Zeitzler; Цайцлер, Курт; Цайцлер; Цейтцлер, Курт; Курт Цайцлер.
Newsweek reporter goes after Twitter after user triggers seizure
Будете без него оперировать. Я лично буду вашим ассистентом. Петр Петрович автоматически взял хирургический инструмент в руки. В его голове вихрем проносились мысли — что делать. Ну лежал бы на столе раненый немец, он бы, пожалуй, взялся его оперировать, пожертвовал бы собою, но и отправил бы на тот свет еще одного фашиста.
Но тут! Генерал смахнул пот с лица, он понял, что немцы перехитрили его. Петр Петрович молча положил обратно скальпель и, тяжело опираясь на палку, пошел к выходу. В операционной, за его спиной, победно гоготали гитлеровцы.
Видимо эта удача в «разоблачении доктора Генералова» породила в душах фашистов уверенность в том, что они и дальше смогут влиять на Павлова в нужном им плане. Его все чаще стали вызывать на «душеспасительные беседы», которые проводили и немцы и представители так называемой Русской Освободительной Армии [51] , организованной бывшим командующим 2-й ударной армией генералом Андреем Власовым. Эти люди соблазняли его высокими должностями, «большими пайками» и пугали нечеловеческими условиями в концлагерях. Петр Петрович, по сути своей молчаливый и сдержанный человек, да еще не совсем оправившийся от тяжелого ранения, выслушав в очередной раз «антисоветские бредни» давал отрицательный ответ и просил отвести его в камеру, дескать, плохо себя чувствую.
Чтобы «дожать» Петра Петровича к нему, в Нюрнбергскую тюрьму, приехал сам Власов. Высокий, карикатурно худой, одетый в какую-то нелепую форму без знаков различия, но с генеральскими лампасами, он без преамбул предложил Павлову вливаться в «антисталинское движение» и должность своего заместителя по танковым войскам. И тут генерала прорвало — он сказал, что с предателями не хочет иметь никаких дел. А что касается «освободительного движения», то он надеется дожить до того дня, когда его вожди закачаются на виселице.
Взбешенный «вождь РОА» выскочил из комнаты, сказав при этом, что «ты еще пожалеешь«»… Но генерал Павлов вытерпел все муки фашистских застенков и ни разу не даже не подумал о том, чтобы влиться в ряды предателей. Наоборот, он принял участие в движении сопротивления. Большим духовным подспорьем для него была встреча с генерал-лейтенантом Карбышевым, [52] которая произошла в концлагере Хаммельбург. Этот пример вдохновлял на борьбу — офицеры стали разрабатывать планы восстания и побега.
Чтобы сорвать их фашисты постоянно «тасовали» пленных, перевозя их с одного лагеря в другой. Вскоре Петр Петрович оказался в одной из самых страшных «фабрик смерти» — концентрационном лагере Флоссенбург. Большинство заключенных работали на расположенном здесь авиазаводе. Здесь же, в каменоломне штейнбруке заключенные добывали камень.
Лагерь был опоясан шестью рядами колючей проволоки под электротоком высокого напряжения. Через каждые 50 метров стояли каменные вышки, позволявшие охране простреливать из пулеметов и автоматов всю запретную зону и прилегавшую к ней местность. За проволокой находился и крематорий, две печи, а рядом с ними огромный котлован, где на кострах сжигали более ста трупов в сутки. Концлагерь имел так называемый «арест», внутреннюю тюрьму, откуда заключенные, как правило, живыми не возвращались.
Во дворе «ареста» были устроены под навесом виселицы — железные костыли, вбитые в столбы, и бойницы для расстрела заключенных, когда их приводили на казнь под навес. О том в каких условиях содержались в лагере Флоссенбург заключенные можно судить по донесению Отдела военных преступлений военной прокуратуры штаба 3-й американской армии, которые цитировались на Нюрнбергском процессе: «Хотя на первый взгляд основным назначением лагеря являлось использование массового рабского труда, он имел другое назначение — уничтожение людей путём применения специальных методов при обращении с заключёнными. Голод и голодная смерть, садизм, плохая одежда, отсутствие медицинского обслуживания, болезни, избиения, виселицы, замораживание, вынужденные самоубийства, расстрелы и т. Заключённых убивали без разбора; преднамеренные убийства евреев были обычны; впрыскивание яда, расстрелы в затылок были ежедневными событиями; свирепствовавшие эпидемии брюшного и сыпного тифа, которым предоставляли неистовствовать, служили средством уничтожения заключённых; человеческая жизнь в этом лагере ничего не значила.
Убийство стало обычным делом, настолько обычным, что несчастные жертвы просто приветствовали смерть, когда она наступала быстро». Руководил этим смертельным заведением оберштурмбаннфюрер СС Макс Кегель 1895-1946 — один из первых активистов нацистского движения, «специалист» по массовому уничтожению евреев и других заключенных. И вот этот отпетый фашист пожаловал в барак для того, чтобы лично допросить советского генерала. И Павлов, крепкий русский мужик, весивший в лагере 48 килограмм, тем не менее не дрогнул.
В присутствии четырех сотен товарищей по несчастью генерал гордо ответил коменданту, что от своих коммунистических убеждений не отказывается и ничто не заставит его от них отказаться. Павлова ждала участь генерала авиации Григория Илларионовича Тхор [55] , который был расстрелян в лагере Флоссенбург за антинацистскую агитацию и подготовку массового побега. Но судьба сберегла Петра Петровича хотя в «аресте» он побывал , а вот его мучитель оберштурмбаннфюрер СС Макс Кегель оказался слабаком. Он был 23 апреля 1945 года арестован американцами и, находясь в тюрьме, страшась ответственности, покончил жизнь самоубийством.
Павлову удалось его совершить в апреле 1945 года. Дело в том, что Гитлер и его окружение предполагали создать в горах так называемую Альпийскую крепость, укрепить ее, сделать неприступной и отсидеться до того времени, когда союзники рассорятся. Для выполнения этой бредовой идеи нужны были рабочие руки и было принято решение — согнать пленных со всей Германии. С многих лагерей началось перемещение узников концлагерей, в основном пешим порядком.
Из-за массовой гибели заключённых эти переходы получили название «марши смерти». К слову, там в это время находился отец и дед авторов этих строчек [56]. По дороге внимание охраны ослабло и Петр Петрович сумел покинуть «транспорт» и нырнуть в кусты. Он сутки просидел в озере, слыша как эсэсовцы и их собаки ищут его след.
Через какое-то время он сумел выйти в освобожденный от фашистов район и связаться с французскими партизанами. Они помогли русскому генералу добраться в Париж, где находилась советская военная миссия. В конце войны все нити этой непростой истории связались в крепкий узел на Лубянке, что не удивительно, зная какую «основополагающую» роль играло тогда чекистское ведомство в жизни страны. Первым здесь появился «прорыватель котлов» генерал Штагель, который был этапирован из Румынии.
После многолетних допросов он 16 февраля 1952 года был приговорен военным трибуналом к 25 годам исправительно-трудовых лагерей, которые, впрочем, вскоре были заменены пребыванием в тюрьме. Наказание генерал отбывал во Владимирской централе и 30 ноября 1952 года умер от сердечной недостаточности… Вторым, видимо, в лубянских подвалах появился Власов, чье имя для нашего народа стало символом подлости, омерзения, двурушничества. Тот самый Власов, который в первые недели пленения Павлова горячо уговаривал вступить формируемую им «Русскую освободительную армию». Кстати, в его лице судьба дала шанс 25-му танковому корпусу реабилитироваться после неудачного пленения Гитлера.
Весной 1945 года именно офицер 25-го танкового корпуса командир роты [57] мотострелкового батальона 162-й танковой бригады капитан Михаил Иванович Якушев 1922-2005 пленил Власова. На Лубянке предатель был допрошен, потом состоялся суд по приговору которого бывший командующий 2-й ударной армией 1 августа 1946 года был повешен. Его тело кремировали и прах высыпали в безымянном рву Донского монастыря. Вместе с ним таким же путем на тот свет отправились и его соратники по РОА.
Как говорится в одной умной книге — воздалось по делам их. Дольше всех чекисты добирались до тех подонков, которые в феврале 1943 года охотились за обгорелыми и оглохшими от взрывов танкистами генерала Павлова — добивали их или передавали немцам. Но добрались, слава Богу. Почему так долго искали?
Да потому, что эта публика была храброй только с раненными и беспомощными, а когда пришла Красная Армия они, как крысы, разбежались по всей территории Советского Союза, поменяли имена и внешний вид. В 1971 году, как известно, мораторий на смертную казнь не действовал и все эти нелюди получили по заслугам — исключительную меру наказания. Так генерал-майор танковых войск Павлов оказался на Лубянке в своем списке он иронично написал: «пребывание на даче». Семь месяцев шла проверка.
Шаг за шагом был восстановлен весь фронтовой путь командира 25-го корпуса: взяты письменные объяснения, изучены многие документы, опрошены свидетели. Это был очень трудный период в его жизни, может быть, самый трудный — так больно ранило недоверие. Но тем радостней был момент освобождения — компетентные органы пришли к выводу, что Петр Петрович ничем себя не запятнал и достоин возвращения в Красную Армию, которая к моменту его выхода из тюрьмы стала называться Советской Армией. Новый 1946 год он встретил с семьей, благо жена и сын вернулись из эвакуации и им удалось обустроиться в двух комнатах коммуналки.
По тем временам, по-царски! Генерал-майор танковых войск Павлов был возвращен на действительную службу в ряды Советской Армии с зачислением в распоряжение командующего бронетанковыми и механизированными войсками. Петр Петрович сразу же совершил визит к маршалу бронетанковых войск Федоренко, который как раз ими и руководил. Старые боевые друзья обнялись и даже прослезились.
На вопрос Павлова, когда приступать к службе, Яков Николаевич нарисовал ближайшее будущее Петра Петровича: лечение, отдых, учеба. Вначале все и шло по этому плану: лечение в госпитале, отдых на юге, учеба на Высших академических курсах при Высшей военной ордена Суворова I академии имени К. Ворошилова, которые Павлов закончил с оценкой «хорошо». Но потом случилось неожиданное — 26 марта 1947 года Яков Федоренко ушел из жизни.
По всей видимости, эта смерть как-то повлияла и на назначение Павлова. Ему, несколько лет возглавлявшему корпус, предложили должность заместителя командира 36-го гвардейского стрелкового Неманского Краснознаменного корпуса 11-й гвардейской армии Прибалтийского военного округа. Но заскучавший по настоящему делу Павлов сразу согласился и семья перебралась к новому месту его службы — в город Черняховский [59] Калининградской области. Военная судьба Макара Фомича, участвовавшего во многих конфликтах во многих странах мира Испании, Монголии , сложилась весьма необычно — всю Великую Отечественную войну провел на Дальнем Востоке, командовал там армией.
Звание генерал-лейтенанта получил в 1940 году и с ним же встретил День победы. Засучив рукава, Петр Петрович взялся за работу — учения, маневры, стрельбы. Семья устроилась чудесно — заняла полдома, ранее принадлежавшего какому-то немецкому чину. Казалось бы живи, служи и радуйся.
Но подвел организм — в 1950 году генерал Павлов ушел в отставку, по болезни. Сказались старые раны три он получил на Гражданской и три — в Великую Отечественную войну , а также нечеловеческие условия гитлеровских лагерей. Тогдашняя генеральская пенсия позволяла жить безбедно. Кажется, теперь можно было заняться дачей, автомобилем благо права шофера-любителя он получил и да и просто постучать во дворе с пенсионерами в домино.
Но последующая жизнь Павлова далеко не напоминала классическое времяпрепровождение отставного генерала. Как только здоровье поправилось, Петр Петрович окунулся в дела созданного в 1956 году Советского Комитета Ветеранов Войны. Во главе этой уважаемой организации тогда находился Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский, ответственным ее секретарем был легендарный летчик Алексей Петрович Маресьев. Ведь, чего греха таить, долгие годы у нас в стране пребывание в плену считалось клеймом от которого не могли очистить никакие проверки.
Получалось так, что воины, пережившие страшные лишения и мучения в концлагерях, попав туда зачастую не по своей вине, а из-за ошибок верховного руководства, теперь опять оказывались некими «изгоями на победном пиру», так сказать, «вечно виноватыми» что же ты не пустил себе пулю в лоб, а сдался на милость врагу? Генерал Павлов счел своей обязанностью повернуть общественное мнение в сторону бывших узников немецких застенков, в конце концов, разобраться во всех деталях этого трагического явления: не замалчивать стыдливо, к примеру, наши недостатки начального периода войны, а воздать всем по их заслугам. Он в это время много встречался с трудовыми коллективами, личным составом воинских частей и, конечно, с бывшими узниками лагерей смерти. Петру Петровичу, кстати, удалось побывать в Германской Демократической Республике и увидеться с немецкими антифашистами, вместе с которыми готовил подпольное выступление в концлагере Флоссенбург.
Но первое, что сделал Петр Петрович, он встретился с боевыми друзьями — офицерами и солдатами своего корпуса. Ведь несмотря на его пленение, корпус не позволил немцам уничтожить себя. В конце марта 1943 года к своим пробились 2063 человека, с ними было 10 бронетранспортеров и 174 автомашины. Павлову не пришлось видеться с Григорием Илларионовичем тот был расстрелян в январе 1943 года , но обстоятельства сложились так, что именно ему впоследствии пришлось возглавить подпольную борьбу заключенных, начатую генералом Тхор.
Иллариона Сергеевича приняли тепло — сообщили, что начата работа о награждении его сына за проявленное мужество и верность долгу. К сожалению, этот план удалось осуществить лишь через много лет — 26 июня 1991 года Указом Президента СССР за «мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов», генерал-майор авиации Григорий Илларионович Тхор был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Умер генерал-майор танковых войск Петр Петрович Павлов 4 сентября 1962 года, ушел рано, еще далеко не старым человеком: по официальной версии ему исполнилось 64, а в действительности он еще не вышел из шести десятков лет. По печальной традиции впереди гроба на подушечках несли награды: орден Ленина, пять орденов Красного Знамени, орден Красной звезды и множество медалей.
Совсем немало для военачальника, который, по известным причинам, не участвовал в большей части Великой Отечественной. Заметим, он пропустил именно тот период войны, когда на наградах не экономили! Генерал Павлов ушел так и не дождавшись признания Родины, не получив достойной оценки действий своего 25-го корпуса по освобождению Донбасса, а также блестящего рейда соединения к Запорожью! Эти беспримерные подвиги зачеркнул плен и та самая… «черная линия в рапорте».
Сейчас, когда мы готовимся встречать очередную годовщину Великой Победы есть возможность исправить эту досадную ошибку. Просим Министерство обороны Российской Федерации и лично его руководителя генерала армии Сергея Кужугетовича Шойгу рассмотреть эту публикацию, как ходатайство о присвоении генерал-майору Петру Петровичу Павлову звания Герой России. Племянник Пауля фон Гиндербурга, сын генерала артиллерии Эдуарда фон Левински, усыновлен бездетным родственником генерал-лейтенантом Георгом фон Манштейном и принял его фамилию. Окончил Прусский кадетский корпус 1906.
Окончил Военную академию 1914. Участник 1 мировой войны. Награжден Железным крестом 1 и 2 класса и орденом Дома Гогенцоллернов. После демобилизации армии остался служить в рейхсвере.
В 1931 году входил в состав делегации, направленной для переговоров о военном сотрудничестве с СССР. В 1935 году начальник Оперативного отдела Генштаба сухопутных войск. С 1939 года начальник штаба главнокомандующего на Востоке генерала Герда фон Рунштедта, принимал участие в разработке оперативного плана войны против Польши. Участник Французской компании, награжден Рыцарским крестом Железного креста.
С июня 1941 года на советско-германском фронте в составе 4 танковой группы генерала Эриха Гепнера. Остаток войны провел в своем имении. В конце войны арестован англичанами, 19 декабря 1949 года осужден военным трибуналом в Гамбурге и приговорен к 18 годам тюремного заключения. В 1952 году освобожден по состоянию здоровья.
Автор мемуаров «Утраченные победы» и «Из жизни солдата». В 1940—1941 гг. Один из ближайших помощников Германа Геринга. За боевые отличия награжден Железным крестом 1 и 2 класса.
После демобилизации армии остался в рейхсвере. С 1939 года — начальник Генерального штаба люфтваффе. Самый молодой генерал немецкой армии, занявший столь ответственный пост. Награжден Рыцарским крестом Железного креста 1939.
На следующий день покончил жизнь самоубийством. Награжден Железным крестом 1 и 2 класса и болгарским Рыцарским крестом за военные заслуги. Занимался разработкой плана «Грюн» оккупация Чехословакии. В 1939 году участвовал в Польской кампании.
С марта 1940 года начальник штаба танковой группы Эвальда фон Клейста, затем группы армий «А». Награжден Рыцарским крестом Железного креста 1941. В 1942 году — начальник штаба группы армий «Д» на Западе, ближайший помощник генерал-фельдмаршала Герда фон Рунштедта. После покушения на Гитлера 20 августа 1944 г.
В мае 1945 года взят в плен англичанами и помещен в лагерь военнопленных, в 1947 году освобожден. Он известен тем, что проводил допросы многих знаменитых узников Лубянки, в том числе шведского дипломата Рауля Валенберга. Таким был, наверное, Рим, когда в пятом веке через него прокатились орды германских варваров. Огромное кладбище…» [10] Терны — поселок городского типа на берегу реки Орельки, 50 км северо-восточнее Павлограда.
Уроженец Старого Оскола. В Красной Армии с 1919 года. Талантливый штабист — разработал план уничтожения итальянской группировки в районе Среднего Дона, в результате чего были уничтожены свыше 800 солдат и офицеров противника и 930 захвачены в плен, в качестве трофеев взяты 5 танков и около 200 автомобилей. В районе деревни Терны был убит вражеской пулей.
За бои в районе Запорожья был 17 апреля 1943 года награжден орденом Ленина посмертно. Расположено на правом берегу реки Терновки, в 15 км от районного центра Лозовой. Отступая осенью 1943 года, фашисты сожгли село. Сейчас полностью отстроено.
Уроженец города Умань Киевской области. В Красной Армии с 1928 года. Войну начал 22 июня в городе Бресте, в тот же день здесь погибла семья Стебловцева и он испытывал к фашистам особую ненависть. В боях под Москвой участвовал в качестве комиссара разведывательного отдела штаба Западного фронта.
В ходе рейда 25-го танкового корпуса 14 раз лично водил бойцов в атаку, будучи раненым не покинул поле боя, когда был убит комбриг — взял командование на себя. После ранения Павлова и гибели Васютина принял командованием корпусом и выводил его из окружения. Впоследствии гвардии полковник Стебловцев возглавлял политический отдел 19-й гвардейской бригады 3-го гвардейского танкового Котельнического корпуса. Уроженец Новосибирской области.
Цейтцлер попросил Гитлера о личной встрече и стал настаивать на выводе северной группы армий из Прибалтийских республик прежде, чем они будут окружены. Гитлер отказался, последовала шумная ссора. Поскольку его отставка уже несколько раз отвергалась, Цейтцлер сказался больным, что давало ему возможность снять с себя ответственность, груз которой он категорически не желал нести.
Гитлер не остался в долгу: он лишил Цейтцлера всех привилегий, даваемых званием, после чего отдал унизительный приказ уволить непокорного генерала из армии без права ношения формы» [1].
Их решения и инициативы обычно сдерживались частыми требованиями Гитлера, все более неоправданными. Цейтцлер выступал за изоляцию и отвод 6-й армии генерала Паулюса после попытки захватить Сталинград. После контрнаступления русских, как только он увидел, что происходит, Цейтцлер срочно просил Гитлера отдать приказ 6-й армии отойти от Сталинграда к излучине Дона, где можно было бы перестроить прорванный фронт. Малейший намек приводил фюрера в истерику : «Я не уйду с Волги! Я не отступлю! Ширер, Взлет и падение Третьего рейха» Фюрер лично приказал 6 - й армии твердо стоять и держаться под Сталинградом: «Сталинград просто необходимо оккупировать. Должно быть; это ключевая позиция. Препятствуя движению по Волге на такой высоте, мы можем причинить русским огромные проблемы». Гитлер , «Альберт Шпеер, Внутри Третьего рейха» Однополчане призвали Цейтцлера самому отдать приказ об отступлении, но он отказался это сделать, подчиняясь власти Гитлера как главнокомандующего.
Услышав, что Геринг сказал Гитлеру, что ситуация со снабжением и боеприпасами в Сталинграде «не так уж и плоха», Цейтцлер написал в своих мемуарах: «[...
Более менее все понятно с мотивами уголовников, которым немцы обещали «новую жизнь». Сложнее все с военнопленными. Либеральная и националистическая публицистика любит объявлять их то «борцами с режимом», то «людьми, пошедшими на сотрудничество с гитлеровцами из-за боязни лишений». Первый довод — просто нелеп, так как речь идет о людях, которые, будучи призванными в РККА, не стрелялись и не выпрыгивали из окон, а некоторое время спокойно служили. Поэтому если идеи и были, то сводились они к банальной бытовой мести в случае с пострадавшими от репрессий или раскулачивания. Остальные же либо видели в сотрудничестве с нацистами перспективу карьерного роста, либо действительно уходили от лишений плена.
Оправдать их сложно. Ведь миллионы их бывших товарищей держались до конца, умирали, поднимали восстания или только имитировали сотрудничество с немцами, чтобы получить оружие и прорваться к партизанам. Сразу следует развеять миф о «тотальной русскости» «хиви» и РОА. Сделанный уже после войны анализ «национального» состава членов Русской освободительной армии показал, что, собственно, русские составляли среди них менее половины. Примерно каждый пятый был украинцем. Массово присутствовали в составе РОА также белорусы, грузины, армяне и представители других народов, населявших Советский Союз. Изначально в состав «хиви» наиболее охотно записывались жители Прибалтики, Западной Украины и Западной Белоруссии.
Коллаборационисты принимали активное участие в расправах над мирным населением, грабежах, насилии и мародерстве. Русских и украинских добровольцев сами немцы часто называли бандитами. И вот, в апреле 1943 года на базе входившего в Вермахт коллаборационистского сброда и была номинально образована Русская освободительная армия, некоторое время существовавшая только на бумаге. Лишь во второй половине 1944 года на фоне поражений немцев на Восточном фронте РОА «обрела плоть и кровь». Западные и российские либеральные журналисты любят героизировать Власова не меньше, чем его детище — РОА. Так, на днях в немецком «Шпигеле» вышла статья «Русский перебежчик Андрей Власов: герой Сталина, генерал Гитлера», в которой тот был представлен исключительно положительным героем, патриотом России, талантливым военачальником, борцом с большевизмом. Но реальность — совсем другая.
Кто отнесён к высшему руководству нацистской Германии
- Цейтцлер, Курт - Википедия
- Most Popular
- Trump immunity claim in election interference case heard by Supreme Court
- От Сталинграда до Курской дуги — КПРФ Москва
Russian court places Forbes journalist Mingazov under house arrest, says RIA
Участник Первой мировой войны , во время которой командовал пехотным батальоном. Начало Второй мировой войны встретил на должности начальника штаба 22-го армейского корпуса. В 1942 году несколько месяцев служил во Франции, в августе участвуя в отражении союзного десанта в Битве за Дьеп. Безуспешно пытался спасти остатки окружённой в Сталинграде 6-й армии , однако его усилия не увенчались успехом из-за разногласий с Гитлером.
Командующий АДД главный маршал авиации Александр Голованов сообщал: В первой половине мая были нанесены удары по Брестскому, Люблинскому, Хелмскому, Минскому, Барановичскому железнодорожным узлам, а также станциям, расположенным на железнодорожных магистралях, подходивших к этим узлам. В налетах принимали участие крупные группы самолетов Целями АДД были не только транспортные пути врага: с 13 по 18 июня ночным ударам подверглись семь аэродромов люфтваффе.
Масштабная разведка боем В ночь на 20 июня 1944 года белорусские партизаны по приказу с Большой земли приступили к массовым диверсиям на железных дорогах и мостах. Результат их работы прокомментировал начальник тыловых сообщений группы армий «Центр» полковник Герман Теске: «Мощный отвлекающий партизанский налет на все важные дороги на несколько дней лишил немецкие войска всякого управления. За одну эту ночь партизаны установили около 10,5 тысячи мин и зарядов, из которых удалось обнаружить и обезвредить только 3,5 тысячи». Передислокация и смена советских войск производилась скрытно и только по ночам. Передатчики вновь прибывающих частей сохраняли радиомолчание.
За тщательностью соблюдения режима маскировки следили специально выделенные офицеры Генштаба, совершая в том числе полеты на разведывательных самолетах. Командующий 1-м Прибалтийским фронтом генерал Иван Баграмян. Разведка боем должна была установить, не отвели ли немцы свои части с переднего края, а также по возможности ослабить вражескую оборону путем захвата важных возвышенностей и опорных пунктов. По свидетельству Баграмяна, за ее результатами следили с волнением: В штабе фронта и в войсках было немало противников проведения разведки боем силами передовых батальонов накануне общего наступления. Высказывалось даже мнение, что начавшиеся боевые действия раскроют оборонявшимся наши планы.
Я был глубоко убежден в обратном, однако подобные разговоры влияли отнюдь не успокаивающе В целом разведка боем удалась. Наибольшего успеха достигли части 6-й гвардейской армии.
Он сыграл важную роль в отражении рейд союзников на Дьепп 19 августа 1942 года. Гитлер был впечатлен оптимистичными отчетами Цейтцлера. Альберт Шпеер вспоминал, что Гитлеру нужен был надежный помощник, который, по словам Гитлера, «не размышляет о моих приказах, а энергично следит за их выполнением» [4]. После повышения Цейтцлера Гитлер сначала был впечатлен его работоспособностью и боевым духом [5]. В ноябре 1942 года советские войска окружили 6-ю армию в Сталинграде.
Цейтцлер рекомендовал 6-й армии немедленно прорваться и отойти от Сталинграда в излучину Дона , чтобы восстановить прорванный фронт. Вместо этого Гитлер пришел в ярость, отменил приказ Цейтцлера и лично приказал 6-й армии держаться в Сталинграде, где она и была уничтожена. Армейские коллеги призвали Цейтцлера самому отдать приказ о прорыве, но он отказался противоречить главнокомандующему. В знак солидарности с голодающими войсками в Сталинграде Цейтцлер уменьшил свой рацион до их уровня.
Advertisement Last month, a judge at the High Court ruled that she be declared bankrupt after an official from HMRC said she has failed to pay any money owed or responded to any correspondence since the demand was made for the unpaid tax last year. The amount is made up of unpaid tax from self-assessment on her earnings from between 2020 and 2022 as well as penalties and surcharges. When you are ill and depressed everything accumulates.
Спорное кольцо «Сатурна»
In early 1943 he was one of the key figures in the decision to launch Operation Citadel , the last major German attack on the Eastern Front, which ended in defeat. Zeitzler was regarded as an energetic and efficient staff officer, noted for his ability in managing the movement of large mobile formations. Five months later Germany was at war. Zeitzler was promoted to lieutenant in December 1914, and commanded various units, including a pioneer detachment. At the end of the war he was a regimental adjutant. Zeitzler was chosen as one of the 4,000 officers selected to serve in the Reichswehr , the small German army permitted under the limits of the Treaty of Versailles. He was promoted to captain in January 1928. In 1929 he began three years of service as a staff officer of the 3rd Division.
Администрация сайта, публикуя статьи наших читателей, предупреждает, что их мнения могут не совпадать с мнением редакции. Информация виджета Advert размещается на правах рекламы. Ответственность за информацию несет рекламодатель.
Добившись согласия Гитлера на вывод танкового корпуса из резерва, я почувствовал себя прямо-таки победителем. Командование группы армий «Б» было от этого в восторге. Артиллерийская бомбардировка румынских позиций становилась все более интенсивной. И вот под прикрытием сильной снежной метели, в двадцатиградусный мороз Красная Армия перешла в наступление. На румын шли массы танков с пехотой, находившейся на танках или двигавшейся позади них. Повсюду русские имели огромное численное превосходство. Румынский фронт представлял собой печальную картину полного хаоса и беспорядка. Штаб группы армий «Б» теперь получал поток часто совершенно противоречивых сведений, которые тут же препровождались в генеральный штаб. Одни донесения рисовали общую картину панического бегства румынских войск и появления русских танков глубоко в нашем тылу. В других же говорилось о героическом сопротивлении румын и уничтожении множества советских танков. Наконец обстановка прояснилась. Русские прорвали румынский фронт в двух местах. Между участками этих прорывов, а также на левом фланге румынские войска и немецкие части усиления продолжали вести упорные бои с превосходящими силами противника. Как только командование группы армий «Б» осознало, что произошло, оно приказало танковому корпусу «X» контратаковать те русские части, которые достигли наибольших успехов. Я непрерывно информировал Гитлера по телефону об изменении обстановки на фронте. Снова и снова я указывал ему на то, что наступило время провести в жизнь основное решение, то есть отступить из Сталинграда, или хотя бы подготовиться к его выполнению в ближайшем будущем. Это только раздражало Гитлера. Как обычно, он цеплялся за каждую соломинку. Он хотел увидеть, какой эффект произведет ввод в бой танкового корпуса. Когда я сказал ему, что этот корпус может только замедлить темп русского продвижения, но ни в коем случае не задержать наступления русских, он воспринял это как пессимистическое заявление. Тем временем обстановка продолжала ухудшаться. Русские расширили участки своих прорывов, а их танки продвинулись глубоко в наш тыл. Танковый корпус «X», который готовился к контратаке, сам был атакован передовыми танковыми частями русских. Кроме того, ему мешали действовать толпы бегущих румын и ужасная погода. На успех контратаки теперь почти не было надежды, особенно потому, что те части и соединения, которые все еще удерживали фронт, оказались в критическом положении. Обстановка становилась опасной. С точки зрения группы армий «Б» и главного командования сухопутных сил, обстановка должна была ухудшиться. Мы знали, что танковый корпус «X» не сможет стабилизировать положение и будет вовлечен в общий беспорядок. Если он будет разгромлен, мы потеряем свое единственное резервное соединение. В штабе главнокомандующего сухопутными силами атмосфера становилась мрачной. Я делал все, чтобы объяснить это Гитлеру. Однажды я опять предложил ему отвести 6-ю армию на запад, так как это единственно возможный путь избежать крупной катастрофы. Эта армия должна была повернуться фронтом на запад, обеспечив свой тыл арьергардами, и атаковать русские части, которые прорвали фронт румынских войск. Затем нужно было создать новый крепкий фронт. Такие действия не только ликвидировали бы угрозу 6-й армии, но и поставили бы в трудное положение прорвавшиеся русские войска. По крайней мере в данном случае мы могли ожидать хотя бы местных успехов. Если это не будет сделано, поражение станет неизбежным. Свежих сил для восстановления контакта с 6-й армией и закрытия этого разрыва не было. Каждый день задержки затруднял возможность восстановить положение на фронте и избежать катастрофы. Гитлер отверг это смелое решение. Несмотря на все мои требования и предупреждения, он оставался непреклонным. Вместе со своими военными советниками Гитлер решил вернуться из Баварии в Восточную Пруссию. Я этого не ожидал. Раньше мне как-то не приходилось с ним встречаться. Его штаб ведал Южным и Западным фронтами. Восточным фронтом занимались главнокомандующий сухопутными силами и начальник генерального штаба сухопутных сил. В моем присутствии Йодль воздерживался давать Гитлеру советы по вопросам, касавшимся Восточного фронта, и ограничивал свою деятельность управлением двумя другими театрами военных действий, осуществлением общего руководства по ведению войны и вопросами военной политики. Теперь, однако, стало очевидно, что в поезде в отсутствие начальника генерального штаба сухопутных сил он и фельдмаршал Кейтель сочли удобным давать Гитлеру советы и относительно Восточного фронта. Возможно, он сам обратился к ним за советом. Во всяком случае, они дали ему совет, и что это был за совет, вскоре стало ясно. Генерал Йодль сказал по телефону, что главному командованию сухопутных сил следовало бы рассмотреть возможность изъятия одной танковой дивизии из состава группы армий «А», действовавшей на Кавказе, и переброски ее в распоряжение группы армий «Б» для использования в качестве подвижного резерва. Такое решение было принято в поезде Гитлера. Переброска этой танковой дивизии в угрожающий район боевых действий должна была занять много времени, и трудно было сказать, как сложится обстановка, когда эта дивизия прибудет туда. Я был крайне удивлен и сказал Йодлю, что хочу говорить лично с Гитлером. Опять я стал упрашивать Гитлера отдать приказ об отходе 6-й армии. Тон ответа был холодным и непреклонным: «Мы нашли другой выход из создавшегося положения. Йодль сообщил вам о нем. Обо всем остальном мы поговорим завтра». И это было все. Позже меня официально информировали, что Гитлер желает видеть меня в полдень на следующий день, чтобы обсудить со мной обстановку. Я ответил, что это будет слишком поздно. Тогда мне было сказано, что видеть Гитлера раньше невозможно, так как ему необходимо отдохнуть после продолжительного путешествия. Следует заметить, что этот разговор происходил в то время, когда весь фронт пылал в огне и каждый час гибли сотни храбрых солдат. Я игнорировал это предупреждение и в полночь, когда должен был прибыть поезд Гитлера, приехал в штаб верховного главнокомандующего. Я настоял, чтобы Гитлер принял меня немедленно, так как задержка даже на несколько часов могла катастрофически отразиться на ходе боевых действий. Гитлер и его окружение были взбешены тем, что я появился там в полночь, не дожидаясь полудня следующего дня. Наконец меня все же впустили к нему. Эта встреча настолько важна для хода боевых действий в районе Сталинграда и так характерна для методов Гитлера, что я опишу ее как можно подробнее. Гитлер вышел мне навстречу, протянув руку, с сияющей улыбкой, которая должна была изображать уверенность и надежду. Он пожал мне руку и сказал: «Благодарю вас. Вы сделали все, что могли. Если бы я был здесь, я не смог бы сделать большего». Затем, так как выражение моего лица оставалось печальным, он продолжал с некоторым пафосом в голосе: «Не расстраивайтесь. В несчастье мы должны показать твердость характера. Нужно помнить Фридриха Великого». Несомненно, он хотел ободрить меня и надеялся, что, если он сможет вселить в меня эту «твердость характера», я отброшу свои «пораженческие» аргументы и перестану настаивать на отступлении 6-й армии. Вероятно, он также хотел, чтобы я восхитился твердостью его духа перед лицом такого несчастья. Мне кажется, Гитлер не мог понять, что во время величайшей опасности актерская игра не только бесполезна, но, пожалуй, может иметь даже пагубный эффект. Наш разговор начался с моего доклада об обстановке северо-западнее Сталинграда. Я сообщил Гитлеру о последних донесениях с фронта и о моих предположениях относительно развития событий в ближайшем будущем. Я представил ему доклады, полученные мною от командующего группой армий «Б» фельдмаршала фон Вейхса и его начальника штаба генерала фон Зоденштерна, которые разделяли мое мнение. Свой доклад я закончил заявлением, что, если ход событий не изменится, 6-я армия неизбежно будет окружена. Это нужно предотвратить любой ценой, так как, если 6-я армия будет окружена, мы не сможем ни деблокировать, ни снабжать ее. Здесь Гитлер прервал меня. Вне себя от ярости он сослался на решение, выработанное им совместно с Йодлем. Оно заключалось всего лишь в переброске одной танковой дивизии с Кавказа. Я ожидал этого и заранее приготовился дать подробный обзор транспортных возможностей и назвать приблизительную дату прибытия дивизии в район Сталинграда, а также самый ранний срок ввода ее в бой. Этого можно было ожидать не раньше чем через две недели. Трудно сказать, какая обстановка сложится к тому времени, известно только одно: она катастрофически ухудшится, если мы будем бездействовать в течение двух недель. К тому времени одна дивизия, кстати даже не полного состава, оказалась бы совершенно бесполезной и неспособной оказать влияние на ход боевых действий. Более того, эта дивизия едва ли смогла бы вступить в бой как цельное соединение. Вероятно, отдельные ее части и подразделения пришлось бы вводить в бой по мере выгрузки их с железнодорожных платформ. Мне показалось, что эти заявления, а особенно предположение о дате прибытия дивизии, произвели на Гитлера некоторое впечатление. Но он не хотел отказаться от своего плана. Немного подумав, он сказал: «В таком случае мы перебросим с Кавказа две дивизии». Я ответил, что и это не дало бы хороших результатов. Опасность существовала сейчас, и ввод в бой двух дивизий именно теперь еще мог бы благоприятно сказаться на ходе боевых действий. Но перебросить их своевременно с Кавказа не представлялось возможным. Железные дороги не позволили бы перебросить вторую дивизию раньше, чем они освободятся после выгрузки первой дивизии. К тому времени и две дивизии не смогут восстановить положение, и 6-я армия определенно попадет в окружение. Гитлер опять вышел из себя и стал прерывать меня, но я продолжал: «Поэтому и есть только одно возможное решение. Вы должны немедленно приказать сталинградской армии повернуть фронт и атаковать в западном направлении. Этот маневр спасет 6-ю армию от окружения, нанесет большие потери прорвавшимся русским войскам и даст нам возможность использовать 6-ю армию для создания нового фронта далее на запад». Теперь Гитлер совершенно потерял самообладание. Ударив кулаком по столу, он закричал: «Я не оставлю Волгу, я не уйду с Волги! Я ничего не достиг. Но прошлый опыт показал, что, как начальник генерального штаба, я не должен терять надежду, а, наоборот, продолжать настаивать на своем, так как, может быть, еще удалось бы убедить Гитлера изменить решение. Впрочем, верно и то, что, если бы он в конце концов и согласился со мной, его положительный ответ мог бы оказаться слишком запоздалым. Время истекало, а обстановка ухудшалась с каждым часом. Таковы были обстоятельства, когда я утром вошел в свой кабинет. Там меня ждали дурные вести с фронта. Перспектива становится еще более мрачной В течение последних нескольких часов обстановка на фронте ухудшилась, и притом значительно быстрее, чем мы ожидали. Беспокойство в моем штабе, а также в штабах группы армий «Б» и 6-й армии возрастало по мере того, как все явственнее определялись масштабы надвигавшейся на нас катастрофы. В то же время никто в этих штабах не был в состоянии изменить ход событий. Только Гитлер мог это сделать, но он яростно отвергал все благоразумные предложения. А я еще надеялся, что хотя бы теперь удастся заставить его изменить мнение и прислушаться к словам начальника генерального штаба и высших командиров на поле боя, а не к увещеваниям льстивых советников, которые говорили ему только то, что он хотел слышать. Во имя спасения отчаянно сражавшихся солдат у меня не оставалось иного выбора, как снова и снова пытаться воззвать к его благоразумию. Здесь они также нанесли удар по румынским войскам, умышленно выбрав занимаемый ими фронт. Таким образом, для сталинградской армии создалась угроза окружения с обоих флангов. Осталось всего несколько часов до того момента, когда клещи противника сомкнутся в тылу нашей армии. Ни командующий группой армий «Б», ни командующий 6-й армией не были в состоянии предотвратить окружение своих войск. Они могли только приказать, чтобы в кратчайший срок из подразделений тылового обслуживания были созданы и подготовлены для ввода в бой новые части. Но такие войска вряд ли могли оказать отборным русским ударным дивизиям более сильное сопротивление, чем боевые части, которые уже были разгромлены русскими. Небольшие, слабые, созданные на скорую руку части, к тому же плохо вооруженные и недостаточно подготовленные, оказались лицом к лицу с лучшими частями Красной Армии, щедро оснащенными танками и артиллерией. Несмотря на всю свою храбрость, эти тыловые войска были не в состоянии задержать продвижение русских. Они смогли только замедлить темп русского наступления, но предотвратить окружения 6-й армии им не удалось. Больших результатов вряд ли можно было ожидать и от контратаки танкового корпуса «X». Гитлер и его окружение возлагали, вероятно, немалые надежды на это соединение, которое на карте выглядело довольно внушительно и имело более 100 танков. Однако внешние данные были обманчивыми. Они не должны были ввести в заблуждение Гитлера, так как он хорошо знал об истинном состоянии этого корпуса. Однако он опять отказался смотреть правде в лицо, ссылаясь, как всегда, на то, что донесения с фронта носят якобы «пораженческий» характер. Корпус состоял из двух дивизий — 1-й румынской и 22-й немецкой. Румынская дивизия, еще ни разу не вступавшая в бой, целиком была оснащена трофейными танками. Корпусу предстояло действовать в ужасную погоду: дороги обледенели, непрерывно шел снег. Дни стали такими короткими, что видимость сократилась до нескольких часов в сутки. И в этих условиях ждали, что танковый корпус «X» остановит лавину русских танков, двигавшихся через огромную, все расширявшуюся брешь в нашей линии фронта. Те, кто хорошо знал реальную обстановку, понимали, что танковый корпус «X» обречен еще до вступления в бой. Как мы и ожидали, контратаку корпуса задержала плохая погода. Наконец он был введен в бой и вначале добился некоторых успехов: в нескольких пунктах русские были остановлены и понесли большие потери, особенно в танках. Но это, разумеется, не привело к кардинальному изменению обстановки, на которое так надеялся Гитлер. Двум слабым дивизиям не под силу была такая серьезная задача. Для ее выполнения требовалось много сильных дивизий, укомплектованных закаленным в боях личным составом и оснащенных первоклассной боевой техникой. Когда Гитлер узнал о провале контратаки танкового корпуса «X», его ярость не имела границ. Повернувшись к фельдмаршалу Кейтелю, который ведал вопросами, связанными с поддержанием воинской дисциплины в вооруженных силах, он закричал: «Сейчас же пошлите за командиром корпуса, сорвите с него погоны и бросьте в тюрьму! Это он во всем виноват! Зная его характер, я не удивился, когда он наотрез отказался выслушать очередную мою просьбу об отводе 6-й армии. Он с недоверием и пренебрежением относился к донесениям из группы армий «Б» и 6-й армии, командующие которых, сознавая свою ответственность, пытались обратить его внимание на серьезность сложившейся у Сталинграда обстановки.
Цейтцлер попросил Гитлера о личной встрече и стал настаивать на выводе северной группы армий из Прибалтийских республик прежде, чем они будут окружены. Гитлер отказался, последовала шумная ссора. Поскольку его отставка уже несколько раз отвергалась, Цейтцлер сказался больным, что давало ему возможность снять с себя ответственность, груз которой он категорически не желал нести. Гитлер не остался в долгу: он лишил Цейтцлера всех привилегий, даваемых званием, после чего отдал унизительный приказ уволить непокорного генерала из армии без права ношения формы.
Russian court places Forbes journalist Mingazov under house arrest, says RIA
сентябрь 25, 1963) был начальником генерального штаба армии в вермахте из нацистской Германии во время Второй мировой войны. Цейтцлер был по. 29 апреля 1943 года начальник штаба Вермахта генерал Курт Цейтцлер издал «положение о добровольцах». Курт Цейтцлер с 1947 года служил в Историческом отделе армии США, а Адольф Хойзингер стал председателем военного комитета НАТО, расположенного в Вашингтоне. 29 апреля 1943 года начальник штаба Вермахта генерал Курт Цейтцлер издал «положение о добровольцах».
Курт Рассел сыграет в «Кинокритике» Квентина Тарантино — инсайдер
Небольшой обзор, сделанный генералом Крейпе, ещё раз убеждает нас, что серьёзной подготовки немецко-фашистских войск к вторжению в Англию не велось. Германское верховное командование, как видно, не намеревалось двигать свои вооружённые силы через Ла-Манш. Операция «Морской лев» операция по вторжению на Британские острова , о которой много говорилось в высших и низших штабах, как о грандиозном военном мероприятии Гитлера, по сути дела была задумана как большой дезинформационный манёвр. Кроме немецких военно-воздушных сил, ни флот, ни сухопутные войска участия в битве за Англию почти не принимали.
Да и сама битва в сущности не состоялась. Все дело ограничилось ударами немецкой авиации правда, иногда весьма чувствительными по английским портовым городам, караванам торговых судов, промышленным центрам, военным базам и аэродромам. Вернер Крейпе достаточно подробно сообщает о характере и результатах воздушных налётов на всех трёх этапах битвы за Англию.
По подсчётам Крейпе, в воздушных операциях участвовало около 1500 истребителей и 1350 бомбардировщиков. Это внушительная воздушная армада. Правда, Крейпе преувеличивает количество самолётов, имевшихся во 2-м и 3-м воздушных флотах.
По данным Гальдера, их было значительно меньше. К октябрю 1940 г. В воспоминаниях Крейпе следует обратить внимание на один весьма примечательный факт.
Как видно из статьи, большинство армейских, флотских и авиационных офицеров были убеждены в том, что они готовятся к вторжению в Англию и что, как только выпадет несколько погожих дней, операция начнётся. Неоднократно назначались дни начала вторжения, но каждый раз сроки изменялись, а день высадки десанта переносился якобы из-за плохой погоды. Рейхсмаршал Геринг всё время требовал усилить налёты на жизненные центры Великобритании.
Будучи написана в 1946 — 1948 гг. Книга рассчитана на массового читателя, который получает уникальную возможность из первых уст узнать о том, как принимались германским верховным командованием «роковые решения», и познакомиться с точкой зрения представителей военной элиты третьего рейха на причины неудач и сокрушительных поражений германской армии в 1940 — 1945 гг.
У вас, говорит всем своим текстом Попов, осталась единственная неоспоримая дата, от всей советской истории остался единственный общепризнанный праздник — День Победы, 9 мая.
Я вам докажу, что ничего у вас нет. Никакой это не праздник. Это — день поражения.
Вы сражались за Сталина, а он захватывал Европу ради своих империалистических целей, ради насаждения в оккупированных странах своего тоталитарного социализма. Так что ничего советская армия не освобождала, а, напротив, всех закабаляла. Совершая, при этом, отвратительные насилия над немецкими женщинами и грабя окрестные народы.
Советская Армия оказалась гораздо хуже германского Вермахта. У тех была высокая культура, а эти — дикие азиатские орды и грубые сибирские варвары. Но почему только в эту войну — с начала 1945 года — среди одетых в шинели русских людей оказались чуть ли не толпы грабителей, мародеров, насильников?
Даже позорища. Монотонным рефреном через всю книжку проходит призыв к нынешним руководителям России сказать правду о Великой Отечественной войне. Каждую главку Попов заканчивает призывом рассказать правду и покаяться.
Который, на самом деле, есть день и олицетворение жутких преступлений сталинизма. Ну и еще отдельно: покаяться за ограбления, за изнасилования, за порабощение, за оккупацию…. Какой-то Осирис на древнеегипетском судилище.
И вот тут его хочется толкнуть в грудь и спросить голосом Шуры Балаганова: а ты кто такой? Ну, как, кто? Выше уже назывались его регалии.
Однако тех регалий маловато для такой позы обличителя и сокрушителя легендарной Красной Армии. Вот такой, самый наиглавнейший, с большой буквы. Раз уж так получилось, что для сдачи экзамена на демократа надо было отказаться от поста мэра, — я нашел в себе силы это сделать.
Я не состоялся как мэр. Это любопытно. Напрасно мы искали бы ответ на всех 444 страницах текста этой заунывной книги.
Но — не дают. Но как мэр, избранный москвичами, я обязан выполнять ту программу, за которую меня избрали. Но теперь за прежним вопросом о полномочиях стоит совершенно другая проблема.
Тогда у меня был весомый довод: вы со мной согласны, но сами еще не готовы действовать, поэтому разрешите действовать мне. Возразить мне было трудно: почему бы не прийти на час раньше туда, куда идут все? А теперь, когда они идут иным путем, ситуация изменилась.
Теперь все видят: я прошу разрешения идти не только впереди, но и иначе, по-другому. Я бы тоже подумал: стоит ли разрешить вообще идти в таком случае? Страна только что вступила на путь реформ.
Полна надежд и ожиданий. Готова к жертвам. Я вижу другой, более подходящий путь.
Этот текст, который тянется на 44 страницах!!! Примерно как у Черномырдина, только гораздо хуже. У того была первозданная сочность и афористичность, здесь же — только набор слов.
Но все-таки, отчего первый мэр ушел? В чем разгадка тайны? Да есть она, эта разгадка.
Его ушли. Попов, будучи мэром, взял в аренду на 50 лет Нескучный сад и прилегающие территории за... Кен Ливингстон, депутат британского парламента, а потом мэр Лондона, по приезде в Москву заявил, что в любой цивилизованной стране авторы такого проекта, как Г.
Попов, сидели бы в тюрьме. После своего фиаско в качестве мэра и политика Попов решил объявить себя оппозиционером и диссидентом. Но для поддержания имиджа главного диссидента нужны какие-то акции.
В книжке Попов рассказывает о трусливом желании Сталина капитулировать в самом начале войны. Откуда эта версия? Автор там ссылается на слова генерала К.
Москаленко он был членом Специального Судебного Присутствия трибунала , а тот, в свою очередь, на показания Берия на процессе 1953 года. Процесс был закрытый, документов нет. Один сказал второму, второй — третьему.
Но даже в рамках этой версии дело было совсем не так, и речь не шла о капитуляции. Вы сами уверены, что это все было? Москаленко долго молчал, глядя в окно, затем произнес: — Не пришло еще время говорить об этих фактах.
Да и не все их проверить можно... Чтобы читателю было понятно, о чем идет речь, я приведу отрывок из одного документа. Доклад сделал Г.
Выступили крупные военачальники И. Конев, Р. Малиновский, Ф.
Кузнецов, М. Неделин, И. Баграмян, К.
Вершинин, Ф. Голиков, К. Мерецков, А.
Желтов и другие. Когда слово взял К. Руденко при разборе дела Берии установили, как он показал...
Причем они пытались связаться с Гитлером через болгарского посла. Ведь этого не делал ни один русский царь. Характерно, что болгарский посол оказался выше этих руководителей, заявил им, что никогда Гитлер не победит русских, пусть Сталин об этом не беспокоится.
Не сразу, но Москаленко разговорился... Во время этой встречи с болгарским послом, — вспоминал маршал показания Берии, — Сталин все время молчал. Говорил один Молотов.
Он просил посла связаться с Берлином. Первоисточник версии, Волкогонов, ответить точно, не мистификация ли это, не может, но для Попова проблемы нет: Сталин хотел капитулировать — и все тут. А фигурирует она только в газетных публикациях, как правило, — без всякой отсылки к Волкогонову.
Все — вранье. Причем Попов даже называет отозванные из-под Курска дивизии. Черчилль и командование союзников понимали: нужна срочная помощь.
И англичане в октябре начали наступление в Египте. Но необходим был более мощный удар, который бы отвлек силы Гитлера с Восточного фронта. Итальянская армия была разгромлена.
Никакие указанные Поповым дивизии в Африку и Сицилию не перебрасывались.
Жанр: Документальная литература Книга «Роковые решения вермахта», впервые изданная небольшим тиражом в 1958 г. Это — не обычные мемуары.
Цейтцлер Курт - 2 книг. Главная страница.
Генерал Курт Цейтцлер, назначенный на должность начальника Генштаба, не стал терпеть унизительные оскорбления. генерал пехоты Курт Цейтцлер 24 ноября ждали разрешение Гитлера сдать Сталинград и приказ о выходе 6-й армии из окружения. Читайте книгу Роковые решения вермахта автора Цейтцлер Курт на нашем сайте Kurt perez was my dad & he was a grip on the blacklist for a few years he passed in march A Russian court has ordered a journalist for the Russian edition of Forbes, Sergei Mingazov, to be placed under house arrest, Russia's state-owned RIA news agency reported on Saturday. Цейтцлер Курт Курт Цейтцлер или Зайцлер нем Kurt Zeitzler 9 июня 1895 1895 06 09 Хайдеблик 25 сентября 1963 Ашау им Кимг.
Убежище зла: куда делись главные нацисты после 1945?
список книг по порядку, биография. Kurt Eichenwald of Newsweek has filed a court request that puts Twitter executives in an unusual position. Цейтцлер, Курт — статья из Интернет-энциклопедии для Former MTV News head Dave Sirulnick looks back at the historic moments of the division, including the reign of "The Week in Rock," as it shuts down. Генерал Курт Цейтцлер, назначенный на должность начальника Генштаба, не стал терпеть унизительные оскорбления. Kurt Zeitzler (9 June 1895 – 25 September 1963) was a Chief of the Army General Staff in the Wehrmacht of Nazi Germany during World War II.
Курт Цейтцлер - Kurt Zeitzler
Эти батальоны были уничтожены. А тем временем северо-западнее Сталинграда все явственнее надвигалась угроза. В начале ноября Гитлер выступил с политической речью, в которой заявил: «Я хотел выйти к Волге в определенном месте, возле определенного города. Случилось так, что этот город носит имя самого Сталина… Я хотел взять этот город. Не делая преувеличенных заявлений, я могу теперь сказать вам, что мы его захватили. Только небольшая его часть пока еще не в наших руках. Время в данном случае не имеет никакого значения». Это была странная речь. Гитлер говорил и как верховный главнокомандующий, и как партийный агитатор. Нельзя было не опасаться, что Гитлер, заявив однажды о своих намерениях на всю Германию и на весь мир, откажется когда-либо изменить их, так как выполнение этих намерений станет для него вопросом личного престижа.
А когда речь идет о престиже, диктаторы, как известно, всегда проявляют повышенную чувствительность. Более того, Гитлер был политиком, а не солдатом. Объявляя о своих намерениях, он думал дать ясные цели своим командирам и войскам и таким образом укрепить их решимость. Гитлер считал, что его речи повышают стойкость солдат. Он не знал, как будут звучать его слова в ушах высших командиров, младших офицеров и солдат, ожесточенно сражавшихся и умиравших в Сталинграде. Он не знал, какое впечатление могут произвести его слова на генеральный штаб сухопутных сил и его начальника. Кстати, мне никто не сообщил об этой речи до того, как она была произнесена, — впервые я услышал ее по радио. В течение первых недель ноября я снова и снова представлял свои основные требования Гитлеру. Благодаря данным нашей разведки картина становилась яснее с каждым днем.
Мы работали в тесном взаимодействии с военно-воздушными силами, подвергая районы сосредоточения русских войск ударам с воздуха. Большего мы не могли сделать. Оставалась единственная надежда. Несмотря на все, еще можно было в самый последний момент убедить Гитлера принять основное решение. Я беспрестанно приводил ему все новые и новые доказательства. Весь генеральный штаб — от старшего начальника до рядового сотрудника — разделял мои мрачные предчувствия и с тревогой ожидал неизбежного, как мы все понимали, русского наступления. Если оно будет успешным, оно поставит всю сталинградскую армию в отчаянное положение. Ужасно предвидеть надвигающуюся катастрофу и в то же время не иметь возможности предотвратить ее. Тяжело видеть, что единственное в тех условиях средство излечения отвергается единственным человеком, который может принимать решения, — Гитлером.
Командующий группой армий «Б» и его начальник штаба дали такую же оценку обстановки, как я. Они тоже считали, что избежать надвигающейся катастрофы можно, только приняв кардинальное решение. Они чувствовали себя несчастными, так как были не в состоянии влиять на ход событий. Они могли только заострить внимание Гитлера на действительном положении дел, представляя свои донесения с оценкой обстановки. Сосредоточивая внимание на самом опасном участке фронта, они старались не пропустить критического момента. Конечно, мы пытались наносить удары по движущимся колоннам и районам сосредоточения русских войск авиацией и дальнобойной артиллерией. Но самое большее, что могли дать такие действия, это отсрочить день наступления. Предотвратить наступление можно только тогда, когда обороняющийся имеет абсолютное превосходство в воздухе и способен беспрерывно наносить мощные удары по железным и шоссейным дорогам, а также по районам сосредоточения противника. Мы не обладали военно-воздушными силами необходимых для этого размеров.
Такова была обстановка, когда на нас со всей яростью обрушилась суровая русская зима. Теперь мы знали, что наступления русских придется ждать недолго. Русское наступление началось Ранним утром 19 ноября 1942 г. Наша группа связи проследила за тем, чтобы эта телеграмма пришла к нам через штаб группы армий «Б» без задержки. Итак, наступление началось, и мы были уверены, что оно будет развиваться так, как мы не раз говорили об этом Гитлеру. Теперь нам предстояло убедиться, правильно ли мы подсчитали силы русских. Гитлер дал согласие на вывод его из резерва». Этот единственный резервный корпус мог быть введен в бой только по личному приказанию Гитлера. Как только я услышал о русской артиллерийской подготовке и понял, что обстановка будет развиваться, как и предполагалось, я обратился к Гитлеру с просьбой о выводе корпуса из резерва.
Если же события не примут опасного оборота, такая предосторожность не повредит. В это время Гитлера в Восточной Пруссии не было — он находился в своем поезде на пути в Мюнхен или Берхтесгаден. Его сопровождал личный штаб, в который входили фельдмаршал Кейтель и генерал Йодль. По телефону я сообщил фюреру об этой новости и с большим трудом убедил его вывести танковый корпус «X» из резерва верховного главнокомандующего и передать его в распоряжение группы армий «Б». Даже тогда он хотел отложить принятие решения по этому вопросу и дождаться дальнейших сообщений с фронта. Как обычно, с немалым трудом мне удалось убедить его, что потом будет слишком поздно. Добившись согласия Гитлера на вывод танкового корпуса из резерва, я почувствовал себя прямо-таки победителем. Командование группы армий «Б» было от этого в восторге. Артиллерийская бомбардировка румынских позиций становилась все более интенсивной.
И вот под прикрытием сильной снежной метели, в двадцатиградусный мороз Красная Армия перешла в наступление. На румын шли массы танков с пехотой, находившейся на танках или двигавшейся позади них. Повсюду русские имели огромное численное превосходство. Румынский фронт представлял собой печальную картину полного хаоса и беспорядка. Штаб группы армий «Б» теперь получал поток часто совершенно противоречивых сведений, которые тут же препровождались в генеральный штаб. Одни донесения рисовали общую картину панического бегства румынских войск и появления русских танков глубоко в нашем тылу. В других же говорилось о героическом сопротивлении румын и уничтожении множества советских танков. Наконец обстановка прояснилась. Русские прорвали румынский фронт в двух местах.
Между участками этих прорывов, а также на левом фланге румынские войска и немецкие части усиления продолжали вести упорные бои с превосходящими силами противника. Как только командование группы армий «Б» осознало, что произошло, оно приказало танковому корпусу «X» контратаковать те русские части, которые достигли наибольших успехов. Я непрерывно информировал Гитлера по телефону об изменении обстановки на фронте. Снова и снова я указывал ему на то, что наступило время провести в жизнь основное решение, то есть отступить из Сталинграда, или хотя бы подготовиться к его выполнению в ближайшем будущем. Это только раздражало Гитлера. Как обычно, он цеплялся за каждую соломинку. Он хотел увидеть, какой эффект произведет ввод в бой танкового корпуса. Когда я сказал ему, что этот корпус может только замедлить темп русского продвижения, но ни в коем случае не задержать наступления русских, он воспринял это как пессимистическое заявление. Тем временем обстановка продолжала ухудшаться.
Русские расширили участки своих прорывов, а их танки продвинулись глубоко в наш тыл. Танковый корпус «X», который готовился к контратаке, сам был атакован передовыми танковыми частями русских. Кроме того, ему мешали действовать толпы бегущих румын и ужасная погода. На успех контратаки теперь почти не было надежды, особенно потому, что те части и соединения, которые все еще удерживали фронт, оказались в критическом положении. Обстановка становилась опасной. С точки зрения группы армий «Б» и главного командования сухопутных сил, обстановка должна была ухудшиться. Мы знали, что танковый корпус «X» не сможет стабилизировать положение и будет вовлечен в общий беспорядок. Если он будет разгромлен, мы потеряем свое единственное резервное соединение. В штабе главнокомандующего сухопутными силами атмосфера становилась мрачной.
Я делал все, чтобы объяснить это Гитлеру. Однажды я опять предложил ему отвести 6-ю армию на запад, так как это единственно возможный путь избежать крупной катастрофы. Эта армия должна была повернуться фронтом на запад, обеспечив свой тыл арьергардами, и атаковать русские части, которые прорвали фронт румынских войск. Затем нужно было создать новый крепкий фронт. Такие действия не только ликвидировали бы угрозу 6-й армии, но и поставили бы в трудное положение прорвавшиеся русские войска. По крайней мере в данном случае мы могли ожидать хотя бы местных успехов. Если это не будет сделано, поражение станет неизбежным. Свежих сил для восстановления контакта с 6-й армией и закрытия этого разрыва не было. Каждый день задержки затруднял возможность восстановить положение на фронте и избежать катастрофы.
Гитлер отверг это смелое решение. Несмотря на все мои требования и предупреждения, он оставался непреклонным. Вместе со своими военными советниками Гитлер решил вернуться из Баварии в Восточную Пруссию. Я этого не ожидал. Раньше мне как-то не приходилось с ним встречаться. Его штаб ведал Южным и Западным фронтами. Восточным фронтом занимались главнокомандующий сухопутными силами и начальник генерального штаба сухопутных сил. В моем присутствии Йодль воздерживался давать Гитлеру советы по вопросам, касавшимся Восточного фронта, и ограничивал свою деятельность управлением двумя другими театрами военных действий, осуществлением общего руководства по ведению войны и вопросами военной политики. Теперь, однако, стало очевидно, что в поезде в отсутствие начальника генерального штаба сухопутных сил он и фельдмаршал Кейтель сочли удобным давать Гитлеру советы и относительно Восточного фронта.
Возможно, он сам обратился к ним за советом. Во всяком случае, они дали ему совет, и что это был за совет, вскоре стало ясно. Генерал Йодль сказал по телефону, что главному командованию сухопутных сил следовало бы рассмотреть возможность изъятия одной танковой дивизии из состава группы армий «А», действовавшей на Кавказе, и переброски ее в распоряжение группы армий «Б» для использования в качестве подвижного резерва. Такое решение было принято в поезде Гитлера. Переброска этой танковой дивизии в угрожающий район боевых действий должна была занять много времени, и трудно было сказать, как сложится обстановка, когда эта дивизия прибудет туда. Я был крайне удивлен и сказал Йодлю, что хочу говорить лично с Гитлером. Опять я стал упрашивать Гитлера отдать приказ об отходе 6-й армии. Тон ответа был холодным и непреклонным: «Мы нашли другой выход из создавшегося положения. Йодль сообщил вам о нем.
Обо всем остальном мы поговорим завтра». И это было все. Позже меня официально информировали, что Гитлер желает видеть меня в полдень на следующий день, чтобы обсудить со мной обстановку. Я ответил, что это будет слишком поздно. Тогда мне было сказано, что видеть Гитлера раньше невозможно, так как ему необходимо отдохнуть после продолжительного путешествия. Следует заметить, что этот разговор происходил в то время, когда весь фронт пылал в огне и каждый час гибли сотни храбрых солдат. Я игнорировал это предупреждение и в полночь, когда должен был прибыть поезд Гитлера, приехал в штаб верховного главнокомандующего. Я настоял, чтобы Гитлер принял меня немедленно, так как задержка даже на несколько часов могла катастрофически отразиться на ходе боевых действий. Гитлер и его окружение были взбешены тем, что я появился там в полночь, не дожидаясь полудня следующего дня.
Наконец меня все же впустили к нему. Эта встреча настолько важна для хода боевых действий в районе Сталинграда и так характерна для методов Гитлера, что я опишу ее как можно подробнее. Гитлер вышел мне навстречу, протянув руку, с сияющей улыбкой, которая должна была изображать уверенность и надежду. Он пожал мне руку и сказал: «Благодарю вас. Вы сделали все, что могли. Если бы я был здесь, я не смог бы сделать большего». Затем, так как выражение моего лица оставалось печальным, он продолжал с некоторым пафосом в голосе: «Не расстраивайтесь. В несчастье мы должны показать твердость характера. Нужно помнить Фридриха Великого».
Несомненно, он хотел ободрить меня и надеялся, что, если он сможет вселить в меня эту «твердость характера», я отброшу свои «пораженческие» аргументы и перестану настаивать на отступлении 6-й армии. Вероятно, он также хотел, чтобы я восхитился твердостью его духа перед лицом такого несчастья. Мне кажется, Гитлер не мог понять, что во время величайшей опасности актерская игра не только бесполезна, но, пожалуй, может иметь даже пагубный эффект. Наш разговор начался с моего доклада об обстановке северо-западнее Сталинграда. Я сообщил Гитлеру о последних донесениях с фронта и о моих предположениях относительно развития событий в ближайшем будущем. Я представил ему доклады, полученные мною от командующего группой армий «Б» фельдмаршала фон Вейхса и его начальника штаба генерала фон Зоденштерна, которые разделяли мое мнение. Свой доклад я закончил заявлением, что, если ход событий не изменится, 6-я армия неизбежно будет окружена. Это нужно предотвратить любой ценой, так как, если 6-я армия будет окружена, мы не сможем ни деблокировать, ни снабжать ее. Здесь Гитлер прервал меня.
Вне себя от ярости он сослался на решение, выработанное им совместно с Йодлем. Оно заключалось всего лишь в переброске одной танковой дивизии с Кавказа. Я ожидал этого и заранее приготовился дать подробный обзор транспортных возможностей и назвать приблизительную дату прибытия дивизии в район Сталинграда, а также самый ранний срок ввода ее в бой. Этого можно было ожидать не раньше чем через две недели. Трудно сказать, какая обстановка сложится к тому времени, известно только одно: она катастрофически ухудшится, если мы будем бездействовать в течение двух недель. К тому времени одна дивизия, кстати даже не полного состава, оказалась бы совершенно бесполезной и неспособной оказать влияние на ход боевых действий. Более того, эта дивизия едва ли смогла бы вступить в бой как цельное соединение. Вероятно, отдельные ее части и подразделения пришлось бы вводить в бой по мере выгрузки их с железнодорожных платформ. Мне показалось, что эти заявления, а особенно предположение о дате прибытия дивизии, произвели на Гитлера некоторое впечатление.
Но он не хотел отказаться от своего плана. Немного подумав, он сказал: «В таком случае мы перебросим с Кавказа две дивизии».
The news team would meet every morning in my office or the newsroom to talk through the stories we were going to cover and what we expected to be completed in the edit for air that day. This is also where writers and producers would passionately and thoughtfully pitch stories and shoots. Some would be greenlit, some would need more work, some would not move forward.
We all cared deeply about the music. We could forge this understanding with the musicians and a connection with the audience because we were them. We respected it and honored it. The impact that music and musicians had to stir the soul, to be a calming presence, to see the world in a different way than your own, or to learn that there were others who felt just like you. We all lived it and felt it, and we wanted our programming to extend and enhance that experience.
We filmed at concerts and events, recording studios, dressing rooms, tour buses and homes, never forgetting how special, unique and groundbreaking it was for the time. We made it our mission to accurately report on the setbacks and imperfections of those same artists, whether they liked it or not. In the MTV newsroom we debated, we listened, we researched and we took it seriously. But we also had lots of fun. There would be some seriously large and over-the-top MTV parties with artists as legendary as Prince performing, and the MTV News team would take to the dance floor with the same boundless energy that we had in reporting stories.
We supported each other in and out of the office. With so many young people being far from where they grew up, the staffers who had been in NYC for a number of years would take the new team members under their wing, both at work and at play in NYC. Soon, we knew it was time to expand what MTV News could do. It worked. We brought the opening nights of world tours into viewers home, with artists including Janet Jackson, U2, the Rolling Stones, and Madonna.
MTV News grew up with Madonna. She was and is a force of artistry, embracing change as almost no other artist before or since has done. As she changed what she was doing, we worked to keep up. Madonna and Kurt Loder had a great relationship born out of respect and humor. They got each other and when we filmed the two of them together it was sparkling.
She needled him and he gave it right back. She made him blush; he made her laugh. Upon hearing this, we immediately offered to produce a live special and got to work collaborating with her and her team. Madonna let it be known that everyone in the club was going to need to wear pajamas, even our producers and most certainly, Kurt Loder. I think she had the idea just to see if Kurt would do it.
In a conversation, Madonna let it be known that she really hoped that our producing team in the video truck would also be wearing pajamas. Since I would be going in and out of the club to talk with her during rehearsals and soundcheck, I knew this especially meant me. So, for the only time in my career, myself and many well-established veteran TV personnel worked the night away in a small video truck in our pajamas! I saw another opportunity to invite viewers into the world of music even further through the Video Music Awards. Remarkably, no one was broadcasting live from the red carpet of major awards shows at the time, but I had the idea for MTV News to broadcast a pre-show before the annual VMAs, giving viewers the chance to hear from the performers and nominees live as they arrived.
With every step forward, we took the same focus of consistently respecting the audience and bringing them into worlds they would not have normally been part of. Hip-hop had always been a mainstay of MTV News.
Член Военного совета 13-й армии генерал Марк Козлов отмечал: Оттепель привела к раннему вскрытию рек, земля на полях размякла, грунтовые дороги раскисли. На подготовку операции мы имели всего двое суток Тем не менее успех в наступлении сопутствовал 13-й армии, против которой оборонялось всего три вражеских дивизии, тогда как на участке перед армией Черняховского Раус разместил сразу семь соединений. Именно в полосе войск Пухова Ватут ин решил ввес ти в прорыв конницу — 1-й и 6-й гвардейские кавалерийские корпуса генералов Виктора Баранова и Сергея Соколова, вспомнив дореволюционный опыт.
Генерал Петр Вершигора справа с командиром полка партизанского соединения Давидом Бакрадзе Командиру парти занского соедине ния генералу Петру Вершигоре хорошо запомнились слова Ватутина: «Взять хотя бы историю Первой мировой войны. Припять всегда разрезала фронт на северный и южный участки, во всяком случае при позиционной войне. Путь для врага неожиданный — фланговый удар конницей». Открытое пространство для удара Руководство 1-го Украинского фронта знало, что к северу от Ровно и Луцка немцы не имели сплошной линии обороны, имелись лишь отдельные узлы сопротивления, между которыми могли маневрировать кавалерийские и партизанские части. Понимало всю опасность положения и командование группы армий «Юг».
Манштейн отмечал: «Перед западным флангом 4-й танковой армии далеко на север — до южной разграничительной линии с группой армий "Центр" — простиралось теперь открытое пространство, в котором почти не было немецких войск». Наступательная о перация сов етских в ойск развивалась в тесном взаимодействии с партизанами, которые получили приказ наносить активные удары по автомобильным и железным дорогам противника, уничтожать в населенных пунктах гарнизоны, штабы и узлы связи вермахта, передавать разведывательные данные в штаб Ватутина. Встревоженный их наступлением, Манштейн начал переброску на находящееся под угрозой направление 13-го армейского корпуса под командованием генерала Артура Хауффе. Манштейн писал в мемуарах: «Ввиду превосходства неприятельских сил изолированно действовавший 13-й армейский корпус, естественно, мог лишь временно задержать наступление противника, но не остановить его». Фельдмаршал Эрих фон Манштейн справа Ватутин, в свою очередь, понял, что продолжать наступление 1-го и 6-го гвардейских кавалерийских корпусов на запад при открытых флангах обоих соединений опасно.
Он принял другое решение. Генерал Козлов вспоминал: Из штаба фронта поступил приказ: два кавалерийских корпуса, наступавших на ковельском направлении, повернуть на юг. Итак, 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерала В. Баранова получил задачу двигаться на юго-запад, чтобы овладеть Луцком. Соколова приказано развернуться фронтом на юг и наступать на Ровно Кавалеристы с трудом двигались по заболоченным лесным дорогам, лошади выбивались из сил, людям приходилось, спешившись, на себе тащить орудия, минометы и боеприпасы.
К 31 января части Баранова вышли к поселку Киверцы, а подразделения Соколова освободили поселок Клевань. При этом кавкорпуса пер ерезали железную и автомобильную дороги, связывающ ие Ровно с Луцком и Ковелем, создав угрозу всей ровенско-луцкой группировке противника. Немецкое командование попыталось помешать наступлению советских кавалеристов. Навстречу дивизиям Соколова из Ровно были направлены два полка и полицейская команда, которые попали в лесную засаду и в скоротечно м бою бы ли уничтожены конниками 6-го гвардейского кавалерийского корпуса. В ночь на 2 февраля бойцы 7-й гвардейской кавалерийской дивизии генерала Вячеслава Васильева из состава войск Баранова ворвались в Луцк и к утру полностью очистили город от противника.
В тот же день был осв обожден и город Ро вно. Генерал Сергей Соколов Решающий удар по городу нанесла 8-я гвардейская кавалерийская дивизия генерала Дмитрия Павлова из 6-го гвардейского кавкорпуса — при поддержке пехотинцев из 121-й гвардейской стрелковой дивизии ге нерала Логвина Червония. Разгром немецкого гарнизона довершили атаки с востока 6-й гвардейской стрелковой дивизии генерала Дмитрия Онуприенко и 112-й стрелковой дивизии полковника Александра Гладкова — с юга. Лихие действия тувинских кавалеристов В составе 8-й гвардейской кавалерийской дивизии в боях за Ровно уч аствовал эскадрон добровольцев Тувинской народной республики под командованием капитана Кечил-оола. Майор И.
Кузнецов вспоминал: «Низкорослые азиатские лошади в трудных погодных условиях были очень выносливы. Атака началась дружно, напористо. Тувинцы ворвались на железнодорожную станцию. Впереди мчался командир взвода гвардии старший лейтенант Оолак.
Соответственно, на эти страны приходился наибольший товарообмен между немецкими и американскими компаниями.
Зоной политического и торгового сотрудничества с британцами была прежде всего Португалия. Но ключевую роль в этом англо-американо-германском сотрудничестве все же играла Швейцария. Причина в том, что в швейцарской юрисдикции был зарегистрирован Банк международных расчетов BIS. Эта банковская структура была создана задолго до мировой войны — в 1930 году. Ее учредителями выступили центробанки Германии, Великобритании, Франции, Италии и Бельгии, а также частные американские банки во главе с банкирским домом J.
Morgan, являвшимся совладельцем ФРС. Начало мировой войны в Европе нисколько не повлияло ни на состав учредителей, ни на формат их сотрудничества. Благодаря этому организаторы самых кровавых в истории человечества преступлений сидели за одним столом и обсуждали "общие вопросы" с англо-американскими "представителями антигитлеровской коалиции". Один из таких вопросов — об имуществе жертв нацистских концлагерей. Золотые зубные протезы и другие ценности миллионов замученных в Собиборе, Майданеке, Треблинке, Освенциме и др.
В то же время Германия, заинтересованная в приобретении военных технологий и стратегического сырья через нейтральные страны, испытывала дефицит валюты. Поэтому директорат BIS принял следующее решение. В руководство банка были введены нацистские чиновники Вальтер Функ и Эмиль Пухль. В самом рейхе они отвечали за обработку золота, добытого в концентрационных лагерях. По их распоряжению переработанные таким путем драгоценности репатриировались в хранилища Банка международных расчетов.
Kurt Vile Releases New Cover of Chastity Belt’s “This Time of Night”: Listen
сентябрь 25, 1963) был начальником генерального штаба армии в вермахте из нацистской Германии во время Второй мировой войны. Автор: Ганс Дёрр, Курт Цейтцлер. Читать 2 книги Курт Цейтцлер — немецкий генерал-полковник, участник Второй мировой войны. A Russian court has ordered a journalist for the Russian edition of Forbes, Sergei Mingazov, to be placed under house arrest, Russia's state-owned RIA news agency reported on Saturday. Поскольку его отставка уже несколько раз отвергалась, Цейтцлер сказался больным, что давало ему возможность снять с себя ответственность, груз которой он категорически не желал нести. Бесплатно полная версия книг автора Курт Цейтцлер без регистрации в формате FB2, EPUB, PDF, DOCX, MOBI, TXT, HTML.