Цитаты из романа «Братья Карамазовы» (Достоевский Ф.М.). Мартин Иден изо всех сил пытается подняться над своими нищенскими пролетарскими обстоятельствами посредством интенсивного и страстного стремления к самообразованию, надеясь занять место среди литературной элиты. Афоризмы, фразы, цитаты на все случаи жизни. Цитаты из автобиографического Романа Выдающегося американского писателя-реалиста Джека Лондона «Мартин Иден». «Мартин Иден» – одно из важнейших литературных высказываний Джека Лондона, остроумное описание судьбы литератора и тонкое исследование человеческой психологии.
Последние комментарии
- Цитаты из мартин иден
- Джек Лондон "Мартин Иден"
- Мартин Иден цитаты, афоризмы, статусы, фразы со всего мира
- Цитаты и афоризмы на любую тему — Фразочка.ру
Цитаты из мартина идена. Цитаты из книги «Мартин Иден
They have tried to write, and they have failed. And right there is the cursed paradox of it. Every portal to success in literature is guarded by those watch-dogs, the failures in literature. The editors, sub-editors, associate editors, most of them, and the manuscript-readers for the magazines and book-publishers, most of them, nearly all of them, are men who wanted to write and who have failed. And yet they, of all creatures under the sun the most unfit, are the very creatures who decide what shall and what shall not find its way into print—they, who have proved themselves not original, who have demonstrated that they lack the divine fire, sit in judgment upon originality and genius.
Любовь не может сбиться с пути, если только это настоящая любовь, а не хилый уродец, спотыкающийся и падающий на каждом шагу. Love cannot go wrong unless it be a weakling that faints and stumbles by the way. Какой же дурак на это рассчитывает? Рифмоплётство — другое дело.
Вот такие, как Брюс, Виржиния Спринг или Седжвик, делают хорошие дела. Но настоящие поэты… Вы знаете, чем живёт Воген Марло [3]? Преподаёт в Пенсильвании, в школе для отсталых учеников, а из всех филиалов ада на земле это, несомненно, самый мрачный. Я бы не поменялся с ним, даже если бы он предложил мне за это пятьдесят лет жизни.
А ведь его стихи блещут среди виршей современных стихотворцев, как шпинели в куче моркови. Вы ранены красотой. Это незаживающая рана, неизлечимая болезнь, раскалённый нож в сердце. К чему заигрывать с журналами?
Пусть вашей целью будет только одна Красота. Зачем вы стараетесь чеканить из неё монету? Впрочем, всё равно из этого ничего не выйдет. Можно не беспокоиться.
Прочитайте журналы хоть за тысячу лет, и вы не найдёте в них ничего равного хотя бы одной строке Китса. What fool expects to? Out of rhyming, yes. They do very nicely.
But poetry—do you know how Vaughn Marlow makes his living? And yet his work stands out from the ruck of the contemporary versifiers as a balas ruby among carrots. Beauty hurts you. It is an everlasting pain in you, a wound that does not heal, a knife of flame.
Why should you palter with magazines?
Если он тебя любит, ему во имя здравого смысла следовало найти место, что дало бы ему право жениться, а он занимается пустяками — пишет рассказики и тешит себя мечтами, как дитя малое. Боюсь, Мартин Иден никогда не повзрослеет. Ему не хватает сознания ответственности. Он не способен взяться за дело, достойное мужчины, как твой отец и все наши знакомые… хотя бы как мистер Батлер. Боюсь, Мартин Иден никогда не научится зарабатывать деньги. А для счастья деньги необходимы, так устроен наш мир… не миллионные состояния нужны, нет, но достаточные средства, чтобы жить прилично и с комфортом. Тот, кто задумал жениться, должен к женитьбе готовиться.
Я уже говорила, и я знаю, ты со мной согласна, он лишен чувства ответственности. Сколько лет швырял деньгами, это вошло в привычку. Он, разумеется, не виноват, но такова уж его натура.
В рубрике «Книги, о которых говорят» мы не приводим краткое содержание, а лишь рассказываем о сюжете в общих чертах. Выходец из низов, он влюбляется в Руфь, девушку из обеспеченной семьи и, желая стать достойным её, с энтузиазмом принимается за самообразование. Мартин Иден слушает свой язык и произношение, много читает и много пишет, надеясь на публикацию. Постепенно он становится всё более опытным литератором, но его произведения не желают печатать. Отношения с Руфью разлаживаются, во многом это происходит из-за происков её родителей, не желающих, чтобы дочь связала свою судьбу с недостойным человеком. Перенеся множество страданий, Мартин Иден наконец получает то, о чём мечтал, но литературная слава не кажется ему стоящей и приносит одно только разочарование.
Огня, живости, — как не бывало.
Жалкая это была победа. Оно следует за этой работой так же неотвратимо, как вслед за днём наступает ночь. Нет, обращаясь в рабочую скотину, он не покорит вершины — вот, что нашептало ему виски, и он согласно кивнул. Виски — оно мудрое. Оно умеет раскрывать секреты. В его насыщенном событиями прошлом женщины нравились ему, иные увлекали, а вот настоящей любви он не знал. Стоило небрежно, по-хозяйски свистнуть, и женщина уже тут как тут. То были просто развлечения, часть игры, в которую играют мужчины, но почти всегда далеко не самая важная для них часть. А теперь он впервые оказался в роли просителя — нежного, робкого, неуверенного. Он не знал, как себя вести, не знал языка любви, а кристальная чистота любимой пугала его.
Мы только хотим, чтобы твоим мужем стал человек нашего круга, хороший, достойный, истинный джентлемен, которого ты сама выберешь, когда полюбишь его. В тебе столько утончённости, нежности, а этот человек даст тебе лишь вульгарность и неотёсанность. Он тебе во всех отношениях не пара. Их рецензии благонравны как воскресенье в Англии. Они — рупор общественного мнения.
Что общего у Мартина Идена и Страшилы?
- Цитаты из книги «Мартин Иден» Джек Лондон
- Цитаты из романа «Мартин Иден» (Джек Лондон)
- Джек Лондон "Мартин Иден": цитаты из книги. Цитаты из книги «Мартин Иден
- Цитаты из книги Джек Лондон. Мартин Иден / Цитаты и афоризмы, высказывания, фразы
- Навигация по записям
Мартин Иден: Лучшие цитаты романа
Более 9942 цитат и афоризмов, высказываний и крылатых фраз из книги в электронной библиотеке Мартин Иден собранные в одном месте. Цитата из книги: Мартин Иден автора Джек Лондон. Цитаты из книги автора Джек Лондон Мартин Иден.
Джек Лондон "Мартин Иден": цитаты из книги. Цитаты из книги «Мартин Иден
| Цитаты из мартин иден | Цитаты из произведения "Мартин Иден" собраны на этой странице. |
| Джек Лондон. Мартин Иден | 4. Когда он наконец ушел, Мартин вздохнул с облегчением. |
| Мартин Иден | Мартин Иден Джек Лондон – покупайте на OZON по выгодным ценам с быстрой доставкой! |
| Цитаты из книги «Мартин Иден», автор Джек Лондон — читать в Аскбуке литературы | цитаты из книги. |
Джек Лондон "Мартин Иден"
Мы собрали для вас 1933 цитат из книги Мартин Иден автора Джек Лондон, книга вышла в 1913 году и находится в категории. Джек Лондон в обновляемой коллекции цитат. Только лучшие цитаты из книги «Мартин Иден». Актуальный рейтинг популярности и частые обновления. В своих скитаниях по пестрому, изменчивому миру Мартин научился одному мудрому правилу: играя в незнакомую игру, никогда не делать первого хода.
Краткое содержание «Мартин Иден»
Богословского, профессор Колдуэллл соглашается с главным героем в том, что в университете нельзя высказывать радикальные мысли, а также Мартин вынуждает Колдуэллла признаться, что преподаватели университета недостаточно следят за развитием современной науки и занимаются исключительно классикой. Также интересно отметить, что в Америке некогда жил и писатель с такой же фамилией, как и у профессора в романе «Мартин Иден» — Эрскин Колдуэлл, и В. Богословский пишет, что этот автор в своих произведениях — так же, как и Лондон, Драйзер и Стейнбек — затрагивал тему бесчеловечного труда. Расс Бриссенден — лучший друг Мартина и, как следствие, единственный из всех, кто по-настоящему понимал героя. Бриссенден является социалистом, и хочет, чтобы Мартин присоединился к социалистическому движению, потому и знакомит героя с «людьми из настоящего теста», философами из народа. Как отмечает исследователь Филип Фонер, только Расс признает талант Идена, а также предсказывает юноше разочарование, когда вершина писательской карьеры будет достигнута, и уже не останется ничего из того, что привязывало бы его к жизни.
Он же предрекает, что Мартину придется претерпеть много несчастий по вине женщин. Главный герой видит в товарище «второго настоящего интеллектуала» после профессора Колдуэлла. Сам по себе молодой социалист положительно отличался от профессора: «Но он заметил в Бриссендене и то, чего лишен был профессор Колдуэлл, — огонь, поразительную чуткость и прозорливость, неукротимое пламя гения. Живая речь его била ключом». Если говорить о сестрах, то Гертруда гораздо более благосклонна к Мартину, нежели Мэриан.
Ранние рассказы брата пронимают Гертруду до слез. Миссис Хиггинботтем даже несколько раз приглашала Мартина Идена на обед и предлагала дать брату денег. Ее сердце доброе, она жалеет Мартина, хотя ей самой приходится несладко, поскольку она находится в рабской зависимости от своего эгоистичного и заносчивого мужа, Бернарда Хиггинботема. Последний недолюбливал также и главного героя, завышая последнему цену за жилье и коммунальные услуги, когда юноша еще жил у них. Мэриан же стыдится своего брата, поскольку он посвятил ей стихи, не понравившиеся ее жениху, а впоследствии и мужу, Герману.
К слову, мистер Шмидт и в дальнейшем продолжал люто ненавидеть Мартина — до тех пор, пока он не стал известен как и многие другие, впрочем. Как видим, даже среди родных людей герой практически не встречает сочувствия. Мария Сильва — женщина, у которой Мартин снимал жилье. Очень добрая героиня, ее дети не раз заступались за квартиранта, когда соседские мальчишки начинали обзывать его. Она прощала ему долги за жилье, иногда кормила, а как-то раз даже угостила вином.
Герой помогает Марии и тем самым сполна расплачивается с ней — выкупает для нее молочную ферму, о чем Мария всегда мечтала. Джо — знакомый Идена. Вместе с ним Мартину пришлось пережить не самые приятные минуты совместного каторжного труда в прачечной, где героям приходилось с утра и до ночи стирать, гладить, крахмалить белье. Он поражает будущего писателя своей силой и быстротой работы. Джо — изобретатель; ему принадлежит идея о создании улучшенной модели стиральной доски, состоящей из «втулки от фургонного колеса и поршня, соединенных с пружиной над баком».
В душе он бунтарь: когда в один из дней принесли лишний узел фасонного дамского белья, то Джо поначалу собирался пойти и высказать все, что он думает, своему начальнику, «жирному голландцу». Однако почти сразу же он «подчиняется судьбе» и продолжает усердно выполнять свое дело. Вместе с Мартином ушел с прачечной и отправился бродяжничать, а впоследствии снова повстречался с Иденом в Сан-Франциско. Тогда бывший напарник выкупил для Джо у одного француза хорошо оборудованную прачечную, чтобы его знакомый более ни в чем никогда не нуждался. Анисимов «Середина века» , М.
Горький, А. Чехов «М. Горький о литературе» , В. Богословский «Джек Лондон» , К. Чуковский «Лица и маски» , Ф.
Юнг «Джек Лондон как поэт рабочего класса» и др. Особо среди них следует выделить исследователей Ф. Фонера и В. Сушкову, которые с особой тщательностью подошли к исследованию произведения и высказали довольно интересные мысли по его содержанию. Известный американский историк и литературовед Филип Фонер посвятил творчеству Джека Лондона целую книгу — «Джек Лондон — американский бунтарь».
Автор отмечает, что писатель неоднократно повторял следующее — «Мартин Иден» является самой неверно истолкованной из всех его книг. Как уже было сказано выше, герой — убежденный индивидуалист, по мнению самого его создателя а не социалист, как казалось многим читателям и исследователям. Вот цитата Д. Лондона, приводимая Ф. Фонером в его книге: «Я писал «Мартина Идена» не как автобиографию, не как притчу о том, какой страшный конец уготован неверующему, но как разоблачение этого самого милейшего принципа индивидуалиста — подобно дикому зверю драться за свое место под солнцем, — в рядах поборников которого мистер Браун занимает не последнее место».
Чарльз Браун — это священник, с которым у автора романа возникли разногласия по поводу трактовки произведения. Так, Ч.
Им это полезно. Им нужен серьезный спор, и вам тоже. Понимаете, я хотел бы, чтобы вы стали социалистом прежде, чем я помру.
Это придаст смысл вашей жизни. Только это и спасет вас в пору разочарования, а его вам не миновать. Ну что в этой черни может привлечь вашу душу завзятого эстета. Похоже, социализм вас не спасает. У вас есть здоровье и многое, ради чего стоит жить, и надо покрепче привязать вас к жизни.
Вот вы удивляетесь, почему я социалист. Сейчас объясню. Потому что социализм неизбежен; потому что современный строй прогнил, вопиюще противоречит здравому смыслу и обречен; потому что времена вашей сильной личности прошли. Рабы ее не потерпят. Их слишком много, и волей-неволей они повергнут наземь так называемую сильную личность еще прежде, чем она окажется на коне.
Никуда от них не денешься, и придется вам глотать их рабскую мораль. Признаюсь, радости мало. Но все уже началось, и придется ее заглотать. Да и все равно вы с вашим ницшеанством старомодны. Прошлое есть прошлое, и тот, кто утверждает, будто история повторяется, лжет.
Конечно, я не люблю толпу, но что мне остается, бедняге? Сильной личности не дождешься, и я предпочту все. Ну ладно, идемте. Я уже порядком нагрузился и, если посижу здесь еще немного, напьюсь вдрызг. А вам известно, что сказал доктор… К черту доктора!
Он у меня еще останется в дураках. Был воскресный вечер, и в маленький зал до отказа набились оклендские социалисты, почти сплошь рабочие. Оратор, умный еврей, вызвал у Мартина восхищение и неприязнь. Он был сутулый, узкоплечий, с впалой грудью. Сразу видно: истинное дитя трущоб, и Мартину ясно представилась вековая борьба слабых, жалких рабов против горстки властителей, которые правили и будут править ими до конца времен.
Этот тщедушный человек показался Мартину символом. Вот олицетворение всех слабых и незадачливых, тех, кто, согласно закону биологии, гибли на задворках жизни. Они не приспособлены к жизни. Несмотря на их лукавую философию, несмотря на муравьиную склонность объединять свои усилия. Природа отвергает их, предпочитая личность исключительную.
Из множества живых существ, которых она щедрой рукой бросает в мир, она отбирает только лучших. Ведь именно этим методом, подражая ей, люди выводят скаковых лошадей и первосортные огурцы. Без сомнения, иной творец мог бы для иной вселенной изобрести метод получше; но обитатели нашей вселенной должны приспосабливаться к ее миропорядку. Разумеется, погибая, они еще пробуют извернуться, как изворачиваются социалисты, как вот сейчас изворачиваются оратор на трибуне и обливающаяся потом толпа, когда они тут все вместе пытаются изобрести новый способ как-то смягчить тяготы жизни и перехитрить свою вселенную. Так думал Мартин, и так он и сказал, когда Бриссенден подбил его выступить и задать всем жару.
Он повиновался и, как было здесь принято, взошел на трибуну и обратился к председателю. Он начал негромко, запинаясь, на ходу формулируя мысли, которые закипели в нем, пока говорил тот еврей. На таких собраниях каждому оратору отводили пять кинут; но вот время истекло, а Мартин только еще разошелся и ударил по взглядам социалистов разве что из половины своих орудий. Он заинтересовал слушателей, и они криками потребовали, чтобы председатель продлил Мартину время. Они увидели в нем достойного противника и ловили каждое его слово.
Горячо, убежденно, без обиняков, нападал он на рабов, на их мораль и тактику и ничуть не скрывал от слушателей, что они и есть те самые рабы. Он цитировал Спенсера и Мальтуса и утверждал, что все в мире развивается по законам биологии. Извечный закон эволюционного развития действителен и для общества. Как я уже показал, в борьбе за существование для сильного и его потомства естественней выжить, а слабого и его потомство сокрушают, и для них естественней погибнуть. В результате сильный и его потомство выживают, и пока существует борьба, сила каждого поколения возрастает.
Это и есть развитие. Но вы, рабы, - согласен, быть рабами участь незавидная, - но вы, рабы, мечтаете об обществе, где закон развития будет отменен, где не будут гибнуть слабые и неприспособленные, где каждый неприспособленный получит вволю еды, где все переженятся и у всех будет потомство - у слабых так же, как у сильных. А что получится? Сила и жизнестойкость не будут возрастать от поколения к поколению. Наоборот, будут снижаться.
Вот вам возмездие за вашу рабскую философию. Ваше общество рабов, построенное рабами и для рабов, неизбежно станет слабеть и рассыплется в прах - по мере того как будут слабеть и вырождаться члены этого общества. Не забывайте, я утверждаю принципы биологии, а не сентиментальной этики. Государство рабов не может выжить… - А как же Соединенные Штаты?.. Рабы стали сами себе хозяева.
Никто не правил ими сильной рукой. Но жить безо всяких правителей невозможно, и появились правители новой породы - крупных, мужественных, благородных людей сменили хитрые пауки-торгаши и ростовщики. И они опять вас поработили, но не открыто, по праву сильного с оружием в руках, как сделали бы истинно благородные люди, а исподтишка, при помощи паучьих ухищрений, лести, пресмыкательства и лжи. Они купили ваших рабские судей, развратили ваших рабских законников и обрекли ваших сыновей и дочерей на ужасы, пострашней рабского труда на плантациях.
Мир принадлежит людям истинного благородства, великолепным белокурым бестиям, умеющим утвердить себя и свою волю. И они поглотят вас-социалистов, которые боятся социализма и мнят себя индивидуалистами. Ваша рабская мораль сговорчивых и почтительных нипочем вас не спасет. Да, конечно, вы в этом ничего не смыслите, я больше не стану вам этим докучать. Но одно запомните. В Окленде индивидуалистов раз-два-и обчелся, и один из них-Мартин Иден.
Ниже предлагается несколько понравившихся мне отрывков отрывки цитируются из книги без изменений. Обзор книги. Мартин Иден меняет себя… В одном отношении с ним произошел нравственный переворот. На него подействовала ее опрятность и чистота, и всем своим существом он теперь жаждал стать опрятным. Это необходимо, иначе он никогда не будет достоин дышать одним с ней воздухом. Он стал чистить зубы, скрести руки щеткой для мытья посуды и, наконец, в аптечной витрине увидел щеточку для ногтей и догадался, для чего она. Он купил ее, а продавец, поглядев на его ногти, предложил ему еще и пилку для ногтей, так что он завел еще одну туалетную принадлежность. В библиотеке ему попалась книжка об уходе за телом, и он тотчас пристрастился обливаться по утрам холодной водой, чем немало удивил Джима и смутил Хиггинботема, который не одобрял подобные новомодные фокусы, но всерьез задумался, не стребовать ли с Мартина дополнительной платы за воду. Следующим шагом были отутюженные брюки. Став внимательней к внешности, Мартин быстро заметил разницу: у трудового люда штаны пузырятся на коленях, а у всех, кто рангом повыше, ровная складка идет от колен к башмакам.
Узнал он и отчего так получается и вторгся в кухню сестры в поисках утюга и гладильной доски. Поначалу у него случилась беда: он непоправимо сжег одну пару брюк и купил новые, и этот расход еще приблизил день, когда надо будет отправиться в плавание. Но перемены коснулись не только внешнего вида , они шли глубже. Он еще курил, но больше не пил. Прежде ему казалось, выпивка - самое что ни на есть мужское занятие, и он гордился, что голова у него крепкая и уж почти все собутыльники валяются под столом, а он все не хмелеет. Теперь же, встретив кого-нибудь из товарищей по плаванию, а в Сан-Франциско их было немало, он, как и раньше, угощал их, и они его угощали, но для себя он заказывал кружку легкого пива или имбирную шипучку и добродушно сносил их насмешки. А когда на них нападала пьяная плаксивость, приглядывался к ним, видел, как пьяный понемногу превращается в животное, и благодарил бога, что сам уже не такой. Каждый жил не так, как хотел, и рад был про это забыть, а напившись, эти тусклые тупые души уподоблялись богам, и каждый становился владыкой в своем раю, вволю предавался пьяным страстям. Мартину крепкие напитки были теперь ни к чему. Он был пьян по-иному, глубже, - пьянила Руфь, она зажгла в нем любовь и на миг дала приобщиться к жизни возвышенной и вечной; пьянили книги, они породили мириады навязчивых желаний, не дающих покоя; пьянило и ощущение чистоты, которой он достиг, от нее еще прибыло здоровья, бодрость духа и сила так и играли в нем.
О бедности и милосердии… Мария Сильва была бедна и отлично знала все приметы бедности. Для Руфи слово «бедность» обозначало существование, лишенное каких-то удобств. Тем и ограничивалось ее представление о бедности. Она знала, что Мартин беден, и это связывалось для нее с юностью Линкольна, мистера Батлера и многих других, кто потом добился успеха. К тому же, сознавая, что бедным быть не сладко, она, как истинная дочь среднего сословия, преспокойно полагала, будто бедность благотворна, что, подобно острой шпоре, она подгоняет по пути к успеху всех и каждого, кроме безнадежных тупиц и вконец опустившихся бродяг, И потому, когда она узнала, что безденежье заставило Мартина заложить часы и пальто, она не встревожилась. Ее это даже обнадежило, значит, рано или поздно он поневоле опомнится и вынужден будет забросить свою писанину. Руфь не видела по лицу Мартина, что он голодает, хотя он осунулся, похудел, а щеки, и прежде впалые, запали еще больше. Перемены в его лице ей даже нравились.. Ей казалось, это облагородило его, не стало избытка здоровой плоти и той животной силы, что одновременно и влекла ее, и внушала отвращение. Иногда она замечала необычный блеск его глаз и радовалась, ведь такой он больше походил на поэта и ученого - на того, кем хотел быть, кем хотела бы видеть его и она.
Но Мария Сильва читала в его запавших щеках и горящих глазах совсем иную повесть, день за днем замечала в нем перемены, по ним узнавала, когда он без денег, а когда с деньгами. Она видела, как он ушел из дому в пальто, а вернулся раздетый, хотя день был холодный и промозглый, и сразу приметила, когда голодный блеск в глазах потух и уже не так западают щеки. Заметила она и когда не стало часов, а потом велосипеда, и всякий раз после этого у него прибывало сил. Видела она и как не щадя себя он работает и по расходу керосина знала, что он засиживается за полночь. Мария понимала, он работает еще побольше, чем она сама, хотя работа его и другого сорта. И ее поразило открытие: чем меньше он ест, тем усиленней работает. Бывало, приметив, что он уже вовсе изголодался, она как бы между прочим посылала ему с кем-нибудь из своей ребятни только что испеченный хлеб, смущенно прикрываясь добродушным поддразниванием - тебе, мол, такой не испечь. А то пошлет с малышом миску горячего супу, а в душе спорит сама с собой, вправе ли обделять родную плоть и кровь. Мартин был ей благодарен, ведь он доподлинно знал жизнь бедняков и знал, уж если существует на свете милосердие, так это оно и есть. О социализме и индивидуализме… - Я сужу по вашим же словам.
Благодаря некоему логическому кунштюку -это, кстати сказать, мое любимое, хоть и никому не понятное определение, - вы убедили себя, что верите в систему конкуренции и выживания сильнейшего, и в то же время со всей решительностью поддерживаете всевозможные меры, направленные на то, чтобы сильнейшего обессилить. Я хочу сказать, что вы плохой диагност. Хочу сказать, что я не заражен микробом, социализма. Я же закоренелый противник социализма, как и вашей ублюдочной демократии, которая по сути своей просто лжесоциализм, прикрывающийся одеянием из слов, которые не выдержат проверки толковым словарем. Я реакционер, такой законченный реакционер, что мою позицию вам не понять, ведь вы живете в обществе, где все окутано ложью, и сквозь этот покров неспособны ничего разглядеть. Вы только делаете вид, будто верите, что выживает и правит сильнейший. А я действительно верю. Вот в чем разница. Когда я был чуть моложе, всего на несколько месяцев, я верил в то же, что и вы. Видите ли, ваши идеи, идеи ваших сторонников произвели на меня впечатление.
Но лавочники и торгаши, - правители в лучшем случае трусливые; они знают одно - толкутся и хрюкают у корыта, стараясь ухватить побольше, и я отшатнулся - если угодно, к аристократии. В этой комнате я единственный индивидуалист. Я ничего не жду от государства, я верю в сильную личность, в настоящего крупного человека - только он спасет государство, которое сейчас гнило и никчемно. И они поглотят вас - социалистов, которые боятся социализма и мнят себя индивидуалистами. В Окленде индивидуалистов раз, два и обчелся, и один из них - Мартин Иден. О социализме… - Пошли!
Он всегда охотно знакомился, и не в его натуре было оставлять без ответа подобные знаки внимания.
Еще недавно он непременно улыбнулся бы им в свою очередь, а затем пошел бы и дальше. Но теперь все переменилось. Он, правда, ответил улыбкой, но тотчас же после этого отвернулся и старался больше не смотреть в их сторону. Однако не один еще раз, совсем позабыв об этих девушках, он вдруг снова ловил их улыбки. Трудно измениться за один день, да к тому же он от природы был ласков и приветлив и поэтому невольно улыбался девушкам в ответ, улыбался просто, по-товарищески. Все это было старо, как мир. Он знал, что они ведут с ним обычную женскую игру.
Но для него теперь все стало иным. Уж очень груб был переход от Руфи ко всему этому. Опять возникло у неё желание обнять его за шею или положить руки ему на плечи. И по-прежнему это желание смущало её, но она уже к нему привыкла. Ей не приходило в голову также и то, что чувство, охватившее её, можно назвать любовью. Он и прежде любил поэзию, как любил всё прекрасное, но после встречи с нею перед ним открылись врата в огромный мир любовной лирики. Он был теперь уверен, что в том высшем круге, к которому принадлежат Руфь и её семья, все мужчины и все женщины думают и чувствуют именно так.
Задумывался раньше о таком… Это так работает? До сих пор это пламя ещё ни разу не опалило её… Она и не подозревала о вулканических бурях любви, о её страшном зное, превращающем сердце в пустыню горячего пепла. Тридцать тысяч долларов — это, конечно, не плохо, но катар и неспособность радоваться жизни уничтожали их ценность. Как-то года 3-4 назад я сказал Антону: «да, я глуповат. Я всю жизнь занимался спортом. Почему нет, пока я молод? В 40 лет я уже не смогу так прыгать и бегать, но смогу спокойно читать книги».
Мартин Иден: Лучшие цитаты романа
| Мартин Иден — Викицитатник | Нет, в этом вы ошибаетесь, – в свою очередь возразил Мартин, – каждый человек и каждая группа общества всегда подражают тем, кто выше их по положению. |
| Джек Лондон "Мартин Иден": цитаты из книги. Цитаты из книги «Мартин Иден | Мартин Иден изо всех сил пытается подняться над своими нищенскими пролетарскими обстоятельствами посредством интенсивного и страстного стремления к самообразованию, надеясь занять место среди литературной элиты. |
Джек Лондон. Мартин Иден
По сути, это — узкопрофессиональные разговоры бездельников. И самое смешное, что многие умные люди или те, кто слывёт умными людьми, позволяют бездельникам навязывать им свои дурацкие правила.
Только потому, что это нравиться,или будто бы нравиться большинству? Я не желаю подчинять свои вкусы моде.
Любовь не может сбиться с пути, если только это настоящая любовь,а не хилый уродец, спотыкающийся и падающий на каждом шагу. Он предлагал ей, то что у него было лишним, без чего он мог бы обойтись,- а она отдавала ему всю себя, не боясь ни позора, ни греха, ни вечных мук.
Достигнув своей цели — Мартин оказался в пустоте. По итогу окончил свою жизнь отчаянным и осмысленным самоубийством. Джек Лондон издал эту книгу в 1909 году и во многом образ Мартина Идена писал с себя. Сам Джек Лондон умер в сорокалетнем возрасте, по одной из версий — свёл счёты с жизнью на фоне болезни. Перевод с английского под редакцией Е. Калашниковой Мартин ещё никогда не встречал женщин, он становился бы лучше.
Напротив, все они обычно превращали его в грубое животное. Он не знал, что многие из них всё же отдавали ему самое лучшее, как ни убого это лучшее было. Он никогда не задумывался о себе и не подозревал, что в нём есть нечто, вызывающее в сердцах любовь, и что именно поэтому многие женщины так упорно добивались его внимания. Он их никогда не искал, они сами его искали, и ему не пришло в голову, что некоторые из них становились лучше благодаря ему. В Сан-Франциско у него было много товарищей по прежним плаваньям, и при встречах он по-прежнему ставил им угощение, но себе заказывал только кружку лёгкого пива или имбирного лимонада и добродушно сносил все насмешки. Он с любопытством наблюдал за тем, как они, напиваясь, постепенно доходили до скотского состояния, и радовался, что сам он уже не такой. Это была та же узость мысли, которая заставляла древнего еврея благодарить бога за то, что он не родился женщиной, а теперь заставляет миссионеров путешествовать по всему земному шару, чтобы навязать всем своего бога. И она же внушала Руфи желание взять этого человека, выросшего в совершенно иных условиях жизни, и перекроить его по образцу людей её круга.
Есть же люди, которые владеют тайной выражения мыслей, умеют делать слова своими послушными рабами, сочетать их так, что возникает нечто новое больше, чем простая сумма отдельных значений. Потому что он не обеспечен материально. Почему вы забивали себе голову староанглийским языком и всей этой вашей «общей культурой»? Да потому, что вам не надо пробивать себе дороги. Об этом позаботится ваш отец. Он платит за ваши наряды, он сделает для вас и всё остальное. Что проку в том образовании, которое мы все получили, — и вы, и я, и Артур, и Норман? Мы доверху набиты «общей культурой», а разорись завтра наши отцы, нам только и осталось бы, пожалуй, что держать экзамен на школьного учителя.
Самое большое, на что Руфь могла бы тогда рассчитывать, — это стать сельской учительницей или преподавательницей музыки в женском пансионе. Олни, он из богатенькой компании Руфи, 80 Разум не должен вмешиваться в любовные дела. Правильно рассуждает любимая женщина или неправильно — это безразлично. Любовь выше разума. Олни, 81 — На кой дьявол тут припуталась эта латынь!.. Пусть мертвецы остаются мертвецами. Какое имею я отношение к этим мертвецам? Красота вечна и всегда жива.
Я зыки создаются и исчезают. Они — прах мертвецов. Мартин сам себе, 82 Не удивительно, что святые на небесах чисты и непорочны. Тут нет заслуги.
Он щедр и всегда отдает свои долги, не забывая проявленной к нему доброты.
Не боится тяжелой работы и делает её хорошо. Он уверен в себе. Кроме всего этого, несмотря на внешнюю «дикую силу» Мартин обладает чутким нежным сердцем, любопытством и тягой к познанию, любовью к красоте и впечатлительностью. Таким мы видим его на протяжении большей части романа. Мартин Иден в одной из экранизаций Второй центральной фигурой произведения является Руфь Морз — девушка буржуазного сословия, 24 года.
Красивая, кроткая, утонченная голубоглазая блондинка, которая учится в университете вместе со своими братьями. Она изучает искусство и любит литературу, много читает, играет музыку и красиво поёт. Она очень учтива и чувственна, всегда старается создать комфортную обстановку для своих гостей. Ей, как и большинству аристократической молодежи, никогда не приходилось работать и жизнь она знала исключительно по тому, что читала в книгах. До встречи с Мартином Иденом Руфь не знала, что такое любовь.
Завязка С Руфью Мартина знакомит её брат — Артур. Именно Артур пригласил молодого рабочего на обед в дом своей семьи, после того, как тот защитил его от уличных хулиганов. С одной стороны, это был жест благодарности, но с другой, Артур хотел показать своей семье «дикаря», ожидая от Мартина, как от представителя «низов» каких-то выходок. Но ожидания его не оправдались. Мартин, будучи натурой чуткой, очень старался вести себя «правильно», следить за своей речью, чтобы никоим образом не оскорбить людей, так любезно пригласивших и принявших его.
К тому же, дом Морзов произвел на него огромное впечатление, а сама семья Артура казалась образцом высшего общества, будто сошедшим со страниц книг: интеллигентные, утонченные, умные, связанные крепкой семейной любовью чего не было в семье Мартина. Чувствуя превосходство своей новой компании и восхищаясь ею, Мартин, тем не менее, не терял уважения к себе. Он не унижался, не пытался льстить. Он знал, что пока не стоит с ними на одной ступени, но… это вопрос времени. Костюм был обязательным атрибутом при посещении дома Морзов.
По крайней мере, такой мысли придерживался сам Мартин В процессе общения, Руфь и Мартин нашли общий интерес в литературе: несмотря на то, что он был выходцем из низов, Мартин тоже читал книги, они могли с легкостью захватить его. И хотя познания его в этой сфере были скудны, по сравнению с Руфью, это не стало преградой, ведь он чувствовал к книгам неподдельный интерес, а потому с удовольствием слушал рассуждения молодой девушки. Вечер прошел отлично и, конечно же, в Руфь он влюбился с первого взгляда. С первого же взгляда влюбилась в него и Руфь, правда, в отличии от Мартина, она не осознавала этого. Чувствуя влечение, она не понимала его истоков: Мартин был совсем не тем идеалом мужчины, который она себе рисовала, а ровно обратным.
Его грубость и сила пугали её, но и притягивали одновременно. К тому же, до сих пор мужчины для неё вообще не существовали в разрезе любовных отношений что даже беспокоило её родителей и, в итоге, стало одним из факторов, почему те не были против их последующего общения.
Популярные темы цитат
- Цитата дня
- Мартин Иден — Викицитатник
- Читайте также
- Цитаты, высказывания - Джек Лондон. Мартин Иден
- Martin Eden
Мартин Иден цитаты, афоризмы, статусы, фразы со всего мира
Кто бы знал, как в тот момент мне было горько, зло и как мучила меня безысходность своего положения по отношению к таким людям, как Джек Лондон, к таким персонажам, как Мартин Иден и Расс Бриссенден! Боюсь, Мартин Иден никогда не научится зарабатывать деньги. Слушать разговоры о деле бездельникам скучно, вот они и определили, что это узкопрофесиональные разговоры и вести их в обществе не годится. Они же определили, какие темы не узкопрофильные и о чём, стало быть, годится беседовать: это новейшие оперы. #опрочитанном #цитаты ДЖЕК ЛОНДОН "МАРТИН ИДЕН". Однако за всем этим положительным моментом от желания Мартина завоевать сердце Руфь, есть нечто, что грозиться пошатнуть его творческую натуру. Историей любви и победы Мартина Идена зачитываются миллионы по всему миру, а его гибель предзнаменовала трагедию поколений начала XX едение показывает, как человек с силой воли и упорством может многого достичь. Мартин Иден вспомнил свое многолетнее состязание с одним из своих недоброжелателей (Масляную Рожу), в котором он победил и убедился в верности своего решения продолжать борьбу (глава 15).
Джек Лондон «Мартин Иден» — цитаты из книги
А вторая отвечает: — Да, действительно. К тому же так мало дают! В точности так я думаю о жизни: одиночество, неприятности, страдания, несчастья. И всё очень быстро кончается. Жизнь есть досадная ловушка... Жизнь есть досадная ловушка.
У вас есть здоровье и многое, ради чего стоит жить, и надо покрепче привязать вас к жизни. Вот вы удивляетесь, почему я социалист. Сейчас объясню. Потому что социализм неизбежен; потому что современный строй прогнил, вопиюще противоречит здравому смыслу и обречен; потому что времена вашей сильной личности прошли. Рабы ее не потерпят. Их слишком много, и волей-неволей они повергнут наземь так называемую сильную личность еще прежде, чем она окажется на коне.
Никуда от них не денешься, и придется вам глотать их рабскую мораль. Признаюсь, радости мало. Но все уже началось, и придется ее заглотать. Да и все равно вы с вашим ницшеанством старомодны. Прошлое есть прошлое, и тот, кто утверждает, будто история повторяется, лжет. Конечно, я не люблю толпу, но что мне остается, бедняге?
Сильной личности не дождешься, и я предпочту все. Ну ладно, идемте. Я уже порядком нагрузился и, если посижу здесь еще немного, напьюсь вдрызг. А вам известно, что сказал доктор… К черту доктора! Он у меня еще останется в дураках. Был воскресный вечер, и в маленький зал до отказа набились оклендские социалисты, почти сплошь рабочие.
Оратор, умный еврей, вызвал у Мартина восхищение и неприязнь. Он был сутулый, узкоплечий, с впалой грудью. Сразу видно: истинное дитя трущоб, и Мартину ясно представилась вековая борьба слабых, жалких рабов против горстки властителей, которые правили и будут править ими до конца времен. Этот тщедушный человек показался Мартину символом. Вот олицетворение всех слабых и незадачливых, тех, кто, согласно закону биологии, гибли на задворках жизни. Они не приспособлены к жизни.
Несмотря на их лукавую философию, несмотря на муравьиную склонность объединять свои усилия. Природа отвергает их, предпочитая личность исключительную. Из множества живых существ, которых она щедрой рукой бросает в мир, она отбирает только лучших. Ведь именно этим методом, подражая ей, люди выводят скаковых лошадей и первосортные огурцы. Без сомнения, иной творец мог бы для иной вселенной изобрести метод получше; но обитатели нашей вселенной должны приспосабливаться к ее миропорядку. Разумеется, погибая, они еще пробуют извернуться, как изворачиваются социалисты, как вот сейчас изворачиваются оратор на трибуне и обливающаяся потом толпа, когда они тут все вместе пытаются изобрести новый способ как-то смягчить тяготы жизни и перехитрить свою вселенную.
Так думал Мартин, и так он и сказал, когда Бриссенден подбил его выступить и задать всем жару. Он повиновался и, как было здесь принято, взошел на трибуну и обратился к председателю. Он начал негромко, запинаясь, на ходу формулируя мысли, которые закипели в нем, пока говорил тот еврей. На таких собраниях каждому оратору отводили пять кинут; но вот время истекло, а Мартин только еще разошелся и ударил по взглядам социалистов разве что из половины своих орудий. Он заинтересовал слушателей, и они криками потребовали, чтобы председатель продлил Мартину время. Они увидели в нем достойного противника и ловили каждое его слово.
Горячо, убежденно, без обиняков, нападал он на рабов, на их мораль и тактику и ничуть не скрывал от слушателей, что они и есть те самые рабы. Он цитировал Спенсера и Мальтуса и утверждал, что все в мире развивается по законам биологии. Извечный закон эволюционного развития действителен и для общества. Как я уже показал, в борьбе за существование для сильного и его потомства естественней выжить, а слабого и его потомство сокрушают, и для них естественней погибнуть. В результате сильный и его потомство выживают, и пока существует борьба, сила каждого поколения возрастает. Это и есть развитие.
Но вы, рабы, - согласен, быть рабами участь незавидная, - но вы, рабы, мечтаете об обществе, где закон развития будет отменен, где не будут гибнуть слабые и неприспособленные, где каждый неприспособленный получит вволю еды, где все переженятся и у всех будет потомство - у слабых так же, как у сильных. А что получится? Сила и жизнестойкость не будут возрастать от поколения к поколению. Наоборот, будут снижаться. Вот вам возмездие за вашу рабскую философию. Ваше общество рабов, построенное рабами и для рабов, неизбежно станет слабеть и рассыплется в прах - по мере того как будут слабеть и вырождаться члены этого общества.
Не забывайте, я утверждаю принципы биологии, а не сентиментальной этики. Государство рабов не может выжить… - А как же Соединенные Штаты?.. Рабы стали сами себе хозяева. Никто не правил ими сильной рукой. Но жить безо всяких правителей невозможно, и появились правители новой породы - крупных, мужественных, благородных людей сменили хитрые пауки-торгаши и ростовщики. И они опять вас поработили, но не открыто, по праву сильного с оружием в руках, как сделали бы истинно благородные люди, а исподтишка, при помощи паучьих ухищрений, лести, пресмыкательства и лжи.
Они купили ваших рабские судей, развратили ваших рабских законников и обрекли ваших сыновей и дочерей на ужасы, пострашней рабского труда на плантациях. Два миллиона ваших детей непосильно трудятся сегодня в Соединенных Штатах, в этой олигархии торговцев. У вас, десяти миллионов рабов, нет сносной крыши над головой, и живете вы впроголодь. Так вот. Я показал вам, что общество рабов не может выжить, потому что по самой природе своей это общество опровергает закон развития. Стоит создать общество рабов, и оно начинает вырождаться.
Легко вам на словах опровергать всеобщий закон развития, ну, а где он, новый закон развития, который послужит вам опорой? Сформулируйте его.
Узнал он и отчего так получается и вторгся в кухню сестры в поисках утюга и гладильной доски. Поначалу у него случилась беда: он непоправимо сжег одну пару брюк и купил новые, и этот расход еще приблизил день, когда надо будет отправиться в плавание. Но перемены коснулись не только внешнего вида, они шли глубже. Он еще курил, но больше не пил. Прежде ему казалось, выпивка - самое что ни на есть мужское занятие, и он гордился, что голова у него крепкая и уж почти все собутыльники валяются под столом, а он все не хмелеет.
Теперь же, встретив кого-нибудь из товарищей по плаванию, а в Сан-Франциско их было немало, он, как и раньше, угощал их, и они его угощали, но для себя он заказывал кружку легкого пива или имбирную шипучку и добродушно сносил их насмешки. А когда на них нападала пьяная плаксивость, приглядывался к ним, видел, как пьяный понемногу превращается в животное, и благодарил бога, что сам уже не такой. Каждый жил не так, как хотел, и рад был про это забыть, а напившись, эти тусклые тупые души уподоблялись богам, и каждый становился владыкой в своем раю, вволю предавался пьяным страстям. Мартину крепкие напитки были теперь ни к чему. Он был пьян по-иному, глубже, - пьянила Руфь, она зажгла в нем любовь и на миг дала приобщиться к жизни возвышенной и вечной; пьянили книги, они породили мириады навязчивых желаний, не дающих покоя; пьянило и ощущение чистоты, которой он достиг, от нее еще прибыло здоровья, бодрость духа и сила так и играли в нем. О бедности и милосердии… Мария Сильва была бедна и отлично знала все приметы бедности. Для Руфи слово «бедность» обозначало существование, лишенное каких-то удобств.
Тем и ограничивалось ее представление о бедности. Она знала, что Мартин беден, и это связывалось для нее с юностью Линкольна, мистера Батлера и многих других, кто потом добился успеха. К тому же, сознавая, что бедным быть не сладко, она, как истинная дочь среднего сословия, преспокойно полагала, будто бедность благотворна, что, подобно острой шпоре, она подгоняет по пути к успеху всех и каждого, кроме безнадежных тупиц и вконец опустившихся бродяг, И потому, когда она узнала, что безденежье заставило Мартина заложить часы и пальто, она не встревожилась. Ее это даже обнадежило, значит, рано или поздно он поневоле опомнится и вынужден будет забросить свою писанину. Руфь не видела по лицу Мартина, что он голодает, хотя он осунулся, похудел, а щеки, и прежде впалые, запали еще больше. Перемены в его лице ей даже нравились.. Ей казалось, это облагородило его, не стало избытка здоровой плоти и той животной силы, что одновременно и влекла ее, и внушала отвращение.
Иногда она замечала необычный блеск его глаз и радовалась, ведь такой он больше походил на поэта и ученого - на того, кем хотел быть, кем хотела бы видеть его и она. Но Мария Сильва читала в его запавших щеках и горящих глазах совсем иную повесть, день за днем замечала в нем перемены, по ним узнавала, когда он без денег, а когда с деньгами. Она видела, как он ушел из дому в пальто, а вернулся раздетый, хотя день был холодный и промозглый, и сразу приметила, когда голодный блеск в глазах потух и уже не так западают щеки. Заметила она и когда не стало часов, а потом велосипеда, и всякий раз после этого у него прибывало сил. Видела она и как не щадя себя он работает и по расходу керосина знала, что он засиживается за полночь. Мария понимала, он работает еще побольше, чем она сама, хотя работа его и другого сорта. И ее поразило открытие: чем меньше он ест, тем усиленней работает.
Бывало, приметив, что он уже вовсе изголодался, она как бы между прочим посылала ему с кем-нибудь из своей ребятни только что испеченный хлеб, смущенно прикрываясь добродушным поддразниванием - тебе, мол, такой не испечь. А то пошлет с малышом миску горячего супу, а в душе спорит сама с собой, вправе ли обделять родную плоть и кровь. Мартин был ей благодарен, ведь он доподлинно знал жизнь бедняков и знал, уж если существует на свете милосердие, так это оно и есть. О социализме и индивидуализме… - Я сужу по вашим же словам. Благодаря некоему логическому кунштюку -это, кстати сказать, мое любимое, хоть и никому не понятное определение, - вы убедили себя, что верите в систему конкуренции и выживания сильнейшего, и в то же время со всей решительностью поддерживаете всевозможные меры, направленные на то, чтобы сильнейшего обессилить. Я хочу сказать, что вы плохой диагност. Хочу сказать, что я не заражен микробом, социализма.
Я же закоренелый противник социализма, как и вашей ублюдочной демократии, которая по сути своей просто лжесоциализм, прикрывающийся одеянием из слов, которые не выдержат проверки толковым словарем. Я реакционер, такой законченный реакционер, что мою позицию вам не понять, ведь вы живете в обществе, где все окутано ложью, и сквозь этот покров неспособны ничего разглядеть. Вы только делаете вид, будто верите, что выживает и правит сильнейший. А я действительно верю. Вот в чем разница. Когда я был чуть моложе, всего на несколько месяцев, я верил в то же, что и вы. Видите ли, ваши идеи, идеи ваших сторонников произвели на меня впечатление.
Но лавочники и торгаши, - правители в лучшем случае трусливые; они знают одно - толкутся и хрюкают у корыта, стараясь ухватить побольше, и я отшатнулся - если угодно, к аристократии. В этой комнате я единственный индивидуалист. Я ничего не жду от государства, я верю в сильную личность, в настоящего крупного человека - только он спасет государство, которое сейчас гнило и никчемно. И они поглотят вас - социалистов, которые боятся социализма и мнят себя индивидуалистами. В Окленде индивидуалистов раз, два и обчелся, и один из них - Мартин Иден. О социализме… - Пошли! Идемте к здешним социалистам!
Так говорил Бриссенден, еще слабый после кровохарканья, которое произошло полчаса назад, второй раз за три дня. И, верный себе, осушил зажатый в дрожащих пальцах стакан виски. Скажите им, почему вы противник социализма. Скажите, что вы думаете о них и об их сектантской этике. Обрушьте на них Ницше, и получите за это взбучку. Затейте драку. Им это полезно.
Им нужен серьезный спор, и вам тоже. Понимаете, я хотел бы, чтобы вы стали социалистом прежде, чем я помру. Это придаст смысл вашей жизни. Только это и спасет вас в пору разочарования, а его вам не миновать. Ну что в этой черни может привлечь вашу душу завзятого эстета. Похоже, социализм вас не спасает. У вас есть здоровье и многое, ради чего стоит жить, и надо покрепче привязать вас к жизни.
Вот вы удивляетесь, почему я социалист.
А ты прикинься, глядишь, и подействует. Рот был бы совсем как у херувима, если бы не одна особенность его полных чувственных губ: в минуту напряжения он крепко их сжимает. Порою стиснет в ниточку — и рот становится суровый, непреклонный, даже аскетический Воображение влюбленного окружало ее ореолом святости — слишком она святая, чистый, бесплотный дух, и не может быть с ней близости во плоти. Как раз его любовь и отодвигала ее в недосягаемую даль. Сама любовь отказывала ему в том единственном, чего жаждала. Неужто любовь так примитивна и вульгарна, что должна питаться внешним успехом и признанием толпы? Они признают только общепринятое — в сущности, они и есть общепринятое.
Они не блещут умом, и общепринятое прилипает к ним так же легко, как ярлык пивного завода к бутылке пива. И роль их заключается в том, чтобы завладеть молодыми умами, студенчеством, загасить в них малейший проблеск самостоятельной оригинальной мысли, если такая найдется, и поставить на них штамп общепринятого. Ницше был прав. Не стану тратить время и разъяснять, кто такой Ницше. Но он был прав. Мир принадлежит сильному, сильному, который при этом благороден и не валяется в свином корыте торгашества и спекуляции. Мир принадлежит людям истинного благородства, великолепным белокурым бестиям, умеющим утвердить себя и свою волю. И они поглотят вас-социалистов, которые боятся социализма и мнят себя индивидуалистами.
Ваша рабская мораль сговорчивых и почтительных нипочем вас не спасет. Да, конечно, вы в этом ничего не смыслите, я больше не стану вам этим докучать. Но одно запомните. В Окленде индивидуалистов раз-два-и обчелся, и один из них-Мартин Иден. Служите красоте, и будь проклята толпа! И кой глины-жилище души моей- Да не рухнет в пыль опустелым храмом! Не могу я что-то любить или не любить по велению моды. Вот ради чего стоит жить, видеть нравственное величие, что поднимается из гнусной клоаки, подняться самому и еще не омытыми от грязи глазами впервые приметить красоту, далекую, едва различимую; видеть, как из слабости, немощи, порока, из зверской жестокости возникает сила, и правда, и высокий благородный талант...
Они безнадежно плохи? А если сравнить с тем, что пишут другие? Но других печатают, а твое... На что вам город и эта мерзкая человеческая свалка? Вы каждый день зря убиваете время, торгуете красотой на потребу журналишкам и сами себя губите. Как это вы мне недавно цитировали? А, вот: "Человек, последняя из эфемерид". Так на что, вам последнему из эфемерид, слава?
Если она придет к вам, она вас отравит. Верьте мне, вы слишком настоящий, слишком искренний, слишком мыслящий, не вам довольствоваться этой манной кашкой! Надеюсь, вы никогда не продадите журналам ни строчки. Служить надо только красоте. По их понятиям, для него самое правильное найти постоянную работу... Таков их лексикон прописных истин. Найти место! Несчастные тупые рабы...
Рабы помешаны на своем рабстве. Для них работа - золотой идол, перед которым они падают ниц, которому преклоняются. Радость не в том, что твоя работа пользуется успехом, радость - когда работаешь. Обзор книги. Мартин Иден меняет себя… В одном отношении с ним произошел нравственный переворот. На него подействовала ее опрятность и чистота, и всем своим существом он теперь жаждал стать опрятным. Это необходимо, иначе он никогда не будет достоин дышать одним с ней воздухом. Он стал чистить зубы, скрести руки щеткой для мытья посуды и, наконец, в аптечной витрине увидел щеточку для ногтей и догадался, для чего она.
Он купил ее, а продавец, поглядев на его ногти, предложил ему еще и пилку для ногтей, так что он завел еще одну туалетную принадлежность. В библиотеке ему попалась книжка об уходе за телом, и он тотчас пристрастился обливаться по утрам холодной водой, чем немало удивил Джима и смутил Хиггинботема, который не одобрял подобные новомодные фокусы, но всерьез задумался, не стребовать ли с Мартина дополнительной платы за воду. Следующим шагом были отутюженные брюки. Став внимательней к внешности, Мартин быстро заметил разницу: у трудового люда штаны пузырятся на коленях, а у всех, кто рангом повыше, ровная складка идет от колен к башмакам. Узнал он и отчего так получается и вторгся в кухню сестры в поисках утюга и гладильной доски. Поначалу у него случилась беда: он непоправимо сжег одну пару брюк и купил новые, и этот расход еще приблизил день, когда надо будет отправиться в плавание. Но перемены коснулись не только внешнего вида, они шли глубже. Он еще курил, но больше не пил.
Прежде ему казалось, выпивка - самое что ни на есть мужское занятие, и он гордился, что голова у него крепкая и уж почти все собутыльники валяются под столом, а он все не хмелеет. Теперь же, встретив кого-нибудь из товарищей по плаванию, а в Сан-Франциско их было немало, он, как и раньше, угощал их, и они его угощали, но для себя он заказывал кружку легкого пива или имбирную шипучку и добродушно сносил их насмешки. А когда на них нападала пьяная плаксивость, приглядывался к ним, видел, как пьяный понемногу превращается в животное, и благодарил бога, что сам уже не такой. Каждый жил не так, как хотел, и рад был про это забыть, а напившись, эти тусклые тупые души уподоблялись богам, и каждый становился владыкой в своем раю, вволю предавался пьяным страстям. Мартину крепкие напитки были теперь ни к чему. Он был пьян по-иному, глубже, - пьянила Руфь, она зажгла в нем любовь и на миг дала приобщиться к жизни возвышенной и вечной; пьянили книги, они породили мириады навязчивых желаний, не дающих покоя; пьянило и ощущение чистоты, которой он достиг, от нее еще прибыло здоровья, бодрость духа и сила так и играли в нем. О бедности и милосердии… Мария Сильва была бедна и отлично знала все приметы бедности.