пожалуй самое известное произведение Клайва Стейплза Льюиса. «Хроники Нарнии» содержат намёки на христианские идеи в доступном для юных читателей виде; в дополнение к ним — Льюис описывает персонажей, имеющих прообразы в греческой и римской мифологии; традиционных британских и ирландских сказках — мотивы.
Клайв Стейплз Льюис. Хроники Нарнии
ХРОНИКИ НАРНИИ — собрание из семи повестей опубликованных в 1950 г. Ученым, богословом Клайвом Стейплз Льюисом. Самое удобное издание Хроников Нарнии, отличная печать, но пришло с небольшой царапиной на обложке. Льюис Клайв Стейплз.
Книга дня от РИА «Стрела»: Клайв Стейплз Льюис «Хроники Нарнии»
Сперва они тратили много времени на то, чтобы найти оставшихся в живых приспешников Белой Колдуньи и уничтожить их. Еще долго в диких уголках таились гадкие чудища… В одном месте являлась ведьма, в другом — людоед. В одном месте видели оборотня, в другом — рассказывали о кикиморе. Но наконец все злое племя удалось истребить. Вот так, просто и без затей.
Не веришь в светлые идеалы добра и демократии наш - на кол! Всех - от стара до млада.
Нам сюда. Ну что же, пошли. И Люси пустилась в путь по лесу под руку с фавном, словно была знакома с ним всю жизнь. Вскоре почва у них под ногами стала неровная, тут и там торчали большие камни; путники то поднимались на холм, то спускались с холма. На дне небольшой лощины мистер Тумнус вдруг свернул в сторону, словно собирался пройти прямо сквозь скалу, но, подойдя к ней вплотную, Люси увидела, что они стоят у входа в пещеру. Когда они вошли, Люси даже зажмурилась — так ярко пылали дрова в камине.
Мистер Тумнус нагнулся и, взяв начищенными щипцами головню, зажёг лампу. Люси не случалось ещё видеть такого уютного местечка. Они находились в маленькой, сухой, чистой пещерке со стенами из красноватого камня. На полу лежал ковер, стояли два креслица «Одно для меня, другое — для друга», — сказал мистер Тумнус , стол и кухонный буфет, над камином висел портрет старого фавна с седой бородкой. В углу была дверь «Наверно, в спальню мистера Тумнуса», — подумала Люси , рядом — полка с книгами. Пока мистер Тумнус накрывал на стол, Люси читала названия: «Жизнь и письма силена», «Нимфы и их обычаи», «Исследование распространённых легенд», «Является ли человек мифом». Чего только не было на столе! И яйца всмятку — по одному на каждого, — и поджаренный хлеб, и сардины, и масло, и мёд, и облитый сахарной глазурью пирог.
А когда Люси устала есть, фавн начал рассказывать о жизни в лесу. Ну и удивительные это были истории! Он рассказывал о полуночных плясках, когда наяды, живущие в колодцах, и дриады, живущие на деревьях, выходят, чтобы танцевать с фавнами; об охоте на белого, как молоко, оленя, который исполняет все твои желания, если тебе удаётся его поймать; о пиратах и поисках сокровищ вместе с гномами в пещерах и копях глубоко под землёй; о лете, когда лес стоит зелёный и к ним приезжает в гости на своём толстом осле какой-нибудь силен, а иногда сам Вакх, и тогда в реках вместо воды течёт вино и в лесу неделя за неделей длится праздник. И чтобы приободриться, фавн вынул из футляра, который лежал на шкафчике, странную маленькую флейту, на вид — сделанную из соломы, и принялся играть. Люси сразу захотелось рассмеяться и заплакать, пуститься в пляс и уснуть — всё в одно и то же время. Прошёл, видно, не один час, пока она очнулась и сказала: — Ах, мистер Тумнус… мне так неприятно вас прерывать… и музыка ваша очень нравится… но, право же, мне пора домой. Я ведь зашла всего на несколько минут. Ей стало страшно.
Мне нужно немедленно идти домой. Там все, наверное, беспокоятся. Что с вами? Карие глаза фавна наполнились слезами, слёзы покатились у него по щекам, закапали с кончика носа, и, наконец, он закрыл лицо руками и заплакал в голос. Мистер Тумнус! Что случилось? Вам нехорошо? Миленький мистер Тумнус, скажите, пожалуйста, скажите, что с вами?
Но фавн продолжал рыдать так, словно у него разрывалось сердце. И даже когда Люси подошла к нему, обняла и дала свой носовой платок, не успокоился — только взял и стал вытирать нос и глаза, выжимая его на пол обеими руками, когда становился слишком мокрым. Вскоре Люси оказалась в большой луже. Сейчас же перестаньте. Как вам не стыдно, такой большой фавн! Ну почему, почему вы плачете? Вы самый милый фавн из всех, кого я знаю. Такого плохого фавна не было на всём белом свете.
Я на жалованье у Белой колдуньи. Кто она такая? Она та самая, у кого вся Нарния под башмаком. Та самая, из-за которой у нас вечная зима. Вечная зима, а Рождества всё нет и нет. Только подумайте! Взгляните на меня, дочь Евы. Можно ли поверить, что я способен, повстречав в лесу бедного ни в чём не повинного ребёнка, который не причинил мне никакого зла, притвориться, будто дружески к нему расположен, пригласить к себе в пещеру и усыпить своей флейтой — всё ради того, чтобы отдать несчастного в руки Белой колдуньи?
Но вы, я вижу, сожалеете о своём поступке и, я уверена, больше никогда так не сделаете. Я не когда-то раньше так поступал. Я делаю это сейчас, в этот самый миг. А вы — первая, кого я встретил. Я притворился вашим другом, позвал к себе выпить чаю, и всё это время ждал, пока вы заснёте, чтобы сказать о находке ей. Не надо, пожалуйста, не надо! Она взмахнёт волшебной палочкой — и мои хорошенькие раздвоенные копытца превратятся в копытища, как у лошади. А если она особенно разозлится, то обратит меня в камень, я сделаюсь статуей фавна и буду стоять в её страшном замке до тех пор, пока все четыре трона в Кэр-Паравале не окажутся заняты.
А кто ведает, когда это случится и случится ли вообще. Теперь мне это ясно. Я не знал, что такое «люди», пока не повстречал вас. Конечно, я не могу выдать вас колдунье теперь, когда с вами познакомился. Но нам надо скорее уходить. Я провожу вас до фонарного столба. Вы ведь найдёте оттуда дорогу в свою страну? Некоторые деревья, и те на её стороне.
Они даже не убрали со стола. Мистер Тумнус снова раскрыл зонтик, взял Люси под руку, и они вышли из пещеры наружу. Путь обратно был совсем не похож на путь в пещеру фавна: не обмениваясь ни словом, они крались под деревьями чуть не бегом. Мистер Тумнус выбирал самые тёмные местечки. Наконец они добрались до фонарного столба, и Люси вздохнула с облегчением. Люси вгляделась в темноту и увидела вдали, между стволами деревьев, светлое пятно. И… вы… вы можете простить меня за то, что я собирался сделать? Можно я оставлю ваш платок себе на память?
Вскоре она почувствовала, что руки её раздвигают не колючие ветки деревьев, а мягкие меховые шубы, что под ногами у неё не скрипучий снег, а деревянные планки, и вдруг — хлоп! Она крепко прикрыла дверцу шкафа и оглянулась вокруг, всё ещё не в силах перевести дыхание. По-прежнему шёл дождь, в коридоре слышались голоса сестры и братьев, и Люси воскликнула: — Это я! Я здесь. Я вернулась. Всё в порядке. Глава третья. Эдмунд и платяной шкаф Люси выбежала из пустой комнаты в коридор, где были все остальные, и повторила: — Всё в порядке.
В следующий раз прячься подольше, если хочешь, чтобы тебя начали искать. Ребята вытаращили друг на друга глаза. Ещё я пила чай в гостях и чуть было не попала в плен к колдунье. Правда, Лу? А почему бы и нет? Это волшебный шкаф. Там внутри лес и идёт снег. И там есть фавн и колдунья, и страна называется Нарния.
Пойди посмотри. Ребята не знали, что и подумать, но Люси была в таком возбуждении, что они вернулись вместе с ней в пустую комнату. Она подбежала к шкафу, распахнула дверцу и крикнула: — Скорей залезайте сюда и посмотрите своими глазами! Погляди, вот его задняя стенка. И тут все остальные заглянули внутрь, и раздвинули шубы, и увидели — да Люси и сама ничего другого сейчас не видела — обыкновенный платяной шкаф. За шубами не было ни леса, ни снега — только задняя стенка и крючки на ней. Питер влез в шкаф, постучал по стене костяшками пальцев, чтобы убедиться, что она сплошная, и проговорил, вылезая: — Хорошо ты нас разыграла, Люси. Выдумка что надо, ничего не скажешь.
Мы чуть было не поверили тебе. Минуту назад здесь всё было по-другому. Правда было, на самом деле. Ты хорошо над нами подшутила, и хватит. Люси вспыхнула, попыталась было что-то сказать, хотя толком не знала что, и разревелась. Следующие несколько дней были печальными для Люси. Ей ничего не стоило помириться с остальными: надо было только согласиться, что она выдумала всё для смеха, — но Люси была очень правдивая девочка, а сейчас твёрдо знала, что права, поэтому никак не могла заставить себя отказаться от своих слов. А её сестра и братья считали, что это ложь, причём глупая ложь, и Люси было очень обидно.
Двое старших хотя бы не трогали её, но Эдмунд иногда бывал порядочным злюкой, и на этот раз показал себя во всей красе. Он дразнил Люси и приставал к ней, без конца спрашивая, не открыла ли она каких-нибудь стран в других платяных шкафах. И что обиднее — если бы не ссора, она могла бы чудесно провести эти дни. Стояла прекрасная погода, ребята весь день были на воздухе: купались, ловили рыбу, лазали по деревьям и валялись на траве, — но Люси всё было не мило. Так продолжалось до первого дождливого дня. Когда после обеда увидели, что погода вряд ли изменится к лучшему, ребята решили играть в прятки. Водила Сьюзен, и как только все разбежались в разные стороны, Люси пошла в пустую комнату, где стоял платяной шкаф. Она не собиралась там прятаться: знала, что, если её найдут, остальные снова станут вспоминать эту злосчастную историю, — но ей очень хотелось ещё разок заглянуть в шкаф, потому что к этому времени она и сама стала думать, уж не приснилось ли ей всё это: и фавн, и Нарния.
Дом был такой большой и запутанный, в нём было столько укромных уголков, что она вполне могла глянуть одним глазком в шкаф, а потом спрятаться в другом месте. Но не успела Люси войти в комнату, как снаружи послышались шаги. Ей оставалось лишь быстренько забраться в шкаф и притворить за собой дверцу. Однако она оставила небольшую щёлочку, поскольку знала, что запереть себя в шкафу очень глупо, даже если он простой, а не волшебный. Так вот, шаги, которые она слышала, принадлежали Эдмунду. Войдя в комнату, он успел заметить, что Люси скрылась в шкафу, и тоже решил туда залезть. Не потому, что там так уж удобно прятаться, а потому, что ему хотелось ещё раз подразнить Люси её выдуманной страной. Он распахнул дверцу.
Перед ним висели меховые шубы, пахло нафталином, внутри было тихо и тепло. Где же Люси? Он прыгнул в шкаф и захлопнул за собой дверцу, забыв, что делать так очень глупо, затем принялся шарить между шубами. Он ждал, что сразу же схватит Люси, и очень удивился, не найдя её. Он решил открыть дверцу шкафа, чтобы было светлей, но и дверцу найти тоже не смог. Это ему не понравилось, да ещё как! Он заметался в разные стороны и закричал: — Люси, Лу! Где ты?
Я знаю, что ты здесь! Но никто не ответил, и Эдмунду показалось, что голос его звучит очень странно — как на открытом воздухе, а не в шкафу. Он заметил также, что ему почему-то стало очень холодно, и тут увидел светлое пятно. Он забыл про Люси и двинулся по направлению к свету, думая, что это открытая дверца шкафа, но вместо того, чтобы выйти из шкафа и оказаться в пустой комнате, он, к своему удивлению, обнаружил, что выходит из-под густых елей на поляну среди дремучего леса. Под ногами поскрипывал сухой снег, снег лежал и на еловых лапах. Над головой у него было светло-голубое небо — так занимается ясный зимний день. Прямо перед ним между стволами деревьев, красное и огромное, вставало солнце. Было тихо-тихо, словно он единственное здесь живое существо.
На деревьях не видно было ни птиц, ни белок, во все стороны, на сколько доставал глаз, уходил тёмный лес. Эдмунда стала бить дрожь. Тут только он вспомнил, что искал Люси. Он вспомнил также, как дразнил её «выдуманной» страной, а страна оказалась настоящей. Он подумал, что сестра где-нибудь неподалеку, и крикнул: — Люси! Я тоже здесь. Это Эдмунд. И пусть ему не очень-то хотелось признаваться, что был не прав, находиться одному в этом холодном, безмолвном лесу было страшновато, поэтому он снова закричал: — Лу!
Послушай, Лу… Прости, что я тебе не верил. Я вижу, что ты говорила правду. Ну выходи же. Давай мириться. По-прежнему никакого ответа. Он ещё раз огляделся, и ему совсем тут не понравилось. Он уже почти решил возвращаться домой, как вдруг услышал далёкий перезвон бубенчиков и прислушался. Звук приближался, и скоро на поляну выбежали два северных оленя, запряжённых в сани.
Олени были величиной с шотландских пони, с белой-пребелой, белее снега, шерстью и ветвистыми позолоченными рогами, и когда на рога попадал луч солнца, они вспыхивали, словно охваченные пламенем. На упряжи из ярко-красной кожи висело множество колокольчиков. На санях, с вожжами в руках, сидел толстый гном ростом чуть больше трёх футов. На нём была шуба из шкуры белого медведя, на голове — красный колпак с золотой кисточкой, свисавшей на длинном шнурке. Огромная борода ковром укутывала гному колени. А за ним, на высоком сиденье, восседала фигура, ничем не похожая на него. Это была важная дама, выше всех женщин, которых знал Эдмунд, тоже закутанная в белый мех, на голове у неё сверкала золотая корона, в руке — длинная золотая палочка. Лицо у неё тоже было белое — не просто бледное, а белое как снег, как бумага, как сахарная глазурь на пироге, а рот — ярко-красный.
Красивое лицо, но надменное, холодное и суровое. Великолепное это было зрелище, когда сани во весь опор неслись по направлению к Эдмунду: звенели колокольчики, гном щёлкал хлыстом, по обеим сторонам взлетал сверкающий снег.
Продолжение будет в конце весны. Ну, и как, понравились кнпиги? Но читать интересно. Damaris: Так они и есть для детей.
Серия пользуется огромной популярностью. К 2006 году было продано более 100 миллионов экземпляров книг на 41 языке; существуют — театральные постановки, радиопостановки, телеэкранизации, киноэкранизации и компьютерные игры.
Здесь вы можете слушать онлайн mp3 бесплатно и без регистрации.
Книга "Хроники Нарнии" Клайв С. Льюис - отзывы
Книги Льюиса неоднократно экранизировали, но самыми известными стали, пожалуй, фильмы «Хроники Нарнии: Лев, колдунья и волшебный шкаф» и «Хроники Нарнии: Принц Каспиан», вышедшие в 2005 и 2008 годах. Кадр из фильма 2008 года: Люси, Питер, принц Каспиан, Сьюзен и Эдмунд Кроме того, в октябре 2018 года стало известно , что права на экранизацию всего цикла приобрёл Netflix, а значит, в его онлайн-кинотеатре вполне может появиться масштабный и зрелищный сериал по «Хроникам Нарнии». Как многим известно, Нарния полна христианских образов и аллегорий, а её создателя — Льва Аслана — сам Льюис сравнивал с Иисусом Христом. Он — изобретение, как бы дающее ответ на вопрос: «Каким мог бы быть Христос, если бы существовал мир вроде Нарнии и Он решил бы воплотиться, умереть и снова воскреснуть в этом мире — как Он поступил в нашем? В субботу, 26 января, пользовательница твиттера под ником о май гад том ты что крейзи поделилась с подписчиками своими мыслями о судьбе Питера, Эдмунда, Сьюзен и Люси — главных героев обоих фильмов и первых двух книг цикла. Короли и королевы Нарнии, запертые в телах подростков, скорбят по своему народу, который оставили, а вернувшись, не смогли защитить. Твит девушки моментально набрал больше двух тысяч лайков, но многие комментаторы не совсем поняли, что именно она имела в виду.
Писатель предпринимает оригинальный ход, чтобы привлечь внимание искушенного современного читателя: письма в его книге пишут друг другу два беса. Автор делает попытку рассказать о невидимой брани, которую ведет каждый христианин, и разоблачает козни врага. В последние годы жизни К. Льюис знакомится с писательницей Д. Дэвидмен, прошедшей тяжелый путь от безбожия к христианству. Брошенная мужем, преследуемая за свои прошлые политические убеждения, она с детьми с помощью К. Льюиса получает кров в Англии, а затем становится его женой. В 1960 году она умирает от болезни, а в 1963 — скончался и был погребен при церкви Св.
Полноцветные классические иллюстрации. Чёткий шрифт. В 1956 году за заключительную повесть цикла К. Льюис был удостоен самой престижной британской награды в области детской литературы — ему вручили «Медаль Карнеги».
Более 10 лет мы занимаемся продажей компьютеров, ноутбуков и обслуживанием компьютерной техники. Описание Древние мифы, старинные предания и волшебные сказки, детские впечатления и взрослые размышления прекрасного английского писателя Клайва С.
Льюис Клайв Стейплз "Хроники Нарнии. В трех томах (комплект из 3 книг)"
В первой из сказок «Хроник Нарнии» — книге «Лев, колдунья и платяной шкаф» — Льюис пытается через понятные детям образы передать причины, побуждающие того, кто ни в чем не виноват, отдать свою жизнь за другого — не просто грешника, а предателя. Клайв Стейплз Льюис — британский писатель, поэт и профессор английской литературы. «Хроники Нарнии» — не главная работа Льюиса. В 1950-х гг. книги Клайва Стейплза Льюиса о Нарнии произвели фурор, но почему сейчас «Хроники Нарнии» утратили свою популярность? Клайв Стейплз Льюис.
Хроники Нарнии. Клайв С. Льюис
уникального сплава сказки с притчей. «Хроники Нарнии» Клайва Стейплза Льюиса, занимающие верхние строчки большинства списков лучших книг всех времен и народов, — загадочное явление, ключ к которому до сих пор не найден. Ознакомившись однажды с предисловием, я узнал, что Клайв Льюис пересказывал в "Хрониках Нарнии" Библию. Клайв Стейплз Льюис и цикл «Хроники Нарнии» неоднократно подвергались критике, по большей части другими авторами.
Почему «Хроники Нарнии» незаслуженно забыты
Хотя, конечно, у Льюиса все было более масштабнее и цветистее. Потом книги стали надоедать, я все меньше видела смысла в происходящем, события запутывались, герои уже не казались интересными, прекрасный мир Нарнии начал казаться очень красиво нарисованной декорацией, загляни за которую, и там сзади обнаружатся подпорки и серые стены, язык сказок и без того пафосный, начал сильно раздражать, потому что уже не переносил меня в сказку, а пытался нудно вдолбить какие-то скучные, ускользающие от меня мысли о прекрасном, видимо , но я их не воспринимала, зато кожей чувствовала фальшь. Я была подростком и не понимала, куда ведет автор. Правда, я, как послушная девочка прочитала про этого самого автора и про его книгу "Предисловие", поэтому знала, что он даже в сказках проповедует христианскую мораль. Но я не чувствовала этого до последней книги цикла - "Последняя битва", при этом никто не мог мне помешать увидеть, что герои Льюиса ведут себя все более странно. Всё через чувства, и чувства эти всё более экзальтированны. Так, через детскую книгу я впервые прикоснулась к религиозному фанатизму. Хочу заметить, что верующие так и не смогли меня убедить поверить в Бога. Их религиозные рассуждения мне кажутся плоскими, хотя я видела несколько батюшек, которые говорят очень хорошие добрые вещи.
Дело только в том, что делать те самые добрые и хорошие вещи могут не только верующие. Что я и наблюдаю в реальной жизни. А рассуждения верующих... Без желания их оскорбить - это же только мои мысли и эмоции, не претендующие на истину - эти рассуждения для меня эмоционально и интеллектуально не лучше плохо написанной сказки.
Самой известной его работой в этой области можно назвать «Письма Баламута». Писатель предпринимает оригинальный ход, чтобы привлечь внимание искушенного современного читателя: письма в его книге пишут друг другу два беса. Автор делает попытку рассказать о невидимой брани, которую ведет каждый христианин, и разоблачает козни врага. В последние годы жизни К.
Льюис знакомится с писательницей Д. Дэвидмен, прошедшей тяжелый путь от безбожия к христианству. Брошенная мужем, преследуемая за свои прошлые политические убеждения, она с детьми с помощью К. Льюиса получает кров в Англии, а затем становится его женой.
А наши типа добрые-добрые герои, победив, сотворили самый настоящий геноцид: Царствование их было долгим и счастливым. Сперва они тратили много времени на то, чтобы найти оставшихся в живых приспешников Белой Колдуньи и уничтожить их.
Еще долго в диких уголках таились гадкие чудища… В одном месте являлась ведьма, в другом — людоед. В одном месте видели оборотня, в другом — рассказывали о кикиморе. Но наконец все злое племя удалось истребить. Вот так, просто и без затей. Не веришь в светлые идеалы добра и демократии наш - на кол!
Льюис пишет о том, что было им самим выстрадано во время долгого религиозного поиска: отношения с Богом выстраивает Бог; человек не знает, когда Он его позовет для чего-то важного.
Мистер Бобр предупреждает детей: «Аслан будет приходить и уходить, когда ему вздумается. Сегодня вы увидите его, а завтра нет. Не беспокойтесь. Он будет к вам заглядывать. Только не нужно его принуждать. Ведь он же не ручной лев» [15].
Писатель подчеркивает, что чем выше положение, которое занимает человек, тем менее он свободен, тем выше его ответственность. В сказке «Конь и его мальчик» король говорит сыновьям: «Мы, короли, подчиняемся закону. Лишь закон и делает нас королями. Я не свободнее, чем часовой на посту. Льюис говорит о двойственности падшей человеческой природы. Аслан обращается к королю Каспиану: «Ты ведешь род от господина Адама и госпожи Евы.
Это честь, способная возвысить главу беднейшего бедняка, и позор, способный пригнуть плечи величайшего императора. Будь доволен» [17]. Через бесхитростные диалоги детей писатель показывает, как сложно бывает почувствовать необычность мира, в котором ты живешь: — Не хотите ли вы сказать, — спросил Каспиан, — что вы трое прибыли сюда с круглого, как шар, мира? Почему вы раньше не говорили? Я очень любил в детстве сказки о таких мирах. Правда, я не думал, что эти миры есть на самом деле, но очень этого хотел и хотел побывать там.
Я бы что угодно отдал… Кстати, почему вы попадаете в наш мир, а мы в ваш — нет? Ах, попасть бы туда! Как интересно жить на шаре! А вы бывали в тех местах, где люди ходят вверх ногами? Эдмунд покачал головой. Льюис говорит о том, что есть вещи страшнее смерти, и в то же время о том, что Бог имеет власть даровать необходимое тому, кто утратил последнюю надежду.
В «Племяннике чародея» Аслан спрашивает Дигори: — Колдунья хотела, чтобы ты еще в одном нарушил мою волю, ты помнишь? Дигори молчал, он молча плакал, утратив последнюю надежду, познал, что Лев сказал правду, на свете есть то, что страшнее смерти. Он плакал, пока не услышал тихий голос: — Так было бы, сын мой, если бы ты поддался и сорвал яблоко. Теперь будет не так. В твоем мире нельзя жить вечно, но здоровым быть можно. Иди сюда.
Сорви яблоко для мамы [19]. Льюис показывает, как близко духовный и материальный миры, как тонка граница между жизнью и смертью: «Юстэс сделал к нему шаг, протянул руки, но вдруг отступил назад. Многие умерли. Даже я. Живых гораздо меньше. Ты думаешь, я призрак, или еще какая-нибудь чушь.
Нет, в стране Аслана призраком не станешь. Конечно, я стал бы призраком, явись я теперь в Нарнии или в вашем мире. Но, наверное, это еще не ваш мир, хотя вы и здесь [20]. Интересны образы в конце сказки «Последняя битва». Это дом профессора Керка в деревне, где начались наши приключения!