ГОРЯЧИЕ НОВОСТИ. 631K просмотров. «В землянке» в исполнении Лидии Руслановой победно прозвучала у стен поверженного Рейхстага и у Бранденбургских ворот.
Диктанты 9 класс с грамматическим заданием по теме «Сложносочинённое предложение»
В течение ночи со среды на четверг были проведены работы по очистке снега и углублению дренажных каналов, в результате чего угроза затопления землянки на данный момент была ликвидирована. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. Правильный ответ здесь, всего на вопрос ответили 1 раз: Синтаксический разбор преложеня:Затопив в землянке печурку,Поля сварилачай и, как только стемнело,легла счпать. А как наступили холода, поставили в землянке чугунную печурку». Главная» 75 лет Победы» В землянке — Бьётся в тесной печурке огонь.
Затопили в землянке печурку поля сварила чай и как только стемнело легла спать - 96 фото
творение композитора Константина Листова и поэта Алексея Суркова «В землянке». Затопив в землянке печурку, Поля сварила чай и, как только стемнело, легла спать. «В землянке» («Землянка», «Бьется в тесной печурке огонь») — советская песня времен Великой Отечественной войны на стихи Алексея Суркова и музыку Константина Листова. Вода начала заливать землянку и подмывать стены. Сегодня утром в ней обрушились две кельи, поэтому части затворников пришлось срочно эвакуироваться. Повествование, не восклицательное, простое, распространенное. Добро пожаловать на ютуб канал Тоши Картошкина, в этом видео я продолжаю проект Дом Школьника, и сегодня я вернулся в землянку, чтобы затопить в ней печь!
Из землянки в Пензенской области на поверхность вышли 14 человек
История создания стихотворения «Бьется в тесной печурке огонь» началась 27 ноября 1941 года. В течение ночи со среды на четверг были проведены работы по очистке снега и углублению дренажных каналов, в результате чего угроза затопления землянки на данный момент была ликвидирована. Синтаксический разбор преложеня:Затопив в землянке печурку,Поля сварилачай и, как только стемнело,легла счпать. Created by loleki. russkij-yazyk-ru. Вода начала заливать землянку и подмывать стены. Сегодня утром в ней обрушились две кельи, поэтому части затворников пришлось срочно эвакуироваться. Всю ночь просидел Алексей Александрович над своим блокнотом в землянке, у солдатской железной печурки. «В землянке» («Землянка», «Бьется в тесной печурке огонь») — советская песня времен Великой Отечественной войны на стихи Алексея Суркова и музыку Константина Листова.
Затопив в землянке печурку, Поля сварила чай | Диктант
Знаменитая песня военных лет «В землянке» появилась в 1941 году в дни боёв за Москву. Прямо сейчас смотрите новости: Все рекорды побиты — паводки в Тюменской области достигли новых высот. Житель Южно-Сахалинска Константин Ермаков научился с комфортом жить в лесу, выбрав в качестве жилплощади землянку.
Леонид Утесов - В землянке listen online
Губернатор Курганской области Вадим Шумков заявил, что порядка 150 домов из 769 подтоплены в селе Кетово Курганской области. Всю оставшуюся ночь промерзший и уставший Сурков просидел у железной печурки над фронтовым блокнотом. Что же до собственно артиллерийских телепередач, затопив германии 2016, то я бы пока воздержался от баров. Сотрудники МЧС выявили течь земляной насыпи на территории подтопленного Абатского районе, где расположен участок трассы Тюмень – Омск. Ответил (1 человек) на Вопрос: Синтаксический разбор преложеня:Затопив в землянке печурку,Поля сварилачай и, как только стемнело,легла счпать. Топили печурку в своем блиндаже И было нам не до парадов!
В Бурятии отшельник прожил в землянке 25 лет. Возвращаться к людям он не собирается
Все свободные от работы «в номер», затаив дыхание, прослушали песню. Всем показалось, что песня «вышла». А вечером Миша Савин после ужина попросил у меня текст и, аккомпанируя себе на гитаре, спел новую песню. И сразу стало видно, что песня «пойдет», если обыкновенный потребитель музыки запомнил мелодию с первого исполнения. Алексей СУРКОВ «Враг рвался на восток через Кашино и Дарну по дороге, параллель ной Волоколамскому шоссе, фашистские танки прорвались на дорогу и отрезали штаб полка, расположившийся в деревне Кашино, от батальонов. Надо было прорываться из окружения. Всем штабным работай кам пришлось взяться за оружие и гранаты.
С рассветом Поля, встав на лыжи, пошла дальше. Шла, как вчера, легко, излишне не торопилась, но и не мешкала зря на остановках. Посидит где-нибудь на валежнике, похрустит сухарями — и снова в путь. Тайга лежала, закутанная в снега, притихшая, задумчивая. День выдался светлее вчерашнего. Несколько раз выглядывало солнышко, и тогда макушки деревьев со своими белыми пушистыми шапками становились золотистыми и светились, как горящие свечи. Виднее становились и затесы на стволах, за которыми Поля следила в оба глаза, чтобы не сбиться с пути. Марков VII В восемнадцать лет невозможно быть оседлым, и однажды ты вдруг почувствуешь неодолимое желание соприкоснуться с неизведанным, неизвестным. Как прекрасно в вечерний час подняться по дрожащему корабельному трапу на празднично освещенную палубу и присоединиться к шумной толпе пассажиров, которые прощаются с землей и уходят в море, в какую-то новую, удивительную, ни с чем не сравнимую жизнь. Когда пароход загудел трубным голосом и палуба стала содрогаться от работы упрятанных в трюме машин, закипела у бортов темная, с нефтяными оранжевыми пятнами, со световыми бликами вода, вдруг вздрогнул и, медленно разворачиваясь, стал отходить берег с темной толпой провожающих на причале. Поплыли, туманясь, портовые огни, убегая все дальше и дальше в глубь материка, желтея там, вдали, а веселые звезды стали приближаться, иные, казалось, висели прямо на реях, и их можно было, как бабочку, снять рукой. И вдруг дохнуло свободой, соленой прохладой, и Черное море глянуло прямо в глаза. Я расхаживал по нижней палубе среди поющих, кричащих, пляшущих пассажиров, гордых и печальных, неподвижно сидящих и вповалку храпящих прямо на палубе. Я был один из них в эту ночь, безвестной песчинкой, отправлявшейся в далекое и неизведанное плавание. Ямпольскому VIII На третий день подъем по снежной равнине сделался более заметным и появилось больше трещин, которые замедляли движение. Приходилось идти осторожно, прощупывая снег, чтобы не провалиться через тонкий слой его, скрывающий трещины. На севере тучи расходились, разгоняемые ветром, и между их серыми клочьями то показывались, то исчезали горы, которые тянулись длинной цепью по всему горизонту. На их белоснежном фоне чернели скалистые отроги. Незаходящее солнце катилось над самым гребнем хребта, тускло светя сквозь пелену туч и окрашивая их в красноватый цвет. Снеговая равнина на переднем плане покрылась пятнами и полосами, отраженными от неба, синеватого и розового цвета. Общая картина снеговой пустыни и таинственного хребта, который впервые предстал перед глазами путешественников, была поразительна.
Военкор Алексей Сурков справа. Случился тот памятный бой на подступах к Москве 27 ноября 1941 года. Танковая дивизия гитлеровцев атаковала позиции 258-го полка 9-й гвардейской стрелковой дивизии — танки отрезали штаб полка, расположившийся в деревне Кашино, от батальонов. Всем штабным и корреспондентам пришлось взяться за оружие, и они с честью прошли это боевое крещение. Когда Сурков с бойцами под непрерывным минометным огнём вышел к своим, их огорошили вопросом: «А как вы смогли пройти через поле? Там же всё заминировано! И хотя он был непризывного возраста, дома оставаться не мог. И вот после выход из окружения, усталый и промёрзший, сидя у железной солдатской печурки, он и вывел строки: «Бьется в тесной печурке огонь, на поленьях смола…». Когда стихотворение было готово, солдат озаглавил его строкой — «Тебе — солнышко мое! Его жена у это время была с дочкой и сыном в эвакуации.
Эти слова из советской песни времен Великой Отечественной войны знает каждый гражданин нашей страны. И по сей день ни одно мероприятие, связанное с памятью о войне, не обходится без нее. Все — от мала до велика — готовы подпевать ее и на детских утренниках, и на официальных государственных мероприятиях. Каждая песня имеет свою судьбу и свою историю, а историю этой песни мы и хотим вам сегодня рассказать. На подступах к Москве Странно, но автор стихотворения, которое стало легендарной песней, совсем не предполагал, что это будет еще и один из главных хитов войны. Это были строчки из письма корреспондента газеты «Красноармейская правда» Алексея Суркова жене Софье Антоновне. Как он сам после рассказывал, письмо в конце ноября 1941 года писал после тяжелого фронтового дня под городом Истрой, когда он вместе со штабом одного из гвардейских полков выходил из окружения. Нам сегодня, через 80 лет, трудно представить, какие мысли рождаются у смертельно уставших после боя людей, собравшихся в землянке у солдатской железной печурки. У нашего автора, который действительно находился в четырех шагах от смерти, слова родились именно такие, и они вошли в народную память как символ человечности в условиях кровавой войны. Сколько талантливых и замечательных стихов так и осталось в семейных архивах, сгинуло на фронтовых дорогах… Но в этом случае было иначе. В феврале 1942 года в редакцию «Фронтовой газеты», где теперь работал Сурков, заглянул композитор Константин Листов, который был назначен музыкальным консультантом Политуправления Военно-Морского флота. Что делал флотский композитор в российской глубинке, история умалчивает, но он зашел в редакцию «Фронтовой газеты» и попросил какие-нибудь стихи для написания песни. Под рукой ничего не оказалось, но Алексей Сурков вспомнил о своем лирическом стихотворении и отдал композитору.
В землянке — Бьётся в тесной печурке огонь
В конце осени 1941 года оборонявшая Истру 78-я стрелковая дивизия 16-й армии получила наименование 9-й гвардейской , в связи с чем Политуправление Западного фронта пригласило корреспондентов «Красноармейской правды» осветить это событие; среди прочих поехал и Сурков. По прибытии оказалось, что командный пункт отрезан от батальонов наступающей 10-й танковой дивизией Германии, а к самой деревне подходит пехота врага. Начавшийся обстрел из миномётов вынудил командиров и журналистов засесть в блиндаже. Немцы заняли соседние дома. Тогда начальник штаба полка капитан И. Величкин пополз к зданиям, закидывая противника гранатами , что вызвало ослабление вражеского обстрела и дало возможность пойти на прорыв. Благополучно пройдя минное поле , все отошли к речке и переправились через неё по ещё тонкому льду — под возобновившийся миномётный обстрел — к деревне Ульяшино , в которой стоял батальон. Когда Сурков добрался до своих, то вся его шинель оказалась посечённой осколками.
Тогда он сказал: «Дальше штаба полка не сделал ни шага. Ни единого… А до смерти — четыре шага». После этого оставалось только дописать: «До тебя мне дойти нелегко…» [3] После прихода в деревню штабисты и корреспонденты были размещены в землянке. Все были очень уставшими — настолько, что, по воспоминаниям Суркова, начальник штаба Величкин, сев есть суп, после второй ложки заснул, так как не спал четыре дня. Остальные устроились около печки, кто-то начал играть на гармони, чтобы снять напряжение. Сурков стал делать наброски для репортажа, но получились стихи.
Листов пробежал глазами по строчкам, промычал что-то неопределенное и ушёл». На самом деле стихотворение композитору очень понравилось. Время — бесконечно тревожное: немцы под Москвой, я — один, семья в эвакуации. Думаю, не было тогда человека, у которого душа не болела бы…». Через неделю композитор вновь появился в редакции газеты, попросил у фоторепортёра Михаила Савина гитару и спел свою новую песню, назвав её «В землянке». Чувствовалось, что песня «получилась». В тот день был в редакции и писатель Евгений Воробьёв, работавший тогда в газете. Он попросил Листова записать мелодию новой песни. Нотной бумаги под рукой не оказалось. Тогда Листов разлиновал обычный лист бумаги и записал мелодию на нём. В глубине души он не верил, что песня завоюет сердца. Она получилась слишком задушевной, лирической, а время требовало других песен — героических, маршевых. Однако вечером после ужина Миша Савин попросил у Суркова текст и, аккомпанируя себе на гитаре, ещё раз спел новую песню. Читайте также «У деревни Крюково погибает взвод» — О каком Крюково поётся в знаменитой песне Как песня попала в «Комсомолку» С нотной записью, оставленной композитором, и с гитарой коллеги Алексея Суркова — писатель Евгений Воробьёв и фотограф Михаил Савин, ничего не сказав авторам, отправились в редакцию «Комсомольской правды», где Воробьёв работал несколько лет до войны. На этот раз пел я, а Михаил Иванович мне аккомпанировал. Песня очень понравилась, и её тут же приняли для публикации в газете». Эта публикация песни, сразу ставшей чрезвычайно популярной на фронте, оказалась едва ли не единственной в первые годы войны. Первая публикация песни «В Землянке» в «Комсомольской правде» 25 марта 1942 года Фото: electro. Она «пошла» по всем фронтам — от Севастополя до Ленинграда и Полярного — такая искренняя, такая человечная, такая желанная сердцу. Так тоскующий живой голос Алексея Суркова услышала не только его любимая жена Соня, но и вся страна. Композитор Константин Листов вспоминал : «Я много написал во время войны песен, но ни одна из них не полюбилась слушателям, как эта. Тогда же, в 1942-м песня вышла отдельным нотным изданием в Москве. Нотное издание песни «В землянке», 1942 год Фото: rsl.
Но совсем другие строчки. В варианте, который мы поем до сих пор, осталось «... Жена Суркова , которой было посвящено стихотворение, одобрила: так правильнее. Ведь разве что-то может греть мужчину сильнее, чем истинная женская любовь? И разве что-то может оберегать его сильнее?..
Текст стихотворения Сурков поместил в письме своей жене Софье Антоновне, написав на обороте листка слова «Тебе, солнышко моё! На следующий день письмо в солдатском треугольнике было отправлено в город Чистополь , где семья Суркова находилась в эвакуации [3]. Дочь поэта, Наталья Алексеевна, позднее говорила о взаимоотношениях отца и матери: «Это был неспокойный союз двух совершенно противоположных по духу людей, у них были какие-то нескончаемые отношения. Папа, человек искусства, был очень лёгкий на подъём, увлекающийся, весёлый, любил людей, при этом добряк, настоящая русская деревня. А мама не любила компаний, была закрытым человеком со сложным характером, очень трезвой по духу. Но папино письмо у неё не сохранилось…» [3] В феврале 1942 года в редакцию газеты « Фронтовая правда » в Москве, где также начал работать Сурков, зашёл композитор Константин Листов , искавший тексты для песен. Сурков вспомнил о написанных стихах, оформил их набело и отдал по другим сведениям — продиктовал по телефону [4] композитору — по собственным словам, уверенный в том, что ничего не получится. Однако через неделю Листов вернулся в редакцию и, взяв гитару у фотокорреспондента Михаила Савина, исполнил новую песню, назвав её «В землянке». Присутствовавшие одобрили композицию, а вечером Савин, попросив текст, исполнил песню сам: мелодия запомнилась с первого исполнения. Работавший во «Фронтовой правде» писатель Евгений Воробьёв скопировал ноты и текст и вместе с Михаилом Савиным принёс их в редакцию « Комсомольской правды ». Там они исполнили песню Воробьёв пел, а Савин аккомпанировал ; она понравилась слушателям и была опубликована в номере газеты от 25 марта 1942 года. Популярность[ править править код ] Вскоре песня пошла по фронту. Её исполняли солдаты, фронтовые творческие коллективы, в том числе она вошла в репертуар знаменитой Лидии Руслановой именно после её исполнения в апреле 1942 года перед бойцами 2-го гвардейского кавалерийского корпуса под Волоколамском начался роман певицы с генерал-майором Владимиром Крюковым. Часто последняя строка исполняется в варианте «От твоей негасимой любви».
Затопили в землянке печурку поля сварила чай и как только стемнело легла спать - 96 фото
Когда Сурков отказался, на трансляцию композиции по радио наложили запрет, но позже его сняли после возмущенных писем с фронта. Тем не менее, кто-то успел внести требуемые изменения в текст. Строчка стала звучать: «До тебя мне дойти нелегко — замела все дороги пурга». Правда, к исходу войны, когда победа была предрешена, песня свободно зазвучала в своем первом варианте. Военная песня «На безымянной высоте»: подвиг 18 сибиряков Песня «На безымянной высоте» была написана в 60-е годы XX века поэтом Михаилом Матусовским и композитором Вениамином Баснером к художественному фильму «Тишина», повествующему об отваге и дружбе на фронте. Наиболее распространенным вариантом текста является тот, в котором в холодной землянке бойца греет любовь «твоя», то есть той девушки, что ждет солдата дома.
Однако автор использовал местоимение «моя» — «от моей любви». Как-то в кругу друзей и семьи Сурков шуточно возмущался, что песню поют неверно, он то другой смысл вкладывал в строки. На это его жена Софья Антоновна ответила, что народ сам поправил поэта.
С города Шуктомовы уехали девять лет назад. По словам главы семьи, они хотят жить в экологически чистом месте. Выкопал пруд, рассаживаю деревья. Собираюсь сделать еще несколько прудов и устроить сад, где холодностойкие растения будут идти в симбиозе с теплолюбивыми. В хозяйстве Константин держит козу и лошадь по кличке Малыш.
На вопрос корреспондента «Про город», как отреагировала супруга, хозяин землянки сообщил: - Жена сначала была против, мы даже расходились ненадолго. Но потом свыклась, тем более, я почти построил дом, куда мы скоро переедем. В большом доме Константин тоже собирается установить автономную электростанцию в виде гибридной системы больших солнечных батарей и ветрогенератора.
Ждем ваши версии в комментариях.
По словам медика, в помощи с жильем бездомный отказался, и как только его выпишут, он собирается вернуться к прежней жизни. Кстати, по словам Игоря Семешева, были случаи, когда спасать таких людей приходилось сотрудникам МЧС. Спасатели брали вызов на себя и выезжали на снегоходах, - вспоминает Игорь.
Консультацию по вопросам и домашним заданиям может получить любой школьник или студент. Синтаксический разбор преложеня :Затопив в землянке печурку,Поля сварилачай и , как только Синтаксический разбор преложеня :Затопив в землянке печурку,Поля сварилачай и , как только стемнело,легла счпать.
Затопив в землянке печурку, Поля сварила чай | Диктант
А леса такие где-нибудь есть еще? А какие бывают здесь необозримо широкие луга, когда после весеннего половодья они покрываются цветами и буквально напоминают ковры! Вот то-то и оно… Поля, конечно, этого не высказывала, но она всякий раз готова была высказать эти мысли, едва лишь кто-нибудь произносил о Нарыме жутко несправедливые слова: «Гиблые места, гиблый край…» И вот тебе на! Беглый человек… Залетная птаха… А о чем толкует? Карта Дальней тайги! Кто он, этот парень, обросший бородой? Может быть, он новый Ломоносов? Тот-то ведь тоже из глухих и дальних мест, пехтурой с сумкой сухарей заявился в Москву… Поля не могла дальше лежать на нарах.
Она встала, подошла к столу, кинула взгляд на доску, разрисованную каленым шилом. И неосмотренной земли тут… — Акимов не договорил, задохнулся, только размахнул длинными руками. А вот же! Есть гиблые условия существования людей. А это уж зависит не от земли, а от человека… — А вы понимаете в землях? Какая ценная, какая нет? Путешественник я, изыскатель, — с легкой иронической улыбкой сказал о себе Акимов.
Похвалил бы всенепременно: «Молодец, Ванька, не лоботрясничал, думал, не уповал на светлое будущее, на которое любят сваливать несделанную работу лентяи». На каждом шагу она будет цепляться за сучья. Вы белый свет невзлюбите, — сказала Поля, прикинув размер доски со спиной Акимова. И придется нести ее в мешке, и не поперек спины, а вдоль. Акимов уже и сам понимал — забрать с собой доску невозможно. Ну, скажем, пронесет он ее через тайгу, а дальше как? Даже в распиленном состоянии доска все равно будет помехой.
А главное, она будет обращать внимание на него посторонних и, следовательно, чинов российского правопорядка, а ему, наоборот, стать бы сейчас невидимкой, превратиться в тень, проскользнуть по России легкокрылой бабочкой, не оставляя следа. Положу вот сюда, в уголок. Под нары. И пусть себе лежит. Единственное, о чем прошу, Поля: передайте Федоту Федотычу, чтоб не торопился он пускать ее на лучину… — Подумав о чем-то, добавил с грустной усмешкой: — Вдруг она мне понадобится… — Что вы, конечно, сбережем! Дедушке скажу, а только он и сам понимает. Вы не думайте, что если он неграмотный, то он дикий и темный.
Он много знает, наслышан… — В голосе Поли прозвучали теплые нотки. Федот Федотыч — человек обширного житейского кругозора. А в области таежной жизни он прямо профессор! Поля закатилась в веселом смехе. Ну и забавный же этот бородатый парень. Видать, со своим царем в голове! Для других нарымская земля — «гиблый край», а он пророчит ее для науки.
Дедушка Федот Федотович Безматерных для всей парабельской знати — поселенец, батрак, неумытая харя, а для этого — профессор… Сколько Поля ни жила на белом свете, сколько ни встречалась с людьми, впервые она видела человека, который общепринятые понятия повертывал так, что они поражали тебя какими-то таящимися в них свойствами, недоступными пока никому, кроме него… — Я привык, Поля, за это время к Федоту Федотычу. Поля заметила, что глаза его в этот момент были какими-то неземными, похожими при блеклом свете жировика на далекие небесные звездочки, которые светятся на зорьке загадочно, ласково и тихо. А может быть, еще не успел жениться. Вот и тоскует», — подумала Поля, но задавать вопросы об этом не решилась. Акимов собрал кое-какие вещички в брезентовый мешок, который Поля уже однажды видела в обласке, весело сказал: — Ну что ж, я готов… вот мой кафтанишко. Акимов посуетился еще немного по избе, принес с улицы охапку дров, заправил печку и погасил светильник. Он осторожно положил свою одежду на чурбачок и, когда тяжелая пряжка ремня, перетянув брюки, громко ударилась о половицу, обругал себя шепотом: — Медведь сиволапый.
Нары в избе были разделены столом. Поля легла на место Федота Федотовича, Акимов занимал свою часть нар в переднем углу. Она уже вскипятила чай и разогрела вареных рябчиков, когда Акимов вскочил с нар как ошпаренный. Надо же так безбожно проспать, — корил он самого себя. Обрадовался, успокоился, притихла тревога. Нет, так не пойдет дело, не годится так… — Зря вы себя ругаете! Можно было еще целый час спать.
До рассвета долго. Теперь уже Полины уговоры были бесполезны. Акимов зажег светильник и принялся хлопотать возле печки. Но и тут Поля опередила его. Она подшуровала печку, прибавила дров, и огонь пылал с ровным гулом. Ешьте крепче. Обеда не будет, а ужин сварганим у дедушки в землянке только, — предупредила Поля.
Рябчики готовы. Оботрусь снегом. Через голову Акимов стащил верхницу и в одной нижней рубашке выскочил за дверь. Вскоре он вернулся с мокрыми руками, с мокрым красным лицом, покрякивая и поохивая. Они ели рябчиков, прихлебывали чай, переговаривались о всяких пустяках. Поля чувствовала, что с каждой минутой Акимов все меньше и меньше стесняет ее. Вчера в первые часы их знакомства она долго испытывала и скованность, и робость, и напряжение.
Но суждения Акимова о нарымских землях и в особенности о Федоте Федотовиче как-то незримо и очень естественно, без всяких слов ослабили это отчуждение. Видно было, что Акимов хоть и борец с царизмом, пришелец из далеких чужих краев, но добродушный, веселый человек, понимает жизнь других людей и оценивает их не по богатству и званию, а совсем по иным признакам. Закончив завтрак, Поля поступила так, как поступил бы на ее месте каждый таежник: она перемыла посуду, составила ее рядком на полке, проверила, есть ли соль в туеске, на месте ли лежат спички, а потом отодвинула от печки не только поленья, но и мелкие щепочки, лучинки. Дрова в печке догорят, огонь погаснет сам собой. Но если вдруг по несчастью ли, или в поисках доброй добычи на стан придет неизвестный путник, он найдет здесь все: и спички, и соль, и котелок, и сухарь, и сухое полено с лучиной для разживки огня. А не произойдет такой случай, пусть себе все остается на месте до следующего прихода хозяев! Встали на лыжи.
Утро выдалось тихое — ветка не шевельнется, снежная пушинка с места не стронется. Но зато гулко в тайге, как в пустом доме. Дятел застучал клювом, добывая из-под коры червячка, и покатилось по тайге: тук-тук-тук, тук-тук-тук… Сумрак отступил в лощины, небо посветлело, засверкали над макушками багряные лучи, длинные и острые, как пики. Возвращаться не придется? Иней покрыл его шапку, бороду, ресницы, положил серебристые пятна на полушубок и пимы. Прямо по моей лыжне, — распорядилась Поля. Хрустнул снег под лыжами Акимова, Поля пропустила его мимо себя, подождала минуту и заскользила вслед за ним.
Акимов шел, то и дело оглядываясь. Немало прожито дней в этой избе: пусть сохранится она в памяти на всю жизнь! Шли и не быстро и не тихо. Акимов в одном месте остановился, спросил: — Хорошо ли иду, Поля? Может быть, вы хотите впереди? Завтра большой переход. Силы надо приберечь.
Он рассказал про свой быт и ответил на вопрос, почему полностью доволен своей жизнью. Местного жителя, который живет в 10 километрах от Южно-Сахалинска, посетили корреспонденты astv. Мужчина рассказал, что ценит невероятную природу, которая его окружает, любит лес и разнообразные пейзажи.
Именно поэтому он решил отречься от благ цивилизации и уединиться со своими мыслями. А чего бы не ходить? Гулять по лесу — это такое удовольствие!
Его жена у это время была с дочкой и сыном в эвакуации. Он пришёл во фронтовую редакцию и попросил «что-нибудь, на что можно написать песню». И вот тут Алексей Сурков вспомнил о своих стихах. Он переписал их начисто, вручил Листову и не очень верил, что из них получится песня. Через неделю Листов появился в редакции снова, попросил гитару и спел… На этой премьере в редакции «Фронтовой правды» был и писатель Евгений Воробьев.
Он попросил Листова записать ее мелодию и песня была опубликована в газете. Но песня, полюбившаяся бойцам, вдруг попала в немилость. Они назвали их упадническими и потребовали заменить. Именно из-за этого весь тираж грампластинок, на которых в августе 1942 года была выпущена «Землянка», уничтожили. Но песня ушла в народ и ничто не могло помешать её популярности.
История про землянку сразу пробуждает воспоминания о Великой Отечественной войне. Тогда в землянках жили не из прихоти, а по необходимости. Романтизировали это жилье в песнях, самой знаменитой является композиция Константина Листова и Алексея Суркова «В землянке».
Другие же запечатлели память о таком виде убежища в фильмах, показывая быт партизан. Это было отражено не только в советских, но и в иностранных кинокартинах.