Вместе с французским художником Жоржем Брако, Пабло Пикассо стал родоначальником кубизма — направление, отвергающее традиции натурализма. X-Ray News: разработан отображающийся на КТ шовный материал. В военное время Пикассо остался на родине и состоял в движении Сопротивления, а в 1944 году вступил в коммунистическую партию. диагностический центр, здесь можно только лишь сделать ренгтен челюстно-лицевой области, но не получить лечение.
Искусственный интеллект воссоздает картины Пабло Пикассо
| Пикассо в бизнесе | Британский коллектив разработчиков смог создать репродукцию полотна Пабло Пикассо. |
| Кубики и маски. Человеческая комедия Пабло Пикассо | Пикассо добился успеха в направлении клиентской динамики и решил различные болевые точки, вызванные традиционной клиентской «статической» моделью исследований и разработок. |
| «Пикассо меняет стиль чаще, чем носки» | Пикассо умер 8 апреля 1973 года, и весь мир потрясла эта новость. |
| Рождение современного искусства. Пабло Пикассо. Часть I | В 1907 году Пикассо впервые столкнулся с архаичным африканским искусством на этнографической выставке в музее Трокадеро. |
| Искусство неподражаемого художника Пабло Пикассо | Пикассо предстаёт перед нами в первых залах как скульптор, работы которого тесно переплетены с шедеврами другого выдающегося представителя этого направления – Огюста. |
Уникальная выставка коллажей Пикассо открылась в Лондоне
Пикассо стал проблемой на самом деле, он поставил принципиальный вопрос: как возможен Пикассо? Пабло Пикассо — все самые свежие новости по теме. Пабло Пикассо занимает свое достойное место среди самых прославленных художников прошлого столетия. Вместе с французским художником Жоржем Брако, Пабло Пикассо стал родоначальником кубизма — направление, отвергающее традиции натурализма. Пабло Пикассо — самые актуальные и последние новости сегодня. Обратило на себя внимание направление, что было создано Пикассо и Браком: " Papier Colle".
Как стать художником
- Ранний период (8–20 лет)
- Карьера Пикассо –
- Сообщить об опечатке
- Что еще почитать
Пабло Пикассо: биография самого «дорогого» художника и основателя кубизма
Попробуйте обновить страницу. О событии График работы выставки: ежедневно 12:00—21:00 Выставка продлится до 26. Будьте внимательны! Добро пожаловать в мир сюрреализма, где вам предстоит познакомиться с великими художниками XX века — Сальвадором Дали и Пабло Пикассо!
В связи с неопределенной эпидемиологической ситуацией мы приняли решение о переносе нашего мероприятия на 9 октября 2020 года. Данное решение далось нам нелегко, потому что на протяжении целого года наша команда воодушевленно готовилась к конгрессу: мы изучали самые актуальные темы, которые будут вам интересны, искали лучших спикеров по всей России — и создали для вас масштабное событие в сфере диагностики и лечения заболеваний челюстно-лицевой области. Однако в первую очередь мы заботимся о здоровье и комфорте участников, лекторов и сотрудников «Пикассо» и с пониманием относимся к мерам предосторожности для защиты отвируса COVID-19, предпринимаемым Правительством Москвы и Всемирной Организацией Здравоохранения ВОЗ. Ваше здоровье и спокойствие родных и близких — безусловные приоритеты для нас.
Ключевой посыл нашего проекта остается традиционно неизменным — предоставить врачам возможность познакомиться с самыми современными диагностическими алгоритмами и решениями клинических задач на стыке специальностей. Мы обязательно свяжемся с каждым, кто зарегистрировался на мероприятие, а также ответим на все ваши вопросы. Наша команда желает вам здоровья и отличного настроения и обещает вернуться в ближайшее время с хорошими новостями! До встречи 9 октября в отеле «Бородино Холл».
Комплексный подход к лечению пациентов с дисфункцией ВНЧС в связке «ортопед-ортодонт-кинезиолог-зубной техник». Цифровой дизайн эстетики улыбки и окклюзионных взаимоотношений жевательной группы зубов с использованием программы ExoCad и 2D-фотографии пациента. Цифровые методы работы в окклюзионной концепции Рудольфа Славичека. Преимущества цифрового моделирования в концепции Рудольфа Славичека в сравнении с аналоговым методом.
Затем команда обучила нейронную сеть искусственного интеллекта на коллекции работ Пикассо, чтобы она могла изучить особенности техники испанского художника. Исходя из этого, сеть может вылепить искусственную версию сидящей на корточках обнаженной в стиле Пикассо. Созданная исследователем картина «Одинокая крадущаяся обнаженная» будет выставлена на всеобщее обозрение в онлайн - галерее MORF с 13 октября 2021 года.
Пикассо так говорил о своих отношениях с Матиссом: "Мы должны как можно больше общаться друг с другом. Когда кто-то из нас умрет, другой просто не сможет обсудить некоторые вопросы больше ни с кем". Более сотни произведенией обоих художников, представленных в мультимедийном формате на выставке в Artplay дают понять, что этот диалог был богатым и насыщенным. Изображение проецируется не только на экраны, но и на пол.
13 удивительных фактов о Пабло Пикассо
Гертруда Стайн. Открытая лесбиянка из богатой семьи, которая переезжала из Европы в Америку и обратно. Однажды расчетливая в финансовых делах Гертруда, прогуливаясь по европейской улочке, заглянула в художественный салон. Цены на полотна впечатлили. Переговорив с продавцом Гертруда сделала вывод, что коллекционирование Рембрандта и мастеров возрождения влетит в копеечку. Забирайте," - ответил хозяин магазина. И тут Гертруду Стайн осенило. С этого самого момента она стала покупать самые дешевые, самые захудалые работы, чтобы перепродавать их по баснословным ценам. Это был один из стартов экспрессионизма.
Гертруда Стайн пропагандировала "новую" живопись в США и Европе, ведь приняли же недавние скептики импрессионистов. Здесь стоит сделать отступление и уточнить, что импрессионизм появился в противовес фотографии и одномоментно с новой, компактной упаковкой краски. Художники вышли на пленэр и выдали на-гора мощнейшее направление нового взгляда на живопись. Так вот, почему бы экспрессионистам не прицепиться к ним, как вагонам к паровозу, ведь искусство не стоит на месте, экспрессионизм - просто следующий шаг за импрессионизмом. И теперь Гертруда Стайн проектами и прямым содержанием поддерживала "таможенника" Руссо, Пикассо, Матисса и других художников третьего, четвертого ряда. Анри Руссо. Мандрил в джунглях. Амбруаз Воллар.
Один из самых известных и влиятельных арт-дилеров мира. Этот человек вовсе не был лишен вкуса, он был равнодушен к кубизму Пикассо, но бизнесмен всегда боролся в нем с эстетом. Воллар умел делать деньги и быстро понял, что продажи картин в США по протекции Гертруды Стайн - отличный заработок. Так он начал поддерживать Пикассо, Шагала, Мунка, то есть всю ту шелуху от искусства, которая так хорошо переходила в коллекции пресытившихся реализмом богатеев. Изначально Воллар продавал классическую живопись, чем привлек в свой магазин орлеанских принцев, короля Сербии, и множество особ с титулами, которые сделали имя и дали статус его магазину. Пользуясь огромным уважением света, Воллар впоследствии мог запудрить мозги любому покупателю. Но он нашел еще один нестандартный и умный путь: иллюстрированное книгоиздательство. Естественно, Амбруаз Воллар не продавал бульварные романчики.
Он печатал коллекционные книги для богатейших персон. Лично отбирал лучшую бумагу, контролировал шрифты, переплеты.
Но так ли было на самом деле? Ведь ему было всего двадцать с небольшим и знали его сравнительно немногие, когда он сделал рискованный шаг от розового периода к «Авиньонским девицам» и затем к кубизму. Этот шаг, этот перелом, который произошел у него около 1907 года, не был вызван соображениями «чистой пластики», а чем-то другим, какой-то страшной внутренней потрясенностью. Не в том причина, что сначала ему захотелось упростить и геометризировать форму якобы по заветам Сезанна , потом африканские маски натолкнули на мысль о новых возможностях манипуляций с формой, а затем все это вылилось в идею совмещения различных аспектов предмета, транспонировки на плоскость предметов, имеющих глубину и рельефность, и т. Так чаще всего описывают творческую эволюцию Пикассо в те годы, но описание это поверхностно: получается, что кубизм, при своем возникновении, имел умозрительную, рациональную картезианскую природу, что в общем чуждо эмоциональной интуитивной натуре великого испанца. Конечно, на протяжении двух десятков лет разными художниками плодились разные варианты кубизма, и помимо простых внешних следований «моде» были и поиски в области чисто формальных построений.
Но кубизм Пикассо был, скорее, взрывом накапливаемых в предыдущие годы горестных наблюдений над участью и природой человеческого существа. Реакция на эти вещи русских литераторов — Булгакова, Бердяева — была достаточно адекватной: они писали о «демонических гримасах», о предостерегающей картине угасания духа в косной материи. Уже после смерти Пикассо Андре Мальро опубликовал запись беседы с ним. Художник рассказывал о тех импульсах, какие он получил во Дворце Трокадеро, увидев там африканские маски и фетиши. Эти маски были не просто скульптурой. Совсем нет. Придав духам форму, мы обретаем независимость. Духи, подсознательное об этом в то время не очень-то рассуждали , эмоции — все это вещи одного порядка.
Я понял, почему я был художником. Во времена кубизма и предкубизма он так не говорил. Он молчал. Но есть свидетельства современников, что настроен он был мрачно, хотя личных причин тому, по-видимому, не было. Дерен однажды сказал Канвейлеру: «Как-нибудь мы найдем Пабло повесившимся за его большой картиной» речь шла об «Авиньонских девицах». Мотивы бренности, греха, дьявола, пляски смерти и memento mori были распространены в европейском искусстве конца XIX века и без всякого кубизма, и без всякого отношения к африканским фетишам. Эти темы пронизывали символистское искусство имевшее влияние на молодого Пикассо — Моро, Энсора, Мунка, Бёклина, Штука. Но там, в привычно эстетизированных формах, они не являлись препятствием для широкой салонной популярности, не были чем-то по-настоящему пугающим и отпугивающим.
Приятность начисто отсутствовала в «картинах-заклятиях» Пикассо — угрюмых, без привычного аллегоризма, тяжелых для восприятия, лишенных декоративного очарования. В них все — неведомо, все — враждебно. Они жестоко искажали человеческий облик, а ведь прежде публика была особенно непримирима ко всему, где усматривала «изуродование» натуры, которая на самом деле так считалось прилична, пристойна, благообразна. Разве бывают такие женщины? Разве бывают такие дети? Это надругательство, кощунство. Люди всегда очень ревниво относились к благообразию своего облика, к понятию нормы, нормальности. И никакие собственно живописные красоты не могли примирить с отступлениями от нее.
А Пикассо в его новых вещах даже и от живописных красот как бы демонстративно отрекался: в большинстве случаев они были аскетичны по цвету, почти монохромны. Остается загадкой, почему они не только привлекли внимание в художественных кругах, но принесли художнику и успех, вместо того чтобы вызвать лавину негодования и насмешек. Писатель Жюль Ромен включил в один из своих романов эпизод «Тайна Ортегаля». Ортегалем назван Пикассо. Описано его ателье, большое, запущенное и голое, ужин у него, его гости, включая Аполлинера, названного настоящим именем. Дело происходит в 1910-х годах. В форме письма к другу Жюль Ромен пишет там следующее: «Подумай только, что Ортегалю всего 30 или 32 года, что он представитель самого передового течения в живописи, то есть самого неприемлемого, даже самого идиотского в глазах клиентуры, которая поневоле должна принадлежать к богатой буржуазии; даже если мы предположим у этой клиентуры максимальную широту кругозора, на какую она способна. Мы достаточно знаем безразличие, непонятливость, которую она проявляет в других случаях в отношении новых течений современного искусства, как трудно заставить ее купить книгу, выслушать какую-нибудь смелую партитуру.
Тем более художник-новатор. Было бы, к сожалению, нормально, если бы он подыхал с голоду. Как с голода начали импрессионисты и их ближайшие последователи. Немного времени прошло с тех пор, как публика, критики и любители научились допускать, что импрессионистская живопись не бессмысленная пачкотня, шутка или бредовая ошибка. Чтобы на другой день после столь большого усилия они были способны возобновить его по другому поводу, признать импрессионизм течением слишком благоразумным и традиционным, поощрять искания в десять раз более ошеломляющие — мне это кажется неправдоподобным. Вместе с тем я знаю из совершенно достоверных источников, что на днях Ортегаль продал одну свою картину за полторы тысячи франков одному очень известному господину, принадлежащему к наиболее уравновешенным и устойчивым кругам господствующего класса; совсем небольшую картину, которую он, должно быть, писал меньше недели, работая каких-нибудь два часа в день с перерывами, чтобы набить трубку или поболтать со случайно зашедшим товарищем — у него проходной двор, — картину к тому же отталкивающую, схематичную, отвлеченную, серенькую, одним словом, во всех отношениях оскорбительную для представлений любителя о рисунке и живописи, не доставляющую ему никакого чувственного удовольствия. Это очень загадочно. Не есть ли это признак, пока еще местный, того, что у людей пробуждается смелость ума, любопытство, революционный вкус?
Хорошо, если бы это было так — каково бы ни было мое мнение об Ортегале вообще и о любой из его картин в частности. Но я сомневаюсь. Я люблю или чувствовать положение, или понимать его. Наоборот, когда дело касается живописи, французская публика реже всего проявляет верность суждения, чаще всего ошибается относительно задач, которые ставит себе художник, и относительно качеств, придающих ценность его произведениям; и как раз в живописи она легче всего мирится с официальной чепухой»4. Вот любопытное свидетельство мыслящего современника: «тайна Ортегаля» — тайна успеха Пикассо — ставила его в тупик.
О нем замечательно точно сказал Жан Кокто: «Отправляясь в дорогу, Пикассо никогда не знает, куда придет, но его путь всегда завершается триумфом». Тайна его таланта будоражит умы исследователей до сих пор. Лабиринт Пикассо слишком сложен, чтобы разгадать загадку полностью. На протяжении почти целого века он видел, как преображается мир вокруг него.
Согласно расписанию, приступил он к ней только после обеда и старался работать до десяти вечера, не прерываясь даже не просмотр соцсетей. Самым сложным для художника было продержаться без сна до трёх ночи. Мастер надеялся, что вскоре его организм привыкнет к новому режиму, но на следующий, полностью идентичный день он почувствовал себя ещё более разбитым. После нескольких дней, прожитых по расписанию Пикассо, Натаниэль не выдержал и внёс в режим свои изменения. Мужчина добавил несколько небольших перерывов. Он также отметил, что стал работать эффективнее, чем раньше. Работа с обеда до утра давала о себе знать.
Рождение современного искусства. Пабло Пикассо. Часть I
| Портрет музы Пикассо был продан по телефону за рекордную цену | Вместе с французским художником Жоржем Брако, Пабло Пикассо стал родоначальником кубизма — направление, отвергающее традиции натурализма. |
| Пабло Пикассо — последние и свежие новости сегодня и за 2024 год на | Известия | Жажда жизни заставляла Пикассо часто менять женщин и направления в творчестве. |
| В ведущих музеях мира пройдут выставки к 50-летию со дня смерти Пикассо | Еще одним новым направлением в творчестве Пикассо стали вариации на известные работы старых художников, которые он переделал в своем собственном стиле. |
| Карьера Пикассо | Искусство Пабло Пикассо сыграло большую роль в формировании в США абстрактного экспрессионизма — направления, успевшего стать «классикой» XX века. |
| 13 удивительных фактов о Пабло Пикассо - Блог издательства «Манн, Иванов и Фербер» | Еще одним новым направлением в творчестве Пикассо стали вариации на известные работы старых художников, которые он переделал в своем собственном стиле. |
Матисс. Пикассо
В краткой заметке можно лишь пунктирно наметить различные аспекты необъятной темы «Пикассо и Россия». Когда Гжон Мили по заказу журнала Life посетил в 1949 году Пабло Пикассо, жившего в то время на юге Франции, и предложил великому художнику сделать совместный инновационный проект. Вместе с французским художником Жоржем Брако, Пабло Пикассо стал родоначальником кубизма – направление, отвергающее традиции натурализма. Скачайте направление в формате PDF, заполните его в программе Adobe Reader или от руки, распечатайте или передайте в электронном формате. Пикассо и Брак пошли на этот шаг, стремясь сбросить тесные реалистические оковы. В военное время Пикассо остался на родине и состоял в движении Сопротивления, а в 1944 году вступил в коммунистическую партию.
Пабло Пикассо: художник, который жил по своим правилам
в предельном упрощении изображения, сведения его к чистой форме, сочетанию геометрических фигур. If you have Telegram, you can view and join «Пикассо» right away. направления, ставшего доминирующим в авангардном искусстве 1980-х годов. Художник хотел пожить по распорядку Пабло Пикассо, чтобы понять, как живописец писал свои шедевры, но не справился с челленджем. В Греции нашли картину Пикассо, украденную 9 лет назад. Новости. Пабло Пикассо можно по праву назвать одним из самых удивительных и неподражаемых художников.
Матисс. Пикассо
Для работ, написанных в раннем детстве, характерно максимальное сходство с оригиналом. Это кардинально отличает их от картин позднего периода. С 1902 года художник изображал темы старости, нищеты. Он писал стариков, нищих, калек. На его работах преобладали синие оттенки, поэтому этот период искусствоведы назвали «голубым». В это время Пикассо приезжает из Испании во Францию вместе с другом Карлосом Касагемасом, который позже совершает самоубийство из-за неразделенной любви. Считается, что именно смерть друга стала отправной точкой «голубого периода».
Пабло Пикассо, «Семья акробатов с обезьяной», 1905 год. К нему относятся картины, которые Пикассо написал в 1905-1906 гг. Работы «розового периода» отличаются светлый колоритом, радостью. На них изображены цирковые артисты, клоуны, арлекины. Есть мнение, что на творчество этого периода повлияла возлюбленная художника — Фернанда Оливье.
Диктовка мысли вне всякого контроля со стороны разума, вне каких бы то ни было эстетических или нравственных соображений... Бретон нигде и никогда не уточнял, как представляет «мысль» «вне нравственных соображений», еще больший интерес представляет «мысль» «вне всякого контроля со стороны разума» - но, возможно, последний пассаж лишь следствие эмоциональности художника, который запутался в словах. Сознавали ли сюрреалисты свое тождество не только с Ницше, но и с Гиммлером, вопрос риторический; ответа не существует. Представить, будто Пикассо — автора панно «Война и Мир», автор «Герники», автора «Старого еврея и мальчика», автор «Резни в Корее», автор «Кошки с птицей» мог бы плениться такой игрой мысли — невозможно, это противоречит творчеству Пикассо, человеку твердых моральных убеждений.
Скорее всего, у сюрреалистов имеются «левые» взгляды — раз авторы эпатируют общественность, ту общественность, что идет на поводу у партийцев-популистов, а эпатировать лавочников в Париже считается занятием скорее «левым», нежели «правым». Сказать в точности, какова цель мыслительного дискурса, за какой именно порядок общества выступают эти авторы эпатажа - невозможно. В сущности, социальная философия нацизма состоит ровно в том же самом — в уничтожении привычной обывательской морали и в учреждении новой морали «нового порядка» в общественной организации вместо прежней лицемерной и вялой христианской доктрины. Имморальное будоражит воображение, но если признать эстетику маркиза де Сада и Жана Жене, то как обосновать неприятие Гитлера и Сталина? И Сад, и Жене, и Жуандо, и героизированная аморальность эстетов - чем отличается от аморальности Гиммлера и Гитлера? В душном воздухе века стоит хор голосов, наглых и агрессивных, и все требуют крови: одни по причине расовой ненависти, другие из классовых соображений, особенно изысканные желают таким образом отделяться от толпы, но все они — жаждут славы. Даже, если сюрреалисты итогом своей деятельности видят несколько иную конструкцию, и их финальная модель «Великого Полудня» чем-то отличается от идеалов Третьего Рейха нигде это явно не прописано, и как будет устроен Великий Полдень неизвестно , то роднит их с программой нацизма план замены лицемерной морали на мораль нового типа. И во многом этот план равно и индульгенция, выданная Ясперсом Ницше соблазнительна: есть одна неприятность - досадная пауза, наступающая, когда прежняя мораль уже снесена, а новая еще не построена. Сюрреалисты живут как бы на том пустыре, образовавшемся от устраненной морали, но не спешат с возведением нового здания взаимных обязательств.
Будет ли Великий Полдень тем упоительным раздольем, когда Жене ворует, Батай совокупляется, а Фриц Беллмер втыкает куклам во влагалище булавки; впрочем, на то и сюрреализм, чтобы не предугадывать результата. Радикальная риторика потрясала кафе. Это не было нарочитым издевательством над солидарностью трудящихся, просто левые интеллектуалы не связывали, в отличие от Маркса, коммунистические принципы с классической эстетикой, еще менее — с моральной догмой. Текучесть принципов и эфемерность морали — это кажется радикальным в эпоху казарм. Пикассо, выполнивший обложки к журналу «Минотавр», знаком и с Бретоном, и с Батаем с Батаем познакомила журналистка Дора Маар, возлюбленная и модель , принимал участие в застольях; в отсветах фейерверков мысли Пикассо выглядит соучастником карнавального движения. Будь он единомышленником, Минотавр стал бы портретом «сюрреализма»; собственно говоря, Батай и Бретон именно так и считали. Можно решить, что Пикассо, вслед за Батаем, нарисовал пугающую обывателя сущность бытия, лишенную нравственности и рассудка. В облике Минотавра присутствуют и похоть, и напор; зная за Пикассо потребность ошеломить зрителя, легко поверить в такую версию. Именно так понял пикассовского Минотавра сюрреалист очарованный экстравагантностью аккуратного Батая Андре Масон.
В небольшом альбоме, посвященном республиканской Испании работало семь художников, половина из них испанцы , Масон публикует несколько офортов, на одном из которых появляется пикассовский Минотавр на поле боя, заваленном трупами. Трупы нарисованы условно, на поле битвы Масон не бывал; а у Минотавра-генерала на груди висит распятие на грубой веревке — на кресте изображение распятого Минотавра. Такое переворачивание сакральных символов убийца-Минотавр верит в христианство, но сам его Бог тоже Минотавр возможно связано с тем, что республиканцев в Испании атакуют среди прочих марроканцы, благославленные католической церковью. Возможно, это связано с тем, что мыслитель Батай рассказал своему верному художнику, что анти-христианин Ницше подписывал свои письма «Распятый»; возможно причиной является сумятица в сознании сюрреалиста — впрочем, адекватная сумятице времени. Сколь бы ни привлекательно числить Минотавра Пикассо — сюрреалистическим порождением, существует трактовка поверх этой: Минотавр — не воплощенный сюрреализм, но невольный соучастник процесса, вовлеченный в чужую драму. Причем в этой драме Минотавр скорее страдательная сторона. В картине 1936 года, периода Гражданской войны в Испании, Минотавр появляется в костюме арлекина — любимейшего персонажа Пикассо, его alter ego. Арлекин для Пикассо — это образ мужчины, способного защитить, опоры семьи. Минотавр-арлекин — это образ существа, разрушающего свое предназначение, подчинившись животной природе.
Минотавр на этой картине наделен классическими чертами греческой статуи, так Пикассо обычно рисует портреты комедиантов то есть, своей семьи. Изображен пустырь сожженного войной города, на заднем плане - остов дома, из парижских картин 10х годов. По пустырю движется группа не то комедиантов, не то участников законченной корриды; в данном случае Пикассо объединяет ода действия. Останки Минотавра в костюме Арлекина» многое объясняет. Изображен не «мертвый Минотавр», как трактует английский или русский перевод, но именно «останки», остатки - то есть, то, что осталось от позы и бравады сюрреализма, когда началась настоящая война. Жалкое тело в трико с ромбами никак не ассоциируется с Минотавром, коего мы привыкли видеть в напористой ипостаси. Однако это именно Минотавр, поверженный и уничтоженный империей, оказалось, что он нежен и раним. Это не сюрреалистический ребус, a la Магритт, картина не представляет загадки и не зашифрована; просто Пикассо рисует своих героев, давно ставших для него живыми, их судьбы сплетаются необычно. Представление комедиантов, представление корриды, представление сюрреализма то есть, искусство завершились реальностью — всех игроков объединила война и реальная смерть.
Оказалось, что в представлении корриды роль Лошади то есть, мифологического «народа» играл герой Тезей, он подставлял свои бока под рога Быка, который тоже был не подлинным, это был Минотавр, а на самом деле — арлекин с головой Минотавра. Минотавр ни в коем случае не Бык Пикассо порой сознательно проводит эту подмету, зная, что вводит в заблуждение : Бык — хтоническая сила, Минотавр — член семьи комедиантов, заигравшихся на пепелище. Жуткий орел империи, стервятник: это он реальный победитель. Картине «Конец спектакля» предшествуют еще две. Минотавр, выносящий умирающую лошадь из пещеры, не похож на чудовище — это благородный герой; вслед за ним тянутся руки, вероятно руки Ариадны, если Лошадь - это Тезей. Вторая вещь: Минотавр везет тележку с убитой на корриде лошадью; на ту же тележку свалена лестница Иакова и картина, изображающая радугу — так Минотавру досталось везти на свалку остатки христианства. В таком образе Минотавра — уже ничего не остается от пафоса сюрреалистического журнала, Ницше, Батая и игры в безнравственность: Минотавр это одна из ипостасей Арлекина, он тоже защитник, правда защитник, потерпевший поражение. Пикассо показывает, как из природной, варварской силы с неоформленным различием добра и зла неуклонно прорастает потребность защищать, неизбывная потребность арлекина — неведомая сюрреализму страсть. Сюрреализм боролся со злом мира иначе — преумножал зло, полагая, что так доведет его до абсурда.
Когда в безнравственном мире изобретается безнравственная концепция ради эпатажа всего дурного — то количество безнравственного в мире удваивается. В свое время Жан Жене, попав в нацистскую Германию, поймал себя на том, что не может среди нацистов воровать. Жене был вором и по призванию, и по убеждению, ему нравилось воровать; но вдруг почувствовал, что среди насильников — применять насилие в качестве противоядия против окружающего — безвкусно. И не заметит никто, и нет катарсиса. Впрочем, чуть позже, Жене нашел компромисс и сумел восхититься нацизмом; но определенные трудности в том, чтобы совместить эпатаж и восхищение насилием все же имеются. Трудно быть садистом среди садистов; вероятно, в знак полнейшего цинизма надо вести себя милосердно, дабы отличаться от прочих, но на этот шаг отважится сюрреалисту непросто. Минотавр, как и сам Пикассо, играл в сюрреализм, он же и показывает беспомощность пребывания сюрреализма в безнравственном мире. Перед нами анализ той циничной философии, которая претендовала на циничный анализ циничной современности. И циничность третьей степени неожиданно оказывается хрупкой, беззащитной и даже способной на слезы.
Когда огромный Минотавр ослеп и уже дает руку крохотной девочке см офорт Пикассо , просит ее стать поводырем, мы переживаем тот катарсис, которого в сюрреализме не может содержаться по условиям задачи. Слепой Минотавр и хрупкая девочка, его поводырь — эта картина Пикассо несомненно вызвана фантазиями коллеги Пикассо по сюрреалистическому цеху — художником Беллмером. C 1933 года когда Пикассо уже отошел в сторону от проекта журнал «Минотавр» иллюстрирует немецкий художник Ханс Беллмер. Считается что замысел Беллмера «Куклы» детские куклы художник превращал в объект садистских экспериментов, разрывал половые органы, отрывал игрушкам конечности, и тп противостоит арийской пропаганде здоровья. По сути произведения Беллмера являются наиболее аутентичной иллюстрацией того, что происходило в лагерях уничтожения; по пафосу вполне солидаризируется с эстетикой Треблинки. Можно утверждать, что в Треблинке палачи такое делали с людьми нарочно, а то, что делает Беллмер, делается как бы для того, чтобы осудить такое унижение и муки. Но скорее, Беллмер дает выход тому же садистскому инстинкту, что руководит палачами; по счастливой случайности, его жертвами становятся только куклы. Для эксперимента творца выбран символ девочки, детское тело - объект «табуированного» желания, переступить через табу — не просто потребность, это задача сюрреалиста. Художника-сюрреалиста волнует детская садистическая порнография: это дерзновенное свободолюбие.
Само собой разумеется, что к Пикассо такого рода эстетика отношения не имеет — творчество Пикассо не существует вне традиций, не существует вне моральных «табу». Беллмер иллюстрировал книги Батая, маркиза де Сада, Лотреамона - набор авторов формировал хладнокровие в отношении к боли другого. Но Пикассо всегда рисует боль другого, в сюрреалисты не годится. Поскольку сюрреализм не знает чувства любви, привязанности, гуманности, человечности, дружбы, и, вслед за Ницше, полагает гуманные чувства - данью человеческой слабости, в то время как аморальность считает проявлением искренности и силы — странно представить, что Пикассо мог принять участие в долгом празднике аморальности. Прозвучит неожиданно, и тем не менее, важно это произнести: Пикассо — исключительно нравственный человек; ему претит даже шутливая, провокативная безнравственность. Звучит это тем более странно, что стараниями журналистов и женщин, оставивших мемуары, художник предстает развратным; его именуют «фавном». Пикассо любил женщин, но вовсе не любил порок; по сравнению с моральной нечистоплотностью сюрреалистов, возведенной в художественный принцип, Пикассо производит впечатление патриархального ханжи. Провокации интеллектуальные и социальные, кощунство как бунтарство, игра с пороком, разврат, возведенный в степень умственного эксперимента, садизм как эстетическая категория — все чем развлекал свой ум Жорж Батай гражданин в аккуратно выглаженном костюме и то, чем живет французская интеллектуальная левая мысль той эпохи и всегда — именно это нарисовано Пикассо в образе человеко-быка. Скорее всего, это то, что Пикассо ощущал в себе самом: возможность стать животным, поддаться дурному — и что он изгонял работой и прямым нравственным позвоночником.
Можно было бы счесть Минотавра — портретом Батая это значило бы предположить в философе могучую природную силу или портретом порока. Но и это неточно. Поразительно, что один и те же немецкие философы вдохновляют и фашистов нацистов и антифашистов. Можно назвать это существо «духом времени», коль скоро всеми ими правит тяга к насилию. Версия, будто пикассовский Минотавр, созданный в 1933 г, является реакцией на пришедшего к власти Гитлера, не выдерживает критики хотя бы потому, что в 1933 году Германию еще не боятся, у нее учатся: Сартр и Раймон Арон отправляются в Германию на год — учиться у немцев, как строить рассуждение. На обоих философов тогда сравнительно молодых людей оказывает влияние «феноменология», Сартр и Арон начинают придавать феноменологическое значение буквально всему. Скорее всего, и Пикассо воспринимает эти уроки феноменологии — он склонен к тому, чтобы, найдя образ, утвердить его автономное бытие. Когда Пикассо придумал Минотавра Минотавр уже существовал, Пикассо как бы разбудил его , явилось существо из того до-морального мира, который славил сюрреализм. Пикассо работая параллельно с сюрреалистами, оживил их символ, вывел хтоническое существо на арену истории.
Пикассо показал, как Минотавр страдает, слепнет, любит и умирает — испытывает чувства, не предусмотренные бесчувственным сценарием сюрреализма. Минотавр — сама история, он может быть любым. Но сказав так, и вспомнив, какая именно история современна испанцу Пикассо — можно, наконец, сформулировать точно: Минотавр — это арлекин Гражданской войны. Это и Лорка, и Бунюэль, и сам Пикассо — все те, кто собирались быть мужчинами, занимаясь искусством, и защищать другого. Минотавр — это непригодившееся искусство. Все, что делал Пикассо, причем во все периоды свой жизни, об этом говорил в каждой картине, в любом возрасте — это писал о любви и про любовь: непопулярная тема. В ХХ веке он единственный не считая Шагала художник, возразивший фашизму по существу вопроса. Не уничтожить прежнюю мораль, чтобы на пепелище построить новое — но защитить пустырь, пепел, обломки — потому что даже прикосновение к любимой руке, даже взгляд любимых глаз стоят победительной теории, «бездн» и «башен». Пикассо противопоставил насилию и истреблению морали — любовь как единственную форму сопротивления небытию.
К тому времени пришла пора найти слова, чтобы говорить о фашизме. Но слов у сюрреалистов не было. Трудно объяснить, почему дурно мучать детей в Треблинке, если изображать куклы с оторванными руками: энергия процесса схвачена, а моральный урок — неясен. Существо распадается на части и борется само с собой: народ терзает сам себя. Джордж Оруэлл, англичанин, сражавшийся в интербригадах, упрекнул Дали в равнодушии к бедам его собственного отечества. Но для Сальвадора Дали бесчувствие было условием создания образа. Сюрреализм страсти не предполагает; хотя Дали часто заимствовал образы из картин Гойи, художника страстного. Чудовищная инсталляция, как назвали бы такое сооружение сегодня, даже напоминает человеческую фигуру; фактически именно этот сюжет Дали и воспроизвел. В 1920-е годы провокатор, дадаист Пикабиа издавал в Париже журнал «Каннибал», а в тридцатые людоедство стало культурным событием.
Картине предшествуют офорты к «Песням Мальдорора», сделанные на год раньше. Такие существа получаются, когда гибнет гуманность, брат встает на брата, когда реализму любви противопоставлен сюрреализм торжества. В «Носороге» Ионеско —процесс оносороживания описан подробно. Процесс трансформации человека в чудовище необратим, и сюрреализм не столько предвидит и вовсе не осуждает; сюрреализм в известном смысле приучает к трансформации. Нарисовано такое, что обывателю показать нельзя, однако нарисовано так, что обывателям должно нравиться. В этом и состоит метод сюрреализма — внушить обывателю, что спасения в красоте нет — все отравлено. Сальвадор Дали всякую свою картину начинал с натуралистического изображения залива в Фигерасе. Неужели все так обыденно ужасно? Картины завораживают бесчувственностью — или, если угодно, объективностью разрушения.
Признанный глава сюрреализма, великий провокатор, Андре Бретон в 1938 году навещает Троцкого в Мексике, они пишут совместный манифест «За революционное и независимое искусство». Это происходит во время Гражданской войны в Испании и совместный манифест «троцкизма-сюрреализма», помимо того, что утверждает тождество теорий — являет исключительный образчик разрушительной теории. Освобождение подсознания само по себе малоприятное действие, но освобождение именно «революционного» подсознания, трактованного одновременно как «ферйдистское» - открывает необъятные горизонты насилия. Однако художник может служить освободительной борьбе только в том случае, если он субъективно проникся ее социальным и индивидуальным содержанием, если он впитал ее смысл и пафос в свои нервы и свободно ищет для своего внутреннего мира художественное воплощение. Главное для сюрреализма — иррациональность, и Троцкий, согласившись, на общий с Бретоном манифест, подтвердил иррациональность троцкизма. Бретон однажды сказал Андре Массону, что допускает: сюрреализм полностью провалился в поэзии, в живописи, но ему остается мораль. Понятие «морали» в сознании, отданном маркизу де Саду, были своеобразными. Троцкизм, как известно, в отличие от фурьеризма или от теорий Оуэна, не создал устойчивых работоспособных общностей. Фактически, единственной функциональной организацией троцкизма - стал сюрреализм.
Манифест Троцкого-Бретона, подписанный 25 июля 1938 года, и Мюнхенское соглашение, заключенное 30 сентября 1938 года, явились основаниями — как «слева», так и «справа» - для уничтожения существующего миропорядка. Ни авторы манифеста, ни участники соглашения нетвердо представляли, что должно последовать за судьбоносными решениями. В сущности, авторы манифеста стремились прежде всего к разрушению: Бретон ровно ничего не собирался создать, а Троцкий ровно ничего не хотел построить. Хуже всего то, что жулик, разоблаченный в пьесе, в истории оказался успешен: мир согласился с манифестом сюрреализма. Человечков не жалко — прольются на землю, и земля их впитает, так повелось от века. У сюрреализма имелась конкретная социальная цель: внедрение философии Ницше на уровне бытового сознания. Но суть в том, что ницшеанство пронизало всю культуру Запада — в начале двадцатого века внедрили представление о банальности катастрофы, обреченности морали. Познание, по Ницше, не морально: узнавая, освобождаешься от обязательств перед себе подобными. Сюрреализм произвел необходимую операцию в искусстве: объяснил, что добра нет, есть только власть.
Сюрреализм настаивает, что следует полюбить катастрофу — это сделает человека совершенным пушечным мясом. Парадокс философии Ницше состоит в том, что воля к власти может производить лишь страсти, внятные толпе, вульгарные, пошлые страсти; и вместе с тем, массовые страсти философ презирает. Если окинуть жизнь Жоржа Батая или Жана Жене трезвым взглядом обывателя — то это крайне безнравственная, нечистоплотная жизнь; но одновременно сколь дерзновенная! Обыватель должен бы стыдиться того, что он недостаточно порочен, чтобы сравняться с эстетами — он опыт подсказывает ему, что такой грязи и в привокзальных притонах достаточно. Сочетание банального и неприличного делает сюрреализм притягательным: работы Поля Дельво, Сальвадора Дали, Макса Эрнста, Ханса Беллмера близки к порнографии, от них остается неприличное возбуждение, словно подслушал скабрезную сплетню — но это ведь расширяет кругозор! Да, похоже на бульварную продукцию — но это бульварность для избранных. Кажется, что, разрушая общественные табу, мастер срывает завесу с бытия и проникает в оригинальное; на деле грех зауряден. Схоластика давно забыта; воскресни Фома Аквинский он бы сказал, что «самостоятельность» достигается не разрушением табу, но увеличением количества табу, однако религиозная дисциплина успела надоесть. Эстетика сюрреализма оказалась больше чем локальной школой; сюрреализм фиксирует изменение сознания человека тотального общества.
Все это — варианты широко распространившегося сюрреализма, признание относительности сущего. Личного сознания нет; в присутствии страшного государства — Левиафана, желая убежать от любого общественного детерминизма религии, морали, казармы, школы сюрреалисты обратились к другому библейскому животному — к Бегемоту хаоса, к чудовищному коллективному скоту — и заговорили на языке быдла. Сборник «Мысли без речи» на долгие годы стал программным; на него ссылались, как на устав партии. В Европе и Америке тех лет сотни новаторов увлечены новым жаргоном — языком без словаря. Дада и сюрреализм ассимилировали наречия — экспрессионизм, абстракцию, символизм. Сюрреализм, в сущности, не стиль, но своего рода химический реактив — релятивизм, растворяющий стили: у него не было собственного языка, он растворил в себе все. Некоторые начинали как экспрессионисты, другие — как футуристы, иные были конструктивистами; к двадцатым годам все сделались сплошными дада. Еще и Гернику не разбомбили, но художник уже понял, что у мира переломаны кости. Чудовищно перекрученные организмы изображал Пикассо и в цикле, посвященном генералу Франко «Мечты и ложь генерала Франко».
Вместо лица у генерала изображен ком отростков, не то кишки, не то фаллосы. Эти существа когда-то были людьми, перед нами объедки цивилизации. Это произведение, нарушающее законы академического «реализма», человеческую анатомию и перспективу. Изображены фрагменты фигур, не связанные ничем, помимо сюжета; впрочем, и сюжет не вполне понятен. Однако никому в голову не придет назвать «Гернику» образцом сюрреализма, хотя сцена, написанная Пикассо, абсолютно ирреальна. Картина Дали у него есть подобные композиции: например, в «Атомной Венере» части целого плавают в воздухе, и т. Имеется такое и в «Гернике». Схожий сюжет мог нарисовать и Магритт: зритель изучал бы ребус бытия. В обоих случаях и у Магритта, и у Дали свидетельсто абсурда тем более очевидно, что художник сообщает об аномалии — салонным языком, тем гладким письмом, каким обычно создают академические картины.
Пабло Пикассо. Пафос картины Пикассо отнюдь не в том, чтобы сообщить зрителю об аномалиях мира; еще менее в том, чтобы принять аномалии как объективную данность бытия; но в том, что дурную фантазию, исказившую действительность, следует исправить. Ребус - плох, этот ребус сложили злой волей, — и картина требует: остановитесь, нельзя убивать! Главное в картине Пикассо в данном случае дидактический смысл картины едва ли не важнее ее метафизики - внушение, проповедь, воспитание. Это разные задачи. Цель картины «Герника» - остановить бойню, а не сообщить о парадоксальном устройстве мира, отменяющем добро и зло. В картине Пикассо есть добро и есть зло — детерминизмом картина отличается от языка сюрреализма.
Пабло Пикассо в своей парижской мастерской. Сентябрь 1944. Фото: Роберт Капа.
Пикассо», посвященная двум художникам, стоявшим у истоков многих значительных событий в живописи двадцатого века. Долгое время Анри Матисса и Пабло Пикассо считали чуть ли прямыми противоположностями в искусстве. Однако новая выставка показывает, что эти обобщения не совсем верны; на самом деле, оба художника являлись частью одного художественного процесса. Считается, что Матисс и Пикассо познакомились весной 1906 года.
Искусство неподражаемого художника Пабло Пикассо
Фреймворк Picasso также совершил прорыв в практике кросс-веб и малых терминалов. Помимо достижения цели четырехтерминальной унифицированной большой интерфейсной интеграции, концепция макета Пикассо, как ожидается, будет поддерживать высокопроизводительный рендеринг с четырьмя терминалами и в то же время сотрудничать с технологией генерации кода Пикассо и Пикассо. Благодаря сильной способности к выражению продуктивность была дополнительно улучшена на основе унифицированного интерфейса. Динамический принцип Пикассо Разработчики приложений Picasso пишут логику макета с использованием кода DSL макета на основе общего языка программирования. Мы называем эту информацию рендеринга представлений PModel. В качестве промежуточного результата рендеринга макета Пикассо PModel соответствует окончательной визуализированной структуре представления один к одному; механизм рендеринга Picasso рекурсивно конструирует собственное дерево представления в соответствии с информацией PModel и завершает заполнение информации бизнес-рендеринга, тем самым завершая процесс визуализации Пикассо.
Следует отметить, что механизм визуализации не выполняет расчетов адаптации и использует DSL макета для выражения требований макета при выполнении расчетов макета, так называемое «выражение - это расчет». Если смотреть в целом, разработчики Picasso используют TypeScript для написания приложений Picasso в VSCode; после отправки кода Lint можно автоматически проверить и упаковать через систему непрерывной интеграции Picasso, а систему распространения Picasso можно выпустить в оттенках серого. Приложения Picasso Наконец, он доставляется клиенту в виде пакета JavaScript, который интерпретируется и исполняется Picasso SDK для достижения цели динамической бизнес-логики клиента. В процессе разработки приложения система статических типов TypeScript в сочетании с подключаемым модулем VSCode и Picasso Debug может получить опыт разработки IntelliSense и отладки точки останова, сопоставимый с традиционными IDE для разработки мобильных клиентов. Система Picasso CI и система типов TypeScript могут избегать ошибок низкого уровня и способствовать многостороннему и многостороннему сотрудничеству; в то же время они могут эффективно решать долгую проблему поддержки возможностей посредством «совместимых вычислений».
Макет Пикассо DSL Пикассо провел систематический сравнительный анализ основных механизмов компоновки и систем на мобильном терминале. Во-первых, с точки зрения производительности система AutoLayout демонстрирует худшие результаты: по мере увеличения сложности требований трудоемкие «вычисления макета» возрастают в геометрической прогрессии. Однако LinearLayout и FlexBox позволят разработчикам добавлять ненужные уровни представления для концепций, необходимых для макета, что вызовет проблемы с производительностью отрисовки. Что касается гибкости, макеты LinearLayout и FlexBox имеют серьезные концептуальные ограничения. Один подчеркивает линейное расположение, а другой подчеркивает такие концепции, как блочный режим и масштабирование.
Эти модели должны вмешиваться с помощью языков программирования, когда требования макета и концепции модели не совпадают. А из-за изолированности системы верстки такое вмешательство сделать непросто, что в определенной степени влияет на гибкость и выразительность верстки. Комбинация DSL на основе общего языка программирования и логики компоновки AutoLayout позволяет получить теоретически самую высокую гибкость. Но все эти три системы компоновки пытаются решить «проблему декларативного выражения логики компоновки». Введение DSL на основе языков программирования делает механизм вычисления компоновки избыточным.
Поддержите концепцию опорных точек как показано выше. Используя концепцию точек привязки, вы можете просто и четко установить хорошее положение обзора для двух точек привязки, которые не находятся в одном направлении оси координат. В то же время точки привязки могут обеспечивать семантическую поддержку для описания «относительных» позиционных отношений. Фактически, потребность в макете больше соответствует человеческому мышлению, которое похоже на «B расположен справа от A с интервалом 10, выровнено по верхнему краю», а не «A и B в контейнере горизонтального макета... Концепция точки привязки устраняет семантический разрыв между описанием требования и базовой реализацией системы представления посредством минималистской реализации.
Вот несколько типичных примеров, иллюстрирующих использование точек привязки: 1 Выравнивание по центру: view. Но иногда мы обнаруживаем, что такая выразительная способность в определенных ситуациях «избыточна». Подобно требованиям к компоновке на следующем рисунке, 4 элемента вида необходимо расположить горизонтально, с интервалом 10 и выравниванием по верхнему краю; может быть следующий логический код компоновки привязки: v1.
Таким образом, по мнению Розенберга, творчество Горки принадлежало ведущему стилю на нью-йоркской арт-сцене, существенно обогащая его, расширяя границы и «внося в него интеллектуально-идеологическую компоненту» 14. Исследователь полагает, что «начиная с ранних натюрмортов, портретов до полуавтоматических опусов последних лет, его картины и бесчисленные рисунки отличает медитативность, образность... Можно сказать, что его произведения служат своеобразной связующей нитью между европейским модернизмом, сюрреализмом и американским абстрактным экспрессионизмом 16. Когда Горки учился, он пробовал себя в разных стилях, начиная с кубизма, и в итоге создал свою индивидуальную манеру на стыке всех испытанных им направлений. В юности, во второй половине 1920-х годов, в период учебы в Бостоне, а затем в Нью-Йорке Горки преклонялся перед Сезанном, его видением мира и манерой письма. Следующее десятилетие ознаменовало для Горки смену художественных ориентиров: место «прованского отшельника» заняли испанцы Пабло Пикассо и Жоан Миро.
Первый стал его кумиром на долгие годы, опыты второго указали ему на новый вектор развития. Этот момент сам мастер прокомментировал со свойственной ему прямотой: «Долгое время я был вместе с Сезанном, но сейчас я, естественно, с Пикассо» 17. Как писал Хэролд Розенберг в своей монографии о живописце «Аршил Горки: человек, время, идея», изучение и использование наследия великого франко-испанского мастера для него «было способом сближения с мировой культурой в целом» 18. Далее он продолжает: «Ведь этот гений Пикассо. Следовательно рефлексия художника по поводу всей истории искусства есть также размышление о нем самом, его художественном вкусе, интеллектуальных, общественных приоритетах... Полные спокойствия, гармоничные и графичные образы Пикассо 1901—1906 годов и конца 1910 — начала 1920-х годов преломляются у Горки в тревожно-статичные, застывшие в печальной обреченности: «Художник и его мать» «Painter and His Mother», 1926—1936 «Портрет м-ра Билла» «Portrait of Mister Bill», 1929—1936 и другие. Мотивы деконструкции формы, нервная игра линий, смена ракурсов, характерные для холстов Пикассо 1930-х, по-своему отзываются в картинах Горки второй половины той же декады «Ночь, Энигма и Ностальгия» «Nighttime, Enigma and Nostalgia», 1934 , «Дитя Идумейской ночи» «Child of Idumean Night», 1936 или «Портрет» «Portrait», 1938. Некоторые произведения 1940-х годов также хранят следы влияния искусства Пикассо предшествующего периода — «Агония» «Agony», 1947 , «Дневник соблазнителя» «Diary of seducer», 1945 и другие, в которых «пикассоидные» элементы монтируются с биоморфными. Нью-йоркский мастер, виртуозно балансировавший, отклоняясь то в одну, то в противоположную сторону, на грани фигуративной и абстрактной живописи — Уиллем де Кунинг 20 1904—1997 в начале своей карьеры так же как и Горки увлекался кубизмом.
Затем экспрессивные, гротескные, устрашающие образы Пикассо 1930—1940-х годов стали для него постоянными источниками вдохновения. Утверждая себя как «эклектичного художника» 21 де Кунинг пишет во второй половине 1940 — начале 1950-х годов синтетические по стилю полотна, острые, выразительные формы которых являют собой уникальный сплав различных модернистских течений, где главенствуют мотивы «Герники» и других подобных творений Пикассо. Деформации, коллажность композиции, в которой различные фигуративные детали соединены де Кунингом с абстрактными и полуабстрактными формами, характерны для таких картин, как «Розовые ангелы» «Pink Angels», 1945 «Эшвилл» «Asheville», 1948 «Абстракция» «Abstract», 1949. На взгляд американского искусствоведа и арт-критика Мартина Райса 22 , художник имплантировал отдельные устойчивые объекты, частично заимствованные у Пикассо: глаз, лошадиные копыта, части ноги и т. Фрагменты искаженных лиц и голов животных, оскалившиеся в немом крике рты и пасти, распахнутые глаза хаотично разбросаны по всей поверхности «Экскавации» 1950. Драматически изломанные линии, монстры, населяющие эту картину, контрастные цветовые сочетания, эффект незавершенности, присущий лучшим творениям де Кунинга — все это «работает» на создание общего тревожно-мрачного, мятущегося настроения. Самые известные картины де Кунинга принадлежат живописной серии «Женщины» всего их было написано пять , начатой в 1949—1950 годах. По словам Климента Гринберга, они появились тогда, когда де Кунинг «оставил... Хотя при взгляде на героинь американского мастера также вспоминаются монструозные, лишенные одухотворенности, жутковатые «купальщицы» конца 1920 — начала 1930-х.
В фокусе внимания де Кунинга — идолоподобные лица и фигуры, помещенные на холсте фронтально, напоминают так называемых «палеолитических Венер» — с гипертрофированными формами, огромными глазами, кровожадно улыбающимися ртами. Условность, схематичность письма соединена здесь с передачей ощущения объемной телесности этих новых богинь механистичного «железного» XX века. В образах на портретах и ню кисти Пикассо агрессивная женственность выражена, пожалуй, не в столь концентрированном виде, как у его нью-йоркского коллеги. Яркость красок, уверенные, размашистые мазки, монументальность, эмоциональная насыщенность делают «Женщин» де Кунинга некими вневременными, символическими воплощениями Вечной Женственности, ставшей темой искусства обоих мастеров. Примечания 1. Известно, что «Герника» демонстрировалась в испанском павильоне Всемирной выставки в Париже в 1937 году. Победное шествие фашизма по Европе продолжалось, и Пикассо, беспокоясь за судьбу полотна, отправил его в Нью-Йорк.
Покровительницей и другом для Пикассо стала Гертруда Стайн, теоретик литературы и высокий ценитель новых веяний в художественном искусстве. Именно она устраивала для Пабло персональные выставки в своей парижской квартире, потакая его эгоистичной непреклонности: он принципиально отказывался выставлять свои картины рядом с другими. Самым известным полотном того периода стал ее собственный портрет, буквально опередивший время: на этот рисунок Гертруда стала похожа только спустя тридцать лет. Более девяноста раз писательница приходила в студию Пикассо, чтобы дать тому возможность снова и снова раздраженно переписывать ее голову. Эта часть тела всегда являлась для художника самой проблемной, даже спустя годы и множество творческих ипостасей. Постепенно Пикассо начал отходить от перспективы и реалистичных форм: сказались наставления его влиятельной подруги и увлечение африканской ритуальной культурой. Как примитивные формы древних скульптур могут нести столь сильный энергетический заряд? Как необыкновенная мощь может выражаться в простых формах? Образ первобытной силы магическим образом очаровал Пикассо, окончательно убедив в том, что простое формообразование передает суть предмета неизмеримо больше, чем его детальное изображение. Само общество тем временем бунтовало. Только редкие и лишенные тщеславия художники признавали «Авиньонских девиц» и последовавшие за ними «ответные» картины началом новой эпохи. Много лет держа картину в своей мастерской, он продолжал развивать это направление, рисуя многочисленные «постскриптумы» и создавая стиль, который сегодня известен нам как кубизм. Мы только хотели выразить то, что было в нас», — писал позже Пикассо. Сама суть кубизма заключалась в том, что абсолютно все в мире — тела, деревья, вода, воздух, предметы — «лепились» художниками из одного и того же материала, из одних и тех же простых форм, тем самым позволяя им являться естественным продолжением друг друга. С появлением кубизма, основоположниками которого стали Пабло Пикассо и его друг Жорж Брак , искусство перестало нести изобразительную функцию, обратившись к аналитической. Постоянно встречаясь и обмениваясь мыслями, оба они пытались «вскрыть» оболочку предметов, и, выпотрошив наизнанку, отразить на полотне саму ее суть. А когда речь идет о сути вещи, какая разница как она выглядит, из чего сделана и где в пространстве находится?
Пабло Пикассо фигуры на берегу моря. Пикассо женщина на пляже. Направление в Пикассо бланк. Пикассо рентгенодиагностический центр Ростов-на-Дону. Пикассо направление на кт. Пикассо рентген направление. Направления Пикассо стоматология. Пабло Пикассо «Герника», 1937 г.. Трагедия Герника Пикассо. Пабло Пикассо трагедия. Кубизм Пикассо. Пабло Пикассо Авангард кубизм. Кубизм в живописи Пикассо кубизм в живописи Пикассо. Кубизм 20 века Пикассо искусство кубизм. Кубизм 20 века Пикассо. Кубизм в искусстве 20 века Пабло Пикассо. Пабло Пикассо Авангард кубизм зеленые лица. Линейная перспектива в живописи Пабло Пикассо. Представители кубизма в живописи 20 века. Направления в искусстве 19 20 века кубизм представитель России. Кубизм в первой половине 20 века. Кубизм искусство первой половине 20 века. Пикассо поздний период. Пикассо картины позднего периода. Пабло Пикассо картины презентации. Хоровод Пабло Пикассо. Пабло Пикассо Африканский период. Африканский период в творчестве Пикассо. Африканский кубизм Пикассо. Кубизм Пикассо и Африканская тема. Пабло Пикассо 4 класс. Пикассо проект. Пабло Пикассо слайд презентации. Пикассо презентация для детей 6 класс. Авиньонские девицы Пикассо. Пикассо Авиньонские девицы. Аминьевские девицы Пикассо. Абло Пикассо - Авиньонские Деви. Рисунки Пабло Пикассо кубизм. Фовизм экспрессионизм кубизм. Чешский кубизм Хоффман. Пикассо лица кубизм. Пикассо п. Авиньонские девицы. Авиньонские девицы 1907 [31]Пабло Пикассо. Пабло Пикассо основатель кубизма кратко. Пикассо центр рентгенодиагностики Москва. Независимые центры рентгенодиагностики. Пикассо центр рентгенодиагностики СПБ. Пикассо независимые центры рентгенодиагностики направление. Кубизм 20 века кратко. Сезанновская фаза кубизма. Пабло Пикассо картины кубизм кот. Пикассо картины. Пикассо презентация. Пабло Пикассо презентация. Пабло Пикассо и Жорж брак. Жорж брак блюдо с фруктами. Круглый стол Жорж брак. Жорж брак блюдо с фруктами и стакан 1912. Пикассо творчество художника. Сюрреалистические картины Пабло Пикассо. Пикассо начало творчества. Картины отца Пикассо. Характеристика творчества Пикассо. Художественная манера это.
Пабло Пикассо: художник, который жил по своим правилам
| Судьба Пикассо в современном мире [31] | Пикассо предстаёт перед нами в первых залах как скульптор, работы которого тесно переплетены с шедеврами другого выдающегося представителя этого направления – Огюста. |
| Графику Пабло Пикассо привезли в Ижевск | If you have Telegram, you can view and join «Пикассо» right away. |
| «Пикассо меняет стиль чаще, чем носки» | Выставка Гуггенхайма будет посвящена одному году жизни Пикассо, на ней будут представлены 10 картин и работ на бумаге, которые художник создал после приезда в Париж осенью 1900 года. |
Творческие периоды
- В Эрмитаже раскрыли секрет зеленого пигмента на картинах Пикассо
- Клиентская динамика
- Новости по теме: Пабло Пикассо
- Как стать художником
Карьера Пикассо
Яркие полотна Матисса или сочная живопись Вламинка, созданные во время Второй мировой войны, не встретили осуждения современников: казалось, что константу прекрасного следует уберечь от хаоса. Насколько тезис справедлив, предпочитали не задумываться. В ХХ веке существовало всего два художника, которые последовательно писали картины про любовь. Про любовь мужчины к женщине, взрослого человека к ребенку, брата к брату; про любовь и нежность к другому человеческому существу. Трудно представить, что тотальное насилие над людьми уничтожило даже потребность изобразить нежность к себе подобному, нарисовать объятья, рассказать о том, как следует оберегать любимого, ценить его бытие — трудно представить, что в искусстве ХХ века не нашлось практически ни единого художника, который захотел бы сказать, что помимо торжества над себе подобным, можно другого человека любить. Однако, это именно так. Строго говоря, во всем мире в ХХ веке не было художников, пишущих картины про любовь, хотя «мадонны» Петрова-Водкина, условные, символические работы, можно числить по ведомству материнской любви, а «Танец жизни» Мунка, исполненный животной силы, можно объявить картиной если не любви, то полового влечения. Но последовательно, от картины к картине изображать человеческую нежность — к женщине, к ребенку, к слабому, к старику, к птице, к другому — захотели лишь Пикассо и Шагал.
Возможно, факт объясняется тем, что оба - эмигранты, и чувство родовой, расовой ненависти им незнакомо; эмигранту свойственно острее чувствовать уязвимость другого. Возможно, дело в том, что оба органически ненавидят империи и связанное с имперским сознанием насилие. Возможно дело и в том, что планомерное истребление евреев в ХХ веке сделало «еврея» символом «человека вообще»; люди других наций страдали также, но лишь евреев убивали за то, что они евреи: партия, государство и убеждения ни при чем. В 1883 году Эрнст Ренан автор «Жизни Иисуса», человек эмоциональный, вообще говоря, антисемит, дрейфовавший, по выражению Нольте, «от Маркса до Ницше» вдруг разражается фразой «каждый еврей - либерал, либерал по своей природе». Еврей Шагал, и Пикассо, которого успели определить в «жидовствующие» в Пикассо нет еврейской крови, хотя его мать из окрестностей Генуи, еврейского района Италии, что давало основания искать еврейство сделали темой своего творчества человечность — в то время, когда основными темами искусства были сила, власть и коллектив. Спору нет, коллектив также переживает особое чувство «любви»: и Маяковский, и Данте считали, что любовь - чувство всемирное, практически исключающее индивидуальное; Ленин и Гитлер предлагали считать приверженность классу или расе - любовью; империи настаивают на любви к народу и Отечеству. Однако Пикассо и Шагал, живя в то время, когда группа и партия решали все, исходили из того, что «любовь» -чувство сугубо индивидуальное.
История ХХ века, как выразился Эрик Хобсбаум, «по структуре напоминает триптих или сандвич». Хобсбаум трактовал это сравнение так: за эпохой катастроф 1914-1945 последовала эпоха благополучия, расцвета экономики, переведшая существование Западной цивилизации в иное качество, а затем, в последние десятилетия ХХ века началась новая эпоха распада. Это наблюдение можно усугубить следующим рассуждением: исторический сандвич ХХ века также описывается в терминах «империя-республика-империя». Время т. На пепелище, во время короткого республиканского периода, Европу охватила тоска по империи. Стремительный рост империй нового типа, «ретроспективных империй», начался уже в 20-е годы ХХ века, а к 30-м сложился новый империализм, не похожий на империализм 19-ого века. Ретроспективные империи оказались недолговечны Советский союз существовал на сорок лет дольше , и освобожденная Европа уверовала, что рождена для республиканского общества; проекты, сопоставимые с фантазиями Гвиччардини и Пальмиери казались реальностью.
Однако и этот период оказался краток; распад Советской империи, размерами сопоставимой с континентом, стал геополитическим потрясением, которое вместо ожидаемого расцвета республиканизма породило новую тоску по имперской власти. То брожение, которое Хобсбаум 15 лет назад принял за тенденцию распада, оказалось процессом передела карты, устройства новых империй. Сандвич оказался не трехслойным, но пятислойным: империя-республика-империя-республика-империя. Алгоритм перемен установлен еще Великой Французской революцией, менявшей республику на империю несколько раз на протяжении пятидесяти лет. Именно Французская революция пафос, а порой и организация была ориентиром как большевистского движения, преобразившегося из республиканского в про-имперское, так и гитлеровского переворота, быстро окостеневшего в имперских формах. Так и эволюция государства Муссолини — от республиканского социалистического к имперскому идеалу, использовала авангардную фразеологию на протяжении всех изменений социальной системы. Отряд новаторов, который прокламирует равенство, но ведет в кастовое неравенство; утверждает ценности мира, но организует войну; обещает служить бедным, а развлекает богатых — такой отряд не может именоваться «авангардом»; от «авангардных» целей остались стилистические признаки: нарушения традиции — например, беспредметная живопись или знаковая система вместо образной.
Поскольку знак годится для любой идеологии, а штанов с лампасами недостаточно, чтобы определить к какой армии принадлежит генерал, то «авангард» утратил революционность и стал добычей рынка. Так сложилось, что у республики не осталось собственного языка, даже если таковой и был ей обещан «авангардом». Ту же проблему — проблему языка республики, который взят напрокат у империи, и который затем империя снова присваивает себе, пережило искусство Французской революции. В ХХ веке это выглядит еще более гротескно: «революционность» как таковая востребована как республикой, так и империей; и коммунистическая, и фашистская диктатура применяли по отношению к себе этот эпитет. Период тотальных диктатур ХХ века после Второй мировой войны сменился на период расцвета; «золотая» эпоха капитализма, в определенном смысле аномальная эпоха покоя и процветания, когда понятия «рынок», «демократия» «капитализм» стали едва ли не тождественными, длилась около тридцати лет. Период этот, окончившийся или в 1968 году вторжением в Прагу, или в 1973 году военным переворотом в Чили, не менее удивителен для истории, нежели период тотальных войн. Смерть Пикассо в 1973 году совпала с окончанием «золотого века» демократии и капитализма Европы.
Спорить с веком, который меняет систему рассуждений постоянно, невозможно: образы художника мгновенно окажутся в плену идеологий. В лице Пикассо век получил не свидетеля, но философа. Пикассо создал персональную феноменологию, и обращался к современности опосредованно — через героев своего мифа и пантеона. Создание мифов — болезнь века, отказавшегося от морали: и фашистская идеология, и коммунистическая идеология, да и любое авангардное движение строится на мифе. Мифология Пикассо особого рода, он не обращается к корням и не делает идолов из нации или класса: Пикассо мифологизировал собственный опыт. По типу мышления Пикассо напоминает Хайдеггера, хотя ему такое сравнение вряд ли бы польстило; испанец Пикассо был по характеру анархистом, вступил в коммунистическую партию утверждая антиимпериалистическую позицию , затем вышел из нее, и всегда презирал коллективное сознание; а Хайдеггер, как известно, был член НСДАП. С Хайдеггером его роднит особый тип мышления, феноменологический.
Пикассо был южным темпераментным человеком, его темпераменту близок французский экзистенциализм и даже сюрреализм. Его поэзия, считал Бретон, есть камертон сюрреализма, Бретон полагал, что если составить «моральный кодекс сюрреалиста», то имя Пикассо стоит первым в числе примеров. Аналитику Пикассо спонтанная эстетика сюрреализма чужда, но для него не существует языка, от которого бы можно отказаться: любой язык им рассматривается как феномен. Сюрреализм, античность, модерн, примитив, классицизм, готика — Пикассо воспринимает стили так, как иной воспринимает природу: модель следует использовать в композиции. Пикассо так же, как и Хайдеггер, мыслит феноменами — то есть данностями бытия, сознающими свою конечность. В арсенале Пикассо имеются замкнутые в себе «данности», феномены, осознающие свое «вот-бытие» Dasein , созданные его воображением и опытом герои: Минотавр, Арлекин, Бык, Женщина, Художник, и т. Это герои, наделенные судьбой, но при этом воплощающие различные ипостаси бытия, осознанные художником как слагаемые истории.
Пикассо на протяжении жизни конструирует свой миф, и этот миф — соотносится с историей ХХ века, но не дублирует и не иллюстрирует историю. По картинам можно видеть эволюцию социальной истории: герои мифологии переходят от картины к картине, причем, это не набор условных масок comedia del arte. Судьба мифологического Минотавра и театрального Арлекина пережиты индивидуально; персональные истории сопрягаются в разных комбинациях и в разных стилистических интерпретациях. Смерть Арлекина, гибель Минотавра описаны подробно, несмотря на то, что внутри персональной мифологии Пикассо персонажи пребывают бессмертными. Конечность «вот-бытия» Dasein Минотавра и Арлекина очевидна: Пикассо показывает смерть героев, но феномен искусства продлевает бытие героя в бесконечность и опровергает детерминизм феноменологии. Поставить в рамки определенной школы такое рассуждение невозможно — рассуждение соотносится то с Сартром, то с Хайдеггером; однако Пикассо не последователь Хайдеггера, и не последователь Сартра. Творчество Пикассо является катарсисом философских концепций ХХ века, пунктом, где перекрещивается несколько способов рассуждения.
Разнообразие пластических языков позволяет Пикассо быть одновременно и плакатным в жанре тотальной пропаганды, и плюралистическим, используя язык Ренессанса; причем сочетание двух форм рассуждения ему дается легко: он словно рассматривает предмет с разных сторон. Пабло Пикассо "Арлекин" Предмет рассмотрения — общество, которое постоянно мутирует. Идеал Пикассо не меняется вместе с переменами политической ситуации, напротив, Пикассо демонстрирует постоянство взглядов: те человеческие качества, которые он ценил в юности, он ценит и в зрелые годы; но Пикассо показывает, как сопрягаются социальные концепции, как один стиль мышления входит в другой. То, как экзистенциализм связан с теорией анархии или как именно фашизм переходит в феномен политической религии, не всегда просто объяснить на словах, но Пикассо показывает эти связи наглядно. Бестиарий, созданный Пикассо, основан на классическом пантеоне мифа, но усугублен образами испанской культуры: коррида; в этот же пантеон вошла хроника жизни автора — его любовные истории, его политические взгляды. Химера, которую Пикассо рисует в 1935 году, это одновременно и карикатура на фашизм, хтоническое чудище, и персонаж средиземноморского бестиария, и образ мышления гражданина Европы тридцатых годов, находящегося во власти нескольких социальных проектов. Легенда о Минотавре в сочетании с испанской тавромахией и политической историей, представляет Минотавра классическим персонажем Критского мифа, участником столкновения варварства и цивилизации в трактовке корриды, драконом, с которым сражается христианский рыцарь Георгий, волшебным Зверем из легенды о красавице и чудовище, и автопортретом художника, совмещающего в себе две культуры.
За свою жизнь Пикассо сменил несколько манер рисования, стилистические перемены именуют «периодами», впрочем, как бы не менялась манера, рука мастера оставалась той же, качество уверенной линии не менялось. Упрек или похвала по поводу многоликости в отношении этого мастера наивен: было бы удивительно, если бы думающий человек не менял синтаксис своей речи — Европа менялась неоднократно. Пикассо менялся не «вместе с веком», он не «реагировал на перемены», напротив: как и несколько иных, одаренных мыслителей, он сам формулировал основания мутации, и чаще всего до того, как мутация общества становилась реальностью. Сравнить Пикассо с художником всю жизнь играющим одну мелодию — например, с Вламинком, обслуживающим «национальное природное чувство» или Раулем Дюфи, живописующим легкость жизни, - невозможно; задача Пикассо иная и его роль в ХХ веке нетипична для художника. Череда «периодов» Пикассо должна быть изучена как вариации общественных концепций. Трансформации стилистики Пикассо тем более важны, что общая тенденция идеологий ХХ века — это приведение всех к одному знаменателю. Фактически, однопартийная система побеждает везде, не только в большевистской России или в Италии Муссолини; но даже среди вольнолюбивых сюрреалистов проводятся «чистки» и уклонистов например, Дали выгоняют из партийных рядов.
Разнообразие века Просвещения сменилась на униформу: авангард лишь поначалу выглядит пестрым и разнообразным; затем одевает униформу. И экспрессионизм, и футуризм, и супрематизм, и сюрреализм исключительно однообразны. Возникает своего рода стереотип самовыражения: свободный жест воспроизводится многократно и утрачивает значение «свободного», «самовыражение по лекалу» становится приметной чертой авангарда. Новые люди заявляют о своей уникальности, и при этом похожи друг на друга до неразличимости; парадоксальным образом, «новаторство» стремительно превращается в производство шаблона: так происходит с «новыми людьми» большевиками, но так происходит с живописным авангардом тоже. В частности, кубизм тиражируется как прием и становится салонной манерой. Соня Делоне и Метценже продолжают заниматься «кубистическими картинами» уже после того, как Пикассо отошел от кубизма, исчерпав метод — но к тому времени «кубизм» стал салоном. Тавтологии самовыражения художник воспроизводит одну и ту же картину всю жизнь трактуются как «стиль» или «последовательность» новатора, как приверженность «школе»; между тем, зависимость от приема — не то же самое, что зависимость от натуры: художник, изучающий натуру как Сезанн или Леонардо , подчас повторяется, но прежде всего он занят тем, что изучает природу.
Между тем очевидно, что Моранди дублирует один и тот же мотив сотни раз без того, чтобы узнать новое о натюрморте. Вламинк из раза в раз воспроизводит то же самое размашистое движение кисти, и возникают одинаковые пейзажи; стереотипные холсты супрематистов или экспрессионистов последние программно желают добиться того, чтобы их холсты были неразличимы воспроизводят один и тот же набор элементов. Это буквально повторяет принцип партийного строительства в политике. Национал-социализм подытожил неудачи Бременской социалистической республики, Баварской республики, Капского мятежа — эти революции, разные по направленности, левые и правые движения в конце концов сводятся к одному знаменателю — социализм Гитлера как и социализм Муссолини притягивает левых, национализм вербует правых, харизма — всех. Ретро-империи избирают лидеров по типу королей-чудотворцев Средневековья; не наследуемая власть, но власть, завоеванная особой харизмой — правит странами. Авангард недолго оставался знаменосцем республиканизма, еще во время Первой мировой войны мутировал в имперское искусство, но в 20-е годы возникающие «ретро-империи» предъявили авангарду новые задачи. Ататюрк, Сталин, Гитлер, Муссолини, Франко — это тоска по единой форме; поиски «большого стиля».
Когда во Франции приходит к власти Филипп Петен, его значение не в том, что он коллаборационист, но в том, что он покончил с интернациональной республикой и вернул республику Национальную, сакральную. Впервые со времен Фридриха Барбароссы власть диктатора короля приравнивается к сакральной; значение диктатора «ретро-империй» серьезнее, нежели королевская или президентская роль; они - демиурги и творцы в значительно большей степени, нежели современные им художники, они — эталон авангарда. То, что верховное божество подчиняет своей воле пантеон малых богов, только естественно. Речь не о том, что в 1932 году властями закрыты Баухаус и ВХУТЕМАС; но о том, что к моменту закрытия оба эти заведения уже сами проектировали однообразную унифицированную продукцию. Разнообразие эпохе тотальных диктатур не нужно, но менее всего нужно разнообразие авангарду. В России уже с 20-х годов начинаются процессы над «уклонистами» и ревизионистами; «троцкизм» больший враг нежели империализм. Генеральная линия партии - это золотой стандарт, обесценивающий национальные валюты фракций.
Тотальная интеллектуальная инфляция 20-х годов ХХ века, совпала с экономической послевоенной инфляцией. Идеи авангарда обесценились мгновенно, как имущество крестьян Европы, которое шло после войны с молотка — все было брошено в топку рождающихся фашистской и коммунистической империй. Авангардные школы декларируют «единственно верный» путь, но если в 10-ое годы количество школ и направлений каждое объявило себя верным можно пересчитать по пальцам двух рук, то к середине двадцатых годов количество «верных» путей лимитировано. Не сделано даже попытки казалось бы, естественной суммировать опыт разнонаправленных школ авангарда, собрать конгресс движений, наподобие конгресса конфессий, которые собирает Собор. Если бы «авангардиста» 20-х годов спросить, какое именно общество мечтает воплотить его школа, авангардист бы растерялся: империю он строит или республику? Программу Баухауса интересовал лишь функциональный дизайн, а связь явлений не интересовала никого из строителей нового мира. В атмосфере «единственно верных» обобщений авангарда - Пикассо позволяет себе меняться ежесекундно: дважды в день отказывается от принятого рецепта и объявляет новый стиль.
Разнообразие авангарда прокламированное, но на деле не осуществленное воплощено в нем одном. Авангардное разнообразие уже слиплось в единый ком, и лишь Пикассо продолжает меняться. И при этом, главное в его изменениях то, что всегда устанавливается связь между «периодами»; связь интересует мастера более всего. Рассказать об этой жизни требовалось в разных интонациях, осознавая жизненное пространство с разных точек зрения. Но мне надо было охватить великое жизненное движение, так как все эти различные элементы входят в единство повествования». Героиня барселонского «голубого периода», та, что была женой рыбака «Семья рыбака» сидит за столиком кафе в Париже; она же становится бродячей комедианткой. Отчасти это связано с тем, что Пикассо всегда рисует только тех, кого знает и любит: когда влюблен в Фернанду Оливье, в его комедиантках и нищих появляется ее лицо; когда влюблен в Дору Маар, то лицо Доры Маар появляется и в Гернике, и в рисунках с Минотавром; но особенность Пикассо в том, что, по сути, он никогда не прекращает любить.
Подруги имеют основания ревновать, но в искусстве ни одна из них не забыта: рука помнит облик Фернанды Оливье, и эта женщина будет появляться в работах Пикассо всегда. Это лишь один из примеров сквозного персонажа разных периодов; надо вспомнить и о Лошади из тавромахии, и о Минотавре; единожды определив феномен, найдя героя своей мифологии, Пикассо уже не оставляет его никогда. То, что объединяет все периоды - единая организация пространства. Картина для Пикассо — это всегда арена; цирк комедиантов, круглый стол кафе или закрытая комната, где происходит действие Герники — это арена корриды, сцена театра, на которой творится история, куда выходят герои мифа. Так возникают неожиданные для зрителя, но закономерные внутри мифологии Пикассо столкновения характеров: Минотавр встречается с героиней цикла о комедиантах, Лошадь из корриды, убитая быком, умирает на руках Минотавра — с точки зрения локального сюжета это - нелепость, но исторические связи только так и работают. Марк Блок приводит фразу историка 19-ого века Фюстеля де Куланжа, автора многотомной «Истории феодального общества» сказанную слушателям в Сорбонне в 1800 году: «Вообразите, что сто специалистов разделили между собой по кускам прошлое Франции. Верите ли вы, что они смогут создать историю Франции?
Я в этом сомневаюсь. У них наверняка не будет взаимосвязи между фактами, а эта взаимосвязь — также историческая истина». Последняя фраза — исключительно важна в устах историка, чей метод по его собственному определению «факты, факты и ничего кроме фактов». Но именно взаимосвязь фактов — и есть главный исторический факт, это и есть историческая истина, точно так же как взаимосвязь предметов в картине, то есть перспектива и пространство — и есть главное в изобразительном искусстве. Распространение фашизма в Европе можно описать фактически, отмечая вехи по известным митингам, но связь между Пивным путчем, черным квадратом Малевича, манифестом Маринетти и культурологией Шпенглера при этом будет неявной; однако вне этой связи природу фашизма понять невозможно. Паутина связей ткется стремительно: антисемитизм Лютера и антихристианство Ницше находят друг друга, хотя Лютер был христианином, а Ницше филосемитом; их объединяет воля к власти, и путь от Шеллинга до Гитлера пройден легко. Помогает и просветитель Гердер, провозгласивший за сто лет до кульминации событий роль германцев в истории, как превосходящую вклад прочих народов.
К тому времени, как Шпенглер в промежутке между двумя томами «Заката Европа», публикует «Пруссачество и социализм», доказывая, что прусская народность являет пример народной солидарности и созидательности, - к этому времени идея «борьбы рас» вытеснила идею «классовой борьбы» не только в сознании фашиста, но в сознании социалиста. Связь явлений, неявная, если смотреть только на «супрематизм» или только на «арийскую теорию» - обнаружилась внезапно; немногим эта связь была видна сразу. Для Пикассо, сделавшего предметом своего творчества «жизненное движение» - требовалось смотреть на историю со всех сторон и, в силу этого, он менял точку зрения. Его «стили» и «манеры» не есть выбор «передовой концепции» как для футуриста или сюрреалиста, которые подчиняли свое существование поиску передового — перемены для Пикассо есть условие изучения жизни, как перемены в роде занятий Микеланджело, менявшего скульптуру на поэзию, поэзию на фреску, а фреску на архитектуру. Пикассо изучал «жизненное движение» и жизненное движение воплощал. Свободное движение руки выделяет его из всех художников мира, в истории искусств такой линией обладал, возможно, Микеланджело. Подобно флорентийцу Микеланджело, испанец Пикассо — не живописец в цеховом понимании термина; цвет для него играет вспомогательную роль.
Он и скульптор, и рисовальщик, и поэт, и живописец; но прежде всего — философ, тор есть тот, кто ищет связь вещей. Взаимосвязь предметов в живописи, то пространство сознания, что писал Сезанн, — воплощает историю. Связь явлений и фактов существует объективно — и, даже если сами субъекты истории свою связь не осознали, их родство было навязано им извне. Общим делом Европы стал фашизм. Горькая ирония, однако, заключалась в том, что именно «последовательность» авангарда, изначально присягнувшего силе, как двигателю нового, привела фашизм повсеместно к победе. Как известно, перо Муссолини порой выводило бессознательно на бумаге «Призрак бродит по Италии, призрак фашизма». Пикассо свою биографию строил как оппозицию массовым вкусам, его личность можно определить одним словом: он «антифашист».
Кажется, это слишком общее определение, но едва ли найдется десяток последовательных антифашистов, не примкнувших ни к одной партии, которая могла бы ангажировать их сознание. Антифашист, который является только антифашистом, и при этом не примкнул ни к какой партии — исключительная редкость. У Пикассо, в отличие от плакатных антифашистов из коммунистического лагеря например, Георга Гросса, художника, несомненно, страстного в картинах нет конкретных обличений политического деятеля исключение: «Мечты и ложь генерала Франко», небольшой офорт. Пикассо противостоит не столько политической партии фашизма, сколько мифологии сознания европейца, породившего фашизм, - и противостоит не в частностях, но на мифологическом уровне; он противостоит истории как таковой. Присутствие истории как крупнейшего художника — ощущается всяким художником и писателем; Гитлер, Сталин и Муссолини, наиболее влиятельные творцы века, научили художников тому, что творить надо крупными планами. Когда художник ХХ века говорит, что он «идет с революцией», «примкнул к троцкизму», «стал членом НСДАП», «вступил в компартию», это прежде всего значит, что художник пытается поймать пресловутый ход истории, «задрав штаны бежать за комсомолом». Пикассо находится в оппозиции даже не фашизму, но истории, породившей фашизм.
Чтобы опровергнуть историю, — надо опровергнуть мифологию, и создать свою собственную. Убеждения парижских одиночек так называемую Парижскую школу, внутри которой некоторое время находился Пикассо можно назвать «интернациональным гуманизмом»; так манеру Авиньонской школы называют «интернациональной готикой». Доказывая сходство, в Париже ХХ в. Формально прием кубиста выглядит как разделение одного предмета на несколько объемов: кубизм разрушал, как и готика, привычную форму; «разрушить внутренние перегородки и стены, чтобы впустить свет», так говорил аббат Сюжер, сломав амвон в Сен Дени. Именно эту процедуру —уничтожить статичное пространство и определенную перспективу, проделал Пикассо. Света стало больше хотя бы потому, что освещенных граней в многочисленных кубических формах стало больше. В картинах кубистов возникла особая перспектива, где свет распределяется иначе: всякий отдельный объем куб, геометрическая форма устремлен в собственном направлении, общей перспективы нет.
Подобно готическому собору, конструкция кубиста имеет внутреннюю логику, но пространство вокруг себя не организует, противостоит внешнему пространству. Картины кубистов «революционной» эпохи, 1907-1909 гг. Вызывающая поза проституток одновременно величественна, женщины выступают вперед как жрицы, как весталки. Пикассо, желая шокировать, говорил, что название дано в память улицы Авиньон в Барселоне, на которой публичный дом. Помимо улицы, существует также провансальский город Авиньон, место «пленения пап». Связь со средневековым Провансом не прерывалась в культуре Нового времени: Поль Сезанн жил и работал в городе Экс-ан Прованс, городе короля Рене Доброго; порт Эстак, где писал марины Жорж Брак, находится в провансальской культуре, в коей возник феномен средневекового Авиньона. Сопоставление картины «Авиньонские девицы» с авиньонской школой столь же неизбежно, как сопоставление алжирских картин Матисса с алжирским вояжем Делакруа.
Разумеется, прообразом одалисок Матисса являются героини холста «Алжирские женщины» Делакруа, из деликатности не названного «Гарем», хотя изображен гарем. Если держать в памяти родство одалисок Матисса с гаремными красавицами Делакруа, и помнить, что Делакруа писал гаремы и букеты во время расстрелов баррикад 1848, а Матисс писал одалисок во время режима Виши, то определенная линия французского искусства будет яснее. Пикассо писал Авиньон как символ искусственного единства Европы, такого анклава, что отнесен от опасных магистралей, и стал борделем - в то время, когда война всех против всех охватила мир. Пабло Пикассо «Авиньонские девицы» Если воспринимать кубистических «Авиньонских девиц» не по лекалу хрестоматии, но непосредственно, так, как их рисовал Пикассо, то образ борделя в контексте «авиньонской» истории приобретает особый смысл. Борделем назвал папский Авиньон Данте. Метафора, настойчиво повторяемая в «Комедии» папа римский — супруг церкви, папа склонил церковь к блуду, авиньонская курия — блудница унаследована Петраркой, жившем в Авиньоне. Пользуясь привилегиями авиньонского благополучия и осуждая Авиньон одновременно, Петрарка клеймил Авиньон «вавилонской блудницей».
Количество публичных домов на территории города Авиньона за время папства удвоилось, девицы легкого поведения стремились туда столь же резво, как и сиенские художники. Сравнение предвоенного Парижа с папским Авиньоном, и обоих мест - с борделем, аллегорию читать следует так.
Пабло Пикассо в своей парижской мастерской. Сентябрь 1944. Фото: Роберт Капа.
Развивая находки Сезанна, Пикассо разделяет тело на сегменты, придает им геометрические формы и возвращает на холст. Это первый шаг к кубизму. Пабло Пикассо 1.
Музыкальные инструменты, 1912 4. Гитара и бутылка, 1913 5. Бутылка темного рома Да здравствует Франция , 1913 Постепенно Пикассо пришел к кубизму. Кроме него у истоков направления стоял Жорж Брак. Вместе они создали аналитический кубизм, который позже превратился в синтетический.
В Барселоне он представил Ольгу своей матери.
Бракосочетание состоялось в Париже 12 июля 1918 года. Ольга склоняла Пикассо вести более «нормальную» жизнь и стремилась вырвать мужа из привычной для него богемной среды. Этому способствовал и переезд в респектабельный район Парижа на улицу Ла-Боэси. В салоне, предназначенном для приема гостей и званых обедов, безраздельно распоряжалась Ольга. Пикассо устроил себе мастерскую на втором этаже. Это был его мир, где царил творческий хаос.
Ради любви к жене Пикассо готов был мириться со светскими условностями, но внутреннее отчуждение супругов постепенно усугублялось. В счастливые моменты создавались портреты Ольги, исполненные классической гармонии. Пикассо было дано испытать радости отцовства. Маленький Пауло, родившийся в феврале 1921 года, появляется в произведениях Пикассо один и с матерью. Изображения Ольги исчезают из творчества художника после 1923 года. Дальнейшие события составляют хронику семейной драмы, но остаются за рамками истории искусства.
В 1920-е и 1930-е годы произведения Пикассо оставались доступны публике, но все чаще интерпретировались в духе вульгарной социологии, позднее - с позиций «реализма»6. В 1948-м он был ликвидирован «как рассадник формалистических взглядов», собрание разделили между ГМИИ и Эрмитажем. Разделенной и надолго скрытой от глаз зрителей оказалась и коллекция картин Пикассо. Еще одна грань рассматриваемой темы - отношение Пикассо к коммунизму и к Сталину. В 1944 году художник вступил во Французскую коммунистическую партию и в полном согласии со своими антифашистскими, антивоенными и антибуржуазными убеждениями оставался ее членом до конца жизни. В марте 1953 года в связи со смертью Сталина Луи Арагон обратился к Пикассо с просьбой сделать какой-нибудь рисунок для руководимой им газеты «Les Lettres Franсaises».