — коснулась слуха ребенка. Хихикнув, он выждал, когда все успокоится, - и, вновь приподнявшись, пробежал пальчиком по почти скрывшейся под кружевом ступне.
Это была старинная игра. Отец всегда до последнего притворялся, что не видит его, - хотя, как знал Драко, очень боялся щекотки. Присматриваясь и перемещаясь, Люциус внезапно, как коршун, кидался на сына и затевал с ним шуточную борьбу, - а потом усаживал на грудь и подолгу разговаривал, давая наставления на день грядущий или ненавязчиво указывая на промахи истекшего. Драко любил такие минуты.
Можно было даже сказать, что для него они была наиболее важными в его отношеньях с отцом.
Он провёл по подтяжкам рукой и немного оттянул их. Также у Громоотвода есть спин-офф "Я каждый день пью Австралию!
Я знаю, что многих разочаровала концовка, но я абсолютно не видела хэппи энда в этой работе. В целом я редко могу представить себе хэ в работах с меткой хронофантастика. Но как раз конец работа надвигает на мысли что главное и самое ценное — это память и воспоминания, а не утрата.
И кстати опять же это одна из немногих работ на которой я плакала. В этой работе настолько хорошо прописаны сражения, что я буквально тряслась, когда ребята шли на новые задания. Опять же, когда только начинала фанфик, прочитавши первые 3 главы я его забросила, так как он показался мне морально сложным, но после я увидела отрывок диалога из этого фанфика и решила всё таки продолжить, и не разу не пожалела об этом.
Работа действительно сложная, так как герои учатся жить и принимать себя. Очень много сложных но важных диалогов. Не которые моменты затишья до сих пор заполняют моё сердце теплом: борьба с шлангами, посиделки за просмотром телевизора, покраска дома, поход на речку и концовка фанфика настолько красиво вписывается во всю мрачность работы, что после прочтения ты сидишь и просто улыбаешься, думая о жизни персонажей после.
Я читала эту работу, когда за окном лежал снег и потому было безумно приятно окунуться в атмосферу курорта и жаркой драмионы. Что зацепило меня, так это необычность локации. Так как это была одна из первых прочитанных мною работ, до неё читала Хог и пару ПостХогов в Магической Британии.
Также сейчас выходит озвучка на ютубе, послушать можно тут. С 5-ым местом я тоже не смогла определится, потому тут будет два фанфика. Изначально, когда только начинала читать я абсолютно ничего от неё не ожидала, так как не слышала никаких отзывов.
Как раз в этом фанфике идёт наклон на сюжет нежели на развитие любовной линии. Любой момент с Натали и Адрией просто вызывал мурашки по телу. Она склонилась, чтобы поцеловать его, но он отвернул голову и взял её за руку.
Гермиона склонила голову, грубым движением вытирая вновь выступившие слёзы, и тоже направилась к выходу из комнаты. С каждым шагом ноги словно наливались свинцом, отказываясь подчиняться, но она продолжала идти, надеясь, что боль притупится со временем. А ещё она не хотела, чтобы Драко видел её сломленной.
Especially when her life was at risk. Hello friends... Will the love rekindle again when they meet after ten years??? She has the same dark brown eyes as the other bastard in Winterfell, Jon Snow. When she is given the opportunity to send Railey away once and for all, she does not hesitate. Railey is send to the Dreadfort, to Lord Bolton.
There she will meet the sadistic, violent and cruel Ramsay Snow, as most people say.
Белый пепел. А я молю принять меня обратно. Всем кто видит это, всем кто услышит об этом не понять того, что понял я. Что я наделал, что я натворил…..
А единственный мой кошмар это увидеть, как его палочка будет направлена в сторону Нарциссы и Драко. Той Нарциссы, которой я кричал в Азкабане, которой посвящал свою исповедь. Наш Драко, ради жизни которого, я готов ползать в ногах этой воскресшей мумии. Теперь у него есть, что у меня отнять, ему есть чем шантажировать меня. Я вымаливал милость не за себя.
Моя жена! Мой сын! Мой смысл…. Только лишь бы он не догадался. Пусть думает, что я так трясусь за себя.
Да ему и не понять. Он не знает как это — отдать жизнь за собственное дитя. Ох, как невольно прошла у меня параллель с Поттерами… Но это не значит, что я сожалею. Хотел ли я теперь уничтожения всех грязнокровок? Хотел ли я такой власти как Воландеморт?
Возможно теперь я хотел бы, чтобы мой сын смог пожить, создать семью… Но я прекрасно знаю, что Темный лорд убьет его, как только он станет ему не угоден. А значит…. Я должен забыть о своих мыслях и чувствах. Я буду выполнять любую его прихоть. Украсть — украду, убить — убью, замучить до смерти — замучаю.
Теперь каждый сам за себя, а я за свою семью. И чтобы он не тронул их, я должен быть ему полезен. Именно поэтому я сейчас встаю и выполняю все поручения Темного Лорда. Я сделаю все, чтобы защитить свою семью от него. Люциус с привычной гордой осанкой прошел мимо других Пожирателей.
Его спина невольно сутулилась лишь при Темном Лорде, а при этих он не собирался скрывать своего величия и достоинства. Да, они все еще остались при нем.
Как к тебе относится Драко Малфой из "Гарри Поттер" ?
Ответ не заставил себя долго ждать — когда последний из Упиванцев поцеловал край мантии Лорда и отошел в толпу, его Темнейшество поднялся с трона. Сегодня будет повержен наш главный враг, символ Надежды Светлой стороны! Гарри Поттер! Лорд взмахнул рукой, двери зала распахнулись, и в помещение втащили избитого, полуживого мальчишку, повисшего на руках Макнейра и Мальсибера. Мальчишка мешком свалился у ног Темного Лорда и только изредка вздрагивал, не издавал ни звука, но смотрел с ненавистью. Лорд жутко улыбнулся. А Упивающиеся завозились, потому что по залу поплыл сладковатый и безумно притягательный запах, услышав который, множество присутствующих здесь альф заволновались.
Люциус же сразу понял, что он — покойник. Потому что запах мальчика, услышанный им, когда его только несли к залу собраний — Люциус еще подумал, чем это в поместье Лорда так приятно пахнет — сводил его с ума. Сводил, заставляя взбеситься все рецепторы, кружиться голову, напрячься член, и рот наполниться слюной. Альфа нашел свою омегу. В безумном волшебном мире каждый волшебник относился к какому-либо виду — альфам, бетам или омегам. Проще всего было, конечно, бетам — они жили как обычные люди, с женщинами или мужчинами, в зависимости от того, кого предпочитали.
А вот омеги и альфы… Все девушки, даже чистокровные, всегда были бетами, очень и очень редко среди них рождались альфы или омежки. Практически все магглорожденные — а все магглокровки потомки сквибов — были бетами. И, если вдруг кровь старых поколений при слиянии оказывалась чуточку сильнее, то магглорожденные тоже оказывались альфами или омегами. Чаще альфами. Нужно очень много магии, чтобы сделать маглокровку омегой, ведь ему еще придется детей вынашивать. Полукровки и чистокровные бетами оказывались в одном случае из ста.
А вот альфами и омегами примерно поровну. И это доставляло определенные трудности. Каждой альфе мечталось найти своего омегу. К сожалению, предназначенная омега могла жить хоть на другом конце света, и пара бы просто никогда не встретилась. Чистокровные альфы, чтобы не вырождаться, женились на женщинах-бетах, и те рожали им чистокровных детей. Чистокровные омеги чаще всего либо запирались в поместьях, либо отправлялись в добровольное отшельничество — путешествие по миру в поисках альфы.
Они не могли завести потомство ни с кем, кроме своего альфы, так что были, в общем-то, бесполезны. Природа, видимо, пожалела своих детей, и омеги стали рождаться гораздо реже, и создание пары теперь стало делом еще более редким, чем, к примеру, сто пятьдесят лет назад. Омеги стали цениться больше золота — для них устраивались смотрины, куда приезжали альфы со всего мира. Но и альфы стали появляться, пусть, чаще, чем омеги, но куда реже, чем полвека назад. Люциусу повезло и не повезло одновременно. Он родился альфой, женился на бете, и родил сына-омегу.
И уже давно забросил поиски своей пары — ему уже за сорок. Драко, похоже, нашел свою пару сразу — и Люциус, откровенно говоря, был ошеломлен подставой судьбы. Но это уже дело прошлое, решенное. Именно сейчас он получал очередной пинок от Лахесис. Мальчишка Поттер оказался чертовой омегой. Потекшей впервые именно сегодня.
Его омегой — иначе как объяснить скапливающуюся во рту вязкую слюну, благодаря которой он сможет пометить мальчика, оставить на нем свой запах, привязать его к себе. Люциус понимал, что сейчас он сделает величайшую глупость в жизни, и еще не раз об этом пожалеет… Наверное… Пока Люциус решал, Поттер каким-то чудом сумел извернуться, уходя от заклинания Лорда, подняться на ноги и ринуться в угол зала. Непонятно, правда, зачем, но это изрядно всполошило ряды сторонников Волдеморта и его самого. Упивающиеся двинулись к углу, запирая в нем мальчишку, предвкушая веселье — Люциус чувствовал это по разлившемуся в воздухе запаху возбуждения множества альф. Малфой понимал, что сделает глупость, и все же он от себя не ожидал, что, когда они он был, естественно, в первых рядах , загонят мальчишку в тиски, он сам ринется к Поттеру и встанет между ним и Лордом, закрывая омегу собой. Уже сделав это, Люциус мысленно взмолился Магии, чтобы она помогла — спасла, уберегла.
Не его — так хоть мальчика. Малфой оглядел ровные ряды Упивающихся, разглядел обреченность в антрацитовых глазах друга, посмотрел на змееподобного Темного Лорда. Вспомнил, что голова его трости — зачарованный еще дедом порт-ключ, срабатывающий от пароля. Все произошло мгновенно — Люциус дернул к себе Поттера, выкрикнул пароль, и исчез в вихре перемещения.
Гарри сидит в баре, замаскировавшись чарами, и думает об этой ситуации, пока к нему не подсаживается незнакомец и не предлагает сделку. Незнакомец оказывается вампиром, уставшим от жизни.
Тот стоял на своей одежде в центре комнаты, прикрыв руками пах, и чувствовал себя пленницей, пожираемой жадными взглядами толпы на невольничьем рынке Стамбула.
Только он сам добровольно пришел к Малфою, его не заставляли. Сам, потому как, сев играть в магические карты, он даже подумать не мог, что желание выигравшего Малфоя будет таким неожиданным. Иначе я просто развернусь и уйду! Ты сюда не за этим пришел. Да… теперь расставь ноги шире, еще шире, да не на ширину плеч! А теперь немного наклонись. Да, именно, носом в стол, руки положи на столешницу!
И чего ты такой непонятливый? Гарри сглотнул и уже не по команде облизнул пересохшие губы. Он сдерживался изо всех сил, дабы не убрать со лба взмокшую прядь волос, чувствуя, как бешено колотится сердце. Ты что, разговаривать сюда пришел? Лежать на столе в такой позе было очень неудобно. За тобой что, дементоры гонятся? Мне очень дорог мой член, который, в отличие от твоего… — Отличие?
Не смеши меня, отличие… три миллиметра разницы? Гарри попробовал пошевелить руками и ногами. И без Петрификуса выходило хреново. Ты голым своё достоинство очень бережно от меня прятал, прикрывшись руками… А сам небось подглядывал за мной в наших душных квиддичных душевых? Ты дрочил на меня, Поттер? И потом, я недостаточно тебе доверяю, чтобы быть снизу.
Они вернулись в сознание 15 августа 1997 года, но так как была война Гарри, естественно к ним не пришёл он даже об этом не знал. Северус перед смертью говорит адрес где лежат Поттеры это просьба Дамблдора. И сразу после победы он идёт в банк, где подтверждается, что его родители живы.
После этого он отправляется к ним. Тогда прошу сюда! Если одна семья изгоняет своего младшего слепого сына, то обязательно есть семья, которая подберет этого ребенка и воспитает его.