Лоэнгрин и вправду сын Парсифаля, только вот музыка последней оперы композитора, пережившего опыт тетралогии, сознательно создававшего даже не оперу — мистерию. «Лоэнгрин» в постановке Серебренникова, по словам самого режиссёра — это «опера-блокбастер» из трёх актов с двумя антрактами.
Спустя почти 100 лет вагнеровский «Лоэнгрин» — вновь на сцене Большого театра
Опера «Лоэнгрин» – одна из наиболее цельных и совершенных опер Рихарда Вагнера. Опера Рихарда Вагнера «Лоэнгрин» будет исполнена на сцене Мариинского театра в рамках фестиваля «Звезды белых ночей». Опера «Лоэнгрин» — красивая легенда, переносящая зрителя в Антверпен X века.
Спустя почти 100 лет вагнеровский «Лоэнгрин» — вновь на сцене Большого театра
Все, что можно с ними сделать — перекрасить и отправить на очередную битву при Риаде. Текст либретто, прочитанный в таком контексте и в контексте сегодняшнего дня звучит зловеще. Мне ли вам рассказывать о враге, который так часто грозит германским землям с востока. Войной я добился мира на девять лет; этот срок я использовал для защиты Империи». Я предъявляю права на эту землю, потому что я ближайший наследник герцога, и потому, что моя жена из рода, который раньше правил этими землями». Да еще и против врага, который нам ничем не угрожает! Костюм Лоэнгрина в этом спектакле — белая рубашка и классические брюки — «минус-костюм», одежда без опознавательных признаков. Лоэнгрин — Пришелец, Никто, Любой, Имярек. Так были одеты рыцари Грааля в другом спектакле Жирара — метовском «Парсифале» 2013 года с Йонасом Кауфманом в титульной партии; сценограф обеих постановок — Тим Йип. На деле эта деталь не добавляет к пониманию обеих опер ничего.
Это точка, в которой сходятся все линии, измерение вагнеровской мультивселенной, где все наконец получилось. Диалог между двумя постановками Жирара в итоге не складывается, ограничиваясь формальным «подмигиванием»: здесь виды космоса — там виды космоса, здесь белая рубашка — там белая рубашка. Медитативность и статичность, смыслово уместные в «Парсифале», в «Лоэнгрине» создают лишь иллюзию многозначительности. Сам же «лебединый рыцарь» остается загадкой «…никогда меня не спрашивать и не пытаться узнать…». Он добро или зло? Зачем он явился в этот мир? Уходя обратно в свой космический Монсальват, он оставляет в яме преемника — а бетонная плита тем временем уже почти прихлопнула тех, кто остался по эту сторону. Как это по-немецки Оркестр Большого театра под управлением Эвана Роджистера не без труда, но все же освоил вагнеровскую мощь.
В голосе короля есть мощь и мудрость, но силы, увы, уже покинули его. Ему нужен тот, кто поможет остановить междоусобные войны, он ждет Брабантского герцога, но появляется Лоэнгрин. Он спас невинную Эльзу, будущую герцогиню Брабантскую Н. Креслина , но исчезнув также стремительно, как появился, Лоэнгрин оставляет всех в недоумении и без вождя. Интересно, выйдя из зала, тут же броситься искать в литературе все трактовки этой истории, но вот именно после постановки в «Новой опере» она, кстати, поставлена достаточно давно, в 2008 году ощущения такие: вопросов больше, чем ответов. И неоднозначность фигуры Рыцаря Грааля. Теперь о главном. И главное в этой опере не запутанный сюжет, а музыка. Вагнер — это мощь, сила, которые захватывают тебя с первой ноты, с увертюры и не отпускают уже до конца. Эпичность, масштабность — все эти слова ничто по сравнению с тем, что вы слышите. Вагнер — это лиризм и романтика, когда точно и столь красочно и ярко переданы чувства каждого персонажа, мысли, эмоции, да что там, каждый герой — он обретает плоть и кровь на сцене прежде всего благодаря Вагнеру. Можно вообще не следить за титрами с либретто, можно не смотреть, во что одеты герои — настолько понятно всё обо всём и всех по музыкальному рисунку.
Но так ли это на самом деле? Музыкальный обозреватель «Радио России» Ольга Русанова обратилась за «истиной в последней инстанции» к генеральному директору Большого театра Владимиру Урину, который успокоил: «Лоэнгрин» — это наш спектакль, принадлежит Большому театру. И он обязательно будет в афише, но, скорее всего, в июне-июле. Дело в том, что возникла проблема с исполнителями.
С моей точки зрения, все это - ни в какие ворота. Но и это ещё не всё. Режиссёр проявляет полную беспомощность как в постановке пластических задач многочисленному хору, так и солистам: от многих сцен у меня осталось ощущение хаотичной импровизации. Партитурными длиннотами своих произведений Вагнер, как никто другой, даёт постановщику массу возможностей для самовыражения, блестящим примером чему может служить байройтский «Парсифаль» Штефана Херхайма - в некотором роде эталонное авторское прочтение этой сложнейшей мистерии. Но Хомоки, кроме вступления к первому акту, не использует ни единого проигрыша, ни единого лейтмотива, чтобы обозначить своё отношение к первоисточнику. Строго говоря, описываемая постановка отличается какой-то неправдоподобной немузыкальностью, и даже если закрыть глаза на подражательную беспомощность не только оформления, в котором легко обнаруживаются сценографические цитаты из мюнхенского «Симона Бокканегры» Чернякова редуплицирование заставки-занавеса в картине-репродукции, размещенной на стене коричневого интерьера , но и собственно режиссуры, то новую постановку «Лоэнгрина» можно было бы признать относительно приемлемой. Однако, вагнеровская концепция полнокровного слияния всех художественных форм гезамткунстверк таких снисхождений не приемлет, а потому будем откровенны: постановку нужно признать провальной. Но у многочисленных «бу! В третьем спектакле премьерной серии музыкальное качество проступало постепенно, но по нарастающей. Весь первый акт оркестр хоть и звучал, но всё-таки не сиял. Во втором акте, будто ощутив главную ответственность за всё происходящее, музыканты взяли инициативу в свои руки, тем более что на сцене её никто из солистов перехватывать и не собирался о чём ниже.
Immerse in the Paris Opera universe
- Новости по теме
- К вопросу о русском Вагнере: "Лоэнгрин" в Новой опере : alexat — LiveJournal
- Новый «Лоэнгрин» на сцене Большого театра
- Несчастный случай произошел в Большом театре при подготовке оперы Вагнера «Лоэнгрин» -
- «Лоэнгрин» Серебренникова идет на сцене Парижской оперы
09.03.2023 Лоэнгрин в Мариинский-2
23 сентября Кирилл Серебренников представит оперу Рихарда Вагнера «Лоэнгрин» в Опере Бастилии. Lohengrin) — опера Рихарда Вагнера (WWV 75) в трех действиях, на собственное либретто. Québécois director François Girard probably seemed an obvious choice to design the Met’s new Lohengrin.
Опера «Лоэнгрин» на Второй сцене Мариинского театра
На первый взгляд, на «Лоэнгрине» в «Новой опере» всегда аншлаг, но ведь и опера эта появляется в афише театра всего три-четыре раза в год. И снова поет Лоэнгрин Сегодня, 23 сентября, в Парижской опере пройдет премьера оперы Рихарда Вагнера “Лоэнгрин” в постановке российского режиссера Кирилла Серебренникова. На Мюнхенском оперном фестивале показали необычного «Лоэнгрина» Рихарда Вагнера в постановке новой звезды оперной сцены Корнеля Мундруцо. Интерфакс: Государственный академический Большой театр отменил апрельские показы оперы "Лоэнгрин", поставленной совместно с Нью-Йоркским театром Метрополитен-опера. Весь видео и аудио контент ВГТРК — фильмы, сериалы, шоу, концерты, передачи, интервью, мультфильмы, актуальные новости и темы дня, архив и прямой эфир всех телеканалов и. Интерфакс: Государственный академический Большой театр отменил апрельские показы оперы "Лоэнгрин", поставленной совместно с Нью-Йоркским театром Метрополитен-опера.
Обучающиеся московского военно-музыкального училища посетили оперу Рихарда Вагнера «Лоэнгрин»
Стоит отметить, что вынужденное одиночество рыцаря Грааля напоминало Вагнеру его же судьбу. Это путь художника, который должен донести до людей высокие идеалы правда и красоты, но не всегда его принимают восторженно, нередко он вынужден встречаться с человеческой завистью и злобой. Разработав самостоятельно либретто, весной 1846 года автор принялся сочинять музыку оперы. Так, уже в летом этого года он разработал схему будущего произведения, а в апреле 1848 года партитура была завершена. Композитор понимал, что европейские театры не согласятся поставить оперу на немецком языке. Он даже начал делать перевод либретто на английский язык, чтобы исполнить ее в Лондоне, но не довел дело до конца. Впервые в этом городе публика услышала его спектакль только спустя двадцать лет, причем исполнялась она на итальянском языке. Постановки Долгожданная премьера оперы «Лоэнгрин» была задержана на два года. Вагнер искал театр, где можно было бы поставить спектакль. Дело в том, что осложняло все начавшаяся майская революция 1849 года. Вагнера обвинили в участии в революционных действиях и выслали из страны.
Однако благодаря помощи Ференца Листа , спектакль был поставлен в 1850 году в Веймаре.
Начинается спектакль с видео. Под музыку «Увертюры» какой-то юноша пробирается по лесу, выходит к озеру, голый купается в нем. При этом его все время ласкает женская рука. Мы не знаем, кто этот парень, и чья это рука… Но люди знающие сюжет Лоэнгрина сразу понимают, что это — Готфрид, брат Эльзы, и она ведет его в лес.
Здесь не показывается, что она его убивает, или топит, но определенную тревогу это видео создает кстати, отмечу потрясающее качество всех видео в этом спектакле, сделанных российским видеографом Аланом Мандельштамом. Да, вот такое начало спектакля. Хотя, конечно, оно очень противоречит музыке «Увертюры», светлейшее, чистейшей, сверкающей как бриллиант, или как утренняя роса. Да и с точки зрения вагнеровской музыкальной философии, системы лейтмотивов — это неточно. Когда звучит какая-то мелодия, то — по Вагнеру — на сцене должна происходить какая-то история, связанная с этой мелодией… В этом случае мы слышим, звучит лейтмотив Лоэнгрина… Но на сцене в данном случае на экране нет никакого Лоэнгрина, есть брат Эльзы, роль которого заключается в том, что он таинственным образом исчезает.
И все. Больше мы о нем не знаем ни слова. Но образованный меломан сразу поймет — здесь что-то не то. Связать эту мелодию с Готфридом — это намеренная ошибка. С точки зрения дальнейшего детектива — это нормально.
С точки зрения Вагнера — это совсем неправильно. А когда мы видим, что Эльза растраивается в данном случае надо сказать «утраивается», то есть появляется 3 Эльзы, две танцорки, и одна певица , мы понимаем что в этом безумии есть своя система. Я раньше ее не встречал. Пела хорошо, на мой взгляд. Голос у нее не очень сильный, и к концу она, очевидно, сильно устает, но в целом справляется с этой трудной партией.
К счастью, все извивания, ужимки и прыжки делают ее дублерши, а она фактически только поет. Если вначале Эльза — просто буйная сумасшедшая, но на свободе, то позже она оказывается в психолечебнице. Но и там ведет себя непристойно. Тут появляется супружеская пара Тельрамунд и Ортруд, цель которых — доказать, что Эльза убила своего брата, и поэтому заслуживает смерти. Если она будет казнена, — тогда на престол сядет Ортруд, принадлежащая к царскому роду.
Но тут вступает в бой Лоэнгрин. Он собственно и приплыл сюда, чтобы спасти Эльзу и доказать, что она невиновна.
Но режиссер недаром о чем говорили на пресс-конференции знает наизусть каждый такт партитуры. Он умеет сделать музыку своей союзницей. И «тема Грааля» в спектакле соотносится, скорее, с тем рыцарем, что является Эльзе в грезах. А этот мистер Лоэнгрин ее просто легко присваивает. Не случайно, кстати, в момент его появления у Эльзы завязаны глаза. Повязку позже снимает сам Лоэнгрин, и Эльза поначалу отпрянет: слишком разительно несоответствие.
Но ведь, в конце концов он спас ей жизнь, и Эльза пытается убедить себя, что это и есть герой ее мечты. И спектакль в итоге оказывается о том, к чему приводит самообман, когда желаемое выдается за действительное. Эльза здесь — единственный субъект драмы, драмы утраченных иллюзий. Дмитрий Морозов, «Культура» 13 марта 2008 Хорош ли спектакль? До невероятности! Оркестр, ведомый на премьере Яном Латамом-Кёнигом, играл так, будто поставил целью восполнить эмоциональную пустоту «пятилеток без Вагнера». Музыка вообще не нуждается в оправдании. Не только вокально, но и артистически умело и твердо ведут «названные лица» свои роли.
The awareness of this strong message further fueled the next two acts to come. The two women represented two sides of human nature that equally play a role in the balance of life. Goerke was on fire. Her entire presence shifted Act two into a world of her own. The entire opera developed over time with divine calculation.
By the end, audience members were on the edge of their seats and stood immediately in appreciation of such an exquisite production.