Цитата из книги«Поединок» А. И. Куприна — «Слива, сгорбившись, стоял с деревянным, ничего не выражающим лицом и все время держал трясущуюс». Иван стоял за штурвалом, Сергей курил, сидя на высоком комингсе рубки. Ракетный балкон может нанести ротовые описания даже поверхностям, иван сгорбившись стоял с ничего не выражающим лицом и все время держал, а более важные документы типа штандартов первоначально уничтожаются первой же ареной.
Пятеро школьников в Ивановской области получили сильные ожоги, провалившись в яму с кипятком
Вместе с ним арестован Сергей Бородин, которого называют близким другом замминистра. По версии следствия, Бородин и Иванов «вступили в преступный сговор с третьими лицами для получения взятки в виде оказания услуг имущественного характера». Точный размер взятки следствие не раскрывает. Особо крупный размер подразумевает суммы свыше 1 млн рублей.
Брызнула кровь, но сразу утихла. Млава убежала с красным к ведру, заплескала водой, но скоро вернулась. Просмотров: 1 Князь усмехнулся и качнулся с каблуков на носки. Просмотров: 1 — Будет тебе, батько! Просмотров: 1 Староста потупился и промолчал. Иван достал из-за голенища нож, перерезал путы на руках и ногах женщины, после чего сорвал повязку с ее лица.
Полонянка, толкнув языком ком шерсти, забитый в рот, стала выплевывать шерстинки. Иван терпеливо ждал. Закончив, ведьмарка вытерла рот и настороженно глянула на князя. Тот протянул снятую с пояса баклагу. Ведьмарка приникла к горлышку.
Иван не требовал этого. Дружина ропщет. Наказать виновного — право князя, но семья при чем? На что?
Чего ему от меня нужно? Этот дядя не добрый волшебник: пацанов режет, как курей. Рассудим логически. Не станет Чингисхана, не будет и монголо-татарского нашествия. Исчезнет причина беспокоиться, что-то затевать и шевелиться. Сиди в Галиче, ешь, пей, наслаждайся жизнью. А тем временем объявится урод, о котором ничего не известно и от которого, естественно, гадостей не ждешь.
Предполагалось, что самолет мог загореться во время учебно-тренировочного полета. Дело в том, что в северной части города располагается военный аэродром. По словам пресс-секретаря спасательного ведомства Алины Новиковой, подобных сообщений не поступало, происшествий с дымящимся самолетом не зарегистрировано.
Песков оценил сообщения об элитной недвижимости арестованного Тимура Иванова
- Защита экс-замминистра обороны РФ Иванова обжаловала арест | Новости России
- Замминистра обороны Тимура Иванова задержали на рабочем месте
- Вместе с замминистра обороны Ивановым арестован его близкий друг // Новости НТВ
- Собчак узнала новые подробности по делу Тимура Иванова. Допросили еще одного замминистра обороны
Пятеро школьников в Ивановской области получили сильные ожоги, провалившись в яму с кипятком
В комментариях запрещаются выражения, содержащие ненормативную лексику, унижающие человеческое достоинство, разжигающие межнациональную рознь. Запрещаются спам, а также реклама любых товаров и услуг, иных ресурсов, СМИ или событий, не относящихся к контексту обсуждения статьи. Не приветствуются сообщения, не относящиеся к содержанию статьи или к контексту обсуждения. Давайте будем уважать друг друга и сайт, на который Вы и другие читатели приходят пообщаться и высказать свои мысли.
Учредитель — федеральное государственное унитарное предприятие «Всероссийская государственная телевизионная и радиовещательная компания. Для детей старше 16 лет. Адрес электронной почты: vesti ivtele.
Но под Донецком оказался минометчиком. Пояснили, что любая учеба лучше всего на практике, — вспоминает слова брата Валентина Стрелкова. После мобилизации Иван пытался наладить отношения с Валерией.
Когда появлялась возможность, он ей писал и звонил. Валерия говорит, что вопрос в итоге решили отложить до его возвращения. Вот — восстановили, — сокрушается женщина. В декабре муж говорил ей, что нескольких мобилизованных из его части уже нет в живых. Иван был потрясен: вроде недавно вместе приехали. С оставшимися мобилизованными помянули ушедших за небольшим столом. Валерия спрашивала, видел ли он мертвых. Иван ответил, что видел одного «холодного», то есть давно убитого. Еще Овлашенко разговаривал с сестрой о смерти.
Предупредил: если погибнет, то его не надо кремировать. Просил похоронить традиционно — на кладбище. До мобилизации эту тему не обсуждали. Дочери Иван запретил рассказывать, что мобилизован. Просил сказать, что в командировке. То новости про передовую смотрит, то папу по видеосвязи видит в военной форме, — говорит Валерия. Очень переживала. Спать ее было сложно уложить. Она как будто чувствовала.
RU Полина засыпала маму вопросами: «Кто виноват, что они не вместе? Кто первый предложил развестись? Желание как можно больше дать дочери обострилось — Ивана прорвало, говорит женщина. Каждый день спрашивал, как Полина. Если раньше его денег хватало на алименты и поездки, то теперь он стал полностью оплачивать кружки и секции для дочери, переводил деньги на одежду, просил отвести ребенка в цирк, устроить фотосессию. На новогодние каникулы Полина с мамой поехали в Домбай. За две недели до Нового года Иван попросил сестру выбрать подарок для его дочери. Решили купить танцевальный коврик с подключением к телевизору — чтобы Полина смотрела движения на экране и повторяла. Валентина посмотрела каталоги: коврик стоил 10 тысяч рублей.
Иван перевел больше и добавил: «И еще набор кукол LOL — самый большой и лучший». В канун праздника Иван позвонил сестре. Валентина слушала довольный голос брата — он радовался, что связь не барахлит и можно наговориться. Мобилизованные тогда накрыли небольшой стол. Пожелал следующий Новый год встретить, как всегда, дома с семьей. Это был их последний разговор. Наутро Иван отправился на смену. Валентина спрашивала, надо ли ему послать лекарств или теплых вещей. Последнее свое сообщение Иван отправил сестре.
Вечером 9 января он написал: «Привет, всё норм, ничего не нужно». И пропал. Имплантат и пальцы 10 января Валерия не получила от Ивана привычного вопроса о том, как дела у дочери. Телефон Ивана не отвечал. Валентина стала писать на все номера, с которых брат звонил ей после мобилизации. Писала в чаты близких мобилизованных — не слышали ли, что случилось с рядовым Иваном Овлашенко. Везде была тишина. В ночь на субботу Иван приснился сестре. Он пришел в отцовский дом, увидел Валентину и крепко обнял.
Валентина чувствовала его объятие — тепло тела, запах. Утром проснулась в уверенности, что брат действительно приехал к отцу в отпуск. Позвонила отцу и услышала, что Иван по-прежнему не выходит на связь. Сейчас она верит, что брат приходил прощаться. Тем вечером Валентине позвонила соседка ее отца. Всхлипывая, сказала, что в дверь стучат, но тот не открывает. Соседка подтвердила. Звонок сотрудника военкомата застал Овлашенко-старшего в магазине. Услышав, что его ждут у двери, Александр заторопился домой.
Когда Валентина приехала, он уже был дома и знал о смерти сына. Сотрудник военкомата, принесший извещение, сказал, что им дадут взглянуть на Ивана перед похоронами. По его словам, тело Ивана в морге Ростовского военного госпиталя было целым. Прощание он велел назначить на ближайший понедельник, 16 января.
Сказал родным, что уедет ради них. Душевное беспокойство, хотел смены обстановки, — считает Валерия Овлашенко. Он взял ее, чтобы работать в такси. Белый «Солярис». Автомобиль теперь простаивает в отцовском дворе. Валентина подтверждает, что брат много переживал. В 2021 году умерла мама, и Иван так и не отошел от этой потери. Он обожал маму и не мог поверить, что больше не увидит ее. У женщины не выдержало сердце. Их папа — Александр Овлашенко — проснулся ночью и увидел, что жена лежит рядом мертвая. У нее никогда не было ишемических болезней, утверждает дочь, поэтому для семьи это был шок. Когда сыну пришла повестка, Овлашенко-старший возмутился. Не понимал, зачем мобилизовывать тех, кто выбрал мирную жизнь, если в городе полно военных. Александр Овлашенко плакал, когда ездил навещать сына в часть под Новочеркасском. Близкие советовали Ивану и Валерии чаще смотреть на это фото и уступать друг другу Источник: предоставила Валерия Овлашенко Мобилизованный В семье рассказывают, что по прибытии на службу Ивану выдали бронежилет, каску, вещмешок и берцы. Вещмешок вскоре порвался, а берцы расклеились, когда мужчина прошелся в них по лужам. Поэтому все, кроме бронежилета и каски, близкие Ивана покупали сами. Перечнем нужных вещей семью снабдил военкомат. Иван был в шоке, что семье приходится тратиться на сборы. Он просил близких экономить и не покупать все, что указано в списках. Он принял это и сказал: надо, значит надо. Возмущало непонимание, когда чего дадут, не дадут. Если бы не [купили ему] спальники, то спал был, наверно, без всего. А там холодно было спать, — говорит Валентина. На сборы Ивана семья потратила около 70 тысяч. Когда ему пришли губернаторские выплаты, Овлашенко вернул деньги родным. После покупок сестра увидела, что спальники взлетели в цене в два раза. Она уверена, что им еще повезло. Обмундирование Ивану Овлашенко покупали его близкие. Мужчина был в шоке от ценников и просил экономить Источник: предоставила Валерия Овлашенко Накануне отъезда в Донецк Иван позвонил сестре: предупредил, что его сим-карта уже не будет работать, но как только появится возможность — позвонит. Овлашенко выучил номера близких наизусть, просил телефоны сослуживцев и писал семье, что жив. Иногда звонил. Связь прерывалась, но Валентину успокаивал его голос. Сообщения и звонки поступали с украинских номеров. В декабре Иван Овлашенко получил осколочное ранение в плечо. Повреждение сочли легким, рядового не госпитализировали. При каких обстоятельствах он получил рану, Иван семье не рассказывал. Срочную службы Овлашенко пробыл водителем в инженерных войсках. Но под Донецком оказался минометчиком. Пояснили, что любая учеба лучше всего на практике, — припоминает слова брата Валентина Стрелкова. После мобилизации Иван пытался наладить отношения с Валерией. Когда появлялась возможность, он ей писал и звонил. Валерия говорит, что вопрос в итоге решили отложить до его возвращения. Вот — восстановили, — сокрушается женщина. В декабре муж говорил ей, что нескольких мобилизованных из его части уже нет в живых. Иван был потрясен: вроде недавно вместе приехали. С оставшимися мобилизованными помянули ушедших за небольшим столом. Валерия спрашивала, видел ли брат мертвых. Иван ответил, что видел одного «холодного» — то есть давно убитого. Еще Овлашенко разговаривал с сестрой о смерти. Предупредил: если погибнет, то его не надо кремировать. Просил похоронить традиционно — на кладбище. До мобилизации эту тему не обсуждали. Дочери Иван запретил рассказывать, что мобилизован. Просил сказать, что в командировке. То новости про [передовую] смотрит, то папу по видеосвязи видит в военной форме, — говорит Валерия. Очень переживала. Спать ее было сложно уложить. Она как будто чувствовала. Здесь отпевают большинство погибших батайчан Источник: Ирина Бабичева Полина засыпала маму вопросами: кто виноват, что они не вместе? Кто первый предложил развестись? Иван тоже как предчувствовал, считает Валерия. Желание как можно больше дать дочери обострилось — Ивана прорвало, говорит женщина. Каждый день спрашивал, как Полина.
Иван Серебряков - победитель профессионального конкурса «Учитель года Красноярского края – 2024»
Через топлякоподъемник к ним пробирался председатель месткома Володька Пронин — в белой рубашке, при галстуке, с папкой. Значит, повестка такая: я информирую о вашем трудовом подвиге, затем… — Ох, Володя, не надо!.. Тут из рубки вылезла Еленка. Пронин пронзительно глянул на нее. Перед народом стоять будете. Еленка завозилась, переодеваясь, и вышли они на площадь, когда народ уже собрался. Володя шел впереди, пробираясь к спешно сооруженной трибуне. Люди с готовностью уступали дорогу. Вслед за Прониным они поднялись на трибуну, где уже стояли директор Юрий Иванович, парторг Пахомов и Николай Николаевич. Володька прошел к перилам трибуны, на ходу доставая из папки исписанный лист. Иван не слушал, о чем кричал Володька.
Он стоял неуклюже вытянувшись, не зная, куда девать ставшие вдруг ненужными руки. Впопыхах он забыл палку, нога замлела, но он не решался шевельнуться. Он был оторван от своих и мучительно стеснялся и хромой ноги, и небритых щек, и мятых, давно не глаженных брюк. Володька говорил до того плавно, что никто уже не слушал его. Голубой папиросный дымок вился над толпой, она беспрестанно двигалась, словно переминаясь с ноги на ногу, и приглушенно шумела. Он громко зааплодировал и предоставил слово директору. Директор достал из кармана бумагу, расправил ее и начал читать строгим, ровным голосом. Шум сразу стих. Кричал белобрысый капитан топлякоподъемника. Все равно его так везде зовут.
Даже в Юрьевце. Возникшее было оживление потухло. Пахомов продолжал: — Мы знаем, как называют «Семнадцатый» и у нас, на затоне, и на гензапани, и даже на Волге. Только это ведь прозвище, товарищи. Прозвище катера, а не имя. А судно должно иметь имя. Это — высокая честь, товарищи! И лучшего имени, чем «Волгарь», мы не придумаем: специально под капитана подгоняли! Кто-то неуверенно хохотнул, а Пахомов спросил: — Как считаешь, Иван Трофимыч? Вопрос застал Ивана врасплох.
Он невольно шагнул вперед, словно из строя, поднял зачем-то руку, опустил и хрипло сказал: — Вообще-то конечно. Имя хорошее. Да что ты, Павел Петрович. Пахомов знал: когда Иван говорил вот так тихо и просто — никакая сила не могла его сломить. Поэтому он только вздохнул и повернулся было к Володьке, чтобы тот закрывал митинг, как Сергей неожиданно предложил: — Разрешите, я скажу. Как, Иван Трофимыч? Он — скажет, он все, что надо, скажет. Народ помаленьку уже расходился, но это объявление вызвало интерес: остановились. Конечно, от имени экипажа выступать мне, прямо скажем, рановато: кое-кто решит, что к чужой славе примазываюсь. Поэтому я чуть поправлю товарища парторга и честно скажу, что выступаю от своего собственного имени.
Сергей говорил без бумажки, весело и напористо. Шумок сразу стих, улегся. Получается, вроде я в лотерею «Москвич» выиграл, только как бы в рассрочку: теперь платить придется. Да потому, что за каждым нарядом, за каждым приказом назад надо идти, к диспетчерской… — Верно! На склад! Так вот, я — специалист. Я действительную на Северном флоте служил, там и курсы кончил. И теперь предлагаю без отрыва от производства подготовить в каждом экипаже радиста. Дело это нехитрое, много времени не займет… Первым захлопал Федоров. Толпа подхватила, но Сергей поднял руку.
Хлопать тогда будем, когда диспетчер нас по радио вызывать начнет!.. Но ему хлопали долго и упорно. Сергей засмеялся, махнул рукой, отошел от перил. Иван толкнул в бок начальника отдела кадров, шепнул: — А ты говорил!.. Пронин закрыл митинг. Толпа повалила к катерам, запрудив пристань. Взревели моторы. Каждый встречный катер непременно подваливал к борту, команда поздравляла, шутила: Иванов катер был популярен. А белобрысый Вася — капитан топлякоподъемника — привез восемь отборных лещей. Принимай, Еленка.
В пять стали на прикол, пообедали, и Иван, послав Еленку за червями на такелажку, сел готовить снасти к вечерней рыбалке. Сергей в этом участия не принимал: достал из чемодана книгу по радиотехнике, завалился на диван. Через полчаса он уже похрапывал, уронив учебник на пол. Иван наладил кольцовки, сшил из куска старой марли мешочки под приваду, разыскал грузы к ним. К тому времени вернулась Еленка, принесла червей, села рядом, долго смотрела, как Иван привязывает к каждому мешочку по массивному звену от якорной цепи. В семь пришел Вовка с отцовским ватником под мышкой. Перебрался на катер, молча, как взрослый, подал Ивану руку. Вот, гляди: в кольцо жилку от привады опустишь, а на крючки, значит, червей… — Без поплавка? На кольцовку крупная рыба идет. Станет брать — заметишь: пружинка задергается.
Из кубрика вылез Сергей. Зевнул, потянувшись: — Сморила меня радиотехника… — Сейчас к Никольским островам пойдем, — сказал Иван. Приходи к семи. Ну, не буду, не буду, не хмурься. Они отогнали катер к Никольским островам, зачалили за плот. Еленка осталась в кубрике, а мужчины и Вовка перебрались на мерно колыхающиеся пучки бревен. Иван выбрал место, показал мальчику, как ловить на кольцовку, забросил ему снасть… Утром, отправив Вовку с уловом домой, Иван сходил в диспетчерскую, но там велели ждать: должен был прийти художник. Иван вернулся на катер, надел праздничный костюм и пошел к директору. Иван потоптался, хотел было уйти, но тут из кабинета выглянул директор, отдал секретарше какие-то бумажки, спросил: — Вы ко мне? На десять лет, что ли.
По одному, по двое собирались на оперативку производственники: начальники участков, мастера, снабженцы. Здоровались с директором, с Иваном, рассаживались вдоль длинного стола, шептались, шуршали газетами. Иван умолкал, потом начинал рассказ снова, сбивался, но все-таки изложил главное: как бы скостить с Никифорова долг. От директора Иван пошел в бухгалтерию, получил премиальные на экипаж. Настроение у него было почти праздничное, и он тут же решил, что и он и Еленка должны отдать свои премии Федору. Когда он вернулся на катер, художник уже кончил подкрашивать бортовые надписи. Иван полюбовался новым названием «Волгарь», выведенным на носу и на семи ведрах, стоявших на крыше рубки, — по букве на каждом ведре. Теперь художник выписывал это слово на спасательных кругах. Он пожал Ивану руку и молча протянул свернутые в трубку листы: — На память. Иван развернул: это были портреты команды, еще вчера висевшие возле конторы.
Скуластые лица сурово глядели вдаль. Потом они с помощником спустились в моторное отделение и долго возились, регулируя двигатель. Закончив, отогнали катер к затопленной барже и пошли в столовую, потому что Еленка уехала со стариками покупать долгожданную телку. В столовой было шумно. Потолкавшись в очереди, долго блуждали с подносами, выискивая свободный столик. А Иван Трофимыч!.. Из угла махал незаметный морщинистый мужичонка неопределенного возраста, одетый в старенькую рубаху, аккуратно застегнутую до самого горла. У ног его лежал ватник, в швы которого навеки въелась древесная пыль, и большой ящик с плотницким инструментом. Он вскочил было, но Иван нажал ему на плечо и усадил на место. Дома-то все в порядке?
И корова справная, очень справная коровка попалась, так что не внакладе я оказался. Он торопливо подхватил последний кусок и встал, освобождая Ивану место. Я теперь тут работаю, при мастерских: свистни, и я враз прибегу. Я на косьбу гораздый, не гляди, что мослы рубаху рвут. Семижильный я, Трофимыч, право слово, семижильный! Как шкипер скажет. В полночь-заполночь дочку родную отдам. Михалыч ушел, волоча тяжелый ящик. К этому времени стол освободился, Сергей расставил тарелки и отнес поднос к раздатке. А плотник — золотые руки.
Прямо артист. Должен, что ли? Этим мартом медведь у него коровенку задрал: словно нарочно искал, кого побольнее обидеть. Ну, мужик и руки опустил: вроде пришибленный ходит и молчит. Расспросил я его, а он — заплакал, представляешь? Ну, мы и скинулись с получки, кто сколько мог, по совести. Работяги… — Здоров, Бурлаков! К столу, косолапя, шел Степаныч. Тарелка с борщом пряталась в огромных ручищах. Сел, расставил ноги, хлебнул.
Воруют, поди, гады! Сергей глядел равнодушно, но когда Степаныч бесцеремонно передвинул его тарелку, он спокойно вернул ее на место. Дура Прасковья-то: в суд подать надо. А что? Точно, в суд. Пострадал на производстве, — значит, производство обязано деньгу гнать по гроб жизни.
Большинство обратило внимание на самого Петра Чернышева: поседевшего и уставшего. Люди в комментариях заметили, что он осунулся, увидели его тяжелый взгляд и заключили, что фигурист абсолютно измотан. Возможно, это связано с его образом жизни: Петр постоянно берет подработки, чтобы зарабатывать как можно больше на лечение любимой жены.
Или же это ситуативная проблема.
Ноги переступили на ступеньку ниже, вздрагивая круглыми коленками, и из люка выглянула Шура, стянутая шуршащим негнущимся платьем. Вместе с Шурой в кубрик вполз удушливо-сладкий запах. Сергей повел носом. Шура вздохнула и покорно полезла следом. Иван ошалело проводил ее глазами и долго сидел на старом диване, испытывая смутное чувство гадливости и досады. Чувство это оставило его только возле баржи-такелажки, когда еще на подходе он увидел на ней Еленку: она, тихо смеясь, играла с Дружком. Пес притворно рычал, стараясь лизнуть ее в лицо, но она ловко увертывалась.
Иван остановился, любуясь ее мягкими движениями, и на душе сразу посветлело. Да погоди же, Дружок!.. Она стремительно повернулась, уходя от собачьих лап, и легкое платье раздулось куполом. Он вдруг захотел сказать, что любит ее, что она самая высокая его награда, что… И опять не сказал. Взошел по гибким сходням на баржу, подавил вздох. Они открыли тяжелую дверь, но сразу же свернули вниз, в глухой, огромный трюм, где в полутемной выгородке стояла чистенькая рыжая телочка с белой отметинкой на лбу. Перед нею была бадейка с пойлом, но телочка уже не ела, а только меланхолически двигала мокрыми добрыми губами и вздыхала. Старуха стояла подле, то оглаживая ее, то поправляя бадью, а шкипер сидел на ящике и курил, усмехаясь.
Вот умница-разумница, вот звездочка моя ясная!.. Закинулся насчет сенца, а он и говорит: Луконина топь. Там, говорит, сроду никто не косил, потому что дорог нет и далеко. Осока, конечно, но добрая. Коси, говорит, на здоровье, но выдергивай разом, а то колхоз заметит, и пропала твоя косьба. Вот я насчет завтра и подумал. Там до берега — версты три, даже и того меньше. На катер бы сволокли, а уж здесь-то, на барже, я частями высушу да и приберу.
Ты вот что, Игнат Григорьич, ты Еленку за Пашей направь. За Пашей да за Михалычем: он сам помощь предлагал. А я на топлякоподъемник смотаюсь, Васю с Лидой попрошу. Да пусть Еленка косы у Никифоровых возьмет: у них есть… Договорившись, Иван торопливо вернулся на катер. Сергей сидел в кубрике и прилежно трудился над радиотехникой. Может, дома ревет, может, на чужом пиджаке сидит… — Он поглядел на Ивана, засмеялся: — Чудак ты, капитан, честное слово, чудак! По-твоему, если девке чего на ум взбрело, так сразу надо поддакивать, да? Нет уж, сроду они мной не командовали и командовать не будут.
По пути Иван рассказал о покупке и о том, что завтра надо косить на Лукониной топи. Весь день с комарами. Вышли, когда чуть просветлело. В предутренней тишине особенно громко стучал мотор. Иван стоял за штурвалом, Сергей курил, сидя на высоком комингсе рубки. Шкипер, Михалыч и Вася курили на корме, прячась от ходового ветерка. Иван придвинул табурет, сел. Знаешь, сколько я порогов обил, пока за штурвал пустили?
Медкомиссия отказала вчистую: только на берегу. Просто само собой, вроде все в порядке. Врачи молчат, начальство молчит, и я молчу. Молчком и работаю. Из-за рубки вышел шкипер: — Держи на стрежень, Трофимыч. Протокой не пройдешь: мель. Катер повернул за мыс, и сразу берега расступились, исчезнув где-то за туманной линией горизонта, и вокруг разлилась вода. Желтая, почти неподвижная, она затопила все низины, все ложки, и мертвые березы по пояс торчали в ней.
Ранило меня там, осколком ранило. В госпиталь там поместили, так уж я насмотрелся. Не та береза, нет, не та! Духу нету, совсем духу нету, поверишь ли? Весна была, цветень самая, а — не пахли. Ничем не пахли. У всех кора темная, а у нее — белая. Как тело.
Смысл у нее в красоте. Возьми ты дерево любое, травинку, былиночку какую: красота! Ведь красота же, ведь человек сроду ничего лучше не придумал и не придумает. Для пользы жизни. Для какой такой целесообразности? А птичкам тогда как же с целесообразностью-то твоей?.. По целесообразности им всем серенькими быть полагается, а они — радостные!.. Куда помудрее!
Это мы, люди то есть, еле-еле до целесообразности доперли и обрадовались: вот он, закон! И хотим, чтобы все в мире по этому закону строилось. А есть законы повыше этой самой целесообразности, повыше пользы. Просто понять мы их не можем, только и всего. Клади направо, Трофимыч: вон там, к обрывчику, и пристанем. У обрыва они зачалили катер за корявый березовый пень и по сходням сошли на берег. Шли по травянистому болоту, узко сдавленному черным непролазным осинником. Холодная сырость вызывала озноб, липла к телу, затрудняла дыхание.
Почва мягко чавкала под ногами, и вода подступала к голенищам кирзовых сапог. Сонные болотные комары, потревоженные шагами, тучами поднимались с земли. Еще не согретые солнцем, вяло оседали на одежде, заползали в швы. Женщины наглухо завернулись в платки, оставив только узкие щелки для глаз. Влажный застоявшийся воздух был пропитан густым, приторно-тяжелым запахом. Старуха моя пучки по всем углам держит, и на барже у нас — как в больнице. Они все шли и шли, и болоту не видно было конца. Так же грузно оседала под ногами почва, так же хлюпала вода и чуть слышно позванивала жесткая осока.
Шкипер убирал с дороги сухие ломкие сучья осин. Так протопали они километра три, а потом лес расступился, и перед ними открылась заросшая осокой поляна. Воды здесь было поменьше и осока повыше, но сапоги все равно утопали по самые голенища. А вы, бабоньки, палите костер да варганьте косцам еду. Еленка, Лида и молчаливая Паша пошли к опушке, а мужчины начали отбивать косы. Вздрагивающий звон поплыл над болотом. С жестким хрустом осела под взмахом осока и, подхваченная пяткой, отлетела влево. Еще взмах — и следующая охапка пристроилась к первой, образуя начало валка.
Он шел чуть согнувшись, прямо ставя ступни и приседая при каждом взмахе. Коса ходила легко, и так же легко, похрустывая, рушилась осока и ровным валком укладывалась слева от косца. Он на шаг продвигался вперед, одновременно вынося косу, и с каждым махом рос валок, а по голой, начисто выбритой топи потянулись две параллельные полосы пробороненной ступнями почвы. Полосы эти быстро наполнялись водой. Иван и Вася тоже начали косить. Движения их были плавны и свободны, и со стороны казалось, что труд этот прост. Шагнул, полоснул снова — и снова она рухнула, устилая путь. Ему пришлось подбирать ее полотном косы и оттаскивать в сторону, но он не останавливался, а шел и шел вперед.
Шкипер уже заново отбивал косу. Иван остановился тоже, вытер полотно пучком осоки, проверил пальцем. Так, мужики? Никто не отозвался. Косцы неторопливо двигались вперед, и осока с размеренным хрустом укладывалась в ровные, строгие валки. Шкипер первым дошел до кустов, отбил полотно, не торопясь вернулся по прокосу назад, к началу. За ним по одному вернулись остальные; только Сергей еще топтался где-то в середине, и извилистые рельсы его пути были густо усыпаны осокой. Косцы закурили из Васиной пачки, а Михалыч прошел к Сергею.
Постоял сзади, посмотрел, тронул за плечо. Тужишься ты, косу таскаешь — не надо. Ты свободней держи. И пяточку к земле клони, пяточку самую. Она тебе травку и подберет, и в валок снесет. Он оттеснил чуть задохнувшегося Сергея, сделал несколько махов, не переставая поучать: — В замах идешь — силу отпускай, не трать попусту. А вниз повел — на себя резче прими. Тогда коса сама и срежет и уберет.
Покурив, они снова взялись за косы, и вскоре Михалыч догнал Сергея. Они почти не разговаривали: пройдя гон, возвращались, курили, отбивали косы и снова шли косить. Выбившись из их ритма, Сергей так и остался в одиночестве. Теперь он и косил один, и курил один, с каждым заходом ощущая, как наливается усталостью отвыкшее от таких нагрузок тело. Взошло солнце. Косцы разделись до пояса: комары щадили в работе, атакуя только на перекурах. Зато пестрый злой овод все чаще жалил потные спины. Женщины развели костер.
Паша готовила завтрак, а Еленка и Лида уже сгребали осоку в копны, чтобы она зря не мокла в воде. Косцы враз остановились, обтерли мокрые косы и воткнули держаки в топь. Только Сергей продолжал косить. Шкипер подошел, положил руку на его голое потное плечо: — Отдышись, парень. Сергей покорно воткнул косу и пошел к костру, чувствуя, как плывет и качается под ногами топь. У опушки Вася и Михалыч умывались в глубокой луже. Сергей подошел, нехотя зачерпнул пригоршню холодной желтой воды, протер лицо. Нетерпеливые вы.
Когда ему пришли губернаторские выплаты, Овлашенко вернул деньги родным. После покупок сестра увидела, что спальники взлетели в цене в два раза. Она уверена, что им еще повезло.
Обмундирование Ивану Овлашенко покупали его близкие. Мужчина был в шоке от ценников и просил экономить Источник: предоставила Валерия Овлашенко Накануне отъезда в Донецк Иван позвонил сестре: предупредил, что его сим-карта уже не будет работать, но как только появится возможность — позвонит. Овлашенко выучил номера близких наизусть, просил телефоны сослуживцев и писал семье, что жив.
Иногда звонил. Связь прерывалась, но Валентину успокаивал его голос. Сообщения и звонки поступали с украинских номеров.
В декабре Иван Овлашенко получил осколочное ранение в плечо. Повреждение сочли легким, рядового не госпитализировали. При каких обстоятельствах он получил рану, Иван семье не рассказывал.
Срочную службу Овлашенко пробыл водителем в инженерных войсках. Но под Донецком оказался минометчиком. Пояснили, что любая учеба лучше всего на практике, — припоминает слова брата Валентина Стрелкова.
После мобилизации Иван пытался наладить отношения с Валерией. Когда появлялась возможность, он ей писал и звонил. Валерия говорит, что вопрос в итоге решили отложить до его возвращения.
Вот — восстановили, — сокрушается женщина. В декабре муж говорил ей, что нескольких мобилизованных из его части уже нет в живых. Иван был потрясен: вроде недавно вместе приехали.
С оставшимися мобилизованными помянули ушедших за небольшим столом. Валерия спрашивала, видел ли он мертвых. Иван ответил, что видел одного «холодного», то есть давно убитого.
Убивал ли сам, Иван не говорил. Еще Овлашенко разговаривал с сестрой о смерти. Предупредил: если погибнет, то его не надо кремировать.
Просил похоронить традиционно — на кладбище. До мобилизации эту тему не обсуждали. Дочери Иван запретил рассказывать, что мобилизован.
Просил сказать, что в командировке. То новости про [передовую] смотрит, то папу по видеосвязи видит в военной форме, — говорит Валерия. Очень переживала.
Спать ее было сложно уложить. Она как будто чувствовала. Здесь отпевают большинство погибших батайчан Источник: Ирина Бабичева Полина засыпала маму вопросами: «Кто виноват, что они не вместе?
Кто первый предложил развестись? Желание как можно больше дать дочери обострилось — Ивана прорвало, говорит женщина. Каждый день спрашивал, как Полина.
Если раньше его денег хватало на алименты и поездки, то теперь он стал полностью оплачивать кружки и секции для дочери, переводил деньги на одежду, просил отвести ребенка в цирк, устроить фотосессию. На новогодние каникулы Полина с мамой поехали в Домбай. За две недели до Нового года Иван попросил сестру выбрать подарок для его дочери.
Решили купить танцевальный коврик с подключением к телевизору — чтобы Полина смотрела движения на экране и повторяла. Валентина посмотрела каталоги: коврик стоил 10 тысяч рублей. Иван перевел больше и добавил: «И еще набор кукол LOL — самый большой и лучший».
В канун праздника Иван позвонил сестре. Валентина слушала довольный голос брата — он радовался, что связь не барахлит и можно наговориться. Мобилизованные тогда накрыли небольшой стол.
Пожелал следующий Новый год встретить, как всегда, дома с семьей. Это был их последний разговор. Наутро Иван отправился на смену.
Валентина спрашивала, надо ли ему послать лекарств или теплых вещей. Последнее свое сообщение Иван отправил сестре. Вечером 9 января он написал: «Привет, всё норм, ничего не нужно».
И пропал. Имплантат и пальцы 10 января Валерия не получила от Ивана привычного вопроса о том, как дела у дочери. Телефон Ивана не отвечал.
Валентина стала писать на все номера, с которых брат звонил ей после мобилизации. Писала в чаты близких мобилизованных — не слышали ли, что случилось с рядовым Иваном Овлашенко. Везде была тишина.
В ночь на субботу Иван приснился сестре. Он пришел в отцовский дом, увидел Валентину и крепко обнял. Валентина чувствовала его объятие — тепло тела, запах.
Утром проснулась в уверенности, что брат действительно приехал к отцу в отпуск. Позвонила отцу и услышала, что Иван по-прежнему не выходит на связь.
ТАЁЖНЫЙ ТУПИК
Вместе с ним арестован Сергей Бородин, которого называют близким другом замминистра. По версии следствия, Бородин и Иванов «вступили в преступный сговор с третьими лицами для получения взятки в виде оказания услуг имущественного характера». Точный размер взятки следствие не раскрывает. Особо крупный размер подразумевает суммы свыше 1 млн рублей.
Пока непонятно, единоразовая ли это акция с выходом девочки к фанатам или папа будет брать ее на работу открыто постоянно, однако, в Миле уже успели разглядеть знакомые черты. Но не только очаровательная блондиночка Мила привлекла внимание людей. Большинство обратило внимание на самого Петра Чернышева: поседевшего и уставшего. Люди в комментариях заметили, что он осунулся, увидели его тяжелый взгляд и заключили, что фигурист абсолютно измотан.
Ответ: 34 43 11. Ответ: 14 41 12. Ответ: 124 13. Ответ: 123 14. Ответ: 123 15. Ответ: 123 16. Ответ: 1 17. Ответ: 123 18. Ответ: 12 21 19. Ответ: 123 20. Ответ: 124 21. Ответ: 134 22. Ответ: 123 23. Ответ: 234 24. Ответ: 13 31 25. Ответ: 13 31 26. Задание 16. Ответ: 12 21 27. Ответ: 14 41 28. Ответ: 13 31 29.
Шедший первым обернулся к другому с возгласом: «Дмитрий, девка! Девка стоит! И представил как своих сыновей. А это — Дмитрий, родился тут… При этом представлении братья стояли, потупившись, опираясь на посошки. Оказалось, жили они в семье по какой-то причине отдельно. В шести километрах, вблизи реки, стояла их хижина с огородом и погребом. Это был мужской «филиал» поселения. Обе таежные хижины соединяла тропа, по которой туда и сюда ходили почти ежедневно. Стали ходить по тропе и геологи. Галина Письменская: «Дружелюбие было искренним, обоюдным. И все же мы не питали надежды, что «отшельники» согласятся посетить наш базовый лагерь, расположенный в пятнадцати километрах вниз по реке. Уж больно часто мы слышали фразу: «Нам это не можно». И каково же было удивление наше, когда у палаток появился однажды целый отряд. Во главе сам старик, и за ним «детвора» — Дмитрий, Наталья, Агафья, Савин. Старик в высокой шапке из камуса кабарги, сыновья — в клобуках, сшитых из мешковины. Одеты все пятеро в мешковину. За плечами на лямках — мешки с картошкой и кедровыми орехами, принесенными нам в гостинцы… Разговор был общим и оживленным. А ели опять врозь — «нам вашу еду не можно! Сели поодаль под кедром, развязали мешки, жуют картофельный «хлеб», по виду более черный, чем земля у Абакана, запивают водою из туесков. Потом погрызли орехов — и за молитву. В отведенной для них палатке гости долго пробовали, мяли ладонями раскладушки. Дмитрий, не раздеваясь, лег на постель. Савин не решился. Сел рядом с кроватью и так, сидя, спал. Я позже узнала: он и в хижине приспособился сидя спать — «едак богу угодней». Практичный глава семейства долго мял в руках край палатки, пробовал растягивать полотно и цокал языком: «Ох, крепка, хороша! На портки бы — износа не будет…» В сентябре, когда на гольцах лежал уже снег, пришла пора геологам улетать. Сходили они к таежным избушкам проститься. Вертолет, улетая, сделал два круга над горой с «огородом». У вороха выкопанной картошки, подняв голову кверху, стояли пятеро босоногих людей. Они не махали руками, не шевелились. Только кто-то один из пяти упал на колени — молился. В «миру» рассказ геологов о находке в тайге, понятное дело, вызвал множество толков, пересудов, предположений. Что за люди? Старожилы реки Абакан уверенно говорили: это кержаки-староверы, такое бывало и раньше. Но появился слух, что в тайгу в 20-х годах удалился поручик-белогвардеец, убивший будто бы старшего брата и скрывшийся вместе с его женой. Говорили и о 30-х годах: «Было тут всякое…» Николай Устинович Журавлев, отчасти по службе, отчасти по краеведческой страсти ко всему необычному, решил добраться в таежный угол. И это ему удалось. С проводником-охотником и сержантом милиции из райцентра Таштый он добрался к таежному «огороду» и застал там картину, уже описанную. Пятеро людей по-прежнему жили в двух хижинах, убежденные, что так и следует жить «истинным христианам». Пришедших встретили настороженно. Все же удалось выяснить: это семья староверов, в тайгу семья удалилась в 30-х годах. Житье и быт убоги до крайности. Молитвы, чтение богослужебных книг и подлинная борьба за существование в условиях почти первобытных. Вопросов пришедшим не задавали. Рассказ о нынешней жизни и о важнейших событиях в ней «слушали, как марсиане». Николай Устинович был у Лыковых менее суток. Узнал: геологи, теперь уже из расширенной партии, бывают «на огороде» сравнительно часто, одни из понятного любопытства, другие — помочь «старикам» строить новую избу, копать картошку. Лыковы тоже изредка ходят в поселок. Идут, как и прежде, босые, но в одежде появилось кое-что из дареного. Деду пришлась по душе войлочная шляпа с небольшими полями, дочери носят темного цвета платки. Не вполне ясен был путь семьи Лыковых в крайнюю точку удаления от людей. Интересно было на примере конкретных жизней увидеть следы раскола, о котором так много было в свое время написано. Но более важным для меня, чем вопросы религии, был вопрос: а как жили? Как могли люди выжить не в тропиках возле бананов, а в сибирской тайге со снегами по пояс и с морозом за тридцать? Еда, одежда, бытовой инвентарь, огонь, свет в жилище, поддержание огорода, борьба с болезнями, счет времени — как все это осуществлялось и добывалось, каких усилий и умения требовало? Не тянуло ли к людям? И каким представляется окружающий мир младшим Лыковым, для которых родильным домом была тайга? В каких отношениях они были с отцом и матерью, между собой? Что знали они о тайге и ee обитателях. Как представляют себе «мирскую» жизнь, они ведь знали: где-то есть эта жизнь. Они могли знать о ней хотя бы по пролетающим самолетам. Немаловажная вещь: существуют вопросы пола, инстинкт продолжения жизни. Как мать с отцом, знавшие, что такое любовь, могли лишить детей своих этой радости, дарованной жизнью всему сущему в ней? Наконец, встреча с людьми. Для младших в семье она, несомненно, была потрясением. Что принесла она Лыковым — радость или, может быть, сожаление, что тайна их жизни открыта? Было много других волнующе непонятных черт затерянной жизни. Сидя в московской гостинице, мыс Николаем Устиновичем выписали на листок целый столбец вопросов. И решили: как только наступит лето и затерянный край станет доступным для экспедиции, мы посетим Лыковых. Тот край Сейчас, когда я сижу над бумагами в подмосковном жилье с электричеством, телефоном, с телевизором, на экране которого плавают в невесомости и, улыбаясь, посылают на Землю приветы четверо мужчин и одна женщина, все, что я видел в июле, представляется нереальным. Так вспоминаешь обычно явственный длинный сон. Но все это было! Вот четыре блокнота с дождевыми потеками, кедровой хвоей и размятыми меж страниц комарами. Вот карта с маршрутом. Вот, наконец, разрезанная, разложенная по конвертам пленка с ее цветной, недоступной для памяти убедительностью, воскрешающая все подробности путешествия. Этот край, именуемый Красноярским, имеет много природных зон. На юге, где в Енисей вливается Абакан, не хуже, чем в астраханских степях, вызревают арбузы, дыни, томаты. На севере, где Енисей превращается уже в море, олени добывают под снегом скудную пищу и люди живут исключительно тем, что может дать разведение оленей. Тысячи километров с юга на север — степь, лесостепь, широченный пояс тайги, лесотундра, полярная зона. Мы много пишем об освоении этого края. И он освоен уже изрядно. Но мудрено ли, что есть тут еще и «медвежьи углы», «белые пятна», места неизбежные и нехоженые! Место нашего интереса лежит на юге Сибири — в Хакасии, где горный Алтай встречает хребты Саяна. Отыщите начальный хвостик реки Абакан, поставьте на правом его берегу отметку на память — это и есть место, куда мы стремились и откуда с трудом потом выбирались. В свои молодые годы Земле угодно было так смешать, перепутать тут горные кряжи, что место сделалось исключительно недоступным. Едва приметный, скрытый тайгою след пригоден для сообщения людей сильных, выносливых и то с некоторым риском». Из отчета геологической экспедиции. В Сибири реки всегда служили самым надежным путем для людей. Но Абакан, рождаемый в этих краях, так норовист и так опасен, что лишь два-три сорвиголовы — старожилы-охотники на лодках, длинных, как щуки, подымаются вверх по реке близко к истоку. И река совершенно безлюдна. Первый из населенных пунктов — село-городок Абаза — лежит от поставленной нами точки в двухстах пятидесяти километрах. Забегу вперед, расскажу. Возвращаясь с таежного «огорода», мы попали в полосу непогоды и надолго засели в поселке геологов в ожидании вертолета. Все, чем можно было заняться в дождь при безделье, было испытано. Четыре раза парились в бане, несколько раз ходили в тайгу к бурильным станам, собирали чернику, снимали бурундуков, ловили хариусов, стреляли из пистолета в консервную банку, рассказали все байки. И когда стало уже невмочь, заикнулись о лодке, на приколе стоявшей в заводи Абакана. Вам-то что, а меня к прокурору потянут». Мы с Николаем Устиновичем смущенно ретировались. Но на десятый, кажется, очень дождливый день слово «лодка» потихонечку всплыло. Но я поплыву вместе с вами». И мы поплыли. Шесть человек и 300 килограммов груза: фотографический сундучок, бочка с бензином, мотор запасной, шесты, топор, спасательные пояса, плащи, ведро соленого хариуса, хлеб, сахар, чай — все вместила видавшая виды абазинская лодка. На корме у мотора сел Васька Денисов, бурильщик, ловкий, бывалый парень, yо пока еще лишь кандидат в то считанное число молодцов, уверенно проходящих весь Абакан. У страха глаза большие, и, возможно, опасность была не так велика, как кажется новичкам. Но, ей-ей, небо не раз виделось нам с овчинку в прямом и образном смысле. В тесном таежном каньоне Абакан несется, дробясь на протоки, создавая завалы из смытых деревьев, вскипая на каменных шиверах. Наша лодка для этой реки была деревянной игрушкой, которую можно швырнуть на скалы, опрокинуть на быстрине, затянуть под завалы из бревен. Вода в реке не текла — летела! Временами падение потока было настолько крутым, что казалось: лодка несется вниз по пенному эскалатору. В такие минуты мы все молчали, вспоминая родных и близких. Но хвала кормчему — ничего не случилось! Васька нигде не дал маху, знал, в какой из проток и в какую секунду свернуть, где скорость держать на пределе, где сбавить, где вовсе идти на шестах; знал поименно скрытые под водой валуны, на которых летели щепы от многих лодок… Как транспортный путь верховье реки Абакан опасно и ненадежно. Но кто однажды этой дорогой в верховьях прошел, тот будет иметь особую точку отсчета в понимании дикой, нетронутой красоты, которой люди коснулись пока лишь глазом. Природа нам улыбнулась. Половину пути мы плыли при солнце. Обступавшие реку горы источали запах июльской хвои, скалистый, сиреневый берег пестрел цветами, небо было пронзительно синим. Повороты реки то прятали, то открывали глазам череду таинственных сопок, и в любую минуту река могла подарить нам таежную тайну — на каменистую косу мог выйти медведь, марал, лось, мог пролететь над водой глухарь… Все переменчиво в жизни. Больше недели мы кляли погоду, не пускавшую к нам вертолет. Теперь же мы благодарны были ненастью, толкнувшему нас в объятия Абакана. Два дня с ночевкой в таежном зимовье заняло путешествие. Но оно показалось нам более долгим. Двести пятьдесят километров — и ни единого человеческого жилья! Когда мы с воды увидели первый дым над трубой, то все заорали как по команде: «Абаза!!! Таким было наше возвращение из тайги после свидания с Лыковыми. Небольшую повесть о встрече с людьми необычайной судьбы я начал с конца, чтобы можно было почувствовать и представить, как далеко от людей они удалились и почему лишь случайно их обнаружили. Он действительно был столицей этого края. У пристани на приколе стояло несколько сотен лодок, подобных той, на которой мы прибыли из тайги. На них возят тут сено, дрова, грибы, ягоды, кедровые орехи, уплывают охотиться и рыбачить. На берегу у пристани плотники строили новые лодки. Старушки выходили сюда посидеть на скамейках, тут вечером прогуливались парочки, сновали у лодок мальчишки, парни опробовали и чинили моторы или вот так же, как мы, вернувшись с реки, рассказывали, кто что видел, в какую переделку попал. Прямо к пристани выходили палисадники и огороды уютных добротных сибирских построек. Зрели яблоки возле домов. Огороды источали запах нагретого солнцем укропа, подсолнухов. Шел от домов смоляной аромат аккуратно уложенных дров. Была суббота, и подле каждого дома курилась банька. На широких опрятных улицах городка траву и асфальт мирно делили телята и «Жигули». Афиши извещали о предстоящем приезде известного киноартиста. А на щите объявлений мы без всякого удивления прочитали листок: «Меняю жилье в Ленинграде на жилье в Абазе». Тут живут горняки, лесорубы, геологи и охотники. Все они преданно любят уютную, живописную Абазу. Таков село-городок у края тайги. Мы тут искали кого-нибудь из тех смельчаков, кто ходил к верховью реки: расспросить о природе тех мест, обо всем, что не успели или упустили узнать у Лыковых и геологов. Застали дома мы охотника Юрия Моганакова. И просидели с ним целый вечер. Много всего растет, много чего бегает, — сказал охотник, — Но все же это тайга. В горах снег выпадает уже в сентябре и лежит до самого мая. Может выпасть и лечь на несколько дней в июне. Зимой снег — по пояс, а морозы — под пятьдесят. А в прошлом году любопытства ради поднялся до их «норы». На вопрос, что он думает об их таежном житье-бытье, охотник сказал, что любит тайгу, всегда отправляется в нее с радостью, «но еще с большей радостью возвращаюсь сюда, в Абазу». Сам старик Лыков, я думаю, понял эту промашку». Еще мы спросили, как смогли Лыковы так далеко подняться по Абакану, если сегодня, имея на лодке два очень сильных мотора, лишь единицы отважатся состязаться с рекой? Раньше все так ходили, правда, недалеко. Но Карп Лыков, я понял, особой закваски кержак. Недель восемь, наверное, ушло на то, что сегодня я пробегаю в два дня». В десять утра поднялись, а в двенадцать уже искали глазами место посадки. Встреча Два часа летели мы над тайгою, забираясь все выше и выше в небо. К этому принуждала возраставшая высота гор. Пологие и спокойные в окрестностях Абазы, горы постепенно становились суровыми и тревожными. Залитые солнцем зеленые приветливые долины постепенно стали сужаться и в конце пути превратились в темные обрывистые провалы с серебристыми нитками рек и ручьев. Как стекляшки на солнце, сверкнула в темном провале река, и пошел над ней вертолет, вниз, вниз… Опустились на гальку возле поселка геологов. До лыковского жилища, мы знали, отсюда пятнадцать километров вверх по реке и потом в гору. Но нужен был проводник. С ним был у нас уговор по радио до отлета из Абазы. И вот уже дюжий мастер-бурильщик, потомственный сибиряк Седов Ерофей Сазонтьевич «со товарищи» кидают в открытую дверь вертолета болотные сапоги, рюкзаки, обернутую мешковиной пилу. И мы опять в воздухе, несемся над Абаканом, повторяя в узком ущелье изгибы реки. Сесть у хижины Лыковых невозможно. Она стоит на склоне горы. И нет, кроме их огорода, ни единой плешнины в тайге. Есть, однако, где-то вблизи верховое болотце, на которое сесть нельзя, но можно низко зависнуть. Осторожные летчики делают круг за кругом, примеряясь к полянке, на которой в траве опасно сверкает водица. Во время этих заходов мы видим внизу тот самый обнаруженный с воздуха огород. Поперек склона — линейки борозд картошки, еще какая-то зелень. И рядом — почерневшая хижина. На втором заходе у хижины увидели две фигурки — мужчину и женщину. Заслонившись руками от солнца, наблюдают за вертолетом. Появление этой машины означает для них появление людей. Зависли мы над болотцем, покидали в траву поклажу, спрыгнули сами на подушки сырого мха. Через минуту, не замочив в болоте колес, вертолет упруго поднялся и сразу же скрылся за лесистым плечом горы. Тишина… Оглушительная тишина, хорошо знакомая всем, кто вот так, в полминуты, подобно десантникам, покидал вертолет. И тут на болоте Ерофей подтвердил печальную новость, о которой уже слышали в Абазе: в семье Лыковых осталось лишь два человека — дед и младшая дочь Агафья. Трое — Дмитрий, Савин и Наталья — скоропостижно, почти один за другим скончались в минувшую осень. Теперь видели сами — двое… Обсуждая с нами причины неожиданной смерти, проводник оплошно взял с болотца неверное направление, и мы два часа блуждали в тайге, полагая, что движемся к хижине, а оказалось — шли как раз от нее. Когда поняли ошибку, сочли за благо вернуться опять на болото и отсюда уже «танцевать». Час ходьбы по тропе, уже известной нам по рассказам геологов, и вот она, цель путешествия, — избушка, по оконце вросшая в землю, черная от времени и дождей, обставленная со всех сторон жердями, по самую крышу заваленная хозяйственным хламом, коробами и туесами из бересты, дровами, долблеными кадками и корытами и еще чем-то, не сразу понятным свежему глазу. В жилом мире эту постройку под большим кедром принял бы за баню. Но это было жилье, простоявшее тут в одиночестве около сорока лет. Картофельные борозды, лесенкой бегущие в гору, темно-зеленый островок конопли на картошке и поле ржи размером с площадку для волейбола придавали отвоеванному, наверное, немалым трудом у тайги месту мирный обитаемый вид. Не слышно было ни собачьего лая, ни квохтанья кур, ни других звуков, обычных для человеческого жилья. Диковатого вида кот, подозрительно изучавший нас с крыши избушки, прыгнул и пулей кинулся в коноплю. Да еще птица овсянка вспорхнула и полетела над пенным ручьем. Жив ли? В избушке что-то зашевелилось. Дверь скрипнула, и мы увидели старика, вынырнувшего на солнце. Мы его разбудили. Он протирал глаза, щурился, проводил пятерней по всклокоченной бороде и наконец воскликнул: — Господи, Ерофей!.. Старик явно был встрече рад, но руки никому не подал. Подойдя, он сложил ладони возле груди и поклонился каждому из стоявших. Решили, что пожарный был вертолет. И в печали уснули. Узнал старик и Николая Устиновича, побывавшего тут год назад. Мой друг. Интересуется вашей жизнью, — сказал Ерофей. Старик настороженно сделал поклон в мою сторону: — Милости просим, милости просим… Пока Ерофей объяснял, где мы сели и как по-глупому заблудились, я мог как следует рассмотреть старика. Он уже не был таким «домоткано-замшелым», каким был открыт и описан геологами. Даренная кем-то войлочная шляпа делала его похожим на пасечника. Одет в штаны и рубаху фабричной ткани. На ногах валенки, под шляпой черный платок — защита от комаров. Слегка сгорблен, но для своих восьмидесяти лет достаточно тверд и подвижен. Речь внятная, без малейших огрехов, свойственных возрасту. Часто говорит, соглашаясь: «едак-едак…», что означает: «так-так». Слегка глуховат, то и дело поправляет платок возле уха и наклоняется к собеседнику. Но взгляд внимательный, цепкий. В момент, когда обсуждались виды на урожай в огороде, дверь хижины приоткрылась и оттуда мышкой выбежала Агафья, не скрывавшая детской радости от того, что видит людей. Тоже соединенные вместе ладони, поклоны в пояс. Так говорят блаженные люди. И надо было немного привыкнуть, чтобы не сбиться на тон, каким обычно с блаженными говорят. По виду о возрасте этой женщины судить никак невозможно. Черты лица человека до тридцати лет, но цвет кожи какой-то неестественно белый и нездоровый, вызывавший в памяти ростки картошки, долго лежавшей в теплой сырой темноте. Одета Агафья была в мешковатую черного цвета рубаху до пят. Ноги босые. На голове черный полотняный платок. Стоявшие перед нами люди были в угольных пятнах, как будто только что чистили трубы. Оказалось, перед нашим приходом они четыре дня непрерывно тушили таежный пожар, подступавший к самому их жилищу. Старик провел нас по тропке за огород, и мы увидели: деревья стояли обугленные, хрустел под ногами сгоревший черничник. И все это в «трех бросках камнем» от огорода. Июнь, который год затопляющий Москву дождями, в здешних лесах был сух и жарок. Когда начались грозы, пожары возникли во многих местах. Тут молния «вдарила в старую кедру, и она занялась, аки свечка». К счастью, не было ветра, возникший пожар подбирался к жилью по земле. А он все ближе и ближе… — сказала Агафья. Они уверены: это господь послал им спасительный дождик. И вертолет сегодня крутился тоже по его указанию. Когда улетела, а вы не пришли, опять улеглись. Много сил потеряли, — сказал старик. Наступило время развязать рюкзаки. Подарки — этот древнейший способ показать дружелюбие — были встречены расторопно. Старик благодарно подставил руки, принимая рабочий костюм, суконную куртку, коробочку с инструментом, сверток свечей. Сказав какое полагается слово и вежливо все оглядев, он обернул каждый дар куском бересты и сунул под навес крыши. Позже мы обнаружили там много изделий нашей швейной и резиновой промышленности и целый склад скобяного товара — всяк сюда приходящий что-нибудь приносил. Агафье мы подарили чулки, материю, швейные принадлежности. Еще большую радость вызвали у нее сшитые опытной женской рукой фартук из ситца, платок и красные варежки. Платок, желая доставить нам удовольствие, Агафья покрыла поверх того, в котором спала и тушила пожар. И так ходила весь день. К нашему удивлению, были отвергнуты мыло и спички — «нам это не можно». То же самое мы услыхали, когда я открыл картонный короб с едой, доставленной из Москвы. Всего понемногу — печенье, хлеб, сухари, изюм, финики, шоколад, масло, консервы, чай, сахар, мед, сгущенное молоко, — все было вежливо остановлено двумя вперед выставленными ладонями. Лишь банку сгущенного молока старик взял в руки и, поколебавшись, поставил на завалинку — «кошкам…». С большим трудом мы убедили их взять лимоны — «вам обязательно сейчас это нужно». После расспросов — «а где же это растет?
Не стреляйте в белых лебедей (сборник)
| ТАЁЖНЫЙ ТУПИК - Новости РГО | Иван (1) сгорбившись (2) стоял с (3) ничего не выражающим (4) лицом и всё время держал трясущуюся руку у козырька фуражки. |
| Mash: замглавы Минобороны Иванов строил себе «дворянское гнездо» на берегу Волги | Юрий, сгорбившись, смотрел на казнь. |
| Не стреляйте в белых лебедей (сборник) | Экс-защитник «Ислочи» Иван Дибанго рассказал о переходе в стан «волков». |
ТАЁЖНЫЙ ТУПИК
12. Сгорбился (1 фото). Полный текст поста читайте по ссылке: 18 убойных кадров в стиле "Показалось", заставляющих пораскинуть мозгами. 28 6) Иван сгорбившись стоял с (ничего не выражающим лицом держа руку у козырька фуражки. В среду Басманный районный суд Москвы арестовал на два месяца заместителя министра обороны Российской Федерации Тимура Иванова, который обвиняется в получении взятки в особо крупном размере. Следствие полагает, что противоправная деятельность связана с. Старушка, сгорбившись, сидела на скамейке, а слёзы всё катились по щекам. Ракетный балкон может нанести ротовые описания даже поверхностям, иван сгорбившись стоял с ничего не выражающим лицом и все время держал, а более важные документы типа штандартов первоначально уничтожаются первой же ареной.
Вместе с замминистра обороны Ивановым арестован его близкий друг
Только тогда Сергей заметил, что перед одной из фигур, сгорбившись, стоит старик. Иван стоял за штурвалом, Сергей курил, сидя на высоком комингсе рубки. 28 6) Иван сгорбившись стоял с (ничего не выражающим лицом держа руку у козырька фуражки. Цитата из книги«Поединок» А. И. Куприна — «Слива, сгорбившись, стоял с деревянным, ничего не выражающим лицом и все время держал трясущуюс». Задание ОГЭ на тему: Иван (1) сгорбившись (2) стоял с (3) ничего не выражающим (4) лицом и всё время держал трясущуюся руку у козырька фуражки.
Песков: проверка элитной недвижимости чиновников не входит в прерогативу Кремля
| Не стреляйте в белых лебедей (сборник) | Новости. Телеграм-канал @news_1tv. |
| Защита экс-замминистра обороны РФ Иванова обжаловала его арест | Он стоял, сгорбившись, и около часа выслушивал вердикт суда. |
| «Было жутко стыдно»: как прошел концерт SHAMANа в Уфе | 12. Сгорбился (1 фото). Полный текст поста читайте по ссылке: 18 убойных кадров в стиле "Показалось", заставляющих пораскинуть мозгами. |
Егop еxaл по зaгруженной трасce нa cвоем темно-коричневом джипе и слушал приглушeнную музыку.
Юрий, сгорбившись, смотрел на казнь. Сегодня, 26 апреля, во Всероссийской акции Диктант Победы принял участие член комиссии по просвещению и воспитанию, культуре, туризму, спорту и делам молодежи Иван Хеорхе. Он участвовал в Диктанте Победы впервые. — Ну, бабушка, например, выйдите на дорогу. Задание ОГЭ на тему: Иван (1) сгорбившись (2) стоял с (3) ничего не выражающим (4) лицом и всё время держал трясущуюся руку у козырька фуражки. иван сгорбившись стоял с ничего не выражающим лицом и все время держал. В среду Басманный районный суд Москвы арестовал на два месяца заместителя министра обороны Российской Федерации Тимура Иванова, который обвиняется в получении взятки в особо крупном размере. Следствие полагает, что противоправная деятельность связана с.