Ричард Бах. Жанры/тематика. Проза для взрослых. Краткое изложение содержания книги Ричарда Баха «Мост через вечность».
Ричард Бах: Мост через вечность
Книги Ричарда Баха "Мост через вечность" Знакомство с творчеством Ричарда Баха началось для меня с его повести "Чайка по имени Джонатан Ливингстон". Книги Ричарда Баха "Мост через вечность" Знакомство с творчеством Ричарда Баха началось для меня с его повести "Чайка по имени Джонатан Ливингстон". Книги Ричарда Баха "Мост через вечность" Знакомство с творчеством Ричарда Баха началось для меня с его повести "Чайка по имени Джонатан Ливингстон". Мост через вечность. 1) Может быть, у совершенных нет родных душ потому, что они переросли все человеческие потребности? Здравствуйте подскажите с какой повести\рассказа нужно читать Ричарда Баха, сначала Единственная или Мост через Вечность? в изданных книгах они идут в таком порядке, но по дате написания в обратном.
Единственная. Мост через вечность
Ричард БАХ. Мост через вечность. Порой нам кажется, что не осталось на земле ни одного дракона. Читать книгу Мост через вечность онлайн бесплатно и без регистрации в электронной библиотеке Завершается ремонт моста через Адров. Новости Орши. Читать книгу Мост через вечность онлайн бесплатно и без регистрации в электронной библиотеке
Книга "Мост через вечность" - Ричард Бах
Писатель Ричард Бах утверждает, что он прямой потомок Джонатана Себастьяна Баха, что технически не доказано. описание и краткое содержание, автор Ричард Бах, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки Новости. Знакомства.
Ричард Бах «Мост через вечность»
О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. Ричард Бах. Жанры/тематика. Проза для взрослых. Предлагаем вам бесплатно и без регистрации скачать книгу Мост через вечность, автором которой является Ричард Бах. Ричард -пилот, в небе он свободен словно земле он также ревностно охраняет свою независимость, ярый противник брака и прочих оков. описание, сюжет, главные герои, рейтинг читателей, рецензии и отзывы. Книги Ричарда Баха "Мост через вечность" - Читает Александр Кочубей.
Мост через вечность
Как известно, основатель музыкальной династии Иоганн Себастьян был истовым лютеранином, христианином, а Ричард Бах - по семейному преданию он является отдаленным потомком великого кантора - напротив, создает своего Мессию сам. О встрече и расставании с ним писатель рассказал в своей книге «Иллюзии». Фрагменты из нее и другого романа Ричарда Баха - "Карманного справочника Мессии" прозвучат в пятницу в исполнении Андрея Бардина. Музыкальная палитра вечера представлена знаменитыми творениями Иоганна Себастьяна Баха — прелюдиями и фугами, токкатами и фантазией, концертом и сонатой.
Эта книга о поиске Великой Любви и смысла жизни ивстречи...
София Подробнее Похожие книги Чтобы сделать ваше взаимодействие с сайтом немного удобнее мы используем cookies.
Родная душа - это тот, кто разделяет наши глубочайшие устремления, избранное нами направление движения. Если мы вдвоем подобно воздушным шарикам движемся вверх, очень велика вероятность того, что мы нашли друг в друге нужного человека. Родная душа - это тот, благодаря кому вы начинаете жить подлинной жизнью.
На своем сайте Ричард написал про героев своих книг и про них с Лесли: После нежной заботы, после бесчисленных дискуссий и обсуждений, они согласились, что хотят разного в этой жизни, и мир НЕ кончается при расставании с любимым человеком — ведь еще столько уроков ждет каждого на его пути! Эта мысль наполнила их сердца радостью, и не было места печали и тоске. И они развелись. Ничего не должно мешать нам быть свободными, даже любовь — вот какой опыт вынесли эти двое из своего брака. Если однажды вы понимаете, что хотите разного, что ж, проститесь и пожелайте друг другу удачи. В мире много людей, и когда-нибудь вы полюбите кого-то еще. Сейчас это кажется страшной бедой, но кто знает, что вы будете думать через пару лет. В конце концов, как сказал один из героев книги Ричарда Баха: То, что гусенице кажется концом света, мастер назовет бабочкой. Фото: Legion Media.
Ричард Бах _Мост через вечность_ Глава 34-49. Конец
И невзирая на все то, что заставляет нас страдать, с этим человеком мы чувствуем благополучие как в раю. Родная душа - это тот, кто разделяет наши глубочайшие устремления, избранное нами направление движения. Если мы вдвоем подобно воздушным шарикам движемся вверх, очень велика вероятность того, что мы нашли друг в друге нужного человека.
Высокие скулы, каштановые глаза, волосы до плеч волнами цвета темного шоколада. Деловая и сдержанная с теми, кого не знает как следует. Она смотрела на меня, когда я задавал свой вопрос. Потом отвела глаза влево-вверх - направление, в котором мы обычно смотрим, когда стараемся всномнить, что-то, что знали раньше. Вправо-вверх я где-то читал - туда мы бросаем взгляд, когда подыскиваем что-нибудь новое. У нас масса книг о Кеннеди, книга о Рокфеллере, я знаю. Еще у нас есть Богатые и сверх-богатые. Не думаю.
Мне бы что-нибудь типа Как справиться со внезапно возникшим богатством. Она покачала головой, с серьезным видом, задумчиво. Интересно, все задумчивые люди красивы? Она нажала кнопку селектора на столе и мягко проговорила в микрофон: - Сара-Джин? Как справиться со внезапно возникшим богатством. У нас есть экземпляр? Есть Как я сделал миллионы на торговле недвижимость, три экземпляра... Трудно поверить. Должна же где-то быть такая книга. Она взглянула на мой сверток, на который в этот миг падал грязновачо-пятнистый свет, потом опять - на меня.
У нас, знаете, везде новые чехлы на стульях и креслах... Это было единственным, что я знал доподлинно без каких бы то ни было книг. Мало кто способен посадить Флита на скошенном поле так, как это делаю я. Но в тот миг в библиотеке имени Глэдис Хатчинсон я подумал, что с точки зрения обуздания фортуны я, возможно - единственный в своем роде несравненный заведомый неудачник. Бумажная работа всегда была для моего ума неподъемным грузом, и у меня были весьма серьезные сомнения относительно того, что все произойдет так гладко, когда нужно будет распорядиться деньгами. Еще минут десять я изучал каталог, в итоге меня привлекли карточки, обозначенные словами Везение и Невезение. Потом я оставил эту затею. Такой книги, как та, которая была мне нужна, не существовало! В растерянности и сомнений я вышел на солнышко, ощутив фотоны, бета-частицы и космические лучи, которые роились и отскакивали от всего, в тишине со скоростью света вжикая сквозь утро и сквозь меня. Я уже почти дошел до той части городка, где находилось мое утреннее кафе, когда обнаружил исчезновение своего злополучного свертка.
Вздохнув, я развернулся и отправился обратно в библиотеку по солнышку, ставшему еще теплее, за своей постелью, оставшейся лежать возле шкафа с каталогами. Сколько у нас книг, и сколь, многим еще предстоит быть написанными! Как свежие темные сливы на самой верхушке. Не слишком большое удовольствие - карабкаться по хлипкой лесенке, извиваться среди ветвей, превосходя самого себя в попытках до них дотянуться. Но сколь восхитительны они, когда работа закончена! А телевидение, это - восхитительно!? Или работа по рекламе моей книги усилит мою боязнь толпы? Как мне удастся ускользнуть, если у меня не будет биплана, в который можно вскочить, и улететь на нем над деревьями прочь? Я направился в аэропорт - единственное место в любом незнакомом городе, где летчик чувствует себя в своей тарелке. Я определил, где он находится по посадочной сетке - незаметным следам, которые большие самолеты оставляют, заходя на посадку.
Я находился практически под участком между третьим и четвертым поворотами перед посадкой, так что до аэропорта было совсем недалеко. Деньги - это одно, а вот толпы, и когда тебя узнают, а ты хочешь тишины и одиночества - это совсем другое. Честь и слава? В малых дозах - может быть, даже приятно, ну а если ты уже не в состоянии все это пресечь? Если после всех этих телевизионных штучек повсюду, куда только ни пойдешь кто-нибудь, обязательно говорит: "Я знаю вас! Ничего не говорите... Я был практически невидим. Они не знали меня, я был всего лишь, прохожим, направляющимся в сторону аэропорта с аккуратно свернутой подстилкой в руках, некто, имеющий право свободно ходить по улицам, не привлекая к себе всеобщего внимания. Приняв решение сделаться знаменитостью, мы лишаемся этой привилегии. Но писателю это вовсе не обязательно.
Писатель может оставаться неузнаваемым где угодно, даже когда множество людей читает его книги и знает его имя. Актеры так не могут. И ведущие телепередач не могут. А писатели - могут! Если мне предстоит стать, Личностью - буду ли я об этом сожалеть? Я всегда знал - да. Вероятно, в каком-то прошлом воплощении я старался приобрести известность. Это - не захватывающе, не привлекательно, - предупреждало то воплощение, - иди на телевидение - и ты об этом пожалеешь. Мигалка с зелено-белым вращающимся стеклянным колпаком - ночная отметка аэропорта. Задрав нос, на посадку заходил "Аэронка-Чемпион" - двухместный тренировочный самолет с тканво-лаковой обшивкой и задним колесом под килем вместо ностового спереди.
Мне заочно понравился aэропорт, - только по "Чемпиону", зaxoдящему на посадку. А как некоторая известность отразиться на моем поиске любви? Первый ответ возник мгновенно, без малейшей тени колебания: это смертельно! Ты никогда не узнаешь, Ричард, любит она тебя или твои деньги. Послушай, если ты вообще намерен ее отыскать, - ни в коем случае никогда не становись знаменитостью. Ни в каком виде. Все это - на одном дыхании. И тут же забылось. Второй ответ был настолько толковым, что стал единственным, к которому я прислушался. Родная душа - светлая и милая - она ведь не путешествует из города в город в поисках некоего парня, который катает пассажиров над пастбищами.
И не повысятся ли мои шансы с ней встретиться, когда она узнает, что я существую? Редкая возможность, специальное стечение обстоятельств в тот самый момент, когда мне так необходимо ее встретить! И, несомненно, стечение обстоятельств приведет мою подругу прямо к телевизору как раз во время демонстрации нужной программы и подскажет, как нам встретиться. А публичное признание постепенно рассеется. Разве это так уж плохо? Я открыл дверь конторы аэропорта. Она заполняла бланки счетов за конторкой, и улыбка ее была ослепительна. Мой "привет" увяз где-то между ее улыбкой и вопросом. Я не знал, что сказать. Как ей объяснить, что я - свой, что аэропорт, и маячок, и ангар, и "Аэроника", и даже традиция дружески говорить, "привет" тому, кто приземлился - это все часть, моей жизни, что все это было моим так долго, а теперь вот ускользает и меняется из-за того, что я сделал, и что я вовсе не уверен, что хочу перемен, так как знаю: все это - мой единственный дом на земле?
И что могла сделать она? Напомнить мне, что дом - это все известное нам и нами любимое и что домом становится все, что мы выбираем в качестве дома? Сказать мне, что она знает ту, которую я ищу? Или что парень на бело-золотистом "Тревл Эйр" приземлялся час назад и оставил для меня записку с именем женщины и адресом? Или предложить план, сообразно которому я мог бы мудро распорядиться миллионом четырьмястами тысячами долларов? Чем она могла быть мне полезна? А у вас в ангаре есть старые аэропланы? У Морриса Джексона - "Уэко", но он запирает машину в отдельном Т-образном ангаре... Она засмеялась, - "Чемпионы" уже довольно старые. Вы ищете "Чемпион"?
Ее глаза сузились: - Нет, я шучу! Не думаю, что мисс Рид когда-нибудь станет продавать свои "Чемпионы". Наверное, я был похож на покупателя. Как люди чувствуют, что у незнакомца есть миллион? Она вновь занялась счетами, и я заметил обручальное кольцо витого золота. Я прошел через зал и открыл дверь, ведущую в ангар. Я был дома. Кремово-красная "Чессна-172" на техосмотре - колпаки двигателя открыты, свечи сняты, замена масла проведена наполовину. Самые разные легкие самолеты - я знал их все. В тишине ангара зависла напряженность того же типа,что чувствуется на лесной поляне...
Там стоял большой гидросамолет "Груммэн Виджен" с двумя трехсотсильными радиальными двигателями, новым одельным лобовым стеклом, зеркалами на концах крыльев, позволяющими летчику проверить, убраны ли колеса шасси при посадке на воду. Если на такой машине сесть на воду с выпущенными колесами, то от брызг у пилотов в глазах скачут мириады солнечных зайчиков. Я стоял возле "Виджа" и смотрел на его кокпит, почтительно держа руки за спиной. В авиации никому не нравится, когда незнакомый человек без разрешения трогает самолет. Не столько но причине возможных повреждений, сколько потому, что такое действие является неправомерной фамильярностью. Это - примерно то же самое, что, проходя мимо, потрогать жену незнакомого человека, чтобы посмотреть на его реакцию. Позади меня, у двери ангара, - виднелся "Тигровый мотылек". Его верхнее крыло возвышалось над всеми остальными аэропланами как платок, которым друг машет вам над толпой. Крыло было раскрашено в те же цвета, что и самолет Шимоды - белый и золотистый! Чем ближе я подходил, пробираясь сквозь путаницу крыльев, хвостов, станков и приспособлений, тем в большей степени я был поражен цветом этой машины.
Целый пласт живой истории! Для меня всегда были героями мужчины и женщины, совершившие на "Тигровых мотыльках", "Мотыльках" и "Лисах-мотыльках" кругосветный перелет из Англии. Какой милый маленький биплан! Белый с золотистыми шевронами шириной в десять дюймов, направленными остриями вперед, похожими на наконечники стрел на золотых полосах, протянувшихся до самых концов крыльев и горизонтального стабилизатора. Включатели зажигания снаружи, верно, и если самолет восстановлен точно, то... Я с трудом удержал руки за спиной, настолько красивой была эта машина. Так, теперь педали руля поворота - на них должны быть... Я чуть не вскрикнул от неожиданности. Человек уже, вероятно, с полминугы стоял рядом, вытирая руки от масла ветошью и наблюдая за тем, как я разглядываю "Мотылька". Я закончил ее год назад.
Восстановил, начиная с самых колес. Я присмотрелся к обшивке... Сквозь краску слабо проступала фактура ткани. Это было сказано в качестве необходимого вступления. За один день не научишься отличать хлопок классна А от секонитовой обшивки старых аэропланов. Его ты где нашел? Он улыбнулся, довольный тем, что я заметил: - Ты не поверишь: в комиссионном магазине в Дотхэне, Алабама! Прекрасный компас королевских ВВС выпуска 1942 года. Семь долларов с полтиной. Как он там оказался?
Это я у тебя могу спросить. Но я его оттуда изалек, можешь не сомневаться! Мы обошли вокруг Мотылька. Он говорил, я слушал. И знал, что цепляюсь за свое прошлое, за известную и потому простую жизнь в полете. Может быть, я поступил чересчур импульсивно, продав Флита и обрубив все концы, связывавшие меня со вчерашним днем, чтобы отправиться на поиски неведомой любви? Там, в ангаре, у меня возникло ощущение, что мой мир как бы превратился в музей или старое фото. Отвязанный плот, который легко уплывает прочь, медленно уходя в историю... Я тряхнул головой, нахмурился и перебил механика: - Чет, Мотылек продается? Он не отнесся к вопросу серьезно: - Любой самолет продается.
Как говорится, все дело в цене. Я скорее самолетостроитель, чем летчик, но за Мотылька запрошу уйму денег, это уж точно. Я присел на корточки и заглянул под самолет. Ни единого следа масла на обтекателе двигателя. Год назад восстановлена авиамехаником и с тех нор так и стоит в ангаре. Этот Мотылек - действительно особая находка. Я никогда ни на минуту не допускал и мысли, что перестану летать. На Мотыльке я могу пересечь, страну. Летая на телевизионные интервью и всюду, куда потребуется, я, может быть, найду родную душу! Я положил на пол свою сложенную подстилку и сел на нее.
Она хрустнула. Чет Дзвидсон ушел обедать с полуторачасовым опозданием. С формулярами и техническими инструкциями на Мотылька я направился в контору. Местный звонок? У вас замечательная улыбка. Хороший обычай - обручальные кольца. Я позвонил в Нью-Йорк Элеоноре и сообщил ей, что согласен появиться на телевидении. Шесть Сон под крылом в полях порождает безмятежность познания. Звезды и дождь, и ветер раскрашивают сны в реальность. В гостиницах же, как я обнаружил, нет ни познания, ни безмятежности.
Наилучшим образом сбалансированное питание - блинная мука, замешенная на воде из ручья среди цивилизованной дикой природы фермерской Америки. Запихивание в себя жареного арахиса в такси, галопирующем в направлении телецентра, - не столь сбалансировано. Гордое "ура" пассажира, целым и невредимым сошедшего на землю со старого биплана, страх высоты, сменившийся чувством победы. Вымученное телеинтервью в промежутке между коммерческой рекламой и тиканьем секундной стрелки - ему не хватает этого духа совместного триумфа. Но она стоит гостиниц, арахиса, интервью в жестком режиме текущего времени, она - моя иллюзорная родственная душа, и встретить ее мне доведется, если я буду продолжать-движение, наблюдение, поиск в телестудиях по городам и весям. Я ни на мгновение не усомнился в ее существовании, потому что почти-ее я встречал повсюду. Немало постранствовав, я знал, что Америку осваивали удивительно привлекательные женщины, ведь миллионы их дочерей населяют эту страну сегодня. Проходящий мимо бродяга, я знал их лишь в роли клиентов, наблюдать за которыми в перерывах между полетами - такое наслаждение. Мои беседы с ними имели практический характер. Аэроплан гораздо более надежен, чем кажется на первый взгляд.
Если вы завяжете волосы, мэм, прежде, чем мы поднимемся в воздух, то после приземления вам гораздо легче будет их расчесать. Да, там очень ветрено - как-никак десять минут в открытой кабине на скорости в восемьдесят миль в час. С вас три доллара, пожалуйста. К вашим услугам! Мне тоже полет доставил удовольствие. Телепередачи, успех книги, новый счет в банке, или просто я перестал безостановочно летать? Я вдруг начал относиться к встречам с привлекательными женщинами совсем не так, как раньше. Намеренный поиск - я смотрел на каждую из них теперь сквозь призму надежды. Каждая была той самой единственной до тех пор, пока не доказывала мне обратное. Шарлен - телеведущая - могла бы быть родственной мне душой, если бы не была слишком хорошенькой.
Невидимые недостатки, которые видела лишь она, глядя на себя в зеркало, напоминали ей, что Бизнес жесток, что у нее осталось всего несколько лет на то, чтобы заработать пенсию и скопить кое-какие деньги. С ней можно было бесседовать и о других вещах, но недолго. Она неизменно возвращалась к Бизнесу. Контакты, переезды, деньги, агенты. Это было ее способом говорить, что она испугана и не может придумать, как ей выбраться из-под убийственного зеркального колпака. У Джейни страх отсутствовал. Джейии любила вечеринки, ей нравилось пить. Очаровательная, как восходящее солнце, она хмурилась, и вздыхала, когда обнаруживала, что я не знаю, где будет какое-нибудь, мероприятие подобного рода. Жаклин не пила и не увлекалась, вечеринками. Быстрая и смышленая, она не могла поверить в собственный ум.
Исключили, - говорила она, - не нашлось на мое имя диплома. Без диплома человек не может быть образованным. Ведь правда, не может. И без научной степени. Вот и приходится болтаться, полагаясь на надежность, ремесла официантки коктейль-холла. И не важно, насколько это задевает за живое. Деньги хорошие. Нет образования. Из школы пришлось уйти, понимаешь. Лиэнн ни капельки не беспокоили ни степень, ни работа.
Она хотела выйти замуж, и лучший способ выйти замуж видела в том, чтобы почаще появляться со мной на людях. Ее экс-муж, видя это, должен был, по ее замыслу, захотеть, чтобы она к нему вернулась. Из ревности возникает счастье. Тамара любила деньги. В своем роде она была просто ослепительна - женщина вполне достойная высокой цены. Лицо натурщицы, ум, просчитывавший все даже тогда, когда она смеялась. Хорошо начитанная, много путешествовавшая, владеющая множеством языков. Ее бывший муж был биржевым брокером, и Тамара теперь хотела открыть собственную брокерскую контору. На то, чтобы поднять свой бизнес, ей хватило бы ста тысяч долларов. Всего сто тысяч, Ричард, ты мне не поможешь?
Но дело в том, что лицо Шарлен было неотделимо от ее страхов, а тело Лиэнн - от проблем Лиэн. Каждая новая встреча была интригующей, но проходили дни, и цвета тускнели, загадочность, заблудившись, исчезала в лесу идей, которые мы не разделяли. Мы все были друг для друга ломтями пирога, неполными и незавершенными. Неужели не существует женщины, - подумал я наконец, - которая не способна в первый же день доказать, что она - не та, кого я ищу? У большинства тех, кого я встречал, было трудное прошлое, большинству нужно было больше денег, чем у них было. Мы были готовы принять уловки и недостатки друг друга, и, едва познакомившись, тут же начинали называть себя друзьями. Это был бесцветный калейдоскоп, и в нем каждый был настолько же изменчивым и серым, насколько шумным. К тому времени, когда на телевидении от меня устали, я купил короткокрылый биплан с мощным двигателем, который составил компанию Мотыльку. Я очень много тренировался и через некоторое время начал за плату давать шоу по высшему пилотажу. На летных авиационных представлениях собираются многотысячные толпы, и если я не могу найти ее на телевидении, я, наверное, найду ее на летном празднике.
С Кэтрин я познакомился после своего третьего выступления. Это было в Лэйк Уэльс, Флорида. Она возникла из толпы, собравшейся вокруг самолета, словно была старой знакомой. Улыбнувшись нежной интимной улыбкой, прохладной и одновременно близкой, насколько это было возможно. Неизменно спокойный взгляд, даже в сиянии яркого полудня. Длинные темные волосы, темно-зеленые глаза. Чем темнее глаза, тем, говорят, легче переносить яркое солнце. Вы катаете пассажиров или только выступаете? Немного катаю. Если поверишь, что не вывалишься из самолета, то даже приятно так носиться.
Она невинно улыбнулась, - Пожалуйста? Оставшуюся часть дня она постоянно крутилась поблизости, время от времени исчезала в толпе, опять появлялась, улыбаясь и делая заговорщицкие знаки. Когда солнце уже почти зашло, возле аэроплана не осталось никого, кроме нее. Я помог ей забраться в передний кокпит маленькой машины. Я рассказал ей, как пользоваться парашютом, если придется прыгать, подтянул мягкие ремни, чтобы они плотно облегали ее плечи и пристегнул их внизу замком, укрепленным на втором ремне безопасности. У вас красивая грудь. Я чуть было не сказал это в качестве комплимента. Но вместо этого произнес: - Нужно всегда проверять - все должно быть, затянуто как можно туже. Когда аэроплан перевернется вверх колесами, вам покажется, что все ремни держат намного слабее, чем сейчас. Она усмехнулась мне с таким видом, будто я остановил свой выбор на комплименте.
Гул двигателя - кособокое солнце пылает на краю мира, вверх колесами над облаками - невесомость тройной петли между небом и землей. Она была прирожденным летчиком, она была в восхищении от полета. Я привязал аэроплан к кабелям, протянувшимся в траве. Она настояла на том, чтобы мы поужинали за ее счет в уплату за полет. Она рассказала мне, что разведена и работает старшей официанткой в ресторане неподалеку от домика на сваях, который я купил. Заработок и алименты - денег ей вполне хватало. Она теперь подумывала о том, чтобы вернуться в институт изучать, физику... А что привело вас к физике, расскажоите... Такая притягательная личность - положительная, прямая, с "царем в голове". Ее вопрос меня ошарашил.
Но мой собственный ответ - вообще лишил дара речи: - Что вы, конечно не возражаю. Она закурила и принялась рассуждать о физике, не замечая, какой кавардак творился по ее милости в моем уме. ТЫ ЧТО?
Это рассказ об одном приключении, которое является самым важным в любом возрасте. В одном из них Ричард и Лесли не встретились; в другом они - единое целое, волшебная и всемогущая женщина Пай; в третьем Лесли гибнет, и Ричард ищет смерти; в четвертом Ричард - военный летчик, который должен сбросить атомную бомбу на Киев; в пятом... Ветвятся и множатся под их гидропланом световые дорожки, ведущие в новые пространства, - как им вернуться домой?
В этом томе избранных сочинений Ричарда Баха "София"предлагает вниманию читателей удивительную книгу"Мост через вечность", тесно связанную сюжетом с "Единственной". Эта книга о поиске Великой Любви и смысла жизни ивстречи...
Ричард Бах - Мост через вечность
Сюжет зайдёт не каждому. В тексте много глубокой философии. Его можно разобрать на красивые цитаты для какого-нибудь дневника. Нельзя просто взять и прочитать, надо делать паузы на подумать, поразмыслить. Мы все живём в коробках.
Все это и многое другое. Это повесть о рыцаре, который умирал, и о принцессе, спасшей ему жизнь. Это история о красавице и чудовищах, о волшебных заклинаниях и крепостных стенах, о силах смерти, которые нам только кажутся, и силах жизни, которые есть.
Куда-то торопимся, спешим, не замечая ничего вокруг. Смотреть и видеть это разные вещи. Оттого когда случается пробоина вокруг нашей оболочки и вся шелуха разлетается, нам порой не то что родную душу, самих себя узнать сложно. Вот на эту тему и размышляет автор. Мужской взгляд через призму собственной жизни.
На это фоне герой развивает некие полеты во сне, к которым приобщает и жену - во имя спасения китов - КАК БЫ и еще разных подобных Глобальных Целей. Разумеется, жажда славы толкает на поиск единомышленников - почти что….
Мост через вечность. Ричард Бах.
Я огляделся во тьме. С небом всё было в порядке. Что может быть, не так в небе, испещрённом сверканием взрывающихся алмазами удалённых на тысячи световых лет звёзд? А во мне — разглядывающем этот фейерверк из вполне безопасного места? А самолёт — надежный и верный Флит, готовый нести меня, куда бы я не пожелал? Что не так в нём? Всё так, всё правильно.
А неправильно вот что: здесь нет её!
Родная душа - это тот, кто разделяет наши глубочайшие устремления, избранное нами направление движения. Если мы вдвоем подобно воздушным шарикам движемся вверх, очень велика вероятность того, что мы нашли друг в друге нужного человека. Родная душа - это тот, благодаря кому вы начинаете жить подлинной жизнью.
Скачать книгу «Мост через вечность» epub 521.
Одним из действенных способов, безусловно, является чтение. Увлекая читателя хитро закрученными сюжетами, книги дарят невероятную возможность отвлечься от насущных проблем. В книге автор делится с нами своими размышлениями на многие злободневные темы современности и взаимоотношений между людьми.
Автор говорит в ней не только о том, как найти свою вторую половинку, но и о том, как сохранить отношения в браке. Для этого необходимо понимать своего партнёра. Однако эта книга не является учебником психологии. Она посвящена простой и житейской истории обычных людей. Автор в ней рассказывает не только об обычных событиях из его жизни, но и пишет также о различных сказочных вещах. Он рассуждает о смерти и жизни, о красавице и чудовище, о том, как рыцарь оказался на краю гибели и как его спасла прекрасная принцесса.
Мост через вечность
Но в наших снах мы все еще встречаемся с Мастерами Реальности. Они напоминают нам, что мы никогда не теряли защиты против драконов, что синее пламя струится в нас, позволяя изменять наш мир, как мы захотим. Интуиция нашептывает истину: мы не пыль, мы — волшебство! Это повесть о рыцаре, который умирал, и о принцессе, спасшей ему жизнь. Это история о красавице и чудовищах, о волшебных заклинаниях и крепостных стенах, о силах смерти, которые нам только кажутся, и силах жизни, которые есть. Это рассказ об одном приключении, которое, я уверен, является самым важным в любом возрасте. Фактически, в жизни все было почти так, как здесь описано. В нескольких местах я вольно обошелся с хронологией, некоторые персонажи составлены из ряда реальных людей, большинство имен выдуманы. Остальное я бы не смог придумать, даже если бы постарался — реальность была настолько невероятной, что не укладывалась в рамки никакой выдумки.
Вы как читатели, конечно, увидите, заглянув за писательскую маску, что заставило меня поместить эти слова на бумагу. Но иногда, когда свет лучится точно как сейчас, писатель тоже может заглянуть за маску читателя. Может быть, в лучах этого света мы с вами встретимся где-нибудь на страницах этой книги, — я и моя любовь, вы — и ваша. Один Сегодня она будет здесь. Я глянул из кокпита вниз — сквозь ветер и мерцание пропеллера, свозь полмили осеннего дня — вниз на арендованное мною поле, на кубик сахара — вывеску «Полеты за три доллар», которую я привязал к открытым воротам. Рядом со знаком дорога с обеих сторон была сплошь заставлена машинами. Их собралось штук, пожалуй, под шестьдесят. И, соответственно, толпа народу, прикатившего поглазеть на полеты.
Она вполне могла уже быть там, подъехав несколько мгновений назад. Я улыбнулся. Вполне возможно! Я переключил двигатель на холостой ход, поддернул нос Флита немного вверх, чтобы сопротивление крыльев заставило его потерять скорость. Затем до отказа вывел руль поворота влево, и выжал ручку на себя до упора. Зеленая земля, созревшие хлеба и соя, фермы, луга, застывшие в полуденном безмолвии — все вдруг перевернулось, слившись в размытый эффектным штопором вихрь. С земли это должно было выглядеть так, словно старая этажерка вдруг вышла из повиновения. Нос самолета рванулся вниз, цветные штрихи смерча, в который вдруг превратился мир, все быстрее и быстрее вертелиь, вокруг моих летных очков.
Как долго тебя не было рядом со мной, мой дорогой друг — родная душа, моя милая, мудрая и таинственная прекрасная леди? Сегодня, наконец-то, обстоятельства сложатся так, что заставят тебя оказаться в городке Рассел, штат Айова, и, взяв за руку, приведут сюда, на стелющееся внизу поле скошенной люцерны. Ты подойдешь к краю толпы, не вполне осознавая, зачем, с любопытством созерцая живой, ярко раскрашенный кусок истории, вертящийся в воздухе. Взбрыкивая и глухо подвывая, биплан несся вниз. С каждой секундой вихрь становился круче, плотнее и громче. Вращение… а теперь… стоп. Ручка — вперед, жестким нажатием на правую педаль перебрасываем руль слева направо. Размытые очертания делаются четче, скорость растет, один, два оборота, после чего вращение прекращается, и мы мчимся прямо вниз с максимально возможной скоростью.
Сегодня она должна здесь, появиться, — думал я, — ведь она тоже одинока. Потому что она уже знает все, чго хотела узнать самостоятельно. Потому что в мире есть лишь, один-единственный человек, к встрече с которым ведет ее судьба, и этот человек в данный момент управляет этим вот самым аэропланом. Крутой выход, газ нуля, выключаем двигатель, пропеллер застыл… Планируем вниз, беззвучно скользя к земле, приземляемся с таким расчетом, чтобы замереть, прямо напротив толпы. Я узнаю ее, едва лишь увижу, — подумал я, — такой яркий образ, сразу же узнаю. Вокруг аэроплана теснились люди: мужчины, женщины, семьи с корзинами для пикника, дети на велосипедах. Рядом с детьми — две собаки. Отжавшись на руках, я выбрался из кокпита и взглянул на людей.
Они мне понравились. В следующий момент я с занятной отрешенностью уже как бы со стороны слушал свой собственный голос и в то же время взглядом пытался отыскать ее в толпе. Уникальный шанс воспарить над полями Айовы! Последняя возможность перед тем, как выпадет снег! Вперед, — туда, где обитают лишь птицы да ангелы… Кое-кто засмеялся и зааплодировал — кому-нибудь другому, кто решится попробовать первым. Лица — некоторые с выражением глубокого недоверия и вопроса, некоторые — полные устремления и жажды приключений, были и хорошенькие — веселые и заинтересованные. Но того лица, которое я искал, не было нигде. Судя по тому, что я видела, вы — не слишком осторожный пилот!
Покрытая зapoм кожа, ясные карие глаза. Ей так хотелось, чтобы ее предположение оказалось справедливым. Легкость пушинки! Флит в воздухе с двадцать четвертого декабря тюсяча девятьсот двадцать восьмого года еще на один полет его, пожалуй, хватит, прежде чем он развалится на куски… Она изумленно моргнула. Я толкнул пропеллер, чтобы запустить двигатель, помог ей забраться в носовой кокпит и застегнуть ремень безопасности. Не здесь — не может быть! Каждый день — уверенность, что сегодня — тот-самый-день, и каждый день — ошибка!
Сейчас мне обязательно нужно забрать некоторые вещи в Академии, а затем я свободна. Где бы ты хотел со мной позавтракать?
В «Волшебной сковородке», например, если там нет толпы. Там есть зал для некурящих. Помнишь, ты когда-то мне об этом сказала? Ты освободилась от работы ради меня на целый день? Ты даже не представляешь, как много это значит. Но на этот раз без хот-фаджа, печенья и прочих гадостей! Если ты хочешь, можешь есть все эти нехорошие лакомства, но я возвращаюсь на диету, чтобы искупить свои грехи! Пока мы ехали, я рассказал ей о своих удивительных предчувствиях этим утром, о моей мысленной проверке самолета и его готовности к полету, о тех странных случаях в прошлом, когда результаты оказывались удивительно точными. Она вежливо и внимательно слушала меня.
Так было всегда, когда я рассказывал о чем-то сверхъестественном. Я чувствовал при этом, что за ее вежливостью по отношению ко мне в такие минуты, стоит желание найти калейдоскоп событий и интересных случайностей, которые она не осмеливалась рассматривать раньше. Она слушала так, будто я был каким-то ее знакомым Лефом Эриксоном, вернувшимся из путешествия со снимками тех мест, о которых она слышала, но которых никогда не исследовала. Припарковав машину возле здания, где располагалась администрация Кинематографической Академии, она сказала: — Я буду там не больше минуты. Пойдешь со мной или останешься? Не спеши. Я смотрел на нее из машины и видел, как она идет в толпе по освещенному солнцем тротуару. Она была скромно одета — белая летняя блузка поверх белой юбки, — но, Боже мой, как поворачивались головы прохожих! Каждый мужчина, проходивший в радиусе ста футов, замедлял шаг, чтобы посмотреть на нее.
Волосы цвета пшеничного меда свободно рассыпались у нее на плечах и засияли, когда она поторопилась, чтобы успеть перебежать улицу за последние несколько секунд до переключения светофора. Она помахала шоферу, который подождал ее, в знак благодарности, и он махнул ей в ответ, польщенный наградой. Какая пленительная женщина, думал я. Жаль, что в этом мы не похожи.
Однако в эту минуту он, как ребенок с игрушкой, ведь он так сильно любит аэропланы. Как легко быть сострадательным, думал я, когда ты видишь, что неприятности не у кого нибудь другого, а у тебя.
На высоте тысяча футов я отпустил рычаги управления. Он летал с легкостью, осторожно и мягко в машине, всей прелести которой даже не мог себе вообразить. Я знал, что эти события во сне - как бы мое шоу, и что он ждет, чтобы я что-то рассказал ему. И все же этот человек был так уверен в том, что понял все, что мог когда-либо понять! Я чувствовал, что в нем будто скрыта сжатая пружина, которая отталкивает от него все знания, которые освободили бы его. В ответ я прикоснулся к кнопке глушения на рычаге газа.
Пропеллер завращался медленнее, остановился, и мы стали планеристами. Урокам управления аэропланом он не оказывал сопротивления. Несколько минут полета - и он был готов побежать и купить Птеродактиль. У него было для этого достаточно денег; он мог приобрести сотню Птеродактилей, если не принимать во внимание то, что в его время эта было невозможно, не было даже чертежа на бумаге. Купить этот аэроплан не было никакой возможности, и это было хорошим поводом для того, чтобы я мог начать разговор о его сопротивлении изменениям. Я попросил его сказать мне все, что он знает об этом аэроплане и об этом парне, который сидит в нем в снегозащитном костюме.
Я не был удивлен, когда он ответил на этот вопрос. Он знал, и только ждал, пока его спросят. Через некоторое время по ходу нашего полета я сказал ему прямо,что знаю ответы на все его вопросы и что не сомневаюсь в том, что он не будет слушать их. Это то, что ты сделаешь, - сказал я ему. При этом ты получишь совсем другую свободу, которая так прекрасна, что ты даже не можешь себе вообразить... Он не слышал ничего, что я сказал после слов "жениться на Лесли"; он едва не вывалился из кабины - так он был удивлен.
Какой долгий путь предстоит ему пройти, думал я, тогда как он глотал воздух и переводил дыхание. И он пройдет его всего лишь за пять лет. Упрямый, замкнутый сукин сын, но в общем мне нравился этот парень. Он справится с трудностями, и все будет хорошо, думал я... Может быть, это голос того, кто разбился на планере, или того, кто сбежал в Монтану? Предстоит ли ему в будущем потерпеть неудачу?
Его одиночество, которое было так хорошо защищено, стало моей надеждой. Когда я говорил о Лесли, он внимательно слушал и даже соглашался и принимал некоторые истины о своем будущем. Знание о ней может сделать его выживание более вероятным, думал я, даже если он забудет слова и сцены. Я повернул самолет на север. Она ждала нас, когда мы приземлились. Она была одета по-домашнему, как в будние дни.
Один взгляд на нее заставил его вздротуть, ее вид испарил тонну железа его брони меньше чем за секунду. Какой силой наделена красота! Она хотела сказать ему что-то наедине, поэтому я зашевелился во сне, отстранился и проснулся годами позже после того, как он проснется после того же самого сна. Вскоре после того, как я открыл глаза, история начала таять, рассеиваться, как пар в воздухе. Мимолетный сон, думал я. Как счастлив я, что вижу так много мимолетных снов!
Но в этом было что-то особенное, хотя... Я вложил деньги в нешлифованные алмазы, так кажется, и летел куда-то с коробкой алмазов, семян или чего-то еще, а они выпали из самолета? Это был сон о вкладывании денег. Какая-то часть моего подсознания все еще считает, что у меня есть деньги? Возможно, она знает что-то, чего не знаю я. В ночном блокноте я записал: Почему бы не пользоваться снами по собственному желанию для путешествий, исследований и обучения всему тому, чему мы желаем научиться?
Я лежал спокойно, наблюдая как Лесли спит, а утренняя заря начинает сиять на ее золотистых волосах, рассыпавшихся по ее подушке. Какое-то время она была полностью неподвижна - а что, если она умерла? Она дышит так легонько, что я не могу заметить этого. А дышит ли она? Не дышит! Я знал, что придумываю, но какое я испытал облегчение, какую неожиданную радость, когда она в этот момент, не просыпаясь, чуть-чуть зашевелилась и улыбнулась самой незаметной из своих улыбок во сне!
Report Story Родная душа - это тот, у кого есть ключи от наших замков, и к чьим замкам подходят наши ключи. Когда мы чувствуем себя настолько в безопасности, что можем открыть наши замки, тогда наши самые подлинные «я» выходят навстречу друг другу, и мы можем быть полностью и искренне теми, кто мы есть. Тогда нас любят такими, какими мы есть, а не такими, какими мы стараемся быть.