Автобиографическая «Повесть о Сонечке» была написана М.И. Цветаевой в 1937-1939 годах в городке Лакано-Осеан на побережье Атлантического океана. Билеты на Повесть о Сонечке в Вахтанговах театр (Новая сцена). Попробуем же настроиться на их волну: «Повесть о Сонечке» – густой, очень плотный текст. Повесть о Сонечке билеты в театр в Москве. Спектакль пройдет 14.04.2024 в Театр Вахтангова по адресу Москва, Театр Вахтангова. Билеты в продаже по цене от 1200 ₽. Попробуем же настроиться на их волну: «Повесть о Сонечке» – густой, очень плотный текст.
Повесть о Сонечке. Лучшая Цветаева
Примеривала на себя чужие жизни, разные роли. Ее проза, соединенная с реалиями жизни, полна магии, которая завораживает», — рассказал о спектакле режиссер. Фото: Pixabay.
Здесь вы сможете выбрать интересующую вас театральную постановку, определить место проведения и дату концерта. Удобная интерактивная карта зала поможет вам выбрать желаемые места и указать количество билетов для покупки. Оплата покупки производится на сайте. После оформления заказа на указанный email адрес вы получите билеты, которые можно сохранить на мобильном телефоне или планшете либо распечатать их бумажный вариант для предъявления на входе. Где ознакомиться с афишей мероприятий в Москве? На главной странице нашего сайта или в разделе "Спектакли" вы можете ознакомиться с театральной афишей Москвы, включающей подборки лучших спектаклей и премьер текущего сезона. Мы предлагаем уникальный сервис онлайн-бронирования и покупки билетов на любое понравившееся вам событие.
Нашим клиентам доступен удобный выбор мест и безопасная система оплаты. Забронируйте свои билеты уже сейчас и насладитесь незабываемыми театральными постановками! Нужно ли распечатывать билет на спектакли в Москве?
Но пока любовь застилает Цветаевой глаза, окружающих эта неуместная непосредственность выводит из себя.
Фото: Эля Закирова Да, педагоги отзываются о прелестной девушке как об актрисе исключительного таланта, но в то же время и решительно не понимают, что с ним делать в условиях зарождающегося СССР: театр — искусство коллективное, а Голлидэй рвется ввысь, не обращая внимания на остальных. Конечно, Сонечка чувствует и сомнения, и неприязнь, задыхается и отчаянно пытается отыскать глоток свежего воздуха. Им становится любовь, но, как это часто бывает, внимания ей всегда недостаточно. Любимица пожилого преподавателя рыдает на похоронах, потому что больше никогда не услышит его похвалы.
Очередного возлюбленного упрекает в том, что он только целует ее крепко, а полюбить так, как нужно ей, не желает. Безраздельного обожания она требует и от Марины Ивановны, необратимо очарованной своей новой подругой. Требует скорее из страха, чем взаимности: отдавать она, кажется, и вовсе неспособна. Любовь в «Повести о Сонечке» становится не только движущей силой, дающей надежду и опору, но и выматывающим мороком.
Да и разнится она ото дня ко дню и от предмета к предмету.
Мы ощущаем себя то на полузабытом пляже, то оказываемся в театре, то ощущаем атмосферу какого-то детского кукольного действия. Большинство мизансцен прекрасно продуманы. Даже пожалел что фотографировать нельзя. Буквально любая секунда действия — отличный, красивый контент.
Что же касается актерской игры, тоже упрекать некого. На сцене всего трое актеров и каждый справляется с задачей на отлично. Евгения Крегжде сыграла роль Марины Цветаевой именно так, как я ее себе и представлял: утонченной, возвышенной, при этом слишком инфантильной и чрезвычайно театральной, даже с перебором. Смотришь — и думаешь: наверное, Цветаева и была такой в жизни. Образ отлично подходит к ее поэзии.
Двое других актеров — тоже на высоте. Ксения Трейстер — Сонечка — идеальный и 100-процентный инфантилизм Серебряного века. Константин Белошапка исполнял все мужские роли одновременно, и в каждой роли он был хорош и органичен. Когда-то трагичен, когда-то смешон. Все к месту.
В чем же проблема?
«Повесть о Сонечке. Повесть о любви»
Автобиографическая «Повесть о Сонечке» была написана М.И. Цветаевой в 1937-1939 годах в городке Лакано-Осеан на побережье Атлантического океана. Владислав Наставшев, впервые приглашённый на постановку в Театр имени Евгения Вахтангова, выпускает новый спектакль – «Повесть о Сонечке» в основе которого – одноимённое произведение Марины Цветаевой. Сегодня и завтра, 21 и 22 декабря, на Новой сцене Театра имени Вахтангова пройдёт премьера спектакля Владислава Наставшева «Повесть о Сонечке» по одноимённому прозаическому сочинению Марины Цветаевой.
для чего существуют поэты: "Повесть о Сонечке" М.Цветаевой в Театре Вахтангова, реж. В.Наставшевс
Билеты на спектакль «Повесть о Сонечке» продаются онлайн на сайте 13 отзывов на спектакль «Повесть о Сонечке» в театре Вахтангова. Официальные билеты на спектакль Повесть о Сонечке в театре Вахтангова. Фото и видео спектакля, отзывы, рецензии и вся информация. «ПОВЕСТЬ О СОНЕЧКЕ» в Театре Вахтангова.
Повесть о Сонечке. Лучшая Цветаева
Мол, даже если речь шла о белых и красных, его ответом было: «Это так сложно». Но крайность как выбор приносит только боль: что первый акт, про «дрянь» студийцев, что второй — про «дрянь» идейности, отказа от театра. Володя, конечно, не «красный», но уходит он из студии на Гражданскую войну, потому что не может «играть, когда другие живут». Красный — цвет этой идейности, полярной эскапизму: завёрнутая в кроваво-алое полотно, тянущееся из кулис, Марина, немного «а ля Делакруа», выйдет по диагонали в начало второго акта. Жажда любви и даже страсти: с отвагой отброшенного стыда скинет ткань, «обнажаясь» до телесного песочного!
Этот алый выход — под песню на слова последнего стихотворения из «Комедьянта»: «Сам Чёрт изъявил мне милость! Как бы мало, впроброс, спокойно и нарочито спокойно в этой послереволюционной Москве ни говорили герои о смерти, она всегда рядом. Не только петля Стаховича. Почти сразу после первого появления безымянного ещё «мужского персонажа» — выстрел и падение.
Пока вроде бы шутливое, но уже предвестие. И таких много. Но со смертью всё время спорят, а серьёзное и метафизическое как будто «одомашнивают». Так на панихиде по тому же Стаховичу, где стоят обе героини в платочках, Сонечка щебечет о своих любовях, а Марина внимательно слушает, кивает невидимым возмущённым соседям, полушёпотом уточняет.
И так ревнивое появление Сонечки во втором акте как бы перемещается с порога дома Марины на пасхальную службу, куда она прокрадывается, пробирается сквозь груду стульев. Всё происходит в постоянном присутствии сакрального — через контрапункт и противоречие, через живую жизнь, любовь и смех: почти легкомыслие, почти цинизм. Но противопоставить крушению мира, пожалуй, можно только три сценария — Сонечки, Володечки и Марины. У Цветаевой в тексте «эпилога» нет.
В спектакле — есть. Его объявляет очередной «Он» — на этот раз в образе монтировщика, пришедшего разобрать океанскую декорацию после известия о смерти Сонечки это ещё не эпилог. Отталкивая его каблуками, Марина бежит по той же крутящейся платформе и выдыхает-выкрикивает, объясняет: «Как всем известно, сахар — не необходим, и жить без него можно, и четыре года Революции мы без него жили, заменяя — кто патокой, кто — тёртой свёклой, кто — сахарином, кто — вовсе ничем. Пили пустой чай.
От этого не умирают. Но и не живут. Без соли делается цинга, без сахару — тоска. Пусть раз в мире это будет сказано: я её любила, как сахар — в революцию».
Жить можно без каждого из нас, можно без любви, а уж без театра — и подавно. Но вся эта «Повесть…» — напряжённый поиск ответов на вопросы отнюдь не столетней давности, и «любить сахар в революцию» — один из них. И, наверное, главная в спектакле — самая игровая, этюдная, неподдельно-смешная сценка, в которой Сонечка с помощью Марины придумывает историю о том, как признавалась в любви католическому монаху посреди средневековой чумы. Играя, как куклой, вышучивающим её Володей, она сочиняет этот наивный сюжет: «…когда чума — не до любви.
Нет, совсем не так. Сначала любовь, потом — чума! Марина, как сделать, чтобы вышло — так? И та с матерински-нежной, тёплой, как всегда, и весёлой улыбкой отвечает: «Увидеть монаха накануне чумы.
Здесь вообще прихотливое сплетение мелочей, движение текста сохранено последовательно и подробно, но оттого особенно важно, что всё-таки убрано, не сказано, сдвинуто с места на место. У Цветаевой быт, незначащие пустяки и разговоры вырастают в поэзию и судьбу. У создателей спектакля от быта если что и осталось, то подобное перекошенным шкафам на необитаемом острове тоже образ из текста , после кораблекрушения. И потому, что мир-после-жизни здесь становится местом действия, исчезает «грань между живыми и мёртвыми», а сама Сонечка появляется из того самого опрокинутого шкафа-гроба, сомнамбулически водя пальцами по стеклу его дверцы.
Но и потому, что этот спектакль отчасти «заменил» вахтанговского Ибсена — «Пер Гюнта» Юрия Бутусова, снятого в конце прошлого сезона. Оттуда в «Сонечку» пришла и огромная золочёная ткань, и даже атмосфера пустыни и моря, и, наконец, нагромождение стульев как образа смерти. И театра. Театр у Цветаевой — эскапистский мир, «самое сердце фальши» и вечный антагонист поэзии, но что поделать, если «все они были — студийцы Вахтангова».
Именно в чистилище театра и входит в спектакле Марина — Крегжде в тёмных очках, «цветаевском» парике, пиджаке и платье: образ как будто из тридцатых, когда пишется «Повесть…», но и откуда-то из кино середины века, о котором напоминает пространство художник по костюмам — Майя Майер. На каждый шаг загорается новый луч из кулис, Марина отшатывается. Очки снимет не сразу. Эта «Повесть…» — не совсем воспоминание.
Свои монологические куски Марина произносит «по диагонали» — тому самому нагромождению стульев в углу сцены, не явившимся и ушедшим зрителям, невидимому режиссёру, которым и сама отчасти попробует быть по праву старшинства и покровительства. А она старше не «по тексту»: эта Марина — в вечном «здесь и сейчас», с той, «маленькой» актрисой Сонечкой Голлидэй в 1918—1919 она та же, что вышла в начале, «за тридевять земель и двудевять лет». Она попробует посмотреть на «Сонечку на сцене» и на второго главного героя, Володечку Константин Белошапка , «в морской пьесе»: оба эпизода — чистый шарж, гротеск и карикатура. Марина фыркает на каждое упоминание Вахтангова, о театре говорит с саркастической яростью, но именно в «театр» и заточена на эти три часа действия.
И отчаянно пытается быть режиссёром несостоявшегося, залатать и исправить невозможное, убедить и переубедить окружающих. Так она кричит на лежащего в шкафу-гробу самоубийцу Стаховича — того самого удивительного человека, в булгаковском «Театральном романе» ставшего генералом, который «сидел в кулисах на стремянке и свистел соловьём». Со всей мыслимой энергией отчаянья, личной боли Марина упрекает его, что он не влюбился в Сонечку, не подарил ей любви, а себе — спасения от погибели, но тот снимет с шеи петлю и протянет ей. До финала её жизни и спектакля ещё далеко, но неотвратим конец пути — и подлинный смысл происходящего.
Похоронные венки вместе с цветами-букетами стояли у стены с самого начала, Марина легкомысленно швыряет их все под ноги обожаемой Сонечке, причём венки приходятся на упоминание «поэтов». Память — это надгробие. Принесение чего-то ценного в дар — начало конца, прощания, говорит Марина. А то, как она говорит в этом спектакле, — почти главное.
Дело даже не в том, что слова произносятся актрисой «как свои», а в том, что сложный ритм речи, который был бы искусственным, сохранись все эти тире-цезуры как часть разговора, переведён в регистр простой, обыкновенный — но вся внутренняя поэзия сохранена в интонации. И сама эта Марина такая же, как-бы-понятная, как-бы-«своя». Но самое главное — что, вопреки цветаевской сфокусированности на себе, эта Марина вся — не-эгоизм, эмпатия, вслушивание. Она так внимательна к миру, к тем, кого любит, так «обращается в слух», как и должен поэт, артист, художник.
Марина ведь не так много говорит, больше смотрит и слушает, — но то, как это делает Крегжде, и есть центр и суть действия. Как ни странно, эта роль — кажется, первая в биографии актрисы «про любовь». Даже Соня из «Дяди Вани» Туминаса или Татьяна из его же «Евгения Онегина» — в сути своей про личность, про человеческую драму, про взросление и сокрушение: любовь — важная часть этого пути, но не единственная и в конечном счёте не главная. А Марина вся — любовь.
Обречённая, неосуществимая, мучительная.
Примеривала на себя чужие жизни, разные роли. Ее проза, соединенная с реалиями жизни, полна магии, которая завораживает», - отметил режиссер спектакля. Константин Белошапка исполняет около 12 разных ролей. Он перевоплощается от прохожего и моряка до молодых студентов. Он становится различными людьми и играет разные роли в жизни двух героинь.
Смотришь — и думаешь: наверное, Цветаева и была такой в жизни.
Образ отлично подходит к ее поэзии. Двое других актеров — тоже на высоте. Ксения Трейстер — Сонечка — идеальный и 100-процентный инфантилизм Серебряного века. Константин Белошапка исполнял все мужские роли одновременно, и в каждой роли он был хорош и органичен. Когда-то трагичен, когда-то смешон. Все к месту. В чем же проблема?
Как всегда, в содержании. Вроде бы, актеры постоянно говорят, и четко произносят текст. Но проходит 15 минут спектакля, 20 минут, 30.... Атмосфера упадка Серебряного века передается великолепно. А смысла в сказанном — никакого. Сидишь и не понимаешь, а что происходит-то на сцене? А о чем спектакль?
Театр имени Вахтангова представит премьеру спектакля «Повесть о Сонечке»
«Повесть о Сонечке» — это ностальгическая, мемуарная, абсолютно насквозь идеалистическая, безусловно, повесть, которая и есть для Цветаевой единственный способ спасти себя во временах, когда ее не любит никто. Новости. Артисты/Режиссеры. Труппы/Фестивали. Подписаться на новости. Все более востребованный в России рижский режиссер Владислав Наставшев поставил на Новой сцене Театра им. Вахтангова «Повесть о Сонечке».