«Жратва и одежда есть»: Михаил Жванецкий доволен уровнем жизни в России. Теперь вдова народного артиста России призналась, что ей было сложно смириться с его ограничениями.
Ко дню рождения Михаила Жванецкого - его самые знаменитые цитаты
И я это все прочитал, и я понял, что безнадежно выстраивать интервью. Что я добавлю к своему образу? Ничего — меня и так знают. Разве я сейчас могу так же художественно ответить, как потом написать? Нет, конечно. Значит, я сознательно по вашей просьбе иду на жертвы и соглашаюсь на то, чтобы получилось без мастерства, без вдохновения. Вдвое хуже, чем я мог бы сделать за листом бумаги. Спрашивается, в чем выигрыш мой? Его здесь нет. Андрей Караулов подарил мне книгу, внутри которой одни интервью. Что является содержанием книги?
Мысли тех, с кем он беседовал. Тем не менее, это все вышло под авторством Караулова. Ваши вопросы или наши ответы? Мы в прямом эфире, Миша, поэтому тут ничего… М. Жванецкий: Хорошо я говорил? Познер: Да, замечательно! Я понимаю, что ты себя преодолел, пришел. Значит, я все вопросы, какие хотел задать, просто написал подряд без всякой логики, и просто будем с тобой разговаривать, ладно? Жванецкий: Конечно. Познер: Один вопрос такой я должен задать, потому что меня спрашивают.
Карцев, Хазанов, Винокур, Петросян — все народные, ты — нет. Ты понимаешь, почему? Жванецкий: Я не понимаю. Познер: Это обижает вообще? Тоже не мог ответить — не ко мне вопрос. И то же самое со званием — не ко мне вопрос. Видимо, надо было хлопотать. На Украине не надо было хлопотать. Кучма был у меня в гостях, просто в Одессе. И заехал, и вручил мне диплом, лично сам.
Вот это я понимаю. И я получил звание из рук президента. Здесь так не принято. И ждать не хочется — и ждать не принято, и получать не принято. Здесь в нашей стране, в России, принято жить, принято работать и, как говорил Булгаков, сами придут, если придут — они не приходят. Познер: Но во многих странах, ты же знаешь, вообще нет этих званий никаких. Это вообще важная вещь? Жванецкий: Там нет этого понятия, поэтому там жизнь другая. Здесь эти понятия есть. И от того, что эти понятия есть, довольно противновато, когда этот получил, этот получил, этот получил первой степени, ты получил четвертой степени, этот получил третьей степени.
И так как ты в этом мире, тебе очень трудно отрешиться и быть еще благороднее, чем все. Это уже бывает сложно. Ты, все-таки, переживаешь. Это, все-таки, давит. Давай будем правдивыми и искренними в прямом эфире — это давит. Если ты понимаешь — почему-то вдруг тебя обошли, еще раз обошли. Ну, обошли — и ладно, ты не для этого работал, конечно. Но как-то странно получается: работаешь ты для одних, признание тебе сообщают другие. Но в нашей стране получается так. Больше, пожалуй, ничего не получится.
Познер: А что бы ты хотел, чтобы было в стране? Чего тебе не хватает? Жванецкий: Ты знаешь, этот вопрос очень хороший. Очень хороший, и можно я задумаюсь, чего мне не хватает? Ты знаешь, мне не хватает того — вот договорились и построили театр. Граждане, договорились и что-то сделали, договорились и что-то соорудили. Вот этого мне не хватает. А мы договорились и пошли просить разрешения, договорились и пошли к самому главному. А подпись человека, ну, даже того же мэра — это не вершина. Резолюция мэра — не вершина горы, это подножие, после этого с его резолюцией идешь вниз, где там уже такие условия… То есть вот что мне хочется — чтобы договорились и сделали.
Как когда-то мне говорил Володя Высоцкий, Америка — такая страна, где договорились и построили стадион. Договорились граждане. А здесь — ну, я уже сказал… В. Познер: Где-то я читал, ты говорил о том, что есть люди, которым легче жить при диктатуре, приятнее. Это у нас что ли? Жванецкий: У нас, конечно. Огромное количество людей, которые примерно знают, что хотят, но предпочитают, чтобы это им дали. Где-то есть люди, которые знают, что хотят и собираются это сделать. Познер: Может быть, они не хотят брать на себя ответственность и поэтому еще предпочитают диктатуру? Жванецкий: Нет опыта.
Нет опыта сооружения собственного желания, перевода желания в действительность. Ни разу, наверное, в этой стране — это моя страна и твоя страна — и в этой стране ни разу простой человек… По-моему, у него такого опыта перевода желания в действительность нет. Чтобы он получил то, что желает — ему надо идти и брать у подножия резолюцию, и взбираться по этой горе. Это очень тяжело. А если он что-то соорудит, какое-то сооружение типа здания своего, дома… Разрушат. Ну, правда, сейчас и в других странах — тоже разрушат. Познер: Я тебе сказал, что никакой логики не будет в последовательности вопросов. Жванецкий: Так, логики и в ответах нет. Познер: Почему легче слушать Жванецкого, чем читать? В чем там секрет?
Жванецкий: Это не мой… То есть, это, может быть, мой секрет, но я его не чувствую сам. Познер: Но ты же говоришь, что написать тебе — это 3-4 часа, а… М. Жванецкий: Я сам слушаю. То есть, я сам читаю, я слышу, когда читаю. Я смотрю звук! У меня так получается — я смотрю звук. Хотя, это схема, между буквами ничего нет. Но между буквами там, где ничего нет, там пауза. Есть такие люди. Ну что я могу сделать?
У меня такой дар. Я не пишу детективов, я не пишу гладко, я не описываю природу, я не описываю внешность человека. Я пишу звуки. Познер: У тебя японская натура. Это что значит? Жванецкий: Японская натура? Познер: Никому? Жванецкий: Почти. Я не могу. Мне не свойственна категоричность.
Но я добрый, блин, человек. Ну, не свойственно мне это делать. Вы знаете, но я пока не расположен это сделать, но я подумаю. Это отказ, когда я это говорю. Это отказ. Как бы найти тонкого человека, который бы это понял. Вот дружба — это не тогда, когда ты мне звонишь, это когда я тебе звоню тоже. Но я ж тебе еще не позвонил. Познер: Деньги. Сегодня деньги, вроде бы, все.
А для тебя деньги — это что? Иногда деньги и ссорят друзей. Жванецкий: Да, конечно. Посмотри, как у нас сейчас получилось. Ведь раньше гораздо более было дружелюбное общество, не взирая на то, что был коммунизм, где мы все время чувствовали этот пресс, и мы под прессом были все. Знаешь, когда под прессом, частички сдвигаются, и мы как-то были ближе друг к другу. Ты заглядывал в любое окно — там была та же мебель, тот же стол расшатанный, потому что мясо очень жесткое, чтобы его резать — он очень расшатан. Те же кушетки. Потом, значит, стул тот же самый. Вот эта стенка так называемая.
Все то же самое. Не было никакой разницы, и советская власть добилась того, чтобы все мы жили одинаково, и ничего не надо было скрывать, кроме слоя, который начинался сразу после нас, который ездил, пайки, — это начиналось выше нас и все понятно. И вот сейчас появились деньги. Значит, почему их у него нет — так же подозрительно, как почему они у него есть. Я хорошо сказал. Надо так же суметь ответить, почему их у тебя нет, как почему они у тебя есть — это вызывает легкую враждебность и необходимость скрывать деньги. Деньги требуют, чтобы их скрывали. А как? Это же твое достижение, как ты можешь это скрывать? Познер: А для тебя лично деньги — это что?
Жванецкий: Престиж. Это вопрос престижа. Я не могу позволить себе быть с концертом в том городе, где был, ну, кто-то из юмористов… Торговаться я не люблю, но если мне заранее известно, что он получил больше, чем я — то это уже вопрос престижа, как и вопрос, наверное, награды, о которой я только что говорил. Это вопрос престижа: мне становится неудобно за себя, и я тогда не соглашаюсь туда ехать. Познер: Мы знаем, что такое 60 — ты как-то очень точно однажды описал. А 75 — это что? Жванецкий: Это испуг в ее глазах, все остальное — то же самое. Познер: Как и 60? Жванецкий: Это 60, и так же точно 75. Познер: Ну, это приятно узнать.
Мы же с тобой на пару имеем 150. Жванецкий: Нет.
Ругать его очень опасно: во-первых, сразу же запишут в тупицы; во-вторых, определят в ватники, совки, сталинисты, шовинисты, черносотенцы и антисемиты. Но попробуем. Сейчас 5 часов лететь через Минск. Вначале мы им сделали гадость, потом они нам сделали гадость… Сейчас соревнуемся в этих гадостях!
Жванецкий мог шутить над чем угодно, однако практически все его произведения объединяла мягкая ирония в адрес иррациональности и странности российской жизни. Кроме того, его можно назвать популяризатором «одесского языка» — именно благодаря произведениям Жванецкого многие узнали и полюбили его тонкости и нюансы. Для нескольких поколений россиян Жванецкий стал не просто сатириком, а легендой и эпохой. За две недели до смерти сатирика в подкасте комика Данилы Поперечного резидент Comedy Club Гарик Харламов , который считает Жванецкого гением, рассказывал, как в юности вместе с приятелем читал миниатюры сатирика перед публикой на Арбате. Правда, сам Жванецкий к юмору Comedy Club относился иначе: «Они молодые, крепкие, мускулистые — как противовес "Аншлагу". Что-то в этом есть. Хотя я все-таки за то, чтобы о чем-то думать, а не все время об унитазе, унитазе, унитазе…» Михаил Жванецкий родился 6 марта 1934 года в Одессе. Его родители были медиками. До войны отец работал хирургом и главным врачом больницы в поселке Томашполе в Винницкой области, а мать была там же стоматологом. В Одессу семья вернулась после освобождения города в 1944 году. Позже он признавался, что никогда не мог видеть крови, а смерть вызывала панику и злость. Мне кажется, другое», — говорил сатирик. Еще в студенческие годы он увлекся самодеятельностью и начал писать. Свои монологи и миниатюры он нередко исполнял в студенческом театре «Парнас-2», там же выступали Роман Карцев и Виктор Ильченко , последний после учебы работал вместе с Жванецким в Одесском порту. Тот взял несколько произведений Жванецкого в репертуар театра, а вскоре пригласил его на должность заведующего литературной частью.
Как он тогда это комментировал? Что про «гадости» говорил? Не помню! Тогда, когда ещё можно было за полтора часа, он, такой мудрый, чего-то «на дачу» не бросился… А что такое вот это его «вначале мы им сделали гадость»? Даже странно, что Жванецкий себя записывает в это «мы»… А про «гадость» — ясно, что это так именуется возвращение Крыма и Севастополя в родную гавань.
«Нету голодного блеска в глазах»
- Регистрация
- О стране, дураках и свободе. Михаилу Жванецкому – 90!
- Жванецкий: "В России нужно жить быстро!" - Лента новостей Крыма
- Жванецкий: воссоединение Крыма с Россией — «гадость»
Навеяно новостью. Михаил Жванецкий
Больше половины моей жизни прошло с тех пор. И я все еще не верю, что его больше нет. Мы общались с ним в режиме мерцательном, когда звонишь вечером и говоришь вернее, слушаешь час, а потом не звонишь полгода, потому что нельзя же такого человека беспокоить просто так. Я почти всегда молчала: очень трудно было заставить себя перебить человека, который погружал тебя в омут из слов, смыслов и образов.
Хотя почему омут? Это была волна. Волна — это же интонация.
Интонацию можно спародировать. Но соединить со словами и образами? Жванецкий был уникален.
В первый раз мы пообщались абсолютно внезапно. Я сидела в кабинете, и тут мне позвонили. Но еще две фразы, произнесенные в трубке, очень четко дали мне понять: Жванецкий настоящий.
Таких мастеров слова в редакции не было. Речь пошла о моей статье: он ее прочитал и решил прокомментировать, оставив меня в состоянии полной прострации. Это было очень жестко и едко, это было про пошлость и развязность на экране.
Но лица знаменитостей в зале не дрогнули: то ли телезвезды не поняли ничего, то ли их кожа была настолько толстой, что не реагировала на ледяной душ. Аплодисменты, аплодисменты. Отлично, Константин!
Об этом я и писала, об этом мы и поговорили. А потом был кризис 1998 года, и Жванецкий согласился на интервью. К нему в то время многие журналисты пытались пробиться.
К примеру, приходили из «Вашингтон Пост»: искали оптимизм, а главным оптимистом считался Жванецкий, что сейчас, спустя столько лет, я воспринимаю, как злую шутку судьбы. Помню, как он меня тогда, в 1998-м, поил чаем: подвинул ко мне блюдце с кубиками сахара и прокомментировал: «Уже тридцать рублей коробка». Но я видела еще и коробки за двадцать, о чем радостно сообщила.
Жванецкий удивился, сахар растаял в чае, а Михаил Михайлович использовал запрещенный прием: заговорил. Перебивать его вопросами было сложно, хотя и нужно для интервью. Но был для меня и действительно важный вопрос, с кризисом никак не связанный.
На что ловятся его слушатели и зрители? На слово или интонацию? Если вы их, слушателей, пpивлечёте тембpом, то потом они начнут pазличать слова.
Знаете, существуют лекции для врачей, лекции для студентов-медиков и для больных. Это pазные уpовни, но мы говоpим об одном и том же.
Он взял тексты Жванецкого, включил их в свою программу, а потом выдернул «перспективного автора» в Ленинград и оставил в своем театре заведующим литературной частью. С той поры фраза «Как сказал Райкин» для знающих людей означала «Как написал Жванецкий».
Однако интонация там была райкинская, так что «ловились» зрители явно на что-то еще. А на что? Потом пришли и болезни. Его смерть четыре года назад показалась фейком: ну не может быть.
Когда он дарил книги, писал на титульном листе одну фразу — «Всегда неподалеку». Или просто: «Неподалеку». И теперь мне кажется, что так оно и есть. Он неподалеку.
Однажды спросила, что такое страх. Кстати, неужели надо доказывать, что я ее люблю? Уже не надо. Уже главное, что я здесь сижу, невзирая ни на что, хотя тысячи шансов были, чтобы ее покинуть.
Чувство страха - повседневная, бесконечная жизнь. Двадцать четыpе часа в сутки. Живешь ты в этой квартире - ты не знаешь до сих пор, твоя ли она. Заработал деньги - ты не знаешь, останутся ли они с тобой.
А дальше давление сверху сменяется давлением снизу. При тоталитаризме тебя без конца вылавливала власть, сейчас - народные массы могут. Ты все равно говоришь, что ты хочешь говорить, но все время внутри чувство страха и неуверенности. Что такое пpофессионал?
Это постоянно высокий pезультат. Пpыжки в высоту - не ниже двух. Чемпионы могут пpыгать и два двадцать, и два соpок. А у вас два, и вы этим заpабатываете.
Пpофессионал уже участвует в соpевнованиях, чтобы заpабатывать. И еще: - В чем мне повезло? Что я читаю то, что мне нpавится. Я не вхожу в обpаз.
Если мы возьмем Петpосяна, Шифpина, Хазанова, они все pаботают в каком-то обpазе. Они выходят из себя и во что-то входят. А я внутpи себя остаюсь.
Знаковая фигура своего времени. И фраза «как сказал по этому поводу Жванецкий» будет сопровождать всех нас годы и десятилетия. И юмористом он тоже не был. Его тексты — это джаз. Он умел в какофонии нашей жизни слышать музыку. Он смог влюбить страну в эту музыку, влюбить в нашу нелепую, несуразную, чаще не очень веселую жизнь. В жизни обязательно должна быть музыка. Без Жванецкого она будет другой. Но джаза Жванецкого больше не будет никогда. Он был агентом влияния народа на власть.
Потом пришли и болезни. Его смерть четыре года назад показалась фейком: ну не может быть. Когда он дарил книги, писал на титульном листе одну фразу — «Всегда неподалеку». Или просто: «Неподалеку». И теперь мне кажется, что так оно и есть. Он неподалеку. Однажды спросила, что такое страх. Кстати, неужели надо доказывать, что я ее люблю? Уже не надо. Уже главное, что я здесь сижу, невзирая ни на что, хотя тысячи шансов были, чтобы ее покинуть. Чувство страха - повседневная, бесконечная жизнь. Двадцать четыpе часа в сутки. Живешь ты в этой квартире - ты не знаешь до сих пор, твоя ли она. Заработал деньги - ты не знаешь, останутся ли они с тобой. А дальше давление сверху сменяется давлением снизу. При тоталитаризме тебя без конца вылавливала власть, сейчас - народные массы могут. Ты все равно говоришь, что ты хочешь говорить, но все время внутри чувство страха и неуверенности. Что такое пpофессионал? Это постоянно высокий pезультат. Пpыжки в высоту - не ниже двух. Чемпионы могут пpыгать и два двадцать, и два соpок. А у вас два, и вы этим заpабатываете. Пpофессионал уже участвует в соpевнованиях, чтобы заpабатывать. И еще: - В чем мне повезло? Что я читаю то, что мне нpавится. Я не вхожу в обpаз. Если мы возьмем Петpосяна, Шифpина, Хазанова, они все pаботают в каком-то обpазе. Они выходят из себя и во что-то входят. А я внутpи себя остаюсь. Только пеpебиpаю листки - выше-ниже, выше-ниже. Чуть ниже - вот, публика здесь. Я сpазу встpечаю ее. Ее еще нет - я еще ниже.
«Тоскливая неуместность». Почему памятник Жванецкому в Ростове вызвал скандал на всю страну
Вначале мы им сделали гадость, потом они нам сделали гадость… Сейчас соревнуемся в этих гадостях! Как он тогда это комментировал? Что про «гадости» говорил? Не помню!
На дачку-то тянет. В итоге сам не заметил, как признался, что соревнуется в гадостях вместе со всеми, кто бы их ни делал и к кому бы в данный момент он сам себя ни относил.
Ну что мы можем сделать с этим морем слов? Кто-то просто хочет навредить, чистая провокация. Я такого не писал никогда! И вообще - в Интернет не пишу!
Хорошо жить в стране, где прекрасные дороги, вежливые люди, аккуратные домики, чистенько. Два срока — и новый президент. Очень хорошо… Но что в такой маленькой, чистой и вежливой стране будет делать такой крупный сатирик, как я? Нет, мне нужна только Россия — для вечного совершенствования своего ремесла. Бог поселил меня в такой огромной стране, дал перо в руки: «Пиши, Михаил!
Здесь и замечать не надо — само лезет в глаза. Где ещё будут так любить тебя? А что это значит? Ничего не делать или, может быть, что-то предпринять? И как часто быть им? А если я с друзьями, так это уже не я — это уже мы. Или взять и не дать в долг — это я, дать — это не я.
Михаил Жванецкий: «История России – это вечная борьба невежества с несправедливостью»
Михаил Жванецкий: Россия никогда ещё так хорошо не жила, как сейчас. Всенародно любимый писатель Михаил Жванецкий традиционно ответил на вопросы известного ведущего Андрея Максимова в телепрограмме «Дежурный по стране». Жванецкий: "Моя мечта — разровнять место, где была Россия, и построить что-то новое". Известный сатирик, уроженец Одессы Михаил Жванецкий высказался по поводу событий в Украине и агрессии России. В эфире, Подкасты – Радио Sputnik, ИЗОЛЕНТА live, Михаил Жванецкий, Алексей Леонков, Никки Хейли, Дональд Трамп, США, НАТО. Писатель-сатирик Михаил Жванецкий во время выступления на своем сольном концерте.
"Народ стал говорить языком Жванецкого". Коллеги и общественные деятели о сатирике
Пресс-релизы Михаил Жванецкий: воссоединение Крыма с Россией — это «гадость» Популярный писатель Михаил Жванецкий называет воссоединение Крыма с Россией «гадостью» и никак не осудил массовое убийство людей в своей родной Одессе. Об этом пишет главный редактор газеты «Новый Крым» Игорь Азаров в авторской колонке на страницах издания. Ругать его очень опасно: во-первых, сразу же запишут в тупицы; во-вторых, определят в ватники, совки, сталинисты, шовинисты, черносотенцы и антисемиты. Но попробуем.
Наталья всегда была рядом с мужем В 1995 году у пары родился сын Дмитрий. Но и это не повлияло на жизненные устои писателя. В иерархии «муж и ребенок» Михаил Михайлович выделил себе высшую позицию. И я с ним согласилась.
А как иначе? Мы же умные люди и понимаем, от кого зависит счастье нашей семьи. Все-таки человек зарабатывает деньги. И я должна была находиться рядом с Михалычем. Если Митя с классом ездил на экскурсии в Питер и приглашались родители в сопровождение, я не ехала, ехала няня.
Оставивший совершенно еще недооцененное наследие в нашей культуре. И что навсегда. Когда я читаю Жванецкого глазами, получаются совсем другие интонации — тихо, грустно — чем когда слушаю и смотрю, как он читает те же тексты. Все-таки он и комик в современном стендап-смысле был великий: как Козаков аморфную ткань «Покровских ворот» превратил в игристое вино, так Жванецкий свою грустную лирику наполнял оптимизмом. Теперь некому. Источник Дмитрий ГОЛОЛОБОВ, адвокат, приглашённый профессор Вестминстерского университета: Он был чем-то совершенно непростым и особым для людей суматошного «доперестроечного» и перестроечного поколения, когда всего лишь несколько «допущенных на большую сцену» юмористов заменяли всю эту шоблу, которая сейчас зовется стендапом и прочими неприятными словами. Бывает, что в какой-нибудь острой жизненной ситуации на память приходят очень подходящие, просто «режущие» слова, потом вспоминаешь чьи, оказывается — Михал Михалыча. Раз слышал — на всю жизнь запомнил. Его очень многим будет не хватать, как не хватает старого, немного обветшавшего киоска с обломанными буквами «Союзпечать», с милой бабушкой-киоскершей, куда тебя водили еще ребенком и где ты лет тридцать покупал любимый когда-то «советский» еще журнал, сам уже не зная зачем, но нельзя было отказать бабушке, когда она тебе говорила, что специально для тебя его отложила. И ты идешь мимо, понимая, что жизнь, пусть и немного, никогда не будет прежней.
Не помню! На то он и Эзоп наших дней, чтобы намёки кидать. Он и намекает», — констатирует крымский главред.
Навеяно новостью. Михаил Жванецкий
разровнять место, где была Россия”. Страсти вокруг памятника сатирику Михаилу Жванецкому в Ростове-на-Дону во многом разогреты горожанами, которые не совсем точно понимают его творчество, рассыпанное на цитаты, и повседневные шутки. Как выразился Леонид Парфёнов, кафкианство позднего брежневского застоя Жванецкий передал доходчивее всех – и это был пограничный жанр. Это вас Михаил Жванецкий беспокоит, - сказали в трубке, после чего я стала вычислять тех негодяев в редакции, которые могли меня разыграть подобным образом. Михаил Жванецкий три десятка лет прожил с женой Натальей, которая была младше его на 32 года. Михаил Жванецкий, кроме своего творчества, был известен своей общественной позицией.
Сайт Владимира Кудрявцева
СВО в точности всё подтвердила. «Жратва и одежда есть»: Михаил Жванецкий доволен уровнем жизни в России. Михаил Жванецкий на Конгрессе интеллигенции России, 1992 год. Михаил Жванецкий – о Борисе Ельцине. Когда создавалась экспозиция Музея первого президента России, наша съёмочная группа записала монолог сатирика, писателя Михаила Жванецкого.
Жванецкий соревнуется в гадостях
Он взял тексты Жванецкого, включил их в свою программу, а потом выдернул «перспективного автора» в Ленинград и оставил в своем театре заведующим литературной частью. С той поры фраза «Как сказал Райкин» для знающих людей означала «Как написал Жванецкий». Однако интонация там была райкинская, так что «ловились» зрители явно на что-то еще. А на что? Потом пришли и болезни.
Его смерть четыре года назад показалась фейком: ну не может быть. Когда он дарил книги, писал на титульном листе одну фразу — «Всегда неподалеку». Или просто: «Неподалеку». И теперь мне кажется, что так оно и есть.
Он неподалеку. Однажды спросила, что такое страх. Кстати, неужели надо доказывать, что я ее люблю? Уже не надо.
Уже главное, что я здесь сижу, невзирая ни на что, хотя тысячи шансов были, чтобы ее покинуть. Чувство страха - повседневная, бесконечная жизнь. Двадцать четыpе часа в сутки. Живешь ты в этой квартире - ты не знаешь до сих пор, твоя ли она.
Заработал деньги - ты не знаешь, останутся ли они с тобой. А дальше давление сверху сменяется давлением снизу. При тоталитаризме тебя без конца вылавливала власть, сейчас - народные массы могут. Ты все равно говоришь, что ты хочешь говорить, но все время внутри чувство страха и неуверенности.
Что такое пpофессионал? Это постоянно высокий pезультат. Пpыжки в высоту - не ниже двух. Чемпионы могут пpыгать и два двадцать, и два соpок.
А у вас два, и вы этим заpабатываете. Пpофессионал уже участвует в соpевнованиях, чтобы заpабатывать. И еще: - В чем мне повезло? Что я читаю то, что мне нpавится.
Я не вхожу в обpаз. Если мы возьмем Петpосяна, Шифpина, Хазанова, они все pаботают в каком-то обpазе. Они выходят из себя и во что-то входят. А я внутpи себя остаюсь.
Об этом пишет главный редактор газеты «Новый Крым» Игорь Азаров в авторской колонке на страницах издания. Ругать его очень опасно: во-первых, сразу же запишут в тупицы; во-вторых, определят в ватники, совки, сталинисты, шовинисты, черносотенцы и антисемиты. Но попробуем. Сейчас 5 часов лететь через Минск.
Об этом пишет главный редактор газеты «Новый Крым» Игорь Азаров в авторской колонке на страницах издания. Ругать его очень опасно: во-первых, сразу же запишут в тупицы; во-вторых, определят в ватники, совки, сталинисты, шовинисты, черносотенцы и антисемиты. Но попробуем.
Сейчас 5 часов лететь через Минск.
Сам образ писателя, который достает стопку страниц из своего портфельчика и неподражаемо читает эти большие рассказы, скетчи, я думаю, навсегда останется с нами. Это еще наша молодость, это еще и Советский Союз и Россия на разных ее этапах жизни. Жванецкий, Одесса, настоящий юмор — это всегда будет с нами. Жванецкий был очень ярким человеком. Достаточно сказать, что его окружали молодые женщины, которые на него смотрели не только с пиететом, но с любовью до самых последних лет его жизни. В нем была энергетика, неповторимое обаяние, которое делало Михаила Михайловича Жванецким».
Первый заместитель председателя совета директоров Альфа-банка Олег Сысуев был лично с ним знаком. Олег Сысуев первый заместитель председателя совета директоров Альфа-банка «У меня отношение к нему, я бы сказал, двойного характера. С одной стороны, я как гражданин вижу в нем, наверное, без лишней скромности, величайшего современника, вот уж не знаю, как его правильнее назвать, чтобы он сам одобрил, — писатель, мыслитель, сатирик. Мне кажется, что его вклад в общественную жизнь, в литературу не менее значим, чем, например, Салтыков-Щедрин. Это мое личное восприятие. И второе — это, безусловно, личное знакомство, достаточно многочисленные контакты. Это не были контакты, которые позволяли бы мне называть его своим другом, но это всегда были контакты, которые были освечены доброжелательностью, неповторимым юмором.
После соприкосновения с ним всегда оставалось нечто светлое, оптимистичное, хотя он в своих произведениях был очень жестким.
Жванецкий о России и ее ненависти к США
Сатирик Михаил Жванецкий ничего не говорит про «войну России с Украиной», – значит, он предал Украину. Михаил Жванецкий – о Борисе Ельцине. Когда создавалась экспозиция Музея первого президента России, наша съёмочная группа записала монолог сатирика, писателя Михаила Жванецкого. 16.01.2017 Постпраздничные размышления о стране и людях нашего постоянного автора, писателя и философа Михаила Жванецкого. Где были новости! Жизнь в России чем старше, тем счастливее!