афиша выступлений известного пианиста в текущем сезоне.
Номинировали на «Грэмми»: кто такой пианист Даниил Трифонов и за что его так любят на Западе
В биографии Даниила Трифонова, как говорит его мама, на личную жизнь совсем нет времени. 5 марта российскому пианисту и композитору Даниилу Трифонову исполняется 30 лет. Один из самых известных и востребованных пианистов в мире Даниил Трифонов сегодня празднует 30-летие.
Трифонов, Даниил Олегович
Пианист Даниил Трифонов считает, что критика должна быть главным локомотивом движения артиста. Пианист и композитор Даниил Трифонов родился в Нижнем Новгороде в 1991 году. афиша выступлений известного пианиста в текущем сезоне. Среди участников пианист Даниил Трифонов, чья карьера молниеносно взлетела благодаря победе на XIV конкурсе Чайковского (музыкант стал обладателем Гран-при).
Биография Трифонова Даниила Олеговича
В 2017 году Даниилу Трифонову была вручена одна из самых значимых премий в области музыкального исполнительства — Herbert von Karajan Music Prize. В первые дни спецоперации Даниил Трифонов опубликовал заявление о том, что «каждая война — это трагедия». Американская сторона упрекает пианиста, живущего в последние годы в США, за нежелание публично осудить действия политического режима в России. Патроны Harriman-Jewell Series уверены, что организация должна потребовать у артиста разъяснений, в противном случае отменить концерт.
Нас сблизили наши несчастья.
Моя мать, певица Большого театра Нина Нелина умерла в 1966 году. А она потеряла всю семью во время сталинского террора. Мы нашли друг в друге то, чего нам обеим не хватало. Я стала для нее почти внучкой, а она для меня - почти мамой и бабушкой в одном лице.
Я не могла обращаться к ней по имени отчеству - Клавдия Михайловна. Не могла называть ее бабушкой, поскольку мы не были родственниками. Так она стала для меня Клавочкой. От нее я часто слышала народную мудрость : «Кто сироту или вдову обидит, того Бог накажет».
В 1930е годы их сослали в лагерь как жен «врагов народа». В лагере Клава возглавляла пошивочный цех, помогая перешивать вещи всем, кто в этом нуждался. В том числе, моей бабушке Жене. С тех пор началась их дружба, которая позднее распространилась и на меня.
До сих пор помню сцену, когда я впервые увидела ее в своем доме на 2-й Песчаной улице. Это произошло вскоре после смерти мамы. Мне было 14 лет. В декабре 1966 года мы ездили с отцом в Болгарию, откуда я вернулась влюбленная в его друга - журналиста Вырбана: красивого, высокого, седого, с голубыми глазами.
В такой момент безнадежной влюбленности я вернулась из школы домой и застала там пожилую, крупную женщину в очках. Она сидела за кухонным столом и курила папиросы «Беломор». Видимо, в тот момент я так остро нуждалась в советчике и собеседнике, что сразу поведала ей о своей любви. Она внимательно меня выслушала, но потом вдруг громко расхохоталась басом.
Подобная реакция на мою любовь, которая казалась вполне серьезной, меня озадачила. Я удивленно на нее посмотрела. Что смешного? Но ее смех был настолько искренним и добродушным, что я к ней сразу расположилась.
Тангян К. Красная Пахра, 1976 год Когда я спрашивала Клавочку, что ей запомнилось из наших первых встреч, она говорила про мой поход в театр с подругой Ирой Гинзбург. Отец уехал в командировку и попросил Клаву несколько дней побыть со мной. Однажды вечером я пошла в театр, откуда вернулась расстроенная, заперлась в ванной и там плакала.
Клаве стало меня жалко: она подумала, что это из-за смерти мамы. Потом выяснилось, что причина моего горя состояла в ином: в театре моя подруга все время болтала с другой девочкой, а на меня - ноль внимания. Когда отец вернулся домой, Клавочка рассказала ему о происшедшем. Эту историю, как и многие другие, взятые из собственной жизни или рассказанные разными людьми, Юрий Трифонов вставил позже в одну из своих «московских» повестей [«Другая жизнь»]: Иринка пришла около двенадцати, мрачная, ни слова не говоря, пробежала в свою комнату, ужинать отказалась: «Болит голова!
Захлестнуло жалостью. Обнимала дочь, гладила, успокаивала и сама едва сдерживалась. А затихнув, Иринка рассказала неожиданное: Даша, оказывается, пригласила в театр еще одну девочку и весь вечер разговаривала с нею, а не с Иринкой. В антракте гуляли под руку вдвоем, а Иринка была как посторонняя.
И шептались о чем-то секретно. Иринка так огорчилась, что после театра убежала не попрощавшись. Ольга Васильевна была поражена. Ведь так любила отца!
А страдает из-за дрянной девчонки, притворщицы. Когда мы с Клавой подружились, она в схожих ситуациях говорила мне: «Пусть это будет последним несчастьем в твоей жизни! Эти годы я провела в лагере в тяжелых условиях». После таких слов я начинала по-другому смотреть на свои неурядицы.
Все казалось незначительным по сравнению с тем, что перенесла она - долгие годы в лагере, потерю близких. Единственное, чему я не смогла у нее научиться, это относиться к своим переживаниям легко. Только она могла так сказать: «За восемь лет, которые я провела в лагере, ко мне все хорошо относились». Или: «В лагере я встретила много хороших людей ».
Как выяснилось позже, Клавочка появилась в нашем доме по просьбе моей бабушки Жени. Первое время после смерти мамы отец был угнетен, не мог работать, не мог ни на чем сосредоточиться. Бабушка Женя была обеспокоена состоянием сына. Сама она была занята воспитанием внуков, детей дочери Татьяны.
Жила с ними постоянно в Москве и летом на даче в Серебряном Бору. Недостроенный дом на Красной Пахре был куплен моими родителями в 1964 году. Мама приложила много сил, чтобы его достроить. У нас появился просторный дом с террасой.
Перед террасой мама разбила сад: посадила грядки с клубникой, по бокам высадила кусты со смородиной. Но воспользоваться своими трудами и пожить в этом раю она не успела. Благоустроив нашу жизнь, мама умерла. Вышло буквально так, как гласит пословица: «Дом построил - смерть пришла».
Отец был глубоко подавлен ее смертью [«В грибную осень»]: Только нет, нет, нет. Нет ни в ванной, ни в прихожей. Нет на даче. Там темные комнаты, все закрыто, на этой проклятой даче, по деревянному крыльцу льет дождь.
Нет нигде. Нигде, нигде. Он не мог оставаться на даче один, хотя иногда приезжал туда встретиться с друзьями. Рядом через забор жил его старый друг - детский писатель Иосиф Дик, который любил выпить и поухаживать за девушками.
Рассказывали, что отец начал с ним выпивать, иногда в окнах дачи мелькали женщины. Однако работа у него не шла, и поэтому он старался больше ездить в командировки [«Путешествие»]: Надо было уехать. Все равно куда, все равно как, самолетом, пароходом, на лошади, на самосвале - уехать немедленно. Но тут в нашу жизнь вошла Клавочка.
Она стала добрым хранителем нашей дачи. Жизнь чудесным образом вернулась в свое русло. У нас ежедневно в установленное время появились завтраки, обеды, ужины. Отец мог спокойно работать в своем кабинете на втором этаже.
К нему приходили гости, некоторые из них оставались ночевать. Они всегда находили в нашем доме уют и вкусное угощение. В свободное время Клава сидела на просторной веранде с окнами в сад и читала, шила или раскладывала пасьянс. Она все делала с удовольствием.
Как-то раз она сказала мне, что в жизни человека бывают периоды духовного подъема и вдохновения, когда его душа открывается и наполняется радостью. Такие периоды наступают во время влюбленности, после рождения ребенка. Короткие моменты счастья. Клавочка говорила, что, живя с нами, она впервые после ареста мужа, лагеря и гибели сына вновь испытала такое состояние.
Трифонов, К. Бабаева и О. Трифонова в замужестве Тангян , Красная Пахра, 1969 год. Клава восхищалась всем, что делал отец, которого она называла «Юрочкой», а в разговоре с другими «наш Юрочка».
Их сближала общая нелюбовь к Сталину и общая любовь к старой Москве. Они могли часами рассказывать друг другу о старых московских бульварах и переулках. У Трифонова в повестях появились «дерюгинские переулки» клавина девичья фамилия была Дерюгина. Она много рассказывала отцу о 30х годах.
Клавочка часто вспоминала в разговорах Сталина, но просила отца не упоминать его каждый раз в своих произведениях. Рассказывала мне: Юрочка вышел из своего кабинета совсем бледный. Я ему говорю: «Бросьте писать о 30-х годах. Хватит себя мучить».
А он отвечает: «Я не могу, не могу об этом не писать». Вот какой наш Юрочка! Время, которое отец провел на даче с Клавой, явилось для него очень плодотворным. Им были написаны «московские» повести, шла работа над романом о 37-м годе, часть которого стала потом «Домом на набережной» 1976 , а другая - посмертно изданным неоконченным романом «Исчезновение» 1988.
Была написана большая часть романа «Старик» 1978. Отец находился с Клавой на даче в то беспокойное лето 1972 года, когда Москва мучилась от дымной мглы. Описанием этой апокалиптической жары начинается повесть «Дом на набережной»: В один из нестерпимо жарких августовских дней 1972 года - Москва тем летом задыхалась от зноя и дымной мглы... Глебов заехал в мебельный магазин в новом районе, у черта на рогах, возле Коптевского рынка, и там случилась странная история.
Он встретил приятеля допотопных времен. И забыл, как его зовут. Это описание перекликается с мистическим началом другого «московского» романа - «Мастера и Маргариты» М. Тоже московская жара и неожиданная встреча, возымевшая роковые последствия.
В самом названии первой главы романа Булгакова уже звучало предостережение «Никогда не разговаривайте с неизвестными». И далее: «Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина... Запах гари проникал всюду, спастись было нельзя, обмелели озера, река обнажила камни, едва сочилась вода из кранов, птицы не пели; жизнь подошла к концу на этой планете, убиваемой солнцем. Они создавали тревожную и загадочную атмосферу, предваряя грядущие события и появление героев Трифонова: Глебова с его сомнительной моралью «Дом на набережной» и Павла Евграфовича «Старик» , пытавшегося разобраться в своем противоречивом революционном прошлом.
В то время, когда на Москву надвинулась дымная мгла и отец с Клавой были на даче, я находилась в Коктебеле. Но Клава и там продолжала меня опекать. У меня сохранилось ее письмо с Красной Пахры: Август, 1972 г. Олька, дорогая моя!
Сегодня получила твое письмо. Если бы ты знала, какая жарища в Москве: 30—33 градуса. Где-то под Каширой горит торф и лес. И дым не только над Пахрой, но и над Москвой.
Юра сегодня приехал, говорит, что всю ночь не спал. Вы с Ниной нос особенно не задирайте, а то останетесь при пиковом интересе. Я чувствую себя лучше. Скучновато только, что сердиться не на кого и ворчать тоже.
Видела вчера Сережу Дика. Возмужал, повзрослел, такой интересный. Дик не налюбуется им. Вот и все мои дела.
Завидую, что едите фрукты и больше ничему. Целую тебя и Нину. Желаю успеха в пляжных делах. Трифонов с матерью Е.
Лурье-Трифоновой, Красная Пахра, 1972. Отношение к людям у Клавы было избирательным. Например, она недолюбливала А. По ее мнению, тот держался «высокомерно и чванливо».
Приходил к Трифонову требовательно, отрывал от работы, требовал выпивку. А отец настолько его уважал, что все ему позволял. Это не нравилось Клавочке. Она рассказывала мне: Пришел однажды Твардовский, когда Юры не было дома.
И говорит: «Мы тут с Юрием Валентиновичем в прошлый раз не допили бутылку, и она в кабинете осталась. Сходите и поищите». Я ответила, что без Юрия Валентиновича не хожу в его кабинет. Пусть он сам сходит и возьмет.
Твардовский не постеснялся, поднялся наверх. Ходил, ходил, ничего не нашел, спустился. Другой раз Твардовский пришел, когда Юры опять не было дома, но была Евгения Абрамовна. Мы пошли провожать его до калитки.
Он так свысока посмотрел на Евгению Абрамовну и спросил: «Кто это? Один раз поэт пришел к нам в таком нетрезвом состоянии, что не удержался на ногах и просто рухнул у нас во дворе. Отца дома не было, а мы с Клавочкой были не в силах его поднять: он был крупным мужчиной. Тогда мы обратились за помощью к его супруге Марии Илларионовне.
Удивительное дело! Невысокая, скромная и малоразговорчивая женщина имела на него поразительное влияние. Как только Твардовский ее увидел, он без посторонней помощи встал и послушно пошел за ней к своему дому. Отец не раз повторял Клаве, что очень уважал Твардовского как поэта и испытывал к нему благодарность за публикацию в журнале «Новый мир» своего первого романа «Студенты» 1951.
Конечно, Клава тоже отдавала ему дань уважения как поэту и общественному деятелю. Она часто вспоминала его слова о том, что Хрущев - «государственный муж». Известно, какую роль сыграл Хрущев в реабилитации жертв сталинских репрессий. Ко второй жене отца Алле Павловне Пастуховой она относилась критически и говорила: «Алла не умеет любить.
Чтобы тебя любили, надо самой уметь любить». Я уже знала, что для Клавочки означало «умение любить». Это значило следовать за мужем, рисковать жизнью, не бояться опасностей, идти за него в лагерь. А Алла Павловна очень дорожила своей независимостью и работой редактора в Политиздате.
Она даже не съезжалась с отцом, а жила в своей квартире на метро «Аэропорт». С другой стороны, Клава могла расположиться к случайным знакомым. Например, она вступала в беседы с нашими рабочими, которые время от времени появлялись на даче. Так она говорила: -Николай, ну зачем ты пьешь?
Ты ведь хороший мастер , а так портишь свою жизнь. Жизнь Николая носила циклический характер: заработок - запой - безденежье - кража - тюрьма. Его все в своей жизни устраивало, и он искренне недоумевал: -То есть как? Зачем же работать, если не пить?
В мою жизнь Клава внесла равновесие, нарушаемое семейными конфликтами.
Данная группа является неофициальной. Все материалы, публикуемые под именем "Даниил Трифонов" - результат деятельности участников группы и не являются его прямыми публикациями.
Он выиграл I премию, золотую медаль, приз зрительских симпатий и приз за лучшее исполнение камерного концерта. Даниил Трифонов — первый победитель среди пианистов в истории этого престижнейшего конкурса, кому был вручён высший приз - Гран-при. Ранее в 2010 году Даниил Трифонов завоевал бронзовую медаль и специальный приз "За лучшее исполнение мазурок" на XVI Международном конкурсе пианистов им.
Шопена в Варшаве, им. Артура Рубинштейна в Тель-Авиве и им. Чайковского в Москве. Трифонов выступает на крупнейших сценах мира.
Даниил Трифонов - душа фортепиано
Российский пианист и композитор Даниил Трифонов. Российский пианист Даниил Трифонов завоевал премию «Грэмми» в номинации «Лучшее классическое инструментальное сольное исполнение». “Daniil Trifonov is an astonishing pianist.“.
Даниил Трифонов
Трифонов живет на два города — Нью-Йорк и Москву и точно не может сказать, в котором из них его дом. Заметим, что он приехал к нам в рамках Транссибирского арт-фестиваля, продолжение которого пройдет в Концертном зале 25 апреля. Фото Максима Самылкина и из открытых интернет-источников 0 отметок «Нравится».
Но вот, к примеру, за концерты Брамса пока не берусь.
Для вас не существует непреодолимых технических сложностей в музыке? Даниил Трифонов: Серьезно поработать пришлось над Тремя пьесами опус 11 Шенберга. Хотя любопытно, что как раз-таки Шенберг мне в целом показался вполне удобным, возможно, из-за того, что я много играл Скрябина.
Как выживаете в напряженном концертном графике? Даниил Трифонов: График насыщенный, но свободное время всегда находится. Даже если находятся пять минут, я стараюсь медитировать, чтобы восстановить энергию.
Мой папа увлекается китайской гимнастикой цигун. Я же пробовал разные виды медитации, которая помогает открыть некие каналы, по которым течет энергия, что может пригодиться во время выступления. От концерта к концерту силы из себя бесконечно черпать невозможно - силы нужно черпать извне.
Особенно это приятно делать на природе. На фестивале в Вербье или Аспене, где я бываю периодически и где потрясающая природа - горы, чистейший воздух, очень хорошо ходить в походы. Я совершаю многочасовые пешие прогулки.
Однажды прошел пятьдесят километров. Что вы сейчас читаете? Даниил Трифонов: Разное читаю.
Мне всегда нравились и Достоевский, и Толстой, и Уайльд. Но сейчас я читаю "По ком звонит колокол" Хемингуэя на английском. Мне интересно читать в подлиннике.
После шести лет пребывания в Америке мой английский позволяет сейчас свободно читать художественную литературу на языке оригинала.
В 2013 году подписал эксклюзивный контракт с Deutsche Grammophon. Уже первый диск на этом лэйбле — запись его выступления в Carnegie Hall, был номинирован на премию Grammy 2014 года. В 2013 году Трифонов был награждён премией итальянских критиков Franco Abbiati Prize как лучший солист. Диск "Rachmaninov Variations", записанный совместно с Филадельфийским оркестром был номинирован на премию Grammy 2015 года и награжден в 2016 - Edison Classical Music Award. В 2016 году Даниил получил еще две престижные британские награды в сфере классической музыки - от Королевского филармонического общества и Артист года от журнала Граммофон. Но это еще не все. Несколько дней назад российский пианист завоевал премию Grammy в номинации «Лучшее классическое инструментальное сольное исполнение».
Как, оглядываясь назад, оцениваете свое первое тридцатилетие жизни? Даниил Трифонов: Да меня особенно и не интересует, сколько мне лет. Ну, тридцать и тридцать. Планов много. Недавно записали в Германии и Америке баховскую программу для следующего диска. Собираюсь учить новый репертуар. Брамса начинаю изучать более подробно, потому что все откладывал его "на потом". Выучил его Третью сонату, Первый концерт, скоро доучу и Второй.
Как вам вообще живется в Америке? Даниил Трифонов: Я здесь учился много лет, с 19 лет, сразу после того, как закончил Гнесинку. Жил в Кливленде около шести лет, после чего переехал в Нью-Йорк. Сейчас уже довольно долго живу под Нью-Йорком. Все хорошо, если не считать, что сейчас все зависит от того, как будет развиваться ситуация с искусством после пандемии. В некоторых странах поддержали музыкантов.
Даниил Трифонов: биография и личная жизнь
У вас там на заднем плане слышны младенческие звуки. Уже пришли гости? Даниил Трифонов: Это мой сын Майлз, ему уже больше полугода. Так это и есть ваш главный подарок сезона! Даниил Трифонов: Да, вы правы. И, если бы была обычная концертная жизнь, как раньше, мне пришлось бы в связи с этим отменить много концертов. Хотя, конечно, не так много, как в итоге отменилось. Но точно пришлось бы разгрузить свой график. Сейчас большую часть времени я провожу дома.
И это помогло моей жене. За этот период я полюбил готовить, превратился в повара, и мне это очень нравится. В принципе, если "каюкнется" классическое искусство, хотя это шутка, потому что все будет хорошо, но если что - открою ресторан. Как, оглядываясь назад, оцениваете свое первое тридцатилетие жизни? Даниил Трифонов: Да меня особенно и не интересует, сколько мне лет.
Бабушка по матери, Татьяна Александровна, урожденная Словатинская, жившая долго и горячо, с 1879 года аж до 1957-го, была профессиональной революционеркой, хорошей знакомой Сталина: она отправляла ему посылки в ссылку. А Сталин ей писал: «Милая, милая, как мне вас отблагодарить?
Дед, Абрам Павлович Лурье, разнообразия ради меньшевик-подпольщик, а двоюродный брат - советский политический деятель А. Сольц, по «Исчезновению» - главный партийный арбитр. Родители тоже не подкачали. Валентин Андреевич Трифонов, отец писателя, был революционером до 1917-го родился он в 1888 году и успел «поучаствовать» , а после достиг «степеней известных» и стал председателем Военной коллегии Верховного суда СССР. Причем у нас нет данных, что он отказывался ходить в этой упряжке по отношению к тем, кого успели осудить и расстрелять еще до 1937 года, а ведь процессы шли косяком: Промпартия, дело Рютина, троцкисты, зиновьевцы, миллионы крестьян, а до этого еще и красный террор. Эти всадники были сговорчивыми ребятами, и Главному Жокею не надо было даже напрягаться. Мама Юры была, слава Богу, из другого карасса: всего-навсего инженер-экономист, Евгения Абрамовна Лурье.
Она дожила до 1975 года, увидела Юрины вещи в журналах и книгах и даже успела сама стать детской писательницей Е. Таюрина , впрочем, малоизвестной. Брат отца писателя был командармом. Евгений Андреевич тоже выведен в «Исчезновении». Он был конфликтен и неуживчив, все время боролся с «негодяями и мерзавцами», обывателями и рвачами, поэтому его то и дело смещали, лепили партийные выговоры и «прорабатывали». Брат Валя, «верховный судия», все время защищал своего старшего братца, а когда не получалось, они шли к Сольцу, и Сольц выручал. Впрочем, бунтовал Женя в рамках допустимого, иначе бы не дожил и до 1937-го.
У Жени был сын. Жора Георгий , впоследствии писатель-невозвращенец Михаил Демин, очень нетипичное явление для этой кавалерийской семьи. Он и есть тот самый Мишка из «Исчезновения», закадычный друг , с которым они с Юрой вечно дрались и шкодничали. Была у Юры еще и сестра Таня, Тинга, та самая Женька из «Исчезновения», плакса и ябеда, вечно съедавшая первой все лучшие сласти. Когда Юре было шесть лет, семья переехала в Дом на набережной. Счастливая номенклатурная жизнь: горячая вода, центральное отопление, консьерж от НКВД, лифт с бархатной скамеечкой, спецпайки и спецраспределители. У Юры было счастливоедетство: велосипед, теннис, Серебряный бор, спецдача, купания, шумные именины с собственным мороженым, шоколадные вафли в форме раковин.
Хорошая школа , хорошие товарищи из того же Дома. А здесь мы пойдем прямо по канве «Дома на набережной»: вундеркинд-сочинитель Антон , бедный и завистливый плебей из барака Глебов , сынок крупного начальника Шулепа , тургеневская девочка, «осьминожица» Соня ; парк, розыгрыши, мечты о будущем, гербарий. Но от Дома на набережной слишком близко до Лобного места. Мать взяли в 1938-м, из Дома выселили в 1939-м, до войны оставалось два года, а школу он закончил уже в войну, в Ташкенте. Слава Богу, не попал на фронт и не сгинул, как Мур Георгий, несчастный сын несчастной Марины Цветаевой. Но «сына врага народа» не брал ни один вуз, ему пришлось работать ради рабочей карточки и хорошей зарплаты на авиационном заводе - диспетчером и слесарем. Потом удалось устроиться редактором заводской многотиражки.
Рабочий стаж палочка-выручалочка для троечников и отличников-нелегалов был набран, и Юрий Трифонов поступил в Литературный институт им. Горького, который и окончил в 1949-м. Первые новеллы, еще слабые, он посылал в лагерь матери. Она одобряла… В 1950-м выходит роман «Студенты», в 1951-м за него выписали Сталинскую премию третьей степени. Роман убогий, но по тем временам свеженький, непосредственный, психологичный, хотя есть неприятный, в духе «директивных документов», сквозной диалог правоверного профессора и профессора-«космополита». В 1952 году Юрию Трифонову повезло попасть в командировку в Каракумы. Этого хватило надолго.
Экзотика, Туркмения, нравы. Он вырабатывал стиль, набивал руку, люди сами сбегались в рассказы. Ничто земное не было ему чуждо, но он укрывался в пустынной экзотике, как в скорлупе. Бремя страстей человеческих Укрываться было легко и в спортивную тематику. У Трифонова получались классные рассказы о спортсменах. А в 1955-м был реабилитирован отец. До ХХ съезда, в первых рядах, именно в силу своей правоверности.
Писатель сам знал цену этой макулатуре, «Студентам» и «Утолению жажды». Это был пароль, чтобы дали спокойно жить на советской территории. И он жил. Женился в 1949-м на красавице, оперной диве и колоратурном сопрано Неле Нюренберг, дочери известного художника Амшея Нюренберга. В 1951-м у них родилась дочь Ольга, сейчас она живет в Дюссельдорфе. Но всадники Апокалипсиса и Революции впрочем, это одно являлись Трифонову по ночам, и в 1965-м он пишет свой акт реабилитации отца - документальную повесть «Отблеск костра». Да, к покаянию в стиле Тенгиза Абуладзе, к выбрасыванию на свалку трупа отца, он был явно не готов.
Повесть - апологетика кровавых событий на Дону и, значит, расказачивания. Здесь нет середины и полутонов. Если был прав Трифонов-старший, если был прав его брат-командарм, значит, неправы братья Мелеховы, расстрелянные Петро и Гришкин тесть. Жалкая оттепель кончалась, а ведь в повести есть и 1937 год, и она еле успела пролезть в цензурную щель. Но вещь вышла слабой. Все бремя человеческих и революционных страстей Трифонова уместилось в роман «Нетерпение». Это уже большая литература, и не какой-то отблеск, а просто вулкан, лава, извержение.
Могло ли у Юрия Трифонова хватить сил на исторический ревизионизм, на понимание того, что народовольцы были неправы, что они были убийцы, что именно с них начались и красный террор, и 1937 год, и Юрино горькое отрочество? Могло хватить сил, хватило бы и ума. Но он не захотел это отдать. Мир был подл, прозаичен, все бились за лишние метры, лишние рубли, все ходили по стеночке, и московский муравей Юрий Трифонов вместе с ними. И ему казалось, что лихие народовольцы, которые отказывались от всех земных благ и клали жизнь на алтарь отечества - герои и образец для подражания. А то, что народовольческие буревестники высидели сталинских соколов - это оставалось за кадром. И ведь получилось!
Неверно, недостоверно, вредно. Но более чем талантливо. Заклятие революционеров всех времен, от якобинцев до большевиков. Заклятие и проклятие. Но наше интеллигентское нутро не может признать правоту жандармов и палачей, которые были на службе у достойного царя и достойного министра. Словом, одни достойные люди ошибочно убили другого достойного человека, а он отправлял на эшафот их, и все вместе они убили страну и наше будущее. Неистовство Трифонова и его героев - как та цитата про теоремы и декреты из Павла Антокольского.
И Борис Пастернак не остался равнодушен к этой магии. Его поэма - просто эпиграф к «Нетерпению». А сентябрьская ночь задыхается тайною клада, и Степану Халтурину спать не дает динамит». Ну что здесь может сказать честный буржуазный либерал? Летописец тонущих подводников Но надо было жить, и Трифонов жил, даже неплохо. Без роскоши, да к ней «сын врага народа» и привыкнуть не успел. По крайней мере жен он менял, хоть и не видел в них богинь.
А туфельки были старенькие, пальтишки - легкие и руки - натруженные: ведь писатель мало зарабатывал, не выбивал путевки, публикации, гонорары. Был аскетом и бессребреником. Второй раз он женился в 1968 году, на коллеге, редакторе серии «Пламенные революционеры» Алле Павловне Пастуховой. Она приучила его хозяйничать: покупать хлеб, носить в прачечную грязное белье, бегать за кефиром. Бедный писатель даже на свидания ходил с грязным бельем. А на свидания он ходил к третьей жене, самой преданной, самой верной, самой непритязательной, к Ольге Романовне Мирошниченко, писательнице ее творчество, правда, муж не ставил ни во что. Их любовь началась в 1975 году, в 1979-м Ольга родила сына Валю названного в честь деда , и они поженились.
Оба, страдая и мучаясь, разрушили свои семьи, но все-таки соединились. Ольга сняла с писателя все заботы - он больше за кефиром не ходил. Деньги он раздавал, даже последние. Зашла как-то родственница, она хотела ехать на виноградники в Испанию, зарабатывать на джинсы и еще кое-что сыну и мужу. Трифонов и отдал ей первую заработанную за перевод в Германии валюту. Ольга не возроптала, она не роптала никогда, она служила своему кумиру - русскому классику. А Трифонов начинает писать об униженных и оскорбленных ХХ века: о служивой советской интеллигенции, чья маленькая жизнь была навеки переехана «черным вороном».
Он писал и о себе, но ему дано было выплеснуть свою тоску, свое унижение на страницы книг: бесспорный шедевр «Обмен», «Предварительные итоги» 1970 , «Долгое прощание» 1971 и «Другая жизнь» 1975. В 1976-м выходит великий «Дом на набережной» да благословит Бог Сергея Баруздина, редактора «Дружбы народов». Разоблачительное «Исчезновение» выйдет уже под новую оттепель, посмертно, в 1987 году. Покатились в сборники и четыре жемчужины, четыре гениальных рассказа 1960-х годов: «В грибную осень», «Был летний полдень», «Вера и Зойка», «Голубиная гибель». Юрий Трифонов заступался за « Новый мир » и за Твардовского, который всегда его печатал. Не помогло. Генрих Белль предложил его кандидатуру Нобелевскому комитету о, этот наш добрый гений Белль!
Ничего не успели. Писатель умер в 1981 году. Рак почки. Лопаткин сделал операцию прекрасно, но образовался тромб. А средства предотвратить это были только на Западе. Издатели из-за бугра и друзья оттуда же давали деньги, можно было оперировать там, но не дали иностранного паспорта. Предпочли похоронить на Кунцевском кладбище.
А вдруг останется, как родственник, Миша Демин? Боялись бунта на похоронах, но бунта, как всегда, не было. Шедевры Трифонова очень страшны, страшно ничтожество героев, весь этот мизер! Высеченный коллегами Ганчук, который сам сек за инакомыслие, и спившийся кладбищенский сторож Шулепа, и безумная Соня. Герои «Обмена», готовые заложить душу за лишнюю комнату. Хотя они далеко не так преступны, как честные фанатики «Нетерпения». Герой «Голубиной гибели», чьего соседа, тихого библиотекаря, увозят ночью, а жену, дочку Маришку и бабушку выселяют на окраину города.
И такова эта жизнь, что управдом Брыкин, застращав героя - тихого пенсионера, вынуждает его убить лично любимых голубей. И Верка, и Зойка из одноименного рассказа, правнучки Акакия Акакиевича, даже о шинели не смеют мечтать. И у Нади и ее мужа Володи из «Грибной осени» нет уже сил ходить в театры и на концерты: работа, дети, однокомнатная квартира они с двумя мальчишками в комнате, мать - на кухне, больше негде спать. А Ольга Робертовна из Риги в «Летнем полдне», отсидев срок вместо мужа-революционера муж умер, сын застрелился , все вынесла, как ломовая лошадь, и не возроптала. Мы бредим от удушья. Спасите наши души! Спешите к нам!
Услышьте нас на суше - наш SOS все глуше, глуше. И ужас режет души напополам». Суши не было. Юрий Трифонов передал в эфир последние позывные лодки с советской интеллигенцией. Лодка утонула. Дочь писателя, моя троюродная сестра, Ольга Тангян в девичестве Трифонова , ныне живущая в Дюссельдорфе Германия , написала очерк «Друг семьи Трифоновых». В центре повествования - судьба Клавдии Михайловны Бабаевой 1901—1989 , друга матери Трифонова по Акмолинскому лагерю.
Она опекала семью писателя после смерти его жены Нины Нелиной в 1966 году. Очерк сопровождается неизданными записями Бабаевой о жизни в лагере, написанными в 1975 году по просьбе Юрия Трифонова для его работы. Третья бабушка Почему я называла ее Клавочкой? Она ведь годилась мне в бабушки. Так и было, она была моей бабушкой, третьей по счету. Нас сблизили наши несчастья. Моя мать, певица Большого театра Нина Нелина умерла в 1966 году.
А она потеряла всю семью во время сталинского террора. Мы нашли друг в друге то, чего нам обеим не хватало. Я стала для нее почти внучкой, а она для меня - почти мамой и бабушкой в одном лице. Я не могла обращаться к ней по имени отчеству - Клавдия Михайловна. Не могла называть ее бабушкой, поскольку мы не были родственниками. Так она стала для меня Клавочкой. От нее я часто слышала народную мудрость : «Кто сироту или вдову обидит, того Бог накажет».
В 1930е годы их сослали в лагерь как жен «врагов народа». В лагере Клава возглавляла пошивочный цех, помогая перешивать вещи всем, кто в этом нуждался. В том числе, моей бабушке Жене. С тех пор началась их дружба, которая позднее распространилась и на меня. До сих пор помню сцену, когда я впервые увидела ее в своем доме на 2-й Песчаной улице. Это произошло вскоре после смерти мамы. Мне было 14 лет.
В декабре 1966 года мы ездили с отцом в Болгарию, откуда я вернулась влюбленная в его друга - журналиста Вырбана: красивого, высокого, седого, с голубыми глазами. В такой момент безнадежной влюбленности я вернулась из школы домой и застала там пожилую, крупную женщину в очках. Она сидела за кухонным столом и курила папиросы «Беломор». Видимо, в тот момент я так остро нуждалась в советчике и собеседнике, что сразу поведала ей о своей любви. Она внимательно меня выслушала, но потом вдруг громко расхохоталась басом. Подобная реакция на мою любовь, которая казалась вполне серьезной, меня озадачила. Я удивленно на нее посмотрела.
Что смешного? Но ее смех был настолько искренним и добродушным, что я к ней сразу расположилась. Тангян К. Красная Пахра, 1976 год Когда я спрашивала Клавочку, что ей запомнилось из наших первых встреч, она говорила про мой поход в театр с подругой Ирой Гинзбург. Отец уехал в командировку и попросил Клаву несколько дней побыть со мной. Однажды вечером я пошла в театр, откуда вернулась расстроенная, заперлась в ванной и там плакала. Клаве стало меня жалко: она подумала, что это из-за смерти мамы.
Потом выяснилось, что причина моего горя состояла в ином: в театре моя подруга все время болтала с другой девочкой, а на меня - ноль внимания. Когда отец вернулся домой, Клавочка рассказала ему о происшедшем. Эту историю, как и многие другие, взятые из собственной жизни или рассказанные разными людьми, Юрий Трифонов вставил позже в одну из своих «московских» повестей [«Другая жизнь»]: Иринка пришла около двенадцати, мрачная, ни слова не говоря, пробежала в свою комнату, ужинать отказалась: «Болит голова! Захлестнуло жалостью. Обнимала дочь, гладила, успокаивала и сама едва сдерживалась. А затихнув, Иринка рассказала неожиданное: Даша, оказывается, пригласила в театр еще одну девочку и весь вечер разговаривала с нею, а не с Иринкой. В антракте гуляли под руку вдвоем, а Иринка была как посторонняя.
И шептались о чем-то секретно. Иринка так огорчилась, что после театра убежала не попрощавшись. Ольга Васильевна была поражена. Ведь так любила отца!
Даниил растворился в издаваемых им звуках, где-то там, в мирах, сопричастных с бетховенскими, при этом умудряясь наполнять огромное пространство Большого зала каскадом эмоций, в градации от умирающего, тающего в звенящей тишине шепота, до яростной страсти взрывных пассажей…Последняя соната Бетховена была исполнена так, что глупо прозвучал бы вопрос — какая часть лучше? Обе — восхитительны.
И мастерство пианиста — безупречно. Да, это своя, ни на кого не похожая, «трифоновская», порой захлестывающая эмоциональностью интерпретация, но, скажите, разве у мастеров прошлого она совпадала? Отнюдь…И тут вспоминаются слова замечательного педагога, прекрасной пианистки, профессора Веры Васильевны Горностаевой, из ее книги «Два часа после концерта»: «Самое дорогое в искусстве — индивидуальность». Когда отзвучали последние аккорды, и музыка стихла, зал не шевелился. Это общее место, о таком часто приходится слышать или читать, но гораздо реже, к сожалению, переживать. А Даниил подарил нам всем подобное переживание щедрой мерой.
То, что происходило в антракте, уже описано в начале статьи, и можно смело перейти ко второму отделению. Программа получилась чрезвычайно объемной, остается только удивляться, как пианисту хватило сил, и как хватило сил публике, но факт остается фактом — от первой ноты «Этюдов» и до последней ноты биса Даниил показывал игру просто напросто великую, а зал изнемогал от глубины, и яркости, и потрясающего мастерства, свидетелем которых публике посчастливилось стать. В своих «Трансцендентных этюдах» Лист — очень разный, он дает пианисту возможность показать все грани и исполнительского умения, и собственного таланта если этот талант, конечно, есть. Даниил был великолепен. Этюд сменял этюд, музыка казалась бесконечной и бездонной, возникало ощущение, что в сердце каждого слушателя, помимо высочайшего наслаждения музыкой, еще и растет желание, чтобы эта тончайшая, трагичнейшая и сладкая пытка никогда не заканчивалась. Но все заканчивается, и долго приходивший в себя зал обрушил после пронзительного молчания на молодого мастера овацию такой силы, которую даже в доброй Москве увидишь не часто, тем самым выпросив у изможденного еще бы!
Даниила чудесный бис.
О 30-летнем пианисте Данииле Трифонове принято говорить не иначе как об одном из главных исполнителей поколения. Он колесит по миру с оркестром Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева, Лондонским симфоническим оркестром, Израильским симфоническим оркестром и собирает заслуженные награды.
В мае этого года Трифонов впервые подписал контракт с брендом — стал амбассадором акустических систем Harman Kardon и любезно согласился пообщаться с Esquire. Каково в личном и творческом плане работать над музыкой, к которой обращаются практически все пианисты концерты Рахманинова, Баха , не терять интереса да еще и получать "Грэмми"? Исполнительство вообще строится на том, что мы интерпретируем произведения прошлого.
Конечно, есть и современная академическая музыка. Кстати, один американский композитор пишет для меня концерт. Премьера должна состояться следующей зимой или весной.
Но это скорее исключение. Упор делается, конечно, на классику.
Номинировали на «Грэмми»: кто такой пианист Даниил Трифонов и за что его так любят на Западе
А в марте 2019 года Трифонов попал в список журнала Forbes как один из самых перспективных людей Европы в возрасте до 30 лет. Сейчас Даниил Трифонов живет в Нью-Йорке, пишет музыку и много гастролирует. А вот в Нижнем Новгороде, как признался музыкант в интервью ТАСС, он не был уже больше пяти лет — лишь изредка навещает родителей, которые проживают в Москве. Трифонов выступает с лучшими оркестрами планеты: «Метрополитен-опера» из США, Симфоническим оркестром Мариинского театра, Национальным оркестром Испании и многими другими. А весной 2020-го он дал сольный концерт на сцене вашингтонского Центра исполнительских искусств имени Джона Кеннеди. Осенью прошлого года Даниил Трифонов вновь вошел в список номинантов на премию «Грэмии».
Они создавали тревожную и загадочную атмосферу, предваряя грядущие события и появление героев Трифонова: Глебова с его сомнительной моралью «Дом на набережной» и Павла Евграфовича «Старик» , пытавшегося разобраться в своем противоречивом революционном прошлом. В то время, когда на Москву надвинулась дымная мгла и отец с Клавой были на даче, я находилась в Коктебеле. Но Клава и там продолжала меня опекать. У меня сохранилось ее письмо с Красной Пахры: Август, 1972 г.
Олька, дорогая моя! Сегодня получила твое письмо. Если бы ты знала, какая жарища в Москве: 30—33 градуса. Где-то под Каширой горит торф и лес. И дым не только над Пахрой, но и над Москвой. Юра сегодня приехал, говорит, что всю ночь не спал. Вы с Ниной нос особенно не задирайте, а то останетесь при пиковом интересе. Я чувствую себя лучше. Скучновато только, что сердиться не на кого и ворчать тоже.
Видела вчера Сережу Дика. Возмужал, повзрослел, такой интересный. Дик не налюбуется им. Вот и все мои дела. Завидую, что едите фрукты и больше ничему. Целую тебя и Нину. Желаю успеха в пляжных делах. Трифонов с матерью Е. Лурье-Трифоновой, Красная Пахра, 1972.
Отношение к людям у Клавы было избирательным. Например, она недолюбливала А. По ее мнению, тот держался «высокомерно и чванливо». Приходил к Трифонову требовательно, отрывал от работы, требовал выпивку. А отец настолько его уважал, что все ему позволял. Это не нравилось Клавочке. Она рассказывала мне: Пришел однажды Твардовский, когда Юры не было дома. И говорит: «Мы тут с Юрием Валентиновичем в прошлый раз не допили бутылку, и она в кабинете осталась. Сходите и поищите».
Я ответила, что без Юрия Валентиновича не хожу в его кабинет. Пусть он сам сходит и возьмет. Твардовский не постеснялся, поднялся наверх. Ходил, ходил, ничего не нашел, спустился. Другой раз Твардовский пришел, когда Юры опять не было дома, но была Евгения Абрамовна. Мы пошли провожать его до калитки. Он так свысока посмотрел на Евгению Абрамовну и спросил: «Кто это? Один раз поэт пришел к нам в таком нетрезвом состоянии, что не удержался на ногах и просто рухнул у нас во дворе. Отца дома не было, а мы с Клавочкой были не в силах его поднять: он был крупным мужчиной.
Тогда мы обратились за помощью к его супруге Марии Илларионовне. Удивительное дело! Невысокая, скромная и малоразговорчивая женщина имела на него поразительное влияние. Как только Твардовский ее увидел, он без посторонней помощи встал и послушно пошел за ней к своему дому. Отец не раз повторял Клаве, что очень уважал Твардовского как поэта и испытывал к нему благодарность за публикацию в журнале «Новый мир» своего первого романа «Студенты» 1951. Конечно, Клава тоже отдавала ему дань уважения как поэту и общественному деятелю. Она часто вспоминала его слова о том, что Хрущев - «государственный муж». Известно, какую роль сыграл Хрущев в реабилитации жертв сталинских репрессий. Ко второй жене отца Алле Павловне Пастуховой она относилась критически и говорила: «Алла не умеет любить.
Чтобы тебя любили, надо самой уметь любить». Я уже знала, что для Клавочки означало «умение любить». Это значило следовать за мужем, рисковать жизнью, не бояться опасностей, идти за него в лагерь. А Алла Павловна очень дорожила своей независимостью и работой редактора в Политиздате. Она даже не съезжалась с отцом, а жила в своей квартире на метро «Аэропорт». С другой стороны, Клава могла расположиться к случайным знакомым. Например, она вступала в беседы с нашими рабочими, которые время от времени появлялись на даче. Так она говорила: -Николай, ну зачем ты пьешь? Ты ведь хороший мастер , а так портишь свою жизнь.
Жизнь Николая носила циклический характер: заработок - запой - безденежье - кража - тюрьма. Его все в своей жизни устраивало, и он искренне недоумевал: -То есть как? Зачем же работать, если не пить? В мою жизнь Клава внесла равновесие, нарушаемое семейными конфликтами. Когда мы с Клавочкой подружились, еще были живы родители мамы - Полина Мамичева и художник Амшей Нюренберг. Их и без того непростые отношения с семьей Трифоновых переросли после смерти мамы в непримиримую вражду. Они обвинили моего отца в смерти своей дочери. Бабушка Евгения Лурье-Трифонова и тетка Татьяна Трифонова встали на защиту отца, считая его безупречным и высокоморальным человеком, а моих стариков - скандалистами и мещанами. Когда я общалась с той или с другой стороной, то сразу попадала в линию этих напряженных отношений, в меня летели искры.
Клава рассказывала: Трифоновы не любили твою маму. Она была невыдержанная, могла наговорить чего угодно и обидеть их. Хорошо, что у тебя не мамин характер, - добавляла она. В другой раз она сказала: Трифоновы не любили твоих стариков. Евгения Абрамовна смеялась над Нюренбергом, когда он говорил ей: «Я вам подарю натюрморт. Знаете, что такое натюр-морт? Это - мертвая природа». Как будто Евгения Абрамовна не знала, что такое натюрморт! Трифоновы были очень культурные люди!
Бабушка Полина открыто, не стесняя себя в выражениях, ругала отца. Казалось, она только и ждала моего появления, чтобы напасть на него. Дед Нюренберг иногда пытался ее урезонить, прибегая при этом даже к французским выражениям: «Il ne faut pas» [не надо - фр. Иногда, однако, тоже поддерживал супругу в нападках на зятя. Я же сразу взрывалась. Часто мои посещения бабушки с дедушкой заканчивались тем, что я уходила от них, громко хлопнув дверью, чем вызывала бурное любопытство соседей. С бабушкой Женей ситуация была иная. В семье профессиональных революционеров Трифоновых было не принято повышать голос и говорить в лицо неприятные вещи. Сказывалась вошедшая в кровь политкорректность, привычка к конспиративной сдержанности.
Кроме того, всячески давалось понять, что Трифоновы были выше бытовых интересов и заботились лишь об общем благе. И, если необходимо, могли отдать свою последнюю рубашку ближнему. В силу семейного конфликта это не распространялось на родственников моей мамы и на меня. С их стороны я постоянно замечала безмолвное осуждение и неодобрение всего, что я делала и говорила. При этом главная причина крылась не во мне, а в маминой семье. Иногда в мой адрес отпускались такие ремарки: «Ну, Олька умеет устроиться». Под этим подразумевалось, что мамины родственники воспитывали меня такой же хваткой и хитрой, как они сами. Или, досадуя на безалаберную щедрость моей мамы, скорбно восклицали: «Даже не знаем, что тебе подарить на день рождения. У тебя уже все есть».
По отношению к отцовской семье мама часто применяла выражения «ханжество» и «притворство». Из-за сложных отношений с мамой и ее родственниками Трифоновы и со мной держали дистанцию. После смерти мамы бабушка Женя часто повторяла мне, что теперь я стала «маленькой хозяйкой большого дома». С одной стороны, мне льстила параллель с Джеком Лондоном, тем более что я занималась американской литературой. С другой стороны это я осознала позже , из этого высказывания следовало, что ее помощь будет ограниченной. Мне рано пришлось взять на себя хозяйственные обязанности по нашему «большому» дому. С Клавочкой все было иначе. Она не осуждала и не морализировала. Поэтому с ней всегда было легко.
Она создавала именно то, чего мне не хватало - душевное равновесие. С ней я могла поговорить обо всем, о чем говорят в моем возрасте девочки с мамой: о подругах, нарядах, женихах. У нее не было предрассудков относительно возраста или положения человека. Было только «хорошее» и «плохое». И тут ей интуиция не изменяла. Клавино сердце сумело вместить в себя не только своих лагерных подруг, но и их детей и даже внуков. Она умела дружить с молодыми. Не читала нам нотации за невыученный урок , не порицала за дерзкие выходки. Они ей были понятны даже в старости.
Любила с нами пошутить и посмеяться. Мне нравились рассказы Клавочки о моей маме и о бабушке - Полине Мамичевой. В них были доброжелательность и чувство юмора. Не было нарочитого осуждения и предвзятости. Отцу же было тяжело вспоминать маму. Иногда он только коротко говорил по тому или иному поводу: «Нина делала так». Рассказы Клавочки о маме восполняли для меня информационный вакуум: Один раз я была на Песчаной у Трифоновых. Там же находился в тот момент и Юра. Оказывается, он поссорился на Верхней Масловке с Ниной и был изгнан из дома.
Проводил время, лежа на кровати. Наверное, тосковал. Вдруг звонок в дверь и в комнату, не раздеваясь ворвалась Нина со свертком на руках. Это была ты, завернутая в пеленки. Нина бросила кулек на руки растерявшемуся отцу. И со словами «Забирай своего ребенка! Можешь стирать его грязные пеленки! Мы с Евгенией Абрамовной оторопели, но были довольны, что нам тебя дали, и стали в тебя играть. Когда Юра женился на Нине, он стал смелее.
До этого он был очень застенчивым. Нина сделала из него человека. То, что нужно. А то он был бы такой же тюфяк, как все Трифоновы. Васильев К. Бабаева и Ю. Трифонов, Красная Пахра, 1976 год. Однажды моя бабушка Полина пригласила Клавочку перешить на свой размер мамино концертное платье. После первой встречи-примерки разразился скандал, и бабушка Полина стала в ярости отдирать все нитки, приметанные Клавочкой.
С тех пор она называла Клаву «кундепщицей» производное от неизвестного мне глагола «кундепать». Бабушка Полина была скорой на расправу. Кроме того, у нее был очень колоритный русский язык. Справедливости ради следовало признать, что Клава была добросовестной, но не превосходной портнихой. Сама Клавочка не обижалась на такую характеристику, а лишь смеялась, рассказывая мне об этом инциденте. Эту давнюю историю я обнаружила в преображенном виде в повести Трифонова «Долгое прощание»: В доме жила уже несколько дней Тамара Игнатьевна... Эта тихая, длинная старуха с несчастной судьбой - все ее близкие, муж и дети, погибли кто где - хотя прописана была постоянно в Александрове, в ста километрах, но подолгу жила в Москве у сестер... Была она домашняя портниха, неважная, теща говорила - «кундепщица», выучилась, чтоб хоть чем-то жить и часто оставалась неделями у вовсе чужих людей. Теща свою Тамару не жаловала...
Предлог чаще всего был такой - боязнь штрафа. За то, что ночует без прописки. В действительности бабушка Полина благосклонно относилась к нашей дружбе. Каждый раз перед моим отъездом на дачу, она спрашивала меня: «Ты едешь туда с этой... Бабаев и К. Бабаева, 1920 год. Жизнь в три эпохи Клава гордилась тем, что застала три эпохи - монархическую, социалистическую и период перестройки. На мой вопрос, какая эпоха казалась ей самой лучшей, она без сомнений отвечала: «Монархическая». Клавдия Михайловна Бабаева родилась в 1901 году в Москве в семье хлебозаводчика.
Ее отец - Михаил Дерюгин имел собственную пекарню в Останкино, где трудились наемные работники. Мать помогала мужу и воспитывала четырех детей. Она рано отдала Клавдию в богатую купеческую семью бабушки и дедушки, которые жили на Солянке. Из-за этого Клавдии всегда казалось, что мать недостаточно любила ее. У бабушки с дедушкой она жила в достатке и посещала одну из лучших столичных гимназий, но тосковала по дому. Клавдия с детства хорошо знала старую Москву. Она даже хотела о ней написать, но так и не собралась это сделать. В молодости Клавдия была худой, длинноногой, черноволосой и черноглазой. Трудно было узнать в пожилой, полной, седой женщине бывшую озорную девчонку.
Только своенравный характер и заразительный смех иногда об этом напоминали. В детстве она бегала и лазила по заборам, как мальчишки. Те дразнили ее: Худа, как палка, Увы, весталка, Тебя мне жалко. К Клавдии рано стали свататься женихи. Из-за несчастной любви к ней один из работников пекарни отца даже пытался отравиться. Другой кавалер упорно за ней ухаживал, но ей не нравился. Был скучным и вялым. Однажды он нагнулся, чтобы поцеловать ей руку и долго ее не отпускал.
Конкурсы в жизни Трифонова сыграли немаловажную роль. Музыкант говорит, что это особый опыт, очень ценный и нужный. Специфика конкурсов такова, что они помогают участнику научиться управлять своими чувствами и эмоциями, собирать волю в кулак. А это очень нужно в дальнейшей работе музыканта. Однако очень важно держать дистанцию от самого осознания, что ты участвуешь в конкурсе, надо сосредотачиваться только на музыке. По словам Даниила, слушать исполнение других участников конкурса стоит только для того, чтобы стала понятна акустика зала. Хотя все равно во время концерта залы полны слушателей и акустические характеристики помещения изменяются так или иначе. О музыке Конечно, в жизни музыканта есть место не только игре на пианино. Изучение живописи, занятия спортом, путешествия, времяпрепровождение с друзьями — этому также уделяет внимание Даниил Трифонов. Девушка, о которой бы знали СМИ, у молодого человека, однако, пока отсутствует. Одновременно с этим исполняемая классика влияет и на стиль собственных сочинений Даниила. В его произведениях улавливаются влияния Прокофьева, Стравинского, Скрябина, Рахманинова. Говоря в целом о музыке, Трифонов предполагает, что музыкант — это некий посредник между композитором, создавшим музыкальное произведение, и слушателем в зале. Потому как композитор создаёт нечто, исполнитель преподносит музыку под своим соусом восприятия этого материала, а зритель слышит третье, нечто индивидуальное, личностное. По словам Даниила, музыка — это величайший дар человеку свыше, и лично он, Даниил, не проживет без нее и дня. Даниил Трифонов Биография Даниил Трифонов — молодой российский пианист и композитор, лауреат самых престижных международных премий в области фортепианной музыки, член Совета директоров Нью-Йоркской филармонии. Жизнь по меньшей мере трех поколений его предков плотно связана с музыкой. Прабабушка и прадедушка собирали аккордеоны и пели. Мама — преподаватель теории музыки, папа — композитор. Вопреки уверенности родителей, что музыкантов в семье достаточно, сын в полной мере унаследовал талант. Даниил Трифонов Абсолютный слух и поддержка родителей стали первыми слагаемыми успеха музыканта. Маленький Даниил получил в личное распоряжение пианино, что помогло сохранить в целости отцовский синтезатор. В восемь лет мальчик стал победителем открытого конкурса молодых пианистов имени Анны Артоболевской Москва, 1999 год. В девять лет поступил в музыкальную школу им. Гнесиных в класс к Татьяне Зеликман, воспитавшей немало молодых талантов. Параллельно изучал композицию в классе Владимира Довганя, закончив обучение в 2009 году. Родители Даниила Трифонова Еще подростком Даниил не боялся предстать перед строгим жюри международных конкурсов в концертных залах Москвы и даже Пекина. В юности пробовал силы в разных областях: был и период увлечения панк-роком, но сейчас молодой композитор сочиняет фортепианную, камерную и оркестровую музыку. В 2009 году переехал в США для продолжения профессионального обучения в Кливлендском институте музыки под руководством Сергея Бабаяна. Музыка Музыку Трифонова называют волшебной, демонической и невероятной. Он исполняет классику на фортепиано соло и с оркестром, пробуждая в зрительном зале бурю эмоций. Мощь таланта потрясает слушателей. Пианист уделяет много времени знакомству с каждым произведением, которое планирует включить в репертуар — читает музыку с листа, играет в разных темпах. Пианист Даниил Трифонов Слушает и интерпретации предшественников, но старается, чтобы их восприятие музыки не мешало пониманию замысла композитора. Даже перед участием в конкурсах Трифонов слушает выступления конкурентов лишь для того, чтобы оценить акустику зала в разных рядах. Собственные произведения Даниила пока пользуются меньшей известностью, чем его исполнение классики, но отдельные свои вещи молодой композитор включает в программу выступлений. Музыкант дает концерты в разных уголках мира: от престижных залов Европы и Москвы до родного Нижнего Новгорода, работает вместе с именитыми дирижерами и знаменитыми оркестрами.
Изящного исполнения сонат Скарлатти, или туманного исполнения музыки Эрика Сати недостаточно, чтобы попасть в высшую лигу. Все-таки большой пианист должен владеть всем арсеналом «пианизма» и уметь сыграть все 24 этюда Шопена, и «Трансцендентные Этюды» Листа, и Концерты Прокофьева, и Фортепианные пьесы Лигети. Если все это в пальцах и в репертуаре, можно немного пофорсить и сыграть какую-нибудь безделушку, типа «К Элизе» Бетховена или «Грезы» Шумана. Я помню, как эти пьесы играл «на бис» Святослав Рихтер. Даниил Трифонов безусловно входит сегодня в высшую лигу мирового пианизма. У него нет никаких проблем с техникой, со всеми четырьмя видами фортепианной виртуозности, по определению Листа: а октавы и аккорды, б тремоло, в двойные ноты, г гаммы и арпеджио… Ему доступны любые существующие в мире фортепианные сложности. Девочки лет восьми с большими бантами и с большим энтузиазмом играли на праздничных или юбилейных концертах «Марш Деревянных Солдатиков», или «Вальс», или «Польку». Чайковский сочинил это, чтобы, как он сам сказал, «улучшить музыку для детей, которая обычно очень плохая». И правда, пьески почти все получились очень красивые, нежные, иногда лирические, иногда драматические. В больших залах их практически не играют. Слишком уж они кажутся простыми, слишком легкими. Кстати в Карнеги-холл этот цикл исполнялся впервые — за 130 лет существования этого зала. Хотя строго следует тексту Чайковского, не добавляя ни одной нотки, ни одного нюанса. Но в руках Мастера эти незамысловатые пьески становятся гирляндой драгоценных камней. Эта музыка, конечно, напоминает Даниилу его детство, которое прошло в Нижнем Новгороде и в Москве. И конечно, такие названия как «Зимнее утро», «Мама», «Сладкая греза» или «Русская песня» не могут не вызывать у него ностальгических воспоминаний. И весь цикл прозвучал как некие тихие мемуары, как некий вход в музыкальные ворота, как вступление, прелюдия к концерту, к тому, что нас сегодня ожидает. И это получилось очень уместно и очень нежно. Это интересный вопрос. Да, этнически он безусловно русский человек. Хотя я не знаю, может в его крови замешаны еще какие-то гены. Но это неважно. Ведь русскими пианистами были и Владимир Горовиц, и Святослав Рихтер, и Эмиль Гилельс, хотя этнически они не были русскими. Но они прошли школу в России, и учились у российских педагогов. У Трифонова другая история.
Даниил Трифонов: Душа Рахманинова оставалась в России
| Даниил Трифонов | Санкт-Петербургский Дом музыки | Даниил Трифонов — российский пианист, один из самых талантливых и известных молодых пианистов в мире. |
| Мощь таланта пианиста Даниила Трифонова потрясает слушателей | Мировая звезда, пианист Даниил Трифонов (Daniil Trifonov) даст серию концертов в Израиле в сопровождении Филармонического Оркестра страны. |
| «После „Искусства фуги“ Баха раскалывается голова». Интервью с пианистом Даниилом Трифоновым | Узнайте больше о жизни пианиста Даниила Трифонова и его неотразимой половинке, их совместном искусстве и тайне взаимного вдохновения, которая делает каждое их выступление настоящим шедевром. |
| Трифонов Даниил – Радио Орфей (Москва 99,2 FM) | российский пианист и композитор. Названный The Globe and Mail «лучшим классическим артистом современности» и признанным Times «самым невероятным пианистом нашего времени», Трифонов получил награды Грэмми 2018 и Граммофон 2016 года. |
| Даниил Трифонов Пианист биография Женился | Проходит менее года и о пианисте Данииле Трифонове музыкальная общественность мира заговорила, как о новой, восходящей на музыкальный олимп, звезде. |
Трифонов, Даниил Олегович
Трифонов живет на два города — Нью-Йорк и Москву и точно не может сказать, в котором из них его дом. Заметим, что он приехал к нам в рамках Транссибирского арт-фестиваля, продолжение которого пройдет в Концертном зале 25 апреля. Фото Максима Самылкина и из открытых интернет-источников 0 отметок «Нравится».
Композицией занимался под руководством Владимира Довганя. Автор музыки для фортепиано, камерных ансамблей и оркестра. В 2011 году стал победителем Международного конкурса имени П.
Сотрудничество оказалось плодотворным. Этот же альбом номинировался на Grammy 2015 года. По словам Марины Трифоновой, мамы музыканта, времени на личную жизнь у сына не остается. Даже о том, что диск с его инструментальным соло выдвинули на «Грэмми», Даниил узнал позже родителей. В 26 лет молодой человек не женат, свадьбу не планирует и информацией о существовании или отсутствии любимой девушки ни с кем не делится. Напряженные репетиции занимают 6-8 часов ежедневно. Пианист не собирается останавливаться и разучивает новые композиции, расширяя концертный репертуар. Из-за напряженного графика гастролей студенту Кливлендского института музыки пришлось перейти с обычной учебной программы на специальную Artist Certificate, включающую больше индивидуальных занятий за счет сокращения некоторых общеобразовательных предметов. Благодаря четкому планированию рабочего дня Даниил иногда находит время для отдыха. Свободные часы предпочитает проводить с друзьями на природе, либо в тишине музеев.
Живопись играет в творчестве композитора роль источника вдохновения. Эмоции музыкант трансформирует в гармоничный поток звуков.
После заключения контракта со звукозаписывающей компанией Deutsche Grammophon в 2013-м пианист записал уже семь дисков, каждый из которых вызывал широкий общественный резонанс, - от концерта в Карнеги-холле до Трансцендентных этюдов Листа принесших «Грэмми» и самого последнего со Вторым и Четвертым концертами Рахманинова вместе с Филадельфийским оркестром и Янником Незе-Сегеном. Интенсивность концертной деятельности Трифонова на нескольких континентах радует и географическим разнообразием, и еще больше - именами партнеров и оркестров, с которыми сотрудничает музыкант.
Трифонов живет в Нью-Йорке, в декабре там состоится премьера его Фортепианного квинтета, которую он исполнит с Нью-Йоркским филармоническим квартетом. Статья по теме: Британский композитор Джордж Бенджамин представит премьеру оперы в Петербурге На фестиваль «Звезды белых ночей» Даниил привез свою новую программу «Декады», которую в России еще не слышали. Совсем скоро он представит ее и на знаменитом летнем фестивале в Вербье. В ее названии - отражение хронологии представленных в ней сочинений.
Именно таким плотным потоком и звучало первое отделение концерта, длившееся почти полтора часа. К радости пианиста и его многочисленных поклонников зал в тот вечер был заполнен до отказа , в первом отделении не раздалось ни одного хлопка. Ответ прост.