Педагог напомнила бердчанам, что блокада Ленинграда — самая продолжительная и самая страшная осада города за всю историю человечества.
В Петербурге открылась выставка о блокадном Ленинграде глазами современных детей
Дети блокады – это особая категория жителей этого города, которых обстоятельства лишили детства, заставили повзрослеть намного раньше и бороться за выживание на уровне взрослых и умудренных опытом людей. Вниманию ребят был представлен видеоролик «Блокада Ленинграда глазами детей». 80 лет со дня снятия блокады Ленинграда и 81 лет со дня прорыва блокадного кольца вокруг непокорённого города. Блокадный Ленинград на языке ребенка нового столетия. Детям уделяется особое внимание в этот день, потому что именно им предстоит принять эстафету памяти.
Просмотр новости
Глядя на фотографии детей блокадного Ленинграда, каждому из нас становится не по себе. Классный руководитель Ялукова И.В. продемонстрировала видеоролик «Блокада Ленинграда глазами детей», рассказала о тех страшных днях в Ленинграде. Смотрите онлайн видео «Блокада Ленинграда глазами детей» на канале «РИА Новости» в хорошем качестве, опубликованное 27 января 2024 г. 11:36 длительностью 00:04:02 на видеохостинге RUTUBE.
Аркадакские школьники посмотрели документальный фильм «Блокада Ленинграда глазами детей»
Есть нечего, делать нечего, папа спит... Начала одеваться. Доставая одежду с веревки, я упала с табуретки. Раздался грохот, и я испугалась, что сейчас разбужу папу. Но он почему-то не проснулся. Потом пришли мама и тетя, заголосили... Я не понимала, почему они плачут. Мне было всего пять лет, и я не могла понять, что папа умер, да еще и у меня на глазах. Папу куда-то унесли, а я все говорила всем, чтобы не плакали, что он скоро проснется... В мае 1942 года умерла мама.
Опять все плакали, и я снова ничего не поняла. Кроме одного, что ни мамы, ни папы у меня больше нет, и я осталась совсем одна... И папу и маму похоронили где-то на Волковском кладбище. Так, в шесть лет я осталась круглой сиротой, совсем больная и голодная. Тетя отдала меня в детский дом — я уже умирала, а там хоть как-то кормили. Я помню, меня привели в большую, светлую комнату. Посреди комнаты лежал большой ковер, а вокруг него сидели дети. На ковре было очень много игрушек, и дети с ними играли. Дети были все очень тихие, никто не задирался, все молча играли в свои игрушки, каждый сам с собой.
Я села и тоже стала играть... Игрушки в блокадном Ленинграде спасали детям жизнь — и маленьким, и тем, кто постарше. Когда дети играли, они забывали о войне. Дети даже брали игрушки с собой на работу, чтобы те не погибли во время бомбежки. У одного мальчика над станком висела клетка с чижиком. Как только начиналась бомбежка, он хватал клетку, быстро относил ее в бомбоубежище, а сам бежал на крышу — тушить пожары... В детском доме я пробыла совсем недолго: мне было так плохо, что буквально на следующий день я попала в больницу. Очнулась я уже в больнице — одна, в темноте, не понимая, где я. Было темно, страшно, над дверью тускло горела синяя лампочка.
Я начала плакать. Пришла нянечка, стала меня утешать, говорила, что я здесь не одна, что я болею, что обо мне знают и не оставят меня, что в этой комнате еще много кроватей, и на них тоже лежат дети. С тех пор я боюсь темноты... В эвакуации - После больницы меня взяла к себе тетя. Потом отправили уже с другим детским домом в эвакуацию. Из Ленинграда нас вывезли осенью 1942 года по «Дороге жизни». Сначала везли на машине, потом на барже по Ладоге. Над головами носились немецкие самолеты, но мы к ним уже привыкли и не обращали внимания: разбомбят, так разбомбят... Я о самолетах не думала, я боялась одного - потерять галоши и свой чемоданчик с вещами.
Потом нас долго везли на поезде, и немцы обстреливали и бомбили вагоны.
Выдавался паек хлеба строго по карточкам. Другие продукты в этот период не выдавали. Но, несмотря на это, всего 125 граммов, именно такая минимальная норма выдачи хлеба спасла многих жителей Ленинграда от смерти.
Ребята ознакомились с трагической судьбой Тани Савичевой, которая вела свой дневник в блокадном Ленинграде, который стал одним из обвинительным документом против фашизма.
В комнате холод, мрак, грязь. Я кое-как перебралась через нее, свалилась с кровати и спряталась в шкафу, который стоял в коридоре. Я пролежала там трое суток, пока меня не подобрали отряды МПВО и перевезли в квартиру, где были подобраны дети, такие же, как я. Я долго болела — не могла оправиться от дистрофии. Потом туберкулез, глухота.
Но я все-таки выжила, хотя и сейчас еще страдаю от последствий голода. Почти все мы стали инвалидами. Миндель И. Москвы Новогодняя елка сорок второго года Теперь, спустя столько лет, я с удивлением вспоминаю этот странный праздник. Все, чем одарили тогда меня, десятилетнего, и тысячи моих сверстников, везли по ладожскому льду. И называли эти подарки грузом особого назначения.
И берегли, как снаряды и другие боеприпасы. Но об этом вычитал в книгах позже. А тогда… Дети в бомбоубежище во время налета авиации противника Как-то вечером раздался настойчивый стук в дверь и послышался такой знакомый голос, от которого я отвык за блокадные месяцы: после нескольких уроков в родной школе в самом начале сентября занятия там прекратились, переместившись на месяц-полтора в бомбоубежище. Но с наступлением морозов и голода никто уже на занятия в бомбоубежище не ходил. Это была моя учительница Любовь Яковлевна с первого по третий класс. Она шумно поздравила нас с прибавкой хлебной нормы.
Именно с этого дня иждивенцам и служащим, к кому относились мама, я и младшие брат с сестрой, норму увеличили со 125 до 200 граммов. Было 25 декабря сорок первого. И о прибавке мама узнала еще утром в булочной. Конечно, Любовь Яковлевна обходила своих учеников не только для того, чтобы поздравить с прибавкой. Она принесла пригласительный билет на праздник новогодней елки. Это праздник устраивался в тридцатой школе — на углу проспекта Маклина и нашей улицы Печатников.
Там будут давать подарки. И еще ребят ждет новогодний сюрприз. И вот наступил этот день. Поверх свитера и рейтуз я надел свое выходное — матроску. Эта синяя блузочка с отложным воротником в белых кантиках была связана в моей памяти с довоенными праздниками: днями рождений и воскресными прогулками с родителями — в зоопарк или в соседний садик. Мама молча завязала на мне, уже одетого в пальто и шапку, толстый платок, чтобы не замерз.
И наказала помнить о младших — сестре и братике: не раскрывать подарок и принести его домой нетронутым. Навсегда запомнил этот новогодний утренник. Елка стояла в углу спортзала, увешанная стеклянными и бумажными игрушками. Только ни свечек, ни лампочек на ней не было: электричество давно отключили, а вместо свечек везде освещалось коптилками. Но помнится, что платки, пальтишки и шубки все дети оставили в раздевалке: значит в зале было тепло. То ли протопили, то ли каким-то образом нагрели обширный спортзал — не знаю.
Незнакомая учительница по музыке играла на рояле, а Любовь Яковлевна и другие преподаватели пытались сбить нас в хоровод. Но это им никак не удавалось. Не было ни сил, ни охоты двигаться. И елка не вызывала у нас, детей, никакого интереса. К тому же наше внимание было приковано к столам, составленным в ряд вдоль одной из стен зала. А на столах — глубокие тарелки и возле каждой — ложка и вилка.
Я сразу догадался, что будут кормить. И понял, о каком сюрпризе говорила Любовь Яковлевна. И уже ждал этого.
Собранная при помощи cookie информация не может идентифицировать вас, однако может помочь нам улучшить работу нашего сайта. Информация об использовании вами данного сайта, будет передаваться и храниться на сервере Яндекса в Российской Федерации. Яндекс будет обрабатывать эту информацию с целью анализа пользовательской активности Вы можете отказаться от использования cookies, выбрав соответствующие настройки в браузере.
Детские воспоминания блокадников
Бабушка с самого начала отдавала нам все свои продукты. Когда мы к ней переехали, она уже была очень слаба и не вставала. Вскоре она умерла. Не помню по какой причине, но дядю Мишу на фронт не взяли. Он остался в городе и работал снабженцем. Он приносил иногда мороженые капустные листья и очень редко малюсенькие кусочки сахара. Но кушать все равно хотелось всегда.
Однажды снаряд попал в сахарный завод, голодные и измученные люди шли и ели сладкую землю, пропитанную сахаром, и брали ее с собой, чтобы потом добавлять в еду. Зима была очень холодной. В квартире стояла буржуйка, а труба через окно выводилась на улицу. Жгли все: книги, мебель, а когда жечь было нечего ходили собирали топливо по пустым квартирам. Народ умирал от голода и холода. Хоронить было негде или просто не хватало сил, мертвых просто выносили на улицу, иногда во что-нибудь завернув.
Весной, когда сошел снег, трупы на улицах были кругом. Казалось, весь город мертв. Сначала было очень страшно, но потом привыкли. В декабре 1942 года нас эвакуировали.
На первый взгляд все это весеннее, веселое, но война и блокада — два слова, объясняющие все. Весеннее — недоступно. И понятно: трава уже большая, скоро будут листья на кустиках уже есть , а погода!.. Юра Рябинкин, 16 лет: «Кем я стал? Тренировался игре в шахматы и мечтал стать моряком. В последний раз сестра видела Юру в январе 1942-го, во время эвакуации.
Что стало с мальчиком, точно неизвестно. Предположительно, его, обессиленного, подобрали и отправили в госпиталь, где он умер. Мама довезла Ирину до Вологды и погибла на вокзале у нее на глазах. В последний раз родные видели Юру во время эвакуации. Фото: Блокадная книга 29 июня 1941-го: Ребята вылепили из песка рожу Гитлера и стали бить ее лопатами. Я тоже присоединился к ним. Эх, поскорее бы смерть пришла. Как бы так получилось, чтобы мама не была этим сильно удручена. И вот эта мечта превращается в труху. Так для чего же я жил?
Если не буду в военно-морской спецшколе, пойду в ополчение или еще куда, чтобы хоть не бесполезно умирать. Умру, так родину защищая. Спать, есть, спать, есть... Я что еще человеку надо? А будет человек сыт и здоров — ему захочется еще чего-нибудь, и так без конца. Месяц тому назад я хотел, вернее, мечтал о хлебе с маслом и колбасой, а теперь вот уж об одном хлебе... Перед собою, сидя в кухне, я вижу на плите кастрюлю с недоеденными обедами, ужинами и завтраками, что оставляет после себя Анфиса Николаевна соседка, жена главного инженера треста. Разрываюсь на части, буквально, конечно, нет, но, кажется... И запах хлеба, блинов, каши щекочет ноздри, как бы говоря: «Вот видишь! Вот видишь!
А ты голодай, тебе нельзя... Я привык к обстрелу, привык к бомбежке, но к этому я не могу привыкнуть — не могу! Еле волокут ноги. Еды дома нет, дров для плиты нет... И ругань, уговоры, что вот внизу кто живет, достали крупу и мясо, а я не мог. И в магазинах мясо было, а я не достал его. И мама разводит руками, делает наивным лицо и говорит, как стонет: «Ну, а я тоже занята, работаю. Мне не достать». И опять мне в очередь, и безрезультатно. Я понимаю, что я один могу достать еду, возвратить к жизни всех нас троих.
Но у меня не хватает сил, энергии на это. О, если бы у меня были валенки! Но у меня их нет... Мне ведь только 16 лет! Сволочи, кто накликал всю эту войну... В рукопашной схватке в огромной тесноте, такой тесноте, что кричали, стонали, рыдали взрослые люди, удалось ценой невероятных физических усилий протискаться, пробиться без очереди в магазин и получить 190 граммов сливочного масла и 500 граммов колбасы из конины с соей. Буду валяться на полу, а если она и тут откажет... Тогда мне уж не будет с чего волочить ноги. Я очерствел, я...
Что было на первое — не помню, а на второе — каша с крохотной котлеткой, что было уложено в баночки: все затем делилось на всех домашних. Вот так был отмечен новый 1942 год. Мне было тогда 10 лет. Мама умерла в июле… Папа погиб на фронте… И мы с сестрой Лизой стали жить с тетями — сестрами мамы, окруженные заботой и вниманием. Новогодняя елка 1943 года помнится на Петроградской в кинотеатре «Молния». Мы — дети заполнили зрительный зал, расположившись по рядам на сиденьях, а на сцене около зажженной елки выступали артисты — декламировали, пели для нас елка была зажжена от аккумулятора, принесенного солдатами. И вдруг объявили: «Воздушная тревога! Нас взрослые выводили в бомбоубежище и каждому вручали пакет с небольшим набором сладкого. Все 900 дней блокады мы прожили в Ленинграде. Мы — дети посещали госпитали, устраивали концерты для раненых, чинили им белье и штопали носки, писали по их просьбе письма родным и близким. Хазова Н. Москвы «Хлеба опять нет — только мороз и покойники» Ленинград 23 декабря 1941 г. Мороз под тридцать градусов, уже давно выпал снег, который никто не убирает, и все ходят по протоптанным тропинкам. В полутемной булочной электричества давно нет стоят всего 5—6 женщин, молчаливые и растерянные, такое же выражение лица и у продавщицы. Я подхожу к прилавку. Я выхожу на улицу. Конец месяца, наши карточки уже отоварены, остался только один талон на 200 граммов крупы. Уже повезли на санках покойников, завернутых в простыни и привязанных к санкам веревками, они плоские и прямые, как доски. Их везут через Неву, которая совсем рядом, по Охтинскому мосту на Пискаревское кладбище. Никто не плачет и не разговаривает. По-прежнему мороз и покойники. Санитарки за оказанием помощи пострадавшим от вражеского обстрела 1943 г. Мы с мамой почти целый день лежим в кровати и слушаем радио. Передают прекрасную симфоническую музыку и стихи. Утром на нашем проспекте — сплошной поток покойников. Проехали две грузовые трехтонки с высокими бортами, доверху наполненные мертвыми замерзшими подростками-ремесленниками в своих черных шинелях и в шапках с торчащими во все стороны руками и ногами. Бегу домой, так как смотреть на это уже нет сил. Ничего до этого вкуснее я еще не ела. Он служил в ПВО судостроительного завода «Северная Верфь» и сказал, что 26 декабря в городе умерло от голода 126 тысяч человек. Позднее эта цифра встречалась мне в официальных и печатных изданиях. Колесникова И. Москвы Как я осталась живой! Я родилась в прекрасном городе Ленинграде. Когда началась война, мне было восемь лет. Родители были в длительной командировке, папа был военным. Я осталась с бабушкой и дедушкой. Жили мы на Васильевском острове, в Гавани. Снабжение стало возможным только по воздуху или через Ладожское озеро. Многократно начали снижать нормы выдачи продуктов, а выдача хлеба сократилась до 125 граммов. Это был блокадный хлеб — черный, тяжелый, с суррогатами. Начались морозы. Холодно и голодно. Дедушка был очень высокий, крупный. Все время говорил: «Таня, я есть хочу, свари мне фикус».
Бывало люди падали без сил. Но были и такие, которые прямо в очереди воровали талоны на хлеб. Хотя хлебом-то это было назвать сложно, но люди были рады и этому, не понятно из чего состоящему, но все-таки хлебу. Чтобы выжить, в пищу шло все, что хоть чуть походило на нее. Заваривали шиповник, хвою, луковую шелуху, а из столярного клея делали кисель. Суп варили из кожаного ремня. Бабушка с самого начала отдавала нам все свои продукты. Когда мы к ней переехали, она уже была очень слаба и не вставала. Вскоре она умерла. Не помню по какой причине, но дядю Мишу на фронт не взяли. Он остался в городе и работал снабженцем. Он приносил иногда мороженые капустные листья и очень редко малюсенькие кусочки сахара. Но кушать все равно хотелось всегда. Однажды снаряд попал в сахарный завод, голодные и измученные люди шли и ели сладкую землю, пропитанную сахаром, и брали ее с собой, чтобы потом добавлять в еду. Зима была очень холодной. В квартире стояла буржуйка, а труба через окно выводилась на улицу. Жгли все: книги, мебель, а когда жечь было нечего ходили собирали топливо по пустым квартирам.
Чтобы помнили: блокада глазами ребенка
Именно 27 января 1944 года произошло полное освобождение Ленинграда от фашистской блокады. Военная блокада города Ленинграда фашистскими захватчиками во время Великой Отечественной войны длилась с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года — 900 дней и ночей. К началу блокады в первых числах октября 1941 года в городе, по разным данным, было от 400 до 500 тысяч детей и подростков.
В создании творческих работ детям помогли мероприятия о Ленинградской блокаде с чтением рассказов Н. Ходзы и В. Семенцовой, проведенные библиотекарями.
С отрывками записей дневника ленинградской школьницы Тани Савичевой, о том, как постепенно девочка теряла близких и осталась одна во время блокады дети познакомились, посмотрев сценку «Таня Савичева». Вниманию ребят был представлен видеоролик «Блокада Ленинграда глазами детей». К мероприятию была оформлена книжная выставка-обсуждение «В кольце блокады».
О том, что происходило в городе в это время с его жителями, улицами, историей — показано на выставке рисунков наших ребят. Глядя на творчество современных мальчишек и девчонок, понимаем, что до сих пор во всех нас живёт память о тех трагических событиях.
Настройка шрифта:
История в отражении музейных витрин Взглянуть собственными глазами на быт времен блокады школьники могут в музеях. Вещи, книги, фотографии и интерьеры того времени смогут наполнить новыми смыслами пройденный в школе материал и будут убедительнее страниц любого параграфа. В музеях страны пройдут тематические экскурсии. Так, на интерактивной выставке в Музее Победы посетители увидят воссозданные помещения госпиталя и завода времен Великой Отечественной войны. Участники мероприятия попадут в декорации знаменитой ленинградской библиотеки — «Публички», которая не закрывалась в блокадном городе ни на один день. Экспозиция познакомит и с бытовой жизнью ленинградцев того времени. А специально для школьников Государственный мемориальный музей обороны и блокады Ленинграда 28 января проведет онлайн-экскурсию по выставке, посвященной учителям, которые остались верны своему призванию в самое сложное для города и страны время.
Блокадный Ленинград на языке ребенка нового столетия Детям уделяется особое внимание в этот день, потому что именно им предстоит принять эстафету памяти. При поддержке Минпросвещения проводится ежегодный конкурс сочинений «Без срока давности» для школьников и студентов колледжей и техникумов. Он является частью масштабного проекта «Без срока давности», инициированного президентом России Владимиром Путиным. В рамках проекта рассекречиваются архивные документы, проходят просветительские акции и научные конференции, а школьники и студенты могут попробовать себя в роли волонтеров и членов поискового движения. Для учащихся проходят и «Уроки мужества» по всей стране — они охватывают не только школы, но и вузы. Например, в Алтайском педагогическом университете уже прошел урок «Ты в памяти и в сердце, Ленинград!
Такие памятные занятия также проводятся по инициативе Минпросвещения России. В Петербурге блокаде посвящен конкурс чтецов для учащихся 7—11-х классов «А город был в дремучий убран иней», названный в честь стихотворения Ольги Берггольц. Пусть не все смогут встретиться с ветеранами, но сегодня каждый ребенок сможет открыть сборник стихов и прочитать тексты авторов блокадного Ленинграда. Для ребят организуются викторины, лекции и конференции: в Марий Эл, например, пройдет квиз, посвященный памятной дате, а тверским школьникам расскажут о снятии блокады Ленинграда на мультимедийных лекциях в областном Дворце культуры. Кроме того, в этом году для детей был создан анимационный альманах «Блокадные судьбы», его премьера также приурочена к 27 января. Авторы проекта надеются, что в такой форме смогут оживить истории Ленинграда в глазах детей нового тысячелетия.
Кто-то не пережил… Практически у каждого из блокадных детей кто-нибудь из родных лежит в братских могилах, и блокадные даты для них — не просто отметки в календаре, а личная боль, память и гордость. Те, кто прошел через Блокаду, очень не любят выбрасывать попусту продукты. И многие из их детей, те, кто слушал рассказы о том страшном и героическом времени, никогда не бросят на пол хлеб и по-особенному вглядываются в лица людей на блокадных фотографиях. Кто-то считает, что детям не нужно рассказывать о «тяжелых» вещах. О самых жестоких гранях войны, может, и не стоит.
Самое страшное — были разрушены жизни и судьбы миллионов детей.
Повзрослевшие мигом, но не успевшие даже распробовать жизнь, или сумевшие обмануть смерть, но потерявшие детские годы в тяжелом труде и мечтах о хлебе — к 80-летию полного снятия блокады Ленинграда «360» вспоминает о детях, многие из которых отстояли город на Неве наравне со взрослыми. Круг сомкнулся. Как в блокадном Ленинграде оказалось около 400 тысяч детей Что Ленинград придется оборонять, стало очевидно на второй месяц войны. Первый секретарь Ленинградского обкома и горкома Андрей Жданов стал ответственным за программу по эвакуации самых уязвимых категорий населения города — в первую очередь детей, которых там было примерно 400 тысяч. Однако из-за недостаточных и путанных разведданных о положении в пригородах Ленинграда и соседних областях вывозили детей эшелонами в небезопасные места, которые оказались под ударом гитлеровских войск. РИА «Новости» «Уже в эти дни над некоторыми районами Ленинградской области нависла угроза захвата их наступающими немецко-фашистскими войсками, а эвакуация туда детей продолжалась до 2 июля.
Вражеская авиация уже бомбила железные дороги, связывавшие Ленинград со страной. Под бомбежки попадали и эшелоны с детьми. В связи с этим эвакуация в районы Ленинградской области была прекращена», — писал в своей работе профессор Санкт-Петербургской академии управления и экономики Борис Белозеров. Однако за время заминки родители бросились искать детей, осадив железные дороги. Скопления людей и техники с воздуха заметили немецкие летчики… Крыши вагонов были все пробиты пулями, мы забирались под нары, на которых спали, плакали, писались. От страха все было.
Страшное было в Бологое, оно горело, когда наш эшелон прибыл, к нам кинулись толпы женщин, которые выкрикивали номера школ и имена своих детей, искали, нет ли их. Время шло, смертельная петля вокруг Ленинграда становилась все плотнее. В августе Оргбюро ЦК ВКПб в постановлениях гневно указывало, что «для эвакуированных детей до сих пор не созданы нормальные бытовые условия и не обеспечено их надлежащее медицинское обслуживание». Железнодорожное сообщение перестало работать 27 августа, а 8 сентября 1941 года стало началом полной блокады города — последнюю сухопутную связь с Ленинградом оборвали немецко-фашистские захватчики. Возобновить эвакуацию по земле — нестабильную, но хоть какую-нибудь — смогли лишь в декабре, по трассе Ваганова — станция Заборье. Чтобы вывезти детей, стариков, больных, использовали все виды транспорта.
Водный путь по Дороге жизни начал работать уже 12 сентября, по льду — в конце ноября. Обстрелы там были постоянными. РИА «Новости» Как выживали дети в блокадном Ленинграде В книге «Рисуют дети блокады» авторы описали то, что изобразил на бумаге трехлетний Саша Игнатьев в 1942 году — плотные черные каракули с округлым светлым пятном посередине.
Обычным перекусом было молоко с сушками, бутерброды с маслом. Кедровые орехи ели. Разное продовольствие было, но за ним всегда была очередь. На заднем дворе дома была прачечная, поэтому мама Евгении Афанасьевны по списку занимала очередь, чтобы постирать белье. Перед самой войной Евгения Афанасьевна окончила первый класс. В тот день она возвращалась домой вместе с подругой — Зинкой Федотовой. Родители на работе, а сестра Люся еще оставалась в школе, потому что в 7 классе, где она училась, уже начинали сдавать экзамены. К слову, это было первое лето, когда мама не отправила девочек к бабушке с дедушкой в Смоленскую область, ждала, пока старшая дочь сдаст экзамены. Девочки зашли за керосином для примуса. Вышли, а навстречу бегут люди и кричат: «Война, война! Мы с Люсей подслушали разговор родителей. Папа говорит: «Шура, это серьезная война. С такой болезнью «Солитер» — ленточные черви в организме,— прим. Пойду я лучше сам добровольцем. Если что — хоть вы без хлеба не останетесь». И папа ушел в военкомат добровольцем. Его тут же оформили и забрали. Сводки идут, небо все в аэростатах, похожих на дирижабли, чтобы ловить немецкие самолеты, — рассказывает Евгения Афанасьевна. Матери дают команду эвакуироваться, 3 дня на сборы. Завод сворачивается. Музеи выво-зят. Дома мама сказала девочкам собрать все необходимое и села связывать пожитки в узелки. И тут возвращается отец… Оказалось, его ранило в районе щеки и шеи. Так как в госпитале мест не было, его отправили лечиться домой в Ленинград. Естественно, узелки в сторону — все внимание ранам отца. Как только он поправился, снова вернулся на фронт. А завод трамвайный уже уехал. И семья осталась в блокаде… Лишившись работы, мать девочек пошла в ЖАКТ аналог жилищно-коммунального хозяйства, — прим. И каждый день одно и то же: воздушная тревога, вой сирен, днем обстрелы, а ночью самолеты и бомбы летят. Всю молодежь, а старшей сестре нашей героини Люське уже шел 14-й год, забрали в слежку за шпионами. Из самолета видно, откуда ракета летит, туда, значит, и нужно сбрасывать бомбу.
В Петербурге открылась выставка о блокадном Ленинграде глазами современных детей
О жителях блокадного Ленинграда, Дороге жизни и героизме защитников города: в правительстве Ленинградской области открылась выставка лауреатов конкурса рисунков, посвящённых 80-летию прорыва блокады Ленинграда. Они пережили блокаду Ленинграда детьми. У детей блокадного Ленинграда было свое особенное детство, непохожее на других. Классный руководитель Ялукова И.В. продемонстрировала видеоролик «Блокада Ленинграда глазами детей», рассказала о тех страшных днях в Ленинграде. В преддверии памятной даты в холлах Центра и филиала оформлены информационные стенды «80 лет со дня полного снятия блокады Ленинграда». В преддверии памятной даты в холлах Центра и филиала оформлены информационные стенды «80 лет со дня полного снятия блокады Ленинграда».