Биолог Александр Каганский, которого могли убить в Санкт-Петербурге, был одним из ведущих российских генетиков. А между тем, считает ученый-генетик Павел Волчков, мир можно было бы избавить от коронавируса всего за две-три недели. генетика. Читайте последние новости на тему в ленте новостей на сайте РИА Новости. На II Конгрессе молодых учёных прошла сессия «Генетика на ладони: технологии в нашей жизни».
Российский ученый открыл новый механизм хранения информации в ДНК
Учёные установили связь между таянием ледников и замедлением времени: Metro выяснило, насколько реально подобное явление. Ученые Института цитологии и генетики СО РАН, изучая выловленных в Черном море беспозвоночных, обнаружили ранее неизвестный науке микроорганизм. Генетики обнаружили мутацию, которая может продлить жизнь и снизить риск сердечно-сосудистых заболеваний. Фундаментальный феномен позволит ученым познать природу самых разнообразных процессов, начиная от сложных заболеваний, тайн генетики. Ученые Сибирского НИИ растениеводства и селекции (СибНИИРС, филиал Института цитологии и генетики СО РАН) создали устойчивый к засушливым условиям и паразитам сорт картофеля.
Учёный из Уфы попала в рейтинг лучших исследователей России
Первые в истории человечества генномодифицированные дети живут "обычной и спокойной" жизнью, заявил китайский ученый-генетик Хэ Цзянькуй. Информинг» Наука и техника» Новости науки» Genotek: в дефиците витамина D и тяге к сладостям виновата генетика. Скандальное выступление директора Института общей генетики РАН Александра Кудрявцева состоялось еще в марте 2023 года. Вчера под Костромой трагически погиб Олег Павлович Балановский, известный российский учёный, генетик, доктор биологических наук, профессор РАН, научный – Самые лучшие и.
Актуальные исследования о ДНК
Молодые ученые лаборатории популяционной и медицинской генетики Уфимского университета науки и технологий представили главе минобрнауки России Валерию Фалькову в ходе его. Генетика — наука, изучающая геном (последовательность цепей ДНК) живых организмов и растений. После этого в стране прекратили преподавать генетику, книги о ней изъяли из всех библиотек и уничтожили, а большинство ученых-генетиков уволили. Ученые из Пекинского университета выяснили, что иммуноглобулин G (IgG) оказывается движущим фактором на ранних стадиях старения. Институт Квантовой Генетики переводит понятие ГЕНА на квантовый уровень и фактически выводит классическую генетику из экспериментально-теоретического тупика. Участники мероприятия узнают о прогрессе генетики и великих мировых ученых XX века.
Как начинается старение? Ученые нашли в организме еще одного виновника этого процесса
Ученые все глубже проникают в связь между определенными генетическими вариантами и различными аспектами здоровья и поведения людей. Блокнот Россия. Ученые Сибирского НИИ растениеводства и селекции (СибНИИРС, филиал Института цитологии и генетики СО РАН) создали устойчивый к засушливым условиям и паразитам сорт картофеля.
Что за новый механизм хранения информации открыл российский учёный?
Институт Квантовой Генетики переводит понятие ГЕНА на квантовый уровень и фактически выводит классическую генетику из экспериментально-теоретического тупика. VIII Съезд Вавиловского общества генетиков и селекционеров. События и новости 24 часа в сутки по тегу: ГЕНЕТИКА. Эксклюзивные расследования, оригинальные фото и видео, «живые» истории, топовые эксперты, онлайн трансляции со всей.
Большая научная сенсация: открытие российского ученого перевернет представление о ДНК
Первая конференция по инициативе профессора ТГПУ, доктора филологических наук Андрея Петровича Дульзона, известного лингвиста, этнографа и археолога, основателя на базе вуза уникальной Томской лингвистической школы по изучению исчезающих языков Сибири, состоялась в 1958 году. С годами конференция развивалась, все больше ученых, неравнодушных к проблеме «засыпания» коренных языков и культур, присоединялись к участию, представляя разные страны мира.
Это специальные приборы для генетических исследований - амплификаторы Real-Time, камеры для электрофореза, ПЦР-боксы, а также отечественные холодильники для хранения материала и компьютеры. Сегодня в лаборатории проводятся фундаментальные исследования в области изучения современной и древней ДНК популяций Северной Евразии. Также ведутся молекулярно-генетические исследования онкологических заболеваний — изучается анализ генов предрасположенности популяции к ним.
Результаты ученых позволят создать способы прогнозирования возникновения злокачественных опухолей, ранней их диагностики и понимания течения заболеваний. При этом направления для изучения в лаборатории расширяются.
Все-таки ваше открытие должно быть доказано именно на человеческом материале или чуть раньше оно будет признано как работающий принцип? Максим Никитин: Нет, признано оно уже сейчас, потому что есть публикации, но, по сути, все признают, что да, это действительно что-то полезное, только когда пройдут клинические испытания. Клинические испытания — это обычно долго, порядка 15 лет. То есть здесь фундаментальная наука обязательно напрямую шагнет в коммерческий продукт? Максим Никитин: Это то, к чему мы стремимся.
То есть только это мы будем считать действительно настоящим результатом. А вот теперь, если сравнить условия, в которых вы работаете и в которых работают ваши конкуренты из Гарварда, из Израиля, может, еще откуда-то. Там существуют очень мощные фармкорпорации с огромными бюджетами, с огромным опытом перехода от теоретических или фундаментальных экспериментов к практическим по всем стадиям, от животных к доклиническим, первым клиническим — это все сложное и длинное дело. У нас я не знаю, чтобы этот процесс так работал, особенно в таких сложных и совершенно инновационных методах лечения. Кто заплатит и организует все это? Кто у нас это может сделать? Максим Никитин: Это, безусловно, сложный, наверное, самый сложный вопрос, который мы сами пытаемся сейчас активно решать.
То есть у нас есть, допустим, другая технология, которая абсолютно революционна с точки зрения всей наномедицины. То есть те роботы, о которых я рассказал, — это одна часть, но параллельно еще много людей разрабатывают разные терапевтические препараты. У всех у них большая проблема в том, что иммунная система очень быстро выхватывала их из кровотока. И мы придумали классную идею: давайте обхитрим иммунную систему, попросим переработать эритроцитов в три раза больше, чем она делает каждый день. Эритроциты, которые непрерывно в нас плавают, потихоньку портятся. Что происходит? Иммунитет наедается, и когда вводят терапевтические наночастицы, они успевают проскочить.
А это не опасно с точки зрения падения иммунитета? Максим Никитин: Нет, это очень интересная история, мы это очень подробно изучили, это намного мягче, чем любая химиотерапия и так далее. Там несравнимые порядки опасности. Конечно, это не надо использовать для лечения гриппа, но с точки зрения онкозаболеваний это очень интересная технология. Так вот с ней мы уже сейчас готовы выходить на клинические испытания. И мы сейчас ищем как раз хорошего партнера, кто отважится вводить столь инновационную технологию на рынок. В России за последнее время очень хорошо научились делать те лекарства, по которым технологический процесс понятен.
То есть малые молекулы у нас очень хорошо умеют делать. Теперь остается этап, когда нужно настроить и освоить то, как выводить принципиально новые типы лекарств и методов лечения. Вот это пока мы не очень хорошо умеем делать, но я думаю, что в ближайшее время все вместе как-то научимся. Как я знаю, в прежние годы вы публиковались в самых авторитетных международных журналах и участвовали в международном общении. Вам делали предложения какие-то иностранные компании, институты? Максим Никитин: Естественно, по конкретным технологиям приходят приглашения венчурных инвесторов, что давайте создадим проект, сделаем компанию. Это стандартный процесс, он всегда был, всегда есть и всегда будет.
Как вы на это откликались? Максим Никитин: Знаете, поиск инвестора — это очень ответственный момент. С хорошим проектом ты не каждому инвестору скажешь «да», потому что инвестор должен быть такой, который не приведет к тому, что выделит деньги, что-то произойдет, а потом структура сделки будет настолько неправильной, некорректной, что больше никто не вложит в этот проект, и проект закончится, не начавшись, хотя имел все возможности и перспективы стать великим лекарством. Это очень сложный процесс отбора, поэтому со всеми разговариваем, со всеми общаемся. То есть вы находитесь на данном этапе, если говорить о бизнес-стороне вашего дела? Максим Никитин: Да, но пока мы занимаемся разработкой лекарства, это то, вообще почему я стал ученым. Я для себя формулирую это как?
Если я создам лекарство, которое выйдет в клинику и будет лечить людей, я прожил не зря. К этому я стремлюсь. Я замечу, что вы именно физик, вы не биолог и не врач. Но сейчас биология и физика очень слились. Итак, а кто же сейчас обеспечивает вот весь этот научный процесс материально? Максим Никитин: У нас основная масса финансирования от Российского научного фонда РНФ , от Министерства образования и науки, то есть различные госзадания, различные гранты. Это большое финансирование.
А отдельно мы занимаемся, я основал компанию, где мы разрабатываем научные приборы, реагентику, финансирование у нас от покупателей.
Генная инженерия — миф или реальность? Оказывается, учёные во всём мире делают успехи в области, которая недавно казалась вымыслом из мира фантастической литературы. На днях в издании Nature Medicine было опубликовано новое исследование врачей из Германии. Пяти пациентам с волчанкой, тяжёлым аутоиммунным заболеванием, применили CAR-T-клеточную терапию: из организма взяли здоровые лимфоциты и генетически модифицировали их в пробирке. Вставили в них особый ген.
Затем "переученный" Т-лимфоцит вернули в организм больного, где он начал уничтожать заражённые клетки. Пациенты смогли отказаться от приёма тяжёлых лекарств на срок от 5 до 17 месяцев. Генной инженерией называют манипулирование генами организма с использованием биотехнологий. Это технология, которая позволяет изменить состав клеток для создания улучшенных или новых организмов. Российские учёные также работают над тем, чтобы "перепрограммировать" клетки и создать лекарства от сложнейших заболеваний. Совсем недавно учёные разработали новый метод контроля доставки генов в клетки.
Metro спросило Дмитрия Жданова, одного из разработчиков, доктора биологических наук, заведующего лабораторией Института биомедицинской химии имени В. Ореховича, о том, какие заболевания они стараются вылечить. Дмитрий Дмитриевич, генная инженерия — сегодняшняя реальность? В нашей лаборатории мы также пытаемся изменить клетки человека и придать им необходимые качества, и процедура трансфекции является одной из основным в нашей работе. Трансфекция — это процесс внедрения материала в клетки для получения генетически модифицированных клеток. В процессе трансфекции "обработанный" ген в часть клеток попадает, а в часть — нет.
Наша задача — отследить, в какие клетки вошли трансфекцированные гены. Почему это важно? Потому что сейчас активно развивается процедура генетического редактирования. Давайте начнём с самого начала, чтобы было проще разобраться. Что такое ДНК? Клетки формируют ткани.
В тканях могут находиться клетки различного назначения. ДНК — это дезоксирибонуклеиновая кислота, сложная макромолекула, которая способна хранить и передавать генетическую информацию. Это своеобразный чертёж жизни. ДНК находится в ядре клетки и кодирует все белки, которые синтезируются в клетке.
Ученый НИИ медицинской генетики Томского НИМЦ выступил на «Дульзоновских чтениях»
Затем на мужчину надели специальные очки, которые стимулировали его зрение. В итоге пациент смог частично видеть — визуально определять местоположение предметов, например, блокнота и стакана. Также мужчина смог посчитать количество белых полос на пешеходном переходе. Данный метод хоть и оказался успешным, остается экспериментальным. Практические методы лечения подобных заболеваний с использованием применимых технологий, вероятно, появятся через несколько лет, надеются ученые.
Ученые установили, что мобильные генетические элементы могут непреднамеренно подавлять иммунитет бактерий 4. Иммунные системы требуют строгой регуляции, поскольку у бактерий, как и у человека, возможны аутоиммунные реакции — атака на собственную ДНК.
Проблема в том, что это нереально, это невозможно. Наши капилляры — это 700 нанометров, то есть в 100 раз тоньше человеческого волоса, и если мы будем запускать что-то более крупное, то вызовется просто эмболия сосудов, возникнет тромб, и ничего хорошего не будет, никакой терапии, это будет очень опасное состояние. То есть этот компьютер, как вы говорите, он без электричества, он чисто биохимический? Максим Никитин: Да, чисто химический. Это простые кристаллы с полимерами, которые молекулярными взаимодействиями могут претерпевать разные изменения, они распадаются, собираются, но это очень-очень пока простые системы. Как я понимаю, нигде в мире такого уровня препараты пока не созданы. Но вы, наверное, не единственный в мире, кто этим занимается? Максим Никитин: Концепция, которую мы разработали, технология создания таких компьютеров уникальна по функциональности. У нас есть, по сути, только один конкурент — это коллаборация Гарварда и Бар-Иланского университета в Израиле. Они умеют считать столь же сложно, как и мы, но они доставляют только очень-очень маленькие частицы из ДНК. Им удалось продемонстрировать их работоспособность в таракане. Вы спросите, почему в таракане, а не в мышах? У них система не позволяет доставить реальные, настоящие лекарства. А вам уже это удается? Максим Никитин: Мы можем это сделать на любой наночастице. А у вас это на тараканах или на ком? Максим Никитин: У нас все хорошо на клеточных культурах и так далее, но у нас все работает и на более сложных организмах, но еще не опубликовано. В научном мире считается, что пока не опубликовано, значит, не работает. То, чем вы занимаетесь сейчас, — это фундаментальная наука? То есть это формирование какого-то принципа, как это будет работать? Или это нечто, что должно непосредственно продуцироваться уже в коммерческом изделии? Максим Никитин: То, что я сказал про нанокомпьютеры, — это действительно пока фундаментальная наука, то есть мы придумали транзистор, осталось сделать iPhone. Все-таки ваше открытие должно быть доказано именно на человеческом материале или чуть раньше оно будет признано как работающий принцип? Максим Никитин: Нет, признано оно уже сейчас, потому что есть публикации, но, по сути, все признают, что да, это действительно что-то полезное, только когда пройдут клинические испытания. Клинические испытания — это обычно долго, порядка 15 лет. То есть здесь фундаментальная наука обязательно напрямую шагнет в коммерческий продукт? Максим Никитин: Это то, к чему мы стремимся. То есть только это мы будем считать действительно настоящим результатом. А вот теперь, если сравнить условия, в которых вы работаете и в которых работают ваши конкуренты из Гарварда, из Израиля, может, еще откуда-то. Там существуют очень мощные фармкорпорации с огромными бюджетами, с огромным опытом перехода от теоретических или фундаментальных экспериментов к практическим по всем стадиям, от животных к доклиническим, первым клиническим — это все сложное и длинное дело. У нас я не знаю, чтобы этот процесс так работал, особенно в таких сложных и совершенно инновационных методах лечения. Кто заплатит и организует все это? Кто у нас это может сделать? Максим Никитин: Это, безусловно, сложный, наверное, самый сложный вопрос, который мы сами пытаемся сейчас активно решать. То есть у нас есть, допустим, другая технология, которая абсолютно революционна с точки зрения всей наномедицины. То есть те роботы, о которых я рассказал, — это одна часть, но параллельно еще много людей разрабатывают разные терапевтические препараты. У всех у них большая проблема в том, что иммунная система очень быстро выхватывала их из кровотока. И мы придумали классную идею: давайте обхитрим иммунную систему, попросим переработать эритроцитов в три раза больше, чем она делает каждый день. Эритроциты, которые непрерывно в нас плавают, потихоньку портятся. Что происходит? Иммунитет наедается, и когда вводят терапевтические наночастицы, они успевают проскочить. А это не опасно с точки зрения падения иммунитета? Максим Никитин: Нет, это очень интересная история, мы это очень подробно изучили, это намного мягче, чем любая химиотерапия и так далее. Там несравнимые порядки опасности. Конечно, это не надо использовать для лечения гриппа, но с точки зрения онкозаболеваний это очень интересная технология. Так вот с ней мы уже сейчас готовы выходить на клинические испытания. И мы сейчас ищем как раз хорошего партнера, кто отважится вводить столь инновационную технологию на рынок. В России за последнее время очень хорошо научились делать те лекарства, по которым технологический процесс понятен.
При этом напряжённой остаётся ситуация в районе Артёмовска. Также сложная обстановка под Марьинкой, куда киевский режим постоянно перебрасывает резервы, однако российские ВС «даже в этих условиях улучшают позиции», добавил он. В этом месяце ужесточается ответственность за вовлечение несовершеннолетних в процесс потребления табака и никотиносодержащей продукции. Кроме того, вступает в силу закон, защищающий граждан РФ от неправомерных действий международных органов. Также теперь за госизмену предусматривается наказание в виде пожизненного лишения свободы. Подробнее об этих и других нововведениях — в материале RT. Это, как заявили в ведомстве, необходимо для упрощения процесса идентификации. В Ираке археологи исследовали находящийся на дне Мосульского водохранилища древний город, который показался из-за сильнейшей засухи.
«В тени двойной спирали»: российский ученый открыл новый механизм хранения информации в ДНК
| Российский ученый совершил прорывное открытие в генетике | Журнал 10 ученых-первопроходцев: как исследователи меняли мир и чего им это стоило. |
| Отмечаем Международный день ДНК вместе с учеными Евразийского НОЦ – лучшими генетиками России | Ученый Научно-технологического университета «Сириус» Максим Никитин открыл новый фундаментальный механизм хранения информации в ДНК. |
| Учёные обсудили генетику и жизнь | Научная программа конференции включает доклады ведущих российских и зарубежных ученых-генетиков. |
Институт Квантовой Генетики
Ученые нашли в организме еще одного виновника этого процесса 26. Ученые нашли в организме еще одного виновника этого процесса Shutterstock Важнейшие для иммунитета антитела, оказавшись не в том месте, превращаются из помощников вредителями. Но процесс можно затормозить. Ученые из Пекинского университета выяснили, что иммуноглобулин G IgG оказывается движущим фактором на ранних стадиях старения. Кроме того, IgG, связанный со старением, начинает накапливаться в жировой ткани человека в очень молодом возрасте, сообщает MedicalХpress.
По его прогнозам, волна пройдет легче, поскольку в нашей стране уже сформировался популяционный иммунитет. И все — пандемия заканчивается. Проблема в том, что согласовать это между государствами и даже в пределах одной страны не получается. Павел Волчков.
Генетическое тестирование становится все популярнее, и на это влияют различные факторы.
Некоторые страховые компании предлагают клиентам пройти генетические исследования перед покупкой страховки на жизнь, чтобы оценить риски и предрасположенность к разным болезням. Этот тренд в использовании генетических тестов для страхования будет продолжаться и в будущем. Пандемия коронавируса также сыграла важную роль в развитии рынка генетического тестирования.
Нам нужны мармозетки, например, которые размножаются почти как мухи дрозофилы». То есть вопросы геронтологии просто лежат на поверхности», — добавил еще одну яркую краску в радужную картину докладчик. Но, по словам Ковальчука, ключевая наука для применения радиофармпрепаратов — это, конечно, генетика.
Однако добиться этого удалось не сразу. Как сорвать генетический банк «Когда я стал директором Курчатовского института в 2005 году, то оказалось, что в великой стране никто не знает, как расшифровать геном человека, — ужасается Ковальчук. При этом докладчик признался, что в то время был далек от генетики, и сначала у него была идея просто запустить выпуск секвенаторов — устройств, с помощью которых выполняется автоматизированное определение последовательности нуклеотидов в цепи ДНК. Однако вскоре стало понятно, что бизнес на этом делать рано, потому что «у нас нет культуры и никто не понимает, зачем нужен геном». Далее Ковальчук вполне откровенно рассказывает, как именно он породил в стране культуру: «В 2007 году Президент был в Курчатовском центре, и после этого в 2008 году мы купили — я буквально руками продвинул эту идею — все секвенаторы, которые были на тот момент в мире. И в 2009 году мы провели первую в России полную расшифровку генома человека.
Это был 7-й геном в мире. В 2009 году вышла статья в Nature, и мы стали страной, которая умела производить расшифровку генома. Мы это сделали. А дальше я успокоился, потому что увидел, что появилась культура, все стали покупать секвенаторы, расшифровывать геномы, и это стало тривиальной вещью». Но успокоился Михаил Валентинович, разумеется, ненадолго. Она состоит из двух цехов.
Первый цех — это высокопроизводительные секвенаторы. Просто завод секвенаторов, которые оцифровывают коллекции. И второй цех — биоинформационный». Ковальчук пояснил, почему другие институты, в частности, биологического профиля, не могут заниматься тем же самым: «Потому что вы набрали 3 млрд букв, а что вы будете с ними дальше делать? Вам нужна биоинформатика. А чтобы это работало, вам нужна база данных».
В качестве примера биоинформационного проекта Ковальчук рассказал о контракте с Евросоюзом «на полтора миллиона евро по раку почки». Поэтому было прямое поручение Президента Курчатовскому институту и Правительству создать базу данных, и геномы, которые сегодня расшифровываются, все обязаны депонировать в эту базу данных. Это очень дорого стоит, но поскольку мы давно работаем с базами данных, открытыми и закрытыми, мы мгновенно, за полгода, слепили прототип и скачали все иностранные базы данных». В общем, слишком много букв Ковальчука не испугали, однако, по его словам, дело до самого последнего времени буксовало из-за отсутствия средств. Потому что нет законодательной основы. И вот мы сейчас нечеловеческими силами добились, что 31 декабря Президент подписал закон о функционировании национальной базы генетической информации, и Курчатовский институт — оператор этой системы».
По словам докладчика, институт то же самое сейчас делает для сельского хозяйства: «Мы с вином сделали просто рывок. На базе генетической информации мы по-новому возрождаем виноделие. Мы сейчас полностью замещаем винные дрожжи». Ковальчук подчеркивает, что все это простые вещи, которые лежат на поверхности: это и медицинский надзор, и импортозамещение, и биологическая безопасность, и огромный рынок. Давай сюда образец. Заплати деньги за расшифровку генома.
Ничего не видно. Получил разрешение. Дальше главный санитарный врач заходит туда через день, месяц или год, берет образец, смотрит, а там — не тот геном. Значит либо закрывают производство, либо оштрафуют».