Рассказ «Акимыч» («Кукла») рассказывает о мальчике, который был обижен и унижен своими сверстниками за то, что он играл с куклами. 3)Этот рассказ был сначала назван «Акимыч»,затем «Кукла» как вы думаете,какое название лучше?
Страница 182- ГДЗ по Литературе для 7 класса Учебник Коровин.а, Журавлев, Коровин. Часть 2
Краткое содержание рассказа из цикла «Донские рассказы». Рассказ, изначально именовавшийся "Акимыч", затем переименованный в "Кукла", вполне справедливо отражает суть произведения. 2. Этот рассказ был вначале назван "Акимыч", затем "Кукла". Этот рассказ был сначала назван "Акимыч", затем "Кукла". Как вы думаете, какое название лучше? Рассказ, изначально именовавшийся "Акимыч", затем переименованный в "Кукла", вполне справедливо отражает суть произведения.
Характеристика и образ Акимыча из рассказа Кукла Носова сочинение
Рассказ, изначально именовавшийся "Акимыч", затем переименованный в "Кукла", вполне справедливо отражает суть произведения. – Рассказ «Кукла» сначала был назван «Акимыч». Краткое содержание рассказа из цикла «Донские рассказы». Мне новое название "Кукла нравится больше" Отношение детей к куклам Акимычу показались такими страшными ведь куклы это те же люди, но не из мяса и плоти, а из пластика и дерева, а он часто видел как гибнут люди, растерзанные куклы напоминали ему своë военное прошлое.
Литература. 7 класс
Из рассказа Акимыча мы узнаем, что многие люди проходит мимо куклы. Рассказ, изначально именовавшийся "Акимыч", затем переименованный в "Кукла", вполне справедливо отражает суть произведения. Этот рассказ был сначала назван «Акимыч», а позднее – «Кукла». Ответ оставил Гость. Лучше ,что люди не задумывыются да это на живой человек но это хрупкая и беззащитная И потому,что это самые страшные его воспоминания. – Этот рассказ был сначала назван «Акимыч», затем «Кукла».
Почему автор назвал рассказ "Кукла" а не "Акимыч" ?
3) Этот рассказ был сначала назван «Акимыч», затем «Кукла» как вы думаете, какое название лучше? Этот рассказ был сначала назван «Акимыч», затем «Кукла». Ответ оставил Гость. Лучше ,что люди не задумывыются да это на живой человек но это хрупкая и беззащитная И потому,что это самые страшные его воспоминания. Мне новое название "Кукла нравится больше" Отношение детей к куклам Акимычу показались такими страшными ведь куклы это те же люди, но не из мяса и плоти, а из пластика и дерева, а он часто видел как гибнут люди, растерзанные куклы напоминали ему своë военное прошлое. Рассказ, изначально именовавшийся "Акимыч", затем переименованный в "Кукла", вполне справедливо отражает суть произведения.
Урок 78 ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ НОСОВ. «КУКЛА»
Лучше ,что люди не задумывыются да это на живой человек но это хрупкая и беззащитная И потому,что это самые страшные его воспоминания. 3)Этот рассказ был сначала назван "Акимыч",затем "Кукла" как вы думаете,какое название лучше? А еще оскудение природы влечет за собой смерть человека: «Вскоре не стало на Сейме и самого Акимыча, избыл его старый речной перевоз».
Кукла - краткое содержание рассказа
Река за очень короткий срок замелела, заросла травой, глубокий омут исчез, на его месте топчется гусак. Это экологическая катастрофа, причиной которой могло стать использование речной воды для полива, для сельского хозяйства. Этот рассказ был вначале назван "Акимыч", затем "Кукла". Как вы думаете, какое название лучше? Почему таким страшным показалось герою отношение взрослых и детей к куклам? Почему автор постоянно вспоминает о военном времени и есть ли тут связь с событиями, возмутившими Акимыча? Мне кажется, название "Кукла" более точно описывает события рассказа, ведь именно кукла стала в нём символом равнодушия. Герой видел в циничном глумлении над куклами то, как люди начинают относиться друг к другу. Ведь кукла так похожа на человека.
И тот, кто может издеваться над куклой, будет издеваться и над другими людьми. Автор проводит параллель с событиями военного времени, когда всё было общим - и беда, и победа.
А в наше время можно также поговорить о выборе игрушек для детей. Неестественные формы кукол, монстры, роботы не вызывают в воображении детей положительных эмоций и не могут дать реального представления о жизни. И уж тем более не учат ничему хорошему. Не все вопросы.
Видно, его что-то вывело из себя и, как всегда в таких случаях, намертво заклинило. Не видно на реке. Акимыч вытянул губы трубочкой, силясь что-то сказать. Вместо ответа он повертел указательным пальцем у виска, мол, на это большого ума не надо. Все еще не приходя в себя, Акимыч кивнул головой в сторону школы. Сторожишь, садовничаешь. А с лопатой куда? Мы пошли мимо школьной ограды по дороге, обсаженной старыми ивами, уже охваченными осенней позолотой. В природе было еще солнечно, тепло и даже празднично, как иногда бывает в начале погожего октября, когда доцветают последние звездочки цикория и еще шарят по запоздалым шапкам татарника черно-бархатные шмели. А воздух уже остер и крепок и дали ясны и открыты до беспредельности.
Прямо от школьной ограды, вернее, от проходящей мимо нее дороги, начиналась речная луговина, еще по-летнему зеленая, с белыми вкраплениями тысячелистника, гусиных перьев и каких-то луговых грибов. И только вблизи придорожных ив луг был усыпан палым листом, узким и длинным, похожим на нашу сеймскую рыбку-верховку. А из-за ограды тянуло влажной перекопанной землей и хмельной яблочной прелью. Где-то там, за молодыми яблонями, должно быть, на спортивной площадке, раздавались хлесткие шлепки по волейбольному мячу, иногда сопровождаемые всплесками торжествующих, одобрительных ребячьих вскриков, и эти молодые голоса под безоблачным сельским полднем тоже создавали ощущение праздничности и радости бытия. Все это время Акимыч шел впереди меня молча и споро, лишь когда минули угол ограды, он остановился и сдавленно обронил: — Вот, гляди... В грязном придорожном кювете валялась кукла. Она лежала навзничь, раскинув руки и ноги. Большая и все еще миловидная лицом, с легкой, едва обозначенной улыбкой на припухлых по-детски губах. Но светлые шелковистые волосы на голове были местами обожжены, глаза выдавлены, а на месте носа зияла дыра, прожженная, должно быть, сигаретой. Кто-то сорвал с нее платье, а голубенькие трусики сдернул до самых башмаков, и то место, которое прежде закрывалось ими, тоже было истыкано сигаретой.
Многие притерпелись к худу и не видят, как сами худое творят. А от них дети того набираются. С куклой это не первый случай. Езжу я и в район, и в область и вижу: то тут, то там — под забором ли, в мусорной куче — выброшенные куклы валяются. Которые целиком прямо, в платье, с бантом в волосах, а бывает, — без головы или без обеих ног... Так мне нехорошо видеть это! Аж сердце комом сожмется... Может, со мной с войны такое.
Русло сузилось, затравенело, чистые пески на излучинах затянуло дурнишником и жестким белокопытником, объявилось много незнакомых мелей и кос. Не стало при-глубых тягунов-быстрин, где прежде на вечерней зорьке буравили речную гладь литые, забронзовелые язи. Бывало, готовишь снасть для проводки, а пальцы никак не могут попасть лесой в колечко — такой охватывает азартный озноб при виде крутых, беззвучно расходящихся кругов… Ныне все это язевое приволье ощетинилось кугой и пиками стрелолиста, а всюду, где пока свободно от трав, прет черная донная тина, раздобревшая от избытка удобрений, сносимых дождями с полей. Что может статься с такой пучиной! Стоял он этак небрежно, на одной лапе, охорашиваясь, клювом изгоняя блох из-под оттопыренного крыла. И невдамек глупому, что еще недавно под ним было шесть-семь метров черной кипучей глубины, которую он же сам, возглавляя выводок, боязливо оплывал сторонкой. Глядя на зарастающую реку, едва сочившуюся присмиревшей водицей, Акимыч горестно отмахнулся: — И даже удочек не разматывай! Не трави душу. Не стало делов, Иваныч, не стало! Вскоре не стало на Сейме и самого Акимыча, избыл его старый речной перевоз… На берегу, в тростниковом шалаше, мне не раз доводилось коротать летние ночи. Тогда же выяснилось, что мы с Акимычем, оказывается, воевали в одной и той же горба-товской третьей армии, участвовали в «Багратионе», вместе ликвидировали Бобруйский, а затем и Минский котлы, брали одни и те же белорусские и польские города. И даже выбыли из войны в одном и том же месяце. Правда, госпиталя нам выпали разные: я попал в Серпухов, а он — в Углич. Ранило Акимыча бескровно, но тяжело: дальнобойным фугасом завалило в окопе и контузило так, что и теперь, спустя десятилетия, разволновавшись, он внезапно утрачивал дар речи, язык его будто намертво заклинивало, и Акимыч, побледнев, умолкал, мучительно, вытаращенно глядя на собеседника и беспомощно вытянув губы трубочкой. Так длилось несколько минут, после чего он глубоко, шумно вздыхал, поднимая при этом острые, худые плечи, и холодный пот осыпал его измученное немотой и окаменелостью лицо. Прошлой осенью иду по селу, мимо новенькой белокирпичной школы, так ладно занявшей зеленый взгорок над Сеймом, гляжу, а навстречу — Акимыч! Торопко гукает кирзачами, картузик, телогреечка внапашку, на плече — лопата. Акимыч, бледный, с мучительно одеревеневшими губами, казалось, не признал меня вовсе. Видно, его что-то вывело из себя и, как всегда в таких случаях, намертво заклинило. Не видно на реке. Вместо ответа он повертел указательным пальцем у виска, мол, на это большого ума не надо. Сторожишь, садовничаешь. А с лопатой куда? Мы пошли мимо школьной ограды по дороге, обсаженной старыми ивами, уже охваченными осенней позолотой. В природе было еще солнечно, тепло и даже празднично, как иногда бывает в начале погожего октября, когда доцветают последние звездочки цикория и еще шарят по запоздалым шапкам татарника черно-бархатные шмели. А воздух уже остер и крепок и дали ясны и открыты до беспредельности. Прямо от школьной ограды, вернее, от проходящей мимо нее дороги, начиналась речная луговина, еще по-летнему зеленая, с белыми вкраплениями тысячелистника, гусиных перьев и каких-то луговых грибов. И только вблизи придорожных ив луг был усыпан палым листом, узким и длинным, похожим на нашу сеймскую рыбку-верховку. А из-за ограды тянуло влажной перекопанной землей и хмельной яблочной прелью. Где-то там, за молодыми яблонями, должно быть, на спортивной площадке, раздавались хлесткие шлепки по волейбольному мячу, иногда сопровождаемые всплесками торжествующих, одобрительных ребячьих вскриков, и эти молодые голоса под безоблачным сельским полднем тоже создавали ощущение праздничности и радости бытия.
Этот рассказ был сначала назван «Акимыч», затем «Кукла». Как вы думаете, какое н
И только вблизи придорожных ив луг был усыпан палым листом, узким и длинным, похожим на нашу сеймскую рыбку-верховку. А из-за ограды тянуло влажной перекопанной землей и хмельной яблочной прелью. Где-то там, за молодыми яблонями, должно быть, на спортивной площадке, раздавались хлесткие шлепки по волейбольному мячу, иногда сопровождаемые всплесками торжествующих, одобрительных ребячьих вскриков, и эти молодые голоса под безоблачным сельским полднем тоже создавали ощущение праздничности и радости бытия. Все это время Акимыч шел впереди меня молча и споро, лишь когда минули угол ограды, он остановился и сдавленно обронил: — Вот, гляди… В грязном придорожном кювете валялась кукла.
Она лежала навзничь, раскинув руки и ноги. Большая и все еще миловидная лицом, с легкой, едва обозначенной улыбкой на припухлых по-детски губах. Но светлые шелковистые волосы на голове были местами обожжены, глаза выдавлены, а на месте носа зияла дыра, прожженная, должно быть, сигаретой.
Кто-то сорвал с нее платье, а голубенькие трусики сдернул до самых башмаков, и то место, которое прежде закрывалось ими, тоже было истыкано сигаретой. Многие притерпелись к худу и не видят, как сами худое творят. А от них дети того набираются.
С куклой это не первый случай. Езжу я и в район, и в область и вижу: то тут, то там — под забором ли, в мусорной куче — выброшенные куклы валяются. Которые целиком прямо, в платье, с бантом в волосах, а бывает, — без головы или без обеих ног… Так мне нехорошо видеть это!
Аж сердце комом сожмется… Может, со мной с войны такое. На всю жизнь нагляделся я человечины… Вроде и понимаешь: кукла. Колотит меня всего.
А люди идут мимо — каждый по своим делам, — и ничего… Проходят парочки, за руки держатся, про любовь говорят, о детках мечтают. Везут малышей в колясках — бровью не поведут. Детишки бегают — привыкают к такому святотатству.
Вот и тут: сколько мимо прошло учеников! Утром — в школу, вечером — из школы. А главное — учителя: они ведь тоже мимо проходят.
Вот чего не понимаю. Как же так?! Чему же ты научишь, какой красоте, какому добру, если ты слеп, душа твоя глуха!..
Акимыч вдруг побледнел, лицо напряглось той страшной его окаменелостью, а губы сами собой вытянулись трубочкой, будто в них застряло и застыло что-то невысказанное. Он сутуло, согбенно перешагнул кювет и там, на пустыре, за поворотом школьной ограды, возле большого лопуха с листьями, похожими на слоновые уши, принялся копать яму, предварительно наметив лопатой ее продолговатые контуры. Ростом кукла была не более метра, но Акимыч рыл старательно и глубоко, как настоящую могилку, зарывшись по самый пояс.
Обровняв стенку, он все так же молча и отрешенно сходил к стожку на выгоне, принес охапку сена и выстлал им днище ямы. Потом поправил на кукле трусишки, сложил ее руки вдоль туловища и так опустил в сырую глубину ямы.
Позже все пережитое, увиденное, запомнившееся оживало в его книгах. В своих произведениях Носов никогда не описывал непосредственно военные действия. Тяжелая контузия; разволновавшись, он не мог говорить. Акимыч был тяжело ранен: контужен. Контузия или снарядный шок — это общее поражение организма вследствие воздействия воздушной, водяной или звуковой волны. Последствия контузии разнообразны — от временной утраты слуха, зрения, речи до тяжёлых нарушений психической деятельности. Вот и для Акимыча контузия не прошла бесследно. В минуты сильного волнения, стресса, он теряет способность говорить.
Именно в такой момент встретил рассказчик Акимыча. Что же заставило сторожа так разволноваться? Объяснить Акимыч ничего не мог, но привел рассказчика к школьной ограде. Прочтите описание пейзажа, который наблюдал рассказчик, идя вслед за Акимычем от слов «Мы пошли мимо школьной ограды…» до слов «Ощущение праздничности и радости бытия». Случайно ли это? Она лежала навзничь, раскинув руки и ноги. Но светлые шелковистые волосы на голове были местами обожжены, глаза выдавлены, а на месте носа зияла дыра, прожженная, должно быть, сигаретой». Аж сердце комом сожмется… Может, со мной с войны такое. Акимыч ни в чем не виноват: он отдал свое здоровье, а потребовала бы Родина, отдал бы и жизнь свою за жизни тех, кто живет рядом с ним, кто учится и работает в «белокаменной школе». Он только не может понять легкомысленности услышав о сожженном шалаше, который укрывал его от непогоды, а теперь мог бы пригодиться попавшему в непогоду, «он повертел указательным пальцем у виска, мол, на это большого ума не надо» тех, кто все на пути жжет, крушит, ломает то, что может пригодиться им самим, что принадлежит всем и ему тоже.
Она была изуродована намеренно и уже далеко не детьми. Что они выражают? Герой размышляет, какие люди могли совершить такой отвратительный поступок. Многие притерпелись к худу и не видят, как сами худое творят. А от них дети того набираются. Так мне нехорошо видеть это! Аж сердце комом: сожмется... Может, со мной с войны такое. На всю жизнь; нагляделся я человечины... Вроде и понимаешь: кукла.
Иную так сделают, что и от живого дитя не отличишь. Колотит меня всего» Читая рассказ, испытываешь чувства страха и жалости. Вместе с Акимычем мы разделяем его негодование, боль, отчаяние: «Вроде и понимаешь: кукла. Колотит меня всего». Всегда ли они находят взаимопонимание, отзываются на чужую боль, помогают друг другу? Спасибо за ваши интересные ответы. Действительно, ребята, Люди встречаются самые разные — одни добрые, открытые, душевные, другие — черствые и жестокие. Проходят парочки, за руки держатся, про любовь говорят, о детках мечтают. Вот и тут: сколько мимо прошло учеников! Вот чего не понимаю.
Как же так?! Чему же ты научишь, какой красоте, какому добру, если ты слеп, душа твоя глуха!... Словарная работа.
Как вы думаете, какое название лучше? Почему таким страшным показалось герою отношение взрослых и детей к куклам? Почему автор постоянно вспоминает о военном времени и есть ли тут связь с событиями, возмутившими Акимыча? Сравните рассказ Е.
Носова «Кукла» и стихотворение К.
А из-за ограды тянуло влажной перекопанной землей и хмельной яблочной прелью. Где-то там, за молодыми яблонями, должно быть, на спортивной площадке, раздавались хлесткие шлепки по волейбольному мячу, иногда сопровождаемые всплесками торжествующих, одобрительных ребячьих вскриков, и эти молодые голоса под безоблачным сельским полднем тоже создавали ощущение праздничности и радости бытия. Все это время Акимыч шел впереди меня молча и споро, лишь когда минули угол ограды, он остановился и сдавленно обронил: — Вот, гляди...
В грязном придорожном кювете валялась кукла. Она лежала навзничь, раскинув руки и ноги. Большая и все еще миловидная лицом, с легкой, едва обозначенной улыбкой на припухлых по-детски губах. Но светлые шелковистые волосы на голове были местами обожжены, глаза выдавлены, а на месте носа зияла дыра, прожженная, должно быть, сигаретой.
Кто-то сорвал с нее платье, а голубенькие трусики сдернул до самых башмаков, и то место, которое прежде закрывалось ими, тоже было истыкано сигаретой. Многие притерпелись к худу и не видят, как сами худое творят. А от них дети того набираются. С куклой это не первый случай.
Езжу я и в район, и в область и вижу: то тут, то там — под забором ли, в мусорной куче — выброшенные куклы валяются. Которые целиком прямо, в платье, с бантом в волосах, а бывает, — без головы или без обеих ног... Так мне нехорошо видеть это! Аж сердце комом сожмется...
Может, со мной с войны такое. На всю жизнь нагляделся я человечины... Вроде и понимаешь: кукла. Да ведь облик-то человеческий.
Иную так сделают, что и от живого дитя не отличишь. И плачет по-людски. И когда это подобие валяется растерзанное у дороги — не могу видеть. Колотит меня всего.
А люди идут мимо — каждый по своим делам, — и ничего... Проходят парочки, за руки держатся, про любовь говорят, о детках мечтают. Везут малышей в колясках — бровью не поведут. Детишки бегают — привыкают к такому святотатству.
Вот и тут: сколько мимо прошло учеников!
Носов, «Кукла», истории о жизни простых людей
- Почему автор назвал рассказ "Кукла" а не "Акимыч" ?... -
- Носов, «Кукла», истории о жизни простых людей
- Этот рассказ был сначала назван «Акимыч», затем «Кукла». Как вы думаете, какое н
- Вопрос пользователя по предмету Литература
- Урок 16: Е.Н. Носов «Кукла»
Урок 78 ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ НОСОВ. «КУКЛА»
| Литература. 7 класс | Описание природы помогает автору глубже выразить свой протест против равнодушия, бездуховности, безразличного отношения к природе, к окружающим людям, в том числе и к Акимычу. |
| этот рассказ был сначала назван акимыч затем кукла Как вы думаете Какое название... | Акимыч, главный герой произведения, прошедший через все ужасы войны, не может смириться с тем, что общество претерпевает нравственную деградацию. |
| Нахалёнок · Краткое содержание рассказа Шолохова | Было бы неплохо прояснить — 2. Этот рассказ был сначала назван «Акимыч»,затем. |
| Почему автор назвал рассказ "Кукла" а не "Акимыч" ?... - | Изначально Чехов назвал свой рассказ «Акимыч» в честь главного героя — мальчика по имени Акимыч. |