К исчезающим языкам относят и литовский язык, численность носителей которого составляет около 3 млн. человек, но эта цифра постоянно снижается. Сегодня исследователи языков пытаются сделать видео и аудио записи говорящих на этом уникальном вымирающем языке, чтобы сохранить его. При этом исчезли языки и в тех странах, которые не были подвергнуты колонизации, а наоборот были великими державами.
В России нашли пять языков, которые считались вымершими
При этом исчезли языки и в тех странах, которые не были подвергнуты колонизации, а наоборот были великими державами. По его словам, сейчас в России насчитывается 151 язык, из них на грани исчезновения — 17. Еще одна веб-платформа, «Исчезающие языки», развернула партнерство с Google, являющимся соучредителем проекта. Так, установлено родство одного из практически вымерших языков Сибири — кетского — с языком североамериканских индейцев навахо. О смерти Геннадия Яковлева, последнего носителя алеутского языка в России, в начале октября сообщил губернатор Камчатского края Владимир Солодов.
В России нашли пять языков, которые считались вымершими
К сожалению, пополнился список исчезнувших и заснувших языков. Всего атлас ЮНЕСКО признает исчезающими 2,5 тысячи языков из 6 тысяч, существующих в мире. Обсуждение столь актуальной темы как сохранение исчезающих языков было продолжено на заседаниях секций. На этой неделе лингвисты в очередной раз забили тревогу, пытаясь привлечь внимание публики к исчезающим языкам. По мнению учёных, через сто лет исчезнут от 50 до 90% существующих языков. Из оставшихся живых языков в России 10% — на грани исчезновения, более 60% близки к этому, и лишь 7% языков вполне благополучны.
За последние 35 лет в России исчезли 10 языков
Согласно данным «Атласа исчезающих языков мира» (ЮНЕСКО), на территории нашей страны значатся 136 языков, находящихся на грани исчезновения. В среднем каждые две недели один из 6500 языков мира исчезает со смертью последних пожилых носителей, унося с собой богатство культурных знаний, говорят эксперты. Язык может исчезнуть вместе с народом, говорившим на нем, если народ физически перестанет существовать, например, вследствие эпидемии. Феодосия Габышева выразила обеспокоенность тем, что в ближайшем будущем могут исчезнуть не только родные языки коренных малочисленных народов Севера.
Исчезающие языки эвенков и орочонов исследуют ученые АмГУ
К исчезающим языкам относят и литовский язык, численность носителей которого составляет около 3 млн. человек, но эта цифра постоянно снижается. Выяснилось, что быстрее всего исчезают коренные языки в странах Африки и Латинской Америки. Почему исчезающие языки мира представляют ценность и какие существуют методы их сохранения? По данным специалистов РАН, айнский язык исчез еще в начале XX века, керекский (ранее был распространен на Чукотке) — между 1991 и 2005 годами. Обсуждение столь актуальной темы как сохранение исчезающих языков было продолжено на заседаниях секций. В лекции рассматривается эта проблематика, известная в науке под именем «языкового сдвига», и показывается, что процессы «исчезновения» языков значительно сложнее (и интереснее).
РАН: В России вымерли или заснули шесть языков
В Атласе указывается, что существует 199 языков, на каждом из которых говорят менее 10 человек, а на каждом из других 178 - от 10 до 50 человек. Среди недавно исчезнувших языков находятся мэнский жителей острова Мэн , исчезнувший со смертью Неда Маддрелла в 1974 году, аса в Танзании - исчез в 1976 году, убыхский Турция - исчез в 1992 году со смертью Тевфика Эсенча, эякский Аляска, США - исчез в 2008 году со смертью Мэри Смит Джоунс. Он-лайн издание дает дополнительную информацию о числе носителей каждого языка, необходимых мерах по его сохранению, проектах, связанных с этим языком, об источниках иформации, соответствующих кодах ISO 639-3 и географических данных. Он-лайн версия Атласа впервые позволяет широкое распространение и может регулярно обновляться, в частности, в зависимости от комментариев пользователей.
Далее все языки классифицируются по 6 категориям: "находится в безопасности", "положение вызывает опасение", "язык находится под угрозой исчезновения", "язык находится в серьезной опасности", "язык находится в критическом состоянии", "язык исчез". Если рассматривать карту российских языков, то помимо 20 исчезнувших языков например, айнского, югского, убыхского в России еще 22 считаются находящимися в критическом состоянии алеутский, терско-саамский, ительменский , 29 - в серьезной опасности нивхский, чукотский, карельский. Под угрозой исчезновения оказались 49 языков, в том числе калмыцкий, удмуртский и идиш. Опасение вызывает положение 20 языков, в числе которых оказались белорусский, чеченский, якутский и тувинский.
Исчезнувшими считаются те, на которых уже никто не говорит. Респонденты указывают такие языки как родные или языки владения скорее из-за принадлежности к определённой национальности например, керекский, сиреникский, югский. Данные переписи показали: 43 человека заявили, что владеют орочским языком, который относится к группе тунгусо-маньчжурских языков.
Последний его полноценный носитель скончался в 2008 году, однако авторы отмечают, что, возможно, остались люди, которые понимают этот язык.
Понятная история, да? Второе обстоятельство, которое нужно учитывать кроме поколенческой психологии, это то, что язык — очень гибкая система, которая постоянно меняется и постоянно адаптируется. Процесс этого языкового сдвига, наверное, можно представить в виде двух параллельных тенденций. С одной стороны, языковое сообщество сдвигается в своей речи по некоторой шкале языковых вариантов: от более традиционного к слегка англизированному, если речь идет об английском языке, как доминантном, или русифицированном, если речь идет о русском языке. Дальше — к сильно русифицированному. Наконец, к почти стандартному русскому, который мало чем отличается от стандартного русского. Какие-то минимальные элементы традиционного языка он сохраняет.
Эти языковые варианты представляют собой некий континуум, который распределяется по языковым поколенческим группам. Самая традиционная форма — это та форма, на которой говорит старшее поколение. Самая «англизированная» или «русифицированная» — это та, на которой говорит младшее поколение. Сами эти варианты тоже меняются. Вот тут это описано для языка тиви, Австралия. Автор работы выделяет несколько форм этого языка. Она называет их «традиционный тиви», «менее традиционный тиви», «современный тиви». Довольно красивые грамматические описания того, чем традиционный отличается от современного, не буду останавливаться.
Но любопытно то, что каждый следующий вариант, каким бы англизированным он ни был, в сознании носителей будет оставаться языком тиви. Он может уже воспринять очень много из английского. Он может уже много потерять из традиционного тиви, но, тем не менее, он будет оставаться «нашим языком тиви». Он будет оставаться «языком предков», именно в кавычках. Нашим традиционным языком, не зависимо от того, как далеко он отошел от традиционной нормы. Вот другой язык из Австралии — язык дирбал. Ему повезло, в 1972 году грамматику этого языка опубликовал замечательный австралийский лингвист Роберт Диксон, а в 1985 году Аннет Шмидт поехала туда и описала дирбал молодых людей, дирбал молодого поколения. Оказалось, что это два очень непохожих друг на друга языка.
Но для самой группы это был тот же самый язык. Как бы далеко ни зашли изменения, группа продолжала трактовать это как свой язык. Что за изменения были? В лингвистике это называется «структурная интерференция» или «выравнивание двух систем». Что имеется в виду? Например, в рецессивном языке есть три способа выражения одного и того же смысла. Можно сказать «У меня — много детей», можно сказать «Я имею много детей» и можно сказать «Я — многодетный». А в доминантном языке есть только одно выражение этого смысла — второе: «Я имею много детей».
Что будет происходить, когда эти два языка столкнутся в одном сознании, человек станет двуязычным и будет постоянно говорить то на одном, то на другом языке? Постепенно те формы выражения, которые не подкреплены аналогичными формами в доминантном языке, будут уходить у него в пассив. Он будет забывать, что можно сказать «У меня — много детей» и можно сказать «Я — многодетный». Он будет говорить в полном соответствии с грамматикой своего языка и с правилами своей грамматики «Я имею много детей». Что изменится? Изменится разнообразие. Раньше он мог сказать это тремя способами, а теперь говорит только одним. Так формируется этот «современный тиви», современный язык молодого поколения.
Не то чтобы они совершали какие-то ошибки, но в их языке остаются только те элементы, аналогии которым есть в доминантном языке. Это касается не только грамматики, это касается и фонетики. Очень часто получается так, что молодое поколение забывает какие-то особо трудные редкие звуки, которых нет в доминирующем языке, и начинает заменять их другими. Интонации становятся другими. Очень много слов заимствуются из доминантного языка в рецессивный. И постепенно грамматика рецессивного языка становится не отличимой от грамматики доминантного языка, фонетика у него точно такая же, интонация у него точно такая же. Слова почти все русские, некоторые элементы остаются, но в сознании носителя он по-прежнему остается «нашим традиционным языком». Это интересная лингвистическая проблема, но перед социолингвистикой она ставит очень сложную задачу.
Она ставит задачу ответить на вопрос: тождественен ли язык самому себе в процессе изменений, и если он тождественен, то до какого предела? В какой момент мы уже не можем сказать, что это — язык тиви? Или язык чукчей, чукотский? Это же уже совсем русский язык с какими-то элементами вставки из чукотского. Сколько может пройти? Ведь языки и в обычной жизни меняются. Без всякого языкового сдвига. Старофранцузский не похож на современный французский, древний английский не похож на современный английский, язык «Повести временных лет» или язык «Слова о полку Игореве» без перевода нам сегодня непонятен, однако мы же знаем, что это русский язык.
Где ставить границу, в какой момент говорить, что тождество языка уже нарушено? Под воздействием языкового сдвига изменение языка происходят гораздо быстрее — это не сотни и не тысячи лет, это десятки лет, а то и просто одно поколение. Но дает ли это нам право считать «современный язык тиви» языком тиви или это какой-то другой язык? Я покажу вам пример из собственного опыта. Я занимался эскимосскими языками на Чукотке много лет, и вот вам история моя, собственная. Сначала — некоторая преамбула. Я работал на этой территории в 70-80-е годы, дети уже по-эскимосски практически не говорили, пользовались, в основном, русским. В разговорах со своими родственниками, плохо говорящими по-русски, были вынуждены волей-неволей понимать отдельные простейшие высказывания на русском языке.
Это иногда приводило и к попыткам этих детей говорить на «бабушкином языке». Как правило, это были очень короткие фразы, обычно просто набор этих высказываний. И вот некоторые из них приведены на слайде. В ряде случаев попытки детей говорить с бабушками на их языке приводили к несколько другому результату. Вот на календаре 1988 год, я сижу в поселке на Чукотке, разговариваю, собираю вполне лингвистические материалы. Сижу с замечательной женщиной лет 50, хотя тогда она мне казалась старше. Вбегает ее внучка в комнату, где мы сидим, с какой-то миской. И произносит замечательную фразу: «Мама, я это куваю?
И ее мама обращается ко мне и с гордостью говорит: «Вот видите, моя дочка говорит по-эскимосски». Вот до каких пор может дойти это языковое изменение. Это некоторая обратная сторона той истории, которую я вам только что рассказывал. Языки сохраняются, удерживаются с помощью самых разных механизмов передачи между поколениями. И даже когда языки реально вот так вот исчезают, сообщество твердо уверено, что они сохраняются. Это, конечно, такой австралийский «тивизированный английский», достигший предельной стадии. С точки зрения внешнего наблюдателя девочка явно говорила по-русски, просто заменив два корня. Как мы говорили друг другу в школе «пошли пошпрехать», когда изучали немецкий язык.
Или любой школьный язык изучая, почему-то особенно немецкий, видимо, фонетика у него нам близка, мы склонны вставлять какие-то немецкие слова в нашу русскую речь. Но тогда мы на каком языке говорим? Вот здесь происходит то же самое — мать девочки уверена, что она говорит по-эскимосски. На самом деле, в этом месте мы должны были бы констатировать окончательный языковой сдвиг, окончательное исчезновение эскимосского языка. Но что-то мешает мне это сделать. Мнение общины в данном случае прямо противоположно моему, с точки зрения ее матери, девочка говорит по-эскимосски. Итак, ситуация с малочисленными языками оказывается гораздо сложнее, чем простое «язык либо жив, либо мертв», чем простая арифметика, что «пройдет 20 лет, исчезнет поколение носителей, и язык умрет». Язык — очень гибкая, очень устойчивая система, у которой есть какие-то не понятные нам до конца механизмы самосохранения.
По правилам, так сказать, многим языкам уже давно пора умереть. Однако этого почему-то не происходит. Процесс языковой смерти, конечно, не линеен. Там происходят какие-то очень интересные, очень ветвящиеся, очень сложные истории. Это не значит, что я очень оптимистичен, но на самом деле, некоторые основания для оптимизма в этой области, как мне кажется, все-таки есть. Во всяком случае, языковая смерть не идет так быстро и так просто, как об этом писали в 90-е годы. Сейчас мы понимаем, что все достаточно сложно и совсем не всегда понятно. Спасибо большое.
Долгин: Спасибо большое, Николай Борисович. Есть ли у кого-то вопросы или могу начать я, чтобы придать смелости? Вахтин: Вон поднялась рука. Вопрос: Добрый вечер. Вопрос по поводу малых народов: фиксируется ли у малых народов с вымирающими, казалось бы, языками, как у тех же эскимосов, где уже практически русский язык используется, отнесение себя к «большому народу»? Что они сами говорят, что «мы уже часть большого народа, просто немного особенная»? Вахтин: Здесь у вас два вопроса: зафиксирована ли реальная языковая смерть? И если люди потеряли свой язык, то меняется ли их этническая самоидентификация?
Продолжение вопроса: Не то, чтобы меняется, а были ли случаи, когда она поменялась? Вахтин: Да, были случаи, когда она поменялась. Но это совсем не обязательно так, потому что язык — это далеко не единственная опора и далеко не единственный маркер этой самой самоидентификации. Там может быть много другого: особенности культуры, религии, материальных объектов, которые человека окружают. Место проживания, физический и антропологический тип — да мало ли. Масса вариантов, масса опор, на которых может стоять этническая самоидентификация группы. При этом они могут говорить на одном языке с соседней группой, но различаться этнически. А что касается окончательного исчезновения языка — один хороший пример.
Язык флорида в США. Нетрудно понять, в каком штате он был распространен. Последний носитель этого языка умер в 30-е годы 20-го века. Но, слава богу, лингвисты успели что-то записать. Какие-то тексты, какие-то словари, какие-то минимальные грамматические описания. Уже в 60-е годы на основании этих письменных данных один американский лингвист написал подробную грамматику этого языка, она была опубликована. В 90-е годы один из представителей этой группы флорида, получив лингвистическое образование, поднял все эти материалы, в том числе и грамматику своего предшественника, выучил язык по этим учебникам, женился. Начал с женой разговаривать на этом языке, вокруг них образовалось некоторое количество семейных пар, 5-6 семей, и они восстановили язык настолько, что их дети выучили язык флорида так, как его положено учить во младенчестве.
Вот вам ответ на вопрос «Исчезают ли языки? Долгин: Я задам вопрос. Мы вполне помним разные истории с попытками записи языков, в том числе и в логике фольклорных материалов, почему в истории лингвистики как знак именно статья Сводеша? Почему именно в лингвистике эта статья стала толчком? Вахтин: Во-первых, языками бесписьменными лингвисты стали заниматься довольно поздно. Работы по этому поводу были в России в 1910-е — 1920-е годы, работы по этому поводу примерно в это время были в США, но, пожалуй, и все. Да, африканисты работали в Африке, но это были экзотические исследования. Лингвистический мейнстрим был совсем другой.
Тогда это грамматика, позже стала формальная грамматика, не важно. Почему Сводеш? Статью Сводеша никто не заметил. Потом, когда уже в 70-е — 90-е годы об этом стали писать широко, ее выкопали. Сказали: а, вон Сводеш еще в 1948 году про это написал! Это сплошь и рядом бывает в науке — кто-то обращает внимание на какое-то явление, его полностью игнорируют, а оказывается, что он просто опережает свое время. Я бы так ответил. Долгин: То есть, иными словами, исследования были, но они были несколько «не в мейнстриме», но при этом какая-то комплексная «инфекция» началась Сводешем, когда ее заметили, а всерьез стали изучать когда?
В 60-е годы? В 70-е? Вахтин: В 10-е, 20-е, 40-е, 60-е 20-го века. Никому не приходило в голову, что эти языки могут исчезнуть. Какой-нибудь Эдвард Сепир или Владимир Богораз, или кто-то еще ездили к этим племенам и описывали их культуры. Богораз писал прямым текстом, что культура исчезнет, но им не приходило в голову, что исчезнет язык. Сводеш, пожалуй, первый собрал эти восемь кейсов, как бы мы сейчас сказали, и опубликовал их. Дело не в том, что это стало мейнстримом, дело в том, что эти языки, действительно, стали исчезать.
И вот тогда эту проблему заметили, и тогда это стало главным направлением современной лингвистики. Долгин: Понятно. Осенью прошлого года у нас был небольшой цикл по современной исторической лингвистике, была лекция Павла Кошевого по изучению американских языков, он вдохновенно рассказывал о деятельности по их записи. Теперь и русский опыт понятен. Еще вопросы: место контакта — в голове человека, эта логика понятна. Но в то же время существуют и территориально-функциональные места контактов языковых, где возникает проблема понимания, и возникает необходимость даже смутного понимания другого языка — торговые точки, административные учреждения. То есть мы понимаем, где в 18-19-20 веке происходил этот контакт, происходила необходимость понимания, нахождения какого-то языка общения. То есть, контакт не только в головах?
Вахтин: Если говорить о коммуникации, то, конечно, для того, чтобы началась коммуникация между двумя людьми, не имеющими одного общего языка, нужно, чтобы они встретились, это понятно. Но я говорю о контакте языковых систем. Когда две языковые системы начинают влиять друг на друга, это может происходить только в одной голове. И нигде в другом месте. Нет способа, чтобы английский толковый словарь повлиял на русский толковый словарь, стоя рядом на полке. Слова из одного не перебегут в другой, нет такого механизма. Заимствования могут появиться только в голове у носителя русского языка, когда он слышит английское слово. Если он его принимает, оно появляется, если нет, то оно не появляется.
Долгин: Ну да, но, скорее, по итогам коммуникации с этим носителем другого языка. Вахтин: Конечно. Потому что, чтобы два языка оказались в одной голове, их надо выучить, а для этого должна происходить коммуникация. Долгин: И еще вопрос. Все-таки, советская национальная политика — это отдельная, довольно сложная история, но она исходно была такой аффирмативной — утверждающей малые народы, приписывающей к национальным территориальным образованиям. Почему вдруг в 50-60-е годы… Я услышал мысль, что примерно в это время в разных странах такое происходило, но в каждом случае есть какая-то своя внутренняя логика. Я пытаюсь понять, за счет какой логики именно в тот момент, а не в 40-е и не в 70-е это возникло, при том, что у части этих народов были свои национальные территориальные образования, это были легитимные языки, не языки враждебно-буржуазные, за которые могли наказать. Но — почему?
Вахтин: На вопрос «почему? Но одну вещь скажу: советская национальная языковая политика ни в коем случае не была однородной. Советская национальная языковая политика 20-х годов не имеет ничего общего с советской национальной политикой 30-40-х годов. А они обе ничего общего не имеют с политикой 50-60-х годов. Это синусоида. Причем их две, очень любопытных. Одна синусоида: «Мы поддерживаем малые языки» — «Нет, мы всех учим русскому языку». Могу показать по датам, где это происходило.
Вторая синусоида в противофазе: «Мы хотим изучать родной язык» — «Нет, мы хотим изучать русский».
В России нашли пять языков, которые считались вымершими
Она проводит последние годы своей жизни в качестве горничной, прежде чем туберкулез убивает и ее. Филантроп Уильям Кормак учил ее английскому языку, и индианка также доказала свой талант в живописи. Благодаря ее рисункам современный человек имеет информацию о культуре и образе жизни этого племени. Британцы не оставляют ее в покое даже после ее смерти - ее череп отправляют в Королевский медицинский колледж в Лондоне, а затем в Королевский колледж хирургов. К сожалению, он был разрушен и потерян во время бомбардировки Лондона нацистскими войсками. Остальные останки Шанаудит были погребены в церкви Святого Иоанна в Ньюфаундленде. Про беатук все еще существуют споры о том, изолирован ли он или связан с некоторыми из так называемых алгонкинских языков, на которых говорят в Квебеке и Лабрадоре. Название «шуадит» буквально означает «еврей».
Арманд Люнель, его последний представитель, был писателем, учителем и философом, родившимся в Провансе, Франция. Там его семья жила там веками, но позже переехала в Монако. Его работы были на французском языке, и он часто писал о повседневной еврейской жизни в Провансе. В 1968 году была сделана запись Люнеля во время пения на его родном языке, но писатель умер, прежде чем он смог сделать другие записи. Происхождение иудео-провансальского языка является загадкой для лингвистов. Шуадит задокументирован еще в XI веке, его использование начало существенно уменьшаться со времен Французской революции. Вымерший язык: Дура Последний носитель языка: Сома Деви Дура 1926-2008 , Непал Несколько лет назад в средствах массовой информации появилась пожилая женщина из Непала, Сома Деви Дура, последняя женщина, говорившая на языке Дура.
Женщину называли богатым источником песен и рассказов на родном языке. Кедар Нагила изучал непальские языки и работал с ней,чтобы составить небольшой словарь. Однако поскольку даже при жизни Сома Деви общалась со своими родственниками на других языках, этот язык был утрачен. Дура - один из многих непальских языков, которых более 120. В 2010 году был составлен "Атлас языков мира, находящихся под угрозой вымирания".
Хотя при этом все письменные свидетельства могут полностью сохраниться.
Мертвый язык — это язык, который сохранился только в письменной культуре. Ну, или не сохранился вовсе, как это стало со многими языками, где не было письменности, или где все письменные свидетельства были утеряны, а то и специально уничтожены. Например, таким мертвым языком была и остается латынь. К этой категории относится также древнегреческий язык. Уже нет и в помине тех самых древних греков и древних римлян. Но их письменные документы долгие тысячелетия изучались историками, учеными, студентами.
До сих пор латынь применяется, скажем, в медицине. Язык есть, но пользуются им только для того, чтобы читать и писать, но не говорить. И нет настоящих носителей этих мертвых языков — нет тех, кто рождается и с рождения учится говорить именно на этом языке. Угрозы вымирания языков В зависимости от того, насколько языком пользуются люди, различают следующие угрозы возможного будущего исчезновения языков: Безопасный язык — это язык, которому в перспективе пока не грозит никакое вымирание. Даже, несмотря на возможное активное замещение «родных» слов «иностранными» словами. Несмотря на постоянные изменения в языке, что является скорее признаком яркой нормальной жизни языка.
Безопасный статус есть у языков, где нет потери связи поколений, где все поколения носителей языка говорят на этом языке, активно пользуются этим языком. Наш русский язык является безопасным, как впрочем, и многие другие известные языки. Уязвимый язык — это язык, который имеет ограниченное применение. Например, на этом языке говорят чаще всего только дома, в семье. Хотя при этом на языке продолжают говорить все поколения его носителей, что называется, и стар, и млад. Уязвимый язык — это уже начало движения в сторону вымирания умирания языка.
Из известных языков, к уязвимым языкам лингвисты относят, например, башкирский, чувашский и даже белорусский языки. Угроза исчезновения — возникает тогда, когда дети перестают изучать этот язык, как родной язык. К данной группе языков относятся, например, удмуртский и марийский языки, а также цыганский язык. Серьезная угроза исчезновения — когда языком полноценно пользуется только самое старшее поколение носителей языка. И, главное, такой язык уже не используется для общения с детьми, а также для общения между детьми. В лингвистике к подобным языкам относят, например, крымско-татарский язык или нанайский язык.
На грани вымирания — совсем плохо для языка, ведь носителями языка остаются лишь старики. Как правило, почему-то возрождать языки начинают только тогда, когда они «скатываются» в эту последнюю стадию, предшествующую полному вымиранию языка. Вероятно, на более ранних стадиях проблема возможного полного исчезновения языка либо не воспринимается как серьезная угроза, либо есть еще какие-то иные обстоятельства.
Ассоциация коренных малочисленных народов Хабаровского края заявляла, что последний активный носитель орочского языка умер в 2008 году, но, возможно, остались люди, пассивно понимающие его. Количество живых языков, насчитывающихся в РФ, согласно переписи 2021 года, составляет 155.
Об этом в эфире радиопрограммы «Гость. Чтобы язык развивался, ему необходимо в среднем 100 000 носителей, если их меньше, то это значит, что язык находится на грани исчезновения.
К концу XXI века могут исчезнуть 1500 языков
Пользователь, находясь в любой точке мира, может с легкостью узнать о народе, его истории, культуре, послушать песни и многое другое. В этом году Николай принимал участие в Санкт-Петербургском и Дальневосточном экономических форумах от Республики. Также, к примеру, в августе этого года в Дальневосточном федеральном округе на базе Амурского государственного университета г. Его провели ведущие преподаватели Амурского государственного университета в сотрудничестве с учителями эвенкийского языка Амурской области, Республики Саха Якутия и языковыми активистами в сфере КМНС. В ходе тренингов участники создали неповторимую атмосферу мультиязычной среды Приамурского региона.
Эта речь в регионе исчезла между 1991 и 2005 годами.
По итогам проведенной переписи, рассказывая о ситуации с языками малых народов, организаторы пояснили, что в 2010 году в России насчитывалось 596 представителей народа орочи , из которых родной язык знали три человека. Чукотский знал каждый третий представитель национальности, эскимосский — каждый четвертый и корякский — каждый пятый. За 12 лет их число значительно сократилось.
Долганский, в частности, никто не преподносит, как обязательный.
И если за якутский люди «топят», то с долганским я такого не увидела. Все спохватились в последний момент, но уже, кажется, поздно. Даже в школах урок долганского языка считается факультативом, на него, очевидно, ходят немногие. Кроме того, долганский очень непросто устроен, и это можно считать одной из причин его исчезновения. Честно говоря, от такого отношения к родной культуре становится грустно.
Расшифровка На каких языках Вы разговариваете? Мои родные языки — это русский, дигорский, осетинский, а ещё я изучаю английский, немецкий, испанский, итальянский и французский. Думаю, знание нескольких родных языков помогает мне учить иностранные. Когда и как Вы выучили дигорский язык? Я начала на нём говорить в семье, когда была совсем маленькой.
Основным языком, конечно, я считаю русский — на нём я сказала первое слово, - но с родными чаще общаюсь на дигорском. Мы стараемся поддерживать свой язык. Многие ли жители Вашей республики говорят на дигорском постоянно? Да, какая-то часть знает только его и, соответственно, использует в речи. Правда, эти люди живут высоко-высоко в горах.
В городах же всё популярнее становится русский, а дигорский сохраняется в качестве национальной культурной ценности. Где можно найти дигорский язык во Владикавказе? Буквально два года назад появились остановки с дигорскими и осетинскими названиями, также встречаются культурные плакаты, афиши на национальных языках, что не может не радовать. А празднование города, кстати, проходит на русском языке с синхронным переводом на дигорский. Разговариваете ли на дигорском при людях, не знающих его?
Да, бывает, потому что мне так удобнее общаться с родными. А ещё такие разговоры греют мне душу, дигорский для меня — это частичка дома, которая со мной в любой точке мира. Бывало ли такое, что Ваши друзья просили Вас научить говорить что-то на дигорском? Такое случается очень часто. Мы учим какие-то фразы, выражения.
Интерес других к моему национальному языку всегда очень приятен.
В 1997-м на языке говорило 2000 человек, а 10 лет спустя — уже 24 тыс. Сейчас на гавайском вещает несколько радиостанций, а в некоторых газетах ему даже посвящены отдельные колонки. Корнский Корнский язык, который можно услышать на юго-западе Британии, тоже относится к числу успешно возрожденных.
На нем говорили преимущественно жители графства Корнуолл, пока в конце XVIII века его окончательно не вытеснил английский. Последний носитель корнского умер в 1777 году, но в усеченном виде язык продолжал существовать и использовался в речи торговцев и рыбаков. Благодаря интересу к кельтской культуре в прошлом столетии он вновь стал набирать популярность. В начале века был опубликован самоучитель, который позволял освоить навыки чтения, письма и говорения.
Активная кампания по восстановлению корнского стартовала в 90-х годах, а в 2002-м британское правительство признало язык и согласилось финансировать мероприятия по его распространению и защите. Это позволило издавать учебники, проводить исследования, готовить преподавателей и начать работу по созданию словаря для современных реалий. Сейчас взрослые могут говорить на корнском как на родном, потому что родители с младенчества учили их этому языку, даже не будучи его носителями. Они штудировали пособия по воспитанию детей-билингвов и строго следовали всем рекомендациям.
До определенного возраста некоторые юные британцы не слышали от родителей ни слова по-английски. Ирландский Ирландский язык оказался на грани вымирания в начале XIX века. Причинами стали голод и сильное давление англоязычного правительства. После признания независимости Ирландии в 1949 году он начал стремительно набирать популярность.
Сейчас благодаря деятельности активистов радио и телевидение на ирландском получают материальную поддержку, в некоторых школах он считается первым языком обучения вместо более популярного английского. На нем говорит около 1,5 млн человек. Мэнский Язык жителей острова Мэн едва не был утрачен — последний «естественный» носитель скончался в 1947 году. Но к тому времени энтузиасты и лингвисты собрали достаточное количество материала для изучения и распространения языка.
В настоящий момент он находится на грани исчезновения, однако число носителей медленно растет — сейчас их около 2000. На мэнском ведутся радиопередачи, а некоторые школьники проходят на нем обучение. Зачем возрождать языки Некоторые полагают, что потеря языков, как и вымирание видов животных, естественный эволюционный процесс. Этакий социальный дарвинизм.
С другой стороны, сейчас человечество тратит огромное количество времени, денег и усилий на сохранение вымирающих видов. Так почему же не защитить одно из главных достижений Homo sapiens, отличающее нас от животных? Сохранение языкового разнообразия, безусловно, благородная цель, но есть еще более важный аспект. Родной язык позволяет сообществам сохранять национальную и культурную идентичность, которой можно гордиться, отражает особенности восприятия окружающего мира, зачастую непонятные в отрыве от аутентичного контекста.
Языки — это кладезь человеческих знаний. Хотя письменные и цифровые источники расширяются и пополняются всё быстрее, письмо — относительно недавнее изобретение в человеческой истории, и даже сейчас две трети языков остаются устными. На них передается множество историй, легенд и просто знаний о мире, которые пока не зафиксированы на пергаменте, бумаге или жестком диске. С каждым вымершим языком мы утрачиваем бесценные крупицы мировой культуры, и восстановить их практически невозможно.
ЮНЕСКО: 136 языков в России находятся в опасности
| "Мослекторий": Мария Ровинская – об исчезающих языках мира – Москва 24, 24.11.2023 | В издании сообщается, что 2500 из 6900 языков мира находятся под угрозой исчезновения. |
| "Мослекторий": Мария Ровинская – об исчезающих языках мира | О смерти Геннадия Яковлева, последнего носителя алеутского языка в России, в начале октября сообщил губернатор Камчатского края Владимир Солодов. |
В России за последние 150 лет исчезли 14 редких языков
Лингвисты сообщили, что айнский исчез в начале прошлого века. Некоторые потомки айнов, которые переселились на Камчатку, называют айнский своим языком, но на нём не говорят уже несколько поколений. Керекский когда-то был распространён на Чукотке, исчез между 1991 и 2005 годом.
В последние годы в школе посёлка Вывенка язык преподаётся школьникам, местная газета размещает материалы на нём. Южноюкагирский Верхнеколымский или южноюкагирский язык — как понятно из названия, народ, говорящий на нём — юкагиры, древнейшие аборигенные жители северо-восточной Сибири — жил в верхнем течении Колымы. Большинство носителей сегодня проживают в двух сёлах — в Якутии и в Магаданской области.
Общая численность юкагиров растёт от переписи к переписи, согласно последней составляет почти 1600 человек, но число говорящих на языках юкагирской семьи падает. Два языка из четырёх, входивших в эту семью, уже исчезли. Число говорящих на южноюкагирском сегодня — менее 10. Орочский Орочский язык — не путать с орокским! Только в начале 2000-х была создана письменность и выпущен учебник родного языка для народа орочей, живущего в Хабаровском крае. Язык из тунгусо-маньчжурской ветви алтайской языковой семьи, близкий нанайскому и удэгейскому, когда-то разделялся на три диалекта, но в 2010 насчитали всего 8 человек, знающих его.
Некоторые исследователи уже сегодня полагают язык вымершим. Йоканьгско-саамский Йоканьгско- или терско-саамский язык принадлежит к саамской группе финно-угорских языков и был распространён на востоке Кольского полуострова. По переписи 2010 года терских саамов осталось около сотни, но носителями языка были только двое из них. Югский Юги — маленький этнос, проживающий в Красноярском крае. По переписи населения 2010 г.
Похожим на этот язык является язык та, на котором говорят около 4 тысяч людей, в нем имеется больше звуков, чем в любом другом языке на планете: 74 согласных, 31 гласный и 4 тональности. Когда-то айны жили на территории современной России — на Камчатке, Сахалине, Курильских островах. Айны были первыми поселенцами японских островов, однако не признавались японским правительством национальным меньшинством очень долгое время вплоть до 2008 года. В языке айнов множество очень сложных глаголов, которые мастерски используются в языке и являются средством для передачи очень богатого устного творчества — фольклорных сказок и песен.
Сегодня прилагаются усилия, чтобы сохранить язык айнов, возродить их древнейшие традиции. Сегодня на языке тао говорит всего горстка престарелых тайваньцев, остальные жители этих мест говорят на тайванско-китайском языке миньнань. Тао - австронезийский язык, который связан с языками, на которых говорят на Филиппинах, в Индонезии и на островах Тихого океана. Он является языком первых австронезийцев, которые переселились на юг и восток еще около 3 тысяч лет назад. Ючи считается изолированным языком, так как связь с какими-то другими языками планеты не установлена. Племя ючи называло самих себя "Детьми Солнца".
В России обнаружили пять языков, которые считали исчезнувшими 4 февраля 2024 10:34 Всероссийская перепись населения в 2021 году удивила ученых.
По ее итогам выяснилось, что считавшиеся исчезнувшими языки оказались живыми. Во время переписи в России насчитали 155 живых языков, сообщает РБК со ссылкой на аналитическую записку «Список языков России в итогах Всероссийской переписи населения», подготовленной специалистами Института языкознания РАН. При этом во время опросов респонденты указали знание пяти языков, которые относят к исчезнувшим алеутский, керекский, айнский, сиреникский и югский , и одного, который классифицируется как заснувший орочский.