Полезная информация для родителей с детьми с аутизмом и РАС. "У людей с аутизмом наблюдаются серьезные проблемы с коммуникацией, — рассказывает Екатерина Заломова, руководитель департамента коммуникаций и связей со СМИ Ассоциации "Аутизм-Регионы", сама мама 13-летнего мальчика с аутизмом. Школа встретила нашу инициативную группу пещерным непониманием того, что такое аутизм и ресурсный класс. Американские ученые изучили особенности работы мозга детей с аутизмом, чтобы понять, почему у них возникают сложности с распознаванием эмоций.
Пять историй семей, которые воспитывают детей с аутизмом
Для игры на этом музыкальном инструменте не нужно музыкальное образование, главное чувствовать ритм и импровизировать. В октябре со мной связалась директор некоммерческой организации "Школа для всех" и предложила провести мастер-класс на наших барабанах для детей с расстройством аутистического спектра. У меня совсем не было опыта работы с детьми, но проект показался очень добрым, важным и мне было интересно познакомиться с ребятами. В общем, я вписался, стал разбираться и для меня открылся целый новый мир. Об этой истории я снял выпуск на YouTube. Что такое аутизм? До этого мастер-класса у меня было стереотипное представление об аутизме. Я, как и многие, думал, что это какая-то степень умственной отсталости, и такие явления, как ДЦП, синдром Дауна и РАС смешивались в одну кучу. Но, как оказалось, это даже не болезнь, а некое нейро-психическое расстройство развития. Это не болезнь, а особенность развития мозга с самого рождения.
Главные критерии аутизма: Дефицит в сфере коммуникации и социализации. Трудность во взаимодействии с другими людьми, сложности в начинании и поддержании общественных связей. Стереотипия - ограниченное, повторяющееся поведение. И здесь очень важно сказать, что это целый спектр. РАС невозможно представить, как линейное расстройство, где кто-то более аутичный, а кто-то менее. Для лучшего понимания, прикреплю вам картинку. В общем, каждый ребенок и взрослый будет индивидуален и неповторим. Мой личный опыт взаимодействия и мастер-класс. Это самая обычная школа, здание со времен советского союза, при входе вас встречает грозная вахтерша, приятно пахнет пюрешкой с котлеткой и дети носятся по коридорам.
Единственное отличие школы от всех других - здесь реализована программа инклюзивного образования. Про школы отдельно поговорим дальше, а пока вернемся к мастер-классу. Детишек разделили на три группы по возрасту и сперва ко мне пришли первоклашки. Сели в круг на маты, распаковали барабаны и сразу же вся моя программа превратилась в импровизацию. Дети есть дети, хочется все трогать, щупать, играть и бегать, так что с малышами половину занятия просто успокаивались и настраивались на урок. С ребятами постарше было гораздо проще. По итогу занятия: Научились правильно держать палочки и бить по лепесткам инструмента. Играть гамму по цифрам.
В некоторых случаях это полезный урок для нас всех, но я не знаю, в какой степени, когда мы все выйдем из карантина, это экстраполируется на понимание всех этих людей. Дальше начинается вся структурированная рутина школы. Аутисты — малоадаптивные люди, которые не могут самостоятельно осваивать такие простые вещи. Они должны практиковаться изо дня в день, пока не обретут эти простые навыки — привыкнут к трамваю, школе, учителю. Внезапная потеря среды может привести к утрате этих навыков. Представьте, что ребёнка долго учили ездить на метро, не бояться шума, входить в полный вагон. Он сперва просто заходил и выходил, потом проезжал одну остановку и т. Наконец он освоил метро, привык, уже не впадает в истерики, не шокирует пассажиров. И вот он снова заперт, не может выходить, и где гарантия, что метро для него снова не превратится в ад и шок? Теперь таким человеком становится кто-то из родителей. Для наших детей главные ценности школьного образования — не знание арифметики или грамматики, а обучение социальным навыкам: как здороваться с незнакомым человеком, прощаться, заходить в класс, спокойно сидеть за партой. Вот чему их учит школа и больше нигде обучить не смогут. Потом, дети с РАС привыкли, что есть школа, а есть дом. Они понимают, что делать в школе, а что дома. Когда говорят, что надо делать дома то, что делали в школе, это уже непонятно, может вызвать сопротивление. Для них это разрушение их зонирования пространства, структуры дня и т. Безусловно, можно продолжать обучение дома, но тут уже каждый родитель должен этим заниматься индивидуально, понимая, что нужно конкретному ребёнку, какие задание можно придумать. При этом специальные программы с игровыми элементами, какими-то яркими эффектами, которые могут заинтересовать детей, у нас почти не развиты. Платформ, построенных на принципах прикладного поведенческого анализа, которые дают положительное подкрепление, ориентированных на аутистов, нет. Удаётся ли психологам удалённо вести занятия? Малый бизнес создавал центры на основе ABA-терапии метод прикладного анализа поведения. Сейчас все центры закрыты. А те, кто давали качественную терапию, — совсем не богатые учреждения. Регулярные занятия, с одной стороны, обязательны для эффективности терапии, а с другой стороны — это гарантия покрытия расходов для центра. Сейчас их работа заморожена.
Понервничали,но все обошлось. До года малыш развивался нормально, агукал, бабамамапапал , побежал уже месяцев в 9. В год живо интересовался едой и всякими бизибордами, игрушками, детскими песенками. А потом ребенок стрессанул. Года в полтора. Упал, испугался. Была большая истерика. Обратились в больницу, но все в норме. Никаких проблем кроме шишки. Сейчас мне кажется, что это и был поворотный момент. Хотя наверное просто хочется верить, что это какая то травма головы, которую можно вылечить. В течении следующего года потихоньку начали появляться " приколы". Тремор подбородка , однотипная игра, потерялся контакт глаз, перестал откликаться на имя, указательный жест так не появлялся. Словарный запас никак не пополнялся и те крохи, что были - исчезли. Началась какая то активность ненормальная и попытки самоуничтожиться. Пропал интерес к людям, больше за Механиизьмой охотился. И тут бы бить тревогу. Но каронавирус сбил с толку. Да он просто играет. Просто ребенку общения не хватает.
В сети есть хороший скрининговый тест , его результаты явно указывали на проблемы. При диагностике аутизма невролог сразу отправляет проверять слух. Также мы сделали МРТ, и там были видны органические изменения, которые мешали проводить сигналы по нейронным связям. И уже с этими выписками мы пошли вставать на учет в психоневрологический диспансер. Наше общество попросту не готово принимать детей с психическими расстройствами. В итоге многие родители готовы скрывать своих детей ото всех, включая официальную медицину, чтобы не прослыть родителями ненормального ребенка. Сначала с моей стороны были попытки игнорировать проблемы. Но когда мы шли на обследование, мы уже знали, что у сына аутизм, и хотели помощи. Нельзя сказать, что это разом произошло: было всё нормально, а потом бах, у тебя ребенок с особенностями. Поэтому вся реакция, весь процесс принятия сильно растянут во времени. Аутизм внешне же вообще никак не проявляется. На вид это обычный ребенок. Проблемы становятся очевидны, когда начинаешь присматриваться к поведению. Про воспитание — Как вы взаимодействуете с сыном? Я бы назвал сына ограниченно вербальным, речь только фразовая. Диалога полноценного нет. Но я могу ему спокойно дать бытовую инструкцию, например «Отнеси на кухню тарелку» или «Убери за собой одежду». На мой «Привет» он ответит: «Привет, папа». Может попросить включить свет или достать что-либо. Попросить еду. Мы его часто провоцируем на активность, например, что-то сами едим у него на глазах. Он подходит, и, пока не скажет фразу «Я хочу что-то», не даем. По сути, это процесс его обучения. А нам сложно объяснить ему, почему что-то пошло не так. Но мы каждый раз методично, не спеша всё проговариваем. Раньше огромной сложностью был его язык общения — истерики. Без понимания, что это за поведение и как с ним работать, справиться было бы невозможно. Интуитивное стремление дать желаемое на крик ребенка только усугубляет ситуацию, контринтуитивное — перетерпеть истерику — требует много усилий. Это уже после мы научились работать с поведением.
В России создали стандарт помощи детям с аутизмом во время учебы в школе
Аутизм — четкого научного объяснения возникновения этого расстройства пока нет. Диагноз «детский аутизм» для многих до сих пор звучит как приговор, несмотря на обилие исследований и корректирующих программ с доказанной эффективностью. Особенности обучения детей с расстройствами аутистического спектра обсуждают сегодня на конференции в «Региональном центре аутизма».
Как учатся дети с аутизмом в обычной школе?
Как ребенок на коляске не сможет учиться в школе без пандусов, так и ребенок с РАС не сможет успешно получать знания в обычном классе. Статья автора «Наша жизнь с аутизмом и без него» в Дзене: В последнее время меня очень часто спрашивают в реальной жизни и в интернете, как проходил подростковый возраст у сына. Но для семьи Бондарь еще недавно она была немыслимой — с тех пор как в возрасте двух лет Саше поставили диагноз «аутизм», казалось, путь в общеобразовательную школу для него закрыт. Подборка материалов «Навигатор.» автора «Аутизм и школа» в Дзен: Список статей.
В России создали стандарт помощи детям с аутизмом во время учебы в школе
Яшка бегал по бортику и скидывал в воду надувные круги, шлепанцы, очки для плавания. В общем, все то, что люди обычно берут с собой в бассейн. Я, понятное дело, неслась за ним, пытаясь выловить многочисленные шлепанцы. По опыту я знала, что этот его уход от реальности надо просто пережить. Не имеет смысла сейчас его останавливать и ругать — он тебя не услышит. Надо просто подождать, пока он успокоится сам, и в этот момент просто уйти из бассейна. Когда Яшка в очередной раз скинул чьи-то шлепанцы в бассейн, мирно плескавшийся в водичке папа двух очаровательных спокойных девочек схватил его за руку с требованием выловить то, что он разбросал. Яшка, ни на секунду не задумавшись, со всей дури укусил милого папашу за руку и уплыл на глубину. Тут наконец-то мне удалось добежать до недоумевающей семьи. Дальше я одним движением вытащила то, что надо было, из воды и уплыла за Яшкой.
Мне удалось нагнать его на глубине, где он отсиживался под водой, прячась от шума. Тут краем глаза я замечаю того самого папу двух очаровательных девочек, который, посовещавшись с женой, бросает своих детей и решительно направляется в мою сторону. Ну все, думаю. Будет топить. Потихонечку двигаю Яшу в сторону бортика. На всякий случай. Папа настигает нас довольно быстро. У нас тоже в семье есть ребенок с РАС. Извините, пожалуйста.
Давайте я вам помогу, я тоже могу за ним бегать и вещи подбирать, мне несложно. У меня две спокойные девочки, с ними жена пока побудет». Я прослезилась.
Но вопросы из серии: «Что ты думаешь? У него не работает аппарат абстрактного мышления настолько, чтобы мы могли что-то обсуждать. Я могу читать ему его любимые книги, мы можем петь песни. Но это очень ограниченный набор действий.
Конечно, у него есть свои интересы, и они меняются. Когда его что-то заинтересовывает, мы стараемся внедрять это постепенно. Но объяснять ему что-либо без визуальных подсказок тяжело, почти невозможно. Хотя все дети с аутизмом гениальны в чём-то своём. Просто часто мы не знаем, в чём именно. Мой сын, например, гениально запоминает маршруты. Ему достаточно один раз пройти по новому маршруту, и он больше никогда не заблудится.
Но он всё равно не выглядит как обычный ребёнок с узким интересом. Он выглядит как ребёнок с задержкой в развитии, который более успешен в этом, чем во всём остальном. Поэтому в нашем случае Дима вряд ли когда-либо пойдёт в обычную школу и научится нормально общаться в нашем понимании этого слова. При этом он, как мне кажется, не испытывает никаких проблем в общении. Он играет с детьми, выполняет требования взрослых, может пойти куда-то за руку, живёт в своём мире. Ведь это для нас он не такой, как все. Это мы знаем, что бывает по-другому.
А он — нет. У него изначально другое мышление. Оно было таким всегда и будет таким всегда. Иногда на детской площадке дети спрашивают меня, что с ним не так. А я им говорю, что он переболел и теперь плохо понимает речь и плохо разговаривает. Одна моя знакомая в аналогичных ситуациях говорит, что её ребёнок — иностранец. В каком-то смысле так и есть.
Будем надеяться, что все они когда-нибудь выучат наш язык! Об идеальном будущем и реальных планах Моя основная цель на ближайшие годы — адаптировать сына к быту. Я не тешу себя иллюзиями, что однажды он сможет жить нормальной в нашем понимании жизнью, иметь семью, работать. У нашего государства вообще нет такой миссии — помогать людям с инвалидностью в трудоустройстве и социальной адаптации. Особенно людям с ментальной инвалидностью. Идеальным будущим для него была бы некая коммуна для людей с РАС, в которой кураторы помогали бы им жить. Но я не могу приносить себя в жертву для него.
Да и ему это не нужно. Задача родителей детей с инвалидностью в том, чтобы сделать их независимыми. Буду откровенна. В моём случае, если потребности Димы удовлетворяются каким-то другим человеком, он не так уж нуждается во мне. То есть он знает, что я называюсь мамой, скорее всего я — самый близкий для него человек, потому что мы проводим больше всего времени вместе, он обнимает меня, целует. Я даже научила его говорить: «Люблю тебя». Из его уст это звучит как «рюбрю тебя».
Поначалу ему эта фраза так понравилась, что он её повторял без остановки. Сейчас уже надоело, наверное, и говорит её достаточно редко. Также я знаю, что он чувствует эмоциональные импульсы. Но он не знает, что такое любовь, не считает меня мамой в том смысле, в котором это делает обычный ребёнок. И это всё просто нужно принять. Иного выхода нет. Инклюзия в головах людей.
Милене тогда было три с половиной года. В какой-то момент сбор «встал» и я решил помочь информационно, написал пост в соцсетях, попросил сделать репост. Тогда все знакомые и друзья узнали о нашей проблеме. Я не просил их помочь финансово, просил сделать репост, и самая неожиданная реакция была от тех, про кого думал — ну, он-то точно поможет. Некоторые вообще молчали, некоторые посылали. Многие писали гадости, агрессия была почему-то: «Че ты мне пишешь такую херню», «Иди работай», «О, нормально ты денег с людей поимел», «А че, выгодный бизнес? Но это были ложки дегтя, в большинстве случаев люди добрые и отзывчивые, они помогают. Я вообще не понимаю отцов, которые уходят в такой ситуации. Много таких историй, но их не большинство.
Какая разница, какой ребенок родился, ты же в этом не виноват, она не виновата. Может, этим мужчинам кто-то на ухо шепчет: зачем тебе этот ребенок, найди другую и роди нового? Мне бывший начальник тоже сказал — ушел бы и всё, ты же еще молодой. Я не из таких людей, у меня даже мысли такой не было. Куда бежать, от кого? От себя не убежишь. У Милены до сих пор нет друзей. Вообще обычные вещи для родителей особых детей превращаются в необыкновенные: первый стишок в пять с половиной лет, первое слово в четыре года, первый жест, первый взгляд — все это очень знаковые вещи. Если Милена будет поваром в 18 лет, я буду счастлив.
Повар — это хорошая специальность. Понятно, что каждый родитель хочет, чтобы его ребенок был олимпийским чемпионом, но я реалист. Моя мечта услышать от неё: «Почему трава зеленая? Кажется, такой простой и частый вопрос от ребенка. Но именно в нем заключается суть того, что мозг функционирует, есть социализация, коммуникация, есть мысль. Это просто мечта моя. У меня уже давно готовы все ответы на эти долгожданные вопросы. Виктория, мама семилетнего Никиты: «Я хочу когда-нибудь стать бабушкой» Никита хорошо развивался, улыбался, интересовался игрушками, вовремя сел, пошёл, заговорил. Никаких эмоциональных отклонений, которые могли бы выдать ситуацию, не было.
А в два годика заболел ангиной, выдал аллергическую реакцию на антибиотик, потом поставили геморрагический васкулит. После болезни он стал отказываться идти на руки, сторониться детей, болезненно реагировал на шум. Но самая большая проблема была в контакте, к нему обращаешься, показываешь что-то, рассказываешь, он игнорирует. Не всегда отзывался на имя, на обращённую речь, закрылся в себе. Мы посещали разные медцентры, чтобы узнать, что с нами происходит. Там говорили — да вы ещё маленькие, растите. Но в одном из них я впервые в жизни услышала слово аутизм. Когда начала читать об этом, конечно, волосы встали дыбом. Первое, что пришло в голову, — что это навсегда.
Я еще не понимала тогда, с какими трудностями придется столкнуться. Чем больше читала, тем больше терялась и уходила в себя. Прошла все ступеньки, которые проходят родители, когда узнают о диагнозе: огромное чувство вины, растерянность, безысходность, страх, депрессия. И, конечно, это сказывалось на отношениях в семье. Мы старались, но... Есть семьи, которые сплачиваются, когда случаются трудности, но у нас получилось вот так. У нас своя история. Никита не обделен вниманием и папы и мамы. Мы его очень любим и заботимся о нем, хоть и не вместе.
Если Никита молча занят своим делом, смотрит мультики или рисует, то никто не подумает, что он отличается от других. Но когда он эмоционально перегружается, может взвизгнуть, крикнуть, упасть. Так он выплескивает эмоции, отпускает их и возвращается к равновесию. Многие не понимают, конечно, почему он так себя ведет. На детской площадке как-то подошла девочка: «Вы знаете, ваш Никита мне так нравится, но он ни на один вопрос не ответил, почему? Объясняю, что кто-то не может видеть, кто-то — слышать, а Никита не может ответить на вопросы. Но он слышит тебя, общайся с ним. Бывает, что родители подбегают и забирают своих детей, будто мы чем-то болеем и заразные. Я на это не обращаю внимания.
Всем объяснять не вижу смысла, я просто киваю и всё. Так как мы не сидим дома, с такими замечаниями сталкиваемся хотя бы раз в день. Мы воюем, это борьба за то, чтобы ребенок мог себя считать полноценным в обществе. Это ежедневный труд. Бывает, родители говорят: мы занимаемся, два раза в неделю ходим, ну когда он уже заговорит, когда хоть чему-нибудь научится? Многие считают, что ты уделил какое-то время занятиям — и получишь результат. На самом деле изо дня в день нужно трудиться, закреплять, повторять, чтобы это просто вошло в норму жизни ребенка. Когда это будет для него нормой, можно ставить плюсик. Мы много работаем над восприятием окружающего мира, над тем, чтобы он знал, что вкусы, точки зрения могут меняться.
Например, для него вот эта красная кружка — это кружка, а эта зеленая — уже не кружка, он из нее пить не будет. Поэтому я ставлю перед ним две-три кружки с разным чаем и объясняю, что сейчас ты выбрал такой чай, потом я налью тебе вот такой, он тоже бывает. А хочешь попробовать кофе? Вот это кофе, он горький. У нас несколько пар перчаток, чтобы он видел, что они могут быть разными. Ему очень сложно. Мы можем себя сдержать, он не может: что чувствует, то и выдает. Нужно работать и над своим терпением. Сильный страх, например, поход к врачу, может дать откат, Никита может закрыться на день, на неделю, отказываться заниматься, кричать, плакать, даже обнять себя не даст, пока не переживёт.
Я обычно иду мыть руки, принимаю душ, мою пол, в общем, делаю что-то, связанное с водой, чтобы не нервничать. Тяжело, когда ребенок кричит, когда он уже большой. Одно из самых больших наших достижений — что он меня слышит, я могу с ним договориться, он знает, что я главнее, и если прошу взять сейчас себя в руки, то он делает это. Мы переломили протест против обучения. Он выполняет задания за вкусняшки, за всякие бонусы. Конечно, хочется, чтобы он от этого получал удовольствие, понимал, что это неотъемлемая часть ежедневной жизни, и у него возник интерес. Тогда всё пойдёт по нарастающей. Над этим мы работаем. Тогда я смогу оставлять его в школе и заниматься своей работой.
Хочу быть полезна еще где-то за рамками семьи. Планирую использовать свой опыт во благо людям, столкнувшимся с такими же трудностями. Родственники папы нас не воспринимают. Какое-то время они присматривались к Никите, ездили в гости, но уже около года мы не общаемся. У Никиты есть двоюродный братик со стороны папы, ему говорят, что Никита болеет, он его боится. У человека всегда есть выбор, это их выбор. И пусть я не совсем его понимаю, но я и не должна его понимать вообще-то. Я не осуждаю. Конечно, мне это непонятно, но я не осуждаю.
Мои родители принимали ситуацию тяжело, было отрицание, потому что, когда ты любишь ребенка, ты не видишь минусов. Ты просто думаешь, ну у него такой характер, перерастет. Они могут забрать Никиту себе в Камышлов на выходные, либо я с ним приезжаю отдохнуть. Сейчас они во всём его понимают, хотя он не всегда может выразить то, что хочет. Они все его прихоти знают и выполняют. Скучают, хотят поговорить по телефону, а он молчит и просто слушает. Чувство вины никуда не денется. Хоть ты уже много сделала, чтобы отпустило, это всю жизнь будет с тобой: почему так случилось с моим ребёнком? Если появляются сложности, я говорю себе, что к этому чувству возвращаться не надо, это меня тормозит.
Позитивный настрой выручает, даже не знаю, откуда я заряжаюсь этой силой. Есть друзья, знакомые, люди, которые поддерживают, к счастью, их достаточно. Я, конечно, хочу быть бабушкой когда-нибудь. Я вижу результаты и думаю, что можно добиться очень многого, если правильно поставить себе цели. Знаю, что он может любить. Хочу, чтобы он научился выстраивать диалог и был социально адаптирован. Конечно, у него останутся навсегда свои особенности, как и у любого другого человека, мы все абсолютно разные. Но я сделаю всё, чтобы он мог себя чувствовать максимально комфортно в обществе. Хочу, чтобы у него возникло желание ставить цели и добиваться их.
Это на грани фантастики, но мы будем стараться. Есть дети тяжелее, есть дети, находящиеся глубоко в себе, и даже до них можно достучаться. Я хочу обратиться к людям, которые столкнулись с такой ситуацией. Не закрывайтесь, обращайтесь за помощью, не стесняйтесь ребенка.
Позволяйте себе режим отдыха и сна, ищите помощь в виде психолога для себя и помощника в виде няни. Нет совершенно ничего постыдного в том, чтобы просить помощи. Это важно понимать всем мамам в принципе, а в особенности — нам, мамам детей-инвалидов.
Потому что наши дети очень тонко чувствуют любые наши настроения. Я знаю огромное количество мам, которые принесли себя в жертву своему ребёнку и не видели ничего, кроме реабилитации. Как правило, в конце концов они начинают ненавидеть своих детей, винить их во всех своих бедах, и все в итоге несчастны. Поэтому прежде всего нужно заботиться о себе. Если у вас будет баланс между тем, сколько вы отдаёте энергии и сил, и тем, сколько получаете, всем будет лучше. Не вините себя и не слушайте других людей, которые вас осуждают и винят в аутизме вашего ребёнка. К сожалению, нынешнее общество, особенно в России, винит маму.
Мне однажды сказали: «Странно… Вы вроде не пьёте, что же у вас ребёнок больной родился? И от него не будет спасения до тех пор, пока вы не поймёте, что это — ложь. Потому что вы не виноваты. Никто не виноват. Это просто так. И вместо того, чтобы прятаться дома с ребёнком и транслировать ему своё отчаяние, нужно концентрироваться на позитиве, где-то бывать, черпать вдохновение и хорошее настроение. Верьте в то, что можно жить комфортно, и не отбирайте в гонке за достижением нормы у ребёнка детство.
Конечно, работать нужно, и терять время нельзя. Но, с другой стороны, жизнь — одна, и прожитые годы никто не вернёт. Не ставьте всё на кон реабилитации. Потому что даже здесь есть понятие адекватности. Если вы продали 3 квартиры, чтобы ребёнок смог научиться поднимать руку, это неэффективно. Я перепробовала очень многое и могу сказать: если метод помогает, то помогает сразу. Не нужно ждать годами и надеяться до последнего.
Потому что длительность ожидания равна размеру разочарования. Будьте готовы ко всему. Когда сыну было 4 года, мы с мужем приняли решение разойтись. Такое часто бывает. Когда в семье появляется ребёнок с аутизмом, это сильно влияет на всё, и в том числе на отношения между мужчиной и женщиной. Подойдите к выбору лечения грамотно и ответственно. Когда твоему ребёнку ставят аутизм, ты не веришь никому.
Даже когда тебе говорят, что что-то не поможет, ты всё равно думаешь: «Это вам не помогло. А нам может помочь». Но метод проб и ошибок в данном случае довольно травматичен, потому что подопытным выступает ваш ребёнок. Так что изучить и выбрать методику нужно самостоятельно. Будьте последовательны и терпеливы в занятиях. Я говорила, что нет смысла ждать годами в надежде, что метод сработает. Это так.
Но чудес тоже не бывает и сам собой в мгновение ока аутизм не лечится, к сожалению. Дети лучше развиваются, если занятия систематические. Это доставляет им меньше стресса, поэтому прогресс бывает более высоким. Это очень важно — создать для ребёнка комфортную образовательную среду. Расставляйте границы! Часто бывает так, что ребёнок бьёт маму или других людей, и все говорят: «Ничего страшного, у него ведь аутизм». Но даже дети с аутизмом не должны никого бить.
Особенно маму.
Что почитать об аутизме: статьи, лекции и каналы
Школа № 1465 «Инклюзивное обучение детей с глубокой формой аутизма в Москве началось со школы № 1465, – рассказала интернет-порталу «» Екатерина Мень, директор Центра проблем аутизма. Подборка материалов «Навигатор.» автора «Аутизм и школа» в Дзен: Список статей. В частности фолаты уменьшают риск развития аутизма и дефектов нервной трубки плода во время беременности. Портал публикует монологи трех мам из Краснодара, которые воспитывают детей с аутизмом.