просмотрите отзывы путешественников (109 шт.), реальные фотографии (125 шт.) и лучшие специальные предложения для Москва, Россия на сайте Tripadvisor.
Спектакль "Барабаны в ночи" на сцене Театра Пушкина
Юрий Бутусов поставил в Театре имени Пушкина антивоенные «Барабаны в ночи» Бертольта Брехта с участием Александры Урсуляк, Тимофея Трибунцева и других артистов — и, как всегда, насытил свою постановку метафорами и отсылками к современности. МОСКВА, 11 ноя — РИА Новости. Московский театр им. Пушкина представит спектакль "Барабаны в ночи" Бертольта Брехта в постановке известного режиссера Юрия Бутусова. А пьеса «Барабаны в ночи» в свое время стала первой в сценической карьере этого драматурга.
Пушкинский театр барабаны в ночи. Барабаны в ночи
Недавно в Театре имени Пушкина состоялась премьера спектакля Юрия Бутусова "Барабаны в ночи" по одноименной пьесе Бертольта Брехта. Новости культуры "Барабаны в ночи" Брехта – новый спектакль Бутусова на московской сцене. первая пьеса автора, увидевшую свет рампы и обратившая внимание критиков на Брехта-драматурга. Продолжая свою работу над наследием Брехта, который стал для него в какой-то степени этапным автором, Юрий Бутусов решил взять одну из наименее известных ранних пьес Бертольта Брехта «Барабаны в ночи» — первую пьесу автора. Хотя дядечка рядом сказал, что он ходит на многие постановки в Театр Пушкина и это своеобразная трактовка, похоже на Богомолова. Продолжая свою работу над наследием Брехта, который стал для него в какой-то степени этапным автором, Юрий Бутусов решил взять одну из наименее известных ранних пьес Бертольта Брехта «Барабаны в ночи.
Барабаны в ночи: Театр им. Пушкина
Они веселятся и беспечно проводят время в кабаке, наслаждаясь свободой и радостью, в то время как рядом поднимается революция, грозящая изменить все их жизни. Спектакль показывает, какие эмоции переживают герои в такие сложные времена. Они находятся в поиске своего места в обществе, сталкиваясь с внутренними конфликтами и моральными дилеммами. Верность наивно пропавшему Андреасу, жизнь с новым партнером Муркой, ожидание ребенка — все это создает в спектакле драматическое напряжение, которое не позволяет зрителю остаться равнодушным. Спектакль «Барабаны в ночи» в театре имени Пушкина.
Но сильнее всех здесь Тимофей Трибунцев в роли Краглера — подвижный, как неведомый зверек, опасный, как шаровая молния, изменчивый, как сама актерская натура. Пляшет ли он по сцене нагой, обмазанный черной краской, или ползает, словно существо непонятного происхождения, по роялю, или, ощерившись, ругает весь мир — в нем живет ужас человека, оказавшегося жертвой времени, бытия как такового. Роман Должанский, газета «Коммерсант» На спектакле Юрия Бутусова музыка царствует с ее победоносной, роковой силой. Эстетика рок-кабаре подчиняет себе механику восприятия, и кажется, что и актеры, и зрители - заложники этой всесокрушающей энергии - теряют критическую способность суждения, которая была так важна зрелому Брехту. Накачка, драйв, зависание, свинг — танцуем!
По крайней мере самые яркие его удачи в последние несколько сезонов так или иначе связаны с именем Бертольта Брехта. В 2013-м он выпустил «Доброго человека из Сезуана» московский Театр Пушкина , в 2014-м — «Кабаре «Брехт» петербургский Театр Ленсовета , и нынешние «Барабаны в ночи», таким образом, можно расценивать как завершающую часть трилогии. Каждый из этих спектаклей решен в ретро-стилистике кабаре, и «Барабаны в ночи» не исключение: актеры отгородились от зала типичной кабаретной рамкой, состоящей из светильников. По сравнению с остальными частями трилогии «Барабаны» выглядят куда жутче уже при первом взгляде на сцену сценография и костюмы Александра Шишкина. Жизнерадостное пространство кабаре населено бесполыми фриками, которые словно только что восстали из ада. Отец семейства Алексей Рахманов , утверждающий, что он порезался при бритье, по этой причине залит кровью с головы до ног, а его плаксивая жена в мужском исполнении Иван Литвиненко мертвенно бледна, носит косу за плечами и вообще больше похожа на Смерть. В такой же инфернально-клоунской манере решены и другие персонажи спектакля, причем остальные роли распределены между актерами с той же небрежностью по отношению к их гендерной идентичности.
Спектакль по ранней пьесе Бертольта Брехта ставит обладатель нескольких «Золотых масок» главный режиссёр Театра Ленсовета Юрий Бутусов. Премьера назначена на 11 и 12 ноября. Для Бутусова это вторая работа в Театре Пушкина.
Барабаны в ночи театр пушкина отзывы о спектакле
161 отзыв на спектакль «Барабаны в ночи» в театре Пушкина. В рамках уникального проекта «Золотая Маска в кино», демонстрирующего в кинотеатрах страны лучшие спектакли российского театрального сезона, зрители российских городов увидят постановку «Барабаны в ночи» по пьесе Бертольда Брехта в постановке московского театра. «Барабаны в ночи» — премьера от Театра имени А. С. Пушкина, очередной эксперимент Юрия Бутусова с драматургией Бертольда Брехта, основоположника эпического театра. Так что выпив кучу обезболивающих и взяв запас с собой я поехала в театр им. Пушкина на Тверской бульвар смотреть спектакль «Барабаны в ночи». «Барабаны в ночи» — премьера от Театра имени А. С. Пушкина, очередной эксперимент Юрия Бутусова с драматургией Бертольда Брехта, основоположника эпического т. Только что вернулась из театра им. Пушкина с "Барабанов в ночи" ва.
Клоуны на грани нервного срыва
Спектакль с 1 антрактом.
При любом использовании материалов сайта ссылка на m24. Редакция не несет ответственности за информацию и мнения, высказанные в комментариях читателей и новостных материалах, составленных на основе сообщений читателей. СМИ сетевое издание «Городской информационный канал m24. Средство массовой информации сетевое издание «Городской информационный канал m24.
Новая постановка Бутусова основана на малоизвестной ранней пьесе Брехта. В России произведение практически не ставилось. В своей интерпретации уникального текста Бутусов вновь обращается к одной из своих излюбленных тем — бунту личности как способу противостоять социальной несправедливости.
И социальная». Но акцент сделал именно на истории любви. К чему, однако, приведет эта любовь человека, восставшего было против несправедливого устройства мира? Ответ режиссер-постановщик даст самой последней сценой своего спектакля, и он будет неожиданным для многих. В спектакле много музыки, разной, отобранной для постановки самим режиссером. Разумеется, постоянно присутствуют барабаны, которые звучат то бравурно, то тревожно. И вообще здесь много всего: то слышен голос Марлен Дитрих, то звучат стихи Пастернака. А то — развеселые мелодии типичного кабаре. Для сомневающихся, что это и впрямь кабаре, время от времени раздается по громкоговорителю: «Фридрихштадт Палас» - и тотчас гремит зажигательная мелодия, актеры пускаются в пляс, чтобы через пару минут застыть как ни в чем не бывало и вернуться к своим ролям. Но кто-то непременно вспомнит знаменитое кабаре времен ГДР с тем же названием, которое частенько наведывалось в Москву и именовалось тогда мюзик-холлом. Хотя у Бертольда Брехта действие происходит пусть и в Берлине, но осенью 1918 года, когда этого мюзик-холла попросту не существовало. Да разве это имеет значение, когда в спектакле и вовсе нет никаких временных ограничений. Эстетика кабаре по воле режиссера плавно перетекает в цирковую клоунаду. А то и вовсе в драму, когда появляется белоснежный экран, на котором — документальные кадры возведения Берлинской стены. Горожане смотрят на этот процесс, прощаясь с родными, оказавшимися « по ту сторону». А окна домов, из которых им только что махали руками, прощаясь, престарелые родители, на глазах оказываются замурованными кирпичом. Очевидно, по задумке режиссера, смысл этого эпизода в том, чтобы показать, к чему приводит человеческое равнодушие, позиция непротивления, жизнь по принципу «моя хата с краю». Фото: Галина Фесенко Но изобретательность режиссера порой зашкаливает, за обилием всех этих трюков довольно сложно «прочитать» непростые смыслы и философию пьесы Бертольда Брехта. Режиссеру практически хватило первого акта, чтобы передать все содержание пьесы. Второй акт заполнен красивыми номерами без слов - видимо, для создания особой атмосферы. Вот только какой?
Пьесу Брехта “Барабаны в ночи” в постановке Бутусова играют в Театре им. Пушкина
И к тому же так будет нагляднее показать обнаженность души «маленького человека», который для окружающих не более чем «прах под ногами». Кстати, Гильдией киноведов и кинокритиков он был признан лучшим артистом года за роль в фильме Николая Досталя «Монах и бес». Именно он — центральная фигура спектакля как противопоставление окружающему его миру благополучных буржуа, для которых война стала средством обогащения. Но если в пьесе Брехта это четко выражено, то в спектакле Бутусова все-таки больше лирики. Сам режиссер признался: «Это одна из моих любимых пьес, просто она очень хорошая, она очень красивая и романтичная. И социальная». Но акцент сделал именно на истории любви. К чему, однако, приведет эта любовь человека, восставшего было против несправедливого устройства мира? Ответ режиссер-постановщик даст самой последней сценой своего спектакля, и он будет неожиданным для многих.
В спектакле много музыки, разной, отобранной для постановки самим режиссером. Разумеется, постоянно присутствуют барабаны, которые звучат то бравурно, то тревожно. И вообще здесь много всего: то слышен голос Марлен Дитрих, то звучат стихи Пастернака. А то — развеселые мелодии типичного кабаре. Для сомневающихся, что это и впрямь кабаре, время от времени раздается по громкоговорителю: «Фридрихштадт Палас» - и тотчас гремит зажигательная мелодия, актеры пускаются в пляс, чтобы через пару минут застыть как ни в чем не бывало и вернуться к своим ролям. Но кто-то непременно вспомнит знаменитое кабаре времен ГДР с тем же названием, которое частенько наведывалось в Москву и именовалось тогда мюзик-холлом. Хотя у Бертольда Брехта действие происходит пусть и в Берлине, но осенью 1918 года, когда этого мюзик-холла попросту не существовало. Да разве это имеет значение, когда в спектакле и вовсе нет никаких временных ограничений.
Эстетика кабаре по воле режиссера плавно перетекает в цирковую клоунаду. А то и вовсе в драму, когда появляется белоснежный экран, на котором — документальные кадры возведения Берлинской стены. Горожане смотрят на этот процесс, прощаясь с родными, оказавшимися « по ту сторону». А окна домов, из которых им только что махали руками, прощаясь, престарелые родители, на глазах оказываются замурованными кирпичом.
Его солдат, то мертвец, то бюргер, уверенный в том, что если ты не идешь на войну, то и война не придет к тебе — собирательный образ обывателя, маленького человека, но и выразительный яркий типаж «Кабаре Брехта». Невесту Краглера, Анну, которая то ли ждет, то ли не очень ждет жениха с войны, остро, пластично и ярко сыграла блистательная Александра Урсуляк, звезда театра имени Пушкина. Кто-то из критиков назвал Александру в этой роли «одновременно белым и черным лебедем», и это, конечно, так. Она — эпицентр спектакля, его «градусник» и движущая сила. Кстати, четыре года Урсуляк уже получила «Золотую маску» за роль в спектакле Бутусова по Брехту, и у нее есть все шансы повторить результат. Наконец, соперника Краглера, Фридриха Мурка, играет Александр Матросов, хорошо знакомый зрителям сериалов, но и отличный театральный актер, с ярким послужным списком ролей в пьесах Шекспира, Брехта и Дюма. Его герой колеблется где-то посредине между лоском успеха и неуверенностью неудачника, он прикрыт защитной маской хамства, но защитить его она, конечно, не способна. Фарсовая стилистка кабаре здесь плавно перетекает в макабрическую пляску смерти, оттуда в инфернальную клоунаду, из нее в трагедию, а потом вновь в фарс.
Спектакль Юрия Бутусова — это страстная «человеческая комедия» о маленьком солдате, попавшем в водоворот большой истории. Это одна из моих любимых пьес, просто она очень хорошая, она очень красивая и романтичная. Мы ищем переходы от человека к роли, и обратные переходы Юрий Бутусов Режиссер-постановщик спектакля Рецензии в СМИ «Фирменный стиль режиссера — удивительно красивая форма любого спектакля. Это настоящий зрелищный театр, в котором сосуществуют лирика и драма, фарс и трагедия, цирк и клоунада.
Действие происходит в ноябре 1918 года, в Берлине. В городе — революция. Андреас Краглер, пропавший без вести в Первую мировую войну, возвращается из африканского плена. В доме своей невесты он узнает, что по настоянию ее отца, фабриканта, производящего ящики для снарядов Анна только что обручилась с другим мужчиной — военным спекулянтом. Преисполнившись разочарования и злости, Краглер присоединяется к восстанию и становится важной фигурой фракции социал-демократической партии «Союз Спартака».
Ночь театров театр пушкина
Можно подарить артисту цветы? Цветы для артистов, Вы можете передать сотрудникам службы зала для последующего вручения, либо вручить лично из зрительного зала без допуска на сцену или за кулисы. Как вернуть заказ При отмене, замене или переносе мероприятия - Клиент может вернуть билеты и получить денежные средства в полном объеме. Бесплатная доставка Бесплатно доставим Вам заказ за 2 часа курьером по Москве! Либо электронные места на почту моментально. Электронный билет На нашем сайте Вы можете сделать заказ электронных мест, оплата онлайн, получение мест на Ваш e-mail!
Возьмем к примеру официанта Манке, блестяще исполненного Анастасией Лебедевой. О да, здесь нет гендерных рамок: мужских персонажей играют женщины, женских — мужчины. Три часа отличного безумия. Современный театр во всём его великолепии. Никаких рамок и ограничений, только чутье и вкус создателей.
Несмотря на всю эту феерию и буйство сценических красок, основополагающий элемент спектакля — трагизм. Им здесь пропитано всё: каждое слово, каждое действие, каждая сцена. Эту особенность я явственно ощутила на втором просмотре.
В России произведение практически не ставилось. В своей интерпретации уникального текста Бутусов вновь обращается к одной из своих излюбленных тем — бунту личности как способу противостоять социальной несправедливости. Ещё больше спектаклей смотрите у нас на сайте в разделе про театр.
У Юрия Бутусова — брехтовский период. По крайней мере самые яркие его удачи в последние несколько сезонов так или иначе связаны с именем Бертольта Брехта. В 2013-м он выпустил «Доброго человека из Сезуана» московский Театр Пушкина , в 2014-м — «Кабаре «Брехт» петербургский Театр Ленсовета , и нынешние «Барабаны в ночи», таким образом, можно расценивать как завершающую часть трилогии.
Каждый из этих спектаклей решен в ретро-стилистике кабаре, и «Барабаны в ночи» не исключение: актеры отгородились от зала типичной кабаретной рамкой, состоящей из светильников. По сравнению с остальными частями трилогии «Барабаны» выглядят куда жутче уже при первом взгляде на сцену сценография и костюмы Александра Шишкина. Жизнерадостное пространство кабаре населено бесполыми фриками, которые словно только что восстали из ада. Отец семейства Алексей Рахманов , утверждающий, что он порезался при бритье, по этой причине залит кровью с головы до ног, а его плаксивая жена в мужском исполнении Иван Литвиненко мертвенно бледна, носит косу за плечами и вообще больше похожа на Смерть. В такой же инфернально-клоунской манере решены и другие персонажи спектакля, причем остальные роли распределены между актерами с той же небрежностью по отношению к их гендерной идентичности. Мертвые не имут ни сраму, ни полу. Сюжет пьесы написана сразу после Первой мировой, когда Брехту было едва за 20 оригинальностью не блещет. В сущности, это энная вариация мифа об Одиссее, спустя годы вернувшегося к своей Пенелопе, когда она совсем было собралась замуж. Только воевал Андреас Краглер Тимофей Трибунцев не за Трою, а не пойми за что где-то в Африке, отсутствовал всего четыре года, а осаждают его Анну Александра Урсуляк не сотня женихов, а лишь один единственный, и зовут его Фридрих Мурх Александр Матросов.
Персонажи «Барабанов» то и дело называют Андреаса разложившимся трупом, живым мертвецом или привидением, но в этом спектакле они и сами от него далеко не ушли. Судя по всему, ключ к пьесе Бутусов увидел в «Легенде о мертвом солдате», которая сначала прозвучала в его предыдущем спектакле «Кабаре «Брехт», а теперь эхом повторилась вновь. Это зонг о мертвом солдате, который был извлечен Родиной из могилы и признан годным к тому, чтобы снова умереть за нее: «Два санитара шагали за ним. В спектакле Бутусова мертвец Андреас Краглер возвращается не домой, как ему казалось, а к таким же мертвецам, как он, — в макабрический мир, где ночь никогда не заканчивается, а барабанная дробь не способна приблизить рассвет. С периодичностью примерно в 10 минут перед нами разыгрывается одна и та же сцена: судорожно схватившись за барабанные палочки, персонажи пускаются в экстатический танец, который кажется просто-таки олицетворением их жизненной силы, но после пятого или шестого повторения этой энергетической вспышки осознаешь, что перед нами не более чем гальванизированные мертвецы. Юрий Бутусов превратил пьесу Брехта в вариацию на тему средневековой Пляски смерти, в которую вовлечено все общество. Грохочущая вдали война подходит все ближе к их домам, а в газетных кварталах уже разгорается революция, но пляшущим нет до этого никакого дела. В какой-то момент на заднике высвечивается ремарка «ЖРУТ», и хотя на сцене в эту секунду ничего не происходит, кажется, что речь идет о мертвецах, питающихся мертвечиной. Где-то на заднем плане слоняется бессловесный персонаж в терновом венце, а на программку Бутусов решил и вовсе вынести средневековую «Пьету», где на руках у Богоматери покоится мертвый Христос, но персонажам «Барабанов в ночи», кажется, отказано в шансе на воскресение из мертвых.
И тем не менее в финале спектакля мертвый Андреас Краглер отказывается умирать вновь по приказу Отчизны. Блажен тот, кто не воюет. Ru, 23 ноября 2016 года Анна Банасюкевич Трое в лодке разбились о быт «Барабаны в ночи» Бутусова как личный опыт проживания исторических катастроф В Московском драматическом театре имени Пушкина 11 ноября состоялась премьера спектакля «Барабаны в ночи» режиссера Юрия Бутусова по одноименной пьесе немецкого драматурга Бертольта Брехта. Цирк и кабаре - возможно, главные истоки последних спектаклей Бутусова, смешивающих фееричное обрамление и прямое, порой публицистическое высказывание. В последние годы Бутусов, несмотря на свой постановочный размах и богатый набор сценических эффектов, одним из любимых своих авторов избрал Брехта - с его пьесами, писавшимися для театра прямого воздействия, театра резкого, выразительного, но при этом аскетического и чуравшегося роскоши. В Петербурге идет его спектакль «Кабаре. Брехт», а в Театре имени Пушкина уже почти три года показывают «Доброго человека из Сезуана». На этот раз Бутусов взял ранний текст Брехта, комедию по определению самого драматурга «Барабаны в ночи», написанную в 1919 году вторая редакция была сделана в 1954-м. Спектакль, длящийся три с половиной часа, и в самом деле тяготеет к жанру комедии - порой горькие мысли Брехта, вложенные в уста главного героя, никому не нужного солдата, вернувшегося с войны, из плена, тонут в массе изобретательных театральных трюков, растворяются в чрезвычайно насыщенной, плотной музыкально-хореографической ткани спектакля.
И только когда спектакль сбавляет темп, когда общий, маняще живописный, план сменяется на крупный и незащищенный актер оказывается один на один с залом, текст о неважном устройстве этой «маленькой звезды» звучит отчетливо и честно, как личный опыт проживания исторических катастроф. Сюжет небольшой пьесы Брехта несложен: Андреас Краглер ушел на войну и не вернулся; спустя четыре года его невеста Анна собирается замуж за фабриканта Мурка, партнера ее отца. В момент помолвки возвращается Краглер, но Анна уже беременна. Солдат отправляется в кабаки, к проституткам, в кварталы, где бушуют революционно настроенные пролетарии. Но Анна пускается следом, и вернувшееся личное счастье гасит политический пафос обиженного Андреаса, заявляющего новым соратникам и публике, что героической смерти за идею он предпочитает постель и размножение. Спектакль Бутусова решен в стилистике кабаре: сцена оформлена рядом крупных, то светящихся ровным белым светом, то мигающих, лампочек. Есть персонаж, девушка в мужском костюме, с прилизанными белыми волосами, с комичной картавостью - в пьесе это официант, но у Бутусова она конферансье Анастасия Лебедева , комментирующая происходящее, объявляющая перед закрывающимся иногда занавесом антракт и короткие перерывы прямо по ходу действия, с музыкой или без. Есть обилие пластических номеров - иногда смысловых танец-месть Анны-Александры Урсуляк, увлекающей в агрессивное кружение своего безвольного бывшего жениха, тихонько сидящего на стуле , иногда просто ради нарастания энергии. В первом акте драматическое действие то и дело прерывается каким-то то ли техно, то ли хип-хопом, под который в рваном рисунке двигаются актеры.
Все неторопливое начало второго акта заполнено бессловесными, красивыми и убаюкивающими номерами, призванными, видимо, создавать особую атмосферу. Как часто бывает в спектаклях Бутусова, актеры примеривают на своих персонажей различные маски, отмеченные каким-нибудь броским внешним знаком: белый грим, всклокоченные рыжие волосы маркируют и социальное положение, и душевное состояние. Здесь множество превращений, перетеканий, вопреки четкой системе персонажей у Брехта: пошло разряженная проститутка в парике с белыми локонами оборачивается Анной, в какой-то момент Александра Урсуляк и Тимофей Трибунцев меняются одеждой, как будто бы запутываясь в собственных, в том числе и гендерных ролях. Мурк Александра Матросова в первом акте - нелепый, в костюме камердинера, настоящий лимитчик, пролезший в «солидные люди» на тыловом фарте. Во втором - белый клоун, одиноко хоронящий своего ребенка. Правда, этот вставной этюд, слишком сентиментальный, буквально принуждающий зрителя сочувствовать, кажется каким-то уж чересчур безапелляционным, не тонким приемом. Шанс побыть собой у героев спектакля только в разоблачении, так как тело правдивее слов. Худой, неказистый, почти жалкий герой Тимофея Трибунцева, раздевшийся до трусов перед роскошествующими фриками в париках, бантах, смокингах и платьях со шлейфами, уже этой своей смелой незащищенностью как будто обречен на победу. Как бывает в спектаклях Бутусова начинать с одной и той же фразы каждый абзац, в общем, неловко, но «Барабаны в ночи» во многом - дайджест излюбленных приемов режиссера , реальность мысленная и чувственная не менее осязаемы, чем реальность фактическая.
По сюжету Андреас еще не вернулся из Африки, но герой Трибунцева в свадебном, с розовыми подтеками, платье находится на сцене с самого начала, и все, что делает или говорит Анна, она делает с учетом его присутствия в доме. Впрочем, и сам «призрак» не удерживается от комментариев, придавая драматическому содержанию комический отсвет. В этом, помимо театральной краски, есть и ключ к пониманию состояния Андреаса, чье существование все время подвергается сомнению, чья жизнь протекает где-то на границе с забвением, несущим смерть. Несмотря на плотную ткань спектакля, бравирующего изобретательностью и красочностью номеров, несмотря на агрессивную музыкально-пластическую форму, несколько придавливающую и слово, и философию, и социально-политические подтексты пьесы, «Барабаны в ночи» словно выталкивают на сцену героев спектакля: тройку страдающих людей, которым, в отличие от окружения - родителей, посетителей фешенебельного бара «Пиккадилли» и демократической пивнухи с бачками и барабанами вместо столов - позволена сложность, позволен объем. Позволена ситуация снятой маски. Особенно непросто приходится Александре Урсуляк: воля, влечение ее героини сыграны прежде всего в пластике, паузах, жестах. Тимофей Трибунцев, актер Бутусова еще в эпоху «Сатирикона», - одновременно и главный оппонент, и центр спектакля. Сама его фигура, которой не идут выгодные позы, его глуховатый, немузыкальный голос, будничная интонация, не признающая рисовки и выверенности - все это, кажется, находится в оппозиции к этому яркому, сложносочиненному миру, и именно эта оппозиция создает напряжение. Преждевременно оплаканный жених, досадная помеха как-то устроившейся жизни, солдат с забинтованной головой и кровавыми пятнами вместо глаз, вымазанный ваксой голый африканский туземец с барабаном - герой Трибунцева быстро меняет маски, чтобы недолго побыть собой и снова скрыться под новой личиной.
В спектакле Бутусова нет той жесткой социальной оппозиции, которая намечена в тексте Брехта: соперничество солдата с фабрикантом, нажившимся на войне, здесь все сосредоточено в сфере интимной и решено лирически. Александр Матросов, запомнившийся по предыдущему спектаклю Бутусова в роли водоноса, показывает своего Мурка персонажем не менее значительным, чем его оппонент. Его тоска и ярость прорываются сквозь маску карикатурного Лопахина. Кажется, что все против него: и нелепые белые перчатки, и бабочка, и лаковые туфли, и суетливая бравада, заставляющая отправиться в Пиккадилли в неспокойную ночь, и то возбуждение от собственного успеха, которое он не в силах скрыть, и деньги, которыми он осыпает несчастного солдата, вернувшегося с того света. Но есть и другое - отчаяние, с которым Мурк доказывает, в первую очередь, себе, что имеет право на счастье, тот страх, что сковывает его движения и та не вяжущуюся с имиджем хозяина жизни доверчивость, с которой льнет он к невесте и признается ей в собственной слабости. Мурк растерян, и эта дезориентация становится его индульгенцией. В «Барабанах в ночи» есть еще и спектакль в спектакле, и кинохроника с кадрами разгромленного Берлина и возведения Берлинской стены, от которой волосы встают дыбом, - правда, этот документ настолько самодостаточен, что рискует опрокинуть мир, созданный на сцене. Спектакль, пусть и причудливо, с помощью целой палитры неочевидных ассоциаций, но все же пересказывающий пьесу, вступает с текстом в полемику в самом финале. Брехтовский герой, потерявший голову от благополучного исхода, бросал революцию и стремился домой - эта короткая, ироничная, но сочувственная виньетка в спектакле Бутусова превращается в полноценную, подробную сцену.
Как-то резко постаревший Андреас, в клетчатом пиджаке на размер больше, в очках с тяжелой оправой возится с чайником, поливает цветок в горшке, усаживается перед телевизором. Рядом, на подлокотнике, устраивается ухоженная, одетая по-современному Анна, с другого бока - еще одна женщина, маленькая блондинка. Все трое с этим их самоуверенным провинциальным бытом довольно неприятны. И вдруг спектакль, казавшийся все три часа зрелищем дорогим, высококлассным и, вне сомнения, буржуазным, сделанным в буржуазном театре для буржуазной публики, оборачивается антибуржуазным, антиобывательским высказыванием. Верить ли финалу или всему остальному - уже вопрос восприятия. Юрий Бутусов выпустил в театре Пушкина один из лучших своих спектаклей. Чернокожее, красногубое чудовище в отрепьях кривляется среди чистой публики в смокингах, дамских фраках и шелках. Среди белых лампионов, алых коктейлей, суебесия световой рекламы, хриплых свингов 1919 года. Юркое, тощее, развинченное чудовище читает с оттяжкой «Балладу о мертвом солдате» Брехта, харкает гостям в лицо строками о «второй мобилизации» героев-покойников для спасения отечества там кадят ладаном, чтоб заглушить трупный дух от новобранцев, там гремят речи господ во фраках.
Это Краглер, герой Первой мировой, пришел за своей невестой на ее помолвку с другим. А что тёмен, как гнилой банан, рубаха истлела? Проигранная Германией война, распад империи, потеря территорий, обвальная инфляция и позор. Однако и новые веяния, новые свободы: быстро разбогател а на чем - не скажет Мурк Александр Матросов , вчера полуголодный парень из предместья. Смокинг трещит на плечах, сытость подернула черты: Мурк - хозяин «веймарской» Германии. До поры. Все готовы сменить пол: так веселей. Журналист Бабуш Вера Воронкова и юный официант Манке Анастасия Лебедева , солидные бармены и проститутки в парче с разрезом, оркестрик кафе «Отечество» прожигают ужас настоящего под крики о «революции в газетных кварталах». Раскаленно-белые шары лампионов опускаются в ресторанный зал: сценограф Александр Шишкин создал отличную метафору «огня с неба», элегантно сходящего на Содом.
А мы знаем. Что будет дальше? Но именно в «Барабанах в ночи» они… разыгрались, не скажешь по-другому. Содрали лохмотья сдержанности, вошли в права «первых сюжетов», в гибельное шутовство комедии дель арте меж двумя войнами. Три актера наконец обрели полную свободу. И она им к лицу! От средневековых баллад до картины гениального австрийца Эгона Шиле «Смерть и Дева» 1915 , где отравленный газом солдат обнимает костлявую патриотку на бруствере окопа. От «испанки», косившей полуголодную Европу. Умер вскоре после беременной жены, за которой ухаживал, когда она слегла хоть и декадент, мля… разрушитель нравственности.
Кажется: тень его живописи лежит на «Барабанах в ночи». Истлевший Краглер воскресает. Обнимает беременную Анну. Надевает новый пиджак. Вот он стоит на авансцене, бесконечно, по цирковой технологии, переливая воду из помятого, закопченного навеки советского чайника в элегантный кофейник ар деко… И тут пьеса Брехта вдруг сдвигается в другое время и в другую страну. Потому что… не этим ли мы тут занимаемся двадцать лет? Твердо веря, что в начищенном антикварном кофейничке вода будет иной. Благостный Краглер в новой белой рубашке пьет кофе. Поливает фикус.
Целует жену. И можно смотреть «Барабаны в ночи» как стильную лав стори «века джаза». Брехт написал «Барабаны в ночи», когда ему исполнилось 20 лет. В зрелые годы от нее отрекся и даже не хотел включать в сборник ранних сочинений. Первоначальное название «Спартак» - парафраз к именованию марксистской группы, руководимой Розой Люксембург и Карлом Либкнехтом, - не было случайным: Брехта-юношу волновало общественное движение, он участвовал в германской Ноябрьской революции 1918-го, но быстро утерял интерес к политике. Так что в определенном смысле «Барабаны в ночи» основаны на автобиографическом мотиве. История проста. Андреас Краглер вернулся с войны к своей девушке в момент, когда та объявила о согласии выйти за другого. Обиженный не мстит, но в отчаянии отправляется на охваченные беспорядками улицы.
Анна, так зовут героиню, находит Андреаса, и его тут же перестает волновать все, что не имеет отношения к семейному очагу. Идеям борьбы он противопоставляет «постель и размножение». За такое мелкобуржуазное отступничество Брехт и стыдился своего раннего опуса. Петербуржец Юрий Бутусов, мастер театрального куража, уже в третий раз обращается к Брехту. Режиссер из вымирающей сегодня породы фантазеров, он возбуждается, когда фабула и интрига дают возможность проявиться безудержным сценическим причудам. Начало спектакля. Глава семьи Карл Балике Алексей Рахманов с голым торсом, испачканным кровью порезался при бритье , и его жена Амалия Иван Литвиненко с мертвенно-белым лицом и косой, перекинутой на грудь, мечтают выдать дочь Анну за предприимчивого Мурка. Молодые герои: она, похожая на марионетку, и он, одетый как метрдотель, рядом. Пропавшего четыре года назад жениха вспоминают часто и именуют разложившимся трупом, мертвецом.
Но «труп» - среди них, сидит по центру, в помятой балетной тунике, напоминающей несвежее подвенечное платье. Вставляет реплики, пускается в общий пляс. Еще не вернулся, но уже присутствует в доме тенью или видением. Режиссерская метафора при всей ее алогичности проста: память, что не дает расстаться с прошлым. Все ли видят «призрака» или только Анна, поколачивающая его, перевязывающая ему голову и обводящая кровью черты незабытого лица по забинтованной маске? Разгадывать ассоциативный ряд режиссера и художника Александр Шишкин тоже выдумщик и кудесник, умеющий атаковать зрителей яркими визуальными образами - удовольствие отдельное. Так, в сцене «Полет Валькирии» персонажи двигаются в рапиде, подставляя одежды потокам ветра-вентилятора, и вдруг замирают, сраженные невесть откуда накрывшим их вечным покоем. В зрительном зале - оторопь. Когда же на сцену спускается добрая пара сотен светящихся шариков, становится печально и горько: столь мимолетным и несвоевременным кажется сам образ волшебной красоты, что сошла на людей, обожженных эпохой.
В «Барабанах в ночи» режиссеру важен мир, пустившийся вразнос и потерявший веру в будущее, страшный деструкцией человеческого поведения и психики. На подмостках - те, кого сжирает молох истории: обезличенные люди с отнятыми любовью и счастьем. Женщины играют мужчин, мужчины - женщин, в чем нет никаких перверсий и скользких намеков. Просто мир перевернулся. Контуженный народ, переживающий глобальное общенациональное унижение собственно, так и было в Германии после поражения в Первой мировой , превращается в собрание фриков, бездушных механизмов, лишенных пола. Война, революция, смерти, эпидемии - все где-то там, вдали. Действие, скрепленное жестким режиссерским каркасом, разворачивается в форме кабаре с нескончаемым музыкальным потоком. Герои меняют маски, корчатся как балаганные шуты и цирковые клоуны. Выбеленные лица, приклеенные усы, нахлобученные парики, красные шарики носов.
Пляска смерти, пир во время чумы, видения, родственные мистическим ужасам Босха и Гойи. Зеркало сцены по периметру очерчено горящими шарообразными плафонами, образующими пространство для вольных лицедеев. Темная коробка распахнута, иногда сверху опускается табличка с надписью -обозначением места или действия, несколько раз на экран дают хронику: голодные глаза людей конца 1910-х, разгромленный Берлин середины 40-х, начало 60-х, где бодрые работяги с улыбками укладывают ровными рядами кирпичи, и то, что они возводят Берлинскую стену, понятно не сразу. Фридрих Мурк Александр Матросов - хозяин жизни, разбогатевший в тылу на военных спекуляциях, становится несчастным комедиантом и разыгрывает печальный номер прощания со своим нерожденным ребенком. Необыкновенно хороша Вера Воронкова - и в острых буффонных соло, и в роли возбужденного газетчика Бабуша. Глаз не оторвать от Сергея Кудряшова пикантной проститутки-андрогина в алом платье и с взлохмаченными волосами и Анастасии Лебедевой - маленького конферансье, который, звонко грассируя, поясняет происходящее, меняя настроения с ловкостью фокусника. На роль Андреаса Краглера приглашен из «Сатирикона» Тимофей Трибунцев, в чьей артистической природе причудливо соединены нервная органика скоморошества и смирение маленького человека. Его герой, уже оплаканный и забытый, появляется во втором действии обнаженным, полностью покрытым пеплом: никому не нужный голый человек на голой земле. Чеканит дикие слова из брехтовской «Баллады о мертвом солдате» - про повторную мобилизацию воинов-покойников.
Наши проекты
- "ЗРИТЕЛЮ ДОЛЖНО БЫТЬ ТРУДНО"
- БАРАБАНЫ В НОЧИ (Театр им.А.С. Пушкина)
- ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ
Спектакль «Барабаны в ночи» — отзывы
Преждевременно оплаканный жених, досадная помеха как-то устроившейся жизни, солдат с забинтованной головой и кровавыми пятнами вместо глаз, вымазанный ваксой голый африканский туземец с барабаном — герой Трибунцева быстро меняет маски, чтобы недолго побыть собой и снова скрыться под новой личиной. Александр Матросов, запомнившийся по предыдущему спектаклю Бутусова в роли водоноса, показывает своего Мурка персонажем не менее значительным, чем его оппонент. Его тоска и ярость прорываются сквозь маску карикатурного Лопахина. Кажется, что все против него: и нелепые белые перчатки, и бабочка, и лаковые туфли, и суетливая бравада, заставляющая отправиться в Пиккадилли в неспокойную ночь, и то возбуждение от собственного успеха, которое он не в силах скрыть, и деньги, которыми он осыпает несчастного солдата, вернувшегося с того света. Но есть и другое — отчаяние, с которым Мурк доказывает, в первую очередь, себе, что имеет право на счастье, тот страх, что сковывает его движения и та не вяжущуюся с имиджем хозяина жизни доверчивость, с которой льнет он к невесте и признается ей в собственной слабости. Мурк растерян, и эта дезориентация становится его индульгенцией. В «Барабанах в ночи» есть еще и спектакль в спектакле, и кинохроника с кадрами разгромленного Берлина и возведения Берлинской стены, от которой волосы встают дыбом, — правда, этот документ настолько самодостаточен, что рискует опрокинуть мир, созданный на сцене. Спектакль, пусть и причудливо, с помощью целой палитры неочевидных ассоциаций, но все же пересказывающий пьесу, вступает с текстом в полемику в самом финале.
Брехтовский герой, потерявший голову от благополучного исхода, бросал революцию и стремился домой — эта короткая, ироничная, но сочувственная виньетка в спектакле Бутусова превращается в полноценную, подробную сцену. Как-то резко постаревший Андреас, в клетчатом пиджаке на размер больше, в очках с тяжелой оправой возится с чайником, поливает цветок в горшке, усаживается перед телевизором. Рядом, на подлокотнике, устраивается ухоженная, одетая по-современному Анна, с другого бока — еще одна женщина, маленькая блондинка. Все трое с этим их самоуверенным провинциальным бытом довольно неприятны. И вдруг спектакль, казавшийся все три часа зрелищем дорогим, высококлассным и, вне сомнения, буржуазным, сделанным в буржуазном театре для буржуазной публики, оборачивается антибуржуазным, антиобывательским высказыванием.
Спектакль Бутусова решен в стилистике кабаре: сцена оформлена рядом крупных, то светящихся ровным белым светом, то мигающих, лампочек.
Есть персонаж, девушка в мужском костюме, с прилизанными белыми волосами, с комичной картавостью - в пьесе это официант, но у Бутусова она конферансье Анастасия Лебедева , комментирующая происходящее, объявляющая перед закрывающимся иногда занавесом антракт и короткие перерывы прямо по ходу действия, с музыкой или без. Есть обилие пластических номеров - иногда смысловых танец-месть Анны-Александры Урсуляк, увлекающей в агрессивное кружение своего безвольного бывшего жениха, тихонько сидящего на стуле , иногда просто ради нарастания энергии. В первом акте драматическое действие то и дело прерывается каким-то то ли техно, то ли хип-хопом, под который в рваном рисунке двигаются актеры. Все неторопливое начало второго акта заполнено бессловесными, красивыми и убаюкивающими номерами, призванными, видимо, создавать особую атмосферу. Как часто бывает в спектаклях Бутусова, актеры примеривают на своих персонажей различные маски, отмеченные каким-нибудь броским внешним знаком: белый грим, всклокоченные рыжие волосы маркируют и социальное положение, и душевное состояние. Здесь множество превращений, перетеканий, вопреки четкой системе персонажей у Брехта: пошло разряженная проститутка в парике с белыми локонами оборачивается Анной, в какой-то момент Александра Урсуляк и Тимофей Трибунцев меняются одеждой, как будто бы запутываясь в собственных, в том числе и гендерных ролях.
Мурк Александра Матросова в первом акте - нелепый, в костюме камердинера, настоящий лимитчик, пролезший в «солидные люди» на тыловом фарте. Во втором - белый клоун, одиноко хоронящий своего ребенка. Правда, этот вставной этюд, слишком сентиментальный, буквально принуждающий зрителя сочувствовать, кажется каким-то уж чересчур безапелляционным, не тонким приемом. Шанс побыть собой у героев спектакля только в разоблачении, так как тело правдивее слов. Худой, неказистый, почти жалкий герой Тимофея Трибунцева, раздевшийся до трусов перед роскошествующими фриками в париках, бантах, смокингах и платьях со шлейфами, уже этой своей смелой незащищенностью как будто обречен на победу. Как бывает в спектаклях Бутусова начинать с одной и той же фразы каждый абзац, в общем, неловко, но «Барабаны в ночи» во многом - дайджест излюбленных приемов режиссера , реальность мысленная и чувственная не менее осязаемы, чем реальность фактическая.
По сюжету Андреас еще не вернулся из Африки, но герой Трибунцева в свадебном, с розовыми подтеками, платье находится на сцене с самого начала, и все, что делает или говорит Анна, она делает с учетом его присутствия в доме. Впрочем, и сам «призрак» не удерживается от комментариев, придавая драматическому содержанию комический отсвет. В этом, помимо театральной краски, есть и ключ к пониманию состояния Андреаса, чье существование все время подвергается сомнению, чья жизнь протекает где-то на границе с забвением, несущим смерть. Несмотря на плотную ткань спектакля, бравирующего изобретательностью и красочностью номеров, несмотря на агрессивную музыкально-пластическую форму, несколько придавливающую и слово, и философию, и социально-политические подтексты пьесы, «Барабаны в ночи» словно выталкивают на сцену героев спектакля: тройку страдающих людей, которым, в отличие от окружения - родителей, посетителей фешенебельного бара «Пиккадилли» и демократической пивнухи с бачками и барабанами вместо столов - позволена сложность, позволен объем. Позволена ситуация снятой маски. Особенно непросто приходится Александре Урсуляк: воля, влечение ее героини сыграны прежде всего в пластике, паузах, жестах.
Тимофей Трибунцев, актер Бутусова еще в эпоху «Сатирикона», - одновременно и главный оппонент, и центр спектакля. Сама его фигура, которой не идут выгодные позы, его глуховатый, немузыкальный голос, будничная интонация, не признающая рисовки и выверенности - все это, кажется, находится в оппозиции к этому яркому, сложносочиненному миру, и именно эта оппозиция создает напряжение. Преждевременно оплаканный жених, досадная помеха как-то устроившейся жизни, солдат с забинтованной головой и кровавыми пятнами вместо глаз, вымазанный ваксой голый африканский туземец с барабаном - герой Трибунцева быстро меняет маски, чтобы недолго побыть собой и снова скрыться под новой личиной. В спектакле Бутусова нет той жесткой социальной оппозиции, которая намечена в тексте Брехта: соперничество солдата с фабрикантом, нажившимся на войне, здесь все сосредоточено в сфере интимной и решено лирически. Александр Матросов, запомнившийся по предыдущему спектаклю Бутусова в роли водоноса, показывает своего Мурка персонажем не менее значительным, чем его оппонент. Его тоска и ярость прорываются сквозь маску карикатурного Лопахина.
Кажется, что все против него: и нелепые белые перчатки, и бабочка, и лаковые туфли, и суетливая бравада, заставляющая отправиться в Пиккадилли в неспокойную ночь, и то возбуждение от собственного успеха, которое он не в силах скрыть, и деньги, которыми он осыпает несчастного солдата, вернувшегося с того света. Но есть и другое - отчаяние, с которым Мурк доказывает, в первую очередь, себе, что имеет право на счастье, тот страх, что сковывает его движения и та не вяжущуюся с имиджем хозяина жизни доверчивость, с которой льнет он к невесте и признается ей в собственной слабости. Мурк растерян, и эта дезориентация становится его индульгенцией. В «Барабанах в ночи» есть еще и спектакль в спектакле, и кинохроника с кадрами разгромленного Берлина и возведения Берлинской стены, от которой волосы встают дыбом, - правда, этот документ настолько самодостаточен, что рискует опрокинуть мир, созданный на сцене. Спектакль, пусть и причудливо, с помощью целой палитры неочевидных ассоциаций, но все же пересказывающий пьесу, вступает с текстом в полемику в самом финале. Брехтовский герой, потерявший голову от благополучного исхода, бросал революцию и стремился домой - эта короткая, ироничная, но сочувственная виньетка в спектакле Бутусова превращается в полноценную, подробную сцену.
Как-то резко постаревший Андреас, в клетчатом пиджаке на размер больше, в очках с тяжелой оправой возится с чайником, поливает цветок в горшке, усаживается перед телевизором. Рядом, на подлокотнике, устраивается ухоженная, одетая по-современному Анна, с другого бока - еще одна женщина, маленькая блондинка. Все трое с этим их самоуверенным провинциальным бытом довольно неприятны. И вдруг спектакль, казавшийся все три часа зрелищем дорогим, высококлассным и, вне сомнения, буржуазным, сделанным в буржуазном театре для буржуазной публики, оборачивается антибуржуазным, антиобывательским высказыванием. Верить ли финалу или всему остальному - уже вопрос восприятия. Юрий Бутусов выпустил в театре Пушкина один из лучших своих спектаклей.
Чернокожее, красногубое чудовище в отрепьях кривляется среди чистой публики в смокингах, дамских фраках и шелках. Среди белых лампионов, алых коктейлей, суебесия световой рекламы, хриплых свингов 1919 года. Юркое, тощее, развинченное чудовище читает с оттяжкой «Балладу о мертвом солдате» Брехта, харкает гостям в лицо строками о «второй мобилизации» героев-покойников для спасения отечества там кадят ладаном, чтоб заглушить трупный дух от новобранцев, там гремят речи господ во фраках. Это Краглер, герой Первой мировой, пришел за своей невестой на ее помолвку с другим. А что тёмен, как гнилой банан, рубаха истлела? Проигранная Германией война, распад империи, потеря территорий, обвальная инфляция и позор.
Однако и новые веяния, новые свободы: быстро разбогател а на чем - не скажет Мурк Александр Матросов , вчера полуголодный парень из предместья. Смокинг трещит на плечах, сытость подернула черты: Мурк - хозяин «веймарской» Германии. До поры. Все готовы сменить пол: так веселей. Журналист Бабуш Вера Воронкова и юный официант Манке Анастасия Лебедева , солидные бармены и проститутки в парче с разрезом, оркестрик кафе «Отечество» прожигают ужас настоящего под крики о «революции в газетных кварталах». Раскаленно-белые шары лампионов опускаются в ресторанный зал: сценограф Александр Шишкин создал отличную метафору «огня с неба», элегантно сходящего на Содом.
А мы знаем. Что будет дальше? Но именно в «Барабанах в ночи» они… разыгрались, не скажешь по-другому. Содрали лохмотья сдержанности, вошли в права «первых сюжетов», в гибельное шутовство комедии дель арте меж двумя войнами. Три актера наконец обрели полную свободу. И она им к лицу!
От средневековых баллад до картины гениального австрийца Эгона Шиле «Смерть и Дева» 1915 , где отравленный газом солдат обнимает костлявую патриотку на бруствере окопа. От «испанки», косившей полуголодную Европу. Умер вскоре после беременной жены, за которой ухаживал, когда она слегла хоть и декадент, мля… разрушитель нравственности. Кажется: тень его живописи лежит на «Барабанах в ночи». Истлевший Краглер воскресает. Обнимает беременную Анну.
Надевает новый пиджак. Вот он стоит на авансцене, бесконечно, по цирковой технологии, переливая воду из помятого, закопченного навеки советского чайника в элегантный кофейник ар деко… И тут пьеса Брехта вдруг сдвигается в другое время и в другую страну. Потому что… не этим ли мы тут занимаемся двадцать лет? Твердо веря, что в начищенном антикварном кофейничке вода будет иной. Благостный Краглер в новой белой рубашке пьет кофе. Поливает фикус.
Целует жену. И можно смотреть «Барабаны в ночи» как стильную лав стори «века джаза». Брехт написал «Барабаны в ночи», когда ему исполнилось 20 лет. В зрелые годы от нее отрекся и даже не хотел включать в сборник ранних сочинений. Первоначальное название «Спартак» - парафраз к именованию марксистской группы, руководимой Розой Люксембург и Карлом Либкнехтом, - не было случайным: Брехта-юношу волновало общественное движение, он участвовал в германской Ноябрьской революции 1918-го, но быстро утерял интерес к политике. Так что в определенном смысле «Барабаны в ночи» основаны на автобиографическом мотиве.
История проста. Андреас Краглер вернулся с войны к своей девушке в момент, когда та объявила о согласии выйти за другого. Обиженный не мстит, но в отчаянии отправляется на охваченные беспорядками улицы. Анна, так зовут героиню, находит Андреаса, и его тут же перестает волновать все, что не имеет отношения к семейному очагу. Идеям борьбы он противопоставляет «постель и размножение». За такое мелкобуржуазное отступничество Брехт и стыдился своего раннего опуса.
Петербуржец Юрий Бутусов, мастер театрального куража, уже в третий раз обращается к Брехту. Режиссер из вымирающей сегодня породы фантазеров, он возбуждается, когда фабула и интрига дают возможность проявиться безудержным сценическим причудам. Начало спектакля. Глава семьи Карл Балике Алексей Рахманов с голым торсом, испачканным кровью порезался при бритье , и его жена Амалия Иван Литвиненко с мертвенно-белым лицом и косой, перекинутой на грудь, мечтают выдать дочь Анну за предприимчивого Мурка. Молодые герои: она, похожая на марионетку, и он, одетый как метрдотель, рядом. Пропавшего четыре года назад жениха вспоминают часто и именуют разложившимся трупом, мертвецом.
Но «труп» - среди них, сидит по центру, в помятой балетной тунике, напоминающей несвежее подвенечное платье. Вставляет реплики, пускается в общий пляс. Еще не вернулся, но уже присутствует в доме тенью или видением. Режиссерская метафора при всей ее алогичности проста: память, что не дает расстаться с прошлым. Все ли видят «призрака» или только Анна, поколачивающая его, перевязывающая ему голову и обводящая кровью черты незабытого лица по забинтованной маске? Разгадывать ассоциативный ряд режиссера и художника Александр Шишкин тоже выдумщик и кудесник, умеющий атаковать зрителей яркими визуальными образами - удовольствие отдельное.
Так, в сцене «Полет Валькирии» персонажи двигаются в рапиде, подставляя одежды потокам ветра-вентилятора, и вдруг замирают, сраженные невесть откуда накрывшим их вечным покоем. В зрительном зале - оторопь. Когда же на сцену спускается добрая пара сотен светящихся шариков, становится печально и горько: столь мимолетным и несвоевременным кажется сам образ волшебной красоты, что сошла на людей, обожженных эпохой. В «Барабанах в ночи» режиссеру важен мир, пустившийся вразнос и потерявший веру в будущее, страшный деструкцией человеческого поведения и психики. На подмостках - те, кого сжирает молох истории: обезличенные люди с отнятыми любовью и счастьем. Женщины играют мужчин, мужчины - женщин, в чем нет никаких перверсий и скользких намеков.
Просто мир перевернулся. Контуженный народ, переживающий глобальное общенациональное унижение собственно, так и было в Германии после поражения в Первой мировой , превращается в собрание фриков, бездушных механизмов, лишенных пола. Война, революция, смерти, эпидемии - все где-то там, вдали. Действие, скрепленное жестким режиссерским каркасом, разворачивается в форме кабаре с нескончаемым музыкальным потоком. Герои меняют маски, корчатся как балаганные шуты и цирковые клоуны. Выбеленные лица, приклеенные усы, нахлобученные парики, красные шарики носов.
Пляска смерти, пир во время чумы, видения, родственные мистическим ужасам Босха и Гойи. Зеркало сцены по периметру очерчено горящими шарообразными плафонами, образующими пространство для вольных лицедеев. Темная коробка распахнута, иногда сверху опускается табличка с надписью -обозначением места или действия, несколько раз на экран дают хронику: голодные глаза людей конца 1910-х, разгромленный Берлин середины 40-х, начало 60-х, где бодрые работяги с улыбками укладывают ровными рядами кирпичи, и то, что они возводят Берлинскую стену, понятно не сразу. Фридрих Мурк Александр Матросов - хозяин жизни, разбогатевший в тылу на военных спекуляциях, становится несчастным комедиантом и разыгрывает печальный номер прощания со своим нерожденным ребенком. Необыкновенно хороша Вера Воронкова - и в острых буффонных соло, и в роли возбужденного газетчика Бабуша. Глаз не оторвать от Сергея Кудряшова пикантной проститутки-андрогина в алом платье и с взлохмаченными волосами и Анастасии Лебедевой - маленького конферансье, который, звонко грассируя, поясняет происходящее, меняя настроения с ловкостью фокусника.
На роль Андреаса Краглера приглашен из «Сатирикона» Тимофей Трибунцев, в чьей артистической природе причудливо соединены нервная органика скоморошества и смирение маленького человека. Его герой, уже оплаканный и забытый, появляется во втором действии обнаженным, полностью покрытым пеплом: никому не нужный голый человек на голой земле. Чеканит дикие слова из брехтовской «Баллады о мертвом солдате» - про повторную мобилизацию воинов-покойников. К нему, восставшему из ада войны и плена, возвращается Анна. Александра Урсуляк предстает то развязной и пошлой соблазнительницей, то нервной и страдающей женщиной, транспонируя линию острой и изломанной клоунессы в горестный пунктир вдовьей судьбы. Соединившиеся Андреас и Анна предпочитают социальной ярости тихие будни обывателей.
У ног бывшего солдата, заговорившего словами Пастернака «Мне хочется домой, в огромность квартиры, наводящей грусть» , как собака, усаживается возлюбленная. Экран телеприемника рябит «снежком», картинки нет. Скукой веет от домашнего уюта, Трибунцев улыбается в зал: «А на какой финал вы рассчитывали? Неполный десяток из большой труппы, что удивительно, создает плотный и энергичный спектакль, производящий впечатление многолюдного. Закрывается изобретательное «кабаре Бутусова» вольной барабанной дробью. Все девять актеров ловко чеканят по мембранам своих разнокалиберных инструментов.
Получается то ли апофеоз рок-фестиваля, то ли дикий вой по безнадежным судьбам брехтовских героев. Экран и сцена, 10 декабря 2016 года Ольга Фукс Безнадежности маленький оркестрик Дух Брехта ощущается повсюду. В Театре. По Ленинградскому вокзалу бродит компания странных людей в наушниках: переступает через ноги сидящих, устраивается в зале ожидания, вдруг снимается с места и начинает нарезать круги по вокзалу, исторгает из себя подвыпившего пассажира, вдруг захотевшего с этой компанией слиться. Впрочем, не все разделили с Бертольтом Брехтом его самокритику. Надо ли говорить, что зритель образца 2016 года испытывает к солдату Краглеру гораздо более сложные чувства.
Лаура Пицхелаури и Александра Урсуляк, Тимофей Трибунцев и Сергей Волков и другие актеры-адепты Юрия Бутусова живут и работают в разных городах, но в его спектаклях они словно сработались в одной сплоченной труппе, где все понимают друг друга с полуслова. Возвращаются солдаты — с войны подлой, далекой, бессмысленной. Но прибыльной для тех, кто остался дома. Дельцы ловят волну — пора перестраивать цех по изготовлению ящиков для артиллерийских снарядов на цех по производству детских колясок: пора закапывать своих мертвецов, бетонировать место, где могут прорасти ростки памяти, пора воспользоваться нажитым и найти овдовевшим невестам новых женихов. Вот только прошлое заупрямилось: повылезало из всех щелей и заявило свои права. Возвращаются солдаты, которых никто не ждал, — неудобные со своими претензиями, надеждами и проклятыми вопросами.
Возвращаются как рецидив смертельной болезни — по этому миру вот-вот пропоют отходную молитву. Прошлое требует возмездия, и по-другому быть не может. Юрий Бутусов стирает границу между жизнью и смертью: в его спектакле на живых легла печать мертвечины. Движения раскоординированы, точно у скелетов. С регулярной периодичностью действие взрывается энергичными плясками смерти — под барабаны и безнадежности маленький оркестрик. Точно какой-то умелый манипулятор накачивает энергетиком мертвеющую душу общества.
И, черт возьми, эти пляски так зажигательны, что и зрительный зал накрывает мощной волной. Залит кровью, как мясник на работе, отец переходящей, словно приз, невесты Алексей Рахманов — он брился, экономя на свете, потому что за порезы, в отличие от электричества, не нужно платить. Матери Иван Литвиненко досталась коса и жуткая гримаса транс-вестита, человека, напрочь утратившего свою идентичность, волю, мнение. Он столько трудился — лаковые туфли свидетельствует о том, что он вырвался из предписанного ему рождением круга, преодолел одну ступеньку социальной лестницы. Но на его набеленном лице застыла тоска: невеста его не любит, ребенку его не жить, он смешон в своей попытке быть сильным и нахрапистым, и этот чертов соперник в грязи и рванье, свалившийся ему на голову, несет в себе какую-то страшную правду, которая не вмещается в сознание. И вместе со страхом приходит обида — я не посылал тебя на войну, я работал, крутился, выживал.
Я не хочу отвечать перед тобой за то, что с тобой случилось. Постепенно с нее сходит дикий грим, и проступают глаза — нежные, злые, виноватые, больные.
Режиссер решил взять одно из наименее известных ранних произведений Бертольта Брехта "Барабаны в ночи" - первую пьесу автора, увидевшую свет рампы и обратившую внимание критиков на Брехта-драматурга. Спектакль с 1 антрактом.
Фарс и водевиль прекращаются только в конце, когда герой Трибунцева, смыв грим, усаживается перед ТВ, а рядом в позе верной собаки пристраивается Анна. Вот так, алогично, без назиданий, Бутусов открывает правду о человеке, который хочет банального спокойствия. Фишка Иисус, Чаплин и кровь Постановка изобилует визуальными находками, которые создают нужный эмоциональный заряд. Вместо рассказа об ужасах войны, которые пережил Краглер, он просто бьёт в барабан, и с каждым ударом лицо его всё больше покрывается кровью, вместо ресторанного загула по случаю помолвки на сцену спускается неоновая надпись «Жрут»... Добавьте сюда архивную хронику разрушенного Берлина и строительства Берлинской стены, а также Иисуса Христа с новогодней гирляндой на голове, и Чарли Чаплина, которые смешиваются с толпой танцующих на сцене.
Последние новости.