Было время, высшую литературную награду получали и отечественные писатели: Бунин, Шолохов, Пастернак, Солженицын, Бродский.
Могила воронежского писателя Бунина попала под угрозу уничтожения во Франции
Лауреатом престижной всероссийской литературной премии имени Ивана Бунина стал помощник прокурора Иркутской области, писатель Александр Семенов. Воспоминания Н.И. Ласкаржевского о пребывании И.А. Бунина в городе Ефремове. Иван Алексеевич Бунин стал первым из писателей-эмигрантов, которого стали печатать в СССР (уже в 50-х годах). Бунин вырос и воспитывался в православной семье, душой которой была мать будущего писателя Людмила Александровна Чубарова. дочерью издателя из Одессы, куда писатель переехал в 1898 году.
Александр Бунин
Для самоуверенного, "полного силы жизни и жажды жизни" человека этого показалось достаточным, чтобы почти сразу перезнакомиться с влиятельными литераторами. Да что там - с самим Львом Толстым! Арбат, 4. Та самая "Столица" "Жил я на Арбате, рядом с рестораном "Прага", в номерах "Столицы", - напишет позже в рассказе "Муза". По воспоминаниям он и с Толстым впервые встретился на Арбате, возможно, предположу я, когда последний навещал здесь свою племянницу, литератора Елизавету Оболенскую, - та жила буквально напротив Арбат, 9. Позже почти вломится и в дом Толстого в Долгохамовническом ул. Льва Толстого, 21 , где будет почтительно внимать классику, и в дом Чехова Мал. А про хозяина напишет: "Я увидел молодого человека, с довольно толстой и тугой физиономией.
Говорил изысканно и высокопарно, с отрывистой и гнусавой четкостью, точно лаял в свой дудкообразный нос, и всё время... Нет, не было у Бунина пиетета перед литературным бомондом. Слишком велика была вера в свое призвание. А может быть, жизнь, скитания по России и по миру научили его видеть людей до дна. И тогда уже была в нем строгость и зоркость художника". Говорят, Бунин с молодости обладал столь острым зрением, что видел звезды, различимые лишь в телескоп. За несколько верст слышал колокольчик тройки и улавливал запахи, как никто.
Однажды в гостях ощутил, например, запах резеды. Хозяйка торжествовала: резеды в саду не было. Так вот - они исходили весь участок, пока не нашли искомый куст. Позже и сам запишет в дневнике: "Я всегда мир воспринимал через запахи, краски, свет, ветер, вино, еду - и как остро, Боже мой, до чего остро, даже больно!.. Я говорю о квартирах поэта, прозаика, журналиста, более того, признанного "короля репортеров" Владимира Гиляровского Столешников пер. В первой он не раз сиживал "как равный" на диване в гостиной, который все звали "вагончиком", ибо на нем умещались зараз Толстой, Чехов, Короленко и Горький, Влас Дорошевич и Леонид Андреев, а во втором, где на регулярных знаменитых телешовских "Средах" толпилась, считайте, уже вся русская литература, даже получил странное прозвище "Живодёрка". Первая публикация юного Вани Бунина - в журнале "Родина".
Мягкий человек. Деликатный, - вспомнит о нем в эмиграции Борис Зайцев. Но сразу почувствовал себя на равных". Здесь Горький, поклонник этих сборищ, впервые прочел свою пьесу "На дне", а Бунин, правда значительно позже, уже в 1915-м, - свой знаменитый рассказ "Господин из Сан-Франциско". Наконец, знаете ли вы, каким годом заканчивается мемуарная книга Телешова "Записки писателя"? Удивительно, но он, заставший еще в юности Тургенева, Толстого, Достоевского, Салтыкова-Щедрина , книгу заканчивает описанием празднования 85-летия Бунина в 1955 году. То есть через два года после смерти того в Париже.
Литературное объединение "Среды". Второй ряд - Скиталец С. Петров , Максим Горький. Так вот была на "Средах" веселая "игра" в прозвища, которые давались писателям по названиям улиц Москвы. Того же Горького, из-за героев-босяков, звали "Хитровкой", в честь площади, знаменитой своими ночлежками и притонами, Куприна за пристрастие к лошадям "Конной площадью", Вересаева, за постоянство во взглядах - "Каменным мостом", а Серафимовича за лысину - "Кудрино". Так вот Бунина за худобу, а главное - за острый язычок прозвали "Живодёркой". Провидчески назвали, ибо более злоязычного писателя я, пожалуй, и не знаю.
Мадонна с "леонардовыми глазами" Столовый пер. Я этому сразу поверил; я знал уже, что он определял людей по рукам и затылкам. Правда, затылка поразившей его девушки Бунин в тот вечер как раз и не увидел; она, пишут, пришла тогда в дом к Зайцевым в "красном картузике". Иван и Вера Бунины Отношения к литературе не имела - просто дружила с женой Зайцева, общительной и бесшабашной Верой Орешниковой. Это потом, под влиянием Бунина, она займется литературными переводами, того же Флобера. А пока жила с родителями в Столовом переулке, в доме на месте нынешнего, тоже уже столетнего дома.
Одновременно с работой над литературным сценарием Александр Никонов долго и трудно разыскивал фотографии и кадры кинохроники Бунинской эпохи, которые должны будут дополнить видеоряд фильма и придать киноповествованию ощущение исторической достоверности.
Съёмки будут проходить в местах, связанных с жизнью и творчеством великого русского писателя: в Липецкой области — в Ельце, в деревне Озёрки и её окрестностях, в городах Орёл, Ефремов, Москва и, конечно же, в Воронеже, где и поныне стоит историческое здание, в котором родился будущий всемирно известный писатель. Сейчас в этом здании идут работы по созданию дома-музея Бунина.
О, какое это […]! В вечерней газете — о взятии немцами Харькова. Газетчик, продававший мне газету, сказал: — Слава Тебе, Господи. Лучше черти, чем Ленин». Оказывается, не весь народ сходил с ума, поврежденный ложно понятой свободой.
Какое трезвое и страшное суждение прозвучало из уст газетчика, какое горькое понимание правды о нелепо захвативших власть проходимцах! Луначарский после переворота недели две бегал с вытаращенными глазами: да нет, вы только подумайте, ведь мы только демонстрацию хотели произвести — и вдруг такой неожиданный успех! Волна смуты, поднятая по всей несчастной, страдающей, гибнущей великой Империи, настигла его и там. Сарказм автора заметок попадает в самую точку, и можно лишь ухмыльнуться, узнавая современные реалии. Да беда еще и в том, что ни усмехаться не хочется, ни сил уже на усмешку нет — нечем усмехаться! Да и сатана Каиновой злобы, кровожадности и самого дикого самоуправства дохнул на Россию именно в те дни, когда были провозглашены братство, равенство и свобода. Тогда сразу наступило исступление, острое умопомешательство.
В человеке просыпается обезьяна». День серый, прохладный. Деревцо, зазеленевшее у нас во дворе, побледнело. И весна-то какая-то окаянная! Главное — совсем нет чувства весны. Да и на что весна теперь? А и сон-то весь только в том, чтобы проломить голову фабриканту, вывернуть его карманы и стать стервой еще худшей, чем этот фабрикант».
А народ не виноват! Что Илья, то и я. Наш долг был и есть — довести страну до Учредительного собрания!
Дул пронзительный ветер. В каютах было холодно и сыро. С борта парохода турецкие власти всех прибывших направили в холодный каменный сарай — под душ ради дезинфекции. Но доктор, направлявший путешественников на эту процедуру, милостиво освободил Буниных от сей тяжелой повинности.
Всех прибывших направили ночевать «в какой-то совершенно пустой руине» под Стамбулом. Окна были выбиты, и холодный ветер свободно гулял по полу, на котором скорчились беженцы. Уже утром они узнали, что эта руина еще недавно была прибежищем прокаженных. Контрольно-паспортный пункт в Стамбуле напоминал вражескую крепость, которая вот-вот рухнет под могучим напором наступающих. Толпы требующих визу на выезд в различные европейские державы заполнили двор русского посольства, проникли в приемную и пытались взять штурмом кабинет начальника пункта генерал-лейтенанта Н. Несмотря на это Бунину удалось быстро получить визы на въезд во Францию. София Из Константинополя чета Буниных прибыла в Софию.
Они поселились в прокуренном и грязном отеле «Континенталь» и прожили там 3 недели. Не было разрешения на выезд, не было денег. Некто по фамилии Рысс пригласил Бунина поучаствовать в политической дискуссии, предложив достойный гонорар. Накануне дискуссии Иван Алексеевич нежданно попал в гости. Местный поэт, содержавший еще и трактир, пригласил Бунина «на чай». В этом веселом заведении, заедая красное вино свежим сыром, он пробыл далеко за полночь. Вернулся в отель на рассвете и не совсем трезвый.
Проснулся в одиннадцать часов, вскочил с постели, с ужасом вспомнив, что лекция должна была начаться в девять утра. Он сидел и размышлял: ехать все-таки на лекцию или нет. Вдруг кто-то стукнул в дверь. Бунин решил, что это жена, занимавшая такой же крошечный номер напротив него. Он выглянул в коридор, но там никого не было. Не закрывая на ключ номер, Бунин постучал к жене. Вера Николаевна очень удивилась, увидев мужа, ведь он в это время должен был быть на лекции.
Когда писатель вернулся в свой номер, то обнаружил, что его чемодан, в котором хранилось все самое ценное, в том числе и сумочка с драгоценностями, был ограблен. Но не случись этой истории, могла бы быть другая, более страшная. За минуту перед началом лекции, на которую Бунин не попал, под эстрадой взорвалась «адская машина». Несколько человек из первого ряда, где мог сидеть и Бунин, были убиты наповал. Судьба спасла его, а болгарское правительство за свой счет отправило в вагоне третьего класса в Белград. Там вагон загнали на запасные пути. В этом железнодорожном тупике и жили Бунины, тратя последние гроши, которые подарило болгарское правительство.
Спасла их положение телеграмма, пришедшая из Парижа. Мария Цетлин выхлопотала для Буниных визу во Францию и прислала тысячу французских франков. Париж 28 марта 1920 года Бунины прибыли в Париж. Мария Самойловна Цетлин встречала их на Лионском вокзале. На автомобиле они доехали до рю де ла Фэзандри. В доме номер 118 находилась квартира Цетлиных, которую они занимали уже много лет и которая потрясла своим невиданным комфортом Веру Николаевну: двумя туалетными комнатами и тремя ванными! Буниным отвели небольшую комнату.
Денег у Буниных совсем не было, и чтобы заработать хоть что-то, было организовано выступление Ивана Алексеевича. Сбор от лекции, а больше — «взаимопомоществование» какого-то комитета, позволили Буниным покинуть квартиру. По прибытии в Париж Бунин долго ничего не писал — душа не лежала. Лишь приводил в порядок дневниковые записи, сделанные в Одессе в 1918—1919 годах. Творческое молчание окончилось в 1921 году, Бунин написал рассказы «Третий класс», «Ночь отречения», «Преображение», во многом автобиографичный «Конец» и другие. Но когда в декабре 1921 года Бунин узнал о смерти своего брата Юлия, он снова перестал писать. Но почет уживался рядом с оскорбительным равнодушием, ощущение таланта и собственной значимости — с унизительной бедностью.
Издательства Берлина, Праги, Парижа обращались с просьбой дать им новые произведения. За неимением таковых, печатали старые, но и платили, правда, гроши. Когда Иван Алексеевич появлялся в публичном месте — на литературном вечере, в театре или русском ресторане, незнакомые люди шептались: «Бунин, Бунин.! Бунин воспринимает это как личное оскорбление. Он оказал писателям финансовую поддержку. На розенталевские деньги было решено снять на лето дачу. Бунин объехал «половину Франции», прежде чем нашел подходящее шато — домик в тихом, провинциальном городке Амбуазе, стоящем на берегу Луары.
Домик сняли на двоих с Мережковскими. Третьего июля в семейной жизни Буниных произошло важное событие: они сочетались законным браком.
«Читаем Бунина с любовью»: в Липецке стартовала социальная акция
В 1933 году первым из русских писателей получил Нобелевскую премию по литературе. Кроме того, Бунин прославил и Воронеж. Здание стоит в столице Черноземья и сейчас. Когда же там родился Иван Бунин, оно принадлежало губернской секретарше Анне Германовской, которая сдавала там комнаты квартирантам. В итоге, будущий писатель прожил в Воронеже четыре первых года своей жизни. А затем отец и мать перевезли его в родовое поместье на хуторе Бутырки Елецкого уезда Орловской губернии. За свою жизнь Иван Бунин написал множество бессмертных произведений. Уроженец Воронежа писал прозу и поэзию, а также переводил иностранные творения. К примеру, он гениально перевел на русский язык «Песнь о Гайавате» американского литератора Уодсворта Лонгфелло.
После Октябрьской революции Иван Бунин уехал в эмиграцию за границу.
Его отличала независимость суждений, Георгий Адамович говорил, что он видит людей насквозь и мог с первого взгляда разглядеть то, о чем человек предпочитал молчать. Творчество Бунина нашло отклик не только в сердцах его соотечественников, его произведения переведены на многие языки и пользуются популярностью за рубежом.
Мировая слава пришла к нему еще при жизни, что бывает не так часто. Детство и юность Родословная Ивана Бунина уходит корнями в древнейший дворянский род. Герб семьи Буниных удостоился почетного места в гербовнике самых знаменитых дворян в России.
Одним из предков знаменитого литератора был Василий Жуковский , автор поэм и баллад. Поэтому не удивительно, что Бунин обладал врожденным аристократизмом, в нем явственно просвечивалась «порода». Иван Бунин в детстве Иван Бунин родился 22 октября 1870 года в Воронеже.
Его отцом был мелкий чиновник и почти разорившийся дворянин Алексей Бунин. Маму Ивана звали Людмила Чубарова, она приходилась мужу двоюродной племянницей, отличалась кротким и впечатлительным нравом. У них родилось девять детей, однако выжить посчастливилось только четверым.
На момент рождения Ивана семья уже четыре года жила в Воронеже, куда они приехали с целью получения образования старших детей — сыновьями Юлием и Евгением. У них не было возможности приобрести собственное жилье, поэтому Бунины сняли квартиру на улице Большая Дворянская. Спустя 4 года после рождения Ванечки, родители приняли решение вернуться в родовое гнездо.
Это было имение Бутырки под Орлом, где и прошли детские годы будущего классика литературы. Мальчику наняли гувернера — молодого человека по имени Николай Ромашков, который на то время учился в Московском университете. Именно он научил ребенка читать и всячески поддерживал у него интерес к книгам.
Ваня дома обучался языкам, особенно его интересовала латынь. Первыми прочитанными книжками мальчика стали не детские сказки, а «Одиссей» Гомера и книга стихов на английском языке. В 1881 году отец и сын приехали в Елец, чтобы поступить на учебу в гимназию.
С экзаменами Иван справился на отлично и его приняли в мужскую гимназию. Учился он легко, новые знания быстро укладывались у него в голове, но это касалось только гуманитарных предметов. Бунин абсолютно не дружил с точными науками, и даже признался брату, что больше всего боится экзамена по математике.
Через пять лет Бунин был отчислен из гимназии, причем даже не доучился до конца учебного года. Это послужило причиной для отчисления. Далее Бунин учился под руководством старшего брата Юлия.
Литература Свою творческую биографию Бунин начал именно в родовом поместье Озерки. Еще во время учебы в Ельце он начал писать роман под названием «Увлечение», а продолжил работу над ним уже дома. Но этот роман так и не стал достоянием общественности.
А вот стих, посвящавшийся памяти поэта Семена Надсона, был опубликован на страницах журнала «Родина». Упорство Ивана и активная помощь в обучении брата Юлия дали свои плоды — Бунин сумел пройти школьную программу, отлично подготовился к сдаче выпускных экзаменов и после успешной их сдачи вместе со всеми получил аттестат. В 1889 году Бунин устроился на работу в редакцию журнала «Орловский вестник».
На его страницах находилось место и для произведений самого Бунина. В это время он активно пишет стихи, рассказы, критические заметки. В конце лета 1892 года по приглашению брата Юлия Иван переезжает в Полтаву и получает работу библиотекаря в управе губернии.
В начале 1894-го Иван оказался в Москве, где состоялась его встреча с писателем Львом Толстым. У них было много общего, они оба разочаровались в городской цивилизации, жалели об уходящей эпохе, сожалели о том, что дворянство вырождается как класс. Эти настроения Бунина четко прослеживаются в его прозе — «Эпитафии», «Антоновских яблоках», «Новой дороге».
В 1897-м вышла книга Бунина «На край света». Работал Бунин и над переводами поэзий других известных поэтов — Петрарки , Байрона , Мицкевича , Саади. В 1898-м Бунин издает еще один свой сборник поэзий, получивший название «Под открытым небом».
И если первая книга была напечатана в Петербурге, то этот сборник увидел свет в Москве.
Через несколько недель после этого известия из Академии наук поступило ещё одна новость — об избрании Бунина почётным академиком по разряду изящной словесности. Некоторые рассказы Ивана Алексеевича были написаны под влиянием впечатлений из странствий. Le monsieur de San-Francisco. Сны Чанга. Октябрьскую революцию и Гражданскую войну писатель воспринял как катастрофу в жизни страны и соотечественников. Из Петрограда он переехал сначала в Москву, затем — в Одессу, где прожил почти полтора года. В Одессе Бунин возглавлял литературный отдел газеты «Южное слово» и писал для местных изданий, а дневник, который Иван Алексеевич вел в 1918—1920 годах, позднее лёг в основу его книги «Окаянные дни». Жизнь в эмиграции и Нобелевская премия За границей Бунин начал вести активную общественно-политическую деятельность: в 1920 году Иван Алексеевич стал членом парижского Союза русских писателей и журналистов, писал в политико-литературную газету «Возрождение» и призывал бороться с большевизмом.
На родине за такую антисоветскую позицию литератора прозвали белогвардейцем. В годы эмиграции Бунин много работал, издавая свои дореволюционные произведения и публикуя новые, среди которых: «Роза Иерихона» 1924 , «Митина любовь» 1925 , «Солнечный удар» 1926 , «Дело корнета Елагина» 1926 и «Божье древо» 1927. Весной, в Иудее. Чехова, 1953 Справа: Бунин Иван Алексеевич. Дело корнета Елагина. Именно за него в 1933 году Ивану Алексеевичу присудили Нобелевскую премию по литературе. Средства, полученные от Шведской академии, не сделали Бунина богатым: часть премии писатель перечислил нуждающимся. С началом Второй мировой войны Бунины переехали в Грас. Там Иван Алексеевич и Вера Николаевна почти безвыездно прожили почти щесть лет.
Кроме них, на вилле постоянно находились друзья и знакомые семьи. К тому моменту деньги от Нобелевской премии закончились, и семье приходилось жить впроголодь. Чествование Бунина в Стокгольме декабрь 1933 года. Кузнецова, И.
Для писателя это был сильнейший удар. После выяснения отношений с Буниным Кузнецова и Степун покинут грасскую виллу. История этого «любовного четырехугольника» легла в основу фильма «Дневник его жены». Факт пятый. Бунин был матерщинником - Бунин жил нормальной жизнью русского человека. Он был не только превосходным писателем, обладающим высоким уровнем образности, но в то же время мог обматерить по-черному, - рассказывает Геннадий Ковалев. Причем он сравнивал себя с Куприным, который в виртуозном мастерстве владения матом превосходил Ивана Алексеевича. Но первое место в этом мастерстве принадлежало Алексею Толстому, который знал не только «малый» петровский «загиб», но и «большой». Оборот или «загиб» - это стремящаяся к бесконечности цепь «многоэтажных» ругательств. Так, «малый» оборот включает более 35 ругательств, а «большой» — 120. Последним, кстати, по словам Геннадия Ковалева, виртуозно владел император Петр Первый. А двумя оборотами сразу — Сергей Есенин. Кстати, когда ему присвоили звание академика, он решил создать словарь русского мата, - отмечает Геннадий Филиппович. Факт шестой. Бунин раздал Нобелевскую премию. Злые языки утверждают, что Нобелевскую премию Иван Бунин выбросил на ветер — пропил и проиграл. Но, как утверждают филологи и буниноведы, это миф. Так, после получения награды Бунин раздал нуждающимся почти 120 тысяч франков. Центр помощи. Это характеризует Бунина с другой стороны: он был щедрым человеком. После того, как Нобелевская премия была проедена, Бунины жили в дикой бедности. В Грассе, во время оккупации, чтобы хоть как-то выжить, они даже завели огородик. Бахрах, Кузнецова, писатель Леонид Зуров — это были люди, которым не на что было жить. Бунины сами еле сводили концы с концами, но два-три «нахлебника» у них всегда жило. Тамара Александровна указывает на еще один факт: в 1933 году денежный эквивалент Нобелевской премии был самый маленький за всю ее историю. Всему виной — великая депрессия 1929-1930-х годов, с которой Европа справлялась с большим трудом. Факт седьмой. Миссия по возвращению Бунина в СССР провалилась Несмотря на свою ненависть к большевикам, писатель сильно тосковал по родине и, как утверждают некоторые исследователи, даже думал над предложением Алексея Толстого вернуться в СССР. Да, Бунин был в советском посольстве, но это не значит, что он подписал какие-то бумаги, - считает Тамара Никонова. В советское время появилась легенда о том, что советское правительство решило соблазнить голодающего Бунина гастрономическими изысками: мол, из Москвы в Грасс прилетал самолет с удивительными яствами. Они были рады принять у себя Константина Симонова, но угощать его было нечем, - рассказывает Тамара Никонова. Он попросил летчика закупиться нехитрой снедью - водочкой, селедкой, черным хлебом, колбасой. И вроде бы Бунин за столом приговаривал: «Хороша большевистская колбаска…». А Симонов доложил о неуспехе своей миссии. Факт девятый. Ни одно из предложенных Буниным произведений так и не было экранизировано - Еще при жизни Ивана Алексеевича к нему обращались киношники с просьбой продать им права на экранизацию, - рассказывает буниновед Сергей Морозов.
Нобелевские лауреаты. Бунин: лауреат без гражданства
Автором памятника стал московский скульптор Александр Бурганов, который изобразил писателя в момент расставания с Россией, а пёс стал символом одиночества. Иван Бунин вошел в историю как первый русский писатель, получивший Нобелевскую премию по литературе. Русский писатель, поэт и переводчик Иван Алексеевич Бунин родился 22 октября (10 октября по старому стилю) 1870 года в Воронеже в дворянской семье. Детство РИА Новости, 22.10.2020. Проект «Наш Бунин» Издательского дома «Липецкая газета» перешагнул юбилейную дату — 150-летие знаменитого писателя. Компания Google решила почтить память одного из величайших писателей не только России, но и мира, удостоенного в 1933 году Нобелевской премии по литературе, — Ивана Бунина. 8 ноября 1953 года в Париже от сердечной астмы и склероза легких умер великий русский писатель Иван Алексеевич Бунин.
Иван Алексеевич Бунин
В 1922 году он обратился к французскому писателю Ромену Роллану, и тот внес Бунина в список на соискание премии. Писатель Ремизов окажется для Бунина в конце жизни "уродом и мерзавцем". Проект «Наш Бунин» Издательского дома «Липецкая газета» перешагнул юбилейную дату — 150-летие знаменитого писателя. Бунин утверждал, что «нечестолюбивых писателей нет и быть не может.
«Дорогой собрат». Как Бунин отправил открытку Паустовскому
Знай, что я заочно поздравлю тебя и похристосуюсь с тобою. Ну, до свидания, зверочек! Обнимаю тебя и целую нежно-нежно в хорошенькие губки... Ложусь спать. Не рви моих писем. Чувствовала себя дурно. Был вызван к Яну Маан и за одно меня осмотрел. Оказывается, я очень истощена. Нельзя даже по саду вверх ходить.
Ян уже больше трех недель теряет кровь. Похудел, побледнел. Все чаще приходит мысль, что без второй операции дело не обойдется. Жаль его ужасно и страшно за него. Мне " детей " жаль. Им очень хочется куда-нибудь проехаться. Но они кротко проводят целые дни за работой в саду или в доме.
Алда-нов согласился с мнением А. Куприна, назвавшего Бунина «писателем для писателей», а главной темой Бунина признал тему смерти.
Гиппиус в статье «В сей час»34 писала, что Бунин - достойный хранитель русского языка - «является для зарубежья как бы олицетворением той последней, ценнейшей части России, которую отнять у нас уже нельзя». Тему прекрасного языка и стиля писателя продолжил и В. Вейдле статья «Полдень» , сравнив Бунина с Н. Гоголем, И. Тургеневым и Л. Толстым: «. Бунин здесь превосходит тех, с кем всего естественней его сравнивать: Тургенева и Толстого»35. Писатель «видит слово вблизи, также вблизи, как его видел Гоголь; но он меньше поддается соблазну с ним играть». Все это, однако, не означает, что проза Бунина «превосходит все остальное в русской литературе, но ему принадлежит самое зрелое и законченное ее мастерство», - резюмировал критик.
В этом же, юбилейном номере газеты со словами о лауреате и его творчестве выступили и Г. Адамович, М. Осор-гин, Л. Зуров, А. Цвибак , в газете подробно освещалась поездка и пребывание Бунина в Стокгольме на торжественной церемонии вручения пре-мии36. Вдогонку нобелевским торжествам вышла книга К. Зайцева - первое монографическое исследование жизни и творчества Бунина37. На нее с настороженностью, переходящей в открытое недовольство, откликнулся рецензией Г. Адамович, констатировавший, что книг о Бунине «до сих пор у нас не было» и это «первая большая работа такого рода»38.
По мнению критика, бунинская жизнь уже и теперь «принадлежит исследователю, как материал подлежащий изучению»: нельзя забывать «эпоху, в которую сложился писатель, нельзя забывать борьбу, которую выдержал он с господствовавшими тогда литературными течениями, и всю вообще сложнейшую сеть влияний, отталкиваний, притяжений и противодействий, которой окутана и опутана бывает творящая личность». Однако из книги К. Зайцева, по мысли критика, невозможно узнать, почему Бунин оказался единствен- ным из больших художников своей эпохи, не поддавшимся символистским и декадентским соблазнам; «не узнаем и того, почему не по пути пришлось Бунину и с традиционным народничеством», ибо в книге нет попытки дать «панораму времени», а это важно в качестве «фона для бунинской творческой несговорчивости, для его веры в себя». Кроме того, в процессе исследования творчества писателя мысль автора рецензируемой книги оказалась «оттеснена чувством на второй план»: «Восклицательный стиль - самый неубедительный стиль», а дело критика -«холодное, рассудочное», он «берется за перо лишь тогда, когда впечатления остыли, и разум успел в них разобраться». Но сам Бунин «не провоцирует» разума. В этом он прямой наследник Толстого - в противоположность наследникам Достоевского, который при личной своей глубине и гениальности породил целую плеяду беллетристов, лишь играющих в глубину и гениальность. Бунин умен в своем общем ощущении мира, в своем остром и беспощадном взгляде на мир, а вовсе не в выдумывании вопросов, без которых огромное большинство людей жило, живет и будет жить». Вывод критика: поспешность, преждевременность публикации книги К. Зайцева, еще не вполне «созревшей».
Неудовлетворенность от этого незрелого, еще зачаточного буниноведения побудила Г. Адамовича самого высказаться о Бунине более определенно. Статья «Перечитывая Бунина» была написана им о начальных двух томах собрания сочинений писателя, изданных берлинским издательством «Петрополис». Тот, кто захочет «постичь "философию" Бунина», должен обратиться к его маленьким рассказам, где «в остроте непосредственного столкновения с каким-нибудь фактом, в самой случайности возникновения этих размышлений, все озарено ослепительным светом», - утверждал критик. Бунин -«молодеет в зрелости»; он долго вглядывался в мир, «долго и внимательно изображал его, - и только после этого сказал: "что мы знаем, что мы понимаем, что мы можем? Революция каждого как бы вернула к «сути вещей», «к основным вопросам и нитям существования», и Бунин помолодел именно ей в ответ, «утверждая над временным поражением - бессмертные победы». Критик тонко подметил особенности мастерства писателя в описании природы: «. Но это уже не «равнодушная природа», сияющая «вечной красой», и не лермонтовские «торжественные и чудные» небеса над кем-то, кому «больно и трудно». У Бунина происходит слияние, соединение, продолжение одного в другом.
Картины яркие и гармонические меньше удаются Бунину не потому, полагает Г. Адамович, что они меньше его вдохновляли, а потому, что ему в них труднее найти отзвук современной, почти всегда «ущербной» человеческой души. Человека Бунин всегда ищет, но, в противоположность большинству теперешних писателей, не приступает к нему сразу, а идет издалека, снизу - от безмолвных, вечных, сонных жизненных пластов. Ему чужд человек, вырванный из лона бытия, ему нужен мир с человеком в центре его. Оттого, может быть, само собой получается, что оживление приходит, когда язык природы нам ближе и доступнее», - продолжает критик. Слово «описание» в применении к Бунину - не совсем точно: человек и природа у него представляют собой как бы «острие и основание одной и той же сущности». Повесть «Деревня» спустя двадцать пять лет после того, как была написана, поражает предчувствием революции - «и какой-то своей исторической правдивостью». Впечатление, ею оставляемое, согласно критику, «похоже на ощущение катастрофы или проигрыша. Проиграли Россию».
Возможно это же почудилось в «Деревне» и четверть века тому назад, что и вызвало бесконечные толки об излишнем пессимизме, даже о клевете. Бунин мог ошибиться, но не ошибся и все оказалось «вещим сном», - обобщает Г. До Второй мировой войны в Берлине вышло самое полное собрание сочинений Бунина - в 11 томах изд-во «Петрополис»; 1934-1936. В предваряющей издание заметке «От автора» Бунин писал о том, что текст «окончательно установлен» и он просит «читателей, критиков и переводчиков пользоваться только этим текстом» Т. В собрание не вошли стихотворные переводы, большое количество ранних стихотворений и рассказов. Последняя часть «Жизни Арсеньева» -«Лика», датированная 1933-1938 гг. Первыми, по свидетельству В. Ходасевича, появились второй «Деревня. Суходол»41, включавший также и 31 стихотворение этого же периода 1908-1911 гг.
Солнечный удар»42, то есть произведения, датированные 1924-1926 гг. Интересно, что выход первых томов собрания сочинений из печати совпал с годовщиной «вручения премии Нобеля»43. По мнению В. Ходасевича, в рассказе «Дело корнета Елагина» 1925 писателя интересует «не психологическая, а иррациональная сторона любви, та ее непостижимая сущность, которая настигает, как наваждение, налетает Бог весть откуда и несет героев навстречу судьбе»44. Не внешние, но внутренние события этих рассказов, по мнению критика, «иррациональны, и характерно для Бунина, что такие иррациональные события всегда им показаны в самой реалистической обстановке и самых реалистических тонах. Быть может, именно на этом контрасте у Бунина все построено, тут из этого контраста все у него и возникает», - высказывает свою догадку В. Именно между «Деревней» и «Суходолом», полагает критик, и произошел в творчестве Бунина «тот толчок, который впоследствии столь очевидно выдвинул его на первое место среди современных русских писателей». Сразу несколько рецензий появилось на страницах журнала «Современные записки» - отклики В. Вейдле45, П.
Бицил-ли46, М. Литературные критики обращали внимание на еще большее совершенствование творческой манеры Бунина в эмиграции и поэтому оценивали его произведения этого периода значительно выше дореволюционных. Десятый том 1935 Собрания сочинений - «Окаянные дни» каждый том имеет общее название - состоит из прозы 19141927 гг. Писатель, работавший над своим прославленным дневником сначала в Москве, а затем в Одессе, рассказывал о зиме 1917-1918 гг. Сами же дневниковые записки датированы с 1 января ст. Крыжицкий подчеркнул, что революция в России означала для Бунина «конец исторической России, ее культуры, веками установившихся традиций, ее духовного облика»; в революционное время «все худшие черты русского человека, самые отрицательные стороны его души, о которых Бунин не раз писал до революции, выплеснулись наружу. Писатель был «живым и зорким свидетелем кровавого начала новейшего смутного времени». Со свойственной его натуре правдивостью, непосредственностью и мастерством он передал в этих дневниковых записях все виденное им и пережитое, писал критик. Мейер в статье «У истоков русской революции: Перечитывая "Окаянные дни" Бунина», в свою очередь, утверждал, что писатель чувствовал революцию как «некую тайную злую силу», «стремящуюся осмыслить по-своему бессмысленный народный бунт и направить его к неведомой и страшной цели»50.
Адамович отозвался и на книгу И. Бунина «Освобождение Толстого»51, отрывки из которой в 1937 г. Как показалось Адамовичу, в своей книге Бунин пересматривает сложившиеся в критике представления о писателе, которым сам он восхищался всю жизнь, он стремится убрать с портрета Толстого некий налет «сусальности», опровергнуть известное утверждение Д. Мережковского о Толстом как «тайновидце плоти», в отличие от Достоевского - певца духа. Сам «уход» Толстого предстает в эссе как 52 торжество духа. По определению Г. Адамовича Бунин был «художником пушкинско-толстов-ского склада», что и позволило ему понять Толстого «не разумом, а жизнью». Как ни старался Адамович соединить несоединимое - высказать свое понимание литературных явлений и не поколебать пьедестала «первого писателя эмиграции», но статья его вызвала неудовольствие Бунина, припомнившего в личной переписке десять лет спустя свое несогласие с выводами Адамовича53. Последний новеллистический сборник, составленный самим Буниным, но изданный уже после его смерти - «Петлистые уши и другие рассказы» - вышел в Нью- Йорке в Издательстве им.
Чехова в 1954 г. В сборник входят 11 рассказов, написанных в эмиграции. Среди них и опубликованные впревые в «Последних новостях» -«Обреченный дом»54, «К роду отцов сво-их»55, «Первая любовь»56. К рассказу «К роду отцов своих» критики эмиграции, пишущие о Бунине, обращались неоднократно. Степун отметил, что этот рассказ потрясает «громадною художественною силою, с которой в нем слиты воедино два неслиянных, хотя и нераздельных лика смерти: лик ее неземной красоты и лик ее земного зловония... Так страшно правдиво и несмотря на весь свой неприкрытый реализм все же сокровенно религиозно о смерти в России еще никто не писал»57. Сборник рассказов писателя «Темные аллеи»58, как и книга «Воспоминания»59, вышли из печати в послевоенное время, когда наиболее влиятельная газета русского зарубежья давно перестала существовать. Литературные критики, выступавшие на страницах самой влиятельной газеты эмиграции - «Последние новости», - рассмотрели практически все выходившие в зарубежье прозаические произведения И. Бунина и высказали интересные наблюдения над его творческой манерой, сделав акцент на эстетическом критерии взамен социологического подхода дореволюционной народнической критики, тогда как поэтическое наследие писателя не нашло серьезного отражения в крити- 60 г ческих материалах газеты.
Ее ведущий литературный критик - Г. Адамович - в своей итоговой книге «Одиночество и свобода» Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1955 в литературном портрете «Бунин» назвал писателя «последним бесспорным, несомненным представителем» классической эпохи, художником, который хотя и сложился в XX в. В основе содержания, объединяющего все, что написано Буниным, по справедливому замечанию критика, «лежит вечный общечеловеческий вопрос: кто я? Откуда я вышел? Куда я иду? Задачи дальнейшего выявления содержания критических материалов эмигрантских журналов и газет, раскрытия общих закономерностей участия эмигрантской критики первой волны в куль- турном движении предвоенного и послевоенного времени, оценка роли отдельных критиков в этом процессе продолжают оставаться весьма актуальными. Однако история литературной критики русской эмиграции первой волны и как самостоятельного явления, и как неотъемлемой части истории русской литературной критики ХХ в. Бунине Минский Н.
К 50-летию со дня рождения. Письмо Н. Чайковского И. Гребенщиков Георгий. О здравии. Бальмонт, И. Шмелев, К. Тренев, С. Сергеев-Ценский, И.
Бунин, М. Цетлин М. О сборнике И. Бунина «Чаша жизни» Париж: Русская земля, 1922. Трехмесячник литературы. Шмелев, И. Бунин, А.
Также Людмила Александровна привила Ивану любовь к поэзии. Она сама знала огромное количество стихов и читала их сыну наизусть. Именно благодаря матери и началось формирование творческого дара писателя в раннем детстве.
Впоследствии поэт посвятил своей матери несколько стихотворений. Одно из них, ставшее хрестоматийным, начинается словами «Я помню спальню и лампадку…». По воспоминаниям жены поэта, Веры Муромцевой-Буниной, поэт решил порадовать этим стихотворением мать, которая в 1910 году тяжело заболела и вскоре скончалась... Иван Бунин и его жена Вера Муромцева Этот текст Бунина — лирическое посвящение самому близкому для него человеку. Поэт здесь описывает ночное бдение матери, качающей ребенка и ограждающей его от всего злого и темного. Бунин делает акцент на голосе матери: «Я помню, помню голос твой! Во что же верил Бунин? Это религиозное чувство, «очарованнность верой в счастье», начало складываться у Бунина именно в детстве — и поэт не утратил его до конца жизни. Несмотря на свойственные многим писателям Серебряного века метания от веры к неверию, Бунин никогда не терял Бога, и его поэзия — лучшее тому доказательство. Жизнь поэта была далеко не безмятежной.
Искусствовед и знаток творчества Бунина Борис Любимов очень точно высказался о жизни писателя:«Она была более тяжелой или менее тяжелой. Но крестной она была всегда. И эта крестность жизни, свойственная ему и осмыслявшаяся им в его прозе иногда и трагически, и драматически, в поэзии была на редкость светлой и чистой». Вспоминая свадебное путешествие в Египет, Сирию и Палестину в 1907 году, Бунин писал: «В те благословенные дни, когда на полудне стояло солнце моей жизни, когда, в цвете сил и надежд, рука об руку с той, кому Бог судил быть моей спутницей до гроба, совершал я своё первое дальнее странствие, брачное путешествие, бывшее вместе с тем и паломничеством во Святую землю». Эта цитата — также прекрасное свидетельство о том, что поэт постоянно ощущал присутствия бытия Божьего в мире. В «Окаянных днях» Бунин пишет о православном храме: «Часто заходим и в церковь, и всякий раз восторгом до слез охватывает пение, поклоны священнослужителей, каждение, все это благолепие, пристойность, мир всего того благого и милосердного, где с такой нежностью утешается, облегчается всякое земное страдание».
Фамилия «Бунин» в книге Всеволода Кочетова больше не упоминается ни разу.
Но это не значит, что о Бунине не идёт речь в романе «Чего же ты хочешь? Иван Бунин как ярчайший представитель первой волны эмиграции, в романе незримо присутствует от первой до последней страницы. Кочетов предупреждает советское общество, в особенности молодых людей, что существует опасность размена всех советских достижений на разноцветные стеклянные бусы в виде жвачки, колы, джинсов, иностранного алкоголя и жратвы, иностранных низкопробных шоу. Так как предупреждение советским обществом не было услышано, роман-предупреждение превратился в роман-пророчество. Кочетов предрёк катастрофу 90-х. В романе описаны молодые люди — и падкие на западные фантики, и те, кто понимал то, что материал, из которого изготовлены яркие, броские бусы — дешёвое стекло. Вторая, не менее важная линия в романе касается эмигрантов.
Кочетов как будто классифицирует эмигрантов и их потомков. Молодые люди Браун, Росс у автора становятся в один ряд с лавочниками-эмигрантами, потерявшими недвижимость и собственность на Охотном Ряду или где-то там ещё. По духу или по его отсутствию к ним близок советский гражданин поэт Богородицкий, который видит величие России в утраченной дедовой деревенской лавке. Для другой группы потеря Родины — это трагедия. Один повидавший жизнь изгнанник сокрушается, что не на тех лошадок уехавшие поставили — неправильный выбор сделали во время революции. Его сын лишён иллюзий: он не верит, что с бывшими нацистами и с их потомками, и с американскими милитаристами у советских русских людей есть возможность договориться о дружбе. Одного из главных героев романа Умберто Карадонну, на самом деле Петра Сабурова, частные обиды и мелкие собственнические претензии на утерянную собственность толкнули к фатальной ошибке на жизненном пути: он стал эсэсовцем и оказался соучастником преступлений фашистов.
Уже в зрелом возрасте в Советский Союз Сабуров проникает под чужим именем. Только там, на Родине, он ощущает себя частью целого — тонким колоском в Русском поле. В финале книги автор от лица положительной героини называет Карадонну-Сабурова хорошим человеком. Прямые параллели между литературным героем Сабуровым и русским писателем Буниным неуместны, да и контуры их может разглядеть только читатель с сильно развитым воображением. Хотя бы потому, что Иван Бунин никогда и ни в чём не сотрудничал с фашистами, хоть с немецкими, хоть с их французскими марионеточными ставленниками вишистами, ни строчки в фашистских изданиях не опубликовал, ни копейки у фашистов не взял, прятал у себя на вилле евреев и, таким образом, семь или восемь человек спас от газовой камеры. С теми русскими эмигрантами, кто сотрудничал с фашистами-вишистами, Бунин безвозвратно рвал отношения. Однако, вспоминается смена позиции по отношению к Советской России у Бунина: в 20-е годы она была непримиримой, в 40-е писатель относился к СССР с едва скрываемой симпатией.
С литературным героем Всеволода Кочетова Сабуровым произошла похожая метаморфоза. Также Всеволод Кочетов указывает на важную особенность размежевания русской белогвардейской эмиграции во время Второй Мировой войны. По мнению Кочетова, во французское Сопротивление нередко вступали русские дворяне, но богатых во времена Российской империи бывших русских лавочников там не было. Зато эти лавочники часто примеряли фашистскую форму. У лавочника нет Родины, её заменяет лавочка, делает вывод автор романа «Чего же ты хочешь? Это замечание указывает на то, что Всеволод Кочетов имел взгляды несколько более широкие, чем просто коммунистические. Он был русским патриотом.
И казнённая за активную деятельность во французском Сопротивлении героиня и княгиня Вера Оболенская ему симпатичнее, чем ни тёплые, ни холодные московские коммунисты. Отмечу, что предприниматели, чьи интересы распространялись и распространяются за пределы их предприятия, не были и не являются лавочниками. При чём здесь Бунин, может быть задан вопрос. При том. У него есть рассказ «Господин из Сан-Франциско», который звучит как рапсодия антилавочничества, в котором чётко показано, что человек, ставший приложением к вещам и удовольствиям, превращается в ничто. Сталин, приславший поздравительную открытку Бунину, не случайно это сделал. Горький, первым делом после окончательного возвращения в Союз издавший собрание сочинений Бунина, тоже не случайно это сделал.
Не за бунинское умение мастерски описывать орловскую природу они вспомнили Ивана Бунина. А ведь буквально лет за пять до этого Иван Алексеевич публично одного назвал кровавым мясником, второго Иудой, и ещё несколько раз публично оскорбил и проклял одного и второго. У Сталина и Горького должны были быть серьёзные причины не замечать личных оскорблений. Для Горького человек будущего — это была чуть ли не основная тема раздумий и рассуждений. Бунинское антилавочничество — оно о человеке будущего. Сам Бунин и в свой короткий промежуток жизни, прожитый в достатке, в 10-е годы ХХ века, из собственности разжился лишь чемоданом и дорожной одеждой, помещающейся в чемодан. В рассказе «Хорошая жизнь» Бунин показал, что жизнь ради достатка и благосостояния превращает людей в бесчувственных тварей, не замечающих своего ничтожества.
У Кочетова в романе тоже ведь мелькает мысль о том, что холодильники, телевизоры, пылесосы, стиральные машинки и автомобили — это хорошо, но это не может быть смыслом жизни. У Бунина в одном из последних его рассказов, в поистине гениальном — «Холодная осень», упоминается юная особа — потомок русских эмигрантов первой волны. Она работает продавщицей. И стоя за прилавком, она заворачивает холёными ручками с ухоженными ноготочками коробочки в яркую упаковочную бумагу. Дочь эмигрантов приёмная совершенно равнодушно относится к России. Вероятно, она также точно равнодушно относится и к Франции, но любит красивые вещи, удобство и комфорт. Всеволод Кочетов в своём романе не показал подобный, наверное, самый распространённый тип русских эмигрантов и их потомков.
Хотя среди московских героев Кочетова, один очень похож на бунинскую девочку с холёными ручками. Да, это Гена, который чувствительно получил по физиономии от старого нациста. Лавочники, шмоточники, уюточники и прочие хатоскрайние мещане, они же инфантилы и «испуганные патриоты», неминуемо получают от нацистов по физиономии. И это — самый лайтовый вариант. Так устроен мир. Чтобы не получать, им нужно перестать быть мещанами. Генка в финале книги попытался измениться — он вернул сто долларов — тридцать сребреников — комфорт, уют и прочие ништяки, заменяющие Родину.
Для 1969 года это был неоправданно оптимистический финал, для 2022 года — реалистический. Кочетову предупреждение не удалось, удалось пророчество. Развёрнутое, с подробностями. Бунин в некоторых своих дореволюционных произведениях, касающихся социальных отношений, поднимается на непокорённые до него вершины человеческой мысли. Умные люди не могли этого не заметить и многое готовы были ему простить, в том числе и личные оскорбления. Мыслители-гуманисты Толстой и Чехов бесспорно были предвестниками революционных изменений в России. Бунин был планетой из толстовской солнечной системы.
Он смотрел на мир глазами пожилого Толстого, относился к своему кумиру трепетно и восторженно. У Льва Николаевича он напитался идеализмом — если все разом перестанут делать дурное, мир сразу станет добрым и прекрасным. Все разом не перестанут. Ненасильственные изменения разом и одним махом невозможны, к сожалению. Так не бывает. Когда пришло насилие, конструкция идеалов Бунина рухнула. На её обломках он попытался выстроить нечто противоположное по смыслу — худо устроенное статичное сословное общество недавнего прошлого, по его мнению, было бы меньшим из зол, чем справедливость и равноправие, установленные насилием.
Потом был третий этап: -измы приходят и уходят, а Родина остаётся.