Но правда о блокаде Ленинграда, рассказанная Людмилой Пожидаевой, способна перевернуть многие представления о том, что было на самом деле. 1942. Жительницы блокадного Ленинграда набирают кипяток во время нахождения в бомбоубежище. О блокаде Ленинграда в целом, о проблемах транспорта и снабжения в частности, написано очень много. Именно так профессор, доктор исторических наук Валентин Ковальчук сумел сохранить правду о блокаде Ленинграда, которую хотели принести в жертву политической конъюнктуре.
Кто виноват в блокаде Ленинграда
Даже после того, как блокада Ленинграда была снята, вражеские отряды осаждали город в течение 6 месяцев. Как и в случае со знаком «Жителю блокадного Ленинграда», его, равно как и выплаты, не получили граждане, жившие в блокаде менее четырёх месяцев[235]. Ученый рассказал об ужасах блокады Ленинграда и объяснил, что упускают на Западе, описывая те трагические события. 80-летие полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады 27 января 2024 года празднует не только современный Санкт-Петербург, но и вся страна.
Новости по теме: блокада Ленинграда
«После прорыва блокады осада Ленинграда вражескими войсками и флотом продолжалась до сентября 1944 года». РИА Новости, 1920, 08.09.2021. Правду о трагическом положении в блокадном Ленинграде власти предпочитали не афишировать. 8 сентября 1941 года началась блокада ленинграда. Оказалось, что в Ленинграде во время блокады ее мать зарубила сына и наделала котлет. 27 января — день снятия блокады Ленинграда.
«Пирожные Жданова – это бред». Правда и мифы о блокаде Ленинграда
Писать об изнанке войны и тем более о блокаде Ленинграда долго не решался даже участник этих событий Даниил Гранин. Правду о трагическом положении в блокадном Ленинграде власти предпочитали не афишировать. 1944 год, блокада Ленинграда снята / Фото: Wikimedia Commons. Если уж быть точными, то блокада Ленинграда длилась не 900 дней, а 872 дня (с 8 сентября 1941 по 27 января 1944 года). Правды о блокаде власти боялись всегда, как и самого мироощущения жителей города, где в годы войны, по выражению Даниила Гранина, интеллигентность слилась с народностью.
О фактах геноцида в годы блокады Ленинграда рассказали в Центральном государственном архиве
Правды о блокаде власти боялись всегда, как и самого мироощущения жителей города, где в годы войны, по выражению Даниила Гранина, интеллигентность слилась с народностью. В нём прорыв блокады Ленинграда и освобождение узников Освенцима были названы «крупнейшими военными преступлениями». Правду о трагическом положении в блокадном Ленинграде власти предпочитали не афишировать. Блокады именно города Ленинграда в действительности не было. Когда началась блокада Ленинграда, во время бомбежек и артобстрелов она с ровесниками дежурила на чердаке дома и тушила зажигательные снаряды. В Обществе жителей блокадного Ленинграда Сосновой Поляны под ее вниманием находится участок в 250 человек.
«Перед смертью видел во сне печеную картошку», - сибирячка рассказала правду о блокаде Ленинграда
Мифы и правда о блокаде Ленинграда» на канале «Радио Sputnik» в хорошем качестве и бесплатно, опубликованное 22 января 2024 года в 19:58, длительностью 00:53:20, на видеохостинге RUTUBE. Немецкая Suddeutsche Zeitung в 75-летие снятия блокады Ленинграда раскритиковала российские власти якобы за злоупотребление памятью о погибших. Как выживал Ленинград в последний год блокады. В эфире Радио «Комсомольская правда» писатель и историк Евгений Матонин представляет свою книгу «Ленинград от «Искры» до «Январского грома».
Правда о блокадном Ленинграде
Была построена уникальная, не имеющая аналогов в мировой истории ладожская Дорога жизни. Если бы не было этой ладожской Дороги жизни, никакой обороны Ленинграда бы не было! Сейчас в это трудно сейчас поверить, но до середины 60-х годов тема блокады почти не поднималась в отечественной исторической науке. Она была табуирована партийной верхушкой, не желающей вспоминать о страданиях, что выпали на долю жителей города. Здесь собирали оружие, наше и трофейное, а также дневники, письма и вещи ленинградцев. Большую часть коллекции уничтожили в конце 40-х годов после так называемого "Ленинградского дела". Музей тоже попал под репрессии. Из 36,5 тысяч экспонатов осталось всего несколько десятков.
Память о блокадных событиях стали постепенно предавать забвению", — рассказал корреспондент. Дорога к истине Возродили экспозицию, посвященную подвигу ленинградцев, только в 89-м году. Но первые попытки восстановить историческую справедливость сделали в начале 60-х Валентин Ковальчук и его коллеги. В Ленинградском отделении института истории он возглавил группу исследователей, занимавшихся анализом боевых действий под Ленинградом в годы Великой Отечественной. Ради этого полковник Ковальчук прервал блестящую военную карьеру и ушел с должности завкафедрой в Военно-Морской академии. Стал простым младшим научным сотрудником, здорово потерял в зарплате, лишился военных привилегий. Зато целиком погрузился в любимую историческую науку.
Это было следствием предвоенных планов". Александр Верт Александр Верт, британский журналист, 1943 год Вопрос об объявлении Ленинграда открытым городом никогда не мог возникнуть, как это было, например, с Парижем в 1940 году. Война фашистской Германии против СССР была войной на истребление, и немцы никогда не делали из этого секрета. Кроме того, местная гордость Ленинграда носила своеобразный характер — горячая любовь к самому городу, к его историческому прошлому, к связанным с ним замечательным литературным традициям это в первую очередь касалось интеллигенции соединялась здесь с великими пролетарскими и революционными традициями рабочего класса города. И ничто не могло крепче спаять эти две стороны любви ленинградцев к своему городу в одно целое, чем нависшая над ним угроза уничтожения. В Ленинграде люди могли выбирать между позорной смертью в немецком плену и почетной смертью или, если повезет, жизнью в собственном непокоренном городе. Также ошибкой была бы попытка проводить различие между русским патриотизмом, революционным порывом и советской организацией или спрашивать, который из этих трех факторов сыграл более важную роль в спасении Ленинграда; все три фактора сочетались в том необыкновенном явлении, которое можно назвать "Ленинградом в дни войны".
Наступала осень, основной целью все еще являлась Москва, для захвата которой планировалось изъять часть соединений группы армий «Север». Это повлияло и на изменение отношения немцев к роли второго города СССР. Первоначально он оценивался по его военно-стратегическому значению. В Ленинграде был сосредоточен мощнейший промышленный потенциал, находилось большое количество оборонных заводов, располагалась крупная военно-морская база, оккупация которой и параллельное уничтожение флота должна была фактически сделать Балтийское море внутренним для рейха и его союзников. Захват Ленинграда должен был лишить Советский Союз важного экономического центра. Когда стало ясно, что сделать это не получится, было решено блокировать город и оборонявшую его советскую группировку, а первостепенное значение по крайней мере в голове Гитлера приобрела идеологическая роль Ленинграда как места, где произошла большевистская революция. В своей переписке со штабом кригсмарине Гитлер прямо сформулировал задачу: полностью изолировать город и его население, пресекать его эвакуацию и планомерно стирать с лица земли с помощью обстрелов и бомбардировок. В директиве начальника штаба военно-морских сил Германии говорилось: «После поражения Советской России дальнейшее существование этого крупнейшего населенного пункта не представляет никакого интереса». Сложно сказать, как Гитлер планировал претворять в жизнь этот свой план по тотальному уничтожению Ленинграда и насколько это было выполнимо само по себе. Несмотря на все обстрелы, город ко дню освобождения не представлял собой выжженную землю, как, например, Сталинград. Физические разрушения были велики, но в основном в пригородах, на линии фронта. Скорее всего, фюрер в очередном своем яростном и беспощадном запале просто не мог трезво оценить масштаб усилий, которые потребуются для полной ликвидации Ленинграда как сущности. Смертное время На 5 тыс. К моменту фактического начала блокады 8 сентября ленинградцы уже больше месяца жили на продовольственные карточки, но пока нормы отпуска продуктов оставались достаточно высокими. Однако после захвата Шлиссельбурга единственными способами снабжения города оказались воздушный мост и водный путь по Ладожскому озеру. Начиная с сентября суточные пайки горожан снижались практически каждые две недели. Все жители города были разделены на несколько категорий: рабочие горячих цехов, рабочие и инженерно-технические работники, служащие, иждивенцы, дети до 12 лет. Минимальное довольствие получали служащие, иждивенцы и дети. На фото ниже этот хлеб — все, что многие тысячи, сотни тысяч ленинградцев могли съесть за целые сутки. Эту страшную зиму 1941—1942 годов назвали «смертным временем». Ощущение постоянного, непрекращающегося, вечного голода стало основным чувством, испытываемым большинством ленинградцев. Упадок сил, слабость, головокружение, потери сознания заканчивались алиментарной дистрофией — состоянием, из которого деградировавший от недоедания организм уже зачастую физически не мог выйти. Потовые и сальные железы у них бездействовали, и тело, казалось, было покрыто шершавым пергаментом. Съеденная пища плохо усваивалась из-за недостатка пищеварительных соков. Скудные обеды и ужины почти не всасывались в кровь и не давали желанного чувства сытости», — писал военный хирург А. Поиск пищи и топлива занял все мысли многих горожан. Хлеб, эту его мизерную полагавшуюся порцию, еще удавалось получить относительно свободно, хотя чем дальше, тем больше в его составе было дополнительных примесей типа гидроцеллюлозы, добавлявшейся для объема. Получить иную еду карточки существовали и на мясо, и на крупы, и на сахар, и на другие продукты было куда сложнее, да и поставлялись продукты в магазины с перебоями. Чтобы «отоварить» такие талоны, требовалось отстоять огромные очереди, которые приходилось занимать зачастую еще ночью, несмотря на действовавший комендантский час. Отчаявшиеся люди устраивали в очередях скандалы, порой дрались, но это было не самое страшное. Ужаснее всего была утеря в том числе и из-за воровства продуктовых карточек — практически всегда это означало смерть. Достать продукты альтернативным образом, особенно для непривилегированных категорий ленинградцев, было практически невозможно. Объявлений с обменом одежды, обуви, мебели, различных ценностей на еду было в достатке, но вот желающих расставаться с пищей найти было сложно. Потеряли свое значение и деньги. На рынке стоимость килограмма хлеба на рубеже 1941—1942 годов могла доходить до 500 рублей государственная цена составляла 1,9 рубля, а средняя зарплата большинства служащих находилась в пределах 300 рублей, рабочие получали свыше 600.
В ноябре 1941 года положение горожан резко ухудшилось. Собственных запасов продовольствия у населения уже практически не было. Смертность от голода стала массовой. Специальные похоронные службы ежедневно подбирали только на улицах около сотни трупов. Рыть могилы в промёрзшей земле было тяжело, поэтому команды местной противовоздушной обороны использовали взрывчатку и экскаваторы, и хоронили десятки, а иногда и сотни трупов в братские могилы, не зная имени погребённых [63]. Сохранилось много рассказов о людях, падавших от слабости и умиравших — дома или на работе, в магазинах или на улицах. Жительница блокадного города Елена Скрябина в дневнике записала: Теперь умирают так просто: сначала перестают интересоваться чем бы то ни было, потом ложатся в постель и больше не встают [83]. Скрябина, пятница, 7 ноября 1941 год Смерть хозяйничает в городе. Люди умирают и умирают. Сегодня, когда я проходила по улице, передо мной шёл человек. Он еле передвигал ноги. Обгоняя его, я невольно обратила внимание на жуткое синее лицо. Подумала про себя: наверное, скоро умрёт. Тут действительно можно было сказать, что на лице человека лежала печать смерти. Через несколько шагов я обернулась, остановилась, следила за ним. Он опустился на тумбу, глаза закатились, потом он медленно стал сползать на землю. Когда я подошла к нему, он был уже мёртв. Люди от голода настолько ослабели, что не сопротивляются смерти. Умирают так, как будто засыпают. А окружающие полуживые люди не обращают на них никакого внимания. Смерть стала явлением, наблюдаемым на каждом шагу. К ней привыкли, появилось полное равнодушие: ведь не сегодня — завтра такая участь ожидает каждого. Когда утром выходишь из дому, натыкаешься на трупы, лежащие в подворотне, на улице. Трупы долго лежат, так как некому их убирать [83]. Скрябина, суббота, 15 ноября 1941 год Д. Павлов , уполномоченный Государственного Комитета Обороны ГКО по обеспечению продовольствием Ленинграда и Ленинградского фронта, пишет: Период с середины ноября 1941 года до конца января 1942 года был самым тяжёлым за время блокады. Внутренние ресурсы к этому времени оказались полностью исчерпанными, а завоз через Ладожское озеро производился в незначительных размерах.
Карманные Геббельсы. Правда и вымыслы о блокаде Ленинграда
Кузнец подошел к горке, вытащил даренный царем серебряный ковш и налил виноградного вина». Все тут — даже «виноградное вино». У многих пишущих людей, особенно с невыработанным стилем, возникает зависимость от прочитанного. По стилю романа «Как закалялась сталь» писателя-коммуниста Николая Островского можно определить, какого автора ему читали в тот день, когда он надиктовал тот или иной отрывок: Гоголя, Толстого или Чехова. Ту же шутку литература сыграла и с Рибковским. Он стал описывать меню партийного санатория образами из «Демидовых», думая прославить тем самым советскую власть «Да. Такой отдых в условиях фронта, длительной блокады возможен только у большевиков, лишь при Советской власти» , а вместо этого подложил ей индюшку. Судя по тому, что он вообще попал в стационар, и по тому, что был назначен дополнительный завтрак, Рибковский так и не оправился от декабрьского истощения. Можно себе представить, в каком он был состоянии, как мутилось его воображение, раззадориваемое описаниями пиршеств царских времен.
И простим ему невинную литературную игру — в конечном счете он оставил достаточно точных указаний, чтобы мы поняли, как он питался на самом деле: бесконечно лучше умирающих горожан, которым пары бутербродов никто не выделял, но без всяких излишеств. У нас нет никаких оснований считать, что Рибковский был сам зажравшимся аппаратчиком или свидетелем пира во время голода. Это был добрый, любящий семью маленький человек. И тут же жалеет: «Одного, пожалуй, не достанем — это костюмчика для Сереженьки. Был ордер, но не было костюмчика на Сережу. В 1944 году он не может себе позволить в театре лишний бутерброд. Иными словами, никаким участником номенклатурных пиршеств Рибковский не был и о них не свидетельствовал. Его военная жизнь была скудной, на грани голода другое дело, что у большинства иждивенцев она была за этой гранью , его обычное питание было в столовой Смольного, по карточкам.
Единственная ставшая одиозной запись, совершенно вырванная пропагандистами из контекста всего его дневника, с очевидностью представляет собой литературную стилизацию на грани бреда, в которой роскошества противоречат суровой прозе лишней пары бутербродов. Целой курицы, которую поедают персонажи фильма Красовского, Рибковский за войну никогда, наверное, и не видал. А увидел бы — засовестился, он был явно человек по-партийному совестливый. Значит ли вышесказанное, что никто и никогда из начальников в блокадном городе не жировал и не пировал. Увы, нет. В сводке НКВД, направленной в Смольный цитируется в книге Никиты Ломагина «Неизвестная блокада» , содержатся выразительные картины поведения начальства Приморского райкома партии: составление групп на получение продуктов без карточек, заказ на 7 ноября 10 килограммов шоколада и восьми килограммов зернистой икры, требование «достать 20 шт. По самому факту попадания такого поведения в донос понятно, что оно не было ни всеобщим, ни нормальным, ни само собой разумеющимся. В случае же, если к личному пользованию привилегиями примешивалась спекуляция, партийные и чекистские органы были беспощадны.
Найденные судьбы и имена: самый крупный портал о блокадном Ленинграде опубликовал новые данные о 239 тыс. Работа по поиску информации и архивных документов во всех регионах России, куда в годы Великой Отечественной войны эвакуировали ленинградцев, продолжается.
Так и закопали. Эпидемий в городе нет, но смертность колоссальная. Стали рядовыми случаи открытого грабежа продкарточек и хлеба. Этой посудой они избили мальчишку. На улице рискованно нести хлеб открыто в руках». Дорога на Новую Ладогу, как говорят, ужасна. В Ленинграде чудовищный голод.
Съедены все кошки и собаки. Прохожие даже не подбирают их. Позавчера умер наш Фомин, нач[альник] группы самозащиты нашего дома. Он умер от голода. Его сестра, артистка, пришла ко мне сегодня, угощала нас кофе с толокном и оставила полбутылки кагора, умоляя помочь ей достать для Фомина гроб. Пусть живые кашу едят, живые кашу будут есть». Фомина была счастлива необычайно. Вот последняя моя работа как комиссара дома. А работала я все время плохо, душой дома не была, — что ж, я ведь делала другое, и делала весьма неплохо, могу сказать это просто и прямо.
Война в Ленинграде всей своей тяжестью легла сейчас на горожан. Что за ужас наши жилища! Чудеснейшие мои волосы стали серыми от копоти, у Молчановых есть буржуечка, она дымит жутко — я отвратительно грязна. И вот мы собрались сейчас. Меня душило рыдание». Лена Мухина 17 декабря 1941 года «Нам сейчас очень тяжело. Наступила суровая зима. На улице мороз. Дома холодно, ибо дрова надо очень экономить, и печка топится только для того, чтобы приготовить обед; темно, окна у большинства жителей заколочены, а если и не заколочены, то завешены, чтоб было теплей.
У некоторых, особенно кто живет в верхних этажах, кроме всего этого, нет еще и воды. В связи с тем, что частые снегопады затрудняют расчистку улиц от снега, трамваи ходят очень плохо. Сегодня ходят, завтра нет. Теперь же все они идут на работу и домой пешком, полуголодные, холодные. Уже давно не было воздушных тревог. А артиллерийские обстрелы очень непродолжительны. Хлеба мало: рабочие получают 250 гр. Все остальные продукты, полагающиеся по карточкам, можно достать, только стоя в очередях. А сейчас стоять в очередях очень мучительно: очень мерзнут ноги и руки, хотя не такой уж сильный мороз.
Учиться в школе очень трудно. Школа не отапливается, в некоторых классах замерзли чернила, хорошо еще, что школьникам дают без карточек по горячей тарелке супа. Но все ничего. Скоро станет лучше. Дело только во времени». Юра Рябинкин 24 декабря 1941 года «Не писал я уже много дней. Тяжело и больно. Печаль и тяжкая безотрадная скорбь. Может быть, и еще что.
Только вспоминаются дни, вечера, проводимые здесь, когда я выхожу из кухни в нашу квартиру. Здесь мороз. Коридор пуст. Это бывшая столовая, место веселья, место учебы, место отдыха для нас. Это — счастье. И следующая комната — мрачная, унылая полутемная клеть, загруженная всяким добром, что осталось у нас. Стоит комод, разобранные кровати, два письменных стола один на другом, диван, все в пыли, все закрыто, упаковано, лежать тут хоть тысячу лет… Холод, холод выгоняет нас и из этой комнаты. Но когда-то здесь была плитка, на ней жарился омлет, сосиски, варился суп, за столом сидела мама и долго ночами работала при свете настольной лампы… Здесь, бывало, вертелся патефон, раздавался веселый смех, ставилась огромная, до потолка елка, зажигались свечи, приезжала Тина, приходил Мишка, на столе лежали груды бутербродов с чем их только не было! Миша Тихомиров 24 декабря 1941 года «Настроение не очень веселое, т.
Ее чувствуют все. Сегодня узнали в школе о смерти учителя черчения. Это вторая жертва голода… Уже не ходит в школу преподавательница литературы. Папа говорит, что это следующий кандидат. Многие учителя еле-еле ходят. Но это очень трудно. Да, нужна сейчас Ленинграду немедленная помощь». Сейчас около 12 часов дня. Только что пошла вода, так что удалось набрать запас.
Последнее время вода очень редко идет, приходится ее караулить. У нас в комнате очень холодно. Мама ушла работать в театр, а Ака спит. Ака очень плоха. Мама боится, что она не выживет. Ака уже не встает вовсе с постели. Теперь придется мне вести хозяйство, а мама будет работать. Так нам приходится все делить на три части, а так мы с мамой все будем делить пополам. Ака — лишний только рот.
Я сама не знаю, как я могу писать такие строки. Но у меня сердце теперь как каменное. Мне совсем не страшно. Умрет Ака или нет, мне все равно. Уж если умрет, то пусть после 1-го , тогда ее карточка достанется нам. Какая я бессердечная». Лена Мухина «Давно я уже не бралась за перо. Сколько всего произошло за это время. Наступил новый, 1942 год.
Теперь мы с мамой одни. Ака умерла. Она умерла в день своего рождения, в день, когда ей исполнилось 76 лет. Она умерла вчера, 1 января, в 9 часов утра. Меня дома в это время как раз не было. Я ходила за хлебом. Мы попили чаю, причем мама отрезала мне от Акиной порции кусочек, сказав, что Ака все равно не съест столько. А вдруг она умрет, что я буду делать. Я привыкла видеть Аку на ногах, дорогую, милую, хлопотливую старушку, всегда она была чем-нибудь занята.
А тут вдруг Ака лежит беспомощная, худая как скелет и такая бессильная, что даже ничего у ней в руке не держалось». Нам было так хорошо, из печки нас обдавало теплом, желудки наши были сыты. Ничего, что в комнате было темно и стояла мертвенная тишина. Мы крепко-крепко прижались друг к другу и мечтали о нашей будущей жизни. О том, что мы будем готовить на обед. Но хватит писать, а то у меня пальцы закоченели». Юра Рябинкин 6 января 1942 года «Я совсем почти не могу ни ходить, ни работать. Почти полное отсутствие сил. Но я ведь не симулирую свое бессилие.
Это не притворство, силы… из меня уходят, уходят, плывут… А время тянется, тянется, и длинно, долго!.. О господи, что со мной происходит? Люди падают и умирают буквально на ходу. Вчера еще молодой парень стоял на вахте, сегодня слег, а на другое утро готов. В сарае лежит пять или шесть скопившихся трупов, и никто как будто их и хоронить не собирается. Умер 1 января старик Гельдт, тот самый, который месяца два тому назад, плача, рассказывал мне, что они с женой питаются супом из жасминовых листьев. Еще две недели тому назад можно было рассчитывать, что жене его помогут его похоронить, а сейчас никто об этом и не думает, и, наверное, старушка лежит уже рядом с мужем». Я еще не понимаю этого. Он вернется.
Это пройдет. Вместе с Юркой ходили в больницу, и я решила, что пусть его похоронят от больницы, в траншее, в братской могиле. Разве это поможет ему теперь? Лучше отдать этот хлеб опухшей Марусе, накормить ее, помянуть его хлебом. Он очень одобрил бы меня за это. Ирина Зеленская 31 января 1942 года «Конец января. Вести извне идут хорошие. Но в Ленинграде положение не улучшается. Последние дни января отмечены дикими хлебными очередями.
Все идет с перебоями. Транспорт смехотворный. Возят хлеб на людях в саночках. Сегодня, в последний день месяца, наоборот: магазины полны хлеба, а покупателей нет, т. А ведь это единственное постоянное питание для очень многих. Голод разливается все шире. Станция живет, то агонизируя, то воскресая. Последние два дня очень тепло. Рвутся трубы, все залито.
На лестнице из баков непрерывный дождь. Везде такое болото, что заливается в галоши». Миша Тихомиров «Февраль! Он начался 15-градусным морозом. Уже февраль!
Diaries from the Siege of Leningrad» «Война изнутри. Дневники из блокадного Ленинграда». По словам автора, в основу книги легли ее беседы с выжившими блокадниками и их личные записи. Изучив 125 дневников ветеранов, Пери пришла к выводу о том, что в блокадном Ленинграде царили воровство, чувство страха и каннибализм. При этом о героизме и стойкости ленинградцев — ни слова. Вместо этого они сосредоточены на окружающих — представителях власти, соседях, родственниках, потому что это и есть реальная угроза», — пишет американка. РФ» решила поинтересоваться у историка, как все было на самом деле. О тяжелых днях блокады, ее долгожданном прорыве и о том, стоит ли доверять зарубежному взгляду на эти события, рассказал научный директор Российского военно-исторического общества Михаил Мягков. На Западе, к примеру, больше всего говорят о случаях каннибализма и предательства среди местных жителей: якобы ленинградцы только и делали, что грызлись друг с другом из-за еды. Как к этому относиться? И были ли такие случаи на самом деле? Конечно, город оказался в ужасном состоянии именно благодаря нацистской политике уничтожения. Ведь не секрет, что блокада Ленинграда является одним из главных символов военных преступлений нацистов. Изначально город был обречен именно на уничтожение. Мы знаем о приказах, которые звучали из уст Гитлера, в частности в 1941 году, когда он приказал окружить Ленинград плотным кольцом блокады, а если будут заявления о капитуляции, не принимать их, разрушать город огнем артиллерии и авиаударами. Гитлер хотел, чтобы в конце концов этот город просто не существовал. Причем, как отмечали финские и немецкие источники, финны тоже не были заинтересованы в существовании этого большого города на будущих границах Великой Финляндии и Третьего рейха. Соответственно, те условия, в которые были поставлены ленинградцы, были ужасными. Но город стоял, город сражался. Более того, до момента прорыва блокады в январе 1943 года, было предпринято несколько попыток прорвать это кольцо, которые также оказались неудачными. То есть Ленинград так или иначе, несмотря на то что находился в кольце блокады, имел связь с большой землей. Вся страна знала, в каком положении находится город, и это придавало его защитникам и жителям стойкость, мужество и надежду. Кроме того, сегодня западные и некоторые наши историки пытаются ставить вопрос о том, нужно ли было вообще удерживать Ленинград. При этом они совершенно не берут в расчет, что было бы, если бы Ленинград сдался. Ведь Гитлер и его генералы не были намерены оставлять там жителей, они были бы обречены! Если бы немцы его взяли, у них бы освободилось большое количество сил и группа армий «Север», которые они могли перебросить на центральное направление. И, в конце концов, создалась бы угроза для Москвы. По сути, Советский Союз стоял бы перед еще большей угрозой, чем осенью-зимой 1941 года.
«Мне кажется, в стране и сейчас живет этот «коллективный сталин», которому не жалко людей»
Мужественные жители города стойко выдержали 872 дня, в течение которых сообщение с остальной страной поддерживалось только по Ладожскому озеру и по воздуху. Блокада была снята 27 января 1944 года. В ходе битвы за Ленинград немецко-фашистские войска, прорвавшись через ст. Мга, 8 сентября 1941 года заняли Шлиссельбург Петрокрепость и отрезали Ленинград от остальной страны с суши. Согласно «Военной энциклопедии», в подготовленных в ставке Гитлера тезисах доклада «О блокаде Ленинграда» от 21 сентября отмечалось: «…б сначала мы блокируем Ленинград герметически и разрушаем город, если возможно, артиллерией и авиацией… г остатки «гарнизона крепости» останутся там на зиму. Весной мы проникаем в город… вывезем всё, что осталось живое, в глубь России или возьмем в плен, сравняем Ленинград с землёй и передадим район севернее Невы Финляндии». Для осуществления этого плана противник не жалел ни сил, ни вооружения: по городу было выпущено около 150 тысяч снарядов и сброшено более 107 зажигательных и фугасных бомб. Жители города оказались в тяжелейших условиях.
Запасы продовольствия были катастрофически ограничены, на 12 сентября 1941 года они составляли: хлеба, крупы и мяса — на 30—35 суток, жиров — на 45 суток, сахара и кондитерских изделий — на 60 суток. Каменного угля при строжайшей экономии могло хватить только до ноября, жидкого топлива — до конца сентября. В результате введенные по карточной системе нормы продовольствия стаи снижаться, отмечается в «ВЭ».
Блокада Ленинграда — жуткие воспоминания того времени Блокада Ленинграда — жуткие воспоминания того времени Современное поколение вряд ли когда-нибудь по-настоящему оценит невероятный масштаб всех ужасов и трагедий, произошедших во время блокады Ленинграда.
И чем дальше от даты случившегося, тем меньше люди осознают произошедшие события. В «Блокадной книге» Алеся Адамовича и Даниила Гранина собраны воспоминания очевидцев, переживших блокаду Ленинграда, и самих авторов, ставших участниками тех событий. Читать её тяжело, но хотелось бы, чтобы это сделал каждый... Страшнее фашистских нападений был только всеобъемлющий голод, который убивал людей страшной смертью.
Из интервью с Даниилом Граниным. Можно ли осуждать этих обезумевших от голода, утративших человеческий облик несчастных, которых язык не поворачивается назвать людьми, и насколько часты были случаи, когда за неимением другой пищи ели себе подобных? Голод — это невероятное чувство, не отпускающее ни на миг, но, к удивлению моему и Адамовича, работая над книгой, мы поняли: Ленинград не «расчеловечился», и это чудо! Да, людоедство имело место … - ели детей?
Представьте, что одного собственного ребенка скармливали другому, а было и то, о чем мы так и не написали. Никто не запрещал, но … Не могли мы… - Был какой-то удивительный случай выживания в блокаду, потрясший Вас до глубины души? И мы ничего не боялись. Раньше разве вы пойдете?
Ведь неприятно, когда покойники… Вот у нас вся семья вымерла…, так они и лежали…» М. У Академии художеств на спуске к Неве сбрасывали трупы. Я спокойно перелезала через эту гору трупов… Казалось бы, чем слабее человек, тем ему страшнее, ан нет, страх исчез. Что было бы со мною в мирное время, умерла бы от ужаса.
И сейчас ведь, света нет на лестнице … боюсь. Как только люди поели, страх появился» … Н. Павел Филиппович Губчевский, научный сотрудник Эрмитажа: - Какой вид имели залы? Это было мудрое распоряжение Орбели: все рамы оставить на месте.
Благодаря этому, Эрмитаж восстановил свою экспозицию через восемнадцать дней после возвращения картин из эвакуации! А в войну они так и висели, пустые глазницы-рамы, по которым я провел несколько экскурсий. Большинство людей, переживших блокаду, отмечали, что даже смерть самых близких не доходила до сердца.
Охрана труда Авторское право на систему визуализации содержимого портала iz. Указанная информация охраняется в соответствии с законодательством РФ и международными соглашениями. Частичное цитирование возможно только при условии гиперссылки на iz.
Юра Рябинкин 2 декабря 1941 года «Что за пытку устраивают мне по вечерам мама с Ирой?.. При дележке хлеба Ира поднимает слезы, если мой кусочек на полграмма весит больше ее. Ира всегда с мамой. Я с мамой бываю лишь вечером и вижусь утром.
Но я помню, как был дружен с Вовкой Шмайловым, как тогда я не разбирался, что его, а что мое, и как тогда мама, на этот раз мама сама, была эгоисткой. Она не давала Вовке книг, которых у меня было по две и т. Почему же с тех пор она хотела так направить мой характер? Кроме того, вода. Вода под названием чай, кофе, суп, просто вода. Вот мое меню. А насчет эвакуации опять все заглохло. Мама боится уже ехать. Юра Рябинкин 7 декабря 1941 года «…Эта декада будет решающей для нашей судьбы… Главнейшие задачи, которые следует разрешить, это в чем ехать и с кем ехать. Эх, если бы я хоть раза два подряд покушал досыта!
А то откуда мне взять энергию и силу для всех тех трудностей, что предстоят впереди… Мама опять больна. Сегодня спала всего-навсего три часа, с трех до шести утра. Мне просто было бы необходимо сейчас съездить к Тураносовой за обещанной теплой одеждой. Но такой мороз на улице, такая усталость в теле, что я боюсь даже выйти из дома. Начал вести я дневник в начале лета, а уже зима. Ну разве я ожидал, что из моего дневника выйдет что-либо подобное? А я начинаю поднакоплять деньжонки. Сейчас уже обладаю 56 рублями наличности, о наличии которых у меня ведаю один лишь я. Плита затухла, и в кухне мало-помалу воцаряется холод. Надо надевать пальто, чтобы не замерзнуть.
А еще хочу ехать в Сибирь! Быть может, еще меньше, но тогда уже за счет чрезмерного потребления воды. Когда-то раньше мне хватало полтора стакана чая утром, но сейчас не хватает шести». Ирина Зеленская 7 декабря 1941 года «Наступили морозы. Сегодня до 22 градусов с ветром. Утренняя сводка дала несколько отрадных моментов — под Ростовом, у Калинина, у Наро-Фоминска как будто инициатива переходит в наши руки. Наташа с Борисом вчера и сегодня были у меня, т. Мы топили печку, ставили самовар. Все это нам показалось невероятно вкусно, но маловато, особенно Борису. У Бориса отекло лицо.
Я прямо с болью разглядывала его нездорово припухшие щеки. Наташа то беспечна, то впадает в уныние. С этой стороны ей труднее, чем Борису и мне». Миша Тихомиров 8 декабря 1941 года «Начинаю этот дневник вечером 8 декабря. Порог настоящей зимы. До этого времени было еще малоснежие и морозы были слабые, но вчера, после 15-й подготовки, утром ударил мороз в минус 23. Сегодня держится на 16, сильно метет весь день. Снег мелкий, неприятный и частый, пути замело, трамваи из-за этого не ходят. У меня в школе было только 3 урока. Топлива не хватает: школа, например, отапливаться углем не будет.
Сидим на 125 г хлеба в день, в месяц мы получаем каждый примерно около 400 г крупы, немного конфет, масла. У рабочих положение немного лучше. Учимся в бомбоубежище школы, т. Дома живем в одной комнате для тепла. Каждый раз суп с хряпой Хряпа — верхние листья капусты. Дуранду прессовали в бруски, во время блокады из нее делали муку, варили супы.. Закупили около 5 кг столярного клея; варим из него желе плитка на 1 раз с лавр. Лена Мухина 9 декабря 1941 года «Вчера в 8 часов вечера зажегся свет. Сегодня в школе нам дали без карточек тарелку супа с капустой и стакан желе. Говорят, что каждый день будут давать.
Пришла домой и выпила две чашки горячего кипятка с хлебом со сливочным маслом. Говорят, нам скоро прибавят хлеба. Правда, немного, всего 25 грамм, да и то хорошо. Будем получать не 125 г, а 150 грамм. Благодаря всем этим новшествам сразу и настроение поднялось, и жить стало лучше, стало веселей!! Как это мучительно! Только бы начать! Завтра, если все будет как сегодня утром, я должен был бы принести все пряники домой, но ведь я не утерплю и хотя бы четверть пряника да съем. Вот в чем проявляется мой эгоизм. Завтра я должен показать себе эту волю.
Ни кусочка! Если эвакуации не будет — у меня живет-таки надежда на эвакуацию, — я должен буду суметь продержать маму и Иру. Выход будет один — идти санитаром в госпиталь. Впрочем, у меня уже созрел план. Мама идет в какой-нибудь организующийся госпиталь библиотекарем, а я ей в помощники или как культработник. Ира будет при нас. Миша Тихомиров 14 декабря 1941 года «Спали до 11 часов. День прошел незаметно. Варили обед, я доделал микроскоп, но еще не испытал его. Скоро должны выключить электричество.
Потом — спать. Сегодня подсчитал остатки клея — 31 плитка. Как раз на месяц. Сегодня где-то совсем близко было несколько таких разрывов, что станция подпрыгивала и все здание шаталось. Очевидно, все-таки с юга немцы стоят прочно. Прилив уверенности и жизни для живых. Да, для живых, но не для мертвых, которые во множестве лежат непохороненные по домам и на кладбищах и в еще большем множестве бродят между живыми. Это люди, которым уже безразлично, откуда надвинулась на них беда и как ее отвести. Гроб достать почти невозможно. Я много видела таких на улицах на санках.
У заборов стоят штабелями незахороненные гробы. Некому копать могилы. Могильщики денег не берут, а требуют хлеба. Сегодня мне рассказывали, как за рытье могилы не брали даже 500 р. Так и закопали. Эпидемий в городе нет, но смертность колоссальная. Стали рядовыми случаи открытого грабежа продкарточек и хлеба. Этой посудой они избили мальчишку. На улице рискованно нести хлеб открыто в руках». Дорога на Новую Ладогу, как говорят, ужасна.
В Ленинграде чудовищный голод. Съедены все кошки и собаки. Прохожие даже не подбирают их. Позавчера умер наш Фомин, нач[альник] группы самозащиты нашего дома. Он умер от голода. Его сестра, артистка, пришла ко мне сегодня, угощала нас кофе с толокном и оставила полбутылки кагора, умоляя помочь ей достать для Фомина гроб. Пусть живые кашу едят, живые кашу будут есть». Фомина была счастлива необычайно. Вот последняя моя работа как комиссара дома. А работала я все время плохо, душой дома не была, — что ж, я ведь делала другое, и делала весьма неплохо, могу сказать это просто и прямо.
Война в Ленинграде всей своей тяжестью легла сейчас на горожан. Что за ужас наши жилища! Чудеснейшие мои волосы стали серыми от копоти, у Молчановых есть буржуечка, она дымит жутко — я отвратительно грязна. И вот мы собрались сейчас. Меня душило рыдание». Лена Мухина 17 декабря 1941 года «Нам сейчас очень тяжело. Наступила суровая зима. На улице мороз. Дома холодно, ибо дрова надо очень экономить, и печка топится только для того, чтобы приготовить обед; темно, окна у большинства жителей заколочены, а если и не заколочены, то завешены, чтоб было теплей. У некоторых, особенно кто живет в верхних этажах, кроме всего этого, нет еще и воды.
В связи с тем, что частые снегопады затрудняют расчистку улиц от снега, трамваи ходят очень плохо. Сегодня ходят, завтра нет. Теперь же все они идут на работу и домой пешком, полуголодные, холодные. Уже давно не было воздушных тревог. А артиллерийские обстрелы очень непродолжительны. Хлеба мало: рабочие получают 250 гр. Все остальные продукты, полагающиеся по карточкам, можно достать, только стоя в очередях. А сейчас стоять в очередях очень мучительно: очень мерзнут ноги и руки, хотя не такой уж сильный мороз. Учиться в школе очень трудно. Школа не отапливается, в некоторых классах замерзли чернила, хорошо еще, что школьникам дают без карточек по горячей тарелке супа.
Но все ничего. Скоро станет лучше. Дело только во времени». Юра Рябинкин 24 декабря 1941 года «Не писал я уже много дней. Тяжело и больно.
20 фактов о блокаде Ленинграда
Ленинград С 20 ноября в результате пятого снижения рабочие получали по 250 г хлеба в день, все остальные — по 125 г, с 25 декабря в связи с подвозом по «Дороге жизни» нормы стали увеличиваться. Состояние жителей города ухудшалось — хлеб был сырой, состоял на две пятых из примесей. Началась цинга и дистрофия. Закончились запасы топлива, кроме того, в жилых домах прекратилась подача электричества. Вышел из строя водопровод, были разрушены 78 км канализационной сети. За сентябрь — ноябрь 1941 года в городе 251 раз раздавалась воздушная тревога. Средняя ежедневная продолжительность артобстрела в ноябре 1941 года достигла 9 часов.
За время блокады от голода и обстрелов умерло более 641 тыс. Таким образом, в результате смертности, эвакуации и дополнительных призывов в армию население Ленинграда за период с сентября 1941 года по сентябрь 1942 года уменьшилось на 1 млн 837 тыс. В тяжелейших условиях блокады трудящиеся города давали фронту вооружение, снаряжение, обмундирование, боеприпасы. Борьба за Ленинград была ожесточенной.
Навстречу нам шел человек. Он устало пошатывался и волочил салазки, на которых лежал завернутый в простыню покойник. Человек смотрел куда-то вперед, мимо нас, мимо домов. Вдруг он поскользнулся, странно взмахнул руками и сел на панель. Пульс не бился.
Я вернулся к патрулю и сказал, что сейчас умер человек», — писал в своем дневнике один из тех, кому было суждено спастись. По количеству жертв это был один из самых страшных эпизодов Второй мировой войны. Ужаснее всего было то, что жертвами стали мирные жители, а эпизод растянулся на бесконечные 872 дня. По последним данным, в результате ленинградской катастрофы погибло до миллиона человек, и смерть большинства из них была мучительной. Как жил и выжил второй город Советского Союза — в обзоре Onliner. Первоначально наступление Heeresgruppe Nord, как и других групп армий, развивалось стремительно. Далее продвижение фон Лееба замедлилось: сказались и ожесточенное сопротивление советских войск на этом фортификационном рубеже, и природные особенности малое количество дорог, обилие лесов, болот, рек и прочих естественных преград. Мобильность танковых соединений немцев существенно снизилась. Однако в августе Лужский укрепрайон был прорван, далее был взят Новгород 15 августа , а уже 4 сентября Ленинград подвергся первым артиллерийским обстрелам.
К этому времени город был уже блокирован финскими войсками с севера, и поэтому именно этот день считается началом блокады «колыбели революции», продолжавшейся в итоге 872 дня. К этому моменту и командованию вермахта, и всему нацистскому руководству стало понятно, что первоначальная локальная задача плана «Барбаросса» по взятию Ленинграда выполнена не будет. Наступала осень, основной целью все еще являлась Москва, для захвата которой планировалось изъять часть соединений группы армий «Север». Это повлияло и на изменение отношения немцев к роли второго города СССР. Первоначально он оценивался по его военно-стратегическому значению. В Ленинграде был сосредоточен мощнейший промышленный потенциал, находилось большое количество оборонных заводов, располагалась крупная военно-морская база, оккупация которой и параллельное уничтожение флота должна была фактически сделать Балтийское море внутренним для рейха и его союзников. Захват Ленинграда должен был лишить Советский Союз важного экономического центра. Когда стало ясно, что сделать это не получится, было решено блокировать город и оборонявшую его советскую группировку, а первостепенное значение по крайней мере в голове Гитлера приобрела идеологическая роль Ленинграда как места, где произошла большевистская революция. В своей переписке со штабом кригсмарине Гитлер прямо сформулировал задачу: полностью изолировать город и его население, пресекать его эвакуацию и планомерно стирать с лица земли с помощью обстрелов и бомбардировок.
В директиве начальника штаба военно-морских сил Германии говорилось: «После поражения Советской России дальнейшее существование этого крупнейшего населенного пункта не представляет никакого интереса». Сложно сказать, как Гитлер планировал претворять в жизнь этот свой план по тотальному уничтожению Ленинграда и насколько это было выполнимо само по себе. Несмотря на все обстрелы, город ко дню освобождения не представлял собой выжженную землю, как, например, Сталинград. Физические разрушения были велики, но в основном в пригородах, на линии фронта. Скорее всего, фюрер в очередном своем яростном и беспощадном запале просто не мог трезво оценить масштаб усилий, которые потребуются для полной ликвидации Ленинграда как сущности. Смертное время На 5 тыс. К моменту фактического начала блокады 8 сентября ленинградцы уже больше месяца жили на продовольственные карточки, но пока нормы отпуска продуктов оставались достаточно высокими. Однако после захвата Шлиссельбурга единственными способами снабжения города оказались воздушный мост и водный путь по Ладожскому озеру. Начиная с сентября суточные пайки горожан снижались практически каждые две недели.
Все жители города были разделены на несколько категорий: рабочие горячих цехов, рабочие и инженерно-технические работники, служащие, иждивенцы, дети до 12 лет. Минимальное довольствие получали служащие, иждивенцы и дети. На фото ниже этот хлеб — все, что многие тысячи, сотни тысяч ленинградцев могли съесть за целые сутки.
Зато с Ленинградом подобные манипуляции проходят абсолютно безнаказанно Интересно, что бы сделала еврейская общественность с господином Коцюбинским, если бы он посмел свое высказывание применить к Иерусалиму и вину за голод свалить с римлян на иудеев? Еще страшнее представить, что бы с ним было, если бы он дерзнул переложить вину за Холокост на самих евреев.
Зато с Ленинградом подобные манипуляции проходят абсолютно безнаказанно. Первое наступление с целью деблокады Ленинграда началось 10 сентября, когда фашисты еще наступали и судьба города висела на волоске. К сожалению, оно завершилось неудачей. И тогда же стали готовить следующее. Но в это время немцы взяли Тихвин и едва не замкнули второе блокадное кольцо.
После того как Тихвин отбили 7 декабря 1941 года, началась Любанская операция. Ставка и страна помогали Ленинграду всем, чем возможно. Без их помощи Ленинград не выстоял бы и нескольких дней. Прогремела история, когда 26 января 2014 года, за день до празднования 70-летия полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады, интернет-телеканал «Дождь» ныне признанный иноагентом провел опрос среди своих телезрителей и интернет-пользователей на тему: «Надо ли было сдать Ленинград, чтобы сберечь сотни тысяч жизней? С какой целью и для чего проводятся подобные опросы и голосования?
Цель никто особо и не скрывает — снять с нацистов вину за гибель миллионов людей и тысяч злодеяний, совершенных фашистами на нашей земле. Забыть Нюрнберг. И чтобы у молодежи сложилось точная уверенность, что это была не Победа, а неоправданное массовое убийство. А между тем для еще живых блокадников подобный вопрос вообще не стоял. Ныне здравствующая блокадница Наталья Борисовна Витушникова, которой недавно исполнилось 100 лет, ответила автору этой статьи: «Мы даже и не думали об этом».
Как написал поэт: «Мы знаем: клятвы говорить не просто, Но если в Ленинград ворвется враг, Мы разорвем последнюю из простынь Лишь на бинты, но не на белый флаг». Что говорят современные российские учебники истории о блокаде Ленинграда Однако подобный результат может быть связан и с тем, что, к сожалению, в нашей стране в последнее время свирепствует историческое невежество, связанное со многими факторами, в том числе с системой образования, которую современные чиновники от образования превратили в «образовательную услугу». Автор данной статьи проанализировал учебник не учебное пособие! Ломоносова уже в 2000-е годы [17] , задавшись вопросом: а сколько места в учебнике для ВУЗов, по которому учатся практически все студенты страны, отведено проблеме блокады Ленинграда и битвы за Ленинград? Сколько страниц?
Ни одной! Три предложения из 24 слов на трех разных страницах. Учитывая сказанное, мы видим, что молодежь, которая училась и учится по этим учебникам, не готова ответить на элементарные провокационные вопросы. Если бы в учебниках было не 24 слова о блокаде, а хотя бы несколько страниц, и учителя имели бы возможность рассказать о блокаде Ленинграда или коренном переломе после Сталинградской битвы, когда фашисты были вынуждены объявить трехдневный траур, то студенты аргументированно ответили бы на поставленные провокационные вопросы! К примеру, если бы учитель истории им объяснил, что англосаксы для Гитлера были противниками, которых надо было наказать за позорное поражение Германии в годы Первой мировой войны, обложить их приличной контрибуцией и вернуть аннексированные территории, прежде всего колонии, но дальше — жить с ними в мире.
Граждане СССР были для нацистской Германии не противниками, а врагами, которых надо было не завоевывать, а уничтожать И что совсем другое отношение ждало граждан СССР, славян, евреев, цыган. Для нацистской Германии все они были «унтерменшами», то есть буквально «недочеловеками». И именно поэтому граждане СССР были не противниками, а врагами, которых надо было не завоевывать, а уничтожать, завоевать их земли, а жителей максимально уничтожить, оставшихся превратить в рабов немецких господ. Все сказанное — не секрет. Все эти мысли заблаговременно были подробно изложены в нацистских директивах и приказах.
В частности, в знаменитом плане «Ост», по которому на европейской территории СССР должно было остаться не более 30 миллионов человек для обслуги завоевателей. В 2019 году, впервые за 75 лет, исследователи Института современной Истории в Мюнхене решили переиздать книгу… Адольфа Гитлера «Майн Кампф Моя борьба ». Книга была переиздана в итоге пять раз и оказалась весьма востребованной, сразу же став библиографической редкостью. В наши дни идет целенаправленная пропаганда, «доказывающая», что страна, победившая нацизм, несет равную ответственность наряду с фашистской Германией за развязывание Второй мировой. Причем этот бред многократно обсуждают и утверждают с очень высоких европейских трибун и даже приводят тому «доказательства», пусть и грубо подтасованные.
Всей этой фантасмагорической лжи надлежит сказать твердое «нет», если мы не хотим, чтобы яд неофашизма разлился по нашей планете.
Правда и вымыслы о блокаде Ленинграда Читать 360 в Устроивший скандал фильм режиссера Алексея Красовского «Праздник», который еще никто не видел, но уже никто не хочет смотреть, паразитирует на популярной еще в перестроечной публицистике теме продовольственного неравенства в блокадном городе. Пока одни коченели над иждивенческой пайкой хлеба с отрубями, другие объедались пирожными, как диабетик Жданов, или зарывали в землю сгнившие апельсины.
Реклама В фильме хорошо обеспеченная продуктами семья ученого, занимающегося разработками оружия массового поражения в двух шагах от линии фронта, а не в эвакуации? Фильм, как сообщает режиссер, посвящен бесстыдству и приурочен… почему-то к «голодовке» Сенцова. Последнее с очевидностью разъясняет жанр данного произведения: еще раз плюнуть в национальную память народа и немножко побороться с «победобесием».
В вопросе о продовольственном неравенстве и привилегиях номенклатуры в блокадном городе есть удивительный парадокс. С одной стороны, всем очевидно, что такого неравенства не могло не быть — в Советском Союзе было очень «сословное» общество. Привилегии его партхозактива были огромны и тщательно охранялись, иначе на кого бы опирались вожди и политбюро.
С другой, никаких конкретных примеров создатели исторических мифов привести не могут. Дело ограничивается пересказом слов свидетелей, которые видели очевидцев, которые говорили, что, заглянув к Жданову, обнаружили у него вазу с пирожными «Буше»; да найденной в фотоархиве ТАСС фотографией мастера хлебозавода с выпеченными им ромовыми бабами. То, что корреспондента ТАСС вряд ли отправили бы фотографировать тайное изготовление пирожных для партийной верхушки и что в городе были дети, которых пирожными при случае кормили и это известно из документов , — это все разоблачителям невдомек.
Куцые данные о том, что в столовых Смольного кормили обильно и даже с мясом, что никто из партийных работников от голода не умер, тоже к делу не пришьешь. Понятно, что существовали разные категории снабжения. Солдаты на фронте не голодали.
Управленцы не голодали, рабочие — тоже нет. Главный удар голода, как и во всякую осаду с древних времен почитайте Иосифа Флавия об осаде Иерусалима , пришелся на «иждивенцев», то есть женщин и детей, и на служащих — от клерков до ученых Академии наук. Для убедительной пропагандистской картинки нужны лукулловы пиры, чтобы на фоне пухнущих животов и сведенных судорогой суставов умирающих горожан на оргиях партаппаратчиков текло шампанское рекою, лопались от жира гуси и рябчики, желтели и сочились ананасы.
Но таких сцен, как назло, нигде нет, кроме одного единственного источника: «Дневника Рибковского». Цитатами оттуда и завлекал режиссер Красовский жертвовать на свой фильм, впрочем не особо преуспел — из запрошенных полутора миллионов наскреб 127 тысяч. Цитаты из дневника партийного и профсоюзного работника Николая Андреевича Рибковского были опубликованы исследовательницей Натальей Козловой в книге «Советские люди.
Сцены из истории» М. Каждый день мясное — баранина, ветчина, кура, гусь, индюшка, колбаса; рыбное — лещ, салака, корюшка, и жареная, и отварная, и заливная. Икра, балык, сыр, пирожки, какао, кофе, чай, 300 граммов белого и столько же черного хлеба на день, 30 граммов сливочного масла и ко всему этому по 50 граммов виноградного вина, хорошего портвейна к обеду и ужину».
Эта-то запись и гуляет уже две десятка лет по интернету как неопровержимое свидетельство лукулловых пиров номенклатуры. При этом ни контекстом, ни смыслом, ни происхождением этой записи никто не интересуется — подняли на знамя и бросились в атаку.