Молитва Отче наш. На наш взгляд, стабильный текст оригинала молитвы «Отче наш» сопутствует более или менее объективной оценке переводов. Полный текст молитвы Отче наш на арабском языке: читать Отче наш по-арабски с ударениями и русской транскрипцией.
Молитва «Отче наш»
Молитва от сглаза и порчи православная Отче наш. Ирхи кĕлĕсем. Ашшĕн, Ывăлĕн, Святой Сывлăшĕн ячĕпе. Аминь. Эй, Турă, хĕрхенсем мана, çылăхлă çынна. (Лк.18,13). Эй, Турă, Турă Ывăлĕ Иисус Христос, çырлах мана, çылăхлăскере. Пуçламăш кĕлĕ. Эй, Турă, Турă Ывăлĕ Иисус Христос, Хăвăн чăн Таса Аннÿ кĕлтунипе, мĕнпур. На чувашском языке. 00:42. Скачать MP3. Отче наш на чувашском языке Пасхальное Евангелие на чувашском языке запись закреплена Правило Серафима Саровского на чувашском ОТЧЕ НАШЭй Çÿлти Аттемĕр. Вечерняя молитва (каҫхи кĕлĕ) на чувашском языкеSee more.
Отче наш (Эй Ҫӳлти Аттемĕр) на чувашском языке
Ирхи кĕлĕсем. Ашшĕн, Ывăлĕн, Святой Сывлăшĕн ячĕпе. Аминь. Эй, Турă, хĕрхенсем мана, çылăхлă çынна. (Лк.18,13). Эй, Турă, Турă Ывăлĕ Иисус Христос, çырлах мана, çылăхлăскере. Пуçламăш кĕлĕ. Эй, Турă, Турă Ывăлĕ Иисус Христос, Хăвăн чăн Таса Аннÿ кĕлтунипе, мĕнпур. Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Молитва от сглаза и порчи православная Отче наш. На чувашском языке. 00:42. Слушать. Скачать MP3. Главная» Новости» Пенсия на чувашском.
Чувашская молитва
Херувимская… «Как херувимы»: трудно на душе пред Богом… а «Отец» -можно… О. Отец… Всякий раз «просторно» молиться сердцу… Какая милость Божия, Отчая! Но всё же сказано на литургии перед Молитвой Господней: «И сподоби… Владыко, со дерзновением, неосужденно смети осмелиться призывати». Но поют… Р. Отец… Следовательно, Ты хочешь спасти нас… И можешь. Молю… Как знаешь, -«ими же веси судьбами» молитва в конце 3-го часа. Отец… Если и не хочу делать святое, хочу грешного. И тогда всё-таки языком или умом повторяю Отцу: не хочу, а спаси… Есть на утренней молитве такие слова: «Но аще хощу, аще не хощу, спаси мя»… Я думаю, что большею частию мы не хотим избавиться от влекущего греха. И следовательно, остаётся просить: не хочу, а спаси. Отец… Как это слово приближает Бога…Близок Он к нам… Мне приходили мысли, что это преславное имя должно предшествовать каждый раз всем прочим прошениям. Всякое обращение остаётся всё время, пока мы беседуем с кем бы то ни было или просим его.
Но я обращаю на это внимание потому, что несмотря на всю чрезмерную ценность этого благословенного имени «Отец», мы забываем его даже после того, как произнесли его с чувством и пониманием. Пока ещё я говорю это слово и задерживаюсь на нём вниманием, я ощущаю радость и благодать «Отечества» Божия ко мне, но как только перехожу к дальнейшим просьбам, то уже погружаюсь в их смысл оторванно от имени «Отец». Иначе сказать, я опять стою просто пред «Богом», но уже не «Отцом». А это совершенно неправильно по существу и может значительно менять дух дальнейших молений. И наоборот, когда я всё время стою в памяти об «Отце» моём и нашем, то это отражается и на тоне моих прошений. Увидим сейчас, при объяснении их. А пока я дерзаю помнить и чувствовать это святое имя в течение всей молитвы неотступно. Пусть «Отец» проходит через всю её. А это приводит меня к мысли и чувству, что в Молитве Господней это слово и этот дух Отечества окажется главенствующим, господствующим. И к тому, что было говорено мною в общем обзоре молитвы о Боге, надежде, мироотреченности , не только нужно добавить это понятие Отца, но и поставить его даже на первое место по смыслу и духу молитвы… И тогда получится, что основная идея её заключается не просто в слове и бытии «Бог», но непременно — «Бог — Отец наш».
Это и придаёт тот дух необъятной надежды, какой мы чувствуем во всей молитве. Приведу для ясности некоторые переживания последних дней на литургии. Вот станет на сердце тяжело от разных воспоминаний… И обращаешься к Отцу… Он знает всё мое прожитое и настоящее… И вижу по многим признакам — не оставил меня. И не желает оставить: Он — Отец… И станет снова покойно… Или вижу свою беспомощность. Сердце впадает в малодушие и уныние. Опять обращаюсь к Нему как к Отцу. И снова надежда возвращается в душу: Он поможет! И много-много подобных утешительных надежд входит в моё сознание, когда начинаешь вчувствоваться в это чудное слово. Всего после и не вспомнишь. Прочитал я свои объяснения простой женщине — богомолке.
Она слушала с глубоким вниманием. После я спросил её: — Какие впечатления остались в душе твоей? Она сначала стеснялась высказаться, а потом ,по просьбе моей, ответила: — Утешительно! И сокрушение в душе остаётся. Я весьма порадовался такому восприятию: значит, я не перегнул ни в какую сторону. Но всё же сам стою и хочу стоять на милости Божией. Бог есть Любовь. Это мне даёт жизнь и поддержку. Но часто снова забываешь про это. И нужно напоминать себе самому: Бог — Отец.
И это даёт живость в вере, и молитве, и спасении. Не менее часто забываю — и теперь — слово»наш», а не мой только. Между тем, всё это неразделимо. Мне пришло в мысль такое сочетание первых трех слов: «Отец» — это говорит о любви Божией к нам; «наш» — говорит о любви людей друг к другу; «небесный» — говорит о том [месте], где эти обе любви соединяются, о единстве всех с Богом и всех людей: не здесь, в этом мире, а там, в ином уже мире… Там — блаженство и торжество истинной Любви. Ничего не просить прежде славы Отца Небесного, но всё почитать ниже хвалы Его, — вот молитва, достойная того, кто называет Бога Отцем. Бог имеет собственную славу, исполненную всего величия и никогда не изменяемую. Её созерцая, и серафимы славят Бога, взывая: «Свят, свят, свят» Ис. Пусть никто не имеет безрассудной мысли, будто Богу даруется прибавление святыни словами: да святится имя Твое. Он — свят и всесвят и святее всех святых. И серафимы приносят Ему такое песнопение, непрестанно взывая: «Свят, свят, свят Господь Саваоф; исполнь небо и земля славы Твоея» Ис.
Как те, которые приносят хвалы царям и называют царями и самодержцами, не дают им то, чего они не имеют, но славословят то, что имеют, так и мы не сообщаем Богу святости, как бы не бывшей у Него, когда говорим: «Да святится имя Твое», но прославляем находящуюся у Него, ибо «да святится» здесь сказано вместо «да прославится». Святитель Тихон Задонский. Сие значит, чтобы мы ничего иного, как только славы Божией не искали. Достойна молитва того, глаголет Златоуст, который Бога Отцем нарицает, ничего не просит прежде славы Божией, но всему предпочитает хвалу Ему. Имя Божие свято и славно есть без нашего прославления, но мы должны стараться, чтобы и в нас оно славилось. Святитель Феофан Затворник. Вторая мысль в словах «да святится» есть — да благоговейно чтится. Ибо что свято, то окружаем мы всяким почтением, пред тем всегда благоговенствуем, к тому относимся с должным страхом. Кто его имеет, тот имеет и руководителя, и возбудителя, и подкрепителя. Пока он есть, душа бывает полна несокрушимою силою против всякого греха и на всякое добро.
Поелику таким образом он есть первое в духовной жизни, то о нём и первая молитва. Святитель Иоанн Златоуст. Это есть признак совершенной мудрости. Имя Божие прославляется, когда Слово Его чисто проповедуется, и мы по Слову Его житие наше исправляем, якоже глаголет Христос: тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваши добрые дела, и да прославят Отца вашего, Иже есть на небесех. Сего сами мы, без Божией благодати, чинить не можем; того ради просим Небесного Отца, да тое милостиво нам подаст. Отсюда примечается немощь наша, что мы без Бога никакого добра не можем творить, якоже глаголет Христос: без Мене не можете творити ничесоже. Аще просим, дабы святилося и славилося имя Божие, то не должно нам нашему имени славы искать от дел добрых. Кто иначе учит или живёт, как слово Божие научает, тот имени Божия не прославляет. Богу нашему слава всегда, ныне и присно и во веки веков. Таково второе прошение.
Как мы видели, прежде всего мы желаем славы для Бога, чтобы Его имя прославлялось. А теперь мы молимся, чтобы Его Царство пришло к нам. Не говорим: «на землю», чтобы кто не подумают, будто Царствие Божие — это есть благополучное житие на этой земле. Нет, эту мысль сначала же нужно решительно отвергнуть! Такое царство — совсем не Божие, а человеческое, земное. Между тем, некоторые именно так и склонны понимать «Царство Божие» — как земное благоденствие, в какое включается и нравственное состояние общества: любовь, чистота, образованность, мир, экономическое довольство, отсутствие войн, повышение культуры и т. Будет царствие Божие на земле! Присоединится к этому и вера в Бога. Но это — совсем не Царство Божие. Это царство человеческое, земное, только — благополучное и благочестивое.
Бог же, при таком понимании, будет лишь средством или устроителем такого блаженного общества, собственно, лишь орудием для нас, для нашей жизни на этой земле. Значит, не Бог является целью нашего стремления, и не Его общение с нами, как это видели мы в первом же призывании Небесного Бога Отца?.. Отсюда уже ясно, что такое царство — не Божие, а наше, человеческое, земное. И так веровали не только безрелигиозные люди, но и некоторые верующие, даже ученые священнослужители… Я знал таких лично. Один из них, например, говорил, что темниц-то не будет, но… публичные библиотеки останутся… Ему, как книжному человеку, они, конечно, были интересны, как иному — «хлеб насущный». Но такое понимание — никого не удовлетворит: ни искренне верующих, поскольку их вся жизнь сосредоточена в Боге, ни безрелигиозных людей, поскольку им Бог совсем не нужен, они и без Него надеются устроить это благо; и им Бог, вера в Него, даже мешает такому устройству, ибо раздваивает человека и притом смиряет его, тогда как для царства земного нужны люди «новые»: гордые, уверенные, «сильные» — как они думают. Нет, не это, конечно, разумел Господь Иисус Христос, когда повелевал молиться о Царствии Божием… Не будем дольше останавливаться на этом: ясно для нас, что не об этом просим мы! Есть другое понимание Царства Божия, более близкое к подлинному, но не совсем ясное: Царство Божие именуют многие — Царством Небесным. Собственно, это верно. Но остаётся непонятным: каково же содержание этого понятия — «Небесное»?
Правда, оно противополагается «земному» царству — и это хорошо уже. Но нам хочется знать: какое же отношение оно имеет к Богу? Вот эту неясность и нужно вскрыть. Начну с рассказа. Я был ректором в семинарии в Твери. Меня пригласили служить в одном приходском храме. Он был всюду расписан. А вверху под куполом изображена была в картинах Молитва Господня. Смотрю я на прошение «Да приидет Царствие Твое» и с радостным удивлением вижу, как сверху, с неба, спускается Дух Святой в виде голубя как Он явился при крещении Спасителя. Вот — удивился я — как понималось «Царствие Божие»!
И как это наши батюшки и домашние живописцы выбрали такие оригиналы для копирования в храме! Другой факт — всецерковного значения. На 2-й неделе Великого поста наша Православная Церковь чтит память св. Григория Паламы, архиепископа Фессалоникийского г. Григорий собственно действовал в XIV веке, следовательно, служба ему вошла в круг Постной Триоди уже поздно. И вот какая тому была причина. На Афоне некоторые подвижники видели особый свет над головами и считали его не земным естественным светом, а — небесным, присносущным, благодатным, божественным. Противником такого воззрения был монах впоследствии католический епископ Варлаам Калабрийский. Вот против него за подвижников выступил иночествующий св. Григорий Палама.
Чтобы обличить Варлаама, защитники света ссылались на свет, в котором Господь явился во время Преображения на горе Фавор, потому и свет именовался «Фаворским». После долгих споров и четырех Поместных Соборов, восторжествовало это православное учение. Собственно здесь поднималось два существенных вопроса христианского учения: 1 о действительном существовании сверхъестественного мира; 2 о способе его познания. И Церковь отстояла сверхъестественность Фаворского света и действительность его. Но вместе с тем установлено было, что и познание его могло быть не результатом ума, а даровано только — Божиим Откровением, или благодатию. Поэтому св. Григорий Палама именуется в богослужении «проповедником благодати». Естественно вызывается вопрос: почему Церковь постановила праздновать службу ему во 2-ю неделю Великого поста и как раз в последующее воскресение после «Торжества Православия»? Нужно думать, что это сделано не случайно. За неделю до этого мы прославляем Православие, а теперь утверждаем, в чём оно заключается и каков путь к нему.
Хвала св. Григорию Паламе имеет не частное лишь значение его победы над Варлаамом — это было бы мало достойно для празднования всей Церквью, а содержит, как видим, ответ на существенные вопросы всего Православия. Кончилась иконопочитанием борьба со всеми еретиками, и Церковь одолела их. Если всмотреться во все ереси, то можно увидеть, что они грешили двумя ошибками в глубине своей: они стремились к человеческому земному идеалу, сводили христианство к земной цели, позабывая небесное происхождение его, или же, наоборот, неуместно как евтихианство отрывали его от человека, лживо уча о «поглощении» во Христе человечества Божеством Его; вторая ошибка состояла в том, что еретики хотели всё «понять» разумом, объяснить натурально, или мнимо-понятно. Между тем, вся наша вера божественна, поскольку всё спасение наше совершается Богом, и для ума непостижимо, поскольку здесь действует в основе всего Благодать Духа Святого, посланного ради искупительного подвига Христа, Сына Божия, пред Отцом Небесным в Троице. И только ради действительного, непреложного, нераздельного соединения во Христе этих двух естеств — Божества и человечества — и возможно было и искупление, и послание Святого Духа, и вообще спасение человека. Бог соединился с человеком: во Христе — по существу, а с людьми — по благодати. И всё это человеческим умом невозможно ни понять, ни даже поверить этому. Как говорит апостол Павел: Бог явил «преизобильное богатство благодати Своей в благости к нам во Христе Иисусе или чрез Него ; ибо благодатью вы спасены чрез веру, и сие не от вас, Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился, ибо вы — Его творение, созданы во Христе Иисусе на для добрые дела» Еф. Итак, всё христианство — благодатно!
И по содержанию, по существу, и по познанию, по откровению. Но теперь спрашивается: какое отношение имеют все эти рассуждения к вопросу второго прошения молитвы Господней — о Царствии Божием? Для ответа на это вот мы и должны обратиться к Фаворскому свету, явившемуся во время Преображения Господня. Перед этим было исповедание Божества Иисуса Христа, а после этого Он открыл ученикам о кресте — как Своем, так и общехристианском Мф. И тотчас после этого Он сказал: «Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти то есть ещё в этой земной жизни , как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем» Мф. То же и у евангелиста Луки: «Царствие Божие» Лк. Господь явился в «Царствии Своем», «пришедшем в силе». И это прославление Его было такое преблаженное, такое прерадостное, что Пётр воззвал к Иисусу: «Равви Учитель! Сделаем три кущи палатки, шалаша : Тебе одну, Моисею одну, и одну Илии! А ведь он только шесть дней тому назад уговаривают Господа не допускать Себя до страданий см.
Но в ответ услышал от Господа страшный упрёк: «Отойди от Меня, сатана! Ты Мне соблазн! А «некоторые из стоящих здесь», при Господе, ещё и при жизни Его и своей увидят это блаженное состояние в «Сыне Человеческом, грядущем в Царствии Своем», — а не в страдании и не убитым, как Он предсказывал им о Себе. И этот же апостол Пётр, который услышал такой ответ — «сатана» — теперь говорит: «Хорошо нам здесь быть! Ему так радостно и страшно было, что «он не знал, что сказать… потому что они были в страхе» Мк. И пусть Пётр говорит от неразумия и страха, но он был восхищен в это время и хотел продлить это блаженное состояние — так оно было необычайно радостно, что он забыл весь остальной мир, все человечество, всех родных, всех людей… Нам это непостижимо, но в душе Петра так было! Вот это и есть обещанное Христом: за крест — Царствие Божие! И хотя оно в Преображении приходило «в силе», но ещё — не во всей. Также, если мы обратимся теперь к книге Деяний, то увидим, что там часто упоминается о Царствии Божием как о главной проповеди христианства. И кончается книга рассказом, что апостол Павел «жил два года на своем иждивении… проповедуя Царствие Божие и уча о Господе Иисусе Христе со всяким дерзновением невозбранно» Деян.
И это определение считается главною проповедью Евангелия Мф. Цель, к которой мы должны стремиться, есть Царствие Божие Мф. Об этом говорят все Евангелия и послания апостолов. В наше время и мы, все христиане, этим живём. Это не требует доказательства текстами, как всем нам известно. Разница лишь в том, что у евангелистов Марка и Луки употребляется слово Царство с прибавлением — «Божие», тогда как у Матфея прибавляется слово «Небесное». Это потому, что Евангелия Марка и Луки были направлены к миру не еврейскому, а языческому, для которого слово «Божие» было более приемлемо, а евреям, к которым писал евангелист Матфей, было более привычно слово «Небесное». Но и у последнего встречаем мы слова «Царствие Божие» или просто — «Царствие» Мф. И последней целью мира будет то, чтобы «царство мира соделалось Царством Господа нашего и Христа Его, и будет царствовать во веки веков», — говорит тайнозритель Иоанн Богослов Апок. II, 15; 22, 5.
Теперь мы подходим к вопросу: что же есть Царствие Божие? Но прежне всего мы укажем: что не есть Царствие Божие. Вообще мы скажем, что Царствие Божие не есть что либо внешнее, например, какаянибудь, даже самая идеальная, форма государственного или общественного устройства мир между народами, прекращение войн, болезней, полное всеобщее довольство, культура и т. Все это было бы лишь внешним, материально-душевным земным царством, царством — «от мира сего», царством человеческим, но — не Царством Божиим. Если же Царство Божие — не земное, — что же оно? Это человеку, духовно неопытному, трудно понять, потому что не с чем поставить его в сравнение, в аналогию. Например, сладкая пища, отличное питание и даже мир в душе и радость земная, кажется, могли бы быть аналогией для Царства Божия. Но апостол Павел прямо говорит, что Царство Божие — «не пища и питие». А что же? Опять не земные, но «во Святом Духе» Рим.
Это ещё мудрее, и неопытному — непостижимее! И Господь Сам говорит ученикам на Тайной вечере: «Отныне не буду пить от плода сего лозного виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего» Мф. Здесь обращают наше внимание и «новое вино», и «в Царстве Отца». Господь берет сравнение от земли, но прибавляет «новое», то есть иное, нежли земное, вино. И притом это будет в «Царстве Отца». Даже — не Его, Христовом, а в «Царстве Отца». II, 10; Лк. Первое употребляется, как сравнение с веселием от вина Пс. Второе слово — гораздо непостижимее: почему это Царство называется — Царством Отца? Господь Иисус Христос говорил с учениками как Человек, а все Божественное, Небесное Он относил к Отцу Своему; для евреев это было приемлемее — в противоположность земному.
Следовательно, это «Отца Моего» — то же, что «Царство Божие», не земное, а Божественное, присносущное, сверхъестественное. Тем более — для человека: всё изливается от Него же. Под Богом, конечно, разумевается вся Троица, но прежде всего — Бог Отец: источник, корень Божества и всего бытия. Но и это не уясняет нам содержания понятия «Царства Божия». Пока мы негативным отрицательным путём пришли к тому, что не есть Царство Божие. Царствие Божие, говорит св. Григорий Палама, не создано. Тварь вся создана, есть сотворена, а Царство Божие — не создано, присносущно, как сущее в Боге, как неотъемлемое от Него, как свет и тепло — неотъемлемы от солнца. Но если мы пожелаем конкретнее понять теперь, что же оно есть, то вот какие мысли приходят мне и какие открыты нам святыми отцами. Прежде всего условимся в мыслях, что это Царство действительно есть, истинно существует.
Бог есть. И следовательно, Его Царство с Ним существует. После Страшного суда Господь скажет праведникам: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира» Мф. В чём же оно состоит? На этот вопрос мы должны ответить себе, что оно — никак не просто, не скудно, не бледно, как можем мы воображать себе его, живя на земле и не зная его. Наоборот, оно необычайно сложно, так сказать, — чрезвычайно богато, непостижимо разнообразно. И не может быть иначе: если Бог сотворил мир таким разнообразным, то тем более должно быть многообразным Царство Божие. В чём же состоит это многообразие, мы не вполне можем сказать — это нам неизвестно, — но лишь отчасти. Апостол Павел говорит: «Мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем; когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится» 1 Кор. Даже про себя самого он сказал: «Теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан» 1 Кор.
И про лучших христиан апостол Иоанн говорит: «Возлюбленные! Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его Отца , как Он есть» 1 Ин. Итак, Царство Божие с положительной стороны нам ещё не вполне открыто, мы его вполне не знаем. И не должно нам любопытствовать: что оно есть? Только нам открыто, что оно — необычайно блаженно! И Господь нисколько не остановил его, но только перевёл на вопрос о том, кто достоин этого пира см. И это относилось особенно к евреям, но касается и нас всех. Итак, Божие, хотя и превосходит человеческое познание, но Духом Святым оно открывается духовным, облагодатствованным людям. Что же именно открыто? И можем ли мы, обыкновенные христиане, постигать это?
Иногда и нашей душе ниспосылается переживать такое духовное состояние, что с ним не может сравниться никакое земное счастье. Преподобный Макарий Великий говорит, что в такое время человек ничего бы не хотел, как только сидеть в углу пещеры и утешаться таким духовным наслаждением. Это знакомо отчасти и нам по опыту: тогда всё земное кажется почти несуществующим. Но это лишь начало. А что же нужно бы сказать о высшем состоянии, какого достигнут — и даже достигают — угодники Божии ещё здесь на земле?! Вон апостол Павел пишет о себе если повторюсь, то — во славу Божий! И знаю о таком человеке только не знаю — в теле или вне тела: Бог знает , что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которые человеку нельзя пересказать» 2 Кор. Таково было состояние апостола, что его нельзя было даже «пересказать», ибо для этого даже не хватало слов на языке человеческом. А оно воистину было! Об этом с несомненностью мы заключаем уже из того, что апостол Павел об этом откровении говорит: «Знаю», а чего не знает — в теле или не в теле, — говорит, не стыдясь: этого «не знаю» — большее утверждает, а меньшего не понимает!
Подобным образом и преподобный нашего времени о. Но после он открыл это в беседе своей в лесу с Н. И я считаю за лучшее сделать краткие выписки оттуда. Вот они. День был пасмурный. Снегу было на четверть на земле, а сверху порошила довольно крупная, густая крупа, когда батюшка отец Серафим начал беседу со мной на ближайшей пажинке своей, возле его ближней пустыньки, против речки Саровки у горы, подходящей близко к самым берегам её. Поместил он меня на пне только что срубленного им дерева, а сам стал против меня на корточках. Серафим, — не сказал вам о том определённо. Говорили вам: ходи в церковь, молись Богу, твори заповеди Божии, твори добро — вот тебе и цель христианской жизни… Вот я, убогий Серафим, растолкую вам теперь, в чём действительно эта цель состоит. Молитва, пост, бдение и всякие другие дела христианские, сколько они ни хороши сами по себе, однако не в делании только их состоит цель нашей христианской жизни, хотя они и служат необходимыми средствами для достижения её.
Истинная же цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святаго Божия. Так и в стяжании этого-то Духа Божия и состоит истинная цель нашей жизни христианской, а молитва, бдение, пост и милостыня и всякия ради Христа делаемыя добродетели суть средства к стяжанию Духа Божия. Так все равно и стяжание Духа Божия. Ведь вы, ваше боголюбие, понимаете, что такое в мирском смысле стяжание? Цель жизни мирской обыкновенных людей есть стяжание или наживание денег, а у дворян сверх того — получение почестей, отличий и других наград за государственные заслуги. Стяжание Духа Божия есть тоже капитал, но только благодатный и вечный… Бог Слово, Господь наш, Богочеловек Иисус Христос уподобляет жизнь нашу торжищу… Земные товары — это добродетели, делаемые Христа ради и доставляющие нам благодать Всесвятаго Духа… — Батюшка, — сказал я, — вот вы всё изволите говорить о стяжании благодати Духа Святаго как о цели христианской жизни: но как же и где я могу её видеть? Добрые дела видны, а разве Дух Святый может быть виден? Как же я буду знать, со мной Он или нет? Серафима, -узнать мне, что я нахожусь в благодати Духа Святаго? И только на этих основах и предлагавши свои послания, как истину непреложную, на пользу всем верным, — так святые апостолы ощутительно сознававши в себе присутствие Духа Божия.
Я отвечал: — Всё-таки я не понимаю, почему я могу быть твёрдо уверенным, что я — в Духе Божием. Как мне самому в себе распознать истинное Его явление? Батюшка о. Серафим отвечал: — Я уже, ваше боголюбие, сказывал вам, что это очень просто, и подробно рассказал вам, как люди бывают в Духе Божием и как должно разуметь Его явление в нас… Что же вам, батюшка, надобно? Тогда о. Серафим взял меня весьма крепко за плечи и сказал мне: — Мы оба теперь, батюшка, в Духе Божием с тобой! Что же ты не смотришь на меня? Я отвечал: — Не могу, батюшка, смотреть, потому что из глаз ваших молнии сыпятся. Лицо ваше сделалось светлее солнца, и у меня глаза ломит от боли… Отец Серафим сказал: — Не устрашайтесь, ваше боголюбие, и вы теперь также стали светлы, как и я сам. Вы сами теперь в полноте Духа Божия, иначе вам нельзя было бы меня таким видеть.
Слово «эй, атте» есть оскорбительное обращение, есть унижение достоинства того, к кому обращаются с словом «эй»: эй, Иван, подь сюда! Кто из вас обращается к своему начальнику словом «эй, начальник», тем более когда обращаешься с просьбой о помощи, о спасении своей души и жизни? Попу священнослужителю в храме кто либо обращается со словом «эй, поп» или «эй, батюшка благослови меня»? Тут молимся у Самому Отцу иже есть на Небеси, который есть сам Господь Бог, с словом «Эй»: ей верховный отец Эй, Бог , иже есть на небеси сущий на небеси , дай мне… хлеб на сей день, я жрать хочу! Что чуваши последний ум растеряли? Это молитва не от господа и спасителя нашего Исуса Христоса, но это есть молитва от неприязни сатаны-диявола. Ибо это сатана так тайно учит нас, что бы мы унижали и оскорбляли Отца нашего, иже есть на Небеси, и который есть сам Господь Бог вседержитель. Выбросьте эту молитву «эй, Атте» и не молитесь с словами «эй, Атте». Но решать вам каждому сам за себя, ибо написано: Каждый спасением да спасает душу свою, Иеремия, 51:45.
Ибо мы так обращаемся к Отцу нашему, иже есть на Небеси. Всякий иной перевод будет по смыслу и логически не правилен. А так же о замене местами слов «есть» и «Царствие». И ещё раз о сатане: кто есть неприязнь-сатана-дьявол? О значении чувашского языка для понимания текстов Священного Писания, а так же кто такие чуваши, читайте в моих предыдущих статьях. В них ты не найдешь правду. Ты сам видишь насколько они порчены. Читай хотя бы по дореволюционным чувашским текстам, хотя и там много неправильного перевода. И всегда сверяй эти чувашские тексты по старо-славянским текстам, хотя бы по Острожской Библии.
Можно читать текст на чувашском языке. Для понимания представлена его же версия, но написанная русскими буквами. Читать молитву на чувашском языке онлайн Чтобы можно было быстро найти нужный текст обращения к Господу, представлены онлайн-версии.
Раскрыта тайна молитвы «Отче наш»: в это сложно поверить
23 апреля 2024 года в здании Чебоксарско-Чувашского епархиального управления состоялось очередное заседание редакционной комиссии Чебоксарской епархии по переводу и изданию книг на чувашском языке. Читать и слушать молитву «Отче наш». Утренняя молитва (ирхи кĕлĕ) на чувашском языке. 2) перевод молитвы «Отче наш», сделанный учителем Та-лиевым (рукопись имеет заголовок: «Молитва отче наш, на чувашском языке», подпись: «Перевел поэзии учитель Петр Талиев».
отче наш на чувашском языке
Потому что это указание РПЦ. И на своём личном опыте я убедился, что богослужебные тексты, Евангелие и Псалтирь лучше читать на церковнославянском. Или для чего?
Чувашская молитва - фотоподборка Пожаловаться Псалтырь на чувашском языке.
Книги на чувашском языке. Акафисты на чувашском языке. Молитва на чувашском языке.
Чаваш халах. Отче наш молитва на молдавском. Молитва на молдавском языке.
Молитва Отче наш на молдавском языке. Отче наш молитва на армянском языке. Молитвы на чувашском языке книга.
Псалтырь на чувашском языке. Библия на чувашском языке. Молитва Отче наш на церковно-Славянском языке.
Отче наш молитва на старославянском. Молитва Отче наш на старославянском языке. Иже еси на небесех.
Утренние молитвы. Молитва слов Утренняя. Утреннее правило молитвы.
Утренние молитвы текст. Язычество чувашей. Чувашские языческие идолы.
Язычество в Чувашии. Языческие обряды чувашей. Мусульманский Отче наш.
Молитва Отче наш на чувашском языке. Молитва Отче наш на мусульманском языке. Отче наш молитва на чувашском.
Молитва о работе. Молитва о помощи в работе. Молитва о помощи в трудоустройстве.
Сильные молитвы помощь в работе. Творческая молитва. Молитва о плавающих в море.
Молитва моряка. Молитва за моряков которые в море. Трисвятое по Отче наш молитва.
Царю Небесный Трисвятое и по Отче наш. Трисвятое молитва текст. Трисвятое и по Отче наш молитва текст.
Чувашский национальный костюм презентация. Презентация на тему Чувашский национальный костюм. Презентация на тему одежда чувашей.
Презентация на тему Чувашский народ. Отче наш и Богородица. Отче наш Богородице.
Молитва Богородице и Отче наш. Молитвы Отче наш и Богороди. Молитва "Отче наш".
Отче наш молитва на русском. Молитва текст. Слова молитвы Отче наш.
Молитвы разные. Молитвы на разные случаи жизни. Три молитвы.
Отче наш молитва по. Пословицы и поговорки по чувашскому языку. Чувашские пословицы на чувашском.
Пословицы о языке на чувашском языке. Пословицы по чувашскому языку. Пословицы на чувашском языке.
Чувашские пословицы. Поговорки на чувашском языке. Пословицы о труде на чувашском языке.
Молитва на церковно Славянском.
В книге также имеется небольшой раздел, посвященный переводу молитвы «Отче наш». В настоящей статье нами предпринята попытка описания истории всех доступных переводов Господней молитвы на чувашский язык с последующим лингвистическим анализом. При этом мы сознательно ограничиваем тему только переводом «Отче наш», так как обзор литературы по старочувашскому периоду чувашской письменности — это отдельная обширная тема.
Цель же настоящей статьи — на примере перевода одной молитвы показать процесс становления и развития чувашского литературного языка и письменности конец XVIII — начало XXI вв. На наш взгляд, стабильный текст оригинала молитвы «Отче наш» сопутствует более или менее объективной оценке переводов. Полную версию статьи П. Яковлева см.
От редакции Первый выпуск журнала «Родной язык» за 2019 г. Во-первых, это десятый, юбилейный, номер журнала. Во-вторых, номер выходит в год, когда отмечается 70 лет со дня рождения М. В-третьих, центральное место в этом выпуске занимает рубрика «Лингвистические аспекты перевода Библии».
Статьи, собранные в этой рубрике, объединены одной темой — лингвистическим анализом переводов Молитвы Господней из Евангелия от Матфея 6:9-13 , также известной как «Отче наш», на языки России и сопредельных стран: чувашский П.
В начале XIX века в связи с нарастанием отступлений марийцев от христианства российское правительство начинает больше уделять внимание переводам и сочинениям христианских текстов на марийском языке. По просьбе Святейшего Синода в начале XIX века начали переводить церковно-богослужебную литературу на языки народов Поволжья. В 1804 году впервые на марийском языке была издана отдельная книга под названием «Сокращенный катехизис с присовокуплением некоторых молитв, символа веры и 10 заповедей на русском и черемисском языках». Перевод осуществлялся одновременно в двух местах — в Вятке и Казани. В 1818 году открывается отделение российского библейского общества в составе 16 человек для духовного просвещения марийцев с помощью их родного языка. Их трудом стало появление в 1821 году «Евангелия» на горном наречии.
Считается, что одним из переводчиков Евангелия является Андрей Альбинский.
Молитвы на чувашском языке
Эта молитва была дана самим Иисусом Христом в ответ на просьбу учеников научить их молиться. Она является основой христианской молитвенной практики и часто используется в качестве образца для других молитв.
На одном конце юбы делают зарубки: глаза, нос, рот. Затем из той же липы вырезают столик, скамейку для покойника, мостик, чтобы покойный мог перейти через реки, крючок для полотенца и липовую лопату. Считается, что чуваш и на том свете продолжает прилежно и много трудиться. Кстати, среди народов Поволжья чуваши самые трудолюбивые, и это никто даже не оспаривает. Когда придет время и юбу установят на могиле, то на нее повяжут платок, если это могила женщины, или наденут малахай, если умер мужчина. Каждый чуваш-язычник знает всех своих сородичей до седьмого колена, а некоторые и до девятого. Попытка восстановить столб в честь лесного бога Кереметь, предпринятая чувашскими неоязычниками. Ребенка не крестят, а проводят другой обряд. Йомзя-знахарь разбивает над головой ребенка два сырых яйца липовой палочкой, после чего отрывает голову петуху и выбрасывает ее за ворота, как приношение, чтобы задобрить злого духа, шайтана.
За ворота также выбрасывают хмель. Потом йомзя, держа ребенка перед очагом, бросает в огонь соль, заклинает злых духов, уговаривая их покинуть этот дом. Ребенку же желает быть храбрым и трудолюбивым, как его родители. Если ребенок заболеет, его тоже вылечит знахарь. Он протопит печь в избе, положит младенца на широкую липовую лопату и с молитвой и заклинаниями отправляет дитя в жаркую печь. Сначала на мгновение, потом на два и так, увеличивая время, будет прогревать его, приговаривая, чтобы тот рос румяным и здоровым… Моление огню — фото отсюда А тут про чувашские руны: 5. Участник научной экспедиции 1740 года Кенигсфельд «отметил, что у них, то есть у чувашей-язычников, много деревянных и каменных памятников народной скульптуры, на которых написано «буквами, не похожими ни на русские, ни на татарские». И костюм кажется достаточно интересен — особенно головной убор тухья, нечто вроде подобия сфероконического шлема: Чуваши в энциклопедии «Вокруг света» Чувашская магия автор Bagira в Пт 14 Дек 2012 — 22:09 Давайте раскроем суть этой тему. Что же такое «Чувашская магия» и с чем её едят. Большое влияние на быт, обряды, традиции чувашей всегда оказывала религия.
В прошлом обряды и праздники чувашей определялись языческой верой. Вот некоторые примеры: «киреметь» это священное дерево, или священная роща, куда древние чуваши ходили относить свои «парне», то есть — жертвы, приношения в виде платков, остатков пищи и т. Считалось, что духи рощи были как добрыми, помогающими в бедах, так и враждебными, умилостивить которых могло только жертвоприношение. Язычество у чувашей стояло на низшем этапе своего развития: в нем не было статуй, человеческих изображений или животных. Были священные рощи, покланялись земле, приносили в дар пиво, луне, солнцу. Но, в основном — земле. Были жрецы «йумзя», которые совершали приношения и языческие ритуалы. Большинство отмечаемых праздников были тесно связаны с сельскохозяйственными работами, животноводством так, например, самым первым зимним праздником считался праздник прошения хорошего приплода скота — сурхури, что означает овечий дух. Во время праздника дети группами обходили деревню, заходя в каждый дом, пели песни с заклинаниями, желая хозяевам хорошего приплода скота. Хозяева же одаривали их разными сладостями и кушаньями.
По окончании весенних полевых работ устраивался праздник акатуй — свадьба плуга. В период господствования языческих воззрений этот праздник носил религиозно-магический характер, после принятия чувашами христианства он превратился во всенародный праздник, сопровождающийся массовыми гуляньями. После крещения христианские праздники в быту чувашей стали преобладающими и со временем вытеснили языческие. У чувашского народа сложились определенные традиции, связанные с уборкой урожая, строительством жилья. Большую роль в формировании моральных норм, правил поведения играло общественное мнение населения. За проступки и совершенные преступления нередко устраивали самосуд. Видео удалено. Видео кликните для воспроизведения. Как и у многих других народов, у чувашей существовал а в некоторых семьях соблюдается и сегодня определенный обряд, связанный со вступлением в брак. У чувашского народа были приняты три формы вступления в брак: с соблюдением полного свадебного обряда, свадьба с «уходом», похищение невесты чаще всего это происходило с согласия невесты.
При соблюдении полного свадебного обряда жених приезжал в дом невесты на большом свадебном поезде. В отчем доме невесту одевали в девичью одежду и накрывали покрывалом. Родственники невесты встречали свадебный поезд жениха у крыльца, угощая всех хлебом-солью и пивом. Самый старший гость со стороны жениха говорил речь, после чего всех гостей приглашали за накрытые столы. Веселье и гулянья продолжались до следующего дня. Уезжая, жених забирал с собой невесту. Усадив ее верхом на лошадь, жених три раза ударял коня плеткой — по старой тюркской традиции это должно было оградить невесту от духов рода жены. В первую брачную ночь молодая супруга должны была разуть мужа, а утром следующего дня приступить к работе по дому. Как и у большинства народов, главой чувашской семьи считался мужчина, но женщина всегда была очень уважаема. Предки чувашей верили в самостоятельное существование человеческой души.
Дух предков покровительствовал членам рода, мог и наказать их за непочтительное отношение. Для чувашского язычества был характерен дуализм, воспринятый главным образом от зороастризма: вера в существование, с одной стороны, добрых богов и духов во главе с Султи тура верховным богом , и с другой — злых божеств и духов во главе с Шуйттаном дьяволом. Боги и духи Верхнего мира — добрые, Нижнего света — злые. Религия чувашей по-своему воспроизводила иерархическую структуру общества. Во главе многочисленной группы богов стоял Султи тура со своим семейством.
Отрывок из утреннего служения. На нашем портале вы можете ознакомиться с самыми лучшими и интересными духовными книгами.
Отче наш, Иже еси на небесех Актуальные видео сюжеты духовных книг помогут сделать верный выбор.
Но никогда не внедрили в моё сердце живого ощущения этой любви Его. Наоборот, с самого детства — представление о Боге как о Судии, Воздаятеле!
И в таком духе воспитывались мы и в школах. И припоминаю, что только при постриге в монашество, на 27-м году, я в молитвах и наставлениях постригаемому услышал, точно впервые, о необычайной любви к нам, монахам, Бога: «Всещедрый убо Бог и многомилостивый… рекий: аще бы и жена забыла исчадие свое, Аз же не забуду тебе… да восприимет, и обымет, и защитит, и да будет ти стена тверда… утешения вина причина … совозлегая и совосставая с тобою». Конечно, много раз слышал я слова о любви Божией умом, но до сердца они дошли точно в первый раз тогда. А потом опять долгое время не помню живого отклика в душе, как об Отце… О, я множество раз испытывал опыты милосердия Божия, но это было более близко к Милующему Судии, чем к Отцу… «Отец» — это было что-то до такой степени далёкое, немыслимое, что сердце моё не смело даже и подумать подобное.
Отчего же нас так учили? Была ли это ошибка окружающей среды? Но тогда тоже ставится вопрос: почему они уклонились в такую ошибку, если то была ошибка? И была ли то «ошибка»?
Или же тут была какая-то сокровенная правда, что мы больше думали не о Боге любви, а о Боге правды? По этому вопросу мне приходят такие мысли. В православном восприятии христианства — а особенно у русского народа -всегда господствовало покаяние. И это происходило не от того, что русские были более грешны, чем иные православные и инославные христиане, а наоборот — от высоких требований христианского учения.
Идеал Христов так высок и совершенен, что внимательная душа всегда будет недовольна своим состоянием, несоответствующим ему. Так чуткий музыкант мучается и от малейшего диссонанса, а рядовому слушателю и большие ошибки незаметны. Святые люди всегда почти считали себя великими грешниками. В этом духе и воспитывалась Православная Русь.
Следовательно, это была не «ошибка», а глубокое восприятие христианства. Мне припоминается случай из прошлого. Одному человеку была подарена икона с надписью: «Просите у Бога благодати». Казалось бы, что тут невозможного или неприемлемого?
Просить о радости, о милости Божией? Но в ответ на это пожелание было написано: «Где уж мне просить о благодати? Вот хоть бы пощадил меня Господь, окаянную грешницу». И это по-православному, по-русски.
А она была совсем не какая-нибудь великая грешница, по мнению нашему, даже была — «жизни хорошей»: чистой, богомольной, скромной, терпеливой. И это покаянное восприятие христианства так вкоренилось в русские души православные, что нам совершенно невмоготу было переносить сектантские постоянные «благодарения» «дорогому Христу». Нам вообще было неприемлемо протестантское учение о «легком» спасении «верою». Известно, что самою распространенною молитвою в православном богослужении являются два слова: «Господи, помилуй!
И вообще покаянные молитвы в частности, Давидовы псалмы, занимают весьма значительное место в приготовительных частях наших служб: на вечерни, на утрени, на часах, на домашних молитвах. И только на литургии Церковь поднимает нас на свою высоту «Евхаристии» с греческого языка — благодарения, хвалы — гимна Богу за спасение человечества, за восстановление сыновства людей Богу Отцу. Да, это так. Но таково воззрение Церкви, живущей духом Божиим, она в высоте своей достигла вершины славословия чадами своего Отца Небесного.
Но ее немощные, слабые дети и доселе неспособны подниматься до такой высоты. Известно, что едва ли не большинство присутствующих на литургии верующих исполнены не чувства восторга и хвалы Отцу, а постоянным покаянным сознанием своего недостоинства и просьбами о прощении, помиловании да ходатайством о даровании им недостающего в земной жизни. Отчего всё это так сокрушенно и грустно? Причина простая.
Наша греховность, личное наше несовершенство не позволяет подниматься каждому из нас за малыми исключениями на высоту благонадежного торжества, а снижает нас всегда на покаянные просьбы. Потому мы, чувствуя себя всегда виновными, не смеем даже останавливаться на мысли об «Отечестве» Божием по отношению к нам. И от этого, а не от случайного или ошибочного воспитания в семье, школе и обществе и даже в Церкви, мы мало чувствуем это дорогое слово «Отец». Трудно нам оно.
Непосильно ещё. Мы -еще не настоящие дети Отца. Плохие дети. Впрочем, даже и хорошие дети не только лишь любят своего отца, не только ждут от него милостей, даров и нежности, но и боятся его.
Правда, боятся совсем иначе, чем чужие дети или виновные боятся судью: боятся сыновним страхом, опасением потерять любовь своего отца. Но все же боятся — благочестиво боятся. И ангелы от страха закрывают свои лица пред величеством Творца. Но при всём том дети всегда сознают себя детьми своего отца и потому с надеждой, с доверием обращаются к нему.
Так и святые люди: пребывают и в страхе, но и в надежде на милосердие Отца Небесного. Даже не должно называть это чувство «страхом», а скорее благоговением. Их страх — от святой высоты, а наш — от нашей низости; это два разных по качеству страха. И хорошо, что православные люди не дерзают, при своей греховности, возноситься на ступени сектантской фальшивой радости и постоянной хвалы «дорогого Иисуса», «дорогого Отца».
Смиреннее, справедливее, богоугоднее, легче, спасительнее, полезнее — покаянное чувство постоянного сознания своего недостоинства, чем самомнительного самодовольства и легкомысленного упования на «Отца». И верю, что такое покаянное православное настроение угоднее Богу Отцу, чем дерзкое напоминание Ему о своем сыновстве и Его Отечестве. Припоминается мне старший сын из притчи Христовой о «блудном сыне»: воротившись с трудов добрых дел на поле жизни , он с обидой ссылается на свою сыновнюю верность отцу, однако же недостаточно будто бы расцененную его отцом, а вот блудного сына, который недостойным считал себя даже и именоваться «сыном», а лишь просился в ряд последних рабочих наёмников, отец принял с распростёртыми объятиями и устроил ему пир. Когда вот так рассмотришь всё это глубже, тогда поймёшь, что есть много оснований и святой правды в нашем покаянном сознании, как недостойных считать себя детьми Божиими, а лишь бы хоть оказаться неизгнанными совсем и быть принятыми в число последних наёмников.
Понятно становится, почему мы не чувствуем от всей души этого чудного слова Молитвы Господней — «Отче» — «Отец». Мы, может быть, не только ещё не дети, но даже пока и не «рабы» Его, не наёмники, а блуждающие вдали от Отца, ушедшие и отрекшиеся от Него дети, живущие в грехах со свиньями. И подобно тому, как опустившийся душевно принц скрывает свое прежнее высокое происхождение от знатного отца, так и мы, грешные, не смеем даже и внутри своего сердца, пред собственной совестью, а тем более пред лицом Всевидящего Бога, именовать Его Отцом. Это самое высокое имя заставляет нас ещё более смиряться и нагибать повинно голову.
Мытарь, стоя у стены храма, не смел даже поднять очей своих к небу и лишь бил в грудь себя и говорил: «Боже! Почему же? Разве Господь не знал о нашей греховности, когда учил Своих учеников этому слову? И далее Он открыто скажет в Своей молитве о «долгах».
Молитву эту Иисус Христос дал грешникам. Слушали Его грешники. И тем не менее Он назвал Бога Отцом, уча и нас также именно называть Его во все века. И по одному этому мы не смеем отрекаться от данного поучения: Сам Бог так повелел.
Как же можно совместить указанное выше покаянное настроение с этим радостным и уповательным именем? Совсем просто. Как бы грешны ни были мы, но Бог Сам в Себе всегда остаётся Любовью. Бог всегда пребывает к нам в отношении Отечества.
Это Его неизменяемое свойство — если только мы добровольно не отречёмся от Него сами — как это случилось с бесами, бывшими ангелами. И если мы прибегаем к Нему, то Он тотчас же обращается к нам стороною Отечества. Это Его свойство. Такова первая причина этого слова.
А вторая заключается в Сыне Его Иисусе Христе. До Спасителя человечество не смело именовать Бога Отцом, близким себе. Таким образом в этом слове «Отец» сокровенно заключена идея искупления. Оно тогда ещё не совершилось, когда Господь говорил это.
Но уже самое Его пришествие было началом искупления, и Он о будущем мог говорить уже, как о настоящем. Ещё при крещении Христа Отец сказал Иоанну: «Сей Крещаемый есть Сын Мой возлюбленный, о Нем же через которого благоволих», то есть возвратил Свое отеческое благоволение к людям. И при рождении Его в Вифлееме ангелы пели пастырям: «Слава в вышних Богу… в человецех благоволение», конечно же, Божие. Ради Сына Единородного нам возвращено сыновство благодатное у Отца Небесного.
Сын Божий повелел и учил так. И ради этого одного мы и обязаны, и можем именовать Бога Отцом Своим. И какое счастье заключается в этом слове!.. Обратимся немного вглубь истории.
Еврейский народ, как и язычники, за грехопадение были лишены отеческой милости. И именовали Бога преимущественно словами «Правосудный Мздовоздаятель». Но вот из уст Иисусовых эти же самые евреи, обыкновенные люди, рыбаки, рабочие, немногие вожди-фарисеи, слышат это новое имя: Бог есть Отец… Можно представить себе, каким радостным благовестием прозвучало для них это имя! И тем оно было сильнее, чем звучало непривычнее!..
Но лучше послушаем свое собственное сердце… Вот иной раз и часто, увы! И это слово промелькнет совершенно незаметно, бесследно. А в другой раз остановишься вниманием на нём, но недостойное сердце, подавленное грехами, боится принять смысл его… Отец! Нет, я недостоин этого права считать себя сыном Ему, следовательно, для меня лично Он ещё не Отец… И больно на душе… Но вот иногда и умом и сердцем воспримешь это святое слово… Даже побудишь себя принять его.
Ведь именно так, а не иначе, научил молиться Сам Сын Божий! Следовательно, так это есть поистине! Так должно молиться. Не по дерзости моей, а по послушанию Спасителю нашему… И задержавшись на малое время вниманием, вдруг установишься в отношении к Богу как действительно к Отцу… И тогда открываются душе блаженные, утешительные мысли и чувства.
И после нелегко и вспомнить, а в тот момент они переживаются совершенно ясно и ярко. А если любит, то и желает мне всяческого добра: и душе, особенно душе, но и даже телу моему, земному моему бытию. Он больше меня самого хочет мне добра. Он печётся о мне.
Даже и о телесном существовании. И надежда входит в сердце… Но я грешный? Всё равно, и о мне грешном Он печётся… И не больше ли, чем о 99 праведниках! Ведь Он — Отец мне!
А не -Судья, постоянно карающий. Пойду же к Нему с детским доверием, хоть и грешен… Ты — Отец: прими, не отвергай! И знаю: не отгонишь, не отвернёшься: Ты — Отец! Ты терпел меня тогда, когда я в грехах забывал Тебя совсем, а если и помнил, то всё же огорчал Тебя преступлениями моими.
Но Ты не казнил сразу. Ты ждал моего обращения, Ты даже не страшил меня ужасами геенны и вечных мучений. Ты щадил меня и в грехе. Ты — Отец!..
Так неужели, когда я возвращаюсь к Тебе с покаянием, когда я обращаюсь к Тебе с молитвою, когда я для ободрения и надежды на моё от Тебя спасение называю Тебя Отцом, Ты отвернёшься от меня?.. О нет!.. Ты же Отец! Так именовать, и почитать, и обращаться, и чувствовать, и поступать повелел Твой же Единородный Сын, — а Он исполнял не Свою, а Твою волю, значит, Ты Сам хочешь этого.
Потому дерзаю, побуждаю себя не страшиться Тебя! Подвигаю сердце своё навстречу Твоей Любви и говорю: Ты -и мой Отец!.. Потому уповаю, надеюсь… И в надежде радостной даже плачу утешительными слезами — так дитя плачет в коленях матери!.. И Ты приемлешь.
Прошу милости. Ты дашь! Ибо Ты всегда — Отец! А если Ты пошлёшь мне временно и скорби — и их принимаю.
Ибо Ты посылаешь их не как наказание мне, а как лекарство от Своей любви ко мне. Ты хочешь, чтобы я воротился сильнее к Тебе как сын, а Ты мог бы ещё больше любить меня как Отец. И тихим светом наполняется тогда душа. И никак никогда не должно забывать этого чудного, данного нам откровения: Бог — нам Отец!
Отец Вот, казалось, я и «закончил» свои мысли надеждою на Отца. Но как волны сменяют одна другую, так и чувства опять набегают снова и снова. И нельзя, опасно и даже грешно пред Богом и своею совестью было бы замолчать их… Пишу их так, как они родятся сами собою в живой душе в естественной последовательности, помимо даже моей воли и размышления… Может быть, Сам Бог посылает их так? Как хорошо, как блаженно надеяться на Отца!
Но тут же вспоминается, как многократно эта самая надежда на «Милостивого» была дурно использована моей слабой душой. И вот самое высокое благо — Божие Отечество — обращается в повод ко греху… Какой это ужас и преступление — Самого Бога обращать в путь ко злу!!! Что же? Или то не правда, что Он Отец?
Нет, святая истина! Но я так греховен и слаб, что даже истину превращаю в ложь, свет во тьму… Оказывается, и надежда на Отца опасна мне… И тогда снова в мысли встает понятие «Праведного», «Судии». И мысль об «Отце» уходит в тень. Уже не чувствуешь Отца.
Но не хочется опять оставаться только пред Воздаятелем «по делам»… И закрываешь очи ума, чтобы ничего не видеть: ни отечества, ни суда, ни наказания по правде… Но и это невозможно: от себя и Божьего света некуда убежать… Что же делать? Ища выхода из этих крайностей — злоупотребления отечеством и надеждой на него, не знаешь, куда же склониться? Но все же как вспомнишь Молитву Господню и слово «Отец», хватаешься за Него, как за спасительный якорь: лучше уж погрешу в чрезмерной надежде, чем впаду в малодушное уныние; лучше буду уповать, чем отчаиваться. Но якорь этот все же держится на некоторой цепи — на покаянии или хоть на сознании своей греховности.
Пусть и без слов и рыданий, но говорю: «Будь милостив к грешнику! Надеюсь на Твое спасительное милосердие! Верю, что как-либо спасешь меня недостойного и именоваться Твоим сыном! Однако из этих переживаний начинаешь понимать: почему иногда Сам Бог не показывает тебе Своей любви?
Опасна она для нашей слабой природы! И потому та же самая любовь принимает вид «правды», чтобы этим вывести нас опять на путь спасения. И ещё приходили мысли. Если бы мы были настоящими детьми, если бы мы действительно любили Бога, Своего Отца, то мы не грешили бы против Него.
И сам знаешь, как прекрасно бывает сердцу, когда оно чисто. Как хорошо бывает после искренней исповеди! И внутренний дух говорит тебе: «Вот видишь, как блаженно быть в любви Божией! Скоро слабеет эта сыновняя любовь и нежелание огорчать Отца своими грехами… Чуден наш Отец!
Плохие мы дети. И всё же Отец Он. Пришлось мне получить от одного светского человека удивительное размышление и «опытное переживание о Боге как Отце». Какая простая и святая мысль!
Мы же в самом деле, по самому творению Божию, — уже чада Его, как созданные по Его образу. И потому, каковы бы мы ни были. Он как первообраз наш, заботится о Своём образе и подобии, как отцы заботятся о похожих на них по рождению детях. Мы часто замарываем этот образ свой, но всё же он никогда не стирается до конца… До Страшного суда, когда отнимется совсем образ Божий от осуждённых.
Итак, с какого бы ни подойти пути, всё же мы снова и снова упираемся в спасительное слово «Отче». А суть этого слова -благость и милосердие. И не сойдём с этого спасительного основания. В этом суть христианства.
В этом суть Евангелия, или — что то же по-русски — «благовестия». Так научил нас молиться Сам Спаситель наш! И так будем чувствовать и молиться. Бог — воистину Отец наш!
На сём стою! Это — моё упование! Это надежда для меня, грешного! Это моё утешение!
В этом моя вера! Что бы ни говорили мне люди, что бы ни шептали бесы уныния — я слушаюсь Господа моего, научившего нас в молитве Своей говорить: «Отче наш». Потому ещё и ещё думается о Боге, как об Отце… Я вспомнил о блудном сыне, который не смел уже называть себя сыном, а просился хоть бы в наёмники… Но вот я в евангельском тексте прочитал то, что он всё же, несмотря на свою греховность и недостоинство, все же назвал своего отца — отцом: «Пойду к отцу моему, — думает он про себя, — и скажу ему: «Отче! И ещё пришло мне на ум.
Это имя Отца не случайно обронено было лишь в одном месте Молитвы Господней. Нет, его постоянно употребляет Спаситель в беседах с народом: «Любите врагов…да будете сынами Отца вашего Небесного… Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный Мф. Это все говорилось ещё ранее Молитвы Господней. Потому не так удивительно было для слушателей, что этим же именем повелел Иисус Христос называть Бога и в молитве.
Вообще, всё Евангелие полно этим именно словом: Отец. Это и есть плод искупления Христова. Он дал нам право так именовать Бога. Ничего подобного мы не видим не только у язычников в их религиозных книгах, но даже и у евреев в Ветхозаветном Писании.
Потому никакой христианин не должен отказываться от этого святого слова: в нём — христианство, в нём — Евангелие. Нехорошо и излишнее смирение, если бы молились иначе, а не слушались Господа. Хорошо смиряться в душе, считая себя «недостойным именоваться сыном», но всё же должно именовать Бога: «Отче!.. Приими хоть в наёмники».
И когда восчувствуешь это Отеческое отношение к тебе Бога, то умилительно становится на сердце… Кто знает: если бы мы чаще чувствовали это Отечество, если бы мы знали бездну любви к нам Отца, то, может быть, меньше грешили бы. Ещё мне хочется сделать несколько выписок из творений святых отцов по этому предмету. Некто спросил у преподобного Серафима Саровского: чего больше у Бога — «правды или любви»? И он ответил ему словами св.
Исаака Сирского, которые давно мне запали в душу: «Не дерзни! Хотя Писание называет Его праведным и правым, но Сын Его объявил, что Он более благ и милостив; Он благ к неблагодарным и злым… Как назвать Бога правосудным, если прочитать повесть о блудном сыне, который расточил всё богатство своё в распутстве? По причине одного лишь умиления сокрушения , выраженного сыном, отец выбежал к нему навстречу, заключил его в объятия и предоставил ему прежнее достоинство. Сам Сын Божий — не кто иной!
Где правосудие Божие, когда Христос умер за нас в то время, когда мы были врагами Его? Или вот слова другого святого отца, Ефрема Сирина, этого чудного проповедника слёзного сокрушения о грехах наших и надежды на милосердие Божие за покаяние. В «Слове о правде и благости Божией» он пишет так: «Хвала благости Твоей, которою хвалятся разумные: потому что, и утратив всё, могут ею всё возвратить! Слушайте и утешайтесь: хотя и страшна карающая правда, но, если человек кается, одна капля слёз уничтожает рукописание долгов.
Слушайте и содрогнитесь: хотя море благости Бога и исполнено щедрот, но, если человек не приносит покаяния … не получит милости в день суда». Поелику во мне, Господи, превозмог грех, то да царствуют во мне щедроты! Не произноси над собою решительного суда по множеству грехов. Не привлекай на себя огня, не говори: отринул меня Господь от лица Своего.
Разве — кто пал, тот не может восстать?.. Или не слышишь, какова благодать Отца к блудному сыну? Не стыдись же обратиться, но с дерзновением скажи: восстав, иду ко Отцу моему! Так научил Сын Божий!
Вот и ещё мысли… Может ли великий грешник или вообще сознающий глубину своей греховности назвать Бога Отцом? Я уже говорил, что Спаситель дал эту молитву и для грешников. Не сказано: малые или великие грехи. Всякие: следовательно, и большие.
Одно лишь условие прежде всего требуется: сознавать себя грешником, или — что то же самое, — так или иначе каяться. Потому и величайший грешник может именовать, когда молится, Бога своим Отцом. Скажу даже больше. В этом самом наименовании — Отцом — уже кроется смиренное и покаянное настроение.
Без этого настроения нельзя назвать Бога Отцом. Например, диавол ни в коем случае не в состоянии так наименовать Бога. И нигде в Писании невозможно встретить такого случая. Чтобы именовать Бога Отцом, диаволу нужно бы перед этим и в этот момент смириться, почтить Бога высоким именем Отца, исповедать Его любовь и иметь хотя бы самомалейшую любовь к Нему.
Но ничего подобного нет в диавольском сердце, и потому он не может назвать Бога Отцом. А если бы назвал — то спасся бы. И наоборот, когда человек, и самый великий грешник, называет Его Отцом, то он не может в тот момент не почувствовать своей греховности, смирения, почитания Бога и любви к Нему. И потому очень полезно и для великих грешников именовать Бога Отцом.
Блудный сын, когда собирался грешить, и то называет Бога Отцом: «Отче! Дай мне следующую часть имения» Лк. А в противоположность ему, старший сын, возвратившись с поля, когда Отец устроил пир покаявшемуся сыну, не вошел в дом: он осердился. А когда Отец вышел и «звал его» принять участие в радости, то этот мнимо хороший сын не почтил Отца не только своим послушанием, но даже и не назвал его Отцом, а грубо-гордо сказал в ответ Отцу: «Вот я столько лет служу Тебе, но Ты никогда не дал мне и козлёнка!
И не мог. В тот момент у него была в душе вражда и злоба на брата и Отца. Да, когда мы не любим братьев, когда мы в злобе и гордости, вот тогда невозможно выговорить слово — Отец. Но и в тот момент Сам-то Бог остаётся нам Отцом и считает нас чадами.
Смотрите, что сказал Отец старшему брату после такой сердитой речи его: «Сын мой! Да, мы плохи, но Бог всегда остаётся Богом Отцом и нам. Потому будем именовать Бога Отцом, хотя бы мы были великими грешниками, потому что это имя делает нас в тот момент лучшими, смиренными. Припомню некоторые слова богоносных отцов древних и наших.
Исаака Сирского есть такие сильные слова об отеческой любви Бога к людям, что он их и мог выразить лишь в восклицании: «Ах, если бы люди знали, что Бог есть Любовь! Он умер в 1939 году. Приведу из них несколько выписок. Он нас зело любит.
Благодарите Его чаще за всё.
Молитва Отче наш
Отче наш на чувашском языке Пасхальное Евангелие на чувашском языке запись закреплена Правило Серафима Саровского на чувашском ОТЧЕ НАШЭй Çÿлти Аттемĕр. Смотрите видео на тему «Молитва Отче Наш На Чувашском Языке» в TikTok. Молитва "Отче наш" по-другому "Шан ечто", что означает?