Михаил Александрович Врубель «Демон поверженный», 1902 год Местонахождение: Государственная Третьяковская галерея, Москва, Россия. Михаил Александрович Врубель – художник, чьё творчество было для многих дико и странно, с трудом воспринимал людскую посредственность мышления, равнодушие, бездарность. Демон сидящий, Демон поверженный / История одного шедевра. Михаил Врубель. Демон летящий, 1899 г. (вверху) Демон поверженный, 1902 г. (внизу). О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам.
«Демон сидящий» – гениальный образ, рождённый безумием автора
Лицо Праховой просматривается в лике Богоматери и даже Христа. Впрочем, Врубель как и другие художники, использовал в качестве моделей своих знакомых. Прототипом образа Богородицы в центре апостольской группы «Сошествия Святого Духа» 1884 явилась Мария Федоровна Ершова, фельдшер, которая ухаживала за Эмилией Львовной во время болезни. В образе одного из апостолов третий слева снизу запечатлен профессор Адриан Викторович Прахов. Известный русский психиатр, психоаналитик профессор Иван Дмитриевич Ермаков в бытность студентом, видел Врубеля в клинике Московского мединститута. В последующих статьях и в рукописной работе «Новеллы о творчестве» Ермаков отметил, что портрет Христа Врубель написал с лица женщины, заразившей его сифилисом. При этом он усилил «страдальческое, глубоко ушедшее в себя и в то же время благостное выражение» этого лица. Автор подчеркивает роль творчества как психологической защиты: «сам находясь в состоянии глубокой подавленности, Врубель занялся не своими проблемами, а образом женщины, ее горем, ее ужасом». А таинственная «Девушка на фоне персидского ковра» -дочь владельца ссудной кассы Дахновича.
В киевский период, нуждаясь в деньгах, Врубель периодически бывал у Дахновича. Безденежье «помогло» запечатлеть для потомков ничем не примечательную девочку и создать шедевр. Михаил Владимирович Алпатов называл Врубеля «художником — визионистом», вспоминая героя Чеховского «Черного монаха». По мнению Михаила Нестерова, знакомы по совместной работе в Киеве Врубель, «совершенно бескорыстный невинный, витал в своих видениях- грезах, а эти грезы, посещая его, не оставались его гостями долго, уступая свое место новым мечтам, новым образам, еще невиданным, нежданным, негаданным… прекрасным видениям жизни и фантазии чудесного художника «нездешних стран». Он был чувствительным и чутким человеком». Значительно позднее Сергей Судейкин вспоминал: «В 1906 году на выставке русского искусства в Париже некий молодой человек «часами простаивал над вещами Врубеля. Молодого человека звали Пикассо». Пабло Пикассо писал о Врубеле: «Я часто прибегаю к крайним возможностям чисто «скульптурной» трактовки, к острому очерчиванию плоскостей.
Это есть в африканской скульптуре, в русской иконе, это было у Врубеля». Интернетный журнал «Философия жизни» январь 20,2012. По окончании работ в киевских соборах, Врубель какое —то время продолжает жить в полюбившемся городе, преподает в рисовальной школе у брата художника Мурашко, пишет по фотографиям картины. Денег не хватает. Но получив, распоряжается по «Врубелевски». Я так счастлив! В 1889 года едет в Москву, не думая прощаться с Киевом. Судьба совершила очередной вираж.
Врубель подружился с Саввой Мамонтовым, выезжал с семьей мецената заграницу, работал в знаменитом Абрамцево, занялся керамикой, оформлением спектаклей Частной оперы. Познакомился с прекрасной певицей Надеждой Забелой, по иронии судьбы много лет учившейся в Киеве. Мало того, сценическая карьера Забелы началась в 1893 году в Киеве, в оперном театре И. Сетова, так же как художественная Михаила Врубеля. Город не отпускал художника. Как не стать фаталистом! Душевное родство поэта и художника было очевидным. Встретились Надежда Забела с Врубелем на репетиции оперного спектакля «Гензель и Гретель» по одноименной сказке Братьев Грим в Панаевском театре Петербург в самом конце декабря 1895 года.
В 1896 году поженились в Женеве. Врубель очень любил жену, восторгался ее артистическим мастерством, часто писал портреты в жизни и ролях. С этого времени художник прощается с Киевом, как оказалось не навсегда. В Киеве произошло смею думать самое трагическое событие в полной трагизма жизни Врубеля. В 1903 году Врубели остановились в Киеве по пути в усадьбу известного коллекционера и общественного деятеля В. Внезапно заболел двухлетний Саввочка Врубель и в течение нескольких дней умер от менингита, по некоторым данным от воспаления легких. Растерянные, убитые горем родители хоронят сына и, не зная, что делать, продолжают поездку. Врубели безутешны.
Михаил Александрович винит себя в смерти сына, реально не будучи повинным. Психиатрами даже было высказано подозрение о наличии у Врубеля симптома Котара-Бредовые идеи ипохондрического содержания, часто в сочетании с идеями ущерба описан французским психиатром Жюлем Котаром, 1880. Савва Врубель родился 1 сентября 1901года с незаращенной,раздвоенной верхней губой, в быту «заячьей». Трепетно ожидающий рождения ребенка от любимой женщины, адепт красоты, совершенства, Михаил Александрович трагично принял случившееся. Он считал врожденный дефект у ребенка наказанием за грехи сифилис? По мнению Н. Тарабукина настроения художника заметны в портрете сына. Тарабукин Н.
Михаил Александрович Врубель. Москва, 1974. Между тем подобная патология — результат нарушений внутриутробного развития. Причиной чаще всего являются заболевания матери вирусного характера в первые 3 месяца беременности. Наличие «заячьей губы» никоим образом не свидетельствует о ментальных нарушениях, оперативно лечится, доставляя только небольшие косметические проблемы. Начиная с 1901 года состояние Врубеля выходит за пределы обывательского мнения о плохом настроении, раздражительности и. Однако художник продолжает много и увлеченно работать. Мысль о Демоне не покидает.
Врубель возвращается к нему снова и снова. Меняется подход к Демону, меняется художник. Между ними создается нерасторжимая душевная связь — героя и творца. Впрочем хорошо известно, что и писатель проникается создаваемым образом, находится под его влиянием. Так например, у Флобера возник горький вкус во рту при описании отравления мышьяком Эммы Бовари. Бальзак теряет сознание описывая смерть отца Горио.
На лето московские клиники закрывались, поэтому психиатр Сербский посоветовал поместить Врубеля в недавно открытую в окрестностях Москвы лечебницу психиатра Усольцева. Больные в этой лечебнице жили вместе с семьей доктора и пользовались большой свободой.
Переезд в клинику Усольцева оказал удивительную пользу: Врубель стал есть до этого он отказывал себе в пище, считая себя недостойным еды , мысли его прояснились, он рисовал, писал письма родным и друзьям, а через два месяца настолько поправился, что вернулся домой. После выписки художника из лечебницы Врубели переехали в Петербург, где Михаил вел жизнь абсолютно здорового человека: он снял квартиру, провел в ней электричество и очень много работал. В этот период Врубель начал писать свою удивительную «Жемчужину», которая сейчас находится в коллекции московской Третьяковской галереи. К началу 1905 года жена стала замечать у Михаила Врубеля сильное возбуждение, он стал несговорчивым, раздражительным, непомерно тратил деньги на совершенно ненужные вещи. Жене художника пришлось «выписать» из Москвы психиатра Усольцева, который увез Врубеля в свою московскую лечебницу. Усольцев действовал на больного успокаивающе. Оказавшись в клинике, Врубель начал спать, а бессонница всегда была одним из опасных симптомов его болезни. Родственники надеялись, что на этот раз болезнь не будет продолжительной, увы, но они ошиблись — возбуждение в очередной раз сменилось угнетением.
Несмотря на болезнь, Врубель не прекращал работать: он нарисовал портрет всей семьи Усольцевых, многих больных и поэта Брюсова, который навещал художника. Брюсов оставил очень интересные воспоминания о своей первой встрече с Михаилом Врубелем, состоявшейся в клинике Усольцева: «Правду сказать, я ужаснулся, увидев Врубеля. Это был хилый, больной человек, в грязной измятой рубашке. У него было красноватое лицо; глаза — как у хищной птицы; торчащие волосы вместо бороды. Первое впечатление: сумасшедший! После обычных приветствий он спросил меня: «Это Вас я должен писать?
Этот демон не имеет крыльев, он более земной, более человечный, более близкий к нам. Его тело — сжатая пружина, готовая развернуться. Его тело — бугры мышц, узел неведомых, скрытых энергий, готовых к действию.
Оно полно великой силы, в нем спит зерно великих свершений… Но вглядимся в вывернутые, изогнутые страшным напряжением пальцы, вглядимся в его лицо, в его глаза — и, возможно, слова Врубеля, сказанные им о картине полушутливо: «Позади цветы, а впереди пустота» совсем не покажутся нам шуткой. Пустота, тоска, неопределенность. Тоска человека, стоящего на распутье и еще даже не знающего, между чем ему предстоит выбирать, еще не осознающего даже самой необходимости выбора, а лишь предчувствующего этот выбор. А эти странные цветы за его спиной, багрово-золотой закат и уже темное, но без звездное небо?.. Надвигается ночь, и ночь эта не принесёт покоя и отдыха от дневных трудов. Не станет она и радостным ожиданием восхода. Может быть, именно об этой надвигающейся ночи, об этой тоске, об этом выборе и хотел сказать художник? Как обычный человек иной раз в своих снах и видениях предчувствует свою судьбу, так и великий художник предчувствует судьбу эпохи, с которой он связан. И тогда произведение искусства становится нашим коллективным сном.
Сейчас, сто с лишним лет спустя, мы лучше понимаем смысл этого сна. Впрочем, кто-то из философов понял его раньше. В работе «Новое Средневековье» Николай Бердяев писал: «Духовные начала новой истории изжиты, духовные силы ее истощены. Рациональный день новой истории кончается, солнце его заходит, наступают сумерки, мы приближаемся к ночи. Все категории пережитого уже солнечного дня непригодны для того, чтобы разобраться в событиях и явлениях нашего вечернего исторического часа. По всем признакам мы выступили из дневной исторической эпохи и вступили в эпоху ночную. Это чувствуют наиболее чуткие люди… Мы живем в этот час смешения, в час тоски, когда бездна обнажилась и все покровы сброшены…» Пан. Рушилась и уходила в прошлое великая некогда эпоха. Изношенная и уставшая эпоха маленького человека, эпоха миллионов лишних, никому не нужных людей, зашедшая в тупик, заплутавшая в бесплодных спорах и поисках.
Их эпоха смотрит на нас слезящимися, полными страдания и жалости глазами старика Пана с другой картины Врубеля. А новая, еще не родившаяся, но полная невиданной энергии и мощи с тоской провожала старое солнце, задавая себе вечный вопрос: кто я? Куда мне идти? Может быть, только эта великая сила позволила нам прожить двадцатое столетие. Но путь, который был выбран, и ответ, который прозвучал век назад, оказались не окончательными. Сегодня мы снова пытаемся ответить и выбрать... Может быть, в этом суть послания «Демона»? Таинственного даймона — российской нашей души, великой своими силами, но всё еще стоящей перед пустотой ночи и выбором. Не стоит, наверное, строить иллюзии, что ночь эта закончилась или хотя бы заканчивается.
Судя по всему, до рассвета еще очень далеко. И вопрос: «... Ведь в этом полотне при всей его своеобычности, как ни в одном другом произведении современников Врубеля, отчетливо проступает великолепное владение всеми традициями мировой культуры. В колорите холста слышны звуки мелодий несравненных венецианцев, а в лепке формы угадываются ритмы самого великого флорентийца Микеланджело. В колористических соцветиях Врубеля, «в борьбе золота и синевы» Александр Блок усматривал, и совершенно справедливо, аналогию лермонтовскому: «Он был похож на вечер ясный — ни день, ни ночь, ни мрак, ни свет». И стало быть, как образ-знак колористической тональности, врубелевский Демон — тот, кто призван и послан «заклинать ночь», и «синий сумрак ночи, — пишет Блок, — медлит затоплять золото и перламутр». Он — «ангел ясного вечера», то есть опять персонификация, аллегория — но не преходяще-земного, а бесконечно длящегося вселенского Вечера.
Необоснованная критика, переходящая порой в травлю, подточила душевное здоровье художника. С 1902 по 1906 гг. Врубель работал в состоянии постоянного нервного срыва. В 1906 году на почве переживаний он ослеп и помутился рассудком. Последние годы жизни художник провёл преимущественно в психиатрической клинике. Семья и личная жизнь Михаила Врубеля В молодости Врубель вёл достаточно беспорядочную жизнь: устраивал кутежи, сорил деньгами, волочился за женщинами, однако в более зрелом возрасте сильно переменился в лучшую сторону, остепенился. В январе 1896 года, приехав в Петербург на премьеру оперы «Грензель и Гретель», 40-летний художник увидел на репетиции 28-летнюю певицу Н. Забелу и влюбился в неё сразу и бесповоротно. Буквально через несколько дней Надежда Ивановна ответила согласием на его предложение, и 28 июля 1896 года пара обвенчалась. Художник очень любил свою жену и часто её рисовал. Именно стилизованный образ Надежды Ивановны он увековечил в знаменитой картине «Царевна-Лебедь». Увы, семейное счастье супругов было недолгим. Единственный их сын Савва, появившийся на свет в 1901 году, умер в полтора года, что стало огромным потрясением для родителей. Вскоре Надежде Ивановне пришлось взвалить на свои плечи заботу о заболевшем муже. На фоне этих несчастий женщина едва не потеряла голос, артистические гонорары становились всё более скудными, но до конца жизни художника она не оставила его, исправно оплачивая счета за услуги докторов и сиделок. Умерла Надежда Ивановна Забела-Врубель в 1913 году от туберкулёза, в возрасте всего 45 лет. Смерть и похороны Михаила Врубеля В последние годы жизни Врубель полностью утратил интерес к жизни. Его апатия переходила в затяжную депрессию и сопровождалась галлюцинациями. Он мечтал умереть. В одну из морозных февральских ночей 1910 года он открыл окно в палате клиники и стоял под ним, совершенно сознательно простудившись. Очень быстро простуда переросла в чахотку, и 1 14 апреля 1910 года Михаил Александрович Врубель скончался. Художника, чья популярность на момент смерти достигла пика, похоронили на Новодевичьем кладбище в Санкт-Петербурге при большом стечении народа.
«Демоны» Михаила Врубеля
«Поверженный демон» Михаила Врубеля. © Public Domain / Фрагмент картины «Демон поверженный», Михаил Врубель, 1902 год. Михаил Врубель признан наиболее значительным выразителем символизма и модерна в русской живописи и графике, его манера писать «разноцветными кубиками» (по словам Ф. И. Шаляпина) трактуется как преддверие кубизма. «Демон поверженный» — картина кисти Михаила Александровича Врубеля (Mikhail Aleksandrovich Vrubel) — последний шедевр из «демонической» серии художника. «Демоны» Михаила Врубеля как символ завершения и ухода в прошлое целой эпохи; как символ надвигающейся ночи перед неизбежным восходом. Врубель не успел завершить «Демона поверженного» к открытию выставки 36-и художников.
Sorry, your request has been denied.
Интересный факт: перед началом работы над картиной влюбленные договорились, что в случае успеха работы Надежда без разговоров выйдет за мастера замуж. Так и случилось: произведение оказалось удачным, и уже вскоре художник и артистка сыграли свадьбу в Женеве. Михаил наконец нашел счастье в личной жизни, о котором так долго мечтал. В начале 20-го века Надя подарила мэтру сына, однако это радостное событие омрачила болезнь ребенка: он родился с заячьей губой. Художник посчитал это злым роком и повторял слова об «испорченной крови». С этого момента в душе творца навсегда поселилась печаль, отвратившая его от творческих поисков и вернувшая к теме демонов. Этой работе он посвящал большую часть суток, порой не отходя от мольберта по двадцать часов. Лицо главного персонажа постоянно менялось, автор продолжал переписывать его даже тогда, когда «Мир искусства» включил картину в выставку. При этом на создателя с бешеной силой давил груз ответственности, что постепенно разрушало хрупкое душевное состояние Михаила. Он говорил, что несет наказание за преступление перед Богом, так как осмелился писать как Иисуса Христа, так и демонов. Ситуацию усугубляло ежедневно выпиваемое художником вино, и вскоре он погрузился в тяжелейшую депрессию.
Смерть Весной 1902 года мастера госпитализировали в одну из столичных клиник. Доктора Сербский и Бехтерев поставили больному неутешительный диагноз — прогрессивный паралич вследствие сифилитической инфекции. В больнице живописец провел почти год, и с наступлением ремиссии был выписан. Однако, улучшение состояния оказалось недолгим: вскоре после выписки в семью художника пришла трагедия — умер единственный сын. На фоне этого печального события Врубель погрузился в страшное депрессивное состояние, и уже через несколько месяцев его вновь положили в клинику. Неделями художник находился в бреду, а улучшения длились всего по несколько часов. В эти моменты Михаил просил врачей позволить ему рисовать, ведь только так он мог успокоить израненную душу. Доктора разрешали, но с условием — никаких демонов и другой фантастики. Памятник Михаилу Врубелю Болезнь с каждым годом прогрессировала, и в 1906-м творец лишился зрения. Последние годы Михаила Александровича прошли в психиатрической больнице Санкт-Петербурга в полном мраке.
Четыре года гений кисти испытывал физическую боль от того, что не может видеть жизнь и переносить свои впечатления на полотно. Попыток суицида Врубель не предпринимал, но умышленно выходил раздетым на мороз, чтобы приблизить конец. В апреле 1910 года мастер скончался после перенесенного в тяжелой форме воспаления легких.
О бесполезности привычных оценочных суждений писал А.
Бенуа: «Многое в нем, как в живописце, может не нравиться изысканному вкусу, в нем иногда сказывались уродливые черты и даже тривиальность. Но ведь он не был ангелом, а был демоном - верховной, но сложной натурой, влюбившейся в людскую душу, в людскую жизнь и замаранной ею. Вот почему даже на самые неудачные и неприятные свои создания Врубель наложил печать гения, и сквозь кривизну его мефистофельской улыбки, в широко ужасающихся его глазах, в приторной его неге светятся чьи-то великие черты великой не от мира сего, но мир сей полюбившей красоты»[6]. О нецелесообразности традиционного хронологического подхода предупреждал М.
Алпатов: «Попытка расчленить тридцатилетний путь художника на четко отграниченные отрезки выглядела бы как насилие. И если в наследии его можно выделить группы произведений, то они не укладываются в хронологической последовательности, они характеризуют грани его богатой, сложной и противоречивой личности»[7]. В экспозиции нынешней выставки нет привычного деления на виды искусства, хронологические периоды. Структура ее подчинена логике жизнетворчества Врубеля, чья художественная система — удивительный саморазвивающийся организм, пронизанный разветвленной системой лейтмотивов.
Ни один пластический мотив, ни один образ не возникает ниоткуда и не исчезает в никуда, не существует вне взаимодействия с другими. Пластический импульс, как правило, не исчерпывает себя в рамках одного произведения. Форма Врубеля открыта и подвижна - она длится, находит себе новые воплощения. Кажется, что в этом мире художника нет ничего случайного, все предопределено, все связано какими-то разнообразными соответствиями.
Эти таинственные связи и творящие импульсы столь же важны, как и сами произведения, они нерукотворная часть врубелевского наследия. В основе драматургии выставки - идея тотальной метафоры. Блестяще сформулировав этот важнейший принцип врубелевского мышления, М. Алленов дал ключ новому поколению исследователей и зрителей: «Поэтика метаморфоз или принцип вариативности образуют фундаментальную предпосылку врубелевской изобразительности, равно - как в малом этюде, так и в масштабе всего творчества.
Едва ли не любому исполненному однажды мотиву на коротком или отдаленном расстоянии у Врубеля непременно имеется вариант»[8]. Нынешний исследователь развивает алленовскую формулу через более понятную цифровому поколению категорию проектности мышления, которая позволяет Врубелю «... Поиск перевоплощений пластических формул прокладывает путь к постижению врубелевского художественного метода, живой и «мыслящей» материи его холстов. Архитектура выставки призвана организовать восприятие самой формы врубелевских произведений, обозначить сквозные лейтмотивы, визуализировать творящие импульсы.
Выстраивая маршрут движения по экспозиции, уподобляя его своеобразному квесту, она визуализирует тончайшие смысловые нити и импульсы, связывающие произведения, жизнь и перерождение форм. Зрителю предлагаются парадоксальные на первый взгляд, но абсолютно органичные во врубелевской системе координат уподобления: так, в лепке лица С. Мамонтова на его портрете 1897 года ГТГ угадывается звериная пластика скульптурных горельефов «Голова льва», украшавших ворота московской усадьбы мецената и его керамического завода «на Бутырках», в ликах пушкинских Пророка и Серафима узнаются черты Врубеля и его жены, а врубелевские серафимы и демоны - «одной крови». Пространственное решение экспозиции позволяет ощутить магию жизни мотивов: как, сворачиваясь в кольцо, композиция «Прощания Царя Морского с царевной Волховой» 1898, ГТГ превращается в керамическое блюдо «Садко» по эскизу 1899 года, ГРМ , которое в свою очередь через несколько лет переродится в «Жемчужину» 1904, ГТГ ; как станут трехмерными майоликовыми скульптурами притаившиеся в орнаментальных извивах рельефа этого блюда сказочные морские существа; ощутить, что в стремительном движении всадника из иллюстрации к лермонтовскому «Демону» 1890-1891, ГТГ предчувствуется «Полет Фауста и Мефистофеля» 1896, ГТГ , а другая иллюстрация 1890-1891 воплощается в гипсовой скульптуре «Голова Демона» 1894, ГРМ ; и, наконец, как «Летящий демон» 1899, ГРМ переворачивается, чтобы стать «Демоном поверженным» 1902, ГТГ.
Врубель хотел быть понятым. Он оставил будущим поколениям лейтмотивы - ключи, которые, как рассыпанные Гензелем и Гретель хлебные крошки из судьбоносной для Врубеля оперы Э. Хумпердинка, помогают найти путь в созданном им постоянно изменяющемся, балансирующем на грани реальности и фантастики мире. Круг первый.
Встреча этих трех полотен в едином экспозиционном пространстве, случающаяся, возможно, лишь раз в столетие, действительно «заставляет трепетать» от понимания и ощущения, сколь тонкие и неоднозначные связи существуют между ними. Уже современники воспринимали трех демонов Врубеля как некую сюиту, единое произведение длиною и ценою в жизнь. Основу такой трактовки заложили первые интерпретаторы творчества Врубеля, А. Бенуа и А.
Блок, и его биографы - С. Яремич, А. На протяжении ХХ века в исследованиях С. Дурылина, Н.
Тарабукина, П. Суздалева оформился и более сложный ее извод[10], который включает в себя весь комплекс произведений на тему «Демона». Так, дополнением к этим основным трем частям можно считать в качестве вступления киевскую «демониану», сохранившуюся лишь в воспоминаниях, но тем не менее активно влияющую на текстовом уровне на восприятие более поздних произведений сюиты; своего рода интермедии - произведения, созданные между приступами демонических возбуждений: цикл иллюстраций к «Демону» М. Лермонтова 1890-1891 , скульптурный бюст 1894, ГРМ , а также графические эскизы - промежуточные варианты композиций между «Летящим» и «Поверженным»; наконец, код всей формы, последний живописный шедевр возродившегося после болезни художника - восставший Демон - «Шестикрылый серафим» 1904, ГРМ.
Демоны против пандемии Закрытие на два месяца стало тяжелым ударом для столичных арт-центров Если исходить из прагматических соображений, старт долгожданного музейного проекта пришелся на неудачное время: четвертая волна пандемии в разгаре, в стране квазилокдаун, а впереди — неизвестно сколько месяцев жизни с QR-кодами. Очевидно, что на Крымский Вал смогут прийти меньше людей, чем было на аналогичных по масштабу и амбициозности экспозициях прошлых лет, — Репина, Поленова, Верещагина, Айвазовского, Серова. Но такие выставки готовятся несколько лет, и при всем желании срок их проведения не всегда удается скорректировать.
Остается надеяться, что вакцинированных ценителей искусства окажется достаточно кстати, хороший стимул привиться! Поскольку в творческом и научном смысле ретроспектива Врубеля — безусловное достижение, задающее новые стандарты для всей отрасли. Прежде всего, здесь впервые за многие годы, если не за всю историю существования, соединились три «Демона» — сидящий, летящий и поверженный.
Два из них принадлежат Третьяковке, еще один — Русскому музею. Это важнейшие вещи из постоянных экспозиций, и перемещение их, пусть даже временное, — событие исключительное. На выставке они экспонируются в отдельном зале, окружая зрителей с трех сторон.
И благодаря этому мы можем увидеть со всей ясностью, что «Демон поверженный» — это, фактически, перевернутый «Демон летящий». Разумеется, потом графику можно и нужно рассмотреть вблизи. Но идея такой переклички представляется оптимальным способом связать в сознании зрителя наброски с холстами.
Ведь если бы небольшие листы разместили непосредственно около гигантских картин, это бы выглядело нелепо и отвлекало от главного.
Мастер знал, что страдает сифилисом. Он подхватил его в пору бурной юности, проматывая деньги в борделях. Его пытались лечить, болезнь затаилась. И теперь нанесла удар. Страшный недуг многие годы будет отравлять ему жизнь, но это его крест. А тут ребенок - ему-то за что?
Вопиющая несправедливость терзала душу художника. Те, кто знал эту женщину, возмущались, не желая молиться «на Милку» Шрамы любви Между тем забот прибавилось. Надежда Ивановна кормила малыша сама, поэтому сцену на время пришлось оставить. Содержание семейства легло на плечи Михаила Александровича. Родственники, видевшие Врубеля осенью 1901 года, отмечали его грустный, озабоченный вид. Он работал как проклятый. Повесив в мастерской электрическую лампу, писал допоздна.
Длинные ночи располагали к раздумьям - мысли художника становились все мрачнее. Снова появились видения - тревожные и манящие. Первый - «сидящий» - возник в его воображении еще в 1884-м. Созданный позже набросок Михаил показал отцу. Мощная фигура, словно вырывающаяся из холста, гранитное лицо с недоброй улыбкой. Увидев рисунок, Врубель-старший сообщил родным: «На первый взгляд Мишин Демон показался мне злою, чувственною, пожилою бабой». Странные черты отметил и друг Врубеля - художник Константин Коровин: «Я узнал сейчас же лицо знакомой дамы, совершенно неподходящее к Демону».
Тот искал умелого мастера для росписи Кирилловской церкви в Киеве. Питерский знакомый - преподаватель Врубеля Павел Чистяков - прислал Михаила. Начав работу, 27-летний художник признавался сестре, что вовсе не благоговейный трепет охватывает его, когда он пишет лики святых: «Рисую изо всех сил Христа, а между тем вся религиозная обрядность... Во фрагменте «Сошествие святых» изобразил душевнобольных - пациентов клиники, находившейся на территории Кирилловского монастыря.
Загадка Михаила Врубеля: автор «Демонов» под конец жизни ослеп и оказался в психбольнице
Более ста работ предоставил Государственный Русский музей. В проекте экспонируется всего около 300 произведений, собранные из девяти музейных и восьми частных собраний. Они размещены на трех этажах в здании Новой Третьяковки на Крымском валу, в том числе 50 живописных работ, около 200 листов графики, скульптура, майолика, костюм.
Неужели это и была задумка художника? Но что он подразумевал под этим? Есть версия, что Врубель отождествлял Демона с человеком, именно поэтому он получился павшим, художник хотел показать моральный упадок человека, его ценностей и ориентиров. А теперь, чтобы лучше понять мысли художника, обратимся к истории создания произведения.
В момент его написания Врубель находился в тяжелом финансовом положении. Несмотря на то, что слава его сильно возросла, платили ему довольно скромные суммы, при этом постоянно требуя эскизов для выставок. Душевная ситуация осложнялась и тем, что во время работы над «Демоном» родился его сын Савва, который появился с серьезным дефектом лица. Близкие рассказывали, что это сильно расстроило Михаила. Представьте в каком он был состоянии на тот момент.
Например, трехметровое вертикальное полотно «Пророк» годы спустя автор разрезал на две части, и на нижней прямо поверх изображения крыльев божественного вестника написал портрет Надежды Забелы-Врубель.
Вещь, известная как «Дама в лиловом», теперь в коллекции Русского музея, «Пророк» — третьяковский. На выставке их повесили вплотную один над другим — так, что стала понятна исходная композиция. И получилась чисто врубелевская мистическая фантасмагория: жена и муза художника оказалась у ног посланника высших сил. Две части картины становятся красивой аналогией двух частей экспозиции. Но и сам маршрут оказывается в определенной мере символическим: мы будто спускаемся в подсознание художника, на тот момент уже душевнобольного, но ничуть не потерявшего творческую силу. Напротив: уйдя от мира, закрывшись, отчасти вынужденно, в собственной раковине, Врубель предвидит будущее искусства.
Он создает цикл изображений жемчужины и вырывается за рамки предметности. Фактически, это уже абстракционизм. Полеты во сне и наяву Как художник стал главным «феминистом» советского искусства Цветные и графические «Жемчужины» размещены в специально выстроенной полукруглой конструкции, формой напоминающей раковину. В одной из витрин, кстати, выставлена настоящая раковина — та самая, которая вдохновила Врубеля. Что еще важнее, полые «окна» комнаты позволяют увидеть обе поверхности двусторонних рисунков. Никогда эта серия столь весомо не демонстрировалась.
Wikimedia Commons На рубеже веков Врубель познакомился с певицей Надеждой Забелой и сделал ей предложение едва ли не в день встречи. В 1901 году у них родился сын. Образ жизни в семье резко изменился.
Забела отказалась от кормилицы и ради сына решила на время оставить сцену. Перенапряжение, истощение сил, депрессия — художник начал сходить с ума. Слухи о болезни Врубеля разлетелись по газетам.
Тем временем отношение общества к его работам переменилось. Бенуа и Дягилев, чтобы поддержать художника, организовали в ноябре 1902 года выставку его работ. И хотя критика была не такой строгой, никто, в том числе и врачи, не верил в выздоровление Врубеля.
Через полгода, когда состояние живописца, казалось бы, стало улучшаться, умер сын художника. Врубель впал в тяжелейшую депрессию и хотел свести счёты с жизнью, для чего морил себя голодом. Симптоматика была прямо противоположной, чем в прошлый раз: вместо мании величия — бред самоуничижения и галлюцинации.
Последние четыре года Врубель прожил в клинике, совершенно слепой и погружённый в мир своих галлюцинаций. Сиделкой ему была сестра, а жена время от времени навещала. Накануне смерти Врубель привёл себя в порядок, вымылся с одеколоном и ночью сказал ухаживавшему за ним санитару: «Николай, довольно уже мне лежать здесь — поедем в Академию».
На следующий день гроб с телом живописца был установлен в Академии художеств.
«Он умер тяжко больным, но как художник он был глубоко здоров»
Врубеля в состоянии маниакального возбуждения пришлось госпитализировать в психиатрическую клинику. Есть версия, что Врубель отождествлял Демона с человеком, именно поэтому он получился павшим, художник хотел показать моральный упадок человека, его ценностей и ориентиров. Михаил Александрович Врубель принадлежал к плеяде художников и графиков, своим необычным и новаторским творчеством вызывающих всю гамму эмоций публики и критики: раздражение, недоумение, откровение, восторг.
Михаил Врубель. Демон сидящий, Демон поверженный / История одного шедевра
За картину „Демон поверженный“ Врубеля назвали „декадентом“, поскольку усмотрели в фигуре поверженного духа нарочитую изломанность, намеренную деформацию. В коллекции Третьяковской галереи хранятся картины «Демон сидящий» (1890) и «Демон поверженный» (1902), о которых мы сегодня и поговорим в Смотрите видео онлайн «Михаил Врубель. Михаил Врубель "Демон поверженный", 1902. Михаил Врубель "Демон поверженный", 1902. Михаил Александрович Врубель.
Тайна "Демона поверженного" Михаила Александровича Врубеля
Вот что о той выставке вспоминает сестра жены Врубеля, Екатерина Ивановна Ге: «Михаил Александрович, несмотря на то, что картина была уже выставлена, каждый день с раннего утра переписывал ее, и я с ужасом видела каждый день перемену. В марте 1902 года Михаил Врубель впервые был помещен в частную психиатрическую лечебницу. В картине болезни художника преобладали идеи собственного величия, наступил период столь сильного возбуждения, что на полгода прервались свидания даже с самыми близкими людьми — женой и сестрой. В сентябре того же года Врубеля перевезли в клинику психиатра Сербского, перевезли в одном пальто и шляпе, даже без белья, так как говорили, что он уничтожил все свои вещи. В этой больнице дело пошло гораздо лучше, он писал совершенно логичные письма родным, а по совету доктора стал вновь заниматься живописью. Перед лицом этого горя Михаил Александрович вел себя очень мужественно, лично занялся организацией похорон, старался поддержать жену, которая была в отчаянии. После похорон сына Врубели уехали в свое имение под Киевом, там художник стал сильно нервничать, требовал, чтобы его скорее везли в лечебницу. Кто-то посоветовал определить Врубеля в одну из психиатрических клиник Риги. На этот раз болезнь была совершенно другого характера: от мании величия не осталось и следа, напротив, ее сменило полное угнетение. Врубель был уныл и грустен, считал себя ничтожеством и хотел лишиться жизни.
Осенью сестра художника перевезла его из Риги в Москву. В московской клинике он стал рисовать очень удачные портреты больных, но мысли его путались, Врубелю казалось, что и жена, и сестра тоже являются пациентами психиатрической больницы. Рисунки, сделанные в клинике, были представлены на выставке московских художников, в них не было видно и тени болезни. В этот период Врубель написал картину «Шестикрылый Серафим», изображающую ангела с горящей лампадой, очень красивую вещь, выполненную жгучими и яркими красками. К весне 1904 года художнику было так плохо, что врачи и родственники думали, что он не доживет до лета, хотели везти его за границу, но потом оставили эти планы. На лето московские клиники закрывались, поэтому психиатр Сербский посоветовал поместить Врубеля в недавно открытую в окрестностях Москвы лечебницу психиатра Усольцева.
Письмо с приглашением посетить мать городов русских Врубелю выслал Адриан Прахов — профессор, историк искусства, археолог и художественный критик.
Уже через полгода Врубель без памяти влюбился в супругу своего покровителя — Эмилию Прахову, пианистку и ученицу Ференца Листа. Вскоре демоническая привязанность Михаила к Эмилии начала раздражать обоих мужчин. Выходом стала командировка Врубеля в Италию — в Равенну и Венецию, для изучения сохранившихся там памятников позднеримского и византийского искусства. Вернувшись в Киев, Врубель, по слухам, незамедлительно сделал Эмилии предложение — несмотря на ее положение матери семейства. Причем, по одной из версий, художник объявил о своем намерении жениться даже не самой Эмилии Львовне, а Адриану Викторовичу.
С тех пор близкие стали замечать, что с великим художником начинает твориться что-то неладное. Внутренние переживания Михаила Врубеля несложно разглядеть на портрете его сына. На лице маленького Саввы отчетливо читаются тревога, страх и отчаяние. Очевидно, что художник наделил портрет сынишки своими эмоциями.
После написания последнего демона - Врубеля в состоянии маниакального возбуждения пришлось госпитализировать в психиатрическую клинику. Художник воображал себя то Христом, то Пушкиным, то собирался стать московским генерал-губернатором, то превращался в государя российского, а то вдруг становился Скобелевым или Фрином. Он слышал хоры голосов, утверждал, что жил в эпоху Ренессанса и расписывал стены в Ватикане в компании с Рафаэлем и Микеланджело. Периодически ему становилось лучше, но со временем художник все больше погружался в депрессию.
Блок написал: Для мира остались дивные краски и причудливые чертежи, похищенные у вечности… Тех миров, которые видел он, мы ещё не видели… Врубель пришёл с лицом безумным, но блаженным. Он — вестник, весть его о том, что в сине-лиловую мировую ночь вкраплено золото древнего вечера. Ведь его учителем был золотой Джованни Беллини… Говорят, он переписывал голову Демона до сорока раз; однажды кто-то, случайно заставший его за работой, увидел голову неслыханной красоты… впоследствии он её переписал, уничтожил… Потерян результат — и только… Более важен факт, что творческая энергия была затрачена, молния сверкнула" [10] Наконец Врубеля в состоянии маниакального возбуждения пришлось госпитализировать в психиатрическую клинику [11]. Художник воображал себя то Христом, то Пушкиным, то собирался стать московским генерал-губернатором, то превращался в государя российского, а то вдруг становился Скобелевым или Фриной. Он слышал хоры голосов, утверждал, что жил «во все века», строил готические соборы и вместе с Микеланджело расписывал потолок Сикстинской капеллы в Ватикане. Врубеля обследовал психиатр В.
Бехтерев , который первым и обнаружил у художника поражение нервной системы. Развитие темы[ править править код ] Образ демона постоянно встречается в творчестве Михаила Врубеля. Ранее, в 1890 году художник написал картину « Демон сидящий ». В 1899 году появился незавершённый « Демон летящий ». Врубель с этой темой привнёс в русское искусство новые, мало свойственные ему ранее возможности пластической деформации ради выражения мира ирреальных, сверхчувственных образов. Недаром в 1906 году в Париже, на устроенной Сергеем Дягилевым выставке, в зале, целиком отведённом картинам Врубеля, часами простаивал молодой Пабло Пикассо [12]. Демон и Тамара. Иллюстрация к поэме М. Лермонтова, 1890. Коричневая бумага, итальянский карандаш, белила.
Государственная Третьяковская галерея, Москва Демон, смотрящий на танец Тамары. Бумага, акварель, итальянский карандаш, белила. Государственная Третьяковская галерея, Москва Демон и ангел с душой Тамары. Бумага, акварель, белила.
Михаил Врубель. Демон сидящий, Демон поверженный / История одного шедевра
Работа никому пока не известного художника должна была соседствовать с фресками XII века, вознаграждение выглядело привлекательно, и Врубель незамедлительно согласился. Творчество Михаила Врубеля Творчество Врубеля можно разделить на три этапа: киевский 1883—1890 гг. Для каждого из них характерна внезапность смены. В Киеве Врубель оказался по приглашению профессора А. Прахова, когда для реставрации Кирилловской церкви потребовался молодой художник с академической выучкой — умеющий хорошо рисовать, но не требующий больших гонораров.
Искусство реставрации находилась тогда в зачаточном состоянии, и многое приходилось делать впервые. Знакомство с древнерусской религиозной живописью стало счастливым открытием для Врубеля. Византийская эстетика позволила художнику переосмыслить собственное творчество. В его фигурах появилась благородная экспрессия, в лицах — духовное горение.
У Врубеля пробудился вкус к большому стилю, к монументальному искусству. В то же время Врубель скрупулёзно изучал работы ранних венецианских художников, взяв от них в свою палитру глубокие синие и лиловые тона. Помимо росписи Кирилловской церкви, Врубель участвовал в отделке интерьера нового Владимирского собора, создавал композиционные портреты — например, «Девочку на фоне персидского ковра», и великолепные акварели вроде «Восточной сказки» обе работы датируются 1886 годом. В 1889 году Врубель приехал в Москву навестить знакомых, и неожиданно для себя остался в этом городе на полтора десятка лет.
Он воспользовался дружеским расположением художника К. Коровина, предоставившего ему свою мастерскую, и финансовым покровительством промышленника С. Мамонтова, чьи заказы поддерживали его существование. Помимо прочих работ на заказ, здесь Врубель работал над «Демоном», замысел которого возник у художника ещё в Киеве.
Важным фактом московского периода биографии Врубеля стало его участие в абрамцевском художественном кружке. В разные годы в нём состояли такие звезды русской живописи как В. Серов, И. Репин, М.
Нестеров и др.
На этот раз болезнь была совершенно другого характера: от мании величия не осталось и следа, напротив, ее сменило полное угнетение. Врубель был уныл и грустен, считал себя ничтожеством и хотел лишиться жизни. Осенью сестра художника перевезла его из Риги в Москву. В московской клинике он стал рисовать очень удачные портреты больных, но мысли его путались, Врубелю казалось, что и жена, и сестра тоже являются пациентами психиатрической больницы. Рисунки, сделанные в клинике, были представлены на выставке московских художников, в них не было видно и тени болезни.
В этот период Врубель написал картину «Шестикрылый Серафим», изображающую ангела с горящей лампадой, очень красивую вещь, выполненную жгучими и яркими красками. К весне 1904 года художнику было так плохо, что врачи и родственники думали, что он не доживет до лета, хотели везти его за границу, но потом оставили эти планы. На лето московские клиники закрывались, поэтому психиатр Сербский посоветовал поместить Врубеля в недавно открытую в окрестностях Москвы лечебницу психиатра Усольцева. Больные в этой лечебнице жили вместе с семьей доктора и пользовались большой свободой. Переезд в клинику Усольцева оказал удивительную пользу: Врубель стал есть до этого он отказывал себе в пище, считая себя недостойным еды , мысли его прояснились, он рисовал, писал письма родным и друзьям, а через два месяца настолько поправился, что вернулся домой. После выписки художника из лечебницы Врубели переехали в Петербург, где Михаил вел жизнь абсолютно здорового человека: он снял квартиру, провел в ней электричество и очень много работал.
В этот период Врубель начал писать свою удивительную «Жемчужину», которая сейчас находится в коллекции московской Третьяковской галереи. К началу 1905 года жена стала замечать у Михаила Врубеля сильное возбуждение, он стал несговорчивым, раздражительным, непомерно тратил деньги на совершенно ненужные вещи. Жене художника пришлось «выписать» из Москвы психиатра Усольцева, который увез Врубеля в свою московскую лечебницу. Усольцев действовал на больного успокаивающе. Оказавшись в клинике, Врубель начал спать, а бессонница всегда была одним из опасных симптомов его болезни.
Врачи подтвердили прогрессивный паралич и атрофию зрительного нерва. В ноябре 1905 года в клинику приехал Николай Рябушинский — издатель журнала «Золотое руно». Рябушинский сразу заплатил аванс 300 рублей — большую по тем временам сумму, которой хватило бы на два месяца пребывания в клинике Усольцева. Врубель приступил к работе. Брюсов вспоминал: Вот отворилась дверь, и вошел Врубель.
Вошел неверной, тяжелой походкой, как бы волоча ноги. Правду сказать, я ужаснулся, увидя Врубеля. Это был хилый, больной человек, в грязной измятой рубашке. У него было красноватое лицо; глаза — как у хищной птицы; торчащие волосы вместо бороды. Первое впечатление: сумасшедший! Но едва рука Врубеля брала уголь или карандаш, она приобретала необыкновенную уверенность и твердость. Линии, проводимые им, были безошибочны. Творческая сила пережила в нем все. Человек умирал, разрушался — мастер продолжал жить. Однако завершить работу Врубель не успел.
Автор: Полина Пендина.
Более ста работ предоставил Государственный Русский музей. В проекте экспонируется всего около 300 произведений, собранные из девяти музейных и восьми частных собраний. Они размещены на трех этажах в здании Новой Третьяковки на Крымском валу, в том числе 50 живописных работ, около 200 листов графики, скульптура, майолика, костюм.