Курт Цейтцлер с 1947 года служил в Историческом отделе армии США, а Адольф Хойзингер стал председателем военного комитета НАТО, расположенного в Вашингтоне. Курт Цейтцлер или Зайцлер — немецкий генерал-полковник, участник Второй мировой войны. В 1942—1944 годах — начальник штаба сухопутных войск (ОКХ). Курт Цейтцлер или Зайцлер — немецкий генерал-полковник, участник Второй мировой войны. В 1942—1944 годах — начальник штаба сухопутных войск (ОКХ). Однополчане призвали Цейтцлера самому отдать приказ об отступлении, но он отказался это сделать, подчиняясь власти Гитлера как главнокомандующего. Адвокат экс-канцлера Австрии и бывшего председателя Австрийской народной партии Себастьяна Курца, которого обвиняют в даче ложных показаний, потребовал в суде.
Сталинград: К 60-летию сражения на Волге
- Кто отнесён к высшему руководству нацистской Германии
- Роковые решения вермахта
- Спорное кольцо «Сатурна»
- Роковые решения вермахта
'Beverly Hills' star Shannen Doherty files for divorce from Kurt Iswarienko after 11-year marriage
Каждый персонаж, от безжалостных бандитов до их жертв, был изображен с поразительной глубиной и нюансами. Действие было напряженным и не отпускало меня до самого конца, заставляя нетерпеливо переворачивать страницу за страницей. История оставила горький привкус, заставив меня задуматься о моральном упадке и развращающем влиянии власти. Сильная и провокационная, "Подонки" - книга, которая останется со мной надолго после ее прочтения, оставляя след не только в моем разуме, но и в моем сердце. Эта книга не просто исторический отчет, а душераздирающее свидетельство героизма и стойкости. Фигнер мастерски передает ужасы царского угнетения и силу духа тех, кто боролся против него.
Эту ночь генерал Павлов провел уже под охраной немецких часовых. Тем временем, «Кате» удалось узнать, что комендант планирует отправить Павлова в госпиталь на станцию Лозовую или в Днепропетровск. Она поспешила в Николаевку и сообщила об этом разведчикам. Кроме того, она принесла данные о гарнизоне села Орельки и расположении немецких постов. Гарнизон был малочисленным не более взвода солдат и разведчики принимают единственно верное в этих условиях решение — идти в село и силой оружия отбить генерала, спрятать его до ночи у надежных людей, а потом доставить к своим. У них была надежда, что в нужный момент им окажет помощь десант, подготовленный генералом Харитоновым. Однако, как и в первом случае, разведчики опоздали. За час-два до их появления в Орельках немцы поездом отправили Павлова в Лозовую. Расстроенные этим разведчики потеряли бдительность — возвращаясь они были «задержаны немецким патрулем и отведены в местную полицию для уточнения личности». Разведчик Шелепова у которой находилось оружие, гранаты, карты, светосигнальные фонари, компас, сумела убежать из-под стражи, а «Катя», Губарева и Порецкий были освобождены утром. Видимо, некоторые местные полицаи уже понимали, что немцам скоро «капут» и освободили задержанных. Кстати, этот арест и объяснил отсутствие сигналов во время вылета Дугласа с десантом в ночь на 18 марта… Находящаяся в Николаевке Шелепова, как опытный разведчик, берет на себя организацию работы по освобождению Павлова. Об этом своем решении она информирует штаб 6-й армии. Обе разведчицы должны вернуться в Николаевку 22 марта, поэтому 21 марта самолеты в немецкий тыл для поиска Павлова не отправлялись. Но не смогли они вылететь и 22, 23, 24 марта — из-за плохих метеоусловий «сильный туман с восходом Луны». Только в ночь на 25 марта летчик Яковлев смог доставить в немецкий тыл двух разведчиков — старшину Ивана Гарлюкова и Веру Кононенко. Основной задачей их было — организация условий для освобождения Павлова, а попутной — добыть данные о местонахождении начальника особого отдела корпуса подполковника Леонова. В ночь на 26 марта авиаторы доставили из вражеского тыла старшину Василия Порецкого, старшину Ивана Гарлюкова и медсестру Полину Губареву разведчик Вера Кононенко «была оставлена в тылу противника для дальнейшей агентурной работы». Прибывшие сообщили, что 21 марта генерал Павлов на автомашине под усиленным конвоем фашистов был отвезен в Днепропетровск. Заключительные абзацы доклада выглядят так: «На этом разведка и действия по спасению генерал-майора Павлова и подполковника тов. Леонова [32] были прекращены. ВЫВОД: Арест полицейскими Леонова, [33] а отсюда невозможность вывоза его на нашу территорию — явились следствием игнорирования элементарной конспирации со стороны самого тов. Необходимо отметить отличную работу в этой операции летчиков Яковлева [34] , Мироненко [35] и Зайкова [36] , штурмана Петрушина [37] и разведчиков Шелеповой [38] , Губаревой, Кононенко, Гарлюкова [39] и Парецкого, которые за смелую работу в тылу противника награждены мною правительственными наградами [40] ». Подписан доклад двумя военачальниками — командующим 6-й армией генерал-майором Харитоновым и членом Военного совета этой же армии — генерал-майором авиации Клоковым Василием Яковлевичем. Эти генералы приняли в судьбе 25 танкового корпуса и особенно в спасении Петра Петровича столь важное значение, что они достойны более подробного рассказа. Командарм-6 Харитонов родился в 1889 году городе Рыбинске Ярославской области в многодетной семье. Революцию и советскую власть принял всей душой — рано вступил в партию и в анкетах с гордостью писал, что является членом ВКП б с 1918 года. Вначале делал революцию в своей Ярославской губернии, а потом ушел на Гражданскую войну. Недолгое время его эскадрон входил в состав 25-й Чапаевской дивизии и он лично встречался с прославленным героем, потом рассказывал об уроках военного дела, полученных им от Василия Ивановича. Харитонов хорошо знал Запорожье в начале прошлого века город назывался Александровск и его окрестности: в годы Гражданской войны он служил здесь в должности командира кавалерийского отряда особого назначения при штабе 13-й армии и одновременно являлся заместителем председателя революционного комитета. А в первые месяцы Великой Отечественной войны организовывал оборону Запорожья от прорвавшихся немецких танков. Но между этими двумя датами пролегла жизнь Харитонова — командование полком, учеба в Военной академии имени М. Харитонов некоторое время командовал 2-м воздушно-десантным корпусом — он хорошо знал возможности «крылатой пехоты», отсюда была его ставка на спасение Павлова с помощью десанта. Начало Великой Отечественной войны Харитонов встретил в звании генерал-майора на должности заместителя начальника штаба Южного фронта и постоянно находился там, где складывалась исключительно опасная для наших войск. Потом командовал 9-й армией и осуществил ряд блестящих операций. Так, в трудные дни, когда гитлеровцы рвались к Москве, Харитонов отвоевал у врага Ростов-на-Дону. Как известно, в 1942 году Красная Армия потерпела сокрушительное поражение под Харьковом. Вина генерала Харитонова в этом была, но не самой большая. Командование же Юго-Западного направления выставило генерала основным виновником и решило предать его суду. Ставка утвердила это решение. Харитонова вызвали в Москву, началось следствие, однако передавать дело в трибунал, вопреки обыкновению, не торопились. Вот что впоследствии писал об этом Александр Михайлович Василевский [41] : «После неудачной Харьковско-Барвенковской операции, проводившейся войсками Юго-Западного и Южного фронтов в мае 1942 года, генерал-майор Харитонов, командовавший тогда 9-й армией Южного фронта, был отстранен от обязанностей и по настоянию командования Юго-Западного направления привлечен к судебной ответственности. Подробно зная всю историю этой операции и истинные причины ее неудач [42] , я доложил Сталину, что вина Харитонова в данном случае является относительной, и просил не только не отдавать его под суд, а как хорошего военачальника назначить командующим войсками армии». Так в том же 1942 году генерал оказался во главе 6-й армией… Если бы не ранний уход из жизни Федор Михайлович несомненно мог бы вырасти в военачальника крупного масштаба, мог стать бы одним из советских маршалов-победителей. Это был, как говорят, генерал суворовского типа: небольшого роста, смуглый, энергичный он поражал бойцов выносливостью и отвагой и они шли за ним, презирая опасность. Но судьба распорядилась так, что Харитонов заболел и скоропостижно скончался 28 мая 1943 года, в полном расцвете сил и военного таланта. Под стать командарму был и его комиссар. Член военного совета 6-й армии генерал Клоков Василий Яковлевич 1902-1968 отличался храбростью, спокойствием и хладнокровием даже в самой напряженной боевой обстановке. Он был уроженцем города Мариуполя Донецкой области и очень рано приобщился к революционной деятельности — участник Гражданской войны. В ряды Коммунистической партии вступил в 1924 году, по так называемому «ленинскому призыву» в дни смерти В. Участник советско-финской войны. Указанное в рапорте звание «генерал-майора авиации» было присвоено ошибочно, присвоение в последующем звания генерал-лейтенант обошлось уже без приставки «авиации». В шестидесятые годы Василий Яковлевич стал известен тем, что после создания отряда космонавтов пришел «за квартирами» в Моссовет: «Космонавтов надо где-то поселить». Работы эти были настолько секретными, что столичное руководство даже не подозревало об них. Ему ответили: «Какие космонавты? Это будет лет через 20! Космонавты «гагаринского набора» любили и ценили Клокова его за деловитость и энергию. А возможности их были ограничены, ведь и сама 6-я армия попала под удар немецкого «бронированного кулака» — танкового корпуса СС и 48 танкового корпуса, прорвавшего нашу оборону. Казалось, что в такой обстановке командованию 6-й армии было бы не до командира 25-го корпуса, но старые вояки делали все, чтобы спасти раненого генерала Павлова. Впрочем, для тех, кто помнит выражение: «Русские своих не бросают! Но не только командиры Павлова, но и подчиненные боролись за его спасение. Один только поступок командира 2-го танкового батальона 162-й танковой бригады капитана Пантелеева о много говорит. Константин Константинович, по сути инвалид, да еще и раненый, находит в себе силы и летит во вражеский тыл — спасать комкора. Вообще, близкое знакомство с этой историей, свидетельствует об удивительном оптимизме и самого Петра Петровича и тех людей, которые его знали. Когда весть о его пленении, точнее, о том, что он пропал без вести, достигла семьи, супруга генерала Анна Андреевна, которая в это время находилась в Горьком в эвакуации, оставила сына Вячеслава у родителей и поехала в Москву — «спасать мужа». Она прорвалась к командующему бронетанковыми и механизированными войсками Красной армии генерал-полковнику танковых войск Якову Николаевичу Федоренко [43] , с которым семья Павловых познакомилась еще в предвоенные годы во время службы в Киевском военном округе. Яков Николаевич, выслушав встревоженную Анну Андреевну и сказал: — Аннушка, не волнуйся, не пропадет твой Петр! Обязательно вернется! Как мне кажется заключительная часть рапорта нуждается в неком комментарии. Во-первых, трудно не согласиться с высокой оценкой действий летчиков и разведчиков. Эти, в основном очень молодые люди, действительно проявили чудеса храбрости и находчивости. Согласитесь, не так это просто сажать самолет во вражеском тылу, идти в разведку и постоянно пренебрегать опасностью. Ведь ворвавшиеся в Запорожье гитлеровцы продолжили террор в отношении местного населения, расстреливая за каждого своего убитого по «десять коммунистов», хватая первых попавшихся людей. Кстати, для летчиков и разведчиков участие в операции по освобождению генерала Павлова — также было заметным событием. К примеру, в личных делах авиаторов эти эпизоды прописаны с подробностями. Но, и это во-вторых, вывод генералов Харитонова и Клокова о том, что «невозможность вывоза его Павлова — авт. Павлова» — вызывает резкое возражения. Конечно, генерал Харитонов и генерал Клоков много сделали для освобождения Павлова, но ведь спасти его не смогли. И видимо опасаясь упреков старших начальников захотели себя хоть как-то реабилитировать — и вписали про «элементарную конспирацию». Конечно, себя они «обелили», хотя, как сейчас мы понимаем, их и не в чем было упрекать. Как нельзя, на мой взгляд, также упрекнуть в чем-то и трижды раненого генерала. Но Петру Петровичу, как можно предположить, эта запись впоследствии аукнулась не раз. Показательно, что в рапорте строчки подчеркнуты толстой черной линией, сделанной, видимо, в послевоенные годы… Петр Петрович Павлов появился на свет в слободе Уразово Курской области, ныне Валуйского района Белгородской области, в многодетной крестьянской семье. Несмотря на то, что его родители занимались сельскохозяйственным трудом, они хорошо понимали важность образования и сумели выучить всех своих восьмерых детей. Петр учился в Уразовском коммерческом училище [44] , но не закончил — началась революция. Павлов родился в 1902 году, на момент начала Гражданской войны ему исполнилось 15 лет — воевать было еще рано. Но парнем он был не по годам крепким, а потому решился на «революционный подлог», добавил себе четыре года и новая дата рождения 1898 год сопровождала его до конца жизни. Уже в октябре 1917 года он становится бойцом Купянского [45] пролетарского красногвардейского отряда. Крупный железнодорожный узел Купянск в годы Гражданской войны побывал в нескольких «государствах»: входил в красную «Донецко-Криворожскую Республику», Украинскую державу гетмана Скоропадского был оккупирован немцами, приглашенными гетманом , входил в Украинскую ССР, в состав белогвардейского Юга России и опять вернулся в УССР. Такая же бурная участь была и у бойцов сформированного в нем отряда. Так, в феврале 1918 года Петр становится отделенным командиром 12 стрелкового полка 42 стрелковой дивизии Южного фронта. А уже в мае того же года — командиром взвода Отдельного кавалерийского эскадрона Южного фронта. Потом он вытянул «счастливый билет» — стал командиром эскадрона и начальником хозяйственной команды в 23 Кавалерийском полку 1-й Конной армии. Именно служба в этой прославленной армии, командиры которой возглавили впоследствии вооруженные силы страны, служила ему «защитным зонтиком» в годы службы, оберегая от репрессий и других неприятностей. После Гражданской войны Павлов остался в армии и служил командиром эскадрона в 24-м Донском кавалерийском полку, потом — в 19-м Кавалерийском Манычском полку. В октябре 1927 года, как опытного командира, его назначают временно исполняющим должность начальника учебной полковой школы и к нему приходит понимание о необходимости учиться, знаний не хватало. После годичной учебы возвращается в полк и два года служит на разных должностях в 4-й Ленинградской кавалерийской дивизии, расквартированной в Петергофе. В 1932 году дивизию перебазировали в Белорусский военный округ, в город Слуцк, но Петр Петрович остается в Северной столице. В его судьбе наступили большие перемены: из кавалериста он становится танкистом. Пришлось снять шпоры, малиновым звоном отдающие при каждом шаге, и учить материальную часть танка. Павлов имел рост 183 сантиметра, был крупным в плечах — трудно даже сказать как помещался в боевой машине, но он очень увлекся бронетанковым делом, понимая, что именно новый род войск будет определять исход предстоящей войны. Учился хорошо, его старания были оценены — Павлова направили преподавателем тактики и типографии в Горьковскую бронетанковую школу имени Сталина. Но как говорится, суха теория, а древо жизни пышно зеленеет, с января 1939 года Павлов, в качестве помощника командира 38-й легкотанковой бригады Киевского военного округа, на практике воплощает те принципы, которые он провозглашал в качестве преподавателя. Бригада, командиром которой являлся полковник Михаил Ефимович Катуков 1900 — 1976 , будущий маршал бронетанковых войск и дважды Герой Советского Союза, была вооружена лёгкими танками Т-26 и дислоцировалась в Шепетовке. В ее составе Петр Петрович принял участие, как тогда писали, «в освободительном походе рабочих и крестьян от гнёта капиталистов и помещиков в сентябре-октябре 1939 года в восточных районах Польши». Служба ладилась и уже в августе 1940 года он становится помощником генерал-инспектора Бронетанковых войск Красной армии, эту должность тогда занимал генерал Вершинин Борис Георгиевич 1899 — 1953 недавний военный атташе при посольстве СССР в Германии. Вскоре Павлов вернулся на должность командира 38-й легкотанковой бригады, но возглавлял ее недолго — в преддверии приближающейся войны в танковых войсках начались структурные изменения. В начале 1941 года на основе 38-й и 36-й танковых бригад приступили к формированию 41-й танковой дивизии и в марте того же года Павлова назначили ее командиром. Дивизия входила в 22-й механизированный корпус и располагалась в небольшом городке Владимире-Волынском, буквально на границе с Польшей, которая уже была захвачена немцами. Такое расположение дивизии способствовало тому, что уже в 4. Несмотря на превосходство противника, 41-я дивизия не только оборонялась, но участвовала в контрнаступлениях — под Дубно, уничтожив до трёх батальонов пехоты противника, 10 противотанковых орудий и 2 артбатареи. Бои были настолько тяжелыми, что через месяц в строю остался только один танк из 415 начинавших войну и полтысячи солдат и офицеров. В сентябре из оставшихся в живых бойцов была сформирована 143-я танковая бригада. Павлов получил новую должность — в сентябре 1941 года его назначили заместителем командира 46-й танковой бригады, которая располагалась в подмосковной Кубинке. Командиром соединения являлся генерал-майор танковых войск Василий Алексеевич Копцов, [46] удостоенный звания Героя Советского Союза за бои с японскими милитаристами на реке Халхин-Гол Монголия в 1939 году. Бригада была направлена на Волховский фронт, отлично воевала и впоследствии стала 7-й гвардейской. В этих боях Петр Петрович зарекомендовал себя смелым, инициативным командиром, умеющим быстро ориентироваться в любой обстановке. Под Тихвином он заменил раненого командира бригады и за умелое руководство боем, мужество и отвагу был представлен к награждению орденом Красного Знамени. Правда, позже начальство рассудило иначе — Павлова удостоили Красной Звезды орден Красного Знамени получил комбриг Копцов , но, как бы в виде компенсации, Петра Петровича назначили заместителем командующего 59-й армией Волховского фронта по автобронетанковым войскам и представили к генеральскому званию. Кстати, этим же документом был «произведен в генералы» еще один знаменитый советский танкист — Черняховский Иван Данилович 1907-1945 , впоследствии дважды Герой Советского Союза, генерал армии и командующий фронтом. Ставка приняла решение о создании танковых корпусов [47]. Всего предполагалось сформировать 25 таких соединений: 11 — на фронтах и 14 — в резерве. Петру Петровичу поручалось сформировать 25-й танковый корпус. Штаб корпуса размещался в Москве, а 111-я танковая бригада — под Тамбовом, 162-я танковая бригада — в лесах под Муромом, 175-я танковая бригада — в районе Куйбышева, 16-я мотострелковая бригада — в Гороховецких лагерях Горьковской области. Несмотря на такую разбросанность, работа по формированию корпуса были завершены быстро и уже в начале 1942 года соединение было передислоцировано на Брянский фронт. После раздела, 8 июля 1942 года, Брянского фронта на Брянский и Воронежский, корпус вошел в состав Воронежского фронта и продолжил комплектование. Для иллюстрации дальнейшего боевого пути генерала и возглавляемого им корпуса обратимся к изданному Главным управлением кадров Министерства обороны России справочнику «Комкоры». В нем о 25 корпусе говорится: «Корпус участвовал в Воронежско-Ворошиловградской оборонительной операции, прочно удерживал оборону на чижовском [48] плацдарме южнее г. Воронеж, затем в Среднедонской наступательной операции. В ходе последней части корпуса наносили удар в направлении городов Богучар, Слобода, Кашары и за 10 дней боев прошли свыше 350 км, вышли западнее г. Морозовск, задержав продвижение противника, пытавшегося деблокировать окруженную группировку войск под Сталинградом. С февраля 1943 г. В этой операции корпус в течение 13 суток действовал в отрыве от главных сил армии, ведя тяжелые бои с превосходящими силами противника». Красноречиво об этом говорят наградные документы — за небольшой период генерал был награжден двумя орденами Красного Знамени. Так, 7 октября 1942 года, по результатам боев за Воронеж, заместитель командующего войсками Воронежского фронта генерал-майор танковых войск Яркин Иван Осипович 1900-1967 представил Петра Петровича к награждению орденом Красного Знамени. В этом документе отмечается: «25 Танковый корпус, действуя на северной окраине Воронеж против 594 пехотной дивизии нанес противнику следующие потери в живой силе и технике: 2000 солдат и офицеров, 7 самолетов, 22 ПТО, 47 пулеметов и в районе Подклетное — рабочий поселок уничтожено: 5 танков, 1 самолет, 700 солдат и офицеров, захвачены трофеи: 3 грузовые машины, 1 пулемет, 2000 патронов. Павлов в военном отношении подготовлен отлично, систематически занимается вопросам боевой подготовки личного состава корпуса. Требовательный к себе и к подчиненным. Пользуется заслуженным, деловым и политическим авторитетом среди всего личного состава корпуса». Любопытно, что генерал Яркин в тот же октябрьский день также оформлял представление на командира 17-го танкового корпуса полковника Павла Павловича Полубоярова, [49] и сделал в его наградном листе «описку» — назвал 17 танковый корпус «25 танковым корпусом», документ так и утвердили. Как говорится, оговорка по Фрейду… Анализ награждения вторым орденом позволяет еще больше убедиться в высочайшей оценке командованием фронта его достижений. Павлов Петр Петрович командует корпусом, который успешно совершил прорыв оборонительной полосы противника и рейдом в глубокий тыл содействовал разгрому и уничтожению 8-й Итальянской армии и румынских частей. Показал искусство вождения корпуса в рейде. Личным примером и непосредственным участием в бою воспитал наступательный порыв и бесстрашие в людях своего корпуса. Корпусом в захваченных населенных пунктах взяты большие трофеи. Уничтожены тысячи гитлеровцев. Освобождены тысячи пленных красноармейцев. Боевые приказы командования выполнял решительно и упорно, несмотря на постоянное превосходство сил противника». Ознакомившись с этим представлением, командующий войсками Юго-Западного фронта генерал-полковник Ватутин синим карандашом зачеркивает «орден Суворова II степени» и собственноручно вписывает «орден Красного Знамени». Полководческий орден Суворова был учрежден 29 июля 1942 года и имел ярко выраженный «наступательный» характер, по тем временам это была довольно редкая награда. Но, учитывая достижения 25-го корпуса, комфронта повышает статус награды. Более того, как видно из документов, он отправляет телеграфное сообщение в Главное управление кадров НКО с просьбой немедленно включить Петра Петровича в ближайший указ о награждении, дескать, документы подошлем позже. Так оно и вышло… Слава о рейдах генерала Павлове и его танкистов, как писали тогда «павловцев», стала достоянием всего советского народа. Петра Петровича связывали дружеские отношения с Михаилом Наумовичем Гаркави [50] известным конферансье и исполнителем эстрадных куплетов, сейчас несколько забытом. Михаил Наумович, высокий, толстый, в то же время легкий, подвижный, появлялся на эстраде всегда с улыбкой, широко раскрыв руки, как бы стремясь обнять зрительный зал. Артист большого обаяния, Гаркави читал короткие фельетоны, исполнял куплеты, сыпал шутками, остроумно отвечал на реплики, подаваемые из зрительного зала. И что могло связывать этого неистощимого балагура и затейника со скромным, молчаливым очень сдержанным в поведении генералом-танкистом? Ответ прост — уважение, которое испытывал артист к мужеству и боевому мастерству Петра Петровича. В личных бумагах генерала сохранились поэтические послания Михаила Наумовича. Основной их лейтмотив — преклонение перед его воинским талантом. Так, 7 сентября 1942 года Гаркави, как он себя называл «советского искусства цирик» прислал поэтический экспромт. О Вас, о храбром генерале Несется весть во все концы, И нам об этом рассказали И командиры и бойцы. На поле боя рвутся бомбы — Кошмар и ад стоит кругом, Вы в полной генеральской форме Стоите в рост перед врагом. Известен нам Ваш смелый норов Мы знаем, что в любом бою Ведете четко, как Суворов, И пусть узнают все в Отчизне, Узнает пусть весь наш народ Что в боевой, на фронте, жизни Есть лозунг: «Павловцы, вперед! При более внимательном изучении выяснилось, что это список тех населенных пунктов, в которых генерал находился сразу после своего пленения.
Цейтцлер рекомендовал 6-й армии немедленно прорваться и отойти от Сталинграда в излучину Дона , чтобы восстановить прорванный фронт. Вместо этого Гитлер пришел в ярость, отменил приказ Цейтцлера и лично приказал 6-й армии держаться в Сталинграде, где она и была уничтожена. Армейские коллеги призвали Цейтцлера самому отдать приказ о прорыве, но он отказался противоречить главнокомандующему. В знак солидарности с голодающими войсками в Сталинграде Цейтцлер уменьшил свой рацион до их уровня. Гитлер был проинформирован об этих действиях Мартином Борманом. После двух недель и потери веса примерно на 12 кг Гитлер приказал Цейтцлеру прекратить голодовку и вернуться к обычному рациону. В начале 1943 года Цейтцлер разработал первоначальные планы операции «Цитадель» [6]. Отношения Цейтцлера с Гитлером ухудшились в 1944 году. Гитлер обвинил его в поражении Германии в Крыму в апреле и мае.
Гитлер не только не дал разрешения на прорыв 6-й армии из окружения, он даже не позволил генералу Паулюсу свободы действий по обстановке. Неотвратимо приближался бесславный финал фашистских вояк. Вот как пишет об этом Цейтцлер: «В самом котле быстро и безжалостно приближался конец. Один командир дивизии отказался подчиниться приказам высших начальников и, чтобы спасти горсточку оставшихся в живых солдат и офицеров своей дивизии, принял решение о сдаче в плен. К русским перешла и одна румынская часть в полном составе, со всем своим вооружением. Старшие и высшие командиры либо кончали жизнь самоубийством, либо уходили на передовую и находились там, пока русская пуля не прерывала их жизнь». И как же повел себя Гитлер? Вот что пишет мемуарист: «Даже теперь Гитлер наотрез отказался слушать фельдмаршала Манштейна и меня, когда мы опять попросили дать генералу Паулюсу свободу действий. Вместо этого он снова послал штабу 6-й армии длинную радиограмму, насыщенную такими высокопарными фразами, как «героическая борьба», «навеки войдет в историю» и т. Гитлер приказал послать под Сталинград массу орденов и медалей и повысить в звании умирающих от голода и холода солдат и офицеров. Он думал, что это будет стимулом для продолжения борьбы. Генерал Паулюс был произведен в фельдмаршалы. Такой вклад внес Гитлер в Сталинградское сражение в его последний час». И последняя цитата из главы Цейтцлера, где он рассказывает о реакции фюрера на крах на Волге: «Узнав, что под Сталинградом все кончено, Гитлер пришел в ярость. Его взбесило, что новый фельдмаршал предпочел плен смерти. Он говорил, что не ожидал этого, а если бы знал, никогда бы не присвоил Паулюсу звание фельдмаршала. Вот все, что он сказал по адресу Паулюса. Я не заметил, чтобы Гитлер сожалел о своем упорстве или чувствовал угрызения совести. Он продолжал повторять те аргументы, которые он раньше выставлял в пропагандистских целях: 6-й армией необходимо было пожертвовать ради создания нового фронта. Плохая погода, говорил он, то есть обстоятельство, находившееся, так сказать, вне его власти, приостановила снабжение 6-й армии по воздуху. Он обладал изумительной памятью, если это было выгодно ему, но забыл, что я, основываясь на своем опыте зимних боев 1941—1942 гг. Гитлер не допускал и мысли, что во всем виновен он, неправильно оценивший обстановку. Послушать его, так он был неизменно прав. Если его планы проваливались, то только из-за непредвиденных обстоятельств или неспособности тех лиц, коим доверялось выполнение его приказов». Курт Цейтцлер прослужил в должности начальника штаба сухопутных сил Германии до июля 1944 года. Он участвовал и в разработке планов операции «Цитадель», окончившейся поражением немецких войск на Курской дуге. Все-таки мы имеем полное право сделать вывод, что не только Гитлер виновен в военном поражении Германии, в авантюрном «натиске на Восток». И не только Гитлер, а правительства многих стран мира подталкивали Германию к войне на уничтожение Советского Союза. Вячеслав Смирнов, «Байкальские вести» Сбитый мессер на улицах Сталинграда.
Газета «Суть времени»
- К 76-летию ПОБЕДЫ НАД ФАШИЗМОМ ЧТОБЫ ПОМНИЛИ...
- Category:Kurt Zeitzler - Wikimedia Commons
- Цейтцлер Курт, биография, победы и подвиги — РУВИКИ
- Russian court places Forbes journalist Mingazov under house arrest, says RIA | Reuters
- Цейтцлер Курт.
- Курт Рассел сыграет в «Кинокритике» Квентина Тарантино — инсайдер
Russian court places Forbes journalist Mingazov under house arrest, says RIA
Kurt Eichenwald of Newsweek has filed a court request that puts Twitter executives in an unusual position. Above the map, from the left: Marshal Erich von Manstein, General Richard Ruoff, Adolf Hitler, General Kurt Zeitzler, Marshal Ewald von Kleist. Поскольку его отставка уже несколько раз отвергалась, Цейтцлер сказался больным, что давало ему возможность снять с себя ответственность, груз которой он категорически не желал нести.
Спорное кольцо «Сатурна»
С точки зрения группы армий "Б" и главного командования сухопутных сил обстановка должна была ухудшиться. Мы знали, что танковый корпус "X" не сможет стабилизировать положение и будет вовлечен в общий беспорядок. Если он будет разгромлен, мы потеряем свое единственное резервное соединение. В штабе главнокомандующего сухопутными силами атмосфера становилась мрачной. Я делал все, чтобы объяснить это Гитлеру. Однажды я опять предложил ему отвести 6-ю армию на запад, так как это единственно возможный путь избежать крупной катастрофы. Эта армия должна была повернуться фронтом на запад, обеспечив свой тыл арьергардами, и атаковать русские части, которые прорвали фронт румынских войск. Затем нужно было создать новый крепкий фронт. Такие действия не только ликвидировали бы угрозу 6-й армии, но и поставили бы в трудное положение прорвавшиеся русские войска. По крайней мере в данном случае мы могли ожидать хотя бы местных успехов.
Если это не будет сделано, поражение станет неизбежным. Свежих сил для восстановления контакта с 6-й армией и закрытия этого разрыва не было. Каждый день задержки затруднял возможность восстановить положение на фронте и избежать катастрофы. Гитлер отверг это смелое решение. Несмотря на все мои требования и предупреждения, он оставался непреклонным.
Пока что у ленты нет даже примерной даты выхода. Когда стартуют съёмки, неизвестно. Материалы по теме.
Полномочия же Гитлера решили урезать. Еще раньше Геббельса и Геринга в руководстве СС, обладавшем обширной разведывательной информацией, стали осознавать обреченность авантюристичность планов Гитлера. Участник антигитлеровского заговора среди военных Хассель писал в сентябре 1941 года: «Совершенно ясно, что окружение Гиммлера всерьез обеспокоено и ищет выхода». Весной 1942 года Чиано в своем дневнике записал, что Гиммлер «ощущает пульс страны и хочет компромиссного мира». Судя по воспоминаниям начальника разведки СД Шелленберга, он в августе 1942 года убеждал Гиммлера, что добиться выгодного для Германии результата возможно сейчас, пока ее руководители могут действовать с позиции силы. Гиммлер согласился с доводами Шелленберга и приказал ему немедленно приступить к подготовке тайных переговоров. Гиммлер и Шелленберг решили, что Германия могла бы отказаться от большей части оккупированных территорий, но сохранить власть в регионах, считавшихся исконно германскими. Во второй половине 1942 года Гиммлер настаивал на использовании адвоката Лангбена и его связей в поисках сепаратного мира. Хассель записал в дневнике, что в декабре «Лангбен имел беседу с английским официальным лицом в Цюрихе и американским чиновником Хоппером в Стокгольме с одобрения СД». В качестве посредника в переговорах с американским дипломатом Хьюиттом выступал и личный массажист Гиммлера Керстен. Одновременно Гиммлер, которого Гитлер именовал «мой верный Генрих», усилил изучение состояния здоровья фюрера. В конце 1942 года Гиммлер, по словам его личного массажиста Керстена, ознакомился с досье о состоянии здоровья Гитлера, из которого следовало, что фюрер, возможно, страдал прогрессирующим параличом. Объясняя свой интерес к состоянию здоровья своего шефа, Гиммлер говорил Керстену, что в случае смерти Гитлера «между партией и армией начнется бешеная грызня из-за наследства». Гиммлер верно оценивал неизбежность усиления грызни между руководством нацистской партии и начальством вермахта. В своем дневнике Геббельс писал 2 марта 1943 года: «Геринг очень сурово осуждал генштаб. Он особенно настроен против Йодля, который, по словам Геринга, начал распространять анекдоты о фюрере… Геринг считает, что методы работы генштаба совершенно порочны… Геринг считает, что генералы, включая тех, что находятся на фронте, пользуются сложившейся обстановкой для того, чтобы создать трудности для фюрера». Геббельс поддержал Геринга, заметив: «Надо быть начеку в отношении генералов старого вермахта и рейхсвера… Они стараются настроить нас друг против друга». Многие же из военных руководителей возлагали вину за поражения на политическое руководство страны, и прежде всего на Гитлера, который после поражения под Москвой отправил в отставку десятки генералов и единолично возглавил руководство сухопутной армии. Особенно возмущался Гитлером начальник генерального штаба Курт Цейтцлер, который еще в октябре 1942 года предложил Гитлеру вывести войска из Сталинграда, предупреждая о возможности нового зимнего наступления Красной армии. Однако Гитлер отказывался принять решение об отступлении. Выступая по случаю очередной годовщины «пивного путча» 9 ноября 1942 года, Гитлер говорил: «Я хотел достичь Волги в определенном месте возле определенного города. Этот город носит имя самого Сталина… Я хотел взять этот город… Я теперь могу сообщить вам, что город взят. Остались лишь очень небольшие части города, которые не находятся в наших руках». Тем временем Цейтцлер снова и снова предлагал Гитлеру начать вывод войск из Сталинграда. Узнав о начале советского наступления 19-20 ноября 1942 года, Цейтцлер сразу же связался с Гитлером, перемещавшимся в это время в поезде между Мюнхеном и Берхтесгаденом. Начальник генерального штаба потребовал немедленно вывести 6-ю армию под командованием генерала Паулюса из Сталинграда. Однако Гитлер не желал и слушать об этом. Он уверял: «Сталинград надо удерживать. Это ключевая позиция. Разрывая транспорт по Волге, мы создаем русским огромные трудности. Как они будут перевозить свое зерно с юга России на север? В ответ Гитлер кричал: «Я не оставлю Волгу!
Пока что у ленты нет даже примерной даты выхода. Когда стартуют съёмки, неизвестно. Материалы по теме.
Курт Рассел сыграет в «Кинокритике» Квентина Тарантино — инсайдер
Цейтцлер, Курт — статья из свободной энциклопедии. биография, дата рождения. По телефону я сообщил фюреру об этой новости и с большим трудом убедил его вывести танковый корпус «X» из резерва верховного главнокомандующего и передать его в. Во время этой беседы Цейтцлер объяснил мне причину необычайного возбуждения Гитлера.
Власовцы и георгиевская лента: правда и мифы
Сталинград: К 60-летию сражения на Волге, Роковые решения вермахта. Находившийся в Берлине генерал Курт Цейтцлер решил проявить солидарность с окруженными войсками и снизил свой дневной рацион до нормы солдат Паулюса. биография, дата рождения. Гитлер не остался в долгу: он лишил Цейтцлера всех привилегий, даваемых званием, после чего отдал унизительный приказ уволить непокорного генерала из армии без права ношения формы.
Красная Армия глазами врага. Часть IV: На пути к Берлину
Из сообщения "Фолькишер Беобахтер". Сегодня фюрер встретился с командующим ОКХ генерал-полковником Францем Гальдером и поблагодарил его за 2 года успешной работы на Восточном Фронте. Генерал-полковнику Гальдеру выпало одно из сложнейших заданий - руководить силами победоносной Германии в ее борьбе с большевизмом.
На вопрос Павлова, когда приступать к службе, Яков Николаевич нарисовал ближайшее будущее Петра Петровича: лечение, отдых, учеба.
Вначале все и шло по этому плану: лечение в госпитале, отдых на юге, учеба на Высших академических курсах при Высшей военной ордена Суворова I академии имени К. Ворошилова, которые Павлов закончил с оценкой «хорошо». Но потом случилось неожиданное — 26 марта 1947 года Яков Федоренко ушел из жизни.
По всей видимости, эта смерть как-то повлияла и на назначение Павлова. Ему, несколько лет возглавлявшему корпус, предложили должность заместителя командира 36-го гвардейского стрелкового Неманского Краснознаменного корпуса 11-й гвардейской армии Прибалтийского военного округа. Но заскучавший по настоящему делу Павлов сразу согласился и семья перебралась к новому месту его службы — в город Черняховский [59] Калининградской области.
Военная судьба Макара Фомича, участвовавшего во многих конфликтах во многих странах мира Испании, Монголии , сложилась весьма необычно — всю Великую Отечественную войну провел на Дальнем Востоке, командовал там армией. Звание генерал-лейтенанта получил в 1940 году и с ним же встретил День победы. Засучив рукава, Петр Петрович взялся за работу — учения, маневры, стрельбы.
Семья устроилась чудесно — заняла полдома, ранее принадлежавшего какому-то немецкому чину. Казалось бы живи, служи и радуйся. Но подвел организм — в 1950 году генерал Павлов ушел в отставку, по болезни.
Сказались старые раны три он получил на Гражданской и три — в Великую Отечественную войну , а также нечеловеческие условия гитлеровских лагерей. Тогдашняя генеральская пенсия позволяла жить безбедно. Кажется, теперь можно было заняться дачей, автомобилем благо права шофера-любителя он получил и да и просто постучать во дворе с пенсионерами в домино.
Но последующая жизнь Павлова далеко не напоминала классическое времяпрепровождение отставного генерала. Как только здоровье поправилось, Петр Петрович окунулся в дела созданного в 1956 году Советского Комитета Ветеранов Войны. Во главе этой уважаемой организации тогда находился Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский, ответственным ее секретарем был легендарный летчик Алексей Петрович Маресьев.
Ведь, чего греха таить, долгие годы у нас в стране пребывание в плену считалось клеймом от которого не могли очистить никакие проверки. Получалось так, что воины, пережившие страшные лишения и мучения в концлагерях, попав туда зачастую не по своей вине, а из-за ошибок верховного руководства, теперь опять оказывались некими «изгоями на победном пиру», так сказать, «вечно виноватыми» что же ты не пустил себе пулю в лоб, а сдался на милость врагу? Генерал Павлов счел своей обязанностью повернуть общественное мнение в сторону бывших узников немецких застенков, в конце концов, разобраться во всех деталях этого трагического явления: не замалчивать стыдливо, к примеру, наши недостатки начального периода войны, а воздать всем по их заслугам.
Он в это время много встречался с трудовыми коллективами, личным составом воинских частей и, конечно, с бывшими узниками лагерей смерти. Петру Петровичу, кстати, удалось побывать в Германской Демократической Республике и увидеться с немецкими антифашистами, вместе с которыми готовил подпольное выступление в концлагере Флоссенбург. Но первое, что сделал Петр Петрович, он встретился с боевыми друзьями — офицерами и солдатами своего корпуса.
Ведь несмотря на его пленение, корпус не позволил немцам уничтожить себя. В конце марта 1943 года к своим пробились 2063 человека, с ними было 10 бронетранспортеров и 174 автомашины. Павлову не пришлось видеться с Григорием Илларионовичем тот был расстрелян в январе 1943 года , но обстоятельства сложились так, что именно ему впоследствии пришлось возглавить подпольную борьбу заключенных, начатую генералом Тхор.
Иллариона Сергеевича приняли тепло — сообщили, что начата работа о награждении его сына за проявленное мужество и верность долгу. К сожалению, этот план удалось осуществить лишь через много лет — 26 июня 1991 года Указом Президента СССР за «мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов», генерал-майор авиации Григорий Илларионович Тхор был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Умер генерал-майор танковых войск Петр Петрович Павлов 4 сентября 1962 года, ушел рано, еще далеко не старым человеком: по официальной версии ему исполнилось 64, а в действительности он еще не вышел из шести десятков лет.
По печальной традиции впереди гроба на подушечках несли награды: орден Ленина, пять орденов Красного Знамени, орден Красной звезды и множество медалей. Совсем немало для военачальника, который, по известным причинам, не участвовал в большей части Великой Отечественной. Заметим, он пропустил именно тот период войны, когда на наградах не экономили!
Генерал Павлов ушел так и не дождавшись признания Родины, не получив достойной оценки действий своего 25-го корпуса по освобождению Донбасса, а также блестящего рейда соединения к Запорожью! Эти беспримерные подвиги зачеркнул плен и та самая… «черная линия в рапорте». Сейчас, когда мы готовимся встречать очередную годовщину Великой Победы есть возможность исправить эту досадную ошибку.
Просим Министерство обороны Российской Федерации и лично его руководителя генерала армии Сергея Кужугетовича Шойгу рассмотреть эту публикацию, как ходатайство о присвоении генерал-майору Петру Петровичу Павлову звания Герой России. Племянник Пауля фон Гиндербурга, сын генерала артиллерии Эдуарда фон Левински, усыновлен бездетным родственником генерал-лейтенантом Георгом фон Манштейном и принял его фамилию. Окончил Прусский кадетский корпус 1906.
Окончил Военную академию 1914. Участник 1 мировой войны. Награжден Железным крестом 1 и 2 класса и орденом Дома Гогенцоллернов.
После демобилизации армии остался служить в рейхсвере. В 1931 году входил в состав делегации, направленной для переговоров о военном сотрудничестве с СССР. В 1935 году начальник Оперативного отдела Генштаба сухопутных войск.
С 1939 года начальник штаба главнокомандующего на Востоке генерала Герда фон Рунштедта, принимал участие в разработке оперативного плана войны против Польши. Участник Французской компании, награжден Рыцарским крестом Железного креста. С июня 1941 года на советско-германском фронте в составе 4 танковой группы генерала Эриха Гепнера.
Остаток войны провел в своем имении. В конце войны арестован англичанами, 19 декабря 1949 года осужден военным трибуналом в Гамбурге и приговорен к 18 годам тюремного заключения. В 1952 году освобожден по состоянию здоровья.
Автор мемуаров «Утраченные победы» и «Из жизни солдата». В 1940—1941 гг. Один из ближайших помощников Германа Геринга.
За боевые отличия награжден Железным крестом 1 и 2 класса. После демобилизации армии остался в рейхсвере. С 1939 года — начальник Генерального штаба люфтваффе.
Самый молодой генерал немецкой армии, занявший столь ответственный пост. Награжден Рыцарским крестом Железного креста 1939. На следующий день покончил жизнь самоубийством.
Награжден Железным крестом 1 и 2 класса и болгарским Рыцарским крестом за военные заслуги. Занимался разработкой плана «Грюн» оккупация Чехословакии. В 1939 году участвовал в Польской кампании.
С марта 1940 года начальник штаба танковой группы Эвальда фон Клейста, затем группы армий «А». Награжден Рыцарским крестом Железного креста 1941. В 1942 году — начальник штаба группы армий «Д» на Западе, ближайший помощник генерал-фельдмаршала Герда фон Рунштедта.
После покушения на Гитлера 20 августа 1944 г. В мае 1945 года взят в плен англичанами и помещен в лагерь военнопленных, в 1947 году освобожден. Он известен тем, что проводил допросы многих знаменитых узников Лубянки, в том числе шведского дипломата Рауля Валенберга.
Таким был, наверное, Рим, когда в пятом веке через него прокатились орды германских варваров. Огромное кладбище…» [10] Терны — поселок городского типа на берегу реки Орельки, 50 км северо-восточнее Павлограда. Уроженец Старого Оскола.
В Красной Армии с 1919 года. Талантливый штабист — разработал план уничтожения итальянской группировки в районе Среднего Дона, в результате чего были уничтожены свыше 800 солдат и офицеров противника и 930 захвачены в плен, в качестве трофеев взяты 5 танков и около 200 автомобилей. В районе деревни Терны был убит вражеской пулей.
За бои в районе Запорожья был 17 апреля 1943 года награжден орденом Ленина посмертно. Расположено на правом берегу реки Терновки, в 15 км от районного центра Лозовой. Отступая осенью 1943 года, фашисты сожгли село.
Сейчас полностью отстроено. Уроженец города Умань Киевской области. В Красной Армии с 1928 года.
Войну начал 22 июня в городе Бресте, в тот же день здесь погибла семья Стебловцева и он испытывал к фашистам особую ненависть. В боях под Москвой участвовал в качестве комиссара разведывательного отдела штаба Западного фронта. В ходе рейда 25-го танкового корпуса 14 раз лично водил бойцов в атаку, будучи раненым не покинул поле боя, когда был убит комбриг — взял командование на себя.
После ранения Павлова и гибели Васютина принял командованием корпусом и выводил его из окружения. Впоследствии гвардии полковник Стебловцев возглавлял политический отдел 19-й гвардейской бригады 3-го гвардейского танкового Котельнического корпуса. Уроженец Новосибирской области.
В Красной Армии с октября 1941 года. Участник войны с мая 1942 года. Отличался высокой личной храбростью, впоследствии перешел на командную работу, возглавил 2-й танковый батальон 175-й бригады, награжден орденами Красного Знамени, Отечественной войны I степени, Александра Невского Красного Знамени.
С 17 января 1942 года действовал на Западном фронте в составе ВВС 61-й армии, с июля 1942 года — на Воронежском фронте в составе 208-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии. Впоследствии — 97-й гвардейский ночной бомбардировочный авиационный Измаильский ордена Суворова полк. Уроженец села Ефремовка Мелитопольской области.
Окончил Свердловскую школу пилотов в 1941 году. На фронте с 17 января 1942 года. К моменту операции по спасению генерала Павлова награжден орденом Красной Звезды.
В представлении на награждение отмечалось: «На выполнение боевых заданий летает с желанием и выполняет честно. Для достижения точного выполнения боевого задания идет на риск. Питая жгучую ненависть к врагу отдает все свое умение и силы для борьбы с немецкими захватчиками».
Уроженец деревни Замленье Ленинградской области. В 1937 году, по путевке комсомола, поступил в 1-ю Чкаловскую военно-авиационную школу имени К. Ворошилова, после окончания которой остался в ней летчиком-инструктором.
На фронте с ноября 1941 года. В описываемое время — командир звена 734-го ночного бомбардировочного авиационного полка. В его характеристике написано: «Смелый и решительный летчик.
Для достижения полного поражения цели умеет пойти на риск. Умеет правильно оценить обстановку над целью и принять грамотное решение». За годы войны совершил 740 боевых вылетов.
В феврале 1945 года представлен к званию Героя Советского Союза, но был награжден орденом Ленина, в мае 1945 года — орденом Александра Невского. Уроженец Тульской области. В 1937 году призван в пограничные войска.
Участвовал в «освободительном походе рабочих и крестьян от гнёта капиталистов и помещиков в сентябре-октябре 1939 года в восточных районах Польши», был в ходе его ранен в руку. Служил в 98-ом пограничный отряде Западного пограничного округа. Воевал в составе 98-го пограничного полка на Сталинградском фронте.
В указанное время — офицер для особых поручений Разведывательного отдела штаба 6-й армии занимался организацией партизанских отрядов в тылу противника. В ходе операции по спасению Павлова трижды вылетал в немецкий тыл. После войны проживал в деревне Богово Ефремовского района Тульской области.
Любопытно, что в Книге памяти Тульской области Ерников до сих пор числится без вести пропавшим. В Красной Армии с апреля 1941 года. В Великой Отечественной войне принимал участие с июня 1941 года.
Должностью адъютанта тяготился и рвался в разведку. После выхода из окружения стал старшим помощником начальника штаба 70-й механизированной Проскуровской Краснознаменной орденов Суворова и Кутузова бригады по разведке и лично ходил за «языками» в немецкий тыл. В Великой Отечественной войне принимал участие с 22 июня 1941 года.
Выдающейся храбрости офицер. В октябре 1941 года под Гуляйполем Запорожская область танк лейтенанта Пантелеева был подбит, у него обгорела лицо и голова. Несмотря на это, он под сильным пулеметным огнем противника добежал до соседней машины, прицепил свой танк и вывел из поля боя на буксире.
Был тяжело ранен в боях за Елец — снарядом оторвало часть пальцев на обеих руках. Медицинская комиссия признала его годным только для тыловой службы, но Пантелеев самовольно отправился на фронт и вступил в командование батальоном. В наградном листе по итогам рейда на Запорожье отмечается : «Тов.
Пантелеев сам лично своим танком поджег три немецких танка, уничтожил 8 автоматических пушек, подавил пять пулеметных точек, истребил до 2-х взводов пехоты». Командиром бригады был представлен к награждению орденом Отечественной войны II степени, но командующий 11-й гвардейской армией генерал-лейтенант Иван Христофорович Баграмян повысил уровень награды — орден Отечественной войны I. После выхода из окружения снова вступил в должность командира 2 батальона 162 танковой бригады.
Майор Пантелеев погиб в 22 июля 1943 года в ходе рейда по тылам противника под Орлом. Центр Орельского поселкового совета, в который, кроме того, входят села Запаровка, Захаровское, Петровское, Петрополье, Хижняковка, Шугаевка и Яблочное. Расположен в 25 км от районного центра Лозовой.
На фронт пошла добровольцем, вначале служила по специальности, потом была направлена в военную разведку. В декабре 1941 года использовалась на Юго-Западном фронте в качестве командира диверсионной группы. Неоднократно выполняла задания во вражеском тылу.
В описываемое время — заместитель по летной подготовке командира 993 авиационного полка ночных бомбардировщиков. Уроженец Николаевской области. В армии с 1930 года.
В период с 1937 по 1938 год выполнял специальное правительственное задание в Китае. На фронте — с 9 ноября 1942 года. Опытный пилот: одновременно с выполнением боевых заданий, занимался подготовкой молодых летчиков.
Впоследствии назначен заместителем командира по летной подготовке 18 отдельного учебно-тренировочного авиационного полка. Дал «путевку в небо» многим асам, за что был награжден орденом Отечественной войны II степени. В представлении отмечалось: «Личная техника пилотирования тов.
Имеет общий налет — 1900 часов». Призван из Тбилиси в 1939 году. Михайловке, где скрывался Порецкий».
Расположено на левом берегу реки Орельки, в 25 км от районного центра Лозовая и в 15 км от железнодорожной станции Орелька. Леонова было уточнено, что он, несколько оправившись от ранения в ногу, 20 марта уходил, затем 21 марта вернулся, прочел переданную ему записку, порвал ее и не сказав ничего к вечеру с прибывшим к нему каким-то майором ушел. После чего до 25 марта не возвращался».
Видимо, у чекистов имелись свои пути выхода из окружения как сложилась судьба подполковника Леонова установить не удалось. В описываемое время — штурман эскадрильи 993 авиационного полка ночных бомбардировщиков. Уроженец Ленинграда.
В Красной Армии с 1936 года. В наградном представлении написано: «Смелый и инициативный, боевые задания выполняет хорошо и отлично. На боевые желания идет с большим желанием».
За участие в поиске генерала Павлова награжден орденом Красного Знамени. Уроженец Харьковской области. Служил на царском флоте, устанавливал советскую власть в Одессе.
Во главе бронепоезда «Коммунар» участвовал в Гражданской войне. В 1934 году, после окончания Военной академии имени М.
Высоко оценивая Цейтцлера, фон Клейст заметил: «Самой большой проблемой при таком рассредоточении армий было обеспечение снабжения» [2]. В январе 1942 года был назначен начальником штаба генерала Герда фон Рундштедта , главнокомандующего войсками на Западе и командующего группой армий D. Он сыграл важную роль в отражении рейда союзников на Дьепп 19 августа 1942 года. Начальник штаба ОКХ[ править править код ] 24 сентября 1942 года получил звание генерал пехоты и назначен начальником Генерального штаба ОКХ , заменив Франца Гальдера [3]. Гитлер был впечатлен оптимистичными отчётами Цейтцлера. Альберт Шпеер вспоминал, что Гитлеру нужен был надёжный помощник, который, по словам Гитлера, «не размышляет о моих приказах, а энергично следит за их выполнением» [4]. После повышения Цейтцлера Гитлер сначала был впечатлён его работоспособностью и боевым духом [5].
В ноябре 1942 года советские войска окружили 6-ю армию в Сталинграде. Цейтцлер рекомендовал 6-й армии немедленно прорваться и отойти от Сталинграда в излучину Дона , чтобы восстановить прорванный фронт.
Достаточно сфокусироваться на статистической картине совокупности. И именно тех политиков и военщины, которые были у власти в 1942—1945 гг. Кто отнесён к высшему руководству нацистской Германии В список высшего политического и силового руководства внесены лица, обладавшие одним из следующих признаков, или несколькими одновременно: Высшее руководство НСДАП — носители званий: рейхсляйтер, гауляйтер. Партийные звания reichsleiter и gauleiter Адольф Гитлер присваивал лично. Это были не только высшие партийные титулы, они сопровождались назначением на характерные должности — рейхсляйтеры руководили одним из главных ведомств НСДАП, а гауляйтерам давался в подчинение определённый регион империи. Высшее руководство СС — носители званий: рейсхфюрер, оберстгруппенфюрер, обергруппенфюрер. Эсэсовцы стояли на вершине машины насилия как в Германии, так и на оккупированных территориях. Зачастую будучи не только «менеджерами» террора, но и непосредственными палачами — в частности, лагеря смерти были делом рук СС; также из эсэсовцев состояли многие карательные отряды.
Члены кабинета [министров] Гитлера, которые внутри режима были известны как рейхсминистры. Главы администраций и СС в оккупированных странах. Высшее руководство вооружённых сил Вермахта — носители званий: генерал-полковник, генерал-адмирал, и более высокие; главнокомандующие и начальники штабов Сухопутных сил, ВВС, ВМС; главы департаментов при Верховном главнокомандовании; командующие армий, воздушных флотов и групп армий. Несмотря на то, что самая высокая концентрация палачей наблюдалась в СС, львиная доля вины лежит и на Вермахте, поскольку большинство смертей происходило в результате обстрелов, бомбардировок, а также разрухи и оккупации, которая наступала в следствие таковых. Эсэсовцы и подчинённые им полицаи устраивать карательные акции, угонять в рабство и лагеря смерти могли только после вторжения «обычной» армии. Да, у СС были свои, отдельные войска, однако в ходе наступательных 1941—1942 гг. Биографическая таблица и итоги подсчётов В результате проведённой работы было отобрано 255 лиц, данные о которых внесены в таблицу. Информация доступна к просмотру в двух версиях: изображение PNG Следует отметить, что особенно относительно послевоенной судьбы некоторых личностей имеются противоречивые сведения, и очевидно имеется повышенная вероятность фальсификаций. В таблицу внесены самые распространённые и официальные версии, к которым следует относиться с небольшой осторожностью. С другой стороны следует сказать, что подробные выяснения тут чрезвычайно трудоёмки, и, в данном случае, не оправданы, поскольку относительно подавляющего большинства представленных лиц существует только одна версия, и несколько уточнений не смогут сильно изменить статистическую картину в целом.
Выживших и не попавших под процесс международного трибунала в Нюрнберге можно разделить на две крупные группы по типу страны, где они понесли если понесли наказание, а затем ещё на три группы относительно степени наказания. Тем же, кому вполне достаточно сухой статистики, могут сразу перейти к заключительной части — выводам, поскольку правильные выводы здесь крайне важны. Судьба нацистов в социалистических странах Самым известным военнопленным в СССР стал генерал-фельдмаршал Фридрих Паулюс, который в январе 1943 сдался под Сталинградом, несколько месяцев пребывал в колебаниях, после чего публично объявил о вступлении в антифашистскую организацию Союз немецких офицеров и стал писать обращения к Германии с призывом свергнуть Гитлера, а на Нюрнбергском процессе был среди свидетелей обвинения высокопоставленных нацистов. С оглядкой на эти факты можно понять почему Паулюса ожидал лишь 10-летний срок неволи. Тем более, что после освобождения проживал в ГДР, продолжая решительно осуждать фашизм и вновь нарастающий милитаризм. Известно, что генерал-полковник Карл Штрекер, пробывший 10 лет в неволе, тоже подписывал призыв Союза немецких офицеров. Однако, рассматривая ситуацию беспристрастно, стоит заметить, что трудно объяснить на каком основании и по каким соображениям отнеслись настолько снисходительно к некоторым другим лицам: к обергруппенфюреру СС Карлу Пфеффер-Вильденбруху, генерал-полковнику Эрвину Йенеке, гауляйтеру Рудольфу Йордану и генерал-адмиралу Карлу Витцелю. Все они во время Сталина были приговорены к 25 годам лишения свободы, но по факту отпущены в 1955 году. Есть тут, правда, тонкий юридический момент. Однако тут назревает вопрос: ну, неужели Хрущёву не было известно насколько тепло в либерально-капиталистическом мире отнеслись к нацистам — неужели было неясно, что наверняка быстро отпустят и этих?
И ведь подобные труднообъяснимые глупости в деятельности Никиты Сергеевича встречаются множество раз, в том числе в виде прямых амнистий всевозможных антиобщественных элементов. Но подробное описание стартовавшего в 50-х процесса деградации, его причины и следствия — это тема, выходящая далеко за рамки статьи. Тут же просто зафиксируем, что во время Сталина наиболее проклинаемого антисоветчиками пленным высокопоставленным нацистам дали по 25 лет тюрьмы, а вот глупая их передача ФРГ была событием как раз уже антисталинистского времени. Судьба нацистов в либерально-капиталистических странах Показательных примеров из данной категории слишком много, поэтому для более подробного рассмотрения были отобраны только некоторые из них. В тех же целях — для сохранения компактных объёмов статьи — биографии изложены крайне лаконично, с отражением только ключевых фактов. Итак, чем интересны нижеперечисленные лица? Во-первых, тем, что все понесли очень слабое наказание, либо не понесли вовсе — до 9 лет заключения, половина из них — до 3 лет. Во-вторых, даже в открытых источниках имеются сведения о том, что многие занимались фашистской деятельностью и после 1945 года. В-третьих, относительно большинства поименованных есть сведения о том, что успешно интегрировались в элиты либерально-капиталистических стран.
Newsweek reporter goes after Twitter after user triggers seizure
Над «группой Шёрнера» нависла реальная угроза, остаться на левом берегу Днепра в полном окружении. С фронта его теснил 4-й Украинский фронт, на одном участке прорвавший оборону и зашедший на 11 километров вглубь порядков противника. В связи с этим уже 2 февраля немцы начали эвакуацию своих войск на правый берег в тяжелой обстановке аномальной оттепели, в которой тонули не только автомобили, но даже трактора и гусеничные тягачи. Бои носили ожесточенный, безжалостный характер. Йозеф Оллерберг, снайпер 3-й горной дивизии вермахта, вспоминал: 28 января 2019, 15:00 Ровно-Луцкая операция: зачем РККА нужна была кавалерияКавалерия РККА много лет подвергалась унижению как нечто совершенно бесполезное. Но если моряк Валентин Пикуль в романе «Барбаросса» переехал «кобылу в упряжи» с высокомерием, которое можно ему простить как человеку, воевавшему на «железе», то апологетов ущербности кавалерии, массово появившихся в 90-е годы прошлого века, простить никак нельзя. Их раны открылись, и они умерли от потери крови. Их тела были разбросаны по земле на триста метров вокруг… Так быстро, как только могли, стрелки соорудили несколько носилок, чтобы нести раненых.
План контрнаступления предусматривал разгром советских войск, вышедших к Днепропетровску, окружение войск Юго-Западного фронта в районе Харькова и развертывание наступления на Курск. Одновременно было решено развернуть контрнаступление южнее Орла. Его следствием должно было стать окружение еще более крупной группировки советских войск, чем под Харьковом. В своем приказе, выпущенном накануне контрнаступления, Гитлер призвал войска группы «Юг» проявить «чудеса стойкости и героизма». Фюрер утверждал: «Исход сражения мирового значения зависит от вас. Нынешняя и будущая судьба германского народа решается за тысячи километров от империи». Только для контрнаступления в район Харькова было направлено семь танковых и одна моторизованная дивизия, насчитывавшие в целом 800 танков. Их поддерживало не менее 700 самолетов.
К этому времени советские войска, непрерывно наступавшие в течение трех месяцев с лишним, были ослаблены. В ходе начавшихся утром 19 февраля боев под Красноармейским против двух советских корпусов с 20 танками немцы бросили 200 танков. Красноармейское было сдано. Чтобы предотвратить грозящее окружение, командование Юго-Западного фронта приказало отвести войска за Северский Донец и организовать оборону на его левом берегу. Однако такой маневр открыл путь немцам на Харьков. Противник создал сильное превосходство в живой силе и технике на харьковском направлении: в два раза по людскому составу, в 2,6 раза по артиллерии, в 11,4 раза по танкам. Против 150 самолетов оборонявшихся советских войск немцы направили более 500 своих самолетов. Тем временем ситуация вокруг Харькова продолжала ухудшаться.
К исходу 10 марта немецкие войска вышли на окраину Харькова. Эти успехи вдохновили Гитлера. Из беседы Геббельса с Гитлером в его штаб-квартире в Виннице 9 марта следовало, что фюрер не извлек никаких уроков из поражения под Сталинградом. Если после разгрома немцев под Москвой Гитлер винил в поражениях русские морозы и своих генералов, то теперь он возлагал вину за катастрофу под Сталинградом на плохую работу немецкой авиации и лично Геринга, а также своих союзников, войска которых были разбиты в ходе советского наступления. По приказу Гитлера венгерские и итальянские войска были отозваны с фронта, а задачи румынских армий были ограничены обороной Таманского и Крымского полуостровов. Вопреки информации, которой располагал Геббельс, Гитлер считал, что людские и технические резервы Красной армии исчерпаны, а поэтому СССР стоит на грани поражения. Тем временем немецкое наступление продолжалось. К тому времени стало ясно, что быстрой помощи от союзников СССР не получит.
В своем послании Сталину от 11 марта Черчилль подробно описал бои англо-американцев в Тунисе и постарался принизить значение вооруженных сил, переброшенных немцами из Западной Европы на советско-германский фронт. Отвечая Сталину на его настойчивую просьбу об ускорении открытия второго фронта, Черчилль написал: «В том случае, если противник достаточно ослабеет, мы готовимся ударить раньше августа, и с этой целью еженедельно вносятся соответствующие изменения в планы. Если он не ослабеет, то преждевременное наступление с худшими по качеству и недостаточными по количеству силами привело бы лишь к кровопролитной неудаче, мести нацистов по отношению к местному населению, если бы оно восстало, и к большому торжеству противника». Легко понять, какие затруднения это создало для Советской армии и как это облегчило положение немцев на советско-германском фронте… После того, как советские войска провели всю зиму в напряженнейших боях и продолжают их сейчас, а Гитлер проводит новые крупные мероприятия по восстановлению и увеличению своей армии к весенним и летним операциям против СССР, нам особенно важно, чтобы удар с Запада больше не откладывался, чтобы этот удар был нанесен весной или в начале лета… Неопределенность ваших заявлений относительно намеченного англо-американского наступления по ту сторону канала то есть Ла-Манша вызывает у меня тревогу, о которой я не могу умолчать». Несмотря на преобладание противника в живой силе и технике, советские войска сдерживали вражеские войска. К тому же, вопреки планам Гитлера, силы немцев были недостаточны для разгрома советских войск. С 20 по 26 марта шли тяжелые оборонительные бои в районе Обояни, а также на линии Белгород — Волчанск — Чугуев. В ходе этих боев фронт стабилизировался, образовав южную часть так называемого Курского выступа, или Курской дуги.
Статистические данные рассказывали о русских людских ресурсах, вооружении, боеприпасах, месячной продукции танковых и оружейных заводов и свидетельствовали о все возрастающем потоке предметов снабжения, поступающих в Россию из США. Все эти данные необходимы для того, кто хочет составить объективное представление о своих собственных силах и силах противника и кто стремится предугадать вероятный ход событий в ближайшем будущем. Как начальник генерального штаба, я добился того, что эти положения всеми были приняты безоговорочно. А на самого Гитлера, можно без преувеличения сказать, мой доклад произвел потрясающее впечатление. Он ни разу меня не прервал, что он обычно делал, когда докладываемые факты ему не нравились или, как он часто говорил, носили «пораженческий характер». Как правило, в таких случаях он прекращал самый обстоятельный доклад, приказывая говорящему остановиться. Гитлер был неравнодушен к статистическим данным, и масса цифр, которые я привел для подкреплений выдвинутых мною положений, вероятно, воздействовала на него так же сильно, как и мои убедительные диаграммы. Впрочем, он, может быть, просто не хотел расстраивать «нового человека» в самом начале нашей совместной работы. Я был удовлетворен тем, что сказал Гитлеру голую правду сразу же после вступления на пост начальника генерального штаба.
Пока все шло хорошо. Но вот я подошел к самой трудной части доклада — к пяти выводам или требованиям, если их так можно назвать, которые вытекали из моего доклада и которые я сформулировал следующим образом. В связи с летним наступлением территория, захваченная на Востоке, больше не соответствует размерам оккупирующей ее армии. Другими словами, слишком мало солдат находится на таком огромном пространстве. Если эти два фактора не будут приведены в соответствие, катастрофа неизбежна. Самым опасным участком Восточного фронта, несомненно, является левое крыло группы армий «Б», занимающее участок фронта от Сталинграда до стыка с левым соседом — группой армий «Центр». Количество войск здесь незначительно. Кроме того, этот участок фронта удерживается самыми слабыми и самыми ненадежными солдатами: румынами, итальянцами и венграми. Итак, здесь создалась серьезная опасность, которую необходимо ликвидировать.
Приток людского состава, боевой техники, оружия и боеприпасов на Восточный фронт явно недостаточен и не может возместить потери наших войск. Это должно привести к гибельным последствиям. Этот факт следует принимать в расчет. Мы должны проявлять значительно большую осторожность. В этом пункте я коснулся необходимости улучшения работы тыла, повышения пропускной способности железных дорог и других, главным образом технических, проблем. К моему удивлению, Гитлер слушал эти выводы и требования очень внимательно. Казалось, они даже произвели на него известное впечатление. Когда я кончил, он улыбнулся и сказал: «Вы отчаянный пессимист. Здесь, на Восточном фронте, мы пережили куда худшие времена и то остались живы.
Справимся и с новыми трудностями». Что касается моих окончательных выводов, то он постарался умалить их значение. Он сказал: «Конечно, на некоторых участках фронта русские имеют численное превосходство. Но ведь наши солдаты превосходят по своему качеству солдат противника. И оружие у нас лучше. К тому же вскоре у нас будет новое оружие, еще лучше прежнего». Вот как реагировал Гитлер на мой доклад. Вопросы, поднятые в моем докладе, он считал решенными. Как начальник генерального штаба, я надеялся, что хотя бы часть сказанного мною останется в голове верховного главнокомандующего, что он будет думать о моих замечаниях и мой доклад в конце концов принесет хоть какую-то пользу.
Я уже знал, что убедить в чем-либо Гитлера можно, только снова и снова напоминая ему об этом. Так я и делал в течение нескольких недель, повторяя мои пять требований. Что же было сделано нами за те несколько недель, которые остались до большого русского контрнаступления? Немецкие приготовления Мои пять требований произвели на Гитлера гораздо большее впечатление, чем я ожидал. Прежде всего, он отдавал себе полный отчет об опасности на огромном участке Восточного фронта между Сталинградом и группой армий «Центр». Следовательно, его советники могли внушить ему ту или иную мысль, если они часто повторяли ее, твердо придерживаясь своей точки зрения. Ведь заставил же я Гитлера осознать опасность положения, создавшегося на левом фланге группы армий «Б». Теперь, когда он знал об этой опасности, следовало избрать один из трех возможных путей, чтобы избежать ее. Первый путь — кардинальный и наиболее эффективный — отвести войска Сталинградского фронта на запад, таким образом укоротить опасный левый фланг и высвободить большое количество дивизий, которые можно затем использовать в другом месте.
В этом случае мы имели бы сильный новый фронт и одновременно создали бы в своем тылу необходимый нам подвижной резерв. Достоинства данного решения, которое было, несомненно, самым лучшим, должны быть очевидны каждому. Но это привело бы к оставлению Сталинграда — основной цели нашего летнего наступления, то есть явилось бы запоздалым исправлением первоначальных ошибок, допущенных верховным командованием при планировании данного наступления. Этот путь оказался совершенно неприемлемым для Гитлера. Он выходил из себя, когда на подобное решение проблемы только намекали в его присутствии. Несмотря ни на какие обстоятельства, Гитлер всегда принципиально отказывался соглашаться на оставление какой бы то ни было территории. На этом принципе, если его так можно назвать, Гитлер особенно упорно настаивал в своей знаменитой речи о Сталинграде, с которой он обратился к немецкому народу в октябре 1942 г. Он сказал: «Немецкий солдат остается там, куда ступит его нога». И далее: «Вы можете быть спокойны — никто не заставит нас уйти из Сталинграда».
Эти утверждения укрепили его упрямство, и удержать Сталинград стало теперь для Гитлера вопросом его личного престижа. Ничто не могло заставить его передумать. Второй путь являлся, в сущности, вариантом первого. Предполагалось, что в течение некоторого времени мы будем удерживать свои позиции в Сталинграде. Проведя необходимые мероприятия, мы оставим город перед самым контрнаступлением русских войск. Это было компромиссное решение. Оно имело все недостатки, свойственные компромиссам, и все-таки это было решение, хотя оно и содержало в себе одно большое «но», не поддающееся учету. Позволит ли нам русский климат осуществить такой отход, когда наступит критический момент? Поэтому второй путь казался опасным.
Впрочем, Гитлер не принял его, хотя казалось, что это решение ему понравилось по той простой причине, что оно давало возможность отложить рассмотрение вопроса. Он никогда не принимал неприятного решения сразу, если мог вернуться к нему позже. Свойственную ему нерешительность Гитлер прикрывал тем, что он якобы «дает обстановке возможность созреть». Третий путь состоял в замене ненадежных армий наших союзников, удерживавших опасный участок фронта, хорошо оснащенными немецкими дивизиями, поддержанными мощными резервами. Для проведения этого решения в жизнь немецкое верховное командование не располагало ни достаточными резервами войск, ни боевой техникой. Чтобы заменить венгров, румын и пр. Переброска их вдоль фронта была бы очень трудна, а если учесть плохую систему коммуникаций в России, то проведение этого мероприятия было бы сопряжено с невероятными осложнениями. Вполне вероятно, что русские, контрнаступления которых мы теперь ожидали, нанесли бы удар по нашему левому флангу как раз во время смены войск. Итак, это решение тоже не было принято.
Таким образом, ни один из трех путей выбран не был: первые два — из-за упрямства Гитлера, третий — как неосуществимый в тех обстоятельствах. Вместо этого решено было провести отдельные незначительные мероприятия, которые, по признанию генерального штаба, не могли кардинальным образом повлиять на сложившуюся обстановку. Многие сомневались, что проведение этих мероприятий принесет какую-либо пользу. Если бы опасность, о которой мы говорим, не была сначала чисто предположительной, Гитлер, по всей вероятности, одобрил бы это решение. Некоторые из проводимых нами мероприятий заключались в следующем. На опасном левом фланге был создан небольшой резерв. В него входил один танковый корпус в составе двух дивизий — одной немецкой и одной румынской. Во всех отношениях этот корпус был очень слаб. В промежутках между дивизиями наших союзников были расположены небольшие немецкие части, такие, как противотанковые дивизионы, взятые из резерва ОКВ.
Предполагалось, что этими частями будут усилены войска, расположенные на опасных участках фронта. Посредством подобной «тактики усиления» командование надеялось укрепить дивизии наших союзников, воодушевить их и оказать им помощь в отражении наступления противника. В случае если соединения наших союзников будут смяты, части усиления удержат свои позиции и ограничат прорыв противника. Тогда создадутся благоприятные условия для нашего контрудара. Это был хорошо продуманный план, но и он имел очевидные изъяны. Если войска союзников, находящиеся между нашими частями усиления, будут разгромлены слишком быстро и если мы своевременно не будем располагать достаточными силами для нанесения контрудара, части усиления окажутся в безнадежном положении и в конце концов будут списаны со счета. Следовательно, и «тактика усиления» была весьма сомнительным выходом из положения. К штабам крупных соединений наших союзников была прикомандирована группа связи, состоявшая из офицеров генерального штаба и подразделений связи. Штабы наших союзников не имели такого опыта и дисциплины, как немецкие.
Кроме того, их структура командования и система связи были громоздки и медлительны. Мы надеялись, что созданные нами группы связи компенсируют эти недостатки. В широких масштабах мы практиковали радиообман с целью скрыть от противника тот факт, что на левом фланге не было немецких войск, и создать у него неправильное представление о наших силах на этом участке фронта. Выше были перечислены лишь некоторые из намеченных нами мероприятий. Проведение их в жизнь потребовало большой и весьма сложной штабной работы, исключительно внимательного отношения к деталям и хорошей организации дела. Специалисты прекрасно понимали, что одних этих мероприятий совершенно недостаточно. Но по указанным мною причинам мы старались обеспечить наибольшую их эффективность. В самом проведении этих мероприятий таилась, однако, опасность: если Гитлер убедится, что подготовка проведена, он забудет об осторожности. Поэтому приходилось снова и снова заострять внимание Гитлера на серьезности создавшейся у Сталинграда обстановки, напоминая ему о тех пяти требованиях, которые я перечислил выше, и о возможности только двух правильных решений.
Делать это, несмотря на гнев Гитлера, было моим служебным долгом. Что касается пунктов 1, 3, 4 и 5, которыми я закончил свой доклад и к которым неоднократно возвращался, то в конце концов Гитлер принял их и начал действовать в соответствии с ними. К несчастью, он вообще был склонен к компромиссным решениям, которые зачастую осуществлялись слишком поздно. Одно из проведенных нами мероприятий заключалось в создании в целях прикрытия левого фланга постоянной системы разведки, располагающей необходимыми средствами связи. Это потребовало организации тесного взаимодействия между соответствующими отделами генеральных штабов сухопутных и военно-воздушных сил и разведывательных частей со штабом группы армий «Б». Командующий группой армий и его начальник штаба разделяли нашу точку зрения. Это было видно из их донесений Гитлеру об обстановке и намерениях противника. Комплексные разведывательные мероприятия вскоре подтвердили наши опасения. Противник медленно, но настойчиво увеличивал свои силы перед нашим левым флангом.
Теперь это уже не вызывало сомнений. Более того, показания пленных начали раскрывать наличие на этом участке фронта весьма боеспособных русских дивизий. Из этого можно было сделать только один вывод — наступление русских неизбежно. Намерения русских Теперь стало очевидно, что ход мыслей русского Верховного Командования был тот же, что и немецкого генерального штаба. Русские решили начать свое зимнее наступление, нанеся удар по левому флангу группы армий «Б». В случае успеха эта операция принесла бы им большие выгоды. Наши обманные мероприятия не ввели русских в заблуждение. Они хорошо знали, что этот участок фронта удерживается войсками наших союзников, которые, по их расчетам, были менее стойки в обороне. Мы все еще не знали, на каком участке растянутого левого фланга русские нанесут удар — на румынском, находившемся близ Сталинграда, на более западном итальянском или, наконец, на венгерском, который протянулся еще дальше на запад.
С чисто тактической точки зрения наиболее результативным был бы удар по самой западной оконечности фланга. Но это было бы исключительно смелое решение, а русское Верховное Командование, по-видимому, не хотело рисковать. Казалось, оно предпочитало придерживаться более осторожного плана. В течение первой половины ноября в это время ставка Гитлера и главное командование сухопутных сил передислоцировались из Винницы в Восточную Пруссию картина будущего русского наступления становилась все яснее. Русские собирались нанести удар северо-западнее Сталинграда, вероятно, на участке, занимаемом румынскими войсками. Но на какой день намечено русскими начало наступления, мы еще не знали. Перед наступлением Упорно отказываясь принять какое-либо из основных решений, Гитлер, однако, разрешил провести мероприятия, направленные на усиление войск, занимавших участок фронта, над которым нависла русская угроза. Но даже теперь он не терял надежды захватить Сталинград. Он гневно отдавал приказы продолжать бои в городе за каждый дом, за каждый квартал, и 6-я армия несла напрасные потери.
Последние резервы ОКВ — первоклассные штурмовые саперные батальоны — были переброшены в Сталинград, где они должны были захватить застроенный район, прибегнув к «новой штурмовой тактике». Эти батальоны были уничтожены. А тем временем северо-западнее Сталинграда все явственнее надвигалась угроза. В начале ноября Гитлер выступил с политической речью, в которой заявил: «Я хотел выйти к Волге в определенном месте, возле определенного города. Случилось так, что этот город носит имя самого Сталина… Я хотел взять этот город. Не делая преувеличенных заявлений, я могу теперь сказать вам, что мы его захватили. Только небольшая его часть пока еще не в наших руках. Время в данном случае не имеет никакого значения». Это была странная речь.
Гитлер говорил и как верховный главнокомандующий, и как партийный агитатор. Нельзя было не опасаться, что Гитлер, заявив однажды о своих намерениях на всю Германию и на весь мир, откажется когда-либо изменить их, так как выполнение этих намерений станет для него вопросом личного престижа. А когда речь идет о престиже, диктаторы, как известно, всегда проявляют повышенную чувствительность. Более того, Гитлер был политиком, а не солдатом. Объявляя о своих намерениях, он думал дать ясные цели своим командирам и войскам и таким образом укрепить их решимость. Гитлер считал, что его речи повышают стойкость солдат. Он не знал, как будут звучать его слова в ушах высших командиров, младших офицеров и солдат, ожесточенно сражавшихся и умиравших в Сталинграде. Он не знал, какое впечатление могут произвести его слова на генеральный штаб сухопутных сил и его начальника. Кстати, мне никто не сообщил об этой речи до того, как она была произнесена, — впервые я услышал ее по радио.
В течение первых недель ноября я снова и снова представлял свои основные требования Гитлеру. Благодаря данным нашей разведки картина становилась яснее с каждым днем. Мы работали в тесном взаимодействии с военно-воздушными силами, подвергая районы сосредоточения русских войск ударам с воздуха.
Переговоры с нацистами проходили в Швейцарии, Швеции, Турции, Португалии и Ватикане, и этот выбор был неслучайным. Через все эти страны Европы на протяжении войны 1939—1945 гг. С учетом этого обстоятельства было крайне удобно совмещать деловые контакты с политическими переговорами. При этом по составу переговорщиков можно было очень легко определить "коммерческую специализацию" конкретных стран. Так, политические контакты нацистов с американцами происходили в Швейцарии, Швеции, Турции и Ватикане. Соответственно, на эти страны приходился наибольший товарообмен между немецкими и американскими компаниями. Зоной политического и торгового сотрудничества с британцами была прежде всего Португалия.
Но ключевую роль в этом англо-американо-германском сотрудничестве все же играла Швейцария. Причина в том, что в швейцарской юрисдикции был зарегистрирован Банк международных расчетов BIS. Эта банковская структура была создана задолго до мировой войны — в 1930 году. Ее учредителями выступили центробанки Германии, Великобритании, Франции, Италии и Бельгии, а также частные американские банки во главе с банкирским домом J. Morgan, являвшимся совладельцем ФРС. Начало мировой войны в Европе нисколько не повлияло ни на состав учредителей, ни на формат их сотрудничества. Благодаря этому организаторы самых кровавых в истории человечества преступлений сидели за одним столом и обсуждали "общие вопросы" с англо-американскими "представителями антигитлеровской коалиции". Один из таких вопросов — об имуществе жертв нацистских концлагерей. Золотые зубные протезы и другие ценности миллионов замученных в Собиборе, Майданеке, Треблинке, Освенциме и др.
Война и неправда
| Красная Армия глазами врага. Часть IV: На пути к Берлину | ИА Красная Весна | Фельдмаршал Кейтель сообщил, что новым руководителем ОКХ назначен генерал-полковник Курт Цейтцлер. |
| «Без марганца война будет проиграна». Как освобождали родные места Владимира Зеленского | Цейтцлер Курт Курт Цейтцлер или Зайцлер нем Kurt Zeitzler 9 июня 1895 1895 06 09 Хайдеблик 25 сентября 1963 Ашау им Кимг. |
| Автор: Цейтцлер Курт [Все книги] | Курт Цейтцлер на совещании у фюрера. |
| Цейтцлер, Курт | A Russian court has ordered a journalist for the Russian edition of Forbes, Sergei Mingazov, to be placed under house arrest, Russia's state-owned RIA news agency reported on Saturday. |
| Роковые решения вермахта - Цейтцлер Курт (читаемые книги читать .TXT) 📗 | Однополчане призвали Цейтцлера самому отдать приказ об отступлении, но он отказался это сделать, подчиняясь власти Гитлера как главнокомандующего. |
Убежище зла: куда делись главные нацисты после 1945?
as programme is. Читать 2 книги Курт Цейтцлер — немецкий генерал-полковник, участник Второй мировой войны. Автор: Ганс Дёрр, Курт Цейтцлер. Адвокат экс-канцлера Австрии и бывшего председателя Австрийской народной партии Себастьяна Курца, которого обвиняют в даче ложных показаний, потребовал в суде. Цейтцлер Курт Курт Цейтцлер или Зайцлер нем Kurt Zeitzler 9 июня 1895 1895 06 09 Хайдеблик 25 сентября 1963 Ашау им Кимг. [2] На Цейтцлера оказали давление его коллеги, чтобы он сам отдал приказ об отступлении, но отказался это сделать, подчиняясь приказам Гитлера, главнокомандующего.
Красная Армия глазами врага. Часть IV: На пути к Берлину
Фюрер был перепуган до смерти, ибо накануне, как мне рассказал Цейтцлер, Гитлер чуть было не попал в качестве трофея в руки советских танкистов. Дело в том, что 20 [5] февраля 1943 года русские прорвали фронт в районе г. Изюм, и одной танковой колонне удалось прорваться в район Запорожья, куда накануне приехал Гитлер для встречи с Манштейном. Самолет Гитлера был на том самом аэродроме, о важности которого мне толковал фюрер. Русские танкисты были в 5-ти километрах от аэродрома, когда им преградил путь немецкий бронепоезд с зенитными установками. Одновременно с аэродрома были подняты самолеты прикрытия. Русские танки удалось задержать, и поздно вечером Гитлер на своем самолете с эскортом истребителей вылетел в Винницу. Гитлер был охвачен паникой. Достаточно сказать, что за всю последующую кампанию он ни разу не выезжал за пределы Германии, если не считать прилета на 2 часа в Запорожье месяц спустя. Итак, немецкий генерал, являвшийся в то время одним из самых доверенных лиц Гитлера, сообщил, что атаке 25-го танкового корпуса подвергся сам фюрер!
Невероятно, учитывая время и регион действия! Современные запорожские историки установили, что фюрер бывал в их городе несколько раз. Нас интересует его визит, совершенный в феврале 1943 года. Цель прибытия — провести совещание с военачальниками о перегруппировке сил [6]. Жил он в помещениях бывших авиационных казарм сейчас на их месте Космический микрорайон города. И вот — целый день, находясь на аэродроме, фюрер был в сфере досягаемости Красной Армии. Корпус генерала Павлова как «танковая рапира» был направлен прямо в сердце фашистского рейха. Судьба предоставила 25-му корпусу редкий случай: в феврале 1943 года пленить или уничтожить руководителя рейха. Будь у генерал Павлова достаточно боеприпасов и горючего [7] — неизвестно удалось бы улететь Гитлеру.
Между прочим, за весь период осенне-зимней кампании 1942-43 годов так далеко в тыл врага не заходила ни одна часть Красной Армии! Но тут нужно сделать отступление и дать объяснения на некоторые вопросы, которые уже, по всей видимости, появились у проницательных читателей. Почему, к примеру, плененного Штагеля допрашивали через 6 лет после окончания войны? Почему фантастический факт «возможного пленения Гитлера» оказался под спудом и стал известен совсем недавно? Объясняется это личностью ведшего допрос офицера. Дело в том, что бывший сотрудник Главного управления контрразведки «Смерш» майор Копелянский Даниил Григорьевич 1918—? По указанию Сталина подозревающего, что руководитель рейха сумел уйти от возмездия было проведено тщательное изучение последних дней жизни фюрера и всех обстоятельств его гибели. С этой целью из чекистов была создана оперативная группа, которая разыскала и допросила много лиц из близкого окружения Гитлера: обслугу, врачей, адъютантов, родственников. Можно с полным основанием считать, что Даниил Григорьевич принимавший активное участие в работе указанной группы, и дальше продолжал выяснение судьбы фюрера об этом можно судить по содержанию протоколов проводимых им допросов [8].
Ну а на тот факт, что Гитлера чуть не пленили — мог и не обратить внимание, ведь не пленили и не убили… Гитлер действительно пережил большой испуг и, улетая, повелел Манштейну, «стереть» с лица земли тех русских танкистов, которые посмели ему угрожать. Генерал-фельдмаршал, получив усиление, не только выполнил, но и перевыполнил этот приказ: он разгромил не только 25-й танковый корпус и 6-ю армию, но и сумел как бы повернуть вспять «колесо истории» — снова захватил Харьков, второй по величине город Украины. Война несколько раз прокатилась по его улицам и площадям, в связи с чем историки считают, что Харьков [9] был самым разрушенным советским городом, после Сталинграда, конечно… Но вернемся в февраль 1943 года, на запорожский аэродром. Немцы нанесли контрудар 23 февраля, в День Красной Армии и Флота, тем горче было осознавать их преимущество в силах и средствах. А превосходство это, как посчитали современные историки, было семикратное. Уже 24 февраля генерал Павлов получил приказ на отступление. Генерал приказал слить остатки солярки, и на оставшихся в строю боевых машинах вывозить раненых, а оказавшиеся без горючего танки взорвать. Танкисты отходили, цепляясь за каждое строение, за каждую ложбинку, за каждый лесополосу. Когда заканчивались боеприпасы — шли на таран!
Ожесточение достигло высшего предела — снег буквально почернел от трупов, от копоти горящих танков… У села Терны [10] Павлова, когда он, находясь на «виллисе», руководил отходом войск, тяжело ранили это было уже второе ранение — Петр Петрович передал командование корпусом начальнику штаба полковнику Васютину Николаю Петровичу [11] , который вскоре погиб. Организованное отступление прекратилось — танкисты, разбились на небольшие группы, стали отходить на восток. В первых числах марта группа бойцов с тяжелораненым генералом Павловым оказалась в селе Николаевка, расположенном на границе нынешних Днепропетровской и Харьковской областей. Что и как происходило дальше нам поможет документ, хранящийся в личном деле Петра Петровича. Это доклад [12] командующего 6-й армией генерал-майора Харитонова Федора Михайловича Дата рождения 1899 Дата смерти 1943 Генерал-лейтенант. Член КПСС. В Советской Армии с 1919 г. Командующий 6-й армией Южного фронта. Умер от болезни 28 мая 1943 г.
Похоронен в г. Москва на имя командующего Юго-Западного фронта генерала Родиона Яковлевича Малиновского [13] о мерах, предпринятых им для спасения командира 25-го танкового корпуса. Документ редкий ранее неизвестный , позволяющий через много десятилетий разобраться в той трагичной ситуации. Можно только поблагодарить работника кадрового органа, [14] сохранившего эти несколько страничек текста, густо отпечатанных на машинке. Кстати, доклад позволяет рассеять распространившийся с некоторых пор миф о том, что красные генералы, оказывавшиеся в окружении, сразу списывались со счета — им оставалось или пулю в лоб или, попадая в плен, становиться «предателем», со всеми вытекающими трагическими последствиями, как для военачальника, так и для его ближайшей родни. Может быть в трагическом сорок первом году так и было. Ну а вот так происходило спасение генерала в 1943 году. Позже пришло подтверждение этого факта от пробившегося к своим начальника политического отдела 175 танковой бригады майора Кизюна [17] Василия Галактионовича. На следующий день, 13 марта, в район деревни Николаевка был послан летчик 734 авиационного полка [18] лейтенант Зайков [19] «с задачей розыска и вывоза из тыла противника тов.
Но «большой туман не дал возможности летчику выполнить задание». Плохая видимость не позволила офицерам сесть в намеченном пункте. Но, разобравшись в обстановке, они снова взлетели и перебазировались ближе к деревне. Во время второй посадки возле села Михайловка самолет попал в яму — сломал лопасти винта. После небольшого ремонта стали запускать двигатель и младший лейтенант Ерников, по неумению, ранил винтом плечо и кисть левой руки. На шум прибежали люди — это оказались бойцы санитарного взвода 162-й танковой бригады старшина Василий Порецкий и медсестра Полина Губарева. Выяснилось, что Губарева не только знает где генерал Павлов, более того, она почти каждый день скрытно ходит в деревню Николаевка и делает ему перевязку. Наступило утро. Летчик и разведчик, замаскировав самолет у скирды соломы, пошли искать гвозди, щипцы и другие материалы, необходимые для ремонта У-2.
Медсестра получила задание — скрытно пройти к Павлову и сообщить ему место нахождения самолета. Уже в 8 утра она зашла в здание, в котором находился генерал. Удивительное совпадение — Павлов прятался в доме Павляковых по некоторым данным хозяйка была учительницей. Петр Петрович был трижды ранен: «осколком снаряда в левое бедро, пулевые — в левую руку и левую кисть руки», ходить не мог. При генерале находились его «адъютант старший лейтенант Домрацкий [22] и командир 2-го батальона 162-й танковой бригады капитан Пантелеев» [23] оба также ранены. Павлов приказал чтобы при его разговоре с Губаревой также присутствовали капитан Пантелеев и квартирная хозяйка. Кроме сообщения о самолете и прилетевших в нем офицерах, медсестра также предложила генералу поменять квартиру — перейти или в деревню Михайловка или Украинка, дома она уже подобрала. В Николаевке многие уже прослышали, что в доме Павляковых прячется раненый советский генерал, надо сказать, первое время Петр Петрович форму не снимал и не маскировался. Позже он переоделся и стал всем говорить, что является военным врачом по фамилии Генералов… Павлов менять место жительства отказался, сказав, что находится в «квартире советского человека в полной безопасности» и приказал капитану и медсестре найти подводу для переезда к самолету.
Но, по всей видимости, появление самолета заметили и местные полицейские. Медсестра и Пантелеев еще находились в хате, как туда вошел николаевский староста, некто Антон Тягло «изменник Родине, находившийся до этого у немцев» вместе со своей женой, которые сели у кровати генерала и не уходили до тех пор, пока в дом не вошли два местных полицейских. Эти полицейские, видимо, оповещенные старостой, приехали из села Орельки [24] , старшим среди них был агроном «бывший майор инженерных войск, фамилия не известна». Предчувствуя столь печальный исход, Павлов попросил квартирную хозяйку дать ему спрятанный револьвер или нож — он хотел покончить жизнь самоубийством. Но женщина не смогла этого сделать — полицаи тщательно за всеми следили. Все же генерал тихо сказал ей, чтобы старший лейтенант Доморацкий взял его партийный билет, ордена и документы, садился на самолет и сообщил в штабе 6-й армии о его пленении. Летчик лейтенант Яковлев и разведчик младший лейтенант Ерликов прибыли в Николаевку в тот момент, когда полицейские вывозили Павлова из деревни. Для того, чтобы не потерять его след, офицеры попросили знакомую девушку [25] местная жительница, «советски настроена», имела незаконченное медицинское образование поехать вместе с генералом в качестве медсестры. Девушка оказалась сообразительной, мигом поняла что к чему, она догнала подводу на которой везли Павлова, и запрыгнула на нее.
Для связи с ней в Николаевке находились Порецкий и Губарева. Ночью летчик, разведчик и адъютант вернулись в штаб 6-й армии. Заслушав их доклад, генерал-майор Харитонов принял решение: направить еще одного, более опытного разведчика, который уточнит место пребывания командира 25-го танкового корпуса. И одновременно приказал подготовить из десантников «активную группу в количестве 25-30 человек, при помощи которой освободить из плена генерал-майора тов. В ночь на 17 марта летчик лейтенант Яковлев доставил в тыл противника разведчицу Валентину Шелепову [26] , «с задачей доразведки и уточнения местонахождения тов. Павлова, условий его расположения, охраны, выбор посадочной площадки вблизи размещения тов. Павлова для посадки Дугласов [27] с десантом». Обратно лейтенант Яковлев вывез комбата капитана Пантелеева. Прошли сутки в течении которых десант в количестве 25 человек, под командованием лейтенанта Ширина, находился в ожидании на аэродроме.
Однако подвела техника: забарахлил мотор у Яковлева — тот вернулся обратно, сменил самолет, но и эта машина «не полетела». Тогда генерал Харитонов приказал взлетать самолету с десантом, садится и, опираясь на информацию Шелеповой и «Кати», освободить генерала Павлова. Он также приказал еще одному Дугласу быть в готовности на аэродроме. Казалось, операция вступила в заключительную фазу и генерал Павлов вот-вот окажется на воле. Однако «тщательный осмотр и облет указанного района» результата не дал, сигналов с земли не последовало и 02. Дабы понять, что происходит в ночь на 19 марта в район Николаевки были отправлены разведчики: старшина Иван Гарлюков [29] и Вера Кононенко. Кроме получения информации о генерале Павлове, Гарлюков должен был также «уточнить нахождение в районе х. Веселый начальника особого отдела 25 ТК — подполковника тов. Чекист был ранен в ногу и красноармейцу предстояло оказать ему помощь в эвакуации на «Большую землю».
В этот раз летчики Мироненко и Яковлев доставили разведчиков в тыл врага без происшествий. Десант все также находился в готовности на аэродроме. Но никаких сигналов из района Николаевки не поступило. В ночь на 20 марта, как романтически написано в рапорте, «с восходом Луны» летчики Мироненко и Яковлев снова улетели в немецкий тыл. С ними был капитан Пантелеев, который «в случае отсутствия наших разведчиков, уточнил бы обстановку накоротке через бывших хозяев тов. Павлова и других знакомых». Казалось, операция по спасению генерала Павлова приобрела новое дыхание и его эвакуация — дело ближайших часов. Но в эту же ночь, в 02. Вот их доклад, основанный на свидетельстве «Кати».
Вначале полицаи доставили генерала в Артельное [31] , потом, 16 марта, его перевезли в село Орельки, где разместили в доме местного коменданта, этот комендант был уже немцем. Фашист сразу же обрушился на Павлова, утверждая, что он не «военный врач по фамилии Генералов», как себя называет, а советский генерал, командир корпуса. В подтверждение своих слов комендант сослался на показания двух водителей санитарного взвода 162 танковой бригады Тимофеева и Алешина. Эту ночь генерал Павлов провел уже под охраной немецких часовых. Тем временем, «Кате» удалось узнать, что комендант планирует отправить Павлова в госпиталь на станцию Лозовую или в Днепропетровск. Она поспешила в Николаевку и сообщила об этом разведчикам. Кроме того, она принесла данные о гарнизоне села Орельки и расположении немецких постов. Гарнизон был малочисленным не более взвода солдат и разведчики принимают единственно верное в этих условиях решение — идти в село и силой оружия отбить генерала, спрятать его до ночи у надежных людей, а потом доставить к своим. У них была надежда, что в нужный момент им окажет помощь десант, подготовленный генералом Харитоновым.
Однако, как и в первом случае, разведчики опоздали. За час-два до их появления в Орельках немцы поездом отправили Павлова в Лозовую. Расстроенные этим разведчики потеряли бдительность — возвращаясь они были «задержаны немецким патрулем и отведены в местную полицию для уточнения личности». Разведчик Шелепова у которой находилось оружие, гранаты, карты, светосигнальные фонари, компас, сумела убежать из-под стражи, а «Катя», Губарева и Порецкий были освобождены утром. Видимо, некоторые местные полицаи уже понимали, что немцам скоро «капут» и освободили задержанных. Кстати, этот арест и объяснил отсутствие сигналов во время вылета Дугласа с десантом в ночь на 18 марта… Находящаяся в Николаевке Шелепова, как опытный разведчик, берет на себя организацию работы по освобождению Павлова. Об этом своем решении она информирует штаб 6-й армии. Обе разведчицы должны вернуться в Николаевку 22 марта, поэтому 21 марта самолеты в немецкий тыл для поиска Павлова не отправлялись. Но не смогли они вылететь и 22, 23, 24 марта — из-за плохих метеоусловий «сильный туман с восходом Луны».
Только в ночь на 25 марта летчик Яковлев смог доставить в немецкий тыл двух разведчиков — старшину Ивана Гарлюкова и Веру Кононенко. Основной задачей их было — организация условий для освобождения Павлова, а попутной — добыть данные о местонахождении начальника особого отдела корпуса подполковника Леонова. В ночь на 26 марта авиаторы доставили из вражеского тыла старшину Василия Порецкого, старшину Ивана Гарлюкова и медсестру Полину Губареву разведчик Вера Кононенко «была оставлена в тылу противника для дальнейшей агентурной работы». Прибывшие сообщили, что 21 марта генерал Павлов на автомашине под усиленным конвоем фашистов был отвезен в Днепропетровск. Заключительные абзацы доклада выглядят так: «На этом разведка и действия по спасению генерал-майора Павлова и подполковника тов. Леонова [32] были прекращены. ВЫВОД: Арест полицейскими Леонова, [33] а отсюда невозможность вывоза его на нашу территорию — явились следствием игнорирования элементарной конспирации со стороны самого тов. Необходимо отметить отличную работу в этой операции летчиков Яковлева [34] , Мироненко [35] и Зайкова [36] , штурмана Петрушина [37] и разведчиков Шелеповой [38] , Губаревой, Кононенко, Гарлюкова [39] и Парецкого, которые за смелую работу в тылу противника награждены мною правительственными наградами [40] ». Подписан доклад двумя военачальниками — командующим 6-й армией генерал-майором Харитоновым и членом Военного совета этой же армии — генерал-майором авиации Клоковым Василием Яковлевичем.
Эти генералы приняли в судьбе 25 танкового корпуса и особенно в спасении Петра Петровича столь важное значение, что они достойны более подробного рассказа. Командарм-6 Харитонов родился в 1889 году городе Рыбинске Ярославской области в многодетной семье. Революцию и советскую власть принял всей душой — рано вступил в партию и в анкетах с гордостью писал, что является членом ВКП б с 1918 года. Вначале делал революцию в своей Ярославской губернии, а потом ушел на Гражданскую войну. Недолгое время его эскадрон входил в состав 25-й Чапаевской дивизии и он лично встречался с прославленным героем, потом рассказывал об уроках военного дела, полученных им от Василия Ивановича. Харитонов хорошо знал Запорожье в начале прошлого века город назывался Александровск и его окрестности: в годы Гражданской войны он служил здесь в должности командира кавалерийского отряда особого назначения при штабе 13-й армии и одновременно являлся заместителем председателя революционного комитета. А в первые месяцы Великой Отечественной войны организовывал оборону Запорожья от прорвавшихся немецких танков. Но между этими двумя датами пролегла жизнь Харитонова — командование полком, учеба в Военной академии имени М. Харитонов некоторое время командовал 2-м воздушно-десантным корпусом — он хорошо знал возможности «крылатой пехоты», отсюда была его ставка на спасение Павлова с помощью десанта.
Начало Великой Отечественной войны Харитонов встретил в звании генерал-майора на должности заместителя начальника штаба Южного фронта и постоянно находился там, где складывалась исключительно опасная для наших войск. Потом командовал 9-й армией и осуществил ряд блестящих операций. Так, в трудные дни, когда гитлеровцы рвались к Москве, Харитонов отвоевал у врага Ростов-на-Дону. Как известно, в 1942 году Красная Армия потерпела сокрушительное поражение под Харьковом. Вина генерала Харитонова в этом была, но не самой большая. Командование же Юго-Западного направления выставило генерала основным виновником и решило предать его суду. Ставка утвердила это решение. Харитонова вызвали в Москву, началось следствие, однако передавать дело в трибунал, вопреки обыкновению, не торопились. Вот что впоследствии писал об этом Александр Михайлович Василевский [41] : «После неудачной Харьковско-Барвенковской операции, проводившейся войсками Юго-Западного и Южного фронтов в мае 1942 года, генерал-майор Харитонов, командовавший тогда 9-й армией Южного фронта, был отстранен от обязанностей и по настоянию командования Юго-Западного направления привлечен к судебной ответственности.
Подробно зная всю историю этой операции и истинные причины ее неудач [42] , я доложил Сталину, что вина Харитонова в данном случае является относительной, и просил не только не отдавать его под суд, а как хорошего военачальника назначить командующим войсками армии». Так в том же 1942 году генерал оказался во главе 6-й армией… Если бы не ранний уход из жизни Федор Михайлович несомненно мог бы вырасти в военачальника крупного масштаба, мог стать бы одним из советских маршалов-победителей. Это был, как говорят, генерал суворовского типа: небольшого роста, смуглый, энергичный он поражал бойцов выносливостью и отвагой и они шли за ним, презирая опасность. Но судьба распорядилась так, что Харитонов заболел и скоропостижно скончался 28 мая 1943 года, в полном расцвете сил и военного таланта. Под стать командарму был и его комиссар. Член военного совета 6-й армии генерал Клоков Василий Яковлевич 1902-1968 отличался храбростью, спокойствием и хладнокровием даже в самой напряженной боевой обстановке. Он был уроженцем города Мариуполя Донецкой области и очень рано приобщился к революционной деятельности — участник Гражданской войны. В ряды Коммунистической партии вступил в 1924 году, по так называемому «ленинскому призыву» в дни смерти В. Участник советско-финской войны.
Указанное в рапорте звание «генерал-майора авиации» было присвоено ошибочно, присвоение в последующем звания генерал-лейтенант обошлось уже без приставки «авиации». В шестидесятые годы Василий Яковлевич стал известен тем, что после создания отряда космонавтов пришел «за квартирами» в Моссовет: «Космонавтов надо где-то поселить».
После прихода нацистов к власти с июля 1934 г. С января 1937 г. Руководил разработкой плана «Грюн» — плана войны против Чехословакии, Великобритании и Франции. С апреля 1939 г.
С начала Второй мировой войны 1939—1945 гг. В начале Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. В кампанию 1941 г. С 1 апреля 1942 г. Организовал операцию по отражению британского десанта в Дьеп в августе 1942 г. В этот же день произведён в чин генерала пехоты, в обход чина генерал-лейтенанта.
На Хенча была свалена вся вина за поражение немецких войск на Марне. Йодль попал в немилость, и встал вопрос о снятии его с поста начальника штаба оперативного руководства вооруженными силами. На его место предполагалось назначить командующего 6-й армией. Итак, в атмосфере, которая существовала тогда в штабе верховного главнокомандующего, откровенное и объективное обсуждение обстановки было невозможно. Такое положение должно было пагубно сказаться на проведении военных операций и тяжким бременем лечь на плечи наших боевых войск. Таковы были мои первые, далеко не успокоительные, впечатления на должности начальника генерального штаба.
Обстановка на Восточном фронте Если в штабе верховного главнокомандующего атмосфера была беспокойной, то на Восточном фронте в целом сложилась благоприятная обстановка. Наши две северные группы армий — группа армий «Север» под командованием фельдмаршала фон Кюхлера и группа армий «Центр» фельдмаршала фон Клюге — не принимали непосредственного участия в летнем наступлении, и на их фронте пока было сравнительно тихо. Но прогнозы на будущее были не слишком безоблачными, главным образом из-за отсутствия сколько-нибудь значительных резервов в их тылу. На фронте этих двух групп армий имелся ряд потенциально опасных участков, особенно в районе Ладожского озера, северо-восточнее Ленинграда и демянского мешка, где немецким войскам был оставлен лишь единственный узкий коридор. Что касается двух других групп армий, участвовавших в летнем наступлении, то на них неотвратимо надвигалась катастрофа. Она должна была вот-вот разразиться в двух районах.
Во-первых, на растянувшемся левом крыле группы армий «Б» фельдмаршала фон Вейхса северо-западнее Сталинграда, где находились только дивизии наших союзников. Во-вторых, в районе между Сталинградом и Кавказом, где образовался огромный разрыв между двумя немецкими группировками. Наши подвижные соединения быстро преодолели огромное степное пространство, но не смогли создать непрерывную линию фронта. Наши армии Восточного фронта попали в критическое положение не по своей вине. Они воевали блестяще. Их боевые достижения будут выглядеть еще внушительнее, если вы примите во внимание, что войска во многих случаях вели боевые действия без отдыха в течение 18 месяцев и что почти всегда им противостояли превосходящие силы русских.
Армии понесли большие потери в боевой технике, а личный состав был крайне переутомлен. Части не были доведены до штатной численности, оружия не хватало, а изредка присылаемые пополнения были явно недостаточны. В таких условиях нашим войскам предстояло выполнить задачу, которая даже в идеальных условиях показалась бы сверхчеловеческой. Вот какой была обстановка на Восточном фронте в конце сентября 1942 г. Гитлер, конечно, знал обо всем этом, но игнорировал большие трудности, стоявшие перед нашими войсками. Он продолжал настаивать, чтобы обе наступающие группы армий продолжали продвижение вперед, несмотря на полное истощение их сил.
Он был полон решимости захватить оставшуюся часть Сталинграда, кавказские месторождения нефти и сам Кавказ. Но наступление повсеместно застопорилось. Гитлер полагал, что оно должно возобновиться путем проведения небольших наступательных действий. В Сталинграде он приказал провести серию атак с целью захвата города квартал за кварталом и даже здание за зданием. На Кавказе войскам тоже было приказано непрерывно атаковать противника. Гитлер настаивал, чтобы, несмотря ни на какие потери, наступление продолжалось хотя бы в миниатюре.
В течение первых нескольких недель моего пребывания на посту начальника генерального штаба я тщательно изучил обстановку на Восточном фронте, состояние наших войск, а также силы, которыми располагал противник. Затем я попросил у Гитлера разрешения представить ему детальный и сугубо конфиденциальный доклад. Он согласился. Мой доклад об обстановке Я начал свой доклад с точного и обстоятельного анализа условий, в которые попали немецкие войска на Восточном фронте, а затем перешел к тщательной оценке положения нашего противника. Во втором случае я основывался на подробных данных разведывательного отдела генерального штаба, известного под названием «Иностранные армии на Востоке». В заключительной части своего доклада я коснулся выводов, которые мы должны были сделать как для немецких, так и для русских войск, и дальнейшего развития событий, которого следовало ожидать в течение ближайших недель и месяцев.
Я закончил доклад пятью четкими требованиями. Первая часть моего доклада была изложена в форме, доступной для человека, не сведущего в военных вопросах. Я приводил многочисленные статистические данные, таблицы и карты. Например, была сделана таблица соотношения сил обеих сторон на один километр фронта. В ней указывались точные данные о количестве немецких солдат и солдат наших союзников, артиллерийских стволов, противотанковой артиллерии и т. Здесь же приводились аналогичные цифровые данные о русских войсках.
Таким образом, эта таблица доходчиво и внушительно убеждала в численном превосходстве противника. Статистические данные рассказывали о русских людских ресурсах, вооружении, боеприпасах, месячной продукции танковых и оружейных заводов и свидетельствовали о все возрастающем потоке предметов снабжения, поступающих в Россию из США. Все эти данные необходимы для того, кто хочет составить объективное представление о своих собственных силах и силах противника и кто стремится предугадать вероятный ход событий в ближайшем будущем. Как начальник генерального штаба, я добился того, что эти положения всеми были приняты безоговорочно. А на самого Гитлера, можно без преувеличения сказать, мой доклад произвел потрясающее впечатление. Он ни разу меня не прервал, что он обычно делал, когда докладываемые факты ему не нравились или, как он часто говорил, носили «пораженческий характер».
Как правило, в таких случаях он прекращал самый обстоятельный доклад, приказывая говорящему остановиться. Гитлер был неравнодушен к статистическим данным, и масса цифр, которые я привел для подкреплений выдвинутых мною положений, вероятно, воздействовала на него так же сильно, как и мои убедительные диаграммы. Впрочем, он, может быть, просто не хотел расстраивать «нового человека» в самом начале нашей совместной работы. Я был удовлетворен тем, что сказал Гитлеру голую правду сразу же после вступления на пост начальника генерального штаба. Пока все шло хорошо. Но вот я подошел к самой трудной части доклада — к пяти выводам или требованиям, если их так можно назвать, которые вытекали из моего доклада и которые я сформулировал следующим образом.
В связи с летним наступлением территория, захваченная на Востоке, больше не соответствует размерам оккупирующей ее армии. Другими словами, слишком мало солдат находится на таком огромном пространстве. Если эти два фактора не будут приведены в соответствие, катастрофа неизбежна. Самым опасным участком Восточного фронта, несомненно, является левое крыло группы армий «Б», занимающее участок фронта от Сталинграда до стыка с левым соседом — группой армий «Центр». Количество войск здесь незначительно. Кроме того, этот участок фронта удерживается самыми слабыми и самыми ненадежными солдатами: румынами, итальянцами и венграми.
Итак, здесь создалась серьезная опасность, которую необходимо ликвидировать. Приток людского состава, боевой техники, оружия и боеприпасов на Восточный фронт явно недостаточен и не может возместить потери наших войск. Это должно привести к гибельным последствиям. Этот факт следует принимать в расчет. Мы должны проявлять значительно большую осторожность. В этом пункте я коснулся необходимости улучшения работы тыла, повышения пропускной способности железных дорог и других, главным образом технических, проблем.
К моему удивлению, Гитлер слушал эти выводы и требования очень внимательно. Казалось, они даже произвели на него известное впечатление. Когда я кончил, он улыбнулся и сказал: «Вы отчаянный пессимист. Здесь, на Восточном фронте, мы пережили куда худшие времена и то остались живы. Справимся и с новыми трудностями». Что касается моих окончательных выводов, то он постарался умалить их значение.
Он сказал: «Конечно, на некоторых участках фронта русские имеют численное превосходство. Но ведь наши солдаты превосходят по своему качеству солдат противника. И оружие у нас лучше. К тому же вскоре у нас будет новое оружие, еще лучше прежнего». Вот как реагировал Гитлер на мой доклад. Вопросы, поднятые в моем докладе, он считал решенными.
Как начальник генерального штаба, я надеялся, что хотя бы часть сказанного мною останется в голове верховного главнокомандующего, что он будет думать о моих замечаниях и мой доклад в конце концов принесет хоть какую-то пользу. Я уже знал, что убедить в чем-либо Гитлера можно, только снова и снова напоминая ему об этом. Так я и делал в течение нескольких недель, повторяя мои пять требований. Что же было сделано нами за те несколько недель, которые остались до большого русского контрнаступления? Немецкие приготовления Мои пять требований произвели на Гитлера гораздо большее впечатление, чем я ожидал. Прежде всего, он отдавал себе полный отчет об опасности на огромном участке Восточного фронта между Сталинградом и группой армий «Центр».
Следовательно, его советники могли внушить ему ту или иную мысль, если они часто повторяли ее, твердо придерживаясь своей точки зрения. Ведь заставил же я Гитлера осознать опасность положения, создавшегося на левом фланге группы армий «Б». Теперь, когда он знал об этой опасности, следовало избрать один из трех возможных путей, чтобы избежать ее. Первый путь — кардинальный и наиболее эффективный — отвести войска Сталинградского фронта на запад, таким образом укоротить опасный левый фланг и высвободить большое количество дивизий, которые можно затем использовать в другом месте. В этом случае мы имели бы сильный новый фронт и одновременно создали бы в своем тылу необходимый нам подвижной резерв. Достоинства данного решения, которое было, несомненно, самым лучшим, должны быть очевидны каждому.
Но это привело бы к оставлению Сталинграда — основной цели нашего летнего наступления, то есть явилось бы запоздалым исправлением первоначальных ошибок, допущенных верховным командованием при планировании данного наступления. Этот путь оказался совершенно неприемлемым для Гитлера. Он выходил из себя, когда на подобное решение проблемы только намекали в его присутствии. Несмотря ни на какие обстоятельства, Гитлер всегда принципиально отказывался соглашаться на оставление какой бы то ни было территории. На этом принципе, если его так можно назвать, Гитлер особенно упорно настаивал в своей знаменитой речи о Сталинграде, с которой он обратился к немецкому народу в октябре 1942 г. Он сказал: «Немецкий солдат остается там, куда ступит его нога».
И далее: «Вы можете быть спокойны — никто не заставит нас уйти из Сталинграда». Эти утверждения укрепили его упрямство, и удержать Сталинград стало теперь для Гитлера вопросом его личного престижа. Ничто не могло заставить его передумать. Второй путь являлся, в сущности, вариантом первого. Предполагалось, что в течение некоторого времени мы будем удерживать свои позиции в Сталинграде. Проведя необходимые мероприятия, мы оставим город перед самым контрнаступлением русских войск.
Это было компромиссное решение. Оно имело все недостатки, свойственные компромиссам, и все-таки это было решение, хотя оно и содержало в себе одно большое «но», не поддающееся учету. Позволит ли нам русский климат осуществить такой отход, когда наступит критический момент? Поэтому второй путь казался опасным. Впрочем, Гитлер не принял его, хотя казалось, что это решение ему понравилось по той простой причине, что оно давало возможность отложить рассмотрение вопроса. Он никогда не принимал неприятного решения сразу, если мог вернуться к нему позже.
Свойственную ему нерешительность Гитлер прикрывал тем, что он якобы «дает обстановке возможность созреть». Третий путь состоял в замене ненадежных армий наших союзников, удерживавших опасный участок фронта, хорошо оснащенными немецкими дивизиями, поддержанными мощными резервами. Для проведения этого решения в жизнь немецкое верховное командование не располагало ни достаточными резервами войск, ни боевой техникой. Чтобы заменить венгров, румын и пр. Переброска их вдоль фронта была бы очень трудна, а если учесть плохую систему коммуникаций в России, то проведение этого мероприятия было бы сопряжено с невероятными осложнениями. Вполне вероятно, что русские, контрнаступления которых мы теперь ожидали, нанесли бы удар по нашему левому флангу как раз во время смены войск.
Итак, это решение тоже не было принято. Таким образом, ни один из трех путей выбран не был: первые два — из-за упрямства Гитлера, третий — как неосуществимый в тех обстоятельствах. Вместо этого решено было провести отдельные незначительные мероприятия, которые, по признанию генерального штаба, не могли кардинальным образом повлиять на сложившуюся обстановку. Многие сомневались, что проведение этих мероприятий принесет какую-либо пользу. Если бы опасность, о которой мы говорим, не была сначала чисто предположительной, Гитлер, по всей вероятности, одобрил бы это решение. Некоторые из проводимых нами мероприятий заключались в следующем.
На опасном левом фланге был создан небольшой резерв. В него входил один танковый корпус в составе двух дивизий — одной немецкой и одной румынской. Во всех отношениях этот корпус был очень слаб. В промежутках между дивизиями наших союзников были расположены небольшие немецкие части, такие, как противотанковые дивизионы, взятые из резерва ОКВ. Предполагалось, что этими частями будут усилены войска, расположенные на опасных участках фронта. Посредством подобной «тактики усиления» командование надеялось укрепить дивизии наших союзников, воодушевить их и оказать им помощь в отражении наступления противника.
В случае если соединения наших союзников будут смяты, части усиления удержат свои позиции и ограничат прорыв противника. Тогда создадутся благоприятные условия для нашего контрудара. Это был хорошо продуманный план, но и он имел очевидные изъяны. Если войска союзников, находящиеся между нашими частями усиления, будут разгромлены слишком быстро и если мы своевременно не будем располагать достаточными силами для нанесения контрудара, части усиления окажутся в безнадежном положении и в конце концов будут списаны со счета. Следовательно, и «тактика усиления» была весьма сомнительным выходом из положения. К штабам крупных соединений наших союзников была прикомандирована группа связи, состоявшая из офицеров генерального штаба и подразделений связи.
Штабы наших союзников не имели такого опыта и дисциплины, как немецкие. Кроме того, их структура командования и система связи были громоздки и медлительны. Мы надеялись, что созданные нами группы связи компенсируют эти недостатки. В широких масштабах мы практиковали радиообман с целью скрыть от противника тот факт, что на левом фланге не было немецких войск, и создать у него неправильное представление о наших силах на этом участке фронта. Выше были перечислены лишь некоторые из намеченных нами мероприятий. Проведение их в жизнь потребовало большой и весьма сложной штабной работы, исключительно внимательного отношения к деталям и хорошей организации дела.
Специалисты прекрасно понимали, что одних этих мероприятий совершенно недостаточно. Но по указанным мною причинам мы старались обеспечить наибольшую их эффективность. В самом проведении этих мероприятий таилась, однако, опасность: если Гитлер убедится, что подготовка проведена, он забудет об осторожности. Поэтому приходилось снова и снова заострять внимание Гитлера на серьезности создавшейся у Сталинграда обстановки, напоминая ему о тех пяти требованиях, которые я перечислил выше, и о возможности только двух правильных решений. Делать это, несмотря на гнев Гитлера, было моим служебным долгом. Что касается пунктов 1, 3, 4 и 5, которыми я закончил свой доклад и к которым неоднократно возвращался, то в конце концов Гитлер принял их и начал действовать в соответствии с ними.
К несчастью, он вообще был склонен к компромиссным решениям, которые зачастую осуществлялись слишком поздно. Одно из проведенных нами мероприятий заключалось в создании в целях прикрытия левого фланга постоянной системы разведки, располагающей необходимыми средствами связи. Это потребовало организации тесного взаимодействия между соответствующими отделами генеральных штабов сухопутных и военно-воздушных сил и разведывательных частей со штабом группы армий «Б».
Тот, в свою очередь, обменивал эти сокровища на свободно конвертируемую валюту, прежде всего на доллары. На эту валюту нацисты и приобретали через нейтральные страны товары, столь необходимые для новых завоеваний и грабежа. Поэтому с подачи финансистов начался поиск новой военно-политической надстройки для делового сотрудничества англосакских и континентально-европейских банковских групп. Один из проектов нового формата военно-политического сотрудничества был представлен в феврале 1943 года главе европейского центра Управления стратегических служб США Аллену Даллесу. С учетом положения этих лиц в рейхе прибыть в Швейцарию на переговоры с Даллесом они могли исключительно с санкции Гитлера. С собой они привезли проект сепаратного соглашения, который включал следующие положения.
Предлагалось создать новый военный альянс в составе англосакских и континентально-европейских стран, ведущую роль в котором заняли бы США. В свою очередь, американцы должны были взять германское государство под свое покровительство, т. Несложно догадаться, что эти платежи фактически пошли бы в карманы тех англосакских финансовых групп, которые присутствовали на переговорах с нацистскими генералами. На эти же лица был ориентирован и еще один тезис проекта. Новый военно-политический альянс мыслился в качестве силового инструмента по распространению влияния Банка международных расчетов или структуры, которая будет создана на его основе. Но обсуждение представленного ими проекта продолжилось в ходе последующих переговоров. Наконец, в 1946 году идея нового альянса была артикулирована никем иным как британским премьером Уинстоном Черчиллем. В своих выступлениях в Фултоне и Цюрихе Черчилль представил несколько обновленный нацистский проект североатлантического альянса англосакских и европейских наций, при этом сохранив словесные обороты нацистов.