Популярный российский спортивный блогер Виктор Кравченко в интервью Юрию Дудю (включен Минюстом РФ в реестр иноагентов) признался, что задумывался о том, чтобы уехать из страны в 2022 году. Актеры: Виктор Кравченко (III), Марат Амиров, Андрей Васейко. 17 сентября в Боткинской больнице скончался журналист канала "100 ТВ" Вячеслав Кравченко.
Фильм Журналист 1 часть
- С доносами и невозвращенцами. Украина стала чёрной пародией на СССР
- Все вместе >>
- Технократ-беженец
- NRK: жителей Одессы насильно забирают в ВСУ, останавливая прямо на улицах - В Мире
- Известная биография
- Встреча с краеведом Виктором Кравченко - Лента новостей Ставрополя
Скончался Вячеслав Кравченко, журналист канала "100 ТВ"
По его словам, главная фанзона была переполнена уже за два часа до начала матча, а 20 тысяч фанатов не могли попасть на стадион. Местами возникали стычки с сотрудниками полиции. Для того, чтобы вывести из толпы женщин и детей, приходилось разбирать ограждения.
Но особенно дорого ему обошелся микроавтобус, на котором спортсмены ездят на соревнования.
Владимир Дротик имеет невероятное количество наград, его поздравляет министр спорта России. Но при всем этом, заслуженный тренер не имеет даже своего жилья. Однокомнатная квартира, в которой живет Владимир Сергеевич, служебная.
Когда Юлии Гущиной давали квартиру, она узнала, что ее любимому тренеру, по сути, негде жить и попросила отдать жилье ему. Доход у Владимира Дротика тоже более чем скромный — 20 тысяч рублей в месяц. На эти деньги прожить практически невозможно, учитывая постоянно растущие цены на продукты и коммуналку.
Несмотря на это, он продолжает оставаться патриотом. Смотреть ролик без слез невозможно. Ведь в этот момент видишь наглядно, что в Волгодонске культовые личности не живут, а выживают, а спорт гниет из-за наплевательского отношения властьимущих.
Журналист так проникся историей тренера из Волгодонска и желая хоть как-то помочь ему, выложил в описании под фильмом реквизиты карты Владимира Дротика. Помочь финансово заслуженному тренеру России вы можете по карте 2202200233315942.
Пишет Лента.
Кравченко раскрыл, что он получал предложения о работе в двух футбольных клубах за границей, в Андорре и на Кипре. Однако, в конечном счете, он принял решение остаться в России. Причиной этому стала его уверенность в том, что ему следует оставаться в своей родной стране.
Занимался ею работавший на советскую разведку Владимир Познер, отец известного ныне российского телеведущего. Познер-старший указал на некоторые несоответствия оригинала и публикации, но они были настолько незначительны, что суд не счел их доказательством подлога. Кроме того, интересы Кравченко в суде представлял один из самых сильных адвокатов Франции того времени — мэтр Изар. Нашла команда невозвращенца и серьезных свидетелей — ими стали более 20 выходцев из советской Украины. Все они чудом пережили Голодомор и лагеря, оказались во время войны в Западной Европе и не пожелали возвращаться в сталинский «рай». Кремль пообещал в помощь газете 17 свидетелей, но смог найти лишь пятерых, в том числе и первую жену Кравченко Зинаиду Горлову. Эта группа единодушно описывала истца пьяницей и негодяем, что мало относилось к сути дела. Когда же Горлова сказала, что отец отговаривал ее выходить замуж за Кравченко, так как тот «невежественный Дон Жуан», зал взорвался смехом. Для французской публики эта характеристика звучала скорее лестно, чем порочно.
Святая простота Обвиняемым пришлось срочно просить помощи у авторитетных французских коммунистов или сочувствующих им из среды писателей и ученых. Суд выслушал таковых в качестве «свидетелей морали». Один из таких «свидетелей» — философ Роже Гароди — на суде недоумевал по поводу голода в Украине, описанного Кравченко: «Почему стало бы правительство обрекать на голодную смерть большую часть населения, пряча при этом запасы в резервы? Позже он и вовсе из ярого коммуниста превратится в убежденного христианина, а затем примет ислам. Французская Компартия делегировала на суд одного из лучших своих ораторов — Лорана Казанову. Тот доказывал суду, что самые лучшие советские труды по лингвистике, например, принадлежат перу Сталина. А аграриям всего мира советовал учиться у советского псевдоученого Трофима Лысенко, хотя тот порочил генетику, которая успешно развивалась во Франции. Но публика ждала «тяжелую артиллерию» со стороны коммунистов — верховного комиссара по атомной энергии, профессора Фредерика Жолио-Кюри. Этот ученый также побывал в СССР — в 1936 году посетил конференцию в Харькове — и вынес из поездки воспоминания о том, как «смело советские ученые высказывались о недостатках в собственной работе и низких показателях».
Знаменитый физик посетовал: «Не стоило Кравченко писать такую книгу, раз он видел свою цель в освобождении русских — ведь русские уже освобождены». Под конец процесса даже публике стало очевидно: защита газеты, несмотря на громкие имена свидетелей, рассыпается. Все услышанное от французских коммунистов было лишь доказательством их веры. Никто ведь не попытался проверить сообщения о терроре в СССР.
{{@this.snippet.title}}
- Время Кравченко. Гибель советского ТВ
- Спасибо спортивному журналисту Виктору Кравченко и его команде | Витя Кравченко
- Российский депутат назвал горожан вонючими крикунами и предложил выйти поговорить
- Скончался Вячеслав Кравченко, журналист канала "100 ТВ"
- Экс-начальник штаба ВМФ прокомментировал новость о причине гибели «Курска»
Спортивный блогер Кравченко заявил, что думал об эмиграции в 2022 году
Новости Выборы-2023 Наше кино Конкурс журналистов. 12 апреля свой голос в защиту гласности вплели в общий хор журналисты Москвы – на секретариате Союза журналистов столицы они исключили из членов Союза руководителя Гостелерадио Леонида Кравченко. Российский блогер Виктор Кравченко опубликовал ролик из Ирана, в котором показал, как местные геймеры продолжают проводить турниры и совместные игры под санкциями западных стран. К нему недавно наведался спортивный журналист и блогер из Москвы Виктор Кравченко, снявший фильм о непростых временах легкой атлетики в России, представители которой.
Журналиста Forbes задержали в Хабаровске по делу о фейках про ВС РФ
| Известный российский блогер высказался об эмиграции: Интернет: Интернет и СМИ: | Много интересного узнали наши слушатели: Виктор Николаевич прочел рассказ «Юнга» из новой книги, декламировал стихи Владимира Гнеушева, цитировал отрывки из книги «Тайна Марухского ледника», а потом отвечал на нескончаемый поток вопросов от наших читателей. |
| Журналиста Forbes задержали в Хабаровске по делу о фейках про ВС РФ // Новости НТВ | Виктор признался, что он, его семья и множество других людей обязаны своими жизнями администратору Софье Мейер, которая не запаниковала и вывела их из здания. |
| Журналиста Forbes задержали в Хабаровске по делу о фейках про ВС РФ | Личная жизнь, жена, последние новости в 2024 году на 24СМИ. |
Экскурс в историю ростовского ТВ
Виктор Кравченко, популярный спортивный блогер из России, признался в том, что действительно задумывался об эмиграции в 2022 году. Известный в РФ спортивный блогер Виктор Кравченко заявил о своих раздумьях уехать из России в 2022 году из-за контрактов. Фото: © Личный архив Виктора Кравченко. — В поездке ты позиционировал себя как журналист — так безопаснее.
Российский депутат назвал горожан вонючими крикунами и предложил выйти поговорить
The grimacing of the parliamentary harlequins of fake democracy was over. Even with the help of fascist and liberal lackeys, the capitalists could no longer control the discontented masses and had to resort to unadulterated terror through fascism. The workers of the world now face a clear choice between Fascism and Communism. Can we doubt which they will choose? The Soviet Union stands alone as the bulwark against Fascism, and the proletariat of all countries is with us. Mussolini in Italy, Hitler in Germany, comrades, are the precursors of our revolution. By revealing the true face of modern capitalism—fascism, they push the masses to an understanding of the truth. There is force in our slogan: The worse the better! Here I saw people dying in solitude by slow degrees, dying hideously, without the excuse of sacrifice for a cause. They had been trapped and left to starve, each in his home, by a political decision made in a far-off capital around conference and banquet tables.
Starvation had wiped every trace of youth from their faces, turning them into tortured gargoyles; only in their eyes still lingered the reminder of childhood. Everywhere we found men and women lying prone, their faces and bellies bloated, their eyes utterly expressionless. Butter being sent abroad in the midst of the famine! These people had forgotten how to sing. I could hear only the groans of the dying, and the lip-smacking of fat foreigners enjoying our butter… p. For sheer scale, I know of nothing in all human history to compare with this purposeful and merciless persecution in which tens of million Russians suffered directly or indirectly. The Kremlin clique had carried through a ruthless war on their own country and people.
Могу я задать вопрос? Я ставлю на Байдена. Я хочу сказать, что это их рук дело.
Они, по сути, сами признались. Но зачем администрации Байдена, зачем госсекретарю Тони Блинкену желать разрушить Европу? Ведь они именно это и сделали. Почему они этого хотят? Позвольте, я продолжу и расскажу кое-что ещё. И тогда мы вернёмся к вашему вопросу, потому что это поможет дать ответ. Итак, в марте прошлого года я покинул Дарьенский пробел и вернулся в Нидерланды. У них были выборы, поэтому я и приехал. И затем я отправился на Гронингенское газовое месторождение в Нидерландах. Это крупнейшее газовое месторождение в Европе.
И я предупреждал, что теперь закроют Гронинген. Люди говорили: «Ты с ума сошёл! Гронинген теперь тоже закрыт. Его не уничтожили, ничего такого, — это было сделано с помощью информационной войны. Как вы знаете, высшая форма войны — это информационная война. В этом вся суть. Итак, информационная война создаёт условия для таких действий. Итак, вы спрашивали, зачем им это делать. Есть много вопросов… Если парадигма, в которой я работаю, верна, а она, по всей видимости, обладает большой предсказательной силой… Кстати, я с детства глубоко интересовался физикой, думал, что, когда вырасту, стану физиком.
Если он проигрывает процесс, то это свидетельствует о том, что в СССР царит демократия, пустуют тюрьмы и процветает свобода.
Но если выиграет — будет разрушен советский престиж: философский, политический и моральный», — писало издание. СССР также внимательно следил за ходом процесса через посольство. К тому же, советская пропаганда не жалела ярлыков для Виктора Кравченко, для чего приобщила знаковых лиц. Так, в феврале 1949 года писатель Константин Симонов в газете «Правда» назвал Кравченко Иудой, заслуживающей расстрела, Александр Довженко на страницах «Литературной газеты» клеймил его как «микрочеловека» и «минус человека», а юмористический журнал «Крокодил» просто назвал писателя собакой. На первом заседании суда оказалось, что Сим Томас на процесс не прибудет, после чего Виктор Кравченко усомнился в реальном существовании ответчика. Лишь в 1979 году стало известно, что за псевдонимом "Семь Томас" скрывался журналист Андре Ульман, которого сейчас считают прямым агентом советских спецслужб. Также Кравченко обратил внимание на то, что в октябре 1947 года парижская эмигрантская газета «Советский патриот» уже публиковала схожую статью, и предположил, что материал подготовили в советском посольстве. Французская сторона собрала ВИП-свидетелей: министров, депутатов, генералов, ученых и даже священника. Кравченко ориентировался на свидетельства людей, которые могли бы подтвердить содержание его книги и опровергнуть утверждение приглашенных гостей из «страны Советов». Кравченко активно поддерживали в среде «Ди-Пи» от английского DP — displaced persons — принудительно перемещенных из мест своего обитания силами стран Оси, по окончании войны находившихся в специальных лагерях.
Так, в лагере в Галлендорфе в поддержку Кравченко собрали 396 подписей, в Фельдмохтинге - 217. А выступить на суде на стороне Кравченко вызвались 5 тыс. В зале Дворца правосудия сложилась гротескная картина: государство тружеников защищали рафинированные аристократы, оппонентами которых выступали настоящие рабочие и крестьяне. Во время процесса создавалось впечатление, что сторона ответчика собиралась выиграть суд по сценарию советских политических процессов. Однако план почти сразу дал сбой: по закону 1881 года Кравченко не должен был оправдываться, а именно газетчики должны были подтвердить свои обвинения. Линия защиты была странной: французские свидетели откровенно игнорировали проблемы СССР, а советские — уклонялись от ответов. Очевидно, друзья Москвы надеялись, что только авторитета свидетелей хватит. На Кравченко вешали ярлыки дезертира, провокатора, марионетки американских кланов и уверяли, что он никогда не работал в правительстве, не занимал руководящих должностей и не учился в Харькове. Историк марксизма Жан Баби примитивными манипуляциями пытался отрицать факт репрессий. Сюрпризом для парламентария стало появление в зале суда библиотекарши, которая призналась, что шпионила за чиновником для НКВД.
Следует отметить основательную подготовку Кравченко к процессу, в чем ему помог Жорж Изар бывший депутат-социалист, кавалер ордена Почётного легиона , который имел опыт таких дел. В зале Виктора Кравченко поддерживала его супруга Синтия Кьюзер. Стратегия защиты предполагала прогнозирование вероятных нарративов оппонентов и поиск лиц, которые могли бы их опровергнуть. Например, заявлениям Жолио-Кюри оппонировал преподаватель Харьковского политехнического института, а другому свидетелю — Андрей Васильков, в семье которого погибли десять человек, в том числе четверо священников. В поддержку бывшего советского инженера свидетельствовал французский революционер Паскаль Джиарелли и летчик эскадрильи Нормандия-Ниман Андре Моне. Публику шокировали рассказы украинской селянки Ольги Марченко, которую во время раскулачивания зимой выбросили из дома на восьмом месяце беременности и она потеряла ребенка, и немецкой коммунистки Маргариты Бубер-Нойман, мужа которой расстреляли, а саму ее в 1940 году выдали немцам из советских лагерей. Чтобы развеять сомнения оппонентов в своем авторстве, Кравченко предоставил суду 1400 страниц рукописи. В Москве предприняли безуспешную попытку скомпрометировать свидетелей Кравченко: советские дипломаты потребовали выдать СССР трех человек, которые якобы были причастны к коллаборационизму. Вместо запланированных девяти судебных сессий, их состоялось 25. Учитывая напряжение, нельзя удивляться, что в середине февраля 1949 года французскую столицу ненадолго охватила «кравченкомания».
В магазинах и киосках продавали сувенирную атрибутику с надписью на английском и французском языке "Я выбрал свободу", в барах предлагали коктейль "Кравченко" виски, водка и лимонный сок. Нередко во время перерыва между судебными заседаниями бывший советский инженер подписывал книги и раздавал автографы в коридорах Дворца правосудия. Суд признал авторов клеветнических статей виновными в диффамации. Они должны были опубликовать опровержение своих утверждений на первой странице газеты, а также уплатить государству по 5 тыс. Суд учел участие журналистов в Движении сопротивления, а также то, что процесс стал хорошей рекламой для книги «Я выбрал свободу». Поэтому Виктор Кравченко вместо 10 млн должен был получить 150 тыс. Промосковская пресса оправилась через неделю: Ce Soir написала, что Кравченко признал себя американским агентом. После вердикта в СССР решили замять дело и больше о нем не упоминать. В то же время в Москве не забыли своих симпатиков: в апреле 1951 года Жолио-Кюри получил 100 тыс. В то же время, пример Виктора Кравченко вдохновил Давида Руссе подать иск против указанного издания, где отрицали существование советских лагерей, и в следующем году журналист выиграл суд.
Интересно, что многие левые интеллектуалы впоследствии пожалели, что в зале суда не поверили аргументам Кравченко. Подавление Пражской весны удручающе поразило Клода Моргана, который жалел о сказанном на процессе.
Металлург по образованию. Работал на Донбассе. Вступил в ВКП б в 1929 году. Учился вместе с Брежневым в Днепродзержинском металлургическом институте , был его другом.
Во время Второй мировой войны был членом советской закупочной комиссии в Вашингтоне.
Блогер Кравченко сообщил, что думал об отъезде из России в 2022 году
Несколько раз участвовал в совещаниях правительства в Кремле. Работу Кравченко отметили, и в мае 1942 года произошел самый высокий взлет его карьеры: его назначили начальником управления военного снабжения Совнаркома СССР. В этой должности он координировал работу военных заводов, большинство которых были эвакуированы за Урал. Избравший свободу. Благодаря своей публичной критике СССР Виктор Кравченко стал одним из самых известных беглецов из «страны Советов» — так называемых невозвращенцев.
В январе 1943 года Кравченко направили на постоянную работу в США. На время различных проверок, которые сам Кравченко называл семью кругами ада, полгода работал чиновником в тресте Главметал. В июле 1943 г. Чиновник сдал военный билет и партбилет, получил загранпаспорт и по железной дороге отправился во Владивосток, откуда через Тихий океан на грузовом судне добрался до Канады.
Именно в это время инженер начал планировать свой побег из «страны Советов», для чего сблизился с переводчицей миссии, американкой Ритой Голидей, которая свела его с представителем русской эмиграции Дэвидом Далиным. На следующий день на первой странице The New York Times появилось его заявление, в котором он назвал политику Кремля в отношении западных союзников лицемерной и пригласил политическое убежище в США. Впоследствии он откажется от предложения работать на ФБР. Реакция Кремля оказалась шаблонной.
Сначала там объявили, что никакого Кравченко знать не знают, а потом признали его существование, но назвали аферистом, который находился на временной работе и сбежал из-за долгов. Дальше перебежчика обвинили в дезертирстве и это в государстве с закрытыми границами! В августе 1944 года в Москву отозвали третьего секретаря посольства на самом деле резидента Василия Зубилина. Кравченко пытались запугать, чтобы он отказался от намерений написать книгу об СССР.
Поэтому до середины 1945 года Виктор должен был вести себя осторожно: лишний раз не появлялся на публике и жил под вымышленным именем. А однажды даже получил письмо с пулей. Ему помогали новые друзья — русские эмигранты-меньшевики. Через два года, чтобы уберечься от вероятных преследований, он дал показания в Конгрессе и на время получил от государства защиту.
Однако беглец сконцентрировался на подготовке и издании книги о Советском Союзе. Первый перевод, который совершил Чарльз Маламуд кстати, зять Джека Лондона , издательству не понравился. Для адаптации текста ко вкусам американского читателя привлекли журналиста Юджина Лайонса. Тот сначала симпатизировал большевистской революции, а в 1930 году даже брал интервью у Сталина, однако вскоре стал критиком сталинизма и ввел в обращение термин homo sovieticus.
Чтобы переводчик не исказил содержание книги, Кравченко привлек еще двух специалистов для консультаций и спорил с Лайонсом чуть ли не за каждую запятую. Работа была завершена 11 февраля 1946 года, и книга с названием «Я выбрал свободу. Личная и политическая жизнь советского чиновника» увидела свет. Ее успеху способствовала не только удачная адаптация текста, но и уникальная информация, не доступная широкой публике.
Режим он называл полицейским социализмом, где люди не имели права на свободное передвижение и были прикреплены к месту работы. А также описал повседневные практики советского человека: словесный камуфляж, партийные чистки и репрессии, искаженное изображение Запада, атмосферу тотальной слежки, доносов и подозрительности. Кравченко не обошел вниманием и Украину. Он писал, что власть имитировала украинизацию только для того, чтобы выявить и уничтожить национально ориентированную интеллигенцию.
Голодомор, ужасы которого он видел своими глазами, называл рукотворным. Кравченко вспоминал, что борьбу против крестьян-собственников Вячеслав Молотов аргументировал вероятностью сотрудничества с врагом в случае военного конфликта. Также Кравченко считал, что стахановское движение и вмешательство НКВД в значительной степени дезорганизовали промышленное производство. Писал он и о повсеместном использовании принудительного труда миллионов избыточных рабов — узников ГУЛАГа.
В главах о военных годах описывал панику, царившую в Москве 16 октября 1941 года. Кравченко подчеркивал, что СССР готовился только к наступлению и описывал особенности технического сотрудничества с Германией в 1939-1941 годах. Причиной же перелома в войне называл возрождение промышленности в эвакуации и помощь США. Кравченко уверял, что в случае конфликта с демократической страной народ не стал бы воевать за коммунистов, и подчеркивал, что СССР не отказался от намерений мировой революции, которую остановило появление атомной бомбы в США.
Самым большим советским триумфом Кравченко считал пропаганду, ведь иностранцы не только оставались равнодушными к страданиям жителей СССР, а некоторые даже выступали в защиту Москвы. Кремлевскую диктатуру беглец называл глобальной проблемой человечества, однако верил, что когда-нибудь жители СССР станут свободными.
Блогер отметил, что в России есть множество талантливых и профессиональных людей, которым недостает возможности делать видео. В своей журналистской работе Кравченко считает важным не упускать подобную возможность и задерживаться в России.
Он признался, что во время пребывания в Америке скучал по своей родной стране. Кравченко создает видеоролики, посвященные спорту и спортивным событиям в России и по всему миру.
Продолжительный судебный процесс, проходивший в 1949 году в Париже , был назван « процессом столетия » из-за своего масштаба. На процессе давали показания сотни свидетелей: со стороны Кравченко выступали свидетели, пережившие советские лагеря , а со стороны коммунистов такие знаменитости, как настоятель Кентерберийского собора , Фредерик Жолио-Кюри и Жан-Поль Сартр. Чтобы опорочить Кравченко, советские власти даже привезли во Францию его жену и сослуживцев, чтобы они дали показания против него.
Однако Кравченко выиграл этот процесс благодаря показаниям многочисленных свидетелей из числа беженцев из СССР, представлявших все слои населения включая вдову репрессированного немецкого коммуниста Гейнца Неймана Маргариту Бубер-Нейман , выданную советской стороной гестапо в 1940 году. Существует мнение, что сам процесс нанёс ещё больший урон советской пропаганде, чем собственно книга Кравченко [3]. Сталины и Молотовы приходят и уходят, а Россия пребудет вечно. Я борюсь против советизма, а не против России; я против коммунизма, но не против народа России, русских, украинцев, всех других.
А местные коммунисты оказались настолько успешными, что на выборах голосовали только за них. На стенах мэрий некоторых городов можно было видеть прокламации примерно такого содержания: «До 1917 года россия отставала от Франции на 100 лет.
После войны Франция отстает от россии на 400». В обстановке подобной эйфории книга Кравченко произвела эффект холодного душа — ведь автор писал о ГУЛАГе, о нем же говорили и свидетели на судебном процессе. Его пришлось перенести в самую большую палату Дворца правосудия: кроме журналистов — а они прибыли даже из Панамы и Новой Зеландии, — желающих послушать разбирательство собралось в 3 раза больше, чем мог вместить первоначально выделенный зал, рассчитанный на 300 человек. Никакого Сима Томаса, подписавшегося под фельетоном о Кравченко, не существовало. Поэтому отвечать за него на суде пришел главный редактор газеты Андре Вермсер. Он и его сотрудники за время, прошедшее до суда, напечатали уже не одну публикацию в духе приснопамятного фельетона, но уже под своими настоящими именами.
В одной из них, к примеру, говорилось: «СССР и не думал никогда скрывать свои лагеря, совершенно оправданно считая, что лагеря эти могут составлять для него предмет гордости, славы, доказательство того, что там никогда не теряют веры в человека». Если он и существует, думалось многим, то это подставной, малозначимый человечек из эмиграции, который побоится показаться на публике. Даже председатель суда Анри Дюркем удивился, когда место истца занял высокий молодой человек с дерзким выражением лица. В Париж Кравченко приехал инкогнито с усиленной охраной. Суду он сразу предъявил рукопись скандальной книги как доказательство своего авторства. Суду стало понятно, что в зале не мелкая сошка.
Пришлось провести экспертизу русскоязычной рукописи и книги на английском языке. Занимался ею работавший на советскую разведку Владимир Познер, отец известного ныне российского телеведущего. Познер-старший указал на некоторые несоответствия оригинала и публикации, но они были настолько незначительны, что суд не счел их доказательством подлога. Кроме того, интересы Кравченко в суде представлял один из самых сильных адвокатов Франции того времени — мэтр Изар. Нашла команда невозвращенца и серьезных свидетелей — ими стали более 20 выходцев из советской Украины. Все они чудом пережили Голодомор и лагеря, оказались во время войны в Западной Европе и не пожелали возвращаться в сталинский «рай».
Кремль пообещал в помощь газете 17 свидетелей, но смог найти лишь пятерых, в том числе и первую жену Кравченко Зинаиду Горлову. Эта группа единодушно описывала истца пьяницей и негодяем, что мало относилось к сути дела.
Борьба с беспилотниками — нас опять обогнали? | 14.06.2023
Но если выиграет — будет разрушен советский престиж: философский, политический и моральный», — писало издание. СССР также внимательно следил за ходом процесса через посольство. К тому же, советская пропаганда не жалела ярлыков для Виктора Кравченко, для чего приобщила знаковых лиц. Так, в феврале 1949 года писатель Константин Симонов в газете «Правда» назвал Кравченко Иудой, заслуживающей расстрела, Александр Довженко на страницах «Литературной газеты» клеймил его как «микрочеловека» и «минус человека», а юмористический журнал «Крокодил» просто назвал писателя собакой. На первом заседании суда оказалось, что Сим Томас на процесс не прибудет, после чего Виктор Кравченко усомнился в реальном существовании ответчика. Лишь в 1979 году стало известно, что за псевдонимом "Семь Томас" скрывался журналист Андре Ульман, которого сейчас считают прямым агентом советских спецслужб. Также Кравченко обратил внимание на то, что в октябре 1947 года парижская эмигрантская газета «Советский патриот» уже публиковала схожую статью, и предположил, что материал подготовили в советском посольстве.
Французская сторона собрала ВИП-свидетелей: министров, депутатов, генералов, ученых и даже священника. Кравченко ориентировался на свидетельства людей, которые могли бы подтвердить содержание его книги и опровергнуть утверждение приглашенных гостей из «страны Советов». Кравченко активно поддерживали в среде «Ди-Пи» от английского DP — displaced persons — принудительно перемещенных из мест своего обитания силами стран Оси, по окончании войны находившихся в специальных лагерях. Так, в лагере в Галлендорфе в поддержку Кравченко собрали 396 подписей, в Фельдмохтинге - 217. А выступить на суде на стороне Кравченко вызвались 5 тыс. В зале Дворца правосудия сложилась гротескная картина: государство тружеников защищали рафинированные аристократы, оппонентами которых выступали настоящие рабочие и крестьяне.
Во время процесса создавалось впечатление, что сторона ответчика собиралась выиграть суд по сценарию советских политических процессов. Однако план почти сразу дал сбой: по закону 1881 года Кравченко не должен был оправдываться, а именно газетчики должны были подтвердить свои обвинения. Линия защиты была странной: французские свидетели откровенно игнорировали проблемы СССР, а советские — уклонялись от ответов. Очевидно, друзья Москвы надеялись, что только авторитета свидетелей хватит. На Кравченко вешали ярлыки дезертира, провокатора, марионетки американских кланов и уверяли, что он никогда не работал в правительстве, не занимал руководящих должностей и не учился в Харькове. Историк марксизма Жан Баби примитивными манипуляциями пытался отрицать факт репрессий.
Сюрпризом для парламентария стало появление в зале суда библиотекарши, которая призналась, что шпионила за чиновником для НКВД. Следует отметить основательную подготовку Кравченко к процессу, в чем ему помог Жорж Изар бывший депутат-социалист, кавалер ордена Почётного легиона , который имел опыт таких дел. В зале Виктора Кравченко поддерживала его супруга Синтия Кьюзер. Стратегия защиты предполагала прогнозирование вероятных нарративов оппонентов и поиск лиц, которые могли бы их опровергнуть. Например, заявлениям Жолио-Кюри оппонировал преподаватель Харьковского политехнического института, а другому свидетелю — Андрей Васильков, в семье которого погибли десять человек, в том числе четверо священников. В поддержку бывшего советского инженера свидетельствовал французский революционер Паскаль Джиарелли и летчик эскадрильи Нормандия-Ниман Андре Моне.
Публику шокировали рассказы украинской селянки Ольги Марченко, которую во время раскулачивания зимой выбросили из дома на восьмом месяце беременности и она потеряла ребенка, и немецкой коммунистки Маргариты Бубер-Нойман, мужа которой расстреляли, а саму ее в 1940 году выдали немцам из советских лагерей. Чтобы развеять сомнения оппонентов в своем авторстве, Кравченко предоставил суду 1400 страниц рукописи. В Москве предприняли безуспешную попытку скомпрометировать свидетелей Кравченко: советские дипломаты потребовали выдать СССР трех человек, которые якобы были причастны к коллаборационизму. Вместо запланированных девяти судебных сессий, их состоялось 25. Учитывая напряжение, нельзя удивляться, что в середине февраля 1949 года французскую столицу ненадолго охватила «кравченкомания». В магазинах и киосках продавали сувенирную атрибутику с надписью на английском и французском языке "Я выбрал свободу", в барах предлагали коктейль "Кравченко" виски, водка и лимонный сок.
Нередко во время перерыва между судебными заседаниями бывший советский инженер подписывал книги и раздавал автографы в коридорах Дворца правосудия. Суд признал авторов клеветнических статей виновными в диффамации. Они должны были опубликовать опровержение своих утверждений на первой странице газеты, а также уплатить государству по 5 тыс. Суд учел участие журналистов в Движении сопротивления, а также то, что процесс стал хорошей рекламой для книги «Я выбрал свободу». Поэтому Виктор Кравченко вместо 10 млн должен был получить 150 тыс. Промосковская пресса оправилась через неделю: Ce Soir написала, что Кравченко признал себя американским агентом.
После вердикта в СССР решили замять дело и больше о нем не упоминать. В то же время в Москве не забыли своих симпатиков: в апреле 1951 года Жолио-Кюри получил 100 тыс. В то же время, пример Виктора Кравченко вдохновил Давида Руссе подать иск против указанного издания, где отрицали существование советских лагерей, и в следующем году журналист выиграл суд. Интересно, что многие левые интеллектуалы впоследствии пожалели, что в зале суда не поверили аргументам Кравченко. Подавление Пражской весны удручающе поразило Клода Моргана, который жалел о сказанном на процессе. Английский перевод и литературное редактирование осуществил бывший корреспондент американских изданий в Париже Вейверли Рут.
Я пытался. Но… Я пытался…» — сказал Кравченко во время стрима памяти Василия Уткина, во время которого удалось собрать 430 тысяч рублей. Собранные деньги Кравченко отправил сестре Уткина на организацию похорон. Как сообщил Mash, предварительная причина смерти Уткина — тромбоэмболия легочной артерии — у него оторвался тромб.
Лермонтова, В. Кюхельбекера и др. В зале интеллектуальной литературы собрались почитатели творчества писателя — жители Промышленного района, студенты Регионального многопрофильного колледжа с классным руководителем Л.
В этот раз Виктор Николаевич познакомил слушателей с творчеством одного из самых значимых в истории литературы Ставрополья и России писателей — В.
Называлась заметка «Программа передач на 32 января 1991 года». Приведу ее полностью: «6. Информационный выпуск «Подъем». Утренняя зарядка.
Репортаж из оружейной комнаты войсковой части, готовящейся к братскому рейду по суверенным республикам намек на подавление Кремлем националистических фронтов. Телеочерк о комитете национального спасения Тушинского района г. Москвы в Тушинском районе базировалась русская националистическая организация «Память. Вести с колхозных полей слово «колхоз» в устах либералов звучало как ругательство, хотя попить-поесть они были не дураки. Фестиваль самодеятельности воздушных десантников в Прибалтийской ССР еще один камень в «огород» Советской Армии, которая стараниями либералов превратилась в оккупационную.
Научно-популярная программа о размножении демократов в неволе Д. Язов — тогдашний министр обороны СССР. Историко-патриотическая программа для молодежи. Изучаем гранату РГ-10. О событиях в Персидском заливе.
Соревнования по пулевой стрельбе на призы Старой площади. Серия «Шедевры мирового экрана». Кстати, сериал этот польские власти, которые по сути являются продолжателями дела советских либералов, запретят к показу в 2007 году. На молитву становись! Антихудожественный видеоканал.
Авторское ЕЛЕвидение. Ночное ТВ. Беседы о сексе. Серия «Очень личное». Ночная проповедь лидера Объединенного фронта национально-патриотических профсоюзов.
Информационный выпуск «Отбой». Горбачева «О создании Всесоюзной государственной телерадиовещательной компании». Появление этого указа либеральный кино— и телекритик Ю. Богомолов прокомментировал следующим образом: «Невелика вроде бы хитрость: поменять вывеску на учреждении. Да как сказать...
Одним росчерком пера многотысячный штат «Останкино» оказался за порогом «Останкина» на тот момент коллектив Гостелерадио насчитывал 83 тысячи человек, из которых половина — инженерно-технический персонал. А внутри остался один человек — председатель Госкомпании. И сказка про ледяную и лубяную избушки стала былью, главный смысл которой в том, чтобы вывести телеведомство из-под контроля Кабинета министров и Верховного Совета. А из-под юрисдикции Закона о печати оно, как мы помним, было выведено раньше. Положение председателя новой компании много лучше губернаторского.
Ему не надо, как Градобоеву, спрашивать у своих подчиненных: предпочитают ли они, чтобы их судили по законам или как «бог на сердце положит». Ему Указом разрешено последнее. Насколько я понимаю, этим актом был создан прецедент управления целой отраслью посредством института наместников. Как бы там ни было, но одним махом мы спустились на самый низ лестницы, ведущей вверх, — на упроченное командно-административное основание. Понятно, что председатель телерадиокомпании поспешит набрать новую компанию сотрудников.
Последняя может оказаться и старой — просто заменены будут поводки и ошейники. Тележурналисты вместо формального трудового соглашения подпишут неформальные контракты... Этому беспрецедентному шагу предшествовали следующие события. В середине января руководитель СК Москвы кинорежиссер Сергей Соловьев от имени своих коллег направил телеграмму Верховному Совету СССР и Президенту Горбачеву с резким протестом против введения цензуры на ЦТ речь идет о цензурировании либеральных, антигосударственных взглядов, которые практиковались во многих передачах ЦТ, во главе которых по-прежнему стояли представители либерального лагеря. Однако никакого ответа не последовало.
Более того, руководство ЦТ продолжало проводить в своем ведомстве политику жесткой цензуры. Тогда группа кинематографистов, поддержанная еще рядом видных деятелей культуры, со страниц «Комсомольской правды» объявили бойкот ЦТ. Вслед за публикацией этого совместного заявления «подписанты» отправили руководству телевидения телеграммы за личной подписью с требованием исключить из программы ЦТ их фильмы, музыкальные и драматические произведения, ранее снятые интервью и выступления. Руководство ЦТ эти петиции откровенно проигнорировало — едва они достигли телецентра, как «Останкино» выпустило мощный залп именно из тех кинофильмов, о которых шла речь в телеграммах. Этот красноречивый жест руководства ЦТ вызвал еще большее негодование со стороны киношников — на пленуме СК СССР уже все республиканские и региональные организации присоединились к акции бойкота ЦТ.
Требования, которые они предъявили телевизионщикам, были следующими: снять удавку политической цензуры, вернуть на голубые экраны «Взгляд», предоставить канал для независимого Российского телевещания, адекватно ответить на акцию по изгнанию «Радио России», вернуть Вильнюсский телецентр народу Литвы. Однако ни одно из этих требований тогда выполнено не было. В апреле в либеральной газете «Демократическая Россия» кинокритик Л. Польская, подводя итоги бойкота, горько резюмировала: «Многие участники бойкота изначально сомневались в эффективности избранного средства борьбы. Они предрекали — весьма здраво — невероятные трудности со своими табу: авторское право на фильмы, например, принадлежит Гостелерадио.
Они знали, что обязательно возникнут затруднения этического свойства, — и тут же наткнулись на конфликт скорее гамлетовского, нежели правового характера: выпускать в эфир фильм об Андрее Миронове или нет? Это что — развлечение или память? Да поймет ли запрет Мария Владимировна Миронова? И простит ли зритель? На мой взгляд, прекрасные нравственные намерения бойкотирующих стали заметной политической акцией, самодостаточной по своему немедленному резонансу после публикации в газетах.
Но через два месяца и следа от кинутого камня не осталось, воды сомкнулись, на телевидении бойкот практически не заметен. Стала ли иной политическая физиономия ЦТ? Более точной информация? Меньше развлечений? Может быть, но для этого нужны скрупулезные подсчеты.
На глаз незаметно... Петренко о судьбе актера. Фильм 12-й. Бочкова скрипка. Чемпионат СССР.
Биография и личная жизнь Вити Кравченко, его карьера блогера и успех агента
| Невозвращенец по ленд-лизу. "Дело Виктора Кравченко" и полезный идиотизм леваков | Кравченко выложил полную версию диалога на своем канале в Telegram, чем взбудоражил подписчиков — пост набрал более 350 комментариев с похвалой автору за выдержку. |
| Преступления “русского мира”. Правда Виктора Кравченко. Исторические факты | Новости в радиоформате Главные новости, комментарии экспертов на актуальные темы. |
| Приморец обматерил актера Дмитрия Кравченко в «Чат рулетке», попивая пиво | Виктор признался, что он, его семья и множество других людей обязаны своими жизнями администратору Софье Мейер, которая не запаниковала и вывела их из здания. |
Басманный суд Москвы арестовал еще одного фигуранта дела о теракте в «Крокусе»
Не так: Процесс «Виктор Кравченко против газеты «Les Lettres françaises», обвинившей его во лжи», Франция, 1949 (знакомство Запада с реалиями жизни в СССР). После окончания Краснодарского института культуры еще молодым журналистом Виктор Кравченко победил в телевизионном конкурсе дикторов, вел информационные и тематические программы. Виктор Кравченко: Черноморский флот скорее жив, чем мертв. Витя Кравченко, друг комментатора Василия Уткина, подтвердил, что журналиста посещали мысли о самоубийстве.
Блогер Виктор Кравченко думал об уезде из России в 2022 году
Российский журналист рассказал о давке на первом матче чемпионата мира Футбол, globallookpress. В своем телеграм-канале Кравченко опубликовал видеозапись, на которой он показал давку на стадионе перед матчем Катар — Эквадор, который закончился победой сборной Эквадора. По его словам, главная фанзона была переполнена уже за два часа до начала матча, а 20 тысяч фанатов не могли попасть на стадион.
Вначале союзники поместили их в специальные лагеря, откуда они в большинстве своем были репатриированы, за исключением тех, кто отказался возвращаться в Советский Союз, ожидая возможных репрессий. Их опасения были далеко не безосновательными. Всем репатриантам предстояло пройти через сито советских проверочно-фильтрационных лагерей, откуда вполне могли отправить в другие лагеря — исправительно-трудовые. Особенно тяжко пришлось тем, кто сумел выжить в лагерях для военнопленных. И до конца в живых изведав Тот крестный путь, полуживым — Из плена в плен — под гром победы С клеймом проследовать двойным. Угнанная в годы войны в Германию Ольга Марченко рассказала судьям, как проходила коллективизация в ее селе Ростовская область. В феврале 1930 года ее, на девятом месяце беременности, вытолкали в снег в числе 14 крестьян из 67 хозяйств , назначенных «кулаками». А когда все кончилось, поставили на селе памятник Сталину».
Среди свидетелей со стороны Кравченко была женщина, проделавшая путь с запада на восток и обратно. В 37-м его расстреляли, ее же приговорили к пяти годам лагерей, а спустя два года из карагандинского лагеря повезли в Брест-Литовск и выдали гестапо. Она поведала суду, как на мосту через Буг проходила эта выдача: «Три человека отказались перейти мост — венгерский еврей по фамилии Блох и молодой рабочий-коммунист, приговоренный в Германии заочно к смертной казни за убийство нациста. Их силой потащили через мост». Этих двоих ждала смерть, ее же препроводили в концлагерь Равенсбрюк, где она просидела до апреля 1945 года. Так что ей, как говорится, было с чем сравнивать. Как она напишет в книге «В качестве заключенной у Сталина и Гитлера: мир во тьме», «в Равенсбрюке чище, но голоднее, в Карлаге ужас скрашивала непунктуальность «карательной активности исполнителей». Процесс освещался не только в мировой, но и в советской прессе. Понятно, читатель «Правды» так и не узнал о том, что процесс завершился победой Кравченко, и о назначенном ответчику штрафе за диффамацию. Тем не менее советские газеты написали о провале «американской провокации».
Не идиоты Ну с советскими газетами все ясно. Но французские левые, как могли они не замечать людоедской сущности режима, который защищали? Как могли умышленно лгать, называть черное белым? А так — если факты не соответствовали их представлениям о том, как обстоят дела на «родине социализма», тем хуже для фактов. Западные интеллектуалы по большей части левые, так уж сложилось. Не будем, однако, забывать, что только недавно завершилась война, в которой они, понятно, были на стороне Советского Союза, и Кравченко в их глазах был если не предателем, то уж, во всяком случае, дезертиром. К тому же нацистская пропаганда ухватилась за интервью Кравченко, опубликованное в американской печати в апреле 1944 года. Его цитировал сам Геббельс, германское радио сочло побег советского чиновника к американцам началом раскола между союзниками. Так что я бы не стал клеймить их, как сейчас принято у некоторых публицистов, «полезными идиотами». Это выражение, приписываемое то Ленину, то Радеку, обозначало тех, кто, живя в либеральных странах, оказывал моральную помощь идеям тоталитаризма.
Однако, в конечном счете, он принял решение остаться в России. Причиной этому стала его уверенность в том, что ему следует оставаться в своей родной стране. Блогер отметил, что в России есть множество талантливых и профессиональных людей, которым недостает возможности делать видео. В своей журналистской работе Кравченко считает важным не упускать подобную возможность и задерживаться в России.
Больше всего ушло на приобретение микроавтобуса для перевозки спортсменов. Гость из Москвы и тренер пришли к выводу, что в столице Кении, городе Найроби, условия для занятий легкой атлетикой лучше, чем в российском Волгодонске. Сейчас выступаю на мировом уровне, а начинала в этом спортзале, когда здесь не было даже этой резиновой дорожки. То, что мы начинали тренироваться в таком спортзале и добились определенных высот - исключительно заслуга нашего тренера. Я считаю, что в таких условиях добиться успеха невозможно даже на городском уровне. Сколько бы мы не бились, не кричали о том, что у нас нет условий, всем все равно. У нас есть мат, который заменил нам яму с песком, дорожка, которая заменила покрытие для разбега. За этим матом мы сами с тренером ездили в Ростов, покупали его, затаскивали руками и ногами в машину. Мне очень обидно за моего тренера - он вкладывает все свои силы, деньги и нервы, но улучшить ситуацию никак не получается, - рассказала блогеру мастер спорта России Валерия Воловликова. Отвечая на вопрос о том, что заставляет его двигаться вперед и не опускать руки, Владимир Дротик рассказал о своем сложном детстве, которое он провел в детском доме, откуда часто сбегал и жил, по сути, на улице. Именно от такой жизни тренер хочет избавить своих воспитанников, приобщая к спорту. Я сам на улице вырос. Воспитывался в детском доме, потом в интернате, беспризорничал, сбегал оттуда. В те годы было тяжело - мы ели клевер, смолу с деревьев. В то время это казалось нормой, потому что хотелось свободы, и она была нам дороже, - рассказал Владимир Дротик.