Междуцарствие Восстание Черниговского полка Итог восстания. Восстание Черниговского полка 3 января 1826 года у Белой Церкви восставшие встретились с войсками генерала Федора Гейсмара. Восстание Черниговского полка (Бунт Черниговского полка) — одно из двух восстаний декабристов, произошедшее уже после выступления на Сенатской площади в Петербурге 14 (26) декабря 1825 года. Восстание Черниговского полка 3 января 1826 года у Белой Церкви восставшие встретились с войсками генерала Федора Гейсмара. После неудачи восстания на Сенатской площади в Петербурге членов Северного общества, руководители Южного общества медлили с выступлением.
Глава шестая. Мятеж черниговского полка
Лишь в одном только трактире в Мотовиловке солдаты мятежного Черниговского пехотного полка употребили 360 вёдер «водки и прочих питий» Сергей Иванович Муравьёв. Дата восстания Черниговского полка была предварительно назначена на лето 1826 года. Восстание Черниговского полка они рассматривали как революционное выступление воинских частей, расположенных на юге. Пестеля) на юге поднял людей, и в этом выступлении приняли участие солдаты и офицеры Черниговского полка, но и это восстание было подавлено к 3.
В. М. Базилевич. Иосиф Руликовский и его воспоминания.
Причем командир Черниговского полка Густав Гебель, получив известие о восстании в Санкт-Петербурге, успел принять превентивные меры — арестовал Муравьева-Апостола. ЧЕРНИГОВСКОГО ПОЛКА ВОССТАНИЕ вооруженное выступление, организовано членами Южного общества декабристов на территории Киевской губернии 29.12.1825-3.1.1826. Портал НЭБ предлагает скачать бесплатно или читать онлайн книгу «Восстание Черниговского полка. Восстание Черниговского полка состоялось уже после восстания декабристов на Сенатской площади.
Подавление восстания черниговского полка. Никита муравьев. Что предопределило восстание
Никакого плана у восставших не было. После нескольких дней хаотичных блужданий по населенным пунктам между Белой Церковью, Фастовым и Житомиром восстание было разгромлено. Собственно, Черниговский полк даже не сопротивлялся. Сергей Муравьев-Апостол был тяжело ранен. Большинство солдат полка были наказаны — подвергнуты телесным наказаниям и отправлены в части на Кавказ. Муравьев-Апостол был числе пяти декабристов, приговоренных к смертной казни. По легенде, французская гадалка предсказала Муравьеву-Апостолу, что его повесят.
Он не поверил, возразив, что в России дворян не вешают. В ответ гадалка якобы сказала, что для него император сделает исключение. Читайте также:.
Начались аресты, расходившиеся по России, как круги по воде.
Узнав о разгроме восстания в столице, Сергей Муравьев-Апостол и Михаил Бестужев-Рюмин 29 декабря 1825 года подняли на юге восстание Черниговского полка, которое тоже было быстро подавлено. Ход событий в декабре 1825 года и поведение восставших плохо объяснимы. Однако вряд ли дело было в нерешительности и тем более в трусости. Что-то не сработало, а что конкретно — вряд ли мы когда-либо узнаем.
Но предположить кое-что можно. Скажем, в дневнике Александра Тургенева — старшего брата декабриста Николая Тургенева, есть две любопытные записи. Потом он был у меня, и мы рассматривали франц. Вот кто «знал», «ожидал» и считал, что без него «дело не обойдется...
И этими влиятельными именами список «знавших» и «ожидавших», конечно же, не исчерпывается, а особое место здесь занимает Николай Семенович Мордвинов, крупнейший сановник екатерининских, павловских и александровских времен. Любопытное место отыскивается в записях графа Кламм-Мартиница — доверенного лица австрийского канцлера Меттерниха: «Бестужев говорил генералам, которые хулили его 15 27 -го в приемной императора: «Мы подняли восстание на два часа позже, в этом вся ошибка; иначе вы все стояли бы перед нами на коленях»... В числе декабристов были два сына военного министра Коновницына — героя Отечественной войны, а также — два сына сенатора и камергера Вадковского… Один из идеологов декабристов Николай Тургенев — сын директора Московского университета… Корнет-кавалергард Александр Михайлович Муравьев 1802—1853 был сыном сенатора, попечителя Московского университета и товарища министра народного просвещения. Другой Муравьев — Александр Николаевич 1792—1863 , отставной полковник Генштаба, был сыном основателя Московского учебного заведения для колонновожатых штабных офицеров-операторов генерал-майора Николая Николаевича Муравьева… Поручик-гвардеец Евгений Оболенский — сын тульского губернатора, а генерал-майор Сергей Волконский — сын члена Государственного совета, генерала от кавалерии князя Григория Волконского.
Генерал-майор Михаил Орлов, родившийся в 1788 году он и его ровесник Волконский были самыми старыми из декабристов , — внебрачный сын младшего из знаменитых братьев Орловых, Федора. Был узаконен после смерти отца указом Екатерины II от 27 апреля 1796 года. Членами тайных обществ стали все три брата Муравьевых-Апостол, хотя по рождению они тоже относились к знати. Их отец, Иван Матвеевич, член Российской академии, был российским посланником в Гамбурге и Мадриде, за ним числилось 3478 крепостных душ.
Матвей и Сергей Муравьевы-Апостол воевали в Отечественную войну. За участие в восстании Черниговского полка Матвей получил 20 лет каторжных работ, Сергей — казнен. Младший их брат Ипполит, прапорщик Черниговского полка, тоже принял участие в восстании полка, был ранен в бою при селе Ковалевка и, не желая сдаваться в плен, застрелился. Ему было всего 19 лет.
Среди декабристов практически не было ни авантюристов, ни карьеристов — это был нравственный и интеллектуальный цвет русского дворянского общества. Побудительным мотивом для них было желание увидеть свое Отечество не загнивающей монархией, а развитой и процветающей республикой… Они почти все были молоды — Павел Пестель, будучи старше годами, чем многие, прожил всего 33 года. И перед всеми открывались если и не блестящие перспективы хотя перед многими и блестящие! Конечно, в том случае, если бы они приняли сложившееся положение вещей как должное и интегрировались бы в систему.
Сюжетом для трагедии уровня шекспировской могла бы послужить судьба братьев Пестелей — декабриста Павла 1793—1826 и его младшего брата Владимира 1795—1865. Их отец — тайный советник Иван Борисович Пестель 1765—1843 , был петербургским почт-директором, затем — сенатором от Москвы, с 1806 года — сибирским генерал-губернатором. Властвовал в Сибири жестоко, слыл сатрапом, и — заслуженно. Братья родились в Москве, воспитывались вначале дома, с 1805 по 1809 год — в Дрездене, а с 1810 года — в Пажеском корпусе.
Павел был выпущен из корпуса — первым по успехам с занесением имени на мраморную доску — прапорщиком в лейб-гвардии Литовский полк 14 декабря 1811 года. Участвовал в Отечественной войне 1812 года и заграничном походе 1813—814 годов. В бою при Бородино был тяжело ранен, награжден золотой шпагой за храбрость. В 1813 году награжден орденами Владимира 4-й степени с бантом, Анны 2-й степени, австрийским орденом Леопольда 3-й степени, баденским орденом Карла Фридриха и прусским орденом «За заслуги».
Муравьева Герман был в учителях. В 28 лет полковник Павел Пестель — командир Вятского пехотного полка, расквартированного в украинском местечке Линцы. Секретарь Южного общества Николай Лорер 1778—1873 , майор Вятского пехотного полка, позднее вспоминал о Пестеле: «Квартиру он занимал очень простую, и во всю длину его немногих комнат тянулись полки с книгами, более политическими, экономическими и вообще ученого содержания, и всевозможные конституции. Не знаю, чего этот человек не прочел на своем веку, на многих иностранных языках».
Пушкин же написал о Пестеле в своем кишиневском дневнике: «умный человек во всем смысле этого слова… один из самых оригинальных умов, которых я знаю». При этом Пестель был не университетским профессором, а боевым офицером и полковым командиром, то есть — практическим администратором. Выданный капитаном Майбородой, он был арестован прибывшим в Тульчин генерал-адъютантом Чернышевым 13 декабря 1825 года. Пестель не принял личного участия ни в восстании на Сенатской площади, ни в восстании Черниговского полка.
Тем не менее Пестель — автор конституции декабристов «Русская Правда», был осужден вне разрядов и казнен. А его брат Владимир, выпущенный из Пажеского корпуса 13 июня 1813 года корнетом в лейб-гвардии Кавалергардский полк, бывший член «Союза спасения» и «Союза благоденствия», во время восстания 14 декабря 1825 года находился на Сенатской площади, но — в составе правительственных войск, за что получил «монаршую признательность», Анну 2-й степени и флигель-адъютантский вензель.
Всего в восстании приняло участие 17 офицеров и около 1 тыс. Одновременно 31 декабря 12 января правительственный отряд под командованием генерал-майора Ф. Гейсмара перекрыл дорогу на г. Житомир, вынудив 2 14 января восставших свернуть южнее в сторону местечка Белая Церковь, где они рассчитывали соединиться с 17-м егерским полком. Вскоре, однако, С. Муравьёв-Апостол решил пробиваться к Житомиру для соединения с частями 8-й пехотной дивизии, в которой служили участники тайного Общества соединённых славян. Восстание Черниговского полка было подавлено 3 15 января в результате столкновения с отрядом Гейсмара в Васильковском уезде в поле между деревней Устимовка ныне село Белоцерковского района Киевской области, Украина и селом Ковалёвка ныне село Белоцерковского района Киевской области, Украина.
Муравьёв-Апостол и М. Свыше 1000 участников. Началось в селе Трилесы, был взят г. Разгромлено в районе Белой Церкви. Около 50 человек убиты и ранены. Свыше 100 солдат наказаны шпицрутенами, более 800 отправлены в армию на Кавказ.
Полк переформирован. Началось с того, что офицеры Черниговского полка - члены тайного общества А. Кузьмин, М. Щепилло, И. Сухинов см.
Восстание Черниговского полка и урок истории
Восстание на Сенатской площади в Санкт-Петербурге и мятеж Черниговского полка: опыт сравнительно-исторического анализа. Восстание Черниговского полка — одно из двух восстаний заговора декабристов, произошедшее уже после выступления декабристов на Сенатской площади в Петербурге 14 (26) декабря 1825 г. Происходило 29 декабря 1825 — 3 января 1826 года (10-15 января 1826 г н. В. Дата восстания Черниговского полка была предварительно назначена на лето 1826 года.
Без плана и цели. Восстание южных декабристов и малороссийский сепаратизм
здесь находилась одна из рот Черниговского полка. Бунт Черниговского полка — выступление декабристов в Киевской губернии, произошедшее уже после восстания на Сенатской площади в Санкт-Петербурге. здесь находилась одна из рот Черниговского полка. Восстание Черниговского полка. Уже после разгрома Черниговского полка члены Общества соединенных славян пытались поднять на восстание свои части.
Восстание черниговского полка кратко
Муравье- вы-Апостолы и Бестужев-Рюмин остановились на ночь в Трилесах. Здесь квартировала 5-я мушкетерская рота Черниговского полка, которой командовал Анастасий Кузьмин. Тот отлучился в Васильков, но, получив записку Сергея Муравьева-Апостола, поспешил в Трилесы, захватив с собой нескольких офицеров-декабристов. Тем временем. Муравьевых Апостолов в этом селении настигли подполковник Гебель с жандармами. Подоспевший Кузьмин со товарищи, увидев происходящее, набросились на командира полка и жандармских офицеров. В результате Гебель получил 14 штыковых ран, но выжил благодаря защите солдат и офицеров, оставшихся верными присяге. Освобожденные Муравьевы-Апостолы и их спасители 29 декабря перебрались в соседнюю с Трилесами Ковалевку, где заручились поддержкой 2-й гренадерской роты Черниговского полка. Полковую казну Гебель успел надежно спрятать, но в руках руководителей мятежа оказались деньги, отнятые ими у жандармов, приехавших арестовывать Муравьевых-Апостолов. Эти средства они и стали раздавать солдатам, надеясь крепче привязать их к себе. Деньги солдаты брали охотно, но одновременно в их сознании Сергей Муравьев-Апостол из любимого, пусть и строгого, командира начал превращаться во второго Пугачева, а то и просто в атамана разбойничьей шайки.
Восстание постепенно превращалось в хорошо знакомый России неуправляемый народный бунт… Антимонархический молебен Кульминацией мятежа Черниговского полка исследователи считают молебен, состоявшийся на главной площади Василькова 31 декабря 1825 года. Именно тогда полковой священник прочел «Православный катехизис», сочиненный Сергеем Муравьевым-Апостолом и Бестужевым-Рюминым. С точки зрения авторов «Катехизиса», с помощью религиозных текстов было легче всего внушить солдатам «ненависть к правительству» и разрушить свойственный им наивный монархизм. Однако своей цели «Катехизис» не достиг, так как большинство солдат текста, читаемого священником, попросту не расслышали. Они уяснили только одно: их офицерами объявлена полная и долгожданная воля, понимаемая рядовыми исключительно как возможность безнаказанно «шалить» в окрестных селениях. Видя, что «Катехизис» свою задачу не выполнил, офицеры вернулись к попыткам убедить подчиненных в необходимости соблюдать верность присяге Константину Павловичу, а то и просто обманывали солдат, утверждая, что к восставшим спешат на помощь 8-я дивизия, гусарские полки и т. Тогда же Сергей Муравьев-Апостол отправил в Киев прапорщика Александра Мозалевского, чтобы тог передал офицерам стоявшего там Курского полка, что черннговцы будут ожидать их в Борисове. Помоши от киевлян они не дождались, как и поддержки ахтырских гусар. Артамон Муравьев не сдержал слова и оставил свой полк в казармах. Более того, пообещав Сергею Муравьеву-Апостолу доставить его записку членам близкого декабристам «Общества соединенных славян», он не выполнил и этого, о чем позже с гордостью сообщил следователям это, правда, не помогло — его, как и остальных, приговорили к пожизненным каторжным работам.
Хотя Петин и состоял в тайном обществе, активным заговорщиком, как уже говорилось выше, он не был. К тому же он совсем недавно принял роту от уехавшего в отпуск штабс-капитана Глушкова.
Очевидно, подполковник Сергей Муравьев-Апостол не надеялся на его безусловное участие в восстании и заранее пытался завязать дружеские, доверительные отношения с солдатами. Ему это удалось: в дни мятежа 2-я гренадерская рота — самая активная. Николаев и Никитин — те, на кого Сергей Муравьев, начиная «дело», рассчитывал в первую очередь.
А поручик Петин утверждал, что прибывший «для возмущения» роты батальонный командир «целовал и обнадеживал унтер-офицера Николаева». Подполковник в своих расчетах не ошибался: Николаев и Никитин пользовались уважением рядовых, солдаты за ними пошли. Часть роты не успела к общему поспешному построению и выходу из ротной квартиры, и отставшие догоняют полк во главе с Прокофием Никитиным.
Тимофей Николаев же вместе с другими «доверенными» солдатами, участвует в захвате полковых знамен и артельной кассы в доме командира полка. Серьезное поручение подполковника унтер-офицеры выполняют 31 декабря. Вместе с полковым квартирмейстером Антоном Войниловичем они отправляются в самые «ненадежные» роты — 1-ю гренадерскую и 1-ю мушкетерскую — с приказом о присоединении к восстанию.
Подпоручик Войнилович не состоит в тайном обществе, как и многие другие офицеры, он случайно попал в водоворот мятежа и ищет случая «уклониться». Это его настроение становится известно Муравьеву, и Николаев с Никитиным согласно показаниям подпоручика получают приказ «буде бы он вздумал ехать в другое какое-либо место, а не туда, куда было приказано, лишить его жизни»[442]. С поручением Войнилович справился лишь частично: роты дождались Муравьева, но 1-я гренадерская не примкнула к восстанию, 1-я же мушкетерская разделилась: часть пошла с полком, часть вернулась на свои квартиры.
Войнилович под конвоем унтер-офицеров догоняет полк на переходе Васильков — Мотовиловка. На следующий день, 1 января, Николаев и Никитин снова в поле зрения командира. Радушный хозяин Мотовиловки Иосиф Руликовский страдает от назойливых пьяных солдат, вымогающих у него деньги и водку.
Он просит защиты у Муравьева, тот опять вызывает верных унтеров. Николаев и Никитин становятся у дверей дома и выгоняют вымогателей. Руликовский успокаивается.
Но верность Муравьеву унтер-офицеры сохраняют до тех пор, пока чувствуют над собой его непосредственную власть. Когда же эта власть ослабевает, долго копившаяся в них энергия разрушения вырывается наружу. В суете сборов к походу, в лихорадочной выработке планов действий Муравьев, уходя из Мотовиловки, забывает снять караулы.
И первое, что делают Николаев и Никитин, сообразив, что остались одни, — бросают пост и заходят в соседний дом, где у «еврейки Гнеи Мордковой» насильно забирают вещи ее мужа. После посещения еврейской хаты солдаты на лошадях Руликовского отправляются в Фастов. По пути они напились водки и «напоили возчика так, что лошади сами доставили его в Мотовиловку».
В Фастове — сначала мелкие кражи и грубости местным жителям, потом — разбойное нападение на дом местного арендатора «посессора» Ольшевского. Этот эпизод получил широкую огласку и был впоследствии специально расследован властями — очевидно, потому, что на пути унтер-офицеров оказалось «официальное лицо» — майор местной фурштатской команды. Рапорт майора Тимофеева, равно далекого и от мятежников, и от их идейных противников, безыскусен и правдив; он подтверждается многими другими документами: «2-го числа сего месяца января 1826 года.
Поведение солдат мятежных рот, в общем, аналогично поведению Николаева и Никитина. Первоначально многие из них шли за Муравьевым, подчиняясь приказу, — и не все понимали даже, что идут «бунтовать». Солдаты любили его и, конечно, верили, что ни на что плохое он их не поведет.
Но потом, увидев, что поведение офицеров необычно, заметив отсутствие командира полка, услышав слова о вольности и о «незаконном» вступлении на престол Николая Павловича, они почувствовали себя свободными от дисциплины. Летом 1827 года, ровно через год после казни Сергея Муравьева-Апостола, в Василькове началось новое следствие. Речь шла «об убытках, нанесенных жителям возмущением Черниговского полка».
Первоначально жителей опрашивал киевский губернатор Ковалев, но в Петербурге нашли, что он вел дело необъективно: убытки определил слишком большие. По городу Василькову они составили 3397 рублей 33 копейки ассигнациями, по уезду — 19 221 рубль ассигнациями плюс еще 123 рубля 39 копеек серебром[445]. Сумма по тем временам оказалась немалая, с Муравьева-Апостола взыскать что-либо было уже невозможно, и Петербург, прежде чем выплатить деньги из государственной казны, предпочел все перепроверить.
Перепроверку поручили генерал-лейтенанту Петру Желтухину, военному губернатору Киева. Посланник Желтухина подполковник Панков совместно с городскими властями Василькова составил подробнейшие — до копеек — ведомости убытков и тщательно сопоставил их с данными Ковалева. Материалы эти частично опубликованы и проанализированы украинским историком В.
Базилевич, в частности, опубликовал рапорт Панкова Желтухину о том, что «к открытию настоящей истины в понесенных жителями убытках за давно прошедшим временем нет никакой возможности»[446]. Однако даже с учетом неполноты собранных сведений документы эти вполне красноречивы. Из ведомостей Панкова видно, что больше всего привлекали солдат спиртные напитки.
Владелец трактира еврей Иось Бродский заявлял, например, об украденных у него «водки 360 ведер». Панков сначала не поверил ему, но нашлись свидетели, подтвердившие, что «водки и прочих питий действительно в указанном количестве вышло потому, что солдаты не столько оных выпили, сколько разлили на пол, — ибо в тех местах, где брали питья, были облиты оными»[447]. Подсчитывали количество выпитого солдатами Мотовиловская и Белоцерковская экономии, Васильковский питейный откуп, Устимовский, Ковалевский, Пологовский, Мытницкий, Сидорианский питейные дома.
Практически у каждого второго из поименованных в ведомостях евреев после ухода полка не оказалось в хозяйстве одного-двух ведер водки. Вообще, повальное пьянство — бич южного восстания. В том, что солдаты почти весь поход были в нетрезвом виде, сходятся многие источники: об этом доносит васильковский поветовой стряпчий, рассказывают правительственные агенты, рапортуют генералы — командиры корпусов, показывают на допросах арестованные офицеры-черниговцы, вспоминает Иосиф Руликовский.
И все эти сведения красноречиво опровергают мнение советских историков о том, что «солдаты Черниговского полка, присоединившиеся к восстанию, на всем его протяжении проявили замечательную революционную выдержку и готовность на любые жертвы во имя грядущего торжества свободы»[448]. Среди «противузаконных поступков», в которых были уличены мятежные солдаты, пьяные драки — на одном из первых мест.
Этот эпизод получил широкую огласку и был впоследствии специально расследован властями — очевидно, потому, что на пути унтер-офицеров оказалось «официальное лицо» — майор местной фурштатской команды. Рапорт майора Тимофеева, равно далекого и от мятежников, и от их идейных противников, безыскусен и правдив; он подтверждается многими другими документами: «2-го числа сего месяца января 1826 года. Поведение солдат мятежных рот, в общем, аналогично поведению Николаева и Никитина. Первоначально многие из них шли за Муравьевым, подчиняясь приказу, — и не все понимали даже, что идут «бунтовать». Солдаты любили его и, конечно, верили, что ни на что плохое он их не поведет.
Но потом, увидев, что поведение офицеров необычно, заметив отсутствие командира полка, услышав слова о вольности и о «незаконном» вступлении на престол Николая Павловича, они почувствовали себя свободными от дисциплины. Летом 1827 года, ровно через год после казни Сергея Муравьева-Апостола, в Василькове началось новое следствие. Речь шла «об убытках, нанесенных жителям возмущением Черниговского полка». Первоначально жителей опрашивал киевский губернатор Ковалев, но в Петербурге нашли, что он вел дело необъективно: убытки определил слишком большие. По городу Василькову они составили 3397 рублей 33 копейки ассигнациями, по уезду — 19 221 рубль ассигнациями плюс еще 123 рубля 39 копеек серебром[445]. Сумма по тем временам оказалась немалая, с Муравьева-Апостола взыскать что-либо было уже невозможно, и Петербург, прежде чем выплатить деньги из государственной казны, предпочел все перепроверить. Перепроверку поручили генерал-лейтенанту Петру Желтухину, военному губернатору Киева.
Посланник Желтухина подполковник Панков совместно с городскими властями Василькова составил подробнейшие — до копеек — ведомости убытков и тщательно сопоставил их с данными Ковалева. Материалы эти частично опубликованы и проанализированы украинским историком В. Базилевич, в частности, опубликовал рапорт Панкова Желтухину о том, что «к открытию настоящей истины в понесенных жителями убытках за давно прошедшим временем нет никакой возможности»[446]. Однако даже с учетом неполноты собранных сведений документы эти вполне красноречивы. Из ведомостей Панкова видно, что больше всего привлекали солдат спиртные напитки. Владелец трактира еврей Иось Бродский заявлял, например, об украденных у него «водки 360 ведер». Панков сначала не поверил ему, но нашлись свидетели, подтвердившие, что «водки и прочих питий действительно в указанном количестве вышло потому, что солдаты не столько оных выпили, сколько разлили на пол, — ибо в тех местах, где брали питья, были облиты оными»[447].
Подсчитывали количество выпитого солдатами Мотовиловская и Белоцерковская экономии, Васильковский питейный откуп, Устимовский, Ковалевский, Пологовский, Мытницкий, Сидорианский питейные дома. Практически у каждого второго из поименованных в ведомостях евреев после ухода полка не оказалось в хозяйстве одного-двух ведер водки. Вообще, повальное пьянство — бич южного восстания. В том, что солдаты почти весь поход были в нетрезвом виде, сходятся многие источники: об этом доносит васильковский поветовой стряпчий, рассказывают правительственные агенты, рапортуют генералы — командиры корпусов, показывают на допросах арестованные офицеры-черниговцы, вспоминает Иосиф Руликовский. И все эти сведения красноречиво опровергают мнение советских историков о том, что «солдаты Черниговского полка, присоединившиеся к восстанию, на всем его протяжении проявили замечательную революционную выдержку и готовность на любые жертвы во имя грядущего торжества свободы»[448]. Среди «противузаконных поступков», в которых были уличены мятежные солдаты, пьяные драки — на одном из первых мест. Например, рядовой 2-й мушкетерской роты Исай Рубцов обвинялся в том, что «по показанию унтер-офицера Ляшковского и фельдфебеля Полякова… делал грубости и ругательства и ударил из них Ляшковского по щеке… Но Рубцов, хотя прямо в том не сознался, однако говорит, что может его и ударил, но как был очень пьян, то совершенно не помнит».
Унтер-офицер 5-й мушкетерской роты Спиридон Пучков, тоже, кстати, любимец Муравьева, «в сердцах» тяжело ранил денщика подпоручика Войниловича, и эпизод этот наверняка сыграл не последнюю роль в окончательном решении Войниловича «отстать» от полка[449]. После того как «в шести шинках была выпита водка», многие из солдат просто потеряли контроль над собственными действиями. По свидетельству Руликовского, восставшие «напали на хату крестьянина, хорошего хозяина, и, войдя в хату, нашли там только что умершего старика Зинченка, который окончил свою жизнь, имея более ста лет. По деревенскому обычаю, покойник лежал на скамье, одетый в белую рубашку и покрытый новым полотенцем. Солдаты спьяна издевались над телом старика, — а был он малого роста и сухопарый. Всю его одежду забрали, да еще, схвативши мертвое тело, тащили его танцевать»[450]. Естественными спутниками пьянства стали грабежи.
Еврей же Абель Солодов, подавая список убытков, присовокупил к нему: «Содрано с жидовки половину наушниц с жемчугом и золотом» на 40 рублей ассигнациями[451]. Однако грабежу подвергались не только питейные дома, не только евреи-арендаторы, но и обыкновенные крестьяне, те, кого, по революционной логике вещей, восставшие солдаты призваны были защищать. У «вдовы Дорошихи», например, украли «кожух старый», оцененный в четыре рубля ассигнациями, на такую же сумму понес убытков житель Василькова Степан Терновой. Солдаты Юрий Ян, Исай Жилкин и Михаил Степанов обвинялись в том, что «в селе Мотовиловке отбили у крестьянина камору и забрали вещей на 21 рубль». Некоторые из этих вещей потом были найдены у них после усмирения восстания, а некоторые оказались «на дворе под артельными повозками спрятанные». В списках «заграбленных» вещей — бесконечные сапоги, шапки, платки, холст, скатерти, юбки, рубахи, наволочки, чулки, иконы. Иосиф Руликовский утверждает, что грабежом мелких хозяйственных вещей черниговские солдаты не ограничивались.
Он приводит в своих «Записках» факты разбоя, избиений, изнасилований. Так, например, некий местный житель, «ехавший верхом из Киева», встретился с полком на подступах к Василькову. По пути увидела она издалека войско. Не зная хорошо местности, она против Большой Салтановки свернула вправо, к так называемому Бибикову Яру, чтобы там спрятаться, и застряла в снежном сугробе. Роты, проходившие под командой офицеров, прошли мимо, ее не трогая, но мародеры, что следовали за ротами, увидели ее, напали, сделали ей немало неприятностей и забрали деньги». Спасаясь от солдатской настойчивости и защищая себя ребенком, она получила легкую рану тесаком». Но евреи не признались, что это так было, потому что их закон требует, чтобы в таких случаях мужья давали развод своим женам».
Большая часть полка напала на корчму и, не найдя шинкаря, уничтожила все, что там оставалось, так как по приказу белоцерковской экономии всюду из корчем водку вывезли и спрятали»[452]. Несмотря на тщательное расследование, установить всех виновников грабежей и разбоев так и не удалось. Жители не могли на следствии подробно описать тех, кто нападал на них, «по той причине, что некоторые поудалялись в то время из домов, а некоторые, хотя и были в домах, но оных, как набегавших… по десяти и двадцати человек вдруг с заряженными ружьями и примкнутыми штыками при угрожении стрелять и колоть, от испугу заметить не могли»[453]. Уважения солдат к командирам больше не было. Только через два часа после приказа о выступлении из Мотовиловки с большим трудом удалось построить мятежные роты.
Выступление Черниговского полка на юге России Суд над декабристами и историческое значение их восстания Важнейшие даты: 14 декабря 1825 г. Трубецкой, Е. Оболенский, С. Муравьёв-Апостол, М.
После успешных заграничных походов и победы над Наполеоном общество ждало либеральных перемен, таких как ограничение самодержавия, улучшение жизни крепостных, но верхи не предприняли для решения этих проблем никаких действий. Осенью 1825 г. После непродолжительной болезни 19 ноября 1825 г. Внезапная смерть императора породила множество слухов. Говорили разное: что вместо него в гроб положили другого человека, потому что государь не умер, а ушел в монахи. Правда, слухи эти скоро сошли на нет. Смерть императора Александра I в Таганроге в 1825 г. Гравюра А. Афанасьева У Александра I не было сыновей, и официально после его смерти императором должен был стать его младший брат Константин Павлович 1779—1831 , бывший цесаревичем наследником престола.
Когда пришло известие о смерти Александра I, книготорговцы в витринах своих лавок выставили портреты Константина. Министр финансов Е. Канкрин приказал выпустить монеты с изображением императора Константина. Константин не захотел занимать трон и от престола отказался. Дело в том, что ещё в 1823 г. Александр I составил завещание, по которому престол переходил Николаю I 1796—1855 , третьему сыну Павла I. В престолонаследии произошёл династический кризис, то есть нарушение установленного порядка передачи верховной власти при наследственной монархии вследствие отсутствия прямых наследников. Причиной, послужившей отказом от престола Константина, стала его любовь к польской аристократке Иоанне Грудзинской, не принадлежавшей ни к одной из правящих династий того времени. Таким образом, их брак был неравный, и это не позволяло Константину Павловичу наследовать престол.
Николай же был женат на прусской принцессе, в православии получившей имя Александры Фёдоровны. Александр I по поводу того, кто будет править страной после его смерти, не поставил в известность никого, кроме нескольких доверенных лиц. Составленное им завещание хранилось в двух экземплярах: один в Москве, другой в Петербурге. На них значился гриф «Хранить в Успенском соборе с государственными актами, до востребования моего, а в случае моей кончины открыть московскому епархиальному архиерею и московскому генерал-губернатору, в Успенском соборе, прежде всякого другого действия». Александр I доверился только своей матери Марии Фёдоровне, московскому архиепископу Филарету, у которого хранилось завещание, и своим единомышленникам А. Аракчееву и князю А. Членов Государственного совета о существовании завещания оповестил А. Голицын после смерти Александра I. Секретное завещание, а также то, что о его содержании в точности не знал даже сам великий князь Николай Павлович, послужили поводом к ситуации междуцарствия 1825 г.
Междуцарствие — династический кризис в Российской империи, во время которого российский престол оказался без императора. Междуцарствие длилось со дня смерти императора Александра I 19 ноября 1825 г. После смерти Александра I начались переговоры с целью выяснения обстоятельств наследования престола. Состояние усугублялось огромными расстояниями между Таганрогом, где умер Александр I, Варшавой, столицей Царства Польского, где в тот момент находился Константин в качестве наместника, и Петербургом, где жил Николай Павлович. Портрет Николая Павловича Романова. Сверчков После получения известия о смерти Александра I Николай сам присягает Константину и приводит к присяге дворцовые караулы. Константин Павлович провозглашается императором. Николай ещё не знал о существовании завещания.