Драма. Режиссер: Вадим Зобин. В ролях: Анатолий Васильев, Владимир Сошальский, Валерий Баринов. Много лет героиня прожила с убийцей ее отца. Теперь муж смертельно болен — она же полюбила другого. Чтобы удержать возлюбленного, она сообщает, что ждет от него ребенка. В этом году премьера — не только на сцене «Театра на Васильевском», но и во всём городе впервые поставлена пьеса Тенесси Вильямса «Орфей спускается в ад». Орфей спускается в ад. 1-й Канал. Новости. 21.02. Президент РФ ев побывал сегодня на станции метро Охотный ряд, где ознакомился с установленными там новыми рамками металлодетекторов, оборудованием для радиационного контроля и анализаторами воздуха. Австрийский режиссер Андреас Мерц-Райков поставил на сцене драмтеатра произведение более позднего периода творчества писателя – «Орфей спускается в ад» (1957).
Select a country or region
Домой для души Театр на Васильевском готовится к премьере спектакля «Орфей спускается в ад». Видавший виды вагончик, советский антиквариат, качается, как заводная игрушка, того и гляди завалится на бок или рассыплется по болтику. Мои опасения небеспочвенны, недавно здесь состав сошел с рельсов. По версии Уильямса, Орфей – это музыкант, бунтарь и одиночка Вэл, который спускается в ад, чтобы вернуть к жизни воплощение Эвридики – замужнюю даму Лейди Торренс, несчастную в браке. В пьесе Теннесси Уильямса «Орфей спускается в ад», премьера которой состоялась в 1957 году, сюжет древнегреческого мифа перенесен в захолустный американский городок. Длина спектакля «Орфей спускается в ад» составляет ровно три часа. Обращаем ваше внимание, что краткое содержание пьесы "Орфей спускается в ад" не отражает полной картины событий и характеристику персонажей.
«Театр на Васильевском» собрал километровую очередь перед спектаклем «Орфей спускается в ад»
В Омском академическом театре драмы состоялась премьера спектакля "Орфей спускается в ад" по одноименной пьесе Теннесси Уильямса. рассказала пресс-секретарь. «Листы скорби» Геннадия Доброва. «Орфей спускается в ад». Усилить образ ада, в который сошел юный французский Орфей. И мы понимаем, что Орфей спустился в ад. Сопоставляя пьесу Теннесси Уильямса с известным мифом об Орфее и Эвридики, я брала за основу только часть его спуска в ад и прибывания в нем. «Листы скорби» Геннадия Доброва. «Орфей спускается в ад».
Крик, или Игра для двоих. Орфей спускается в ад
Вспоминая высказывание о «Божественной комедии» Данте, что ад — это скульптура, чистилище — это живопись, а рай — это музыка, Александр Баргман в своём спектакле противопоставляет музыку аду. Режиссёр рассказал о связи музыкальной составляющей в спектакле и главного героя: «Мне кажется, что музыка нашего Вэла заключается в его сердце, его способности к пониманию, состраданию, способности к милосердию, невзирая на все искусственные препятствия, которые он сам себе придумывает, чтобы начать жизнь сначала. Появление такого человека рождает любовь во всем, чего он касается.
Лейди Торренс спустя 20 лет неудачного брака встречает музыканта Вэла — воплощение античного Орфея. И эта любовь даёт ей силы на то, чтобы начать новую жизнь. Илья Носков,актёр: Мы в феврале начали репетировать, и вот уже в мае премьера. Всё это очень насыщенно, очень мощно очень глубоко, с любовью, с которой всё делает Александр Львович, доставая из людей всё нужное для его материала. Поэтому все мы счастливы, все мы в таком лёгком хорошем волнении.
Пьесу Тенесси Вильямса ставили в Москве в 1961 году. Тогда спектакль провалился.
Ведь это пьеса — о самых важных темах, которые всегда вне времени. Елена Мартыненко,актриса: Спектакль, безусловно, о любви. О таком чувстве, без которого ничего не может быть. Всё в этой жизни зиждется на этом прекрасном чувстве. И если его хоть раз удаётся испытать … стоит жить только ради того, чтобы хоть раз испытать то чувство. Другие сюжеты.
Булка, хватит! Булка, перестань!
Зато сам нарратив картины — продукт более смутный и менее съедобный. Сюжет прост: французский филолог Пьер, дитя русской мамы, белогвардейского красавца-офицера и отчима-француза, приезжает в МГУ на стажировку. Тут к теме подшита пестрая даром что черно-белая папка «Молодежная жизнь эпохи Оттепели».
А вот второй сюжетный слой далек от мира бита, твиста и свинга. Юноша-то по воспитанию не столько Пьер, сколько Петя. И сверхзадача его — не столько научное освоение Серебряного века, сколько поиск родного отца, затерявшегося в недрах ГУЛАГа.
Затерялся белый офицер Алексей Татищев, как изначально известно, не насмерть. Что придает поискам некоторую наивно-азартную бодрость. Отец в итоге будет найден, но хэппи-энда в духе индийско-бразильского сериала не ждите.
Новообретенный папа трогательно сыгранный Александром Балуевым в его фирменной технике «художественный аутизм» радости внезапного отцовства не изъявляет никак. Отчего Петя-Пьер, приученный французской культурой к нежной пылкости эмоций, впадает в обиженное недоумение. Что, мол, со мной не так?
На что отец, не выходя из режима говорящей совы, объясняет, что дело в двух инсультах, в которые ему обошлась гулаговская жизнь. Мол, я бы радовался, да радовалка уж давно поломалась, извините. Ну, а к вечеру невыраженная радость взорвала организм Татищева-старшего третьим инсультом.
После которого, как известно, четвертого уже точно не бывает. Так вот, когда оглушительно захрустели французские булки и заиграли сиротские скрипочки этой сюжетной линии, приятное ретроспективное эстетство фильма сменилось лютой токсичностью. Как сказал Андрей Смирнов, прорабатывая эту часть фабулы, он опирался на труды Солженицына и Варлама Шаламова.
Уже одно это презабавно. Потому что в цитатном дуэте этих авторов представить в принципе невозможно. Шаламов был, мягко говоря, не в восторге от историографического таланта святого вермонтского старца.
Их ничто, кроме гулаговского эпизода в биографиях, не связывало — этого даже на эмпатию не хватило. Для большей сюжетной ажурности поиск отца превращен в цепочку встреч с самыми разными жертвами ГУЛАГа. И некоторые из них нарисованы, скажем так, не особо старательно.
Дескать, к черту мелкотравчатость деталей, дадим обобщенную плакатную выразительность. Но вышло не то чтоб выразительно, а скорее, в творческом стиле мультяшного двоечника из Тридевятого царства. Чем дальше в дебри, тем больше комковатость действия, тем бредовее диалоги и монологи.
Чтобы жертвенно сгинуть в атомных грибах вместе с ненавистными вертухаями. Да-да, именно такая мечта. Так и сказано.
Сейчас где-то мужественно заплакал в пушистые усы Никита Сергеевич Эм. Такого даже в «Предстоянии» и «Цитадели» не было.
Аудиокниги слушать онлайн
Из него нет выхода. В обстановке абсолютной враждебности, депрессивности и безысходности появляется молодой красивый парень Вэл Егор Уланов. Согласно древнегреческому мифу, Орфей — певец и музыкант, игравший на лире, спустившийся в подземное царство, чтоб вернуть свою жену Эвридику. У Уильямса в пьесе Вэл, прототипом которого стал Орфей, играет на гитаре. В спектакле тоже есть музыка, но исполняется она бэндом, расположившимся в боковом портале сцены, за декорацией. Сам Вэл исполнит здесь лишь одну песню. Он вообще не герой. Он скорее сторонний наблюдатель. Чужой, и изначально лишний в этом мире, он не просто неспособен что-то в нем изменить, он и не пытается. За свет в этом мире отвечает романтическая мечта Лейди.
Для Лейди эта мечта — стимул жить, то, что помогает ей выстоять во враждебном мире. Лейди — красивая моложавая женщина выглядит чужой здесь, как и Вэл. То чувство, которое возникает между ними — это даже не любовь, это попытка спастись от одиночества и обреченности с помощью зацепки за другого человека. Лейди делает украшение к открытию своего заведения — тысячи бумажных журавликов, выполненных в технике оригами. Этот поэтический образ, отсылающий зрителя к известной японской легенде, придает истории лиричности.
Предоставленные самим себе в закрытом театре, за пределами которого ужас и пустота, они вновь и вновь начинают играть «пьесу для двоих», но уже не для зрителей, а для себя. Действие пьесы «Орфей спускается в ад» разворачивается в маленьком провинциальном городке в штате Миссисипи в доме Джейба Торренса, владельца универсального магазина и вожака местного ку-клукс-клана.
Он только что вернулся из больницы в сопровождении жены Лейди. Проведенное обследование показало, что дни его сочтены, но даже в таком состоянии он вселяет ужас в окружающих, особенно в жену, которая двадцать лет назад была вынуждена выйти за него замуж после смерти ее отца-итальянца, сожженного ку-клус-клановцами вместе с его кафе и виноградником за то, что он не гнушался продавать свое вино неграм.
Сам Вэл исполнит здесь лишь одну песню.
Он вообще не герой. Он скорее сторонний наблюдатель. Чужой, и изначально лишний в этом мире, он не просто неспособен что-то в нем изменить, он и не пытается.
За свет в этом мире отвечает романтическая мечта Лейди. Для Лейди эта мечта — стимул жить, то, что помогает ей выстоять во враждебном мире. Лейди — красивая моложавая женщина выглядит чужой здесь, как и Вэл.
То чувство, которое возникает между ними — это даже не любовь, это попытка спастись от одиночества и обреченности с помощью зацепки за другого человека. Лейди делает украшение к открытию своего заведения — тысячи бумажных журавликов, выполненных в технике оригами. Этот поэтический образ, отсылающий зрителя к известной японской легенде, придает истории лиричности.
К финалу фигурки, весь спектакль висевшие ближе к арьерсцене, освещаются ярким светом, а тяжелые дощатые стены поднимаются наверх, как мощные крылья огромной птицы. Раскрываются ворота ада: виден рай, который Лейди когда-то потеряла, но смогла воссоздать своими руками. Она победила.
Третий, важный в этой истории, персонаж — это Кэрол Катрир Юлия Пошелюжная. Девушка с вызывающим поведением, навязчиво предлагающая Вэлу свою любовь.
Предъявил претензии владельцу стоянки, вспыхнул конфликт, чуть не закончившийся дракой. После этого Кувайцева никто не видел. Классный плотник Евгений Кувайцев как в воду канул. Впрочем, поэт Евгений Кувайцев, знаменитый автор завещания потомкам — «Город дарю вам, построенный мною, живите!
С начала 90-х годов он разочаровался в поэзии, в ее способности влиять на души людей, исправлять социальные и человеческие пороки. И даже отказался издать книгу своих стихов, хотя ему неоднократно предлагали это сделать. Если Кувайцев был самым знаменитым, то Руслан Галимов — самым талантливым. Я сказал бы, даже гениальным, если бы слово это не лишили всякого смысла, пропагандируя любого нахрапистого слагателя песенной халтуры. Руслан был живой легендой, при том, что стихов его не печатали совершенно. Работал он бетонщиком, ходил в брезентовой куртке с надписью на спине.
По камазовской моде так обозначали названия городов, откуда прибыли на стройку. У Руслана на брезентухе было написано «Зурбаган». Жил он то в общаге, то на брандвахте, а то и вовсе у сторожа на местном кладбище. Стихи писал ни на что не похожие, в них не было ни рифмы, ни размера. Гениально заикаясь, Руслан вопрошал: «З-зачем с-стихам размер? Это же не ботинки!
Он настолько убедил меня, что теперь я не знаю, кто из них гениальней — лошадь, что сбросила Лотрека, или Тулуз-Лотрек, что упал с лошади. Когда строительство автогиганта близилось к завершению, а жизнь в Челнах подернулась ряской обыденности, люди потихоньку стали перекочевывать на другие стройки, Руслан тоже сорвался с места. Письма от него я получал из самых неожиданных мест, вплоть до Средней Азии и Кавказа, пока он не осел в столице, устроившись бетонщиком в «Метрострой». Как-то сразу Руслан прибился к литобъединению при Союзе писателей, и жизнь его стала быстро меняться. Живой классик Юрий Нагибин взял его под крыло, предрекая большое будущее. Но на семинаре он присутствовал в качестве прозаика, хотя лучшим у него оказалось стихотворение о первом крике младенца.
Мне удалось протолкнуть его в «Сельскую молодежь». Галимов мне понравился: хорошее лицо, искренность, даже неотчетливая, сбивчивая речь была обаятельна. И вдруг отчего-то испугавшись за него, я сказал: «Если вы не погибнете, то станете большим писателем». Нагибин оказался провидцем. После того семинара Руслан Галимов бурно пошел в ход: одна за другой появлялись публикации в журналах, рукопись его первой книги приняли в издательстве, Союз писателей дал командировку и крупную ссуду, на работе предоставили творческий отпуск. Руслан получил первую в жизни собственную квартиру, где мог творить сутки напролет, никому не мешая.
Потом вдруг все стало рушиться.
Теннесси Уильямс «Орфей спускается в ад»
Это было весьма заметно и на нынешней встрече со зрителями, на предпоказе «Француза». Нынешний фильм Смирнова — это отчасти творческая самокомпенсация за «Белорусский вокзал» Мол, что тогда не допето, то сейчас допою. И, конечно, ностальгический трип в 60-е. Правда, хронологически на экране годовой отрезок от 1958 до 1959-го, но советские 60-е тем и удивительны, что обогнали календарь — и начались раньше календарного рубежа, и закончились тоже с опережением. Для форсированного ощущения времени Смирнов и отказался от цвета. Отказ эффективен — получилось, так сказать, «очень шестидесято». Подчеркнуто графическому миру ранних 60-х, миру четких линий, миру тонконогой, оленеобразной мебели, миру твида, букле и меланжевого трикотажа очень к лицу черно-белая подача. Предметная среда проработана на «пять» — ни пластиковых окон в кадре, ни сайдинга, адекватны прически и макияж. Даже бурки культовая обувь сталинского и постсталинского СССР, совершенно забытая ныне добыты реквизиторами в изобилии.
Гурманы-визуалисты и любители моды от предметной составляющей «Француза» получат безмятежное удовольствие. Булка, хватит! Булка, перестань! Зато сам нарратив картины — продукт более смутный и менее съедобный. Сюжет прост: французский филолог Пьер, дитя русской мамы, белогвардейского красавца-офицера и отчима-француза, приезжает в МГУ на стажировку. Тут к теме подшита пестрая даром что черно-белая папка «Молодежная жизнь эпохи Оттепели». А вот второй сюжетный слой далек от мира бита, твиста и свинга. Юноша-то по воспитанию не столько Пьер, сколько Петя.
И сверхзадача его — не столько научное освоение Серебряного века, сколько поиск родного отца, затерявшегося в недрах ГУЛАГа. Затерялся белый офицер Алексей Татищев, как изначально известно, не насмерть. Что придает поискам некоторую наивно-азартную бодрость. Отец в итоге будет найден, но хэппи-энда в духе индийско-бразильского сериала не ждите. Новообретенный папа трогательно сыгранный Александром Балуевым в его фирменной технике «художественный аутизм» радости внезапного отцовства не изъявляет никак. Отчего Петя-Пьер, приученный французской культурой к нежной пылкости эмоций, впадает в обиженное недоумение. Что, мол, со мной не так? На что отец, не выходя из режима говорящей совы, объясняет, что дело в двух инсультах, в которые ему обошлась гулаговская жизнь.
Мол, я бы радовался, да радовалка уж давно поломалась, извините. Ну, а к вечеру невыраженная радость взорвала организм Татищева-старшего третьим инсультом. После которого, как известно, четвертого уже точно не бывает. Так вот, когда оглушительно захрустели французские булки и заиграли сиротские скрипочки этой сюжетной линии, приятное ретроспективное эстетство фильма сменилось лютой токсичностью. Как сказал Андрей Смирнов, прорабатывая эту часть фабулы, он опирался на труды Солженицына и Варлама Шаламова. Уже одно это презабавно. Потому что в цитатном дуэте этих авторов представить в принципе невозможно. Шаламов был, мягко говоря, не в восторге от историографического таланта святого вермонтского старца.
Их ничто, кроме гулаговского эпизода в биографиях, не связывало — этого даже на эмпатию не хватило.
Неожиданно для себя Лейди начинает откровенничать со странным незнакомцем, даже приоткрывает завесу над своим неудачным браком. Она согласна взять Вэла на работу. После ухода Вэла она дотрагивается до гитары, которую молодой человек все же забыл, и впервые за долгие годы легко и радостно смеется. Вэл — поэт, его сила в четком видении противоположностей мира.
Для него жизнь — это борьба сильных и слабых, зла и добра, смерти и любви. Но есть не только сильные и слабые люди. Есть такие, «на которых тавро еще не выжжено». Вэл и Лейди принадлежат именно к такому типу: как бы ни складывалась жизнь — душа их свободна. Они неизбежно становятся любовниками, и Вэл поселяется в маленькой комнатушке, примыкающей к магазину.
О том, что Вэл живет здесь, Джейбу неизвестно, и когда однажды сиделка по просьбе хозяина магазина помогает ему рано утром сойти вниз, пребывание в лавке Вэла — полная неожиданность для него. Джейб моментально понимает, что к чему, и, чтобы сделать больно жене, выпаливает в гневе, что это он с дружками поджег дом ее отца. Лейди такое в голову даже не приходило — она вся каменеет. Вэл уже многим намозолил в городе глаза. Обывателей раздражает, что он дружелюбен с неграми, не гнушается общаться с отщепенкой Кэрол Катрир, а шериф Толбет даже приревновал к нему свою стареющую жену, которой молодой человек всего лишь симпатизирует: ему духовно близка эта художница, фантазерка, грезящая наяву и совершенно непонятая мужем.
Шериф приказывает Вэлу покинуть город в двадцать четыре часа. Тем временем Лейди, сгорая от любви к Вэлу и от ненависти к Джейбу, готовится к открытию кондитерской при магазине. Для нее эта кондитерская — нечто вроде дани памяти отцу, она мечтает, что здесь все будет как когда-то в отцовском кафе у виноградников: будет литься музыка, влюбленные будут назначать здесь свидания. Она страстно мечтает, чтобы умирающий муж увидел перед смертью — виноградник снова открыт!
Пьесу Тенесси Вильямса ставили в Москве в 1961 году. Тогда спектакль провалился. За новое прочтение взялся режиссёр Александр Баргман. Это его первая постановка в театре на Васильевском. Елена Мартыненко,актриса: Настолько человек глубокий, настолько человек чувствующий, думающий, духовно богатый, внутренне, что, конечно, он принёс вот эту тему и те задачи, те вопросы, которые он поднимал в этом материале — это так близко душе, это так приятно, так здорово, так хочется это воплотить и сыграть.
Михаил Николаев,актёр: Спектакль — дело живое. А всегда, когда что-то живое, очень много аспектов, которые при этом нужно учитывать.
Ординарность и типичность этого места, с одной стороны, и драматизм судеб его обитателей, с другой, становятся размышлением на тему «ада с человеческим лицом» и попытки разорвать его внешние и внутренние цепию В пьесе Теннесси Уильямса «Орфей спускается в ад» , премьера которой состоялась в 1957 году, сюжет древнегреческого мифа перенесен в захолустный американский городок. Ординарность и типичность этого места, с одной стороны, и драматизм судеб его обитателей, с другой, становятся размышлением на тему «ада с человеческим лицом» и попытки разорвать его внешние и внутренние цепию Добавить в избранное Другие события в этом районе Событие завершено.
Театр на Васильевском представил свою версию драмы Уильямса "Орфей спускается в ад"
Но с таким коллективом, который создан, наш театр, наша труппа, режиссёр Александр Баргман и вся техническая группа, которая вокруг нашего спектакля работает — ну, очень сложно проиграть. Премьера состоится 22 и 23 мая. Сейчас вся труппа в предвкушении. Ведь это пьеса — о самых важных темах, которые всегда вне времени.
Елена Мартыненко,актриса: Спектакль, безусловно, о любви. О таком чувстве, без которого ничего не может быть. Всё в этой жизни зиждется на этом прекрасном чувстве.
Сопоставляя пьесу Теннесси Уильямса с известным мифом об Орфее и Эвридики, я брала за основу только часть его спуска в ад и прибывания в нем. Ведь именно эта часть, что отражена в название в переводе на русский , хорошо сопоставляется с действиями сцен. Именно она является ответом на одни из главных вопросов: можно ли начать новую жизнь?
Даже пересказать трудно.
Пожалуй, практически эталонная работа. На мой взгляд, именно Васильев и должен был играть Вэла. Ну, позвали бы...
Боги наказали его за его подлости, забрав жену. Эвридику никто не собирался возвращать. Музыкант и не думал за неё бороться. Он очаровал обитателей подземного мира, но перехитрить их не смог. Умирать же, чтобы быть вместе со своей возлюбленной он не хотел. За свою хитрость и лицемерие он и был жестоко наказан. Орфей не собирался умирать. Мрачный конец Орфея Смерть Орфея разные источники описывают по-разному. Согласно одной из версий, музыкант после потери своей любимой жены возненавидел всех богов, кроме Аполлона. Он даже перестал благоволить своему покровителю Дионису. Однажды утром Орфей отправился к оракулу Диониса на вершине горы Пангеон, чтобы приветствовать Аполлона на восходе солнца. Это было воспринято как жестокое оскорбление, плевок в лицо его старому благодетелю. В наказание за эту дерзость музыканта растерзали фракийские менаниды поклонницы Диониса. Другая теория подобна первой, но с некоторыми отличиями. Здесь Орфея тоже убили женщины. Только по другой причине. После смерти супруги бард возненавидел всех представительниц прекрасного пола и стал благоволить к мужчинам. Женщины были разъярены тем, что их отвергают и разорвали вероломного барда на части. Голова и лира поплыли по реке, исполняя невыносимо скорбную мелодию. Чтобы заставить Орфея замолчать, его душу отправили в подземный мир, где он воссоединился со своей Эвридикой. Орфей воссоединился после смерти со своей возлюбленной Эвридикой. Конечно, такая смерть — несмываемый позор для греческого героя. Его не победило какое-то страшное чудовище, он не погиб в бою. Орфея убивает группа ослеплённых гневом женщин.
«Театр на Васильевском» собрал километровую очередь перед спектаклем «Орфей спускается в ад»
В этом году премьера — не только на сцене «Театра на Васильевском», но и во всём городе впервые поставлена пьеса Тенесси Вильямса «Орфей спускается в ад». Теннесси Уильямс. В Омском академическом театре драмы состоялась премьера спектакля "Орфей спускается в ад" по одноименной пьесе Теннесси Уильямса. Орфей спускается в ад Уильямс Теннесси Дорога заносит молодого бродягу-музыканта в маленький городок, где скелеты в шкафах приличных семейств исчисляются десятками, кипят исступленные страс.