"Интервью": Николай Цискаридзе – о балете и русской культуре.
«Меня не существовало»: Цискаридзе рассказал об «установке» Большого театра
После 10 лет мне не стыдно ни за один день ректорства. Если человек однажды совершил проступок, он никогда не удержится от того, чтобы не повторить его в аналогичной ситуации. Поэтому, дать ли второй шанс человеку, который, стреляя в вас, промахнулся — ваш выбор. Я не Господь Бог, чтобы прощать или не прощать, просто быть с ними рядом и видеть этих людей уже не хочу. Как купить электронный билет на балет «Щелкунчик» и не нарваться на мошенников — Я устал и ждал того дня, когда не нужно будет физически работать. Пока танцевал, часто не мог нормально спать. Когда в 2003 году перенес тяжелейшую травму, которая могла поставить крест на карьере во время репетиции в Парижской опере Николай Цискаридзе порвал крестообразную связку. За операцией на колене последовала серьезная инфекция.
Я психологически себя отпустил, и мне стало хорошо. И тогда я понял, что надо из балета выходить. Вернув форму, я с огромной радостью стал откликаться на любые предложения: из оперетты, с телевидения, от мюзиклов… И, как только оттанцевал положенный двадцать один сезон, сразу завершил карьеру. Коротко о главном — Большинство считает, что балет — это жертвы, козни, интриги. Что вы принесли в жертву? Я всегда служил делу, которое любил, сам выбрал и которое выбрало меня. Я счастливый человек.
В академии это заметно? И очень часто в пубертатный период маленькая кошечка превращается в слона. Однако, согласно нынешнему законодательству, нам очень сложно отчислить даже откровенно неуспевающего ребенка. Мы постоянно сталкиваемся с амбициями родителей, не желающих понимать, что у ребенка нет способностей к балету.
Чтобы я на такое рассчитывал? Клянусь, мечты такой не было.
Борьба чудовищная за это место в программе "Сегодня вечером" не прекращается. Я просто услышал, какие люди, кто. Я был очень удивлен. Мне никогда не пришло бы в голову позвонить и сказать: "А вот возьмите меня". До Цискаридзе шоу "Сегодня вечером" вел Максим Галкин. После того как Галкин выступил против российской спецоперации, с ним разорвали рекламные контракты, отменили его концерты в России и сняли с должности ведущего шоу "Сегодня вечером" на Первом канале, а позже признали иноагентом.
Первый выпуск с Николаем Цискаридзе в роли ведущего передачи вышел в эфир 7 мая 2022 года. О начале спецоперации Я пришел на работу в Академию Вагановой в 2013 году Николай Цискаридзе был назначен ректором петербургской Академии российского балета имени Вагановой. А вы должны играть комедию и шутить без остановки. В итоге спектакль прошел очень хорошо, на выходе из театра столько людей нас поблагодарили. Я понял, что в этом и есть смысл профессии: делай честно свое дело, тебе Господь подарил возможность доставлять людям радость — вот и делай это. Когда кому-то тяжело, ты должен дать возможность вздохнуть.
Когда я выхожу на сцену, я даю кислород себе! В сентябре Николай Цискаридзе заявил, что не собирается осуждать Россию за военную спецоперацию на Украине. Напротив, вопреки позиции многих артистов он решительно выступает за единство "русского мира" и постсоветских стран. Николай убежден в благополучном исходе спецоперации и в примирении народов. Артист призывает всех верить в лучшее, а не накалять обстановку вокруг ситуации на Украине. Я написал ему тогда еще, что независимо от того, у кого какое мнение, надеюсь, ты понимаешь, что я всегда есть в твоей жизни, я тебя люблю и уважаю.
И мы очень много лет дружим. Второй момент.
Я снимал себя и смотрел со стороны. Часто ходил в театр, был насмотренным и сравнивал себя с теми, кого видел. Учитывал мнение педагогов. Когда понимал, что у меня плохо получается, больше никогда это не исполнял. А сейчас детей ставят на главные роли в известных спектаклях, они выходят на сцену и падают.
Вот почему я стараюсь отказываться от участия в жюри разных конкурсов, потому что опять скажу правду. Сложно иногда смотреть на тех, кого ты обучил: часто это неприятно, а иногда даже стыдно. Мне всегда было жалко тратить время на ерунду, поэтому я предпочитал исполнять что-то проверенное и интересное. Как говорят многие ведущие люди в профессии, когда артист начинает говорить, что устал от классики, значит, его техника стала хромать. Потому что, когда вы играете Первый концерт Чайковского, когда поете арию Nessun dorma из оперы «Турандот», когда танцуете «Баядерку», сразу видно — попадаете вы или нет. Когда я был маленький, ни мобильных телефонов, ни компьютерных игр не было. У меня вообще нет воспоминаний о юности.
Всегда с удивлением слушал рассказы одноклассников о том, как они ходили в кино или на вечеринки. Я же могу в подробностях рассказать только о своих репетициях и выступлениях. Сейчас мне можно это делать, я круглый отличник. А детей предупреждаю: когда будете такими же народными артистами и всевозможными лауреатами, тогда будете играть в телефон. Он никогда не выходил на площадь. Можно сделать большой спектакль на стадионе, но вы не получите от него удовольствия: с трибун будут плохо видны маленькие фигурки на сцене. Качественный балетный спектакль — это красивый зрительный зал, блистательный оркестр, богатые декорации и хорошее исполнение.
Почему так грязно, не убрано и все течет? На шее государства сидит много лишнего груза, и я уверен, что скоро будет необходимо делать ревизию. У нас в академии бюджет гораздо меньше, но спросите любого нашего педагога — и вам скажут, что зарплаты в пандемию не изменились. Я считаю, что ситуация, которая сейчас произошла, позволит перезагрузить систему балета и вообще искусства, отделить зерна от плевел. Очень надеюсь, что все наконец поймут, что «эффективные менеджеры», которые дербанили государственный бюджет, культуре не нужны, потому что они не смогут ничего сделать. Нас приравняли к сфере услуг — к сантехникам, токарям и т. Мы не могли этого допустить. Я очень много ходил по совещаниям, выступал в Госдуме. Члены правительства меня услышали.
Вузы культуры не тронули, и Болонская система не распространилась на балет, на консерватории. Ваши студенты лишены плюсов системы? Все дипломы нашей страны надо переподтверждать в мире за исключением балета и музыки. Нам нет равных в балете и в музыкальном образовании. На Западе прекрасно понимают свою несостоятельность рядом с нами. С английским газоном очень сложно соревноваться, потому что его 400 лет стригут и удобряют. И то же самое с балетом: с нами сложно соревноваться. У нас 300 лет идет обучение без остановки, и идет на очень серьезном уровне. Я им ответил со ссылками на нормативные документы международного права и Конвенцию о правах ребенка, что они поступают противоправно. Понимаете, если бы они лично меня осудили, я бы промолчал.
Но из их письма следовало, что они разрывают отношения с целой школой. Со школой, выпускники которой создали понятие «балет» в мире: выберите любой театр — и вы найдете там выпускников с улицы Зодчего Росси. Мне вчера позвонили коллеги из Хельсинки и сказали, что мой ответ обсуждали даже там: мол, вот что значит у Николая два высших образования и что он юрист. Но здесь кроется наша трагедия. До того как в 1956 г. Большой театр выехал первый раз за границу, СССР был закрытым государством, и настоящие версии постановок до этого никто не видел. Потом мы стали их привозить, и некоторые артисты смогли сбегать — оставались после гастролей за границей. Они стали зарабатывать на русской классике: ставить свои версии русских балетов. К сожалению, в Советском Союзе никому в голову не пришло запатентовать русскую классику. Русский балет мог быть отдельной нефтяной трубой.
Сейчас нет театров в мире, где бы не шли русские балеты. А после 1990-х гг. Раньше это был эксклюзив, а теперь нет. Это как с балетмейстером Мариусом Петипа: на любом балетном конкурсе слышно — «постановка Петипа», потому что за него не надо платить. А если вы, допустим, упомянете фамилию Нуреев, вам выставят счет. А это та же хореография, но чуть-чуть изменена. Понимаете, в чем дело? Представьте себе картину, допустим, «Последний день Помпеи». Вы ее не можете вывезти за границу и тогда сами рисуете копию, как помните, вывозите и говорите: это картина Карла Брюллова. То же самое балет «Лебединое озеро»: он подразумевает огромное количество артистов.
Это гигантская машина, но за 1990-е гг. Теперь вся Европа забита «Лебединым озером», «Щелкунчиком», «Спящей красавицей», поставленными артистами из разных союзных республик.
Николай Цискаридзе готов вернуться в Большой, но на своих условиях
«За кулисами ад»: Николай Цискаридзе обвинил руководство Большого театра в смерти артиста. Николай Цискаридзе выступил с откровенным заявлением: как только сил хватило выдержать. Тайны личной жизни и подробности биографии персоны Николай Цискаридзе на сегодня: актуальные фото и последние новости на сайте. Один из главных артистов российского балета Николай Цискаридзе подробно рассказал о «кухне» главного театра страны и рассказал, с чем пришлось столкнуться и ему. Какие нововведения сделал Цискаридзе в качестве ректора академии? «Русскому балету нет равных в мире!».
Николай Цискаридзе: «Успех не приходит, если идёшь на сделку с совестью»
Мне часто говорят, что я выступаю за цензуру. Но я не за цензуру, я за здравомыслие, логику и за уважение. Хотя бы к событиям своей истории. В этом году мы отмечаем 75 лет Победы в Великой Отечественной войне. Многие считают, что в этой связи не надо, например, говорить о трагедии блокады Ленинграда.
А я считаю, что мы обязаны помнить о тех людях, которые ушли. Не чтить их память — это кощунственно. Во всех социальных сетях есть аккаунты с вашим именем. Вы ведете их лично?
Николай Цискаридзе: Их ведут другие люди. Но я очень всегда радуюсь, потому что это делается с большой любовью, и готов им помогать. Я не хочу переходить на виртуальное общение. Но большую часть того, что в интернете, я просто не хочу знать.
Как вы относитесь к идеям ограничения интернета проект Совета Федерации о штрафах для соцсетей и интернет-компаний за противоправный контент? Николай Цискаридзе: Я считаю, что любое ограничение порождает интерес. Помню это из своего детства. И теперь уже как педагог я могу сказать, что запрет — это реклама.
И еще: все идет из семьи. Как бы мы с вами не запрещали, все, что будет разрешено дома, прорастет. Поэтому здесь надо смотреть за тем, что вообще мы показываем, что транслируем как общество. Если по телевизору с утра до вечера транслируют скандал — мы его провоцируем.
Вагановой, в которой танцовщик сейчас исполняет обязанности ректора. Со словами Николая Максимовича поспорить трудно. Особенно после того, как в ноябре уже далеко не в первый раз у порога Большого театра в Москве творилось что-то невообразимое из-за длинной очереди за билетами на «Щелкунчик». Причем в этом году очевидцы сообщали про случаи, когда людям прямо в очереди становилось плохо. Многие тогда вновь принялись рассуждать на тему того, когда руководство Большого театра начнет что-то менять и как-то бороться со спекулянтами.
Я с ним после этого не разговаривал никогда», — рассказал Цискаридзе. Эти события происходили в 2012 году. Они предшествовали нападению на Филина, которое произошло 17 января 2013 года. Филину в лицо плеснули серной кислотой, из-за чего он практически потерял зрение. Организатором покушения признали артиста Большого театра Павла Дмитриченко, который встречался с Анжелиной. В декабре 2013 года суд приговорил его к шести годам колонии строгого режима. Уже в 2016 году Дмитриченко отпустило по УДО. При этом под подозрением оказался и сам Цискаридзе, но у него было алиби.
Девочка из Воронежа Сергей Филин в разговоре с «360» удивился, почему все опять всполошились после заявления Цискаридзе. Он назвал слова бывшего друга ложью — якобы не в первый раз Цискаридзе путается во лжи, но не получает за свои действия наказания. Я его знаю с детства.
Фокин вошел в историю исключительно как великий балетмейстер, но по описаниям многих очевидцев и поклонников его творчества можно судить о том, что это был первоклассный танцовщик. Если посмотреть послужной список Фокина, то мы насчитаем все классические спектакли, которые тогда шли в репертуаре Мариинского театра. Несколько сезонов Фокин работал с Дягилевым, затем между ними произошел скандал... Вот эти две ипостаси, насколько они совместимы и не мешают ли друг другу? Просто к моменту завершения танцевальной карьеры я уже десять лет был параллельно педагогом Большого театра. Мне предложили должность ректора и к этому моменту я уже получал второе высшее образование, юридическое, и на момент моего прихода на должность ректора у меня было три образования: танцовщика, педагога-репетитора с большим стажем работы по этой квалификации плюс еще и юриста... История «Лебединого озера» началась в 1877 году в Москве, а в 1895 году Мариус Петипа и Лев Иванов к годовщине смерти Петра Ильича Чайковского поставили свою версию на сцене Мариинского театра.
И уже в 30-е годы XX века этот спектакль стали потихоньку переставлять, переделывать, но все на основе Мариуса Петипа и Льва Иванова. Со временем этот спектакль попал на Запад. Все возможные балетмейстеры... И можно ли назвать приходящих — достойной сменой? Николай Цискаридзе: Везде по-разному, к сожалению. Нет, ну приходят, конечно, люди и сразу понимаешь, в состоянии человек это делать или не в состоянии. Ведь еще и подчиненные должны верить вам. Понимаете, мое назначение на должность ректора сопровождалось таким количеством журналистской писанины, какой-то гадости, грязи, но сегодня даже смешно это все вспоминать...
Интервью артиста балета Николая Цискаридзе
Я устал не от выхода на сцену, я все это очень люблю. Я устал от ответственности, что я должен подтверждать этот бренд. Я думаю, что каждый большой артист или профессионал вам скажет. Гениальная грузинская пословица — она, кстати, использована у Цагарели в «Хануме», что хороший сапожник — тоже поэт. Говорят: «А плохой сапожник? Что о нем разговаривать? Познер: Чуть-чуть отойдем. Насколько я могу судить, есть три дня в году, которые для дня рождения не подходят. Первый — это день дураков, первое апреля, это ваш покорный слуга.
Всю жизнь, естественно, понимаете… Второй — это 29 февраля, когда только раз в четыре года. И затем 31 декабря, когда ты получаешь подарки только за один день. Ты же не получаешь за то и за то. Вы как раз и есть тот случай 31 декабря. Цискаридзе: Видите, как мы встретились за одним столом? Два исключения. Познер: Да, дурак и Новый год. Так вот, скажите мне, пожалуйста, честно или, вернее, серьезно.
Как-то на вас повлияло, на вашу судьбу, то, что вы родились в канун каждого Нового года? Цискаридзе: Мне очень нравится, что очень легко подводить итог и году, и своему году. Вот это нравится. И второй момент, знаете, это такая лакмусовая бумажка для меня: этот праздник забыть нельзя. Тот человек, который забывает мой день рождения, я понимаю, как он ко мне относится. Потому что можно забыть любой день в году, но 31 декабря ты не можешь забыть. Очень человек проявляется, как он к тебе относится. Мне не нужны фразы, мне очень мало важно, от кого получить подарок.
Есть люди, от которых бы мне хотелось просто получить внимание — мне все равно, что мне подарят, мне важно внимание. Но проверяю я регулярно, вспомнили обо мне или нет. Теперь смотрите, я много читал о ваших родителях и какая-то путаница. Значит, отца вы почти никогда не упоминаете, вы говорите об отчиме. Но тоже не часто. И очень много о маме. В одном интервью вы сказали и это напутали , что мама — русская. Я понимаю, что мама — грузинка.
Цискаридзе: Нет, мама — грузинка чистая. Познер: Грузинка и так далее. Что папа? Цискаридзе: Папу я никогда не знал и я не знал, кто он, до определенного момента. И это была большая тайна за семью печатями, потому что, как бы, как вы понимаете, я родился на Кавказе. Кавказ — вещь очень опасная, ребенок должен родиться легально, он должен родиться в легальном браке. Я родился в легальном браке. Если ребенок не рождался в легальном браке, его не могли отдать в детский сад, его не могли отдать в школу.
Познер: То есть родители должны быть женатые? Цискаридзе: Да, обязательно. Познер: Ваши были женатые? Цискаридзе: Мои были, да, я родился в легальном браке. Но дальше с того момента, как я помню окружающих меня людей, у меня был отчим. Мне с детства очень четко было поставлено, что это не родной папа, но это никак не отменяет того, что его надо уважать и слушать. Он был очень интересный человек, он был совершенно не из того круга, из которого была мама. Это был очень страшный мезальянс.
Мало того, у них была большая разница в возрасте. Мама была старше на 16 лет. Познер: И она — преподаватель?.. Цискаридзе: Мама работала уже в тот период, когда родился я, она работала в школе, всегда преподавала физику, иногда астрономию и иногда в вузах принимала, потому что у нее было очень хорошее образование. То, что я знаю отрывками, потому что очень многое скрыто. До сих пор. Я не интересуюсь, потому что те, кто мог рассказать правду, умерли. А слушать какую-то ересь я не хочу.
Ходить по всяким архивам — тоже мне никогда не интересно было. Потому что мама всегда говорила, что бьют не по паспорту, а по морде. И она — человек, который перенес… Она очень хорошо помнила и 1937 год, и 1935, потому что мама родилась в 1932 году и много что в этой стране увидела. И я единственное что знаю, что она была замужем первым своим браком за мужчиной, который работал в Обнинске, и она работала в Обнинске. Те документы, которые я получил после ее похорон, нигде не значится ничего — нет писем в течение 20 лет, нет фотографий никаких. В ее трудовой книжке, как бы, она жила-жила-жила, исчезла, а потом опять жила. Потому многие вещи для меня вообще под семью печатями, и я в какой-то момент для себя решил: она не хотела, чтобы я знал. Она даже на смертном одре не призналась.
И не надо. Познер: Вы носите ее фамилию? Цискаридзе: Да, я ношу мамину фамилию. Вернее, она жила под этой фамилией. С фамилией тоже куча «но». Много таинственного. Потому что она была из хорошей семьи, но под этой фамилией в Советском Союзе лучше было не жить. Потому что, судя по всему, ее папа тоже работал в таких структурах, где не надо было носить хорошую фамилию.
И так далее. Потому я всегда не говорю. Есть, конечно, то, что писали в анкетах в Советском Союзе, и это многих приводит в замешательство, потому что это не совпадает с реальной версией. Вот и все. Но мы тогда должны были что-то писать, и мама должна была заполнять эти бумаги. Познер: Вы уже рассказали о том, что ваша мама совершенно не желала, чтобы вы пошли в балет, и что вы грозно ей сказали «так-то и так-то», и вы до чего-то договорились. Где-то я читал, что она сыграла очень важную роль в том, что вы потом переехали в Москву. И даже сказано, что она сделала все для этого.
Это что значит, что она сделала все? Цискаридзе: Я вам сейчас объясню, Владимир Владимирович. Вы как человек, живший в Советском Союзе, знаете, что было такое положение о национальных кадрах. Вот, я был не национальный кадр. И почему мама еще была против этой профессии? Мы были слишком далеки от элиты, театрально-балетной, где можно было это получить. На этих местах — там несколько мест было от Грузии — учились, естественно, блатные дети, как это всегда с Кавказа, вы знаете, зам товаровед позвонил этому, тому и так далее. Я шел в общем списке.
Потому, когда встал вопрос о приеме… Несмотря на то, что я, действительно вот это я вам говорю уже как неплохой артист балета, проживший немаленькую жизнь в этом искусстве , я с точки зрения мальчика, который пришел в первый класс, был вундеркиндом. Потому что там не надо уметь танцевать — там надо было иметь какие-то способности, поднять ногу, вытянуть, строение ноги, пропорции, да? У меня был на тот момент полный пакет. Но меня не брали в Москву. Все время что-то мешало. То то, что я из Грузии, то то, что я с грузинской фамилией и так далее. И был смешной момент, когда сказали, что надо фамилию поменять. Мамина родная сестра замужем за Романовым.
Она — Зинаида Романова. И надо было, чтобы мама отказалась от меня, родная ее сестра меня усыновила и сделала меня… И я помню, мне было тогда 11 лет, и мы сидим на кухне все, обсуждаем. Я маме говорю: «Николай Романов уже, по-моему, был в истории и, по-моему, это не очень хорошо закончилось». Все рассмеялись и на этом поставили крест. Познер: Но, все-таки, каким образом вы попали? Цискаридзе: Очень был интересный момент. Московским хореографическим училищем руководил, одним из замдиректоров Головкиной был такой дяденька по имени Дмитрий Яхнин. Он был, так скажем, человек с погонами.
Замдиректора по воспитательной работе, что-то такое. И нам очень повезло, потому что мама работала в школе очень много лет, у нее было много родителей, с кем она дружила после даже того, как дети выпустились. Он после войны очень долго работал в Тбилисском артиллерийском училище. И, вот, кто-то нашелся, кто с ним дружил много лет, и он просто позвонил. Он одну вещь сказал, что «если у него есть данные, я вам обещаю, что он попадет». И, действительно, он пришел на просмотр и меня взяли в московское училище. Но после этого начинался новый этап. Значит, теперь надо где-то жить, и мама была против интерната.
Надо было менять квартиру. Просто совпало: мне было 13 лет, маме исполнилось 55, она оформила пенсию и со мной сюда переехала. Но это было счастливое советское время: там она сдавала квартиру, здесь мы снимали комнату, у нее была пенсия достаточно большая… В. Познер: А в счастливое советское время можно было сдавать квартиру? Цискаридзе: Да, можно было, и нам хватало денег. Но в один прекрасный день, Владимир Владимирович, рухнул Советский Союз, рухнули все деньги, пенсии обесценились, и жить стало не на что. И вот это, конечно, маму привело совершенно в страшную вещь. Я считаю, что я танцую на ее костях всю свою жизнь, потому что она делала все, чтобы нам было, на что жить, что есть.
А еще что было смешно? Несмотря на то, что она была педагогом с 35-летним стажем, когда рухнул Советский Союз, очень много педагогов ушло из школ. Школа, находящаяся рядом с нашим домом, там не было физики в течение полугода. И директор мечтала ее взять на работу, потому что она была — очень крупный специалист. Но не имела права — у нее не было московской прописки. А это был бы хотя бы заработок хоть какой-то. И так далее, и так далее. Тогда я ничего этого не понимал.
Но когда я стал взрослым, когда я стал понимать, что сколько стоит, что такое прописка, что такое квартира… Я тут недавно документы какие-то оформлял и я увидел, в какой момент я прописан в Москву. В марте эта страна рухнула. В марте бы меня уже не прописали, понимаете? А она положила жизнь на то, чтобы меня прописать, потому что без прописки меня бы в Большой театр не взяли. Познер: Насчет того, как вас взяли в Большой театр. Я не знаю, помните ли вы это или нет вы не могли этого видеть , но когда был первый конкурс имени Чайковского и победил Ван Клайберн, то Рихтер, который был среди членов жюри, поставил Ван Клайберну 20 баллов, а всем остальным поставил 0. И Клайберн победил. И я иногда думаю: «А если бы не было Рихтера, если бы Клайберн не победил?
Все равно это был настолько яркий, талантливый человек, что он пробился бы». Теперь ваш случай. Вас в списках, чтобы попасть в Большой театр, нет. Смотрят списки, видит вас Григорович и говорит: «Грузину — пять и взять в театр». Говорят: «Как это? Он пишет вас под первым номером, несмотря на алфавитный список, и таким образом, в какой-то степени решает вашу судьбу. Цискаридзе: Все, моя судьба решена Григоровичем. Познер: Если бы не было Григоровича я продолжаю параллель с Ван Клайберном , как вам кажется, вы бы выбились в первачи?
Я маме сказал такую вещь: «Если меня не возьмут в Большой, я никуда не пойду». Вообще не пойду. Для меня балет был, с какого-то момента, когда я… Сначала я хотел попасть в сказку, потом понял, что моя сказка — это восемь колонн, квадрига и потому что самое лучшее в этой стране. Просто мы тогда не знали, что есть что-то другое, немножко страна была закрытая. И моя мечта была только о Большом театре. Я много раз говорил… В. Познер: А что было бы? Вот, вы бы не пошли в Большой, и что?
Цискаридзе: Наверное, пришлось бы идти учиться на кого-нибудь. Но я, наверное бы, пошел поступать в театральные вузы. Потому что я очень… Я знаю одно, Владимир Владимирович. Не знаю как, но в театр бы я попал по любому поводу, не артистом, может быть, художником, может быть, оформителем, может быть, рабочим, со светом работал и так далее, и так далее, и так далее. Но театр был для меня… Мне понравилось это производство, мне нравилось там все. Да, я понимаю, что это сложная профессия, она имеет лимит, она имеет определенные условия — тут есть интриги, там есть клановость и так далее. Но это все прекрасно. Познер: Прекрасно-прекрасно.
Вот вы говорите о Большом — я много читал и мало комплиментарного. Вы говорите о невероятной зависти, о том, что… Н. Цискаридзе: Я говорю о людях, а не о Большом. Познер: А что такое здание без людей? Это же люди.
Новый коллектив этого учебного заведения — даже стыдно говорить… Мне очень грустно, я всю жизнь живу окнами на родную школу — жутко наблюдать, в каком хозяйственном положении она находится, как она не убрана, в каком все виде — об этом скажет любой житель Фрунзенской набережной. Я знал расцвет этого учебного заведения — в этом году 250 лет моей родной школе, и она встречает их в не самом лучшем состоянии. По поводу того, что я делаю в Петербурге. Когда Владимир Владимирович Путин предложил мне именно эту должность, академия Вагановой тоже находилась в критическом состоянии.
Он еще как вице-мэр занимался делами этого здания. Когда развалился Советский Союз, нужно было приводить огромное количество документов в порядок, и через его руки проходило много бумаг, связанных с улицей Зодчего Росси и с этим зданием непосредственно. Когда я общался с ним в первый раз, то не предполагал, что он так много знает об этом учебном заведении, куда он даже когда-то водил своих дочек, то есть и как родитель понимал все нюансы. Поэтому когда я стал ректором, то начал ориентироваться на величайшего деятеля балетного образования Софью Головкину, которая 40 лет возглавляла МГАХ. Она была не только великой артисткой, но и потрясающим руководителем. Конечно, я стал анализировать ее поступки и то, что было когда-то сделано в московском училище, повторил у себя. У меня на столе стоит ее портрет, и каждый раз, когда мне нужно принять сложное решение, я веду с ней внутренний диалог. Мы очень дружили, она относилась ко мне с большой любовью. И то, что во многом моя жизнь сложилась так удачно — заслуга Софьи Николаевны.
Абсолютно никакого желания брать московскую танцевальную школу в свои руки у меня нет — просто я знаю, как когда-то было. И видел училище времен новой России. И видел то состояние кошмара, в котором принял дела своей академии. Для того чтобы объяснить уровень катастрофы: за полтора месяца до моего прихода истекла медицинская лицензия — это учебное заведение для детей! Понимаете, в каком аду я начал работать? Уже встало на колеса? Да, давно. За первый год почти все было реализовано. Просто потом пришлось провести большое количество ремонтов и перестановок внутри академии: есть логика профессии, о которой не подозревала руководительница до меня.
Дети для нее, к сожалению, были не главным действующим лицом. Это живой процесс: одни дети вырастают, другие приходят — новые проблемы возникают. Приходится принимать решения каждый день. Я давно сказал, что после профессии классического танцовщика не бывает ничего сложного: ты больше не работаешь физически, только интеллектуально. Сейчас у меня замечательная жизнь без физического труда. У вас в этом году вышла книга «Мой театр», и там, естественно, про ужасы закулисья. А нет у вас ощущения, что этот миф о злобе и зависти кто-то когда-то придумал, а все теперь стараются соответствовать? Возьмите историю одной из величайших артисток Французской республики Адриенны Лекуврер — ее просто убили. К сожалению, театральный мир не самый добрый.
Сейчас опыт и образование помогают Цискаридзе руководить Академией русского балета имени Вагановой в Санкт-Петербурге. Он благодарен судьбе за то , как складывается его путь. Николай Цискаридзе десять лет руководит Академией русского балета имени Вагановой в Санкт-Петербурге Соцсети Николая Цискаридзе В преддверии 50-летия, которое будет 31 декабря, Цискаридзе отметил, что не строит глобальных планов. Он надеется продолжать достойно трудиться , сохраняя себя и свои ценности. Я хочу остаться в разуме», — заверил артист в передаче «Однажды...
И мне воспитательница сказала: «Николай Максимович, не ругайтесь на него.
Он семь дней ехал в поезде, у него украли деньги, он голодный, всю дорогу ел одни яблоки». Оказалось, он из Комсомольска-на-Амуре. В общем, я рассказал о нем одним моим небедным друзьям. И они на все каникулы покупали ему билеты на самолет, чтобы он мог прилетать с мамой или возвращаться домой на зимние каникулы, а не ехать неделю в поезде. У меня есть определенная надежда, что программа «Приоритет-2030» даст нам возможность развивать систему набора. Как оно должно выглядеть?
Я давно предложил, чтобы учебным заведениям, которым более 250 лет, не нужно было доказывать свою эффективность. Это Российская академия художеств, консерватории — московская и петербургская, академии балета. Я про это говорил и писал письма в разные инстанции. Последний раз — 31 марта, когда в академии состоялось выездное заседание комитета Совета Федерации по науке, образованию и культуре. Сенаторы очень заинтересовались и сказали, что со мной абсолютно согласны и будут прорабатывать. В их числе госзадание — 324 млн руб.
Также шли надбавки от внебюджета, который состоял из поступлений от творческих поездок, от иностранных студентов, мастер-классов по миру и т. Сейчас мы почти все потеряли, а зарплаты педагогам нужно сохранять на определенном уровне. Еще одна сложность нашей петербургской школы: у нас здание академии — это памятник архитектуры, где ничего нельзя, но при этом его надо содержать. И все время в это вкладывать средства. Балету нужна поддержка. Смешно сказать: если раньше все было свое, то теперь мы зависим от иностранного производства.
Раньше Большой театр был организацией, в которой производство было выстроено так, что у нас было все свое — свои декорации, свои туфли, свои костюмы. Все было свое, и это все разрушили. И я об этом говорил последние 20 лет. Теперь мы даже искусственные цветы для спектаклей стали закупать в Китае. Пуанты покупать стало негде, а ведь это очень индивидуальная вещь. Все производство многие годы разбазаривалось.
Но если вы в него зайдете, вы не увидите этих денег. У меня все время вопрос, когда я смотрю на сантехнику, на состояние репетиционных помещений... Почему так грязно, не убрано и все течет? На шее государства сидит много лишнего груза, и я уверен, что скоро будет необходимо делать ревизию. У нас в академии бюджет гораздо меньше, но спросите любого нашего педагога — и вам скажут, что зарплаты в пандемию не изменились. Я считаю, что ситуация, которая сейчас произошла, позволит перезагрузить систему балета и вообще искусства, отделить зерна от плевел.
Очень надеюсь, что все наконец поймут, что «эффективные менеджеры», которые дербанили государственный бюджет, культуре не нужны, потому что они не смогут ничего сделать. Нас приравняли к сфере услуг — к сантехникам, токарям и т. Мы не могли этого допустить. Я очень много ходил по совещаниям, выступал в Госдуме. Члены правительства меня услышали. Вузы культуры не тронули, и Болонская система не распространилась на балет, на консерватории.
Ваши студенты лишены плюсов системы? Все дипломы нашей страны надо переподтверждать в мире за исключением балета и музыки. Нам нет равных в балете и в музыкальном образовании. На Западе прекрасно понимают свою несостоятельность рядом с нами.
«Я был круглый отличник, и мне это очень помогло»: секреты успеха Николая Цискаридзе
Николай Цискаридзе дал интервью для YouTube-проекта «Солодников». В самом необычном интервью с Николаем Цискаридзе, знаменитым танцовщиком и режиссером, были затронуты различные темы: любовь и Большой театр, дружба и предательство, детство и старость, жестокость и гибкость, друзья и враги. Сегодня гость программы «Интервью» – выдающийся артист балета, ректор Академии русского балета имени А.Я. Вагановой Николай Цискаридзе. Николай Цискаридзе считает, что невозможно учиться балету по интернету.
Николай Цискаридзе рассказал, как «Остаться человеком»
Официально 48-летний Николай Цискаридзе никогда не был женат и у него нет детей. Цискаридзе заменит Галкина в ток-шоу «Сегодня вечером» на Первом канале. все все последние события с участием Nikolaj Ciskaridze и их обсуждение на сайте Николай Цискаридзе – последние новости. Цискаридзе признался, что не любит давать интервью, потому что из-за них иногда возникали проблемы. Справиться с трудным жизненным моментом Николаю Цискаридзе помогли друзья.
Цискаридзе рассказал об «истериках» Филина
Я вообще не очень люблю мой день рождения, потому что он приходится на такую дату, на такой праздник, когда все равно все празднуют. Будут фейерверки и все равно будет веселье! А что касается официального юбилея… Я — премьер Большого театра и самый титулованный из ныне живущих артистов. Мне повезло стать самым молодым заслуженным артистом, потом — самым молодым народным артистом. Никто не получал это звание раньше, чем я. На сегодняшний день вы не найдете дважды лауреата Государственной премии в балете — да и не только в нем. Поэтому мой юбилей официальный не может быть нигде иначе, как в Большом театре. Но это зависит не от меня.
Мне это претит, я никогда в жизни не выпрашивал ничего для себя. А что касается возраста… 50 — это страшно, цифра некрасивая. А все остальное мне нравится! Я пытаюсь всё объяснить, но не говорю: «Уходи! В моем случае моя профессия — это был счастливый выбор. Но все люди разные. Но это не означает, что так будет, когда он вырастет, не значит, что у него к этой профессии есть способности.
В моем случае мое сумасшествие оказалось реальным: у меня были способности. И хватило даже сил выдержать достаточно сложное обучение. У меня недавно была ситуация: моя коллега привела своего сына, очень красивого и способного мальчика. Он так плакал! Я его увидел в коридоре и спросил: «Почему ты плачешь? И он их прошел, у него действительно есть способности.
Он назвал слова бывшего друга ложью — якобы не в первый раз Цискаридзе путается во лжи, но не получает за свои действия наказания.
Я его знаю с детства. Он всегда был истериком, истеричным ребенком. Он уточнил, что сам привез Воронцову из Воронежа. Узнал про нее, посмотрел отчетный концерт и предложил переехать в Москву, чтобы доучиваться в Московской академии хореографии. Филин рассказал, что сам договорился с руководством академии, чтобы балерину туда взяли, а также за свои деньги оплатил ей комнату. Собеседник добавил, что после окончания учебы Анжелина не пришла к нему в театр Станиславского, а ушла в Большой театр. У меня вопрос: какая цель могла у меня быть, когда я пришел в Большой [театр] домогаться Анжелину Воронцову, которую я знал уже много лет?
Вам такой подход не кажется странным? Филин уточнил: до потери зрения он выглядел так, что ему не нужно было никого домогаться. Если я кого-то в своей жизни домогался, то эти женщины становились потом моими женами Сергей Филин.
Скандалы хорошо влияли на узнаваемость, но принесли мне много печальных моментов и профессиональных проблем. Впрочем, когда становишься старше, ты понимаешь, что живешь в таком мире, когда лучше самому сказать, чем потом что-то переврут. О строгих родителях Я должен был учиться на пять.
И учился, потому что меня бы выпороли за плохую оценку. Мама знала, что я способный ребенок, но ленивый. Мне говорили: пока не прочтешь книгу, не пойдешь играть. Тогда это казалось издевательством, но потом я много раз сказал спасибо за это. Новый стиль воспитания — идиотизм Цискаридзе рассказал, что думает о тенденции аккуратного взаимодействия с детьми: С моей точки зрения, это идиотизм. Когда-то Людмила Васильевна Максакова сказала мне, что ребенку можно дать только две вещи: любовь и образование, а все остальное заложено в человеке и будет развиваться по-своему.
У меня в детстве было много наказаний и очень жесткая система контроля за мной. Но я, как ребенок, все равно чувствовал безграничную любовь. Про популярность Дани Милохина В современных реалиях популярным может стать кто-угодно и по щелчку пальцев. Цискаридзе поделился своим отношением к этому: Я смеялся над этим всегда, до появления Дани Милохина.
Любимая подруга Алена Долецкая часто ругает меня, что я надеваю обтягивающие штаны. Недавно приходим на мероприятие, и мне делают комплимент: «Как ты красиво одет, Коля», — а она добавляет: «Но джинсы можно было надеть пошире». Я поворачиваюсь: «Скажи, у тебя нет знакомых с такими ногами? А вообще с ногами есть знакомые? И почему их нельзя показать? Вот так, мне почти полвека, а ноги все равно хорошо сохранились.
Для многих ваших коллег невыносимо отказываться от выступлений, ролей, а вы без сожалений ушли из Большого. Для чего нужно было закрыть эту дверь? Я устал и очень ждал дня, когда не нужно будет работать физически. Пока я танцевал, часто не мог нормально спать. Когда в 2003 году перенес тяжелейшую травму, которая могла поставить крест на карьере, я впервые за долгие годы нормально выспался, не волнуясь за гастроли, за спектакли, мысленно не танцуя. Я психологически себя отпустил, и мне стало хорошо. И тогда я в первый раз понял, что надо из балета выходить Вернувшись в форму, я с огромной радостью стал откликаться на любые предложения: оперетта, телевидение, мюзикл… Но как только я оттанцевал положенный 21 сезон, сразу завершил карьеру. Сейчас вы руководитель учебного заведения, у вас в подчинении огромный коллектив. Отвечать приходится не только за творческую часть, но и за воду в бойлерах, еду в столовой, ремонт крыши… Это сложнее, чем танцевать? Это легче.
Я человек очень организованный. Все делаю сообразно правилам и договорам. С моими амбициями и образованием — а я окончил юридическую академию с красным дипломом — мне нужно было чем-то руководить. Поймите, когда ты главный персонаж, очень тяжело потом становиться неглавным. С какими мыслями вы просыпаетесь теперь? Открываю глаза и пытаюсь понять, в каком я городе. Я живу между Москвой и Питером. В зависимости от того, где проснулся, думаю, куда бежать. Не могу обходиться без часов, а когда танцевал, не носил их. Звенел будильник, и дальше я знал все до секунды.
До 30 лет я вообще позже 23:00 не ложился, не ходил в клубы, не употреблял спиртное. Правда, нужно учитывать, что я грузин. У меня с детства был бокальчик для вина. Мир сейчас стремительно меняется. Как вам живется в таком мире? Тут уж ничего не сделать. Но в 2013 году меня это спасло. Тогда случилась громкая история с нападением на моего коллегу. Меня пытались к этому «пристегнуть», но правда стала известна уже на второй день после начала следствия. Когда меня допрашивал один крупный чин в Следственном комитете, я увидел, с какой скоростью материалы ложились на его стол, и понял — про всех все знают.
И это неизбежно. Что может вас напугать? Кроме болезней, ничего. Даже смерти. А ритуалы, которые люди придумали, чтобы попрощаться с ушедшими, я вообще считаю забавными. Есть замечательный роман Фолкнера «Когда я умирала». Я его читал, когда мама была еще жива, потом про него забыл, а вспомнил, когда смотрел спектакль Миндаугаса Карбаускиса по этому произведению. И я хохотал от начала до конца, казалось, что там все про меня. Правда, мамины похороны растянулись не на десять дней, как в книге, а на месяц Меня тогда добило то, что в день финального прощания, когда маму надо было нести на кладбище, по телевизору началась последняя серия «Просто Марии». А до этого я год слышал мамины причитания: «Я умру, так и не узнав, чем все закончилось».
И я стал хохотать. Мама, как всегда, оказалась права… Знаете, я могу хохотать когда угодно и над чем угодно. Нет неудобного места, времени или обстоятельств. Но чаще всего я смеюсь над собой. Над чем именно?
Интервью артиста балета Николая Цискаридзе
Температура 39,5-40, золотистый стафилококк, плюс еще 9 операций и много всего. В итоге вместо трех дней в больнице я провел месяц», — рассказал артист. Он признался, что все это время Галина Казноб, с которой он познакомился благодаря Илзе Лиепа, находилась рядом с ним. И это несмотря на то, что у женщины к тому моменту была многодетная семья и другие дела. Когда мне стало получше, то ходить заново я учился с ней...
Они все очень сильно потеряли и в своем образовании. Естественно, когда образование упало, то это отразилось и на труппах. И если говорить честно, то все национальные театры бывших союзных республик начались в 90-х — до этого был Российский балет, потом балет Советского Союза — был русский балет... То, что касается Латвии, то я давно не видел выступления их труппы, но то, что вижу на видео, то... Это окраина Европы, очень печально. Да, когда-то там балет был на высоком уровне, потому что влияние русского балета было...
Они родились в Латвии, но они учились русскому балету. Поймите, родина оперы — Италия, а балет он русский!
Потому что если вы — крупный педагог, то тоже, ведь… Но, все-таки?
Цискаридзе: У меня был очень страшный период в жизни, когда со мной случилась серьезная травма. И я попал в больницу, и, действительно, никто не знал, выживу я или нет, потому что там было много показаний на то, что я не должен проснуться с утра. Потому что у меня был сепсис, у меня был золотистый стафилококк.
Если кто-то понимает, это тяжелая вещь. И тогда, в больнице мне пришла такая мысль в голову… Потому что у меня всегда была температура 38,40, бред все время, это в течение месяца продолжалось, мне пришла такая мысль в голову: «А вдруг, если все с балетом? Мне потом она пришла, когда я уже выздоровел и посмотрел назад, что было.
И я подумал, что за то, что делал в этом искусстве человек под фамилией Николай Цискаридзе, мне не стыдно. И потом, когда я уже вернулся обратно в балет, и я стал что-то делать, то я понял одно — что самое, наверное, главное, в тот момент, когда все прекратится, чтобы мне было не стыдно ни за один мой поступок, чтобы я не подписал, как вы говорили, ни одно письмо, то, которое бы на меня роняло тень, чтобы я не стоял на стороне тех людей, которые пинают лежачего… Да, пусть будет у меня меньше этих выходов на сцену, но они будут качественные. И для меня фраза одного из моих педагогов, Галины Сергеевны Улановой, которая мне сказала это очень рано я был молодой мальчик и очень рвался в танец : «Коля, пусть у вас останется сожаление о том, что вы что-либо не сделали, нежели о том, что вы что-то попробовали».
Познер: Вообще, что Уланова? Я вас спрашиваю… Вот, послушайте. Я видел Уланову.
Это было в 1953 году, давно. Я ее видел в «Ромео и Джульетте», я ее видел в «Жизели», я жил тогда в гостинице «Метрополь» напротив Большого театра. Я никогда не забуду то, что я увидел.
Это поразительно было. С вашей точки зрения, что такое Уланова? Цискаридзе: Мне кажется, что фраза, сказанная Фаиной Георгиевной Раневской о таланте, это очень важная вещь.
Она очень правильно сказала, что талант — это как прыщик, на кого вскочит — не понятно. Это может быть подлец, это может быть идиот, это может быть, действительно, гений. Но это вещь неопределимая.
С Галиной Сергеевной была одна вещь. Конечно, я ее на сцене не застал, и если смотреть сегодняшними критериями и говорить, что недотянута нога, это — одно. Но я — свидетель того… Вот, фотография Нарцисса висит у вас.
Это то, что приготовила со мной Галина Сергеевна. И когда она со мной это готовила, это поставил Касьян Голейзовский на Васильева. А она с ним это репетировала, с Васильевым.
Он показал нам порядок, и потом Галина Сергеевна пришла как-то и сказала: «Вы знаете, Коля, если бы Касьян был жив, он бы вам все переделал. И я подумала… Мы не будем с вами ничего менять, мы сместим акценты. Я думаю, Касьян бы меня простил, потому что вы по-другому сформированы, у вас фигура другая, вам нельзя делать все те позы и те акценты, которые делал Володя».
И в один прекрасный день она мне сказала: «Я тебе сейчас покажу, как я вижу» и стала прыгать. В репетиционном зале был концертмейстер, который играл, я и фотограф. Слава богу, был фотограф, который это фотографировал.
Вы знаете, мы все три, втроем были в шоке, потому что танцующую Уланову мы все втроем не видели никогда. В этот момент в зале произошло какое-то чудо. Ей было 87 лет, она была на каблуках.
Женщина превратилась в молодого юношу, Нарцисса, которая прыгала, бегала. Она не двигалась очень сильно, если анализировать, да? Какая-то появилась магия.
Я в тот момент понял, что людей сводило с ума, что людей заставляло с ее фотографией идти под пули во время фронта. Эти мешки писем, которые хранятся, которые люди ей писали с фронта. Они с ее именем так же, как с именем Сталина шли в бой.
Вот тогда я понял, что вот эта магия таланта — она необъяснима. У меня этот спектакль был один раз. И для меня она осталась помимо этой картинки, великая балерина и так далее, она для меня осталась очень интересным персонажем.
Наверное, я один из немногих людей, который видел как Уланова плачет. У нее были очень сложные годы последние в театре, ее предали очень многие люди, ей очень многие люди начали мстить: они считали, что она им своим талантом сгубила им карьеру. Вы знаете, когда в один прекрасный день я увидел, что она зарыдала от бессилия, от этого хамства, от того, что она ничем… Ей 87 лет и она ничем не может противостоять вот этому.
Вот, у меня и такая Уланова есть внутри. Но я знаю только одно — что то тепло, которое она мне пыталась подарить, мальчику, который, на самом деле, не все понимал, что она говорит, поверьте, я очень много раз возвращался к каким-то разговорам с ней и думал: «Боже, какой я был дурак. Почему я не записывал ничего?
Познер: А ее… Как бы это точнее сформулировать? Так танцевать, не важно, талант, гениальность, но требуется огромный труд. Я в связи с этим вспоминаю.
Мне Белла Ахмадулина как-то сказала, когда я говорил с ней о поэзии, она назвала это «сладкой каторгой». Цискаридзе: Фаина Георгиевна Раневская сказала гениально, что это «каторга в цветах». Познер: Хорошо.
Значит, вы же говорите, что это каторга. Сладкая каторга — это Белла, а вы говорите так: «Просто бремя не сладкое. Я мечтаю, чтобы оно быстрее кончилось».
Значит, это совершенно другой взгляд. Вы не кокетничаете, когда это говорите? Цискаридзе: Нет.
Вы знаете, Владимир Владимирович, что один раз я почувствовал? Я был очень удивлен. Балет «Баядерка», самое сложное в моей профессии — это классический балет, потому что это самая высшая ипостась.
Как для музыканта сыграть концерт Чайковского и играть его 40 лет на этом уровне, на котором он проявился, что для скрипача, что для пианиста, понимаете? Как спеть «Nessun dorma» для тенора, когда весь мир знает, что сейчас будет такая-то нота. То же самое для нас, для классических танцовщиков: в третьем акте самые сложные движения, ты уже четвертый час в концентрации, ты два акта до этого и танцевал, и бегал, и бог знает, что делал, ты устал уже, а тебе каждый раз надо эту Олимпиаду выигрывать.
Это у спортсменов один раз Олимпиаду выиграл, и ты — навсегда олимпийский чемпион. А артисты балета подтверждают свою Олимпиаду каждый спектакль. Они опять должны перепрыгнуть планку 5 метров 50 сантиметров либо повысить.
А если ты понижаешь, все кричат: «Акелла промахнулся! Шел балет «Баядерка», там выход теней — помните этот знаменитый? А у танцовщика одно из самых сложных мест начинается после этого выхода.
И обычно когда этот идет выход… А каждый спектакль у нас подсознательно как у собачки Павлова: вот этот такт начинается музыки — я знаю, что я должен уже встать, мяться, вот этот такт музыки — я уже должен подпрыгивать, потому что мне сейчас выходить и, действительно, пахать на сцене. Я сижу, смотрю, как они спускаются из кулис, это безумно красиво, сижу и думаю: «Интересно, если бы кто-то изобрел такую машину, которую подключают к мозгу, и провел бы эксперимент, что когда человек смотрел на свою гильотину и, вот, сейчас ко мне бы подключили, наверное, было бы то же самое». По ощущениям.
А, знаете, бывает так, что весна — самое сложное для нас или осень, когда часто меняется погода, когда давление. А все это же… А ты в воздухе должен крутиться, ты должен каждый раз приземляться точно в позицию — это классический балет. И ты не имеешь права на ошибку, второго дубля нет.
И я сижу и думаю: «Господи, какой кошмар». Вот я от этой ответственности. Потому что все пришли, да, человек из телевизора, знаменитый Цискаридзе.
В программке написано: народный, международный, вот такие премии, такие премии, такие премии. Да, мне есть чем гордиться, потому что я самый молодой получил все, что возможно в этом мире, полный соцпакет. А я это должен оправдать.
И этот соцпакет — он не в плане радости уже, а, вот, он здесь лежит, и ты идешь, и каждый раз ты должен оправдать, что ты — именно тот человек, который это все заслужил. Как-то мы сидели с Володей Спиваковым и Сати, его супруга стала говорить: «Володя, вот ты не хочешь это играть, не хочешь это играть». Я говорю: «Господи, как я его понимаю».
Потому что он сказал: «Я не могу… Не сыграть — сыграть я не могу. От этой ответственности, что, не дай бог, не будет одной нотки хотя бы не той». Потому что он — Спиваков.
Познер: Это уже не сочинение стихов, это другое, конечно. И, знаете, когда тебе все в шутку, потому что, все-таки, молодость — правда, она легче. Я устал не от выхода на сцену, я все это очень люблю.
Я устал от ответственности, что я должен подтверждать этот бренд. Я думаю, что каждый большой артист или профессионал вам скажет. Гениальная грузинская пословица — она, кстати, использована у Цагарели в «Хануме», что хороший сапожник — тоже поэт.
Говорят: «А плохой сапожник? Что о нем разговаривать? Познер: Чуть-чуть отойдем.
Насколько я могу судить, есть три дня в году, которые для дня рождения не подходят. Первый — это день дураков, первое апреля, это ваш покорный слуга. Всю жизнь, естественно, понимаете… Второй — это 29 февраля, когда только раз в четыре года.
И затем 31 декабря, когда ты получаешь подарки только за один день. Ты же не получаешь за то и за то. Вы как раз и есть тот случай 31 декабря.
Цискаридзе: Видите, как мы встретились за одним столом? Два исключения. Познер: Да, дурак и Новый год.
Так вот, скажите мне, пожалуйста, честно или, вернее, серьезно. Как-то на вас повлияло, на вашу судьбу, то, что вы родились в канун каждого Нового года? Цискаридзе: Мне очень нравится, что очень легко подводить итог и году, и своему году.
Вот это нравится. И второй момент, знаете, это такая лакмусовая бумажка для меня: этот праздник забыть нельзя. Тот человек, который забывает мой день рождения, я понимаю, как он ко мне относится.
Потому что можно забыть любой день в году, но 31 декабря ты не можешь забыть. Очень человек проявляется, как он к тебе относится. Мне не нужны фразы, мне очень мало важно, от кого получить подарок.
Есть люди, от которых бы мне хотелось просто получить внимание — мне все равно, что мне подарят, мне важно внимание. Но проверяю я регулярно, вспомнили обо мне или нет. Теперь смотрите, я много читал о ваших родителях и какая-то путаница.
Значит, отца вы почти никогда не упоминаете, вы говорите об отчиме. Но тоже не часто. И очень много о маме.
В одном интервью вы сказали и это напутали , что мама — русская. Я понимаю, что мама — грузинка. Цискаридзе: Нет, мама — грузинка чистая.
Познер: Грузинка и так далее. Что папа? Цискаридзе: Папу я никогда не знал и я не знал, кто он, до определенного момента.
И это была большая тайна за семью печатями, потому что, как бы, как вы понимаете, я родился на Кавказе. Кавказ — вещь очень опасная, ребенок должен родиться легально, он должен родиться в легальном браке. Я родился в легальном браке.
Если ребенок не рождался в легальном браке, его не могли отдать в детский сад, его не могли отдать в школу. Познер: То есть родители должны быть женатые? Цискаридзе: Да, обязательно.
Познер: Ваши были женатые? Цискаридзе: Мои были, да, я родился в легальном браке. Но дальше с того момента, как я помню окружающих меня людей, у меня был отчим.
Мне с детства очень четко было поставлено, что это не родной папа, но это никак не отменяет того, что его надо уважать и слушать. Он был очень интересный человек, он был совершенно не из того круга, из которого была мама. Это был очень страшный мезальянс.
Мало того, у них была большая разница в возрасте. Мама была старше на 16 лет. Познер: И она — преподаватель?..
Цискаридзе: Мама работала уже в тот период, когда родился я, она работала в школе, всегда преподавала физику, иногда астрономию и иногда в вузах принимала, потому что у нее было очень хорошее образование. То, что я знаю отрывками, потому что очень многое скрыто. До сих пор.
Я не интересуюсь, потому что те, кто мог рассказать правду, умерли. А слушать какую-то ересь я не хочу. Ходить по всяким архивам — тоже мне никогда не интересно было.
Потому что мама всегда говорила, что бьют не по паспорту, а по морде. И она — человек, который перенес… Она очень хорошо помнила и 1937 год, и 1935, потому что мама родилась в 1932 году и много что в этой стране увидела. И я единственное что знаю, что она была замужем первым своим браком за мужчиной, который работал в Обнинске, и она работала в Обнинске.
Те документы, которые я получил после ее похорон, нигде не значится ничего — нет писем в течение 20 лет, нет фотографий никаких. В ее трудовой книжке, как бы, она жила-жила-жила, исчезла, а потом опять жила. Потому многие вещи для меня вообще под семью печатями, и я в какой-то момент для себя решил: она не хотела, чтобы я знал.
Она даже на смертном одре не призналась. И не надо. Познер: Вы носите ее фамилию?
Цискаридзе: Да, я ношу мамину фамилию. Вернее, она жила под этой фамилией. С фамилией тоже куча «но».
Иначе как чудом это никто назвать не мог. Я просто физически ощущал, как жизнь возвращается в мое тощее, слабое, измученное тело. Когда меня отключили от капельницы, все вены на руках оказались исколоты до такой степени, что на них не было ни одного живого места Перед выпиской медсестры — Сильве и Рене — подарили мне шприц, которым меня кололи последний раз.
На нем фломастером они написали свои имена и дату 18. Напоследок обломали у этого шприца носик. Сказали, есть такая примета, чтоб не было дороги обратно, в клинику.
Теперь шприц у меня дома лежит на видном месте, в назидание, чтобы я не забывал, что такое по-настоящему "плохо". В тот же день Маша Зонина провожала меня на вокзале Монпарнас. Я ехал на восстановление в Капбретон.
Поскольку во время лечения в Париже меня опекало и посольство РФ, там выделили человека, который сопровождал меня до самого реабилитационного центра. По этому случаю купили два билета: на одном месте сидел я, на другом лежала моя нога.