Новости исторические фильмы советские

Смотреть Лучшие советские фильмы онлайн в подборке на KION. коллекция исторических фильмов - все лучшие фильмы - в самом полном каталоге кино- и мультфильмов. Исторический детектив. Советская империя. История кино СССР и России.

Лучшие советские исторические фильмы по мнению студента-историка

Интерпретация образа с художественной и научной точек зрения — задача новая и трудновыполнимая. Между тем, современные темпы развития науки практически не оставляют времени для решения этой методической проблемы по отношению к визуальным документам. Утверждение, что в рамках визуальной антропологии происходит становление нового направления — визуальной истории, — подкрепляется появлением содержательных сборников статей и монографий [15] , авторы которых успешно расширяют предметное поле отечественной исторической науки [16]. Особенно плодотворны в этом отношении исследования, ориентированные на изучение визуальности, используемой в пропаганде, агитации, рекламе, архитектуре и других общественных практиках прошлого [17]. Они свидетельствуют о новом этапе эволюции исторической науки, где визуальные источники и технологии играют все большую роль, а внимание исследователей сосредоточено на проблемах исторической визуальности, методах прочтения и интерпретации визуальных репрезентаций.

В качестве самостоятельной научной задачи выделяется запрос на визуализацию прошлого с использованием новых методов реконструкций, прежде всего виртуальных и игровых. Весьма популярными становятся 3D-реконструкции. Одним из первых опытов подобных исследовательских практик был проект виртуальной реконструкции Страстного монастыря, реализованный в МГУ в 2014—2015 гг. В 1919 г.

Авторы проекта поставили перед собой задачу виртуальной реконструкции Страстного монастыря с окружающим его историко-архитектурным ансамблем на нескольких временных срезах с середины XVII в. Ими были использованы методы компьютерного моделирования, привлечен комплекс архивных источников: чертежи, планы, описи строений монастыря, делопроизводственная документация, фотографии XIX — начала XX в. Результат реконструкции доступен на сайте проекта [19]. Проект можно рассматривать в качестве примера визуальной истории, поскольку данное исследование 1 имеет целью визуальную реконструкцию не просто архитектурного объекта, но и исторической среды; 2 опирается преимущественно на изобразительные источники; 3 использует технологии визуального анализа и 4 содержит визуализированный результат, представленный в виде 3D-инсталляций, планов и видеороликов.

Отражением визуального поворота является реализация федерального проекта по созданию в разных городах исторического парка «Россия — моя история», главным объектом которых стали не музейные экспозиции, демонстрирующие документы, предметы, артефакты, а образы прошлого, презентация которых опирается преимущественно на визуальный контент [20]. Визуальный ряд экспозиций ленты времени поддерживают аудиозаписи, повторяющие доступный для общего визуального восприятия текст, дополненный музыкальным или шумовым оформлением. Таким образом, концепция исторического парка ориентирована на достижение комплексного информационного эффекта, получаемого при загрузке всех органов чувств — зрения, слуха, прикосновения сенсорные экраны и обеспечивающего закрепление в памяти эмоционального образа, в котором доминируют цвет, звуковые акценты и ключевые слова, представленные в заголовках стендов «достижения», «успехи», «планы нападений» и проч. Важной чертой исторического парка как современной формы презентации исторических знаний является его информационная многоуровневость: первый уровень — эмоциональное восприятие эпохи, формирование ее визуального образа; второй — краткая текстовая информация, сопровождающая инсталляции и уточняющая визуальный образ; третий — тексты исторических документов или информационных статей, доступные посетителю парка в результате целенаправленного поиска и работы с экспозицией.

Так, например, выставка «От великих потрясений к Великой Победе. Наиболее доступен для посетителей и, следовательно, более востребован первый уровень, создающий эмоциональный образ эпохи, в некоторых случаях достаточно сложный. Таким образом, мы являемся свидетелями постепенной эволюции истории от преимущественно письменной науки к политехнологичной, что порождает множественность вариантов ее реализации. Уже сегодня можно говорить о существовании цифровой, визуальной, экспериментальной истории [21].

Однако базовый тренд развития исторического познания все же связан с его визуализацией и переходом от текста к образу. Образ как понятие исторической науки Язык науки — это один из наиболее чувствительных инструментов познания, в котором новые веяния проявляются в первую очередь. О визуальном повороте в исторической науке опосредованно свидетельствует все более широкое использование в словаре историка «визуальных» понятий «образ», «портрет», «облик», «ландшафт», «картина», «пейзаж» и проч. Многомерность вводимых в научный оборот «визуализированных» понятий сопровождалась их стремительной концептуализацией, обрастанием теоретическими смыслами и представлениями.

Так, например, В. Казакова предлагает рассматривать понятие «социальный портрет» как «концепт… отражающий тенденцию эстетизации современного общества… как симптом и символ информационного точнее, визуального. Тематика, связанная с реконструкцией социальных портретов определенных социальных групп коммунистов, молодежи, рабочих и проч. В понятийном аппарате современной исторической науки несомненным лидером по частоте употребления является понятие «образ».

Неудивительно поэтому, что в контексте новой модели визуальной культуры прошлое перестает восприниматься как текст и переосмысливается в контексте истории образов [25]. В настоящее время категория «образа» применяется в качестве базового понятия в исследованиях по социальной истории, истории ментальности, исторической памяти, поскольку без него невозможно реконструировать и описать факты общественного сознания и поведения [26]. Применение категории «образ» все чаще встречается и при изучении вполне традиционных исторических объектов — событий, личностей, регионов, стран, периодов эпох [27]. При этом образ как научное понятие остается пока слабо структурированным и в значительной степени неопределенным, поскольку строится не на логических принципах моделирования, а на интуитивном «восприятии» фактически визуализации , т.

Понятие «образ» имеет междисциплинарную природу. Появившись изначально в лоне религии, оно стало основным инструментом познания в литературоведении, культурологии, искусствоведении, философии, способствуя утверждению множественности существующих определений рассматриваемого понятия. В толковом словаре Ожегова мы находим дефиницию, которая характеризует образ как живое, наглядное представление о ком-либо или о чем-либо [28]. В философии он воспринимается в качестве результата и идеальной формы отражения предметов и явлений материального мира в сознании человека; в искусствоведении — как обобщенное художественное отражение действительности, облеченное в форму конкретного индивидуального явления [29].

В литературоведении художественный образ определяется через категорию «модель мира», всегда в чем-то не совпадающую с той, которая нам привычна, но всегда узнаваемую. С позиций семиотики «образ» рассматривается как знак, получивший дополнительное значение в существующей системе знаков [30]. В большинстве определений подчеркивается, что образ представляет собой инструмент художественного творчества, искусства, и в этом смысле он противопоставляется строгому научному понятийному знанию, что влечет за собой конфликтность восприятия проблемы образа в качестве объекта научного исследования. Но вместе с тем он обладает познавательным потенциалом, поскольку представляет собой способ обобщения, основанный на нелогических приемах.

Что касается исторической науки, то здесь пока идет накопление опыта изучения образов прошлого. С этим понятием уже давно работают историки-антиковеды и медиевисты благодаря источникам, среди которых значительную часть составляют художественные и религиозные тексты [31]. Соответственно и понятие «образ» интерпретируется с учетом специфики анализируемых текстов. В трудах исследователей проблематики Нового и Новейшего времени «образ» рассматривается и как отражение результатов чувственного восприятия чего-либо с опорой на исторические источники, и как результат обобщения эмпирического материала, достигнутый через использование логических типология, моделирование, структурирование и эстетических приемов анализа.

Наиболее удачной представляется дефиниция понятия «образ», предложенная А. Голубевым и О. Поршневой, где он рассматривается как продукт общественного сознания, отражающий индивидуальные и групповые эмоционально окрашенные представления о различных географических, социокультурных, исторических феноменах [32]. Исследование исторического образа чего-либо или кого-либо предъявляет особые требования к используемым документальным историческим источникам, а также к методам, которые должны соответствовать задачам ментальных реконструкций [33].

В качестве центральных вопросов изучения образов выделяются механизмы их формирования и трансляции, влияние на общественное сознание и поведение, факторы их трансформации и эволюции. Включение в научный дискурс понятия «образ» и его стремительная концептуализация неизбежно ставят вопрос о соотношении «образа» и «текста». Эти два понятия представляют собой различные, но взаимосвязанные и взаимодополняемые модели реальности, опирающиеся на разные методы конструирования. Текст — это логическая структура, состоящая из символов, которые мы расшифровываем, опираясь на доступные языковые коды алфавит.

Он нацелен на передачу содержания. Характерными чертами текстовой модели являются логичность, рациональность, точность. В контексте теории деконструкции Ж. Деррида текст представляет собой базовое понятие, через которое только и возможно познание, и которое охватывает все проявления реальности, воплощаясь в формулах: «мир — это текст», «текст — единственно возможная модель реальности» [34].

В самом общем виде деконструкция подразумевает критическое чтение и последующее «переписывание» прочитанного, т. Образ — это модель окружающего мира, построенная на его чувственном восприятии и конструируемая с помощью художественных приемов, которые меняются в зависимости от используемых технологий. И в этом его отличие от текстовой модели, поскольку образ может быть создан не только с помощью письменных технологий, но с помощью живописи, фотографии, кино и т. Данная модель характеризуется такими чертами как метафоричность, эмоциональность и узнаваемость.

Для образа важны форма и порождаемая ею эмоция, а также культурный код, положенный в его основу и обеспечивающий реализацию коммуникативной функции. Между текстом и образом существует тесная связь. Образ может выступать фрагментом содержания структуры текста или иллюстрацией к нему дополнением. Такая роль образа характерна для традиционной культуры устной и письменной.

Но уже в эпоху модерна образ начинает жить независимой от текста жизнью, не иллюстрируя его, а формируя новую реальность. Еще более очевидно разделение этих двух сущностей в эпоху постмодерна, для которой характерно сомнение в достоверности научного познания и убеждение, что познание реальности доступно, по выражению М. Хайдеггера, лишь интуитивному «поэтическому мышлению». В постмодернизме нарушается принцип целостности текста за счет усиления роли образов, что позволяет Ж.

Делезу и Ф. Гваттари заявить: «Мир — это хаос» [35]. Разнообразие подходов к изучению исторического «образа» чего-либо страны, социальной группы, семьи, врага, союзника, детства, исторической науки и т. В этом смысле методы реконструкции и интерпретации образа можно рассматривать в контексте применения постмодернистских практик, выражающих стремление отойти от рациональных приемов обобщения исторической информации и обратиться к так называемым «качественным» методам познания, основанным на законах чувственного восприятия.

Структура и содержание образа раскрываются через такие инструменты познания как историческая модель целостное представление , идеальный тип, стереотип, исторический миф. Собственно, они и определяют конкретные исследовательские подходы к изучению образа, поскольку фокусируют внимание на различных его вариантах, которые могут существовать одновременно идеальный, массовый, мифологизированный, индивидуальный и проч. Каждая из этих категорий сама по себе представляет сложный теоретический конструкт, утяжеляя исторические интерпретации образа и перемещая их в плоскость историко-философского познания. Исходя из способов конструирования и сферы бытования образа, можно выделить следующие его виды: — литературные образы, создаваемые писателями и поэтами с помощью литературных приемов и письменного языка; — изобразительные образы живописные, скульптурные, архитектурные , формируемые с использованием художественных изобразительных средств композиции, цвета, формы ; — религиозные образы, в создании которых в одинаковой степени задействованы слово и изображение, закрепленные в религиозном каноне; они отражают и транслируют архетипические формы сознания и поведения; — фото — и аудиовизуальные образы, которые создаются с использованием технических средств фиксации реальности и могут быть статичными или динамичными; — пространственные образы, формируются с использованием методов картографирования и представлены в виде карт.

Эти разновидности образов часто используются в исторических исследованиях в качестве исторических источников, поскольку их создание есть результат профессиональной деятельности художников, писателей, картографов и т. Этот перечень дополняют научные образы, являющиеся результатом научной деятельности исследования. Специфика научного образа состоит в том, что он представляет собой сложный симбиоз строгого языка науки и чувственно-метафорического содержания. Их реконструкция опирается на процедуры деконструкции образов первоисточника и должна отвечать требованиям полноты и достоверности.

Научные образные реконструкции могут быть представлены в текстовой, математической, схематичной, аудиовизуальной, картографической и прочих формах. Проблемы деконструкции на уровне источника и реконструкции на уровне исследования образа тесно связаны с переводом визуальной информации в вербальную. Причем историческая реконструкция образа реализуется с помощью научного языка, который имеет абстрактно-логическую природу и слабо ориентирован на передачу визуальной, т. Важнейшими свойствами любого, в том числе исторического, образа выступают его метафоричность, узнаваемость и эмоциональность, что обеспечивает реализацию его коммуникативных функций.

Как достичь этого результата, используя строгий язык науки? Тенденция придания литературности историческим описаниям присутствовала в исторической науке всегда.

Есть жертвы и раненые. Фильм основан на реальной истории — в 1983 году представители тбилисской золотой молодежи, впечатленные дарами западной культуры, решили любой ценой вырваться за «железный занавес» и почувствовать вкус свободы. Угон самолета расценили как теракт, а за убийство пассажиров часть организаторов приговорили к смертной казни. Резо Гигинеишвили долгие годы мечтал снять фильм по мотивам случившегося. Несмотря на заранее известный финал, получился непредсказуемый и напряженный триллер.

На жизнь зарабатываю подрядами, кинематограф полюбил крепко и хочу, чтобы русская картина превзошла заграничную, как русская литература и русский театр…». Согласно принципам, провозглашенным основателем, компания делала основной упор на экранизации русской классики, а для участия в фильмах приглашались актеры московских театров. В ставшем классикой отечественного кинофильме «Поликушка» свою первую роль в кино сыграл Иван Москвин. В 1918—1920 годах производство фильмов было перенесено в филиалы компании в Одессу и Ялту. После падения правительства барона Врангеля в Крыму Трофимов эмигрировал, однако в 1924 году вернулся в СССР и стал одним из неформальных руководителей созданной на базе его киноателье кооперативной компании «Межрабпом-Русь».

Примечательно, что Пахмутова не сразу согласилась написать музыку к стихам, но когда увидела отснятый материал с Ефремовым, изменила решение. Шалевича пришлось уговаривать — мужа колхозницы играть одному из первых красавцев в актерской среде было не с руки. Но характер Татьяны Лиозновой сломить не удалось. Аргументы для Вячеслава Шалевича у нее нашлись. Да и с Татьяной Дорониной договориться оказалось непросто. Роль колхозницы утонченную актрису, мечтающую совершенно о других образах, не устраивала. Режиссер показала пробы. Увидев себя без привычного грима и роскошной прически актриса, неожиданно для окружающих, дала согласие. На экранах она появлялась не раз. В ней ехал «на Дубровку» герой комедии Леонида Гайдая «Бриллиантовая рука», «Волгу» снимали в фильме «Берегись автомобиля». Сейчас машина уже на «пенсии». Но по-прежнему работает — теперь экспонатом музея студии «Мосфильм». Успех картины «Три тополя на Плющихе», получившей первую премию Международного кинофестиваля в аргентинском городе Мар-дель-Плата 1969 и приз Всесоюзного кинофестиваля в Минске 1970 , был ошеломляющим. Только за первый год проката его посмотрели 26 миллионов зрителей. Фото: свободные источники Телевизионный художественный сериал «Большая перемена», поставленный на киностудии «Мосфильм» по заказу Гостелерадио, планировался как часть большой кампании, связанной с повышением образования рабочей молодежи. Основой сценария стала биографическая повесть «Иду к людям» писателя Георгия Садовникова, который после окончания Краснодарского пединститута работал учителем истории в ШРМ школа рабочей молодежи. Прочитав произведение, режиссер Алексей Коренев тут же взялся за экранизацию. В результате учителя истории сыграл именно Кононов, справившийся со своей работой блестяще. В отборе на другие роли пробовались многие прекрасные актеры, не прошедшие через это сито. Они наверняка привнесли бы в образы героев свои неповторимые ноты, но ансамбль, который сложился в итоге, получился безупречным.

Исторические фильмы Беларусьфильма

• Советские фильмы - исторические фильмы - все лучшие фильмы - «Кино »
• 74 советских фильма об Октябрьской революции и гражданской войне
• Читать онлайн «Советские фильмы о деревне. Опыт исторической интерпретации художественного
• Десять советских экранизаций дореволюционной классики — VATNIKSTAN

Колыбель военного кино России: как Севастополь едва не стал советским Голливудом

это то лучшее, что осталось нам и нашим детям от лучших и гениальных людей, создавших эти картины! Среди художественных фильмов о советской действительности послевоенных лет завоевал популярность музыкальный фильм "Сказание о земле Сибирской" (1948 г., реж. ЛУЧШИЕ советские и русские (российские) фильмы, односерийные и сериалы, коллекция кино 2020, 2021, 2022, 2023, 2024 года, отечественные новинки, новые и старые ссср в хорошем качестве во весь экран, скачать бесплатно на компьютер, планшет, телефон андроид и айфон. Трейлеры, рецензии и отзывы на исторические фильмы и сериалы 1960–1970 годов. Как наше кино показывало Русь и ее жителей в советские времена – Самые лучшие и интересные новости по теме: Актеры, актрисы, кинематограф на развлекательном портале Костюмированный исторический фильм о романе цесаревича и балерины Мариинского театра стал самым убыточным проектом при поддержке Фонда кино, принеся рекордный убыток в 1,28 миллиарда рублей.

50 лучших советских фильмов о войне. Часть I. 1950-1960 годы

Образ как понятие исторической науки Язык науки — это один из наиболее чувствительных инструментов познания, в котором новые веяния проявляются в первую очередь. О визуальном повороте в исторической науке опосредованно свидетельствует все более широкое использование в словаре историка «визуальных» понятий «образ», «портрет», «облик», «ландшафт», «картина», «пейзаж» и проч. Многомерность вводимых в научный оборот «визуализированных» понятий сопровождалась их стремительной концептуализацией, обрастанием теоретическими смыслами и представлениями. Так, например, В.

Казакова предлагает рассматривать понятие «социальный портрет» как «концепт… отражающий тенденцию эстетизации современного общества… как симптом и символ информационного точнее, визуального. Тематика, связанная с реконструкцией социальных портретов определенных социальных групп коммунистов, молодежи, рабочих и проч. В понятийном аппарате современной исторической науки несомненным лидером по частоте употребления является понятие «образ».

Неудивительно поэтому, что в контексте новой модели визуальной культуры прошлое перестает восприниматься как текст и переосмысливается в контексте истории образов [25]. В настоящее время категория «образа» применяется в качестве базового понятия в исследованиях по социальной истории, истории ментальности, исторической памяти, поскольку без него невозможно реконструировать и описать факты общественного сознания и поведения [26]. Применение категории «образ» все чаще встречается и при изучении вполне традиционных исторических объектов — событий, личностей, регионов, стран, периодов эпох [27].

При этом образ как научное понятие остается пока слабо структурированным и в значительной степени неопределенным, поскольку строится не на логических принципах моделирования, а на интуитивном «восприятии» фактически визуализации , т. Понятие «образ» имеет междисциплинарную природу. Появившись изначально в лоне религии, оно стало основным инструментом познания в литературоведении, культурологии, искусствоведении, философии, способствуя утверждению множественности существующих определений рассматриваемого понятия.

В толковом словаре Ожегова мы находим дефиницию, которая характеризует образ как живое, наглядное представление о ком-либо или о чем-либо [28]. В философии он воспринимается в качестве результата и идеальной формы отражения предметов и явлений материального мира в сознании человека; в искусствоведении — как обобщенное художественное отражение действительности, облеченное в форму конкретного индивидуального явления [29]. В литературоведении художественный образ определяется через категорию «модель мира», всегда в чем-то не совпадающую с той, которая нам привычна, но всегда узнаваемую.

С позиций семиотики «образ» рассматривается как знак, получивший дополнительное значение в существующей системе знаков [30]. В большинстве определений подчеркивается, что образ представляет собой инструмент художественного творчества, искусства, и в этом смысле он противопоставляется строгому научному понятийному знанию, что влечет за собой конфликтность восприятия проблемы образа в качестве объекта научного исследования. Но вместе с тем он обладает познавательным потенциалом, поскольку представляет собой способ обобщения, основанный на нелогических приемах.

Что касается исторической науки, то здесь пока идет накопление опыта изучения образов прошлого. С этим понятием уже давно работают историки-антиковеды и медиевисты благодаря источникам, среди которых значительную часть составляют художественные и религиозные тексты [31]. Соответственно и понятие «образ» интерпретируется с учетом специфики анализируемых текстов.

В трудах исследователей проблематики Нового и Новейшего времени «образ» рассматривается и как отражение результатов чувственного восприятия чего-либо с опорой на исторические источники, и как результат обобщения эмпирического материала, достигнутый через использование логических типология, моделирование, структурирование и эстетических приемов анализа. Наиболее удачной представляется дефиниция понятия «образ», предложенная А. Голубевым и О.

Поршневой, где он рассматривается как продукт общественного сознания, отражающий индивидуальные и групповые эмоционально окрашенные представления о различных географических, социокультурных, исторических феноменах [32]. Исследование исторического образа чего-либо или кого-либо предъявляет особые требования к используемым документальным историческим источникам, а также к методам, которые должны соответствовать задачам ментальных реконструкций [33]. В качестве центральных вопросов изучения образов выделяются механизмы их формирования и трансляции, влияние на общественное сознание и поведение, факторы их трансформации и эволюции.

Включение в научный дискурс понятия «образ» и его стремительная концептуализация неизбежно ставят вопрос о соотношении «образа» и «текста». Эти два понятия представляют собой различные, но взаимосвязанные и взаимодополняемые модели реальности, опирающиеся на разные методы конструирования. Текст — это логическая структура, состоящая из символов, которые мы расшифровываем, опираясь на доступные языковые коды алфавит.

Он нацелен на передачу содержания. Характерными чертами текстовой модели являются логичность, рациональность, точность. В контексте теории деконструкции Ж.

Деррида текст представляет собой базовое понятие, через которое только и возможно познание, и которое охватывает все проявления реальности, воплощаясь в формулах: «мир — это текст», «текст — единственно возможная модель реальности» [34]. В самом общем виде деконструкция подразумевает критическое чтение и последующее «переписывание» прочитанного, т. Образ — это модель окружающего мира, построенная на его чувственном восприятии и конструируемая с помощью художественных приемов, которые меняются в зависимости от используемых технологий.

И в этом его отличие от текстовой модели, поскольку образ может быть создан не только с помощью письменных технологий, но с помощью живописи, фотографии, кино и т. Данная модель характеризуется такими чертами как метафоричность, эмоциональность и узнаваемость. Для образа важны форма и порождаемая ею эмоция, а также культурный код, положенный в его основу и обеспечивающий реализацию коммуникативной функции.

Между текстом и образом существует тесная связь. Образ может выступать фрагментом содержания структуры текста или иллюстрацией к нему дополнением. Такая роль образа характерна для традиционной культуры устной и письменной.

Но уже в эпоху модерна образ начинает жить независимой от текста жизнью, не иллюстрируя его, а формируя новую реальность. Еще более очевидно разделение этих двух сущностей в эпоху постмодерна, для которой характерно сомнение в достоверности научного познания и убеждение, что познание реальности доступно, по выражению М. Хайдеггера, лишь интуитивному «поэтическому мышлению».

В постмодернизме нарушается принцип целостности текста за счет усиления роли образов, что позволяет Ж. Делезу и Ф. Гваттари заявить: «Мир — это хаос» [35].

Разнообразие подходов к изучению исторического «образа» чего-либо страны, социальной группы, семьи, врага, союзника, детства, исторической науки и т. В этом смысле методы реконструкции и интерпретации образа можно рассматривать в контексте применения постмодернистских практик, выражающих стремление отойти от рациональных приемов обобщения исторической информации и обратиться к так называемым «качественным» методам познания, основанным на законах чувственного восприятия. Структура и содержание образа раскрываются через такие инструменты познания как историческая модель целостное представление , идеальный тип, стереотип, исторический миф.

Собственно, они и определяют конкретные исследовательские подходы к изучению образа, поскольку фокусируют внимание на различных его вариантах, которые могут существовать одновременно идеальный, массовый, мифологизированный, индивидуальный и проч. Каждая из этих категорий сама по себе представляет сложный теоретический конструкт, утяжеляя исторические интерпретации образа и перемещая их в плоскость историко-философского познания. Исходя из способов конструирования и сферы бытования образа, можно выделить следующие его виды: — литературные образы, создаваемые писателями и поэтами с помощью литературных приемов и письменного языка; — изобразительные образы живописные, скульптурные, архитектурные , формируемые с использованием художественных изобразительных средств композиции, цвета, формы ; — религиозные образы, в создании которых в одинаковой степени задействованы слово и изображение, закрепленные в религиозном каноне; они отражают и транслируют архетипические формы сознания и поведения; — фото — и аудиовизуальные образы, которые создаются с использованием технических средств фиксации реальности и могут быть статичными или динамичными; — пространственные образы, формируются с использованием методов картографирования и представлены в виде карт.

Эти разновидности образов часто используются в исторических исследованиях в качестве исторических источников, поскольку их создание есть результат профессиональной деятельности художников, писателей, картографов и т. Этот перечень дополняют научные образы, являющиеся результатом научной деятельности исследования. Специфика научного образа состоит в том, что он представляет собой сложный симбиоз строгого языка науки и чувственно-метафорического содержания.

Их реконструкция опирается на процедуры деконструкции образов первоисточника и должна отвечать требованиям полноты и достоверности. Научные образные реконструкции могут быть представлены в текстовой, математической, схематичной, аудиовизуальной, картографической и прочих формах. Проблемы деконструкции на уровне источника и реконструкции на уровне исследования образа тесно связаны с переводом визуальной информации в вербальную.

Причем историческая реконструкция образа реализуется с помощью научного языка, который имеет абстрактно-логическую природу и слабо ориентирован на передачу визуальной, т. Важнейшими свойствами любого, в том числе исторического, образа выступают его метафоричность, узнаваемость и эмоциональность, что обеспечивает реализацию его коммуникативных функций. Как достичь этого результата, используя строгий язык науки?

Тенденция придания литературности историческим описаниям присутствовала в исторической науке всегда. Сейчас она чрезвычайно актуальна с точки зрения необходимости повышения социокультурной значимости исторического знания. Историк должен писать не только точно, но и образно.

Но возможен и другой путь — сохранение традиции строгого научного описания образов за счет более тщательной структуризации понятия. Такие подходы к реконструкции образа в основе своей соответствуют апробированным приемам изучения мифа. И это не случайно, поскольку образ является сердцевиной мифа и по своей структуре и функциям соотносится с ним.

Чрезвычайно плодотворными в этом отношении представляются идеи Ю. Лотмана, выделяющего в структуре мифа три основные уровня: миф-текст, миф-знак и миф-пространство [36] , вполне приложимые к репрезентации образа в историческом исследовании. Таким образом, новая культурологическая ситуация, порождаемая визуальным поворотом, ставит перед историками сложные методологические вопросы, ответы на которые еще предстоит найти: — что такое образ и является ли визуальность его необходимым свойством?

Вопросов пока больше, чем ответов, но они являются первым шагом к познанию. Значимость информационного потенциала русской живописи XIX в. Все чаще основой для исторических исследований становятся фото — и кинодокументы.

Интерес к фотографии как особому виду исторического источника возник давно, и в наше время существует сложившаяся традиция изучения фотодокументов в контексте истории повседневности [38]. Кинодокументы становятся предметом исследования значительно реже [39]. Осторожность историков вполне понятна: признавая за кинодокументами способность отражения правды жизни, они пока не владеют необходимыми приемами их исторической интерпретации.

Эмоциональное восприятие кино оказывается как правило более сильным, чем попытки его рационального анализа. Это порождает недоверие и влечет за собой отказ от использования этого источника в исторических исследованиях. Традиционно кинодокументы подразделяются на два вида — документальные и художественные.

Они различаются подходами к отражению реальности. Документальные фильмы обычно считаются более достоверными, чем художественные, поскольку фиксируют «объективную реальность» [40]. Художественное кино отражает вымышленную реальность и на этом основании его выводят за пределы «достоверного».

Между тем любые кинотексты — и документальные, и художественные — семиотичны, т. Поскольку художественное кино обладает более широким спектром изобразительных средств — это не только режиссерский замысел, операторская работа, музыка, текст как в документальном кино , но и игра актеров, диалоговый дискурс, декоративные эффекты и т.

Более крупным явлением документального экрана тех лет, ставшим, пожалуй, одним из признаков нового периода в истории документального кино, было развитие жанра кинопортрета. Если вспомнить документальные и хроникальные фильмы второй половины 60-х годов, то нетрудно заметить, что почти всё лучшее, перспективное в них было связано с изображением на экране человека. Даже самый распространённый жанр событийного информационного фильма в эти годы не имел такого развития, как жанр кинопортрета. Правда, как и во всякой экспериментальной области, в жанре кинопортрета поиск нового был трудным и противоречивым. Долго сказывались инерция умозрительного мышления, на экранах появлялись порой фильмы, в которых жизнь, биография людей, их судьбы были лишь иллюстрацией схематических представлений «Здравствуйте, Юрий Дмитриевич», 1965, и другие. Потом чаще стали выходить картины «Сахалинские лесорубы», 1965; «Испытатель», 1965; «Горсть земли», 1966; «Представление продолжается», 1966 , в которых современные методы киносъёмок и формы авторского выражения кинонаблюдение, интервью, скрытая камера, драматизированная хроника, лирические зарисовки и т.

В эти же годы зрителю нередко доводилось видеть и картины например, «Физики», 1966 , поверхностная описательность которых, по существу, отражала первое эмоциональное впечатление кинодокументалиста о встрече с новым для него жизненным явлением. Но наряду с этим продолжался усиленный поиск новых изобразительных и выразительных средств для раскрытия внутренней сущности человека, психологи и характера современника. Во многих фильмах, особенно начала 60-х годов «Голоса целины», 1961; «Люди голубого огня», 1961; «Магистраль», 1964 «Мангышлак, начало пути», 1966 , сохранивших черты переходного периода, заметно было столкновение двух разных методов отображения действительности. Причём если в изображении людей явно ощущалось стремление к созданию психологического портрета, то в рассказе о жизни предприятий, строек преобладала описательность. Особенно эта противоречивость переходного периода была заметна в большом фильме «Мангышлак, начало пути», где впервые в интервью со строителями так явственно проявилась тенденция к раскрытию сущности новых явлений в жизни страны через психологию современника. Этот приём изображения новых явлений жизни через людей был не новым в советской кинопублицистике. Он был и в фильмах Д. Вертова , М.

Кауфмана , Р. Кармена и многих других советских кинодокументалистов. В середине 60-х годов этот приём использовала режиссёр Л. Дербышева в фильме о молодом городе химиков Северодонецке «Мой город — моя судьба», 196 , В. Гесск композиционно построил свой рассказ о Воронеже в форме лирического диалога двух жителей «Мечтания о Воронеже», 1965 , Г. Лысяков и И. Мирный сценарий Н. Кладо — в форме интервью «А девушки всё едут», 1966 и т.

В фильмах начала 30-х годов особенности нового, формировавшегося советского характера прослеживались главным образом в его внешних эмоциональных проявлениях. В картинах Л. Дербышевой, В. Гесска, Г. Лысякова и других обращение к внутреннему миру чувств современника было лишь композиционным приёмом. Новое направление в изображении человека особенно проявилось в фильмах ленинградских кинодокументалистов. Их работы отличало стремление к исследованию человеческого характера для познания окружающего мира. Ленинградских кинодокументалистов интересовало поведение людей не в особых, исключительных обстоятельствах, а в привычной для них обстановке, проявление деловых и душевных качеств современного человека в кругу повседневных его дел, забот и интимных переживаний.

Изо дня в день в течение четырёх месяцев велось наблюдение за напряжённым, невидимым для зрителя трудом ленинградских артистов, готовивших новый спектакль «Сегодня — премьера», сценарий М. Меркель , Н. Лордкипанидзе, режиссёр С. Аранович , операторы В. Гулин , А. Шафран , звукооператор Н. Была снята во время своей внешне ничем не примечательной работы и официантка « Марьино житьё », 1966. Мало героического было и в будничной жизни молодых парней в фильме «Трудные ребята» 1966 и «18 моих мальчишек» 1967 ; повседневная жизнь была временем действия и во многих других ленинградских картинах.

В будничной жизни людей кинодокументалистов привлекала не её внешняя сторона, не иллюстрация профессиональных и общественных функций героев, их производственные показатели, а психология поведения и поступков людей, их взгляды и реакция на окружающее. Ленинградские кинопублицисты стремились снимать людей в действии, в моменты преодоления трудностей, жизненных конфликтов в сфере ли производственно-творческой деятельности, в процессе познания нового или в столкновении различных взглядов и житейских представлений. В фильме «Сегодня — премьера» авторы картины наблюдали артистов в период мучительных творческих поисков в картинах «Трудные ребята» и «18 моих мальчишек» кинодокументалистов интересовал противоречивый процесс возмужания, становления характера подростка; в фильмах «Взгляните на лицо» и «Маринино житьё» — психология восприятия, осмысления нового, размышление о жизни. При этом ленинградские кинодокументалисты не ограничивались созерцанием сложных явлений духовной жизни человека хотя сам факт обращения кинопублицистов к изображению. По тому, как в ленинградских документальных фильмах использовались репортаж и длительное кинонаблюдение, метод скрытой съёмки, по тому, в каком сложном звукозрительном контрапункте они сочетались с синхронными съёмками, заметно стремление к исследованию, анализу человеческого духа, познанию через него особенностей современной действительности. Психологический кинопортрет постепенно становится своеобразной формой философского размышления о людях и времени. Характерно, что человековедение на документальном экране становится для молодых сценаристов, режиссёров и операторов В. Лисаковича , Л.

Махнача, С. Аграновича, П. Когана , Б. Добродеева, П. Мостового и многих других главным направлением в творчестве. Дипломной работой ленинградского режиссёра С. Аграновича был фильм «Последний пароход» 1964 — лирический рассказ о драматическом моменте в жизни человека, когда на старости лет приходится делать выбор между детьми, зовущими в далёкие, чуждые сердцу места, и родным краем, где прошла большая и нелёгкая жизнь. В следующем году — 1965-м — Агранович сделал фильм-репортаж о Г.

Товстоногове — «Сегодня — премьера». Вслед за репортажными кинопортретами современников С. Агранович обращается в прошлое. Его интересуют судьбы женщин, известных в революционном движении в России — А. Коллонтай «Время, которое всегда с нами», 1966 и М. Андреевой «Друг Горького — Андреева», 1967. Агранович и автор сценариев этих картин Б. Добродеев раскрывали своих героинь как бы изнутри, выявляя прежде всего их духовные качества.

Поэтому и сюжетной линией фильмов стала не биографическая канва жизни человека, а его сложный внутренний мир, который на экране раскрывался в размышлениях героини о прожитой жизни фильм о А. Коллонтай или как наблюдение за развивающимися чувствами двух близких друг другу людей фильм о М. Оба фильма были сделаны в основном на старых фотографиях, ставших здесь средством психологической характеристика героев. Режиссёр брал из снимка только ту часть, которая как-то характеризовала внутреннее состояние его героев. В фильме о М. Андреевой много эпизодов было построено на диалоге одних только глаз любящих друг друга людей. Это создавало особую атмосферу в фильме, заставляло зрителя сопереживать происходящему на экране. Внутренний мир героев фильма раскрывался в сложной диалектической противоречивости развития их взаимоотношений.

Зритель невольно становился свидетелем счастья и личной драмы героев картины. Отсюда и та особая человечность и эмоциональная взволнованность фильмов С. Махнач , который в 1966 году снял фильм о Ф. Дзержинском «Подвиг» авторы сценария С. Зенин и А. Здесь также не биографическая канва жизни и не хроника событий, а логика внутренних переживаний героя становится драматургической основой картины. Махнач по-новому использовал историческую среду для раскрытия человеческого характера. Среда у него не просто иллюстративный фон — в активном взаимодействии среды с героем выявляется суть его характера.

Личность Дзержинского раскрывалась в наполненных драматизмом борьбы эпизодах, восстановленных с помощью архивных киноматериалов. Здесь, например, впервые после 1918 года, когда оператор П. Новицкий снял событийный кинорепортаж, была подробно показана на экране операция московских чекистов по разоружению анархистов. Динамичный монтаж, внезапно возникающие, словно выхваченные взглядом очевидца, крупные планы отдельных деталей боя, звуковая имитация вооруженной схватки, специальные досъёмки мест событий пустынные улицы, луч прожектора, тревожно скользящий по стенам домов — всё это создавало впечатление сиюминутности, усиливало эмоциональное воздействие на зрителя. Лисакович , особенностью которого также с первых же его лент стало неизменное внимание к личности. Каждый его фильм был о судьбах ярких, интересных, значительных людей — Нетте, Фёдора Полетаева, Катюши Е. Дёминой , Владимира Скуйбина, Валерия Чкалова. Лисакович не снимал биографических очерков.

Его привлекал сложный внутренний мир героев, их характеры, мотивы поступков. Когда писатель С. Смирнов принёс на студию свой сценарий о санитарке-разведчице Катюше, В. Лисакович предложил главные эпизоды фильма снять скрытой камерой. Киноаппарат помог самораскрыться. Показанные Е. Дёминой кадры военной хроники пробудили в ней воспоминания, заставили её вновь пережить прошлое. И человек, его характер невольно проявились в том, как она воспринимала, как реагировала на увиденное на экране.

Лисакович и оператор А. Левитан снимал в годы войны на фронте , запечатлев эту первую, непосредственную реакцию человека, создали подлинный репортаж чувств, покоривший зрителей своей искренностью и глубиной. В следующем фильме — «Всего одна жизнь» 1965 — В. Лисакович попытался раскрыть силу человеческого духа в драматизме борьбы тяжелобольного, обречённого человека кинорежиссёра Владимира Скуйбина за право осуществить свою творческую мечту, высказать своё отношение к жизни. В другом фильме — «Вспоминая Чкалова» 1967 — В. Лисакович, используя сложный контрапункт изображения старая кинохроника и звука синхронно записанные воспоминания жены Чкалова — Ольги Эразмовны , показывает процесс формирования личности в условиях социалистического общества. Эволюция жанра кинопортрета сказалась и на изобразительной стилистике документального фильма. На экране стали преобладать крупные кадры лица человека, концентрировавшие внимание зрителя на духовном состоянии героев картин.

Некоторые ленинградские картины почти целиком состояли из крупных планов. Особенно это было характерно для фильмов, снятых оператором П. Мостовым : « Взгляните на лицо » 1966 , « Маринино житьё » 1966 , «Всего три урока» 1968. Пётр Мостовой оказался тонким психологом, способным по чуть заметным движениям губ, бровей, выражению глаз, повороту головы улавливать малейшие оттенки настроения, угадывать черты характера. Обычно он снимал скрытой камерой, позволявшей наблюдать непосредственную реакцию людей. Так был снят фильм «Взгляните на лицо» сценарист С. Соловьёв, режиссёр П. Мостовой, никем не замеченный, запечатлел сложную гамму чувств, переживаемую человеком в момент встречи с великим творением художника.

Скрытая камера в руках документалиста оказалась ещё и средством социологического исследования, анализировавшего процесс восприятия произведения искусства разными возрастными и социальными группами населения. Скрытой камерой снимался и фильм «Маринино житьё». Правда, на этот раз главный объект наблюдения — официантка Марина была предупреждена о съёмке, но работы в кафе у неё в те дни оказалось так много, что ей было не до кинооператора. Интерес к личности героя, попытки исследования его характера сказались и а изменении роли вторых планов в документальном фильме. Анализ взаимоотношений героя и среды стал важным средством создания психологического кинопортрета. При этом изучались не только прямые контакты героя со средой, с людьми, его окружавшими отношение Марины к посетителям кафе, товарищами по работе. Характер героя раскрывался и отражённо — через изображение среды, атмосферы его деятельности. В том же фильме «Маринино житьё», в эпизоде свадьбы в кафе, усталые, потные от жара печей и тяжёлой работы на кухне лица поварих отражали всю противоречивость чувств, охвативших их при виде чужого счастья.

Совсем юные из них с нескрываемым любопытство и даже завистью смотрели на молодожёнов, лица пожилых поварих были задумчивыми, чуть грустными. Героиня фильма в этом эпизоде ничем не выделялась. Наоборот, она как бы терялась среди таких же, как она, немолодых женщин, переживших трудные годы войны. Это общее настроение, вызванное воспоминаниями о минувшем, по-иному раскрывало и саму Марину и её поколение. Характерной особенностью этого периода была массовость творческого поиска. На всех студиях кинохроники кинодокументалисты экспериментировали, искали новые формы и выразительные средства для раскрытия психологии, характера, социального образа современника на экране. Над проблемой кинопортрета художника, человека искусства плодотворно работал в те годы на ЦСДФ режиссёр В. В фильме « Мир без игры », посвящённом Дзиге Вертову 1967, автор сценария С.

Дробашенко , режиссёр Л. Махнач , была предпринята попытка рассказа о человеке посредством внутреннего монолога. Используя дневниковые записи Д. Вертова и фрагменты его документальных картин, авторы фильма попытались раскрыть на экране творческую лабораторию художника через его характер, внутренний мир чувств. Этим фильмом было положено начало новому направлению в жанре психологического портрета. В том же году на Свердловской киностудии аналогичную попытку раскрытия тайны художественного мастерства предпринимает режиссёр М. После совместной с С. Арановичем и Н.

Лордкипаридзе картины «Сегодня — премьера» она решает применить в своём фильме «Вечное движение» метод так называемого «прямого кино» синхронная запись звука с изображением для кинонаблюдения над процессом создания нового танца в ансамбле Игоря Моисеева. Работая над этой картиной, М. Меркель вместе с небольшой киногруппой почти год провела в репетиционном зале И. Съёмки велись открытой камерой: спрятать её в зале было трудно, да и не было в этом особой необходимости. Артисты привыкли к ней, перестали обращать на неё внимание во время многочасовых репетиций. Документалистам представилась возможность наблюдать и показать на экране творческий процесс именно таким, каким он был на самом деле. То, что увидели зрители, было неожиданно и не похоже на всё то, что они привыкли до сих пор видеть в кино. Будни артиста оказываются тяжёлым, порой изнурительным трудом.

По многу раз, изо дня в день артисты повторяют, отрабатывают почти до полного автоматизма, одно и то же движение, жест, который потом на сцене не займёт и доли секунды. Тело наливается усталостью, капли пота покрывают лицо. Широкоплечие мускулистые парни в бессилии прижимаются к станку, женщины задыхаются, — кажется, нет больше сил. Но снова и снова зритель слышит недовольный, несколько раздражённый голос Моисеева, требующего повторить всё сначала. Эти слова команды: «и раз». И «ещё раз», «ещё и последний раз», не дающие покоя артисту, воспринимаются как суть всей его творческой жизни. Выделенные надписью, они становятся и композиционной основой фильма. Фильм «Вечное движение» — это, по существу, репортаж из репетиционного зала.

Поэтому и образы героев фильма постепенно возникают из каждодневных наблюдений, небольших кинозарисовок, деталей. В отдельности, наверное, ни один из кадров и даже эпизодов не даёт цельного представления о человеке. Но когда зритель видит, как приходит утром на репетицию Игорь Моисеев, как старается он навести в зале тишину, отчитывает опоздавшего, как ведёт репетицию, как требует многократного повторения, как сердится, радуется, вместе со всеми ищет, пробует новые фигуры, жесты танца, когда зритель наблюдает Игоря Моисеева в разных ситуациях и настроениях, его представление об этом человеке постепенно расширяется, и в сознании возникает образ незаурядной, сложной и противоречивой личности художника. Авторы фильма ничего не скрывают, не приукрашивают жизнь в искусстве. Жизнь настоящего художника всегда в чём-то драматична. Он не может остановиться, самоуспокоиться, он должен всегда стремиться к чему-то новому, более совершенному.

Максумов приходит в логово Хайруллы и привозит ему Айгуль. В качестве вознаграждения командир желает увидеть свой отряд бывшей "красной милиции" и сурово отчитывает их за трусость и неповиновение. Максумов взывает к чувству мести и оправдывает советскую власть. Он выясняет, кто убил комиссара и лично убивает его. Хайрулла останавливает самосуд над Максумовым и желает судить его... Хороший сценарий и хорошая постановка фильма. В своё время фильм был на уровне лучших боевиков, заняв свое место в списке лучших советских истернов. Остросюжетный, динамичный. Фильм с национальным колоритом.

Зарядив свой наган шестью патронами, седьмую пулю он прячет под фуражку. Максумов сдаётся людям Хайруллы, которые везут своему главарю новую жену юную -Айгуль. Местный пастух Исмаил нападает на отряд, считая что Максумов убил его брата, однако люди Хайруллы избивают Исмаила. При проезде через кишлак джигиты Исмаила устраивают засаду на воинов Хайруллы и практически его уничтожают. Максумов попадает в очередной плен, но мать Исмаила не признает в нём убийцы своего сына. Исмаил и Максумов становятся друзьями. К красному командиру приезжает Хашимов и заявляет, что Учкурган занят Хайруллой. Максумов приходит в логово Хайруллы и привозит ему Айгуль. В качестве вознаграждения командир желает увидеть свой отряд бывшей "красной милиции" и сурово отчитывает их за трусость и неповиновение.

Список советских исторических фильмов

Советские исторические фильмы, Фильмы о Великой Отечественной войне. реально малоизвестно), кого интересует советская эпоха глазами современников - велкам. Редакция собрала лучшие фильмы советских лет, о которых вы могли знать, а также те, про которые говорят только заядлые киноманы.

74 советских фильма об Октябрьской революции и гражданской войне

Недавно Евгений Александрович опубликовал двухтомник «Поздний сталинизм. Эстетика политики» о малоизученном, но очень важном и драматичном периоде послевоенной истории СССР - периоде формирования имперского националистического сознания [Добренко, 2020]. На основе анализа не только кинонарратива, но и литературы, искусства, музейного дела, Евгений Добренко показывает, как сталинизм работал с памятью и историей. Понятия и конструкции, которые использует историк: «историзирующая анестезия», «медиум идеологической и исторической репрезентации», «идеологический монтаж» и др. Добренко [Добренко, 2008, с. Память - травма, история - терапия, отчуждение фактов; история - процедура концептуализации и отчуждения пережитого, памяти; память персональна, история социальна. В этой композиции музей не только материализованная история, но и гильотина истории, одновременно умерщвляет и экспонирует прошлое. Напротив, архив есть основа работы историка по восстановлению прошлого по сравнению с музеем, основой официального мифа и институтом инсталлирования искусственного прошлого. Автор книги «Музей революции» показывает, как в кинематографе происходила «персо-низация» истории: в 1930-х гг. Некоторые фильмы о правителях России, например о Петре I, были созданы в коннотации «цари хороши, царизм плох». Добренко отмечает, что «искусство занято созданием новых и - по определению -фиктивных объектов» [Там же, с.

И эти фильмы были направлены на укрепление государства, прославление побед. Историк анализирует кино как идеологический конструкт - превращение прошлого в сталинскую историю, как средство обоснования легитимности и построения советской идентичности, формирования политического воображаемого. Взгляд киноведа другой, и это взгляд с точки зрения кинотеории, манифестирующей свою генеалогию от авангардного формализма 1920-х гг. Слово «карпалистика» изобрел Владимир Набоков в романе «Пнин». Этим термином Ю. Цивьян обозначает жест в искусстве -физические, словесные, метафорические движения в литературе, живописи, кинематографе. Автор книги «На подступах к карпалистике» настаивает на том, что жест в искусстве отличается от предмета кинесики, и обращается к «жесту революции», графологическим жестам, проблеме жеста и монтажа. В искусстве кино есть два конкурирующих начала - жест и монтаж. Цивьян отмечает, что это и есть формообразующие принципы кино. И в этой связи исследователь обращает внимание на различия между российским и западным киноведением: «Формальная школа сформулировала закон: нет и не может быть общей теории искусства.

Для частных явлений должны создаваться частные теории. История кино - по определению розничный товар» [Цивьян, 2010, с. Еще в «Исторической рецепции» Ю. Цивьян посвятил целую главу внутритекстовым стратегиям восприятия кино и рассмотрел их на материале киноавангарда 1920-х гг. Юрий Гаврилович предлагает их покадровое прочтение. Терминология киноведа - «интеллектуальный монтаж» и «концептуальный монтаж», «осевое движение», «внутренний монолог» и др. Интеллектуальный монтаж анализируется как конструкция монтажных фраз по разным типам: обыгрывания естественного языка «наиболее интимных моментов» , каламбуров, игры слов, зашифрованных в цепочке киноизображений цитат, внутренних монологов. Юрий Цивьян не отделяет кино от насыщенного историко-культурного контекста 1920-х гг. Дробашенко и указывает на требование «плотности» смыслов в богатой системе отсылок фильмов. Доктрину интеллектуального кино Ю.

Цивьян сближает с манифестами сторонников заумного языка в поэзии, или значение сцены с расколом Большого театра в «Человеке с киноаппаратом» восстанавливает, вспоминая, что для сотрудников журнала «ЛЕФ» словечко «Большой театр» было распространенным обозначением пассеизма в искусстве: «... Скорее всего, кадр задуман как пластический комментарий к выступлению О. Брика на лефовском совещании о кино в 1927 году: "Мы десять лет говорим, что нужно закрыть Большой театр, а его в этом году еще отремонтировали"» [Цивьян, 1991, с. Манифесты и высказывания формалистов Б. Эйхенбаума, А. Погодина, А. Крученых примыкают, - как пишет Ю. Цивьян, - к эйзен-штейновским идеям интеллектуального монтажа, внутренней речи, пралогическому «мышлению кадрами». Ссылаясь на американскую исследовательницу М. Ропарс-Вюйемье, ее мысль о том, что «статуи в "Октябре" символизируют силу, враждебную революции», Юрий Гаврилович соглашается: фундаментальная художественная оппозиция «Октября» - противопоставление каменных изваяний и людей [Там же, с.

Так, попытка Корнилова реставрировать старое показана в фильме методом обратной съемки: обломки монумента Александра III возвращаются на пьедестал, напротив, свержение власти эквивалентно разрушению истукана. Юрий Цивьян делает наблюдение, что многое у С. Эйзенштейна идет от символизма начала ХХ в. Блок «Король на площади». По мнению киноведа, мотив окаменения власти обыгран С. Эйзенштейном и в сцене «Керенский - Наполеон». Особенность подхода киноведа - это скрупулезная работа с источниками, самими фильмами и их разными копиями, письменными свидетельствами, в числе которых неопубликованные личные дневники, черновые сценарные наброски и монтажные листы. Юрий Цивьян отмечает, что режиссер считал сцену разрушения памятника реализацией своей студенческой мечты [Там же, с. Эйзенштейна: «Сколько раз, проходя мимо памятника Александра III, я мысленно примерял "вдову" - машину доктора Гильотена - к гранитному постаменту. Ну а какая история без гильотины» Эйзенштейн, 1964-1971, т.

Юрий Гаврилович анализирует несколько хронологических срезов в процессе создания «Октября»: сценарий, монтажные записи и экранный вариант. Например, режиссер решал, как поступить с Временным правительством. В монтажных записях есть простейшая метафора «министры и покойницкая», которая появляется еще в «Стачке» в сцене разгона рабочих, кадры которого чередуются с кадрами скотобойни. В экранном варианте дана другая метафора -пустые одежды министров. Это вновь отсылка к А. Блоку и его «Балаганчику». Сергей Эйзенштейн не видел спектакля, но это была в свое время культовая постановка, на которой побывал весь студенческий и рафинированный Петербург постановка В. Мейерхольда на сцене театра В.

Все трое выступили техническими консультантами фильма. По замыслу советского руководства, картина Калатозова должна была стать одой освободительному духу кубинского народа.

Но итоговый результат разочаровал партийных функционеров. Они посчитали, что фильм «Я — Куба» слишком сосредоточен на «искусстве ради самого искусства», и обвинили режиссера в формализме. Ленту показали в нескольких кинотеатрах, а затем положили «на полку». Недооцененный шедевр наконец оказался в центре международного внимани я, а члены Обще ств а кинооперат оров США включили работу Калатозова в список «100 самых значимых фильмов XX века». Четырехсерийную сагу называют одним из самых мас штабных проектов мирового кинематографа и до сих пор считают эталоном экранизации одноименного романа Льва Толстого. Чтобы снять бессмертный шедевр, режиссеру потребовалось около шести лет и сто миллионов долларов. Разма х съемок даже занесен в Книгу рекордов Гиннесcа: в сцене Бородинского сражения приняли участие 120 тысяч человек. Рекордными оказались и показатели картины в прокате.

И тоже умер он рано. То есть очень-очень напоминает, в общем, судьбу Эйзенштейна. Хотя, конечно, да, вот пережили. Понимаете, дело в том, что кинорежиссёров, их ведь было не так много. Сталин очень хорошо знал, он вообще следил очень за сферой культуры. Он хорошо знал литературу, он хорошо знал театр причём он хорошо знал и драматический театр, и Большой театр , он прекрасно знал, что происходит в кино. Он следил за этим. Понимаете, это была, по сути дела, сфера, абсолютно необходимая для контроля со стороны власти. Приблизительно так же, как сегодня контролируется какой-нибудь Первый канал телевидения. Это была просто главная сфера, через которую шла государственная пропаганда. Конечно, это контролировалось. И, конечно, он это контролировал лично и знал очень хорошо. Завидовать будем» — мог быть реальным? У него были любимцы, конечно, среди актёров, среди режиссёров. Ещё имейте в виду, что кино — в принципе это же очень небольшое такое поле. И, потом, советское кино — это же не Голливуд. Там же, понимаете, не тысячи, это же не фабрика. Это очень в принципе небольшое такое предприятие, где работает первого ряда активных, там, не знаю, 20 режиссёров, если наберётся, 40 известных актёров, вот и всё, и пять основных, да даже не пять, скажем, три основные киностудии. Вот, собственно, и всё. Какой там особый контроль нужен? А к кино он относился с большим… Он считал его очень важным, поэтому тут как раз всё очень понятно, почему он его так хорошо знал и почему он к нему с таким вниманием относился. Действительно, а кто снискал статус легенд, помимо Любови Орловой? Значит ли народная любовь любовь Сталина? Можно ли ставить между этими двумя заявлениями, утверждениями знак равно? Мы знаем отношение Сталина к отдельным актёрам, просто ну, это такие, что называется, анекдотичные какие-то истории, связанные, причём они в мемуарах как-то там всплывали, в каких-то воспоминаниях, в каких-то, значит, устных рассказах и так далее. Потому что Сталин редко встречался непосредственно с актёрами. Но дело в том, что в советском кино существовала, как вы знаете, такая градация, которая была связана со статусом актёра, в связи с тем, например, кого он играет. И вот, скажем, актёр, который играет… Например, скажем, какой-нибудь Геловани, который играл Сталина, а потом Алексей Дикий, который играл Сталина, когда Сталин после войны перестал говорить с характерным грузинским акцентом, а стал говорить, как Алексей Дикий — совершенно безупречным русским, каким мы его видим в этих знаменитых фильмах послевоенных. Ну, например, статус этих двух актёров. Они никогда не были народными любимцами, но статус их был очень высокий, просто потому, что эти актёры играли товарища Сталина. А вот, скажем, статус действительно любимых актёров, таких как, например, Николай Крюков или Борис Андреев, или, скажем, Жаров, которые играли таких вот близких народу героев, он совпадал, их статус и их популярность, они совпадали. Были и несовпадения. Скажем, всем известно, что Сталин к Любови Орловой испытывал симпатию, но, скажем, Людмилу Целиковскую, которая была одной из любимиц публики, он её не любил. Или, скажем, Жаров, который был очень популярен, он, например, не считал его большим актёром. Как я уже сказал, Дикий или Чиаурели по статусу были очень высокие, самый высокий уровень, при этом это не переводилось в массовую популярность. А, скажем, Николай Черкасов, который играл, вы же понимаете, не товарища Сталина, но просто прообразы товарища Сталина практически, или какой-нибудь Симонов, который играл Петра, а Черкасов играл Александра Невского и Ивана Грозного. Их популярность, популярность Черкасова, например, да, соответствовала её статусу. То есть очень по-разному было вот это соотношение статуса и популярности. Оно не всегда совпадало. Но нередко совпадало. Потому что актёров было в принципе, ну, таких популярных… Да, я забыл упомянуть. Скажем, Бабочкин. Естественно, «Чапаев». Безумная популярность, практически актёр одной роли. Но я имею в виду, что главное его появление было, Бабочкина, именно в «Чапаеве». Его популярность и его статус совпадали. Это всё шло в придачу, всякие премии и статусные вещи, они совпадали с популярностью. А иногда нечасто не совпадали. Как я уже сказал, в случае с Жаровым или в случае с Целиковской. Известны ли судьбы актёров, которые играли отрицательных персонажей? Можно ли тут проследить какую-то, не знаю, модель поведения советского зрителя, а может, и Сталина по отношению к ним. Опять-таки, повторюсь, потому что их было очень мало. Понимаете, когда на экраны выходит в течение года десять фильмов, в которых занято, там, я не знаю, даже в главных ролях пять актёров, то есть речь идёт о 50 актёрах, которые снимаются всё время там и сям. В этом году — тут, в следующем году — там, и так далее. Как какая-нибудь Любовь Орлова или, там, Целиковская, можно перечислять. Были позже и другие популярные актёры: Переверзев или Кадочников, который мог играть, скажем, негативную роль… Вот пример хороший — Кадочников. С одной стороны, играет роль отрицательную в «Иване Грозном». Но играет в «Подвиге разведчика», играет в «Повести о настоящем человеке», то есть такой абсолютно позитивный персонаж. И он относился к числу очень популярных актёров советского кино сталинской эпохи. Стали ли использовать образ, не знаю, каких-то снова западных капиталистов, представителей Америки, Великобритании, образ буржуазии, когда началась холодная война? Была ли здесь какая-то трансформация? Дело в том, что, понимаете, образ является… Как я уже упомянул в начале нашего разговора, я сказал, что использование кино в обращении к истории было связано, прежде всего, с проблемой легитимности. Это было строительство, по сути дела, обычного национального государства, в основе которого лежал старый добрый национализм, который Сталин использовал. Советский интернационализм, не русский, не украинский, не этнический, а вот такой многонациональный, то есть советский. Но это был, в общем, вот такой национализм. Дело в том, что до войны… Во-первых, надо помнить, что именно война и победа в войне стали ключевым моментом в формировании советской нации. И поэтому обращение к войне, вот эта постоянная апелляция к войне, она в этом смысле очень важна и она совсем не случайна. Так вот, значит, именно война породила тот образ врага, который остался, по сути дела, после её окончания вот на протяжении уже… почти три четверти века, сколько там прошло. Остался вот этот враг с 1946 г. Америка, главным образом. Вот этот англо-американский враг, вообще Запад, но Запад был как бы и до войны враг. Но ведь враг до войны в советской официальной идеологии — это было что? Это была Германия.

Сотрудники МВД не знали что делать с разбушевавшейся молодёжью — на совещаниях то и дело обсуждался вопрос о влиянии Фантомаса на неокрепшие умы подрастающего советского поколения. В итоге в 1968 году Министерство обратилось к Госкино с просьбой прекратить показывать французский детектив. Но фильмы про преступника в маске приносили казне огромную прибыль и в прокат вышел третий фильм «Фантомас против Скотланд-Ярда». Сгладить ситуацию пытались с помощью журнала «Советский экран», который напоминал что эти фильмы — комедии, задуманные как пародия на бондиану. На дело стали выходить и более взрослые последователи Фантомаса. По примеру преступника они натягивали на лицо чулок с прорезями для глаз и совершали уже не просто хулиганские выходки, а вооружённые ограбления, в которых начали гибнуть люди. В конце концов сотрудникам правоохранительных органов удалось запретить показ фильмов про Фантомаса на четыре года. В дальнейшем все детективные ленты проходили жесточайшую цензуру в МВД. Но Госкино одной отменой проката не обошёлся. Было решено выбить клин клином, а именно — снять фильм про отважного советского милиционера, бросившегося бороться с подростками, которые подражали антигерою Фантомасу. Фактура нашлась сразу — в 1968 году в советских кинотеатрах с успехом прошёл «Деревенский детектив» про честного участкового Анискина в исполнении Михаила Жарова. В управление МВД был вызван сценарист фильма Виль Липатов, которого попросили развить сюжет с милиционером и выставить последователей Фантомаса в дурном свете. Автору идея не понравилась и, как писала пресса, он попытался отказаться от работы под предлогом сломанной пишущей машинки. На что тут же получил от МВД в подарок новую. Когда сценарий был готов, министр Щёлоков пришёл в восторг и сразу же запустил съёмки картины «Анискин и Фантомас», которая вышла в 1973 году. Бравый участковый, по сюжету, выводит на чистую воду подростков, которые в масках ограбили кассира. По задумке МВД молодые зрители должны были понять, что и за ними также придёт свой Анискин и раскроет преступление. Доподлинно неизвестно, какой эффект возымел фильм — снизил подростковую преступность или ещё больше подогрел интерес к запрещённому Фантомасу. Кино для поднятия уровня образования В начале 1970-х годов в обществе назрела очередная проблема — молодёжь, которую кино в конце 1950-х годов отчаянно зазывало идти трудиться, с энтузиазмом делала то, что от неё ждала страна. Недоучившись в школе, молодые советские граждане шли работать на производства и уровень образования населения сильно просел. Государство бросилось решать вопрос и, как водится, в этом ему должен был опять помочь кинематограф. На студию «Мосфильм» был спущен госзаказ «снять тематический фильм о школе рабочей молодежи». Многие режиссёры отказались сразу, им казалось, что в идейной агитации нет места творчеству. Согласился лишь Алексей Коренев, который подумал, что на предложенную тему можно снять неплохую комедию. Вот только Георгий Садовников, автор книги, по которой решили снимать фильм, был против превращения его биографической истории «Иду к людям» в весёлое кино «Большая перемена». Кое-как Кореневу удалось уговорить автора и вместе они приступили к написанию сценария. Основной смысл повести оставался прежним — в школу рабочей молодёжи приходит молодой учитель истории Нестор Петрович Михаил Кононов. Кто-то из его новых учеников оказывается даже старше его, поэтому прежде чем начать обучать предмету, ему нужно добиться уважения в коллективе. А вот многих персонажей в книге не было или их роль была эпизодической. Так в повести мельком прописан характер хулиганистого Ганжи, который в фильме превратился в основного действующего персонажа в исполнении талантливого Александр Збруева. Это был способный парень, весёлый, но учёба была ему «до лампочки». Он приходил в школу «на тусовку», потому что в классе учились его товарищи по цеху, а когда становилось скучно, исчезал. И я за ним гонялся, возвращал его. Георгий Садовников, автор книги, сценарист фильма «Большая перемена» На экране герои легко и весело совмещают тяжёлую работу и учёбу. Создать нужную атмосферу помогала сложившаяся на съёмках обстановка в коллективе — актёры действительно очень сдружились. Исключением стал исполнитель роли Нестора Петровича — Кононов. Он всегда держался обособленно, предпочитая ни с кем не общаться, а только работать. До конца жизни актёр считал эту роль проходной и обижался, когда его вспоминали только по этому фильму. Отснятый материал полностью удовлетворил студию и она заказала к имеющимся двум сериям ещё две. Пришлось в срочном порядке дописывать сценарий и придумывать новые эпизоды. Но и в этом случае не обошлось без недовольных. Когда в одной из советских газет появилась заметка о съёмках новой комедии под названием «Похождения школьного учителя», в Министерство образования хлынул поток писем от возмущённых учителей. Преподаватели были оскорблены тем, что кинематограф надсмехается над их тяжёлым трудом и делает комедию из серьёзной педагогической деятельности. Чиновники пошли на поводу у народа и настоятельно попросили режиссёра сменить название. Лёша объявил конкурс на название фильма, и я тут же придумал название «Большая перемена». Потому что в большой перемене есть двойной смысл: это большая перемена как школьная перемена, и большая перемена в жизни. Премией за название была бутылка коньяка, и мы её весело распили. Анатолий Мукасей, оператор-постановщик фильма «Большая перемена» Зрители тепло приняли «Большую перемену» и фильм быстро разобрали на цитаты. Точные попадания в образы актёрского состава сгладили нелепые ситуации в сюжете. Что и требовало государство — авторам удалось создать яркий образ советского рабочего, который сознательно идёт учиться, чтобы добиться лучших результатов на производстве. За парту садится даже отец одной из учениц — Леднёв Евгений Леонов и советский зритель понимает, что в любом возрасте не стыдно вернуться в школу. Кино, снятое за долги В 1970-м году на экраны вышел исторический фильм «Ватерлоо» советско-итальянского производства. Бюджет картины по тем временам был огромным — 35 миллионов долларов. Итальянский партнёр подвёл советскую сторону и выплатил лишь часть своей доли. Когда Госкино попытался выбить долг, компания под руководством Дино де Лаурентиса объявила, что денег нет, но она готова заняться ещё одним совместным проектом за свой счёт. У чиновников не было другого возможности вернуть деньги, кроме как согласиться на съёмки нового фильма. Вот тут в Госкино и вспомнили о сценарии Эльдара Рязанова и Эмиля Брагинского, который назывался «Спагетти по-русски». В заявке автора было написано, о чём они хотят снимать картину: «Сюжет строится на злоключениях группы итальянских авантюристов, пытающихся овладеть драгоценностями, закопанными в Ярославле ещё во время революции. Избранная авторами ситуация позволяет развернуть весёлое и увлекательное комедийное действие. Значительное место в будущем фильме отведено образу советского милиционера Серебрякова, который положительно трактуется авторами». Чиновники отправили наброски сюжета в Италию и стали ждать ответа. На удивление, Дино де Лаурентис согласился, но сценарий попросил полностью переделать, оставив в нём от первоначального варианта только живого льва. Итальянцы поставили задачу сделать авантюрный фильм-погоню. Рязанов с соавтором дописали многочисленные трюки и погони, которые требовали от них партнёры и с лёгкой совестью сдали новый вариант, посмеиваясь над тем, кому Госкино поручит снимать эту чепуху. Рязанов так и сказал: «Мне жаль режиссёра-балбеса, который рискнёт это снимать». А когда у него спросили, кто бы мог взяться за постановку, он предложил отдать сценарий Леониду Гайдаю. Но у того уже был фильм в производстве — «Иван Васильевич меняет профессию» и он предусмотрительно отказался. Тогда чиновники надавили на Рязанова и заставили его снимать по написанному им самим сценарию. Однако основным заказчиком оказались даже не советские чиновники, а Дино де Лаурентис, который из Италии и диктовал правила. По просьбам продюсеров, действие фильма было перенесено в Москву и Ленинград. Кроме того, итальянцы просили снимать как можно больше русских достопримечательностей, ведь фильм был ориентирован на западного зрителя. Жёсткие сроки, второсортные итальянские актёры, потрёпанная одежда, дешёвые отели в Риме и мизерные суточные — партнёры делали всё, чтобы максимально осложнить работу Рязанову. Режиссёр несколько раз порывался бросить проект, например, когда выяснилось, что итальянская сторона не оплатила съёмки на улице и группе пришлось делать это незаконно.

Славные страницы прошлого: 22 российских исторических фильма

Виктор Ивченко) «Перед судом истории» (СССР, 1965, документальный, реж. это жанр фильма, в котором истории основаны на исторических событиях и известных личностях. Виктор Ивченко) «Перед судом истории» (СССР, 1965, документальный, реж. и телефильмов, основанных на исторических сюжетах и снятых советскими кинематографистами. Такое историческое событие, как распад Советского Союза, несомненно, повлиял на отечественный кинематограф, и российское кино еще долго находилось в упадке. Исторические фильмы повествуют о выдающихся событиях и людях, повлиявших на ход истории, войнах, революциях, географических и научных открытиях, становлении государств Производства СССР.

Советские исторические фильмы

Автор рассматривает наиболее значимые советские исторические фильмы о средневековье и характеризует трактовки наиболее популярных объектов национальной памяти. Смотреть советские исторические фильмы онлайн на нашем сайте. В первую очередь это были биографические и исторические фильмы, которые активно снимали многие деятели советского кино, не желавшие прославлять «мудрую» политику Сталина в картинах о современности. Тем самым советское кино первым в мире[1] было полностью поставлено под контроль государства. Смотрите фильмы, сериалы, и мультфильмы из списка "Исторические СССР – фильмы и сериалы" в нашем онлайн-кинотеатре.

Колыбель военного кино России: как Севастополь едва не стал советским Голливудом

Они направлялись в стойбище Лорен. Весть о появлении русских людей быстро облетела побережье. Преодолевая сопротивление американца-скупщика Томсона и местного богача Алитета, Лось и Жуков установили справедливые законы торговли, сплотили вокруг себя охотников-бедняков.

Лучшие советские фильмы не только сформировали поколения жителей нашей страны, но и вошли в сокровищницу мирового кинематографа. Советские и российские старые добрые фильмы разных жанров: комедии, советские детективные художественные фильмы, военные ленты, советские фильмы для детей, истории любви, фильмы 60 70 годов советские мелодрамы и драматические истории. Фильмы, которые стали классикой и возвращают зрителя в советскую эпоху — смотреть старые советские фильмы можно уже сейчас на Tvigle. Судьбы главных героев культовых советских картин до сих пор завораживают российских зрителей.

Льву Кулешову принадлежит неоспоримая пальма первенства в разработке теории монтажа. Он считал монтаж абсолютом кинематографа.

И хотя техника монтажа разрабатывалась в кино и до него никто из кинематографистов мира не отдал столько внимания монтажу и не осмыслил его роль в системе художественных средств экрана как Кулешов. В историю кино он вошел своим «эффектом Кулешова» — монтажным сцеплением двух кадров, которые в своем единстве должны дать некое новое третье. Хрестоматийно известны его экспериментальные последовательные склейки тарелки супа, с детским гробиком, с кадром красивой женщины. Дзига Вертов начал работать в кинохронике в 1918 году, выпуская и монтируя номера журналов Кинонеделя и Кино-Правда, склеивая из хроникальных сюжетов полнометражную Историю Гражданской войны 1922. Я — глаз механический. Я, машина, показываю вам мир таким, каким только я смогу его увидеть», — писал Дзига Вертов в книге Киноки сокращенное «кино-око». Застать «жизнь врасплох» — один из важнейших лозунгов, который именно Вертов ввел в мировую кинотеорию наряду с такими, как «киноправда», «киноглаз», «мир без игры» и другими закрепившимися термины. Cвоими фильмами, где эти теории реализовались, Дзига Вертов укреплял фундамент не только советского документализма 1920-х, но киноискусства XX века.

Сергея Эйзенштейна считают одним из пионеров семиотики — науки о системе знаков. Кинематографисты-педагоги опираются на опыт Эйзенштейна — руководителя мастерской во ВГИКе и других экспериментальных кинолабораториях. Его теоретические работы Монтаж аттракционов, Вертикальный монтаж, Неравнодушная природа и другие являют собой фундамент кинотеории и эстетики. Именно Эйзенштейну принадлежит первая экранная версия штурма Зимнего дворца в фильме «Октябрь» 1927 , которая порой воспринимается как документальные кадры. Массовые сцены одно из крупнейших достижений советского кино. Выходила масса критического и остросоциального кино. Протазанов в «Дон Диего и Пелагея», Пырьев в «Посторонней женщине» и «Государственном чиновнике» не стесняются изображать коррупцию и бездушие, Эрмлер смело изображает в «Парижском сапожнике» аморальные поступки комсомольцев. Однако при всех своих огромных достижениях немое советское киноискусство не сумело решить одной важнейшей задачи.

Оно не создало значительных образов-характеров людей своей эпохи. Они видели смысл своего творчества в отражении великих идей и славных событий революции, отводя при этом образу человека подсобную роль. Важнейшее из искусств Но Вертов, Эйзенштейн, Кулешов и другие гении, составившие своими усилиями пантеон шедевров мирового кинематографа — это лишь сверкающая вершина айсберга, которая и проплывает перед нашими глазами, всякий раз, когда мы говорим о советском кино двадцатых годов. Очень легко упустить весь тот комплекс противоречий, раздиравших советское кино и всё искусство. Анатолий Луначарский, с октября 1917 года по сентябрь 1929 года народный комиссар просвещения. Кадомцев] пошел по пути коммерциализации. Но ведь нельзя получить прибыль за счет высокоидейных картин. Зал премьеры более чем наполовину пуст.

Предыдущая и очень хорошая картина Эйзенштейна «Октябрь» провалилась повсюду, в том числе в рабочих кварталах. Изумительная «Мать» Пудовкина, настоящий шедевр русского кинематографа, прошла в Москве очень тускло. После образования СССР в большинстве республик были созданы свои национальные киностудии. Киносети постоянно разрастались. Только в Москве с 1921 по 1923 год число кинотеатров увеличивается в пять раз с 10 до 50. Появляются первые кинопередвижки для обслуживания деревни. Однако Госкино тогда было не в состоянии удовлетворить резко выросший спрос. Рядом с Госкино возникают новые прокатные конторы — государственные, общественные и частные.

И влияние это было не самым положительным. Частным компаниям было сложно рассчитывать на получение доходов от производства фильмов. Гораздо выгоднее было заниматься прокатом иностранных лент. Купив за 3-5 тысяч рублей лицензию на право проката средней иностранной картины, можно было заработать на ней 50000-100000 рублей и больше. Тогда как постановка среднего советского фильма стоила этих самых 500000-100000 рублей, которые в лучшем случае и возвращались обратно в кассу. Эффективные собственники и чиновники острили: «Каждый не поставленный фильм — чистая прибыль для кассы». Ещё в 1921 году Ленин, беседуя с Луначарским, говорил: «Если вы будете иметь хорошую хронику, серьезные и просветительные картины, то не важно, что для привлечения публики пойдет при этом какая-нибудь бесполезная лента, более или менее обычного типа. Конечно, цензура все-таки нужна.

Ленты контрреволюционные и безнравственные не должны иметь место». Но экраны заполняли аполитичные, строго развлекательные ленты. Существовавшая тогда цензура легко закрывала глаза на идеологию фильмов если они были потенциально прибыльными. Ситуация не менялась вне зависимости от того в какой орган власти передавали все функции по цензуре сценариев и готовых фильмов, поскольку чиновники ничем не отличались от прежних по части коммерческой изворотливости. Даже признанные мастера советской кинематографии в те годы снимали чисто коммерческие фильмы, как тогда писали, сильно ниже своего таланта. Так, Дзига Вертов снял «Одиннадцатый» 1928 и «Человек с киноаппаратом» 1929. А Лев Кулешов во второй половине 20-х снял ряд чисто проходных лент: «Журналистка» 1927 , «Веселая канарейка» 1929 , «Два-Бульди-два» 1929. При этом что касается организации съёмок многое заимствовалось у Голливуда.

К концу НЭПа художественное качество большинства советских фильмов оставляло желать лучшего. В разговоре с немецким кинодеятелем Белой Балашом Сергей Эйзенштейн говорил: «Русские фильмы действительно стали хуже. И для нас это не утешение, что они все еще лучше, чем буржуазные фильмы. Уровень действительно снизился. Это кризис переходного периода, который будет преодолен... На многих киностудиях царило кумовство, очковтирательство, приписки и воровство бюджетных средств. Государственные деньги режиссёры начинали воспринимать как свои собственные. Они завышали себе зарплаты настолько, что все причастные зарабатывали ещё на этапе производства, а до проката фильм и вовсе мог не дойти.

Конечно, нецелесообразное финансирование определял не только злой умысел, но и кадровый голод. Порой чиновники от культуры были менее грамотны чем режиссеры и шли на поводу у творцов. Особенно в этом отметились киностудии «Арменкино» и «Белгоскино». В марте 1934 года Абрама Роома уволили со студии «Совкино» и отдали под суд за перерасход средств во время съемок фильма «Однажды летом», но он отделался только увольнением. И таких случаев были десятки. Несомненно, свою роль в перерасходах играла и просто плохая организация производства. Вскоре национальные киноорганизации были подчинены единому центру — Москве. Теперь они работали по единому плану, а доходы от кино, за исключением небольшой доли, шли обратно на финансирование кино.

Актёры и режиссёры теперь получали зарплату и премии, а не часть прибыли как раньше. СССР оставался довольно бедной страной и стихийный выпуск фильмов создавал конкуренцию, которая разоряла отдельные компании и студии. Это вело к убыткам, которые государство не могло себе позволить. Нужно было плановое производство фильмов, чтобы картины одного жанра и тематики не сталкивались в прокате. Нельзя сказать, что при централизации производства были сведены к нулю все хозяйственные злоупотребления. Однако несомненно, что их стало в разы меньше. Тем не менее, за годы НЭПа была создана материально-техническая база кинематографии, но по-прежнему зависимая от иностранной техники и особенно плёнки больше половины её было импортной. Количество киноустановок выросло с 1000 в 1914 году до 26000 в 1931 году.

Была организована сеть прокатных контор, регулярно снабжающих киноустановки новыми фильмами. К 1928 году НЭП был уже на излёте, а проблема коммерциализации кино назрела и перезрела. Самая большая ошибка в нашем киноделе — это то, что нет политического руководства. Есть коммерческая организация, Совкино, которая интересуется только коммерческой стороной, вопросом прибылей, а идеологической и художественной сторонами не занимается. Поэтому и происходит захирение кино в Америке, что там цель — только коммерция.

Использование любых аудио-, фото- и видеоматериалов, размещенных на сайте, допускается только с разрешения правообладателя и ссылкой на сайт www.

Десять советских экранизаций дореволюционной классики

По сути. только исторические фильмы советских времён наиболее правдиво отражают историческую действительность. Советское кино. Т.н. «трофейные» американские фильмы были приметой послевоенного времени в советских кинотеатрах.

Похожие новости: