Художественный руководитель театра МХАТ. Лес МХАТ Горького Бояков. Купить билеты на спектакль Лес в Москве, билеты по цене от 1500,00 руб. 20 сентября 2024 г. в 19.00, МХАТ Горького Лес, официальные электронные билеты на спектакль на сайте Если лес воспринимать не как только экологический элемент или элемент природы, а как образ, то вот во что мы превратили свою душу – в труху, в щепки», – пояснил режиссер.
20 и 21 января 2021 года в МХАТ им. М. Горького – девятая премьера сезона - «Лес»
Уже давно нет никакого леса, а герои только делают вид, что он ещё существует. Лес здесь, прежде всего, образ. Вырубая лес, мы вырубаем себя, превращаем духовное в тлен. Мы сами перетираем нашу жизнь и надежды в труху, в опилки. В угоду своим мелким страстишкам, стяжательству, практицизму и глупостям, мы уничтожаем, перемалываем себя и друг друга. Парадокс пьесы заключается в том, что единственными, сохранившими в себе духовное начало, оказываются самые, на первый взгляд, павшие — два спившихся актёра Несчастливцев и Счастливцев», — говорит о своей постановке Виктор Крамер.
Горького: Александр Островский со времен Станиславского и Немировича-Данченко важнейший для Московского Художественного театра драматург. С первых сезонов - его пьесы в репертуаре Художественного театра, им всегда занимались с большим вниманием, ставили и его бытовые пьесы, и поэтические — достаточно вспомнить легендарную постановку «Снегурочки». Никто другой в русской драматургии так не описывал отношения, построенные на деньгах. При этом Островский — человек удивительной поэтики, чувствующий русскую душу, русский характер, русский архетип, русский миф. И вот это сочетание может показать Виктор Крамер, прекрасный режиссер, способный подробно раскрыть психологический мир героев: режиссер, с одной стороны, поставивший знаменитый спектакль по Достоевскому «Село Степанчиково», и с другой стороны - «Снежное шоу» Славы Полунина. Этот спектакль будет отличаться от классических постановок Островского: выбор отличной эстетики — это тоже принцип репертуарной политики МХАТ.
Мы не должны быть слишком академичными, МХАТ всегда был театром авангарда. Зрителю будет интересно посмотреть новую трактовку классической пьесы «Лес», на эту встречу классической театральной традиции и острого постановочного языка на грани буффонады. Я с нетерпением жду премьеры и надеюсь, что наш спектакль займет достойное место в списке постановок спектакля «Лес» в Художественном театре за все годы его существования. Для этого есть все: идея, сценография и невероятный творческий ансамбль — выдающаяся актриса нашей труппы Надежда Маркина, приглашенные яркие и мощные русские актеры Григорий Сиятвинда, Андрей Мерзликин и труппа МХАТ. Сценографией, пластикой, неординарными художественными решениями. Режиссер говорит со зрителем на современном театральном языке.
Ему интересен эксперимент.
Моя первая поездка за границу это 1988 год, ГДР и первый мой перевес багажа были связаны с книгами. И вот я возвращался с несколькими собраниями сочинений.
Русский письменный язык возник из процесса перевода Библии. Мы — наследники этой великой православной культурной традиции. В этом отношении православие является важнейшей частью нашего культурного кода.
Это касается не только эстетики но и антропологии. Станиславский много писал про этику, но мало писал про привычки, а когда писал, то часто сетовал, что, мол, тяжелая жизнь у актеров: ночью они заканчивают поздно спектакль, едут кутить, пьянствовать, поздно просыпаются, идут на репетиции, затем вновь играют вечером спектакль. И этот модус вивенди подтачивал древо МХАТа, и во многом по этой причине Станиславский последние 15 лет своей жизни фактически не приходил в театр, а вызывал актеров репетировать к себе домой.
Вопрос режима очень серьезен. Актер не имеет права не следить за своим телом, предаваться утехам, которые часто ассоциируются с богемной жизнью. Как бы это кардинально ни звучало, это аскеза.
Актуальное, правильное, хорошее слово, имеющее отношение к антропологии, а не к церковной практике. Конечно, я только рад, если кто-то из актеров находит возможность соблюдать пост, но при этом никаких церковных правил в театре нет. Вот, например, я рассуждаю о русском культурном коде, и мы изучаем церковнославянский язык, и во время репетиции «Лавра» я произношу на эту тему довольно эмоциональный монолог — и артист напротив меня замечает: «Особенно хорошо, Эдуард Владиславович, что вы говорите это, когда справа от вас сидит Наби Ахмедов, а слева — Эльдар Гараджаев».
Это два актера, занятые в спектакле, я сижу между ними, и все смеются, потому что все понятно: мы изучаем культурный феномен, а не строим секту. С чем она была связана и каковы ее результаты? Согласен ли театр с выводами проверяющих инстанций?
Проверяли все — от целевого использования государственных средств до лампочек и кофейных капсул. Есть ряд замечаний, которые мы можем устранить своими силами и достаточно быстро. Была еще проверка Министерства культуры, там замечаний было больше, половину из них мы уже устранили, с другой половиной мы просто не согласились.
Там были, на мой взгляд, некорректные вещи: например, нам запрещают сдавать в аренду нашу сцену. Да, мы не можем сдавать помещения в аренду под рестораны и магазины, но что касается сцены — это наша творческая политика, как и репертуар, за который отвечаю я. Надо заметить, что факты проверок были использованы как часть кампании против театра.
Кампания очень грязная: большое количество фейков, публикаций в продажных телеграм-каналах, прайс-листы которых всем известны. Театр — это такая вещь, вокруг которой очень легко что-то дурацкое и до смешного нелепое накрутить. Но я считаю, что это часть нашего успеха.
Придя во МХАТ, я делал много деклараций, выступал с манифестами, с открытыми письмами труппе, давал интервью, где говорил вещи, близкие к тому, что сказал вам сегодня. Но разница в том, что сегодня у нас уже есть результаты, очень серьезные, и их уже не отнять. И люди, которые разбираются в искусстве, вынуждены, если они честно это делают, абстрагироваться от личных симпатий и антипатий и признать наш художественный результат.
И реконструкции, и «Красный Моцарт», и «Лес», и «Лавр» — это события в театральном мире. Когда я пришел в театр, МХАТ им. Горького не входил в число даже 20 российских трупп по упоминаемости в СМИ, а на нашу страницу в фейсбуке было подписано три с половиной человека.
Сегодня мы, по данным «Медиалогии», находимся в первой пятерке самых медийных и обсуждаемых театров по результатам 2020 г. Мы определяем и информационную, и эстетическую театральную повестку, и, конечно, кому-то это не нравится. Если говорить в целом, то в театральной среде ведутся такие же сражения, как в мире нефтяных кланов или ВПК, просто деньги не такие большие.
Ситуацию нельзя назвать здоровой, и это связано в том числе и с тем, что государство на сегодня не разобралось с культурной политикой. Вы проводите какие-то аналогии с делом Серебренникова в том, что такие проверки становятся инструментом давления, сведения счетов и т. Как вы относитесь конкретно к тому, что произошло с Кириллом Серебренниковым и «Гоголь-центром»?
И как, по-вашему, должно быть устроено предоставление государственных средств и контроль за их расходованием? И это действительно так, это и подтверждают проверки. Но все-таки с делом Серебренникова я бы не хотел проводить аналогии.
Ничего подобного у нас нет. При этом я четко отдаю себе отчет в том, что в деле Серебренникова была политическая составляющая. Но также очевидно, что деньги, о которых идет речь, обналичивались.
Другое дело, я не знаю, на что они шли, — в суде и доказывалось, что они шли на творческие программы. И хотя процессы более жесткого контроля начались даже чуть раньше дела Серебренникова, именно после этого дела все стали более внимательными к документообороту, деньгам, бумагам. И в чем проявляется нездоровье отечественной культурной политики?
Мы — страна, которая осталась без песни, без мелоса, без колыбельных, без уклада, без кухни, без мультфильмов. Посмотрите, что происходит со старинными русскими городами. Конечно, сейчас ситуация уже не такая, как в 1990-е гг.
То, что государство не обращает внимания на символическое поле, — это, на мой взгляд, огромная ошибка. Я, безусловно, поддерживаю нашу внешнюю политику, а вот с тем, что происходит внутри нашего логоса, нашей культуры, я не согласен. Разговоры о мягкой силе должны приводить к результату.
А сегодня побеждают Coсa-Cola и американский рэп.
Ее офисный планктон — домочадцы — стройными рядами заняты вокальной распевкой, послушно вытягивая все эти трогательные «о-а-э». Нетрудно догадаться, что ни бедная приживалка Аксюша, ни такой же бедный Алексей Буланов, ни наперсница Улита, ни камердинер Карп не родились с мечтой петь в хоре имени Гурмыжской. Но офис есть офис — здесь делают, что велят. Важная метафора хора отсылает не только к сюжету об офисном планктоне, но и к античной трагедии, где хор отвечает за, так сказать, мораль в конце. Так что хор имени Гурмыжской в спектакле еще споет. Впрочем, начало спектакля вполне может оставить зрителя не то чтобы равнодушным, но несколько испуганным — неужели вот так три часа? Испуг пропадает, когда за сценой распевки следует роскошный бенефис двух звезд спектакля — Мерзликина и Сиятвинды. Сцена встречи Несчастливцева и Счастливцева, которого коллега-трагик достает из мусорного бака, делает зрителя согласным и на полное отсутствие декораций, и на любые, самые смелые метафоры режиссера. С этого момента главным действующим персонажем спектакля становится театральная магия.
Актеры играют так, что у зрителя перехватывает дыхание — зал готов плакать и смеяться, Бог с ними, с декорациями, только играйте, пожалуйста, дальше. Но и это еще не все, что приготовил театр. Виктор Крамер — это тот человек, который ставил «Снежное шоу» Славы Полунина. Он отлично знает, что такое настоящее зрелище. Оно начинается с того момента, когда Несчастливцев оказывается в усадьбе тетушки Гурмыжской со словами «вот моя родина! В этот момент занавес, наконец, распахивается. Родина выглядит как бесформенная гора опилок, на вершине которой стоит лесопильная машина. Это уже не лес и не вишневый сад. Это то, что от них осталось в результате смены эстетических практик, политических систем и вообще всего того, что обычно жизнь делает с нами, а мы с жизнью.
Заслуженные артисты России роются в помойке в центре Москвы
Если лес воспринимать не как только экологический элемент или элемент природы, а как образ, то вот во что мы превратили свою душу – в труху, в щепки», – пояснил режиссер. У МХАТа им. Горького должен быть художественный руководитель, в первую очередь, - человек, который плоть и кровь от МХАТа. Эдуард Бояков, художественный руководитель МХАТ им. М. Горького: «Мы ищем смысл, язык и форму. 20 и 21 января 2021 года в МХАТ им. М. Горького – девятая премьера сезона – «Лес» Александра Островского в постановке петербуржского режиссера Виктора Крамера. 20 и 21 января 2021 года в МХАТ им. М. Горького – девятая премьера сезона – «Лес» Александра Островского в постановке петербуржского режиссера Виктора Крамера.
На сцене МХАТ им. М. Горького состоялась девятая премьера сезона
Только проверенные операторы О мероприятии На горе опилок возвышается мрачным «динозавром» гигантская лесопилка, исторгая из пасти последние стружки. А вокруг вертится мир Гурмыжской.
Для меня это тема духовная, потому что мы, вырубая лес, вырубаем себя, превращаем себя в опилки. И при этом мы чиним машины, которые нас пилят. Превращают духовное в труху и тлен. Мы, в угоду своим мелким страстишкам, практицизму и глупостям, уничтожаем себя. Поэтому в данном контексте лес для меня — это разговор о том, что мы перемалываем себя и друг друга. Публика тепло приняла эту замену, и все три часа, пока шел спектакль, со смехом следила, как героиня Татьяны руководила на сцене самодеятельным хором, состоящим из слуг, работников имения и соседей-помещиков — с аллюзией на греческий хор и «Рождественские встречи», как интриговала и, влюбившись в недоросля, устраивала собственную свадьбу с ним. Нехарактерную для себя роль сыграла Алиса Гребенщикова : мало кто из зрителей сначала распознал артистку в хромающей ключнице Улите, укутанной в монашеские одежды. Пьесы Александра Николаевича для меня — в первую очередь блистательно смоделированные ситуации и острые тексты, — делится впечатлениями от роли сама Алиса. Горького Главных персонажей пьесы — трагика Несчастливцева и комика Счастливцева — сыграли приглашенные артисты Андрей Мерзликин и Григорий Сиятвинда.
У него был другой путь: было наследство, большое будущее, серьезная военная или светская карьера, но он этим всем пожертвовал ради того ремесла, того призвания, той любви к сцене, которая в нем проснулась, он принес в жертву всю свою жизнь, — рассуждает Мерзликин.
Те, что каждый из нас учил в школе. Зритель удивится и декорациям: на сцене гора опилок, опилки покрывают все имение Гурмыжской. На вершине горы стоит лесопильная машина. Уже давно нет никакого леса, а герои только делают вид, что он еще существует. Лес, здесь прежде всего образ. Вырубая лес, мы вырубаем себя, превращаем духовное в тлен. Мы сами перетираем нашу жизнь и надежды в труху, в опилки. В угоду своим мелким страстишкам, стяжательству, практицизму и глупостям, мы уничтожаем, перемалываем себя и друг друга. Парадокс пьесы заключается в том, что единственными, сохранившими в себе духовное начало, оказываются самые, на первый взгляд, павшие - два спившихся актера Несчастливцев и Счастливцев», - считает, режиссер-постановщик, сценограф Виктор Крамер.
Искренне надеемся на то, что вы станете нашими постоянными зрителями. Новаторская форма постановки присутствует в декорациях, в костюмах, в пластике, в музыке, раскрывая и помогая увидеть новые смыслы классической пьесы. Вместо традиционной сценографии «по-Островскому», на сцене зритель видит гору опилок, которые, как в последнем дне Помпеи, покрывают все имение Гурмыжской — по ним ходят, бегают и прыгают главные герои, одетые в костюмы, которые мало чем напоминают о веке XIX, а намекают, скорее, на героев XXI века.
В гору опилок превратилась вся усадьба, а на ней величественно возвышается лесопильная машина и превращает в труху не только лес, но и мебель некогда традиционного русского имения. Вполне современный пейзаж, на фоне которого разворачивается история алчности и жестокости одних и благородных поступков других. Идея сценографии полностью принадлежит режиссеру Виктору Крамеру, лауреату многочисленных российских и международных театральных премий, создателю масштабных проектов опер Мусоргского «Борис Годунов в Мариинском и Ла Скала, «Руслан и Людмила» Глинки в Большом, «Снежного Шоу» Славы Полунина, мюзикла «Веселые ребята».
Он всегда изначально ищет идею, которая впоследствии неотделима от режиссуры и сценографии. Режиссер, сценограф Виктор Крамер: Темы, которые поднимаются в пьесе — они не только сегодняшние, они вечные. Что понимать под лесом?
Проблемы экологии? Для меня это тема духовная, потому что мы, вырубая лес, вырубаем себя, превращаем себя в опилки. И при этом мы чиним машины, которые нас пилят.
Превращают духовное в труху и тлен. Мы, в угоду своим мелким страстишкам, практицизму и глупостям, уничтожаем себя. Поэтому в данном контексте лес для меня — это разговор о том, что мы перемалываем себя и друг друга.
Мхат новости
Московский художественный академический театр им. М. Горького. У режиссера-постановщика спектакля «Лес» Виктора Крамера в спектаклях бывает всё, потому что это режиссер крупной формы, широкого масштаба, в том числе масштаба раскопок – Крамер мастер докапываться до самых глубоких смыслов драматического произведения. Выросли они в разных театрах, МХАТ имени Горького из них самый большой. Известный петербуржский театральный режиссер Виктор Крамер презентовал на сцене Московского художественного академического театра им. М. Горького постановку «Лес».
Пресс-конференция с создателями спектакля «Лес» МХАТ им. М. Горького
Актер Григорий Сиятвинда в роли Счастливцева во время показа спектакля «Лес» Александра Островского в постановке Виктора Крамера в Московском художественном академическом театре (МХАТ) имени Горького. Всего четыре дня в апреле — 1, 28, 29 и 30 — в МХАТ им. М. Горького премьерный спектакль "Лес" в постановке Виктора Крамера. Художественный руководитель театра МХАТ. Лес МХАТ Горького Бояков. В МХАТ им. М. Горького состоится спектакль «Лес», который покажет нам более глубокие слои нашей современности.
Премьера спектакля «Лес» в МХАТ им. Горького
По словам художественного руководителя МХАТ им. М. Горького Эдуарда Боякова, спектакль будет отличаться от классических постановок Островского: «Зрителей ждет встреча классической театральной традиции и острого постановочного языка на грани буффонады». В Московском художественном академическом театре имени М. Горького играют премьеру спектакля «Лес» петербургского режиссёра Виктора Крамера. У МХАТа им. Горького должен быть художественный руководитель, в первую очередь, - человек, который плоть и кровь от МХАТа. Известный петербуржский театральный режиссер Виктор Крамер презентовал на сцене Московского художественного академического театра им. М. Горького постановку «Лес». Перед началом спектакля к зрителям традиционно обратился художественный руководитель МХАТ им. М. Горького Эдуард Бояков.
Классический "Лес" с современными проблемами: МХАТ готовит премьеру спектакля по пьесе Островского
Что значимого важно сказать сегодня театру о личности Чехова в этой постановке? Сергей Десницкий восстанавливал при Ефремове спектакль «Три сестры», был режиссером прекрасного телевизионного спектакля 1984 г. Чеховское наследие для Десницкого — дело жизни. Меня до слез растрогал его рассказ о том, как он начинал работу над спектаклем об отношениях Книппер и Чехова и к чему пришел. В начале он говорил о том, что «хочет этой даме всыпать по полной», показать, что Книппер погрязла во лжи, блуде и погубила Чехова. Два десятилетия работы над этим материалом — и он пришел к пьесе, которая полна грусти, рефлексии и любви.
Получился спектакль не только о любви, но и о прощении. Это работа с традицией, историей, наследием, так же как и «Синяя птица». Это то, без чего мы — не МХАТ. Горького — У вас лично как у режиссера какие планы в этом году? Будет ли продолжена эта линия?
Премьера спектакля состоялась после «Лавра» по тексту Водолазкина и перед «Лесом» в постановке Крамера. И его сразу воспринимают так... Современный зритель настроен на хайп, на постмодернистскую провокацию, на яркие и красивые картинки. Выпустить яркий ролик спектакля «Лавр» или «Лес» — дело хорошего монтажа, это не проблема. А как говорить о спектакле «Вишневый сад» — это вопрос.
Говоря об историческом спектакле, я не имею в виду механическую реконструкцию. Мы взяли исторические декорации Владимира Серебровского и поставили в них новый спектакль. Это работа, которую прекрасно сделал Клементьев. Мы имеем на это право. Тем более что масштаб фигуры Серебровского только сейчас становится понятен.
Он был эзотерическим человеком, не выпячивался, увлекался Востоком, много путешествовал. Он не был так знаменит, как Боровский, Кочергин, Левенталь, но оказалось, что его декорации — это чудо и сокровище. И сохранять его нужно не в формате «сделаем и покажем, как было у Немировича-Данченко и у Дмитриева», а уже в новом ключе. Горького — Есть примеры реконструкций, которые вы могли бы назвать эталонными или вдохновляющими? Есть несколько площадок в Лондоне, которые традиционно дают эталонное драматическое качество.
Там целая каста крутых и дорогих театральных актеров, многие из которых достаточно высокомерно позволяют себе пренебрегать кинокарьерой. И я обнаружил, наблюдая в течение лет 15 за этой жизнью, что именно работа с традицией становится новым трендом. Не модернистское желание удивить, поразить, сделать суперсовременную постановку, как это делал, например, театр Royal Court, ставя Марка Равенхилла, Сару Кейн, Мариуса фон Майенбурга. Однако реконструкция — это не реставрация, где нет права на малейшее вмешательство и ты обязан максимально точно восстановить объект, сделать, как было. Реконструкция в театре, как и в архитектуре — здесь необходимы те или иные приспособления.
В реконструированном здании Большого театра действуют лифты, при этом понятно, что никаких лифтов изначально не было у архитектора Бове — кроме специальных подъемников для членов царской семьи. Именно реконструкция, а не постмодернистские кунштюки становится сегодня мощнейшей, радикальной практикой. Мы живем в страшном мире, где все возможно и все есть, в котором нет иерархий и запретов. И ограничения, которые устанавливает художнику формат реконструкции, оказываются подарком судьбы. А здесь человек возвращается к ситуации традиции, иерархии, априори уважительного отношения к тому, что было до него.
И получает шанс сказать новое слово в этом масштабе. Горького — Вы выступили режиссером реконструкции «Синей птицы». Почему реконструкция, а не новой постановка пьесы Метерлинка? В чем для вас главная ценность и смысл реконструкций? В классических декорациях артисты в исторических костюмах сидели, ели вишни из специальных тарелочек, бросая косточки в другие тарелочки.
Абсолютно по школе Станиславского! И это происходило в цитадели скандального, левацкого, модернистского театра. И воспринималось как шок, как новый прием: во время постмодернизма можно и так. Вот тогда реконструкция становится действительно новым словом. Поэтому просто воссоздавать спектакль, просто подрисовывая что-то, изображать старые позы — это смешно.
Если люди переживали экстаз сто лет назад, то нам нужно тоже пережить экстаз, а не изобразить, как они его переживали. Предчувствовались наркотики, которые придут в культуру и станут определять ее лицо. Измененное состояние сознания — это уже синоним творческого кайфа, вдохновения. Об этом думали и Станиславский, и Метерлинк, и вот сегодня это становится понятным. Есть какая-то идеологическая платформа?
Из любви к языку рождается понимание, что существует русский культурный код, русская цивилизация. Есть банальная, возможно, мысль, но она очень важная: Россия — не страна, не культура, это цивилизация. Есть эстонская культура, татарская культура, грузинская культура — они богаты и самобытны, но при этом не являют собой цивилизационных феноменов.
Горького 20 и 21 января состоится премьера спектакля «Лес» по пьесе Александра Островского. На этот раз классика русской литературы будет представлена на сцене современным языком. Сцена из спектакля «Лес». Горького Художественный руководитель театра Эдуард Бояков рассказал, что спектакль не будет похож на другие классические постановки Островского: «Выбор отличной эстетики — это тоже принцип репертуарной политики МХАТа. Мы не должны быть слишком академичными, МХАТ всегда был театром авангарда.
Режиссёр убрал из пьесы слова и фразы, которые не используются сегодня вроде «Ах, сердце моё зашлось» , заменив их на близкую современному зрителю речь.
Декорации спектакля тоже неожиданны.
Поэтому мы сохраняем и восстанавливаем те шедевры, которые родились здесь и могут существовать только здесь. Сохраняем, вдыхая новое. А второй аспект — новаторские шаги для МХАТа, в связи с чем мы говорим уже о новой постдраматической истории Художественного.
Такие спектакли мы уже делаем, и я вижу, как это нравится актерам, с какой новой энергией и бурлением начинает существовать МХАТ. Форма постдраматического театра как никакая другая подходит сегодняшнему времени — она расширяет возможности художественного высказывания, диалога и возможности говорить со зрителем на его языке о том, что раздражает, что болит. Мы начинаем работать с такими формами постдраматического театра как цитирование, как деконструкция содержания, перефразирования, перемена сюжета и так далее, и в этом плане МХАТ — девственник. Поэтому появятся мастер-классы для актеров «такты живого пространства», когда то разрработанные Гротовским, Бруком.
После такой речи Полищук огласила список предстоящих премьер. Две из них — те самые реконструкции, о которых она сказала в самом начале. Это «Три сестры» — знаменитая постановка В.
Девятая премьера сезона во МХАТ имени Горького: "Лес" показали в новой постановке
Старухи выходят замуж за гимназистов, молодые девушки топятся от горького житья у своих родных: лес, братец». Актер Григорий Сиятвинда в роли Счастливцева во время показа спектакля «Лес» Александра Островского в постановке Виктора Крамера в Московском художественном академическом театре (МХАТ) имени Горького. МХАТ Горького Тверской бул., 22. Приходите на спектакль «Лес» в МХАТ им. М. Горького и окунитесь в мир, где реальность переплетается с фантазией. Актер Андрей Мерзликин в роли Несчастливцева в спектакле «Лес» по пьесе А. Н. Островского в постановке Виктора Крамера в МХАТ им. М. Горького. Фото: РИА Новости/Екатерина Чеснокова.