В январе 1873 года вышло из печати первое и единственное при жизни вского отдельное издание романа «Бесы». И вышли жители смотреть случившееся и, пришедши к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисусовых, одетого и в здравом уме, и ужаснулись. В январе 1873 года вышло из печати первое и единственное при жизни вского отдельное издание романа «Бесы».
В воскресенье из телевизора полезут «Бесы»
Наверное, почти ни у кого не возникает сомнений по поводу того, что господин Чубайс – из разряда тех «бесов», о которых писал Достоевский. Полупомешанный энтузиаст и главный революционный бес Петруша Верховенский — в центре внимания. “В моем романе “Бесы“ я попытался изобразить те многоразличные и разнообразные мотивы, по которым даже чистейшие сердцем и простодушнейшие люди могут быть привлечены к совершению такого же чудовищного злодейства.
Театр «Мастерская» переосмыслил «Бесов» Достоевского
Многие читатели усматривают провидческий дар в том, как написал Достоевский «Бесы». «Бесы» Достоевского давно стали «инструментом сведения счетов» с революцией. Актер Антон Шагин рассказал, о чем предостерегает читателей Федор Достоевский в романе «Бесы» и каких истинных бесов описывал писатель на самом деле. История написания романа «Бесы» вмещает в себя интересные факты об авторе и его замысле. Роман Ф.М. Достоевского "Бесы". Читать онлайн, скачать в форматах pdf, epub, mobi, fb2. По каким причинам роман «Бесы» не издавался в советское время?
Содержание
- Ф.М. Достоевский. Бесы
- "Бесы" Ф.М. Достоевский - Listen online. Music
- В воскресенье из телевизора полезут «Бесы»
- О произведении
- Поделитесь статьей с друзьями
"Бесы" и буржуазная революция
«Бесы» — шестой роман Фёдора Михайловича Достоевского, изданный в 1871—1872 годах[1]. Это роман о стране, оставленной Богом, где торжествуют бесы. одно из наиболее трагических, загадочных и притягательных произведений Ф.М. Достоевского. Идейно-философская канва романа, написанного в 1872 году, оказалась пророческой: события ХХ века во многом подтвердили гениальность писательского предвидения. «Бесы» входит в ряд русских антинигилистических романов, в книге критически разбираются идеи левого толка, в том числе и атеистические, занимавшие умы молодежи того времени. Булгаков предлагает нам задуматься, а мог ли Ставрогин (или Петруша, или другие «бесы» этого романа) написать о самом себе так, как написал о нем Достоевский? А М.Н. Каткову, редактору журнала «Русский вестник», в котором печатались «Бесы», написал ещё более откровенно: «Одним из числа крупнейших происшествий моего рассказа будет известное в Москве убийство Нечаевым Иванова.
Виртуальная выставка одной книги "Ф. М. Достоевский «Бесы»"
Достоевский буквально предсказал то, что произошло с Россией в первой трети XX века. Автор достаточно точно описал характер и черты революционера-радикала, который в итоге окажется у власти в новом, советском государстве. Теме пророчества романа посвящено не так много научных работ, а во многих исследованиях она упоминается лишь вскользь. Возможно, в определенной мере пророческий потенциал романа недооценен, и мы считаем, что данной проблеме должно быть уделено особое внимание. Роман уникален по многим причинам: это и мастерское соединение, казалось бы, неважных, поверхностных деталей и глубокого смысла, который скрывается за ними; это и переплетение религиозных, философских и политических идей, и полное погружение в современные реалии. Но помимо всего этого произведение имеет пророческий потенциал.
Писатель предвидел общественную катастрофу и появление личностей подобных Нечаеву. Создавая «Бесов», Достоевский опирался на материалы дела Нечаева. Нечаевым и четырьмя его сообщниками — П. Успенским, А. Кузнецовым, И.
Прыжовым и Н. Николаевым — был убит студент И. Иванов член этой же организации , в связи с тем, что тот высказывался против лидера общества — Сергея Нечаева. Данный роман — первое и последнее политическое произведение Достоевского. Свершились катастрофические пророчества писателя: Россия попала в пучину социальной революции, в «царство бесов», которое было предсказано Достоевским.
Главная трагедия заключается не столько в ложности политических устремлений, сколько в открытом предпочтении зла добру и в утрате православной веры. Писатель показал зарождение в обществе разрушительных идей, становление под их влиянием различных типов экстремистских личностей, влияние их на обывателей и, вследствие этого, разрушение устоев, культурных и моральных ценностей.
Но ведь с людьми науки у нас на Руси это сплошь да рядом случается. Он воротился из-за границы и блеснул в виде лектора на кафедре университета уже в самом конце сороковых годов. Успел же прочесть всего только несколько лекций, и, кажется, об аравитянах; успел тоже защитить блестящую диссертацию о возникавшем было гражданском и ганзеатическом значении немецкого городка Ганау, в эпоху между 1413 и 1428 годами, а вместе с тем и о тех особенных и неясных причинах, почему значение это вовсе не состоялось. Диссертация эта ловко и больно уколола тогдашних славянофилов и разом доставила ему между ними многочисленных и разъяренных врагов. Потом — впрочем, уже после потери кафедры — он успел напечатать так сказать, в виде отместки и чтоб указать, кого они потеряли в ежемесячном и прогрессивном журнале, переводившем из Диккенса и проповедовавшем Жорж Занда, начало одного глубочайшего исследования — кажется, о причинах необычайного нравственного благородства каких-то рыцарей в какую-то эпоху или что-то в этом роде.
По крайней мере проводилась какая-то высшая и необыкновенно благородная мысль. Говорили потом, что продолжение исследования было поспешно запрещено и что даже прогрессивный журнал пострадал за напечатанную первую половину. Очень могло это быть, потому что чего тогда не было? Но в данном случае вероятнее, что ничего не было и что автор сам поленился докончить исследование. Прекратил же он свои лекции об аравитянах потому, что перехвачено было как-то и кем-то очевидно, из ретроградных врагов его письмо к кому-то с изложением каких-то «обстоятельств», вследствие чего кто-то потребовал от него каких-то объяснений. Не знаю, верно ли, но утверждали еще, что в Петербурге было отыскано в то же самое время какое-то громадное, противоестественное и противогосударственное общество, человек в тринадцать, и чуть не потрясшее здание. Говорили, что будто бы они собирались переводить самого Фурье.
Как нарочно, в то же самое время в Москве схвачена была и поэма Степана Трофимовича, написанная им еще лет шесть до сего, в Берлине, в самой первой его молодости, и ходившая по рукам, в списках, между двумя любителями и у одного студента. Эта поэма лежит теперь и у меня в столе; я получил ее, не далее как прошлого года, в собственноручном, весьма недавнем списке, от самого Степана Трофимовича, с его надписью и в великолепном красном сафьянном переплете. Впрочем, она не без поэзии и даже не без некоторого таланта; странная, но тогда то есть, вернее, в тридцатых годах в этом роде часто пописывали.
И о других сторонах романа, про которые говорят мало и редко. Адреса магазинов: г. Москва ул. Воздвиженка, 1 г.
Краевского, 1870 Ф. Роман в трёх частях. Часть вторая.
Сцена из спектакля «Бесы». Театр им. Вахтангова Портрет Т. Третьяковская галерея, Москва Портрет Н.
«Бесы» — роман-предупреждение Фёдора Достоевского
Разработал философскую концепцию, согласно которой человек, отрицающий существование Бога, сам становится Богом, а значит волен в любых своих поступках. В доказательство этого Кириллов решил заявить «высший пункт» своеволия — совершить самоубийство. Был связан с революционерами, которым предложил использовать своё будущее самоубийство в нужных для них целях. Покончил с собой после убийства Шатова, по требованию Верховенского взяв вину на себя.
Одним из прототипов Кириллова считается петрашевец К. Тимковский [9]. Пользовался в городе скверной репутацией, был замешан во многих скандалах, охотно распространял сплетни и был за это не раз наказан.
Лицемерен, завистлив и подл, при этом человек неглупый и искренне верящий в грядущее социальное переустройство общества. Участвовал в убийстве Шатова, ведя себя достаточно хладнокровно. После убийства уехал в Петербург, но не найдя там Верховенского и Ставрогина, не стал бежать за границу, пустился в загул и был арестован.
Фамилия персонажа напоминает фамилию нечаевцев братьев Лихутиных, однако в большей степени в нём отражены черты непосредственного участника убийства студента Иванова П. Успенского и знакомого писателя, литератора А. Милюкова [10].
Виргинский — тихий и серьёзный молодой человек тридцати лет, по словам хроникёра, «редкой чистоты сердца». Участвовал в убийстве Шатова, но пытался отговорить от него остальных членов «пятёрки». Частичными прототипами Виргинского считаются «нечаевцы» П.
Успенский и А. Лямшин — почтовый чиновник, хорошо играл на фортепьяно и имел актёрский талант, в результате чего фактически играл в высшем обществе города роль шута, при этом наряду с Липутиным имел отношение к различным хулиганским выходкам, имевшим большой резонанс. Участвовал в убийстве Шатова, после чего находился в маловменяемом состоянии и, наконец, признался в преступлении, предав остальных членов кружка.
Толкаченко «знаток народа» — эпизодический персонаж, один из участников «пятёрки», ему Верховенским была отведена вербовка «революционеров» среди проституток и преступников. Участвовал в убийстве Шатова, после сбежал в уезд. Прототипом послужил фольклорист Иван Гаврилович Прыжов [11].
Разработал собственную систему переустройства общества, заслужившую высокую оценку П. Верховенского, однако в убийстве Шатова участвовать отказался, заявив, что оно противоречит его идеям. Эркель — очень молодой человек, прапорщик-артиллерист, попавший под влияние Петра Верховенского и фанатично преданный ему.
Членом «пятёрки» не был, однако участвовал в убийстве Шатова и вёл себя во время и после него наиболее хладнокровно. Прототипом его был нечаевец Н. Семён Яковлевич — юродивый.
Прототипом его послужил известный московский юродивый Иван Яковлевич Корейша. Ироничный образ юродивого в романе написан под впечатлением книги И. Прыжова «Житие Ивана Яковлевича, известного пророка в Москве» [12].
Семён Егорович Кармазинов — знаменитый писатель. Пожилой человек, лет 55, имеет не слишком приятную внешность и манеры например, говорит он «медовым, хотя несколько крикливым голоском» с «дворянским присюсюкиванием» , самолюбив, напыщен, завистлив и лицемерен. Кармазинов является писателем-западником, однако в современных политических и общественных событиях он ничего не понимает и боится их, отчего заискивает одновременно и перед властью, и перед нигилистами.
Является карикатурным изображением Ивана Тургенева хотя при этом внешне является полной противоположностью последнего , многие факты биографии Кармазинова повторяют биографию Тургенева. Кроме того, фамилия «Кармазинов» напоминает фамилию другого русского писателя — Н. Карамзина , что, по мнению П.
Бицилли, указывает на то, что Кармазинов является воплощением «упадочной формы русского европеизма» с которым традиционно ассоциируется Карамзин [13].
Герой этого процесса — политический заговорщик С. Нечаев, человек сильной воли, склонный к различным авантюрам и неразборчивый в выборе средств, эмигрировал в 1869 г. На время ему удалось добиться поддержки двух обманутых им ветеранов революционного движения — анархиста М. Бакунина и друга Герцена, поэта Н. Огарева, впоследствии от него отшатнувшихся.
Пробравшись затем нелегально снова в Россию, Нечаев здесь, наоборот, выдавал себя за агента русской политической эмиграции и лондонского Международного товарищества рабочих, наделенного особыми полномочиями. Окружая себя таинственностью и требуя от обманутой им молодежи строжайшего, беспрекословного повиновения, Нечаев создал в Москве, главным образом среди студентов сельскохозяйственной академии, несколько политических кружков «пятерок» заговорщицкого типа, где он претендовал на роль диктатора. В написанном и пропагандировавшемся им «Катехизисе революционера», при составлении которого он воспользовался рядом положений из устава ордена иезуитов, Нечаев утверждал, что революционер не должен чувствовать себя связанным никакими обязательствами и не может пренебрегать никакими средствами. Провозглашая в качестве цели созданной им организации «всеобщее и повсеместное разрушение», Нечаев призывал своих последователей объединиться с разбойниками и деклассированными, преступными элементами, которые рисовались ему в ложном ореоле бунтарей и мстителей за общественную несправедливость. После того как программа Нечаева и его способ действий встретили отпор со стороны привлеченного им в организацию студента Иванова, Нечаев ложно обвинил Иванова в предательстве. Заставив членов «пятерки» убить Иванова, Нечаев снова эмигрировал за границу, так что процесс над арестованными нечаевцами слушался в его отсутствие.
Рассказать же сюжет затрудняюсь, ибо, по правде, ничего в нем не понимаю. Это какая-то аллегория, в лирико-драматической форме и напоминающая вторую часть «Фауста». Сцена открывается хором женщин, потом хором мужчин, потом каких-то сил, и в конце всего хором душ, еще не живших, но которым очень бы хотелось пожить. Все эти хоры поют о чем-то очень неопределенном, большею частию о чьем-то проклятии, но с оттенком высшего юмора. Но сцена вдруг переменяется, и наступает какой-то «Праздник жизни», на котором поют даже насекомые, является черепаха с какими-то латинскими сакраментальными словами, и даже, если припомню, пропел о чем-то один минерал, то есть предмет уже вовсе неодушевленный.
Вообще же все поют беспрерывно, а если разговаривают, то как-то неопределенно бранятся, но опять-таки с оттенком высшего значения. Наконец, сцена опять переменяется, и является дикое место, а между утесами бродит один цивилизованный молодой человек, который срывает и сосет какие-то травы, и на вопрос феи: зачем он сосет эти травы? Затем вдруг въезжает неописанной красоты юноша на черном коне, и за ним следует ужасное множество всех народов. Юноша изображает собою смерть, а все народы ее жаждут. И, наконец, уже в самой последней сцене вдруг появляется Вавилонская башня, и какие-то атлеты ее наконец достраивают с песней новой надежды, и когда уже достраивают до самого верху, то обладатель, положим хоть Олимпа, убегает в комическом виде, и догадавшееся человечество, завладев его местом, тотчас же начинает новую жизнь с новым проникновением вещей.
Ну, вот эту-то поэму и нашли тогда опасною. Я в прошлом году предлагал Степану Трофимовичу ее напечатать, за совершенною ее, в наше время, невинностью, но он отклонил предложение с видимым неудовольствием. Мнение о совершенной невинности ему не понравилось, и я даже приписываю тому некоторую холодность его со мной, продолжавшуюся целых два месяца. Вдруг, и почти тогда же, как я предлагал напечатать здесь, — печатают нашу поэму там, то есть за границей, в одном из революционных сборников, и совершенно без ведома Степана Трофимовича. Он был сначала испуган, бросился к губернатору и написал благороднейшее оправдательное письмо в Петербург, читал мне его два раза, но не отправил, не зная, кому адресовать.
Позже выяснилось, что ее владелец — рижанин, и продал он ее по одной причине: ему крайне нужны были деньги. Сегодня я даже испытываю неловкое чувство перед ним: книга теперь стоит миллионы рублей. Но, с другой стороны, здесь нет абсолютного: в свое время мой отец ради спасения семьи продал коллекцию, а несколько лет назад «Бесы» выручили другого человека — это нормально. Это, даже я бы сказал, правильно. И я так поступил бы. Кстати, а вы знаете, как вообще роман, вернее, его первый том, был напечатан? Его издание — победа Максима Горького над косностью.
Правда, лишь тактическая. Дело в том, что в 1935 году в «Правде» появилось «письмо читателя» — некоего Д. Заславского, который выразил протест против издания «Бесов», коими Достоевский назвал революционеров. И Горький ему ответил: «Громко выраженный испуг Заславского кажется мне неуместным: советская власть ничего не боится, и всего менее может испугать ее издание старинного романа. Но, не устрашив советскую власть и общественность, т. Заславский доставил своей статейкой истинное удовольствие врагам и особенно — белой эмиграции. Впрочем, как жизнь показала, все же кое-что кто-то спас.
Говорят, у наркома Ягоды была редкая подборка Academia из так называемых подносных книг. Но вообще, должен заметить, «Бесы» не единственная редкая книга Academia. Думаю, мало кто видел, например, книгу «Основания новой науки» Джамбаттисты Вико. Никакого отношения к России она не имела, но была запрещена из-за несовпадения взглядов на развитие общества Маркса и Вико. Таких в мире не больше десятка. Однако данный экземпляр наиболее ценен, поскольку он из личной библиотеки известного советского ученого А. Губера, который в те годы и перевел Вико на русский язык и написал комментарий.
Вот его роспись и его рукой написан «учет» ссылок на него в данной книге.
ПУСТЬ НЕ ГОВОРЯТ, ПУСТЬ ЧИТАЮТ Подкаст.Лаб
Многие читатели усматривают провидческий дар в том, как написал Достоевский «Бесы». Сначала роман пишется вяло, как злободневная «вещица», «шамфлет», потом «посещает вдохновение»: «Житие» откладывается, «Бесы» вырастают в большой роман; первая переделка; летом выступает но вый герой и происходит вторая переделка. Спектакль Московского драматического театра им. А. С. Пушкина «Бесы» поставлен по пьесе «Одержимые», написанной А. Камю по знаменитому роману Ф. М. Достоевского. Многие читатели усматривают провидческий дар в том, как написал Достоевский «Бесы».