Главная» Новости» Выступление гитлера про евреев. This list is incomplete; you can help by adding missing items. (February 2011). Heil Hitler! — «да здравствует Гитлер, слава Гитлеру» (обычно передаётся по-русски как Хайль Гитлер) или просто нем. европейский мир. #речи. September 16, 1919. On this date, Adolf Hitler issued his first written comment on the so-called Jewish Question.
Адольф Гитлер знаменитые цитаты
- You are here
- Речь Гитлера после воссоединения Австрии с Германией
- Adolf Hitler: Rede vor dem Reichstag am 1. September 1939
- Adolf Hitler's words in German with English translation
- "Why We Are Antisemites" - Text of Adolf Hitler's 1920 speech at the Hofbräuhaus | Carolyn Yeager
- Речь Адольфа Гитлера 26 сентября 1938 г. в Берлинском Дворце спорта.
Цитаты Адольфа Гитлера
Ich bin nichts als ein Trommler und ein Sammler. Lassen Sie uns zusammen arbeiten! Aufgezeichnet von Heinrich Heim, herausgegeben von Werner Jochmann. Hamburg 1980, S.
Roosevelt von dieser Erde weggenommen hat, wird sich die Wende des Krieges entscheiden. April 1945; bei John Toland: Adolf Hitler. Bergisch Gladbach 1977, S.
April 1945, s. Gedichte Band 5, Suhrkamp 1964 S.
I declared in my speech of February 22 before the Reichstag that the Reich would not tolerate any further continued oppression of 3,500,000 Germans, and I hope that the foreign statesmen will be convinced that these were no mere words. The National Socialist State has consented to very great sacrifices indeed, very great national sacrifices for the sake of European peace; not only has it not cherished so-called thoughts of revenge, but on the contrary it has banished them from all its public and private life.
As always, I attempted to bring about, by the peaceful method of making proposals for revision, an alteration of this intolerable position. It is a lie when the outside world says that we only tried to carry through our revisions by pressure. For twenty years there was the opportunity for the Czechoslovak government of carrying out these revisions by peaceful settlements and understanding. All these proposals, as you know, have been rejected by the Czechs - proposals of giving the Sudeten German minority a humane treatment and the respect they deserve.
You know the proposals that I have made to fulfill the necessity of restoring German sovereignty over German territories. You know the endless attempts I made for a peaceful clarification and understanding of the problem of Austria. It was all in vain. I must here state something definitely; German has kept these obligations; the minorities who live in Germany are not persecuted.
No Frenchman can stand up and say that any Frenchman living in the Saar territory is oppressed, tortured, or deprived of his rights. Nobody can say this. For six months I have calmly watched developments, although I never ceased to give warnings. In the last few days I have increased these warnings.
I left no doubt that people who wanted to compare the Germany of to-day with the former Germany would be deceiving themselves. An attempt was made to justify the oppression of the Germans by claiming that they had committed acts of provocation. I do not know in what these provocations on the part of women and children consist, if they themselves are maltreated, in some cases killed. One thing I do know - that no great Power can with honour long stand by passively and watch such events.
I made one more final effort to accept a proposal for mediation on the part of the Italian Government. Mussolini proposed a conference of the major powers in Munich. Mussolini agreed on the cession to Germany of the Sudeten German territory and the measures consequent thereon, and by this agreement the Czechoslovak government was to be hold responsible for the steps necessary to secure its fulfilment. For a whole day I sat in my Government and waited to see whether the Czech government would abide to the agreement the major powers of Europe had concluded in order to prevent a major war in Europe.
Deputies, if the German Government and its Leader patiently endured such treatment Germany would deserve only to disappear from the political stage. But I am wrongly judged if my love of peace and my patience are mistaken for weakness or even cowardice. I, therefore, decided last night and informed the British Government that in these circumstances I can no longer find any willingness on the part of the Czechoslovak Government to conduct serious negotiations with us. These proposals for mediation have failed because in the meanwhile there, first of all, came as an answer the sudden Czechoslovak general mobilization, followed by more Czech atrocities.
These were again repeated last night. Recently there have been as many as twenty-one incidents in which Czech military formations have killed innocent Sudeten Germans without provocations. Last night there were fourteen, of which one was quite serious. I have, therefore, resolved to speak to Czechoslovakia in the same language that Czechoslovakia for months past has used toward us and the Sudeten German minority.
This attitude on the part of the Reich will not change.
The main plank in the National Socialist program is to abolish the liberalistic concept of the individual and the Marxist concept of humanity and to substitute therefore the folk community, rooted in the soil and bound together by the bond of its common blood. A very simple statement; but it involves a principle that has tremendous consequences. This is probably the first time and this is the first country in which people are being taught to realize that, of all the tasks which we have to face, the noblest and most sacred for mankind is that each racial species must preserve the purity of the blood which God has given it.
And thus it happens that for the first time it is now possible for men to use their God-given faculties of perception and insight in the understanding of those problems which are of more momentous importance for the preservation of human existence than all the victories that may be won on the battlefield or the successes that may be obtained through economic efforts. It is not for men to discuss the question of why Providence created different races, but rather to recognize the fact that it punishes those who disregard its work of creation. Unspeakable suffering and misery have come upon mankind because they lost this instinct which was grounded in a profound intuition; and this loss was caused by a wrong and lopsided education of the intellect. Among our people there are millions and millions of persons living today for whom this law has become clear and intelligible.
What individual seers and the still unspoiled natures of our forefathers saw by direct perception has now become a subject of scientific research in Germany. And I can prophesy here that, just as the knowledge that the earth moves around the sun led to a revolutionary alternation in the general world-picture, so the blood-and-race doctrine of the National Socialist Movement will bring about a revolutionary change in our knowledge and therewith a radical reconstruction of the picture which human history gives us of the past and will also change the course of that history in the future. And this will not lead to an estrangement between the nations; but, on the contrary, it will bring about for the first time a real understanding of one another. At the same time, however, it will prevent the Jewish people from intruding themselves among all the other nations as elements of internal disruption, under the mask of honest world-citizens, and thus gaining power over these nations.
We feel convinced that the consequences of this really revolutionizing vision of truth will bring about a radical transformation in German life. For the first time in our history, The German people have found the way to a higher unity than they ever had before; and that is due to the compelling attraction of this inner feeling. Innumerable prejudices have been broken down, many barriers have been overthrown as unreasonable, evil traditions have been wiped out and antiquated symbols shown to be meaningless. From that chaos of disunion which had been caused by tribal, dynastic, philosophical, religious and political strife, the German nation has arisen and has unfurled the banner of a reunion which symbolically announces, not a political triumph, but the triumph of the racial principle.
For the past four-and-a-half years German legislation has upheld and enforced this idea. Just as on January 30th, 1933, a state of affairs already in existence was legalized by the fact that I was entrusted with the chancellorship, whereby the party whose supremacy in Germany had then become unquestionable was not authorized to take over the government of the Reich and mould the future destiny of Germany; so this German legislation that has been in force for the past four years was only the legal sanction which gave jurisdiction and binding force to an idea that had already been clearly formulated and promulgated by the party. When the German community, based on the racial blood-bond, became realized in the German State we all felt that this would remain one of the finest moments to be remembered during our lives. Like a blast of springtime it passed over Germany four years ago.
The fighting forces of our movement who for many years had defended the banner of the Hooked Cross against the superior forces of the enemy, and had carried it steadily forward for a long fourteen years, now planted it firmly in the soil of the new Reich. Within a few weeks the political debris and the social prejudices which had been accumulating through a thousand years of German history were removed and cleared away. May we not speak of a revolution when the chaotic conditions brought about by parliamentary-democracy disappear in less than three months and a regime of order and discipline takes their place, and a new energy springs forth from a firmly welded unity and a comprehensive authoritative power such as Germany never before had? So great was the Revolution that its intellectual foundations are not even yet understood but are superficially criticized by our contemporaries.
They talk of democracies and dictatorships; but they fail to grasp the fact that in this country a radical transformation has taken place and has produced results which are democratic in the highest sense of the word, if democracy has any meaning at all. With infallible certainty we are steering towards an order of things in which a process of selection will become active in the political leadership of the nation, as it exists throughout the whole of life in general. By this process of selection, which will follow the laws of Nature and the dictates of human reason, those among our people who show the greatest natural ability will be appointed to positions in the political leadership of the nation. In making this selection no consideration will be given to birth or ancestry, name or wealth, but only to the question of whether or not the candidate has a natural vocation for those higher positions of leadership.
In this country that principle will have its political counterpart. Is there a nobler or more excellent kind of Socialism and is there a truer form of Democracy than this National Socialism which is so organized that through it each one among the millions of German boys is given the possibility of finding his way to the highest office in the nation, should it please Providence to come to his aid. And that is no theory. In the present National Socialist Germany it is a reality that is considered by us all as a matter of course.
I myself, to whom the people have given their trust and who have been called to be their leader, come from the people. All the millions of German workers know that it is not a foreign dilettante or an international revolutionary apostle who is at the head of the Reich, but a German who has come from their own ranks. And numerous people whose families belong to the peasantry and working classes are now filling prominent positions in this National Socialist State. Some of them actually hold the highest offices in the leadership of the nation, as Cabinet Ministers, Reichsstatthalter and Gauleiter.
But National Socialism always bears in mind the interests of the people as a whole and not the interests of one class or another. The National Socialist Revolution has not aimed at turning a privileged class into a class which will have no rights in the future. Its aim has been to grant equal rights to those social strata that hitherto were denied such rights. We have not ruined millions of citizens by degrading them to the level of enslaved workers.
Our aim has been to educate slaves to be German citizens. One thing will certainly be quite clear to every German; and this is that revolutions as acts of terror can only be of short duration. If revolutions are not able to produce something new they will end up by devouring the whole of the national patrimony which existed before them. From the assumption of power as an act of force the beneficial work of peace must be promptly developed.
But those who abolish classes for the purpose of putting new classes in their place sow the seeds of new revolutions. The bourgeois citizen who has the ruling power in his hands today will become a proletarian if he is banished to Siberia tomorrow and condemned to enforced lab our there. He will then yearn for hisday of deliverance, just as did the proletarian of former times, who now thinks that his turn has come to play the despot. Therefore the National Socialist Revolution never aimed at bringing in one class of the German people and turning out another.
One the contrary, our objective has been to make it possible for the whole German people to work, not only in the economic but also in the political field, and to guarantee this possibility by organizing the various classes into one national unit. The National Socialist Movement, however, limits its sphere of internal activity to those individuals who belong to one people and it refuses to allow the members of a foreign race to wield an influence over our political, intellectual, or cultural life. And we refuse to accord to the members of a foreign race any predominant position in our national economic system. In this folk-community, which is based on the bond of blood, and in the results which National Socialism has obtained by making the idea of this community understood among the public, lies the most profound reason for the marvelous success of our Revolution.
Confronted with this new and vigorous ideal, all idols and relics of the past which had been upheld by dynastic interests, tribal affiliations and even party interests, now began to lose their glamour. That is why the whole party system of former times completely collapsed in a few weeks, without giving rise to the feeling that something had been lost. They were superseded by a better ideal. A new movement took their place.
A reorganization of our people into a national unit that includes all those whose lab our is productive simply pushed aside the old organizations of employers and employees. The symbolic emblems of the recent past, which was a period of disintegration and disability, were banished, not—as in 1918 or 1919—through a resolution voted by a committee appointed to invent a new symbol for the Reich, as if the choice were to depend on the results of a prize competition. Since that day it has become the consecrated symbol of his national resurgence on land and sea and in the air. There could be no more eloquent proof of how profoundly the German people have understood the significance of this change and new development than the manner in which the nation sanctioned our regime at the polls on so many occasions during the years that followed.
So, of all those who like to point again and again to the democratic form of government as the institution which is based on the universal will of the people, in contrast to dictatorships, nobody has a better right to speak in the name of the people than I have. Among the results of this phase of the German Revolution I may enumerate the following: — 1 Since that time there is only one trustee of supreme power among the German people and that trustee is the whole people itself. Anyone who compares this state of affairs with the condition of Germany before January 1933 will realize what a tremendous transformation is indicated by these few short statements. But this transformation is only a result that has followed from carrying a fundamental axiom of the National Socialist doctrine into practical effect.
This axiom is that the only reasonable meaning and purpose of all human thought and conduct cannot be to create or to maintain structures, organizations or functions made by men, but only to preserve and develop the innate character of the people itself; for Providence has given us this character as the groundwork of all our constructive efforts. Through the successful issue of the National Socialist Movement the people as such was placed above any organization, construction or function, as the sole element that is always there and will permanently abide. The meaning and purpose which Providence had in mind when it created the different races cannot be investigated by us, human beings, and no theory about it can be laid down. But the meaning and purpose of human organizations and of all human activities can be measured by asking what value they are for the maintenance of the race or people, which is the one existing element that must abide.
The people—the race—is the primary thing. Party, State, Army, the national economic structure, Justice etc, all these are only secondary and accidental. They are only the means to the end and the end is the preservation of this nation. These public institutions are right and useful according to the measure in which their energies are directed towards this task.
If they are incapable of fulfilling it, then their existence is harmful and they must either be reformed or removed and replaced by something better. It is absolutely necessary that this principle should be practically recognized; for that is the only way in which men can be saved from becoming the victims of a devitalized set of dogmas in a matter where dogmas are entirely out of place, and from drawing dogmatic conclusions from the consideration of ways and means, when the final purpose itself is the only valid dogma. All of you, gentlemen and members of the German Reichstag, understand the meaning of what I have just said. But on this occasion I am speaking to the whole German people and therefore I should like to bring forward a few examples which show how important these principles were proved to be when they were put into practice.
There are many people for whom this is the only way of explaining why we talk of a Nationalist Socialist Revolution, though no blood was shed and no property wrecked. For a long time our ideas of law and justice had been developing in a way that led to a state of general confusion. This was partly due to the fact that we adopted ideas which were foreign to our national character and also partly because the German mind itself did not have any clear notion of what public justice meant. This confusion was evidenced more strikingly by the lack of inner clarity as to the function of law and justice.
There are two extreme poles which are characteristic of this mental lack: —- 1 The opinion that the law as such is its own justification and hence cannot be made the subject of any critical analysis as to its utility, either in regard to its general principles or its relation to particular problems. According to this notion, the law would remain even though the world should disappear. Between these two extreme poles the idea of defending the larger interests of the community was introduced very timidly and under the cloak of an appeal to reasons of state. In contradistinction to all this, the National Socialist Revolution has laid down a definite and unambiguous principle on which the whole system of legislation, jurisprudence and administration of justice must be founded.
It is the task of justice to collaborate in supporting and protecting the people as a whole against those individuals who, because they lack a social conscience, try to shirk the obligations to which all the members of the community are subject, or directly act against the interests of the community itself. In the new German legal system which will be in force from now onwards the nation is placed above persons and property. The principle expressed in that brief statement and everything it implies has led to the greatest reform ever introduced in our German legal structure. The first decisive action taken in accordance with the fundamental principle I have spoken of was the setting up not only of one legislator but also of one executive.
The second measure is not yet ready but will be announced to the nation within a few weeks. In the German penal code, which has been drawn up with this wide general perspective in view, German justice will be placed for the first time on a basis which ensures that for all time to come its duty will be to serve in maintaining the German race. Although the chaos which we found before us in the various branches of public life was very great indeed, the state of dissolution into which German economic life had fallen was still greater. And this was the feature of the German collapse that impressed itself most strikingly on the minds of the broad masses of the people.
The conditions that then actually existed have still remained in their memories and in the memory of the German people as a whole. As outstanding examples of this catastrophe we found these two phenomena: — 1 More than six millions of unemployed. The area covered by the German agricultural farms that were on the point of being sold up by forced auction was as large as the whole of Thuringia more than 8. In the natural course of events the falling off in production on the one side and the decrease in purchasing power, on the other, must necessarily bring about the disruption and annihilation of the great mass of the middle class also.
How seriously this side of the German distress was then felt might subsequently be measured by the fact that I had to ask for full owners for the period of four years especially for the purpose of reducing unemployment and putting a stop to the dissolution of the German agricultural population. I may further state that in 1933 the National Socialists did not interfere with any activities which were being carried out by others and which at the same time promised success. The Party was called to take over the government of the country at a moment when the possibilities of redeeming the situation in any other way had been exhausted and particularly when repeated attempts to overcome the economic crisis had failed. After four years from that date I now face the German people and you, gentlemen and members of the Reichstag, to give an account of what has been accomplished.
On this occasion I do not think you will withhold your sanction from what the National Socialist Government has done and you will agree that I have fulfilled the promises I made four years ago. It was not an easy undertaking. I am not giving away any secrets when I tell you that at that time the so-called economic experts were convinced that the economic crisis could not be overcome. In the face of this staggering situation which, as I have said, appeared hopeless to the minds of the experts, I still believed in the possibility of a German revival and particularly in the possibility of an economic recovery.
My belief was grounded on two considerations: — 1 I have always had sympathy for those excited people who invariably talk of the collapse of the nation whenever they find themselves confronted with a difficult situation. What do they mean by a collapse? The German people were already in existence before they made any definite appearance in history as it is known to us. Now, leaving out entirely what their pre-historic experiences may have been, it is certain that during the past two thousand years of history, through which that portion of mankind which we call the German People has passed, unspeakable miseries and catastrophes must have befallen them more than once.
Famines, wars and pestilences have overwhelmed our people and wreaked terrible havoc among them. It must give rise to unlimited faith in the vital resources of a nation when we recall the fact that only a few centuries ago our German people, with a population of more than eighteen millions, were reduced by the Thirty Years War to less than four millions. Let us also remember that this once flourishing land was pillaged, dismembered and devastated, that its cities were burned down, its hamlets and villages laid waste, that its fields were left uncultivated and barren. Some ten years afterwards our people began again to increase in number.
The cities were rebuilt and began to be filled with a new life. The fields were ploughed once more. Songs were heard along the countryside, in concord with the rhythm of that work which brought new life and livelihood to the people. Let us look back over the development, or at least that part of it known to us, through which our people have passed since those dim historic ages down to the present time.
We shall then recognize how puny is all the fuss that these weakling fools make who immediately begin to talk about the collapse of the economic structure—and hence of human existence—the first moment a piece of printed paper loses its face value somewhere in the world. Germany and the German people have mastered many a grave catastrophe. Of course, we must admit that the right men were always needed to formulate the necessary measures and enforce them without paying any attention to those negative persons who always think that they know more than others. A bevy of parliamentarian weaklings are certainly not the kind of men to lead a nation out of the slough of distress and despair.
I firmly believed and was solemnly convinced that the economic catastrophe would be mastered in Germany as soon as the people could be got to believe in their own immortality as a people and as soon as they realized that the aim and purpose of all economic effort is to save and maintain the life of the nation. But unfortunately I have observed that the worst theorists are always busy in those quarters where theory has no place at all and where practical life counts for everything. It goes without saying that in the economic sphere and with the passing of time experience has given rise to the employment of certain definite principles and also definite methods of work which have been proved to be productive of good results. But all methods and principles are subject to the time element.
To make hard-and-fast dogmas out of practical methods would deprive the human faculties and working power of that elasticity which alone enables them to face changing demands by changing the means of meeting them accordingly and thus mastering them. There were many persons among us who busied themselves, with that perseverance which is characteristic of the Germans, in an effort to formulate dogmas from economic methods and then raise that dogmatic system to a branch of our university curriculum, under the title of national economy. According to the pronouncements issued by these national economists, Germany was irrevocably lost. It is a characteristic of all dogmatists that they vigorously reject any new dogma.
In other words, they criticize any new piece of knowledge that may be put forward and reject it as mere theory. For the last eigtheen [sic] years we have been witnessing a rare spectacle. Our economic dogmatists have been proved wrong in almost every branch of practical life and yet they repudiate those who have actually overcome the economic crisis, as propagators of false theories and damn them accordingly. You all know the story of the doctor who told a patient that he could live only for another six months.
Ten years afterwards the patient met the physician; but the only surprise which the latter expressed at the recovery of the patient was to state that the treatment which the second doctor gave the patient was entirely wrong. The German economic policy which National Socialism introduced in 1933 is based on some fundamental considerations. In the relations between economics and the people, the people alone is the only unchangeable element. Economic activity in itself is no dogma and never can be such.
There is no economic theory or opinion which can claim to be considered as sacrosanct.
Но факт остается фактом, русская нация оказалась сильнее и выносливее в этой безумной войне, и я не удивлюсь, если спасение для белой расы придет с Востока. Это будет логично. Гитлер «Когда мы создадим Великую Германию, о нас могут думать все что угодно. У нас нет никакой необходимости цепляться за буржуазные понятия чести и морального облика. То, что они делают, виновато скрывая от других, мы делаем с чистой совестью», — заявил однажды Гитлер.
Нет более тупых людей, чем американцы. Они никогда не смогут сражаться как герои. Чем грандиознее ложь, тем легче ей готовы поверить. Говоря о завоевании мира, мы не можем не обращать внимания на шестую часть суши. Только фанатичная толпа легко управляема. Кто разрушает дело Божие, тот ополчается против воли Божьей.
Удар молота судьбы, опрокидывающий одного, натыкается вдруг на сталь у другого. Даже если вы тысячу раз признаете нас виновными, вечный суд истории оправдает нас и со смехом выбросит вердикт вашего суда. Если какая-нибудь страна, подобно России, отгораживается от всего мира,то лишь с целью лишить своих граждан возможностей для сравнения. Никогда ещё в истории ни одно государство не было создано мирной хозяйственной деятельностью. Победителя никто не спросит, правду он говорил или нет. Перед лицом великой цели никакие жертвы не покажутся слишком большими.
Только безыдейные и слабоумные люди могут считать, что те или иныегосударственные границы на нашей земле являются чем-то навекинезыблемым и не подлежащим изменениям. Я пришёл в этот мир не для того, чтобы сделать людей лучше, а для того, чтобы использовать их слабости. Воспитать широкие массы народа в национальном духе можно только на путях поднятия их социального уровня. Люди бывают склонны приносить жертвы лишь тогда, когда они могутдействительно ждать успеха, а не тогда, когда бесцельность этих жертвочевидна. Светские школы недопустимы, так как в таких школах нет религиозногообучения, а общее нравственное обучение без религиозного основаниязиждится на пустоте; следовательно, воспитание личности и религиядолжны основываться на Вере. Нам нужные верующие люди.
Сила христианства состояла например вовсе не в попытках соглашения ипримирения, скажем, с близкими ему философскими мнениями древних. Она состояла в непреклонной фанатической защите только одного своегособственного учения. Каждый художник, который изображает небо зелёным, а траву голубой, должен быть подвергнут стерилизации. Чтобы излечить какую-либо болезнь, надо сначала понять, каковы её возбудители. То же самое относится и к лечению политических болезней. Никогда нельзя встретить лисы, которая обнаруживала бы какие-нибудь гуманные намерения по отношению к гусю, как никогда мы не встретим кошки, склонной к дружбе с мышами.
Пока я руковожу партией, она не будет дискуссионным клубом для безродных литераторов и салонных большевиков. В последнем счете всегда побеждает только инстинкт самосохранения. Поддавлением этого инстинкта вся так называемая человечность, являющаясятолько выражением чего-то среднего между глупостью, трусостью исамомнением, тает как снег на весеннем солнце. Высшей целью человечества является ни в коем случае не сохранениеданной государственной формы или тем более данного правительства, асохранение народного начала. Грехи против крови и расы являються самыми страшными грехами на этом свете. Нация, которая предаётся этим грехам, обречена.
Будь то Ветхий Завет или Новый, нет никакой разницы: всё то же старое еврейское надувательство. Нельзя быть одновременно немцем и христианином. Надо выбрать одно. Нам нужны свободные люди, которые чувствуют и знают, что Бог находиться в них самих. Я не измеряю её по нашим новым фабрикам и новым мостам, которые мы строим, а также по новым дивизиям, которые мы можем мобилизовать.
Bevor Adolf Hitler berühmt wurde... (Teil 2)
- 45 лучших цитат Адольфа Гитлера. Афоризмы, высказывания и мысли Адольфа Гитлера —
- List of speeches given by Adolf Hitler - Wikipedia
- Адольф Гитлер цитаты и высказывания.
- Воззвание фюрера к немецкому народу 22 июня 1941 г. - Нацистская пропаганда против СССР.
Цитаты гитлера на немецком
Hitler im Reichstag am 1. September 1939 Quelle: Bundesarchiv Koblenz. В первую очередь из-за знаменитой фразы Гитлера в 1936 году, когда он наперекор всем приказал войти в демилитаризованную Рейнскую о6ласть. Фразы Гитлера на немецком языке имеют большое значение, потому что они отражают его идеологию и политические убеждения. Я объявляю немецкому народу и всему миру, что Адольф Гитлер вступил как фюрер и рейхсканцлер теперь в замок старой столицы империи, хранительницы короны империи.
Der Fuerer ist gefallen-Сообщение немецкого радио о смерти Адольфа Гитлера 1 мая 1945 года.
В 1945 году, когда союзники наступали на Берлин, Гитлер покончил жизнь самоубийством. Его правление выводит на вершину одну из самых темных страниц в истории человечества и стоит во главе начала Второй мировой войны и смерти миллионов людей.
I also made it clear that this time, not only would millions of children of European Aryan races starve, not only would millions of grown men meet their death, and not only would millions of women and children be burned or bombed to death in the cities, but that the real culprit would atone for his guilt, even if by more humane means. The most fearsome example of this kind is Russia where he Jewry allowed 39 million humans in truly fanatical wildness to die or starve in inhuman agony, in order to secure the mastery of a great people for a gang of Jewish literati and stock exchange bandits.
The result is not only the end of freedom for the people oppressed by the Jews, but rather also the end of these parasites of the peoples themselves. After the death of the victim, the vampire dies sooner or later. Mein Kampf, 1925, Volume 1, p. Was there any excrement, any shamelessness in any form, above all in cultural life, in which at least one Jew would not have been involved?
As soon as one even carefully cut into such an abscess, one found, like maggots in a decaying body, often blinded by the sudden light, a kike. Hitler wrote in Mein Kampf: Quote regarding "The Big Lie" All this was inspired by the principle--which is quite true in itself--that in the big lie there is always a certain force of credibility; because the broad masses of a nation are always more easily corrupted in the deeper strata of their emotional nature than consciously or voluntarily, and thus in the primitive simplicity of their minds they are more readily fall victims to the big lie than the small lie, since they themselves often tell small lies in little matters but would be ashamed to resort to large-scale falsehoods.
Подобные мысли ярко выражены и в клятве эсэсовца. Я торжественно обещаю быть преданным тебе и назначенным тобой начальникам до самой смерти, да поможет мне Бог. Ich gelobe dir und den von dir bestimmten Vorgesetzten Gehorsam bis in den Tod, so wahr mir Gott helfe. Понятия «верность» и «честь» претерпели сильнейшее изменение по отношению к их традиционному значению. Понятие «честь» теряло вследствие этого своё традиционное моральное содержание. Вечная честь солдата, который по собственным моральным принципам мог отказаться от участия в военном преступлении, больше не существовала.
Это было необходимо для того, чтобы получить безусловное послушание при отдаваемых командах, нарушавших законы и выходившие за моральные рамки нормального поведения солдата. Современное положение Использование данного девиза в некоторых странах является противозаконным. Закон Запрета от 1947 года. Новое в блогах Сила народа есть ни что иное, как единодушие и внутренние связи этого народа. Речь 26. В первую очередь мы думаем о благе нашего народа. Речь 02. Речь 13.
Речь 18. Нашему народу нужны руководители, обладающие решимостью делать все, что они сочтут правильным перед Богом, миром и собственной совестью. Речь 27.
Нам нужные верующие люди. Сила христианства состояла например вовсе не в попытках соглашения ипримирения, скажем, с близкими ему философскими мнениями древних. Она состояла в непреклонной фанатической защите только одного своегособственного учения. Каждый художник, который изображает небо зелёным, а траву голубой, должен быть подвергнут стерилизации. Чтобы излечить какую-либо болезнь, надо сначала понять, каковы её возбудители. То же самое относится и к лечению политических болезней. Никогда нельзя встретить лисы, которая обнаруживала бы какие-нибудь гуманные намерения по отношению к гусю, как никогда мы не встретим кошки, склонной к дружбе с мышами.
Пока я руковожу партией, она не будет дискуссионным клубом для безродных литераторов и салонных большевиков. В последнем счете всегда побеждает только инстинкт самосохранения. Поддавлением этого инстинкта вся так называемая человечность, являющаясятолько выражением чего-то среднего между глупостью, трусостью исамомнением, тает как снег на весеннем солнце. Высшей целью человечества является ни в коем случае не сохранениеданной государственной формы или тем более данного правительства, асохранение народного начала. Грехи против крови и расы являються самыми страшными грехами на этом свете. Нация, которая предаётся этим грехам, обречена. Будь то Ветхий Завет или Новый, нет никакой разницы: всё то же старое еврейское надувательство. Нельзя быть одновременно немцем и христианином. Надо выбрать одно. Нам нужны свободные люди, которые чувствуют и знают, что Бог находиться в них самих.
Я не измеряю её по нашим новым фабрикам и новым мостам, которые мы строим, а также по новым дивизиям, которые мы можем мобилизовать. Напротив, в центре суждения об успешности этой работы стоит немецкий ребёнок, стоит немецкая молодёж. Только тогда, когда созданы условия для их роста и развития, я могу быть твёрдо уверен в том, что иой народ не исчезнет, а, значит, и наша работа не окажется напрасной. Мы не желаем удобной жизни, мы стремимся постичь тайну жизни с её сотнями тысяч и миллионами проявлений. Мы вопрошаем звёзды, чья воля заставляет их чередовать свои восходы и закаты. И мы вопрошаем воды, в какую даль и глубину устремляют они свой бег. Мы достаточно сильны сердцем, чтобы не убегать от вечных вопросов «откуда» и «куда» и мы не можем согласится с тем, что научное познание законов природы может дать законченное объяснение этих причин. Наше благоговение перед глубиной мира не исчезает перед лицом необходимости вести борьбу за существование. Но но мы не желаем превратиться в бездеятельных фантазёров или людей, которые, снедаемые постоянными сомнениями, не способны вести активную жизнь. Скорее мы стремимся принять жизнь такой как она есть в повседневности, со всеми ее горестями, которые так же, как и радость, ведут нас к постижению смысла бытия.
Бог, в которого мы верим соответствует нашим сердцам. Он пребывает в наших сердцах тогда, когда они открыты и находятся в гармонии с миром. Бог живёт в нас, потому что мы постоянно ищем свидетельства Его Силы в мире и стремимся приобщиться к ним. Разве это не требует гордости и благородного мужества, чтобы обрести Бога в себе? Разве это не требует благородной стойкости и способности — утвердить себя как человека перед Всемогущим Богом? Мы возносим мольбу к Богу и Его мировому творениию с тем большей верой, чем более гордыми и уверенными мы ощущаем себя. Смеющийся глаз, легкий шаг, дух, который воистину способен радоваться и возвышаться, искренняя юность, неподдельная стойкость, любовь, дружба — вот заповеди, данные нам Богом. И вновь мы соглашаемся с мыслями автора, которого мы упоминали в начале и который завершает утверждение своего поэтического кредо словами, представляющими символ Веры для всех нас: «Сила Божия творится руками человеческими». Всемогущий есть наш Судья. Наша задача — исполнить наш долг так, чтобы мы смогли предстать перед Ним как Творцом всего мироздания в соответствии с данным Им законом, законом борьбы за существование.
Ванюшкиной Из сборника «SS Ideology, translated from original SS publication» Когда людские сердца разбиваются от горя, а души разрываются от отчаяния, тогда из мглы прошедших времен на нас смотрят наши великие предки, не раз преодолевавшие нужду и заботу, позор и муку, духовную несвободу и физическое принуждение. Они смотрят на нас и протягивают нам, отчаявшимся смертным, свою вечную руку помощи! Горе народу, стыдящемуся опереться на нее!
Выдержки из стенографической записи высказываний Гитлера
speech to the Reichstag. September 15, 1935. On behalf of the German Reich Government, I have requested Reichstag President Pg. Goring to convene for today a session of the German Reichstag in Nuremberg. The place was chosen because, by virtue of the National Socialist. Цитаты Гитлера на немецком. История праздника, Традиции праздника, Тосты и Подарки, Интересные факты. Выступая перед делегатами Рейхстага Германии 20 февраля, я впервые огласил требования, основанные на непререкаемом принципе.
Знаменитые слова гитлера на немецком
Originally posted by azovpanzerat Обращение Адольфа Гитлера к германскому народу 22 июня 1941 Германский народ! Фразы Гитлера на немецком языке имеют большое значение, потому что они отражают его идеологию и политические убеждения. 1 00:00:00,000 --> 00:00:04,900 Ob du meine Arbeit für richtig hältst, 2 00:00:05,000 --> 00:00:08,990 ob du glaubst, dass ich fleißig gewesen bin, dass ich gearbeitet habe. 3 00:00:09,000 --> 00:00:11,900 dass ich mich in diesen Jahren für dich eingesetzt habe, 4 00:00:12,000 --> 00:00:16,990 dass ich. speech to the Reichstag. September 15, 1935. On behalf of the German Reich Government, I have requested Reichstag President Pg. Goring to convene for today a session of the German Reichstag in Nuremberg. The place was chosen because, by virtue of the National Socialist.
Выдержки из стенографической записи высказываний Гитлера
Пауль Томас Манн Wenn man jemandem alles verziehen hat, ist man mit ihm fertig. Если ты простил человеку все, значит с ним покончено. В тот момент, когда человек сомневается в смысле и ценности жизни, он болен. Зигмунд Фрейд Wir streben mehr danach, Schmerz zu vermeiden als Freude zu gewinnen. Мы больше стремимся к тому, чтобы избегать боли, нежели к тому, чтобы ощущать радость. Мужчину легко узнать, женщина же не выдает своей тайны. Прекрасно то, что нравится, даже не вызывая интереса.
Иммануил Кант Habe Mut, dich deines eigenen Verstandes zu bedienen. Имей мужество использовать свой собственный разум. Нужно думать, как единицы, и говорить, как большинство. Постоянны только изменения. Die Freunde nennen sich aufrichtig. Die Feinde sind es.
Друзьями себя называют. Врагами — являются. Прощать и забывать, значит выбрасывать ценный опыт в окно. Артур Шопенгауэр Wir denken selten an das, was wir haben, aber immer an das, was uns fehlt. Мы редко думаем о том, что имеем, но всегда о том, чего нам не хватает. Все наши беды от того, что мы не можем быть одиноки.
Границы языка — это границы мира. О том, о чем нельзя говорить, нужно молчать.
Intellektuelle sind Abschaum der Gesellschaft. Es gibt kein Gewissen. Das Gewissen haben die Juden erfunden. Совесть придумали евреи. Alle kreativen Ideen einer Person erscheinen im Allgemeinen bereits in seiner Jugend.
Das Volk und das Vaterland sind das einzige. Bolschewismus, das uneheliche Kind des Christentums.
Мы не желаем удобной жизни, мы стремимся постичь тайну жизни с её сотнями тысяч и миллионами проявлений. Мы вопрошаем звёзды, чья воля заставляет их чередовать свои восходы и закаты. И мы вопрошаем воды, в какую даль и глубину устремляют они свой бег. Мы достаточно сильны сердцем, чтобы не убегать от вечных вопросов «откуда» и «куда» и мы не можем согласится с тем, что научное познание законов природы может дать законченное объяснение этих причин. Наше благоговение перед глубиной мира не исчезает перед лицом необходимости вести борьбу за существование. Но но мы не желаем превратиться в бездеятельных фантазёров или людей, которые, снедаемые постоянными сомнениями, не способны вести активную жизнь. Скорее мы стремимся принять жизнь такой как она есть в повседневности, со всеми ее горестями, которые так же, как и радость, ведут нас к постижению смысла бытия.
Бог, в которого мы верим соответствует нашим сердцам. Он пребывает в наших сердцах тогда, когда они открыты и находятся в гармонии с миром. Бог живёт в нас, потому что мы постоянно ищем свидетельства Его Силы в мире и стремимся приобщиться к ним. Разве это не требует гордости и благородного мужества, чтобы обрести Бога в себе? Разве это не требует благородной стойкости и способности — утвердить себя как человека перед Всемогущим Богом? Мы возносим мольбу к Богу и Его мировому творениию с тем большей верой, чем более гордыми и уверенными мы ощущаем себя. Смеющийся глаз, легкий шаг, дух, который воистину способен радоваться и возвышаться, искренняя юность, неподдельная стойкость, любовь, дружба — вот заповеди, данные нам Богом. И вновь мы соглашаемся с мыслями автора, которого мы упоминали в начале и который завершает утверждение своего поэтического кредо словами, представляющими символ Веры для всех нас: «Сила Божия творится руками человеческими». Всемогущий есть наш Судья.
Наша задача — исполнить наш долг так, чтобы мы смогли предстать перед Ним как Творцом всего мироздания в соответствии с данным Им законом, законом борьбы за существование. Ванюшкиной Из сборника «SS Ideology, translated from original SS publication» Когда людские сердца разбиваются от горя, а души разрываются от отчаяния, тогда из мглы прошедших времен на нас смотрят наши великие предки, не раз преодолевавшие нужду и заботу, позор и муку, духовную несвободу и физическое принуждение. Они смотрят на нас и протягивают нам, отчаявшимся смертным, свою вечную руку помощи! Горе народу, стыдящемуся опереться на нее! Речь 18. Смысл и цель существования государства заключается в том, чтобы гарантировать народу нормальное питание и достойное место во власти. Заключительная речь 27. Доклад 27. Речь 20.
Прокламация 01. Вырвавшийся на свободу революционный поток должен быть направлен в надежное русло эволюции. Речь 06. Но кардинально изменить само положение вещей может только эволюция! Прокламация 05. Речь 07. Мы верим в то, что своей борьбой мы лишь исполняем волю Создателя, наделившего каждое живое существо инстинктом самосохранения. Да будет жить наш народ! Важно только одно — чтобы был наш народ!
Речь 28. Но, если мы спасем Германию, мы сделаем самое благое дело в мире. Пусть говорят, что мы не всегда справедливы! Но, если мы спасем Германию, мы устраним величайшую несправедливость в мире. Пусть говорят, что мы не достаточно нравственны! Но, если наш народ будет спасен, мы возродим истинную нравственность!
Es gilt fьr alle Mдnner und Frauen der Grundsatz, dass es fьr niemanden angebracht ist, im Kriege sogar noch weniger zu tun als im Frieden; die Arbeit muss auf allen Gebieten vermehrt werden. Man darf ьbrigens nicht den Fehler machen, alles, was jetzt nцtig ist, auf die Regierung zu schieben. Die Regierung kann nur die groЯen Rahmengesetze schaffen. Den Rahmengesetzen Leben und Inhalt zu geben, ist Aufgabe des arbeitenden Volkes; und zwar soll das unter der befeuernden Fьhrung der Partei geschehen. Schnelles Handeln ist hier erstes Gebot. Ьber die gesetzliche Verpflichtung hinaus also gilt jetzt die Parole: Freiwillige vor! Hier appelliere ich vor allem als Berliner Gauleiter an meine Berliner Mitbьrgerinnen. Sie haben im Verlaufe dieses Krieges schon so viele edle Beispiele einer tapferen Lebensgesinnung gegeben, dass sie sich gewiss auch dieser Forderung gegenьber nicht beschдmen lassen wollen. Sie haben sich durch ihre praktische Lebensart, sowie durch die Frische ihrer Lebensauffassung auch im Kriege in der ganzen Welt einen guten Namen erworben. Diesen guten Namen gilt es jetzt durch eine groЯzьgige Handlungsweise zu erhalten und zu verstдrken. Wenn ich also meine Berliner Mitbьrgerinnen aufrufe, sich schnell, prompt und ohne viel Einwendungen einer kriegswichtigen Arbeit zur Verfьgung zu stellen, so weiЯ ich, dass alle diesem Appell Folge leisten werden. Wir wollen jetzt nicht ьber die Schwere der Zeit klagen oder uns einander etwas vorrдsonnieren, wir wollen, wie das nicht nur Berliner, sondern deutsche Art ist, zupacken, handeln, die Initiative ergreifen, selbst etwas tun und nicht alles den anderen zu tun ьberlassen. Welche deutsche Frau wollte es ьbers Herz bringen, sich einem solchen Appell, den ich vor allem fьr die kдmpfende Front an die deutsche Frauenwelt richte, zu entziehen? Wer wollte jetzt eine spieЯige Bequemlichkeit ьber das nationale Pflichtgebot stellen? Wer wollte jetzt noch angesichts der schweren Bedrohung, der wir alle ausgesetzt sind, an seine egoistischen privaten Bedьrfnisse denken und nicht an die ьber alledem stehenden Notwendigkeiten des Krieges? Ich weise mit Verachtung den Vorwurf, den uns unsere Feinde machen, zurьck, dass das eine Nachahmung des Bolschewismus sei. Wir wollen den Bolschewismus nicht nachahmen, wir wollen ihn besiegen, und zwar mit Mitteln und Methoden, die ihm gewachsen sind. Die deutsche Frau wird das am ehesten verstehen, denn sie hat lдngst erkannt, dass der Krieg, den heute unsere Mдnner fьhren, ein Krieg vor allem zum Schutze ihrer Kinder ist. Ihr heiligstes Gut wird also in diesem Kriege durch den Einsatz des kostbarsten Blutes unseres Volkes beschirmt. Mit diesem Kampf der Mдnner muss die deutsche Frau auch nach auЯen hin spontan ihre Solidaritдt bekunden. Sie muss sich lieber morgen als ьbermorgen in die Reihen der Millionen schaffender Angestellten und Arbeiterinnen einreihen und das Heer der arbeitenden Heimat auch durch ihre eigene Person vermehren. Es muss wie ein Strom der Bereitschaft durch das deutsche Volk gehen. Ich erwarte, dass sich nun ungezдhlte Frauen und vor allem auch Mдnner, die bisher noch keine kriegswichtige Arbeit taten, bei den Meldestellen melden. Wer sicii sciinell gibt, der gibt sicii doppelt. Daneben vollziehen sich groЯzьgige Zusammenlegungen in unserer allgemeinen Wirtschaft. Das betrifft vor allem unser Versicherungs- und Bankenwesen, das Steuerwesen, unser nicht kriegs- und lebensnotwendiges Zeitschriften und Zeitungswesen, das betrifft fьr den Krieg entbehrliche Partei- und Verwaltungsbetriebe, aber auch eine weitere Vereinfachung der Lebensfьhrung unseres Volkes. Ich habe Verstдndnis fьr diese Opfer, und die Volksfьhrung ist bemьht, diese auf ein MindestmaЯ zu beschrдnken. Aber ein gewisser Rest wird ьbrig bleiben, der getragen werden muss. Nach dem Kriege werden wir das, was wir heute auflцsen, grцЯer und schцner denn je wieder neu aufbauen, und der Staat wird dazu seine helfende Hand leihen. Ich wende mich in diesem Zusammenhang eindringlich gegen die Behauptung, dass mit unseren MaЯnahmen eine Stilllegung des Mittelstandes oder eine Monopolisierung unserer Wirtschaft bezweckt wьrde. Nach dem Kriege wird der Mittelstand sofort wieder in grцЯtem Umfange wirtschaftlich and sozial wiederhergestellt. Sie streben nicht eine strukturelle Verдnderung der Wirtschaft an, sondern sind lediglich auf das Ziel ausgerichtet, den Sieg so schnell und so grьndlich wie mцglich erkдmpfen zu helfen. Ich streite nicht ab, dass uns auch angesichts der Durchfьhrung der eben geschilderten MaЯnahmen noch sorgenvolle Wochen bevorstehen. Aber damit schaffen wir jetzt endgьltig Luft. Wir stellen diese MaЯnahmen auf die Aktionen des kommenden Sommers ein und begeben uns heute, ohne den Drohungen und GroЯsprechereien des Feindes irgendeine Beachtung zu schenken, an die Arbeit. Ich bin glьcklich, dieses Programm des Sieges Stьrmischer Beifall einem deutschen Volke vortragen zu dьrfen, das diese MaЯnahmen nicht nur willig auf sich nimmt, sondern sie fordert, und zwar dringender, als das je im Verlaufe dieses Krieges der Fall gewesen ist. Das Volk will, dass durchgreifend und schnell gehandelt wird. Es ist Zeit! Wir mьssen den Augenblick und die Stunde nьtzen, damit wir vor kommenden Ьberraschungen gesichert sind. Ich wende mich bei diesem Appell an das ganze deutsche Volk, besonders aber an die Partei als die berufene Fьhrerin der Totalisierung unserer inneren Kriegfьhrung. Sie steht nicht zum ersten Male vor einer derartig gigantischen Aufgabe. Sie wird diese Aufgabe mit dem an ihr gewohnten revolutionдren Elan zur Lцsung bringen. Sie wird am ehesten mit Trдgheit und Indolenz, die sich hier oder da zeigen mцgen, fertig werden. Der Staat hat seine Rahmengesetze erlassen und wird deren in den nдchsten Tagen und Wochen weitere erlassen. Die Nebensдchlichkeiten, die in diesen Rahmengesetzen unbeachtet bleiben, mьssen vom Volke selbst unter der Fьhrung der Partei durchgefьhrt werden. Ьber allem aber, was wir jetzt unternehmen und lassen, steht fьr jeden gьltig das moralische Gesetz, nichts zu tun, was dem Kriege schadet, und alles zu tun, was dem Siege nьtzt. Wir haben uns in den vergangenen Jahren oft in unseren Zeitungen und Reden auf das friderizianische Beispiel berufen. Wir hatten gar keine Berechtigung dazu. Friedrich II. Schlesischen Krieg zeitweilig mit fьnf Millionen PreuЯen, wie Schlieffen berechnet, 90 Millionen Europдern gegenьber, und schon im zweiten der sieben hцllischen Jahre erlitt er eine Niederlage, die den ganzen preuЯischen Staat ins Wanken brachte. Er hat niemals genug Soldaten und Waffen gehabt, um seine Schlachten ohne grцЯtes Risiko zu schlagen. Er betrieb seine Strategie immer als ein System der Aushilfen. Aber er verfolgte dabei den Grundsatz, den Feind anzugreifen, wo sich ihm eine Gelegenheit dazu bot, und ihn zu schlagen, wo er sich ihm stellte. Dass er Niederlagen erlitt, ist nicht das Entscheidende. Entscheidend ist vielmehr, dass der groЯe Kцnig in allen Schicksalsschlдgen ungebrochen blieb, dass er unerschьtterlich das schwankende Kriegsglьck auf sich nahm und sein ehernes Herz jede Gefahr ьberwand. Am Ende der sieben Jahre stand er, 51jдhrig, ein zahnloser, gichtkranker und von tausend Schmerzen gepeinigter Greis, doch als Sieger auf dem verwьsteten Schlachtfeld. Was haben wir denn dem entgegenzusetzen?! Hцchstens nur den Willen und die Entschlusskraft, es ihm, wenn die Stunde das gebietet, gleichzutun, wie er unerschьtterlich zu bleiben in allen Fьgungen des Schicksals, wie er den Sieg auch unter den ungьnstigsten umstдnden herbeizuzwingen und niemals an der groЯen Sache, die wir verfechten, zu verzweifeln. Ich gebe meiner tiefen Ьberzeugung Ausdruck, dass das deutsche Volk durch den tragischen Schicksalsschlag von Stalingrad innerlich auf das tiefste gelдutert worden ist. Es hat dem Krieg in sein hartes und erbarmungsloses Antlitz hineingeschaut. Es weiЯ nun die grausame Wahrheit und ist entschlossen, mit dem Fьhrer durch dick und dьnn zu gehen. Begeistert erhebt sich die Menge bei diesen Worten, und wie des Branden eines Meeres klingen nicht enden wollende Sprechchцre: «Fьhrer befiehl, wir folgen! In diesen Tagen hat sich die englische und amerikanische Presse sehr ausgiebig mit der Haltung des deutschen Volkes in der gegenwдrtigen Krise befasst. Die Englдnder kennen das deutsche Volk nach Ihren Angebereien bekanntlich viel besser, als wir, seine eigene Fьhrung. Sie geben uns scheinheilig Ratschlдge, was wir zu tun und zu lassen hдtten, immer in der irrigen Ansicht, das deutsche Volk von heute gleiche dem deutschen Volk vom November 1918, das auf ihre Verfьhrungskьnste hereinfiel. Ich habe es nicht nцtig, gegen diese Annahme den Gegenbeweis zu fьhren. Der Gegenbeweis wird vom kдmpfenden und arbeitenden deutschen Volke jeden Tag aufs Neue erhдrtet. Ich mцchte aber zur Steuer der Wahrheit an Euch, meine deutschen Volksgenossen und Volksgenossinnen, eine Reihe von Fragen richten, die Ihr mir nach bestem Wissen und Gewissen beantworten mьsst. Als mir meine Zuhцrer auf meine Forderungen vom 30. Januar spontan ihre Zustimmung bekundeten, behauptete die englische Presse am anderen Tag, das sei ein Propagandatheater gewesen und entspreche in keiner Weise der wahren Stimmung des deutschen Volkes. Die werden uns kennen lernen! Die Aufzдhlung des Ministers wird von stьrmischen Kundgebungen begleitet, die sich in einem nicht enden wollenden Beifall und stдrkster Zustimmung fьr die im Sportpalast anwesenden Vertreter der Wehrmacht kundtun. Ihr also, meine Zuhцrer, reprдsentiert in diesem Augenblick die Nation. Und an Euch mцchte ich zehn Fragen richten, die Ihr mir mit dem deutschen Volke vor der ganzen Welt, insbesondere aber vor unseren Feinden, die uns auch an ihrem Rundfunk zuhцren, beantworten sollt. Nur mit Mьhe kann sich der Minister fьr die nun folgenden Fragen Gehцr verschaffen. Die Masse befindet sich in einem Zustand дuЯerster Hochstimmung. Messerscharf fallen die einzelnen Fragen. Jeder einzelne fьhlt sich persцnlich angesprochen. Der Sportpalast hallt wider von einem einzigen Schrei der Zustimmung. Die Englдnder behaupten, das deutsche Volk habe den Glauben an den Sieg verloren. Ich frage Euch: Seid Ihr entschlossen, dem Fьhrer in der Erkдmpfung des Sieges durch dick und dьnn und unter Aufnahme auch der schwersten persцnlichen Belastungen zu folgen? Zweitens: Die Englдnder behaupten, das deutsche Volk ist des Kampfes mьde. Ich frage Euch: Seid Ihr bereit, mit dem Fьhrer als Phalanx der Heimat hinter der kдmpfenden Wehrmacht stehend diesen Kampf mit wilder Entschlossenheit und unbeirrt durch alle Schicksalsfьgungen fortzusetzen, bis der Sieg in unseren Hдnden ist? Drittens: Die Englдnder behaupten, das deutsche Volk hat keine Lust mehr, sich der ьberhand nehmenden Kriegsarbeit, die die Regierung von ihm fordert, zu unterziehen. Ich frage Euch: Seid Ihr und ist das deutsche Volk entschlossen, wenn der Fьhrer es befiehlt, zehn, zwцlf, und wenn nцtig vierzehn und sechzehn Stunden tдglich zu arbeiten und das Letzte herzugeben fьr den Sieg? Es will nicht den totalen Krieg, sondern die Kapitulation. Zurufe: Niemals! Ich frage Euch: Wollt Ihr den totalen Krieg? Wollt Ihr ihn wenn nцtig totaler und radikaler, als wir ihn uns heute ьberhaupt noch vorstellen kцnnen? Ist Eure Bereitschaft, ihm auf allen seinen Wegen zu folgen und alles zu tun, was nцtig ist, um den Krieg zum siegreichen Ende zu fьhren, eine absolute und uneingeschrдnkte? Die Menge erhebt sich wie ein Mann. Vieltausendstimmige Sprechchцre brausen durch die Halle: «Fьhrer befiehl, wir folgen! Wie auf ein Kommando erheben sich nun die Fahnen und Standarten, hцchster Ausdruck des weihevollen Augenblicks, in dem die Masse dem Fьhrer huldigt. Ich frage Euch als sechstes: Seid Ihr bereit, von nun ab Eure ganze Kraft einzusetzen und der Ostfront die Menschen und Waffen zur Verfьgung zu stellen, die sie braucht, um dem Bolschewismus den tцdlichen Schlag zu versetzen? Ich frage Euch siebentens: Gelobt Ihr mit heiligem Eid der Front, dass die Heimat mit starker Moral hinter ihr steht und ihr alles geben wird, was sie nцtig hat, um den Sieg zu erkдmpfen? Ich frage Euch achtens: Wollt Ihr, insbesondere Ihr Frauen selbst, dass die Regierung dafьr sorgt, dass auch die deutsche Frau ihre ganze Kraft der Kriegfьhrung zur Verfьgung stellt und ьberall da, wo es nur mцglich ist, einspringt, um Mдnner fьr die Front frei zu machen und damit ihren Mдnnern an der Front zu helfen? Ich frage Euch neuntens: Billigt Ihr wenn nцtig die radikalsten MaЯnahmen gegen einen kleinen Kreis von Drьckebergern und Schiebern, die mitten im Kriege Frieden spielen und die Not des Volkes zu eigensьchtigen Zwecken ausnutzen wollen? Seid Ihr damit einverstanden, dass, wer sich am Krieg vergeht, den Kopf verliert? Ich frage Euch zehntens und zuletzt: Wollt Ihr, dass, wie das nationalsozialistische Parteiprogramm es gebietet, gerade im Kriege gleiche Rechte und gleiche Pflichten vorherrschen, dass die Heimat die schweren Belastangen des Krieges solidarisch auf ihre Schultern nimmt und dass sie fьr Hoch und Niedrig und Arm und Reich in gleicher Weise verteilt werden? Ich habe Euch gefragt; Ihr habt mir Eure Antwort gegeben. Ihr habt unseren Feinden das zugerufen, was sie wissen mьssen, damit sie sich keinen Illusionen und falschen Vorstellungen hingeben. Somit sind wir, wie von der ersten Stunde unserer Macht an und durch all die zehn Jahre hindurch, fest und brьderlich mit dem deutschen Volk vereint. Der mдchtigste Bundesgenosse, den es auf dieser Welt gibt, das Volk selbst, steht hinter uns und ist entschlossen, mit dem Fьhrer, koste es, was es wolle, und unter Aufnahme auch der schwersten Opfer den Sieg kдmpfend zu erstrebten. Welche Macht der Welt kцnnte uns jetzt noch hindern, alles das durchzusetzen und zu erfьllen, was wir uns als Ziel gesteckt haben. Jetzt wird und muss es uns gelingen! Neben mir sitzt Parteigenosse Speer, der vom Fьhrer den geschichtlichen Auftrag erhalten hat, die deutsche Rьstungswirtschaft zu mobilisieren und der Front Waffen in Hьlle und Fьlle zu liefern. Neben mir sitzt Parteigenosse Dr. Ley, der vom Fьhrer den Auftrag erhalten hat, die Fьhrung der deutschen Arbeiterschaft durchzufьhren und sie in unermьdlichem Einsatz fьr ihre Kriegspflichten zu schulen und zu erziehen. Wir fьhlen uns verbunden mit unserem Parteigenossen Sauckel, der vom Fьhrer den Auftrag erhalten hat, ungezдhlte Hunderttausende von Arbeitskrдften ins Reich zu bringen, die einen Zuschuss an die nationale Wirtschaft darstellen, der vom Feind ьberhaupt nicht eingeholt werden kann. Darьber hinaus sind mit uns vereinigt alle Fьhrer der Partei, der Wehrmacht und des Staates. Wir alle, Kinder unseres Volkes, zusammengeschweiЯt mit dem Volke in der grцЯten Schicksalsstunde unserer nationalen Geschichte, wir geloben Euch, wir geloben der Front, und wir geloben dem Fьhrer, dass wir die Heimat zu einem Willensblock zusammenschweiЯen wollen, auf den sich der Fьhrer und seine kдmpfenden Soldaten unbedingt und blindlings vertassen kцnnen. Wir verpflichten uns, in unserem Leben und Arbeiten alles zu tun, was zum Siege nцtig ist. Unsere Herzen wollen wir erfьllen mit jener politischen Leidenschaft, die uns immer in den groЯen Kampfzeiten der Partei und des Staates wie ein ewig brennendes Feuer verzehrte. Nie wollen wir in diesem Kriege jener falschen und scheinheiligen Objektivitдtsdusselei verfallen, der die deutsche Nation in ihrer Geschichte schon so viel Unglьck zu verdanken hat. Als dieser Krieg begann, haben wir unsere Augen einzig und allein auf die Nation gerichtet. Was ihr und ihrem Lebenskampf dient, das ist gut und muss erhalten und gefцrdert werden. Was ihr und ihrem Lebenskampfe schadet, das ist schlecht und muss beseitigt und abgeschnitten werden. Wir beschreiten damit den Weg zum endgьltigen Sieg. Er liegt begrьndet im Glauben an den Fьhrer. Der Fьhrer erwartet von uns eine Leistung, die alles bisher Dagewesene in den Schatten stellt. Wir wollen uns seiner Forderung nicht versagen. Wie wir stolz auf ihn sind, so soll er stolz auf uns sein kцnnen. In den grцЯten Krisen und Erschьtterungen des nationalen Lebens erst bewдhren sich die wahren Mдnner, aber auch die wahren Frauen. Da hat man nicht mehr das Recht, vom schwachen Geschlecht zu sprechen, da beweisen beide Geschlechter die gleiche Kampfentschlossenheit und Seelenstдrke. Die Nation ist zu allem bereit. Der Fьhrer hat befohlen, wir werden ihm folgen. Wenn wir je treu und unverbrьchlich an den Sieg geglaubt haben, dann in dieser Stunde der nationalen Besinnung und der inneren Aufrichtung. Wir sehen ihn greifbar nahe vor uns liegen; wir mьssen nur zufassen. Wir mьssen nur die Entschlusskraft aufbringen, alles andere seinem Dienst unterzuordnen. Das ist das Gebot der Stunde. Und darum lautet die Parole: Nun, Volk, steh auf und Sturm brich los!
Адольф Гитлер Фразы На Немецком Скачать mp3
Телесная близость должна быть воплощением духовной близости и духовного влечения. Wer es zuerst tut, ist verloren. Alles was du im Leben brauchst ist Ignoranz und Uberzeugung, und der Erfolg wird dir sicher sein. У каждого, как у луны, есть темная сторона, которую он никому не показывает. Man vergisst vielleicht, wo man die Friedenspfeife vergraben hat. Aber man vergisst niemals, wo das Beil liegt. Вероятно, можно забыть, где закопана трубка мира. Но никогда не забывают, где лежит топор.
Тот, кто много знает, стремиться к ясности; тот, кто хочет показать, что много знает, стремиться во тьму. Меня потрясло не то, что ты меня обманываешь, а то, что я тебе больше не верю. Тот, у кого нет двух третей времени на себя, — раб. То, что делается из , всегда находится по ту сторону и. Приказывают тому, кто сам себе не умеет повиноваться.
The hundreds of thousands of German workers after the end of their work tend their gardens. And, generally, we see today that millions of people cannot imagine living without some sort of occupation. When I said that this process represents a slow but perhaps also the greatest of all revolutions in human history, then one must assume that also this revolution had to have a cause, and this cause was the greatest Goddess of this Earth, the one who is able to whip men to the uttermost — the Goddess of Hardship. We can see this hardship in early prehistory, above all in the northern part of the world, in those enormous ice deserts where only the meagrest existence was possible.
Here, men were forced to fight for their existence, for things which were, in the smiling South, available without work, and in abundance. In those times man made perhaps his first groundbreaking discovery: In those cold stretches man was forced to find a substitute for the only gift of Heaven which makes life possible — the Sun. And the man who produced the first artificial sparks later appeared to Humanity as a god — Prometheus, the fire-bringer. The North forced men to further activity — production of clothes, building of abodes. First, it was simple caves, later huts and houses. In short, he created a principle, the principle of work. Life would not have been possible without it. Although work was still simple, it had already to be planned beforehand and each individual knew that if he has not done his part, he will die of hunger in the coming winter. At the same time another development followed — the terrible hardship became a means for breeding of a race.
Whoever was weak or sickly could not survive the terrible winter period and died prematurely. What remained was a race of strong and healthy giants. Yet another trait of this race was born. Where man is externally muzzled, where his radius of action is limited, he begins to develop internally. Externally limited, internally he becomes unlimited. The more man, due to external forces, must depend on himself, the deeper internal life he develops and the more he turns inward. These three achievements: The recognized principle of work as a duty, the necessity, not only out of egoism but for preservation of the whole group of people — a small clan; second — the necessity of bodily health and thereby also of normal mental health; and third — the deep spiritual life. All these gave the northern races the ability to go to the world and build states. If this power could not find its full expression in the high North, it became apparent when the ice shackles fell and man turned south to the happier, freer nature.
We know that all these northern peoples had one symbol in common — the symbol of the Sun. You will find this cross as a Hakenkreuz as far as India and Japan, carved in the temple pillars. It is the Swastika, which was once a sign of established communities of Aryan Culture. Those races, today called Aryans, created all the great cultures of the ancient world. We know that Egypt was brought upon its high cultural level by Aryan immigrants. Similarly, Persia and Greece; the immigrants were blond, blue eyed Aryans. And we know that outside of these Aryan states no civilized states have been founded. There emerged mixed races between the black, dark eyed and dark colored, southern races and the immigrants, but they failed to create any large, creative culture states. Why is it that only Aryans possessed the ability to create states?
It was due, almost exclusively, to their attitude toward work. Those races which, as the first, stopped seeing work as the result of coercion and saw it rather as a necessity born out of hundreds of thousands of years of hardship, had to become superior to other people. And, besides, it was work that made people come together and divide the work among them. We know that the moment the individual work to sustain oneself turned into work within communities, the community tended to assign a particular work to those particularly talented, and with increasing division of work it became necessary for still greater joining together into still bigger groups. So, it is work which created kinships at first, later tribes, and still later, led to the creation of states. If we see, as the first prerequisite for creating states, the conception of work as social duty, so the second necessary ingredient is racial health and purity. And nothing helped the northern conquerors more against the lazy and rotten southern races than the refined strength of their race. States would remain an empty vessel if not decorated with that which we normally call culture. If we removed everything and kept just railways, ships, etc.
The moment their great, inborn imagination could act in great, free areas, it created everywhere immortal works. We see this process repeated continuously even in the smallest scale. Similarly, we know that great minds are often born at the bottom of society, unable to develop there but, given an opportunity, they begin to grow and become leaders in arts, sciences, and also in politics. We know today that there are extensive interrelations between the state, nation, culture, art and work and it would be madness to think that any of them could exist independently of the others. Let us take art — considered as an international domain — and we shall see that it is unconditionally dependent on the state. Art blossomed in those areas where the political development made it possible. The art of Greece reached its highest level when the young state had triumphed over invading Persian armies. Construction of the Acropolis began at that time. Rome became the city of art after the end of the Punic Wars, and Germany built her cathedrals, as in Worms, Speyer and Limburg, when the German Empire under Salians had achieved its greatest triumphs.
We can follow this connection to our time. We know that art, for example the beauty of German towns, always depended on political development of these towns; that it was political considerations which moved Napoleon III to regulating of the Boulevards and Friedrich the Great to establishing Unter den Linden. Similarly in Munich where it was obvious that the city could not become an industrial center and so art was chosen to elevate the rank of the city, which now everyone who wants to get to know Germany must visit. The case was similar with other arts. The moment the small, powerless statelets began to unite into one state, then also one German art, proud of itself, began to grow. The works of Richard Wagner appeared in the period when shame and powerlessness were replaced by a unified, great German Reich. And so, not just art is dependent on the state, on the politics of the state; the same is the case with work itself because only a sound state is in the position to give the opportunity of working to its citizens and let them use their talents. The opposite is the case with the race in relation to everything else. A state with a rotten, sick and unsound race will never produce great works of art or make great politics, or at least bask in abundance.
Each of these factors depends on the others. And only when all of them complement each other, can we say: There is harmony in the state, the way we Germanics understand it. Can the Jew build a state? Now we have to ask ourselves the question: How about the Jew as a state builder? Does the Jew possess the power to create a state? First we must examine his attitude to work, find out how he perceives the principle of work, and excuse me if I now take a book called The Bible. I am not claiming that all its contents are necessarily true, as we know that Jewry was very liberal in writing it. One thing, however, is certain: it has not been written by an antisemite. Laughter It is very important because no antisemite would have been able to write a more terrible indictment against the Jewish race than the Bible, the Old Testament.
Ladies and Gentlemen! Already here we see that the whole world lies between us; we could never conceive of work as a punishment — otherwise we would all have been convicts. We do not want to conceive of work as punishment. I must confess: I would not have been able to exist without work, and hundreds of thousands and millions would have been able to withstand perhaps 3 or 5 days, maybe even 10, but not 90 or 100 days without any activity. If Paradise really existed, the Land of Plenty, then our people would have been unhappy in it. Calls: Hear, hear We Germans seek constantly a possibility to do something and if we cannot find anything, at least from time to time we hit one another in the face. Laughter We are unable to bear absolute rest. Thus we see, already here, a big difference. Because a Jew has written this, true or not is unimportant because it still reflects the opinion which Jewry has about work.
For them work is not an obvious ethical duty but at most a means to sustenance. In our eyes, this is not work because in this case any activity serving self-preservation, without regard to fellow men, might be called work. And we know that this work, in the past, consisted of plundering of caravans, and today in planned plundering of indebted farmers, industrialists and workers. The form has changed but the principle is the same. We do not call it work, but robbery. Calls: Hear, hear When already such a basic notion separates us, here comes another. I have already explained that in the long period in the North the races became purified. This means that all the inferior and weak gradually died out and only the soundest remained. Also, here the Jew differs from us because he has not become purified but instead practiced inbreeding; he multiplied greatly but only in narrow circles, and without selection.
And therefore we see a generation which is plagued by defects caused by inbreeding. Finally, the Jew does not possess the third factor: The inner spiritual life. I do not need to explain here what a Jew generally looks like. You all know him. Laughter You know his constant restlessness that never gives him a possibility to concentrate and have a spiritual experience. In the most solemn moments he flickers his eyes and one can see that even during the most beautiful opera he is calculating dividends. Laughter The Jew has never had his own art. Hear, hear His own temple has been built by foreign builders: The first was the Assyrians, and for the building of the second — the Roman artists.
What have we created in nine years, what is the aspect of the German people, and what has been created there? I do not even want to talk about the capitalist states, they are not at all concerned about their unemployed for that reason? To the American millionaire the unemployed person is something natural, something he does not have to see at all, since he does not go to the neighborhoods where they are, and they do not come to the neighborhood where he sits; they under-took a hunger march on Washington, to be sure, to the White House or to the Capitol, but they are dispersed somewhere by the police before they can do it with rubber truncheons and tear gas, and so on, all of them things which do not exist in autocratic Germany. We have not used these measures against our people at all, we manage without rubber truncheons and without these things, without tear gas. We are resolute in our renunciation of them, while in the case of the enemy it is understood that at the moment of taking power they increased it... You know them already from my fighting period. I travel with three countries, their... Every attempt to come to an understanding with England was altogether to no purpose. Here there were people... They saw in Germany an enemy, and that the world had changed essentially since the time of their great Queen Victoria, that people did not know at all that Germany never threatened England but that this England could be maintained only when she had found a close cooperation with Europe. This they did not realize. On the contrary, they fought on every occasion against Europe. It is quite interesting as they themselves, when a man, who is really a man, arrives, he is thrown out immediately? These are unbreakable eggs. Wherever they step they remain somewhere again, among enemies. On the whole they have been in the cold too long. They have already spoken of the breaking up of the German Reich by next September, and with the help of this advance prophesy, and we say that the war will not end as the Jews imagine it will, namely, with the uprooting of the Aryans, but the result of this war will be the complete annihilation of the Jews. And the further this war spreads, the farther will spread this fight against the world of the... I was more fortunate with the second state, with which I found some relationship. That is actually no wonder. However, it would be a real wonder, if it were otherwise. Because, already-as I said today in a... A hundred years ago, Germany fought its way to a renaissance as a state, and its independence as a state, and Italy was fighting for its national united... Then these two states separated, and both nations fought without success and then came the... Both Revolutions had about the same course; each one had severe setbacks, but finally won the fight. Both nations brought about... Both nations concerned people who could not find their daily bread on their own soil. Both nations found themselves one day standing opposite the same people, without wanting to, against the same international union, as already had occurred in 1935, when England suddenly turned against Italy, without any sort of preliminary warning; Italy had taken nothing from England, therefore it was for the reason that: "We do not wish Italy to have its free right to life," just as it was, with Germany, for the reason that: "We do not wish Germany to have its free right to life. What do we want from England? I offered each of them peace, more, I want to offer friendship. On the other side an old freemason, who only believes in a war, to be able to salvage his bankrupt economy, perhaps, or at least to gain time. Thus both states again stand face to face with the same foe... And then, in addition, there is still a third thing-I have mentioned it today also: in both cases they are men, two men, who have come from the people... In the last few weeks... I have read about the history of the Italian Fascist Revolution, and it seemed to me as if I had the history of my own party before me, so similar, so identical, that... And now finally the third state has joined us, another state with which we have always wanted to have good relations for the past many years. You all know it from "Mein Kampf"-Japan. Now the three great Have-Nots are united, and now we shall see who... For, what does England want to gain? What does America want to gain? What do they want to gain? They have so much that they do not know what to do with what they have. A few persons per square kilometer need much more for all the cares which we are not the ones to have. A single poor harvest means for our national decades plundered, exploited, crushed, and in spite of that they could not eliminate their own economic need. They have raw materials, as much as they are willing to use, and they do not complete it, with their problems actually to found something reasonable in society, to the one who has everything and the one who wants to take from the other fellow who has hardly anything practically the last thing he owns, or to the one who defends that which he honors as his last possession. Pray to God that he must send Bolshevism over Europe as a scourge. We wish only to say, "It will not come over Germany but whether it will come over England is another story. We have never done anything to England, France, we have never done anything to America. Nevertheless there follows now in the year 1939 the declaration of war, and now it has gone further. Now you must however out of my whole history understand me rightly. One sentence unintelligible. I said: "If the war is inevitable, then I should rather be the one to conduct it not because I thirst after this fame; on the contrary, I here gladly renounce that fame, which is in my eyes no fame at all. My fame, if Providence preserves my life, will consist in... But I think that if Providence has already disposed that I can do what must be done according to the inscrutable will of the Providence, then I can at least just ask Providence to entrust to me the burden of this war, to load it on me. I will beat it! I will shrink from no responsibility; in every hour which... I will take this burden upon me. I will bear every responsibility, just as I have always borne them. It knows that I had endless plans in those years before the war. It sees everywhere the signs of works begun, and sometimes also the documents of completion. I know that this people trusts me. I am happy to know it. But the German people may be persuaded also of one thing, that the year 1918, as long as I live, will never return. I am glad that so many allies have joined our soldiers: in Sweden, Italy, then in the north, Finland and the many other nations which are sending their sons here to the east, too,... Rumanians and Hungarians, Slovaks, Spaniards,... Already today, a European war, and finally in the East, as a new Ally, who has already... Cripps assured us a few days ago, in his loquacious manner, has been preparing itself for a fight with Germany. I knew that. As soon as I had become certain that there was false play going on here, in the instant that I became aware that Mr. Churchill in his secret meetings was already considering this ally, within the hour in which Molotov left Berlin, and took his leave because he had been able to come to a shrewd agreement, at that moment, it became clear to me, that this conflict was inevitable. For this, too, I thank fate, that it placed me at the head of the Reich, so that I was in a position to strike the first blow. If one must fight, then I take the stand that the first blow is the decisive one. We can only wish Japan good luck, because instead of playing around for a long time with this lying nation, it started to fight immediately. Now, our soldiers have been fighting in the East since June 22, a battle which will some day go into the chronicles of history as a hero-song of our people. He meant to drive the German U-boats out of the oceans gradually, by making new decrees of the American spheres of influence, and to limit them to a very small territory, which the British would then take care of with their naval forces. And, my fellow country-men, that is also the reason for the regression of the number of U-boat sinkings, but not at all the number of damages or sinkings by our U-boats. On the contrary, the latter has risen greatly. Also not the lack of our occupational forces, nor the impossibility of... You will understand that it has been a vindication for myself to decide whether one should finally conclude with the whole pack of lies for the sake of peace, and to bind oneself to the new limitations... Japan has finally eliminated this necessity. Now there are U-boats on all the oceans of the world, now you will see how our submarines carry out their work, and however they may look, we are armed for everything, from North to South, from East to West. But about one thing they may be assured; as I have said before, today they are up against a different German people; now they are again up against Fredrichian people; we will fight where we stand, give no foot of ground, immediately push forward again. And we are, in fact, happy to know since yesterday that our General Rommel with his brave Italian and German panzers and men at the moment when they... That will continue to happen to them until the war has ended with our victory. With these two forces stands a third, our air-force. Its fame is immortal. What they have accomplished in their efforts in the Arctic cold of the Far North, in the East, or in the heat of the desert, or in the West, is everywhere the same, a heroism that honors cannot glorify. There is just one thing which I must emphasize again and again; that is our infantry. And behind these forces stands a gigantic communications organization with tens of thousands of motor vehicles and railroads, and they are all going to work and will master even the hardest problems. For it is self-evident that the conversion from advance to defense in the East is not easy. It was not Russia that forced us to defense, but only 38 and 40 and 42 and sometimes 45 degrees below zero that did it. And in this cold, there, troops which are not accustomed to it cannot fight as in the red heat of the desert... But at this time, when the difficult transition was necessary, I again looked upon it as my task to take upon my shoulders the responsibility for that, too. I wanted thereby to save my soldiers from something worse. And I want to assure them at this point, insofar as those who are on that icy front can hear me today: "I know the work you are doing. And I know also that the hardest lies behind us. Today is January 30. The winter is the big hope of the Eastern enemy. It will not fulfill this hope for him. In four months we had fought almost to Moscow and Leningrad. Four months of Northern winter are now past. They have advanced a few kilometers at individual points and have made great sacrifices in blood and human lives there. They may be indifferent to that; but in a few weeks in the South the winter is going to break, and then the spring will move farther north, the ice will melt, and then the hour will come when the ground is again hard and firm, and when the new weapons will again flow there from our homeland, and when we shall beat them, and revenge those who now have fallen such lonely victims of the cold. For I can tell you that the soldiers at the front have the feeling of... To compare him with them would be an insult. The decisive thing now is that this transition from attack to defense be successful, and I may say that it has been. These fronts, as you shall see, where a few individual Russians break through, and where they sometimes even believe that they are occupying localities, there are no localities, there are only ruins. What does this mean, in comparison to what we have occupied, what we are bringing in order, and what the next spring and from then on, will bring into order? Behind this front there is today a dignified German homeland. I have recently, the other day, in view of this cold weather, appealed to the German people, for everything which had been prepared for protection against the frost has not sufficed. I wanted to express gratitude to the people themselves. This appeal then was also a plebiscite. While the others talk of democracy, this is true democracy. It has shown itself these days, when an entire people voluntarily sacrifices, and I know that so many small people, but this time also, many, many people, for whom this was difficult, and perhaps, formerly, seemed to find it impossible to part with a precious piece of fur, have today given it, with the knowledge that the most humble infantryman is of greater importance than the most costly fur. Whoever makes profits on the war in the Third Reich dies. It is not a question of the hidden clothes, the poor infantryman who, perhaps, saves his hands by having warm gloves, or could be kept from freezing by a warm vest, which some one takes from home for him. I will here stand up for the interests of the soldiers, and I know that all the German nation stands behind me in this. And this January 30th. Whether or not the war will end this year I do not know; but I do know one thing. Wherever the foe may appear, he will this year be fought as before. It will again be a year of great victories; and even as I held the flag high before this, a all times, so I will hold it high even now; because,? My German countrymen, my soldiers. We have a full of fame and glory behind us. One likes so much to draw analogies from it.
Речь 21. Герой стал презираем, трус — почитаем; добросовестность оказалась наказуема, нерадивость — вознаграждаема. Приличного человека уже не ждало ничего, кроме насмешек; опустившийся же, наоборот, стал образцом для подражания. Сила стала вызывать осуждение, слабость — восхищение. Полноценность человеческой личности перестала что-либо значить. Ее место заняло количество, численность, то есть восторжествовала неполноценность, ущербность. Степень бессовестности в обливании грязью исторического прошлого стала сравнима разве что со степенью беззаботности в отречении от исторического будущего для своего народа. А вот утверждение, что все они способны руководить государством или выбирать руководство этого государства, «освящено» именем демократии и не подвергается никакому сомнению. Противоречие одного другому — очевидно! Доклад 27. У тех, кто питал иллюзии относительно идеалов интернационала, появилась, наконец-то, реальная возможность испробовать его диктат на себе. Они получили свое интернациональное государство: Германией правит интернациональный капитал. И это — несмотря на отупляющее действие и беспощадное применение государственного насилия, ознаменовавшего собой конец Веймарского режима. Различают два их уровня. К нижнему уровню в Германии принадлежат те обыкновенные среднестатистические граждане, которым льстит сама возможность приобщиться к некой тайной и могущественной силе. Рассчитанное именно на такую, в общем-то, недалекую публику масонское словоблудие дает им иллюзорное ощущение собственной значимости, посвященности и приобщенности к решению мировых проблем. Но те, кто принадлежат к верхнему уровню масонства и действительно принимают решения, - это люди совершенно иного плана. Они, подобно хамелеону, способны принимать любую окраску, приспосабливаться к любой обстановке. Господин Ратенау — яркий представитель этой породы. Они все похожи друг на друга и хорошо знают друг друга. Именно они в действительности правят этим миром, действуя «через голову» разнообразных королей и президентов, и манипулируя ими. Беззастенчиво присваивая себе все государственные и иные властные посты, они безжалостно и со знанием дела обращают народы в рабство. Они — евреи! Ан — нет. В парламентарном государстве подобный субъект может запросто вернуться обратно во власть и снова получить ответственную должность. Преобладание в обществе индивидуализма — показатель старения народа, приближения его смерти. Пацифист не отказывает себе в праве рассчитывать на альянсы с другими политическими силами , а равно и милостиво возлагает физическую защиту своей особы на тех, кто не отягощен пацифистскими убеждениями. Единственное, в чем он принципиален, так это в своем нежелании вести борьбу за утверждение своих идей самостоятельно. Точно также обстоит дело и с народом. Народ, не готовый защищаться до последнего, - бесхарактерный народ. Но - не ради того, чтобы помочь рабочим, вовсе нет. Что значат для этих апостолов интернационализма рабочие какой-либо страны? Да ни чего не значат! Они их в упор не видят. Рабочие для этих господ — не люди, а расходный материал для воплощения их замыслов, инородный сброд! И именно это является единственным оправданием для не марксистского социализма! Мне нет нужды добавлять, что социал-демократия, в свою очередь, прокладывает дорогу коммунизму. Сила же внутренней организации народа, в свою очередь, зависит от твердости общей позиции по известным основополагающим вопросам. Все больше евреев проскальзывает в семьи сильных мира сего, подсовывая им еврейских жен. Результатом явилось то, что за короткое время именно руководящий слой общества стал абсолютно чужд своему собственному народу. Во-первых, германец во всех смыслах устроен покрепче, чем еврей. Во-вторых, народ, за спасение которого было заплачено двумя миллионами погибших в Мировой войне, обязательно найдет в себе силы отомстить за каждую жизнь, погубленную врагами внешними, и за каждую смерть, обессмысленную предателями и преступниками в тылу. Приложение к «Программе Адольфа Гитлера»: Изречения Адольфа Гитлера Многие поддались внушению и предпочитают более не замечать, что евреи являются отдельной обособленной расой. Однако, найдется ли еще хоть один народ, который, расселившись по всему миру, продолжал бы оказывать поддержку представителям своей расы с такой же исступленной решимостью, как это делают евреи? Зато чужих культур они уничтожили сотни. Чтобы «стать» немцем, ему пришлось бы отказаться от своей принадлежности к еврейству. Что для него абсолютно невозможно. Внутренне еврей не может органично влиться в немецкую национальную среду по целому ряду причин: 1. Это должно сплотить тех, в ком еще бьется немецкое сердце и жива любовь к своему народу, и поднять их на борьбу против общего заклятого врага всех арийцев. Семья … это самая малая, но и самая ценная составная часть во всей структуре государства. Но рождение и воспитание ребенка приносит женщине еще больше — дает ей право называться высоким именем матери. Наоборот, наша идея направлена только и исключительно на осознание задачи, поставленной перед нами самой жизнью: спасение и сохранение нашего собственного народа средствами, адекватными сложившемуся положению. Интервью 03. Потому что наша нынешняя молодежь имеет равные возможности в жизни, вместе марширует, вместе поет песни нашего Движения и Отечества, и верит в Германию, принадлежащую только ей. Их мы с самого начала будем воспитывать в духе совершенно иных идеалов, и, прежде всего, мы научим их видеть друг в друге товарищей. И здесь ценится количество, а не качество. Всезнайство, которое чаще всего оказывается «липовым», — враг эффективной деятельности. Помимо приобретения твердых практических знаний нам нужно развитие инстинктивного и воспитание воли. Другими словами, должно вырасти поколение целостных людей, способных ясным разумом познавать вечные законы развития, сознательно стремясь пробудить в себе древнее инстинктивное знание. И здесь мы также не ограничились одной лишь теорией. Трудно себе даже представить, в какой основательной чистке нуждалась Германия до того, как мы занялись ею несколько месяцев назад! Однако, очищение — длительный процесс, требующий продолжения. Высокий смысл физической работы заключается в том, что именно в ней с особой ясностью проявляются такие качества, как трудолюбие и ответственность. Интервью 18. Речь 08. Приложение к «Речам Адольфа Гитлера»: Изречения Адольфа Гитлера В тот день, когда обе идеи национализм и социализм сольются в одну, они станут непобедимы. Ни те, ни другие не могут существовать друг без друга. Они — единое целое, из которого и должен выкристаллизоваться новый человек — человек грядущего Германского Рейха. Лишь в этом случае государство способно полноценно выполнять свои социальные обязательства. Капитал — не хозяин государства, а его слуга. Музыку же в этом заведении заказывают … исключительно евреи. И если возродится немецкий народ, будет восстановлено и все остальное. Кровь и раса вновь станут источником художественного вдохновения. И борьба эта была ни чем иным, как бунтом одной пришлой национальной группы, прочно обосновавшейся внутри нашего народа, но так и не научившейся уважать ни гостеприимных хозяев, ни их культуру. Нездоровая расовая психология данной группы населения изначально предопределила постоянный конфликт некоторых ее представителей с окружающей их иной национальной средой, без малейшей попытки взаимопонимания и преодоления своей культурной инородности. К сожалению, именно такие, не вполне адекватные, представители еврейской интеллектуальной элиты и занялись немецкой культурой, пытаясь переделать ее под себя. Древние греки и римляне оказались вдруг так близки германцам потому, что все три народа своими этническими корнями уходят в общую расовую основу. Так, благодаря расовому родству, бессмертные свершения древних народов вновь и вновь оказывают свое благотворное влияние на дела их потомков. Правительству не мешало бы позаботиться о том, чтобы его народ не подвергался регулярному и целенаправленному отравлению. Требовать этого — естественное право народа, базирующееся на его сознании, на традиционном представлении о плохом и хорошем. То, что вредит народу, должно быть устранено. Тому, кто отрекается от нации, внутри которой он живет, нет в ней места.
Adolf Hitler: Rede vor dem Reichstag am 1. September 1939
| Полный текст заявления Гитлера от 22 июня 1941 года | Adolf Hitler said in a speech: Wenn es dem internationalen Finanzjudentum in und außerhalb Europas gelingen sollte, die Völker noch einmal in einen Weltkrieg zu stürzen, dann wird das Ergebnis nicht der Sieg des Judentums sein, sondern die Vernichtung der jüdischen Rasse in Europa! If international. |
| речь адольфа гитлера на немецком слушать | Дзен | Адольф Гитлер — немецкий политик и оратор, основоположник и центральная фигура. |
| Цитаты Гитлера | Выражение “Гитлер капут” имеет хорошие шансы навсегда выветриться из коллективной памяти немцев. |
Знаменитый фрагмент из фильма “Der Untergang” (рус. “Бункер”) — Речь Гитлера в бункере
Главная» Новости» Слова гитлера на немецком. Цитаты гитлера на немецком | Анекдоты, цитаты, статусы, загадки, стихи, фразы. Hofbrauhaus interior where Hitler spoke National Socialist German Workers Party Public meeting in the Great Hall of the Hofbräuhaus Friday 15 August 1920 Adolf Hitler ~~Why We Are Antisemites~~ Translation from German by Hasso Castrup (Copenhagen, Denmark), January, 2013, exclusively for.
"Why We Are Antisemites" - Text of Adolf Hitler's 1920 speech at the Hofbräuhaus
Der Krieg ist nicht die richtige Zeit fьr einen gewissen Amьsierpцbel. Unsere Freude ist bis zu seinem Ende die Arbeit und der Kampf, darin finden wir unsere tiefe innere Genugtuung. Wer das nicht aus eigenem Pflichtgefьhl versteht, der muss zu diesem Pflichtgefьhl erzogen, wenn nцtig auch gezwungen werden. Hier hilft nur hartes Durchgreifen. Es macht z. Die Eisenbahn dient heute kriegswichtigen Transporten und kriegsnotwendigen Geschдftsreisen. Urlaub hat nur der zu beanspruchen, der sonst in seiner Arbeits- oder Kampfkraft schwer gefдhrdet wьrde.
Wenn also der erste Mann im Staate seine Pflicht so ernst und so verantwortungsvoll auffasst, dann muss das fьr jeden Bьrger und jede Bьrgerin des Staates eine stumme, aber doch unьberhцrbare Aufforderung sein, sich auch danach zu richten. Die Regierung tut andererseits alles, um dem arbeitenden Volke in dieser schweren Zeit die nцtigen Entspannungsmцglichkeiten zu erhalten. Theater, Kinos, Musiksдle bleiben voll im Betrieb. Der Rundfunk wird bestrebt sein, sein Programm noch zu erweitern und zu vervollkommnen. Wir haben durchaus nicht die Absicht, ьber unser Volk eine graue Winterstimmung heraufzubeschwцren. Was dem Volke dient, was seine Kampf- und Arbeitskraft erhдlt, stдhlt und vermehrt, das ist gut und kriegswichtig.
Das Gegenteil ist abzuschaffen. Ich habe deshalb als Ausgleich gegen die eben geschilderten MaЯnahmen angeordnet, dass die geistigen und seelischen Erholungsstдtten des Volkes nicht vermindert, sondern vermehrt werden. Soweit sie unseren Kriegsanstrengungen nicht schaden, sondern sie fцrdern, mьssen sie auch von Seiten der Staats- und Volksfьhrung eine entsprechende Fцrderung erfahren. Das gilt auch fьr den Sport. Der Sport ist heute keine Angelegenheit bevorzugter Kreise, sondern eine Angelegenheit des ganzen Volkes. K-Stellungen sind auf dem Sportgebiet gдnzlich sinnlos.
Der Sport hat ja die Aufgabe, die Kцrperkraft zu stдhlen, doch wohl in der Hauptsache zu dem Zweck, sie wenigstens in der schlimmsten Notzeit des Volkes zum Einsatz zu bringen. Das alles will auch die Front. Das fordert mit stьrmischer Zustimmung das ganze deutsche Volk. Es will jetzt nichts mehr hцren von kriegsunwichtiger Betriebsamkeit und дhnlichen Wichtigtuereien, die nur Zeit und Aufwand erfordern. Es will nichts mehr hцren von einem ьberspannten umstдndlichen Fragebogenunwesen fьr jeden Unsinn. Es will sich nicht in tausend Kleinigkeiten verzetteln, die fьr den Frieden vielleicht wichtig waren, fьr den Krieg aber keine Bedeutung besitzen.
Es braucht auch nicht unter dauernder Erinnerung an das schwere Opfer unserer Soldaten in Stalingrad an seine Pflicht gemahnt zu werden. Es weiЯ, was es zu tun und was es zu lassen hat. So wie der Fьhrer dem ganzen Volke ein Beispiel gibt, so muss das ganze Volk in allen seinen Schichten sich dieses Beispiel auch zum Vorbild nehmen. Wenn er nur Arbeit und Sorgen kennt, so wollen wir ihm Arbeit und Sorgen nicht allein ьberlassen, sondern den Teil, den wir ihm abnehmen kцnnen, auch auf uns nehmen. Die Zeit, die wir heute durchleben, hat in ihrer ganzen Anlage fьr jeden echten Nationalsozialisten eine verblьffende Дhnlichkeit mit der Kampzeit. Da und immer haben wir so gehandelt.
Wir sind immer mit dem Volke durch dick und dьnn gegangen, und darum ist das Volk uns auch auf allen Wegen gefolgt. Wir haben immer mit dem Volke gemeinsam alle Lasten getragen, und deshalb schienen uns die Lasten nicht schwer, sondern leicht zu sein. Das Volk will gefьhrt werden. Noch niemals gab es in der Geschichte ein Beispiel dafьr, dass in einer kritischen Stunde des nationalen Lebens das Volk einer tapferen und entschlossenen Fьhrung die Gefolgschaft versagt hдtte. Ich mцchte in diesem Zusammenhang auch ьber einige praktische MaЯnahmen des totalen Krieges, die wir bereits getroffen haben, ein paar Worte verlieren. Diesen beiden Zielen mьssen alle anderen Bedьrfnisse untergeordnet werden, selbst auf Kosten unseres sozialen Lebensniveaus wдhrend des Krieges.
Das soll nicht eine endgьltige Stabilisierung unseres Lebensstandards darstellen, sondern gilt nur als Mittel zur Erreichung des Zweckes, nдmlich des eines totalen Sieges. Es mьssen im Rahmen dieser Aktion hunderttausende von U. K-Stellungen in der Heimat aufgehoben werden. Diese U. K-Stellungen waren bisher notwendig, weil wir nicht ausreichend Fach- und Schlьsselkrдfte zur Verfьgung hatten, die die durch Aufhebung der U. K-Stellungen leer werdenden Plдtze besetzen konnten.
Es ist der Sinn der getroffenen und noch zu treffenden MaЯnahmen, die dafьr benцtigten Arbeitskrдfte zu mobilisieren. Darum geht unser Appell an die noch auЯerhalb der Kriegswirtschaft stehenden Mдnner und die bisher noch auЯerhalb des Arbeitsprozesses stehenden Frauen. Sie werden sich diesem Appell nicht versagen wollen und auch nicht versagen kцnnen. Die Arbeitspflicht fьr Frauen ist sehr weitschichtig gefasst worden Das heiЯt aber nicht, dass nur diejenigen, die im Gesetz genannt worden sind, arbeiten dьrfen. Jeder ist uns willkommen, und je mehr sich fьr den groЯen Umschichtungsprozess in der inneren Wirtschaft zur Verfьgung stellen, umso mehr Soldaten kцnnen wir fьr die Front freimachen. Unsere Feinde behaupten, die deutschen Frauen seien nicht in der Lage, den Mann in der Kriegswirtschaft zu ersetzen.
Das mag fьr bestimmte schwere kцrperliche Arbeiten unserer Kriegsfertigung zutreffen. Darьber hinaus aber bin ich der Ьberzeugung, dass die deutsche Frau fest entschlossen ist, den Platz, den der Mann, der an die Front geht, freimacht, in kьrzester Frist voll auszufьllen. Wir brauchen uns da gar nicht auf bolschewistische Beispiele zu berufen. Auch in der deutschen Kriegswirtschaft sind seit Jahren schon Millionen bester deutscher Frauen mit grцЯtem Erfolg tдtig, und sie warten mit Ungeduld darauf, dass ihre Reihen baldigst durch neuen Zuzug vermehrt und ergдnzt werden. Alle die, die sich fьr diese Arbeit zur Verfьgung stellen, erfьllen damit nur eine Dankespflicht der Front gegenьber. Hunderttausende sind schon gekommen, hunderttausende werden noch kommen.
In kьrzester Zeit hoffen wir damit Armeen von Arbeitskrдften freizumachen, die ihrerseits wieder Armeen von kдmpfenden Frontsoldaten freistellen werden. Ich mьsste mich sehr in den deutschen Frauen tдuschen, wenn ich annehmen sollte, dass sie den hiermit an sie ergehenden Appell ьberhцren wollten. Sie werden sich nicht in engherzigster Weise an das Gesetz anklammern oder gar noch versuchen, durch seine Maschen zu entschlьpfen. Im Ьbrigen wьrden die wenigen, die solche Absichten verfolgen, damit bei uns nicht landen. Arztliche Atteste werden statt der aufgerufenen Arbeitskraft nicht als vollwertig angenommen. Auch eine etwaige Alibi-Arbeit, die man sich beim Mann oder beim Sciiwager oder bei einem guten Bekannten verschafft, um sich unbeaufsichtigt weiter an der Arbeit vorbeidrьcken zu kцnnen, wird von uns mit entsprechenden GegenmaЯnahmen beantwortet werden.
Die wenigen, die solche Plдne verfolgen, kцnnen sich damit in der цffentlichen Wertung nur selbst erledigen. Das Volk wird ihnen die grцЯte Verachtung zollen. Niemand verlangt, dass eine Frau, die dazu nicht die nцtigen kцrperlichen Voraussetzungen mitbringt, in die schwere Fertigung einer Panzerfabrik geht. Es gibt aber eine Unmenge von Fertigungen auch in der Kriegsindustrie, die ohne allzu starke kцrperliche Anstrengung geleistet werden kцnnen und fьr die sich eine Frau, auch wenn sie aus bevorzugten Kreisen stammt, ruhig zur Verfьgung stellen kann. Niemand ist dafьr zu gut, und wir haben ja nur die Wahl, hier etwas Ganzes zu tun oder das Ganze zu verlieren. Es wдre auch angebracht, dass Frauen, die Dienstpersonal beschдftigen, jetzt schon diese Frage einer Ьberprьfung unterzцgen.
Allerdings ist dann das Leben nicht mehr so gemьtlich wie im Frieden. Aber wir leben ja auch nicht im Frieden, sondern im Kriege. Gemьtlich werden wir es uns wieder machen, wenn wir den Sieg in Hдnden halten. Jetzt aber mьssen wir fьr den Sieg unter weitestgehender Aufopferung unserer Bequemlichkeit kдmpfen. Auch und gerade die Kriegerfrauen werden das verstehen. Sie werden es fьr ihre hцchste Verpflichtung halten, ihren Mдnnern drauЯen an der Front dadurch zur Seite zu treten, dass sie sich einer kriegswichtigen Arbeit zur Verfьgung stellen.
Das betrifft vor allem die Landwirtschaft. Die Frauen der Landarbeiter haben hier ein gutes Beispiel zu geben. Es gilt fьr alle Mдnner und Frauen der Grundsatz, dass es fьr niemanden angebracht ist, im Kriege sogar noch weniger zu tun als im Frieden; die Arbeit muss auf allen Gebieten vermehrt werden. Man darf ьbrigens nicht den Fehler machen, alles, was jetzt nцtig ist, auf die Regierung zu schieben. Die Regierung kann nur die groЯen Rahmengesetze schaffen. Den Rahmengesetzen Leben und Inhalt zu geben, ist Aufgabe des arbeitenden Volkes; und zwar soll das unter der befeuernden Fьhrung der Partei geschehen.
Schnelles Handeln ist hier erstes Gebot. Ьber die gesetzliche Verpflichtung hinaus also gilt jetzt die Parole: Freiwillige vor! Hier appelliere ich vor allem als Berliner Gauleiter an meine Berliner Mitbьrgerinnen. Sie haben im Verlaufe dieses Krieges schon so viele edle Beispiele einer tapferen Lebensgesinnung gegeben, dass sie sich gewiss auch dieser Forderung gegenьber nicht beschдmen lassen wollen. Sie haben sich durch ihre praktische Lebensart, sowie durch die Frische ihrer Lebensauffassung auch im Kriege in der ganzen Welt einen guten Namen erworben. Diesen guten Namen gilt es jetzt durch eine groЯzьgige Handlungsweise zu erhalten und zu verstдrken.
Wenn ich also meine Berliner Mitbьrgerinnen aufrufe, sich schnell, prompt und ohne viel Einwendungen einer kriegswichtigen Arbeit zur Verfьgung zu stellen, so weiЯ ich, dass alle diesem Appell Folge leisten werden. Wir wollen jetzt nicht ьber die Schwere der Zeit klagen oder uns einander etwas vorrдsonnieren, wir wollen, wie das nicht nur Berliner, sondern deutsche Art ist, zupacken, handeln, die Initiative ergreifen, selbst etwas tun und nicht alles den anderen zu tun ьberlassen. Welche deutsche Frau wollte es ьbers Herz bringen, sich einem solchen Appell, den ich vor allem fьr die kдmpfende Front an die deutsche Frauenwelt richte, zu entziehen? Wer wollte jetzt eine spieЯige Bequemlichkeit ьber das nationale Pflichtgebot stellen? Wer wollte jetzt noch angesichts der schweren Bedrohung, der wir alle ausgesetzt sind, an seine egoistischen privaten Bedьrfnisse denken und nicht an die ьber alledem stehenden Notwendigkeiten des Krieges? Ich weise mit Verachtung den Vorwurf, den uns unsere Feinde machen, zurьck, dass das eine Nachahmung des Bolschewismus sei.
Wir wollen den Bolschewismus nicht nachahmen, wir wollen ihn besiegen, und zwar mit Mitteln und Methoden, die ihm gewachsen sind. Die deutsche Frau wird das am ehesten verstehen, denn sie hat lдngst erkannt, dass der Krieg, den heute unsere Mдnner fьhren, ein Krieg vor allem zum Schutze ihrer Kinder ist. Ihr heiligstes Gut wird also in diesem Kriege durch den Einsatz des kostbarsten Blutes unseres Volkes beschirmt. Mit diesem Kampf der Mдnner muss die deutsche Frau auch nach auЯen hin spontan ihre Solidaritдt bekunden. Sie muss sich lieber morgen als ьbermorgen in die Reihen der Millionen schaffender Angestellten und Arbeiterinnen einreihen und das Heer der arbeitenden Heimat auch durch ihre eigene Person vermehren. Es muss wie ein Strom der Bereitschaft durch das deutsche Volk gehen.
Ich erwarte, dass sich nun ungezдhlte Frauen und vor allem auch Mдnner, die bisher noch keine kriegswichtige Arbeit taten, bei den Meldestellen melden. Wer sicii sciinell gibt, der gibt sicii doppelt. Daneben vollziehen sich groЯzьgige Zusammenlegungen in unserer allgemeinen Wirtschaft. Das betrifft vor allem unser Versicherungs- und Bankenwesen, das Steuerwesen, unser nicht kriegs- und lebensnotwendiges Zeitschriften und Zeitungswesen, das betrifft fьr den Krieg entbehrliche Partei- und Verwaltungsbetriebe, aber auch eine weitere Vereinfachung der Lebensfьhrung unseres Volkes. Ich habe Verstдndnis fьr diese Opfer, und die Volksfьhrung ist bemьht, diese auf ein MindestmaЯ zu beschrдnken. Aber ein gewisser Rest wird ьbrig bleiben, der getragen werden muss.
Nach dem Kriege werden wir das, was wir heute auflцsen, grцЯer und schцner denn je wieder neu aufbauen, und der Staat wird dazu seine helfende Hand leihen. Ich wende mich in diesem Zusammenhang eindringlich gegen die Behauptung, dass mit unseren MaЯnahmen eine Stilllegung des Mittelstandes oder eine Monopolisierung unserer Wirtschaft bezweckt wьrde. Nach dem Kriege wird der Mittelstand sofort wieder in grцЯtem Umfange wirtschaftlich and sozial wiederhergestellt. Sie streben nicht eine strukturelle Verдnderung der Wirtschaft an, sondern sind lediglich auf das Ziel ausgerichtet, den Sieg so schnell und so grьndlich wie mцglich erkдmpfen zu helfen. Ich streite nicht ab, dass uns auch angesichts der Durchfьhrung der eben geschilderten MaЯnahmen noch sorgenvolle Wochen bevorstehen. Aber damit schaffen wir jetzt endgьltig Luft.
Wir stellen diese MaЯnahmen auf die Aktionen des kommenden Sommers ein und begeben uns heute, ohne den Drohungen und GroЯsprechereien des Feindes irgendeine Beachtung zu schenken, an die Arbeit. Ich bin glьcklich, dieses Programm des Sieges Stьrmischer Beifall einem deutschen Volke vortragen zu dьrfen, das diese MaЯnahmen nicht nur willig auf sich nimmt, sondern sie fordert, und zwar dringender, als das je im Verlaufe dieses Krieges der Fall gewesen ist. Das Volk will, dass durchgreifend und schnell gehandelt wird. Es ist Zeit! Wir mьssen den Augenblick und die Stunde nьtzen, damit wir vor kommenden Ьberraschungen gesichert sind. Ich wende mich bei diesem Appell an das ganze deutsche Volk, besonders aber an die Partei als die berufene Fьhrerin der Totalisierung unserer inneren Kriegfьhrung.
Sie steht nicht zum ersten Male vor einer derartig gigantischen Aufgabe. Sie wird diese Aufgabe mit dem an ihr gewohnten revolutionдren Elan zur Lцsung bringen. Sie wird am ehesten mit Trдgheit und Indolenz, die sich hier oder da zeigen mцgen, fertig werden. Der Staat hat seine Rahmengesetze erlassen und wird deren in den nдchsten Tagen und Wochen weitere erlassen. Die Nebensдchlichkeiten, die in diesen Rahmengesetzen unbeachtet bleiben, mьssen vom Volke selbst unter der Fьhrung der Partei durchgefьhrt werden. Ьber allem aber, was wir jetzt unternehmen und lassen, steht fьr jeden gьltig das moralische Gesetz, nichts zu tun, was dem Kriege schadet, und alles zu tun, was dem Siege nьtzt.
Wir haben uns in den vergangenen Jahren oft in unseren Zeitungen und Reden auf das friderizianische Beispiel berufen. Wir hatten gar keine Berechtigung dazu. Friedrich II. Schlesischen Krieg zeitweilig mit fьnf Millionen PreuЯen, wie Schlieffen berechnet, 90 Millionen Europдern gegenьber, und schon im zweiten der sieben hцllischen Jahre erlitt er eine Niederlage, die den ganzen preuЯischen Staat ins Wanken brachte. Er hat niemals genug Soldaten und Waffen gehabt, um seine Schlachten ohne grцЯtes Risiko zu schlagen. Er betrieb seine Strategie immer als ein System der Aushilfen.
Aber er verfolgte dabei den Grundsatz, den Feind anzugreifen, wo sich ihm eine Gelegenheit dazu bot, und ihn zu schlagen, wo er sich ihm stellte. Dass er Niederlagen erlitt, ist nicht das Entscheidende. Entscheidend ist vielmehr, dass der groЯe Kцnig in allen Schicksalsschlдgen ungebrochen blieb, dass er unerschьtterlich das schwankende Kriegsglьck auf sich nahm und sein ehernes Herz jede Gefahr ьberwand. Am Ende der sieben Jahre stand er, 51jдhrig, ein zahnloser, gichtkranker und von tausend Schmerzen gepeinigter Greis, doch als Sieger auf dem verwьsteten Schlachtfeld.
Коридор был — и есть германский.
Обе эти территории по их культурному развитию принадлежат исключительно германскому народу. Данциг был отнят у нас, Коридор был аннексирован Польшей. Как и на других германских территориях на востоке, со всеми немецким населением, проживающим там, обращались всё хуже и хуже. Более чем миллион немцев в 1919-20 годах были отрезаны от их родины. Как всегда, я пытался мирным путём добиться пересмотра, изменения этого невыносимого положения.
Это — ложь, когда либеральный мир говорит, что мы хотим добиться перемен силой. По свой собственной инициативе я неоднократно предлагал пересмотреть эти невыносимые условия.
В первую очередь мы думаем о благе нашего народа. Речь 02.
Речь 13. Речь 18. Нашему народу нужны руководители, обладающие решимостью делать все, что они сочтут правильным перед Богом, миром и собственной совестью. Речь 27.
Речь 20. Эта организация будет построена на идее авторитета, идее руководства снизу доверху. Только такая организация может служить интересам всего народа. Речь 06.
Прокламация 01. Речь 16. Второе: Решение тяжелейшей социальной проблемы путем возвращения миллионной армии наших, достойных всяческого сочувствия, безработных обратно на производство. Третье: Восстановление стабильного и авторитетного государственного руководства, опирающегося на доверие и волю нации; руководства, которое снова вернет нашему великому народу способность выполнять свои обязательства перед миром.
Речь 17. Наша национальная гордость заключается не в том, чтобы презирать других, а в том, чтобы уважать и любить свой народ! Речь 01.
Ее место заняло количество, численность, то есть восторжествовала неполноценность, ущербность. Степень бессовестности в обливании грязью исторического прошлого стала сравнима разве что со степенью беззаботности в отречении от исторического будущего для своего народа. Речь 30.
Путин умалчивает о том, что бегство польского правительства произошло после того, как в ночь на 17 сентября на территорию Польши вторглись советские войска. Утром в этот день послу Польши в СССР вручили ноту за подписью наркома иностранных дел Вячеслава Молотова: «Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам, а также к беззащитному положению украинского и белорусского населения. Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Белоруссии, Западной Украины».
В этот момент польское правительство еще находилось в стране, но после получения ноты сочло ситуацию безнадежной и к вечеру бежало в Румынию. Это краеугольный камень нацистской партии, который в итоге неизбежно привёл нацистскую Германию на путь массовых убийств. Ведь уже само существование евреев построено на той большой лжи, будто евреи представляют собою не расу, а только религиозную общину. Не стоит также забывать, что Mein Kampf, как и все манифесты, был написан для широкого распространения, это не дневниковая запись сокровенных мыслей Гитлера. Фразы на немецком языке О необходимости учить не просто слова иностранного языка, а целые фразы — вы уже слышали много раз и , наверняка, не сомневаетесь в пользе этого. Например, вам нужно сказать на немецком самую обыкновенную фразу: «наша очередь подходит».
Вроде бы и слово «очередь» знаете, и «подходит» — вполне знакомое. Но вот соединить это не всегда сразу удаётся с первой попытки в правильную фразу. Или же сочетание: «не заставляйте себя упрашивать» — нам в голову сразу же приходит глагол «просить, упрашивать» — «bitten» и мы начинаем выстраивать фразу, опираясь на этот глагол. Хотя прекрасно можно обойтись без него, построив сжатое и верное во всех смыслах выражение. Как эти две фразы перевести на немецкий? Вы найдете их ниже, среди 60 других полезных выражений.
Кроме того: на сайте, в любой из тем есть масса полезных выражений по разным темам. А сегодня на очереди фразы на немецком языке, которые могут пригодится вам в самых разных жизненных ситуациях. Как их лучше учить? Не просто прочитайте, а напишите каждую из них по 20 раз, проговаривая вслух. Фразы на немецком языке Es geht ihm nichts ab. Was geht das mich an?
Ich lege mich mit ihm nicht an. Ich nehme keinen Rat an. Daran ist nichts auszusetzen. Dein Plan geht baden. Mit deinem Plan wirst du baden gehen. Er hat irgendwie Wind davon bekommen.