31 марта 1814 года русские войска в составе сил антифранцузской коалиции вступили в Париж. Посмотрим, как пушкинские современники, в сознании которых пожар Москвы в 1812-м и капитуляция Парижа в 1814-м сплелись воедино, реагировали на них в реальном времени. До Парижа уже недалеко!» В результате победы союзных войск под Фершампенуазе между Парижем не осталось силы, которая могла бы защитить французскую столицу. Посмотрим, как пушкинские современники, в сознании которых пожар Москвы в 1812-м и капитуляция Парижа в 1814-м сплелись воедино, реагировали на них в реальном времени.
Покорение Парижа. Чем русская армия восхитила французов в 1814 году
| Итоги Наполеоновских войн | Однако близость к цивилизованному миру сыграла злую шутку: Наполеон на острове не усидел и устроил всей Европе знаменитые стодневные переживания. |
| Парижский мирный договор 1814 | Парижский мирный договор 1814 — мирный договор между участниками шестой антифранцузской коалиции (Россией, Великобританией, Австрией и Пруссией), с одной стороны, и Францией — с другой. Подписан в Париже 30 мая. |
| К 200-ЛЕТИЮ ВЗЯТИЯ ПАРИЖА РУССКОЙ АРМИЕЙ: vasilii_ch — LiveJournal | Взятие Парижа в 1814: как вели себя русские войска в охваченном паникой городе. |
Парижский мир 1814
31 марта 1814 году русские войска во главе с императором Александром I триумфально вступили в Париж после сражения у его стен. Ну, а Париж, и заодно с ним Фершампенуаз, знаменуют собой память о весне и Пасхе 1814 года, когда солдатушки-браво-ребятушки закончили свой заграничный поход и разгромили Наполеона в его собственном гнезде. Главная» XVIII-XIX века» Войны Российской империи и внутренние конфликты» Наполеоновские войны (1799-1815)» Война Шестой коалиции» Парижский мирный договор 1814 года. Российская армия подошла к Парижу в марте 1814 года, возглавлял войска Александр I и генерал Михаил Барклай-де-Толли. Парижский мирный договор 1814. Поиск. Смотреть позже.
200 лет назад русские снова вошли в Париж
Париж самозабвенно гулял! После войны был созван Венский Конгресс, на котором прозвучал «Концерт наций». Казалось бы, живи Европа в мире, но это пожелание было не по адресу, и спустя сорок лет объединенные армии Европы, включая французов, направились аннексировать у России Крым.
Было признано состояние нейтралитета Швейцарии.
Политика нейтралитета оказала определяющее воздействие на ее последующее развитие. Благодаря нейтралитету Швейцария не только уберегла свои территории от опустошительных военных конфликтов 20 века, но также стимулировала развитие экономики путем поддержания взаимовыгодного сотрудничества со всеми воюющими сторонами. Конгресс показал новую расстановку политических сил в Европе, сложившуюся на конец наполеоновских войн, обозначив на долгое время ведущую роль в международных отношениях стран-победительниц — России, Великобритании, Пруссии, и Австрии.
В результате сложилась Венская система международных отношений, и был основан Священный союз европейских государств, своей целью имевший обеспечение незыблемости европейских монархий. Парижский мирный договор 1815 В 1815 был заключен Парижский мирный договор между участниками седьмой антифранцузской коалиции Россия, Австрия, Великобритания, Австрия и Пруссия и Францией, в которой вторично восстанавливалась власть династии Бурбонов. Пруссия настаивала на уступке ей территории Эльзаса, но Россия противилась любым посягательствам на исконно французские территории; когда к ней присоединилась Англия, Пруссии пришлось уступить.
Франция была возвращена в границы 1790 года; но за ней оставили Авиньон и небольшие территории Эльзаса и Лотарингии, ранее ей не принадлежавшие. Она должна была вернуть Пруссии Саарбрюкен и Саарлуи с прилежащей к ним территориями, Нидерландам — крепости Филиппвиль и Мариенбург и герцогство Бульонское, Баварии — земли по левому берегу Лаутера с городом Ландау, Сардинскому королевству — часть Савойи; Монако восстановливалось как самостоятельное княжество. Кроме того, на Францию накладывалась контрибуция в 700 млн франков, которую она должна была выплатить в пятилетний срок; до окончания выплат она соглашалась на оккупацию её территории 150-тысячной армией союзников, которую обязалась содержать.
С самого начала наступательных движений со стороны Франции, в конце XVIII века, уже обозначалось, что она встретит себе главное препятствие в России, и действительно, борьба до самого ее окончания шла преимущественно между двумя сильнейшими государствами континентальной Европы — между Францией и Россией, столкновения Франции с другими государствами являлись только поводами к борьбе ее с Россией, которая сознала необходимость постоянно поддерживать слабых. Государства, находившиеся между Францией и Россией, не могли иметь самостоятельности и подчинялись влиянию той или другой. Это всего лучше обозначилось в 1812 и 1813 годах, когда сначала вся Европа пошла с Францией против России, а потом пошла с Россией против Франции. Император французов пал окончательно в этой борьбе и своим падением очищал первое место императору русскому, «вождю бессмертной коалиции, стяжавшему славу умиротворителя вселенной». Но так величать Александра могли англичане, и то в первые минуты восторга от падения Наполеона, потому что в Англии это падение было самым желанным делом. Мы видели, что Австрия не хотела падения Наполеона именно потому, что хотела его силою уравновешивать силу России, а самой при этом играть роль посредствующей державы, быть третьей европейской силой. Страшно досадовали, что эти желания не исполнились; страшно досадовали на Наполеона, который был сам причиною своего падения, вел себя так, что помочь ему не было никакой возможности. Но одною досадою не ограничивались. Потерпев неудачу в стремлении удержать для русского государя одного могущественного соперника, начали стараться поднять многих, хотя и менее сильных, сдержать Александра коалицией. Летом 1814 года всюду слышались толки о властолюбивых замыслах русского императора.
Поццо-ди-Борго, назначенный русским посланником в Париже, писал своему государю: «Меттерних закутался в свои собственные интриги, и Австрия стремится к огромным завоеваниям — с тоном великого уничижения». Что распространялось в это время из Вены, видно из одного письма Генца: «Искреннее желание австрийского кабинета было примириться с Наполеоном, ограничить его могущество, обеспечить его соседей от замыслов его беспокойного честолюбия, но сохранить его и его семейство на троне французском. Меттерних был убежден в своей мудрости, что восстановление Бурбонов гораздо больше послужит частному интересу России и Англии, чем Австрии или общему интересу Европы; что Франция, истощенная до последней степени всем тем, что претерпела она в последние двадцать лет, впадет под слабым скипетром Бурбонов в состояние бессилия и совершенного ничтожества, которое долго не позволит ей поддерживать политическое равновесие. И следовательно, Россия, гордая своими успехами, своею славою, влиянием своим в Германии, тесно и постоянно связанная с Англией, не боящаяся более Швеции и мало сдерживаемая, особенно в первые годы, Пруссией, получит свободное и обширное поле для своих честолюбивых предприятий, снова будет грозить Порте, будет держать Австрию в постоянном беспокойстве и достигнет перевеса, опасного для соседей и для всей Европы». Толковали о замыслах Александра относительно Польши. Что он признавал преждевременным в 1813 году, то считал возможным в 1814-м, когда его провозглашали вождем бессмертной коалиции, умиротворителем вселенной; а восстановление Польши разве не относилось прямо к этому умиротворению? Главное затруднение со стороны Пруссии было улажено. Мы видели, как давно Пруссия была готова отказаться от польских областей, если бы получила за них вознаграждение в Германии, причем имелась постоянно в виду Саксония. Теперь это могло устроиться: саксонский король вследствие преданности своей Наполеону находился в плену у союзников и считался у германских патриотов изменником народному делу, потерявшим поэтому право на корону. Россия и Пруссия были согласны; но легко понять, как должна была смотреть на это соглашение Австрия, подле которой, с одной стороны, поднималось страшное могущество русского императора и вместе короля Польского, с другой — не менее страшное могущество Пруссии.
Сильнее всех заметалась Бавария. Но не в Баварии пока было дело: что скажет четвертый великий член союза, Англия? Из Парижа «вождь бессмертной коалиции» отправился в Лондон и был принят там с восторгом необыкновенным. Но туда же отправился и Меттерних. Судя по результатам, поведение кн. Меттерниха в Лондоне было верхом совершенства». Но, судя по результатам, английский кабинет не вполне поддался внушениям Меттерниха, ибо Меттерних, конечно, не стал бы делать внушений в пользу Пруссии. Англия поставила вопрос между прошедшим и будущим: прошедшее показало, как опасно для Европы усиление Франции, как необходимо, следовательно, поставить оплот этому усилению; но Франция, по крайней мере на время, была ослаблена, а в ближайшем будущем грозно было могущество России, поднявшееся на развалинах французского могущества. Следовательно, в средней Европе должны существовать сильные государства, которые могли бы сдерживать и натиск с Запада, со стороны Франции, и натиск с Востока, со стороны России, эти государства — Австрия и Пруссия, и потому Англия была согласна на усиление Пруссии чрез присоединение Саксонии, но никак не хотела согласиться на усиление России чрез присоединение к ней восстановленного Польского королевства. Только два союзника были вполне согласны, третий был против, четвертый был против наполовину; но легко было предвидеть, что когда дело пойдет на что-нибудь решительное, то Англия примкнет совершенно к Австрии.
Итак, между союзниками ссора при дележе: двое надвое. Кто же будет больше всех рад этому? Разумеется, та держава, против которой был составлен союз, — Франция. Несмотря на провозглашение союзников, что они воюют с Наполеоном, а не с Францией, по свержении Наполеона, по восстановлении Бурбонов Франция была державой опальной: ее обрезывали, против нее строили плотины — из соединения Голландии с Бельгией образовывали Нидерландское королевство, усиливали королевство Сардинское присоединением к нему генуэзских владений, хлопотали об усилении Германии. Слова явно не ладили с делом: все эти предосторожности были направлены не против эльбского императора, а прямо против Франции. Положение нового короля Людовика XVIII было тяжело и унизительно, ибо его восшествие на престол не избавило Францию от унижения и враждебности со стороны остальной Европы. Надобно было, следовательно, для приобретения популярности среди славолюбивого народа поднять значение Франции, дать ей место среди великих держав. Несогласия между союзниками представляли лучшее к тому средство: в Вене, среди столкновений дипломатических между четырьмя державами, ловкий представитель Франции легко найдет возможность занять почетное место, заставить себя выслушивать; рассорившиеся союзники, естественно, будут стараться привлечь французского уполномоченного каждый на свою сторону; положение его будет чрезвычайно выгодное, потому что Франция при этом столкновении интересов, подобно Англии, ничего не будет требовать для себя и потому получит значение бескорыстной, беспристрастной решительницы споров. А если эти споры поведут к войне между союзниками, Франция примкнет к одной из сторон, и новому правительству Франции представится случай восстановить военное значение своего народа, воспользоваться победами для изменения условий последнего мира, новой славой ослабить воспоминание старой наполеоновской славы и вместе дать упражнение беспокойным силам, оставшимся от императорских времен и столь опасным для восстановленной династии. Заранее можно было угадать, к какой стороне примкнет Франция: Людовик XVIII был оскорблен равнодушием русского императора к его интересам; притом старания Александра о том, чтобы реставрация получила наиболее либеральные формы, никак не могли содействовать примирению его с Бурбонами старой линии и их безусловными приверженцами.
Но, чем более чувствовали побуждений удаляться от России, тем более хлопотали о теснейшем сближении с Англией. Мы видели, что Людовик уже признал торжественно Англию виновницею своего восстановления. Заискивания Франции приводили в затруднениеанглийское министерство, лорд Касльри считал неприличным чрез сближение с Францией преждевременно порвать союз; притом же сближение с Францией было непопулярно в Англии. Но Людовик XVIII и его министр иностранных дел Талейран не отчаивались: у них в Париже остался герцог Веллингтон, которого Талейран скоро успел убедить в необходимости англо-французского союза; Веллингтон писал к Касльри: «Положение дел таково, что Англии и Франции будет естественно принадлежать решение всех вопросов на конгрессе, если только они поймут друг друга, и это понимание может сохранить общий мир». Веллингтон считал нужным, чтобы Касльри на дороге в Вену заехал в Париж для соглашения с Талейраном, хотя это и произведет неприятное впечатление на союзников. Герцог Беррийский был отправлен в Лондон с объявлением, что король, его дядя, считает тождественными интересы обоих государств. После этих приготовлений Талейран отправился в Вену быть представителем Франции на конгрессе. Он повез с собою следующие инструкции, им самим написанные: «Конгресс должен быть общий, и все государства, принимавшие участие в войне, должны прислать на него своих уполномоченных, не исключая самых малых. Самые малые государства, которые можно было бы исключить по их слабости, все или почти все находятся в Германии. Германия должна образовать конфедерацию, которой они будут членами; следовательно, организация ее интересует их в высшей степени; ее нельзя сделать без них, не нарушая их естественной независимости, признанной VI параграфом трактата 30 мая; организация будет сделана на конгрессе — следовательно, несправедливо исключать их из участия в конгрессе.
Кроме справедливости присутствия уполномоченных от мелких государств требует и польза Франции. Интересы мелких государств тесно связаны с ее интересами. Все они захотят сохранить свое существование: Франция должна желать этого сохранения. Некоторые из них могут желать распространения своих пределов: Франции выгодно это распространение, во сколько оно препятствует распространению больших государств. Политика Франции должна состоять в покровительстве мелким державам; но это надобно делать так, чтобы не возбудить подозрения. Покровительствовать им будет неудобно, если уполномоченные их не будут присутствовать на конгрессе, когда придется предъявлять за них требования, вместо того чтобы только поддерживать требования, заявленные их уполномоченными. С другой стороны, нужда, которую они будут чувствовать в помощи Франции, даст последней влияние на них. Публичное право имеет два основные положения: власть над государством не может быть приобретена простым фактом завоевания, ни перейти к завоевателю, если государь не уступит ему ее; никакое право на власть не имеет силы для других государств, пока они не признали его. Государь, которого владения завоеваны, не переставая быть государем если только сам не уступил или не отказался от своих прав , сохраняет право послать своего уполномоченного на конгресс. Таким образом, саксонский король может прислать своего уполномоченного на конгресс, и не только может, но это необходимо, потому что в случае, когда станут распоряжаться его владениями, всеми или частию, этого нельзя сделать законно без уступки или отказа с его стороны и надобно, чтобы кто-нибудь, им уполномоченный, мог уступить или отказаться его именем.
И так как третье положение публичного европейского права говорит, что уступка или отказ недействительны, если они сделаны не свободно самим государем, не находящимся на свободе, то посланники французские должны стараться, чтобы кто-нибудь на конгрессе потребовал освобождения саксонского короля, и должны поддерживать это требование; в случае же нужды должны сами сделать его. В Италии надобно препятствовать господству Австрии, противопоставляя ее влиянию влияния противные; в Германии надобно противодействовать Пруссии. Физическая конституция Прусской монархии делает для нее честолюбие необходимостью. Всякий предлог для нее хорош. Никакое внушение совести ее не останавливает. Таким образом в 1763 году она увеличила свое народонаселение от 4 до 10 миллионов и образовала кадры громадной монархии, захватывая здесь и там отдельные области, которые старается соединить, подбирая и области междулежащие. Страшное падение, навлеченное ее честолюбием, не исправило ее. В эту минуту ее эмиссары и приверженцы волнуют Германию — толкуют, что Франция снова готова напасть на нее и что одна Пруссия в состоянии защитить ее; кричат, что для сохранения Германии нужно отдать ее Пруссии. Пруссия хочет иметь Бельгию и все пространство земель между нынешними границами Франции, Маасом и Рейном. Она хочет и Люксембурга.
Все потеряно, если ей не дадут Майнца; нет для нее безопасности, если она не владеет Саксонией. Говорят, союзники обязались восстановить Пруссию в прежнем ее могуществе, то есть с 10. Пусть дадут ей волю: скоро у нее будет 20 миллионов, и Германия целиком будет в ее руках. Итак, необходимо положить преграду ее честолюбию, ограничивая, по возможности, ее владения в Германии и потом ограничивая ее влияние федеральною организацией. Распространение ее владений будет ограничено сохранением всех мелких государств и увеличением средних. Все мелкие государства должны быть сохранены, потому что они существуют. Но если мелкие государства должны быть сохранены, то тем более королевство Саксонское. Король Саксонский сорок лет управлял своими подданными как отец, подавая пример добродетелей частного человека и государя. Застигнутый бурею в возраст, долженствующий быть возрастом покоя, и восстановленный тою же самою рукой, которая низложила его, если он и оказался виновным, то разве в законной боязни и в том чувстве, которое всегда почтенно, кто бы ни был предметом этого чувства. Те, которые его упрекают, виноваты гораздо более его, не имея тех извинений, какие имеет он.
Что было ему дано — было дано без его просьбы, без его желания, даже без его ведома. Он перенес счастье с умеренностью и теперь переносит бедствия с достоинством. К этим побуждениям, которые одни могли заставить короля не покидать короля Саксонского, присоединяются узы родства, их соединяющие, и необходимость воспрепятствовать, чтобы Саксония не досталась Пруссии, которая этим приобретением сделает решительный шаг к безусловному владычеству над Германией. Если короля Саксонии захотят переместить на другой престол, то и в таком случае Саксония должна оставаться независимым королевством; пусть ее отдадут герцогской линии, что будет особенно приятно русскому императору, ибо наследником Саксонии будет тогда его зять, наследник Веймарский. Если нельзя отдать Саксонию пруссакам, то нельзя отдать и Майнца, нельзя отдать ни клочка земли на левом берегу Мозеля. Пусть с этой стороны распространит свои границы Голландия; пусть увеличивают свои владения Бавария, Гёссен, Брауншвейг и особенно Ганновер, чтобы доля Пруссии была как можно меньше. Восстановление королевства Польского было бы благом — и великим благом, но только под тремя условиями: 1 чтоб оно было независимо; 2 чтобы получило крепкую конституцию; 3 чтобы не нужно было вознаграждать Австрию и Пруссию за те польские области, которыми они владели по разделам; но эти условия все невозможны, и второе более, чем другие. Прежде всего Россия не хочет восстановления Польши с условием потери приобретенного для себя; она хочет этого восстановления с тем, чтобы приобрести и то, чем не владеет. Но восстановить Польшу, с тем чтобы всецело отдать ее России и увеличить народонаселение последней в Европе до 44 миллионов и границы ее распространить до Одера, — это значит создать для Европы опасность столь великую и столь близкую, что хотя следует все сделать для сохранения мира, но если исполнение такого плана может быть остановлено только силою оружия, не должно колебаться ни минуты для объявления войны. Тщетная надежда, что Польша, таким образом соединенная с Россиею, отложится от нее сама собою.
Неизвестно еще, чтоб она этого захотела; еще менее верно, чтоб она могла это сделать; но несомненно одно, что если б она хотела и могла бы сделать это в известное время, то освободится от ига только с тем, чтобы снова подпасть под него, ибо Польша, получив независимость, вместе с этим будет предана на жертву анархии. Величина страны исключает собственно так называемую аристократию, а монархия не может существовать там, где народ не имеет гражданской свободы, где шляхта имеет свободу политическую, или независимость, и где царствует анархия. Разум говорит это, история целой Европы подтверждает. Каким образом, восстановляя Польшу, отнять политическую свободу у шляхты или дать гражданскую свободу народу? Последняя не может быть дана манифестом, законом. Гражданская свобода будет пустым словом, если народ, которому ее дают, не имеет независимых средств к существованию, собственности, промышленности, искусств, и этого всего ни манифест, ни закон создать не могут: все это может создать только время. Польша могла выйти из анархии только с помощью самодержавия; и так как в ней самой не было элементов самодержавия, то оно пришло извне, то есть Польша была покорена. Она была покорена, как скоро соседи этого захотели, и это покорение было для нее счастием: доказательством служит прогресс тех ее частей, которые достались на долю народов более цивилизованных. Пусть дадут Польше независимость, пусть дадут ей короля, не избирательного, а наследственного; пусть присоединят к тому все возможные учреждения; чем менее эти учреждения будут свободны, тем противнее они будут духу, привычкам, воспоминаниям шляхты, которую надобно будет подчинять силою, — а где взять эту силу? С другой стороны, чем свободнее будут эти учреждения, тем скорее Польша опять впадет в анархию, которая окончится по-прежнему завоеванием.
В Польше два народа, для которых нужны две конституции, исключающие друг друга. Не имея возможности слить эти два народа, ни создать единую власть, могущую примирить все; не имея возможности, с другой стороны, без явной опасности для Европы отдать всю Польшу России, — всего лучше оставить Польшу так, как она была после третьего раздела. Это тем важнее, что положит конец притязаниям Пруссии на Саксонию, потому что Пруссия осмеливается требовать Саксонии только в предположении восстановления Польши. Австрия, вероятно, также потребует вознаграждения за потерю 5 миллионов подданных в двух Галициях; или если она этого не потребует, то станет тем сильнее во всех итальянских вопросах. Если вопреки всякому вероятию русский император согласится отдать то, чем он владеет по разделам Польши; если захотят сделать опыт, то король не станет этому противодействовать, хотя и не ждет никаких счастливых результатов. В таком случае желательно было бы, чтобы король Саксонский был и королем польским. Но если Польша не может быть восстановлена с полною независимостью, то пусть все остается, как было по третьему разделу. Оставаясь разделенною, Польша не будет навсегда уничтожена. Не образуя более политического тела, поляки всегда будут составлять одно семейство. У них не будет одного общего отечества, но у них останется один общий язык — следовательно, между ними останется самая крепкая и самая долговечная связь.
Под чуждым владычеством они достигнут зрелого возраста, до которого не могли достигнуть в десять веков независимости, и момент, в который они созреют, не будет далеко от момента их освобождения и сосредоточения около одного центра. Англия, завоевательница вне Европы, в делах европейских руководится охранительным началом. Это, может быть, зависит исключительно от ее островного положения и от ее относительной слабости, не позволяющей ей сохранять завоевания на континенте. Но все равно, необходимость это или добродетель, Англия действует в охранительном духе даже относительно Франции, своей соперницы: так она действовала при Генрихе VIII, Елизавете, Анне и, быть может, так же в эпоху к нам ближайшую. В заключение инструкции пересчитываются четыре пункта, на которых должен был настаивать Талейран: «1 не оставлять Австрии никакой возможности посадить на сардинский престол принца из своего дома; 2 Неаполь должен быть отнят у Мюрата и отдан Бурбонам; 3 Польша во всей своей целости не должна быть отдана России; 4 Пруссия не должна приобрести ни Саксонии, по крайней мере в целости, ни Майнца». Таким образом, уполномоченные Франции и Англии являлись на конгресс с охранительными видами; вследствие этих самых видов к ним необходимо должна была пристать Австрия, союз, естественно, разрушался, три державы с охранительными видами становились против двух держав с видами революционными. Конгресс должен был кончиться или войной Австрии, Англии и Франции против России и Пруссии, или уступкою со стороны двух последних охранительному началу, выставленному тремя первыми. Во всяком случае победа останется за Францией, за Талейраном, за этим представителем побежденной, опальной державы, которого из милости пригласили на конгресс, которого сначала в Вене не хотели допускать до участия в обсуждении вопросов по земельным разделам в Германии, Италии и Польше. Такой же пригласительный билет получил и уполномоченный испанский Лабрадор. В назначенный час конференция собралась: за зеленым столом сидели Касльри на председательском месте , Меттерних, Нессельроде и уполномоченные прусские, Гарденберг и Вильгельм Гумбольдт; знаменитый публицист Гёнц вел протокол; для французского уполномоченного оставлено было место между президентом и Меттернихом.
Входит Талейран и представляет собранию Лабрадора: уполномоченный младшей линии Бурбонов под крылом уполномоченного старшей. Приступают к делу. Тот подал Талейрану бумагу, скрепленную пятью подписями. Первое, что остановило Талейрана в протоколе, — это слово союзники, как еще продолжали называть себя четыре державы. В Шомоне или Лаоне?
Я мог заметить, что Государь на что-то не соглашался, после чего французский генерал возвратился в город; но вскоре он опять пришел с Орловым и говорил с Государем, который остался доволен.
Pyccкиe не имели столько воли и занимались во всю ночь чисткою амуниции, дабы вступить на другой день в параде в город. Вино красное они называли вайном и говорили, что оно гораздо хуже нашего зелена вина. Любовныя хождения назывались у них триктрак, и с сим словом достигали они исполнения своих желаний. О некотором расслаблении в войсках накануне входа в Париж вспоминал и Сергей Иванович Маевский: Пруссаки, в грабеже верные последователи учителям своим — французам, успели уже ограбить форштадт, ворваться в погреба, отбить бочки и уже не пить, но по колено ходить в вине. Мы долго держались человеколюбивого правила Александра; но искушение сильнее страха: наши люди пошли за дровами, а притащили бочки. Мне достался в удел короб, конечно, в 1000 бутылок шампанского.
Я раздал их в полку и, не без греха, повеселился и сам на канве жизни, считая, что этот узор завтра или послезавтра завянет. Поутру объявлено нам шествие в Париж. Мы были готовы; но солдаты наши были больше нежели полупьяны. Долго хлопотали мы прогнать их чад и устроить. Совсем другое действие разыгралось поздно вечером 30 марта здесь же, в окрестностях Парижа, когда спешивший на почтовых каретах на выручку соотечественникам Наполеон встретился с передовыми частями своей армии, выходящими из Парижа. Время было упущено.
Наполеон, правда, попытался отыграть его хитростью, втянув Александра I в переговоры, но у него ничего не вышло. Время эпохи Наполеона подошло к концу… Александр I тем временем готовился ввести войска в Париж и посылал в город офицеров с разными поручениями. Перед вводом основной массы войск отряд под командованием принца Евгения Вюртембергского осуществил вылазку в Париж, чтобы удостовериться в отсутствии опасности. В голове отряда шли музыканты Волынского полка. Парижане с удивлением взирали на эту процессию, а потом разразились криками восторга и одобрения. Приняв Евгения Вюртембергского, возглавлявшего отряд, за Александра I, они громко приветствовали его.
Во избежание конфуза принц развернулся и поскакал назад. Стало ясно, что вход в город свободен. Так как внешний вид у солдат, принимавших участие в последних боях, был не самым лучшим некоторые были без сапог, кто-то носил трофейную форму , то для прохождения парадом через город соединения пришлось специально отбирать. День 31 марта 19 марта по старому стилю участникам входа войск запомнился на всю жизнь. Иван Михайлович Казаков вспоминает: Рано утром меня разбудили, и я, одеваясь, был поражен необыкновенной картиной, которая, никогда не исчезнет из моей памяти. Было 19 марта.
Яркое весеннее солнце освещало удивительную панораму. Париж был виден как на ладони. Бивуак представлял необыкновенное зрелище: из замка, близ котораго ночевал полк, было все вынесено — разставлено и разложено по всей горе: — повсюду видны были столы, стулья и диваны, на которых лежали наши гренадеры; другие на ломберных столах чистили и белили амуницию; иные одевались и охорашивались перед трюмо; ротные фельдшера брили солдат; другие сами брились перед огромными зеркалами и фабрили усы. Гудел говор несметнаго множества людей; смех и радость отражались на всех лицах. Шутки и остроты так и сыпались. Кто смотрел в зрительную трубу, говорил: славное местечко, братцы, — хорошо бы там пошершить; и зачем они сдались, мы бы там похозяйничали.
А старые гренадеры отвечали на это: — что вы врете, болваны, разве забыли строжайший приказ — не жечь, не грабить и не разорять ничего. Когда Александр I был еще ребенком, его бабушка, российская императрица Екатерина II, спросила его, что ему больше всего понравилось в истории Генриха IV. Юный внук ответил: «Поступок короля, когда он послал хлеб осажденному Парижу». И вот, много лет спустя, ровно в восемь часов утра к Александру I подвели светло-серую лошадь, подаренную ему когда-то Наполеоном. Александр сел на нее и отправился в Париж. Вход в париж Декабрист Николай Александрович Бестужев так описывает в своей хотя и художественной, но основанной на реальных событиях повести «Русский в Париже 1814 года» начало входа российских войск в Париж: …Командные слова полетели из уст в уста по всей линии, барабан дал знак к маршу; войска тронулись, заколебались и потекли рекою.
Колонны их, следуя в мерных промежутках, скрывались в предместьях одна за другою, как волны, которые бьют и подмывают оплот, противопоставленный их стремлению. Там, где собрано много людей в одном месте, каждая новость пролетает подобно электрическому удару. Вчерашние известия о близости Наполеона, сегодняшние слова Коленкура были известны последнему флейтщику, и когда дружный солдатский шаг начал отзываться гулом между стенами пустых домов оставленных предместий, когда запертые двери и окна, инде выломленные силою, или разбитые сундуки посреди улиц показали, что тут нет жителей, то солдаты, почитая это уже самим Парижем, начали поговаривать между собою потихоньку, «что этот вход в Париж похож на Наполеоново вступление в Москву». Наконец появились ворота Сен-Мартен. Музыка гремела; колонны, проходя в тесные ворота отделениями, вдруг начали выстраивать взводы, выступая на широкий бульвар. Надобно себе представить изумление солдат, когда они увидели бесчисленные толпы народа, дома по обе стороны, унизанные людьми по стенам, окошкам и крышам!
Обнаженные деревья бульвара вместо листьев ломились под тяжестью любопытных. Из каждого окна спущены были цветные ткани; тысячи женщин махали платками; восклицания заглушали военную музыку и самые барабаны. Здесь только начался настоящий Париж — и угрюмые лица солдат выяснились неожиданным удовольствием. А вот что происходило в это время в самом Париже. Рано утром по городу стал быстро распространяться слух о капитуляции и о том, что российский император очень хорошо принял членов муниципалитета, обещал полную неприкосновенность личности и имущества, заявив, что берет Париж под свое покровительство. Когда сестра французского писателя Шатобриана вышла утром на улицу, она увидела огромные толпы народа.
И везде были женщины, даже на крышах домов. Открывали шествие союзников несколько эскадронов кавалерии, за которыми следовали Александр I с прусским королем и союзными военачальниками. В различных источниках встречаются разные версии по поводу того, чьи войска возглавляли вступление в Париж. Один из наиболее авторитетных авторов по этой теме Модест Иванович Богданович дает такой порядок: прусская гвардейская кавалерия, легкая гвардейская кавалерийская дивизия, австрийская гренадерская бригада, гренадерский корпус, гвардейская пехота 2-я гвардейская дивизия, прусско-баденская бригада, 1-я гвардейская дивизия , кирасирские дивизии. Таким образом Александр вполне потрафил желанию своих союзников «быть первыми». Сам он вместе с союзными монархами и свитой двигался за прусской и легкой гвардейской кавалериями.
Интересно, что хотя в толпе парижан распространялись призывы к сопротивлению союзникам, они не находили отклика. Тем не менее в многотысячной толпе вполне могло бы найтись несколько горячих голов, так что Александр I пошел на определенный риск. Небольшое происшествие случилось, когда Михайловский-Данилевский, находившийся в свите Александра, вдруг увидел в толпе около императора человека, который поднял вверх ружье. Михайловский-Данилевский бросился к нему, вырвал ружье, схватил за ворот и закричал жандармам, чтобы те его взяли. В толпе парижан зашумели: «Да он пьян»! Александр несколько раз повторил: «Оставь его, Данилевский, оставь его», после чего человек скрылся в толпе.
Этот риск совершенно окупился в дальнейшем симпатией к Александру I и его армии со стороны значительной части парижан. Когда войска проходили через бедные предместья, отношение к ним было молчаливое и настороженно-любопытствующее. Но вскоре показались более зажиточные кварталы — и отношение сразу поменялось, как будто начался какой-то праздник, сопровождавшийся радостными криками и здравицами в адрес союзников, и в первую очередь Александра I. Слова Александра передавались из уст в уста и быстро разнеслись среди парижан, вызвав бурю восторга. Союзникам стало казаться, что они видят какой-то удивительный фантастический сон. Восторгу парижан, казалось, не было конца.
Сотни людей теснились вокруг Александра, целовали все, до чего могли дотянуться: его коня, одежду, сапоги. Женщины хватались за его шпоры, а некоторые цеплялись за хвост его лошади. Александр терпеливо сносил все эти действия. К нему протиснулся какой-то портной и успел передать ему свой адрес. Александр с улыбкой взял его. Но тут к нему со всех сторон потянулись десятки рук с адресами и прошениями, вскоре он просто был уже не в состоянии их принимать сам и поручил это одному из своих адъютантов.
Молодой француз Карл де Розоар набрался смелости и сказал российскому императору: «Удивляюсь Вам, Государь! Вы с ласкою дозволяете приближаться к Вам каждому гражданину». Казалось, весь Париж вышел на улицы приветствовать союзников, причем в первых рядах были представительницы лучшей половины человечества. Многие девушки просили офицеров подсадить их к себе на лошадь, чтобы «сверху было лучше видно». Разумеется, что офицеры не могли устоять перед такими просьбами симпатичных парижанок. Вскоре кавалерия стала представлять собой весьма живописное зрелище, что вызвало улыбку у Александра.
На аллее, ведущей к Елисейским полям, Александр вместе с прусским королем и свитой остановились, а мимо них более шести часов шли и шли церемониальным маршем союзные войска. Часть французов бросилась к статуе Наполеона на Вандомской площади, чтобы разрушить ее, но Александр намекнул на то, что это нежелательно. Намек был понят, а приставленный караул и вовсе охладил горячие головы. Немного позже, 8 апреля, она была аккуратно демонтирована и увезена. Тем временем появилось официальное обращение городских властей к жителям Парижа о капитуляции ввиду «превосходства сил противника». Объехав город, Александр I отправился в дом Талейрана, где было приготовлено для него помещение прошел слух, что Елисейский дворец заминирован.
Весь день в Париже царило веселье. Все чувствовали, что многолетняя война подошла к концу. Бывшие враги мирились и хорошо проводили время. На улицах Парижа французы и русские так сблизились за этот день, что уже не считали друг друга иностранцами. Этому способствовало и еще одно решение Александра I. На бульваре Сен-Мадлен российские офицеры со словами: «Французы!
Вы более уже не пленные, император Александр возвращает вам свободу! Вы можете идти по домам вашим», — в присутствии огромного скопления парижан освободили полторы тысячи французских военнопленных. Большинство магазинов в тот день было закрыто, зато многие кафе работали. Они были заполнены офицерами союзников в первую очередь российскими , членами национальной гвардии, горожанами, которые мирно общались друг с другом. Так, в одном из кафе можно было лицезреть дружескую беседу с участием офицеров российской армии, американцев и англичанина… К вечеру на улицах появилось большое количество женщин очень древней профессии. Хотя, по мнению одного автора, многие из них выражали разочарование чинным поведением союзных офицеров, в кавалерах недостатка явно не было… Еще позже улицы Парижа стали пустеть.
Наконец столица Франции, начавшая уже мирную жизнь, после бурного дня погрузилась в ночную тишину. На опустевших улицах слышны были только оклики российских часовых. Гвардия расположилась в парижских казармах, а остальные войска — вокруг Парижа. Как это обычно бывает, не обошлось и без трудностей. На другой день их развели кое-как по казармам, где их держали, как под арестом, также при весьма скудной пище. Однако если вспомнить, сколько времени было у штабистов на планирование а ведь приказы еще нужно было согласовать с парижскими властями, потом успеть довести до многочисленных войск в век отсутствия радио и телефона , то такая претензия Муравьева-Карского представляется неправомерной.
Скорее наоборот, действиями штаба союзников можно только восхититься. Тем более что далеко не все были недовольны. Так, юный прапорщик Казаков вспоминал многие годы спустя: Стоянка наша была сносная. Там было много ресторанов, где мы в первый раз по вступлении во Францию порядочно пообедали. Один из современников писал про тот вечер, что бараки на набережной Наполеона были наполнены российскими кавалеристами и пехотинцами. Многие расположились под стенами набережной и на берегу реки.
Одни спали около костров, другие занимались стиркой, кто-то готовил пищу. Таким образом, все было не так уж и плохо, особенно по меркам пока еще незаконченной войны.
История в лицах
Так что Парижский мир в мае 1814 года станет отнюдь не финальным эпизодом той эпохи. 1814 г. – подписание Наполеоном в Фон-Тен-Бло отречения за себя и своего сына. Парижский договор, подписанный 30 мая 1814 года, положил конец войне между Францией и Шестой коалицией, частью наполеоновских войн, после перемирия, подписанного 23 апреля между Карлом, графом Артуа, и союзниками. париж Александр 1 вступает в париж. 19 (31) марта 1814 г. русские войска во главе с императором Александром I триумфально вступили в Париж. Однако близость к цивилизованному миру сыграла злую шутку: Наполеон на острове не усидел и устроил всей Европе знаменитые стодневные переживания.
31 мая 1814 года – памятная дата военной истории России. Подписан Парижский мирный договор
По заключении 2-го Парижского мира назначен главным начальником союзных войск. Русские войска весной 1814 года разгромили армию Наполеона и взяли Париж. К началу кампании 1814 г. в войсках союзников насчитывалось около 460 тыс. человек, в том числе свыше 157 тыс. русских. 31 марта 1814 года русская армия Александра I во главе союзных войск торжественно вступила в Париж. ПАРИЖСКИЙ МИРНЫЙ ДОГОВОР 1814 – 5 просмотров, продолжительность: 04:46 мин. Смотреть бесплатно видеоальбом ИСТОРИЯ.
Парижская Пасха
Русские войска весной 1814 года разгромили армию Наполеона и взяли Париж. A definitive treaty of peace between his Britannic majesty and his most Christian majesty Louis XVIII — Done at Paris, the 30th of May 1814. Парижский мирный договор 1814 — мирный договор между участниками шестой антифранцузской коалиции (Россией, Великобританией, Австрией и Пруссией), с одной стороны, и Францией — с другой. Подписан в Париже 30 мая. 1814 г. – подписание Наполеоном в Фон-Тен-Бло отречения за себя и своего сына. Подписание Парижского мира 1814 года.
Парижский мирный договор (1814)
Парижский конгресс 1856. Treaty of Paris 1898. Парижский мир 1814. Парижский Мирный договор 1814. Парижский трактат 1814. Парижский договор 1814.
Парижский трактат 1856 года. Парижский конгресс 1856 картина. Парижский Мирный договор 1856 Крымская война. Крымская война 1853-1856 Парижский мир. Парижский мир Александр 2.
Условия парижского мирного договора 1856. Вена конгресс 1814-1815. Участники Венского конгресса 1814-1815. Конгресс в Вене 1814. Treaty of Paris 1783.
Венский конгресс 1815. Жан-Батист Изабе. Антон фон Вернер "Берлинский конгресс", 1881.. Антон фон Вернер Берлинский конгресс 1878 года. Антон фон Вернер anton von Werner 1843-1915.
Отречение Наполеона 1814. Наполеон Бонапарт 1814. Отречение Наполеона в Фонтенбло картина. Наполеон Бонапарт отрекается от престола. Александр 1 в Париже 1814.
Французская Империя Наполеон 1814. Капитуляция Парижа 1814. Отречение Наполеона в Фонтенбло. Фонтенбло в 1814. Наполеон Бонапарт первый Консул Франции.
Наполеон Бонапарт 1799. Наполеон Бонапарт 19 в. Франция 19 век Наполеон. Парижский Мирный договор 1814 живопись. Подписание мирного договора 1856 года.
Отречение Наполеона от престола 1814. Отмена статей парижского мира. Аннулирование парижского мира. Пересмотр условий парижского мира. Русская армия в Париже 1814.
Во время сражения Ж. Бонапарт покинул столицу, предоставив руководство сражением и возможной капитуляцией маршалам де Мармону и Мортье. Битва за Париж стала одним из самых кровопролитных сражений для армий союзников, так как всего за один день союзная армия потеряла свыше 8000 человек убитыми, из которых более 6000 были русскими. К концу дня маршалы Мортье и де Мармон поняли очевидность своего поражения и бессмысленность дальнейшего сопротивления. В ночь с 30 на 31 марта была подписана капитуляция, в которой де Мармону удалось отстоять возможность отвода французских войск из Парижа. Взятие Парижа, а также колебание части корпусов французской армии в плане готовности продолжать сопротивление привели к образованию Временного правительства, отречению Наполеона от трона и восстановлению монархии.
Сослан на о-в св. Умер в 1821 г. Ульм Франция-Австрия 1805 г. Священная Римская Империя прекращает свое существование. Ваграм Франция-Австрия 1809 г.
В их число входила Гваделупа ст.
IX , которая была передана Швеции Великобританией, когда она вступила в коалицию. Взамен Швеция получила компенсацию в размере 24 миллионов франков, что дало начало Фонду Гваделупы. Единственным исключением были Тобаго , St. Люсия , Сейшельские Острова и Маврикий , все из которых были переданы под британский контроль. Договор вернул Испании территорию Санто-Доминго , которая была передана Франции к 1795 г. Базельский мир 1795 г.
Статья VIII. Это косвенно признавало французский суверенитет над Сен-Доминго , который Дессалин провозгласил независимым под названием Гаити. Франция не признавала независимость Гаити до 1824 года.
30 мая 1814 г был заключен Парижский мирный договор
Блюхер — 75 тыс. Бернадот — 180 тыс. Наполеон смог развернуть вдоль левого берега Рейна против союзных армий лишь 160 тыс. В декабре 1813-го — начале января 1814 гг. Но Северная армия под начальством шведского принца Бернадота раздробилась, сам Бернадот со своими шведами пошёл в Данию, другие корпуса отправились очищать Голландию от французских гарнизонов и лишь позднее присоединились к армиям Блюхера и Шварценберга. Фельдмаршал Блюхер в ночь на новый 1814 г.
Кауба В. Русские войска у переправы через Рейн 13 января 1814 г. Зимнее вторжение застало французского императора врасплох. Спешно призванные 170 тыс. Наполеона спасали разногласия в стане союзников: Австрия не была заинтересована в дальнейших сражениях и через Шварценберга сдерживала продвижение союзных войск.
Но прусский фельдмаршал Блюхер с одобрения Александра I стремился на Париж, и основные сражения кампании 1814 г. Первое крупное столкновение произошло 17 29 января под Бриенном, где Наполеону удалось потеснить полки Силезской армии. Противники потеряли по 3 тыс. Но через 3 дня войска Наполеона потерпели поражение у Ла-Ротьера. Здесь французы были охвачены с левого фланга превосходящими силами, вытеснены из центральной позиции и вынуждены отступить за реку Сену.
Из-за того, что сначала саксонцы, а затем баденцы и вюртембергцы всего около 10 тысяч солдат перешли на сторону противника, во фронте наполеоновской армии образовалась огромная брешь. Французскому императору пришлось срочно закрывать ее. Ни о какой контратаке речи быть уже не могло. Натиск союзников между тем не ослабевал. Видя, что армия понесла очень тяжелые потери и с трудом удерживает позиции, а запас пушечных ядер на исходе, Наполеон понял: добиться победы уже не удастся.
И отдал приказ на отступление. Но о путях отхода он перед началом сражения не позаботился, самоуверенно рассчитывая только на успех. Это привело к тому, что итогом битвы стал сокрушительный разгром французов. После победы под Лейпцигом союзники предлагали Наполеону довольно-таки сносные условия мира: отказ от всех завоеванных в Европе территорий и возвращение Франции к границам 1792 года. Корсиканец, однако, хитрил.
Предложенные условия он отверг, но, желая выиграть время, изъявил готовность вступить в переговоры. Такое поведение Наполеона позволило принципиальным его противникам, главным из которых был император Александр I, настоять на продолжении бескомпромиссной борьбы с ним. Союзники объявили своей главной целью свержение узурпатора и восстановление власти Бурбонов. Наполеон теперь мог рассчитывать только на ее ресурсы в войне против всей остальной Европы. Россия подобное нашествие, возглавленное самим Наполеоном, отразила.
Но вымотанной и обескровленной двумя десятилетиями почти непрерывных войн Франции это было явно не по силам. Союзники наступали с двух направлений. Севернее действовала русско-прусская Силезская армия под командованием знаменитого прусского фельдмаршала Г. Южнее постепенно продвигалась к французской столице Главная бывшая Богемская армия, во главе с австрийским фельдмаршалом князем К. В ее состав кроме австрийских, русских и прусских частей входили также войска второразрядных германских государств.
В отличие от далеко не безупречного, но смелого и решительного Блюхера Шварценберг проявлял чрезмерную осторожность и непоследовательность. Собственно говоря, оба фельдмаршала были назначены командующими из-за желания Александра I придать войне против Наполеона общеевропейский характер. При этом сам русский император часто вмешивался в оперативное руководство войсками, что вовсе не способствовало успешности их действий. Пользуясь всем этим, Наполеон с оставшимися у него небольшими силами довольно долго держал противников в напряжении и одержал ряд побед над их разрозненными армиями и корпусами. Сначала он нанес поражение Блюхеру под Бриеном.
Интересно, что в этом сражении сам Наполеон, будучи вынужден рисковать, едва не угодил в плен! В пылу боя ему пришлось собственноручно отбиваться шпагой от казаков. Но в итоге Блюхер отступил к Ла-Ротьеру на соединение со Шварценбергом. Под Ла-Ротьером Наполеону противостояли уже оба фельдмаршала. Их силы насчитывали 72 тысячи человек в том числе 27 тысяч русских.
Французов было 40 тысяч. Несмотря на большое численное превосходство, союзники не смогли разгромить врага. После упорного 12-часового сражения Наполеон отступил к Труа никем не преследуемый. Такая нерасторопность оппонентов позволила французскому императору перегруппироваться и начать бить армию Блюхера по частям.
Опиц «Дрожки его они попытались обыскать по дороге между городами. Таможенники обвинили офицера в том, что он отказался показать содержимое своей телеги, попытался уехать и попутно их обругал. Сам же Пустошкин оправдывался тем, что французского языка не разумеет и потому не понял, что «дуанщики» от него хотят. Обругать же кого-то он за незнанием языка просто не мог», — говорилось в отчете. Случались и более печальные истории: например, известны отчеты о драках и убийствах русских французами. Отдельного внимания заслуживают грабежи — они усилились, когда царь и большая часть войска вернулись в Россию.
Однако неизбежные конфликты русское оккупационное командование старалось разрешать миром, убеждая солдат и население решать проблемы путем подачи официальных жалоб. Довольно быстро французы поняли, что жалоба русскому начальству может быть более эффективной, чем насилие против вооруженных русских солдат, и стали охотно жаловаться. Солдаты же за обиды в свой адрес все-таки предпочитали отвечать своими силами. Русский оккупационный корпус находился во Франции до 1818 года. Многие русские генералы, сохранявшие порядок и защищавшие мирное население от солдатских бесчинств, получали на память от горожан подарки — медали или шпаги. Армия оставила долгов перед французскими торговцами, трактирщиками и ремесленниками на 1,5 млн рублей — астрономическую по тем временам сумму. Шеф оккупационного корпуса граф Михаил Воронцов напоследок сделал широкий и благородный жест и закрыл все долги из своего кармана. Что думаешь? Ру» 1999-2024 — Главные новости дня Название: Газета. Ru Gazeta.
Ru Учредитель: АО «Газета. Москва, Варшавское шоссе, д.
Если на первом этапе Наполеоновских войн французская армия вела наступательные войны, то со второй половины 1812 года началось почти беспрерывное ее отступление от Москвы до Парижа, лишь с короткими переходами в наступление. И вот, 30 мая 1814 года в Париже был подписан мирный договор, по условиям которого Франция лишалась всех завоеванных после 1792 года территорий, на французском престоле восстанавливалась королевская династия Бурбонов Людовик XVIII. В октябре этого же года был создан Венский конгресс с целью решить вопросы послевоенного политического устройства Европы.
Однако, 1 марта 1815 года Наполеону, зная о глубоком недовольстве армии и народа Франции политикой Людовика XVIII и разногласиях среди участников антифранцузской коалиции на конгрессе, удалось с небольшим отрядом преданных ему солдат и офицеров сбежать с острова Эльба и высадился во Франции, где он легко восстановил свою власть. В свою очередь участники Венского конгресса создали 7-ю антифранцузскую коалицию, выставив против Наполеона 700-тысячную армию. Наполеон вторично отрекся от престола и был сослан на остров Святой Елены под надзор англичан.