Братья Карамазовы: Роман в четырёх частях с эпилогом автор Фёдор Михайлович Достоевский. Роман «Братья Карамазовы» стал итогом творчества Фёдора Михайловича Достоевского, при этом многие идеи, образы и эпизоды возникли задолго до начала работы над произведением. Замысел будущих «Братьев Карамазовых» появился задолго до первых черновиков — для Достоевского типично возвращаться по кругу к важным для него идеям. Братья Карамазовы (Brat'ya Karamazovy).
Братья Карамазовы. Федор Достоевский. Радиоспектакль 1962год.
О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам Условия использования Конфиденциальность Правила и безопасность Как работает YouTube Тестирование новых функций. В цитированных словах автора „Братьев Карамазовых“ получило выражение не только горделивое желание русского романиста в недалеком будущем помериться силами с Данте и другими величайшими авторитетами европейских литератур. В 1968 году вышла экранизаций романа «Братья Карамазовы».
Краткое содержание романа «Братья Карамазовы»
Отдельным двухтомным изданием «Братья Карамазовы» вышли в Петербурге в декабре 1880 года на титульном листе 1881 , успех был феноменальным — половина трехтысячного тиража была раскуплена за несколько дней. К сожалению, Достоевский умер через два месяца после публикации романа. После смерти автора произведение было воспринято во всем мире как духовное завещание писателя и повлияло на литературу уже XX века.
Сызмальства Федор находился под сенью Пушкина. В родительском доме слушал его произведения, а с братом-погодкой Михаилом, по воспоминаниям А. Достоевского, они знали наизусть чуть ли не всего поэта. Он был для них еще современник, и по авторитетности уступал Жуковскому. Братьям не довелось встретиться с Пушкиным: в Петербурге они оказались спустя несколько месяцев после гибели поэта. Это событие потрясло их. А в июне 1837-го, когда братья ехали в Петербург поступать в училище, мечтали об одном - чтобы «тотчас же сходить на место поединка и пробраться в бывшую квартиру Пушкина, чтобы увидеть ту комнату, в которой он испустил дух».
Пушкин навсегда остался собеседником Достоевского. Нет ни одного произведения Достоевского, в котором бы не присутствовал поэт. Уже в «Бедных людях» его герои читают Пушкина. И комментарий Вареньки, посылающей Макару «Повести Белкина», несомненно, автобиографичен: «Два года тому назад мы читали эти повести вместе с матушкой, и теперь мне так грустно было их перечитывать». О творчестве Пушкина Достоевский размышлял на протяжении всей жизни и знаменитая пушкинская речь, по словам современника, включала в себя «и оценку Пушкина как народного поэта, и исповедание веры самого г. ДостоевскогоДостоевский в последний раз выступил перед широкой аудиторией, и то, о чем он сказал, с тех пор воспринимается как духовное завещание классика. Торжества в честь открытия памятника Пушкину в 1880 году были очень бурными. Состоялись публичные заседания Общества любителей российской словесности, литературно-музыкальные вечера, торжественные обеды и выступления известных деятелей культуры. Речь Достоевского вызвала настоящую эйфорию: люди обнимались, говорили, что изменятся, станут лучше.
Сотни фильмов, спектаклей и мультфильмов были озвучены мастером слова, получившим среди коллег и поклонников заслуженное звание «короля дубляжа». Скачивайте приложения для iOS или Android и слушайте «Братья Карамазовы» где угодно даже без интернета. Подробная информация.
Это стыднее… — Это было движение любви: хоть посмотрю на них, хоть пройду между ними, хоть прикоснусь к ним… От риз Его исходила сила. Да разве Он был похож на нас, ведь Он — чудо, тайна небесная. В черновике «богохульство» Ивана показано с большей резкостью. Христос не воскрес; это была глупая проба. Бога Иван принимаег, но с какой убийственной насмешливостью: «вековечный старый Боженька, его не решишь». Идея о том, что людей любить невозможно, выражена в словах о бедных, которые «вонючи, грубы и пьяны». На другой странице тетради записана мысль, которая, несомненно, принадлежит Ивану: «Я бы желал совершенно уничтожить идею Бога».
В этом весь смысл его «бунта»: отрицание безбожника непосредственно конкретизируется в историко—философской картине; бессмысленность мира раскрывается в мифе о Великом Инквизиторе. Иван хочет уничтожить идею Бога; Инквизитор уже уничтожил ее в своем сердце и действует так, как если бы Бога не существовало. Он борется против «страшного аргумента Распятия», так как в эту «пробу» не верит, отрицает загробную жизнь и противоставляет ей «землю». Так, безбожная аргументация Ивана логически рождает из себя «Легенду». Черновики отчетливо вскрывают духовную связь Ивана с атеистом Кириловым в «Бесах». Кирилов убежден, что эта идея погаснет в сознании человечества, поэтому отрекается от Богочеловека ради Человекобога и, чтобы убить Бога, — убивает себя. Последние записи о Христе «это было движение любви», «от риз Его исходила сила», «как Его узнали» , вероятно, относятся к опровержению богохульства и должны быть приписаны старцу Зосиме. На следующей странице мы находим такую заметку: «Исповедь старца. Не хочу оставить вас в неведении, как это сам понимаю». В черновике неверие Инквизитора выражено вполне открыто.
Герой «Легенды» повторяет мысль Ивана о том, что после смерти нет воскресения. Знамя «хлеба земного» соединило бы всех людей в бесспорном согласии, тогда как идеал «хлеба небесного» обрек христианский мир на вечную войну. Вот этот замечательный отрывок: «Где же будет тут общность поклонения, когда большинство людей даже и не понимает, что такое. Вместо согласного преклонения воздвиглось знамя раздора и война вовеки, не то было бы со знаменем хлеба земного. Но взгляни, что религия невместима для безмерного большинства людей; а потому не может быть названа религией любви, что приходил Он лишь для избранных, для сильных и могучих и что и те, претерпев крест Его, не найдут ничего, что было бы обещано, точно так же, как и Он сам не нашел ничего после креста своего. Вот твой Единый Безгрешный, которого выставляли твои. А стало быть, идея рабства, порабощения и тайны — идея Римской церкви и, может быть, масонов, гораздо вернее для счастья людей, хотя бы основанного на всеобщем обмане. Вот что значит твой Единый Безгрешный». Изображение истории христианства как вечной вражды и мысль о невозможности религии для большинства человечества не соответствует образу Инквизитора, который «исправляет» дело Христа, прикрываясь Его именем. Эти страшные слова были исключены из «Легенды».
Она стоила ему мучительных усилий. Главное — здоровье мое ухудшилось, были все больные, сначала сын — тифом, а потом оба теперь коклюшем. В этом состоянии духа и при таких обстоятельствах все время писал, работал по ночам, слушая, как воет вихрь и ломает столетние деревья…» Записки к 6—й книге состоят из кратких заметок к житию и беседам старца Зосимы. Автор намечает основные темы поучений. Много раз повторяется мотив «рая на земле», как центра религиозного мировоззрения старца: «Все рай. Раз в мириады веков дается». Писатель подготовляет «торжественное опровержение богохульства» Ивана. Атеист презрительно не принимает Божьего мира. Зосима утверждает, что жизнь есть радость и мир есть рай. Иван не желает мировой гармонии, купленной страданиями детей; Зосима утверждает, что «все за всех виноваты», а потому и всем простить можно.
Эта идея развивается подробно: «Всякий за всех и за все виноват». Пойди и прими за кого нибудь муки — легче будет». Мог светить, как Единый Безгрешный. Ибо всяк может поднять ношу Его, всяк; если захочет такого счастья. Он был человеческий образ». Если же очень удручает тебя, — страдайья для себя ищи». Не возможешь спастися, не возможешь и спасти. Спасая других, ам спасаешься». Ответ Зосимы Ивану приобретает, наконец, свою окончательную формулу. Каждый за всех и все виноват, каждый потому за всех все в силах простить и станут тогда все Христовым делом, и явится сам среди их, и узнают Его и сольются с Ним, простит и Первосвященнику Каиафе, ибо на род свой любил, по—своему, да, любил, простит и Пилата высокоумного, об истине упавшего, ибо не ведал, что творил».
Не которые изречения старца могли показаться слишком дерзновенными и были исключены из окончательной редакции, например: «Люби людей во rpecex их, люби и грехи их». Он комментирует ее по своему обыкновению в сопроводительном письме к Любимову: «Назвал эту шестую книгу «Русский инок» — название дерзкое и вызывающее, ибо закричат все нелюбящие нас критики: «Баков ли русский инок, как сметь ставить его на такой пьедестал! А уж я знаю, что не утерпят. Я же считаю, что против действительности не погрешил: не только как идеал справедливо, но и как действительность справедливо. Не знаю только, удалось ли мне. Сам считаю, — что и одной десятой доли не удалось того вы разил,, что хотел. Смотрю, однако, на эту книгу естую, как на кульминационную точку романа. Само собой, что многое из поучений старца Зосимы или, лучше сказать, способ их выражения принадлежит лицу его, т. Я же хоть и вполне тех же мыслей, какие он выражает, но если б лично от себя выражал их, то выразил бы их в другой форме и другим языком, он же не мог ни другим языком, ни в другом духе выразиться, как в том, который я придал ему. Иначе не создалось бы художественного лица.
Взял я лицо и фигуру из древнерусских иноков и святителей. При глубоком смирении надежды беспредельные, наивные о будущем России, о нравственном и даже политическом ее предназначении. Сергий, Петр и Алексей митрополиты разве не имели всегда в этом смысле Россию в виду? Образ, созданный Достоевским, был отвергнут также и оптинскими старцами. Впрочем, я здесь и вообще в самом мрачном расположении духа. Узкое ущелье, положим, живописное, как ландшафт, но которое я посещаю 4—е лето и в котором каждый камень ненавижу, потому что трудно себе и представить, сколько тоски вынес я здесь в эти четыре приезда. Нынешний же приезд самый ужасный: многотысячная толпа всякого сброду со всей Европы русских мало, и все какие-то неизвестные из окраин России на самом тесном пространстве ущелье , не с кем ни одного слова сказать, и, главное, все чужое, все совсем чужое. Это невыносимо…» Победоносцев прочел «Великого Инквизитора» и смутился. Мало что я читал столь сильное. Только я ждал, откуда отпор, возражение и разъяснение, но еще не дождался».
Замечание Победоносцева очень взволновало писателя, и он ответил ему из Эмса 24 августа 1879 г. Это один из важнейших комментариев автора к «Братьям Карамазовым». То-то и есть, и в этомто теперь моя забота и все мое беспокойство. Ибо ответом на всю эту отрицательную сторону я и предположил быть вот этой 6—й книге «Русский инок», которая появится 31 августа. А потому и трепещу за нее в том смысле — будет ли она достаточным ответом? Тем более, что ответто ведь не прямой, не на положения прежде выраженные в В. Инквизиторе и прежде по пунктам, а лишь косвенный. Тут представляется нечто прямо противоположное выше выраженному мировоззрению, но представляется опять-таки не по пунктам, а, так сказать, в художественной картине. Вот это меня и беспокоит, то есть буду ли понятен и достигну ли хоть каплю цели? А тут вдобавок еще обязанность художественности: потребовалось представить фигуру скромную и величественную, между тем жизнь полна комизма и только величественна лишь во внутреннем смысле ее, так что поневоле, из-за художественных требований, принужден был в биографии моего инока коснуться и самых пошловатых сторон, чтобы не повредить художественному реализму.
Затем есть несколько поучений инока, на которые прямо закричат, что они абсурд, ибо слишком восторженны; конечно, они абсурдны в обыденном смысле, но в смысле ином, внутреннем, кажется, справедливы». Итак, «Русский инок» задуман как теодицея. Писатель отказывается от схоластических «доказательств бытия Божия» по пунктам и параграфам. Логической аргументации Ивана Карамазова противоставляется религиозное мировоззрение старца Зосимы. Эвклидов разум отрицает, мистический опыт утверждает. Ответ дается не в плане вопроса. Достоевский боится, что ответ его покажется «недостаточным»; он сам не сознает всей гениальности своей религиозной диалектики. Ему пятьдесят восемь лет, он уверен, что умрет через год или два; он болен неизлечимой болезнью, но сердце его горит любовью. Но я не покупаю, некому подарить, царица моя не здесь. А кто моя царица, — вы моя царица.
Я так здесь решил, ибо, сидя здесь, влюбился в вас, так что и не предполагаете…» «…И вот я убедился, Аня, что я не только люблю тебя, но и влюблен в тебя и что ты единая моя Госпожа, и это после 12—ти лет! Да и в самом земном смысле говоря, это тоже так, несмотря на то, что ведь уж, конечно, ты изменилась и постарела с тех пор, когда я тебя узнал девятнадцати лет… Но теперь, веришь ли, ты мне нравишься в этом смысле несравненно более, чем тогда. Это бы невероятно, но это так…» Вернувшись из Эмса, Достоевский усиленно работает над 7—й, 8—й и 9—й книгами романа и заканчивает их к началу января 1880 года. Черновые записи очень близки к печатной редакции. В набросках к главе «Такая минута» 7—й книги мы встречаем план идеологического спора между Алешей и Ракитиным. В романе Ракитин изображен беспринципным карьеристом без собственных идей. Он — семинарист, автор брошюры духовного содержания «Житие в Бозе почившего старца Зосимы», но в Бога он не, верит и над всем глумится. Иван предсказывает ему блестящее будущее: «Изволил выразить мысль, — говорит Ракитин, — что если я-де не соглашусь на карьеру архимандрита в весьма недалеком будущем, и не решусь постричься, то непременно уеду в Петербург и примкну к толстому журналу, непременно к отделению критики, буду писать лет десяток и, в конце концов, переведу журнал на себя. Затем буду опять его издавать и непременно в либеральном и атеистическом направлении, с социалистическим оттенком». Достоевский вспоминает о своем журнальном враге 60—х годов, сотруднике «Искры» и «Современника» Г.
Елисееве и рисует на него злую карикатуру. Елисеев был бакалавром Казанской духовной академии, написал «Историю жизни первых насадителей и распространителей Казанской церкви. Святителей Гурия, Варсонофия и Германа», но потом сделался сотрудником «Современника», писал «внутреннее обозрение» с «социалистическим оттенком» и оставил после себя капитал в 50 тысяч. В черновике семинарист—атеист Ракитин спорит с Алешей о религии и народе. Вот этот набросок: «Алеша: Да этого народ не позволит. Ракитин: Что—ж, истребить народ, сократить его, молчать его заставить. По тому что европейское просвещение выше народа.. Алеша молчал, а Ракитин пустился говорить: «Без религии все сделать, просвещение… Люди все гуманнее делаются. Религия дорого стоит. Ты бы хопчь Бокля прочел.
А мы ее уничтожим». Черновые записи дорисовывают личность Ракитина. Это — шестидесятник, бу дущий социалист и обличитель, сторонник. Европейского «просвещения» и почитатель Вокля. Но, советуясь с одним прокурором, большим практиком вероятно, А. Кони , решил осветить и ту часть судебного процесса, которая называется «предварительным следствием», со старою рутиною и с новейшею отвлеченностью в лице молоденьких правоведов, судебных следователей и пр. Черновик доказывает, что критику государственного суда автор задумал в широком масштабе, в духе тех обличений, которые мы находим в «Воскресенин» Толстого. В окончательном тексте сатира была очень смягчена. Кроме того, в девятой книге писатель хотел «наметить сильнее характер Мити Карама зова: он очищается сереем и совестью под грозой несчастья и ложного обвинения. Принимает душой наказание не за то, что он сделал, а за то, что он был чиж безобразен, что мог и хотел сделать преступление».
Эта тема стала доминирующей в печатной редакции и заслонила собой критику судопроизводства. Обещанную столь утвердительно девятую книгу Карамазовых на декабрь я не могу прислать в декабре. Причина та, что зарабо тался до болезни, что ема книги предварительное следствие удлинилась и усложнилась, а главное, что эта книга выходит одна из важнейших для меня в романе и требует я вижу это такой тщательной отделки, что если б я понатужился и скомкал, то повредил бы себе, как писателю и теперь и навеки. Да и идея моего романа слишком бы пострадала, а она мне дорога». Он работает над этой книгой целых два месяца и посылает ее в редакцию только в начале января 1880 года. Самым патетическим местом девятой книги является сон Мити в Мокром: он видит погорелую деревню, худых баб с коричневыми лицами, слышит, как плачет иззябшее и голодное «дате». И вдруг в сердце его «подымается какое-то, никогда еще не бывшее в нем, умиление, что плакать ему хочется, что хочет он всем сделать что-то такое, чтобы не плакало больше «дате», не плакала бы и черная, иссохшая мать дити, чтобы не было вовсе слез, от сей же минуты ни у кого». Это — «экстаз» Мити, соответствующий экстазу Алеши Кана Галилейская. Оба брата после духовного потрясения и страдания у Алеши — смерть старца, у Мити — обвинение в отцеубийстве очищаются сердцем и испытывают просветленное умиление. Черновики доказывают, что сопоставление «видений» двух братьев было сознательным художественным приемом автора.
Мы находим в рукописи следующую запись. Вспомнил про Грушеньку и крик ее. Начало очищения духовного патетически, как и главу Кана Галилейская ». Достоевскому не удалось закончить романа к началу 1880 года. Десятая книга «Мальчики» была отправлена в редакцию только в апреле 1880 г. Потом наступил большой перерыв в работе: писатель готовился к речи о Пушкине, ездил в Москву на пушкинские торжества и вернулся только 12 июня.
Сейчас в библиотеке приложения уже почти двадцать интерактивных произведений
- Произведение Братья Карамазовы полностью
- «Братья Карамазовы»: Достоевский в одном романе
- Братья Карамазовы
- Краткое содержание «Братья Карамазовы»
- Братья Карамазовы · Краткое содержание романа Достоевского
Что скажете о пересказе?
- «Братья Карамазовы» | Читать статьи по истории РФ для школьников и студентов
- 5 романов Достоевского, которые следует прочесть каждому
- Федор Достоевский - Братья Карамазовы.
- Краткое содержание «Братья Карамазовы»
- Аудиокниги слушать онлайн
- Интересные факты о романе
Содержание
- Купить книги в - Магазин научной книги
- Сергачев о любимой книге: «Братья Карамазовы». Много религии, истории, запутанная история»
- «Братья Карамазовы» в иллюстрациях
- Содержание
Достоевский Федор - Братья Карамазовы
Все приготовляется беспрерывно к чему-то; хотя и не знает к чему — и странно — об этом мало заботится к чему, как будто совершенно уверен, что само найдется. Уже в «Записках из Мертвого дома» есть отсылка к реальной истории, глубоко задевшей Достоевского. В Омском остроге писатель познакомился с Дмитрием Ильинским, несправедливо обвиненным в убийстве отца. Позже Достоевский изучал дело Ильинского, а также множество материалов криминальной хроники.
В мае 1878 года, когда Достоевский уже начал писать роман, случилась трагедия — умер его трехлетний сын Алеша. В июне писатель посетил Оптину пустынь — мужской монастырь, где селились старцы-пустынники, к духовному учительству которых обращались в 19 веке многие русские писатели и философы. Опыт был продуктивен: Достоевский нашел новые силы для работы над романом и материал для линии Алеши и старца Зосимы.
Пока выходили первые части, Достоевский продолжал работу над следующими — этот процесс отразился на композиции книги, в которой части сильно различаются по тону и тематике. Роман сразу вызвал огромный интерес критиков и читателей.
Дописать именно тех «Братьев Карамазовых», которые нам известны. Что означает в этой ситуации специальное указание в предисловии на то, что романов — два? Дело в том, что в этом маленьком, но очень важном тексте только эти две страницы написаны в романе от автора — на всем остальном пространстве романа речь ведет повествователь автор представляет нам Алексея Федоровича Карамазова как метафизический центр человечества, «сердцевину целого», от которого все остальные на время оторвались «каким-нибудь наплывным ветром». В сущности, это идеальное описание Христа как совершенного Человека. Да и имя-отчество младшего сына значит «защитник Божиего дара» Алексей греч.
И в этом смысле можно сказать, что второй роман, о котором говорит Достоевский, давно написан, он называется «Евангелие», недаром главному герою, которому в первом романе 20 лет, ко времени действия второго романа должно исполниться 33 года, и недаром время действия первого романа отсчитывается от времени действия второго: «Главный роман второй, — это деятельность моего героя уже в наше время, именно в наш теперешний текущий момент. Первый же роман произошел еще тринадцать лет назад, и есть почти даже и не роман, а лишь один момент из первой юности моего героя». Время действия Евангелия, по Достоевскому, всегда — современность, да и описываемую структуру временных и композиционных соотношений он берет из самого Евангелия: основное время действия там — последний год жизни Христа с кратким предисловным рассказом о Его зачатии и рождении; такой предисловный рассказ есть и в «Братьях Карамазовых» , но с «одним моментом из первой юности героя» — с описанием подростка-Христа, ушедшего от родни на Иерусалимском празднике и проповедовавшего в Храме. Учитывая предыдущий роман писателя, «Подросток», в котором герою как раз двадцать лет и где рассматривается вопрос о том, можно ли считать подростком двадцатилетнего, структурное сходство текстов налицо. Учитывая же, что Христос казнен именно как политический преступник, мы понимаем степень точности, с какой Достоевский отсылает нас к базовому тексту европейской культуры. О том, каким бы все же был бы второй роман, если бы Достоевский надеялся его написать, и о том, почему преступлением Алеши никак не могло быть цареубийство спойлер: цареубийство по международным и российским законам не квалифицировалось как политическое преступление, оно квалифицировалось как преступление уголовное , можно почитать в моей статье. С кем полемизировал автор «Братьев Карамазовых», какие у него были оппоненты в момент работы над произведением?
Это, во-первых, желание свести реальность к тому, что воспринимается извне и может быть подтверждено внешним экспериментом; во-вторых, стремление отрицать то, что открывается только во внутренней жизни, в глубоком и уникальном для каждой личности опыте. Мы все еще в значительной мере живем в мире, сформированном этими тенденциями раннего позитивизма, и хотя физика уже в начале ХХ века вернула в условия, определяющие ход эксперимента, присутствие наблюдателя, обыденное сознание, существующее в этой парадигме, осталось примерно на уровне шестидесятых годов XIX века, так что этот контекст нам совсем не нужно восстанавливать. Достоевский удивительно современен и в этом смысле тоже. Роман полон даже и прямыми протестами героев против упрощающих объяснений мира и человека, против редукции их душевной и духовной жизни, а сам весь представляет из себя описание глубины внутреннего опыта: места, где происходят самые глубокие сдвиги и изменения в жизни человека, где человеку открывается божественное; места, которое единственное, по Достоевскому, определяет состояние и изменения окружающего мира, ибо мир может по-настоящему менять только человек, действующий из глубины своего духовного центра, находящегося в связи со всем мирозданием. Такое обретение центра, из которого возможно самое радикальное преображающее действие, мы видим в конце главы «Кана Галилейская». Отразилось ли это в романе? Он вообще обычно думает на совсем другом уровне, чем возражающие ему по конкретным поводам оппоненты, поэтому претензии к нему обычно звучат словно с другой стороны Луны.
Если, например, он говорил об особой миссии России, то вот в чем он видел эту миссию: «Мы первые объявим миру, что не через подавление личностей иноплеменных нам национальностей хотим мы достигнуть собственного преуспеяния, а, напротив, видим его лишь в свободнейшем и самостоятельнейшем развитии всех других наций и в братском единении с ними, восполняясь одна другою, прививая к себе их органические способности и уделяя им и от себя ветви для прививки, сообщаясь с ними душой и духом, учась у них и уча их, и так до тех пор, когда человечество, восполняясь мировым общением народов до всеобщего единства, как великое и великолепное древо осенит собою счастливую землю» «Дневник писателя 1877 года». То есть он видит «особость» России в способности создать общее пространство абсолютного уважения друг к другу, понимания абсолютной ценности всякой особости, потому что это — истинный вклад народа и человека в те общие сложность и величие, которые только и могут создать полноту человечества. Не унификация, не отказ от индивидуальности, а развитие каждой зачаточной человеческой способности до степени ее полноты — вот, по Достоевскому, истинный путь движения человечества к своему расцвету. Конечно, эти его размышления отразились в романе самым полным образом, но я не вполне уверена, что это можно назвать правым консерватизмом. Какие интересные работы иностранных исследователей выходили в последнее время? Я не уверена, что я готова ответить на этот вопрос. В книге, которую я выпустила в 2007 году, «Роман Ф.
И эти работы очень разные, так же как и работы, выходящие на русском. К настоящему моменту вышла еще целая библиотека. Кстати, монографии западных достоевистов в последние годы активно хоть и не всегда удачно переводятся на русский: переведены Роберт Бэлнеп, Роберт Джексон, Малькольм Джоунс, Дебра Мартинсен, Кэрол Аполлонио, Хорст-Юрген Геригк — это все очень мощные исследователи творчества Достоевского. Кажется, еще не переведена Робин Миллер — а такой перевод был бы нужен. Есть прекрасные русскоязычные американские исследователи, писавшие о романе, у которых что-то издается по-русски, что-то по-английски, например Ольга Меерсон, Марина Косталевская; есть прекрасные итальянские исследователи и переводчики, например Мария Кандида Гидини, Адриано Дель Аста. А вообще, я же могу почти бесконечно называть и непременно пропущу кого-то важного при любом объеме списка , и каждый крупный исследователь — это свое направление, несмотря на то, что очень условно можно сказать, что вот этот работает «в русле Бахтина», этот более склонен к структурализму или постструктурализму, тут фрейдистские или феминистские исследования и т. Для меня лично наиболее интересны исследователи-герменевтики, глубоко читающие Достоевского, — и они ищут и изобретают методы для подхода к определенному, не дающемуся прежним методам участку или пласту текста, а не «работают в русле тенденции».
Местонахождение же рукописей «Братьев Карамазовых» по-прежнему остается одной из наиболее волнующих загадок. Время от времени появляются отдельные публикации на эту тему, в которых высказываются невероятные гипотезы.
И из трёх ли? Действие романа Достоевского происходит в выдуманном провинциальном городе Скотопригоньевске. На самом деле у него есть совершенно реальный прототип — городок Старая Русса, в котором у Достоевского был загородный дом. Там он написал эту книгу. Фёдору Михайловичу не нравились грязь на улицах и склочные соседи, вот и отомстил как мог. В Скотопригоньевске живёт богатый помещик Фёдор Карамазов. С помощью финансовых махинаций и одной удачной женитьбы ему удалось скопить неплохой капитал.
Похоже, предпринимательская жилка — единственное позитивное, что есть у старшего Карамазова. Жизнь его — череда бесконечных запоев и встреч с женщинами. О том, что у него есть три сына, Карамазов-старший практически не вспоминает. Он был женат дважды: первая жена сбежала, вторая рано умерла. Дети, Митя, Иван и Алёша, воспитывались у родственников. Про отца они думают только в разрезе получения наследства. И тут происходит страшное: старик Карамазов влюбляется в местную «роковую женщину» Грушеньку и задумывает жениться в третий раз. Так все три сына встречаются в доме отца. Первая встреча происходит в монастыре, в келье знаменитого старца Зосимы — человека, к которому ходят за советом.
Розанов в одной из центральных глав романа нашел ключ к пониманию всего творчества Достоевского как художественно-философского, мистического и символического, обратившегося к коренным загадкам бытия и человеческого духа. Вслед за В. Розановым другие критики религиозно-философского направления — С. Булгаков, Д. Мережковский, Вяч. Иванов, Н. Бердяев, Л.
Карсавин, С. Гессен, Н. Лосский, С. Франк и другие — интерпретировали страницы романа как открытие трансцендентной природы человека и трагедию религиозного сознания, стоящего перед выбором между «бытием в Боге» и «бегством от Бога». В 1920—1940-х гг. В 1950—1980-х гг. Одно из исходных ключевых понятий романа — «карамазовщина», термин, характеризующий психологический комплекс, присущий карамазовскому семейству, и, прежде всего, его главе Федору Павловичу Карамазову, и ставший таким же нарицательным словом, как «обломовщина» или «хлестаковщина».
Карамазовщина — это безудерж страстей, душевный хаос, «распад души». Это явление отражает и социально-нравственную деградацию русского барства точка зрения В. Ермилова, А. Белкина , и биологический, космический и онтологический распад точка зрения Н. Чиркова, Е. Мелетинского , мысль о том, что «жизнь в своей экспансии порождает отрицание самой себя» Чирков. Горький увидел в карамазовщине гениальное обобщение «отрицательных свойств русского национального характера».
На наш взгляд, карамазовщина — это проявление массового духовного нигилизма, это «проникновение безбожия в самый образ жизни русского человека, поражение всего строя сущего» «порча духа» ; ярче всего это проявляется в отце Федоре Павловиче, показное сладострастие которого — это вызов нравственному идеалу, скрытое богоборчество во имя ложно понятых истин: «естественности» и «человеческого права». Эпидемия безверия, в изображении Достоевского, весьма опасная болезнь, вызывающая эскалацию низменных инстинктов «толпы» хищничества, хамства, распущенности , а главное — полное освобождение от внутренних запретов и утверждение крайнего эгоизма: «Гори хоть весь свет огнем, было бы одному мне хорошо». Карамазовский безудерж трактуется как сила саморазрушительная. Склонность же русского человека к отречению от святого представлена как следствие вечной неуспокоенности русского человека — «забвения всякой мерки во всем», «способности хватить через край» — и все это вызвано глубокой потребностью внутреннего якоря — ощущения прочности социально-нравственных устоев. Возникают такие разрушительные порывы в моменты резкого слома устойчивого национального быта. Но русская страстность представлена в романе силой не только разрушительной, но и созидательной. Все события в романе совершаются в промежутке между двумя судилищами — судом монастырским, творимым старцем, и судебным процессом над Дмитрием Карамазовым — сценой тяжбы старика Карамазова с сыном Дмитрием в келье старика Зосимы и судебным процессом по обвинению Дмитрия в отцеубийстве.
И в речах Зосимы, и в заключительном процессе осуществляется суд над русским человеком вообще и раскрываются глубокие причины его неустроенности, проблематичности его судьбы. Русский человек страдает оттого, что часто оказывается в плену ложных ценностных ориентиров, мнимо гуманистических идей, рядящихся в одежды правды и справедливости. Старец Зосима улавливает в душах посетителей глубокую раздвоенность, потребность религиозной веры, жажду жизни по «закону Христа» и вместе с тем постоянную склонность ко лжи, которая защищает эгоистические притязания человека. Судьба каждого персонажа определяется характером этих противоречий, нравственно-этических позиций человека. Искусно построенная композиция романа служит системному сопоставлению и противопоставлению этих позиций. Роман состоит из 12 книг. После первых двух книг — экспозиционной «Истории одной семейки» и завязочной «Неуместное собрание» — в книге 3-й «Сладострастники» представлены исповедники и защитники примитивного безверия и демонстративного безбожия Федор Павлович и его непризнанный сын Павел Федорович Смердяков , в 4-й книге «Надрывы» собраны персонажи Катерина Верховцева, о.
Ферапонт, г-жа Хохлакова, Снегиревы , стремящиеся поступать благородно и нравственно, но чья добродетель натужна, построена на закоренелой и суетной гордыне либо болезненной амбиции, чье поведение эгоцентрично: у них нет ощущения внутренней связи с миром в целом. В книгах 5-й «Pro и contra» и б-й «Русский инок» на авансцену выступают главные герои: Иван, Зосима, Алеша еще раньше Дмитрий ; они ставят свое credo в связь с общемировыми законами, осмысляют в свете определенной онтологии. Затем позиции каждого из братьев подвергаются испытанию в критической ситуации: сначала испытывается вера Алексея книга 7-я «Алеша» , потом — человеческий потенциал Дмитрия книга 8-я «Митя» и книга 9-я «Предварительное следствие» и наконец — Ивана книга 11-я «Брат Иван Федорович». Особняком стоит книга 10-я «Мальчики», посвященная теме будущего поколения. Наконец, в заключительной 12-й книге «Судебная ошибка» снова собраны все герои и все позиции подвергаются публичному суду. С образом Дмитрия Карамазова связана проблема нравственно-религиозного возрождения человека — основного в романе. Это личность неуемная, ни в чем не знающая меры, социально опасная.
Вместе с тем это трепещущая русская душа, пораженная собственным распадом, жаждущая «собрать» себя как человека. Дмитрий видит в своем падении проявление общего закона жизни — этическую раздвоенность современного человека, мечущегося между идеалом Мадонны и идеалом Содома. Это сознание не утешает его, как подпольного человека, а вызывает боль и отчаяние. Митя — это «широкая русская натура», тип, неоднократно варьируемый писателем. В нем живет глубокое религиозное чувство: в Бога он верует истово, но нравственное сознание у него зачастую не предваряет поступков, а является постфактум как угрызение совести. Он избивает отца и грозит ему расправой, но в «подходящий момент» не в силах поднять на него руки — и объясняет это спасительным заступничеством Бога. Перерождение его началось еще до ареста — с изменения отношения к Грушеньке, но исключительно важным моментом нравственного воскресения Дмитрия является его сон о мужиках-погорельцах, о плачущем ребенке на руках иссохшей матери — подспудно возникающая мысль об ответственности перед народом.
Митя возрождается через душевные мытарства, через муки и страдания — это страдательный путь познания законов человеческого духа и самого себя, отвечающий программе самоспасения человека, завещанной старцем Зосимой. Как личность духовно ищущая, Митя не вписывается в привычную типологию русских правдоискателей-интеллигентов — героев Тургенева и Л. Толстого, озабоченных поиском истины, жизненной цели. Его вера не нуждается в испытании, его задача другая — религиозное очищение души, раскаяние в содеянном, обретение цельности. В финале выясняется, что нравственная гармония пока лишь мечта героя, что он вряд ли способен нести свой каторжный крест всю жизнь и оттого готовится к побегу в Америку; впрочем, он считает, что убежит не на радость, а на «другую каторгу, не хуже, может быть, этой». Он не представляет своего существования вне родной земли, помимо ее почвы, без «русского Бога». Судьбой Дмитрия Достоевский выражает свою заветную мысль, что неискоренимая потребность жить по совести — самый важный русский безудерж.
Интуитивизму Дмитрия противопоставлен рационализм брата Ивана. Иван — наследник просветительской идеологии, утвердившей культ разума как высшего критерия истины, законности, правды. Вместе с тем история Ивана, как и других идеологов Достоевского, отражает трагедию разума — его громадную разрушительную силу и неспособность быть единственно прочной опорой для человека. Впервые художественный анализ «горя от ума» дал В. Шекспир в трагедии «Гамлет». Судьбой своего Гамлета Шекспир показал, что власть над человеческой душой беспредельно испытующего разума, одностороннего критицизма тяжела, мучительна: она превращает человека в заложника собственной рефлексии, она ведет его к признанию бессмыслицы, тщеты человеческой жизни. В «Братьях Карамазовых» ссылки на Гамлета неоднократны и шекспировский герой всегда припоминается в контексте, провоцирующем сопоставление русского человека с европейцами: «Там Гамлеты, а у нас пока еще Карамазовы».
Иван Карамазов ставит вопрос о бессмыслице бытия в иной плоскости, чем Гамлет: его волнует неоправданность не индивидуального существования, а всей человеческой истории с точки зрения высших и «конечных» целей человечества. Он утверждает бессмыслицу Божьего мира, в котором существуют ничем не оправданные и не искупленные страдания детей. Если Гамлет был потрясен повсеместностью зла, то Иван Карамазов постоянно декларирует другое — укорененность зла в природе человека. Трудно определить, чего больше в бунте Ивана: сострадания ли к человеку или негодования на него. Но логика его бунта приводит к выводу о том, что существование зла в мире доказывает отсутствие Бога, а атеизм ведет к допущению зла, к принципу «всё позволено». Иван понимает, что христианство привлекательно как великое, объединяющее вероучение, и пытается дискредитировать его объединяющую силу в своей поэме «Великий инквизитор». Христианство представляется Ивану недостаточно мудрым: иной путь интеграции людей, предложенный «могучим и умным» духом, дьяволом, искушавшим Христа, представляется ему реальным, отвечающим природе человека — путь не совестного, а насильственного единения — силою меча, тайны и авторитета — орудиями тоталитарно-церковного государства.
Достоевский отразил в поэме Ивана свойственный русской интеллигенции прошлого столетия эсхатологизм — устремленность к «граду грядущему». О чем любили порассуждать «русские мальчики»? А которые в Бога не веруют, ну те о социализме или об анархизме заговорят, о переделке всего человечества по новому штату, так ведь один же черт выйдет, все те же вопросы, только с другого конца». Не только интеллигенция, но и масса людей XX столетия прожила жизнь с верой в переделку «всего человечества по новому штату». Фантазии Ивана явились предсказанием грандиозных социальных мистификаций XX в. Тезис Ивана «всё позволено» — это философский постулат, предполагающий новый статус свободного человека, сбросившего с себя оковы религии. Об этом Иван писал в другой поэме — «Геологический переворот», о которой ему напомнил черт, явившийся в кошмаре; в ней Иван Карамазов мечтает об обществе людей, поголовно отрекшихся от Бога: «Человек возвеличится духом божеской, титанической гордости и явится человекобог».
Идея «всё позволено», попав на улицу, в среду примитивных людей, оказывается смертоносным орудием. Смердяков действует по этой теории, убивая отца вопреки сознательной воле Ивана, но угадав его тайное желание, чтобы «один гад съел другую гадину». Достоевский показал слабость атеистического рассудка Ивана, обнаруживающего удивительную слепоту и беспомощность в столкновении с кознями Смердякова, подчиняющего его своим желаниям. Иван лишь к концу романа осознает свой величайший промах, узнав из исповеди Смердякова, что в его глазах он, Иван, был главным убийцей, а сам Смердяков сознавал себя лишь его приспешником. В «Братьях Карамазовых» так же, как в трагедии Гете «Фауст», изображен союз мыслителя с чертом. В романе Достоевского черт выступает в двух лицах: это и реальный, живой двойник Ивана Смердяков — воплощение всего дьявольского в душе Ивана, и черт, являющийся ему в кошмаре, в момент приступа белой горячки, — плод его больного воображения. Черт—«приживальщик» из кошмара такой же казуист, крючкотвор и парадоксалист, как Смердяков и Федор Павлович.
Рядом внешних примет, слов и поступков черт Достоевского напоминает Мефистофеля Гете и стремится сам вызвать ассоциацию с ним. Мефистофель в «Фаусте» выступает как искуситель человека. Черт в кошмаре Ивана и искуситель, отговаривающий его от явки с повинной в суд, и вместе с тем провокатор, подвигающий Ивана к вере в Бога. Яростный спор Ивана с чертом — свидетельство мучительной борьбы веры и неверия в душе героя-идеолога. Стало быть, и здесь, как в «Фаусте», черт послан человеку Провидением, чтобы будить в нем человеческое. Но союз Фауста с Мефистофелем — это символ устремленности немецкого духа к безграничному знанию и широкой деятельности, находящимся по ту сторону добра и зла; как трагический национальный дар он будет отмечен К. Юнгом и раскрыт в романе Т.
Манна «Доктор Фаустус».
"Братья Карамазовы": кто убил отца? А кто написал книгу внутри мира произведения?
О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам Условия использования Конфиденциальность Правила и безопасность Как работает YouTube Тестирование новых функций. Братья Карамазовы очень тяжелое произведение, но я не желею что прочла его. Федор Михайлович Достоевский всегда открыта к чтению онлайн. последний роман Достоевского, вершина его творчества, в каком-то смысле главный труд всей его жизни и одно из величайших произведений в истории мировой литературы. «Братья Карамазовы» — это последний роман Ф. М. Достоевского, который автор писал 2 года.
«Роман „Братья Карамазовы“ осознанно писался как завещание»
Анализируя последнюю книгу «Братьев Карамазовых», хочу показать, в подтверждение своей позиции, размышления двух критиков, пытающихся осмыслить в конечном итоге все, что произошло за время, описанное в книге с героями ее, и то, что хотел сказать читателю. И вообще такая запутанная история, поэтому, наверное, «Братья Карамазовы», – сказал хоккеист «Тампы» Михаил Сергачев. «Братья Карамазовы» стали еще одной попыткой реализации замысла «Атеизм» («Житие великого грешника»), над которым Достоевский размышлял с середины 1860-х. «Братья Карамазовы» — это последний роман Ф. М. Достоевского, который автор писал 2 года. «БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ» — НАДРЫВ АВТОРА, ИЛИ РОМАН О ДВУХ КОНЦАХ[338] Роман–теодицея По замыслу Достоевского «Братья Карамазовы» — это роман–теодицея. В цитированных словах автора „Братьев Карамазовых“ получило выражение не только горделивое желание русского романиста в недалеком будущем помериться силами с Данте и другими величайшими авторитетами европейских литератур.
Братья Карамазовы. Федор Достоевский. Радиоспектакль 1962год.
Утро принесло не радостные вести. Федор Павлович убит. Главным подозреваемым в преступлении становится Дмитрий. Его арестовывают до выяснения всех обстоятельств дела.
Книга девятая Предварительное следствие Перхотин после визита Дмитрия пребывал в состоянии шока. Окровавленный вид гостя до сих пор стоял перед глазами. Он решил вызвать исправника и все рассказать ему.
Исправник Михаил Макарович Макаров взялся за дело Карамазовых с особым рвением. Жена Григория Марфа нашла мужа недалеко от забора в луже крови. Он бессвязно лепетал, что барина убил его сын, просил позвать на помощь.
Заглянув в окно, женщина увидела Федора Павловича всего в крови. Он был мертв. Найденный в саду медный пестик подтверждал слова Григория.
Митя не понимал, в чем его обвиняют. Он утверждал, что к смерти отца не имеет отношения, а вот к смерти другого человека причастен, имея в виду Григория. Узнав, что слуга жив, Дмитрий искренне обрадовался.
Он признается, что ненавидел отца, но убивать его не собирался. Допрос продолжался. Вопросы измучили Дмитрия и вывели его из себя.
Подобное поведение еще больше усугубило его и без того шаткое положение. Митя пытается вспомнить все подробности злополучного вечера, стараясь взять себя в руки и не упустить ни одной малейшей детали. Он видел по лицам собравшихся, что ему никто не верит.
Следователь был убежден в его причастности к преступлению, и переубедить его казалось невозможным. Морально сложным для Мити оказался приказ раздеться донага перед всеми, но приказы не обсуждают. При досмотре личных вещей на одежде были обнаружены засохшие пятна крови.
Показания свидетелей были против него. Найденный в комнате отца пустой конверт, где должны были лежать три тысячи для Грушеньки, усугубил ситуацию. Дмитрию пришлось объяснять следователю, на какие средства он кутил в Мокром и доказывать, что гулял на остатки денег, полученных от Катерины Ивановны, а не на отцовские сбережения.
Единственным человеком, верящим в невиновность Мити, была Грушенька. Ее поддержка придала ему сил и желание жить. Пока дописывали протокол, он вздремнул и приснился ему странный сон, сюжет которого показался ему хорошим знаком.
Когда он открыл глаза, то с радостью сообщил об этом всем собравшимся. Лицо его в этот момент было озарено непонятной для других радостью. Мите разрешили проститься с Грушенькой.
После подписания протокола его посадили на телегу и увезли. Мальчишкой он рос смелым, задиристым, но дружелюбным. Умел поставить на место не только друзей, но и мать.
Пользовался определенным уважением среди сверстников. Однажды ему поручили присмотреть за двумя детьми докторши. Он и раньше с ними нянчился, но в этот раз у него было неотложное дело.
Оставив малышню на старую служанку матери, Агафью, он со спокойной душой уходит. На улице Красоткин встретил Смурова из своей школы. Мальчишки беседуют об Илье, которого не так давно закидали камнями и если бы не Алексей Карамазов, непонятно чем все могло закончиться.
Сейчас Илья тяжело болен. По прогнозам врачей жить ему осталось не больше недели. Алексей договорился с одноклассниками Ильи, чтобы они его навещали каждый день и по возможности сам заходил справляться о его здоровье.
Коля очень хотел познакомиться с Алексеем, произвести на него впечатление. Встрече были рады оба. Николай вспоминает случай, произведший на Илью сильное впечатление.
Смердяков научил его плохому. Засунув булавку в хлеб, скармливать его дворовым собакам. Первой жертвой стала Жучка.
Илья, увидев мучения животного, долго не мог прийти в себя. Собака пропала. Громко завизжав, рванула с места.
Больше ее не видели. Мальчик выглядел совсем слабым. Коля не видел его два месяца и был поражен, как Илья изменился за это время.
Поднять настроение другу он решил необычным способом, выдав свою собаку Перезвона за пропавшую Жучку. В глазах собравшихся у постели больного, Красоткин выглядел героем. Сказал, найдет собаку и нашел.
Между Николаем и Карамазовым происходит объяснение. Колю восхищало, что Алексей разговаривает с ним как с ровней. Он был уверен, что они сойдутся.
Перед встречей он загадал, либо они останутся друзьями навеки, либо расстанутся врагами навсегда. Приглашенный доктор лишил надежды на выздоровление, подписав Илюше смертный приговор. Предчувствуя скорую кончину, ребенок просит рыдающего отца взять после его смерти другого хорошего мальчика и назвать его Илюшей.
Алексей старался навещать ее по мере возможностей. Девушка догадывалась, кто убил Карамазова старшего, но никому до ее предположений дела не было. Лакея все считали больным и не трогали его лишний раз.
Алеша был удивлен, когда Грушенька сказала ему, что Митю навещает Иван. Приглашенный из Москвы доктор, должен подтвердить невменяемость Дмитрия на момент совершения преступления. Лиза пригласила Алешу, чтобы передать ему письмо для Ивана.
Пригрозив, что если он не выполнит ее просьбу, то она отравится. Девушка явно что-то замышляла. Алексей, навестив брата в остроге, узнает от него, что Иван предлагает ему бежать, обещая все устроить в лучшем виде.
В Америке они с Грушей смогут начать жизнь с чистого листа. Осталось дождаться приговора. Суд все решит.
После свидания с братом Алексей решил зайти к Катерине Ивановне. У нее он встретил Ивана, собирающегося уходить. Брат был словно не в себе.
Разговор между ними прошел на повышенных тонах. Они оба знали, кто убил отца, но вслух никто из них имя убийцы не произнес. Иван передумал идти домой, сменив направление.
Он решил навестить Смердякова. В первый раз после трагедии, случившейся в доме, он увидел Смердякова в больнице. В разговоре с ним он понял, что тот симулянт еще тот.
Нельзя наперед предсказать свой приступ с точностью до минуты. Это лишь подтверждало его догадки. Во второй визит Ивана, Смердякова уже выписали из больницы.
Встретил он гостя неприветливо, со злобой. Павел предъявляет Алексею обвинение в желании убить отца. Он просто вовремя уехал из города, словно предчувствуя трагедию.
На третьей встрече все встало на свои места. Смердяков сознался в преступлении. Он отдает Ивану пропавшую из конверта пачку денег.
Рассказ был долгим. Он часто сбивался. На лбу выступил пот.
У Ивана было огромное желание убить его, но он был нужен завтра на суде. Больше всего его поразило то, что Смердяков считает его идейным вдохновителем. Его теории и убеждения, отрицающие существование Бога и вседозволенность произвели на него мощное впечатление, подтолкнув на убийство.
Муки совести истерзали разум Ивана. У него начались галлюцинации. Он бредил.
Алексей, сообщил Ивану новость, полученную от Марии Кондратьевны. Смердяков повесился, оставив на столе предсмертную записку. Казалось, Иван не удивлен.
Он говорит брату, что знал об этом наперед от черта, навестившего его накануне. Книга двенадцатая Судебная ошибка Зал был набит битком. Началось судебное заседание.
Митя отрицает причастность к смерти старика и к его ограблению. Ввели свидетелей по делу и стали вызывать для дачи показаний по одному человеку. Прокурор с особой настойчивостью расспрашивал каждого, уточняя интересующие его детали.
Самым ценным свидетелем был Ракитин, знающий о каждом Карамазове слишком много, но и он не смог прояснить ситуацию о конверте с деньгами. Обвинение нарастало с неимоверной скоростью. Мите припомнили все, что он когда-то говорил.
Его случайно оброненные фразы лишь усугубили его положение. Медицинское освидетельствование не улучшило ситуацию. Врач признал его состояние абсолютно нормальным.
Алексей сам от себя не ожидал, что будет так рьяно защищать брата, обрисовывая его с лучшей стороны. Было видно, что ему небезразлична его дальнейшая судьба. Он пытался донести суду, что Дмитрий невиновен, пытаясь перевести внимание на Смердякова, но прямых доказательств у него не было, а косвенные суд не интересовали.
В сущности, это идеальное описание Христа как совершенного Человека. Да и имя-отчество младшего сына значит «защитник Божиего дара» Алексей греч. И в этом смысле можно сказать, что второй роман, о котором говорит Достоевский, давно написан, он называется «Евангелие», недаром главному герою, которому в первом романе 20 лет, ко времени действия второго романа должно исполниться 33 года, и недаром время действия первого романа отсчитывается от времени действия второго: «Главный роман второй, — это деятельность моего героя уже в наше время, именно в наш теперешний текущий момент. Первый же роман произошел еще тринадцать лет назад, и есть почти даже и не роман, а лишь один момент из первой юности моего героя». Время действия Евангелия, по Достоевскому, всегда — современность, да и описываемую структуру временных и композиционных соотношений он берет из самого Евангелия: основное время действия там — последний год жизни Христа с кратким предисловным рассказом о Его зачатии и рождении; такой предисловный рассказ есть и в «Братьях Карамазовых» , но с «одним моментом из первой юности героя» — с описанием подростка-Христа, ушедшего от родни на Иерусалимском празднике и проповедовавшего в Храме. Учитывая предыдущий роман писателя, «Подросток», в котором герою как раз двадцать лет и где рассматривается вопрос о том, можно ли считать подростком двадцатилетнего, структурное сходство текстов налицо.
Учитывая же, что Христос казнен именно как политический преступник, мы понимаем степень точности, с какой Достоевский отсылает нас к базовому тексту европейской культуры. О том, каким бы все же был бы второй роман, если бы Достоевский надеялся его написать, и о том, почему преступлением Алеши никак не могло быть цареубийство спойлер: цареубийство по международным и российским законам не квалифицировалось как политическое преступление, оно квалифицировалось как преступление уголовное , можно почитать в моей статье. С кем полемизировал автор «Братьев Карамазовых», какие у него были оппоненты в момент работы над произведением? Это, во-первых, желание свести реальность к тому, что воспринимается извне и может быть подтверждено внешним экспериментом; во-вторых, стремление отрицать то, что открывается только во внутренней жизни, в глубоком и уникальном для каждой личности опыте. Мы все еще в значительной мере живем в мире, сформированном этими тенденциями раннего позитивизма, и хотя физика уже в начале ХХ века вернула в условия, определяющие ход эксперимента, присутствие наблюдателя, обыденное сознание, существующее в этой парадигме, осталось примерно на уровне шестидесятых годов XIX века, так что этот контекст нам совсем не нужно восстанавливать. Достоевский удивительно современен и в этом смысле тоже.
Роман полон даже и прямыми протестами героев против упрощающих объяснений мира и человека, против редукции их душевной и духовной жизни, а сам весь представляет из себя описание глубины внутреннего опыта: места, где происходят самые глубокие сдвиги и изменения в жизни человека, где человеку открывается божественное; места, которое единственное, по Достоевскому, определяет состояние и изменения окружающего мира, ибо мир может по-настоящему менять только человек, действующий из глубины своего духовного центра, находящегося в связи со всем мирозданием. Такое обретение центра, из которого возможно самое радикальное преображающее действие, мы видим в конце главы «Кана Галилейская». Отразилось ли это в романе? Он вообще обычно думает на совсем другом уровне, чем возражающие ему по конкретным поводам оппоненты, поэтому претензии к нему обычно звучат словно с другой стороны Луны. Если, например, он говорил об особой миссии России, то вот в чем он видел эту миссию: «Мы первые объявим миру, что не через подавление личностей иноплеменных нам национальностей хотим мы достигнуть собственного преуспеяния, а, напротив, видим его лишь в свободнейшем и самостоятельнейшем развитии всех других наций и в братском единении с ними, восполняясь одна другою, прививая к себе их органические способности и уделяя им и от себя ветви для прививки, сообщаясь с ними душой и духом, учась у них и уча их, и так до тех пор, когда человечество, восполняясь мировым общением народов до всеобщего единства, как великое и великолепное древо осенит собою счастливую землю» «Дневник писателя 1877 года». То есть он видит «особость» России в способности создать общее пространство абсолютного уважения друг к другу, понимания абсолютной ценности всякой особости, потому что это — истинный вклад народа и человека в те общие сложность и величие, которые только и могут создать полноту человечества.
Не унификация, не отказ от индивидуальности, а развитие каждой зачаточной человеческой способности до степени ее полноты — вот, по Достоевскому, истинный путь движения человечества к своему расцвету. Конечно, эти его размышления отразились в романе самым полным образом, но я не вполне уверена, что это можно назвать правым консерватизмом. Какие интересные работы иностранных исследователей выходили в последнее время? Я не уверена, что я готова ответить на этот вопрос. В книге, которую я выпустила в 2007 году, «Роман Ф. И эти работы очень разные, так же как и работы, выходящие на русском.
К настоящему моменту вышла еще целая библиотека. Кстати, монографии западных достоевистов в последние годы активно хоть и не всегда удачно переводятся на русский: переведены Роберт Бэлнеп, Роберт Джексон, Малькольм Джоунс, Дебра Мартинсен, Кэрол Аполлонио, Хорст-Юрген Геригк — это все очень мощные исследователи творчества Достоевского. Кажется, еще не переведена Робин Миллер — а такой перевод был бы нужен. Есть прекрасные русскоязычные американские исследователи, писавшие о романе, у которых что-то издается по-русски, что-то по-английски, например Ольга Меерсон, Марина Косталевская; есть прекрасные итальянские исследователи и переводчики, например Мария Кандида Гидини, Адриано Дель Аста. А вообще, я же могу почти бесконечно называть и непременно пропущу кого-то важного при любом объеме списка , и каждый крупный исследователь — это свое направление, несмотря на то, что очень условно можно сказать, что вот этот работает «в русле Бахтина», этот более склонен к структурализму или постструктурализму, тут фрейдистские или феминистские исследования и т. Для меня лично наиболее интересны исследователи-герменевтики, глубоко читающие Достоевского, — и они ищут и изобретают методы для подхода к определенному, не дающемуся прежним методам участку или пласту текста, а не «работают в русле тенденции».
Местонахождение же рукописей «Братьев Карамазовых» по-прежнему остается одной из наиболее волнующих загадок. Время от времени появляются отдельные публикации на эту тему, в которых высказываются невероятные гипотезы. Так что же с ними на самом деле произошло, куда они исчезли? Например, возвращаясь в Россию в 1871 году после четырехлетнего отсутствия, Достоевские, предупрежденные о том, что их ждет специальный досмотр, сожгли большую часть бумаг, которую везли с собой, в том числе рукописи «Идиота», «Бесов», «Вечного мужа». Но Анна Григорьевна Достоевская, жена писателя, все равно собрала и хранила богатейшее его рукописное наследие, целостность которого и нарушила революционная эпоха.
Достоевский не писал сказку с хэппи-эндом, а написал правдивую историю, которая снова и снова случается в нашем неидеальном мире. Я рада, что наконец, прочла этот сложный роман. Теперь собираюсь перечитать «Преступление и наказание», которое я читала ещё в школе. Рекомендовать классику как-то странно.
Но думаю, каждый, любящий умную, глубокую, заставляющую думать литературу, должен прочесть эту книгу. Оценка: 10 [ 11 ] Walles , 12 декабря 2019 г. Достоевского, а вот «Братьев Карамазовых» там не было. Возможно, вопрос покажется спорным, но если в «Братьях Карамазовых» вынести за скобки всю философскую и моральную составляющие, о которых исписаны сотни томов исследователями творчества писателя, то на выходе можно получить самый настоящий психологический детектив с нетривиальной мотивацией действующих лиц и глубочайшей проработкой характеров, которая и не снилась жанровым авторам. Что ж, попробую без спойлеров, открывающих основные сюжетные развязки, обозначить в этом огромном произведении элементы, свойственные детективной беллетристике тем более что данный жанр близок настоящему сайту ввиду широкой распространенности среди самых различных авторов : 1 герметичная атмосфера маленького никому неизвестного выдуманного городка c постепенным вводом в повествование действующих лиц, связанных между собой как личными чувствами, так и взаимной неприязнью. Как известно, в большинстве случаев в классических герметичных детективах авторы определяют на роль жертвы именно хозяина дома. Само по себе убийство здесь можно отнести к подвиду составных конструкций, когда автор накладывает на замысел преступника цепочку благоволящих ему случайных обстоятельств. Обычно таковые случаи более сложны для разгадки читателем. Обращение трясущегося Смердякова к Ивану Федоровичу с выражением сомнений в собственной безопасности является очевидным предупреждением для читателя, после чего становится неотвратимой и грядущая развязка.
Подобные вставки присутствуют практически у всех значимых мастеров детектива. Навскидку, можно вспомнить трусливое обращение Рэтчетта к Пуаро в «Восточном экспрессе» когда он точно также просит собеседника о защите. Опять же, все классические детективщики любят загадки с числительными и нередко украшают ими свои замыслы. В «Братьях Карамазовых» есть глава где сконцентрировано множество загадочных цифр: пять условных дверных стуков, страдающая трижды в год поясница Григория Васильевича, денежная сумма в одиннадцать тысяч, временная отметка в два часа ночи, повторяемость «падучей» Смердякова и др. В конце повествования Федор Михайлович предлагает блистательное объяснение данному обстоятельству наряду с пояснением загадочного смысла разорванного конверта. Да и в целом автор временами весьма тонко играет на таких нюансах, как орудие убийства, свидетельские показания, очередность событий, психологические составляющие и т д. Итого: само собой, изложенные наблюдения лишь малая часть общей канвы великого произведения, о значимости которого много распространяться не буду, так как это хорошо всем известно. Отмечу лишь, что концовка здесь немилосердно затянута, и временами кажется, что автор напрасно надолго оставляет одних персонажей, переходя к второстепенным. Оценка: нет [ 4 ] URRRiy , 2 июля 2022 г.
Роман для взрослых людей, способных понять идеи автора, а точнее — четкую правоту этих идей, подтвержденных временем. Безусловно, великолепный слог, стиль и достоверность образов персонажей и событий. У меня мелькала мысль — а не впечатлился ли известный писатель ужасов творчеством Достоевского в плане базовой идеи — описание маленького городка, где персонажи — жители быстро становятся понятными читателю, и создают интерес к сюжету. Конечно, труд прежде всего должен быть интересен и с точки зрения коммерческой реализации, и не только чтением, но и театральными постановками, отсюда множество диалогов, драмы, лирики даже, но и юмора. Хотя вечные идеи относительно веры в бессмертие души, и чем грозит неверие в этот постулат, а также размышления о необходимом качестве правителю России, европейцах, русских людях, да и просто о взаимоотношениях женщины и мужчины можно высекать в камне — не как афоризмы, а как истины, не требующие доказательств. На мой взгляд, эта книга действительно была актуальна в момент написания, актуальна сейчас и будет актуальна до тех пор, пока человек останется человеком. Оценка: 10 [ 13 ] Asaris , 27 сентября 2018 г. Особенность творчества Достоевского, как по мне, в сравнительной легкости для восприятия читателя его произведений. Правда, для этого читателю неплохо бы настроиться на «волну Достоевского».
Иначе читатель рискует уподобиться Сизифу и преодолевая тяжкую скуку, морщась от чрезмерных эмоций в тексте, добывать себе звание «культурного человека, осилившего Федора Михайловича». Или же, с высоты своего интеллекта, «всё понять», получить от этого некоторое моральное удовлетворение и только. Произведение «Братья Карамазовы», как по мне, идеально подходит для знакомства с творчеством Достоевского. Начало произведения, наполненное своеобразным юмором и чрезвычайно колоритными персонажами — хороший «переходной шлюз» в мир творчества Федора Михайловича. Оценка: 10 WoroH , 1 декабря 2023 г. Надрывы Первая моя сознательная книга Достоевского. Там не было времени вникать, лишь бы знать примерно о чем, чтоб какое-нибудь сочинение написать. Не по возрасту Достоевский был. Буду перечитывать потихоньку.
Но начал я именно с Братьев Карамазовых. Потому что на слуху, но понятия не имел о чем книга. Тем интереснее было. В книге очень много психологизма персонажей, религиозных рассуждений. И все это на фоне прям такой детективной истории. Интересно все-таки, это именно Достоевский описывал так персонажей с такими надрывами, истериками, самоистязаниями, самопожертвованиями, философскими рассуждениями, или он делал их такими искусственно, чтоб было не скучно, или в то время действительно люди себя так вели? Как-то не очень правдоподобно. Ну а эпизод с мальчиком и собакой довел практически до слез. Оценка: 7 Мах Асаматман , 3 марта 2021 г.
Повторюсь — не так страшен Великий и Ужасный, как принято считать, вот на рисунках первоклашек «мамы» — гораздо более жуткие, хе-хе. А теперь серьезно. Почерк узнается с первых же строк, стиль, построение глав, персонажи! Отдельно хочется отметить очень уж бедно описанный провинциальный городок и — внезапно — какой-то оптимизм в настроении книги. Манера повествования, безусловно, иная, «бытописательство» конкретно здесь практически отсутствует, да и вообще скупостью начертания окружения роман больше напоминает пьесу, но вот герои...
Спасибо Вам, Владимир! Чехов Антон - В бане Андрей Андреев 2 часа назад и это один из самых рейтинговых ужастиков??? Очень люблю, когда так читают- не " с выражением", будто и не читают вовсе, а... Булгаков Михаил - Я убил Алешка Неупокой 3 часа назад «Перевернутый человек» — название более лёгкое для понимания рассказа.
«Роман „Братья Карамазовы“ осознанно писался как завещание»
| Об институте | последнее большое произведение великого русского писателя вского, в котором обнажены "все глубины души человеческой" и Ещё. |
| One moment, please... | Когда Достоевский писал «Братьев Карамазовых», господствующее положение в русской теоретической жизни принадлежало Михайловскому и неокантианству – в более узких ученых кругах. |
| Братья Карамазовы - Федор Достоевский. Антология жизни и творчества | «Братья Карамазовы» – вершина творчества писателя, одно из самых знаменитых его произведений, входящее в «великое пятикнижие Достоевского». |
Samsung представляет роман Фёдора Достоевского «Братья Карамазовы» в интерактивном формате
Отдельным двухтомным изданием «Братья Карамазовы» вышли в начале декабря 1880 года, успех был феноменальным — половина трёхтысячного тиража была раскуплена за несколько дней. Сервис электронных книг ЛитРес предлагает скачать бесплатно «Братья Карамазовы», Федора Достоевского в форматах fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн! Оставляйте и читайте отзывы о книге на ЛитРес! Книга "Братья Карамазовы" написана от первого лица, хотя столь ювелирно что об этом читатель часто забывает, а ремарки внутреннего рассказчика воспринимает как бы между прочим. Современники Достоевского так зафиксировали замысел автора о второй части Братьев Карамазовых «Федор Михайлович сказал, что напишет роман, где героем будет Алеша Карамазов. Федор Достоевский Братья Карамазовы Часть 2 из 12. «Братья Карамазовы» — последний роман Ф. М. Достоевского, который автор писал два года. В цитированных словах автора „Братьев Карамазовых“ получило выражение не только горделивое желание русского романиста в недалеком будущем помериться силами с Данте и другими величайшими авторитетами европейских литератур.