Гайдук — ГАЙДУКОВ ГАЙДУК Гайдуком в XVII-XIX веках у южных славян называли. издавна это отчаянный лихой вояка-южанин, почти запорожец. Он хотел стрелять в крымчан: кто такой Сергей Гайдук? 54-летний адмирал Гайдук — крайне интересный персонаж. гайдуки — (хайдуки) (от венг. hajdúk пехотинцы), в XV XIX вв. участники вооруженной борьбы южнославянских народов, молдаван и др. против турецких.
Гайдуки кто это у барыни
В Болгарии войну с турками нередко именовали «хайдутством». В Сербии они состояли в отрядах четников-партизан, сражаясь против турок во время Первого сербского восстания 1804-1813 годов. Также они принимали участие в русско-турецких войнах.
По их приказанию были убиты или обращены в неволю около пятидесяти христиан, потому что не хотели признать себя виновными, когда не были ими. На семейство Сочивицы никогда не падало подозрения, чтобы оно могло быть виновным. У турок есть закон, что в деревне, где пропадает какая-нибудь сумма денег, жители должны заплатить ее, если она не найдется. Так сделано было в этом случае. Но богатая одежда, необычная гордость, резкость и дерзость, овладевшие Сочивицей, не могли скрыть убийства дольше одного года. Поэтому, едва начала понемногу ходить молва, Сочивица поспешил посоветовать братьям бежать со всеми деньгами, какие у них были. Ушедши оттуда с стариком отцом, который умер на дороге, они прибыли в Имоцки.
Это было в 1745 году. Здесь они купили себе землю, выстроили дом и завели две лавки, полные самыми дорогими товарами. Сочивица нашел, что пустяки, приобретаемые в лавке, не заслуживают его внимания, и потому решил вернуться в Черную-гору Такая местность есть в западной Герцеговине, но, может быть, разумеется здесь и нынешняя Черногория в обществе нескольких родных и друзей, числом в десять человек, и в течении одного лета они убили сорок турок. У одного из товарищей Сочивицы не доставало ружья, и он отправился на розыски, чтобы отнять ружье у первого, кто попадется навстречу. Но неожиданно он наткнулся на турецкий караван. Два первых турка, которые его увидели, приняли его за гайдука, чем он и был на деле: он отвергал это. Но подошли другие шестеро, и стали делать ему тот же комплимент, и без других церемоний окружили его. Попавши в такие плохие обстоятельства, он прибегнул для своего избавления к стратагеме, и, выстрелив из пистолета, стал громко кричать на помощь своим товарищам, которые оставались в недальнем расстоянии. Турки, думавшие, что он уже у них в руках, обернулись взглянуть, откуда придут его товарищи, а Сочивица между тем успел выскочить из их круга. Но как спастись от их выстрелов?
Сочивица хорошо знал привычку турок стрелять всем за один раз, и бросился ничком на землю. Таким образом турки, которые выстрелили из ружей с величайшей быстротой и по настоящему должны были бы попасть ему в грудь или в голову, [729] все дали промах. Тогда, вставши на ноги, Сочивица убил одного турка; а другого, угрожавшего его жизни саблей в руках, ошеломил прикладом ружья, забывши, что у него есть еще пистолетный заряд, которым после он его убил. Между тем прибежали товарищи Сочивицы и убили еще турка; остальные пять обратились в бегство. Приближавшийся караван был слишком многолюден, и Сочивица не хотел рисковать дальнейшими хлопотами, а если б с ним было больше товарищей, он мог бы получить огромную добычу. После этого случая он вернулся в Имоцки, где жил спокойно около девяти лет, занимаясь торговлей, хотя от времени до времени доставлял себе удовольствие убивать, для развлечения, какого-нибудь турка. Но один из его братьев любил отправляться с особенно свирепыми гайдуками на подвиги против турок, и между ними был один, по имени Пециреп, который забавлялся тем, что сажал турок живыми на кол и жарил их. Но турки отплатили ему тем же, и говорят, что когда они его взяли и посадили на кол, он висел на нем три дня, не изменяя своей гордости, и чтобы показать свое презрение к смерти, курил трубку. Брат Сочивицы вступил в побратимство с одним морлаком-греком Т. Этот вероломный грек сумел принять на себя вид такой дружбы, что убедил его придти к нему в дом, недалеко от границы Имоцки, угостил его со всем национальным гостеприимством, хорошо напоил его и уложил его немного отдохнуть.
Затем он побежал дать знать туркам, и из жадности получить награду, предал друга в руки турок, которые отвели его к паше в Травник. Как всякий может вообразить, турки мучили брата Сочивицы в течении целых восьми дней, самыми варварскими и свирепыми способами. Когда до Сочивицы дошел слух о трагической судьбе брата, и не было точных известий, он отправился расспросить о деле к его мнимому побратиму, и отец последнего с почтенной старческой важностью рассказал дело так, что Сочивица остался уверен, что никто не совершил с ним предательства. Тогда побратим сделал вид, что отправился в стадо, которое было далеко, за бараном, чтобы хорошенько угостить Сочивицу, а на самом деле пошел позвать турок из Дувна Вероятно, то Дувно, которое находится в Герцеговине, западнее Мостара , миль за двенадцать от своего дома. Прошло уже несколько часов ночи, но баран не являлся, и тогда Сочивица и вся семья побратима улеглись спать. Но Сочивица не мог заснуть как человек, предвидящий какую-нибудь беду, встал с постели и хотел зажечь спичку, но не нашел огня, потому что хозяин дома, зная, что должно было произойти в эту ночь, затушил огонь и спрятал также все оружие. Сочивица стал подозревать, что здесь готовится какая-то измена, и с бешенством стал разыскивать по дому свое оружие, но напрасно. Он громко звал, не может ли кто указать ему, где оно находится, но никто не отвечал ему; наконец, одна старуха резко и с досадой сказала ему: «Молчи, глупец, и ложись спать, [730] не буди мое семейство». Но Сочивица вовсе не думал спать. К счастью, при нем всегда бывало все нужное, чтобы зажечь огня, и, спохватившись, он зажег его.
Он спросил потом хозяина дома, где положено его оружие. Хозяин притворился, что не знает; но притворное незнание стоило ему жизни, — Сочивица убил его топором, который ему попался. Тогда одна старуха с величайшей поспешностью принесла ему все его оружие. Получивши его, Сочивица вышел из дому и спрятался невдалеке от него, чтобы наблюдать, чем кончится предательство мнимого побратима, как вдруг услышал лошадиный топот — это приехали турки, которые должны были взять его. Но они вернулись обратно, крайне огорченные, что не нашли его. Сочивица возвратился в Имоцки. Он вспоминал двойное предательство побратима, и думал только о мщении. Через несколько дней он подобрал семь товарищей, и отправился с ними ночью сжечь его дом, который был покрыт соломой, где и сгорело семнадцать человек этого семейства, которые, к их крайнему несчастию, в этот вечер все собрались спать в доме. Одна бедная женщина с ребенком на руках подошла к порогу двери, чтоб уйти от пожара, но в ту же минуту была поражена несколькими ружейными выстрелами и убита вместе с ребенком. Турки не знали, кто был виновником этого пожара, но подозрение могло пасть только на Сочивицу.
Поэтому, раздраженные таким свирепым мщением, они обратились с самыми горькими жалобами против него к правителю Далмации Eccellentissimo General della Dalmazia , и тогда мудрейшим образом было повелено, чтобы дом его был разрушен, его сообщники наказаны, и назначена награда в двадцать цекинов тому, кто убьет его, и сорок, кто возьмет его живым. Когда Сочивица потерял уверенность, что может жить в Имоцки с обычной свободой, он постарался выбрать капитал из своей торговли прежде еще, чем узнал о декрете, вышедшем против него. Он был в постоянной тревоге, не будучи уверен в своей участи, и употреблял всевозможные предосторожности, чтобы не быть взятым врасплох. Пятнадцатого августа 1754 года, в который он сделал упомянутое злодейство, он был на ярмарке в Сине По-итальянски — Zeng, близ границы — тогда венецианско-турецкой, ныне турецко-австрийской. И так как предполагалось, что Сочивица имел своих шпионов, солдат направили по другой, а не по обыкновенной дороге. Но он из страха, так как дело шло об его жизни, не доверял никому, кроме самого себя, и предположил, что кроатский отряд идет наверно в Имоцки, хотя и непрямым путем. Тогда он немедля пошел напропалую, перерезывая то тернистые долины, то крутые горы, прибыл в Имоцки до прихода солдат и успел предупредить свое семейство, которое собрало все, [731] что было лучшего в доме и обратилось в поспешное бегство. Таким образом, когда дом его был при этом разрушен, в нем не нашлось вещей большой цены. Но, предвидя, что пребывание в Венецианских владениях может принести ему худой конец, Сочивица нашел благоразумным поскорее переменить государство, и перешел с семейством в Австрийские владения, в Карловац, у реки Церманьи. Это место не представляло удобств для жизни человеку, имевшему правилом убивать магометан.
И Сочивица много переменился. Он прожил неполных три года с своим семейством, которое состояло из пяти других лиц именно: двоих братьев, жены, сына и дочери , не вредя никому, и быть может, прожил бы так до самой смерти, если бы некто, имевший на то возможность, из жадности к золоту не предал его в руки турок, вместе с двумя братьями. Говорят, что человек, который был способен на такую самовольную выдачу, понес наказание. Сто турок взяли Сочивицу с его братьями в Куче Cuc , за Удбиной, которая находится около тройной границы, и отвели к травницкому паше; несколько лет перед тем этот самый паша умертвил одного из его братьев, по поводу которого Сочивица, как мы видели, навлек на себя негодование турок. Сочивица и его братья были посажены в тюрьму под крепкий надзор, и им предложено было два условия: или сделаться турками т. Так как им не нравилась эта последняя любезность, они согласились скорее на обрезание, и Сочивица принял имя Ибрагима. Двое братьев через несколько времени были взяты из тюрьмы, и один из них сделан был агой — довольно почетный титул у турок. Но ага предпочел отказаться от этой почести и убежать; то же сделал другой брат. Тогда паша велел наложить на Сочивицу двойные цепи и стеречь еще строже, так что ему не оставалось ни малейшей надежды на освобождение. Сочивица притворился, что стал хорошим турком, но этого было мало.
Прежде он и в самой тюрьме говорил гордо с турками, теперь он стал послушен; но и этого было мало для его освобождения. Однажды, ведя свои обыкновенные диалоги с тюремными сторожами, он сказал: «меня теперь уж не тяготит быть заключенным в тюрьму; я совершил преступление, и заслужил тюрьму. Но меня заботит только, что много денег остается зарыто в землю в горах, и роздано в долги моим землякам. Если б только паша захотел, он мог бы получить их. Без меня, конечно, он не может добыть их, потому что каждый может отказаться, что брал их от меня». Сторожа с величайшей поспешностью донесли паше об этом разговоре. Паша, от природы жадный как обыкновенно турки , велел, чтобы Сочивицу повели, под конвоем из десяти турок, указать, где зарыты деньги. Сочивица прошел много мест, где, по словам его, зарывал деньги, но нигде не находил их. Подозревая, не хотел ли он таким способом освободиться из их рук, турки решили отправиться с ним в Синь, и там два часовых строго стерегли закованного Сочивицу день и ночь, с заряженными ружьями. Призывали множество людей, [732] которые, по словам Сочивицы, должны были ему большие суммы.
При очной ставке он с большой храбростью настаивал, но в конце концов все его утверждения оказывались ложными. Он объяснял это тем, что ошибался в именах лиц, и говорил, что надо позвать других. Таким образом он обманывал турок целый месяц, и делал это лишь затем, чтобы найти какой-нибудь случай к бегству. Наконец, турки догадались об обмане. Они вытребовали в Синь его жену с двоими детьми, сыном и дочерью, которые жили около Задра, чтобы и их отвести в Травник В Боснии. Но чем виноваты были невинные дети в преступлениях отца и бедная жена в делах мужа? Но таково оттоманское правосудие. Жена с детьми явилась к эфенди, начальнику турок, стороживших Сочивицу. Какую нежность и сострадание должно было вызвать в ней зрелище мужа, удрученного цепями? Ей велят поцеловать руку у начальника турок.
Она повинуется, то же делает дочь, и Сочивица выносит это. Но когда он увидел, что ту же церемонию велят исполнить его сыну, он в озлоблении сказал: «уйди отсюда, не целуй руку у этой собаки». Турки, выражая сожаление и как бы извиняясь перед Сочивицей, говорили, что это делалось просто по обычаю. Двадцать шестого ноября 1758 г. Его вывели из дома, где он жил. Турки окружали его. Один из них подошел, чтобы вести его за руку. Сочивица несколько раз ударил его своей цепью, велел ему отойти, и сказал грубым голосом: «Разве ты думаешь, собака, что я женщина, что хочешь вести меня за руку? Он сел потом один на лошадь и позволил только самому эфенди привязать его внизу к самой лошади. Жена и дети также были посажены на лошадей.
Жители Синя, видя их в таком плачевном положении, давали им небольшую милостыню». Потом, как увидим далее, эта милостыня помогла ему больше, чем все значительные суммы денег, какие он награбил прежде. Он отправился из Синя в сопровождении десяти турок, и для большей безопасности — еще сорока наших пандуров. Человеколюбивый Сочивица употребил всю собранную милостыню на то, чтобы по дороге изобильно угостить турок водкой. Они удивлялись его любезности, и, выпивая за его здоровье, опьянели окончательно. Когда они перешли венецианскую границу у Билибрега На нынешней границе Далмации с турецкой Хорватией , Сочивица притворился, что озяб; он просил чем-нибудь покрыться, и ему тотчас принесли кабаницу, или плащ. Он добыл себе, — не знаю, каким образом — нож, и мало по малу обрезал им веревку, которой был привязан к лошади, и ему удалось разрезать ее совсем, так что турки этого не заметили.
Спрашиваю тебя: что сделал бы ты на моем месте? Дал ли бы ты связать себя, как животное, дал ли бы вести себя людям, которые, пришедши на известное место, по всей вероятности, умертвили бы тебя? Природа научает всех бежать от смерти.
Что я сделал, кроме того, что последовал ее законам? Но какое преступление, о, паша, совершили моя жена и мои дети, и за что, против всякой справедливости и здравого смысла, их держат у тебя рабами? Быть может, ты думаешь сделать этим меня послушнее? Ты ошибаешься. Ты делаешь меня более упрямым. Но послушай: ты можешь над ними удовлетворить свое бешенство, но это не принесет тебе никакой пользы; я удовлетворю свою ненависть над твоими подданными, турками, и это послужит тебе величайшим вредом. Отдай же мне, прошу тебя, мою кровь. Добудь мне прощение от моего государя, и не вспоминай прошлых обид. Я оставлю в покое твоих подданных, и когда могу, буду даже служить им охраной. Если ты откажешь мне в этой милости, жди от меня всего, что может сделать человек, пришедший к отчаянию.
Я соберу товарищей, я расстрою твою торговлю, буду грабить твоих купцов, и с этой минуты, если ты не обратишь внимания на мои слова, даю торжественную клятву убивать всякого турка, какой попадется мне в руки». Паше неприлично обращать внимание на письма разбойника, но он не подумал о последствиях. Сочивица, видя, что паша как будто насмехается над ним, начал отплачивать на его подданных, чтоб не изменить своему обету. В первый раз после освобождения он собрал двадцать пять товарищей, и пошел к Сараеву Serraglio , в нескольких днях пути за венецианской границей. Там он напал на караван во сто лошадей и семьдесят человек. Все они, увидев Сочивицу с такими спутниками, поступили благоразумно — бросились бежать. Был убит лишь один еврей, который не сумел убежать, быть может, от смущения, предвидя разграбление неосторожно положенной суммы, находившейся в караване. Сочивица с товарищами взял деньги и товары этого каравана, сколько каждый мог нести на спине без особенного утомления. И так как Serenissima Republica Венеции не могла гарантировать его добычи и убийства турок, то не было примера, чтобы Сочивица когда-нибудь [735] убивал их в венецианских владениях. Будучи подданным обоих государств, оттоманского и венецианского, он очень хорошо знал разницу между варварством и тиранией первого, и мягкостью и человечностью второго.
Но вместе с тем он был очень ловок. Он никогда не делал зла тем, о ком знал, что те могут ему повредить. Таково обыкновенное правило всех гайдуков. Но у Сочивицы было то, чего не было у гайдуков. Проницательность его ума, находчивость, быстрота значили больше, чем у его товарищей — сила. Он нападал на турок в домах самих турок, которые умеют быть храбрыми только у себя дома, наподобие собак у наших морлаков; с этими собаками он их и сравнивал. Шумное поражение, нанесенное им упомянутому каравану, вывело турок из бездействия, — они решили поймать его. Сочивицу искали повсюду, в горах, равнинах, долинах, в лесах, а Сочивица ходил посреди их городов и рынков. Он и его товарищи добыли себе турецкие чалмы, носили их с собой и надевали на голову, когда хотели, чтоб их принимали за турок. В этом превращении, и при помощи нескольких турецких слов, какие они знали, они, бывало, закусывали среди рынка в Сараеве, что и было нужно людям, которые иногда по суткам и больше оставались без пищи.
Если турки угадывали потом это превращение, их погибель была почти верная. Но кто бы подумал, что они будут так дерзки, чтобы толпой приходить на турецкие рынки? Отправившись из Сараева, Сочивица с товарищами пришел в несколько дней в Дрогович, в семи милях ниже истоков реки Цетиньи, укрылся в одном монастыре калугеров и собрал всех разбойников Автор, далматинский католик, помещает здесь иронические отзывы о «калугерах», т. Но он забывает, что его герой, как и сам он в других местах это объясняет, вовсе не был простой разбойник, но главной и единственной целью имел истребление и грабеж турок. Южнорусский монах таким же образом укрыл бы запорожца. Сами «калугеры» также ненавидели турок, и тут было не до отвлеченных рассуждений. Здесь он оставил одному калугеру, по имени Геннадию, часть своей добычи, которая всегда была больше, чем у других, потому что он был арамбаша, или предводитель гайдуков. Часто Сочивица отделялся от своих товарищей, и иногда на целые месяцы о нем ничего не было известно. Это заставляло турок думать, что он уже умер. Но Сочивица ожидал только удобного случая истреблять их, и сколько раз он выходил один против двух, трех, или даже четырех турок.
Чудеса, какие рассказывались о нем у турок, казались невероятными, и он одолевал их до такой степени, что сами турки просили пашу простить этого человека и выпустить на свободу его семейство. Но упрямый паша не хотел слушать убеждений, и от его упрямства подданные его должны были подвергаться убийствам. Торговля терпела затруднения, и никто не мог спокойно заботиться о своих выгодах. Но беспокойства, причиняемые Сочивицей, становились невыносимы не для [736] одних оттоманов, но имели очень важные и убыточные последствия и для венецианского государства. Он сделался как бы источником кровавых раздоров между пограничными жителями. И кто знает, не из таких ли мелких начал происходили часто целые войны? Как важно было поэтому иметь в руках Сочивицу! При каждом обращении оттоманов, в Далмации возрастала цена за его голову. Сочивица очень хорошо знал об этих хлопотах, но, тем не менее, не переставал убивать турок. Около 1760 года, один ходжа асiа , по имени Змаич Очевидно, опять потурченный серб , который считался у турок свирепейшим героем, стал хвалиться, что Сочивица не осмелится принять его вызова один на один.
Сочивица не потерпел в турке такого высокомерия. Однажды он был с шестерыми из своих товарищей в Тичеве, недалеко от Гламоча, в турецких владениях, когда им встретился караван в десять человек, в числе которого, по случаю, был и Змаич с своим братом. Сочивица не променял бы на царство такую счастливую встречу. Ходжа Змаич, как только увидел Сочивицу, сделал по нем выстрел, который попал ему в середину лба. Но потому ли, что случай был за Сочивицу, или судьба так определила, или череп его был очень крепок, только свинцовая пуля, вместо того, чтобы пробить его и проникнуть внутрь, лишь сорвала кожу и оставила небольшой знак. Тогда, озлобленный, он так хорошо прицелился в своего неприятеля Змаича, что впустил свою пулю в дуло его ружья чудеса, которые рассказываются почти всегда о стычках христиан с турками , и другую в голову, и он упал мертвый. Когда столь храбрый турок был убит, другие стали просить пощады; пять из них не могли избежать смерти в той охоте, какую сделали на них Сочивица и его товарищи. Одержавши победу и разграбивши в караване лучшее, что в нем было, Сочивица и его товарищи переоделись и потом пошли все врозь. Он делал так для того, чтобы ускользнуть от множества турок, которые шли по его следам, и в то время как они искали шайку гайдуков, им не приходило в голову обращать внимание на одиноких людей. Наши морлаки, получив известие об опасности, какой подвергался Сочивица, и об его храброй защите, не преминули и на этот раз пустить в ход свой поэтический талант и сложить героическую песню.
После этого события Сочивица оставался в покое около двух месяцев: собравши потом четырнадцать товарищей, он пошел к Мостару и ставши там в тени дерева, смотрел, как по дороге шли вдали двое турок. Товарищи думали, что надо четверым пойти и напасть на них. Это мнение показалось Сочивице трусостью, и он воспротивился ему, говоря: «Довольно меня одного». Он пошел навстречу двум туркам, пристально смотря вниз на землю. Они спросили его, что он так прилежно рассматривает на земле? Он с горем отвечал им: «На этом месте разбойник Сочивица с товарищем отнял у меня [737] двух лошадей, и я смотрю, не могу ли отыскать следов». Турки, из участия к мнимому бедняку и из ненависти к Сочивице, и сами принялись искать конские следы, и пока они смотрели на землю, Сочивица пистолетным выстрелом убил одного, и саблей другого, с такой быстротой, что они не успели взяться за оружие для защиты. Через несколько дней после этого, он собрал до двадцати пяти товарищей для нападения на огромный караван, который отправлялся из Рагузы в Турцию с большой суммой звонкой монеты, и ему счастливо удалось ограбить его без особого труда, убить семнадцать турок и троих увести с собой. Когда они пришли в первый встретившийся лес, Сочивица двоих из этих людей посадил на кол, а третьему поручил вертеть их как на вертеле и жарить. Когда они были изжарены, он отрубил им головы и отдал турку, который их жарил, велевши ему отнести головы паше в Травник, и извещал пашу, что если тот не отпустит его детей и жены, он будет делать то же со всеми турками, которые ему попадутся и, прибавлял он: «Как велика была бы моя радость, если бы мне удалось сделать тоже с самим пашой!
Товарищи его думали, что следовало бы убить и третьего турка, но Сочивица возразил: «Нет, гораздо лучше оставить кого-нибудь, кто мог бы рассказать туркам, сколько мы способны сделать». Таким же образом, когда карфагеняне хотели умертвить всех римлян в знаменитом сражении при Каннах, хитрый Аннибал думал, что лучше оставить несколько человек, чтобы они могли принесть на родину известие о поражении их войска и о храбрости карфагенян. Спустя часа два после того, как между турками распространилось известие о варварском и бесчеловечном поступке Сочивицы, собрались люди из всех окрестностей, пешком и верхом, через горы и долины и принялись его преследовать. Сочивица, ничего не подозревавший, найден был в лесу со всеми товарищами, которые вместе с ним обратились в поспешнейшее бегство. Турки гнались за ними неутомимо, и еще пять из них было убито, и был убит один из гайдуков, которому еще живому собственный брат отрубил голову, чтобы не имели турки удовольствия воткнуть ее на шест в знак позора. Гайдуки спаслись в Меткович в Приморье, куда дошли за ними турки. Если на этот раз они спаслись, они очень обязаны были своим ногам. Сочивица отделился от товарищей. Единственная мысль турок была найти его и убить. В Далмации было еще менее безопасно, чем в Турции.
Он проводил целые месяцы в самых ужасных закоулках пещер в постоянном одиночестве. Часто он терпел голод из страха, что его увидят входящим или выходящим из пещеры, чтобы добыть себе пропитание. Можно сказать, что это был скорее пустынник, чем разбойник. От времени до времени он не мог однако удержаться, чтоб не убить какую-нибудь пару турок. Между тем травницкий паша, за слишком большие тиранства над своими подданными и за то, что забрал себе в голову ограбить Мостар, был вызван в Константинополь, где, полагают, ему отрубили голову. У этого паши, которого звали Кукавица Опять, очевидно, славянский магометанин , была красивая жена; [738] в этих обстоятельствах она была беременна. Он уступил ее другому турку, с условием, что существо, которым она была беременна, должно быть названо по имени паши, отца. Сочивица думал, что с переменой паши, он должен бы получить свое семейство; но так не случилось. После многих бесплодных опытов, в 1762 году он прибегнул к следующей выдумке. В оттоманских городах предоставлено свободно ходить с товарами одним каланджиям, которые похожи на тех, кого у нас обыкновенно зовут мессинцами , которым позволяется продавать шелк и другие безделушки подобного рода.
Это было хорошо известно Сочивице. Поэтому он нарядил одного из своих товарищей продавцом шелка и, давши ему достаточно товара этого рода, послал его в Травник. Тем временем сам он с другими четырьмя товарищами отправился, не торопясь, по другой дороге, чтобы ждать исхода, в расстояния трех или четырех миль от Травника. Не знаю, каким случаем товарищи ушли от него и он встретился с тремя турками, которые стали подозревать и ворчать на него, что он гайдук. Сочивица, увидевши себя в этом затруднительном положении и находя, что убежать трудно, стал оправдываться и говорил, в доказательство, что он не гайдук, что он шел в город Прусац В южной части турецкой Хорватии, близ боснийской границы , находившийся невдалеке. Подозрительные турки сказали ему: «Ну, так пойдем вместе». Сочивица пошел с ними. Подъехавши к одному источнику, турки сошли с лошадей, чтобы напоить их. Тогда Сочивица против всякого их ожидания, вынув саблю, отрубил голову одному из них и, повторивши удар, сделал то же и с другим, который обернулся взглянуть, что тут происходит. Третий стал недвижим, как те птицы, которые, увидев коршуна, не могут двинуться с места.
Сочивица, взявши его за руку, повел в лес и, убедившись в его турецких особенностях, убил его.
Гайдуки — воины личной охраны местных правителей, аристократии. Придворные гайдуки - охрана русских царей.
Гайдуки были вольнонаемными. Дети гайдуков часто получали университетское образование. Придворные гайдуки участвуют в праздничных церемониях коронациях, бракосочетаниях в непосредственной близости от царственных особ.
Обычно гайдуки отличались очень крупным телосложением. Гайдуки от венгерск.
Кризис на Азове начался с «Норда»
- Чиновница с самого низа: что известно о Яне Гайдук, к которой с обыском приходили из ФСБ Башкирии
- Форейтор, мажорд и гайдук - кто такие?
- Значение слова «гайдук»
- Кто такие гайдуки?
- ГАЙДУКИ - это... Значение слова ГАЙДУКИ
Сила армянских гайдуков в национальном единении
Главная» Вопросы и ответы» Кто такие гайдуки. Кто мог стать гайдуком? Подписаться на рассылку новостей. Село Гайдук расположено в 10 км северо-западнее центра Новороссийска. Гайдуки кто это у барыни.
Гайдуки кто это у барыни
Отношения между кубанскими помещиками и их дворовыми никак не регламентировались. Как их содержать или наказывать помещик определял сам. Дворовых можно было передать по наследству жене, родственникам или подарить другим лицам вместе с имуществом. Кто такие гайдуки По словам Дарьи Томилиной, среди дворовых крестьян на Кубани были распространены «гайдуки» — крепкие мужчины. В России они выполняли функции телохранителей и сопровождали хозяев в поездках. Были случаи, когда ее крестьяне давали отпор государевой службе, — говорит исследователь. Помещики сдавали их внаем, зарабатывая на них. Среди дворовых были «девки» — молодые, как правило, незамужние крестьянки, которые прислуживали в доме у женской половины хозяйской семьи. Они выполняли мелкие поручения, чинили одежду и обувь. Крестьяне в зрелом возрасте служили «нянями», «дядьками» отвечали за физическое воспитание барских детей , «кухарками» та, что готовила для хозяйской семьи — «белая кухарка», готовившая для дворовых — «черная кухарка» , «конюхами» — в их обязанности входил уход за лошадьми и гужевым транспортом.
Учет дворовых вели надсмотрщики крепостных дел. Крепостные акты вписывались в Гражданском суде в особые крепостные книги. Владения генерала Чуйкова Станичную историю крепостного права можно проследить на примере взаимоотношений известного ладожского генерала Ивана Чуйкова со своими крепостными, считает историк. Владения его были довольно обширны.
С формированием и расцветом гайдуков появлялись и развивались специфические организации, которые стали называться гайдушными братствами. Эти братства объединяли гайдуков и служили им поддержкой и защитой. В начале своего развития гайдушные братства были малочисленными и имели локальное значение. Они создавались в определенных районах страны и выполняли задачи по охране и защите этой территории от внешних угроз, включая нападения враждебных группировок, разбойников и враждебных армий. Со временем гайдушные братства начали активно развиваться, укреплять свое влияние и значимость. Они расширили свою географию и появились в разных частях страны. Каждое братство имело свою иерархию и правила, исходя из которых формировались его члены и управляющие органы. Читайте также: Байкер - кто такой байкер и что он представляет Влияние гайдушных братств на общество было значительным. Они не только выполняли функции защиты и поддержки гайдуков, но и формировали определенные ценности и нравственные принципы. Братства пропагандировали честность, мужество, доблесть и самоотверженность, что стало важным элементом формирования общественного сознания и поведения. Гайдушие братства проводили различные священные обряды и церемонии, которые придавали им особую религиозную и культурную значимость. Они собирались на общие собрания, где обсуждались важные вопросы жизни и деятельности братства, принимались решения и издавались уставы и правила. Братства также играли важную роль в развитии образования и культуры. Они занимались обучением своих членов боевым искусствам, тактике, стрелковому делу, а также распространяли знания в области философии, литературы и искусства. Гайдушие братства поддерживали развитие науки, литературы и искусства, способствуя распространению знаний и культурного развития. Также гайдушные братства оказывали помощь нуждающимся и беженцам. Они организовывали гуманитарные миссии, помогали выжившим во время войн и конфликтов, предоставляли убежище людям, которые были вынуждены бежать из своих домов из-за военных действий или других причин. В целом, гайдушие братства оказывали глубокое влияние на общество. Они сыграли важную роль в формировании национального характера, ценностей и нравственности. Братства продолжали свое развитие и после распада гайдуков, и их влияние сохранилось в народной культуре и традициях. Роль гайдуков Гайдуки, как отдельная социально-политическая группа, играли важную роль в истории России. Они служили особым видом вооруженных сил, защищая границы и интересы страны. Гайдуки выполняли ряд функций, среди которых можно выделить следующие: Охрана границы: гайдуки были одними из первых, кто стоял на страже государственных границ России. Они обеспечивали безопасность страны, отражали нападения врагов и пресекали контрабанду. Участие в военных конфликтах: гайдуки принимали активное участие в различных военных операциях и конфликтах, защищая свою родину. Их доблестные подвиги и мужество были высоко оценены военными командованиями. Поддержка правительства: гайдуки являлись верными сторонниками государства и монархии. Они выполняли приказы верховной власти и участвовали в подавлении мятежей и восстаний. Сохранение культуры и традиций: гайдуки играли важную роль в сохранении и передаче культурных и традиционных ценностей своего народа. Они являлись носителями национальных обычаев и обрядов, передавая их из поколения в поколение. Роль гайдуков в истории России не может быть переоценена. Они были неотъемлемой частью военно-политической системы страны и сыграли значимую роль в ее развитии и защите. Их доблесть, преданность и патриотизм служат примером для многих поколений, их подвиги и достижения будут навсегда запечатлены в истории России. Защита границ страны Гайдуки имели огромное значение в защите границ России. Их боевые навыки и отвага позволяли им выполнять сложные задачи и противостоять врагам. Гайдуки были незаменимыми в военных кампаниях и конфликтах, представляя собой эффективную силу, которая нередко становилась решающей на поле боя. Гайдуки использовались для охраны границ страны, пресекая незаконные пересечения и защищая территорию от вражеских нашествий.
Но ага предпочел отказаться от этой почести и убежать; то же сделал другой брат. Тогда паша велел наложить на Сочивицу двойные цепи и стеречь еще строже, так что ему не оставалось ни малейшей надежды на освобождение. Сочивица притворился, что стал хорошим турком, но этого было мало. Прежде он и в самой тюрьме говорил гордо с турками, теперь он стал послушен; но и этого было мало для его освобождения. Однажды, ведя свои обыкновенные диалоги с тюремными сторожами, он сказал: «меня теперь уж не тяготит быть заключенным в тюрьму; я совершил преступление, и заслужил тюрьму. Но меня заботит только, что много денег остается зарыто в землю в горах, и роздано в долги моим землякам. Если б только паша захотел, он мог бы получить их. Без меня, конечно, он не может добыть их, потому что каждый может отказаться, что брал их от меня». Сторожа с величайшей поспешностью донесли паше об этом разговоре. Паша, от природы жадный как обыкновенно турки , велел, чтобы Сочивицу повели, под конвоем из десяти турок, указать, где зарыты деньги. Сочивица прошел много мест, где, по словам его, зарывал деньги, но нигде не находил их. Подозревая, не хотел ли он таким способом освободиться из их рук, турки решили отправиться с ним в Синь, и там два часовых строго стерегли закованного Сочивицу день и ночь, с заряженными ружьями. Призывали множество людей, [732] которые, по словам Сочивицы, должны были ему большие суммы. При очной ставке он с большой храбростью настаивал, но в конце концов все его утверждения оказывались ложными. Он объяснял это тем, что ошибался в именах лиц, и говорил, что надо позвать других. Таким образом он обманывал турок целый месяц, и делал это лишь затем, чтобы найти какой-нибудь случай к бегству. Наконец, турки догадались об обмане. Они вытребовали в Синь его жену с двоими детьми, сыном и дочерью, которые жили около Задра, чтобы и их отвести в Травник В Боснии. Но чем виноваты были невинные дети в преступлениях отца и бедная жена в делах мужа? Но таково оттоманское правосудие. Жена с детьми явилась к эфенди, начальнику турок, стороживших Сочивицу. Какую нежность и сострадание должно было вызвать в ней зрелище мужа, удрученного цепями? Ей велят поцеловать руку у начальника турок. Она повинуется, то же делает дочь, и Сочивица выносит это. Но когда он увидел, что ту же церемонию велят исполнить его сыну, он в озлоблении сказал: «уйди отсюда, не целуй руку у этой собаки». Турки, выражая сожаление и как бы извиняясь перед Сочивицей, говорили, что это делалось просто по обычаю. Двадцать шестого ноября 1758 г. Его вывели из дома, где он жил. Турки окружали его. Один из них подошел, чтобы вести его за руку. Сочивица несколько раз ударил его своей цепью, велел ему отойти, и сказал грубым голосом: «Разве ты думаешь, собака, что я женщина, что хочешь вести меня за руку? Он сел потом один на лошадь и позволил только самому эфенди привязать его внизу к самой лошади. Жена и дети также были посажены на лошадей. Жители Синя, видя их в таком плачевном положении, давали им небольшую милостыню». Потом, как увидим далее, эта милостыня помогла ему больше, чем все значительные суммы денег, какие он награбил прежде. Он отправился из Синя в сопровождении десяти турок, и для большей безопасности — еще сорока наших пандуров. Человеколюбивый Сочивица употребил всю собранную милостыню на то, чтобы по дороге изобильно угостить турок водкой. Они удивлялись его любезности, и, выпивая за его здоровье, опьянели окончательно. Когда они перешли венецианскую границу у Билибрега На нынешней границе Далмации с турецкой Хорватией , Сочивица притворился, что озяб; он просил чем-нибудь покрыться, и ему тотчас принесли кабаницу, или плащ. Он добыл себе, — не знаю, каким образом — нож, и мало по малу обрезал им веревку, которой был привязан к лошади, и ему удалось разрезать ее совсем, так что турки этого не заметили. Около двадцати-четырех часов По итальянскому счету времени, — что приходится ввечеру , турки, больше чем когда-нибудь разогретые ракией, прибыли к башне Пролог недалеко от Билибрега , где всегда стоит турецкий караул. Здесь поднялся спор, остановиться или идти дальше, но, наконец, решили идти. Они не успели отойти от [733] башни на два мушкетные выстрела, как Сочивица, бросившись с лошади, ударил цепью по голове ближайшего из стражей, и, спустившись по обледеневшей земле, в один миг очутился во рву и спрятался на первом встретившемся дереве. Турки, бросившись его отыскивать, думали, что он все бежал, и ушли далеко вперед, надеясь услышать стук цепей. Когда ночь стемнела больше и Сочивица нашел возможным слезть, он вернулся спокойно к башне Пролог, и после, по необычным дорогам, отправился к венецианской границе. Странствуя среди гор всю эту чрезвычайно холодную ночь, когда, с одной стороны, шел снег, с другой — дул бешеный Борей, он встретил стаю волков, которые страшно выли от холода, и таким образом, убежавши от одной опасности, он впал еще в худшую. Он подошел к первому дереву, чтобы взобраться на него, но тяжесть цепей влекла его вниз. Это было его единственное оружие, и он уже собирался сражаться им и защищаться, как древние герои, которые сражались ветвями и стволами деревьев. Но — волки прошли мимо и не тронули его. Так оправдывается пословица, что волк никогда не съест волка. Турки, полные стыда и сожаления, что упустили из рук Сочивицу, с утра разыскивали его по всем закоулкам леса, где, как можно было думать, он скрылся; но, отчаявшись найти его, увели с собой его жену и детей к травницкому паше. Они заставили детей принять магометанство, но никак не могли убедить к этому их мать. Дочь Сочивицы так понравилась одному турку, что он взял ее в жены, говоря, что было бы несправедливо, если б такая прекрасная кровь затерялась у морлаков. Один итальянец, который женился на одной из наших морлачек, говорят, сделал такое же замечание. Кто больше варвар: турок или итальянец? Возвратимся к Сочивице. Как скоро морлаки узнали об его избавлении, они, разумеется, тотчас сложили песню в честь этого храброго национального героя. Я охотно поместил бы ее здесь в конце, если бы мне удалось иметь ее в целом виде, хоть бы затем, чтобы показать, как наши морлаки, не изучавши никогда поэзии и даже не умея читать, умеют слагать стихи, в которых, — если они не испорчены, переходя из уст в уста, — никогда не бывает недостатка в должном числе слогов, а также и в счастливых искрах воображения. Травницкий паша, до последней степени раздраженный тою шуткой, какую сыграл с ним Сочивица после таких предосторожностей в надзоре за ним, и в особенности считая успех бегства вечным позором для своего имени, решился во что бы ни стало добыть его живого или мертвого. Он тотчас отправил посольство к превосходительному синьору Карлу Контарини, тогдашнему генералу Далмации, прося у него этого человека и давая понять, что Контарини обязан его возвратить» Но благоразумный генерал отвечал, что не знает, где находится Сочивица, а что турецкая стража, имевшая его в руках, должна была лучше за ним смотреть, и давал понять, как неразумно было их требование, когда они упустили его из рук в своем собственном государстве, и, наконец, что он не может отвечать за их неряшество. Тогда турецкие посланцы стали жаловаться на [734] наших несчастных пандуров, изображая их перед генералом как соучастников бегства Сочивицы. Чтобы удовлетворить отчасти клевете упрямых оттоманов, этим людям сделано было легкое наказание, хотя потом найдено было, что они вовсе не были виноваты. Но Сочивица не был доволен тем только, что сам освободился от рук турок, и постоянно думал об освобождении жены и бедных детей. Это была его единственная забота, чтобы начать потом спокойную жизнь. Он много раз извещал травницкого пашу, что решился не делать больше никаких неприятностей туркам, если только они отпустят его жену и детей; но паша смеялся над его предложениями, и вместо того, чтоб укротиться, ожесточался еще более. Сочивица попробовал убеждать его письмом, и между прочим отправил ему письмо приблизительно такого содержания: «Я слышал, паша боснийский, что ты жалуешься на мое бегство. Спрашиваю тебя: что сделал бы ты на моем месте? Дал ли бы ты связать себя, как животное, дал ли бы вести себя людям, которые, пришедши на известное место, по всей вероятности, умертвили бы тебя? Природа научает всех бежать от смерти. Что я сделал, кроме того, что последовал ее законам? Но какое преступление, о, паша, совершили моя жена и мои дети, и за что, против всякой справедливости и здравого смысла, их держат у тебя рабами? Быть может, ты думаешь сделать этим меня послушнее? Ты ошибаешься. Ты делаешь меня более упрямым. Но послушай: ты можешь над ними удовлетворить свое бешенство, но это не принесет тебе никакой пользы; я удовлетворю свою ненависть над твоими подданными, турками, и это послужит тебе величайшим вредом. Отдай же мне, прошу тебя, мою кровь. Добудь мне прощение от моего государя, и не вспоминай прошлых обид. Я оставлю в покое твоих подданных, и когда могу, буду даже служить им охраной. Если ты откажешь мне в этой милости, жди от меня всего, что может сделать человек, пришедший к отчаянию. Я соберу товарищей, я расстрою твою торговлю, буду грабить твоих купцов, и с этой минуты, если ты не обратишь внимания на мои слова, даю торжественную клятву убивать всякого турка, какой попадется мне в руки». Паше неприлично обращать внимание на письма разбойника, но он не подумал о последствиях. Сочивица, видя, что паша как будто насмехается над ним, начал отплачивать на его подданных, чтоб не изменить своему обету. В первый раз после освобождения он собрал двадцать пять товарищей, и пошел к Сараеву Serraglio , в нескольких днях пути за венецианской границей. Там он напал на караван во сто лошадей и семьдесят человек. Все они, увидев Сочивицу с такими спутниками, поступили благоразумно — бросились бежать. Был убит лишь один еврей, который не сумел убежать, быть может, от смущения, предвидя разграбление неосторожно положенной суммы, находившейся в караване. Сочивица с товарищами взял деньги и товары этого каравана, сколько каждый мог нести на спине без особенного утомления. И так как Serenissima Republica Венеции не могла гарантировать его добычи и убийства турок, то не было примера, чтобы Сочивица когда-нибудь [735] убивал их в венецианских владениях. Будучи подданным обоих государств, оттоманского и венецианского, он очень хорошо знал разницу между варварством и тиранией первого, и мягкостью и человечностью второго. Но вместе с тем он был очень ловок. Он никогда не делал зла тем, о ком знал, что те могут ему повредить. Таково обыкновенное правило всех гайдуков. Но у Сочивицы было то, чего не было у гайдуков. Проницательность его ума, находчивость, быстрота значили больше, чем у его товарищей — сила. Он нападал на турок в домах самих турок, которые умеют быть храбрыми только у себя дома, наподобие собак у наших морлаков; с этими собаками он их и сравнивал. Шумное поражение, нанесенное им упомянутому каравану, вывело турок из бездействия, — они решили поймать его. Сочивицу искали повсюду, в горах, равнинах, долинах, в лесах, а Сочивица ходил посреди их городов и рынков. Он и его товарищи добыли себе турецкие чалмы, носили их с собой и надевали на голову, когда хотели, чтоб их принимали за турок. В этом превращении, и при помощи нескольких турецких слов, какие они знали, они, бывало, закусывали среди рынка в Сараеве, что и было нужно людям, которые иногда по суткам и больше оставались без пищи. Если турки угадывали потом это превращение, их погибель была почти верная. Но кто бы подумал, что они будут так дерзки, чтобы толпой приходить на турецкие рынки? Отправившись из Сараева, Сочивица с товарищами пришел в несколько дней в Дрогович, в семи милях ниже истоков реки Цетиньи, укрылся в одном монастыре калугеров и собрал всех разбойников Автор, далматинский католик, помещает здесь иронические отзывы о «калугерах», т. Но он забывает, что его герой, как и сам он в других местах это объясняет, вовсе не был простой разбойник, но главной и единственной целью имел истребление и грабеж турок. Южнорусский монах таким же образом укрыл бы запорожца.
Таким выступает он в южно-славянском эпосе, в котором он следует непосредственно за старыми героями, царями, князьями и банами; «юнацкие песни» новейшего периода — по преимуществу гайдуцкие. У сербов и болгар походы открывались с Юрьева дня весеннего ; по зимам Г. В походе болгарские Г. Численность дружины не превышала 30 человек; в болгарских песнях число дружинников доводится до 300, но это, вероятно, эпическая гипербола. В случае нужды, четы соединялись и помогали друг другу. Каждая дружина имела свое знамя байрак и своего предводителя — арамбашу. Добыча делилась поровну. Составляя чету, дружинники приносили клятву в соблюдении справедливости, верности данному слову и обету — мстить за неправду и кровь неповинных жертв турецкого ига. В дружину принимался не всякий приходящий, а лишь испытанный юнак. Песни изображают гайдуков людьми набожными, благочестивыми.
Хитрый план адмирала Гайдука. Кто и зачем решил заминировать Азовское море?
Во время Русско-турецкой войны 1877—1878 годов многие гайдуки вместе с русскими войсками боролись за освобождение Болгарии. значит преданный слуга. Придворные гайдуки участвуют в праздничных церемониях (коронациях, бракосочетаниях) в непосредственной близости от царственных особ.
Другие статьи номера
- Гайдамаки: кем на самом деле были украинские «абреки» — Кириллица — энциклопедия русской жизни
- История гайдуков
- Кто такой гайдук на руси
- Исторический контекст
Гайдуки кто это у барыни
Такая неоднозначность гайдуков и породила непрекращающиеся споры вокруг самого слова «гайдук» и людей, которых так называли. В этой статье мы рассмотрим, кто такие гайдуки и гайдомаки, и какую роль они играли в. Политика - 26 апреля 2024 - Новости Читы - герои многих баллад и. Гайдуки — ГАЙДУКИ (хайдуки) (от венг. hajduk — пехотинцы) — в 15-19 вв. участники.
Кто такие гайдуки?
ГАЙДУКИ (от венг. hajdu — «погонщик») — собирательное понятие, которым обозначали вид легкой пехоты в Польше, а в странах Южной и Восточной Европы — повстанцев или разбойников. Кто такие гайдуки. По словам Дарьи Томилиной, среди дворовых крестьян на Кубани были распространены «гайдуки» – крепкие мужчины. Гайдуками являлись вооруженные крестьяне боровшиеся против османского владычества на Балканах и Западной Армении. При выездах бар сопровождали рослые ВЫЕЗДНЫЕ ЛАКЕИ — ГАЙДУКИ, стоявшие на запятках кареты. При выездах бар сопровождали рослые ВЫЕЗДНЫЕ ЛАКЕИ — ГАЙДУКИ, стоявшие на запятках кареты.
Может быть Вам интересно...
- Словарь забытых и трудных слов ХVIII-ХIХ веков
- Навигация по записям
- Горный Дагестан. Кто такие кунаки? Старый Кахиб и Гоор. Язык тролля. Датунский храм
- Кто такие гайдуки и как они были связаны с барыней
- В этом номере газеты
- “Публика стесняется ходить на растаманские сказки”: миры Дмитрия Гайдука (ВИДЕО)
Гайдамаки: кем на самом деле были украинские «абреки»
Политика - 26 апреля 2024 - Новости Читы - История и жизнь посёлка Гайдук Часть первая Посёлок Гайдук находится в северо-восточной части Цемеской долины по которой протекает речка Цемес, впадающая в Цеместкую бухту. Для нас эту поездку в Дагестан организовала Анна Денисова: 0:00 Вступление 0:09 Завтрак в "ИСТОКАХ" 1:03 Уезжаем из гостевого дома "ИСТОКИ" 5:21 Датунский храм 11:37 Едем в Старый Кахиб 18:03 Едем в Г Смотрите видео онлайн «Горный Дагестан. Кто такие кунаки? Во время Русско-турецкой войны 1877—1878 годов многие гайдуки вместе с русскими войсками боролись за освобождение Болгарии.