История преступления и наказания рассказывается в спектакле ретроспективно, из точки пробуждения, возвращения главного героя к жизни. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам Условия использования Конфиденциальность Правила и безопасность Как работает YouTube Тестирование новых функций. Произведение написано автором, умершим более семидесяти лет назад, и опубликовано прижизненно, либо посмертно, но с момента публикации также прошло более семидесяти лет. Достоевский Ф.М. Преступление и наказание. 23 января 2018 Анна ответила: Родион Романович Раскольников бывший студент юридического факультета. 23 года. Раскольников совершает убийство старухи-процентщицы. Старуха-процентщица — Алена Иванов.
Преступление и наказание (2024)
«Преступление и наказание» Достоевский решил написать во время пребывания на каторге, где ему приходилось находиться рядом с политическими преступниками, опасными убийцами и хитрыми ворами. Современным поклонникам автора «Преступления и наказания» больше знакома версия Владимира Хотиненко – сериал «Достоевский» 2011 года с Евгением Мироновым в заглавной роли. Достоевский Федор Михайлович Преступление и наказание. Купить книгу Преступление и наказание, автора Фёдор Достоевский можно по цене 545 руб. в книжном интернет-магазине Республика, артикул товара: 525293. Кадр из фильма «Преступление и наказание» (1969). Читайте полезные материалы по теме Преступление и наказание на портале «».
История создания романа «Преступление и наказание»
Роман "Преступление и наказание" является выдающимся произведением великого русского писателя Ф. М. Достоевского. «Преступление и наказание» Достоевский решил написать во время пребывания на каторге, где ему приходилось находиться рядом с политическими преступниками, опасными убийцами и хитрыми ворами. Роман Федора Михайловича Достоевского «Преступление и наказание» был написан в 1866 году.
Когда был написан роман «Преступление и наказание»
Такого великого счастия судьба не послала Федору Михайловичу, а это всегда было его задушевной, хотя, увы, недостижимой мечтой! Но платили ему в 2-3 раза меньше, чем остальным, - 150 рублей за печатный лист, в то время как Тургенев, Толстой, Гончаров получали по 500 рублей. Соответственно, надолго этих денег не хватало, и нужно было начинать очередные "писательские гонки", сознательно идя на невозможность нормально поработать над рукописью. Так что все эти "сверкающие глаза", "пылающие щеки", "невыражимые взгляды","ужасные выражения лица" и слишком уже невыносимые длинноты, встречающиеся у Федора Михайловича, - это недостаток не вкуса, а времени. Прототипы Раскольников -Пьер Ласенер Пьер-Франсуа Ласенер Lacenaire, 1800-1836 - вор и убийца, известный своей жестокостью, герой нашумевшего судебного процесса, приговоренный в 1835 г. Молодой человек, хотевший в прошлом посвятить себя изучению права, а позднее - неудачливый литератор, Ласенер был достаточно образован и осведомлен хотя и понаслышке в демократических и социалистических теориях своего времени Имя Ласенера получило известность не только благодаря его процессу, изложение которого печаталось во французских газетах 1830-х годов и позднее вошло в ряд сборников знаменитых уголовных процессов, но и благодаря написанным Ласенером в заключении апологетическим стихам и мемуарам, где он пытался изобразить себя как "жертву общества" и сознательного мстителя, воодушевленного идеями борьбы с социальной несправедливостью. Полуапокрифические мемуары и стихотворения Ласенера "Memoires, revelations et poesie de Lacenaire" были изданы возможно, в чьей-то литературной обработке посмертно в Париже в 1836 г. Вслед за ними вышло другое, уже вполне апокрифическое издание: "Lacenaire apres ca condamnation: ses conversations intimes" Paris, 1836. Декларации Ласенера о том, что он не обыкновенный, рядовой убийца и грабитель, но поэт-революционер, мститель обществу, вызвали отповедь его современника - одного из наиболее популярных французских революционных поэтов 1830-х годов - Эжезиппа Моро H. Moreau, настоящее имя - Пьер Жак Руйо Roulliot,1810-1838.
В поэме "Ласенер-поэт", вошедшей в его сборник "Незабудка" "Le Myosotis", 1838 , Моро с негодованием обрушился на Ласенера, который осмелился называть себя поэтом, "в старушечьей крови сбирая луидоры", и на мещанско-буржуазную публику, поднявшую на щит этого "поэта-громилу". Если в прошлые столетия, в эпоху Вийона или Сальватора Розы, поэты и художники нередко были принуждены стать преступниками, заявлял Моро, то в современном обществе поэты-протестанты и преступники не имеют между собою ничего общего, между ними лежит целая пропасть.
За долгие шесть лет, пока роман «Преступление и наказание» был лишь задумкой, Достоевской написал несколько произведений. Именно в этом произведении появились персонажи семьи Мармеладовых. Однако писатель получил отказ. Остро нуждаясь в деньгах, Достоевский заключил договор с другим издателем на сложных для него условиях: он отдавал права на свои собрания сочинений в трёх томах и обязался написать новый роман к первому ноября следующего года. Совершив сделку, Достоевский расплатился с кредиторами и отправился за границу. Но, будучи азартным игроком, всего за пять дней писатель проиграл все свои деньги и вновь оказался в сложном положении.
Вот тут и пришло время для создания романа: в отсутствие света и еды Достоевский начал работать над книгой, которая станет одной из величайших в мировой литературе. Чтобы успеть дописать роман к установленному сроку, Достоевскому пришлось работать очень спешно. Именно здесь, в отеле, задумка романа изменилась — это была уже не просто исповедь человека, совершившего преступление. Писатель добавил уже когда-то придуманные и описанные события про сложную судьбу одной семьи — так появилась история Мармеладова в романе «Преступление и наказание». В итоге, повествователем стал сам автор, а не персонаж-убийца.
Факт седьмой. Во время работы над романом Достоевский познакомился с будущем женой. Их свадьба таинственным образом совпала с выходом последней части романа и судом над прототипом Раскольникова Анна Сниткина, будущая жена Достоевская Анна Сниткина, будущая жена Достоевская Работа над "Преступлением и наказанием" была очень осложнена для Достоевского тем, что по кабальным условиям с другим своим издателям Стелловским он был обязан выслать ему осенью 1866 года еще один роман. К роману этому он середины лета даже и не приступал. И вынужден был, чтобы не потерять очень много денег на выплате неустойки, написать его в рекордно короткие за себя сроки. Роман "Игрок" был написан за 26 дней. Чтобы ускорить процесс написания, Достоевский нанял стенографисткой девицу Анну Сниткину. Она оказалась его давней поклонницей. И на стенографировании "Игрока" они подружились. А вот на стенографировании последней части "Преступления и наказания" уже почувствовали друг к другу иные чувства. И в ноябре Достоевский предложил ей выйти за него замуж. Свадьба состоялась 15 февраля 1867. Странным и загадочным фактом являлось то, что как раз 14 февраля 1867 года вышел номер "Русского вестника", где была напечатана последняя часть романа и эпилог. В тот же день состоялся суд над реальным убийцей ростовщика Даниловым, прототипом которого стал Раскольников.
Издание исправленное». Для этого издания Достоевский сделал в тексте значительные сокращения и изменения: три части журнальной редакции были преобразованы в шесть, изменено частично и деление на главы. В своем произведении Ф. Достоевский рассказывает о людях, живущих напряженной духовной жизнью, которые мучительно, упорно ищут истину. Писатель показывает жизнь разных социальных групп: обездоленного городского люда, придавленного нуждой и унижениями, образованных бедняков, бунтующих против зла и насилия, преуспевающих дельцов.
Семь фактов об истории создания "Преступления и наказания" Достоевского
Сарджент экранизировал «Преступление и наказание» довольно близко к тексту, правда, не обошлось при этом без традиционной «развесистой клюквы». Наши авторы Стать автором Эксмо Для авторов Издание книги за свой счет Продвижение События и встречи Форум. О компании Раскрытие информации Вакансии Новости Программа обновления сети Для бизнеса Дерево добра. » Классика» Преступление и наказание. Заканчивая роман «Преступление и наказание», который он предложил издать Михаилу Каткову в журнале «Русский вестник», Достоевский пишет роман «Игрок» всего за 26 дней, благодаря стенографистке Анне Григорьевне Сниткиной, ставшей впоследствии женой. История преступления и наказания рассказывается в спектакле ретроспективно, из точки пробуждения, возвращения главного героя к жизни.
В Краснодаре состоится премьера спектакля «Преступление и наказание»
В основе драматического конфликта произведения — столкновение характеров, воплощающих разные идейные принципы, борьба теории с жизнью в душе каждого одержимого человека. Изображение общественной ломки, связанной с развитием буржуазных отношений, Достоевский соединяет с исследованием политических взглядов и философских теорий, которые влияют на это развитие. Поэтому роман «Преступление и наказание» называют социально-философским, психологическим и идеологическим произведением.
В крошечной комнате, без еды и без света, «в самом тягостном положении», «сжигаемый какой-то внутренней лихорадкой», писатель приступил к работе над романом «Преступление и наказание», которому суждено было стать одним из самых значительных произведений мировой литературы. В сентябре 1865 года Достоевский решил предложить свою новую повесть журналу «Русский вестник». В письме к издателю этого журнала писатель сообщил, что идеей его нового произведения станет «психологический отчет одного преступления»: «Действие современное, в нынешнем году, молодой человек, исключенный из студентов университета, мещанин по происхождению и живущий в крайней бедности, по легкомыслию, по шаткости в понятиях, поддавшись некоторым странным, «недоконченным» идеям, которые носятся в воздухе, решил разом выйти из скверного своего положения. Он решился убить одну старуху, титулярную советницу, дающую деньги на проценты. Старуха глупа, глуха, больна, жадна, берет жидовские проценты, зла и заедает чужой век, мучая у себя в работницах свою младшую сестру. Он решает убить ее, обобрать, с тем, чтобы сделать счастливою свою мать, живущую в уезде, избавить сестру, живущую в компаньонках у одних помещиков, от сластолюбивых притязаний главы этого помещичьего семейства — притязаний, грозящих ей гибелью, — докончить курс, ехать за границу и потом всю жизнь быть честным, твердым и неуклонным в исполнении «гуманного долга к человечеству» — чем уже, конечно, «загладится преступление», если только можно назвать преступлением этот поступок над старухой глухой, глупой, злой и больной, которая сама не знает, для чего живет на свете, и которая через месяц, может быть, сама собой померла бы... Достоевский поставил цель наглядно выразить эту мысль на примере молодого человека — представителя нового поколения. Материалы для истории, положенной в основу романа «Преступление и наказание», по свидетельству автора, можно было найти в любой газете, издаваемой в то время.
Достоевский был уверен, что сюжет его произведения отчасти оправдывал современность. Сюжет романа «Преступление и наказание» первоначально был задуман писателем как небольшая повесть объемом пять-шесть печатных листов. Последний сюжет история семейства Мармеладовых вошел в конце концов в рассказ о преступлении и наказании Раскольникова. С самого начала своего возникновения замысел об «идейном убийце» распадался на две неравные части: первая — преступление и его причины и вторая, главная, — действие преступления на душу преступника. Идея двучастного замысла отразилась и на названии произведения — «Преступление и наказание», и на особенностях его структуры: из шести частей романа одна посвящена преступлению и пять — влиянию совершенного преступления на душу Раскольникова. Достоевский усиленно работал над планом своего нового произведения в Висбадене, позднее — на пароходе, когда возвращался из Копенгагена, где гостил у одного из своих семипалатинских друзей, в Петербург, а затем и в самом Петербурге. В городе на Неве повесть незаметно переросла в большой роман, и Достоевский, когда произведение было уже почти готово, сжег его и решил начать заново. В середине декабря 1865 года он отправил главы нового романа в «Русский вестник». Первая часть «Преступления и наказания» появилась в январском номере журнала за 1866 год, но работа над романом была в самом разгаре. Писатель напряженно и самозабвенно трудился над своим произведением на протяжении всего 1866 года.
Успех первых двух частей романа окрылил и вдохновил Достоевского, и он принялся за работу с еще большим усердием. Весной 1866 года Достоевский планировал уехать в Дрезден, пробыть там три месяца и закончить роман. Но многочисленные кредиторы не позволили писателю выехать за границу, и летом 1866 года он работал в подмосковном селе Люблине, у своей сестры Веры Ивановны Ивановой.
Вот получите-с.
Молодой человек спорить не стал и взял деньги. Он смотрел на старуху и не спешил уходить, точно ему еще хотелось что-то сказать или сделать, но как будто он и сам не знал, что именно… — Я вам, Алена Ивановна, может быть, на днях, еще одну вещь принесу… серебряную… хорошую… папиросочницу одну… вот как от приятеля ворочу… — Он смутился и замолчал. Я так спросил. Уж вы сейчас… Прощайте, Алена Ивановна!
Раскольников вышел в решительном смущении. Смущение это все более и более увеличивалось. Сходя по лестнице, он несколько раз даже останавливался, как будто чем-то внезапно пораженный. И, наконец, уже на улице, он воскликнул: «О боже!
И неужели, неужели я… нет, это вздор, это нелепость! На какую грязь способно, однако, мое сердце! Главное: грязно, пакостно, гадко, гадко!.. И я, целый месяц…» Но он не мог выразить ни словами, ни восклицаниями своего волнения.
Чувство бесконечного отвращения, начинавшее давить и мутить его сердце еще в то время, как он только шел к старухе, достигло теперь такого размера и так ярко выяснилось, что он не знал, куда деться от тоски своей. Он шел по тротуару как пьяный, не замечая прохожих и сталкиваясь с ними, и опомнился уже в следующей улице. Оглядевшись, он заметил, что стоит подле распивочной, в которую вход был с тротуара по лестнице вниз, в подвальный этаж. Из дверей, как раз в эту минуту, выходили двое пьяных и, друг друга поддерживая и ругая, взбирались на улицу.
Долго не думая, Раскольников тотчас же спустился вниз. Никогда до сих пор не входил он в распивочные, но теперь голова его кружилась, и к тому же палящая жажда томила его. Ему захотелось выпить холодного пива, тем более что внезапную слабость свою он относил и к тому, что был голоден. Он уселся в темном и грязном углу, за липким столиком, спросил пива и с жадностию выпил первый стакан.
Тотчас же все отлегло, и мысли его прояснели. Просто физическое расстройство! Один какой-нибудь стакан пива, кусок сухаря — и вот, в один миг, крепнет ум, яснеет мысль, твердеют намерения! Тьфу, какое все это ничтожество!..
Но даже и в эту минуту он отдаленно предчувствовал, что вся эта восприимчивость к лучшему была тоже болезненная. В распивочной на ту пору оставалось мало народу. Кроме тех двух пьяных, что попались на лестнице, вслед за ними же вышла еще разом целая ватага, человек в пять, с одною девкой и с гармонией. После них стало тихо и просторно.
Остались: один хмельной, но немного, сидевший за пивом, с виду мещанин; товарищ его, толстый, огромный, в сибирке [Сибирка — верхняя одежда в виде короткого сарафана в талию со сборками и стоячим воротником.
Достоевский в письме брату признается в том, что хотел бы написать один роман-исповедь, который задумал еще на каторге, "лежа на нарах". В дневнике А. Сусловой от 1863 г. Эти идеи стали основой теории Раскольникова. Роман "Пьяненькие" В 1864 г. Достоевский размышляет над созданием романа "Пьяненькие". Этот роман в итоге не становится отдельным произведением, а вливается в состав будущего романа "Преступление и наказание". Идею "Пьяненьких" писатель воплощает в виде истории семьи Мармеладовых.
Работа над текстом В первой половине 1865 г. Достоевский делает первые наброски к новому произведению. В июле 1865 г. Достоевский приезжает в Висбаден Германия , где проигрывает все свои деньги. После этого он начинает интенсивно работать над новой повестью изначально он задумывает это как повесть. Можно выделить три этапа в работе над текстом: 1. Первая редакция: повесть-исповедь Первый этап работы над романом начинается летом, в июле-августе 1865 г. В это время Достоевский пишет так называемую первую, "краткую" редакцию повести. Эта повесть задумывается в форме дневника-исповеди преступника.
Рассказ в ней идет от первого лица — от имени преступника.
Как \"малая нужда\" помогла Достоевскому написать \"Преступление и наказание\"
| Преступление и наказание - краткое содержание | Фёдор Достоевский «Преступление и наказание» Информация о книге: описание, содержание, в каких магазинах можно купить, скачать, читать. |
| Преступление и наказание (Достоевский) — Викитека | Современным поклонникам автора «Преступления и наказания» больше знакома версия Владимира Хотиненко – сериал «Достоевский» 2011 года с Евгением Мироновым в заглавной роли. |
Достоевский Федор - Преступление и наказание
Все тревоги, терзания, душевные метания, каторжный опыт должны были стать основой произведения. Физическая утомлённость, сложная жизнь ссыльного каторжного не позволили приступить к произведению в Омске. Однако писатель уже хорошо обдумал сюжет будущего произведения. Несмотря на то что замысел книги вынашивался несколько лет, основная мысль об обыкновенном и необыкновенном человеке родилась лишь в 1863 году в Италии. За долгие шесть лет, пока роман «Преступление и наказание» был лишь задумкой, Достоевской написал несколько произведений. Именно в этом произведении появились персонажи семьи Мармеладовых. Однако писатель получил отказ. Остро нуждаясь в деньгах, Достоевский заключил договор с другим издателем на сложных для него условиях: он отдавал права на свои собрания сочинений в трёх томах и обязался написать новый роман к первому ноября следующего года. Совершив сделку, Достоевский расплатился с кредиторами и отправился за границу. Но, будучи азартным игроком, всего за пять дней писатель проиграл все свои деньги и вновь оказался в сложном положении. Вот тут и пришло время для создания романа: в отсутствие света и еды Достоевский начал работать над книгой, которая станет одной из величайших в мировой литературе.
Зелень и свежесть понравились сначала его усталым глазам 32 , привыкшим к городской пыли, к известке и к громадным, теснящим и давящим домам. Тут не было ни духоты, ни вони, ни распивочных. Но скоро и эти новые, приятные ощущения перешли в болезненные и раздражающие. Иногда он останавливался перед какою-нибудь изукрашенною в зелени дачей, смотрел в ограду, видел вдали, на балконах и на террасах, разряженных женщин и бегающих в саду детей.
Особенно занимали его цветы; он на них всего дольше смотрел. Встречались ему тоже пышные коляски, наездники и наездницы; он провожал их с любопытством глазами и забывал о них прежде, чем они скрывались из глаз. Раз он остановился и пересчитал свои деньги: оказалось около тридцати копеек. Он вспомнил об этом, проходя мимо одного съестного заведения, вроде харчевни, и почувствовал, что ему хочется есть.
Войдя в харчевню, он выпил рюмку водки и съел с какою-то начинкой пирог. Доел он его опять на дороге. Он очень давно не пил водки, и она мигом подействовала, хотя выпита была всего одна рюмка. Ноги его вдруг отяжелели, и он начал чувствовать сильный позыв ко сну.
Он пошел домой; но дойдя уже до Петровского острова, остановился в полном изнеможении, сошел с дороги, вошел в кусты, пал на траву и в ту же минуту заснул. В болезненном состоянии сны отличаются часто необыкновенною выпуклостию, яркостью и чрезвычайным сходством с действительностью. Слагается иногда картина чудовищная, но обстановка и весь процесс всего представления бывают при этом до того вероятны и с такими тонкими, неожиданными, но художественно соответствующими всей полноте картины подробностями, что их и не выдумать наяву этому же самому сновидцу, будь он такой же художник, как Пушкин или Тургенев. Такие сны, болезненные сны, всегда долго помнятся и производят сильное впечатление на расстроенный и уже возбужденный организм человека.
Страшный сон приснился Раскольникову. Приснилось ему его детство, еще в их городке 33. Он лет семи и гуляет в праздничный день, под вечер, с своим отцом за городом. Время серенькое, день удушливый, местность совершенно такая же, как уцелела в его памяти: даже в памяти его она гораздо более изгладилась, чем представлялась теперь во сне.
Городок стоит открыто, как на ладони, кругом ни ветлы; где-то очень далеко, на самом краю неба, чернеется лесок. В нескольких шагах от последнего городского огорода стоит кабак, большой кабак, всегда производивший на него неприятнейшее впечатление и даже страх, когда он проходил мимо его, гуляя с отцом. Там всегда была такая толпа, так орали, хохотали, ругались, так безобразно и сипло пели и так часто дрались; кругом кабака шлялись всегда такие пьяные и страшные рожи… Встречаясь с ними, он тесно прижимался к отцу и весь дрожал. Возле кабака дорога, проселок, всегда пыльная, и пыль на ней всегда такая черная.
Идет она, извиваясь, далее и шагах в трехстах огибает вправо городское кладбище. Среди кладбища каменная церковь с зеленым куполом, в которую он раза два в год ходил с отцом и с матерью к обедне, когда служились панихиды по его бабушке, умершей уже давно, и которую он никогда не видал. При этом всегда они брали с собою кутью на белом блюде, в салфетке, а кутья была сахарная из рису и изюму, вдавленного в рис крестом. Он любил эту церковь и старинные в ней образа, большею частию без окладов, и старого священника с дрожащею головой.
Подле бабушкиной могилы, на которой была плита, была и маленькая могилка его меньшого брата, умершего шести месяцев и которого он тоже совсем не знал и не мог помнить; но ему сказали, что у него был маленький брат, и он каждый раз, как посещал кладбище, религиозно и почтительно крестился над могилкой, кланялся ей и целовал ее. И вот снится ему: они идут с отцом по дороге к кладбищу и проходят мимо кабака; он держит отца за руку и со страхом оглядывается на кабак. Особенное обстоятельство привлекает его внимание: на этот раз тут как будто гулянье, толпа разодетых мещанок, баб, их мужей и всякого сброду. Все пьяны, все поют песни, а подле кабачного крыльца стоит телега, но странная телега.
Это одна из тех больших телег, в которые впрягают больших ломовых лошадей и перевозят в них товары и винные бочки. Он всегда любил смотреть на этих огромных ломовых коней, долгогривых, с толстыми ногами, идущих спокойно, мерным шагом и везущих за собою какую-нибудь целую гору, нисколько не надсаждаясь, как будто им с возами даже легче, чем без возов. Но теперь, странное дело, в большую такую телегу впряжена была маленькая, тощая, саврасая крестьянская клячонка, одна из тех, которые — он часто это видел — надрываются иной раз с высоким каким-нибудь возом дров или сена, особенно коли воз застрянет в грязи или в колее, и при этом их так больно, так больно бьют всегда мужики кнутами, иной раз даже по самой морде и по глазам, а ему так жалко, так жалко на это смотреть, что он чуть не плачет, а мамаша всегда, бывало, отводит его от окошка. Но вот вдруг становится очень шумно: из кабака выходят с криками, с песнями, с балалайками пьяные-препьяные большие такие мужики в красных и синих рубашках, с армяками внакидку.
Говорю садись! Вскачь пущу! Вскачь пойдет! Секи ее!
Все лезут в Миколкину телегу с хохотом и остротами. Налезло человек шесть, и еще можно посадить. Берут с собою одну бабу, толстую и румяную. Она в кумачах, в кичке с бисером, на ногах коты, щелкает орешки и посмеивается.
Кругом в толпе тоже смеются, да и впрямь, как не смеяться: этака лядащая кобыленка да таку тягость вскачь везти будет! Два парня в телеге тотчас же берут по кнуту, чтобы помогать Миколке. Раздается: «ну! Смех в телеге и в толпе удвоивается, но Миколка сердится и в ярости сечет учащенными ударами кобыленку, точно и впрямь полагает, что она вскачь пойдет.
Все садись! Папочка, бедную лошадку бьют! Но уж бедной лошадке плохо. Она задыхается, останавливается, опять дергает, чуть не падает.
Мое добро! Что хочу, то и делаю. Садись еще! Хочу, чтобы беспременно вскачь пошла!..
Вдруг хохот раздается залпом и покрывает всё: кобыленка не вынесла учащенных ударов и в бессилии начала лягаться. Даже старик не выдержал и усмехнулся. И впрямь: этака лядащая кобыленка, а еще лягается! Два парня из толпы достают еще по кнуту и бегут к лошаденке сечь ее с боков.
Каждый бежит с своей стороны. Раздается разгульная песня, брякает бубен, в припевах свист. Бабенка щелкает орешки и посмеивается. Сердце в нем поднимается, слезы текут.
Один из секущих задевает его по лицу; он не чувствует, он ломает свои руки, кричит, бросается к седому старику с седою бородой, который качает головой и осуждает всё это. Одна баба берет его за руку и хочет увесть; но он вырывается и опять бежит к лошадке. Та уже при последних усилиях, но еще раз начинает лягаться. Он бросает кнут, нагибается и вытаскивает со дна телеги длинную и толстую оглоблю, берет ее за конец в обе руки и с усилием размахивается над савраской.
Раздается тяжелый удар. Что стали! А Миколка намахивается в другой раз, и другой удар со всего размаху ложится на спину несчастной клячи. Она вся оседает всем задом, но вспрыгивает и дергает, дергает из всех последних сил в разные стороны, чтобы вывезти; но со всех сторон принимают ее в шесть кнутов, а оглобля снова вздымается и падает в третий раз, потом в четвертый, мерно, с размаха.
Миколка в бешенстве, что не может с одного удара убить. Покончить с ней разом, — кричит третий. Удар рухнул; кобыленка зашаталась, осела, хотела было дернуть, но лом снова со всего размаху ложится ей на спину, и она падает на землю, точно ей подсекли все четыре ноги разом. Несколько парней, тоже красных и пьяных, схватывают что попало — кнуты, палки, оглоблю, и бегут к издыхающей кобыленке.
Миколка становится сбоку и начинает бить ломом зря по спине. Кляча протягивает морду, тяжело вздыхает и умирает. Он стоит будто жалея, что уж некого больше бить. Но бедный мальчик уже не помнит себя.
С криком пробивается он сквозь толпу к савраске, обхватывает ее мертвую, окровавленную морду и целует ее, целует ее в глаза, в губы… Потом вдруг вскакивает и в исступлении бросается с своими кулачонками на Миколку. В этот миг отец, уже долго гонявшийся за ним, схватывает его наконец и выносит из толпы. За что они… бедную лошадку… убили! Он обхватывает отца руками, но грудь ему теснит, теснит.
Он хочет перевести дыхание, вскрикнуть, и просыпается. Он проснулся весь в поту, с мокрыми от поту волосами, задыхаясь, и приподнялся в ужасе. Уж не горячка ли во мне начинается: такой безобразный сон! Он положил локти на колена и подпер обеими руками голову.
Ведь еще вчера, вчера, когда я пошел делать эту… пробу, ведь я вчера же понял совершенно, что не вытерплю… Чего ж я теперь-то? Чего ж я еще до сих пор сомневался? Ведь вчера же, сходя с лестницы, я сам сказал, что это подло, гадко, низко, низко… ведь меня от одной мысли наяву стошнило и в ужас бросило… Нет, я не вытерплю, не вытерплю! Пусть, пусть даже нет никаких сомнений во всех этих расчетах, будь это всё, что решено в этот месяц, ясно как день, справедливо как арифметика.
Ведь я всё же равно не решусь! Я ведь не вытерплю, не вытерплю!.. Чего же, чего же и до сих пор…» Он встал на ноги, в удивлении осмотрелся кругом, как бы дивясь и тому, что зашел сюда, и пошел на Т—в мост. Он был бледен, глаза его горели, изнеможение было во всех его членах, но ему вдруг стало дышать как бы легче.
Он почувствовал, что уже сбросил с себя это страшное бремя, давившее его так долго, и на душе его стало вдруг легко и мирно. Несмотря на слабость свою, он даже не ощущал в себе усталости. Точно нарыв на сердце его, нарывавший весь месяц, вдруг прорвался. Свобода, свобода!
Он свободен теперь от этих чар, от колдовства, обаяния, от наваждения! Впоследствии, когда он припоминал это время и всё, что случилось с ним в эти дни, минуту за минутой, пункт за пунктом, черту за чертой, его до суеверия поражало всегда одно обстоятельство, хотя в сущности и не очень необычайное, но которое постоянно казалось ему потом как бы каким-то предопределением судьбы его. Именно: он никак не мог понять и объяснить себе, почему он, усталый, измученный, которому было бы всего выгоднее возвратиться домой самым кратчайшим и прямым путем, воротился домой через Сенную площадь, на которую ему было совсем лишнее идти. Крюк был небольшой, но очевидный и совершенно ненужный.
Конечно, десятки раз случалось ему возвращаться домой, не помня улиц, по которым он шел. Но зачем же, спрашивал он всегда, зачем же такая важная, такая решительная для него и в то же время такая в высшей степени случайная встреча на Сенной по которой даже и идти ему незачем подошла как раз теперь к такому часу, к такой минуте в его жизни, именно к такому настроению его духа и к таким именно обстоятельствам, при которых только и могла она, эта встреча, произвести самое решительное и самое окончательное действие на всю судьбу его? Точно тут нарочно поджидала его! Было около девяти часов, когда он проходил по Сенной.
Все торговцы на столах, на лотках, в лавках и в лавочках запирали свои заведения, или снимали и прибирали свой товар, и расходились по домам, равно как и их покупатели. Около харчевен в нижних этажах, на грязных и вонючих дворах домов Сенной площади, а наиболее у распивочных, толпилось много разного и всякого сорта промышленников и лохмотников. Раскольников преимущественно любил эти места, равно как и все близлежащие переулки, когда выходил без цели на улицу. Тут лохмотья его не обращали на себя ничьего высокомерного внимания, и можно было ходить в каком угодно виде, никого не скандализируя.
У самого К—ного переулка 35 , на углу, мещанин и баба, жена его, торговали с двух столов товаром: нитками, тесемками, платками ситцевыми и т. Они тоже поднимались домой, но замешкались, разговаривая с подошедшею знакомой. Знакомая эта была Лизавета Ивановна, или просто, как все звали ее, Лизавета, младшая сестра той самой старухи Алены Ивановны, коллежской регистраторши и процентщицы, у которой вчера был Раскольников, приходивший закладывать ей часы и делать свою пробу… Он давно уже знал всё про эту Лизавету, и даже та его знала немного. Это была высокая, неуклюжая, робкая и смиренная девка, чуть не идиотка, тридцати пяти лет, бывшая в полном рабстве у сестры своей, работавшая на нее день и ночь, трепетавшая перед ней и терпевшая от нее даже побои.
Она стояла в раздумье с узлом перед мещанином и бабой и внимательно слушала их. Те что-то ей с особенным жаром толковали. Когда Раскольников вдруг увидел ее, какое-то странное ощущение, похожее на глубочайшее изумление, охватило его, хотя во встрече этой не было ничего изумительного. И те прибудут.
И сестра она вам не родная, а сведенная, а вот какую волю взяла. Оно дело выгодное-с. Потом и сестрица сами могут сообразить. Раскольников тут уже прошел и не слыхал больше.
Он проходил тихо, незаметно, стараясь не проронить ни единого слова. Первоначальное изумление его мало-помалу сменилось ужасом, как будто мороз прошел по спине его. Он узнал, он вдруг, внезапно и совершенно неожиданно узнал, что завтра, ровно в семь часов вечера, Лизаветы, старухиной сестры и единственной ее сожительницы, дома не будет и что, стало быть, старуха, ровно в семь часов вечера, останется дома одна. До его квартиры оставалось только несколько шагов.
Он вошел к себе, как приговоренный к смерти. Ни о чем он не рассуждал и совершенно не мог рассуждать; но всем существом своим вдруг почувствовал, что нет у него более ни свободы рассудка, ни воли и что всё вдруг решено окончательно. Конечно, если бы даже целые годы приходилось ему ждать удобного случая, то и тогда, имея замысел, нельзя было рассчитывать наверное, на более очевидный шаг к успеху этого замысла, как тот, который представлялся вдруг сейчас. Во всяком случае, трудно было бы узнать накануне и наверно, с большею точностию и с наименьшим риском, без всяких опасных расспросов и разыскиваний, что завтра, в таком-то часу, такая-то старуха, на которую готовится покушение, будет дома одна-одинехонька.
VI Впоследствии Раскольникову случилось как-то узнать, зачем именно мещанин и баба приглашали к себе Лизавету. Дело было самое обыкновенное и не заключало в себе ничего такого особенного. Приезжее и забедневшее семейство продавало вещи, платье и проч. Так как на рынке продавать невыгодно, то и искали торговку, а Лизавета этим занималась: брала комиссии, ходила по делам и имела большую практику, потому что была очень честна и всегда говорила крайнюю цену: какую цену скажет, так тому и быть.
Говорила же вообще мало, и как уже сказано, была такая смиренная и пугливая… Но Раскольников в последнее время стал суеверен. Следы суеверия оставались в нем еще долго спустя, почти неизгладимо. И во всём этом деле он всегда потом наклонен был видеть некоторую как бы странность, таинственность, как будто присутствие каких-то особых влияний и совпадений. Еще зимой один знакомый ему студент, Покорев, уезжая в Харьков, сообщил ему как-то в разговоре адрес старухи Алены Ивановны, если бы на случай пришлось ему что заложить.
Долго он не ходил к ней, потому что уроки были и как-нибудь да пробивался. Месяца полтора назад он вспомнил про адрес; у него были две вещи, годные к закладу: старые отцовские серебряные часы и маленькое золотое колечко с тремя какими-то красными камешками, подаренное ему при прощании сестрой, на память. Он решил отнести колечко; разыскав старуху, с первого же взгляда, еще ничего не зная о ней особенного, почувствовал к ней непреодолимое отвращение, взял у нее два «билетика» и по дороге зашел в один плохонький трактиришко. Он спросил чаю, сел и крепко задумался.
Странная мысль наклевывалась в его голове, как из яйца цыпленок, и очень, очень занимала его. Почти рядом с ним на другом столике сидел студент, которого он совсем не знал и не помнил, и молодой офицер. Они сыграли на биллиарде и стали пить чай. Вдруг он услышал, что студент говорит офицеру про процентщицу, Алену Ивановну, коллежскую секретаршу, и сообщает ему ее адрес.
Это уже одно показалось Раскольникову как-то странным: он сейчас оттуда, а тут как раз про нее же. Конечно, случайность, но он вот не может отвязаться теперь от одного весьма необыкновенного впечатления, а тут как раз ему как будто кто-то подслуживается: студент вдруг начинает сообщать товарищу об этой Алене Ивановне разные подробности. Богата как жид, может сразу пять тысяч выдать, а и рублевым закладом не брезгает. Наших много у ней перебывало.
Только стерва ужасная… И он стал рассказывать, какая она злая, капризная, что стоит только одним днем просрочить заклад, и пропала вещь. Дает вчетверо меньше, чем стоит вещь, а процентов по пяти и даже по семи берет в месяц и т. Студент разболтался и сообщил, кроме того, что у старухи есть сестра, Лизавета, которую она, такая маленькая и гаденькая, бьет поминутно и держит в совершенном порабощении, как маленького ребенка, тогда как Лизавета, по крайней мере, восьми вершков росту… 36 — Вот ведь тоже феномен! Они стали говорить о Лизавете.
Студент рассказывал о ней с каким-то особенным удовольствием и всё смеялся, а офицер с большим интересом слушал и просил студента прислать ему эту Лизавету для починки белья. Раскольников не проронил ни одного слова и зараз всё узнал: Лизавета была младшая, сводная от разных матерей сестра старухи, и было ей уже тридцать пять лет. Она работала на сестру день и ночь, была в доме вместо кухарки и прачки и, кроме того, шила на продажу, даже полы мыть нанималась, и всё сестре отдавала. Никакого заказу и никакой работы не смела взять на себя без позволения старухи.
Старуха же уже сделала свое завещание, что известно было самой Лизавете, которой по завещанию не доставалось ни гроша, кроме движимости, стульев и прочего; деньги же все назначались в один монастырь в H—й губернии, на вечный помин души. Была же Лизавета мещанка, а не чиновница, девица, и собой ужасно нескладная, росту замечательно высокого, с длинными, как будто вывернутыми ножищами, всегда в стоптанных козловых башмачках, и держала себя чистоплотно. Главное же, чему удивлялся и смеялся студент, было то, что Лизавета поминутно была беременна… — Да ведь ты говоришь, она урод? У нее такое доброе лицо и глаза.
Очень даже. Доказательство — многим нравится. Тихая такая, кроткая, безответная, согласная, на всё согласная. А улыбка у ней даже очень хороша.
Нет, вот что я тебе скажу. Я бы эту проклятую старуху убил и ограбил, и уверяю тебя, что без всякого зазору совести, — с жаром прибавил студент. Офицер опять захохотал, а Раскольников вздрогнул. Как это было странно!
С другой стороны, молодые, свежие силы, пропадающие даром без поддержки, и это тысячами, и это всюду! Сто, тысячу добрых дел и начинаний, которые можно устроить и поправить на старухины деньги, обреченные в монастырь! Сотни, тысячи, может быть, существований, направленных на дорогу; десятки семейств, спасенных от нищеты, от разложения, от гибели, от разврата, от венерических больниц, — и всё это на ее деньги. Убей ее и возьми ее деньги, с тем чтобы с их помощию посвятить потом себя на служение всему человечеству и общему делу: как ты думаешь, не загладится ли одно, крошечное преступленьице тысячами добрых дел?
За одну жизнь — тысячи жизней, спасенных от гниения и разложения. Одна смерть и сто жизней взамен — да ведь тут арифметика! Да и что значит на общих весах жизнь этой чахоточной, глупой и злой старушонки? Не более как жизнь вши, таракана, да и того не стоит, потому что старушонка вредна.
Она чужую жизнь заедает: она намедни Лизавете палец со зла укусила; чуть-чуть не отрезали! Без этого ни одного бы великого человека не было. Говорят: «долг, совесть», — я ничего не хочу говорить против долга и совести, — но ведь как мы их понимаем? Стой, я тебе еще задам один вопрос.
Я для справедливости… Не во мне тут и дело… — А по-моему, коль ты сам не решаешься, так нет тут никакой и справедливости! Пойдем еще партию! Раскольников был в чрезвычайном волнении. Конечно, всё это были самые обыкновенные и самые частые, не раз уже слышанные им, в других только формах и на другие темы, молодые разговоры и мысли.
Но почему именно теперь пришлось ему выслушать именно такой разговор и такие мысли, когда в собственной голове его только что зародились… такие же точно мысли? И почему именно сейчас, как только он вынес зародыш своей мысли от старухи, как раз и попадает он на разговор о старухе?.. Странным всегда казалось ему это совпадение. Этот ничтожный, трактирный разговор имел чрезвычайное на него влияние при дальнейшем развитии дела: как будто действительно было тут какое-то предопределение, указание… ………..
Возвратясь с Сенной, он бросился на диван и целый час просидел без движения. Между тем стемнело; свечи у него не было, да и в голову не приходило ему зажигать. Он никогда не мог припомнить: думал ли он о чем-нибудь в то время? Наконец он почувствовал давешнюю лихорадку, озноб, и с наслаждением догадался, что на диване можно и лечь.
Скоро крепкий, свинцовый сон налег на него, как будто придавил. Он спал необыкновенно долго и без снов. Настасья, вошедшая к нему в десять часов, на другое утро, насилу дотолкалась его. Она принесла ему чаю и хлеба.
Чай был опять спитой, и опять в ее собственном чайнике. Он приподнялся с усилием. Голова его болела; он встал было на ноги, повернулся в своей каморке и упал опять на диван. Он ничего не отвечал.
Настасья постояла над ним. Она вошла опять в два часа, с супом. Он лежал как давеча. Чай стоял нетронутый.
Настасья даже обиделась и с злостью стала толкать его. Он приподнялся и сел, но ничего не сказал ей и глядел в землю. Есть-то будешь, что ль? Она постояла еще немного, с состраданием посмотрела на него и вышла.
Через несколько минут он поднял глаза и долго смотрел на чай и на суп. Потом взял хлеб, взял ложку и стал есть. Он съел немного, без аппетита, ложки три-четыре, как бы машинально. Голова болела меньше.
Пообедав, протянулся он опять на диван, но заснуть уже не мог, а лежал без движения, ничком, уткнув лицо в подушку. Ему всё грезилось, и всё странные такие были грезы: всего чаще представлялось ему, что он где-то в Африке, в Египте, в каком-то оазисе. Караван отдыхает, смирно лежат верблюды; кругом пальмы растут целым кругом; все обедают. Он же всё пьет воду, прямо из ручья, который тут же, у бока, течет и журчит.
И прохладно так, и чудесная-чудесная такая голубая вода, холодная, бежит по разноцветным камням и по такому чистому с золотыми блестками песку… Вдруг он ясно услышал, что бьют часы. Он вздрогнул, очнулся, приподнял голову, посмотрел в окно, сообразил время и вдруг вскочил, совершенно опомнившись, как будто кто его сорвал с дивана. На цыпочках подошел он к двери, приотворил ее тихонько и стал прислушиваться вниз на лестницу. Сердце его страшно билось.
Но на лестнице было всё тихо, точно все спали… Дико и чудно показалось ему, что он мог проспать в таком забытьи со вчерашнего дня и ничего еще не сделал, ничего не приготовил… А меж тем, может, и шесть часов било… И необыкновенная лихорадочная и какая-то растерявшаяся суета охватила его вдруг, вместо сна и отупения. Приготовлений, впрочем, было немного. Он напрягал все усилия, чтобы всё сообразить и ничего не забыть; а сердце всё билось, стукало так, что ему дышать стало тяжело. Во-первых, надо было петлю сделать и к пальто пришить — дело минуты.
Он полез под подушку и отыскал в напиханном под нее белье одну, совершенно развалившуюся, старую, немытую свою рубашку. Из лохмотьев ее он выдрал тесьму, в вершок шириной и вершков в восемь длиной. Эту тесьму сложил он вдвое, снял с себя свое широкое, крепкое, из какой-то толстой бумажной материи летнее пальто единственное его верхнее платье и стал пришивать оба конца тесьмы под левую мышку изнутри. Руки его тряслись пришивая, но он одолел и так, что снаружи ничего не было видно, когда он опять надел пальто.
Иголка и нитки были у него уже давно приготовлены и лежали в столике, в бумажке. Что же касается петли, то это была очень ловкая его собственная выдумка: петля назначалась для топора. Нельзя же было по улице нести топор в руках. А если под пальто спрятать, то все-таки надо было рукой придерживать, что было бы приметно.
Теперь же, с петлей, стоит только вложить в нее лезвие топора, и он будет висеть спокойно, под мышкой изнутри, всю дорогу. Запустив же руку в боковой карман пальто, он мог и конец топорной ручки придерживать, чтоб она не болталась; а так как пальто было очень широкое, настоящий мешок, то и не могло быть приметно снаружи, что он что-то рукой, через карман, придерживает. Эту петлю он тоже уже две недели назад придумал. Покончив с этим, он просунул пальцы в маленькую щель, между его «турецким» диваном и полом, пошарил около левого угла и вытащил давно уже приготовленный и спрятанный там заклад.
Этот заклад был, впрочем, вовсе не заклад, а просто деревянная, гладко обструганная дощечка, величиной и толщиной не более, как могла бы быть серебряная папиросочница. Эту дощечку он случайно нашел, в одну из своих прогулок, на одном дворе, где, во флигеле, помещалась какая-то мастерская.
Безработный, погрязший в долгах и отчаявшийся Родион Раскольников изнурен размышлениями о бессмысленности своего существования. Но в его воспаленном сознании зреет идея, о том, что люди, делающие великие отрытия и двигающие мир вперед, имеют право на низкие поступки. Проверяя эту теорию, он совершает кражу в супермаркете, а потом убивает старуху-микрокредиторшу.
Факт третий. Они заплатили долги Достоевского и дали ему возможность доехать до России и начать писать "Преступление и наказание" Врангель Александр Егорович барон Врангель Александр Егорович барон Спас из долговой ловушки Достоевского его старый друг барон Врангель, с которым Фёдор Михайлович познакомился через 9 месяцев после выхода с каторги, служа рядовым в Семипалатинске Врангель прибыл в Семипалатинск как прокурор и был горячий почитатель «Бедных людей».
Барон прислал деньги и дал Достоевскому возможность выехать, наконец, из Висбадена. Ещё часть долга заплатил за Достоевского православный священник в Висбадене Янышев. Долг Янышеву Фёдор Михайлович заплатил с первой части гонорара через полгода. Погашение долга барону Врангелю растянулось почти на 8 лет. Факт четвертый. Роман помирил Достоевского с издателем "Русского вестника", с которым они были много лет в ссоре. Находясь в безвыходном положении и нуждаясь в авансе за ещё не написанный роман, Достоевский помирился с издателем «Русского вестника» Катковым, с которым до этого был в ссоре 6 лет.
Возвращаясь в литературу после долгого перерыва каторга, солдатчина и запрет на писание , Достоевский предложил Каткову напечатать свой будущий роман «Село Степанчиково» в «Русском вестнике». Для него это было очень важно. Но потом они не смогли договориться о повышении гонорара, Катков отказал Достоевскому, вернул роман и затребовал обратно аванс, нанеся этим большой удар неуверенному в себе и измученному отлучением от литературной жизни и безденежьем Федор Михайловичу. Наверно, в связи с этим полемика, которая затем велась в журнале «Время» братьев Достоевских с «Русским вестником» Каткова и ним лично, была особенно ожесточенной и переходила даже рамки приличий. Но в вопросе, касающемся будущего «Преступления и наказания», Катков пошёл Достоевскому находящемуся в бедственном положении навстречу, согласился печатать роман 4 издания уже отказали и выслал ему аванс. Их сотрудничество после этого продлилось многие годы.
История создания
- Кто написал преступление и наказание автор
- Достоевский Федор
- Читайте также
- Ф. М. Достоевский. Преступление и наказание
- Преступление и наказание Издательство АСТ 7420379 купить в интернет-магазине Wildberries
Кто написал преступление и наказание автор
| «Преступление и наказание», краткое содержание | Современным поклонникам автора «Преступления и наказания» больше знакома версия Владимира Хотиненко – сериал «Достоевский» 2011 года с Евгением Мироновым в заглавной роли. |
| Когда был написан роман «Преступление и наказание» | Когда ты писал мне, тому назад два месяца, что слышал от кого-то, будто Дуня терпит много от грубости в доме господ Свидригайловых, и спрашивал от меня точных объяснений, — что могла я тогда написать тебе в ответ? |
| Преступление и наказание краткое содержание | Режиссёр Виктор Трухан и сценарист Татьяна Сахарова удивительно бережно отнеслись к тексту автора. |
| Преступление и наказание (2024) | Преступление и наказание слушать на видеосервисе Wink. |