Некоторые исчезают быстро и бесследно, вследствие потери единственной общности – носителя этого языка. Сотни языков балансируют на грани исчезновения, и, по словам Рэйчел Ньювер, если мы позволим им исчезнуть, мы потеряем больше, чем просто слова. Как только неотъемлемая часть языка – его важность, его необходимость – исчезает, тогда появляются и другие аспекты вымирания языка. Почти вымершие (на грани вымирания / исчезновения) языки (nearly extinct) – несколько десятков носителей (хотя может быть и до нескольких сотен), все пожилого возраста.
Международный день родного языка
Он ищут по всему миру носителей сохранившихся устных языков и делают записи и киносъемки. Развиваются и частные проекты, рассчитанные на 3-4 года, когда в процесс вовлекаются сотни часов регистрации речи, развитие грамматики и обучение детского населения чтению на местном языке. Целью масштабной программы является сохранение полных языковых семейств. В Австралии, где около 230 разговорных языков находятся под угрозой исчезновения, исследователи нашли только трех носителей языка Magati Ke на Севере и трех говорящих на Yawuru в Западной Австралии. В июле доктор Андерсон сообщал, что они также встретили единственного носителя языка Amurdag, который ранее считался исчезнувшим. Но мы сделали все, чтобы хотя бы сделать отчет и записи его слов». Многие из 113 языков к востоку от Анд в бассейне Амазонки плохо известны и исчезают под натиском испанского и португальского языков.
Южноюкагирский Верхнеколымский или южноюкагирский язык — как понятно из названия, народ, говорящий на нём — юкагиры, древнейшие аборигенные жители северо-восточной Сибири — жил в верхнем течении Колымы. Большинство носителей сегодня проживают в двух сёлах — в Якутии и в Магаданской области. Общая численность юкагиров растёт от переписи к переписи, согласно последней составляет почти 1600 человек, но число говорящих на языках юкагирской семьи падает. Два языка из четырёх, входивших в эту семью, уже исчезли. Число говорящих на южноюкагирском сегодня — менее 10. Орочский Орочский язык — не путать с орокским! Только в начале 2000-х была создана письменность и выпущен учебник родного языка для народа орочей, живущего в Хабаровском крае. Язык из тунгусо-маньчжурской ветви алтайской языковой семьи, близкий нанайскому и удэгейскому, когда-то разделялся на три диалекта, но в 2010 насчитали всего 8 человек, знающих его. Некоторые исследователи уже сегодня полагают язык вымершим. Йоканьгско-саамский Йоканьгско- или терско-саамский язык принадлежит к саамской группе финно-угорских языков и был распространён на востоке Кольского полуострова. По переписи 2010 года терских саамов осталось около сотни, но носителями языка были только двое из них. Югский Юги — маленький этнос, проживающий в Красноярском крае. По переписи населения 2010 г. Многие специалисты считают язык уже мёртвым… Не попали в десятку рейтинга ещё три языка народов России, число носителей которых составляет менее 100 человек.
Здесь под угрозой исчезновения находятся центрально-сибирский хантыйский, кетский и энецкий языки, а наибольшая угроза нависла над тофаларским и южно-селькупским языками, на которых говорят лишь несколько десятков человек. Сам Гаррисон много исследовал именно тофаларский язык. Он приводит пример слова «чары», которое по-тофаларски означает «кастрированный пятилетний прирученный и объезженный олень», или «югудюр» — «олень двух лет от роду, который последние полгода не находился со своим родным стадом». Причиной вымирания языков является, по словам Гаррисона, неспособность традиционной культуры сдержать натиск современной, которая врывается в жизнь через экран телевизора и радиоприёмник. Врывается она на том «старшем» языке, на котором говорит большинство страны обитания носителей «младшего» языка, будь то русский в России, английский в Австралии и США или испанский и португальский в большинстве стран Южной Америки. Кроме того, National Geographic и патронируемый им общественный Институт живых языков, находящихся под угрозой Living Tongues Institute for Endangered Languages , винят в происходящем и российское правительство, насильно русифицирующее малые народы с традиционным укладом жизни. Про покорение Дикого запада и «потерянное поколение» австралийских аборигенов американские исследователи вспоминают лишь в прошедшем времени. К 2100 году эти данные вряд ли изменятся, а вот количество живых языков уменьшится вдвое. И похоже, ничто не в силах этому помешать.
Что такое исчезновение языка? Язык пропадает, когда люди перестают на нем говорить. Если этот язык при этом был еще и бесписьменным, то есть, существовал только в устной форме, от него не остается никаких следов, и тогда мы можем сказать, что язык исчез. Это не значит, что люди замолкают и перестают разговаривать, они просто переходят на какой-то другой язык. Для того, чтобы это произошло, какой-то период эта группа должна говорить на двух языках. Не может такого быть, чтобы люди сначала забыли один язык, а потом выучили другой. Тогда в «паузе» они оказываются немыми, а этого быть не может. Значит, должен быть какой-то более или менее длительный период, когда эта группа будет двуязычной. Об этом и поговорим. Почему это происходит, что заставляет людей отказаться от одного языка и перейти на другой? Для удобства я буду называть языки известными из биологии терминами — доминантный и рецессивный языки. Это не более, чем метафора, но это удобно: что такое доминантный язык, всем понятно, он доминирующий, а рецессивный язык — это его антипод. Какие факторы существуют, которые создают ситуацию, в которой может начаться этот сдвиг. Список этих факторов примерно такой: это происходит в результате колониального или военного захвата территории. Картинка — знаменитое «Покорение Сибири» Сурикова. То есть на некоторую территорию, населенную какими-то племенами, приходят более сильные завоеватели и поселяются. Местное население оказывается в ситуации, когда они должны выучить язык этих пришельцев, и в этой ситуации они могут перейти на этот язык окончательно. Либо миграция: небольшая группа переместилась на другую территорию, оказавшись в окружении другого языка, и стала двуязычной, а потом она может отказаться от собственного языка. Демографическое давление: в каком-то месте без всякого захвата начинает расти количество людей, говорящих на другом языке. Так было, например, на севере Сибири в 50-60-е годы, когда началось промышленное развитие Севера, и туда поехало большое количество людей, говорящих по-русски. Соответственно, люди, говорящие на других языках, оказались в иноязычном окружении. Урбанизация, индустриализация и другие экономические изменения, когда вдруг появляются города, появляется промышленность, привлекательные рабочие места, и люди из окрестных сел, где они говорили на непонятно каком языке, переезжают в город и начинают разговаривать на языке новой промышленности. Введение школьного преподавания, введение письменности, появление телевидения — масса ситуаций возникает, когда группа может оказаться в ситуации, когда она теоретически может перейти на чужой язык. Все эти факторы создают условия для того, чтобы языковой сдвиг стал возможным, но не делают этот сдвиг неизбежным. Чтобы этот сдвиг начался, должно быть выполнено два условия. Первое — языковой контакт, второе — ситуация «престижного неравенства языков». Что это такое? Прежде всего, надеюсь, что все присутствующие понимают, где именно происходит языковой контакт. Где та точка, в которой происходит контакт между языками? Это не точка на карте или плане города. Языковой контакт происходит исключительно в голове человека. Именно там сосуществуют два языка, которые начинают влиять друг на друга, и один из них постепенно может вытеснить другой. А может и не вытеснить, человек может на всю жизнь остаться двуязычным и передать это своим детям и внукам. Для того, чтобы сдвиг все-таки пошел, эти два языка должны быть не равны по престижности. Один должен быть выгодным, престижным, богатым, с большой литературой, экономически выгодный и нужный. А второй должен быть простой, как говорил один житель деревни, где живут мариупольские греки: «Наш греческий язык — он только до асфальта, а после асфальта — уже русский язык». Вот когда возникает ситуация, что без знания доминантного языка я не могу получить хорошую работу, не могу получить образование, не могу сделать никакую карьеру — в этой ситуации возникает «неравенство престижа». И в этой ситуации может начаться сдвиг. Контакт двух языков создает некоторый период двуязычия. Он может быть длинным, может быть покороче, может быть совсем коротким, на протяжении одного поколения. И отсюда темпы этого сдвига могут быть медленные — это сотни лет, именно так происходил сдвиг кельтских языков в Англии, в течение столетий уступавших место английскому, и все-таки уступивших. Это могут быть средние темпы — три-четыре поколения, когда прабабушки стали двуязычными, а уже их правнуки переключились на доминантный язык. И это может быть тем, что называется «катастрофические темпы сдвига», когда родители говорят на одном языке, дети говорят на двух языках, а внуки говорят уже только на доминантном, едва понимая язык бабушек. Вот это называется «катастрофический сдвиг». Приведу примеры таких сдвигов. Вот пример того, как сообщество «само решает», что старый рецессивный язык ему не нужен. Речь идет о Мексике. Языковой сдвиг с языка тектитеко на испанский. Когда исследователи начали наблюдение в этом регионе, они обнаружили такие истории, например: одна из местных женщин рассказывала, как муж ругал ее, если она говорила с детьми на тектитеко. Он считал, что так дети ничего не добьются, и люди будут над ними смеяться, если они не будут говорить по-испански. Школьные учителя в этом сообществе тоже смеялись над этим языком, говоря, что он устарел и никому не нужен, он хуже испанского. Сами носители довольно быстро поверили в то, что их язык не годится для полноценной коммуникации. Пожилые люди, пытавшиеся говорить на этом языке с внуками, сталкивались с насмешками и перестали на нем говорить, молодежь стала говорить по-испански, уходила в город и получала там лучшую работу, благодаря испанскому. Это дополнительно формировало низкий социальный престиж языка тектитеко. Ситуация, когда люди сами реши не говорить на традиционном языке, а говорить по-испански. Пример Аляски, когда языковая политика государства, реализуемая через школу, подталкивает сообщество к отказу от языка. Это 60-е годы, сдвиг с одного из местных языков на английский. Речь идет о маленьком поселке, где есть только начальная школа. Все дети, которые заканчивают ее, должны переезжать в интернат соседнего, более крупного поселения. Либо они ездят в эту школу каждое утро 50-60 километров на автобусе, либо живут в интернате. Для большинства учеников этот переезд в интернат был очень травматичен. Сверстники и учителя потешались над ними из-за того, что дети говорили на непонятном языке, были какими-то смуглыми, странными, азиатского вида. Повторяю, речь идет об Америке 60-х годов. И вот интервью с одним из тех детей в 90-е годы, эта женщина была уже взрослой: «Над нами постоянно потешались из-за того, что мы говорим на своем языке, или просто из-за того, что мы — местные. Мы были молодыми и не умели за себя постоять, и нам приходилось глотать гнев и обиду. Мне много раз бывало стыдно, что я — местная, я не хотела быть местной. Потом мы выросли, многие из нас женились, появились дети. Мы не хотели, чтобы наши дети пережили то же, что пережили мы, когда нас обижали и наказывали за то, что мы говорим на родном языке. Хватит и того, что наши черты лица и цвет кожи всегда с нами». Вот такая цитата взрослой женщины, которая через 40 лет вспоминает свои чувства школьницы. Вы видите мотив этой женщины не учить своих детей своему родному языку — «Я не хочу, чтобы мои дети пережили то, что я пережила в детстве». Тоже в каком-то смысле добровольно человек отказывается от языка, но это уже немного другая добровольность. Или еще один пример, совсем из другого региона. Я сознательно привожу примеры из разных регионов, чтобы вы поняли, что эта ситуация повсеместная. Кения — там мы обнаруживаем ровно тот же самый мотив насмешки, тот же самый мотив издевательств за использование родного языка, который оказывается довольно популярен. Цитата из книги кенийского писателя, который вспоминает свои школьные годы: «Английский язык стал языком моего формального образования. В Кении английский стал больше, чем языком. Он стал главным и единственным языком, и все прочие языки должны были почтительно склониться перед ним. Самое унизительное переживание — это быть застигнутым на территории школы, когда говоришь на кикуйю это его родной язык. Нарушитель подвергался телесному наказанию: от трех до пяти ударов палкой по голым ягодицам или его заставляли носить на шее металлическую бляху с надписью: «Я дурак». Хорошие такие педагогические приемы в цивилизованной Кении! Речь опять идет о 60-х годах 20-го века. Естественно, что дети, прошедшие через этот печальный опыт, становясь взрослыми, стремились оградить своих детей от таких переживаний. Итак, попав в ситуацию «языкового контакта» люди переходят от одноязычия к двуязычию. Если два языка оказываются не равны с точки зрения престижа неважно, какого — культурного, социального или экономического , может начаться языковой сдвиг. Но проблема в том, что он может начаться, а может и не начаться. Беда в том, что мы не умеем его предсказывать. Часто бывает так, что вроде бы все факторы налицо: демографическое давление и «престижное неравенство» есть, и развитие промышленности, и экономическая выгода говорить на другом языке, и люди, конечно, выучивают этот другой, доминантный, язык, но почему-то не отказываются от своего собственного. По всем признакам общность должна перейти на другой язык, но не переходит, остается двуязычной. Эти два разных процесса смешивают те, кто пишет об этом, и смешивают, на мой взгляд, необоснованно. Одно дело — факторы, которые регулируют распространение доминирующего языка. Эти факторы мы знаем. А вот для исчезновения более слабого языка вроде бы те же самые факторы, но почему-то они не всегда работают. Иногда кажется, что языку уже некуда деваться, он должен исчезать, а он не исчезает, люди продолжают на нем разговаривать. До сих пор мы говорили о ситуации, когда выбор, на каком языке говорить, был более-менее свободным. Но существуют такие ситуации в мире, которые иначе, чем «грубым принуждением» назвать невозможно. Хочу подчеркнуть, что довольно трудно провести границу между свободным выбором и принуждением. Если школа изо дня в день и из года в год создает у людей ощущение, что их язык никому не нужен, он плохой и слабый — это свободный выбор или принуждение? Я не возьмусь однозначно определить. То же самое происходит, когда какой-то поселок решили закрыть, а людей из него перевезти в город. И сначала в этом поселке закрывают школу, потом — медицинский пункт, магазин, потом отключают электричество, и люди переезжают в город и оказываются в ситуации, когда их язык — это язык очень маленькой группы, а вокруг все говорят на доминирующем языке, и они переходят на него. Вот это выбор или принуждение? Довольно сложно провести границу. Приведу два примера ситуаций, которые я считаю прямым принуждением, без всяких попыток изобразить хоть какую-то свободу выбора. Один пример — это наш Крайний Север, что называли Советским Севером в 50-60-х годах. Наблюдалась одна и та же картина: местные власти в принудительном порядке забирали детей из семей в интернаты, часто вопреки воле родителей. В этих интернатах учились дети из самых разных этнических групп, поэтому единственным общим языком у них был русский. И язык преподавания у них тоже был русским. Кругом них были люди, тоже говорившие по-русски. Когда я изучал на Крайнем Севере эти языки, слушал страшные рассказы о том, как маленького мальчика прятали в стойбище под шкурами, а его все-таки находили и насильно тащили в вертолет, чтобы вести в школу. Или как родители прятали детей в отдаленных стойбищах, а власти вызывали — ни много, ни мало! Мне приходилось слушать печальные истории о том, как детей наказывали, если они говорили на родном языке в школе или где бы то ни было. Читал и слушал такие истории десятки раз. Очень многие дети уезжали из своего родного стойбища навсегда, во всех смыслах слова. Они уже не могли потом вернуться. Мало того, что они уже не владели языком, на котором говорили их родители, они не владели той культурой, которая нужна, чтобы выживать в этих условиях. Не просто выживать, а жить в свое удовольствие в кочевых условиях. Трудно сказать, что это — добровольный выбор. Это насилие чистой воды. Как любое насилие, оно объясняется наилучшими благими намерениями. Всегда хотели «как лучше». Чтобы вы не подумали, что эта ситуация чем-то специфична для СССР — ровно те же самые истории приходилось слышать, записывать и читать и на Аляске, и в Австралии, и так далее. Вот вам австралийский пример. Политика была та же самая в отношении аборигенного населения Австралии. Насильно увозили детей в грузовиках, я видел эти фотографии — страшное впечатление, потому что это такие большие открытые грузовики, у которых в кузове стоит сваренная из толстенных прутьев клетка. Сзади — дверца, она запирается на огромный амбарный замок. И в эти клетки набивали детей, запирали и везли их «к светлому будущему». В школе, естественно, их учили английскому языку, а аборигенные языки были категорически запрещены. Единственное отличие этой истории от нашей отечественной в том, что у нас забирали всех детей без разбору, а в Австралии пошли по совсем чудовищному пути, на мой взгляд: они забирали только полукровок. То есть, только детей, у которых один из родителей был белым, а второй — из австралийских аборигенов. Это поколение в австралийской научной публицистической литературе называется «украденным поколением» stolen generation. Так обозначают тех детей, которые были насильно увезены из своих родных поселков в интернаты. То же самое происходило на Аляске. И что интересно, все эти события происходили примерно в одно и то же время. Я не могу этого объяснить. Почему — не знаю. Вот такое странное время. Такие ситуации, конечно, редки, они происходят не везде. Обычно ситуации прямого насилия не длятся долго. Больше 10 лет не длятся, примеров таких нет, потом власти все же спохватываются, что они делают что-то не то, или начинаются протесты местного населения. Но языки умирают и без прямого насилия. В результате добровольного, так сказать, выбора их носителя. Такая небольшая схема: как происходит языковой сдвиг. Для того, чтобы произошел языковой сдвиг, должно произойти расслоение общности на поколения. Для каждого поколения имеется свой языковой выбор. Для старшего поколения прежний, «рецессивный» язык — родной, они говорят на нем в основном, а новым — «доминантным» — языком владеют очень слабо. Для младшего поколения родным языком уже является «доминантный», а своим прежним «рецессивным» языком они уже почти не владеют. И для среднего поколения характерна ситуация «полуязычия», как она называется в лингвистике, когда свой язык они почти забыли, а новый толком еще не выучили. Как видите, в этой ситуации общение между бабушками и внуками практически исключено. У них нет общего языка. Соответственно, прерывается передача любой традиции, не только языковой. Это поколение мы когда-то назвали «переломным поколением», обычно это группа людей 30-50 лет, в зависимости от конкретного поселка. В пределах этой группы нормальная коммуникация между поколениями полностью разрушена. Среднее поколение может кое-как договориться со своими родителями и со своими детьми. Родители смеются над их искаженным родным языком, «рецессивным», а дети смеются над их «кривым» «доминантным» языком. Оказывается, что эта ситуация — издевательства друг над другом — начинает удваиваться. Вот такая картинка, которая показывает, каким именно образом происходит исчезновение языка. На этом первая половина моей лекции заканчивается. Вывод из нее прост, но не окончателен. Во второй половине я буду показывать, что на самом деле все совсем не так. Есть одна странность. Эти охватившие всю лингвистическую общественность пророчества, что все языки скоро погибнут — эти пророчества загадочным образом не новы. Для простоты я буду говорить сейчас о нашем отечестве, хотя мы знаем, что те же самые проблемы и процессы происходят во всем мире. Изучение языков, изучение этнографии Сибири и Крайнего Севера России началось во второй половине 19-го века. И уже в самых первых публикациях конца 19-го — начала 20-го века, которые посвящены «северным туземцам», мы находим одни и те же пророчества о скором исчезновении всех этих народов и всех этих языков. Это был финский швед или шведский финн, не знаю, как правильно сказать — он был шведом по происхождению, гражданином Финляндии. Как видите, прожил он всего 40 лет, и отчасти причиной его ранней смерти было то, что он больше 10 лет провел в Западной Сибири, в очень тяжелых условиях, изучая местные языки и народы, по поручению российской Академии наук. Так вот, инструкция: «Господину Кастрену поручается все народы в пространстве между Енисеем и Обью точно исследовать в этнографическом и лингвистическом отношении, первобытные жители Сибири находятся в таком состоянии, что не должно упускать время, чтобы ныне спасти об них сколько можно сведений». С оговоркой на некоторые стилистические особенности языка того времени, это примерно та же самая цитата, которую я приводил в самом начале — «языки гибнут, надо срочно их спасать и описывать». Приведу еще два примера «пророчеств». Одно — юкагиры. На карте показан примерный район их расселения. Он пишет: «теперь там живет всего несколько семей, которые, впрочем, теперь уже совершенно забыли свою речь и приняли как язык, так и образ жизни русских». Он опубликовал свои материалы через 30 лет после возвращения. В 1894 году человек пишет о 1860-м, что «они совершенно забыли свою речь». В 1900-м году Владимир Иохельсон пишет: «У тех же самых юкагиров через несколько десятков лет язык может исчезнуть, а само племя прекратит существование частично вымерев, а частично растворившись в окрестных племенах».
В России нашли пять языков, которые считались вымершими
| ЮНЕСКО: 136 языков в России находятся в опасности | Число исчезнувших в Мексике языков нам неизвестно, однако первые десятилетия колонизации унесли с собой 90% коренного населения. |
| Международный день родного языка | А вопрос серьезный: ученые прогнозируют, что к концу XXI века из существующих сейчас 7 тысяч языков исчезнет половина. |
Ученые сообщили, что в России исчез алеутский язык
‹ › В прежние времена язык какого-то народа исчезал в результате катастроф: наводнений, извержений вулканов, великих нашествий. В будущем планируется разработка аудиовизуального фонда по всем районам проживания эвенков Якутии, языку лесных юкагиров и языковые материалы по регионам России. Число исчезнувших в Мексике языков нам неизвестно, однако первые десятилетия колонизации унесли с собой 90% коренного населения. Результаты нового исследования показали, что к концу 21-го века около 30 процентов всех языков на Земле исчезнут, что может привести к довольно неожиданным последствиям. В лекции рассматривается эта проблематика, известная в науке под именем «языкового сдвига», и показывается, что процессы «исчезновения» языков значительно сложнее (и интереснее).
«AYANA» осваивает исчезающие языки КМНС
Перепись выявила в России пять вымерших языков и один заснувший В настоящее время на территории РФ насчитываются 155 живых языков, два заснувших и 13 исчезнувших. По данным ученых, в настоящее время на территории нашей страны насчитываются 155 живых языков, два заснувших существуют люди, которые помнят язык частично или могут понимать его и 13 исчезнувших языки, на которых больше никто не говорит. Тем не менее несколько принявших участие в переписи россиян заявили, что разговаривают на исчезнувших языках. Так около 170 людей сказали, что владеют айнским языком, 123 — алеутским семь — югским, четыре — керекским и двое — сиреникским.
Проблема исчезающих языков малочисленных народов имеет общемировые масштабы, а Николай, по сути, в то время не имеющий никакого даже базового знания в IT-технологиях, предложил миру универсальный алгоритм, с помощью которого можно закодировать и сохранить «в облаке» многие языки. Свою работу, которая из увлечения уже давно перешла в разряд дела всей жизни, Николай называет не иначе как своей миссией перед сородичами.
Эвенкийское приложение успешно работает и это уже не просто переводчик, а целая платформа, работающая как оффлайн, так и онлайн. Пользователь, находясь в любой точке мира, может с легкостью узнать о народе, его истории, культуре, послушать песни и многое другое. В этом году Николай принимал участие в Санкт-Петербургском и Дальневосточном экономических форумах от Республики.
Орочский язык классифицируют как заснувший. Этими языками никто не владеет полноценно. Носители заснувших языков, например орочского, помнят только отдельные слова или песни. На исчезнувших языках никто уже не говорит.
Кроме того, ученые разработали систему транскрипционной записи фонем эвенкийского и орочонского языков. Ее смогут использовать при составлении учебников, словарей и грамматических справочников. Орочоны — это тунгусский народ, генетически родственный эвенкам. В орочонском модуле будут представлены как изолированные слова, фразы, так и монологическая речь.
Лингвисты рассказали, зачем и как государство помогает сохранять исчезающие языки
"Атлас языков мира", выпускаемый ЮНЕСКО, выделяет 2473 языка, которые находятся под угрозой исчезновения. Тому, кто говорит на исчезающем языке и не изучает другой, труднее получить образование или найти работу. Керекский же язык был когда‑то распространен на Чукотке, но исчез между 1991 и 2005 годом. На грани исчезновения стоят 15 языков РФ, у каждого из которых осталось менее 20 носителей.
ЮНЕСКО: 136 языков в России находятся в опасности
| В России нашли пять языков, которые считались вымершими | В лекции рассматривается эта проблематика, известная в науке под именем «языкового сдвига», и показывается, что процессы «исчезновения» языков значительно сложнее (и интереснее). |
| Почему языки исчезают? | Исправить ситуацию и спасти исчезающий язык стремятся два носителя — Джеймс Вукелич (James Vukelich) и Рой Том (Roy Tom). |
| Вымирающие языки | Представляем нашим читателям 9 исчезнувших языков и кратко рассказываем о последних их носителях. |
| Около 30% языков на планете исчезнут к концу XXI века. Чем это грозит? | Исчезновение языка — это смерть живой памяти обо всех его носителях и уже потому очевидная трагедия. |
Языки уходят безвозвратно
Составители документа отметили, что несколько респондентов указали в качестве родного языка пять, которые лингвисты считают исчезнувшими (алеутский, керекский, айнский. Однако, сегодня мы сталкиваемся с проблемой исчезновения языков, которые не только угрожают культурному наследию, но и приводят к потере многих ценностей. По ее итогам выяснилось, что считавшиеся исчезнувшими языки оказались живыми. Однако, сегодня мы сталкиваемся с проблемой исчезновения языков, которые не только угрожают культурному наследию, но и приводят к потере многих ценностей.
«Сбербанк» разработал ИИ, который поможет сохранить исчезающие языки
Некоторые примеры недавно вымерших языков: аса (Танзания) – в 1976 году; убыхский язык (Турция) исчез в 1992 году со смертью Тевфика Эсенча; бабинский саамский язык или аккала. 4 октября на Камчатке умер последний в России носитель алеутского языка — Геннадий Яковлев. На грани исчезновения стоят 15 языков РФ, у каждого из которых осталось менее 20 носителей. По мнению учёных, через сто лет исчезнут от 50 до 90% существующих языков. В ближайшие 100–200 лет задумываться о судьбе русского языка как исчезающего точно не стоит, говорит Осадчий. В речевом корпусе эвенкийского языка исчезающие диалекты амурских эвенков впервые представлены в формате базы данных с дополнительной информацией о фонетических.
Почему умирают языки и как это происходит?
| ИСЧЕЗАЮЩИЕ ЯЗЫКИ | Выяснилось, что быстрее всего исчезают коренные языки в странах Африки и Латинской Америки. |
| Как исчезают языки и как из возрождают? | О смерти Геннадия Яковлева, последнего носителя алеутского языка в России, в начале октября сообщил губернатор Камчатского края Владимир Солодов. |
| 277 языков и диалектов. Что происходит с языками народов России? | В предыдущем издании атласа, вышедшем в 2001 году, были перечислены 900 исчезающих языков. |
| Почему умирают языки и как это происходит? | Из оставшихся живых языков в России 10% — на грани исчезновения, более 60% близки к этому, и лишь 7% языков вполне благополучны. |
В России за последние 150 лет исчезли 14 редких языков
Учёные обнаружили, что без немедленного вмешательства к концу этого столетия 1500 языков могут исчезнуть. С его помощью любой сможет научиться совершенному произношению на разных, в том числе вымирающих языках. Исправить ситуацию и спасти исчезающий язык стремятся два носителя — Джеймс Вукелич (James Vukelich) и Рой Том (Roy Tom).