Основатель ресторанного холдинга White Rabbit Family Борис Зарьков — один из главных героев гастрономической хроники страны. Популярный в Интернете ресторанный критик, известный под именем Борис, рассказал корреспонденту "Петербургского дневника" об особенностях своей интересной работы, о том, почему ему важно сохранять инкогнито и почему он не пользуется "Вконтакте" и Foursquare. В новом интервью ресторанный критик Борис рассказывает, что он думает о коллегах по цеху, часто ли ему угрожают, чего нам ждать через год, и многое другое. Борис — это псевдоним, используемый ресторанным критиком, который прославился в интернете своими обзорами и рекомендациями о ресторанах в Санкт-Петербурге.
Критик Борис Фото
панорамный ресторан в историческом центре Москвы авторская кухня. Шеф- повар Владимир Мухин. 15 место в The World’s 50 Best Restaurants. В новом интервью ресторанный критик Борис рассказывает, что он думает о коллегах по цеху, часто ли ему угрожают, чего нам ждать через год, и многое другое. Колонка ресторанного критика Бориса – это подборка самых интересных статей из ресторанного мира: рецензии на новые рестораны от ресторанных критиков, интервью с известными людьми, ресторанные экскурсии. Борис Критик, известный ресторанный критик из Санкт-Петербурга, однажды сказал, что при негативном отзыве ресторан теряет 12% выручки, при позитивном – получает дополнительно 12%. Борис, известный ресторанный критик из Петербурга, строго охраняющий свою анонимность, этим летом заехал и в Минск.
Борис Зарьков
Борис выбрал карьеру ресторанного критика. Борис Критик Русская Рюмочная № 1 – Рейтинг ** Все Истории на этой Планете повторяются: сценаристам сериалов просто и непросто. Интервью с ресторанным критиком Борисом 2015-10-22 11:00 Алексей Онегин Ресторанный критик Борис - человек скромный. Новый сайт Ресторанного критика Бориса — 20. Самый независимый ресторанный критик Петербурга.
Ресторанный критик москва - 6195 топика в ОК
BY Экспертность Бориса, помимо награды «Ресторанный обозреватель года» от престижной премии Where to Eat, которую он получал дважды, подтверждают профессионалы ресторанной сферы. Известный российский ресторанный консультант Олег Назаров, например, называет Бориса одним из двух людей, кого вообще в России можно назвать ресторанным критиком. За полтора десятка лет работы Борис не был замечен в непрофессионализме или джинсе — его рецензии всегда честны. Борис уже рассказывал нам, почему приезжает оценивать минские заведения. Беларусь для него в целом близкая страна до 70-х годов прошлого века по отцовской линии все родственники жили в Пинске. В Минске, вы и сами помните, какой был охват после прошлых приездов — о моих визитах в ваши рестораны написали многие СМИ. Значит, цель достигнута, — говорит Борис.
Повседневная жизнь ресторанного критика — она какая? Мы встречаемся с Борисом около подъезда арендуемой им квартиры в самом центре города — на Немиге. По дороге в один из гастробаров на Зыбицкой Борис успевает похвалить государственное такси из аэропорта, а я тем временем докладываю: два заведения из восьми, которые в прошлом году «инспектировал» критик, уже закрылись. Фото: pixabay. Собеседник иронизирует: мол, не прижился в Минске «тру кост» [система оплаты, которую ввели в «Тише Мыши"]? В этот приезд такого прямого копирования не видел.
И это хорошо: подделки, а там даже цены за вход были скопированы, должны уходить. В этот раз видел разве что копирования по кухне: если глянуть в меню кафе Michel с улицы Карла Маркса, то можно увидеть блюда как в заведениях московского шеф-повара Дмитрия Блинова. Приходим в один из гастробаров на Зыбицкой, делаем заказ рецензии Бориса на минские заведения появятся позже, мы обязательно их опубликуем. Прошу критика рассказать о себе. Оказывается, на протяжении 15 лет у него был бизнес в сфере оптовой торговли. Но сложно было выкладываться по максимуму и там, и там.
Понял, что нужно как-то определиться. Кафе Michel. BY Борис выбрал карьеру ресторанного критика. Как сегодня выглядит его обычный день? Мужчина шокирует: он вообще никогда не ест дома. Когда я купил плиту, друзья надо мной смеялись, потому что это из серии купить шубу для поездки в Африку.
Как выглядит мой обычный день: я просыпаюсь в девять, пью кофе, но не завтракаю. В 12, максимум — в 13, я нормально с аппетитом обедаю. Аппетит важен, потому что, когда ты смотришь на еду как на врага, ничего не покажется вкусным. Второй раз ем вечером. Когда Борис уезжает в гастрономические командировки, живет немного по другому графику, рестораны посещает четыре раза в день. В перерывах всегда ходит пешком, общественным транспортом в Минске не пользовался.
Только так, говорит, можно держать себя в форме. Сегодня, например, прошелся от улицы Ленина до площади Государственного флага, то есть четыре километра. Шутит: «Теперь можно есть». В каком направлении развивается ресторанный Минск и что нас ждет? В Минске Борис на три дня. И, как мы уже писали, с командировкой он приезжает третий год подряд.
Просим обозначить тренды, которые присущи нашему ресторанному бизнесу.
Для меня. Размер, удобство еды, честность — даже эти четкие критерии отличаются. Я понимаю, что когда ругаю диваны с «далекими» спинками или кальянные, «низкопопные» экземпляры, большая часть читателей потирает лапки — вот это мы и хотим.
Надо ли писать, что это круто? Тогда я перестану быть собой. О том, что у нас по сути не профессиональной ресторанной критики или её крайне мало, Вы говорите часто. Соцсети что-то меняют в этой ситуации?
Есть ли надежда, что в их недрах, а не в недрах редакций вырастут настоящие ресторанные критики? В СССР не было ресторанного рынка — не было критики. И обзоров пейджеров не было. Потому что пейджеров не было.
Критик — это ход мыслей, подход. Как понятие «скептик». Такой же идиотский вопрос, я всегда р-р-рычу, есть в колоде дураков такие: «А кто вам дал право? А где учат на скептиков?
На оптимистов? Соцсети, газетки, бабуськи на скамейке — это всё лишь каналы. От вашего домашнего провайдера интернета не зависит, чем вы занимаетесь в сети. Никакого отношения к жанру не имеющие каналы.
Хоть журнал, хоть радиопередача. Критика — подход к объекту. Это скорее эпиграмма. Отражение объекта.
Обозреватель обозревает, рассказывает вам о предприятии, стиральном порошке, фильме. Критик разбирает его, соотствуясь со своими принципами. Наличие принципов обязательно! Отличие личности от не личности.
Отзыв же может быть любым, и я с радостью его лайкну, если написан как отзыв. И это прекрасно! Хоть в журнале, хоть в инстаграме. Критика - это взгляд испытателя самолета.
Понравился или нет - он его рассматривает не с точки зрения «а я вкуснее дома варю макароны», а над этим. Выше этого. Что Вы читаете из профессиональной литературы? Есть ли такая вообще?
И читаете ли? Рецепты — нет, не читаю «возьмите чистую кастрюлю». Зная историю, истоки, происхождение, начинаешь понимать, почему так, а не иначе это блюдо получается. Как черная икра из бросового товара стала дорогим деликатесом.
Например, хорошая книга по мусульманской кухне даст очень много — сразу «отличия» будут не просто «выучены», а понятны. Или всемирная история соли "Всеобщая история соли", Марка Курлански - прим. Или про русскую кухню у Сюткиных "Непридуманная история русской кухни", Ольга и Павел Сюткины - прим. Теперь обозначим проблему: когда начали издавать и переводить, в «наши дни», был запас написанного за много лет.
И «Голод и изобилие» "Голод и изобилие. История питания в Европе", Массимо Монтанари - прим. Ведёте ли Вы заметки в ходе трапезы в ресторане? Или всё только по памяти?
Когда стал ходить чаще одного раза в день. Многое сиюминутно. Мысль, возникшая от первой ложки, от подачи, от фразы — ценнее, чем написанные через три дня «стандартные выводы». Общие, устоявшиеся, когда потеряно все тонкое.
Это кому-то надо? Это как анекдот, в котором пропущен текст, остался только смех. Съедаете ли Вы весь курс целиком или только снимаете пробу с каждого блюда? Даже если очень вкусно?
Поэтому, чаще всего - всё блюдо. Это отличие от «фудкритика». Блюдо целиком - это такая же разница от «пробы», как первые пять минут кино и весь фильм. Надоест или нет — отличие ресторанного критика!
Удивить должен не первый укус, а все поведение в тарелке, все впечатления. Ресторан - это сложная система взаимодействия десятков факторов. От соответствия посуды приборам до перхоти у гардеробщика и состояния туалета. Это отличие от винного или гастрономического критика.
Значит, испытывать надо целый ресторан, как обычный гость, который ест все блюдо. Или возвращает его целиком. Или на последней ложке получит кусок слюды. Вы довольно часто упоминаете определенные препараты, облегчающие пищеварение.
Платят ли Вам фармацевтические компании за рекламу? С радостью бы «рекламировал» то, чем пользуюсь сам. И уверен, смог бы, учитывая медицинское прошлое, правильно объяснить, почему на полке из тридцати «однотипных» препаратов для меня есть всего один. Здравствуйте, дорогой концерн Abbott американская химико-фармацевтическая корпорация - прим.
Потом пауза достаточно большая. Всё равно, хорошо. Вплоть до расчета, но об этом после. Меню, опять же, деловое, понятное, лаконичное: для ресторана это не всегда хорошо, хочется некоей витиеватости и «добавленной стоимости» в описаниях. Впрочем, эту сложность и на словах передавать можно, подавая блюдо. Про семечки кациуса, например. Удобное меню! При заказе стейка а все до единого тут продаются на вес девушка сообщает приблизительный вес. Сама и без вопросов: отменно и пример!
Приблизительный — 250 оказался 209 граммов — «Фланк» 600 за 100 гр. Вот точно гость не удивится цене — так надо работать со всеми весовыми товарами. Не попали в медиум рэ, сделали неуверенный медиум, но предложили переделать — отказ — зачем, и так неплох. Цветная капуста на гриле на гарнир удивляет ценой — 450 рублей? Тогда «Мачете» 650 за 100 гр. В отличие от своего напарника, разрезать стейк при официанте и проверить степень прожарки не просят, но тут, наоборот, попадают в медиум. Совершенно без вопросов, образцовое мясо! Даже формой: только один из девяти «мачете» нынче похож на «мачете». Обещали 180-200 граммов — вышел 220.
Тартар из говядины с муссом из пармезана 490 —жажда ли крови в нем, понятно, что не купить нельзя. Легкий, прекрасный нарезкой, с кубиком свежего огурца второй нотой, следующей перед пармезановой пены. И порция, если я не ошибаюсь, в полтора раза больше «DUO». Ну, я бы сказал, «слабой соли». Но рыба точно первая тут, как и в названии, и картошка на ее фоне, как и все компоненты, вторичны. Если не откровение гастрономическое, то честнейшая и выгодная партия! Как «Жажда Крови», удался лучше стейка! Морковный пирог 390 — вкусно, но это просто кусок однообразного, однослойного бисквита с соусом. Красиво сочится под вилкой, редкими нитями морковки блестит, оправдывает название, пеканом развлекает.
Я не против, но не слишком ли просто? Хотя в мясном заведении, может, и надо отличаться от кондитерской. К сервису возвращаясь: почему без бирдекелей стакан приносят? Сидр необычный: мутный, не фильтрованный. Я не понял, что это было, но в счете другой сидр указан — 350 за 0,33. Удивился, спросил: «это мой счет»? Ведь принес его другой официант. Екарный бабайчик, разве нет в правилах, если гость выражает хоть какое сомнение, тень сомнения, надо остановиться и спросить, в чём дело. Конечно, потом дождался нашей Валентины, попросил у своей официантки принести барную карту, указал на ошибку — но до таких вещей доводить нельзя.
Профессионализм, он имеет ограничения. Дело в технике работы, в правилах, не в пятидесяти рублях или двенадцати тысячах рублей по чужому счету. Очень, очень нужен ресторану управляющий! Хороший повар, он же «мясной сомелье», хорошая идея, хорошая локация для воплощения идеи проекта. Срочно нужен управляющий! Источник Колонка ресторанного критика Бориса. Итоги года Год плохой. Итоги не могут быть хорошими. Итоги не могут быть щедрыми.
Поэтому несколько важных, по моему мнению мыслей, — и закругляемся. Главная проблема года Писал в конце ноября колонку для журнала Bones, так что не буду менять ничего, просто включу в итоги. Немного дописав то, что в декабре, стало ясно. Да, поболтать я всегда рад. Например, о трендах — интересная, но глупая история ловли волны. Которая есть, но использовать ее по максимуму удается одному серферу из сотни. Или вот «Как новая российская мясная отрасль породила новый мясной тренд в общепите». Но я уже делал такой доклад Министерству общественного питания РФ. Давайте выше этого глянем!
Основная проблема 2019 года, определяющая состояние рынка, — падение прибыльности общепита. Наверное, поднимают ее не только на дружеских посиделках, но и на публичных мероприятиях для рестораторов. Но я-то не хожу на них, не слышу. Не хвалюсь серостью и замкнутостью, просто уже 15 лет такой образ жизни.
С чистого листа? Концепция меню была — «Пожарили, поварили». Или просто ставили задачу? Я показал Володе мир.
И много что правил. Особенно поначалу. Сейчас я ничего не правлю и не контролирую — в том, что касается «Белого кролика». Вот сейчас какой-то сет запустился, я его еще не пробовал. Она и сейчас у меня есть. То, что я хочу сделать. Нашему потребителю это неинтересно, ему надо котлеты, борщи. Я думаю, что если бы те эксперименты, которые мы проводили с Володей, проходили бы не на площадке на крыше Смоленского пассажа, а где-нибудь в месте типа «Чайки», ничего бы не случилось.
Эта площадка — она помогла нам с экспериментами. Она, можно сказать, каким-то образом поменяла гастрономическую карту Москвы. Потому что все боялись этим заниматься — сеты какие-то, странные сочетания блюд. Борщ, солянка, щи, котлетка крабовая с креветками — вот что нужно потребителю. А что смеетесь, сейчас все котлетки в Москве крабовые и с креветками. Того, что здесь этого не поймут. Потому что мне это нравится. Это и Chicha, и Selfie.
Но людям все равно нужны котлетки. Это невозможно сделать кардинально. Что бы мы ни пробовали, мы все равно домой придем и будем есть котлетку, борщик. Это очень показательно, понимаете? Никто дома севиче не ест. И суши не лепит. И крабов не варит. Но этот след наш — мы его все равно передаем детям.
Надо два-три поколения, чтобы сломать советский стереотип. Я не могу сказать, что наша советская кухня плохая. Я вообще сам любитель котлеток, вкусных супов, даже с утра иногда суп ем — у меня жена очень вкусно готовит. Но сломать этот стереотип непросто, а самое главное — это же диктуется социально-экономической ситуацией в стране. Потребление — оно двигает культуру еды, все двигает. А если нет потребления, если с деньгами туго — не до экспериментов. Тем более сейчас, когда все находятся в таком антикризисном состоянии. И больше его не продляли.
Вот вы придумали ход, чтобы «Кролик» жил долго, а потом он стал локомотивом? Успех «Кролика» должен по инерции влиять на другие места, которые вы открываете? Но, конечно, ассоциация есть. У них какой маркетинговый план? У «Селфи», «Зодиака» «Чичи». Циклы — или вы планируете, что они тоже будут жить долго? С «Селфи» идем по пути «Белого кролика». Я очень долго пытаюсь это сделать, тяжелая работа происходит уже третий год.
С шеф-поваром и вообще. А с «Чичей» — ну это цикличность, сто процентов. Все, что неродное, — циклично. Пришли, попробовали, познакомились, понравилось, походили — все. Сейчас тем более по следам «Чичи» сколько всего открылось — севичерии, вот это все. Это трупы. Я уже просто понял на «Чиче», что это никому не надо вообще. Это было очень популярно ровно год.
Сейчас все стабильно припало, работает, зарабатывает деньги — но это не борщи. Связанная с низким потреблением. В Лондоне это работает, потому что там космическое потребление. Потому что там туристы. Я сейчас просто был в Лондоне — захожу в Zuma, Roka: там туристы одни сидят. А у нас-то туристов нет. Родольфо Гузман готовит ягнят по-патагонски. Снято на фестивале Ikra — И новые рестораны вы сейчас так и планируете?
Пройдет цикл, закроете, придумаете что-то новое? Примерный бизнес-план — за 2—3 года надо отбиваться, потом зарабатывать еще года три. Это называется 20 годовых. Ресторанный бизнес вообще низкорентабельный. Вот говорят: ресторан окупился за 2 года. Но что такое окупился за 2 года? Это значит, что если он еще два года будет работать так, как он работал первые 2 года, то получится 25 годовых. А если за 5 лет он два раза окупился, то это 20 годовых.
Это не какие-то фантастические деньги. А бывает и хуже. В Москве, я имею в виду. Где можно экспериментировать. И где есть атмосфера. Мы продаем атмосферу. Еще хороший недавний пример атмосферного ресторана — Ruski: самый высокий, красивый, супервид. Вот эта атмосфера — хлеб и зрелища, — она приводит людей.
Я в одном вашем интервью прочитал противоречивое: многие московские рестораторы от «Розы Хутор» отказались… — Все. В Москве и в России вообще. Нефть стоила 140 или 150 долларов, денег много. И тогда мне как начинающему ресторатору эти условия показались сказочными. А сейчас — для всех рестораторов — эти условия мегасказочные. Только вам. Ведь это же мы сделали антипиар Олимпиаде, вот эти смешные фотографии с двойными толчками, когда в одной кабинке два унитаза. Но даже если такое и случилось, это же твоя страна, зачем в Сеть выкидывать?
Это же наши люди сделали флешмоб. Никакие не иностранцы. Не собирались в Соединенных Штатах или Германии какие-то группы оперативные, не говорили: так, вы летите с фотокамерами, ищете всякие смешные недочеты и их выкладываете в Сеть. Нет, это наши люди, они просто свои ожидания выразили в такой форме. Все ждали, что вот сейчас пройдет эта великолепная Олимпиада, на нее украдут и потратят миллиарды долларов — и после этого все там схлопнется. Его просто нет. С новейшим оборудованием. В России такого в ближайшее время больше не будет.
И просто в анализе происходящего у меня тогда возникла мысль: куда наши люди будут ездить кататься? Тогда еще не было понимания, конечно, что какой-то процент населения России станет невыездным. Но я примерно знал, что у процентов, я думаю, пятидесяти платежеспособного населения есть языковой барьер. Серьезный довольно, особенно в регионах. И зачем тебе куда-то ехать, если ты не можешь выразить то, что ты хочешь? Когда ты можешь приехать в Сочи и на своем родном челябинском языке все объяснить. Тебя поймут, будут любить и так далее и тому подобное. И, кстати, сейчас основная аудитория «Розы Хутор» — это регионы.
Богатые регионы, их у нас немало. Мы сначала взяли только Red Fox, на следующий год еще два ресторана, и в 2015 году еще два. У нас и самый первый был внизу: «Чё? Я когда туда приехал, там было очень много забегаловок национальной кухни от армянского населения, грузинского. Просто стоит мангал — и заходи: в Comedy Club пародируют сочинские рестораны, а так и было. Великие сочинские рестораторы там есть парочка пытались спроецировать мировую гастрономию на непаханное поле сочинского потребления странными суши, пастами, пиццами и так далее. Ну а мы решили открыть сначала нормальную местную кавказскую кухню. И когда мне рассказывают, что в Сочи хинкали надо есть только в «Белых ночах», мне просто смешно.
Вот я вчера был в Сочи один день, там новая тема — хинкальная на Бытхе, — и я заехал. Полное говно, ребята. Полное разочарование. Вкусней хинкали, чем в «Чё? Можно все что угодно рассказывать, но у других нет баланса вкуса. Особенно в «Белых ночах». У нас там местные работают. Единственные, кто из местных у нас работает, — те, кто делает хинкали и прочее кавказское.
Борис. Ресторанный критик
Яков Можаев в Екатеринбурге, тоже очень нравится. Начинал с того, что чистил картошку в ресторане или ящики перетаскивал. Потом дорос до старшего метрдотеля в ресторане. Он ходит за свои деньги и критикует, очень красиво пишет. Я читаю и испытываю наслаждение — как хорошая литература. У него и опыт большой.
Еще раньше мне нравилась Дарья Цивина, которая в «Коммерсант» пишет. Она была, пожалуй, первым человеком в стране, который позиционировал себя как ресторанный критик. В 90-е было так: утром в пятницу выходит ее колонка, а вечером ресторан заполнен народом. Она хорошо писала, не знаю, откуда у нее такой большой опыт. Денег не брала.
И с ней мечтали познакомиться все рестораторы. Но когда ты дружишь с человеком, ты пишешь про него либо хорошо, либо очень хорошо. Поэтому в какой-то момент я перестал ей верить, все стало слишком прогнозируемо. Но вот критику Борису я верю. Борис же в основном про Петербург пишет.
Он ездит и в Москву, и в Екатеринбург, и в Таллин, в другие города. У него появился спонсор, который ему дает деньги на это. Несколько раз он мне звонил и спрашивал: а вот в этом городе куда сходить. Как эта деятельность монетизируется? Ну вот у Бориса портал, где реклама, как я понимаю, приветствуется.
Портал популярный. Но вы не такой критик? Я не такой, я честно говорю. Но иногда у меня бывают хлесткие материалы, когда куда-то приду, сам заплачу, на что-то нарвусь, и после этого с удовольствием разбомблю. Но специально я этим не занимаюсь, у меня нет плана, типа раз в неделю сходить и выдать статью.
Я люблю писать про друзей, потому что считаю, что друзей надо поддерживать. Когда иду в ресторан за свои деньги, стараюсь идти к друзьям. Я лоялен к ним, но пишу правду. То есть, допустим, тебе еда не понравилась — ты не будешь писать про еду, а напишешь, какая красивая была официантка, сервис хороший, туалет красивый. Вы не хотите открыть свой ресторан?
У вас была, может, доля в ресторанном бизнесе? Нет, никогда. Не хочу, хотя очень много предложений. Мне говорят: вот есть помещение, мы даем деньги, давай откроем, ты же все знаешь. Не надо мне этого.
Чтобы ресторан процветал, в нем надо жить все время. А если перепоручить это какому-нибудь управляющему, будет не то, разворуют… А как тогда сети строят? В каждом жить не получится. Ну, это уже чистый бизнес. Надо быть бизнесменом, уметь организовывать бизнес-процессы.
Я не из таких. Я личность независимая, мне не нравится на одном месте, нравится придумывать всякую фигню, дурачить публику, получать комплименты от красивых женщин, как здорово я все организовал. Знаете, что меня радует? Я могу сейчас в любой более-менее большой город приехать — в Киров, Ростов, Новосибирск, Псков, Сыктывкар, Южно-Сахалинск, неделю там буду, не потрачу ни копейки и поправлюсь на 5 кило. Потому что если я напишу в фейсбуке, что приезжаю, меня везде позовут.
У меня однажды чуть слезы не потекли — это было в 2014 году в Архангельске. Пригласила женщина, у нее пивной ресторан «Боброфф», со своей пивоварней, чуть ли не лучший в городе. Она говорит: вы знаете, мне от вас вообще ничего не надо, просто мне хотелось с вами побыть и рассказать свою историю; у меня в 2004 году бизнес рухнул и мне попалась в руки ваша книга «Как загубить ресторан», которая мне представляется лучшей книгой для начинания этого бизнеса, я начала все делать по вашей книжке, и все получилось. Я тоже ее читал. Я хотел в названии написать «угробить», но издатель сказал, что лучше «загубить».
Я больше всего горжусь своими книжками по продвижению. Вот «Продвижение за 3 копейки» это, конечно, бери и делай. Здесь все механизмы, сценарии прописаны. Вот, условно, установи кулинарный рекорд — у кого-то самый большой лагман, а ты сделай самый большой борщ. Сейчас я готовлю книгу «Ресторатор!
Помоги себе сам! И я обратил внимание, что количество ошибок, которые может совершить ресторатор, ограничено, все повторяется. Как в драматургии, где существует 36 сюжетов, описанных Жоржем Польти. И я решил вместо того, чтобы ездить по стране, отобрать самые распространенные кейсы и написать. Вот итальянские рестораны, вот японские, вот гастропабы, вот русская кухня, вот пивные, вот рестоклубы.
У меня получится штук 30 сценариев, штук 100 лайфхаков. Потому что, когда кому-то индивидуально это придумываешь, очень редко кто начинает использовать. По итогам консультаций? Да, они считают, что раз они заплатили, работа сделана, теперь они все знают. Но это же все надо осуществлять!
В 2016 году я приехал в Йошкар-Олу, у парня ресторан с марийской, охотничьей кухней. Я ему придумал приколы под охотничью, под марийскую тему и уехал в Таиланд.
Да, рынок рынком, но одновременно противостоять всем факторам — конкуренции за людей, требованиям вакцинации, отъезду мигрантов, а это почти треть! Развитие фуд-моллов: за два года увеличились площади вдвое, и в планах еще столько же открыть. Нужны они сейчас или нет, но там должен кто-то работать! И доставка, что так манила в период локдауна, казалась спасением, стала частью жизни гораздо бОльшего числа граждан. Но это иная культура: это не поход в ресторан, как место отдыха, это получение калорий, и без бара. А значит, доставка приносит в три раза меньше маржи.
Дело не в отдельных факторах, дело в сумме.
Это лишь один частный пример, настаивает Евгений Костылев, но их множество. По его мнению, даже в соответствии с текущими правилами, отзыв такого содержания не описывает опыт именно посещения организации — человек не посещал ее его не пустили и не пользовался её услугами. И до визита и после недомогание по возвращении домой, например ». Борис поясняет, что если потенциальный посетитель звонит в заведение, и уровень вежливости персонала его не устраивает, он вполне вправе оставить отзыв об этом, хотя факта посещения не было. Робот Олег в отпуске», — добавил критик. В беседе с АБН Борис отметил, что тему отзывов поднял человек, кто больше остальных в городе специализируется на работе с геосервисами, для других это часть ежедневной рутины. Он реагирует на несколько обращений», — добавляет эксперт.
Также Борис объяснил, что хороший отзыв оставляет примерно один из ста посетителей: купила сапоги, каблук не отвалился — что об этом писать? А вот о плохом опыте скажет почти каждый и везде. Рестораторы боятся, что на фоне пустом такие отзывы будут как 10 из 10 плохих», — заключил критик. Владелица ресторана «Mariniere by maison de Жиробас» Евгения Усик в свою очередь заявила, что ни один агрегатор не рассматривает отзывы «по существу». И написать можно все, что угодно. И оспорить это не получится — политика партии», — добавила ресторатор. За более чем месяц действия закона о QR-кодах от противников «сегрегации» пострадала репутация не только общепита, а проблема вышла за рамки отзывов в поисковиках.
Это все для меня какая-то игра тоже. Которая при этом генерит деньги. У меня раньше, до ресторанов, было много хобби. Я занимался яхтингом, восхождением на горы, писал маслом, электронной музыкой увлекался, виниловых кукол собирал. Ну а сейчас у меня нет хобби, уже давно, лет пять, наверное. Потому что у меня рестораны — очень увлекательный и креативный бизнес. Последний сет в гастролаборатории «Белого кролика» — А Мухин, по-вашему, может стать новатором? А вот по отношению к Редзепи, как вы сказали, он ранний последователь. А не Мухин, который готовит. Я ранний последователь идей, мы говорим сейчас с вами не про еду. Рене Редзепи — маркетолог. Вот через два-три года все поймут, что Рока братья Рока, чей ресторан El Celler de Can Roca объявлялся лучшим в мире в 2013 и 2015 годах. Они сидят в деревне и выкладывают, честно говоря, относительно невкусную — периодически — еду на каких-то деревцах, что-то там у них двигается, хрюкает. Молодежь — новые идеи, новые ходы маркетинговые, — вот что двигает тему. А мы можем пока за ними только следить, смотреть и у них учиться. Для меня Рене Редзепи — это бог. Но говорить о Мухине как о раннем последователе Редзепи нельзя, потому что, во-первых, и Редзепи, и те же Рока — это очень долгое формирование репутации, а с Володей это произошло очень быстро — прошло четыре года. Просто я занимаюсь продюсированием талантливого шеф-повара. Когда я прихожу в «Белый кролик», меня гости спрашивают: посоветуйте что-нибудь, а я открываю меню и понимаю, что смеется процентов шестьдесят блюд не пробовал! Все, Володя сформировался, мне не надо его контролировать. Его вкус сформировался, и он уже, так скажем, меня в этом перерос. Если бы Губернский посоветовал бы вам кого-нибудь другого. А Володя — Володя талантливый, очень. Он реально мегаталантливый человек. А я просто занимаюсь тем, как сделать его более… Не талантливым, потому что человек либо талантлив, либо неталантлив. У него есть и среда, которая его воспитала как шеф-повара, — это его родители и поколения поваров в его семье. Но у него есть еще то, чего у большинства молодых поваров нет. Как говорит Массимо Боттура, они все ремесленники. А в нашей стране они все ремесленники, они все без образования в основном. Таких людей, которые, как Володя, Плехановский институт окончили, единицы. И у них нет понимания вкуса. Вот на своей лекции на фестивале «Икра». Боттура говорил: ребята, мир вокруг прекрасен, посмотрите на него, ходите в галереи, питайтесь энергией. Как мы с Володей — мы обошли все галереи. Вот мы сейчас едем в Австралию, у нас расписан день: с 10 утра до 11 вечера. То есть это не отдых. Ты ходишь по расписанию: начинаем с рынков, потом идем завтракать туда-то, потом идем в галерею, потом едем на ферму, потом что-то еще, вечером «Кармен». Отработаем фермерские хозяйства, винные хозяйства, какие-то маркеты производителей мяса. Такая работа. И она очень утомительна иногда, потому что надо есть, а есть приходится много. Например, мы недавно были в Лос-Анджелесе, и у нас было по 5 ресторанов в день. Завтрак, два обеда, два ужина. Но когда два человека — это же выглядит глупо. Не все меню, но заказываем много. В Америке пять шефов было — когда мы вшестером, то да, заказываем почти все меню. В первые дни точно. И происходит следующим образом. Когда появляется проект, придумывается концепция кухни — мной. Допустим, итальянский ресторан. После этого Володя начинает заниматься меню. И мы встречаемся, обсуждаем сначала концепцию меню — потому что итальянский ресторан может быть разный: рыбный, пиццерия или калифорнийская неоиталия «Уголек» — как раз такой пример. Сначала это определяется, потом он пишет меню, а потом мы его вместе корректируем — не дегустируя. Мы сначала вчистую пишем меню. Вот после этого первый шаг — начинаем рисовать технологию. Примерно она, конечно, считается на опыте, но проработки и себестоимость — это уже ближе к теме. А основная ошибка начинающих рестораторов — то, что они начинают строить ресторан, строят, строят, чего строят непонятно, какую-то кухню лепят, и за две недели до открытия говорят: так, кто у нас будет шеф-поваром и что мы тут будем продавать? Вот у меня точно такая же ошибка была с Poison. Мы взяли тогда одну девушку шеф-повара, которая сильно налегала на алкоголь, который находился на кухне. Я, человек, который тогда не понимал вообще ничего, говорю: какая-то еда вообще непонятная. Она ушла, появился Костя Ивлев. Он же в «Пуазоне» появился. Так как там Саша управлял, то для меня это была больше игра. А через год мы очнулись: народу много, деньги вроде есть, но их нет. Когда народу нет и денег нет — это понятно. А когда наоборот — странно. Ну и разобрали и поняли, что там все неправильно. Вообще, я понял тут недавно, что есть рестораторы интуитивные, а есть системные. Вот Раппопорт, Аркадий — они мегасистемные. Ресторанный бизнес — он очень системный, это очень четко выстроенная система, в которой все про цифру в конце отчета и окупаемость, и если ты чуть-чуть что-то не то подвинул, то все, твоя финмодель рушится. А есть интуитивные рестораторы, которых вот эта цифра в конце вообще не интересует, а интересует атмосфера. И это самое страшное. Как солят черную икру. Снято на фестивале Ikra — А что впереди? Какие проекты? Бар открывается под «Техникумом». Потом мы переделаем Luciano в «Атриуме» — вообще новый будет проект. В августе. И этот мы тоже переделаем разговор проходил в ресторане Luciano в Смоленском пассаже. Luciano больше не будет. Через год. Вообще итальянская кухня — это кухня хороших продуктов. Она не умирает, просто это перестает работать. Luciano уже семь лет, и просто я вижу, что потихонечку все сползает. Пока он еще плюсует, и можно дождаться, пока будет ноль, но лучше заранее подготовиться. Потом мы откроем ресторан «Плакучая ива». В Сочи. Курортный ресторан «Плакучая ива». Потом вспоминаю, что уже есть такой. Тогда будет, решил, «Плакучая ива». Премиум-ресторан с местной рыбой и шашлыками, но все будет очень интересно закручено. Визуально — немножко в стиле семидесятых. Интересный у нас проект «Горыныч» с Тютенковым — на Трубной, где скоро откроется рынок. Он очень большой. Переделываем его в третий раз. Полтора года делаем. Все на огне. Это не старые угольные печки «Уголька», а другая тема: технологичное современное оборудование, которое готовит на дровах. Система форсунок всяких, дрова, но с термостатом, поддержкой температуры. Очень красивый ресторан. У меня его нет. Мне нужен партнер, у которого оно есть. Все будет под гастрономию замиксовано. Не фуд-маркет, а маленькие ресторанчики с полноценными кухнями. Некоторые размером с «Чичу». Япония, морепродукты, мясо, текс-мекс — 20 концепций с разным чеком. Аркадий меня туда пригласил. Там Красная площадь потому что. Туристический поток — это Красная площадь. Вообще, фуд-маркеты — это туристическая тема везде. И мода на них схлынет скоро. Пройдет два-три года — и все. Это как торговые центры были: «Атриум» открылся первый — было вау. А сейчас таких как «Атриум» полно. Будет еще у нас проект на крыше «Белграда». Его же перестраивают сейчас, там будет гостиница «Азимут», новое здание практически. Можно разбогатеть на ресторанах?
Главный ресторанный критик Петербурга назвал самые важные открытия уходящего года
Концепция заведения — современная русская кухня. Он включает ресторан Red Fox, который признан гастрономическими критиками флагманским [13] в южном филиале альянса, а также проекты «Плакучая Ива», «Чё? Летом 2021 года заработал проект в Турции, в городе Бодрум — Sakhalin Bodrum.
Это как раз ко мне с этим помещением Затуринский пришел. С предложением там вместе что-то сделать.
И у него было видение, которое называлось «Облака-2» «Облака» — ресторан Александра Затуринского в Крылатском. Я послушал его вначале, но после первой вечеринки поставил ультиматум, что «Облака-2» я не хочу. Как бы был уже опыт с Шуршаковым шеф Дмитрий Шуршаков. И в «Чайке». Он же у нас везде работал.
В «Ватрушке», в «Чайке», в «Буфете». Кан бармен Александр Кан. И «Белого кролика» я уже старался сам делать. В итоге мне удалось убедить Александра Затуринского. В итоге я все-таки убедил его, и мы ресторан переделали.
Пригласив Владимира Мухина. Переделали не визуально, визуально мы его чуть-чуть поменяли, а больше концептуально. Ему было неинтересно. Не совпадающее с моим. Я не смог его побороть.
Он хотел быть советским шеф-поваром Константином Ивлевым. И тут в «Белом кролике». Дело даже не в этом. Дело в его ощущении, так скажем, взаимоотношений в этом мире. Оно советское.
Суши с говядиной. Готовит Владимир Мухин. Снято на фестивале Ikra — Понял. Как же появился Мухин? Тогда были еще модны иностранцы, половину из которых в Москву привез, кстати, Затуринский.
Того же Кетгласа Затуринский привез, еще кого-то там. Не помню. Короче, он кого-то привозил. И я прекрасно понимал, что эти люди — у них другая ментальность. Другое вообще отношение к работе.
Ну и еще я оценивал ситуацию так: какая мотивация у людей покинуть, например, Италию и приехать в Россию? Из России же в Сомали не едут ребята работать. Смотря для кого готовишь. В общем, иностранцев я не рассматривал, звезд тоже — одна звезда у меня уже случилась. Поэтому я понял, что надо искать молодых, страждущих и талантливых.
И встретил Владимира Мухина. В кафе «Житная, 10». У него тогда два места было — это кафе и еще «Булошная». Приехали случайно в «Житную, 10»? Мне говорят: вот там хороший шеф-повар — и я приезжаю.
Губернский Игорь Губернский, основатель Московского гастрономического фестиваля и конкурса молодых шефов «Серебряный треугольник». Как легче всего узнать, где молодые талантливые повара, — пообщаться с людьми, которые ходят по всем ресторанам. Кто это? Гастрокритики, организаторы фестивалей про еду: это их работа — ходить и пробовать все подряд. Ну поспрашивал тогда, я помню, разных.
И про Мухина мне сказал Губернский. Он сказал, что есть молодой шеф, сидит уже восемь лет там. Я сначала заехал и просто его попробовал. Мне очень понравилось. Сел в углу, взял меню.
Если шеф-повар у себя в ресторане плохо готовит, то откуда взяться вероятности, что он специально для тебя будет готовить лучше? Зачем устраивать какую-то дегустацию, если пришел, по меню поел — и все понятно. Три блюда. Понятное дело, что если шеф работает, например, в ресторане «Доктор Живаго», то надо взять классику: котлетку, борщик. Я примерно говорю, про ресторан русской кухни.
Если там будут котлетка и борщик плохими, то зачем пробовать его в креативе уровня кандидата наук или доктора наук? Если он техникум не окончил. В этом проблема наша, кстати: что у нас кандидаты все и доктора. Или показательно знаете, что? У нас не умеет никто омлет делать.
Есть, конечно, какие-то люди, у Аркадия Новикова. У Аркадия чем мне нравится: он в поварах базу сначала делает. Поэтому у него все работает. Но было вкусно. Причем дали какие-то комплименты, даже Володя вышел.
Вообще, повар должен выходить, получать обратную связь, общаться с гостями Мухин и в «Кролике» это сейчас делает. И мне это очень понравилось. Я с ним еще раз встретился, попробовал, пообщался. У вас с самого начала была мысль биться за место в списке «50 лучших ресторанов мира»? Это просто стратегия, чтобы бизнес работал долго.
Потому что ресторанный бизнес — это цикличный процесс. Три-пять-семь лет живет ресторан — и все. Во всем мире так. Есть, конечно, какие-то проекты, которые долго работают. Исключения из правил.
Но в общей массе — процентов 70—80 ресторанов все равно со временем идут на спад. Особенно в таком потреблении, как сейчас у нас. Чем больше потребление падает, тем циклы становятся короче. Короче, короче, короче. Например, в городе Астане цикл — четыре месяца.
Но просто если взять график — а я МИФИ заканчивал, у меня все в графиках в голове, — то он примерно такой: сначала подъем, потом плато, потом у тебя спад, потом плато, а потом опять спад. Задача во всех этих точках что-то делать, чтобы поддерживать жизнь ресторана. А когда у тебя маленькое потребление, особенно сейчас, в эпоху быстрой информации, получается, что это быстрый рост — посмотрели, понравилось, ходим — потом ушли, и быстрый спад. А у всех ресторанов, которые в мире работают долго десятилетиями — совсем единицы, но хотя бы десять лет , — там бизнес основан на туризме. Какой инструмент, думал я, нужен, чтобы ходили туристы?
Ресторан «Пушкин» я уже не придумаю. А гениальная идея Деллоса состоит в том, что он сделал ресторан именно для туристов. Потому что каждый приехавший в Москву турист хочет попасть туда, каждый. Даже когда к нам сейчас приезжают известные шефы, они все говорят: мы хотим попасть в «Пушкин». Потому что в их ментальности «Пушкину» двести лет.
Он ведь сделан так, будто существует с конца восемнадцатого — начала девятнадцатого века. Итак, чтобы не было спада, у нас была идея работать над маркетингом для туристов, приезжающих из-за рубежа. Потому что Michelin на территории России не работает. И мы разработали стратегию попадания туда, в The 50 Best. Но это не помогло.
Потому что локейшен плохой. Там тяжелейший маркетинг. Не знаю, может, сейчас полегче. Значит, была такая стратегия. И при этом вы взяли мало кому известного повара.
Вы решили целенаправленно сделать из него звезду или как? У нас контракт даже был. А он не хотел уходить. Ну представляете, сидит человек восемь лет, у него уже там все партнеры — друзья-семья, и ему нормально платят, а здесь риск: перейти на место короля королей Константина Ивлева. Причем оттуда он забрать никого не мог, потому что это непорядочно, а Мухин очень порядочный человек.
А сюда он придет — и будет тяжело. И поэтому он не соглашался какое-то время. У нас контракт был не то чтобы я ему гарантирую попадание в топ-50. Но я ему обрисовал картину, как вообще устроен мир, обрисовал эту стратегию, как мы будем туда попадать. И через две недели он согласился.
Нет, у меня был контракт, знаете, на что — на то, что… Это же денег много стоит все. Мы каждый год привозим пятьдесят человек. До сих пор. Шефы, критики, блогеры.
Екарный бабайчик, разве нет в правилах, если гость выражает хоть какое сомнение, тень сомнения, надо остановиться и спросить, в чём дело. Конечно, потом дождался нашей Валентины, попросил у своей официантки принести барную карту, указал на ошибку — но до таких вещей доводить нельзя.
Профессионализм, он имеет ограничения. Дело в технике работы, в правилах, не в пятидесяти рублях или двенадцати тысячах рублей по чужому счету. Очень, очень нужен ресторану управляющий! Хороший повар, он же «мясной сомелье», хорошая идея, хорошая локация для воплощения идеи проекта. Срочно нужен управляющий! Источник Колонка ресторанного критика Бориса.
Итоги года Год плохой. Итоги не могут быть хорошими. Итоги не могут быть щедрыми. Поэтому несколько важных, по моему мнению мыслей, — и закругляемся. Главная проблема года Писал в конце ноября колонку для журнала Bones, так что не буду менять ничего, просто включу в итоги. Немного дописав то, что в декабре, стало ясно.
Да, поболтать я всегда рад. Например, о трендах — интересная, но глупая история ловли волны. Которая есть, но использовать ее по максимуму удается одному серферу из сотни. Или вот «Как новая российская мясная отрасль породила новый мясной тренд в общепите». Но я уже делал такой доклад Министерству общественного питания РФ. Давайте выше этого глянем!
Основная проблема 2019 года, определяющая состояние рынка, — падение прибыльности общепита. Наверное, поднимают ее не только на дружеских посиделках, но и на публичных мероприятиях для рестораторов. Но я-то не хожу на них, не слышу. Не хвалюсь серостью и замкнутостью, просто уже 15 лет такой образ жизни. Если прошлые годы проходили под знаком «хорошей» и «неправильной» оптимизации, то сейчас все научились правильно или нет, но экономить. Больше резервов «на поверхности» нет.
Нет, конечно, я всё еще встречаю рестораны на 50 мест и 13 «менагеров», в зале руководящих или делающих вид. Но, говоря о рынке, о том, что вижу более 400 ресторанов по всей стране в год, более 850 визитов , большинство возможных точек экономии найдено. И использовано. Во блага наши и мимо. Некоторые стали отказываться от постоянного шеф-повара, даже в заведениях с вывеской «Авторская кухня». За год, по моим данным, всегда отличающимся от отчетов Министерства общественного питания РФ, падение выручки заведений и сокращение суммарных поступлений в отрасль перестали сокращаться.
И даже немного выросли. Опять немного перераспределившись из ниши фастфуда в сторону фаст-кэжуал и к «демократам». Я не про «рыночное» мракобесие: на фоне российской карты московские болезни «гастропространств» — совсем не температура по больнице. Что изменилось кардинально — это прибыль ресторана! За 3—3,5 года средний показатель чистой прибыли упал в два раза! Спорьте, но факт.
У кого меньше упал — молодцы. Да, общее снижение финансовых ставок как и их рост всегда сказывалось на бизнесе. Ставка дохода по депозитам сократилась «всего» на треть за это время, и «хороший процент» уже около семи. Доход с одного ресторана, распределяемый между учредителями, упал в два раза. Фантастический рост «костов» — нас читают профи, на некоторые продукты — до трети, необходимость хоть какого-то роста зарплат. Арендодатели, которые не желают менять привычный образ жизни и поднимают ставки, ссылаясь на подогретый бросающимися в омут новичками рынок: «съедешь — другие возьмут».
Увеличились расходы на ремонт и поддержание состояния, фискальная нагрузка и фискальный прессинг. А в Петербурге и войны с соседями требуют не только нервов, но и постоянных трат. Всё это при переставшей расти выручке снизило «дельту» в два раза. Читайте также: Наушники bluetooth nillkin go tw004 tws Да, опытные бизнесмены понимают, что это общая картина. Практически всех секторов экономики. Умные ориентируются хотя бы на доходность простых финансовых инструментов и понимают, что ждать сегодня надо меньше.
Меньше денег остается, сложнее возвращать инвестиции — срок окупаемости хорошего проекта по успешной модели превратился из двух лет в четыре года. И не из-за сильно выросшего бюджета. Это тоже факт. Если раньше проблемы невыплаты персоналу, коллективные забастовки и персональные скандалы были приметой убыточных мест «денег нет, но вы держитесь» , в этом году явление невыплат народу накрыло в два раза большее число заведений: к минусующим прибавились «плохо посчитавшие». Или считавшие хорошо, но год назад. Исходя из других цифр рентабельности.
Разумеется, в чужой карман не заглядываю, просто я всё это вижу в тарелках. Обиженный персонал, стонущий: «Ну как же так?
Мне проще не знать человека лично, не целоваться — тогда потом не будет дилеммы: написать, что суп пересолен или нет.
Он же, черт побери, хороший парень, трое детей, младший вот с ангиной, и рукопожатие такое крепкое. А еще он вкусно пахнет цедрой и кардамоном… Дело не в «раскрыться» — дело в том, как приходить. Врываться «филиппом», осыпая перьями с плюмажа: «Да вы знаете, кто я такой, да если вы мне не сделаете фейхоаховый лимонад, в газетеправда про вас такое напишут, и считайте, что вы все уволены, а ваши дети выгнаны из садика…»?
Такого точно никогда не будет. Никогда не стану бронировать на имя Борис в Петербурге, знаю, многие Иваны этим пользуются: думают, что если забронировать Борисом, будет клубника крупнее и место у окошка. После переезда из Петербурга в Москву первое, что мне бросилось в глаза на гастрономической карте столицы, — это катастрофически малое количество ресторанов, баров и кафе на единицу площади при имеющейся численности населения.
Что вы об этом думаете? Насколько и чем гастрономическая жизнь Москвы отличается от гастрономии Петербурга? Петербург — любимый город, и я не мыслю себя вне его более, чем на четыре дня.
Ломка начинается, поверьте. Знаю, беда моя, но принял себя таким, как есть. Сейчас, получив возможность сравнивать на постоянной основе в рамках проекта «ПутешествиЯ из Петербурга в Москву» при поддержке группы компаний «Пивная карта», вынужден признать: жизнь — она в Москве.
В десять раз больший рынок: в три раза больше заведений — правда, на город в четыре раза больший жителями и «вродежителями», и денег крутится в три раза больше в нашей сфере. Девяносто процентов понравившегося в Москве невозможно в Петербурге: физически нет столько потребителей. Может, не самый удачный пример, но салон «Мазерати» в Петрозаводске не выживет.
Расскажите про ваш новый «Проект Россия». Чья была идея? И каковы ваши конечные цели?
Посмотрев две столицы, я понял, что вне внимания остается большой пласт — ресторанная жизнь остальной России. Интересно же! Ну, и времена такие — модно говорить про свое, в два раза увеличился внутренний туризм.
То есть такой цикл, рассуждал я, будет востребован основное понятие не только профессионалами — для вычисления основных ошибок, одинаковых по стране, — но и простым командировочным. Захотелось понимать и этот сектор рынка, по сути, больший в разы огромного рынка двух столиц. Разумеется, без попытки серьезно вникнуть, а просто посмотрев в каждом городе пять-восемь самых важных мест.
Идея оставалась «хотелкой», пока не нашелся партнер проекта — компания OpenService. За полгода удалось съездить в пять городов-миллионников, помимо столиц и близких Пскова и Новгорода. Конечная цель — за год в еженедельной колонке а это 52 «серии» показать, что происходит «за КАДами», не более того.
Сайт Бориса ждали все и каждый. Расскажите, как к вам пришла идея уже ставших знаменитыми «звезд». Все просто — понадобился емкий аналог для «многаслов».
Как именно я рекомендую, «насколько сильно». Вот и всё. Вообще, рестораны — звезды, а не «бористарс» — звезда.
Можно сказать, что сейчас настало время повсеместного помешательства на здоровом питании, и от этого идея декадентского ужина из 7 блюд покрывается толстым слоем пыли.
Ресторанная критика Якова Можаева: «Счастливы вместе»
Очень высокими. Могу только так: «цензура», «цензура», «цензура». Это шок. В среднем в месяц на еду ресторанный критик тратит около 2,5 тысячи белорусских рублей — это если в основном проводит время в Питере.
Рестораны Москвы, стран Балтии, Италии дороже, чем рестораны Петербурга. Воронежа — дешевле. Минск — сравним, если не дороже.
Судя по выписке из интернет-банка, за три дня в белорусской столице, а это 14 посещений ресторанов, Борис потратил 525 рублей. Средняя закуска у вас стоит 16,5 рубля, горячее блюдо — 24,5 рубля. Питьевая вода, заметил, дешевле, чем у нас примерно на треть , — как импортная, так и местная.
BY Что в Минске изменилось за то время, что Борис к нам приезжает? Точно — качество заведений. Средний уровень стал гораздо выше.
Наверное, много плохого… но поверьте человеку, который видит по 70 заведений в месяц в разных городах: завидую! И, кстати, важная штука. Здоровый организм, в том числе и ресторанный рынок, правильно самоочищается.
Плохие заведения быстро закрываются хотя бывает, быстро закрываются и хорошие. Как отличить хороший ресторан от плохого? Лайфхаки от Бориса Борис предупреждает сразу: он — не Лена Летучая, провокаций в ресторанах не устраивает.
Могу поспрашивать по меню — это да. Но даже если увижу волос или не волос, а фрагмент от щетки , то в обзоре вряд ли об этом напишу. Я тихонько подзову официанта или администратора и попрошу передать кухне, что их старую щетку уже давно пора выбросить.
Потому что это случайность, это, надеюсь, только сегодня. Смотреть надо на другие маячки. Фото: Евгений Ерчак, The Village Беларусь Для обзоров Борис чаще всего не заказывает авторские блюда — потому что только шеф-повар знает, каким оно должно быть.
Есть так называемые блюда тестовые: утиная грудка, ризотто, борщ, карпаччо и тартар — вот их можно рецензировать, сравнивать с другими. Борис говорит: «Салат «Мавританская девственница» как оценить? Я вот не пробовал».
Вот несколько советов, как обывателю отличить хороший ресторан от не очень хорошего. В хорошем заведении должен быть понятный формат. Если это гастробар — на уровне должна быть и гастрономическая часть, и барная.
Ресторан должен выглядеть как ресторан. В Минске с этим все неплохо, а вот в России порой встречается полная «каша». Но в наших местах есть другая проблема, так называемый минский шик — например, много где встречаются кресла из велюра, которые из-за особенностей ворса постоянно выглядят, будто они грязные но Борис допускает, что это может быть только его пунктик.
В хорошем ресторане вас встретят и предложат стол. Пройду и сам, но это ритуал, отличие от кафе или столовой, где сами выбирают места. В хорошем месте официант отлично знает меню.
В идеале все смены официантов должны пробовать все блюда из меню за общим столом и обсуждать их, чтобы слушать разные мнения и на их основе помогать гостям с выбором блюд.
В 2016 году — основал советскую пекарню «Булкон». В 2019 году — начал вести блог с рецензиями на рестораны. С конца 2019 года — сотрудничает с «Версией».
Новый ресторан «Двадцать лямов», выглядит как тот, что раньше назывался «Двенадцать лямов». Дело не в локдаунах, благо, небольших, а в нервозности. Просто ресторанный бизнес стал одним из самых «опасных», непредсказуемых для инвестора. И людей в нем. Дело в персонале.
Никогда не было такого дефицита, никогда за всю новую историю общепита не росли настолько зарплаты. Причем, первое не менялось от второго.
В Европе открыть ресторан и зарабатывать на нем — сложнейшая задача, одни налоги чего стоят.
Я пока не решил, готов ли в это играть. У меня и в Москве адреналина хватает. Facebook, Instagram — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации » на аккаунт вашего сына — lucaszarkov.
Он, похоже, пока не планирует погружаться в семейный бизнес: ему ближе скорее рэп, хип-хоп, мода. Вы чувствуете, что его поколение гораздо более продвинутое, чем наше? Он, в первую очередь, очень самостоятельный: я в его годы таким не был.
Сейчас Лукас учится в Лондоне, и как-то мы договорились полететь на выходные в Милан. Он сам сел в самолет, сам доехал до отеля, сам решил, что ему нужна новая стрижка, быстро нашел в интернете, какой салон ему подходит по стилю, съездил туда, вернулся и ждал моего прилета. Круто то, что многие представители нового поколения уже в юном возрасте знают, чего они хотят, ничего не боятся и не стесняются в хорошем смысле, идеально управляются с огромным объемом информации, за секунду ориентируются даже в чужом пространстве.
И мне интересно за этим наблюдать. Что до стиля, то это его личное ощущение, не навязанное родителями или соседями. Мы все-таки росли в стране, где основная масса людей была одета в серое.
А наши дети видят другой мир, они быстрее себя в нем находят, и это, конечно, здорово. Есть такое мнение, что добиваться успеха тебе мешают порой не объективные причины, а внутренний настрой. Ты либо позволяешь себе думать, что все возможно, либо нет.
У ребят поколения моего сына с этой внутренней свободой — полный порядок. Facebook, Instagram — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации -аккаунт сына Бориса Зарькова — lucaszarkov. Если вы еще не знаете, как выглядит настоящий модный подросток — это тот самый пример — Наше интервью выходит в рубрике «Безупречно броский»: мы создаем ее вместе с нашими коллегами из Audi.
Для того чтобы отличаться от других, нужно быть в хорошем смысле броским, но, выделяясь, ты должен быть готов к тому, что все на тебя смотрят, обсуждают, ищут брешь в твоей «безупречности». Как вы относитесь к такого рода критике? Победителей, может, и не судят, но точно обсуждают.
Нужно быть к этому готовым. И я абсолютно согласен с тем, что делать громкое заявление, показывать что-то броское можно лишь тогда, когда ты уверен в безупречности своего продукта. Если не уверен в качестве — лучше сначала доработать, а потом о себе говорить.
Мы, например, точно понимаем, что современные гости ходят в ресторан за неким идеальным сочетанием, а не только ради чего-то одного. Раньше часто ходили ради тусовки, а сейчас ты обязан «приготовить» микс: вкусная еда, стильный дизайн, правильный уровень света и звука, отличная атмосфера, нужная публика. Как только ты начинаешь быть в теме и чувствовать все эти составляющие, а потом зовешь в гости тех, чьему мнению доверяют, и таким людям у тебя хорошо — значит, скоро о твоем продукте пойдет правильная молва.
А там уже от тебя зависит, удержишь ты человека, или он уйдет в другое место и больше не вернется. Вы с этим согласны? Но сейчас тренд не просто на красивое и модное пространство или на дизайн предмета: продукт должен быть интуитивно понятным.
В машинах, например, в последнее время это чуть ли не одна из главных вещей. Новая A7, которую я увидел сегодня, как раз про это: красивый дизайн, но и внутри все понятно, комфортно, не надо ломать голову, на что нажимать и куда тянуться. В нашем бешеном графике мы совсем не хотим отвлекаться на лишние движения: все должно быть максимально удобно и понятно.
С ресторанами та же история: многие пытаются усложнять блюда, миксовать в пространстве много разных стилей, а в результате теряют клиента.
Ресторанные критики
Ресторанный критик. Борис Зарьков дал интервью ютьюб-каналу издания Forbes, в котором рассказал о том, как нашел себя в ресторанном бизнесе. Борис Критик, посмотреть все фотографии, друзей, исходящие/входящие лайки и комментарии пользователя Борис Критик. Борис Критик Русская Рюмочная № 1 – Рейтинг ** Все Истории на этой Планете повторяются: сценаристам сериалов просто и непросто. Борис Критик Можно, но это будет крайне глупо и непрофессионально с моей стороны.