В современном кинематографе понятия артхауса и авторского кино чрезвычайно опошлены. Дескать, непонятные режиссеры снимают непонятное фестивальное кино для избранных. 4 декабря в Нижнем Новгороде стартовала программа «Артхаус: Эпизод 2» — продолжение спецпроекта творческого объединения Arthouse об авторском кино.
Кино не для всех: 40 необычных фильмов смотреть онлайн
Но Дэвид Кроненберг желал сделать кино не об изысканных чертах обеих. Не подозревая о том, какое влияние это окажет на их отношения, они приглашают свою симпатичную соседку в свою постель. Топ фестивальных фильмов прошлого года, про которые никто не говорит, но которые стоит посмотреть. Артхаус можно назвать экспериментальным или авторским кино. Авторское кино предназначено не для всех – не каждый зритель готов к головоломкам и скетчам, абсурдным, меланхоличным и философским, как в сборнике миниатюр Роя Андерссона. Кино не для всех: 40 необычных фильмов смотреть онлайн.
Кино на показ
Любимого рядом нет, зато жива подруга. Выросшая вдалеке от родной культуры, она не желает жить по религиозным предписаниям мусульман. Чтобы избавиться от контроля строгих родителей и уйти из семьи, девушка решается на фактический брак с 40-летним турком, который проживает в Германии. Пара начинает жизнь вместе, однако последствия не заставили себя долго ждать… «Тайм-код», 2000 Увлекательная кинолента о жизни владельца одной из киностудий в Лос-Анджелесе. Он устал от всего и всех, к тому же на протяжении пяти недель не может найти героиню на главную роль в фильме. В этот же день он узнает о том, что его бросает жена. Сам фильм интересен не только сюжетом, но и режиссерской работой: картина состоит из четырех непрерывных 90-минутных кадров, а экран разделен на четверти, что позволяет смотреть фильм с четырех ракурсов одновременно.
Электронная почта для анонсов и пресс-релизов: news weburg. При использовании материалов обязательна ссылка на портал Weburg как источник информации. При публикации материалов на других интернет-ресурсах обязательна активная ссылка на Weburg. Агентство «Вебург» специализируется на подготовке информационных материалов для разделов портала Weburg.
В последнее время обязательным атрибутом духовно богатых дев, неформалов и псевдоинтеллектуалов — как в России, так и за её пределами — является кино категории артхаус. Многих привлекает то, что артхаус преподносят зрителям как кино «не для всех». Фрагмент постера к фильму «Впусти меня » Альтернативное авторское кино, направленное на узкую прослойку аудитории, некоммерческое, часто затрагивает сложные проблемы и предлагает нестандартные пути их решения. Артхаус считается синонимом независимого, умного и модного кино, что многих прельщает.
В США артхаусами с 1940 года называют кинотеатры при университетах и в музеях. В Россию это понятие пришло в 1970 году и начало активно развиваться, это нужно было для возможности противопоставить массовому — кино с глубоким смыслом, рассчитанное на публику, отвергающую попкорн-кинематографию. В артхаусном прокате, как правило, идут картины независимых режиссёров, для которых не нашлось места в большом прокате.
Пять частей цикла длиной от сорока минут до трех часов состоят исключительно из символов, трудно поддающихся интерпретации, и задуманы для представления публике в виде арт-инсталляции, сопровождаемой авторским комментарием, с которым можно ознакомиться в том числе и на официальном сайте. На DVD «Кремастер» издали тиражом всего лишь в 20 экземпляров, и эти диски были проданы по стоимости от 100 до 500 тысяч долларов, правда, в комплекте с оригинальными скульптурами автора. Может показаться, что это произведение совсем не подходит для просмотра рядовыми любителями хорроров, но, если присмотреться, оказывается, что, например, «Кремастер 3» 2002 — это не что иное, как потусторонний нуар про ограбление небоскреба и ближайший кровный родственник третьего сезона «Твин Пикса» на общей территории видеоарта и жанрового кино. Александр Сокуров, 1997 Сюжет прорывной работы в карьере самого оригинального российского режиссера Александра Сокурова укладывается в несколько слов: сын ласково ухаживает за умирающей матерью; последние дни они проводят в прогулках на природе и тихих разговорах ни о чем. При этом грязное экранное изображение плывет и деформируется, совсем как бренное человеческое тело, а красивый, как советские фотообои, пейзаж оттеняет эмоциональную опустошенность главного героя во время его одинокой прогулки. Александра Сокурова часто называют великим гуманистом и — реже — включают его работы в канон странного кино. На момент выхода картины «Мать и сын» в прокат рецензия в газете «Коммерсант» назвала ее «наивным хоррором», в то время как музыкант Ник Кейв в своей заметке для английской газеты The Independent написал, что впервые в жизни плакал от начала и до конца фильма.
На самом деле правда где-то посередине: отталкивающая поначалу неестественность и потусторонность происходящего задает такую атмосферу, в которой страшный образ смерти воздействует на зрителя на уровне чистой эмоции. Дэвид Линч, 2006 В своей самой экспериментальной картине Дэвид Линч, пришедший в кино именно с художественным бэкграундом, но построивший карьеру в Голливуде, а не музеях современного искусства, создает саспенс буквально из ничего. Нарочито неправильный монтаж вызывает что-то вроде эффекта «зловещей долины», простые движения цифровой камеры мастерски совмещены с минимальным индустриальным саунд-дизайном, а любительские видеоэффекты оказываются самыми действенными для пробирающих до костей джампскейров. Растерянная Лора Дерн просто поворачивает голову и смотрит на противоположную стену в своей комнате, а саспенс такой, будто она заглянула прямо в ад. Сюжет похожей на сон «Внутренней империи», включающий в себя польских проституток, гигантских кроликов и заговор режиссера против главной актрисы, пересказывать совершенно бесполезно. Но это не значит, что Линч дистанцировался от человечества: как и во всех его лучших работах, в основе повествования оказываются симпатичные люди посреди кошмарных обстоятельств. Хармони Корин, 2009 VHS found footage «Трахальщики мусорных бачков» эпатажного режиссера Хармони Корина рассказывает про хаотичную темную силу, не поддающуюся пониманию, — компанию четырех энергичных пожилых людей, которые только и делают, что противно смеются, поют дурацкие песенки и трахают мусорные бачки. Именно юмор засасывает зрителя в атмосферу безумия и декадентства: когда невольно веселишься при виде смеющегося, как повар из знаменитого видео , школьника, убивающего куклу молотком, или нервно хихикаешь от описания рецепта яблока с лезвием внутри, которым делится старуха из заглавной банды, начинаешь опасаться насчет собственных психопатических наклонностей. После окончания съемок у Корина появилась идея раскидать видеокассеты с фильмом в случайных локациях, чтобы застать врасплох зрителей, которые воспримут его как реальный снафф.
Кино не для всех: 15 лучших артхаусных фильмов
Разобраться в них пытается местный учитель. Это фильм о природе зла и воспитании детей, которым суждено стать нацистским поколением. Режиссёр предложил щекотливый взгляд на идею домашнего обучения. Супружеская пара, рассказывая своим детям жуткие истории о внешнем мире, держит их в пределах дома и двора с бассейном и садом, никого не выпуская за забор. Воспитание этих детей, мягко говоря, необычно. Они никогда не видели внешний мир.
Покинуть семейный дом смогут лишь тогда, когда у них выпадет клык. Из внешнего мира в семью вхожа лишь девушка, приглашённая для удовлетворения сексуальных потребностей старшего сына. А покидать дом может лишь отец семейства. Несмотря на кошмарность происходящего от фильма невозможно отвести взгляд. Его фильмы предназначены для аудитории 21-го века, ищущей полномасштабных впечатлений.
Сюжет разворачивается в обратном хронологическом порядке, поэтому зритель сначала видит результаты событий, а затем их причину. Например, один человек огнетушителем проламывает голову другого, а позже выясняется, по какой причине он это сделал. И в этой драме зрителей ждёт одна из самых длинных и жестоких сцен изнасилования, жертвой которого становится героиня Моники Беллуччи. Этот фильм вызывает много серьёзных обсуждений о связи кино с насилием. Кен с интересом погружается в историю и архитектуру старинного бельгийского города, а Рэй мечтает из него убраться.
Это забавная и кровавая комедия с блестящей актёрской игрой, остроумными диалогами и размышлениями о человеческом духе, о его принципах, достоинствах и недостатках, о чувстве вины и экзистенциализме. Действие разворачивается всё в том же сером и мрачном скандинавском городе с такими же подавленными жителями и льющим дождём. И структура та же: горькие комические миниатюры, вызывающие больше смущения, чем смеха. Мирские сцены, перемежающиеся всплесками сюрреализма, обличают комичность человека, трагичность жизни и абсурдность существования. В одной из сцен звучит одно и величайших гитарных соло в кино.
С тех пор он не перестаёт вызывать дискуссии. Одни осуждают его за эксплуатацию мизантропии, а другие восхваляют за бесстрашное изображение общественных и кинематографических нежелательностей: ожирение, уродливость, скука, тлен. Название служит отсылкой к раздвоенной структуре фильма. Одна часть сфокусирована на Ольге, матери-одиночке из Украины, не сумевшей выжить на зарплату медсестры и уехавшей в Вену, где сначала становится домработницей в богатой семье, затем работает в доме престарелых. Вторая половина фильма посвящена Паулю, молодому человеку из Вены, который отправляется в Украину к отчиму Михаилу, где собирается устанавливать игровые автоматы.
Если обе части фильма по отдельности кажутся тупиковыми, то вместе они формируют грустную и временами горькую картину разделённости между Восточной и Западной Европой. Героиня Изабель Юппер приезжает в загородный дом со своей семьёй, чтобы обнаружить, что жилище, занято вооруженными незнакомцами. Они вынуждены бежать в поисках спасения.
Ставка повышается до двух миллионов. Решив, что вести переговоры безопаснее за границей Штатов, она с похищенным ребёнком сваливает в Мексику.
Но она не учитывает маленькую деталь — в Мексике похищение людей, особенно американцев, это тоже очень отлаженный бизнес.
Его мать, глава крупной преступной организации, приезжает из США, чтобы забрать тело своего любимого сына Билли: брата Джулиана только что убили за зверскую расправу над молодой проституткой. Охваченная яростью и жаждой мести мать требует, чтобы Джулиан нашел и покарал убийц.
Через тернии одна, без денег, чужой город, дешевый мотель , но и через нужные знакомства, фотосессии, вечеринки — к звездам. И вот это сладкое слово «слава» становится былью для юной красавицы.
Твердовский Иван И. Твердовский снял дебютную драму «Класс коррекции» в 2014 году и сразу попал в объектив российской прессы как подающий надежды молодой режиссер. В 2016 году он снимает свою вторую картину «Зоология» — трагикомедию в обертке магического реализма, которую расхвалили критики, отметив большой художественный шаг вперед. Еще через два года выходит его лента «Подбросы» о сироте с высоким болевым порогом, который находит мать и ради нее впутывается в грязные и рискованные аферы. Выпущенная в 2020 году «Конференция» — последняя на данный момент работа режиссера, рефлексирующая трагедию в Норд-Осте. Продюсер Александр Роднянский включил «Конференцию» в число самых знаковых российских фильмов за год. Дебют Ивана И. Твердовского «Класс коррекции» бесплатно и без рекламы можно смотреть на нашем онлайн-сервисе Wink.
Николай Брага.
Почему артхаус кажется таким скучным и как теперь жить с этой информацией
Опять же, в русском менталитете артхаус и авторское кино занимают особое место. Нам всегда нравились ребята вроде Триера, Джармуша и других творцов, снимающих так называемое кино не для всех. Русский артхаус однозначно не для всех, здесь у каждого фильма есть своя уникальная атмосфера. Словом, кино не для всех. Узнав, что «Закрытые пространства» режиссера-дебютанта Игоря Ворсклы не заинтересовали отборщиков больших фестивалей, с печалью констатируешь: вот очередной отечественный арт-фильм, которому не суждено привлечь внимание. К артхаусу относят авангардное и фестивальное кино, или просто кино «не для всех». Что бы не говорили критики об артхаусном кино, несомненно, оно заслуживает внимания.
Фильмы не для всех
Не подозревая о том, какое влияние это окажет на их отношения, они приглашают свою симпатичную соседку в свою постель. 37 голосов пользователей за топ в списке фильмы не для всех. Кто-то считает, что это кино не для всех и вообще скука смертная, кто-то, наоборот, любит этот жанр больше других. Разумеется, с появлением на сцене артхауса ни независимое, ни авторское кино не исчезли.
Кино не для всех
Фильм основан на реальных событиях. В 1976 году стал сенсацией Каннского фестиваля, где его назвали "первым великим эротическим фильмом". Несмотря на это, в Японии фильм "Империя чувств" был показана в укороченной версии 83 мин. Фильм "Империя чувств" входит в список из двенадцати фильмов составленный Британским "Times Online" самых шокирующих фильмов последних тридцати лет.
Собственно, массовое искусство абсорбирует все социально адаптивное в его постоянной изменчивости. А бывшее массовое, становящееся предметом ностальгической архаизации с точки зрения актуальности социально-адаптивных моделей и эстетически игровым, опять возвращается в пределы почти прямого артхаусного потребления. При нынешнем сокращении культурного возраста до семи-десяти лет, многие явления, не успев еще даже пережить стилистической зрелости и завершенности, становятся новейшей архаикой.
Посему возникает огромное количество пересекающихся полей, эстетических квалификаций двойного пользования, где зачастую принадлежность идентифицируется только по самоопределению автора, его первичному назначающему жесту. Опять-таки возможность подобной квалификации зависит от степени отделенности автора от текста в данном конкретном роде культурной деятельности. В этом отношении кино как раз является наиболее архаичной и эстетизированной сферой, где автор до сих пор полностью слит с текстом автор умирает в тексте.
В изобразительном же искусстве, например, автор давно разведен с текстом, последний является частным случаем авторской стратегии и культурно-эстетического не путать с социокультурным в виде так называемого «богемного поведения» жеста и поведения. Давно уже разработаны способы их музеификации и экспозиционного представления. Возвращаясь же к кино, заметим, что автор, сознательно жертвующий возможностями артхаусного искусства в пользу массового, теряет, пожалуй, только некий род самоуважения и самоудовлетворения от эстетических и экзистенциально самоуглубленных игр и экзерсисов.
Ну и, естественно, репутацию, которая включает его как активного деятеля в узкий, специфический, но тем не менее имеющий свои прелести и финансовые возможности участок культурного рынка. И если автор с ними расстается, значит, все эти прелести не столь ему и дороги, тем более в нынешнем, достаточно размытом социокультурном континууме. Виктория Смирнова Прежде чем рассуждать об артхаусе — его месте, влиянии, радикальности или, напротив, консерватизме — договоримся о термине.
Когда и зачем термин «артхаус» появился на свет? Не стал ли всего лишь дублем уже существовавших в Европе и Америке авторского или независимого кино? И кто был инициатором сего «номенклатурного» вида кинематографа?
Ответ — в семантике слова «артхаус». Если в авторском и независимом кино подчеркивались индивидуальность художественного жеста или независимость от рынка и институций, то в слове «артхаус» явлена лишь топологическая закрепленность того, что обозначается словом «искусство». Артхаус — всего лишь дом, где его искусство показывают.
Определение места, но никогда — содержания. Разумеется, с появлением на сцене артхауса ни независимое, ни авторское кино не исчезли. Вуди Аллен и Йонас Мекас продолжали работать на собственном поле, нимало не отклоняясь от индивидуальных стилистик, сюжетов и тем.
Появление новой марки лишь констатировало намерения рынка и институций. Их желание приручить маргинальное, поставить на конвейер и получать «прибавочную стоимость» от того, что раньше не продавалось как фильмы американских независимых или, наоборот, продавалось и делало кассу как фильмы Феллини. Стало быть, речь шла о компромиссе между искусством и рынком, о новом «стриме», не столь прибыльном, как голливудский, но ведь и не убыточном.
Речь шла о бренде. С начала 80-х под сенью институций и фестивалей таких, например, как фестиваль в Санденсе , начинают выращивать «проблемный» кинематограф. Его стратегиями объявляются радикальность и «правда жизни» доселе табуированные темы определяют контекст и становятся главными , а также поиск оригинальных киностилистик, способных отразить его сугубо «революционное» содержание.
Разумеется, в этом новом направлении искусства все прозаическое, умеренное и повседневное немедленно становится маргинальным. И, наоборот, все скандальное и девиантное — нормой. Артхаус, с его наивным желанием радикальности, понимает последнюю так же, как Голливуд — сугубо мифологически.
Все здесь, от актера до мизансцены, избавляется от всяческого жизнеподобия, существуя на пике своих возможностей: здесь действуют самые экстравагантные геи и слагают поэмы самые экзальтированные творцы, здесь демонстрируются самые длинные порносцены и потребляются лошадиные дозы наркотиков. Очевидно, что столь мощная страсть к иллюзионизму делает артхаус крайне закрепощенным видом кинематографа. Его навязчивое стремление к радикальности, настаивание на имидже «кино не для всех» ничего общего не имеют со свободой индивидуального жеста.
Скорее напоминает о буржуазном искусстве, требующем для себя «зоны контраста», места, подобного кабинкам в квартале красных фонарей, где бы мораль представала в блеске своей нищеты. И, что важно, успокаивала полной несхожестью с так называемой «нормальной жизнью». Ведь и порнография столь популярна из-за того, что условный «Голливуд» от нее отвернулся.
Как ни странно, именно «скандальный» и «не признающий правил» артхаус а не гораздо более свободный в маневрах мейнстрим становится подлинным «местом идеологии». Прибежищем эпигонов и культурных мастеровых, всегда готовых приноровиться к веяниям моды и правилам рынка, поощряющего лишь социально заостренные фабулы инцест, гомосексуализм, наркотики, педофилия и нетривиальные стилистические приемы обратный или клиповый монтаж, не обеспеченная сценарием «задумчивость» камеры. Так, в эпоху 90-х, отмеченную реабилитацией сексменьшинств, «институции» заказывают фильмы про геев и лесбиянок, а в начале 2000-х — молодежно-наркотические комедии.
Именно «свободолюбивый» артхаус а не мейнстрим оказывается в положении послушной прислуги — он не может себе позволить свободы и авторства, будучи связанным с цеховыми правилами, эффектами или «эффектностью», как Голливуд — со спецэффектами. Строго говоря, между ним и большим Голливудом разница оказывается исключительно экономической размеры бюджета , а не классовой или интеллектуальной, как мы могли бы предположить. Так же, как Голливуд, артхаус желает нас развлекать и именно развлечение числит среди главных своих аргументов.
Чтобы в этом убедиться, достаточно взглянуть на обложки видеофильмов, продающихся в серии «Другое кино». Каждая вторая обещает «самый скандальный, маргинальный и эпатирующий» фильм от «самого скандального европейского или азиатского режиссера». Скандальный фильм а что такое скандальность, как не обещание пусть маргинального, но удовольствия?
Ведь в картинах последних на место героического маргинального мифа является жизнь — материя гораздо более скучная и прозаическая. Александр Соколянский Старое, общеизвестное понятие «авторское кино» в моем понимании отличается от понятия «артхаус» примерно так, как флоберовская буржуазность отличается от буржуазности марксистской. То есть в первом случае речь идет прежде всего о мироощущении, во втором — об уровне потребления и интересах рынка.
Насколько я сумел узнать, термин «артхаус» придуман для успокоения кинопромышленников. Посочувствуем хотя бы ради приличия: их ежедневно раздражают всякие там «авторы», не желающие понять, что кино, как и все прочее на свете, делается исключительно ради прибыли. Год артхауса.
Например, в США артхаусом считается любой иностранный фильм, который невыгодно дублировать» В. Среднерусская Америка. Если это так и речь идет только о словаре прокатчиков, то не из-за чего и огород городить: пусть себе тешатся как хотят, лишь бы не лезли не в свое дело.
Но речь идет, мне кажется, не о словаре, а о довольно-таки шулерской подмене понятий. Которая — как показывает сам вопросник «ИК» — благополучно удалась. Слово «артхаус» все-таки воспринимается как современный, более модный синоним «авторского кино».
Им пользуются, чтобы продемонстрировать свою продвинутость: да, спасибо, я в курсе — артхаус. Как, они все еще говорят о каком-то «авторском кино»? О, какие отсталые люди.
Позвольте, позвольте. Понятие «авторское кино» подразумевает, что существует некий, предположительно высший, вид кинопродукции, производители которой лишь в последнюю очередь интересуются массовым и кассовым успехом. Им, как персонажу Достоевского, важно сначала мысль разрешить, затем не во всех, но во многих случаях себя показать, то есть сделать язык своего искусства одним из предметов этого искусства, а только потом уж миллион заработать.
Подразумевается также, что у людей, причастных к авторскому кино, существует некий «гамбургский счет», и именно по нему определяется, чего на самом деле стоит тот или иной режиссер, сценарист и прочие. И ее главных представителей, «авторов», понятие «arthouse» если считать его синонимичным злонамеренно исключает из рассмотрения. Существует некое помещение, на территории которого, если вам невтерпеж, вы можете заниматься своим «art».
Не ждите за это ни больших денег, ни славы, ни благодарности, а главное — не лезьте да, теперь это вам, вам говорится!
Например, где ещё вам удастся увидеть разом несколько фильмов Робина Диме? Или ретроспективу фильмов режиссера Александра Сокурова? А фрейдистскую мелодраму «Служанка»? И, в конце концов, где вам ещё покажут «Трехногую кобылу» Нурании Замалеевой? Что касательно публики, то никаких отличительных черт у зрителей «Дома Кино» не наблюдается. Обычные такие люди разных возрастов, есть у них только одно сходство: они хорошее кино любят. Здесь не продается попкорн, на билетах не указываются места, а сотрудницы ведут себя естественно, а не как хорошо натасканные степфордские жены.
В одиночку, правда, приходить рискованно: в реальном мире поклонников артхауса в Красноярске существенно меньше, чем в одноименных сетевых группах, а для одного человека кино у нас не крутят. Зато ты точно застрахован от пинков в спинку кресла. Для любителей камерности на втором этаже «Дома кино» работает второй зал — «Арт-чердак». Театр куклы и актера «Буратино». Ночной клуб. Детское кафе. Студия звукозаписи, в которой колдовали над своими треками и местные МС, и доморощенные рок-звезды. Но кино здесь прописалось всерьез и надолго.
Этот камерный кинотеатр пользуется у магнитогорских киноманов вполне заслуженно репутацией плацдарма киноманов-гурманов. В том смысле, что «чужие» здесь не ходят, а, значит, можно быть спокойным и не опасаться как бы это помягче… неспортивного поведения со стороны ценителей блокбастеров, подростковых комедий и прочего голливудского ширпотреба. Всего сто двадцать мест — здесь не разгуляешься и не пошалишь, до любого крикуна можно дотянуться практически не вставая из кресла. Ни мест для поцелуев, ни уголков для более жарких и наглядных проявлений эмоций. Есть и совсем кулуарный вариант — так называемый VIP зал на полсотни человек с клиническим интересом ко всякого рода кино-маргинальностям. Список сопутствующих просмотру фильмов развлечений опять же весьма ограничен. В общем, сюда ходят смотреть кино. Свидетельство тому — почти постоянная прописка в этих стенах Фестиваля неправильного кино, а также почти частных сеансов «для своих».
Например, закрытый показ фильма челябинского режиссера Дарьи Онищук «После сумерек». Есть среди нормальных кинолюбителей такие ненормальные, которые сами снимают кино. Целый фестиваль их шедевров прошел в Челнах. Вот и собираются эти любители — школьники и студенты, художники и фотографы, журналисты и театралы — по пятницам в школе искусств «Да-Да». Обсуждают новинки кинопроката, режиссеров и актеров, но чаще актрис, пишут сценарии. А потом и фильм смотрят такой, на котором обычный челнинец отлично, без осечек засыпает. Все по темам: в сентябре — четыре фильма об искусстве, в октябре — о городе. Зал и проектор — все же лучше, чем кухня и монитор.
Причём стоимость билетов здесь всегда такая демократичная, что дешевле уже только бесплатно. Особой популярностью «Синема» пользуется у продвинутой молодёжи, которая выбирает этот кинозал в качестве места для свиданий. И это вовсе не то, о чём вы подумали. Просто ничто так не сближает, как совместный просмотр киношедевров. Это вроде как масонская ложа такая — сюда ходят люди особые, думающие и понимающие. Правда, в последнее время этот кинозал стал объектом пристального внимания — дескать, порнографию какую-то показывают, просветительскую функцию не несут и патриотический дух не воспитывают. Знаете, а нам кажется, что вот «Беременный» и всякие там «Яйца Судьбы» — вот это и есть порнография, а Феллини с Тарковским и Гринуэй с Тинто Брассом — это искусство, которое, правда, не всякому обывателю понятно. Но в этом-то и весь смысл.
Так что лучше прикупить пару билетиков в «Синему», пока ещё есть такая возможность. Арт-классик ОМСК Арт-классик В нашем городе всякому интеллектуальному кино очень даже рады — готовы встретить каждый фильм прямо-таки с распростертыми объятиями, хлебом-солью и полными залами. Да пусть будет фильмец позаковыристей и позагогулистей — мы очень даже не прочь ум поднапрячь! А тому, почему афиши омских кинозалов отнюдь не пестрят артхаусными лентами, есть очень даже убедительное, коммерчески-объективное объяснение.
Жак Риветт, 1974 Селина и Жюли случайно знакомятся на улице после долгой погони, когда Жюли пыталась вернуть растяпе Селине реквизит для фокусов, который та продолжала ронять на землю. Вскоре после этого они начинают жить вместе и проводить время в комфортной повседневности и милых приключениях, пока им не попадается на глаза фото одного старого особняка. Сначала они по очереди посещают этот особняк, но каждый раз после выхода наружу из воспоминаний о визите ничего не остается, а во рту обнаруживается таинственный леденец. Если рассосать его, воспоминания возвращаются — и оказывается, что особняк наполнен призраками, разыгрывающими по кругу один и тот же детективный сюжет. Подруги теперь уже сознательно и по многу раз посещают загадочный дом и наблюдают за спектаклем, причем с каждым новым визитом освещение тускнеет, а лица привидений бледнеют. Сюрреалистический шедевр классика французской новой волны Жака Риветта сходится воедино только в последние несколько минут своего трехчасового хронометража, на протяжении которого режиссер медленно задает все переменные сложносочиненной истории и не пытается выстроить традиционный саспенс. Тем более обескураживающей оказывается концовка, в которой легкая комедия оборачивается макабром. Гай Мэддин, 1988 Сидя у больничной койки умирающей мамы, дети слушают странный и запутанный рассказ бабушки о рыбаке Эйнаре, жившем неподалеку много лет назад. По радио играет скрипучая музыка как будто из старого немого фильма ужасов, а история набирает все больше причудливых подробностей. К примеру, Эйнар укладывает волосы не иначе как рыбьей икрой, а после прогулки по кладбищу оказывается в больнице с порезами от рыболовных крючков по всему телу и проходит курс лечения обтиранием живыми курицами. Он делит палату с грузным Гуннаром, и мужчины сначала рассказывают друг другу свои истории, а потом затевают ожесточенную вражду на почве ревности. Неловкий монтаж звука и изображения, идеально имитирующий наивность немого кино, дарит картинам канадца Гая Мэддина ощущение такой подлинной странности, какая только и может исходить от аутентичного артефакта давно ушедшей эпохи. При этом режиссер занимается не просто подражательством, а строит свою особую вселенную, в которой все выглядит так, будто вы уже спите или, по крайней мере, боритесь со сном, то и дело проваливаясь в страшное измерение ночного кошмара. Мэттью Барни, 1995—2003 Экспериментальный цикл «Кремастер» многопрофильного галерейного художника Мэттью Барни вполне можно назвать «Андалузским псом» 1929 или «Послеполуденными сетями» 1943 эпохи цифрового кино. Как и Луис Бунюэль и Майя Дерен, Барни расширяет границы языка кино и при этом часто заигрывает с жестокими и гротескными образами. Загадочная атмосфера «Кремастера» с его долгими планами, резкими монтажами и зловещими зумами под гнетущую музыку сама по себе навевает жути, а когда в кадре появляются загримированные сатиры, нарисованные на компьютере зомби и кровожадные пчелы, вылетающие из головки пениса, дела становятся совсем плохи.