Приговор министров, сенаторов, военных и гражданских чинов, за собственноручною подписью, по делу Царевича Алексея, 24 июня 1718 года. Описание: Выступления против реформ в деле царевича Алексея были вызваны несколькими факторами. История царевича Алексея – личная драма Петра и как царя, и как отца. Наследник стремился к спокойной жизни и не хотел царствовать, но в петровской России служить должны были все. Во-вторых, по-видимому, само следствие по делу царевича Алексея показало Петру, что недовольство в стране было гораздо более широко распространено, чем он это себе пред-ставлял.
Остались вопросы?
Официально царевич Алексей по решению суда в 1718 году был осужден на смертную казнь, но умер в заточении в Петропавловской крепости от апокалиптического удара. Он был обвинен в подстрекательстве царевича Алексея Петровича, так как являлся главным советником наследника и планировал детали побега. Петербургский этап следствия по делу царевича Алексея Петровича являлся завершающей частью политического процесса, проходившего в России над сыном Петра Великого. Другие считают, что царевич Алексей был ставленником мракобесных представителей духовенства и старого дворянства, которые противились петровским реформам и намеревались вернуть страну к прежним порядкам. Тогда же был казнен (колесован) и Александр Кикин, главный обвиняемый и, одновременно, главный свидетель по делу о побеге за границу царевича Алексея. году царевич был осуждён на казнь, но через два дня после вынесения приговора скончался при невыясненных обстоятельствах.
Дыба и кнут царевича Алексея (18+)
Царевич Алексей Петрович скончался в 7-м часу пополудни 26 июня 1718 г. Существуют разные версии смерти царевича. Романовская концепция русской истории представляет царевича Алексея человеком чрезвычайно набожным, суеверным, «ревнителем старины», выросшим в страхе и недоверии к деспотичному отцу и являющимся его полным антагонистом. Царевича Алексея нередко представляют слабым, истеричным, малограмотным святошей, завистником энергии и славы отца.
ПЕРВАЯ ТРАГЕДИЯ В «ДОМЕ РОМАНОВЫХ»: ДЕЛО ЦАРЕВИЧА АЛЕКСЕЯ ПЕТРОВИЧА. 1718 г.
Это подтверждается его матримониальными планами в отношении сына. В октябре 1711 г. Таким образом, устанавливались родственные связи династии Романовых с могущественными Габсбургами, что должно было послужить укреплению международных позиций России. В таких условиях лишение Алексея наследства противоречило, по меньшей мере, внешнеполитическим целям Петра I.
Начиная с 1712 г. Возведение бывшей наложницы в ранг царицы ставило вопрос о судьбе ее детей от Петра, из которых ко времени брака родителей оставались в живых дочери Анна и Елизавета, но была надежда на рождение сына. То, какова будет их участь в случае вступления на престол Алексея Петровича, не могло не волновать новую царицу, а уж о правах ее детей на российский трон нечего было и думать при живом царском сыне от первого брака.
Документальных свидетельств каких-либо интриг Екатерины против пасынка кстати, и своего крестного до нас не дошло, но ее роль в деле царевича Алексея может быть вычислена по латинскому изречению «Cui prodest? Другим лицом, оказавшим несомненное влияние на ухудшение отношения царя к старшему сыну, был светлейший князь А. Когда царевич был еще подростком, Петр поручил ему руководство воспитанием своего сына, но исполнение князем педагогических обязанностей было скорее номинальным, чем реальным.
Более того, современники и историки отмечали, что «воспитатель» и «воспитанник» и в дальнейшем находились не в лучших отношениях. Вот какой эпизод, относящийся к 1712 г. Павленко: «Однажды во время устроенного Меншиковым обеда, на котором присутствовали офицеры дислоцированной в Померании армии, в том числе и царевич Алексей Петрович, зашел разговор о дворе Шарлотты.
Меншиков отозвался о нем самым нелестным образом: по его мнению, двор был укомплектован грубыми, невежественными и неприятными людьми. Князь выразил удивление, как может царевич терпеть таких людей. Царевич встал на защиту супруги: раз она держит своих слуг, значит, довольна ими, а это дает основание быть довольным ими и ему.
Завязалась перепалка. Я очень хорошо знаю, что это неправда, я ею очень доволен и убежден, что и она мною довольна. У тебя змеиный язык, и поведение твое беспардонно.
Царевич велел наполнить бокалы, выпили за здоровье кронпринцессы, и все офицеры бросились к ногам царевича». К сожалению, автор не приводит ссылки на источник столь подробных сведений об этом столкновении Меншикова и царевича Алексея, но если такой диалог имел место, да еще в присутствии офицеров, можно представить, какого смертельного врага приобрел царевич в лице светлейшего князя, которому прямо была высказана угроза ссылки в Сибирь. А ведь А.
Меншиков был реально вторым лицом в государстве, правой рукой царя Петра, ближайшим доверенным советником. Властный, расчетливый и безжалостный, Меншиков признавал над собой только власть самого царя, которому был обязан всем своим благосостоянием. При таком наследнике престола, как царевич Алексей Петрович, светлейший князь рисковал все потерять в один момент, вряд ли он наблюдал это, «сложа руки» и ничего не предпринимая.
Заметим, кстати, что именно Меншиков производил первые аресты и допросы по делу царевича, активно участвовал в розыске на всем его протяжении, а под приговором суда его подпись стояла первой. Гром грянул над головой царевича в 1715 г. И вдруг, в день ее погребения, царь публично вручает Алексею письмо, начинающееся словами «Объявление сыну моему».
В письме царевич обвинялся в полнейшей неспособности к государственным делам, и содержалась угроза лишения его наследства. На странности этого акта обратил внимание еще М. Погодин: «Что за странное намерение отдать письмо в руки царевичу в публике, перед множеством свидетелей, в день погребения жены?
Письмо носит явные признаки сочинения, с риторикою: его, верно, писал грамотей на досуге, не Петр, выражавшийся и не в таких случаях отрывисто. Да и на что письмо? Разве нельзя было передать все еще сильнее на словах?
Во всем этом действии нельзя не видеть черного плана, сметанного в тревоге белыми нитками. Как же объяснить это загадочное событие? Верно, у Петра давно уже возникла мысль отрешить от наследства Алексея, рожденного от противной матери, не разделявшего его образ мыслей, не одобрявшего его нововведений, приверженного к ненавистной старине, склонного к его противникам.
Верно он возымел желание предоставить престол детям от любезной своей Екатерины. Екатерина, равно как и Меншиков, коих судьба подвергалась бы ежеминутной опасности в случае смерти царя, старались, разумеется, всеми силами питать эту мысль, пользуясь неосторожными выходками царевича. Они переносили Петру все его слова, толковали всякое движение в кривую сторону, раздражали Петра более и более.
И вот лукавая совесть человеческая, вместе с сильным умом, начала подбирать достаточные причины, убеждать в необходимости действия, оправдывать всякие меры, она пугала прошедшим, искажала настоящее, украшала будущее — и Петр решился! Он решился, и уж, разумеется, ничто не могло мешать ему при его железной воле, перед которою пало столько препятствий. Погибель несчастного царевича была определена.
В средствах нечего было ожидать строгой разборчивости: Петр в таких случаях ничего не видел, кроме своей цели, лишь бы скорее и вернее кончено было дело». Рассуждение историка построено на догадках, ибо дошедшие до нас документальные свидетельства не дают всей полноты картины, но логическое заключение представляется убедительным: «Объявление моему сыну» - это обвинительный акт, на который предполагалось сослаться впоследствии. Вероятно, что у Петра изначально не было намерения лишить сына жизни, рассматривались варианты с официальным отречением от престолонаследия, даже с пострижением в монахи, на что испуганный Алексей тут же давал согласие.
Однако, всем было ясно, что ни клятвы, ни отречение, ни даже монашеский сан царевича не лишат его харизмы законного наследника престола как в глазах аристократии, так и простого народа. И неважно, говорил ли Кикин про «клобук, что к голове гвоздем не прибит» или нет, эта мысль могла прийти на ум любому. Побег царевича за границу очевидно показал Петру, что даже слабовольный и нерешительный Алексей, загнанный в угол, способен оказать сопротивление, хотя бы и пассивное.
С этого момента участь его была решена, Петр не мог оставить его в живых. В этом был истинный мотив всей последовавшей трагедии. В уже цитировавшейся статье американского историка П.
Бушковича, имеющей подзаголовок «Новый взгляд на дело царевича Алексея», делается попытка представить пребывание царевича в Вене, как нечто более политически важное, чем просто поиск убежища. Анализируя документы австрийских архивов, автор сетует на то, что они не содержат «свидетельств о дискуссиях австрийцев или решениях по поводу того, что сказать Алексею или что с ним делать, хотя он, несомненно, стал объектом первостепенного политического значения сразу по приезде… Должны быть отчеты о тех дискуссиях в Тайном совете по поводу ответа на запросы Петра и упреки Карлу за предоставление убежища Алексею, но ни один из них не содержит даже косвенного намека на то, что Вена планировала сделать с царевичем. Отсутствие каких-либо отчетов тем более неприятно, что Алексей позднее говорил Петру, что после его приезда в Вену Тайный совет обещал ему вооруженную поддержку для водворения на трон.
Или решающие дискуссии 1716-1717 годов не были записаны, или отчеты о них были удалены из записи после разрыва отношений». Мы уже видели, что о якобы обещанной ему австрийцами вооруженной помощи для овладения отцовским престолом царевич «говорил» после пыток по подсказке П. Совсем необязательно, а скорее наоборот, таких обещаний не могло быть в австрийских документах.
То, что на Алексея в Вене смотрели как на важную фигуру в политической игре, вовсе не означает, что царевич просил о вооруженной помощи против отца, а император ее обещал. Так же маловероятной выглядит другая версия П. Бушковича о том, как «в августе 1717 г.
Офицер привез письмо на русском языке от царевича с его подписью и просьбой к Швеции о защите».
Полноформатное одноименное авторское повторение картины, сделанное в 1872 году. Хранится в Государственном Русском музее Часть 29. Официально царевич Алексей по решению суда в 1718 году был осужден на смертную казнь, но умер в заточении в Петропавловской крепости от апокалиптического удара. Сама формулировка «по решению суда» столь нелепа, что нет смысла и обсуждать ее.
А посему и апокалиптический удар, убивший молодого человека, историки тоже ставят под большое сомнение. Его отцу Петру Первому на тот момент было 18 лет, и семейная жизнь у него не складывалась. Суровая мать Петра - Наталья Нарышкина, как мы уже вам сказывали в предыдущих частях, женила сынка насильно. Наверное, потому царь Петр не стал образцом примерного семьянина и вовсю изменял жене с веселой девицей в немецкой слободе Кукуй - Анной Монс. Не был он и заботливым любящим отцом для первенца Алексея, который характером уродился далеко не в папу.
Царевич рос слабовольным и равнодушным к царствованию, которое предначертала ему Судьба. По мнению некоторых историков, Алексей еще и был слабоумным. Хотя наставник его дипломат Генрих фон Гюйссен, отмечал прилежание в учёбе и склонность Алексея к различным наукам. О том же свидетельствуют в отчетах царю Петру и другие учителя. Возможно, они лукавили в угоду Петру.
Тут дело темное. Однако же поведение царевича действительно дает нам повод подозревать его в необдуманности поступков, в глупости. Царевич отрок любил и выпить, и побуянить. Мог по пьянке поколотить кого угодно, даже своих наставников и духовника.
Правда, легкой находки, связанной со столь щекотливыми обстоятельствами, и нельзя было ожидать. Разумеется, я не мог охватить все бумаги и всех Румянцевых - часть из них рассредоточена по украинским и другим архивам - не в личных фондах этой семьи, а в канцеляриях различных учреждений и архивах других деятелей XVIII-XIX вв. Разумеется, надо будет еще и еще смотреть, но, ознакомившись с главными румянцевскими фондами, я заметил отсутствие многих документов и писем, которые должны были бы там находиться.
Возможно, это обстоятельство объясняется следующей заметкой, напечатанной 8 июня 1854 г. Ясновский, доверенный адъютант и правитель военно-походной канцелярии графа Румянцева, дал себе обет написать историю Румянцева; он долго приготовлял и собирал материалы, стал уже обрабатывать некоторые части истории, но случившийся, к общему сожалению, пожар истребил все материалы и начальный его труд". Итак, в румянцевских бумагах ничего не нашлось... Мог же быть благодетелем юных лет А. Румянцева какой-нибудь священник Титов, чьи потомки потом поступили на службу, получили дворянство и т. Больше всего имений Титовых в Рязанской губрении, куда и писал Румянцев. Во времена Петра было несколько Михаилов Титовых "Михайлушка" -- один с 1727 г.
Был еще Данила Иванович Титов 1665-1740. Даты подходят, инициалы тоже; возможно, первоначально в письме был не Дмитрий, а Данила? Однако в родословных книгах что-то не значатся дети этого Данилы Титова. Однако, может быть, как полагал Семевский, "Титовы"- это ошибка, искажение реальной фамилии? Отличия между списками небольшие и вполне укладываются в возможные пределы неточного копирования. Лишь на одном списке в Отделе рукописей Пушкинского Дома имеется примечание неизвестной рукою: "Подлинная рукопись хранилась в семействе Титовых и вместе с имением последних досталась Капнисту". Если прибавить к этому еще и свидетельство искусствоведа П.
Петрова, что на одном из списков он видел не "Титов", а "Татищев", - то дело еще более осложняется. Без успеха провел я розыски в колоссальном архиве Петрова, искусствоведа, историка, все знавшего, обо всем писавшего и оставившего колоссальное, в основном забытое литературное наследство; были проверены по родословным и архивам также "подозреваемые" Татищевы и Капнисты. Ничего, однако, не нашлось, хотя, конечно, нужно еще и еще искать в различных архивах Украины. Линия Титовых также заводит пока в тупик. Однако, чем больше я следовал за князем, тем больше "разочаровывался"; иллюзии о недостаточной образованности рассеивались. Во-первых, о многом говорило обилие его статей. Так, еще в 1858 г.
Во-вторых, настораживала родословная князя: по материнской линии он был внуком Василия Полетики и правнуком Григория Полетики - видных украинских историков, вероятных авторов знаменитой "Истории руссов"; принадлежность к такой семье "красила" князя; понятно, откуда у него такой вкус к старине; по семейным связям он мог действительно иметь доступ к редким историческим материалам. Но, с другой стороны, эта же образованность могла и поощрять его воображение... Впрочем, не будем торопливо обвинять без оснований. Я искал бумаги князя в различных архивах Москвы, Ленинграда, Украины. Ни в одном архиве СССР личного фонда Кавкасидзевых не сохранилось, хотя письма чисто семейного характера имеются в Чернигове. Самое позднее упоминание о князе я отыскал в памятной книжке Полтавской губернии за 1865 год, где встречается "кандидат в мировые посредники по Роменскому уезду губернский секретарь князь Владимир Семенович Кавкасидзев". В родословных справочниках конца XIX в.
Однако уже говорилось, что кое-какие материалы Кавкасидзева сохранились среди бумаг журнала "Отечественные записки". И вот у меня в руках его письмо в редакцию: тонкая бумага, мелкий изысканный аристократический почерк. Передавая журналу список так называемого "Жития Петра Великого", князь демонстрирует глубокое знание литературы и вполне приличный для того времени источниковедческий уровень, сообщает, что сличил рукопись со старинным венецианским изданием "Жития Петра Великого", написанного Катифором, сравнил ее с трудами Ивана Голикова, отметил "щекотливость" некоторых сюжетов, связанных с царевичем Алексеем... Итак, грамотный, очень образованный, отлично разбирающийся в литературе и истории человек - вот кто таков князь Кавкасидзев. Подобный знаток мог бы при желании сочинить переписку Румянцева с Титовым и с кем угодно... Больше никаких данных о нем и его трудах не находится, и настало время снова внимательнейшим образом вчитаться в его статью о деле Алексея, в те 14 документов, среди которых было письмо Румянцева к Ивану Дмитриевичу и, вероятно, "невидимый" 15-й документ - письмо Румянцева к Титову. Первое же письмо Петра к Алексею октябрь 1715 поражает отличием от подлинного текста который уже не раз печатался до Кавкасидзева.
Помня, что князь, по его же словам, все время пользовался изданием грека Катифора переведенным на русский язык Писаревым , я положил рядом три текста петровского письма: 1 подлинный, 2 по Кавкасидзеву и 3 по Катифору напомним, что Катифор издал письма Петра по-гречески, а русский переводчик перевел обратно с греческого на русский... Понеже всем известно есть, что пред начинанием сея войны, как наш народ утеснен был от шведов, которые не толико ограбили толь нужными отеческими пристаньми, но и разумным очам к нашему нелюбозрению добрый задернули завес и со всем светом коммуникацию пресекли". Сходство текста Катифора и Кавкасидзева поражает. Такое не может быть случайностью, тем более что абсолютно та же картина при изучении следующих документов из той же статьи. Все эти материалы у Кавкасидзева отличаются от подлинных и очень близки к русскому переводу Катифора, хотя встречаются некоторые разночтения, добавления, впрочем, не меняющие общей картины. Для 12 документов из 14, опубликованных в статье Кавкасидзева, источник очевиден: они списаны или "смонтированы" из книги грека Антония Катифора, вернее, из ее русского писаревского перевода. Перевод был сделан в 1743 г.
Осталось объяснить происхождение еще двух документов Кавкасидзева. Ваша высокая эминенция! Чаю, вам небезызвестно, по близости вашей к возлюбленному брату нашему, к его царскому величеству, что непослушный сын наш Алексей, всегда в презоре держав наши родительския и государския повеления, под конец утек из России, нас словесно и письменно обманув, и к покровительству цезаря прибег... Вы же, яко следует Вам по долгу служителя господня, напутствуйте цесаря к благому исполнению справедливого хотения нашего. А за то мы сего не забудем и вам царскою вашею милостью благодарственны будем. Подпись по-латыни: Петр, царь и самодержавец всея Руси. Можно только гадать, какой тут предполагался адресат.
Очевидно, духовное лицо, кардинал, или архиепископ, влиятельная персона при императоре. Наконец, последний документ, нигде до и после не известный,- это письмо Румянцева к Ивану Дмитриевичу, из которого происходит и письмо Румянцева к Дмитрию Ивановичу... Письмо Петра I к "высокой эминенции" и письмо Румянцева к Ивану Дмитриевичу не имеют никаких видимых источников. Поэтому либо они существовали на самом деле, но, кроме составителя этого сборника документов, ни прежде, ни после никто к ним не имел доступа. Либо и эти письма полностью сочинены... Остановимся на последнем. Если все это - компиляция, ловкое сочинение, то чье?
Подозрение, конечно, прежде всего падает на Кавкасидзева: князь сам признается, что под руками у него Катифор и другие книги. Знание эпохи, хороший слог - все это позволило бы ему сконструировать нужные документы. Семевский писал, что не видит мотивов для литературной подделки. Но, во-первых, столичные журналы неплохо платили за публикации, а, во-вторых, такое желание, как сочинить документы в духе какой-либо эпохи, выдать свое сегодняшнее за чужое прошедшее, часто не поддается достаточно рациональному объяснению. Ограничимся выводом, что Кавкасидзев мог это сделать - и тогда мог сочинить такое и письмо Румянцева к Титову. И если бы это было так, пришлось бы признать, что он был весьма способным и дерзким мастером подделки: ведь сам пишет в "Отечественные записки" о своем знакомстве с Катифором и т. Но, несмотря на это, князь сумел напечатать и свои.
В России в ту пору уже знали отменных мастеров фальшивки - Бардина, Сулакадзева и других. Правда, они специализировались на подделках куда более древних рукописей. И все же князь или другой фальсификатор не очень-то рисковал: если бы его публично начали разоблачать а этого, заметим, не произошло! В общем, улики против князя серьезные, и это пока главная версия, объясняющая всю историю. Но все же не будем торопиться... Уж не слишком ли нахален и лих полтавский помещик Кавкасидзев? А вдруг с водой выплескивается и ребенок...
Нет ли в этом странном компилятивном собрании хоть крупицы истинных петровских тайн? Как же, где же? А вот как. Если не князь все это сотворил, то главным подозреваемым лицом становится будто бы работавший на Румянцева Андрей Гри... Он или кто-то перед ним мог составить для фельдмаршала экстракт из писаревского перевода книги Катифора. Это имело бы смысл делать, пока та книга еще не вышла, но была в списках - то есть между 1743-м и 1772-м. Андрей Гри...
А затем, что в ту пору на это смотрели во многом иначе, чем в наше время и даже во времена князя Кавкасидзева. История еще не полностью отделилась от литературы. Принцип строгой научности еще не вытеснил окончательно наивное своеволие древних летописцев, вводивших в чужие тексты различные вставки и вовсе не подозревавших, что это "нельзя... Приведем недавно опубликованное интересное рассуждение на эту тему крупных современных специалистов: в статье под названием "Историк-писатель или издатель источников? Добрушкин и Я. Лурье обсуждали сложный вопрос об "Истории Российской" В. Татищева 1686-1750 , где имеются спорные и сомнительные места, иногда рассматриваемые как фальсифицированные, присочиненные...
Значит, если составителем - компилятором документов был Андрей Гри... Но тут мы уж заходим слишком далеко: фактов нет, всяческие умозрительные построения слишком легки, а история наша не закончена... Зачем же было ее рассказывать?
Царь был более решителен и скор в действиях. Именно поэтому ему удалось быстро вернуть домой мятежного сына. Не проявил царь и мягкости, приговорив царевича к смертной казни.
Дыба и кнут царевича Алексея (18+)
В самом деле, царевич Алексей был такою личностью, которая непременно, по своей бесхарактерности, сделалась бы орудием врагов Петра и всех его преобразований. Дело царевича Алексея было закрыто 26 июня 1718 г. По официальной версии смерть отрекшегося наследника наступила вследствие удара. Дело царевича Алексея Царевич Алексей Петрович Противники петровских реформ были и среди представителей русской аристократии. Дело царевича Алексея меж тем лежало запечатанным в секретном государственном архиве, печати свидетельствовались ежегодно, и толковать на эту тему было опасно.
Розыскное дело цесаревича Алексея
Самому Петру масштаб недовольства стал ясен позже. В октябре же 1715 года между ним и царевичем состоялся обмен принципиальными письмами. Оба при этом находились в Петербурге, и переписка показывала не только глубину взаимного отчуждения, но и то официальное значение, которое придавал ей Петр. В первом письме царь упрекал сына в том, что тот не интересуется «правлением дел государственных», «паче же всего» воинским делом, «чем мы от тьмы к свету вышли, и которых не знали в свете, ныне почитают». В свойственной ему экспрессивной манере выражая тревогу о судьбе «насаженного и возращенного», Петр сетовал: «Еще ж и сие воспомяну, какова злого нрава и упрямого ты исполнен! Ибо, сколь много за сие тебя бранивал, и не точию бранил, но и бивал, к тому ж столько лет почитай не говорю с тобою; но ничто сие успело, ничто пользует, но все даром, все на сторону, и ничего делать не хочешь, только б дома жить и им веселиться…» Завершалось письмо угрозой лишить царевича наследства в случае, если он не «обратится». Царевич Алексей Петрович Получив письмо, царевич бросился к близким людям. Все они, опасаясь худшего, посоветовали ему отречься. Спустя три дня Алексей отослал царю ответ, представляющий собой формальный отказ от короны в пользу только что родившегося брата Петра. Неудовлетворенный таким ответом царь отвечал, что никакие клятвенные отречения не могут его успокоить: «Того ради так остаться, как желаешь быть, ни рыбою, ни мясом, невозможно; но или отмени свой нрав и нелицемерно удостой себя наследником, или будь монах». В монастырь не хотелось, тем более что Алексей не на шутку привязался к Афросинье — крепостной своего воспитателя Никифора Вяземского.
Неизменный советчик царевича Александр Кикин советовал соглашаться на постриг: «Ведь клобук не прибит к голове гвоздем, можно его и снять». В итоге в очередном письме к отцу Алексей заявил, что готов стать монахом. Ситуация явно зашла в тупик, поскольку и Петр не мог не понимать, что даже в монастыре сын представляет собой потенциальную угрозу. Желая потянуть время, он предлагает ему подумать обо всем. Однако спустя полгода уже из заграничного похода царь вновь требует немедленного решения: либо в монастырь, либо — в знак доброй воли измениться — приехать к нему в армию. Бегство в Вену: несостоявшийся заговор К тому времени у Алексея под влиянием Кикина уже созрел замысел — бежать за границу. Письмо царя давало удобный повод выехать в Европу. Объявив, что принял решение отправиться к отцу, царевич 26 сентября 1716 года покинул Петербург. А поздно вечером 10 ноября он был уже в Вене, явился в дом австрийского вице-канцлера графа Шенборна и, бегая по комнате, озираясь и жестикулируя, заявил ошарашенному графу: «Я прихожу сюда просить цесаря, моего свояка, о протекции, чтоб он спас мне жизнь: меня хотят погубить; хотят у меня и у моих бедных детей отнять корону… а я ни в чем не виноват, ни в чем не прогневил отца, не делал ему зла; если я слабый человек, то Меншиков меня так воспитал, пьянством расстроили мое здоровье; теперь отец говорит, что я не гожусь ни к войне, ни к управлению, но у меня довольно ума для управления…» Чего хотел добиться царевич, явившись в Вену? Его действия явно были продиктованы отчаянием.
Алексей бежал не для реализации каких-то замыслов как когда-то Григорий Отрепьев — самозваный царевич Димитрий , а оттого, что его угнетало и страшило. Но попытка укрыться от реального мира, разумеется, была обречена на фиаско. Но, может быть, царевич стал игрушкой в руках враждебных отцу сил? Проведенное позже следствие, несмотря на жестокие пытки обвиняемых, не обнаружило никаких далеко идущих замыслов даже у самых близких к нему людей, непосредственно причастных к побегу: Кикина и Афанасьева. Правда, оказавшись за границей, царевич действительно с вниманием и надеждой следил за просачивавшимися из России слухами о растущем недовольстве царем и об ожидаемых в стране волнениях. Но этот факт лишь оттенял его собственную пассивность. Руины замка Эренберг, в котором Алексей прятался от царских агентов. Между тем австрийское правительство и император оказались в очень сложном положении. Петр достаточно быстро смог установить, где именно находится беглец, и направил в Вену эмиссаров — капитана А. Румянцева и многоопытного дипломата Петра Андреевича Толстого.
Карлу VI было сообщено, что сам факт нахождения Алексея на территории его государства воспринимается царем как крайне недружественный по отношению к России жест. Для Австрии, воевавшей тогда с Османской империей и готовившейся к войне с Испанией, угрозы Петра не были пустым звуком. Алексею опять не повезло: в иных обстоятельствах его родственник-император мог бы попытаться разыграть столь неожиданно пришедшую в руки карту. К тому же австрийцы быстро убедились, что полагаться на Алексея нельзя. В результате Вена предпочла проявить уступчивость. Толстой получил возможность встречаться с Алексеем к тому времени тот был переправлен в Неаполь и использовать все свои таланты для того, чтобы склонить царевича к возвращению. В ход пошли все средства. Роль пряника играли обещания царя простить сына, позволить ему жениться на Афросинье и отпустить на жительство в деревню. В качестве же кнута использовалась угроза разлучить его с любовницей, а также заявления одного из австрийцев подкупленного Толстым , что император предпочтет выдать беглеца, чем защищать его силой оружия. Характерно, что, пожалуй, больше всего на Алексея подействовала перспектива приезда в Неаполь отца и встречи с ним лицом к лицу.
Немалую роль, видимо, сыграла и позиция ожидавшей ребенка Афросиньи, которую Толстой сумел убедить или запугать. В итоге согласие на возвращение было вырвано неожиданно быстро. Петр Андреевич Толстой Удача пришла к Толстому вовремя, поскольку в какой-то момент Алексей, усомнившийся в готовности австрийцев защищать его, попытался вступить в контакт со шведами. Для главного врага Петра, короля Карла XII, находившегося в катастрофическом положении, это было настоящим подарком. Решено было обещать Алексею армию для вторжения в Россию, однако для начала переговоров шведам просто не хватило времени. Стоит, впрочем, заметить, что этот поступок царевича, действительно содержавший все признаки государственной измены, не всплыл на последующем следствии и остался неизвестен Петру. Из пыточных речей Алексея: 1718 июня в 19 день царевич Алексей с розыску сказал: на кого-де он в прежних своих повинных написал и пред сенаторами сказал, то все правда, и ни на кого не затеял и никого не утаил… Дано ему 25 ударов. На что он, царевич Алексей, выслушав того всего именно, сказал, что-то все он написал, и по расспросам сказал самую правду, и никого не поклепал и никого не утаил… Дано ему 15 ударов. Последняя встреча Встреча отца и сына произошла 3 февраля 1718 года в Кремлевском дворце в присутствии духовенства и светских вельмож. Алексей плакал и каялся, Петр же вновь обещал ему прощение при условии безоговорочного отказа от наследства, полного признания и выдачи сообщников.
Следствие началось фактически уже на следующий день после церемониального примирения царевича с отцом и торжественного отречения его от престола. Позже специально для расследования предполагаемого заговора была создана Тайная канцелярия, во главе которой оказался все тот же П.
Сохранившиеся письма и другие документы, написанные царевичем, мало могут в этом помочь: уж очень он был скрытен и не всегда правдив. Особенно плотным покровом тайны он окутывал свои связи с матерью и ее родственниками». По словам этого же историка, «переписываясь с духовником, царевич прибегал либо к шифру, либо к условному языку, понятному лишь его корреспонденту». И все-таки постараемся выяснить хотя бы некоторые детали жизни наследника престола, которые могли бы повлиять на столь драматическое решение династической проблемы Романовых. Первые сомнения в правомерности версии об Алексее как о «защитнике старины» возникают уже при ознакомлении с основами его обучения и воспитания.
По словам Н. Павленко, «первые годы жизни царевич проводил на половине матери, находясь под полным духовным влиянием этой ограниченной женщины и ее окружения, состоявшего из монахов, попов, карлиц и карликов, кликуш». Сам Алексей вспоминал: «Со младенчества моего несколько лет жил с мамою и с девками, где ничему иному не обучался, кроме избных забав». Поскольку «двор царицы жил иными интересами, в ином ритме, он довольствовался слухами, уязвлявшими самолюбие супруги», поступки Петра, «не укладывавшиеся в рамки традиционных представлений о царском поведении во дворце и за его пределами», там осуждали. Вполне естественно, что в такой враждебной по отношению к отцу атмосфере у мальчика сформировалась непреодолимая неприязнь к нему, с годами только усиливающаяся. Указывая на негативную роль, которую в этом сыграло окружение наследника, Н. С изъянами воспитания наследника все вроде бы понятно.
Но упоминаемые им «избные забавы» детства вряд ли можно отнести к той «старине», защитником которой 28-летний Алексей якобы являлся. А никакой другой «старины» в его взрослой жизни и не было, ибо после заточения Евдокии в монастырь воспитанием десятилетнего царевича стала руководить сестра Петра, Наталья Алексеевна, бывшая его горячей сторонницей во всех преобразованиях. С этого времени меняется и программа его образования: после начального обучения чтению и письму по часослову теперь его учат арифметике и иностранным языкам юноша свободно владел немецким и отчасти французским языками , а с 1709 года в течение трех лет обучают за границей геометрии, политическим делам основам дипломатии? Таким образом, можно заключить, что российский наследник получил европейское образование. И хотя, как он сам писал, обучение это было ему «зело противно и чинил то с великою леностию», преимущество в столь длительном пребывании вдали от России он, видимо, находил в европейском образе жизни и свободе от поручений отца. Никакой тоски по родным местам и своим близким царевич не испытывал. Единственным по-настоящему близким ему человеком был его старый духовник Яков Игнатьевич.
Подтверждением тому могут служить строки из его письма к нему, отправленного из Варшавы в 1711 году. В нем Алексей сообщал, что в случае, если духовник умрет, «то уж мне весьма в Российское государство не желательно возвращение». Весьма любопытный факт, ибо свидетельствует о том, что еще задолго до своего бегства в Европу царевич высказывал мысль о возможности своего невозвращения в Россию. Так откуда же взялся миф об Алексее — защитнике старины? В основе его лежит прежде всего всем известное тяготение царевича к монахам и кликушам, полное безразличие к тому, чем жила страна, и все та же ненависть к отцу и проводимым им реформам. Но это вовсе не означало, что, будучи весьма религиозным и ненавидя дела отца, он был намерен отстаивать старые порядки и обычаи, с которыми тот боролся. Ненависть и безразличие Алексея были продиктованы не столько его политическими убеждениями, сколько редкой леностью и слабоволием, в коих он и сам признавался: «Природным умом я не дурак, только труда никакого понести не могу».
Вся политическая программа наследника была выражена в одной фразе: «Я когда стану царем, то старых переведу, а наберу себе новых по своей воле». Из этого конечно же трудно сделать какие-то выводы относительно ориентиров возможного правления Алексея. Однако Ф. Интересно также участие матери царевича в этой интриге. Таким образом, ему удалось наконец-то достойно завершить усилия своих прадеда и деда и восстановить традицию династических браков. И хотя семейная жизнь царевича оказалась недолгой в 1715 году принцесса умерла и несчастливой, результатом ее стало рождение сына, Петра Алексеевича, которому было суждено стать императором Петром II. Алексей же, недовольный тем, что ему «жену… на шею чертовку навязали», еще до ее смерти обзавелся любовницей — Ефросиньей Федоровой, крепостной его учителя Никифора Вяземского.
Румянцеву, который описывает казнь царевича, совершенную по прямому приказу Петра в Трубецком бастионе. И хотя подлинность этого письма ставится под сомнение, оно содержит ряд весьма правдоподобных деталей: «Тогда мы, елико возможно, тихо перешли темные упокои и с таким же предостережением дверь опочивальни царевичевой отверзли, яко мало была освещена от лампады, пред образами горящей. Обаче иначе.
По суду знатнейших людей земли Русской, ты приговорен к смертной казни за многия измены государю, родителю твоему и отечеству. В руци твои предаю дух мой! Упокой душу раба твоего Алексея в селении праведных, презирая прегрешения его, яко человеколюбец!
А как то совершилося, мы паки уложили тело царевича, яко бы спящаго и, помолився Богу о душе, тихо вышли». Царевича, вернувшегося домой, ждало не прощение царя, а его гнев и опала. Алексея подвергли допросам, очным ставкам, пыткам, причем сам отец сидел за столом следователя в пыточной палате.
Он смотрел, как сына, родного ему человека, заплечные мастера подвешивают на дыбу, бьют кнутом и рвут у него ногти. Нет, Петр I не был садистом, но для него интересы государства, будущее России были превыше всего на свете; ради этого он принес в жертву своего сына. Летом 1718 года состоялся суд.
Он не был праведным, и все сподвижники Петра, составившие судилище, один за другим вынесли приговор: «Виновен, достоин смертной казни». А потом наступил момент, когда нужно было привести приговор в исполнение.
Меншикова Василий Королёк с уверенностью утверждал, что «государь царевича своими руками задавил кнутом до смерти…от того он, царевич, и умер…». Реакцию простого народа наглядно передает эпизод 1718-1719 гг. В июле 1718 г. Оставшись обедать в «Мартышке», он стал свидетелем одного примечательного разговора: владелец кабака Андрей Порошилов, бывший денщик графа Мусина-Пушкина, совместно с Ириной Ивановой, женой петербургского посадского человека, которая к тому же являлась товарищем Порошилова по откупу, и петербургским посадским человеком Егором Леонтьевым, братом Ивановой, обсуждали кончину «августейшего колодника». Каждый из собеседников по-своему осуждал поступок Петра по отношению к старшему сыну и проявлял сострадание к последнему. Так, владелец кабака утверждал: «…Ныне судьи неправедные, не право судят, а государь и сына своего не щадил. Какой он царь… сына своего, пытал из своих рук.
Сам видел». Ирина Иванова воскликнула: «Он Антихрист! Посадский человек Егор Леонтьев подверг осуждению самодержца более обстоятельно: «Променял он, государь, большаго сына своего на меньшаго, на шведский дух… Да ныне господа хотят ухлопать его за неправду, потому что многую неправду в корне показал, весь народ его бранит». Поскольку укрывательство оскорбления царского имени так называемое «слово и дело» каралось смертью наряду с самим осквернением чести самодержца, Солтанов, будучи крестьянином светлейшего князя Меншикова, в 1719 г. В результате «извета» донесения — прим. Главное обвинение, предъявляемое к подследственным, зафиксировано в материалах дела следующим образом: осуждение государя и осведомление о пытке Алексея, вызвавшей сострадание к нему. По словам, Ирины Ивановой, владелец «Мартышки» Порошилов до такой степени проявил сострадание к Алексею, что плакал, когда узнал об его очередной пытке. Более масштабную реакцию народных масс, толковавших о кончине Алексея Петровича в общественных местах, наглядно передает Егор Леонтьев: «… а слышал на обжорном рынке: стояли в куче…всякие люди и меж собой переговаривали про кончину царевича и в том разговоре его государя бранили… и весь народ его государя за царевича бранит…». В результате 16 сентября 1719 г.
В тот же день крестьянин Солтанов, выдавший осужденных, в качестве вознаграждения получил пятьдесят рублей из канцелярии. Отношение представителей церкви на смерть царевича Алексея зависело от того, какой статус в церковной иерархии занимал тот или иной представитель духовенства. Так, взгляды высшего духовенства, приближенного к государю, отличались противоречием. Подтверждением тому является «Рассуждение духовного чина о царевиче Алексее» от 18 июня 1718 г. Духовенство, исполняя просьбу монарха о вынесении объективного приговора его старшему сыну, с одной стороны, осуждало поступок Алексея, ссылаясь на пример сына Ноя. С другой стороны, представители церкви проводили параллель с блудным сыном, заслужившего прощание отца. Однако некоторые деятели церкви, занимавшие высокое положение в церковной иерархии, являлись сторонниками царевича, поскольку особые надежды он возлагал на духовенство, ущемленное царем изъятием из монастырских и епархиальных вотчин части доходов в пользу государства и возложением на монастыри обязанности содержать школы и инвалидов войны. Примечательно, что в окружение царевича Алексея входило весомое число представителей низшего духовенства. Смерть старшего сына государя вызвала у них резко негативное отношение к монарху: последнему приписывалось не только убийство сына, но и то, что сам царь не является настоящим государем.
Так, монах Хутынского монастыря Ефим, взятый для допроса в Тайную Канцелярию, утверждал, что Пётр «не прямой царь и царевича своими руками убил». Игумен Брянского монастыря Петра и Павла в ответ на обнародование манифеста о смерти Алексея выразил резкую критику по отношению к манифесту в присутствии монахов и мирян: «Писать могут что угодно, а я за царевичем вины не знаю». Таким образом, смерть царевича Алексея Петровича оказала сильное влияние на общественные настроения; сочувствующих монаршему сыну было достаточно много. Реакция государственной элиты, в первую очередь самого самодержца была неоднозначной. Как государь, Петр, не объявил траур по осужденному за измену сыну, как отец, искренне переживал утрату. Следует выделить несколько особенностей реакции простонародья: во-первых, по своему содержанию она в значительной степени выражала проявление сострадания и сочувствия к царевичу; во-вторых, реакция порой сопровождалась распространением слухов о кончине Алексея, носивших подчас абсурдный характер; в-третьих, сострадание скончавшемуся царевичу граничило с критикой Петра I, неприязненным отношением к его поступкам по отношению к старшему сыну. Государственный аппарат предпринимал различные репрессивные меры по отношению к тем, кто проявлял сочувствие к Алексею или распространял какие-либо слухи о причинах его смерти и причастности к этому самого монарха, попутно поощряя доносчиков. Заключение «Петербургский розыск», главным фигурантом которого был старший сын государя, являлся уникальным явлением. Судьбу представителя царской династии решал Верховный суд из представителей государственных деятелей, который вынес царевичу смертный приговор.
Розыск в Петербурге являлся не только предпосылкой династического кризиса и отражением семейного конфликта, но и выражением столкновения государственных интересов и оппозиционных сил. Петербургский этап следствия стал одним из значимых факторов становления российского абсолютизма, поскольку являлся примером превалирования интересов самодержавия над личными. На ход розыска в Петербурге, на трагический эпилог противостояния отца и сына колоссальное влияние оказала непосредственно сама Тайная Канцелярия, руководителем которой был Пётр Андреевич Толстой, сыграв одну из ключевых ролей в политическом процессе по делу Алексея Петровича и приняв деятельное участие в следствии и суде над ним. Несмотря на то, что розыскным делом в Петербурге фактически руководил граф П. Толстой, не следует умалять при этом роль в следственном процессе самого государя, поскольку формальным руководителем розыска был именно он. Огромная роль Петра в розыске проявилась в следующем: дело в том, что приговор Верховного суда из представителей светских и церковных деятелей может иметь легитимность и юридическую силу только с санкции самого самодержца. Смерть старшего сына государя случилась 26 июня 1718 г. По-видимому, её причинами послужили полное истощение его физических и моральных сил. В политическом аспекте смерть Алексея не разрешила столь волновавший вопрос о престолонаследии, напротив, усугубила и осложнила его: гибель Алексея Петровича, а также дальнейшая смерть провозглашенного наследника малолетнего Петра Петровича в 1719 г.
Указ о престолонаследии от 5 февраля 1722 г. Смерть старшего сына государя, которая буквально «расколола» общество, имело значимые последствия не только в политической сфере, но и в социальном аспекте. Скудость информации о причинах смерти царевича повлекла за собой неоднозначную общественную реакцию. В целом, гибель представителя царской династии вызывала исключающие друг друга оценки: одни осуждали поступок Петра по отношению к Алексею, другие его оправдывали. Дело царевича и его гибель — своеобразная точка бифуркации в истории России, до сих пор вызывающая многочисленные дискуссии исследователей и формирование новых подходов к рассмотрению этого неоднозначного события. Источники и литература 1. Анисимов Е. Русская пытка. СПб: Норинт, 2004.
Буганов В. Петр Великий и его время. Веретенников В. История Тайной канцелярии Петровского времени. Ефимов С. Политический процесс по делу царевича Алексея. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Кабачок Мартышка. Эпизод из 1718-1719 годов Г.
Козлов О. Костомаров Н. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Объявление розыскного дела и суда по указу его царскаго величества на царевича Алексея Петровича, в Санктпитербурхе отправленного, и по указу его величества в печать, для известия всенародного, сего июня в 25 день, 1718, выданное.
Петр I лишил своего сына Алексея прав наследника престола
Поэтому Петр его не особо любил. Алексей мечтал свергнуть отца,замысел открылся,бежал заграницу. Его от туда Меншиков привез,Петр лично допрашивал,состоялся суд но за 2 дня до казни, Алексей умер при невыясненных обстоятельствах Не тот ответ на вопрос, который вам нужен?
Борис Неронов. Степан Нелединский-Мелецкой. От флоту цоруч. Полк, и от лейб-гв. Александр Лукин. Стефан Сафонов. Адьютант Мих.
Иван Карпов. От инфант, подполк. Полк, и Санкт-Питербурхской каменд. Илья Лутковской. Полк, князь Мих. Артемий Загряжской. От гвар. От лейб-гв. Обор-комиссар А.
Поместного Приказу судья Кир. Наум Чоглоков. Майор Ник. Князь Федор Голицын. Яков Голицын. От бомбардир подпоручик Новокщенов.
Надеявшееся на свое возвышение после воцарения Алексея Петровича, его окружение старательно настраивало своего патрона против отца и его реформаторской деятельности. Свои надежды связывали с Алексеем и те деятели петровского времени, кто критически оценивал преобразования Петра по идейным соображениям. Сам же царевич, по-видимому, не имел ни определенной политической программы, ни твердых убеждений, но тяготился деспотичным и жестоким характером отца и его правлением. Отношениям Алексея с отцом катастрофически не хватало теплоты, зато в них было более чем достаточно обоюдных подозрений и недоверия. Петр внимательно следил за тем, чтобы Алексей не имел контактов с матерью. Царевич же постоянно опасался слежки и доносов. Этот неотступный страх стал почти маниакальным. Так, в 1708 году, во время шведского вторжения в Россию, Алексей, которому было поручено наблюдать за подготовкой Москвы к обороне, получил от отца письмо с упреками в бездействии. Реальной же причиной недовольства царя, скорее всего, был визит Алексея в монастырь к матери, о котором тут же донесли Петру. Царевич немедленно обращается за помощью к новой жене и к тетке царя. Подавленная воля Спустя два года царевич был отправлен в Германию — учиться и одновременно подбирать подходящую брачную «партию» среди иностранных принцесс. Из-за границы он обращается к своему духовнику Якову Игнатьеву с просьбой найти и прислать ему для исповеди православного священника. Чего боится Алексей? Дело в том, что Петр I поощряет доносительство и не склонен считаться даже с тайной исповеди, поскольку считает «интересы государства» выше любых священных таинств. В голове же у царевича много мыслей совсем не благообразно-сыновних. А тут еще необходимость жениться на иноверке! За всеми этими тяготами до серьезной ли учебы! Поэтому, когда спустя несколько лет, уже после возвращения царевича в Россию, отец по своему обыкновению попытался проверить его успехи в черчении, тот был настолько перепуган, что не нашел ничего лучшего, как выстрелить себе в правую руку. Проще всего вслед за знаменитым историком С. Соловьевым воскликнуть: «В этом поступке весь человек! Царь был очень мало похож на рассудительного и справедливого властителя. Вспыльчивый и резкий, он был страшен в гневе и очень часто наказывал в том числе унизительными побоями , даже не вникая в обстоятельства дела. Алексей вырос безвольным? Но Петр и не потерпел бы рядом с собой ничьей воли, не подчиненной полностью и безраздельно его собственной! Окружение великого преобразователя систематически приучалось не иметь «своего суждения»! По словам известного современного историка Е. Анисимова, «характерным для многих петровских сподвижников было ощущение беспомощности, отчаяния, когда они не имели точных распоряжений царя или, сгибаясь под страшным грузом ответственности, не получали его одобрений». Что говорить о сыне, по определению психологически зависимом от отца, когда такие сановники, как генерал-адмирал и президент Адмиралтейств-коллегии Ф. Апраксин, писали царю в его отсутствие: «…Истинно во всех делах как слепые бродим и не знаем, что делать, стала везде великая расстройка, а где прибегнуть и что впредь делать, не знаем, денег ниоткуда не везут, все дела становятся». В 1709-1712 годах Алексей Петрович путешествовал по Европе, учился в Дрездене, а в 1711 году по настоянию царя женился на принцессе Софье-Шарлотте Брауншвейг-Вольфенбюттельской -в православном крещении Евдокия брак был продиктован чисто политическими соображениями. Отношения с женой у него не сложились, его образ жизни не изменился. В 1715 году Евдокия умерла. Между тем уже спустя несколько дней первый сын родился и у жены царя Екатерины он умер в четырехлетнем возрасте. Младенца также назвали Петром. В результате единственный до того наследник — Алексей — перестал быть таковым. Надо сказать, что царевич, вернувшись незадолго до того в очередной раз из-за границы он лечился на водах в Карлсбаде , пребывал тогда в довольно странном положении. Он явно не вписывался в петербургскую жизнь, судя по всему, неизменно вызывал раздражение отца, от этого еще больше замыкался в себе и делал все невпопад. Немногочисленные поручения Петра старался выполнять буквально, но не проявлял при этом никакого воодушевления. В итоге царь, казалось, махнул на него рукой. Будущее рисовалось царевичу в мрачном свете. Он тяготился сложившимся положением и, как любой не очень сильный характером человек, уносился мыслями в другую реальность, где Петра не существовало. Ждать смерти отца, даже желать ее — страшный грех! Но когда глубоко верующий Алексей признался в нем на исповеди, он вдруг услышал от духовника Якова Игнатьева: «Бог тебя простит, и мы все желаем ему смерти». Оказалось, что его личная проблема имела и иное измерение: грозный и нелюбимый отец был еще и непопулярным государем. Сам же Алексей автоматически превращался в объект надежд и упований недовольных. Казавшаяся никчемной жизнь вдруг обрела какой-то смысл! После смерти супруги утешительницей и любовницей царевича стала Ефросинья Федорова, крепостная учителя Алексея Н. Вяземского, а фаворитом, советчиком и злым гением — Александр Кикин, когда-то близкий Петру человек. Кикин был руководителем интендантской конторы в Адмиралтействе, но проворовался, был сослан, потом помилован и возвращен в столицу.
Семейная жизнь у Алексея не складывалась, хотя в 1714 году у его супруги родилась дочь, которую нарекли в честь прабабушки Натальей, а в следующем году — сын, названный в честь деда Петром. Вскоре после рождения сына Шарлотта скончалась. После рождения сына и смерти жены отношения у Алексея с отцом окончательно обострились. Во многом это связано с тем, что царица Екатерина , ставшая к этому времени законной супругой Петра I, родила сына, которому царь склонялся передать престол в обход старшего сына. Не в последнюю очередь это связано с тем, что Петр не видел в старшем сыне человека, способного продолжить его дело. Естественно, что определенную роль сыграла и Екатерина, которой хотелось видеть на престоле своего сына. Фото: Depositphotos Алексей не решился противостоять отцу в России и под воздействием окружения, склонявшего его к решительным действиям, бежал в 1717 году в Вену, откуда был переправлен австрийцами в Неаполь. Возможно, Петр простил бы сыну самовольный отъезд за границу и даже возможные переговоры о помощи для захвата власти в России после смерти царя. Похоже, что насильственно свергать отца Алексей не собирался, но его надежды не были лишены почвы. Петр в это время серьезно болел, а на военную помощь от европейских монархов вполне можно было рассчитывать. Русская разведка и в те времена работала неплохо, вскоре место пребывания сына стало известно Петру. К Алексею был отправлен посланник царя, передавший ему письмо от Петра, в котором мятежному царевичу обещалось прощение вины в случае возвращения в Россию: Буде же побоишься меня, то я тебя обнадеживаю и обещаюсь Богом и судом его, что никакого наказания тебе не будет, но лучшую любовь покажу тебе, ежели воли моей послушаешь и возвратишься. Буде же сего не учинишь, то, … яко государь твой, за изменника объявляю и не оставлю всех способов тебе, яко изменнику и ругателю отцову, учинить. Алексей вернуться отказался, тогда Петр продемонстрировал, что слов на ветер не бросает, а обещание не оставлять «всех способов» — не пустой звук. Путем подкупа и сложных политических интриг Алексея заставили вернуться в Россию. Петр лишил сына права на престолонаследие, но пообещал прощение в случае признания вины и выдачи всех участников заговора: Понеже вчерась прощение получил на том, дабы все обстоятельства донести своего побегу и прочего тому подобного; а ежели что утаено будет, то лишён будешь живота. Трудно сказать, как бы поступил Петр в случае подробного раскрытия сыном всех обстоятельств побега. Велика вероятность, что Алексея в этом случае отправили бы в монастырь.
Дело царевича Алексея: суть и последствия
Вполне естественно, что в такой враждебной по отношению к отцу атмосфере у мальчика сформировалась непреодолимая неприязнь к нему, с годами только усиливающаяся. Указывая на негативную роль, которую в этом сыграло окружение наследника, Н. С изъянами воспитания наследника все вроде бы понятно. Но упоминаемые им «избные забавы» детства вряд ли можно отнести к той «старине», защитником которой 28-летний Алексей якобы являлся. А никакой другой «старины» в его взрослой жизни и не было, ибо после заточения Евдокии в монастырь воспитанием десятилетнего царевича стала руководить сестра Петра, Наталья Алексеевна, бывшая его горячей сторонницей во всех преобразованиях. С этого времени меняется и программа его образования: после начального обучения чтению и письму по часослову теперь его учат арифметике и иностранным языкам юноша свободно владел немецким и отчасти французским языками , а с 1709 года в течение трех лет обучают за границей геометрии, политическим делам основам дипломатии?
Таким образом, можно заключить, что российский наследник получил европейское образование. И хотя, как он сам писал, обучение это было ему «зело противно и чинил то с великою леностию», преимущество в столь длительном пребывании вдали от России он, видимо, находил в европейском образе жизни и свободе от поручений отца. Никакой тоски по родным местам и своим близким царевич не испытывал. Единственным по-настоящему близким ему человеком был его старый духовник Яков Игнатьевич. Подтверждением тому могут служить строки из его письма к нему, отправленного из Варшавы в 1711 году.
В нем Алексей сообщал, что в случае, если духовник умрет, «то уж мне весьма в Российское государство не желательно возвращение». Весьма любопытный факт, ибо свидетельствует о том, что еще задолго до своего бегства в Европу царевич высказывал мысль о возможности своего невозвращения в Россию. Так откуда же взялся миф об Алексее — защитнике старины? В основе его лежит прежде всего всем известное тяготение царевича к монахам и кликушам, полное безразличие к тому, чем жила страна, и все та же ненависть к отцу и проводимым им реформам. Но это вовсе не означало, что, будучи весьма религиозным и ненавидя дела отца, он был намерен отстаивать старые порядки и обычаи, с которыми тот боролся.
Ненависть и безразличие Алексея были продиктованы не столько его политическими убеждениями, сколько редкой леностью и слабоволием, в коих он и сам признавался: «Природным умом я не дурак, только труда никакого понести не могу». Вся политическая программа наследника была выражена в одной фразе: «Я когда стану царем, то старых переведу, а наберу себе новых по своей воле». Из этого конечно же трудно сделать какие-то выводы относительно ориентиров возможного правления Алексея. Однако Ф. Интересно также участие матери царевича в этой интриге.
Таким образом, ему удалось наконец-то достойно завершить усилия своих прадеда и деда и восстановить традицию династических браков. И хотя семейная жизнь царевича оказалась недолгой в 1715 году принцесса умерла и несчастливой, результатом ее стало рождение сына, Петра Алексеевича, которому было суждено стать императором Петром II. Алексей же, недовольный тем, что ему «жену… на шею чертовку навязали», еще до ее смерти обзавелся любовницей — Ефросиньей Федоровой, крепостной его учителя Никифора Вяземского. По иронии судьбы именно эта женщина, ставшая для царевича самым дорогим человеком, вскоре сыграет в его жизни роковую роль. Однако ни годы, ни заграничное образование, ни семейная жизнь не изменили образ жизни царевича.
Он и в 25 лет делу предпочитал развлечения, всячески уклонялся от поручений отца или выполнял их без интереса, из рук вон плохо. Потеряв терпение, Петр решил серьезно поговорить с нерадивым сыном. Тем более что в 1715 году у него появился еще один наследник — сын Петр от Екатерины. Его рождение стало крайне неприятным событием для царевича Алексея, которому теперь приходилось опасаться того, что ни он сам, ни его дети могут не унаследовать престол. Именно такая угроза прозвучала в адресованном ему отцом послании от 11 октября 1715 года.
В нем царь писал, что если царевич не одумается и не изменит поведения, то будет лишен престола, «…ибо за мое отечество и люди живота своего не жалел и не жалею, то како могу тебя непотребного пожалеть. Лучше будь чужой добрый, неже своей непотребный».
Царевич был неглупым юношей, однако не имел задатков полководца и правителя. И самое главное — он не смог бы продолжить преобразования отца, которым он посвятил почти всю свою жизнь.
Более того, вокруг царевича начали группироваться те придворные, которым не нравились происходящие реформы.
Стольник, князь Семен Сонцев-Засекин. Стольник, князь Алексей Черкасский. Матвей Головин. Леонтий Мих. Полк, князь Ив. Борис Неронов. Степан Нелединский-Мелецкой.
От флоту цоруч. Полк, и от лейб-гв. Александр Лукин. Стефан Сафонов. Адьютант Мих. Иван Карпов. От инфант, подполк. Полк, и Санкт-Питербурхской каменд.
Илья Лутковской. Полк, князь Мих. Артемий Загряжской. От гвар. От лейб-гв. Обор-комиссар А. Поместного Приказу судья Кир.
На родине его бы наверняка убили.
Его существование представляло опасность для новорожденного Петра Петровича и внутреннего спокойствия страны. Не имея другого выхода, Алексей попытался заключить с Карлом VI договор: воспользоваться его армией и сесть на русский трон, а взамен поделиться с австрийцами приграничными землями. Позже такое же предложение было отправлено шведам. Возвращение блудного сына Затея Алексея Петровича провалилась. Австрийцы армии не дали, к тому же он получил ложную информацию о возможном предательстве со стороны Карла VI. В свою очередь, Петр I в своём письме обещал простить все прегрешения и просил лишь вернуться домой. Царевич Алексей в юности Царевич Алексей в юности Беглый наследник принял условия и отправился в Петербург. Однако по возвращению его сразу лишили права престолонаследия и заставили дать клятву об отказе от трона.
Одновременно Алексея судили за его намерения свергнуть отца и казнили всех его сторонников. Почему Петр I не выполнил обещания и осудил сына на смерть? Царевича Алексея действительно простили за все признанные им проступки. К несчастью, бывший наследник признался не во всём. В частности, о своём письме к шведам он умолчал. Но его любовница крестьянка Ефросинья молчать не стала и сдала «со всеми потрохами».
Тайны и загадки дела царевича Алексея: история, факты и гипотезы
| Тайны и загадки дела царевича Алексея: история, факты и гипотезы | А царевич Алексей никакой доблести не проявлял, был вовсе недостойным звания мужчины», — отметил в беседе с RT доктор исторических наук, специалист по истории России периода правления Петра Великого Павел Кротов. |
| Жертва царской опалы: почему Петр I не пощадил царевича Алексея | Дело царевича Алексея Противники петровских реформ были и среди представителей русской аристократии. |
| Жертва царской опалы: почему Петр I не пощадил царевича Алексея | После таких показаний, подтвержденных и Алексеем Петровичем, царевич был взят под стражу и подвергнут пытке. |
| Розыскное дело цесаревича Алексея | Царевич Алексей был обвинен в государственной измене, заключен в тюрьму и умер при невыясненных обстоятельствах. |
| ПЕРВАЯ ТРАГЕДИЯ В «ДОМЕ РОМАНОВЫХ»: ДЕЛО ЦАРЕВИЧА АЛЕКСЕЯ ПЕТРОВИЧА. 1718 г. | Дело царевича Алексея долгое время рассматривалось в одной плоскости — в качестве аргумента спора между сторонниками западноевропейского и самобытного путей развития России, продолжающегося уже около двух столетий. |
Царевич Алексей: кто на самом деле виновен в смерти сына Петра I
| Жертва царской опалы: почему Петр I не пощадил царевича Алексея | году царевич был осуждён на казнь, но через два дня после вынесения приговора скончался при невыясненных обстоятельствах. |
| ГДЗ по истории России 8 класс Захаров | Страница 55 | Как бы то ни было, «Дело о царевиче Алексее», несмотря на использование его материалов историками, продолжает вызывать у историков вопросы. |