новости Архангельска. Семейная летопись, разговоры о России и переоцененный роман «Мастер и Маргарита»: Людмила Улицкая в новой книге о том, что нас ждет завтра. ич: – Людмила Евгеньевна, как это ни странно, но готовясь к интервью, я вдруг вспомнила документальный фильм, сделанный моим давним другом, режиссером-документалистом Еленой Якович, – «Соло для Людмилы Улицкой», 2013 год. Улицкая: Утром 24-го я узнала о «спецоперации», как называли эту войну с первых дней.
Издательство АСТ приостановило выплаты Людмиле Улицкой
Людмила Улицкая сегодня — Издательство АСТ приостановило выплату гонораров писательнице Улицкой. «Интеллигенция закончилась как историческое явление»: интервью Людмилы Улицкой. Главные новости о персоне Людмила Улицкая на Будьте в курсе последних новостей: «Это преступление»: конгресс интеллигенции выступил против участия российских войск в охваченном протестами Казахстане. Людмила Улицкая — за Украину. Последние новости. Интервью Улицкой до степени смешения похоже на откровения народной артистки России Лии Ахеджаковой, которая в последнее время стала ярой русофобкой. ич: – Людмила Евгеньевна, как это ни странно, но готовясь к интервью, я вдруг вспомнила документальный фильм, сделанный моим давним другом, режиссером-документалистом Еленой Якович, – «Соло для Людмилы Улицкой», 2013 год.
Казус Улицкой
Людмила Улицкая — за Украину. О Крыме, феномене Зеленского и Путине: эксклюзивное интервью с Людмилой Улицкой (Обозреватель, Украина). Последние новости о персоне Людмила Улицкая новости личной жизни, карьеры, биография и многое другое.
Отрицательная селекция
- В пандемию мы оказались в неизвестном
- Эксперт в области русского национального мифа
- Людмила Улицкая: Каждый человек живёт в том мире, который он сам себе выстроил
- Писатель Людмила Улицкая – о таланте, успехе, счастье и радости
- Майя Кучерская: «Про сегодня еще и нечего читать» - Ведомости
Издательство АСТ приостановило выплаты Людмиле Улицкой
Китай совершил колоссальный рывок. Сто лет назад чашка риса была счастливым обедом для китайца, а сегодня, смотрите, китайские туристы заполонили весь мир. Это значит, что они разбогатели. Это значит, что, несмотря на эту жесткую идеологию, которую они исповедуют, они живут лучше.
И Россия стала лучше жить. Чтобы купить два десятка яиц, дедушка брал меня с собой в магазин, и мы с ним стояли в очереди с номерками, написанными на руках чернильным карандашом. Помню, как первый раз из Америки, вначале 90-х, я привезла две сумки продуктов.
Сегодня я не вожу из Америки продукты, только сыр, который благодаря идиотизму наших властей попал под санкции. Хотя эти санкции научили нас делать мягкие сыры, а вот твердые пока не получаются. Вот такая жизнь.
Но все-таки сейчас в России ожило гражданское общество, такого 15 лет тому назад не было. Имею в виду волонтерские движения. Все мои подруги и друзья принимают участие в волонтерском движении, и я тоже.
А это значит, что те проблемы, которые не хочет брать на себя государство, берет на себя общество. Это очень хороший сигнал. Поэтому я лично концентрирую свое внимание на этой стороне жизни, а не на том, какие бредовые законы пишет наша Госдума.
Разве нет? Их практически не было. Я два или три года работала на государство, еще не будучи писателем.
И до сегодняшнего дня я не получала от государства никаких наград, ни копейки денег, никаких, так сказать, пряников и конфет. И если бы оно захотело что-то дать, я бы вряд ли это приняла. Боюсь быть в долгу.
Когда тебе что-то дают, то от тебя чего-то и ожидают. В такой ситуации находятся мои друзья, которые работают в театрах, в кино, зависят от государственного финансирования. У них коллективы, у них постановки, у них государственные деньги.
Мне никакого финансирования не нужно, но при этом я не могу осуждать людей, которые молчат или крепко молчат. Но я им не завидую. В России все сценарии пишутся задним числом.
Каждый человек проходит две границы. Первая — рождение, ведь что было до того, мы никогда не узнаем. Вторая граница — это смерть. Между этими границами минутное состояние жизни. Когда мы изучаем историю, нам сообщают, что было 2000 лет, 4000 лет, 20 000 лет тому назад, а жизнь человека, как в Библии сказано, составляет 70 лет. Как соотнести то огромное существование человечества и тот коротенький отрезочек, который дается каждому человеку, — чрезвычайно интересно.
И это меня на самом деле занимает. Пока смерть не настала, мне хочется об этом подумать, найти для себя ответы. Еще не нашла. Счастье — то, что нужно ловить 13 лет, мальчик: "Что такое успех в жизни в мире взрослых? Вы успешный человек? Я совершенно не рассчитывала на то, что я напишу столько книг, что их будут читать.
У меня выросли дети. У меня есть внуки. У меня любимый муж. Я живу в доме, который мне нравится. Из того, что ассоциируется у нас с успехом, мне ничего больше не хочется. Как найти свой талант?
Надо делать то, что тебе очень нравится. Мой сын до 11 лет ужасно учился в школе. Он и потом плохо учился, но в 11 лет ему подарили гитару. И это оказался его язык. Я думаю, надо просто делать то, что тебе больше всего нравится. Может быть, как раз тогда мы открываем ворота своему таланту.
Потому что быть талантливым и не любить свою работу — невозможно. Нет такого врача и нет такого учителя, который бы хорошо делал свою работу и при этом терпеть ее не мог. Хорошо, принимаю. Счастье для детей, с которыми я вместе росла во дворе, — это когда какая-нибудь девочка вроде меня выносила во двор большой кусок белого хлеба, помазанный тоненьким слоем масла и посыпанный сверху сахаром. Это была роскошь. Называлось "солдатское пирожное".
И все были счастливы. Счастье бывает маленькое-маленькое. Бывает — побольше. Бывает — огромное. Это никогда не бывает длительное состояние. Это всегда минута, две минуты.
Это острое состояние радости, которое я раньше хуже понимала, а с годами стала понимать все острее. Это когда ты просто смотришь в окно, и вдруг солнышко красиво засветило. Поэтому счастье — это то, что ты должен ловить. Надо учиться быть счастливым, потому что здесь кое-что зависит от тебя. Хочешь быть счастливым — можно им быть. Хочешь быть несчастным — для этого всегда есть огромное количество поводов.
Можно обидеться на маму, можно рассердиться на кошку, можно разозлиться на учителя и чувствовать себя глубоко несчастным. Поэтому желаю вам быть глубоко счастливыми. И помните, что немножечко это зависит от себя. Добрались до последнего вопроса.
Боюсь, тот, кто читает любовные романы для массового потребления, будет разочарован. Там слишком много отступлений от любовной линии — тут тебе и Ярославль начала XX в. Но вообще, что будет с читателями дальше — не понятно. Последние полтора года с книгами конкурируют не сериалы и не соцсети, а новостные ленты.
Мы все стали зависимы от чтения новостей, хотя и усталость от этих рассказов о смерти, насилии, убийствах, арестах нарастает — и все-таки мы читаем их, не можем оторваться. Интересно думать, что будет потом, что люди захотят читать? Подозреваю, истории, в которых есть надежда на обновление, выздоровление, истории про торжество жизни и счастья. Впрочем, читатели всегда любили счастливые развязки. И в том, чтобы текст был захватывающий, нет ничего обидного для автора. Но дальше все зависит от личной стратегии автора, от того, как писатель отвечает на вопрос: зачем я это делаю? Зачем я пишу? Чтобы высказать то, что мне кажется важным?
Чтобы развлечь уставших после работы женщин? Чтобы заработать на свою Ясную Поляну, дом и сад? Может быть, вы даже что-то читали и вам понравилось? Классиков вроде Роулинг в расчет не берем. У нее уже вышел роман «Фуга», на очереди новые. Это Young Adult, и это тот редкий случай, когда в прозе сочетается изящество стиля, легкость письма и психологическая глубина. Я стала читателем прозы Лены, потому что она поступила, на наше счастье, в нашу магистратуру. И вот два года подряд я была не столько ее учителем, сколько наблюдателем за тем, как красиво и быстро развивается ее литературный талант.
В своих романах она создает сложный странный мир, в котором все герои немного без кожи. И все настоящее: эмоции, отношения, боль. Профессионалы и любители — К вам в CWS поступают люди с самиздатовским прошлым? Потому что обычно те, кто активно публикуется в самиздате, уже приняли решение существовать там, их устраивает успех в своем кругу. Выныривать на поверхность литературного процесса, становиться профессионалами они не готовы. Но, разумеется, стать ими они могли бы, стоит только поучиться, и кое-кто становится. Например, замечательные писательницы Ольга Птицева и Саша Степанова. После февраля 2022 г.
Вообще, что волнует начинающих авторов сегодня? Кто-то предпочитает писать так, будто ничего не происходит, — о любви, об отношениях, рассказывает обычные житейские истории. Кто-то пишет о своем новом эмигрантском опыте, и это яркая и очень болезненная проза. Антиутопий больше, кажется, не стало. Развлекательного и эскапистского, пожалуй, тоже. Но вот темы смерти, насилия, разрывающей боли, собственной беспомощности появляются в текстах постоянно. Хотя совсем не обязательно эти истории напрямую связаны с тем, что происходит сегодня, они могут рассказывать о прошлом. Понятно, что те, кто участвует в происходящем на поле боя, наверняка тоже напишут прозу о своем военном опыте, но это потом.
Это запрос абитуриентов? Что естественно — подросткам тоже хочется читать книжки. Вот и у нас тоже стало меняться. На эту мастерскую всегда записывается много участников. Просто обучение писательским навыкам так в России не называли.
Им гораздо хуже, и об этом я все время помню.
Количество людей с русским языком, которые ходят по берлинским улицам, сегодня очень велико. Насколько я знаю, русские сейчас наводнили Европу, их достаточно много и в Париже, и в Сербии, и в Израиле. Что делать? Это нормальная человеческая реакция, в ней ничего патологического, опасного или безнравственного я не вижу. Это естественное желание человека сохранить свою жизнь, сохранить свою семью. Мне кажется, что я уже получила это, в каком-то списке я уже была упомянута… Это не имеет никакого значения.
Время так сильно изменилось: сегодня нажимаешь на кнопку, у тебя выскакивает ровно то, чего ты хочешь почитать. Поэтому я думаю, что это скорее рекламная акция для автора, чем запретительная мера. Поэтому не думаю, что они чего-то добьются этим, не думаю. Может быть, из библиотек изымут книжки… Все-таки моя молодость пришлась на те времена, когда каждая напечатанная на машинке или отксерокопированная, или привезенная с Запада книжка была на вес золота, и мы передавали ее с рук на руки и читали. Потом, когда эти книжки появились на прилавках, оказалось, что все, кому было это интересно, их уже прочитали, а те, кому это не интересно, их не прочитают никогда. Поэтому все зависит от того, хотим мы получать информацию или нет.
Сегодня информация гораздо более доступна, чем во времена моей молодости, поэтому хотим знать — будем знать. О том, возможно ли сегодня издание в Германии российских книг и авторов В Германии сто лет тому назад в Берлине было около 70 русских издательств — 70! Сегодня, конечно, такого нет, но тем не менее что-то будет, какая-то русская веточка будет, несомненно. Она, собственно говоря, уже и есть, она даже и была, потому что русскоязычная газета существовала. Отчасти это пророссийские издания, потому что Россия тоже финансирует какие-то издания здесь. Я думаю, что русская литература какое-то время просуществует, как она существовала в 1920-е годы — в изгнании.
Кроме того, сегодня очень быстро делаются переводы, и эта дорожка от русского языка к международным разным площадкам стала гораздо более короткой. Это внушает надежду. Мы стали гораздо более планетарны, и культура стала гораздо более планетарна. Всякая интересная книжка, напечатанная, написанная на сербском, китайском, финском языке через три месяца издается на 50-ти, это я знаю по себе. То, что происходит сейчас, — это предмет для наблюдения, потому что мы находимся в самом центре событий. И то, что происходит сегодня, — это беспрецедентно, интересно, и сегодня чрезвычайно важно это фиксировать.
Не так быстро происходит литературная реакция, но тем не менее она будет происходить, и я думаю, что мы прочитаем интересные книжки и об этом времени. Я думаю, что нам предстоит еще достаточно интересное чтение о нашем времени. Не самая удачная из его книжек, но тем не менее он пытается говорить на эту тему — это очень важно. Я думаю, что для литературы, для писателя чрезвычайно важно какое-то время, которое должно пройти, чтобы осмыслилось всё происходящее. Но сегодня такая яркая публицистика и такая замечательная журналистика. Я думаю, что они во многом на себя берут, во многом замещают литературу.
Потому что такое информационное пространство, какое сейчас, такого не было никогда, такое напряженное, насыщенное, очень активное и адекватное. Помните анекдот о том, как бабушка перепечатывает «Новый мир» на машинке, чтобы внук прочитал, потому что ребенок привык читать только самиздат? Поэтому наш опыт чтения, условно говоря, запрещенной литературы достаточно крепко укоренен.
Полный текст интервью Улицкой об отставании России: "Рабство существует"
Советским интеллигентом я уже побыла, больше не хочу, в русские интеллигенты меня, может, и не примут по пятому пункту, кто такие российские, я пока не расчувствовала. Я бы предпочла быть европейским интеллигентом, но, как Василий Иванович, языков не знаю. Только в магазине могу двести грамм сыра спросить, а этого недостаточно, чтобы культурный разговор произвести, как мы с вами сейчас разговариваем,— ни по-английски, ни по-немецки, ни по-французски. Борис Акунин тянет, а я нет. Кроме шуток — не смогу ответить на этот вопрос. Та русская культура, в которой я воспитана, которая и есть моя родина, собирается стать «российской». Несомненно, что за годы советской власти народилась чрезвычайно интересная литература, созданная людьми не русскими: имена их всем известны — абхаз, кореец, казах, про евреев не говорю, они давно в русской литературе прописаны. Можно сказать про них, что они «российские». Мне лично это совершенно все равно, я даже не возражаю, когда меня приписывают к «женской литературе». Однако сам процесс формирования, кристаллизации нации занимает не одно столетие, и никто не может сказать, есть ли у нашей страны такой запас исторического времени, чтобы русские стали россиянами.
Чисто лингвистически «русские» мне больше нравится, чем «российские». Вообще же, сам вопрос имеет какой-то схоластический характер. Вопрос о народе, о котором у нас принято говорить в третьем лице: говоря «народ», имеете ли вы в виду себя? Имеете ли вы в виду свою аудиторию? Корректно ли говорить, что народ несет ответственность за происходящее в стране, как бы вы описали ответственность лично свою и своей аудитории — чего вы не сделали, что сделали неправильно, что должны сделать, чтобы что-то исправить? То, что я про народ думаю, я вам не скажу. Я в молодые годы немного занималась генетикой популяций. Коллективные, инстинктивные действия. Мой муж Андрей Красулин говорит: все, кто народились, вот и народ.
Если освободить это слово от мистического наполнения, будет проще хозяйство вести. А сейчас мне интересно исключительно про частный случай! Мое чувство ответственности распространяется на ближний круг, он-то и есть моя основная аудитория. Боюсь ошибиться, но имена наших главных писателей — вы, Сорокин , Акунин, Быков, Прилепин, Проханов, Лимонов, Шишкин, еще кто-нибудь — могут идти через запятую только в редакционном плане какой-нибудь издательской монополии. В литературе, в которой есть Проханов и Прилепин, нет вас. Есть ли в вашей они? Что должно измениться и где — в литературе, в обществе, в политике , чтобы по этому поводу не было никаких сомнений: да, роман «Обитель» и роман «Лестница Якова» — это элементы одного и того же литературного процесса. Возможно ли такое единство, нужно ли оно? Проханова я не читаю, Прилепина в руки не беру после его «Письма к Сталину».
Тем не менее литература испокон веку была разнообразной, поэтому в книжном магазине каждый найдет то, что ему по вкусу. Вы правы, что есть литературный процесс, каждый из писателей занимает свое место в нем. Я как читатель тоже имею право выбирать книги для чтения. Точно так же, как и любой грамотный человек. Вы тогда сняли свою кандидатуру, но все равно выдвигались в 2012 году в Координационный совет российской оппозиции. Стоит ли писателю заниматься политикой — вот сегодня, сейчас, при позднем Путине,— нужно ли это, вредно или полезно? Сейчас, когда страна воюет, когда есть политзаключенные, художник, который сторонится политики, он прав или нет? Возможен ли сегодня в России Солженицын образца семьдесят какого-нибудь года, который публично противостоит власти и не выглядит при этом пародийно? Готовы ли вы быть таким писателем?
Стоит ли писателю заниматься политикой — это каждый писатель решает самостоятельно, никакого общего рецепта нет. В стране всегда что-то происходит: воюем, спорим, убиваем, спасаем. Наше сегодняшнее государство категорически не хочет вмешательства граждан в решение и даже в обсуждение любых проблем. Это и есть его политика — отойдите, граждане, в сторону, разберемся без вас. Как в любом авторитарном государстве, вмешательство граждан и даже выражение их мнения нежелательно. И государство это постоянно демонстрирует. Иногда в мягкой форме, иногда в жесткой. Никакому государству никогда не нужен никакой Солженицын. Политику как сферу деятельности я не люблю.
Более того, я даже общественную работу не люблю, хотя трачу время на некоторую работу, которую можно назвать общественной. Пока жива была моя подруга, директор Библиотеки иностранной литературы Екатерина Юрьевна Гениева , я иногда ездила вместе с ней по программе, связанной — простите, но это так называлось — с «продвижением чтения», по большим и маленьким библиотекам нашей страны. Некоторые подруги, не писатели, занимаются эффективной общественной деятельностью — покойная Вера Миллионщикова, основавшая первый московский хоспис, ее дочь Нюта Федермессер, которая продолжает эту работу, Наташа Дзядко, которая пятнадцать лет работает, чтобы улучшить хоть немного положение заключенных женщин и подростков, Чулпан Хаматова и Катя Гордеева, Лина Салтыкова, еще много прекрасных людей. Когда я могу быть им полезной, я не отказываюсь. Это мой максимум. Но на роль Солженицына никак не претендую. Кстати, именно Светлана Алексиевич в некотором смысле его наследница. Я частный человек, только обстоятельства таковы, что иногда я письма подписываю и на митинги иногда хожу. Стыдно совсем ничего не делать, а делать вид, что все в порядке.
В нашем отечестве далеко не все в порядке… но я не берусь «обустраивать Россию».
В целом, всё супер " Добавлено: 27. У вас чудесный канал,я совсем недавно на вашем канале, но теперь каждый вечер после работы смотрю его с большим удовольствием и мне очень нравится ваш формат. Меня зовут Анжелика,живу в сибирском городе Красноярске. Вашей большой и дружной семье,всем вашим подписчикам я желаю большого счастья,здоровья,мира и добра. Очень люблю смотреть ваши зарисовки и про дачу, и про отдых, и про моду. Вы и ваш супруг прекрасная пара, большие труженики.
Всеми этими деконструкциями буквально был нафарширован роман Улицкой «Даниэль Штайн, переводчик», собравший в нашей стране в своё время щедрую премиальную жатву. Можно сослаться на лабиринт личного мнения автора, поиски и заблуждения, свойственные любому человеку, в том числе и творческому. Но дело здесь не в этом, а в особой мете социализации, повязанной общим делом. Так было принято, так положено. Вот именно так, как рассуждают Акунин — Быков — Улицкая. Если хочешь вписаться в систему, то будь добр принять правила игры. Это будет и социальным лифтом, и путём к успеху.
Ту же литературу назвали индустрией и так её обустроили, так стандартизировали. Улицкая — не частный человек, а система, особый конвейер корпорации по выверту и отмене. Они всей душой с Украиной, потому что та продвинулась существенно вперёд в общем деле их проекта. И чем больше ада там, чем больше костров, смертей, факельных шествий, тем им милей, ведь это пламя, этот ужас воспринимают как очистительные. Чем качественнее всё будет выжжено вокруг, тем больше шансов установить на пустом месте нечто иное и никак не связанное с прежним. Та же Улицкая не только носитель совершенно определённых догм и обладатель специфической оптики, но она формировала здесь новый канон, утверждаясь, совершенно необоснованно, в ранге того самого классика. У неё появлялись последователи и ученики, тут же средствами массированного пиара и продвижения входившие в моду.
Они в том числе подвизались на ниве национальных вопросов с расчёсыванием реальных или мнимых травм и обид. Деколонизация и борьба с русскими колониализмом — это вообще сейчас магистральная тема, которая обладает эффектом ржавчины, разъедающей общество. Дальше приходили расчёсыватели личных травм, мало отличимые друг от друга, страдающие в отечественной огромности, несуразности и атмосфере «насилия», которая давит на них могильной плитой и не даёт раскрыться. Это целая грибница, которая разрослась здесь в предельно комфортных условиях. Эта грибница стремилась к монопольной власти во всех сферах, и особенно духовных, где глушила всё живое, выдворяя любое инакомыслие на маргинальную периферию. Все для того, чтобы кардинально изменить человека, чтобы он мать свою не узнал и родных не помнил.
Кто эта прекрасная незнакомка - нам не догадаться. На этот счет Людмила Евгеньевна особо не распространялась. В третьем браке она обрела счастье со «скульптором» Красулиным.
Что называется, нашли друг друга. Андрей Николаевич известен любовью к пиломатериалам. Главная его муза - табуретка, которую он пишет во всех ракурсах. Борьба с чумой Улицкая крайне надменно относится к коллегам по цеху и не прощает им успеха. Исключение - разве что пресловутая авторша открывающей глаза Зулейхи Гузель Яхина, которую Людмила Евгеньевна не просто агрессивно пиарит в каждом интервью, но и пролоббировала в издательство. Хотя других молодых авторов не жалует. С годами пошатнулся и тщательно создаваемый самой Людмилой Евгеньевной собственный образ человека невероятной честности. Наталья Рапопорт, проживающая в США, уличила «великую писательницу» в краже произведения про вспышку чумы в Москве в 1939 году. В 2020-м, желая хайпануть на громкой теме коронавируса, Улицкая вытащила и опубликовала старый сценарий, на что немедленно откликнулась Наталья, заметив, что ее отец принимал непосредственное участие в борьбе с чумой.
Именно Рапопорт и была автором идеи сценария. Она предоставила Улицкой все материалы, а в 80-х обе дамы вместе его писали. Однако фильм не вышел из-за обоюдной ссоры. Наталья представила более чем убедительные доказательства своей причастности к произведению. Что же Улицкая? Вместо того чтобы извиниться, она снова накрылась белым пальто поверх черной шанельки, замаскировав корысть заботой о нас грешных. Жизнь на разломе Поливая Россиюшку-матушку и ее «отсталый народ», Людмила Евгеньевна покидать страну не стремилась. Человеку на старости лет трудно менять локации, к тому же даже критиканам понятно, что у нас-то жить получше, чем в Европе. Но ирония в том, что каждый получает свое.
В прошлом году Улицкая с мужем-художником оказалась в Германии. Как жаловалась сама, вывез старший сын, практически насильно. Людмила Евгеньевна не раз замечала, что живет с ощущением границы. На заре ее творчества граница была метафорической: в ведущие литераторы ее вывел слом эпох. На закате существования граница обозначилась четче. Ее немецкая квартирка расположена на месте разрушенной Берлинской стены.
Людмила Улицкая
Улицкая не подозревая о том, что разговор с ней ведут знаменитые российские пранкеры Фото: Иван МАКЕЕВ А еще Киев и его спецслужбы, по ее словам, "имеют право" на убийства неугодных российских журналистов и прочих "пропагандистов". Нет, она, конечно, не приветствует сама по себе этих методов, но "у вас есть на это право". Даже два раза повторила, если кто сомневался после первого. Да и о чем там говорить, если тот же Захар Прилепин для нее "и вовсе не человек". И про Дарью Дугину говорить не стоит, хоть она и была "молодая девушка", но просто такая "жертва идеи". Не больше. Потрясающая, конечно, эталонная мразь.
Говорят, что мудрость приходит с возрастом, но тут старость явно пришла одна. В ее версии истории Москва отделилась от Киевского княжества, а теперь пришла пора и Киеву обособиться от Москвы. Объединившись внутри себя на основе мовы и отказавшись от русского языка и всего русского, чтобы "найти свое место в европейском обществе", став самостоятельным и независимым государством. А еще она очень симпатизирует Зеленскому и надеется, что тот справится с коррупцией, а американцы не бросят Киев.
Мардан: - А у вас внутри хотя бы маленький революционер есть, который хочет изменить действительность, настоящее и будущее? Вы ведь довольно часто и много комментируете какие-то происходящие политические события, не стесняетесь своего взгляда. Улицкая: - Когда мне задают прямые вопросы, я на них честно отвечаю, безусловно, я никогда не вру. Есть многие вопросы, на которые я не могу ответить. Тогда я так же честно говорю: «Я не знаю». Я думаю, что те наиболее острые вопросы, которые связаны с политикой, с социальной жизнью, на самом деле честно и искренне — не самое для меня важное. Я все-таки человек локального пространства. И я предполагаю, что каждый человек живет в том мире, который он сам себе выстроил. Мы все живем в разных мирах. Бабушка, которая выходит каждый день у меня под окном кормить кошек, ее мир очень мало похож на мой мир, но, тем не менее, он абсолютно достоин уважения. Потому что я вижу, как она уже еле-еле ходит и, тем не менее, каждый день со своей этой мисочкой для кошек выходит. Это пространство каждого человека. Каждый человек имеет право выстраивать себе тот мир, который ему нравится. Из моего мира кое-что вычеркнуто. Есть вещи, которыми я не занимаюсь, не интересуюсь. Один какой-то очень проницательный критик мне как-то сказал: «А у вас нет отрицательных героев, у вас все люди хорошие». Я должна вам сказать, что меня отрицательные герои, в общем-то, не интересуют, я злодеев, во-первых, мало встречала, а может быть, вообще не встречала… С. Мардан: - Людмила Евгеньевна, сейчас будет несколько вопросов. Хочу, чтобы вы успели на все ответить. Улицкая: - Трудный. Для меня он был чрезвычайно трудным. Я думаю, что он был для многих людей трудным. И кроме того, он еще в некотором смысле оказался годом подготовки. Потому что то, что нас ждет, мы не знаем. Собственно, мы никогда не знаем нашего будущего, но именно в 2020 году мы все дружно поняли, что мы ничего не знаем о нашем будущем. Что непонятного и неизвестного гораздо больше, чем хотелось бы. Мардан: - В вашей личной жизни какое главное событие в этом году произошло? Или, может быть, еще не произошло? Улицкая: - Вы знаете, в минувшем году мой внук поступил в очень хороший университет. И я очень рада за него. Это такое приятнейшее событие семейное. Мардан: - Надеюсь, он учится не на удаленке? Улицкая: - Он учится на удаленке. Мардан: - Как литератор, скажите, какое главное слово в этом году, которое могло бы его описать? За исключением «коронавируса». Улицкая: - К сожалению, оно и есть главное слово. С этим бороться нельзя и бессмысленно с этим бороться. Но я думаю, что, поскольку, действительно, это главное слово, то я думаю, что мы все должны подтянуться под тот уровень задач, которые перед нами стоят. Побольше об этом узнать. Понять, что это за заболевание, что такое иммунитет. Еак себя правильно вести. Как защитить себя и окружающих. Я думаю, что нам не надо уходить от этого неприятного слова, неприятного события. Относиться к нему сознательно, осознанно — я люблю очень это слово. Понимая все опасности, которые нам грозят, и пытаясь выйти достойно из такой общемировой ситуации. Думаю, что это главная задача всех. Мардан: - «Человек года» - это номинация, которую всякие журналы любят придумывать. Есть ли такой человек, который лично вас, писателя Улицкую, восхитил, напугал, взбесил? То, что заняло ваше сознание и не отпускало? Улицкая: - Боюсь, что это вопрос, который потребовал бы от меня больше чем одной минуты размышления. Но есть одно качество моей жизни. Дело в том, что я живу с замечательным художником. Мой муж — человек, который меня не перестает радовать и удивлять. И поэтому мне не надо далеко ходить. Потому что я, может быть, больше завишу от него, чем от какого бы то ни было иного человека на свете. И нет человека, который бы мне больше давал, чем он. Поэтому мне далеко бегать не надо. Мардан: - Это очень патриархально, просто великолепно прозвучало. Улицкая: - Что поделаешь. Андрей Красулин — он, действительно, тот человек, который не перестает меня удивлять, восхищать и очень много мне дает. Мардан: - Назовите книги, которые вы бы советовали прочесть? То, что вы прочитали в этом году. Улицкая: - У меня такое чтение своеобразное. Дело в том, что я читаю довольно много литературы научно-популярной. Несколько книг в этом году хороших я прочитала научпоповских. Сейчас вылетела фамилия автора, женщины, которая эту книжку писала. Под рукой нет сейчас. Кроме того, я в этом году с большим удовольствием, то есть не с удовольствием, а с большим напряжением и с интересом перечитывала довольно долго «Фауста», который оказался гораздо объемнее, чем тот элементарный сюжет, который всем нам известен в сокращенном варианте. Надо сказать, что возвращаюсь потихонечку к классике. Современную литературу почти не читаю. Мардан: - А за литературными премиями следите из любопытства? Улицкая: - В этом году, я знаю, по-моему, Иличевский получил. Мардан: - Там был скандал. Дали Иличевскому. Улицкая: - Я читала его книжку, она мне очень понравилась. Так что я в скандале этом не участвую. Мардан: - Напишем, что Людмила Улицкая рекомендует книжку Иличевского. Улицкая: - Я эту прочитала. И не одну его книжку. Он мне очень нравится. Мардан: - А кино смотрите? Улицкая: - Позавчера посмотрела фильм «Человек из Подольска». Режиссер Серзин. Один из учеников Сокурова. Александр Николаевич Сокуров уже несколько лет преподает молодым режиссерам. Это уже второй фильм этих ребят, который я видела. Фильм замечательный. Мне показался он очень интересным. И по языку, и по мысли, и по уверенности руки. Потому что этот фильм очень трудно назвать дебютным, настолько он профессионально сделан. Просто безошибочно. И потом, он про нашу жизнь. Это не вымыслы и не про то, как красиво живут богатые люди. Совсем про другое. Вот это буквально последний фильм, который мы посмотрели. Конечно, по интернету. Мардан: - Когда откроют границы, куда поедете?
Некоторые оценили, что такое личная свобода. Когда вроде бы и охранника у тебя под дверью нет, а ты заперт в четырех стенах. Цифровой концлагерь существует или нет? Он нам грозит или нет? Улицкая: - Как бы мы к этому ни относились, но мы все к этому двигаемся. По-видимому, это какой-то цивилизационный момент, общий для всех стран. Причем чем более страна развита, тем ближе она к тому, что вы условно называете цифровым концлагерем. В принципе, это система слежения за гражданами. Причем, что самое забавное, это самое слежение имеет в большой степени экономический смысл, а далеко не идеологический или политический. Я думаю, что гораздо больше интересует сегодня тех, кто наши данные просматривает, что мы хотим купить, чего мы не хотим купить, куда мы хотим поехать, на что мы хотим потратить деньги, на что не хотим потратить деньги. Время, когда идеология диктовала главные законы существования, по-моему, от нас отдалилось. Сегодня мы немножко из этого выходим. По крайней мере, мне так кажется. Мардан: - Вы думаете, мир идеологии уже не вернется? Улицкая: - К вашему второму вопросу. Чем будет фундаментальнее образование, чем будут лучше учителя, чем будет самостоятельней молодежь, тем труднее будет охомутать всех. Охомутать во всех отношениях. И в отношении интеллектуальном — тоже. Все-таки я прожила значительную часть жизни в советской стране, в советское время, с собраниями. Правда, партсобрания меня не касались, но были профсоюзные собрания. Это смехотворная, унизительная, кошмарная пародия на демократию, мы ее все прошли и очень хорошо знаем. И очень бы не хотелось к этому возвращаться. И я надеюсь, что именно образование и знание истории будут гарантией того, что мы к этому не вернемся. Так хотелось бы. Мардан: - Посмотрите, Соединенные Штаты к этому возвращаются просто на глазах. Они сносят памятники, они буквально переписывают историю, они отвергают имена людей, на которых эта страна и вообще западная демократия была построена. Я не то чтобы даже полемизирую с вами, а просто я вижу там реальную угрозу, которая буквально стоит на пороге. Но она у нас своя, а у нас просто опыт немножко другой. Вот эта левая идеология может в Россию проникнуть? Улицкая: - Дело в том, что я-то считаю, что вот сама эта пара, эти термины — левая, правая, - они сегодня дико устарели. Сегодня какие должны быть измерения? По части сноса памятников мы сто очков можем дать любой Америке. И это, прежде всего, торжество малообразованных людей. Это неуважение к истории. Это незнание истории. Поэтому я думаю, что это, скорее, свидетельство цивилизационного некоторого падения. Думаю, что сто лет тому назад государства были пообразованнее. И государственные машины были покультурнее. Потому что то, что сегодня мы видим во власти, те, кто ее реализуют, те, кто ее выстраивают, те, кто придумывают законы, это на самом деле люди очень низкого образовательного и интеллектуального уровня. И это, надо сказать, во всем мире так. Это не исключительно российская ситуация. Это какой-то общемировой тренд. Почему — не знаю. Но такое впечатление, что и итальянское правительство несоизмеримо с предшествующими руководителями страны. И во многих странах я отмечаю какое-то падение культурного уровня руководителей. Мардан: - А в чем может быть причина? Может быть, общая демократизация, исчезновение аристократии духа как таковой? Улицкая: - Да, да. Я тоже об этом думаю. Это отрицательные стороны демократии. Потому что демократия, конечно, хороша, но у нее есть свои болезни. И главная болезнь демократии в том, что она легко превращается в то, что называлось в античном мире — охлократия, то есть власть толпы. Не граждан, потому что все-таки изначально демократия — это была довольно узкая структура. Потому что граждан в стране было гораздо меньше, чем жителей. Далеко не все жители страны имели статус гражданина. Надо было этот статус еще получить. Об этом часто забывают. Потому что греческая демократия — это совсем не то, что стали понимать под демократией в начале ХХ века. Мардан: - У вас, в отличие от абсолютного большинства ваших коллег по писательскому цеху, блистательное настоящее образование. Вы закончили биологический факультет. Вы биолог-генетик. Я хорошо знаю ваши биографию. Большинство наших слушателей знает, что вы работали по профессии, потом у вас был перерыв. И потом вы ушли в писательство. Тем не менее, и диплом, и знания у вас есть, они никуда не денутся. А молодежь сейчас не стремится к знаниям. Знания девальвированы. По-моему, от этой пресловутой удаленки мало кто страдает. Знания остаются ценностью? Или это тоже осталось в ХХ веке? Улицкая: - Это безумно важный, сложный, интересный вопрос. Дело в том, что удаленка — это наше будущее. Потому что я думаю, что вот этот опыт, который сейчас проходит все человечество, обучение через компьютер, через посредничество техническое, он никуда не уйдет. Это делает образование гораздо более доступным и гораздо более дешевым. Потому что одно дело, когда человек поступает в институт, родители его готовят, он ходит на курсы подготовки, он платит иногда репетиторам. Это грандиозная история. И совершенно другое дело, когда человек просто нажимает клик на компьютере и в принципе может получить прекрасное образование. Я сегодня слушала лекцию искусствоведа Доронченкова. Просто блестяще. Это абсолютно открытый океан знаний. И это мы не можем забывать. Это — великое достижение нашего времени. Теперь возвращаясь к теме учительства, которое безумно важно. Эта платоновская академия, эти размышления и беседы с учителем — это огромное счастье. К счастью, в моей жизни было несколько таких изумительных учителей, которых я помню, которым я благодарна по сей день. Генетику человека в университете, когда я там училась, это был первый год, когда лысенковская кафедра сменилась классической генетикой, и генетику человека преподавал Владимир Павлович Эфроимсон. Большой настоящий ученый. Это была генетика человека, совершенно основанная не на лысенковских принципах, а на подлинной генетике. И это было потрясающе интересно. И вот эта фигура учителя бесконечно важна. И вот эта ситуация обучения через компьютер, с одной стороны, конечно, не хороша, а с другой стороны, ты можешь включить и послушать лекцию первоклассного учителя, до которого живьем не добежишь. Он может быть в другой стране, в другом пространстве. Более того, его может уже не быть не свете. Поэтому очень меняется система образования. Это хваленые первые немецкие университеты, где училась вся русская элита культурная. Это был Геттинген и несколько классических университетов. Сегодня это меняется.
Даже два раза повторила, если кто сомневался после первого. Да и о чем там говорить, если тот же Захар Прилепин для нее "и вовсе не человек". И про Дарью Дугину говорить не стоит, хоть она и была "молодая девушка", но просто такая "жертва идеи". Не больше. Потрясающая, конечно, эталонная мразь. Говорят, что мудрость приходит с возрастом, но тут старость явно пришла одна. В ее версии истории Москва отделилась от Киевского княжества, а теперь пришла пора и Киеву обособиться от Москвы. Объединившись внутри себя на основе мовы и отказавшись от русского языка и всего русского, чтобы "найти свое место в европейском обществе", став самостоятельным и независимым государством. А еще она очень симпатизирует Зеленскому и надеется, что тот справится с коррупцией, а американцы не бросят Киев. И сама, по мере возможности, старается помогать Украине, чем может. Призналась, что все ее гонорары идут на Украину читай — в ВСУ , в том числе, и от продаж ее книг в России, которые продолжают!
Провокатор со стажем Улицкая снова «не ожидала» российской реакции
Главные новости о персоне Людмила Улицкая на Будьте в курсе последних новостей: «Это преступление»: конгресс интеллигенции выступил против участия российских войск в охваченном протестами Казахстане. Другие интервью Людмилы Улицкой. Писательница Людмила Улицкая, находясь в Италии, в интервью каналу «112 Украина» заявила, что Россия, как и другие страны. Единственным мотивом добровольно участвовать в спецоперации могло стать отсутствие работы, заявила писательница Людмила Улицкая.