Фёдор Достоевский занимался его созданием и публикацией в 1867–1869 годах. 155 лет назад прозаик, критик, публицист Фёдор Михайлович Достоевский написал роман «Идиот» (1868). Роман Федора Михайловича Достоевского "Идиот". Читать онлайн, скачать в форматах pdf, epub, mobi, fb2. Сценарий экранизации знаменитого романа Фёдора Достоевского «Идиот» лежал на «Мосфильме» около десяти лет.
Федор Достоевский «Идиот»
Она фамильярно обращается к Радомскому, сообщая тому о самоубийстве его дядюшки, растратившего крупную казённую сумму. Все возмущены провокацией. Офицер, приятель Радомского, в негодовании замечает, что «тут просто хлыст надо, иначе ничем не возьмёшь с этой тварью! Офицер собирается ударить Настасью Филипповну, но князь Мышкин удерживает его. На праздновании дня рождения князя Ипполит Терентьев читает написанное им «Моё необходимое объяснение» — потрясающую по глубине исповедь почти не жившего, но много передумавшего молодого человека, обречённого болезнью на преждевременную смерть. После чтения он совершает попытку самоубийства, но в пистолете не оказывается капсюля. Князь защищает Ипполита, мучительно боящегося показаться смешным, от нападок и насмешек.
Реклама Утром на свидании в парке Аглая предлагает князю стать её другом. Князь чувствует, что по-настоящему любит её. Чуть позже в том же парке происходит встреча князя и Настасьи Филипповны, которая встаёт перед ним на колени и спрашивает его, счастлив ли он с Аглаей, а затем исчезает с Рогожиным. Известно, что она пишет письма Аглае, где уговаривает её выйти за князя замуж. Через неделю князь формально объявлен женихом Аглаи. К Епанчиным приглашены высокопоставленные гости на своего рода «смотрины» князя.
Хотя Аглая считает, что князь несравненно выше всех них, герой именно из-за её пристрастности и нетерпимости боится сделать неверный жест, молчит, но потом болезненно воодушевляется, много говорит о католицизме как антихристианстве, объясняется всем в любви, разбивает драгоценную китайскую вазу и падает в очередном припадке, произведя на присутствующих болезненное и неловкое впечатление. Аглая назначает встречу Настасье Филипповне в Павловске, на которую приходит вместе с князем. Кроме них присутствует только Рогожин. Оскорблённая тоном и отношением соперницы, Настасья Филипповна в порыве мщения призывает князя остаться с ней и гонит Рогожина. Князь разрывается между двумя женщинами. Он любит Аглаю, но он любит и Настасью Филипповну — любовью-жалостью.
Он называет её помешанной, но не в силах бросить её. Состояние князя все хуже, все больше и больше погружается он в душевную смуту. Намечается свадьба князя и Настасьи Филипповны. Событие это обрастает разного рода слухами, но Настасья Филипповна как будто радостно готовится к нему, выписывая наряды и пребывая то в воодушевлении, то в беспричинной грусти. В день свадьбы, по пути к церкви, она внезапно бросается к стоящему в толпе Рогожину, который подхватывает её на руки, садится в экипаж и увозит её. Реклама На следующее утро после её побега князь приезжает в Петербург и сразу отправляется к Рогожину.
Того нет дома, однако князю чудится, что вроде бы Рогожин смотрит на него из-за шторы. Князь ходит по знакомым Настасьи Филипповны, пытаясь что-нибудь разузнать про неё, несколько раз возвращается к дому Рогожина, но безрезультатно: того нет, никто ничего не знает.
С одной стороны, к объекту жалости стремится сущее Рогожин. С другой — общество, дающее моральную оценку, следовательно, оценивающее вообще, к нему не стремится, то есть не оценивает его адекватным образом. Дело здесь предстоит следующим образом: если сущее к чему-то стремится, то это что-то должно быть чем-то противоположным ему. Что же противоположно сущему?
Сущему противоположно его бытие, бытие сущего. Тогда Н. Говоря проще, именно жаление как процесс или акт является тем, через что объект жалости способен восприниматься адекватно, то есть через что способно познаваться бытие. И вот общество, то есть та субъектность, которая дает оценку, не готова оценить, фактически — познать бытие; субъект отказывается познавать. Это логическое противоречие ведь субъект — тот, кто познает и должен преодолеть Мышкин. Общество-субъект не желает оценить то, что призвано быть оцениваемо — бытие.
Здесь можно вспомнить Хайдеггера, который говорил, что бытие кажет себя лишь в ситуации нашей озабоченности им. У Достоевского аналогом экзистенциала заботы Хайдеггера выступает жаление, жалость, так что Мышкин, обернувшись в реальность, обнаруживает нежелание некоторой субъектности общества двигаться к раскрытию своей сущности, своего смысла, своего онтологического центра. Общество без основы — вот как воспринимает князь надвинувшуюся на него действительность. Это совершенно не вяжется с его умозрительными представлениями о мироустройстве, в рамках которых общество гносеологически обусловлено через жалость, сострадание. И тогда он решается на рывок: в доме у Н. I он предлагает ей свое уважение: «Я вас всю жизнь буду уважать».
Князь решил повторить исполненное в Швейцарии сконструированное в сознании и встать на место той субъектности, которая осуществит акт милосердия — познавания. Тем самым Мир, судя по всему, должен обрести свой бытийный центр, заполниться своим основанием и гармонизироваться. Причем, по его замыслу, гармонизироваться должна вся Ойкумена мироздания, поскольку именно в этом была его исходная идея. Таким образом, идея Мышкина воплотилась в его решении заменить собой, своим Я, нечто объективное общество , от него независящее. Природное и объективное, происходящее в Мире так, как оно складывается естественным путем, он решил заменить или, может быть, поставить в зависимость, что не принципиально меняет дело на свое субъективное Я. Мышкин в реальности повторил свою схему: он лично, своим примером, стал показывать всем людям необходимость жалости — во-первых, а во-вторых, он решил воспользоваться логической аргументацией для убеждения общества проявлять сострадание.
Только в сознании в Швейцарии объектом его внимания была Мари, а в реальности в Петербурге — Н. С Мари у него все получилось, но вот получится ли с Н. И вообще, следует ли поступать в реальности так, как это возникает в воображении? Вначале гл. Возникает ощущение, что автор пытается донести свою идею до читателей в чистом, неискаженном виде и хочет, чтобы читатель без сомнений принял ее. Какую же идею он здесь проповедует?
Совершенно ясно какую — человек перед заведомой смертью совершенно отчетливо осознает весь ужас возникшей ситуации, который заключается в видении своего конца, своей конечности. Сознание человека в секунду перед неотвратимой смертью сталкивается с очевидностью факта своей ограниченности. В пятой главе эта тема развивается: говорится, что за несколько минут перед казнью можно то-то и то-то передумать и переделать, что вот этот ограниченный отрезок времени позволяет сознанию осуществить нечто, но не все. Сознание оказывается ограниченным, в отличие от самой жизни, которая рядом со смертью оказывается бесконечностью. Видимо, Достоевский в сюжетах со смертными казнями хочет сказать: сознание человека существует внутри этого огромного, бесконечного Мира и оно вторично относительно него [6]. Ведь ограниченное сознание — оно потому и ограниченное, что не способно на все, в частности, оно не способно на то, чтобы вобрать в себя реальность и бесконечность этого Мира.
Иными словами, возможность в сознании не подобно тому, что возможно в живой реальности. Вот именно это не подобие сознания и внешнего мира подчеркивается наиболее остро и выпукло «в четверть секунды» перед смертью. А раз так, то рассказы о переживании людей перед казнью нужны Достоевскому для того, чтобы показать невозможность переносить результаты мышления в действительность напрямую, без их согласования с самой жизнью. Автор подготавливает читателя к неприятию, казалось бы, великодушного акта Мышкина по отношению к Н. Это действие князя, с обыденной точки зрения нормальное, естественное, оказывается ложным, ошибочным с точки зрения философского анализа романа. Ощущение этой ошибочности усиливается на фоне того, что он предлагает Аделаиде нарисовать сцену перед моментом казни: Аделаида как часть общества не способна видеть смысл это выражается и в том, что и она тоже, вместе со всеми, не ценит и не жалеет Н.
Князь, способный разбираться в людях, легко характеризующий их и видящий смысл происходящих событий, так что читателю даже странно слушать его самохарактеристику как «больного» или даже «идиота», этот князь советует Аделаиде написать, видимо, главный и наиболее актуальный для него на тот момент смысл — картину с изображением, по сути, обозначающим осознание человеком своей ограниченности, несовершенства. Фактически, Мышкин предложил Аделаиде утвердить факт тотальности, первичности этого Мира по отношению к сознанию индивидуума. И вот он, так считающий, вдруг принимает решение подмять своим идеалистическим представлением жизненную реальность и тем самым утвердить противоположное тому, на чем он сам чуть ранее настаивал. Это явная ошибка, которая потом ему дорого стоила. Поначалу он имел схему мироустройства, но не претворял ее в жизнь, что-то удерживало его от этого. Но в определенный момент это ограничение оказалось снятым.
Вот с этим и следует сейчас разобраться подробнее. В первую очередь напомним то важное обстоятельство, что Мышкин появляется на страницах романа как весьма проницательный аналитик, знаток человеческих душ, способный видеть и смысл происходящего, и сущность человеческого естества. Например, когда Ганя впервые предстал перед ним с фальшивой улыбкой, князь сразу разглядел в нем другого, и ему почувствовалось про него, что «Он, должно быть, когда один, совсем не так смотрит и, может быть, никогда не смеется» гл. Далее, в доме Епанчиных, в первую встречу, он подсказывает Аделаиде сюжет для картины, смысл которой заключается в изображении акта осознания заключенным своей смерти, своей ограниченности, то есть он учит видеть смысл происходящего гл. Наконец, он дает классическую по простоте и правильности, то есть весьма гармоничную характеристику дам Епанчиных: Аделаида художница счастлива, у Александры старшей дочери имеется тайная грусть, а Лизавета Прокофьевна maman — совершенный ребенок во всем хорошем и во всем дурном. Единственно, кому он не смог дать характеристику, это Аглае, младшей дочери семейства.
Аглая — это особый персонаж. Ей князь говорит: «Вы так хороши, что на вас боишься смотреть», «Красоту трудно судить…красота — загадка», а в дальнейшем сообщается, что он воспринимает ее как «свет» гл. По философской традиции, идущей от Платона, свет солнце обычно рассматривается как условие видения, познания бытия. Неясно, был ли знаком Достоевский с этой традицией и поэтому обращать внимание лучше с точки зрения получения надежных результатов не на эту характеристику Аглаи, а на другую, совершенно очевидную и не вызывающую никаких возражений, то есть на ее красоту, на которую «боишься смотреть», и которая — загадка. Вот эту загадку князь Мышкин отказывается разгадывать, и даже не просто отказывается, а боится это делать. Иными словами, Аглая является интригующим исключением пока неясного свойства.
Все остальное поддается видению Мышкину, и это является главным: наш герой в целом способен от реальности переходить к мыслям о ней, причем, практически по всеобщему признанию, делает он это весьма мастерски и правдоподобно. Здесь Мышкин от реальности переходит к мыслям, наполненных реальным содержанием, проистекающих от реальности, имеющих корни в реальности, так что их можно назвать реальными мыслями. Таким образом, для него и для всех нас оказывается очевидным существование связи между действительностью и мыслями вообще и, следовательно, ставится вопрос о возможности обратного преобразования: мысли - реальность. Возможно ли это, возможно ли свои представления осуществить в реальности? Существуют ли здесь какие-либо запреты? Опять мы пришли к тому вопросу, который уже звучал, но теперь мы уже понимаем его неотвратимый характер.
Мы выяснили, что он начал осуществлять деятельность своего внешнего сознания то есть находясь в установке естественного восприятия мира через осуществление в доме Епанчиных вполне законного преобразования: реальность - реальная мысль. А вот дальше он идет селиться к Гане на квартиру, в комнату. Там он встречается со всем семейством Гани, в том числе и с весьма примечательной личностью — главой семьи, генералом в отставке Иволгиным. Исключительность этого генерала целиком и полностью заключается в его постоянном фантазировании. Он придумывает истории и небылицы, высасывая их из пальца, из ничего. Вот и здесь, при знакомстве с Мышкиным, он придумывает историю про то, что отец Льва Николаевича, реально осужденный возможно, и несправедливо по делу о смерти одного из его подчиненных солдат, не виновен вследствие того, что этого самого солдата, которого, между прочим, похоронили в гробу, обнаружили в другой военной части через некоторое время после похорон.
Действительно, раз человек жив, то он не мертв, а раз так, то чисто логически следует невиновность отца Мышкина по отсутствию состава преступления, хотя реально вся эта история не более чем вымысел: не может же умерший человек воскреснуть. Но у генерала Иволгина он воскресает, так что его идеи оказываются оторванными от жизни. В то же время, генерал настаивает на их подлинности. Получается, что этот фантазер пытается свои мысли, не имеющие в реальности прочных оснований, выдать за мысли именно с такими основаниями. При этом фокус заключается в том, что князь, судя по всему, ему верит. Он вверяется в схему, согласно которой нереальные мысли отождествляются с реальными.
Он, видящий смысл, то есть как-бы видящий мысли, не видит различия между мыслями реальными и нереальными. Красота логической конструкции, в рамках которой его отец оказывается невиновным, подавляет законы жизни, а Мышкин теряет над собой контроль, завораживается и попадает под влияние силлогизма. Для него правильным правдивым оказывается не то, что проистекает из жизни, а то, что гармонично, красиво. В последующем, через Ипполита, нам будет переданы слова Мышкина о том, что «красота спасет мир». Эта знаменитая фраза обычно всеми исследователями смакуется, но на мой скромный взгляд ничего, кроме эффектности здесь нет, и в рамках нашей интерпретации эту сентенцию правильнее бы изображать как подчеркивание Достоевским как раз противного от того, что обычно воспринимают, то есть не положительного характера этой фразы, а отрицательного. Ведь утверждение Мышкина, что «красота спасет мир», скорее всего, обозначает «все красивое спасет мир», а поскольку стройный силлогизм безусловно красив, то сюда подпадает и он, и тогда оказывается: «силлогизм логика спасет мир».
Это противоположно тому, что, собственно, пытается показать писатель во всем своем творчестве. Таким образом, можно сказать, что именно красота оказалась причиной осуществления Мышкиным своей важнейшей ошибки: мысль, основанную на реальности, он отождествил перестал различать с мыслью, от нее оторванную. Например, сестры Епанчины и Н. На это следует ответить, что красота многолика и, как выразился Федор Михайлович, «загадочна», то есть содержит в себе скрытые стороны. И если открытая сторона красоты поражает, гипнотизирует, восхищает и проч. В самом деле, Александра, несмотря на высокое положение своего отца, красоту и кроткий нрав, все еще не замужем, и это ее печалит.
Аделаида не умеет видеть смысл. Аглая холодна, а впоследствии мы узнаем, что она весьма противоречива. Иными словами, во всех этих красавицах имеется тот или иной недостаток, червоточина, который тем сильнее, чем более явственна красота каждой из них. Следовательно, красота у Достоевского вовсе не синоним сплошной положительности, добродетельности или еще чего-то в этом духе. Собственно, ведь не зря он через Мышкина восклицает по поводу фотографии Н. Ах, кабы добра!
Все было бы спасено! Достоевский здесь как-бы говорит, что «вот, если бы в красоте не было изъянов и идея красоты соответствовала жизни! Тогда все было бы приведено в гармонию, и логическая схема была бы спасена, была бы принята жизнью! Ведь если бы и в самом деле красота была бы некой идеальностью, то тогда оказалось бы, что идеальная логическая схема как предельно красивая не отличается от того ощущения, которое мы получаем от красивой реальности, следовательно, любой гармоничный силлогизм а других силлогизмов не бывает оказывается в тождестве с некоторой красивой реальностью, и запрет в виде ограниченности сознания на выполнение Мышкиным своей умозрительной задумки был бы принципиально снят. Мышкин стремится через красоту, в частности, через красоту логики, получить оправдание своего проекта. Действительно, здесь Фердыщенко рассказывает правдивую историю о своей очередной гнусности, которая вызывает всеобщее негодование.
А вот явно выдуманные изложения «почтенных» ген. Епанчина и Тоцкого оказываются вполне благообразными, от которых они только выиграли. Получается, что правда Фердыщенко предстает в негативном свете, а вымысел Епанчина и Тоцкого — в свете положительном. Красивая сказка приятнее грубой правды. Эта приятность и расслабляет людей и позволяет им красивую ложь воспринимать за истину.
В пятницу, 28 февраля, он признался, что все его попытки прочесть произведение Достоевского заканчиваются ничем. Прозаик подчеркнул, что « не может читать это русское дерьмо ».
Он отметил, что Джеймс Эллрой — писатель «симпатичный, но скучный», а Достоевский — очень разносторонний.
Роман вышел неудовлетворителен, но, кроме того, вышло и то, чего я не мог даже и предвидеть прежде: вышло то, что я, долго быв вне России, потерял возможность даже и писать как следует, так что даже и на новое произведение какое-нибудь надеяться не могу. Самое, если хотите, реальное лицо — Идиот это вам покажется странным?
Читается запоем, и в то же время — не верится». Майков при этом не мог не понимать, что автор к фантастике нисколько не стремился: «некоторые характеры просто портреты», — писал Федор Михайлович в ответ доброжелательному критику. Известный критик Николай Страхов собирался написать об «Идиоте» статью, но так и не осуществил этот замысел.
В письме к Достоевскому от 12 апреля 1871 года он нахваливал выходивших тогда «Бесов» и ругал роман про князя Мышкина: «…Вы загромождаете Ваши произведения, слишком их усложняете. Если бы ткань Ваших рассказов была проще, они бы действовали сильнее. Согласно жене Достоевского, Анне Григорьевне, Виктора Буренина он считал самым отзывчивым своим критиком, который «наиболее понимал его мысли и намерения», однако «Идиот» Буренину пришелся совсем не по вкусу: «Лица, группирующиеся вокруг князя Мышкина, тоже если не идиоты, то как будто тронувшиеся субъекты.
Тринадцатилетние мальчики у г.
ГКУ "Московский дом соотечественника"
- Маркевич рассказал, почему роман "Идиот" Достоевского остается актуальным
- Мой либерал дошел до того, что отрицает самую Россию, то есть ненавидит и бьет...
- Федор Достоевский - Идиот
- Идиот (роман) — Википедия
«Идиот»: краткое содержание романа Достоевского
Что ж, если бы мороз? Я даже не думал, что у нас так холодно. Эк ведь вас!.. Черноволосый присвистнул и захохотал. Завязался разговор.
Готовность белокурого молодого человека в швейцарском плаще отвечать на все вопросы своего черномазого соседа была удивительная и без всякого подозрения совершенной небрежности, неуместности и праздности иных вопросов. Отвечая, он объявил, между прочим, что действительно долго не был в России, с лишком четыре года, что отправлен был за границу по болезни, по какой-то странной нервной болезни, вроде падучей или Виттовой пляски, каких-то дрожаний и судорог. Слушая его, черномазый несколько раз усмехался; особенно засмеялся он, когда на вопрос: «что же, вылечили?
Автором мастерски подняты темы любви и страсти, подлости и глупости, тщеславия и наживы, да и многие другие. Князь Мышкин для меня идеальный образ борца за честь и справедливость.
Главная идея романа — изобразить положительно прекрасного человека, обладающего нравственной чистотой, благородством, деликатностью, способностью сострадать чужой боли до полного самоотречения. Разрушение социального уклада в России конца 60-х годов XIX века писатель доносит через психологические портреты действующих лиц, через крах семейных и межчеловеческих взаимоотношений, связанных с проблемами власти денег над людьми, безбожия и разгула эгоистических страстей.
Я тебя, честную девушку, за собой за распутной ухаживать заставляла... Этак-то лучше, князь, право, лучше, потом презирать меня стал бы, и не было бы нам счастья! Не клянись, не верю! Да и как глупо-то было бы!.. Нет, лучше простимся по-доброму, а то ведь я и сама мечтательница, проку бы не было! Разве я сама о тебе не мечтала? Это ты прав, давно мечтала, еще в деревне у него, пять лет прожила одна-одинехонька; думаешь-думаешь, бывало-то, мечтаешь-мечтаешь, - и вот все такого, как ты воображала, доброго, честного, хорошего и такого же глупенького, что вдруг придет да и скажет: "Вы не виноваты, Настасья Филипповна, а я вас обожаю! А тут приедет вот этот: месяца по два гостил в году, опозорит, разобидит, распалит, развратит, уедет, - так тысячу раз в пруд хотела кинуться, да подла была, души не хватало, ну, а теперь... Рогожин, готов? Давай деньги!
«Идиот». Почему Пырьев не снял вторую часть экранизации романа Достоевского | Тайны кино
Причина в том, что Достоевский умер 130 лет назад, а потому не мог поговорить с господином Федорко и принудить его к употреблению слова «идиот» в суде. Его дело было отклонено. Я уже упоминал, что господин Федорко настаивал на возбуждении уголовного дела против российского писателя, но этого очевидным образом не случится. С Федорко также сняли обвинение в неуважении к суду. Что за напрасная трата денег налогоплательщиков, скажу я вам! Вся история заняла где-то девять месяцев, и, как вы видите, закончилась безрезультатно.
Неоднократно упоминается о кротости, всепрощении Князя. Он «действует по чувству непосредственной христианской любви». Главное убеждение Князя: «что экономическое учение о бесполезности единичного добра есть нелепость. И что все-то, напротив, на личном и основано». Это тот же тип христианско-праведной натуры, который уже мелькал в материалах первой редакции, но укрупненный, композиционно тверже поставленный. В нем сохранилось кое-что от прежнего Идиота: забитость, испуганность, приниженность. В отношении себя он убежден, что он идиот. Немаловажны авторские объяснения замысла в переписке Достоевского. В письме от 31 декабря 1867 г. Майкову: «Давно уже мучила меня одна мысль, но я боялся из нее сделать роман, потому что мысль слишком трудная и я к ней не приготовлен, хотя мысль вполне сообразительная и я люблю ее. Идея эта — изобразить вполне прекрасного человека. Труднее этого, по-моему, быть ничего не может, в наше время особенно». Полнее характеристика в письме С. Ивановой: «Главная мысль романа — изобразить положительно прекрасного человека. Труднее этого нет ничего на свете, а особенно теперь. Все писатели не только наши, но даже все европейские, кто только ни брался за изображение положительно прекрасного, — всегда пасовал. Потому что это задача безмерная. Прекрасное есть идеал, а идеал — ни наш, ни цивилизованной Европы еще далеко не выработался. На свете есть одно только положительно прекрасное лицо — Христос, так что явление этого безмерно, бесконечно прекрасного лица уж конечно есть бесконечное чудо». Показательно, что выражение «идеи» произведения связывается всецело с образом главного героя. Достоевский как художник своим романом подключается к этим поискам. В начале материалов ко второй редакции Достоевский много размышляет о характере любовных отношений персонажей и о месте в них Князя. Но роман о страсти явно не складывается, автор испытывает какие-то затруднения, что-то его мучает, не удовлетворяет. Ставя задачу сделать лицо героя симпатичным читателю, Достоевский вспоминает Дон Кихота Сервантеса и Пиквика Диккенса. Они возбуждают симпатии как добродетельные люди тем, что смешны. Писатель же хочет создать серьезного добродетельного героя: «Герой романа Князь если не смешон, то имеет другую симпатичную черту: он невинен! И чуть ниже эта особенность Князя трижды усилена: Аглая «вся сердцем отдалась князю, потому что он невинен», Настасье Филипповне жаль Князя, «потому что он невинен», она в конце концов понимает «глубину невинности Князя». Большую роль в жизни Князя играет детский клуб. Предполагается и смерть Князя. Превращение великого грешника в «невинное» лицо, в сущности, никак не подготовлено ранними записями. Под воздействием творческого наития Достоевского, по его собственному признанию, «как на рулетке», с головой бросился в идею, которая его всегда волновала: «Идея романа — моя старинная и любимая, но до того трудная, что я долго не смел браться за нее, и если взялся теперь, то решительно потому, что был в положении чуть не отчаянном». Вслед за троекратным напоминанием о «невинности» Князя следует столько же раз повторенная запись: «Князь Христос». Структура «Идиота» определена автором в записи от 8 апреля 1868 г. Князь только прикоснулся к их жизни. Но то, что бы он мог сделать и предпринять, то все умерло с ним. Главный-то сюжет и надо обделать, создать ». Существуют разные точки зрения на то, насколько формула «князь Христос» коррелирует с общим замыслом автора и его исполнением в романе, насколько применима она к получившемуся художественному целому. Так, в комментариях Полного собрания сочинений Ф. Достоевского в 30 т. Ряд исследователей считает, что обозначение «князь Христос» — прямая «авторская характеристика» героя, основополагающая «мифологема», создающая текст Г. Ермилова и др. Наоборот, сторонники «демифологизации» образа Мышкина В. Борисова указывают на то, что замысел романа претерпевал радикальные изменения в ходе его воплощения. Поэтому безоговорочное применение к Мышкину первоначально установочного определения, возникшего на одном из этапов работы, но затем исчезнувшего и не фигурирующего в окончательном тексте, представляется неоправданным А. Ермилова Г. В ходе работы над романом Достоевский заметил, что «целое» выходит «в виде героя». С его фигурой он связывал «главную тему» произведения, формулировал: «главная задача: характер Идиота. Его развить. Вот мысль романа». Центральная роль образа Мышкина подчеркнута названием произведения, проницательные читатели, близкие к писателю, различали «оригинальную задачу в герое» А. В современном восприятии больше всего разночтений в понимании именно Мышкина, его миссии и судьбы. Найдены возможные прототипы Мышкина, толкователи обращали внимание на заметный автобиографический элемент в образе: писатель наделил героя своей болезнью, в ряде эпизодов из уст Мышкина звучат идеи, близкие самому писателю. Зандер, Н. Перлина, Арп. Однако этих определений явно недостаточно, так как они не объясняют полностью сложный, многозначный образ. Среди романов «великого пятикнижия» «Идиот» выделяется тем, что в центре его стоит фигура «положительно», «вполне прекрасного человека», и произведение это моноцентрично. Мережковскому, образ Мышкина — ответ-противовес Раскольникову; ср. Тем не менее «странный образ» В. Розанов , «странный герой» Мочульский , Мышкин задает не одну загадку уже своим характером — и внешними признаками, и глубинным содержанием, не сразу открывающимся на страницах романа. Прежде всего образ строится и подается художником по принципу аномалии, отклонения от обычной нормы, и на это настраивает читателя уже заостряющее аномальность героя название романа. Нельзя не согласиться, что «слово идиот в романе Ф. Достоевского можно назвать мерцающим в силу значительного количества оттенков в его семантике» Роман Достоевского «Идиот»: раздумья, проблемы. Иваново, 1999. Лишь в самую последнюю очередь имеется в виду значение «душевнобольной», «помраченный рассудком»; в таком смысле слово употреблено в конце предпоследней главы и вложено в уста доктора Шнейдера. Отклонением от расхожей нормы делают Мышкина его исключительная доброта и бескорыстие, его нравственная чистота и невинность, предельные искренность и открытость в общении, детскость. Парадоксальное несоответствие, противоречие пронизывают образ изначально: Лев, но — Мышкин!.. Душевная гармония, способность быть счастливым и радоваться жизни, любовь к людям, общительность и — болезнь, постоянно подстерегающая героя, припадки эпилепсии, которые приносят не только «высочайшие минуты» сверхзнания, но и «отупение, душевный мрак, идиотизм». Уже первый портрет князя свидетельствует о несоответствиях и аномальности: лицо «приятное, тонкое и сухое, но бесцветное»; во взгляде глаз «было что-то тихое, но тяжелое, что-то полное того странного выражения, по которому некоторые угадывают с первого взгляда в субъекте падучую болезнь»; в одежде «все не по-русски» «что годилось и вполне удовлетворяло в Италии, то оказалось не совсем пригодным в России» — герой зябнет в вагоне поезда в хмурое утро, подъезжая к Петербургу. Даже если соглашаться с тезисом о решающей роли формулы «князь Христос» в построении образа Мышкина, нельзя обойти очевидное: в сочетании двух обозначений также заключено противоречие, слово князь снижает высокое имя Иисуса Христа. Ценностная ориентация образа, определенная автором в письмах к С. Ивановой и А. Майкову, сохраняется на протяжении всего романа. Вместе с тем у Достоевского свои правила созидания характера, они действуют и по отношению к «положительно прекрасному» герою. Подтягивание его до буквального христоподобия или до какой-нибудь последовательно проведенной миссии — проповедника-вероучителя, общественного деятеля, инициатора филантропических проектов — не имеет оснований. В Мышкине нет ни святости, ни тех возможностей, которые присущи Христу как Сыну Божьему. Замыслы сделать героя проповедником или общественным деятелем отпали в ходе создания романа. Следы их можно обнаружить: фраза князя «Теперь я к людям иду... Однако часто приводимая в разборах фраза не обязательно носит символический смысл и предвещает широкое общественное поприще героя, а ирония, пронизывающая сцену представления Мышкина-жениха светскому обществу, говорит скорее о сознательной авторской компрометации князя в роли проповедника — не в этом его призвание. Лев Николаевич Мышкин явно не укладывается в благостный, сусальный образец идеального проявления, не обладает он и иконописным ликом. По оценке Вяч. Иванова, он «и глупец, и мудрый провидец». Как бы отвечая на тенденцию идеализировать героя, М. Джоунс в статье 1976 г. Но противоречит ли это всё мысли Достоевского? Ведь «идеал — ни наш, ни цивилизованной Европы — еще далеко не выработался». И не состоит ли «оригинальная задача в герое» для писателя как раз в показе в Мышкине самого реального, живого воплощения «положительно прекрасного» содержания в земном человеке, того образца, который наиболее возможен в конкретных условиях, когда идеал только вырабатывается? Аномальная оболочка образа, облик «идиота» и «чужеземца» Вяч. Иванов служат условием выполнения этой задачи, удостоверяют фигуру героя-«чудака». Дополнительными ресурсами художественной реализации образа-аномалии служат детскость героя и смешное в его облике и поведении. По отношению к Мышкину часто звучат определения: «совершенный ребенок», «младенец», Ипполит констатирует: «... Доктор Шнейдер, говоря об инфантильности своего пациента, фактически ставит диагноз, видит в этой особенности «Леона» скорее болезненное отклонение. Герой, однако, не огорчается, не спорит и с радостью соглашается — для него эта особенность его нравственно-психического склада приемлема. А после истории с ежом «с упоением» признается: «Какие мы еще дети, Коля! Не медицинский диагноз имеет в романе определяющее значение, а скорее евангельская заповедь: «будьте как дети» ср. И такие качества ребенка, как невинность, непосредственность, открытость миру, «необыкновенная наивность внимания» органически присущи герою, так же как и беззащитность перед грозными напастями взрослого бытия. Собственные уязвимые черты Мышкин и сам сознает и обосновывает как неизбежность или даже необходимость. Князь часто воспринимается окружающими как «смешной характер» слова Аглаи , с этим связана как будто его неуверенность в себе: «Я имею жест всегда противоположный, а это вызывает смех и унижает идею», «Я всегда боюсь моим смешным видом скомпрометировать мысль и главную идею». Вспомним, как упорно «ординарность» Ганечка Иволгин настаивает: «Я смешным быть не хочу; прежде всего не хочу быть смешным». Однако Мышкин, признавшись, что в иных ситуациях боится быть смешным, тем не менее формулирует целое обоснование, почему не надо бояться смеха над собою: «Нечего смущаться и тем, что мы смешны, не правда ли? По его мысли, законченное, заданное «совершенство» безжизненно, не имеет перспективы развития и — наоборот — становящийся «живой материал» в какие-то моменты естественно смешон. Смех в мире Достоевского — сила жизни, и Мышкин выступает невольным теоретиком этой истины, хотя вполне чуток к «хихиканью» толпы, смеху «ординарностей», часто с такой реакцией сталкивается. Этот принцип поведения в романе предлагается как испытание и персонажам, и — в конечном счете — читателям. Отстаиваемая позиция эксцентрична, особенна, соответствует герою- аномалии, но, по-видимому, не чужда и автору. Вложив в уста Мышкина в эпизоде смотрин свои идеи, писатель, по сути, идет на самоиронию. В начале же третьей части повествователь утверждает: «Изобретатели и гении почти всегда при начале своего поприща а очень часто и в конце считались в обществе не более как дураками... Ассоциации же с Дон Кихотом, присутствующие в романе, усиливают, возводят в принцип «странные» идеи и поступки героя-аномалии. Другое дело, что смешное, сопровождающее Льва Мышкина, не имеет однозначно комического характера, входит в рамках художественного целого как элемент в трагикомическое освещение героя, неотделимо от общей трагедии. Образ Мышкина строится на противоположностях, характер героя несет в себе растянутый диапазон возможностей, часто полярных. Это вообще свойственно центральным фигурам в пятикнижии Достоевского, в т. Мышкин повторим еще раз характеристику Вяч. Иванова «и глупец, и мудрый провидец». Окружающие осознают, наблюдая за ним: «... Ипполит рассуждает: « Он или медик, или в самом деле необыкновенного ума и может очень многое угадывать». Но князь часто движим эмоциональными тяготениями и «ум сердца» ставит над головным умом. Душевное здоровье спорит в нем с подстерегающей его болезнью. Хрупкость, беззащитность ребенка сочетаются с упорством и мужеством: он, «человек не обидчивый», смиренно принимает пощечину Гани, но решительно вступается за Варю Иволгину, за Настасью Филипповну в Павловском воксале... Высказывания князя «Мир спасет красота», «Смирение есть страшная сила» цитируются наряду с прямыми формулировками самого писателя, но Мышкин и не сводится к своим высказываниям: в контексте целого они или оспариваются, или выдают свою частичность, декларативность, а то и ошибочность. Христианские взгляды героя на страницах неоднократно заявлены, но он не стесняется признаться, что он «материалист». Перепробовав целый ряд ролей в ходе действия — от каллиграфа, салонного рассказчика, философа-проповедника до конфидента и миллионера-филантропа, он ни к одной не прирос, ни в одну из них не уместился, так и остается вне определенных, застывших ролей. В структурном отношении образ отличается, по М. Бахтину, незавершенностью и открытостью, внешне ему не хватает «жизненной определенности». Волнующая, задевающая за живое насущность героя как раз и создается, по-видимому, тем, что характер возникает из сопряжения между состоянием, когда «идеал еще не выработался», а только складывается, и безусловным образцом Христа, между заявкой на определенное решение и «недовоплощенностью», между должным и сущим, между материальностью и духовностью, взрослостью и детскостью, силой и бессилием. Такому образу можно пытаться навязать трактовку, но из любого слишком прямолинейного решения он будет выпадать. Текст романа убедительно свидетельствует о том, что писатель показал в своем герое всего лишь человека, но «положительно прекрасного», «вполне прекрасного», насколько это доступно обитателю грешной земли. Умеющий быть счастливым, когда все это умение растеряли, причастный к празднику бытия и включенный в его трагедию, он не столько идеолог-теоретик, пропагандист идеи и миссионер, сколько органическая христианская натура, человек живущий. За его поведением — людская природа, в его мироощущении и самосознании выразилась многосоставная современная личность. Он хрупок и не всесилен, может ошибаться, впадать в крайности и увлечения, быть односторонним, нелепым, смешным. Но не в отдельных сторонах его «целое». Поведение князя окружающими часто оценивается как «дурачество», герой часто ведет себя «самым неделовым образом», когда про его поступки говорится: «наглупил». Но как раз через нелепицу и парадоксальность проявлений проглядывает «целое» героя, не сводимое ни к одному из однозначных или буквальных определений. На первых же страницах начинается дискуссия вокруг необычной фигуры, и затем она разворачивается на протяжении всего романа, превращаясь в драму оценки. Распознать суть князя, выразить к нему свое отношение становится пробным оселком почти для каждого персонажа. В конце концов получается, что разноголосый хор мнений о Мышкине внутри произведения складывается в сложную картину и предвещает те взаимоисключающие трактовки, которые будут сопровождать «странного героя» много позднее, в критике и ученых трудах. И тем не менее — при всей разноголосице мнений — поведение Мышкина предсказуемо. Персонажи, близкие к автору, разделяющие его систему ценностей, знают истинную величину и понимают значение центральной фигуры. И Фердыщенко уже в первой части известно, на что способен князь. Мышкин «такой человек», — считает генерал Епанчин, — что с ним можно быть откровенным.
Эллрой известен общественности своими детективами, среди которых цикл «Лос-Анджелесский квартет» и «Черная орхидея». В пятницу, 28 февраля, он признался, что все его попытки прочесть произведение Достоевского заканчиваются ничем. Прозаик подчеркнул, что « не может читать это русское дерьмо ».
Все, как водится, устали, у всех отяжелели за ночь глаза, все назяблись, все лица были бледно-желтые, под цвет тумана. В одном из вагонов третьего класса, с рассвета, очутились друг против друга, у самого окна, два пассажира, — оба люди молодые, оба почти налегке, оба не щегольски одетые, оба с довольно замечательными физиономиями, и оба пожелавшие, наконец, войти друг с другом в разговор. Если б они оба знали один про другого, чем они особенно в эту минуту замечательны, то, конечно, подивились бы, что случай так странно посадил их друг против друга в третьеклассном вагоне петербургско-варшавского поезда. Один из них был небольшого роста, лет двадцати семи, курчавый и почти черноволосый, с серыми, маленькими, но огненными глазами. Нос его был широк и сплюснут, лицо скулистое; тонкие губы беспрерывно складывались в какую-то наглую, насмешливую и даже злую улыбку; но лоб его был высок и хорошо сформирован и скрашивал неблагородно развитую нижнюю часть лица. Особенно приметна была в этом лице его мертвая бледность, придававшая всей физиономии молодого человека изможденный вид, несмотря на довольно крепкое сложение, и вместе с тем что-то страстное, до страдания, не гармонировавшее с нахальною и грубою улыбкой и с резким, самодовольным его взглядом. Он был тепло одет, в широкий, мерлушечий, черный, крытый тулуп, и за ночь не зяб, тогда как сосед его принужден был вынести на своей издрогшей спине всю сладость сырой ноябрьской русской ночи, к которой, очевидно, был не приготовлен. На нем был довольно широкий и толстый плащ без рукавов и с огромным капюшоном, точь-в-точь как употребляют часто дорожные, по зимам, где-нибудь далеко за границей, в Швейцарии, или, например, в Северной Италии, не рассчитывая, конечно, при этом и на такие концы по дороге, как от Эйдткунена до Петербурга. Но что годилось и вполне удовлетворяло в Италии, то оказалось не совсем пригодным в России. Обладатель плаща с капюшоном был молодой человек, тоже лет двадцати шести или двадцати семи, роста немного повыше среднего, очень белокур, густоволос, со впалыми щеками и с легонькою, востренькою, почти совершенно белою бородкой. Глаза его были большие, голубые и пристальные; во взгляде их было что-то тихое, но тяжелое, что-то полное того странного выражения, по которому некоторые угадывают с первого взгляда в субъекте падучую болезнь. Лицо молодого человека было, впрочем, приятное, тонкое и сухое, но бесцветное, а теперь даже досиня иззябшее.
Потомки Достоевского посетили премьеру спектакля "Идиот" в Минске
Сценарий экранизации знаменитого романа Фёдора Достоевского «Идиот» лежал на «Мосфильме» около десяти лет. Посмотреть все цитаты из книги «Идиот» Посмотреть все цитаты Федор Михайлович Достоевский Перейти к своему цитатнику Перейти к полному каталогу цитат. Романом «Идиот» Достоевский доказывает, что красоте присуща не только одухотворяющая, но и губительная сила.
Упомянутые книги
- Рекомендованные альбомы
- ИДИОТ - Достоевский Федор :: Читать онлайн в
- Это напоминает недавнюю знаменитую защиту... | Цитата из книги Фёдор Михайлович Достоевский. Идиот
- «Идиот» Достоевского ожил, как Лох-несское чудовище
Цитата из книги Идиот (Федор Михайлович Достоевский)
Достоевский создавал «Идиота», переживая один из самых тяжелых периодов в своей жизни. И как это воспринялось другими людьми, и что из этого получилось мы можем прочесть в романе Достоевского "Идиот". Посмотреть все цитаты из книги «Идиот» Посмотреть все цитаты Федор Михайлович Достоевский Перейти к своему цитатнику Перейти к полному каталогу цитат. роман выдающегося русского писателя, мыслителя и философа Федора Михайловича Достоевского (1821-1881). В ноябре исполняется 150 лет "Идиоту" Фёдора Достоевского.
Достоевский Федор - Идиот
А официальный отказ правоохранителей возбуждать уголовное дело в отношении писателя Федора Достоевского, в связи с тем, что тот умер до рождения гражданина Федорко, вызвал у журналиста веселье. В этом году исполняется 155 лет с начала публикации романа Федора Михайловича Достоевского “Идиот”. В «Идиоте» Достоевский, стремясь к многозначности образа Мышкина, его предельной емкости, отказался от каких-либо авторских комментариев. Здесь есть возможность читать онлайн «Федор Достоевский: Идиот [litres]» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию).
Поиск по сайту
- Сейчас популярны
- О романе Достоевского Идиот
- Идиот. Вечные истории (Федор Михайлович Достоевский) — купить в МИФе
- ГКУ "Московский дом соотечественника"
Стала известна любимая книга нижегородского губернатора
Фёдор Михайлович Достоевский — великий русский писатель и невероятный психолог. Идиот. Это напоминает недавнюю знаменитую защиту адвоката, который, выставляя как извинение бедность своего клиента, убившего разом шесть человек, чтоб ограбить их, вдруг заключил в этом роде: «Естественно, говорит, что моему клиенту по бедности пришло в голову. И как это воспринялось другими людьми, и что из этого получилось мы можем прочесть в романе Достоевского "Идиот". Фёдор Достоевский занимался его созданием и публикацией в 1867–1869 годах.