Мятеж Черниговского полка стал примером того, как ни в коем случае не следует устраивать восстание.

Восстание на Сенатской площади в Санкт-Петербурге и мятеж Черниговского полка: опыт сравнительно-исторического анализа. Восстание Черниговского полка — одно из двух восстаний заговора декабристов, произошедшее уже после выступления декабристов на Сенатской площади в Петербурге 14 (26) декабря 1825 г. Происходило 29 декабря 1825 — 3 января 1826 года (10-15 января 1826 г н. В. Параллельно с этим прошло восстание Черниговского полка на юге. 10 января 1826 года в Киевской губернии началось восстание Черниговского полка.

Звезда несбывшегося счастья

Восстание Черниговского полка, вооружённое выступление участников движения декабристов на Юге России в декабре 1825/январе 1826 – январе 1826 гг. За участие в восстании Черниговского полка Матвей получил 20 лет каторжных работ, Сергей – казнен. Междуцарствие Восстание Черниговского полка Итог восстания. Лишь в одном только трактире в Мотовиловке солдаты мятежного Черниговского пехотного полка употребили 360 вёдер «водки и прочих питий» Сергей Иванович Муравьёв. Восстание Черниговского полкаЧерниговский полк был расквартирован в Киевской губернии. Восстание Черниговского полка — одно из двух восстаний заговора декабристов, произошедшее уже после выступления декабристов на Сенатской площади в Петербурге 14 (26) декабря 1825 г. Происходило 29 декабря 1825 — 3 января 1826 г (10-15 января 1826 г н. ст.

Восстание Черниговского полка 1825 года

Бестужев-Рюмин направился в соседний Алексопольский полк, на который имел большое влияние бывший командир, находившийся еще при полку, Повало-Швейковский, член Южного общества, обещавший оказать решительную поддержку восстанию. Из Трилес в тот же вечер С. Муравьев-Апостол послал в Васильков записку членам Общества соединенных славян — Кузьмину, Соловьеву и Щепило с просьбой приехать немедленно в Трилесы и обсудить положение. Гебель с жандармами мчался между тем по следам Муравьевых-Апостолов, не находя их ни в Житомире, ни в Любаре. По дороге он съехался с жандармом Лангом, имевшим приказ арестовать Бестужева-Рюмина. Остановившись в Трилесах, Гебель пошел на квартиру поручика Кузьмина погреться и узнать, не проезжали ли здесь Муравьевы, и... Они не оказали сопротивления при аресте, сдали оружие. Наступало утро. Черниговские офицеры, твердо и без колебаний решившие начать восстание, предполагали, что оно не ограничится только Черниговским полком; они немедленно решили поднять и окрестные полки, которыми командовали члены Южного общества. С этой целью они послали из Василькова гонца для извещения этих полков о начале восстания; гонцом был избран член Общества соединенных славян Андреевич 2-й. Узнав о восстании в Петербурге, он сам приехал 26 декабря в Васильков из Киева, где состоял при арсенале, и отправился сразу в Радомысль — к члену тайного общества полковнику Повало-Швейковскому — поднимать на восстание Алексопольский полк.

Тем временем, получив записку С. Они быстро заручились согласием стоявших в карауле солдат освободить арестованных Сергея и Матвея Муравьевых-Апостолов. Нет сомнения, что «караул» был распропагандирован ими раньше. С помощью караульных солдат они с оружием в руках освободили из-под ареста Муравьевых, ранили Гебеля. В этих условиях Сергей Муравьев, освобожденный из-под ареста, принял решение начать восстание. Дата его начала — утро 29 декабря 1825 г. Маршрут восстания сложился следующим образом: первой восстала 5-я рота Черниговского полка, стоявшая в Трилесах. Вечером того же 29 декабря она пришла в деревню Ковалевку, где соединилась с другой ротой того же полка — 2-й гренадерской. Ранним утром 30 декабря С. Муравьев-Апостол во главе двух рот вступил в Васильков, где к нему присоединились другие роты Черниговского полка.

Полк оказался, таким образом, почти весь в сборе. Из Василькова 31 декабря после полудня восставшие войска двинулись в деревню Мотовиловку, куда пришли к вечеру. Это вызвало недовольство солдат, требовавших быстрых действий. Из Мотовиловки восставшие двинулись на Белую Церковь, но, не доходя до нее, остановились в селении Пологи, откуда, еще раз, резко переменив маршрут, стали двигаться к Трилесам и, пройдя деревню Ковалевку, не дойдя до Трилес, встретили отряд генерала Гейсмара, который их разбил. Таков маршрут восстания. Если взглянуть на карту местности, видно, что этот маршрут имеет приблизительную форму восьмерки. Этот зигзаг становится понятен, если с помощью документов вникнуть в мотивы изменения маршрутов. Все движение восстания состоит из осколков начатых и брошенных маршрутов, изучение которых раскрывает надежду на присоединение новых полков что было характерно и для 14 декабря и борьбу противоречий во внутренней жизни восстания. Движение из Трилес в Васильков было целесообразным и неизбежным: там стояла основная масса полка. Днем 30 декабря 1825 г.

Оставшийся на стороне правительства майор Трухин старший в Черниговском полку после Муравьева бросился навстречу авангарду и «начал еще издалека приводить его в повиновение угрозами и обещаниями», пишет мемуарист Общества соединенных славян, но, «когда он подошел поближе, его схватили Бестужев и Сухинов, которые, смеясь над его витийством, толкнули его в середину колонны. Мгновенно исчезло миролюбие солдат. Они бросились на ненавистного для них майора, сорвали с него эполеты, разорвали на нем в клочья мундир, осыпали его ругательствами, насмешками и, наконец, побоями». Подоспевший С. Муравьев приказал арестовать майора Трухина. Восставшие захватили город Васильков. Приехавший из Белой Церкви подпоручик Вадковский из 17-го егерского полка обещал С. Муравьеву поднять на восстание если не весь полк, то, по крайней мере, батальон и с этим намерением отправился в Белую Церковь, но был арестован при въезде на заставу. Полк собрался на площади. Полковые знамена, полковая казна — все было в руках восставших.

Восторг был всеобщий; офицеры и солдаты изъявили готовность следовать всюду, куда поведет их любимый и уважаемый начальник». Подъем духа достиг в Василькове особенно высокой точки. Муравьев позвал полкового священника Даниила Кейзера, и тот по его поручению прочел перед полком сочиненный С. Муравьевым революционный политический катехизис, который, по словам «славян», «состоял из чистых республиканских правил, приноровленных к понятиям каждого». В революционном движении того времени например, испанском была распространена подобная «катехизисная» форма прокламаций, составленная из вопросов и ответов. Вот некоторые его вопросы и ответы: «Вопрос: Какое правление сходно с законом божиим? Ответ: Такое, где нет царей. Бог создал нас всех равными и, сошедши на землю, избрал апостолов из простого народа, а не из знатных и царей. Вопрос: Стало быть, бог не любит царей? Ответ: Нет!

Они прокляты суть от него, яко притеснители народа. Вопрос: Отчего же упоминают о царях в церквах? Ответ: От нечестивого приказания их самих, для обмана народа». Но уже в Василькове проявилась борьба двух направлений в руководстве восстанием: штаб восстания состоял из четырех офицеров-«славян» Сухинова, Щепило, Кузьмина и Соловьева , с одной стороны, и Сергея Муравьева-Апостола, его брата Матвея и Бестужева-Рюмина — с другой. Муравьев-Апостол и его сторонники придерживались выжидательной тактики.

При активном участии членов Васильковской управы и группы «соединенных славян» 10 января восстала 5-я рота Черниговского полка. На следующий день к ней присоединился весь Черниговский полк, стоявший в городе Василькове. Возглавивший восстание С.

Муравьев-Апостол через особых гонцов попытался установить связь с членами тайного общества в других полках второй армии. Из Василькова восставший полк в походном порядке двинулся на Житомир, навстречу ожидавшемуся подкреплению. Но в последующие дни маршрут Черниговского полка неоднократно менялся, так как командование армии, осведомленное через шпионов о деятельности тайного общества, заранее изменило местопребывание связанных с ним полков.

Сухинов , В. Соловьев в д.

Трилесы силой освободили арестованных братьев С. Муравьева-Апостола и М. Муравьева-Апостола С. Муравьев командовал в Черниговском полку батальоном, М. Муравьев был отставным офицером , ранив при этом командира полка Гебеля.

Возглавив находившуюся в Трилесах роту, они в тот же день перешли в д. Ковалевку, соединились с другой ротой того же полка и 30 декабря вошли в г.

Подпустив полк на расстояние выстрела, артиллерия открыла огонь ядрами без предупреждения. Глава мятежа подполковник Сергей Муравьёв-Апостол отдал приказ продолжать движение прямо на пушки, которые, стреляя теперь уже картечью, нанесли ощутимый урон рядам восставших и рассеяли их колонну. Сергей Муравьёв-Апостол был в этом бою тяжело ранен, а его брат Ипполит — убит картечью по другим данным — застрелился , также погиб Щепилло. Верховный уголовный суд по делу декабристов приговорил Сергея Муравьёва-Апостола и Бестужева-Рюмина, «взятых с оружием в руках», к смертной казни через повешение. Приговор был приведён в исполнение в Петербурге 13 25 июля 1826 года.

Кололи ли декабристы штыком командира Черниговского полка

Без плана и цели. Восстание южных декабристов и малороссийский сепаратизм
ВЫСТУПЛЕНИЕ ЧЕРНИГОВСКОГО ПОЛКА НА ЮГЕ РОССИИ
«За такие злодеяния повесить»
Черниговская восьмёрка
Восстание Черниговского полка и урок истории

Странное восстание: как декабристы обманули солдат Черниговского полка

Восстание Черниговского полка и урок истории	В 1825 году на юге страны ситуация дошла до вооруженных беспорядков, а именно – до восстания Черниговского полка.
Восстание черниговского полка в 1825 году	Восстание Черниговского полка (Бунт Черниговского полка) — одно из двух восстаний декабристов, произошедшее уже после выступления на Сенатской площади в Петербурге 14 (26) декабря 1825 года.
Читать книгу: «Южный бунт. Восстание Черниговского пехотного полка»	Возможно, поэтому, встретившись во время восстания Черниговского полка с правительственными войсками, Бестужев-Рюмин не стал применять оружия, а просто дал арестовать себя, уповая на милость властей.

Восстание черниговского полка кратко

Маркетплейсы предлагают своим партнерам не только многомиллионную аудиторию покупателей, но и отработанные схемы реализации товара.... Восстание Черниговского полка Восстание бунт Черниговского полка — одно из двух восстаний декабристов, произошедшее уже после выступления на Сенатской площади в Санкт-Петербурге 14 26 декабря 1825 года. Происходило с 29 декабря 1825 года 10 января 1826 года по 3 15 января 1826 года в Черниговском полку Русской императорской армии, расквартированном в Киевской губернии Российской империи. Подготовка восстания Восстание было организовано Южным обществом декабристов. После известия о восстании в Петербурге командир полка лично арестовал подполковника С. Муравьёва-Апостола, связанного с заговорщиками. Когда Гебель отказался не только освободить братьев Муравьевых, но и объяснить причины их ареста, участники заговора нанесли ему 14 штыковых ран. Впоследствии полковнику Гебелю, чьи раны оказались не опасны для жизни, удалось спастись.

Воспользовавшись оплошностью бунтовщиков, он с помощью рядового 5-й роты Максима Иванова и ряда знакомых и доброжелателей сумел добраться до дома. Ход восстания 30 декабря восставшие вступили в город Васильков, где захватили всё оружие и полковую казну. Полковая казна составляла около 10 тыс. Вечером 1 января восставшие роты выступают из Мотовиловки. Из Василькова повстанцы двинулись на Житомир, стремясь соединиться с частями, где служили члены Общества соединённых славян, но повернули на Белую Церковь, избегая столкновения с превосходящими силами правительственных войск.

Упрекая Пестеля за чрезмерную осторожность, его оппонент требовал действовать решительнее, не оглядываясь на петербургских заговорщиков. В 1824 и 1825 годах он предлагал во время летнего армейского смотра захватить императора и его братьев, прибывших в расположение войск, а затем, пользуясь возникшей сумятицей, двинуть восставшие полки на Москву и Петербург.

Пестелю и другим руководителям Южного общества с большим трудом удалось уговорить своего чересчур горячего соратника повременить. Чтобы лучше понять суть происходившего тогда на Украине, необходимо ближе познакомиться с чертами характера и идейными взглядами главных действующих лиц. Согласно воспоминаниям современников, Сергей Муравьев-Апостол был человеком чести, личностью мужественной, самоотверженной, яркой, умевшей очаровывать людей. Иными словами, обладал чертами подлинного харизматического лидера. В тайном обществе подполковник не занимался ни «партийным строительством» то есть поиском новых членов организации, выработкой программ и уставов , ни революционной пропагандой среди солдат, готовящей их к восстанию. Муравьев-Апостол являлся военным лидером, разрабатывающим планы вооруженного выступления. Немаловажно и то, что во времена, о которых идет речь, в России, как и во всей Европе, господствовал романтизм, представлявший собой не только особое художественное направление, но и — что гораздо важнее — умонастроение, определенный стиль поведения и образ жизни молодого русского просвещенного дворянина.

Перед романтиком той поры открывались два пути. Он мог попытаться ощутить себя сверхчеловеком, отвергавшим все и вся, отрицавшим общество, государственные институты, человеческий род в целом, поскольку они не соответствовали его идеалу. Или, напротив, взять за образец поведение античного героя-стоика, жертвующего собой ради счастья сограждан. Нарочито афишируемая деятельность, а то и показательная гибель такого героя должны были, по представлениям романтика, вдохновить людей на борьбу с традиционными порядками, приблизив победу общества справедливости. Оба варианта романтического поведения роднит одно; подлинным историческим деятелем в них предстает только и исключительно сильная личность. С данной точки зрения Сергея Муравьева-Апостола можно назвать образцовым русским романтиком 1820-х годов. Это подтверждает и далеко не случайно брошенная им однажды фраза: «Масса — ничто, она будет тем, чего захотят личности, которые всё».

Борьба самолюбий Муравьев-Апостол не только ощущал себя избранной и призванной на подвиг личностью, но и имел перед глазами образец того, как подобный герой обязан действовать в критической ситуации. Рафаэль Риего, подполковник испанской армии, в 1820 году поднял свой полк, стоявший в Андалусии, дошел до Мадрида и, опираясь на поддержку части армии, крестьянства и горожан, заставил короля Фердинанда VII восстановить упраздненную им было Конституцию Испании. Муравьев-Апостол верил, что у него тоже хватит мужества и воли, чтобы возглавить столь же победоносную военную революцию в России. Его, как и Риего, боготворили солдаты, и он искренне считал, что за его восставшим батальоном пойдет весь полк, а за полком — и вся армия. Он также не сомневался, что переворот в России, как и в Испании, обойдется без крови, поскольку кто же в силах противиться требованиям просвещенного офицерства, разоренного дворянства, несчастного крепостного крестьянства, задавленных муштрой солдат и обиженных горожан? Пестель, человек сугубо рациональный, волевой, мужественный, был далек от романтической позы и предпочитал обходиться без романтических масок.

Около 50 человек убиты и ранены. Свыше 100 солдат наказаны шпицрутенами, более 800 отправлены в армию на Кавказ.

Полк переформирован. Началось с того, что офицеры Черниговского полка - члены тайного общества А. Кузьмин, М. Щепилло, И. Сухинов см. Соловьев в д. Трилесы силой освободили арестованных братьев С. Муравьева-Апостола см.

Муравьев командовал в Черниговском полку батальоном, М.

Полк буквально кишел офицерами повстанцев всех уровней. Офицеры повстанцев также проникли в соседние Актырский, Алексопольский, Кременчугский и Полтавский полки, хотя и в меньшей степени. Муравьев-Апостол рассчитывал на «союзные» части, расположенные в Житомире и Брусилове на западе и в Белой Церкви на юге, хотя в реальной жизни эти части оставались на стороне государства.

Смерть Александра прервала планы декабристов и вынудила их действовать немедленно. Он потерпел неудачу, унеся жизни 1271 человек, в основном мирных жителей. Дибич, не имеющий отношения к делу, арестовал Пестеля 25 декабря [ О. Декабристы на Украине запаниковали, но не предприняли никаких действий, надеясь, что арест - это единичный эпизод и что их главарь будет хранить молчание.

Десять дней спустя они получили известие о неудавшемся восстании и массовых арестах в Санкт-Петербурге. Поручик Андреевич отправился в Радомышль возбуждать Алексопольский полк. Муравьев-Апостол едва избежал предъявленного ему ордера на арест , который на следующий день был доставлен в Васильков. Бестужев-Рюмин первым сумел дозвониться до Муравьева-Апостола и предупредил его о розыске.

Двух заговорщиков отпугнул отказ Артамона Муравьева присоединиться к восстанию со своим Актырским полком. Группа задержания следовала за беглецами через Житомир и Любар и, наконец, арестовала их в Трилисах 8 января [ OS 28 декабря]. Сподвижники Муравьева Кузьмин, Щепило, Соловьев и Сухинов поняли, что теперь кольцо сузились вокруг себя и согласились на открытое восстание. Полковник Гебель был ранен в схватке на мечах и оставлен истекать кровью, но выжил.

Солдаты 5-й роты Кузьмина Черниговского полка, дислоцированные в Трилисах, поддержали своих офицеров, а на следующий день Муравьев-Апостол принял командование и объявил открытое восстание. В отличие от акции в Санкт-Петербурге, где солдат заманивали на защиту Константина Павловича как законного монарха, солдатам Черниговского полка было ясно сказано об антиправительственном, антимонархическом характере восстания. Они двинулись на запад к соседней Коваливке и поглотили 2-ю роту. Майор Трухин, высокопоставленный сторонник черниговского полка, попытался подавить восставших и был линчеван на месте.

Без дальнейшего сопротивления весь полк объединился в открытом восстании против монархии.

Подавление восстания черниговского полка. Никита муравьев. Что предопределило восстание

Уже после разгрома Черниговского полка члены Общества соединенных славян пытались поднять на восстание свои части. Затем обсудим день выхода декабристов на площадь 14 декабря 1825 года и восстание Черниговского полка на Украине. Восстание Черниговского полка — это второе восстание декабристов, организованного Южным обществом во главе с Сергеем Муравьевым-Апостолом на Украине в период с 29 декабря 1825 года по 3 января 1826 года, и охватившего такие населенные пункты.

Глава шестая. Мятеж черниговского полка

Перекрёстные ссылки книги для II. Восстание Черниговского полка. Восстание возглавил подполковник Черниговского полка декабрист Муравьев-Апостол. 15 января подавлено восстание декабристов Черниговского полка в Малороссии. Обстоятельства восстания Черниговского полка гораздо менее известны, чем события на Сенатской площади в декабре 1825 года. Восстание Черниговского полка (Бунт Черниговского полка) — одно из двух восстаний декабристов, произошедшее уже после выступления на Сенатской площади в Петербурге 14 (26) декабря 1825 года. Восстание Черниговского полка было вторым и последним крупным вооруженным конфликтом декабристского восстания в бывшей Российской империи.

Восстание Черниговского полка

Пестель, К. Рылеев, С. Муравьев-Апостол, М. Бестужев-Рюмин и П. Каховский были поставлены "вне разрядов" и приговорены "к смертной казни четвертованием", замененной повешением. Остальные распределены по степени вины на 11 разрядов. Свыше 120 человек понесли различные наказания по личному распоряжению Николая I, без суда: посажены в крепость на срок от полугода до 4 лет, разжалованы в солдаты, переведены в действующую армию на Кавказ, отданы под надзор полиции. Особые судебные комиссии, рассматривавшие дела солдат, участвовавших в восстаниях, приговорили 178 человек к наказанию шпицрутенами, 23 - к палкам и розгам. Из остальных участников восстания сформировали сводный полк в составе 4 тыс. Первое революционное выступление в России произвело глубокое впечатление на правящие круги России, в первую очередь на самого Николая I, который всегда вспоминал "моих друзей четырнадцатого" имея в виду декабристов.

На своей коронации, принимая иностранных послов, он заявил о подавлении восстания декабристов: "Я думаю, что оказал услугу всем правительствам". Европейские монархи, поздравляя Николая с этой "победой", писали ему, что тем самым он "заслужил... Сосланные на каторгу и в ссылку декабристы не изменили своим убеждениям; поставленные в "каторжных норах" вне политического бытия, они тысячью нитей были связаны с Россией, всегда были в курсе всех общественно-политических событий как в России, так и за рубежом.

Между тем один из солдат вошел в сени и заявил, что хочет сказать нечто важное, но только наедине.

Я отвел его в другую комнату, и он сказал: «Большая беда грозит тебе от Муравьева: вчера у тебя был Ульферт и ты его скрывал». Очевидно он хотел меня испугать и потребовать, чтобы я откупился, но я сказал ему, возвысив голос: «Если тебе можно было войти в дом, то также мог войти вчера и Ульферт. А с Муравьевым я лично знаком! Тогда солдат сказал: «Ты молчи, и я буду молчать!

Вдруг вбежала в испуге жившая далеко на фольварке жена эконома с ребенком на руках. Спасаясь от солдатской настойчивости и защищая себя ребенком, она получила легкую рану тесаком. Еще я заметил, что солдаты, которые уже приходили приветствовать меня с Новым годом, вторично заходят, чтобы им снова давать, так что уже и денег не хватило бы. Тогда я пошел к Муравьеву с просьбой, чтобы защитил и дал мне охрану, которая защитила бы меня от толпы и дерзостей выпивших солдат.

Муравьев тотчас позвал унтер-офицеров Николаева и Тихона, которым сказал: «Слушай, Николаев, я на тебя так полагаюсь, как на самого себя, что ты не позволишь солдатам обидеть этого пана». Николаев и Тихон взяли с собой трех солдат с карабинами и пошли со мной" 37. Охрана тотчас выгоняла всех, кто приходил ко мне поздравить с Новым годом. Но тут случилась новая напасть.

Солдаты, выпив с вечера водку в шести шинках, поутру напали на мою винокурню. Нашли там более двухсот ведер водки. Часть выпили, часть налили в манерки. Чего же не могли использовать, брали ведрами и выливали в проруби пруда, так что к полудню в обеих Мотовиловках совсем не осталось водки.

Это повело к тому, что офицеры, стоявшие по квартирам, стали присылать за водкой во двор, и я давал им из сорокаведерной бочки. Увидели это солдаты и стали так докучать и просить водки, что и им нельзя было отказать. В это время пришли незнакомые мне офицеры: Бестужев, Ипполит Муравьев и поручик Щепила: первые два молодые, очень милые в обществе. Пробыв недолго, они вышли и по дороге на квартиру зашли в костел во время новогоднего богослужения и там нашли нескольких офицеров и арендаторов из моего имения: Эразма Букоемского, Цишевского, адвоката Пиотровского, которые были знакомы со многими полковыми офицерами и с самим Муравьевым.

Когда окончилась служба, Муравьев пригласил к себе посессоров и, как мне передавали, вел с ними долгую беседу про общую с поляками революцию в России, которая уже успешно началась на севере. Во время этой беседы Муравьев ловко хотел узнать, имею ли я в наличности деньги, которые получил из банка на покупку только что приторгованного имения; однако посессоры говорили, что сумма находится у бердичевских банкиров, и он оставил свой замысел занять ее у меня. Позднее пришли ко мне посессоры Букоемский и Пиотровский, которые решили разделить со мной то продолжительное волнение, в котором я находился. Вскоре вошел в залу и Бестужев и довольно долго беседовал со мной и моей женой о знакомствах, какие он приобрел в виднейших семействах трех наших губерний.

Он был в прекрасном настроении, полон лучших надежд на успех восстания. Однако, так как в этот день ночью мороз прекратился и настала порядочная оттепель, а от теплого дождя образовались лужи, то моя жена, смотря в окно на эту перемену погоды, сказала Бестужеву: «Если снова настанет мороз, то вы будете иметь, господа, очень скользкую дорогу». На эти слова Бестужев побледнел, задумался и сказал: «Ах, пани, не может быть более скользкой дороги, чем та, на которой мы стоим! Однако, что делать?

Иначе быть не может" 38. Потом вернулся Бестужев и, входя, у дверей сказал громко: «Ради Христа, не давайте водки! Тогда он пошел в сени, где застал нескольких солдат, которые, требуя водки, едва не вступали в драку со стражей. Вместо того, чтобы укротить их нахальство, он стал говорить выпившим солдатам: «Вы русские солдаты, христиане, не татары.

Вы обязаны всюду вести себя смирно и пристойно, быть довольными тем, что вам дают, и ни с кем не заводиться! Было уже под вечер, когда это происходило. Бестужев, оставшись еще на некоторое время, в беседе про распущенность солдат сказал: «Пока еще мы должны это терпеть, но когда будем в походе и несколько из них будет расстреляно, все успокоится». В дальнейшей беседе он высказал свои намерения, неприятные для нашего положения беспечности и покоя, и этим очень перепугал всех присутствующих.

Солнце уже зашло, и снова стало морозить. Я застал много офицеров, которые молча лежали на соломе. Муравьев и некоторые их них встали, когда я вошел. Беседуя с Муравьевым, я увидел на столе прекрасно украшенные кинжалы.

Бестужев упорно играл кинжалом, остальные также имели кинжалы в руках. На столе лежали пистолеты. Этого оружия я не видел поутру, когда был впервые. Все было признаками тревоги и опасений, потому что все разведки вокруг Мотовиловки не дали вестей о приближении полков, имевших связь с повстанцами и думавших соединиться с ними.

Быстро настала темная ночь. Восстановились спокойствие и тишина возле дома. Были лишь слышны издалека крики, однако вечерняя заря положила предел всему дневному шуму. Мы уже было успокоились после целодневной тревоги, как в последний раз вошел Бестужев и, держа в руке завернутые в бумагу серебряные ложки, вилки и ножи вместе с незапечатанным письмом, адресованным какой-то офицерской жене, просил меня, чтобы завтра, когда полк выступит в поход, я отослал нарочным в Васильков по указанному адресу, а затем быстро ушел.

Позже выяснилось, что это был подарок Муравьева из нескольких серебряных столовых приборов одному несчастному офицеру, разжалованному в солдаты, бывшему капитану Грохольскому, из литовского рода. А тот предназначал это серебро своей возлюбленной, которая оставалась в Василькове. Я немедленно переслал это серебро при верном содействии моего служащего Ордовского и отдал по адресу указанной офицерше. А впрочем эта ночь прошла совсем спокойно.

Помимо воинской охраны, пришло человек сорок старых хозяев-крестьян, вполне мне преданных, и заполнило сени и длинный коридор в павильоне, который вел к кухне, а на рассвете пришло много почтенных крестьян и из иных сел. Имея возле себя более восьмидесяти человек, я был окружен многочисленной гвардией; это лишило смелости солдат, которые снова поутру хотели было посетить меня. Когда все это происходило У меня дома в течение дня Нового года, как я записал, одновременно два офицера на селе на погосте перед церковью, когда крестьяне выходили из церкви, стали читать какую-то прокламацию народу. Однако крестьяне, снявши из уважения к офицерам шапки, молча обходили их и ни один любопытный не подошел к ним, чтобы спросить, о чем они так громко читают 39.

Капитан Ульферт, как сказано раньше, выехал перед вступлением Муравьева в Мотовиловку лишь на некоторое время, чтобы отвезти жену и ребенка в Белую Церковь; свою роту он оставил в Мотовиловке и за это был там арестован корпусным генералом Ротом 40. Однако позже этот же генерал дал приказ, чтобы тот вернулся в Мотовиловку и отбил свою роту, если она оказалась бы во власти Муравьева. Ульферт поспешил и остановился в моей корчме, что называлась Зубковой, в семи верстах от Мотовиловки и в четырех от Еленовки, и через евреев дал известие о себе своим солдатам. Восемьдесят три солдата, квартировавших в этом селе, тотчас перешли к нему, а большая часть, стоявшая на так называемых тесных квартирах в Мотовиловке, вместе с солдатами других рот была задержана и вместе со своим фельдфебелем не могла прибыть на зов капитана.

Поэтому Ульферт с этой маленькой горсточкой солдат ночью выступил к Серединной Слободе 41 , в тридцати верстах от Мотовиловки, и уже оттуда днем отослал лошадей капитана Куровицкого, которые случайным образом раз минулись с Муравьевым, бывшим в походе, и прибыли в Мотовиловку. Так закончились для Черниговского полка события дня и ночи на Новый год. На рассвете Муравьев велел приготовить на кухне горячий завтрак для него, а также жаркого и хлеба в количестве, необходимом для похода. Это было немедленно исполнено.

Когда рассвело, на улицах села стали бить в барабаны и трубить сбор. Однако только через два часа роты стали, наконец, перед домом, где жил Муравьев, и только в десятом часу выступили в поход ускоренным маршем. Забыли и про охрану, и про часовых, стоявших при арестованных, и вспомнили об этом не скоро, лишь тогда, когда вернулся из поездки гусар поручик Сухотин 42 , незадолго перед тем переведенный из Черниговского пехотного полка в гусарский. Приехав на рождественские Святки в гости к своим бывшим товарищам, он попал на восстание и должен был остаться.

Именно он снял часовых, покинул арестованных, а об охране и он забыл. Когда все успокоилось, унтер-офицер Николаев, один из тех, кто стоял на охране, стал требовать, чтобы ему и другим дали возможность выехать. Я велел дать ему лошадей, и он поехал вместе с остальными. На дорогу мы их накормили и напоили.

Однако эти самые Николаев и Тихон, унтер-офицеры, вместе с тремя солдатами вместо того, чтобы догонять полк, свернули в сторону для грабежа. Они велели везти себя в Большую Снетынку, где жил управляющий Яржинский. А тот, увидев у себя во дворе солдат, быстро нарядился в сюртук, надел ленточку Святого Владимира от медали за 1812 г. Поэтому солдаты отнеслись к нему с почтением и, после того как их угостили водкой, распорядились отвезти их в Фастов.

Там они стали брать контрибуцию, велели евреям собрать немалую сумму денег, напоили возчика так, что лошади сами доставили его в Мотовиловку. Чем дальше, тем больше они стали докучать евреям, и те, наконец, обратились к майору, который там жил и командовал фурлейгами этого же полка. Майор хотел их арестовать, но они фурлейтов прогнали, а майора побили. Тогда евреи толпой кинулись на них, и хотя первые из них получили немало сильных тумаков, но при деятельном содействии остальных удалось, наконец, осилить и связать всех пятерых мародеров 43.

Итак Муравьев, дойдя до моей корчмы Зубковой, немного задержался, чтобы отдохнуть. Солдаты выпили всю водку, еврея-шинкаря слегка побили и взяли довольно убогие пожитки и белье. Об этом вспоминаю потому, что этот еврей, так потерпевший и ограбленный, пользуясь случаем, подал на них жалобу и требовал, чтобы ему заплатили за все, что он утратил. Это обратило внимание самого царя, и такой незначительный случай потом вызвал следствие, на которое был прислан полковник Панков из главной квартиры Первой армии, что находилась в Большом Могилеве на Днепре 44.

Из этой же корчмы Зубковой Муравьев послал вперед к Серединной Слободе посланцев, унтер-офицера и солдата, чтобы приказал и жителям приготовить для полка обед. Когда они остановились уже возле корчмы этого села, где спрятался с частью своей роты капитан Ульферт, он приказал своим солдатам взять на штыки авангард Муравьева. Когда же солдаты приготовились броситься на него, Ульферт изменил приказ и велел лишь взять в плен этих двух посланцев Муравьева. Увидав затем, что приближается восставший полк, Ульферт отошел к селу Пологам, а полк вошел в Серединную Слободу и разбежался по селу в поисках живности.

Большая часть полка напала на корчму и, не найдя шинкаря, уничтожила все, что там оставалось, так как по приказу главной белоцерковской экономии всюду из корчем водку вывезли и спрятали. Немного отдохнув и дав солдатам возможность подкрепиться, Муравьев, идя следом за Ульфертом, занял на ночлег село Полога. Отсюда послал к Белой Церкви своего собственного кучера в крестьянской одежде, верхом на коне поручика Щепилы, чтобы узнать, что там делается и стоитли там егерский полк, имевший с ним общие намерения. Однако и в этом Муравьеву не посчастливилось.

Когда посланец обгонял Ульферта, что выступал со своим отрядом, солдаты узнали лошадь Щепилы, а посланца задержали и арестовали. Войдя ночью в Белую Церковь, Ульферт не застал там никого из военных. Опасаясь, чтобы не попасть на какую-нибудь восставшую часть, он выступил из Белой Церкви к селу Черкассам. Как часто бывает, одна беда влечет за собой и другую, так и здесь Муравьеву как-то фатально не везло.

В Пологах была ротная квартира егерского полка, где сапожники шили обувь для солдат. И вот когда капитан этой роты внезапно вышел с полком к месту назначения, то он зачем-то оставил солдата на ротной квартире. Когда же через шпионов стало известно, что Муравьев направляется к Белой Церкви и там сделалась большая тревога, то этот хитрый и смелый солдат пошел к начальнику дивизии, когда тот уже собирался сесть на коня а егерский полк был уже в походе , и сказал: «Если разрешите, генерал, то я так напугаю Муравьева, что он не осмелится войти в Белую Церковь». Генерал, который без войска не мог задержать Муравьева, будто бы сказал: «Иди, если сделаешь успешно, то получишь хорошую награду».

Солдат, когда входил ночью в село Пологи, был задержан одним из караулов, которые были расставлены на всех въездах. И когда его привели к Муравьеву и тот спросил, что делается в Белой Церкви, солдат сказал, что «егерский полк выступил В поход, а вместо него корпусный генерал занял квартиры с пехотой и кавалерией; а когда я выходил, пришла и артиллерия». Этим сообщением он изменил все планы Муравьева, который решил теперь вернуться к своей батальонной квартире в Трилесах 45. Когда это происходило в Белой Церкви и Пологах, корпусный генерал, собравши в селе Мохначке Сквирского повета отряд из разных полков пехоты, кавалерии и артиллерии, в тот же вечер вошел в местечко Фастов, а генерал Гейсмар 46 , как говорят, с таким же сборным отрядом солдат и офицеров занял Трилесы.

Когда после ухода полка Муравьева и выезда охраны все в Мотовиловке уже успокоилось, из хаты среди служб вышло восемь жандармов, которых держали под арестом, а затем оставили. Ни просьбы, ни угрозы не поколебали их в той верности, на которую они недавно присягнули царю. Они просили, чтобы их отправили в Васильков, и я вскоре это сделал. Только лишь прошло время тревоги и опасности после четырех дней постоянных волнений, как я и все домашние сразу почувствовали потребность подкормиться, так как три дня никто ничего не хотел и не мог есть.

Одни из нас пили кофе, другие чай, а для нас, мужчин, пожалуй, только трубка была единственным угощением. Какое-то внутреннее напряжение привело нас в состояние как бы горячки. Потребность пить как будто увеличилась, что до еды, то просто брало отвращение, которое продолжалось все время, пока не миновала опасность. В то время как мы тешились надеждой на спокойствие, ко мне прибежал Ян Пашковский, имевший свою усадьбу на окраине села Мотовиловки.

Он сообщил, что, выехавши за своей женой в Серединную Слободу, где она находилась у знакомых в течение тревожного времени, слышал сам, что Муравьев неожиданно изменил свой план и вместо того, чтобы идти на Белую Церковь, возвращается назад. Помня слова Бестужева, что в случае атаки или схватки с врагом они будут отходить к Мотовиловке, чтобы занять оборонительную позицию, а для этого им должен был послужить мой каменный двухэтажный дворец и валы в саду, я решил для спокойствия моей жены и семьи немедленно выехать в Киев. По дороге в Киев, между Глевахой и Витой, в лесу меня остановили. Кто едет?

Я спросил, кто меня останавливает. Это был Яниковский, киевский исправник, сын того славного рубаки при дворе гетмана Браницкого, которого я знал с давних пор. Яниковский был вторично послан гражданским губернатором Ковалевым, чтобы следить за движениями Муравьева. Он пропустил меня свободно ехать дальше, и я уже ночью приехал в Киев и остановился в доме прокурора Каминского 47.

Это был радушный и уютный дом, где разместилась моя семья, которая состояла из малолетних детей: Цезарины, Юзефа, Вацлава и Антония. Что касается моего маленького сынка Эдуарда, который имел только несколько недель от рождения, то мы должны были оставить его с мамкой в Малой Солтановке на попечении арендаторши пани Цишевской 48. На другой день я провел вечер у губернатора Ковалева,где среди других особ видел жену презуса Проскуры одну, так как ее супруг Каэтан Проскура, помещик одного повета со мной, оставался у себя в селе. Он вскоре сильно пострадал от властей вследствие обвинения, что имел сношения с восставшими.

Там я узнал точно об усмирении революции в Петербурге в день 14 декабря, о чем восставшие молчали, хотя и знали об этом от молодого Ипполита Муравьева. Свежий взрыв восстания Черниговского полка был темой бесед, так как в Киеве еще не знали, что в этот день произошло с повстанцами. По той же причине меня все расспрашивали и приветствовали, что я так удачно отделался от опасности. А теперь возвращусь к тем событиям, которые произошли в этот день с Муравьевым и его товарищами и о которых я узнал из различных рассказов.

Вот они. Муравьев на основании ложного сообщения увидел, что ему незачем идти к Белой Церкви, так как там будто бы расположился корпусный генерал с новоприбывшим войском, которое должно было выступить против него. Вместе с тем Муравьев не имел надежды, чтобы те полки, которые были с ним в заговоре, могли присоединиться. Потому-то он и решил, как мы знаем, возвратиться назад к своей батальонной квартире в Трилесах неизвестно с какой целью.

Может быть, надеялся, что войска, какие были в заговоре, успеют все же с ним соединиться, а быть может, сделал это просто с отчаяния. Когда Муравьев вошел в село Ковалевку и дал солдатам отдых после похода, то сам с двумя братьями и поручиком Щепилой пошел на завтрак в дом экономии, будучи лично знаком с добрым и приветливым управляющим «ключевым» Пиотровским. Там они были, пока готовили завтрак. Тогда Щепиле первому пришла мысль уничтожить все бумаги и революционную переписку, что и было сделано на дворе перед домом 49 Таким образом, очень много участников восстания было спасено от гибели.

Однако пока это происходило в экономическом доме, отпущенные на отдых солдаты чинили всякие насилия. Так, когда сельский люд из двух зажиточных сел выходил из церкви после воскресного богослужения, мужчины, одетые по украинскому обычаю в новые кожухи тулупы и свиты полушубки , а женщины, кроме того, имели на шее много дорогих кораллов, солдаты бросились к ним и начали менять свои мундиры и кивера на крестьянские кожухи и шапки. Присутствовавшие при этом офицеры должны были усмирять солдат, которые уже выходили из повиновения. Такая мена одежды на одежду была начата раньше еще в Мотовиловке в день Нового года, и видели чумаков, которые выезжали из Мотовиловки в солдатских мундирах и киверах.

Мена мундиров на тулупы была вызвана необходимостью иметь более теплую одежду во время лютых морозов и снежных метелей. А в то время как солдаты меняли свои шапки и мундиры на крестьянскую одежду, жандарм, переодетый крестьянином, шатался среди них и, рассмотревши хорошо весь этот беспорядок, поспешил по дороге, по которой они должны были идти к Трилесам, чтобы уведомить генерала, который уже приближался к ним. Местность, где расположены Ковалевка, Устимовка и Поляниченцы - три больших села, тянется по левому берегу речки Каменки. Напротив Ковалевки - гребля, а на правом берегу речки, вправо над прудом, небольшой участок леса и большая пасека.

Генерал, как передавали Гейсмар, но фамилию которого с уверенностью назвать не могу, за этим леском на горке поставил пехоту с артиллерией, а под самым лесом спрятал кавалерию и в таком боевом порядке ожидал повстанцев. Когда повстанцы приблизились к ним на пушечный выстрел, они без всяких парламентерских обычаев встретили их пушечным приветом. Ядро с шумом пронеслось над головами повстанцев. Когда же это не задержало движения повстанцев, загремели один за другим еще два картечных выстрела полуцентром и центром.

От них легли на месте Ипполит Муравьев и поручик Щепила, а главный их командир Муравьев был ранен в шею картечью. Вместе с ним двадцать два солдата убито, восемнадцать ранено: эти взяты на поле сражения, а два тяжелораненых доползли до леска и оттуда по заросшему пруду добрались до села Кищинец и там окончили свою жизнь 50. После этих артиллерийских выстрелов весь восставший полк рассыпался, бросая оружие. Среди этой суматохи Бестужев, рискуя своей жизнью, подвел верхового коня Муравьеву - своему вождю, чтобы тот мог спастись.

Но солдат, который стоял близко портной из роты Ульферга , сказал: «Заварил кашу, покушай с нами! Он попросил только, чтобы ему разрешили поцеловать убитого брата по русскому обычаю, когда при похоронах целуют мертвые тела. Гусар поручик Сухотин, который был на коне, имел возможность ускакать с поля битвы, добрался до Сквиры, там снял мундир и переоделся в штатское платье, нанял шляхтича, имевшего лошадей, незаметно миновал Белую Церковь и прибыл на Херсонщину к своему брату, местному жителю. Он имел намерение эмигрировать в Валахию, но, не имея денег, поехал в Кишинев и там ожидал денег, имея паспорт на чужую фамилию.

Однако так судила судьба, что брат, посылая деньги, адресовал их Сухотину. Поэтому кишиневская полиция, уведомленная эстафетой о бегстве Сухотина, арестовала его, когда он пришел за деньгами на почту 51. Фельдфебель из роты Ульферта Гурьев, которого захватили повстанцы, следовал за полком в санках, запряженных собственным конем. Когда же началась эта суматоха, он отбился в сторону, но, не зная местности, прибрел к селу Шамраевке, где была почтовая станция.

Здесь он заявил проезжавшему офицеру, что убегает от бунтовщиков. Офицер приказал ему ехать в Белую Церковь, и он благополучно прибыл туда, когда Ульферт уже написал список своих солдат и собирался подавать его дивизионному генералу. Тотчас этот список переписали наново. Этот фельдфебель был поставлен во главе остатков роты, и благодаря таким случайно счастливым обстоятельствам спасся хороший человек.

Позже получился приказ о производстве Гурьева из фельдфебелей в поручики. Таковы пути человека: если одна минута угрожает гибелью, то другая возносит его. Не мешает сообщить еще один эпизод, характерный для повстанцев. Кучер, взятый из Мотовиловки с тройкой общественных коней, вез за полком пятерых унтер-офицеров.

Когда после первого пушечного выстрела унтер-офицеры побежали прочь от саней, а вторым выстрелом картечью изувечило муравьевскую легавую собаку, которая бежала возле саней, кучер, смышленый украинец, тотчас повернул в Мотовиловку и прибыл непосредственно в экономию, привезя с собой кое-что из кожаной солдатской амуниции и девять карабинов. Эти карабины были отосланы в Нижний суд как полковая собственность. Но сначала из любопытства их рассматривали в экономии и, к большому изумлению, увидели, что некоторые из них не имели кремневых курков, а лишь деревянные. А два из них были заряжены очень странным образом: один был заряжен наоборот - пулей снизу, а порохом сверху, а другой вместо заряда имел кусок сальной свечки.

Все это могло произойти от неумеренного употребления водки, выпитой в Мотовиловке. В то время как это происходило под Ковалевкой корпусный генерал, все еще стоявший вследствие плохой погоды со своим отрядом в Фастове, в одиннадцать часов выступил оттуда. Однако едва вышел он за околицу, как послышались пушечные выстрелы, которые слышали также и жители Фастова и Мотовиловки, что расположены почти на одинаковом расстоянии от Ковалевки. Генерал, сделав ускоренным маршем несколько верст по пути к Поляниченцам, получил уведомление, что Черниговский полк целиком захвачен, и вернулся в Фастов.

Долго продолжалось смешное, как помню, поведение фастовских евреев во время этих последних событий. Напуганные угрозами солдат Мотовиловского гарнизона, которых они тогда посвязывали, что Муравьев за это им строго и жестоко отомстит, евреи целый день находились в тревоге. Когда же под вечер увидели, что пришли защитники их покоя и безопасности под начальством корпусного генерала, обрадовались и приветствовали их с большим гостеприимством. А когда караул, охранявший пушки, требовал дров, чтобы погреться на сильном морозе, то евреи целую ночь носили дрова и сами следили за огнем, «чтобы пушки не замерзли».

В Ковалевке взяли всех раненых с побоища, чтобы отвезти их в белоцерковский лазарет, но солдаты доставили их в Трилесы.

Как уточнял один из очевидцев, простые солдаты «бросились на ненавистного для них майора, сорвали с него эполеты, разорвали на нем в клочья мундир, осыпали его ругательствами, насмешками и, наконец, побоями». Трухина арестовали. Все движение восстания состоит из осколков начатых и брошенных маршрутов, изучение которых раскрывает надежду на присоединение новых полков что было характерно и для 14 декабря и борьбу противоречий во внутренней жизни восстания». Вопреки ожиданиям, встреченные по пути полки не перешли на их сторону. Кроме того, властями был арестован офицер, обещавший Муравьеву-Апостолу поднять свой полк.

Настроение солдат, которые поначалу поддержали своих офицеров, между тем изменилось. Они не понимали смысл похода и опасались за свое будущее. Произошли случаи дезертирства. Были свидетельства массового пьянства солдат и грабежей местного населения. Те желали им удачи, но к восстанию не присоединялись. В конце концов, декабристы направились к Трилесам — исходному пункту восстания.

Сергей Муравьев-Апостол был уверен, что отряд примет их сторону. Однако Гейсмар приказал заманить восставших в засаду. Подпустив полк на расстояние выстрела, генерал велел артиллеристам открыть огонь на поражение. Залпы картечи посеяли панику среди солдат, но большинство офицеров шли за своим командиром. Я привел роты, мною водимые, в порядок, приказал солдатам не стрелять, а идти прямо на пушки, и двинулся вперед со всеми оставшимися офицерами. Солдаты следовали нашему движению, пока попавшая мне в голову картечь не повергла меня без чувств на землю.

Когда же я пришел в себя, нашел батальон совершенно расстроенным и был захвачен самими солдатами в то время, когда хотел сесть верхом, чтобы стараться собрать их. Захватившие меня солдаты привели меня и Бестужева к Мариупольскому эскадрону, куда вскоре привели и брата, и остальных офицеров», — рассказывал Сергей Муравьев-Апостол. Считается, что один из солдат попытался добить его, назвав обманщиком, но Соловьев закрыл раненого собой. По другой версии, рядовой убил штыком лошадь Сергея Муравьева-Апостола, решив, что он хочет скрыться на ней с поля боя.

Содержание: 1. Создание Австро-Венгерской империи. Политические реформы в империи и изменения административно-территориального устройства западноукраинских земель. Социально-экономическое положение западноукраинских земель во второй половине XIX века. Проблема аграрного перенаселения и начало массовой трудовой эмиграции западных украинцев. Украинские национальные и общественно-политические движения на западноукраинских землях во второй половине XIX столетия. Последствия конституционных реформ в Австрийской империи. Москвофильство русофильство. Политические реформы в империи и изменения административно-территориального устройства западноукраинских земель 8 февраля 1867 г. Австрийская империя была превращена в двуединое дуалистическую государство, получившее название Австро-Венгерской империи. Венгрия обрела политическую и административную автономию, она имела собственное правительство и парламент - сейм. Некоторые изменения произошли и в положении западноукраинских земель, входивших в состав империи. Хотя Галичиной руководил австрийский наместник из числа польских магнатов, край получил ограниченную автономию. Еще в 1861 г. Преимущество в нем получили польские помещики и предприниматели, но избирательное право право избирать и быть избранным в Галицкий сейм имели и украинцы, в частности крестьяне. Имперское правительство отказалось удовлетворить давнее украинское требование - разделить Галичину на две административные единицы - украинскую Восточная Галичина и польскую Западная Галиция. Как и до 1867 г. Внутреннее самоуправление было предоставлено также Буковине, однако доступ украинцам в Буковинский сейм был ограничен: в нем доминировали румыны и немцы. Закарпатье стало частью Венгрии и никакого самоуправления не получило. Социально-экономическое положение западноукраинских земель во второй половине XIX в. Несмотря на промышленный переворот, начавшийся в Австрийской империи еще в 30-х - 40-х гг. Австро-Венгрия оставалась одной из отсталых стран Европы с многочисленными феодальными пережитками. Развитие промышленности и рыночных отношений в различных областях Австро-Венгрии проходило неравномерно. Наибольшего промышленного развития достигли Чехия и Австрия, а Галичина, Буковина, Закарпатье, а также Словакия, Босния и Герцеговина и некоторые другие области ощутимо отставали в своем социально-экономическом развитии. Развитие экономики на западноукраинских землях все больше определялось интересами крупной фабричной промышленности западных и центральных провинций империи. На протяжении 70-х - 80-х гг. XIX в. На этих предприятиях стали широко применяться паровые двигатели. Но в экономической структуре Австро-Венгрии западноукраинским землям отводилась роль рынка сбыта готовых товаров и источника поступления сырья и рабочей силы в индустриально развитые провинции. Западная промышленность не могла выдержать конкуренции дешевых товаров и начался упадок. Имперское правительство фактически не принимало мер для развития промышленности в Западной Украине. Западноукраинским предпринимателям не предоставлялись налоговые льготы, которыми пользовались в западных провинциях. Доступ западноукраинским товарам на рынки Австро-Венгрии и соседних стран был фактически закрыт. В то же время существовали льготы для вывоза из края сырья и полуфабрикатов.

Читать книгу: «Южный бунт. Восстание Черниговского пехотного полка»

По воспоминаниям того же Руликовского, приход полка в селение сопровождался вымогательством водки, еды и денег: «Когда у меня не хватило уже мелкой серебряной монеты для раздачи, я дал одному из них полрубля серебром. Узнав об отдельных солдатских бесчинствах, Бестужев-Рюмин, согласно воспоминаниям поляка, заметил: «Пока мы вынуждены это терпеть, но когда будем в походе и несколько из них будет расстреляно, все успокоится». Он же пытался усовестить солдат: «Вы русские солдаты, христиане, не татары. Вы обязаны вести себя смирно и пристойно, быть довольными тем, что вам дают, и ни с кем не заводиться! Дисциплина рухнула после того, как одна из черниговских рот, 1-я гренадерская, отказалась присоединиться к восставшим. Примеру гренадер последовала и часть 1-й мушкетерской роты.

Собственно, 1-я мушкетерская рота была расквартирована в Мотовиловке. Капитан Самойло Вульферт, командир мушкетер, испугавшись Муравьева, бежал из селения, «скрылся от мятежников и явился к генерал-лейтенанту Роту». Командир же гренадерской роты капитан Петр Козлов оказался идейным противником заговорщиков. Кроме того, еще и полугода не прошло с тех пор, как он был освобожден с полковой гауптвахты. На гауптвахте он отбывал двухмесячный арест за «буйное» поведение солдат своей роты, отправленных в гвардию.

Извлекая уроки из недавних событий, Козлов спрятал у себя сумевшего выбраться из Трилес Гебеля — а потом переправил его в Васильков. От Гебеля он получил приказ идти с ротой в Трилесы и арестовать Муравьева и его офицеров. Козлов отправился в Трилесы, но там никого уже не нашел. После чего полковой квартирмейстер Войнилович привез ему приказ Муравьева: прибыть с ротой в Мотовиловку. Этот приказ Козлов тоже выполнил — и рота пришла в Мотовиловку под его командой.

При этом капитан, пользовавшийся уважением солдат, заранее убедил их оставаться верными присяге. На следствии Козлов рассказывал, что «подполковник Муравьев-Апостол… начал уговаривать 1-ю гренадерскую роту, чтоб следовала за ним, Муравьевым, обещая им 10-ти летнюю службу; но как нижние чины не согласились, то бывшие при Муравьеве офицеры… ходили около роты с обнаженными шпагами и уговаривали нижних чинов; а когда и затем не соглашались они, то, говоря, что это по наущению его, Козлова, хотели его изрубить. Однако ж нижние чины, окружив его, Козлова, не допустили к нему никого из упомянутых офицеров. На что они все сказали, что корпусного командира закололи, а дивизионного начальника заковали уже в кандалы и что вместо Гебеля назначен полковым командиром Муравьев». Подполковник пытался дать им деньги на водку — но нижние чины заявили: «Нам ваша водка не нужна»[441].

Это был новый удар по полковой дисциплине. После ухода полутора рот выяснилось, что батальонному командиру можно вообще не подчиняться — и за это ничего не будет. Несмотря на все усилия офицеров удержать восстание в рамках военной революции, неуправляемый сценарий событий стал разворачиваться помимо их воли. Главными действующими лицами в событиях последних дней мятежа оказались солдаты-черниговцы. Они больше не слушались увещеваний и не воспринимали угрозу расстрела.

И офицеры вынуждены были ограничиться ролью сторонних наблюдателей. Оба эти унтер-офицера состояли во 2-й гренадерской роте. Ротой командовал 24-летний поручик Василий Петин. Хотя Петин и состоял в тайном обществе, активным заговорщиком, как уже говорилось выше, он не был. К тому же он совсем недавно принял роту от уехавшего в отпуск штабс-капитана Глушкова.

Очевидно, подполковник Сергей Муравьев-Апостол не надеялся на его безусловное участие в восстании и заранее пытался завязать дружеские, доверительные отношения с солдатами. Ему это удалось: в дни мятежа 2-я гренадерская рота — самая активная. Николаев и Никитин — те, на кого Сергей Муравьев, начиная «дело», рассчитывал в первую очередь. А поручик Петин утверждал, что прибывший «для возмущения» роты батальонный командир «целовал и обнадеживал унтер-офицера Николаева». Подполковник в своих расчетах не ошибался: Николаев и Никитин пользовались уважением рядовых, солдаты за ними пошли.

Часть роты не успела к общему поспешному построению и выходу из ротной квартиры, и отставшие догоняют полк во главе с Прокофием Никитиным. Тимофей Николаев же вместе с другими «доверенными» солдатами, участвует в захвате полковых знамен и артельной кассы в доме командира полка. Серьезное поручение подполковника унтер-офицеры выполняют 31 декабря. Вместе с полковым квартирмейстером Антоном Войниловичем они отправляются в самые «ненадежные» роты — 1-ю гренадерскую и 1-ю мушкетерскую — с приказом о присоединении к восстанию. Подпоручик Войнилович не состоит в тайном обществе, как и многие другие офицеры, он случайно попал в водоворот мятежа и ищет случая «уклониться».

Это его настроение становится известно Муравьеву, и Николаев с Никитиным согласно показаниям подпоручика получают приказ «буде бы он вздумал ехать в другое какое-либо место, а не туда, куда было приказано, лишить его жизни»[442]. С поручением Войнилович справился лишь частично: роты дождались Муравьева, но 1-я гренадерская не примкнула к восстанию, 1-я же мушкетерская разделилась: часть пошла с полком, часть вернулась на свои квартиры. Войнилович под конвоем унтер-офицеров догоняет полк на переходе Васильков — Мотовиловка. На следующий день, 1 января, Николаев и Никитин снова в поле зрения командира. Радушный хозяин Мотовиловки Иосиф Руликовский страдает от назойливых пьяных солдат, вымогающих у него деньги и водку.

Он просит защиты у Муравьева, тот опять вызывает верных унтеров. Николаев и Никитин становятся у дверей дома и выгоняют вымогателей. Руликовский успокаивается. Но верность Муравьеву унтер-офицеры сохраняют до тех пор, пока чувствуют над собой его непосредственную власть. Когда же эта власть ослабевает, долго копившаяся в них энергия разрушения вырывается наружу.

В суете сборов к походу, в лихорадочной выработке планов действий Муравьев, уходя из Мотовиловки, забывает снять караулы.

Муравьев, его ближайшим помощником был М. В Василькове полковой священник по поручению Муравьева зачитал перед полком составленный Муравьевым «Православный катехизис», в котором с помощью цитат из Библии доказывалось, что возмущение против неправой власти угодно Богу. Там же к восставшим примкнул только что прибывший из Петербурга младший брат Муравьевых И. В последующие дни полк совершил несколько переходов в районе Белой Церкви, так как он рассчитывал, что к нему примкнут и другие войска, прежде всего полки, в которых были члены Южного общества. Но эти надежды не оправдались, и 3 января восстание было подавлено правительственными войсками.

В сражении С. Муравьев был ранен, Щепилло убит, И. Муравьев застрелился. Покончил с собой и раненый Кузьмин, а Сухинов бежал позднее он был арестован в Кишиневе.

Штаб полка располагался в Василькове на реке Стуха. Роты полка были разбросаны по деревням западнее Василькова, вдоль реки Камянки. Эти села, от Трилисов на западе до Устимовки на юго-востоке, образуют непрерывную полосу населенных пунктов вдоль Камянки и связаны дорогами с Белой Церковью на юге и Фастовцом, Мытницей, Васильковом и Киевом на юге. Солдаты жили индивидуально в крестьянских избах, буквально «за деревней».

Это помогло декабристам поодиночке взволновать рядовых, не вызывая подозрений, но в решающий час помешало им собрать все силы в короткие сроки. Командир полка полковник Гебель не участвовал в заговоре и не участвовал. Его непосредственный подчиненный, командир батальона Сергей Муравьев-Апостол , был заместителем Пестеля в Южном обществе. Полк буквально кишел офицерами повстанцев всех уровней. Офицеры повстанцев также проникли в соседние Актырский, Алексопольский, Кременчугский и Полтавский полки, хотя и в меньшей степени. Муравьев-Апостол рассчитывал на «союзные» части, расположенные в Житомире и Брусилове на западе и в Белой Церкви на юге, хотя в реальной жизни эти части оставались на стороне государства. Смерть Александра прервала планы декабристов и вынудила их действовать немедленно. Он потерпел неудачу, унеся жизни 1271 человек, в основном мирных жителей.

Дибич, не имеющий отношения к делу, арестовал Пестеля 25 декабря [ О. Декабристы на Украине запаниковали, но не предприняли никаких действий, надеясь, что арест - это единичный эпизод и что их главарь будет хранить молчание. Десять дней спустя они получили известие о неудавшемся восстании и массовых арестах в Санкт-Петербурге. Поручик Андреевич отправился в Радомышль возбуждать Алексопольский полк. Муравьев-Апостол едва избежал предъявленного ему ордера на арест , который на следующий день был доставлен в Васильков. Бестужев-Рюмин первым сумел дозвониться до Муравьева-Апостола и предупредил его о розыске. Двух заговорщиков отпугнул отказ Артамона Муравьева присоединиться к восстанию со своим Актырским полком. Группа задержания следовала за беглецами через Житомир и Любар и, наконец, арестовала их в Трилисах 8 января [ OS 28 декабря].

Идущий по старшинству за Александром I Константин Павлович написал ранее отказ от престола, что давало право младшему брату Николаю Павловичу занять престол. Но он был крайне непопулярен среди высшей знати, представлявшей военно-чиновничью элиту. Под влиянием генерал-губернатора С. Милорадовича он пишет отказ от наследия в пользу старшего брата.

Создалось положение, называемое междуцарствием. Позднее Николай Павлович провозглашает себя императором. Назначается новая присяга, которая должна произойти 14 декабря, так как Константин повторно отказался принять престол. Ночью 14.

Сенат признал законность передачи престола будущему императору Николаю I. Повторная присяга назначена на день. Заговорщики принимают решение претворить свои замыслы в действие. Но по ряду причин этому не удалось сбыться.

Восстание на Сенатской площади было подавлено. Все декабристы были арестованы. Кроме того, было арестовано более 600 солдат и 62 матроса восставших полков. Причины восстания Черниговского полка Получив вести из Петербурга о восстании декабристов, командир Черниговского полка приказал взять под стражу С.

Муравьева-Апостола - подполковника полка, ведь о его связи с заговорщиками было хорошо известно. Именно он дал обещание действовать вместе с Северным обществом, пытаясь конкретными действиями склонить на свою сторону другие военные части. Четверо офицеров Черниговского полка, состоящие в «Обществе объединённых славян», ранее вошедшем в Южное общество, освободили его и ранили полковника Гебеля, отдавшего приказ об аресте. Вопрос о том, кто возглавит восстание Черниговского полка, не стоял.

Его предводителям стали С. Муравьев-Апостол и М. Ими же был написана прокламация, носившая название «Катехизис». Восстание полка В селе Трилесы, где располагалась 5-я рота полка, 29.

Строевым маршем рота двинулась в деревню Ковалёвку на соединение с другой ротой. Объединившись, они выступили в город Васильков, где квартировали остальные части полка. Город был захвачен восставшими, в руках у бунтовщиков оказалось оружие и полковая касса. Далее была занята деревня Мотовиловка.

Это произошло 31 декабря. Целью полка был прорыв в г. Житомир, где должно произойти соединение с воинскими частями , по замыслу восставших именно они должны были поддержать их, так как здесь проходили службу члены «Общества объединённых славян». Но на пути стояли правительственные войска, поэтому мятежному полку осталось одно - повернуть на Белую Церковь.

Не все служащие поддержали восстание Черниговского полка. Гренадёрская рота под командованием капитана Козлова ушла к правительственным войскам. При деревне Устимовке 3. Муравьев-Апостол, раненый в голову, был арестован.

Его брат убит картечью. Причины поражения Дата восстания Черниговского полка была предварительно назначена на лето 1826 года. Однако события в Петербурге и арест С. Муравьева-Апостола привели к тому, что восстание началось раньше, чем предполагалось.

Восстание Черниговского полка 1825 г. Основная причина - это полное отсутствие предпосылок к восстанию. Крестьянство, которое собирались освобождать мятежники, не было готово к переменам и не желало их. Военные, которые мечтали о конституции только на собраниях, не смогли поступиться семьями, должностями и идти до конца.

Надежда на то, что сразу после восстания по принципу цепной реакции начнутся возмущения в других частях, была утопией. Не было никаких революционных предпосылок.

Восстание Черниговского полка - Chernigov Regiment revolt

Мятеж Черниговского полка стал примером того, как ни в коем случае не следует устраивать восстание. Восстание (бунт) Черниговского полка — это второе восстание декабристов, организованного Южным обществом во главе с Сергеем Муравьевым-Апостолом на Украине с 29 декабря 1825 года (10 января 1826 года) по 3 (15) января 1826 года в Черниговском полку. Но, по всей видимости, осколком этого плана стало восстание Черниговского полка. Перекрёстные ссылки книги для II. Восстание Черниговского полка. Черниговского полка восстание. Вооруженное выступление декабристов на Украине 29 декабря 1825 — 3 января 1826, последний этап деятельности Южного общества декабристов (См. Южное общество декабристов).

Новости восстание черниговского полка год