Краткая биография Всеволода Мейерхольда, ссылки на некоторые его работы (eng). Всеволод Мейерхольд пережил жену: после жестоких пыток в Бутырской тюрьме его обвинили в работе на японскую разведку.
Рыцарь и Мученик театра: Всеволод Мейерхольд
Всеволода Мейерхольда власть долгое время поощряла и приголубливала. Всеволод Мейерхольд родился 9 февраля 1874 года в Пензе в лютеранской семье винозаводчика Эмиля Фёдоровича Мейергольда, выходца из старинного рода немецкого рода, и его жены, балтийской немки Альвины Даниловны. В студию к Мейерхольду будущая актриса пришла молодой и амбициозной — Зинаиде на тот момент только исполнилось 25 лет.
Всеволод Мейерхольд: Темный гений
Дети Всеволода Мейерхольда и Зинаиды Райх сиротами стали трижды – когда в 1925 году повесился их настоящий отец Сергей Есенин, когда в 1939-м, через несколько дней после ареста отчима, была жестоко убита их мать, и когда был убит сам Мейерхольд. Режиссёр и актёр Всеволод Мейерхольд родился 9 февраля 1874 года. Всеволод Мейерхольд остался в истории как великий русский актер, педагог, народный артист Республики, а также теоретик и практик театрального гротеска. 2 февряля – Всеволод МЕЙЕРХОЛЬД Вокруг личности этого режиссера всегда бушевали споры. В 1917 году Всеволод Мейерхольд безоговорочно принял большевистский переворот и в компании с поэтами Александром Блоком, Владимиром Маяковским, Рюриком Ивневым и художником Натаном Альтманом явился в Смольный, чтобы заявить о своей готовности. Мейерхольд Всеволод Эмильевич - театральный режиссёр, актёр и педагог д.р. 9.2.1874 г.,10.01.2014.
Всеволод Мейерхольд — великий режиссёр и приспособленец
И все же Мейерхольд прослужил там до самого октября 1917 года, хоть и жаловался: «Ни разу за годы службы в имперских театрах я не входил в двери без опасений, что могу получить в спину удар ножом». Его называли «красный режиссер» — Мейерхольд одним из первых среди театральных деятелей вступил в коммунистическую партию Увлекательная игра «революция» 1917 год. В Михайловском театре — собрание городской интеллигенции. Председательствует Горький. Слово берет и Мейерхольд. Но вместо того, чтобы говорить о революции, он вдруг принимается ругать своих врагов, оспаривать несправедливую критику… Из зала крикнули: «Перестаньте перемывать грязное белье! Определите, наконец, свою политическую позицию! А для этого теперь нужно было непременно быть большевиком. Вот Мейерхольд — чуть не первый из всех деятелей театра — и вступил в коммунистическую партию.
Актеры вздумали саботировать репетиции и спектакля «красного режиссера» — он отыскал на улице первого попавшегося красноармейца и потребовал арестовать «врагов революции» — пареньку-красноармейцу с трудом удалось объяснить Мейерхольду, что с этой целью нужно звонить в ЧК. Впрочем, Мейерхольд скоро совсем порвал с опостылевшими труппами — на премьере неслыханной «Мистерии-буфф» исполнители, которых он наспех набрал по объявлению в газете, по ходу действия рвали в клочки афиши старых императорских театров. Весной 1918 года в Питере стало голодно. Из темной муки пеклись пироги с начинкой из конины. Распаривалась старая, каменная вобла. Варились картофельные очистки. Мороженная капуста почиталась за счастье! Старшая дочь, Мария, еще в 1914 году перебравшаяся в Новороссийск, звала родителей и сестер к себе, откормиться сметаной, творогом и медом.
Мейерхольд не поехал — некогда! А Ольгу Михайловну и двух младших дочерей отправил. Вскоре в Новороссийск вошли деникинцы, отрезав семью от Всеволода Эмильевича линией фронта. Впрочем, сам Мейерхольд тоже вскоре оказался по ту сторону этой линии. В театральных баталиях он подорвал здоровье, и врачи отправили его немного подлечиться в Ялту — как раз накануне того, как белые заняли Крым. Так большевик Мейерхольд оказался «под белыми». Там его, действительно, арестовали, но обошлись мягко: давали читать книги из библиотеки и позволили поставить прямо в тюрьме спектакль. Чтобы задействовать всех арестантов — а их в камере набралось пятьдесят, Мейерхольд избрал многолюдного «Бориса Годунова».
Раздевал ли он бояр донага, как предположил Булгаков в «Роковых яйцах» — осталось неизвестным. В конце концов, благодаря униженным просьбам и неустанных хлопотам жены, Мейерхольда выпустили на поруки. В марте 1920 года в Новороссийск вошли войска Красной Армии, и семья получила возможность уехать. Предполагалось, что скоро они воссоединятся. Кто же мог предположить, что через несколько месяцев Мейерхольд встретит Райх? Кстати, после развода с Ольгой он почти прекратил отношения и с дочерьми. Говорил: «Не хочу, чтобы мне рожали внуков — еще не хватало мне старости! Горе тому, кто зависел от него, как от человека».
И в Москве очень скоро в полной мере оценили эти «горе» и «счастье». Началось с того, что Луначарский назначил Всеволода Эмильевича заведующим Театральным отделом Наркомпроса — что-то вроде комиссара советских театров. Мейерхольд стал носить шинель, гимнастерку, брюки-галифе, военную фуражку с приколотой фотографией Ленина. Пристрастился к фразе: «Я говорю вам от имени революции! И перенял хамоватый, бесцеремонный пролетарский стиль. Друзья качали головами: «Только прирожденный актер может так вжиться в образ! Администратором Мейерхольд оказался смелым, но очень плохим. Его идеи были одна завиральнее другой.
К примеру, упразднить профессиональных актеров и предоставить возможность рабочим и крестьянам самим играть на сцене — в свободное от основной работы время мол, что будет хорошего, если артист будет целый день болтаться в театре? Ну а для быстрого обучения пролетариев актерскому ремеслу Мейерхольд планировал применять биомеханику — им же самим разработанную систему гимнастических упражнений, которая позволит исполнителю роли механически выполнить поставленную режиссером задачу. Заменить театральные билеты жетонами и раздавать их трудящимся и красноармейцам бесплатно по какой-то невероятно сложной и запутанной системе. Луначарский только и успевал отменять все это! Упражнение по биомеханике: Стрельба из лука. Там ударялись в отчаянную «левизну»: с лож содрали перила, с потолка — лепнину, оголили стены до кирпичной кладки, повсюду развесили плакаты и лозунги. Актеры все-таки профессиональные — Мейерхольд быстро убедился, что с одними рабочими и крестьянами театральной каши не заваришь! Зрителям разрешилось лузгать семечки и курить махорку, но вменялось в обязанность заполнять длиннющие опросные листы — так Мейерхольд «нащупывал» интересы новой, пролетарской аудитории.
При этом Мейерхольд был одержим настоящей шпиономанией. Во время каждой репетиции несколько раз прерывался, чтобы осмотреть зал — нет ли здесь каких-либо недругов? Во время спектаклей стоял за кулисами и, прищурившись, напряженно следил за игрой актеров: нет ли какого саботажа? Спиной чувствуя его неподвижный, полубезумный взгляд, бедняги нервничали и играли значительно хуже, чем на репетициях — что, кстати, и считалось саботажем. Мейерхольда многие всерьез боялись. На всех заседаниях, собраниях и съездах он неизменно устраивал сумбур и скандал с истерическими криками, проклятьями, обвинениями вроде: «Вы — охвостье Чайковского! Гнездо реакции! Враги революции!
Наконец, в феврале 1921 года Всеволода Эмильевича сместили с комиссарского поста — ко всеобщему облегчению, не исключая и Луначарского. Сцена из спектакля «Баня» по Маяковскому. В главной роли И. И проруководил им долгих пятнадцать лет! При этом судился со своими актерами по пустякам был однажды даже оштрафован на 300 рублей за клевету, когда он в очередной раз подал в суд на группу «саботажников», посмевших уволиться из театра и вечно опасался, что кто-то из обиженных его застрелит. Он почему-то предчувствовал, что погибнет от пули… А вот Зинаиде Николаевне напророчили нож — крепко не любившие коллеги вечно шептали ей в спину: «Хоть бы скорее ее зарезали! Не прибили, не отравили, а именно зарезали. Ты отступаешь, ты дрожишь от холода, подставляя копну волос бурному ветру суровой зимы, ты потерял чувство дороги, — мастер, ты гибнешь, величественный, негнущийся Мейерхольд!
Решено было вернуться.
По этому поводу Есенин сочинил пронзительные стихи: «Вы помните, вы все, конечно, помните, Как я стоял, приблизившись к стене; Взволнованно ходили вы по комнате И что-то резкое в лицо бросали мне», — и на время забыл о ее существовании. Впрочем, когда Зинаида с двухлетней Танечкой и годовалым Костей переехала к Мейерхольду, поэт вдруг заревновал и все порывался «идти бить Зинке морду». Случалось, плакал навзрыд, глядя из партера мейерхольдовского театра на бывшую жену.
Этот от любви просто обезумел! Скоропалительно развелся с женой, с которой прожил без малого тридцать лет и от корой имел трех взрослых дочерей. Ввел Райх, не имеющую ни малейшего актерского опыта, в труппу своего театра, и сразу на первые роли. Больше Мейерхольд ничьего мнения на счет Райх не спрашивал.
Просто выстраивал мизансцены таким образом, чтобы зритель волей-неволей смотрел только на нее, слушал только ее, восхищался только ею. У бывшей примы — Марии Барабановой отнималась роль за ролью. И когда один драматург принес пьесу, написанную специально для Бабановой, Мейерхольд переглянулся с Райх: «Вам, конечно, будет приятно узнать, что эту роль согласилась играть Зинаида Николаевна? Великая Бабанова горько плакала, но Мастер был неумолим… Сцена из спектакля «Горе уму».
В роли Софьи Зинаида Райх Актеры созвали общее собрание, постановили: запретить Мейерхольду жениться на этой выскочке! Но он плевать хотел на их решения. После свадьбы Всеволод Эмильевич даже поменял паспорт и записался Мейерхольдом-Райх. Зинаида же ограничилась тем, что отказалась от второй фамилии — Есенина и сделалась просто Райх.
Поначалу она надеялась, что ее второй брак не будет последним, и откровенничала с подружками: «Я очень надеюсь на Севочку — он сделает из меня большую актрису, и тогда я от него уйду. Поступлю в Московский Художественный, закручу головокружительный роман… Да хоть, к примеру, с Качаловым! Ведь какой красавец! Потому что никто, кроме Мейерхольда, не считает ее одаренной актрисой.
Театральные рецензии пестрели издевками: «Очень слабо играла Зинаида Райх, и это все заметили, кроме Всеволода Мейерхольда. Но мужья всегда узнают правду последними», «Ее сценическая беспомощность, физическая неподготовленность и неуклюжесть, слишком очевидны». Всеволод Эмильевич отчего-то решил, что это — происки Бабановой, и той пришлось покинуть театр. Повод — осветитель высвечивал Райх, даже когда она стояла в глубине сцены, а Ильинский, даже стоя у рампы, неизменно оказывался в тени.
Когда же Мейерхольд заговорил о своем желании ставить «Гамлета» с Зиночкой в главной роли, актер Охлопков воскликнул: «В таком случае я сыграю Офелию! Впрочем, со временем страсти улеглись. Простая публика, не разбиравшая, где заслуга режиссера, где — актерское мастерство, к Райх привыкла, и стала-таки аплодировать. В одной берлинской газете даже написали: «Мейерхольд!
Учись у Райх! Мужу это казалось трогательным, как и все другие ее «грешки»… Всеволод Эмильевич Зиночка часто заставляла его ревновать. Да что там! Она и дня не могла прожить без поклонников.
Чтобы не допустить ни малейшей конкуренции, запретила мужу звать домой женщин — только мужчин. Гостей принимала роскошно одетая, остроумная, кокетливая — королева! Их квартира в Брюсовском переулке была образцом роскоши по-советски: мебель из карельской березы, ковры, японские вазы, хрусталь баккара. Мейерхольд привнес в это великолепие только одну деталь: пустые рамы без полотен на стенах: «Картину домыслит смотрящий», — объяснял Мастер.
Он сам роскоши не любил, если не сказать: ненавидел. Так уж повелось с самой его юности, когда он не был еще ни Всеволодом, ни Мейерхольдом… Отступник Его отец, Эмилий Федорович Мейергольд, подданный Пруссии, державший на письменном столе портрет Бисмарка, исправно слушавший проповеди лютеранского пастора, был чистокровным немцем и в то же время типичным русским купцом-самодуром. Еще в молодости Эмилий Федорович открыл винокуренный завод в Поволжье и чудовищно обогатился на производстве водки «Углевки». Его дом славился хлебосольством на всю Пензу, там задавались неслыханно роскошные балы, а детей держали впроголодь.
О бурных интрижках Эмилия Федоровича говорил весь город и это помимо второй, неофициальной семьи, в которой у старшего Мейергольда было двое незаконнорожденных детей , но когда сын Артур женился на актрисе, Эмилий Федорович изгнал его из дома: «С актрисами развлекаются, на актрисах не женятся». Можно представить, как трепетал младший сын, 18-летний Карл, задумав жениться без разрешения отца. И хотя, признайся он в своей страсти к Олечке Мунт, Эмилий Федорович был бы только рад невеста богатая, из почтенной семьи, ее отец — член губернской палаты , романтическому юноше все представлялось, что он должен непременно пожертвовать чем-то, пойти наперекор, преодолеть, ослушаться… Просто Карл не умел любить без фанатизма, а фанатизм требовал героических поступков. Вот только Эмилий Федорович так ни о чем и не узнал, потому что скоропостижно умер.
Что ж! Карл рассудил, что это еще не повод отменять задуманный бунт. И, когда весь клан Мейергольдов мать Альвина Даниловна, четыре брата и две сестры собрался в отцовском кабинете, чтобы огласить завещание покойного и обсудить перспективы «Торгового дома Э. Мейергольд и сыновья», торжественно объявил: «На меня не рассчитывайте!
Я ненавижу ваши деньги, ваш винокуренный завод. Не хочу даже носить вашу фамилию. Запишусь Мейерхольдом, как рекомендовано русской грамматикой Грота. Я ухожу от вас и буду жить бедно, но честно.
С Олечкой Мунт мы поженимся, а приданого не возьмем. И еще — я перехожу в православие, меняю прусское подданство на российское, а имя Карл на Всеволода». С первой женой Ольгой Мунт Всеволодом звали писателя Гаршина, который был кумиром юного Карла — главным образом потому, что застрелился. Карл-Всеволод и сам много размышлял о самоубийстве, писал в дневнике: «Мне все мерещатся прорубь, яд и петля» и ночами извлекал такие тоскливые звуки из своей скрипки он с детства неплохо музицировал , что у родных мороз пробирал по коже.
К счастью, ни малейшего повода свести счеты с жизнью у мрачного юноши так и не нашлось. Впрочем, он и без того достаточно огорчил свою мать, потому что действительно воплотил в жизнь все, что обещал на том семейном совете. Он отправился в Москву, на юридический факультет университета, который, впрочем, скоро бросил ради курса Немировича Данченко в Филармоническом училище. Дорожку туда проторила Катя Мунт, сестра его невесты, которая все никак не могла сделаться женой — как студент, Мейерхольд не мог вступить в брак без разрешения министра просвещения.
Почти год юноша слал в Петербург ходатайство за ходатайством, пока, его, наконец не удовлетворили. Венчание с Ольгой состоялось 17 апреля 1896 года в Пензе. Мейерхольда взяли в труппу с окладом в 115 рублей в месяц, Екатерине Мунт положили 60 рублей. Нашлось место и для Ольги — в конторе театра, с жалованием в 30 рублей.
Решено было жить втроем. Вернее — вчетвером, потому что к этому времени Ольга уже родила дочь Марию. Сняли квартиру в Божедомском переулке, и, пусть обедали не каждый день, жили превесело! Актерский дар Мейерхольда — резкий, шаржевый.
Станиславский говорил про него: «суховат в добродушных местах». А Немирович-Данченко и вовсе разочаровался в своем ученике: «Это черт знает что! Яичница с луком! Сумятица человека, который каждый день открывает по несколько истин, одна другую толкающих!
А, когда на «Мещанах» в зале вдруг стали шикать, отцы-основатели МХТ и вовсе стали воротить от Мейерхольда нос — подозревали, что это он рассадил в зале своих приятелей — мол, озлобился, что не дают главных ролей. В итоге Всеволод, чуть не единственный из труппы, не получил ссуды от Саввы Морозова и не стал пайщиком строящегося нового здания Художественного театра в Камергерском переулке. Не перенеся обиды, Мейерхольд ушел из театра. Так началась чуть не двадцатилетняя полоса скитаний по театрам и городам: Херсон, Тифлис, снова Москва… Верная Ольга, да и Катя тоже — везде и всюду с Мейерхольдом.
Детей у него уже трое, и все — девочки. И их всех нужно прокормить… А характер у Мейерхольда неуживчивый, трудный. Ему все казалось, что кругом враги, что коллеги только и делают, что плетут интриги, устраивают сговоры, пускают сплетни… Он торопился первым нанести удар тем, кого подозревал — и часто несправедливо. Что ж удивляться, что больше нескольких сезонов он ни в одном театре не задерживался.
Сломали человека! Кажется, Мейерхольда горячо, до умопомрачения жалела и Райх. Иначе трудно объяснить то, что она сделала. Или она под конец совсем разучилась понимать что-либо, кроме себя самой, своих нужд и переживаний? Ведь она в одночасье лишилась высокого положения, аплодисментов, поклонников… Как бы то ни было, но Зинаида Николаевна, ни с кем ни посоветовавшись, отослала совершенно безумное письмо Сталину. В числе прочих непочтительностей там были и такие: «Как вы, грузин, можете судить о русском театре? Вряд ли она знала, что подписывает и себе, и мужу смертный приговор… Тюремное фото Ограбление по… 20 июня 1939 года в Ленинграде был арестован Мейерхольд. Ему каким-то чудом удалось позвонить жене, но связь оборвалась, он так почти ничего и не успел сказать.
Впрочем, не прошло и часа, как в московскую квартиру Мастера пришли с обыском. Первым делом была изъята копия того самого письма Сталину на 6 листах. В протоколе зафиксирована жалоба гражданки 3. Райх, протестующей против поведения одного из сотрудников НКВД. Говорят, этот сотрудник получил строгий выговор от начальства — «за допущенное протоколирование жалоб обыскиваемого». Мейерхольд тоже пытался жаловаться — написал Молотову: «Меня, 65-летнего старика, заставили лечь на пол лицом вниз и били по подошвам и по позвоночнику резиновым ремнем… Я выл и плакал от боли». Ответа, понятно, не получил. И через полгода признался во всем: в шпионаже в пользу англичан, японцев, в участии в троцкистской организации… Он назвал всех своих сообщников: Эренбурга, Пастернака, Катаева, Эйзенштейна, Шостаковича, Утесова… К счастью, ни одного из них брать не стали.
А поздним вечером 15 июля 1939 года Зинаиду Николаевну Райх зарезали грабители. То есть сначала пришли двое сотрудников НКВД, открыли балкон в кабинете Всеволода Эмильевича и опечатали его, не запирая на замок. А потом уж, минут через двадцать, двое неизвестных зашли через этот балкон в квартиру и нанесли хозяйке 17 ножевых ран. Соседи слышали крики Райх, но решили, что у нее очередная истерика. Впрочем, дворник все же выглянул из своей каморки — как раз в тот момент, когда двое мужчин садились в ожидавшую их машину. Зинаида Николаевна Райх похоронили в том же черном бархатном платье, в котором она играла свою долгожданную «Даму с камелиями». Сразу по возвращении с кладбища ее дети — Татьяна и Константин Есенины — узнали, что обязаны освободить квартиру, так как она отходит НКВД. Прошло несколько лет, и убийцы Зинаиды Райх были, наконец, названы народу: соседи Мейерхольдов, артист Большого театра Головин с сыном.
И напрасно они твердили, что единственная улика — золотой портсигар с вензелем Мейерхольда — был подарен на день рождения! Преступникам пришлось-таки отсидеть в тюрьме несколько лет — пока их не реабилитировали и не освободили. Пришлось посидеть и домработнице Мейерхольдов, Лидии Анисимовне Чарнецкой, и она говорила товаркам по камере: «Так чего ж они хочут от меня, никак в толк не возьму? Откуда ж знать мне, об чем хозяева разговаривали? Я ж им только кушать на стол подам — и снова на кухню! Через пять дней, 2 февраля, его отвели в подвал Военной Коллегии и расстреляли. В тот же день расстреляли и журналиста Михаила Кольцова. Остается только добавить, что бывшая семья Мастера — Ольга Михайловна и дочери — получила извещение о том, что Мейерхольду дали 10 лет без права переписки.
Для него в Бутырке даже брали передачи, и бедные женщины несколько месяцев провели в чудовищных тюремных очередях. Пока Ольга Михайловна не объявила, проснувшись однажды утром: «Я это предчувствовала — теперь знаю точно: вашего отца нет в живых». А еще через несколько месяцев она и сама тихо угасла — дочери говорили, что от горя… «Расстрелянный театр» Об аресте Мейерхольда рассказал его знакомый И. Романович: «Я расстался с ним в четыре часа утра. Последнюю, в своей нормальной жизни, ночь, он провел в квартире у Юрия Михайловича Юрьева. На рассвете Всеволод Эмильевич и я вышли из квартиры Юрьева. В руках Мейерхольд держал бутылку белого вина и два бокала — для себя и для меня. Мы устроились с бутылкой на ступеньках лестницы и продолжали тихо говорить о том, о сем, в том числе снова о лагере и о тюрьме».
Установлено, что в течение ряда лет Мейерхольд состоял в близких связях с руководителями контрреволюционных организаций — Бухариным и Рыковым. Арестованный японский шпион Иошида Иошимасу еще в Токио получил директиву связаться в Москве с Мейерхольдом. Установлена также связь Мейерхольда с британским подданным по фамилии Грей, высланным в 1935 году из Советского Союза за шпионаж. Исходя из вышеизложенного, постановил: Мейерхольда-Райх Всеволода Эмильевича арестовать и провести в его квартире обыск». Берии 27 июня 1939 года «Признаю себя виновным в том, что, во-первых: в годах 1923—1925 состоял в антисоветской троцкистской организации, куда был завербован неким Рафаилом. Сверхвредительство в этой организации с совершенной очевидностью было в руках Троцкого. В годы, приблизительно 1932—1935 состоял в антисоветской правотроцкистской организации, куда был завербован Милютиной. В этой организации состояли: Милютин, Радек, Бухарин, Рыков и его жена.
Был привлечен в шпионскую работу неким Фредом Греем английским подданным , с которым я знаком с 1913 года. Результатом этой связи были следующие преступные деяния в отношении моей Родины: а Я дал Грею рекомендательную записку на знакомство с зам. Подробные показания о своей антисоветской, шпионской и вредительской работе я дам на следующих допросах». Подтверждаете это? ОТВЕТ: Да, поданное мною на прошлом допросе заявление подтверждаю… В антисоветскую группу я был вовлечен неким Рафаилом, который руководил Московским отделением народного образования и одновременно Театром Революции, директором которого являлась Ольга Давыдовна Каменева Розенфельд — жена врага народа Каменева и сестра Иудушки Троцкого. Я же был заведующим художественной частью и режиссером этого театра. В то время я познакомился со статьями Троцкого в его книге о культурном фронте и не только впитал распространяемые в ней идеи, но и отображал на протяжении всей своей дальнейшей работы. Он называл меня «неистовым Всеволодом», чем сравнивал с неистовым Виссарионом Белинским.
Что касается Рафаила, то он хорошо знал о моих антисоветских настроениях и щедро отпускал средства на мои постановки в Театре Революции. Моя антисоветская вредительская работа заключалась в нарушении государственной установки строить искусство, отражающее правду и не допускающее никакого искажения. Я эту установку настойчиво и последовательно нарушал, строя, наоборот, искусство, извращающее действительность. Наряду с этим, я старался подорвать основы академических театров. Особенно сильный удар я направлял в сторону Большого театра и МХАТа, и это несмотря на то, что они были взяты под защиту самим Лениным… После 1930 года моя антисоветская работа еще более активизировалась, так как я возглавил организацию под названием «Левый фронт», охватывающую театр, кино, музыку, литературу и живопись. Мое антисоветское влияние распространялось не только на таких моих учеников, как Сергей Эйзенштейн, Василий Федоров, Эраст Гарин, Николай Охлопков, Александр Нестеров, Наум Лойтер, но и на ряд представителей других искусств. Назовите их! Здесь мое влияние распространялось на Сергея Эйзенштейна, который является человеком, озлобленно настроенным против советской власти.
Нужно сказать, что он проводил и практическую подрывную работу. Но эта картина, как искажающая классическое произведение, не была допущена до экрана. По линии кино — это все. В живописи, например, под моим влиянием находился Давид Штернберг. Еще более антисоветски настроен мой бывший ученик, художник Дмитриев. Что касается литературного фронта, то антисоветские разговоры, направленные против партии и правительства, я неоднократно вел с Борисом Пастернаком. Он вообще настолько озлоблен, что в последнее время ничего не пишет, а занимается только переводами. Аналогичные позиции занимает поэт Пяст.
Вплоть до его ареста прямые антисоветские разговоры были и с писателем Николаем Эрдманом. Я ничего не намерен скрывать, и расскажу не только о своей вражеской работе, но и выдам всех своих сообщников. Именно этого и добивался следователь: ему нужно было сломать не только физически, но и морально не очень здорового 65-летнего деятеля искусств. Путаясь и сбиваясь, возвращаясь от одних событий к другим, Всеволод Эмильевич причисляет к антисоветски настроенным людям композиторов — Шостаковича, Шебалина, Попова, Книппера, прозаиков и поэтов — Сейфулину, Кирсанова, Брика, Иванова, Федина, а также многих актеров, художников и режиссеров. Не оговариваете ли Илью Эренбурга? Илья Эренбург, как он сам мне говорил, является участником троцкистской организации, причем с весьма обширными связями не только в Советском Союзе, но и за рубежом. В 1938 году он и французский писатель Андре Мальро были у меня на квартире и вели оживленную беседу на политические темы: они были уверены, что троцкистам удастся захватить власть в свои руки.
В отзыве критики пишут: «Во многих отношениях сделаны были попытки порвать с реализмом современной сцены и смело принять условность как принцип театрального искусства. В движениях было больше пластики, чем подражания действительности, иные группы казались помпейскими фресками, воспроизведенными в живой картине. Декорации, мастерски написанные лучше сказать, созданные г. Судейкиным и г. Сапуновым, нисколько не считались с условиями реальности: комнаты были без потолка, колонны замка обвиты какими-то лианами». Театр много гастролирует в окрестных городах, но авангардизм редко отзывался провинциальной публике. Станиславский решается вернуть Мейерхольда в Москву, предложив ему в распоряжение Театр-студию на Поварской. Однако и в этот раз не сложилось. Всеволод Эмильевич принимает приглашение Веры Комиссаржевской возглавить её театр в Петербурге. В 1907 году он поставил «Балаганчик» по Александру Блоку, поэта, которым восхищался всю жизнь. Эта постановка считается одной из первых в жанре «театра условности». Однако и столичная публика не пришла в восторг от слишком авангардных опусов маэстро. И оттого-то впечатление наше слишком яркое, слишком пёстрое: смесь мрамора, воды и закатных красок. Можно построить дворец из мрамора и изо льда; но что вы скажете о дворце, где ледяные колонны поддерживают мраморный карниз? В результате низкой посещаемости спектаклей Комиссаржевская уволила Мейерхольда, что стало для него ударом. Однако он начал сотрудничество с Александринским театром, а в 1911 году дошёл и до Мариинского, где поставил оперу Глюка «Орфей и Эвридика». Примерно в тот же период Мейерхольд пробовал свои силы в кинопроизводстве, сняв ленты «Портрет Дориана Грея» 1915 и «Сильный человек» 1916. Мейерхольд и революция Октябрьская революция 1917 года полностью перевернула культурную жизнь. Настало время безудержного эксперимента. Новая музыка, новое искусство, театр становятся элементами пропаганды, внедряются в государственную политику. В этот период происходят по-настоящему авангардные эксперименты. Чего стоит одна только «Симфония гудков» 1922 А. Авраамова, когда музыка исполнялась… на заводских трубах в масштабах целого города. Мейерхольд радостно принял Великую Октябрьскую революцию. К первой годовщине Октября он всего за месяц поставил первую советскую комедию «Мистерия-буфф» Маяковского. По словам режиссёра, это было «героическое, эпическое и сатирическое изображение нашей эпохи». Труппу собрали по объявлению в газете, а для художественного оформления был привлечён Казимир Малевич. По приглашению народного комиссара просвещения Анатолия Луначарского режиссёр становится заведующим Театральным отделом ТЕО Наркомпроса в 1920-е годы, то есть фактически руководил всеми театрами республики. В то же время он начал активно работать над программой «Театральный Октябрь», посвящённой реформации театрального дела в революционной России. Он — один из вождей «левого» искусства в Советской России, один из первых народных артистов республики.
Мейерхольд, Всеволод Эмильевич
Всеволод Мейерхольд – русский и советский режиссер, актер и педагог, народный артист РСФСР (1923), создатель театральной биомеханики. В 20-м году, режиссер Всеволод Мейерхольд к третьей годовщине Октября, поставил драму бельгийского поэта Верхарна “Зори”. В 20-м году, режиссер Всеволод Мейерхольд к третьей годовщине Октября, поставил драму бельгийского поэта Верхарна “Зори”. Мейерхольд Всеволод Эмильевич – актер, режиссер, педагог, создатель авангардного театра. В 1898 году Всеволод Мейерхольд окончил училище и вместе с другими выпускниками, в том числе Ольгой Книппер и Иваном Москвиным, вступил в труппу создаваемого Художественно-общедоступного театра. В 1920-е гг. Всеволод Мейерхольд – один из самых востребованных советских режиссёров.
Как основоположника режиссерского театра погубила его женщина
биография, дата рождения. Всеволод Мейерхольд остался в истории как великий русский актер, педагог, народный артист Республики, а также теоретик и практик театрального гротеска. Биография Мейерхольд Всеволод Эмильевич в архиве мемориала ПомниПро. А вот Всеволод Мейерхольд своим первым браком не то чтобы тяготился, но немного от него подустал, как устают давно и достаточно счастливо женатые мужчины — больше 20-ти лет вместе с Ольгой Мунт, трое детей, быт, заботы. Великий русский театральный режиссер Всеволод Мейерхольд родился 9 февраля 1874 года, 145 лет тому назад, в Пензе, в крепкой и богатой немецкой семье.
Всеволод Мейерхольд и Зинаида Райх
Декорации и костюмы обошлись в целое состояние. Кстати, сегодня эти костюмы можно увидеть в Музее русской драмы Александринского театра. В новой, «красной» России Мейерхольд становится одним из главных театральных деятелей. Он поддерживает идею агитационного спектакля, который служит проводником официальной идеологии. Ставит пьесы Маяковского, с которым говорит одними и теми же образами. Постановка «Великодушный рогоносец». Она стала противовесом системе Станиславского. Всеволод Эмильевич считал, что переживания, которые актёр испытывает на сцене, рано или поздно приведут его к эмоциональному выгоранию.
Биомеханика же учила актёра, в первую очередь, законам движения на сцене, в которых рождаются правильные интонации, мимика и эмоции. Чтобы достигнуть совершенства в движениях, актёры часами стояли у станка, фехтовали, занимались гимнастикой. Спектакли Мейерхольда 1920-х годов насыщены цирковыми трюками. Так, например, в постановке «Великодушный рогоносец» актёры выполняли сложные акробатические элементы. Одним из них стала «пирамида», символизировавшая коллективизм. Музыка в постановках режиссёра-экспериментатора — одно из главных действующих лиц. Это стержень, объединяющий действие.
Всеволод Эмильевич, как правило, работал вместе с композитором, согласовывал с ним замысел. Так было и с «Маскарадом». Музыку к спектаклю писал Александр Константинович Глазунов. Ритм, а вместе с ним и движения актёров, менялись от величественно-неторопливого до оживлённого, хаотичного настроения бала. Мейерхольд требовал, чтобы в некоторых сценах слово сочеталось со звуком. Репетировали до изнеможения.
В 1928 году ГосТиМ едва не был закрыт: отправившись вместе с женой за рубеж — для лечения и переговоров о гастролях театра, Мейерхольд задержался во Франции, и, поскольку в это же самое время из зарубежных поездок не вернулись Михаил Чехов, возглавлявший в то время МХАТ 2-й, и руководитель ГОСЕТа Алексей Грановский, Мейерхольд также был заподозрен в нежелании возвращаться. Но он не собирался эмигрировать и вернулся в Москву раньше, чем ликвидационная комиссия успела расформировать театр. В 1930 году ГосТиМ с успехом гастролировал за рубежом, — Михаил Чехов, встречавшийся с Мейерхольдом в Берлине, в своих воспоминаниях рассказывал: «Я старался передать ему мои чувства, скорее предчувствия, о его страшном конце, если он вернется в Советский Союз.
Он слушал молча, спокойно и грустно ответил мне так точных слов я не помню : с гимназических лет в душе моей я носил Революцию и всегда в крайних, максималистских её формах. Я знаю, вы правы — мой конец будет таким, как вы говорите. Но в Советский Союз я вернусь. На вопрос мой — зачем? Мейерхольда» опубликован в газете «Правда» 8 января 1938 года. В мае 1938 года К. Станиславский предложил оставшемуся без работы Мейерхольду должность режиссёра в руководимом им самим оперном театре. После наступившей вскоре смерти К. Станиславского Мейерхольд стал главным режиссёром театра.
Продолжил работу над оперой «Риголетто». Арест и гибель 20 июня 1939 года Мейерхольд был арестован в Ленинграде; одновременно в его квартире в Брюсовом переулке Москвы был произведён обыск. В протоколе обыска зафиксирована жалоба его жены 3инаиды Райх, протестовавшей против методов одного из агентов НКВД. Вскоре она была убита неустановленными лицами. В январе 1940 года Мейерхольд писал В. Молотову: «…Меня здесь били — больного шестидесятишестилетнего старика, клали на пол лицом вниз, резиновым жгутом били по пяткам и по спине, когда сидел на стуле, той же резиной били по ногам боль была такая, что казалось, на больные чувствительные места ног лили крутой кипяток…» Заседание Военной коллегии Верховного суда СССР состоялось 1 февраля 1940 года и приговорило режиссёра к расстрелу. Мейерхольда Мария Алексеевна Валентей ещё в 1956 году, добившись его политической реабилитации, но не зная тогда, как и когда погиб её дед, установила на могиле Зинаиды Николаевны Райх, что на Ваганьковском кладбище, общий памятник — ей, актрисе и возлюбленной жене, и ему.
Карьера - В 1898 году вступил в труппу создаваемого Московского художественного театра. В МХТ за четыре сезона он сыграл 18 ролей.
Кошеверовым труппу в Херсоне. Со второго сезона, после ухода Кошеверова, труппа получила название «Товарищество новой драмы». В 1902—1905 годах было поставлено около 200 спектаклей. Комиссаржевской в Петербург в качестве главного режиссёра её собственного Драматического театра. За один сезон Мейерхольд выпустил 13 спектаклей - В 1908 году директор императорских театров В.
Я уверен, что если я завтра заявлю, что Волга впадает в Каспийское море, то послезавтра от меня начнут требовать признания моих ошибок, которые в этом утверждении содержались» Всеволод Мейерхольд Представление Друг, ученик и летописец Мейерхольда, Александр Гладков, самый подробный свидетель его жизни в 1930-х, напишет позже: «Само слово "Мейерхольд" при его жизни значило больше, чем имя одного человека, хотя этот человек реально существовал, ел, пил, спал, носил пиджак, репетировал в своем неуютном театре, раскланивался со сцены, выступал на диспутах». Разумеется, это слова адепта, ну и традиционное русское «больше, чем поэт» звучит как похвала. Но вообще-то хорошо бы понять, а что, собственно, этот адепт имеет в виду, когда говорит «больше, чем имя одного человека»?
Тем более что это самое «больше, чем» — отнюдь не изобретение Гладкова. Оно сопровождает Мейерхольда на протяжении всей его жизни. То есть как раз тот самый человек, который «реально существовал, ел, пил, спал, носил пиджак…», до сих пор описан и осмыслен довольно скудно, хотя материала для этого, казалось бы, более чем достаточно. Если хочется сравнить, можно сравнить с вечным учителем и конкурентом Станиславским, которого, к примеру, Булгаков в «Театральном романе» портретирует в неразрывной связи человеческого и художественного — во всей нелепости и во всем величии этой неразрывности. Театровед Борис Алперс о театре Мейерхольда в свое время писал как о «театре маски» — но и сам создатель этого театра выглядит как человек-маска, человек-символ. В самом начале, еще не режиссер, еще актер первых сезонов МХТ, с роли Треплева в «Чайке» — «новые формы нужны, а если их нет, то лучше ничего не нужно». Это все подходит 24-летнему Мейерхольду как вторая кожа. И, можно сказать, Треплевым он отправляется в первую часть своей самостоятельной театральной жизни — со всей неудовлетворенностью, со всей нервной энергией чеховского персонажа.
Сколько он пробудет Треплевым? Он точно еще им будет, когда уволится из МХТ, соберет вокруг себя товарищество актеров-единомышленников, отправится в провинцию — чтобы потом вернуться к Станиславскому, возглавить студию МХТ на Поварской — и снова порвать и с Художественным театром, и с его основателями. Только одного, кажется, Мейерхольд не хочет знать, не хочет слышать: то, что у Чехова этот нервный молодой человек, этот вечный революционер, обречен на поражение. Мейерхольд — это мечта о Треплеве-победителе, Треплев, у которого получилось. Формальные «искания», поиск собственного языка, собственного сценического ритма, собственного звука и темы — во всем этом на рубеже веков не было ничего удивительного. Студии, антрепризы, товарищества рождались и иногда почти сразу умирали, а иногда доживали до солидного возраста. Собственно, именно из этой среды и из этих времен родом те театры, которые, как и Мейерхольд, будут позже уничтожены за «формализм». Разница в том, что все они искали что-то «свое», лица необщее выраженье, уникальность.
Мейерхольд искал не уникальный, а универсальный театр. Театр, в котором музыка, изображение, ритм, движение соединяются в свою особую, самостоятельную жизнь, в котором ничто не «похоже» на жизнь. Театр, который умнее, красивее, выразительнее, чем жизнь. Этот доктор, формально привязывающий Мейерхольда к итальянской комедии дель арте, на самом деле был маской универсального и вездесущего театра. Вернувшись из провинции, Мейерхольд поставит в Москве и Петербурге Метерлинка, Вагнера, Мольера, Гиппиус, Кальдерона, Лермонтова, Гамсуна, Островского и Блока, будет работать с Комиссаржевской, с императорскими театрами, со студентами-филологами, в опере, в драме, в любительских студиях. Доктор Везде. У него будут провалы и успехи — почти без перерыва и иногда почти без логики. Часть артистов будет писать на него доносы, уже тогда.
Другая часть будет считать за счастье работать с Мейерхольдом. Его будут боготворить художники и композиторы — потому что их работа в театре для Мейерхольда никогда не была служебной, второстепенной.