Причины Крымской войны. Крымская война 1853−1856 г. — война между Российской империей и коалицией в составе Британской, Французской, Османской империй и Сардинского королевства. Урок по теме Международная ситуация и причины войны. Ее называли Восточной или Турецкой, название Крымская закрепилось позже – основные боевые действия происходили в Крыму.
Мини-тесты
| Почему крымская война называется пирровой победой Европы: анализ и причины | Крымская война (или Восточная война) — война 1853–1856 годов между Российской империей и Османской империей в коалиции с другими странами. |
| Топонимические следы Крымской войны - Новости | Крымская война, летие которой отмечают в этом году, оставила не только печальный след в истории, но и послужила поводом для рождения в английском языке слов для головного убора, теплых свитеров, а также знаменитой поэмы. |
Краткая история Крымской войны 1853-1856 годов
Какую роль в истории сыграла Крымская война На этот вопрос в программе «Рассказы из русской истории» ответит Владимир Мединский. Почему ведущие промышленные державы Европы в 1854 году вступили во вроде бы ненужную им Крымскую войну против России? Крымская война 1853-1856 годов завершилась поражением России, подчеркнувшим ее осталость в техничесоком плане, что послужило мощным толчком для развития страны. 1989 г. Как называлось войско, созданное в правление Ивана Грозного? стрелецкое гусарско.
Навигация по записям
- Причины обострения восточного вопроса
- Хроника событий
- Крымская война: схватка четырёх империй
- Новости и события Российского исторического общества
- Очевидное — невероятное: как Крымская война изменила мир –
- Крымская война 1853–1856 годов и проблемы глобализации
Нулевая мировая – часть 1. Европа против России | Курс Владимира Мединского | XIX век
То ли прямой колониальной агрессией - то ли более изящными «неоколониалисткими» методами, как сейчас. И безжалостно высасывать из своих колоний побольше средств - ради запредельного комфорта паразитирующей кучки аристократии или даже «золотого миллиарда» Нам куда ближе «Третий Рим» — будь то в чисто религиозной форме дореволюционных времен - или квази-религиозной форме советского времени. В виде «интернационального долга» массе зарубежных союзников, без малейшей практической выгоды для СССР. Иначе, без высокого смысла в жизни и желание по настоящему жить, а не «прожигать» и «доживать» эту жизнь исчезает. Во всяком случае, для тех людей, кто на первое место ставит «быть» — а не «иметь», как это наблюдается у «мещан» всех «сортов» и «сословий». Вот и элита Российской империи, несмотря на симпатии к элементам западного образа жизни, задолго до трудов американского политолога Хантингтона, тоже видела смысл жизни — себе и страны — не только в удовлетворении «животных» потребностей человеческой натуры. Но - и в статусе лидера «восточноевропейской» она же, по тому же Хантингтону, православная цивилизации. С помощью всем угнетаемым ее представителям — в каких бы странах они не проживали. Главное ведь для них была не «защита христиан» - право, защита их в таком противоестественном сборище плохо переносящих друг друга представителей враждующих конфессий выглядит как-то странно. Просто им очень хотелось «подрезать крылья» той стране, которая хотя бы пыталась «жить по духу, а не по плоти». Так что это была в первую очередь «цивилизационная» война — между «православной» и западно-европейской цивилизацией, уже даже к тому времени почти утратившей черты христианской.
Неудивительно, что очень быстро на сторону врага перешли даже те страны, которые Россия ожидала видеть хотя бы нейтральными. Например — Австро-Венгрия, которую спасли от распада в 1848 году в первую очередь посланные для поддержки императора российские войска. Да и Пруссия в целом стала на сторону западной антироссийской коалиции. А 27 марта 1854 года Англия и Франция объявили России войну. Формально — после того, как это сделал в их отношении Петербург месяцем раньше. Но обвинять нас в каком-то «поджигательстве» не приходиться — ведь англо-французская коалиция вступила в войну на стороне турок еще в декабре 1853. Вскоре после грандиозного разгрома турецкого флота русской эскадрой под командованием знаменитого адмирала Нахимова под Синопом. Париж и Лондон послал в Черное море свои эскадры — с объяснением, что «они будут охранять турецкое побережье». Ну и так можно было трактовать такую «гуманитарную помощь» России — как не объявление войны против нее? Это ведь все равно, что некое государство в разгар Великой Отечественной послало бы свой флот патрулировать побережье гитлеровской Германии от советских подлодок — при этом уверяя Москву в своем якобы «нейтралитете».
Там были и победы — как на придунайском и кавказском театрах боевых действий, и тактические поражения — как с потерей южной части Севастополя после года героической обороны против превосходящих сил интервентов. О чем не стоит говорить — так это разве что о «позорном поражении России» в этой войне. Хотя бы потому, что минимально знакомый с историей человек знает, что означают действительно «позорные» поражения.
Парижский конгресс Уже на Парижском конгрессе премьер-министр Сардинии и Пьемонта граф Камилло Бенсо ди Кавур как полноправный член «держав-победительниц» внёс в повестку дня «итальянский вопрос». Для Австрии это было громом среди ясного неба, а тут ещё выступил Наполеон III: «Мне жаль, что наши с Австрией отношения уже не так хороши, как раньше».
Франция заключила с Пьемонтом оборонительный союз, в котором Париж обещал помочь сардинцам, если на них нападёт Австрия. Кавур грамотно спровоцировал австрийцев, и началась война за объединение Италии. По её итогам австрийцев с Апеннин просто выгнали. Но если бы только это! Пруссия оказалась одним из главных выгодоприобритателей Крымской войны.
После разрыва с Австрией Россия, благодарная Фридриху-Вильгельму IV за его позицию дружественного нейтралитета, всеми мерами стала поддерживать в германском мире именно Пруссию. Именно позиция Петербурга в австро-прусской войне и угроза удара по Австрии из Галиции помогла Бисмарку решительным блицкригом решить всё дело в битве при Садовой. Таким образом, с разницей в год Австрия лишилась гегемонии в германском и итальянском мире. Россия Для русских последствия Крымской войны оказались неоднозначными. Траты на Крымскую войну составили 336 219 412 серебряных рублей, или 1 513 млрд.
По условиям Парижского договора Россия потеряла право иметь флот на Чёрном море, была демилитаризована зона Аландских островов, а также страна лишилась устья Дуная по линии «Кагул-Измаил». Приобретения же оказались гораздо более обширными: генерал Муравьёв присоединил к России Приамурье и Дальний Восток, а это — 3 895 тыс. Вообще, Китай, в Крымской войне не участвовавший, понёс самые большие территориальные потери в этой войне. Впрочем, и Пруссия, не участвовавшая в конфликте, оказалась одним из главных выгодоприобретателей. Крымская война вызвала реформы Александра II, большинство из которых, скажем прямо, не удались.
Крестьянская была провалена вчистую. Военная — имела больше минусов, чем плюсов. Реформа флота — провалена. Финансовая и экономическая — тоже. Россия стала страной «отвёрточной сборки», и основные её капиталы утекали держателям акций за рубежом.
Ну и начало «кредитной экономики» — оттуда же. Во внешней же политике боязнь повторения Крымской войны парализовала Петербург почти на 20 лет, поэтому активную внешнюю политику Россия вела либо в интересах своих союзников США и Пруссии , либо при первых признаках столкновения с Англией шла на громадные уступки. Бисмарк назвал поведение России в это время «политикой напуганных». Они же в Крымской не участвовали! Совершенно верно, скажет автор.
Причем, картину он излагал весьма точно. Канцлер исходил из той мысли, что новый император Наполеон III «не может не питать завоевательных стремлений», но агрессия в Западной Европе «вызвала бы несомненную коалицию против Франции, которая могла бы повлечь за собой новое падение династии Наполеонидов». Поэтому ему оставалось только обратиться на Восток. Такое предприятие, по мнению канцлера, могло показаться Наполеону легко осуществимым. Проникнуть в Черное море, разорить там русскую торговлю, сжечь приморские города, снабдить подкреплениями кавказских горцев, — все это, соединившись втроем, не требует очень разорительных жертв…». Один и без оружия Однако Николай до поры пребывал в счастливом неведении и действовал исходя из личных представлений о реальности.
Осторожные советы престарелого канцлера Нессельроде было уже за семьдесят на императора впечатления не произвели. В феврале1853 года Россия направила в Стамбул посольство во главе с адмиралом Александром Сергеевичем Меньшиковым, для предъявления требований османскому султану: закрепить за православными приоритет над христианскими святынями в Иерусалиме и признать протекторат России над православными подданными Османской империи. Они составляли почти треть населения страны. Адмирал Александр Сергеевич Меньшиков Первый вопрос был связан с требованием Франции предоставить преференции в служении и ключи от спорных храмов Иерусалима католическим священникам. Но это был, скорее, жест: по большому счету спор христианских конфессий не интересовал турок, но они могли таким образом выразить свое благожелательное отношение к французам католикам или русским православным. Второе же требование было для султана совершенно неприемлемым.
Гарантом безопасности православных подданных Османской империи считался сам султан, и требование добровольно уступить эти права другому монарху были как невыполнимым, так и оскорбительным. При этом турки понимали, что ожидаемый отказ станет поводом к войне, а османская армия находилась в процессе реформирования и к боевым действиям была не готова. Во всяком случае, в одиночку. Началась игра с затягиванием переговоров и консультациями с представителями Франции и Англии для получения гарантий военной помощи. Россия в этих дипломатических хитросплетениях участия не принимала, Меншиков вел себя нарочито дерзко. В итоге, он демонстративно вернулся на ожидавший его корабль, надеясь вынудить турок дать конкретный ответ.
Подождав несколько дней и не дождавшись турецкой делегации, адмирал покинул Стамбул. Канцлер Нессельроде умолял Николая не предпринимать активных шагов в Европе, а ограничиться действиями против Турции на Кавказе, что «великие державы» готовы были не замечать, но император был неумолим. Это был прямой вызов остальным странам «пентархии», так как Николай не координировал с ними действий своих вооруженных сил. Вскоре представители Англии, Франции, Пруссии и Австрии собрались в столице последней и приняли совместное решение, известное как Венская нота. Это была последняя попытка избежать большой войны, и дать возможность всем выйти из щекотливой ситуации не потеряв лицо. В духе Венской системы.
Николай вроде бы готов был на соглашение с европейцами, но не желал ни в чем уступать туркам, считая это потерей чести. Султан же просил минимальных изменений в формулировках, спасая свое достоинство. Османский султан Абдул-Меджид I с королевой Великобритании Викторией и императором Франции Наполеоном III Ситуация опять зашла в тупик, хотя Николай уже начинал понимать, что, по всей видимости, ему предстоит иметь дело не только с турками. Понимал это и Абдул-Меджид, уже получивший гарантии помощи от Англии и Франции. Перед султаном вдруг появилась возможность решить свои проблемы с Россией имея в союзниках всю Европу, причем, этот шанс своими необдуманными шагами подарил ему сам противник. Глупо было отказываться от такого подарка.
Первого ноября Николай принял вызов. Видимо, Николай до последнего момента рассчитывал, что Англия и Франция ограничатся политическим воздействием.
Причины поражения Европы в Крымской войне: 1. Честолюбивость и недисциплинированность союзных войск Европы.
Военное содружество Европы в Крымской войне не было достаточно сильным и слаженным, каждая страна имела свои собственные интересы и приоритеты. Это привело к неэффективной координации действий и разногласиям в стратегическом планировании. Ошибки в стратегии и тактике ведения войны. Европейские союзники не смогли разработать эффективный план войны и не смогли адекватно оценить силы и возможности противника.
Они считали, что война будет быстрой и легкой, но в итоге оказались втянутыми в длительный и изнурительный конфликт. Недостаточное военное оборудование и подготовка. Европейские армии не были достаточно современными и хорошо оснащенными. Они не могли справиться с мощной артиллерией и оборонительными сооружениями российских войск.
Кроме того, медицинская служба и снабжение войск оставляли желать лучшего, что вело к большим потерям союзников. Ослабление международной поддержки. Европейские союзники потеряли поддержку некоторых стран из-за противостояния между странами и экономических интересов. Британская империя, например, не получила должной помощи от Франции и Пруссии из-за конфликта в Крыму, что ослабило их позицию в войне.
Сопротивление идеи участия в конфликте. Некоторые страны и политические лидеры в Европе имели сомнения и опасения по поводу участия в Крымской войне. Они считали этот конфликт «чужим» и не считали его достаточно важным для своих интересов. Это ослабило общую мобилизацию и поддержку международного сообщества.
Анализ провалов и ошибок Европы в Крымской войне: Крымская война 1853-1856 стала одним из важнейших событий в истории Европы и ряд стратегических ошибок и провалов со стороны европейских стран. Рассмотрим некоторые из них. Неэффективная стратегия: Европейские страны не разработали четкой и эффективной стратегии в Крымской войне. Они не смогли за короткий срок разрушить оборону России и принять Крым, что привело к долгому и изматывающему конфликту.
Отсутствие координации: Европейские союзники не смогли достичь полной координации и согласования действий в Крымской войне. Каждая страна имела свои собственные стратегии и цели, что привело к слабости альянса. Недооценка сил противника: Европейские страны сильно недооценили силу и напор России в Крымской войне. Они полагали, что конфликт будет коротким и простым, однако Россия сумела противостоять долго и эффективно.
Неэффективное командование: Европейские страны испытали проблемы с неэффективным командованием и лидерством в Крымской войне. Федеральные армии не смогли эффективно координировать свои действия и избежать необходимости внутреннего конфликта. Отсутствие поддержки: Война в Крыму не получила должной поддержки со стороны остальной Европы. Многие страны предпочли оставаться нейтральными или не выражать явной поддержки тому или иному блоку, что ослабило альянс еще больше.
В целом, Крымская война стала достаточно показательным примером провалов и ошибок со стороны Европы.
Остались вопросы?
А прусский был против — и вовсе не из-за симпатии к русским, а по причине старого соперничества Берлина и Вены. Ну а прусского представителя, натуральнейшего дойча, вы все знаете — Бисмарк. Портреты Бисмарка вы тоже все хорошо знаете, так что вот вам прижизненный портрет Антона Прокеша, напоминающий, что антирусские чехи, готовые за немецкий счёт повоевать с Россией, были всегда:.
Флаг им в руки, однако подобная упертость требует не только единства европейских элит, но и благоприятной внешней обстановки чтобы они могли сосредоточиться на противостоянии с внутренним врагом в виде евроскептиков. Но международная ситуация, напротив, лишь ухудшается, что ставит перед Европой простой выбор: чтобы сохранится, ей нужно укреплять свою субъектность, самой отвечать за свою безопасность, самой определять свой курс, потому что продолжение существования в качестве младшего партнера англосаксов приводит к ослаблению Европы, к тому, что ее интересы как единого целого не учитываются. Выбор Макрона, казалось бы, очевиден — вот и в нынешней речи он снова призывал европейцев в деле собственной защиты надеяться только на себя: "Европа должна уметь защищать то, что ей дорого, со своими союзниками всякий раз, когда они готовы это сделать, и в одиночку, когда это необходимо".
ЕС санкциями против России убил свою экономику, заявил французский политик 17 апреля, 12:13 То есть меньше зависеть от США, у которых, как сказал Макрон, первый приоритет — это они сами намек на надвигающуюся внутреннюю смуту , а второй — это борьба с Китаем. Поэтому Европа, которая "находится в ситуации окружения" перед лицом региональных держав, должна создавать собственную "европейскую оборонную инициативу" включая противоракетный щит : "Последние события продемонстрировали важность противоракетной обороны, возможностей нанесения ударов в глубину перед лицом расторможенных противников". Последних Макрон, кстати, назвал по именам — это Иран и Россия. Против русской угрозы, естественно, нужна и общеевропейская ПРО, ну и французское ядерное оружие не просто так существует. Все эти рассуждения Макрона не новы — он давно уже хочет, чтобы Европа укрепляла свой суверенитет через повышение собственной обороноспособности.
При этом Российская империя вернула себе Балаклаву, Севастополь, Керчь, Камыш, Еникале, Кинбурн, «а равно и все прочие места, занятые союзными войсками». Парижский мирный договор 1856 года полностью изменил международную обстановку в Европе. В результате его подписания была уничтожена европейская система, покоившуюся на Венских трактатах 1815 года.
Кстати, канцлер Нессельроде предупреждал, что Россия будет воевать против всего мира одна, без союзников: Пруссии этот конфликт безразличен, Австрия будет нейтральна и даже благожелательна к Порте. А Британия присоединится к Франции, чтобы утвердить свое морское могущество, потому как «на удаленном театре боевых действий, не считая солдат, нужных для десанта, потребуются в основном силы флота для открытия Проливов, после чего объединенные флоты Британии, Франции и Турции быстро покончат с российским флотом на Черном море». И только Николай I упорно рассчитывал на поддержку Пруссии и Австрии и считал невозможным союз между Британией и Францией. Начинать войну никто не хотел, но она началась В апреле 1853 года Абдул-Меджид I, которого Лондон заверил в своей всемерной поддержке, издал указ о нерушимости прав Православной Церкви на святые места. Но поскольку он отказался заключить с Николаем I договор о протекции, 1 июня по новому стилю Россия разорвала отношения с Османской империей и через три недели ввела свои войска в Молдавию и Валахию. Для разрешения спора в Вене была созвана конференция с участием представителей Великобритании, Франции, Австрии и Пруссии, которая постановила: Россия должна вывести войска из вассального государства, и тогда она получит право на защиту православных в Турции и номинальный контроль над святыми местами в Палестине.
Султан Абдул-Меджид Казалось бы, инцидент исчерпан, войне не бывать. Однако турецкий султан по настоянию британского посла Чарльза Стрэтфорда Каннинга распорядился внести в текст Венской ноты небольшие изменения, не менявшие, однако, смысл итоговой декларации. Посланец Туманного Альбиона точно все рассчитал: Николай I отклонил ноту, в которую Абдул-Меджид I внес правки, чтобы не дать повод «зарубежным партнерам» злословить, что, де, Османская империя диктует свою волю могущественному российскому государю. В ответ 1 ноября Россия объявила войну Османской империи. Вот и Крымская война началась для Блистательной Порты не лучшим образом — и на суше, и на море. Путь на Кавказ османам был закрыт. В тот день турки потеряли десятки линейных кораблей и береговых батарей. Число убитых составило около 4 тысяч человек, не считая пленных во главе с вице-адмиралом Осман-пашой. Палаш, который тот вручил победителям, до сих пор хранится в музее истории Черноморского флота. Но последней каплей, переполнившей чашу терпения Лондона и Парижа, стала бомбардировка турецкой крепости Силистрия и переправа русских войск через Дунай.
Наиболее активным противником России был Генри Джон Темпл, виконт Палмерстон, в руках которого сосредоточилась в те годы вся британская политика. Генри Джон Темпл Но, несмотря на старания газетчиков, значительная часть британского общества не понимала, зачем солдатам и офицерам Ее Величества королевы Виктории умирать где-то далеко на востоке, и после первых серьезных военных потерь Палмерстон столкнулся в парламенте и правительстве с серьезной оппозицией. Позднее известный британский историк Джордж Маколей Тревельян назвал Крымскую войну «глупой экспедицией в Черное море, предпринятой без достаточных оснований, просто потому что английскому народу наскучил мир». Даже Наполеон III, несмотря на соблазн взять реванш за поражение 1812—1814 годов и личную неприязнь к Николаю I, не сразу согласился участвовать в этой военной авантюре — он не хотел усиления Лондона. И позднее, уже вступив в войну, он всячески тормозил осуществление воинственных планов Палмерстона, фактически саботируя планируемый им демонтаж России. Война с Россией велась с юга, запада, севера и востока Когда весной 1854 года Франция и Англия вступили в войну на стороне Турции, их объединенные эскадры атаковали Россию по всему периметру. Британский флот по численности считался первым в мире, французский — вторым, союзники имели значительный перевес по всем типам кораблей. В том числе по линейным паровым, которых у русских вообще не было. Но, несмотря на количественный и качественный перевес, решительных успехов англичане и французы нигде не достигли. На Балтике противник пытался захватить Кронштадт и прорваться к Петербургу.
В акваториях Белого и Баренцева морей союзные корабли вели обстрел прибрежных населенных пунктов дважды обстреляли Соловецкий монастырь , периодически высаживали небольшие десанты, грабили местное население.
Новости и события Российского исторического общества
Недооценка сил противника: Европейские страны сильно недооценили силу и напор России в Крымской войне. Они полагали, что конфликт будет коротким и простым, однако Россия сумела противостоять долго и эффективно. Неэффективное командование: Европейские страны испытали проблемы с неэффективным командованием и лидерством в Крымской войне. Федеральные армии не смогли эффективно координировать свои действия и избежать необходимости внутреннего конфликта. Отсутствие поддержки: Война в Крыму не получила должной поддержки со стороны остальной Европы.
Многие страны предпочли оставаться нейтральными или не выражать явной поддержки тому или иному блоку, что ослабило альянс еще больше. В целом, Крымская война стала достаточно показательным примером провалов и ошибок со стороны Европы. Недостаточная координация, отсутствие эффективной стратегии и поддержки, а также недооценка сил противника привели к пирровой победе, в которой Европа заплатила очень высокую цену. Последствия и уроки Крымской войны для Европы: 1.
Расширение влияния России: Крымская война не только подтвердила растущую военную мощь России, но и расширила ее влияние в регионе Черного моря. Это стало серьезной угрозой для Европейских держав, которые опасались дальнейшего расширения российского влияния. Ослабление турецкой империи: Крымская война ослабила Турцию, которая была главным противником России в регионе. Турецкой империи пришлось отказаться от контроля над Крымом, что означало потерю важной территории и уменьшение ее влияния в регионе.
Рост национализма и усиление союзов: Одним из последствий Крымской войны было усиление националистических настроений в различных европейских странах. Война показала необходимость объединения для противостояния общему врагу, и это способствовало возникновению новых союзов и альянсов. Пересмотр стратегии: Крымская война вынудила европейские державы пересмотреть свою военную и политическую стратегию. Они поняли, что Россия представляет серьезную угрозу и необходимо разработать новые подходы к его сдерживанию.
Усиление колониализма: Война способствовала усилению колониализма, поскольку Европейским державам было необходимо укрепить свое присутствие в регионе Черного моря и защитить свои интересы. Это привело к росту империализма и конфликтам между державами за контроль над колониями и ресурсами. Понимание важности дипломатии и сотрудничества: Крымская война стала важным уроком для Европы о важности дипломатии и сотрудничества в решении конфликтов. Европейские державы осознали, что конфликты могут быть предотвращены или разрешены через переговоры и договоренности, а не через военное противостояние.
Развитие военной техники: Крымская война также способствовала развитию военной техники и технологий. В ходе войны были использованы новые виды оружия, такие как артиллерия, железные дороги и паровые суда. Это стимулировало развитие военной промышленности и военной науки в Европе. Повышение значимости международных организаций: Последствия Крымской войны также привели к повышению значимости международных организаций, таких как Организация Объединённых Наций и Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе.
Державы поняли, что международное сотрудничество и договоренности являются важными инструментами для поддержания мира и предотвращения вооруженных конфликтов. Усиление статуса Великобритании: Крымская война укрепила статус Великобритании как главной морской и колониальной державы. Британию признали ведущей силой в Европейской политике и она смогла укрепить свое присутствие в регионе Черного моря и защитить свои интересы. Возникновение угрозы распространения революций: Крымская война также привела к возникновению угрозы распространения революций на территории Европы.
Государства осознали, что социальные и политические потрясения в одной стране могут повлиять на другие государства, и им необходимо быть готовыми к таким возможным последствиям. Вопрос-ответ: Почему крымскую войну называют пирровой победой Европы?
Всем неплохо б затвердить ту главу из русской были, Где вопрос «бить или не бить» мы по своему решили». В действительности вторжение Наполеона было безумной и плохо продуманной авантюрой, а победы Российская империя достигла за счет безукоризненно грамотной стратегии Михаила Кутузова и Барклая де Толли: они растягивали силы противника и не вступали с ними в заведомо проигрышный лобовой бой.
Все эти рациональные факторы в прессе середины XIX века упускались из виду, и победа представлялась чем-то вроде дара с небес. Тем не менее параллели с прошлой войной в стране проводили непрерывно. Лицо войны В начале осени 1854 года англо-французские силы начали высадку в Крыму, поэтому Севастополь готовили к обороне. Русский Черноморский флот годом ранее разгромил турок при Синопе, но устаревшие парусные линейные корабли не могли бороться с многочисленными пароходами западных союзников.
По этой причине флот затопили в Севастопольской бухте, чтобы не дать противнику пройти внутрь, а снятые с кораблей орудия направили на укрепления. К этому моменту в тылу поняли, что война складывается для России неудачно и крайне тяжело, а потому публика стремилась получить с фронта любую неофициальную информацию. Глазами русского общества в осажденном Севастополе стал офицер-артиллерист Лев Толстой , в те годы вовсе не такой известный, как ныне. Он написал для журнала «Современник» серию «Севастопольских рассказов».
Позднее они стали литературной классикой, но изначально были хорошо написанными и живыми сводками для прессы. В его описании героическая оборона города поражала внешней обыденностью: «Вам непременно предстоит разочарование, ежели вы в первый раз въезжаете в Севастополь. Напрасно вы будете искать хоть на одном лице следов суетливости, растерянности или даже энтузиазма, готовности к смерти, решимости, — ничего этого нет: вы видите будничных людей, спокойно запятых будничным делом». Особенно впечатляли публику неприукрашенные рассказы о реалиях войны.
Вы увидите там докторов с окровавленными по локти руками и бледными угрюмыми физиономиями, занятых около койки, на которой, с открытыми глазами и говоря, как в бреду, бессмысленные, иногда простые и трогательные слова, лежит раненый под влиянием хлороформа.
Французы не хотели допускать военного усиления россиян — на их престоле только что официально со 2 декабря 1852 г. Ведущие европейские государства не желали допустить превращения России в своего экономического конкурента. Франция из-за этого могла потерять положение великой державы. Англия опасалась российской экспансии в Средней Азии, что привело бы русских прямо к границам «ценнейшей жемчужины британской короны» — Индии. Турции же, неоднократно проигрывавшей в истории Суворову и Потемкину, просто не оставалось ничего другого, как положиться на помощь европейских «тигров» — иначе она могла попросту развалиться. Только Сардиния не имела особых претензий к нашему государству. Ей просто пообещали за союзничество поддержку в противостоянии с Австрией, что и послужило для нее причиной вступления в Крымскую войну 1853-1856 гг. Претензии Наполеона Малого Воевать все были не против — причины к этому у всех были чисто прагматические. Но при этом англичане и французы явно превосходили наших в техническом отношении — имели нарезное оружие, дальнобойную артиллерию и паровую флотилию.
Русские же были наглажены и надраены, отлично смотрелись на парадах, но воевали гладкоствольным старьем на деревянных парусниках. Гюго «Малым» за явную неспособность тягаться талантами с дядюшкой, решил ускорить события — не зря в Европе Крымскую войну считают «французской». Поводом он избрал спор по поводу принадлежности церквей в Палестине, на которые претендовали и католики, и православные. Обе не были отделены тогда от государства, и Россия была напрямую обязана поддержать претензии православия. Религиозная составляющая хорошо маскировала неприглядную реальность конфликта за рынки и базы. Но Палестина-то находилась под контролем турков. Соответственно, Николай I отреагировал оккупацией дунайских княжеств, вассальных османам, и Турция после этого с полным основанием 4 16 по европейскому летоисчислению октября 1853 г. Франции и Англии осталось быть «добрыми союзниками» и сделать то же 15 27 марта следующего года. Сражения в ходе Крымской войны Крым и Черное море выступили основным театром военных действий примечательно, что в других регионах — на Кавказе, Балтике, Дальнем Востоке — наши войска действовали в основном успешно. В ноябре 1853 г.
Суть боевых действий в Крыму сводилась к его захвату — тогда суда россиян оказался бы «бездомным». При этом союзники оставались в курсе того, что он укреплен только с моря, а с суши оборонительные сооружения у него отсутствуют.
Решение российского императора Александра II пойти на мирные переговоры было принято на совещании в Зимнем дворце 3 15 января 1856 года, на котором во второй раз обсуждался ультиматум , предъявленный России австрийским императором Францом-Иосифом против принятия австрийского ультиматума выступил только граф Д. Блудов ; к тому времени Наполеон III, за спиной союзной ему Англии, уже вёл тайные переговоры Санкт-Петербургом о возможности заключения мира, к которому он сам склонялся, не видя для себя интереса в продолжении войны. Англия, первоначально вообще не желавшая столь скорого мира, теперь откровенно стремилась к ослаблению России в бассейне Чёрного моря , к подрыву её позиций на Кавказе , настаивала на демилитаризации Аландских островов. При поддержке австрийцев англичане требовали даже полного срытия русских укреплений по черноморскому побережью, однако, благодаря поддержке Наполеона III, Орлов в этом вопросе победил. Австрия требовала отторжения от России всей Бессарабии и рассчитывала на присоединение к своим владениям Дунайских княжеств.
Великобритания и Франция вступили в Крымскую войну против России 170 лет назад
Неудачный ход Крымской войны привел к потере Севастополя и уничтожению всего Черноморского флота. После этого в стране начались масштабные реформы, а поражение в Крымской войне вызвало жажду реванша, который не заставил себя долго дать: новая война с Турцией – так называемая война «За други своя» – произойдёт уже в 1877–1878 годах. Крымскую войну часто называют нулевой мировой. Урок по теме Международная ситуация и причины войны.
Краткая история Крымской войны 1853-1856 годов
Урок по теме Международная ситуация и причины войны. Крымская война, ставшая отправной точкой становления военной журналистики, является еще и ярким примером применения средств массовой информации с целью пропаганды антирусских настроений среди населения Западной Европы. Минобороны РФ прокомментировало заявление главы военного ведомства Британии Бена Уоллеса о Крымской войне, посоветовав британским военным лучше изучить историю ндуем британским военнослужащим хорошо изучать не только географию. В Европе Крымскую войну называли. Какую роль в истории сыграла Крымская война На этот вопрос в программе «Рассказы из русской истории» ответит Владимир Мединский. Так началась война, которую теперь называют Крымской.
Крымская война 1853-1856
Полагаю, что и сам Палмерстон это осознавал, и с его стороны это была банальная пропагандистская риторика для воодушевления своих избирателей и устрашения России. Англичане могли заявлять о любых своих грандиозных целях в этой войне, но в реальности по ее итогам они, что называется, «чижика съели». Потому что вся история военного искусства учит, что любой флот при условии своего безусловного доминирования на море может беспрепятственно высадить десант там, где сочтет нужным. До создания механизированных транспортных средств любое передвижение войск по суше осуществлялось гораздо медленнее, чем по воде. Русское военное командование в Крыму не могло угадать, где именно высадится неприятель.
Противостоять вражескому десанту можно только одним способом: обеспечить свое превосходство на море как в количественном, так и в качественном отношении. Но русский парусный Черноморский флот по всем этим показателям уступал огромной англо-французской пароходной эскадре. По этой же причине Россия ничего не могла противопоставить действиям англо-французского флота в Азовском море, где союзники хозяйничали, как у себя дома? Они безнаказанно творили, что хотели, не только там, но и в Балтийском море, в Белом море, где атаковали Соловецкий монастырь, и даже добрались до Камчатки, где с большим трудом отбили их десант.
А действия союзной эскадры на азовском побережье после захвата Керченского пролива напоминали пиратские набеги. Затем в Ейске и в его окрестностях они сожгли русские склады с запасами продовольствия. Как обстояли дела со снабжением русской армии в Крыму? Логистика — это слабое место для любой армии во все времена, военная история просто не знает ни одной войны и ни одной армии с идеальной логистикой.
Но у нас в стране исторически так сложилось, что со снабжением действующей армии всегда была беда, и в этом смысле Крымская война не стала исключением. Почему в России логистика всегда была ахиллесовой пятой для ее армии? Во-первых, это всегда связано с внутренним состоянием государства и его социальной культурой.
Казалось бы, активная помощь Николая I Австро-Венгрии и Пруссии, оказанная им в рамках общей борьбы с европейской революцией 1848—1849 годов, должна была, по крайней мере, сделать эти границы дружественными и безопасными для России.
Ввязываясь в конфликт, Николай рассчитывал и на большее, а именно на дипломатическую поддержку австрийского и прусского правительств в Европе. Одна такая поддержка могла бы парализовать еще нетвердо стоявшую на ногах Вторую империю Наполеона III. А без мощного континентального союзника Англия не решилась бы воевать. Но Австрия, по выражению ее же премьера, «изумила мир своей неблагодарностью», фактически поддержав требования антирусской коалиции, а Пруссия не решилась даже дипломатически присоединиться к Российской империи, оставшейся без союзников.
Анализируя внешнеполитическую обстановку в 1853 года, Маркс и Энгельс писали, что «на европейском континенте существуют фактически только две силы: Россия со своим абсолютизмом и революция с демократией» [14]. Таким образом, хотя ближайшим поводом к войне явились поддержанные Францией претензии Католической Церкви на первенство в храмах Святой земли, английские интересы в Азии и австрийское влияние на Балканах, правительства антирусской коалиции фактически выступили на стороне собственной революционной оппозиции. Николаевская Россия оказалась и той минимальной «уступкой» еще весьма консервативного европейского политического истеблишмента, на которую он вынужден был пойти, чтобы сохранить свою власть, и той минимальной ценой, которой Европа должна была заплатить за дальнейшее продвижение по пути прогресса и, в конечном счете, глобализации. Понимая все это, можно иначе посмотреть и на некоторые особенности Восточной войны и на ее итоги, катастрофичность которых до сих пор принято приписывать исключительно неумелому государственному и военному руководству николаевской России.
Первой и главной особенностью здесь нужно считать вступление России в войну без единого союзника, вне рамок какой-либо коалиции, в то время как ее противниками впервые выступили [15] или при определенных обстоятельствах согласились выступить [16] почти все сколько-нибудь мощные державы Европы. Естественно, что такая коалиция не могла быть объединена лишь политическими и экономическими интересами они у многих «партнеров» были противоположны. Европейский мир впервые со времен крестовых походов был объединен не столько прагматическими целями, сколько идеей. Но, хотя Католическая Церковь также сумела снять с этого объединительного движения определенные дивиденды, сама идея была религиозна лишь по форме, что подтверждает и союз с мусульманской Турцией, и полная поддержка атеистов-революционеров.
По выражению английского статс-секретаря по иностранным делам лорда Кларендона, «цивилизация вела битву против варварства» [18]. На православную Россию впервые открыто наступал всемирный радикальный модерн. Восточная война явилась, по существу, первым в истории опытом кольцевой блокады России, то есть ее последовательным окружением и удушением со ставкой на дальнейшее расчленение. Этот замысел был настолько грандиозен, что его не вполне осознало даже царское правительство.
Даже союзники Англии по блоку были в конце войны поражены «мирными» планами английского министра внутренних дел Пальмерстона, согласно которому Аландские острова и Финляндию следовало вернуть Швеции, прибалтийские губернии присоединить к Пруссии, Молдавию и Валахию — к Австрии, Крым и Закавказье — к Турции. Разумеется, не обладая в полной мере техническими возможностями, Европа не могла еще контролировать всей протяженности российских границ, как это случилось в ХХ веке. Но их наиболее уязвимые морские участки были подвергнуты глобальному контролю и профилактической «зачистке» со стороны соединенного англо-французского флота, о чем уже говорилось выше. Блокаде военной сопутствовала и блокада экономическая, и, что особенно важно, блокада информационная.
Информационная война, развязанная одним или несколькими государствами против их непосредственного врага, вообще не может считаться уникальным явлением [20]. Однако в большинстве случаев это лишь ограниченная по времени вспомогательная акция, подчиненная решению текущих задач военно-политического характера. Антианглийскую истерию во французской печати в годы наполеоновских войн или антифранцузские печатные кампании в Германии времен Бисмарка нельзя даже сравнить с той планомерной и рассчитанной на долгие годы стратегией антироссийской агитации в Европе, развернутой в полную силу не позднее середины 1830-х годов и отнюдь не прекратившейся с окончанием Восточной войны. Эта стратегия, планировавшая ведение пропаганды во всех слоях общества самыми различными методами от газетных и книжных кампаний до дипломатической переписки и предусматривавшая не столько создание информационного вакуума вокруг боевых действий в России, сколько формирование негативного имиджа России не только в европейском, но и в русском обществе, достигла гораздо больших успехов, чем англо-французский экспедиционный корпус в Крыму.
Ведь если политические последствия Восточной войны русская дипломатия сумела смягчить уже на Парижском конгрессе 1856 года и окончательно ликвидировала их в 1870—1880-х годах, то многие идеологические штампы, созданные в ходе войны информационной, до сих пор играют свою роль в выборе политических приоритетов как европейскими интеллектуалами, так и русской интеллигенцией. Здесь важно отметить, что антирусская информационная война была первой глобальной войной такого рода. Она велась не только в печати и не только на территории воюющих стран и предусматривала определенную глобальную координацию, то есть фактически явилась первым массовым и долгосрочным экспериментом по манипуляции сознанием международного сообщества [21]. Заслуживает внимания и такая особенность Восточной войны, как ставка союзников на создание «пятой колонны» внутри Российской империи.
Главным средством создания необходимых для этого антиправительственных настроений служила та же самая информационная война. Наиболее известным актом негласной поддержки российской радикальной оппозиции следует считать, разумеется, открытие и работу Вольной русской типографии Герцена и Огарева в Лондоне в 1853—1865 годах [22]. Но любопытно, что противники России предпочитали не сосредотачивать свои усилия на каком-либо одном общественном слое или на одной конкретной территории. Подрывная пропаганда велась широким фронтом в самых разных общественных слоях.
Для разжигания недовольства среди русской аристократии иностранная печать умело муссировала декабристскую тему, а также темы «оскудения дворянства», засилья инородцев в армии и государственном аппарате и, наконец, тему «крестьянских симпатий» николаевского правительства, через реформу государственных крестьян 1840-х годов планомерно шедшего к отмене крепостного права и наделению крестьян землей. Антиправительственная агитация среди крестьян между прочим, не позволившая правительству широко развернуть во время войны ополченское движение по образцу 1812 года носила, соответственно, иной, антипомещичий и антигосударственный уравнительный, характер и распространялась главным образом изустно. В студенчество и разночинную интеллигенцию при помощи различных «литературно-философских кружков» и обществ [23] вбрасывались идеи конституционного и парламентского ограничения самодержавия, расширения в России прав и свобод человека при этом интеллигенция, как «передовой слой», естественно, должна была стать гарантом и основным проводником нового типа государственного устройства. Национальные меньшинства, особенно польское и черкесское, прямо подстрекались к вооруженному восстанию.
Полностью решить задачу поражения противника при помощи «пятой колонны» глобализму удалось решить лишь в 1905—1917 годах. Однако первые семена на этом поле были брошены в середине XIX века. И, наконец, выбор основного места боевых действий, благодаря которому война получила название Крымской, также вряд ли случаен с точки зрения глобальной политики. Дело даже не в том, что занятие Крымского полуострова обеспечивает любой державе возможность полного контроля как Черного и Азовского морей, так и почти всей восточноевропейской черноземной зоны бывшего Дикого поля.
В британской классической геополитике ее официальная терминология была разработана Хатфордом Макиндером полвека спустя после Восточной войны , на основании которой в течение всего XIX века Англия осуществляла политику сдерживания России силами совокупного Запада, континент Евразия назван Мировым островом. Контроль над ним обеспечивает господство над миром. Задача геостратегии — контроль над Сердцевиной, что обеспечивает управление Мировым островом [24]. Эта схема лишний раз подтверждает, как глобальный, а не локальный характер конфликта 1853—1856 годов, так и его решающее значение в ходе англосаксонской подготовки глобализации.
Остается сказать несколько слов об итогах войны, во многом определивших не только карту Европы и расстановку сил в международных отношениях второй половины XIX века, но политическое развитие России, судьбу ее социально-экономического строя. Официальный Парижский мир, казалось, требовал от побежденной России не так уж много [25] : уничтожить уже почти полностью разгромленные Черноморский флот и военно-морские базы на побережье, передать «под международный контроль» устье Дуная, гарантировать территориальную целостность Турции и отказаться от всех преимущественных прав на покровительство христианам, живущим на ее территории. Уже это последнее требование содержало в себе антирелигиозный вызов. Отныне все претензии к Турции Россия могла предъявлять исключительно в светском контексте.
Но их два: Красный и тот, которого он должен поглотить. В течение 40 лет мы оспаривали его у Красного — и вот мы на краю пропасти. И теперь-то именно Красный и спасет нас в свою очередь». Федор Тютчев. Письмо Э. Обстановка в Европе накануне вторжения англо-французских войск в Крым Действительно, Ф. Тютчев точно уловил и подметил состояние Европы в середине XIX столетия. В конце 1840-х г. Российское правительство в той или иной степени принимало участие в их подавлении. С особой жестокостью российские войска подавили революцию в Венгрии, которая являлась частью Австрийской империи.
Это породило в консервативных кругах Европы, в том числе и России, мнение о российском императоре Николае I, как «жандарме Европы». Английский барон Штокмар, друг и воспитатель принца Альберта, мужа королевы Виктории, в 1851 г. Теперь дело выглядит так, что место Наполеона заступил русский император и что, по крайней мере, в течение нескольких лет он, с другими намерениями и другими средствами, будет тоже диктовать законы континенту». Правда, разница в положении и степени могущества между обоими императорами была огромная, и, например, тот же Штокмар хорошо это понимал: «Во всяком случае Николай в 1851 году много слабее, чем был Наполеон в 1810 году, и должно признать, что Россия вообще страшна для континента, только если она имеет союзников на обоих своих флангах». И, по мнению того же Штокмара, Россия имела этих союзников в лице Австрии и Пруссии. Поддерживали политику Николая также консерваторы Англии и Франции, видящие в нем человека, способного бороться с революционной Европой и сохранить консервативные порядки. Так же понимал свою задачу сохранения Европы и российский император Николай I. Это понимание своего могущества, во многом эфемерного, породило у Николая желание осуществить давнюю мечту его бабки, Екатерины II, — установить контроль над черноморскими проливами. Такой контроль позволял избавиться от серьезной опасности со стороны Англии, не пропускать ее флот в Черное море, обезопасить все русское побережье Черного моря от обстрела кораблями любой державы, которая, с согласия Турции, пожелает громить русские приморские города. Одновременно господство над проливами открывало путь к беспрепятственному расширению русской торговли в Европе и на Ближнем Востоке.
Его поддерживала Франция, надеясь получить влияние в Египте, а Англия сохраняла нейтралитет, хотя на словах и обещала помощь султану. Султан обратился за помощью к России, которая и поспешила ее оказать. В начале апреля 1833 г. Войска египетского паши ушли из Малой Азии и 26 июня 8 июля в местечке Ункияр-Искелесси Турция и Россия подписали русско-турецкий договор на 8 лет. Договор представлял собой союзно-оборонительный международный документ. Первая статья касалась обязательств о взаимной помощи. Россия обязывалась в случае новой опасности предоставить Турции для ее защиты такое количество «войск и сил, какое обе Высокие Договаривающиеся Стороны признают нужным». В общих статьях соглашения не было речи о непосредственных обязательствах Порты. Однако каждый международный договор подразумевает взаимную выгоду. В связи с этим была подписана секретная статья, в которой оговаривались интересы России.
В случае войны Турция обязалась закрыть Дарданеллы для военных кораблей иностранных держав, помогая тем самым России в защите Черноморского побережья. Русские же военные корабли получали право свободного прохода через проливы. Договор усилил позиции России в Турции и в то же время ослабил влияние западноевропейских государств. Это дало толчок к обострению отношений западноевропейских стран с Россией.
Австрийский представитель яростно выступал за мобилизацию всех немцев против России. А прусский был против — и вовсе не из-за симпатии к русским, а по причине старого соперничества Берлина и Вены. Ну а прусского представителя, натуральнейшего дойча, вы все знаете — Бисмарк.
Топонимические следы Крымской войны
Его заметки с поля боя были срочны и отличались крайней точностью и остротой. Именно в этот момент речь идет о зарождении «четвертой власти» - журналистики. Рассел изменил само представление о войне, и отчасти о методах ее ведения. Его статьи с резкой критикой отвратительного тылового обеспечения британской армии, описаниями страданий раненых и больных, не получающих медицинской помощи, негодного снаряжения, беспорядка и плохого снабжения войск вызвали в Британии настоящий скандал. Отчеты Рассела вызвали недовольство королевской семьи принц Альберт назвал его «жалким щелкопером» , но одновременно породили настоящую волну возмущения в обществе и всплеск сочувствия к «нашим беднягам-солдатикам» [9]. Читатели «Таймс» собрали деньги, чтобы Флоренс Найтингейл и ее добровольцы-сестры милосердия смогли добраться до Скутари городок, недалеко от Константинополя и ухаживать за ранеными. Алексис Сойер, знаменитый шеф-повар викторианской эпохи, покинул своё место в «Реформ-клубе» и отправился на фронт вместе с полевой кухней собственного изобретения, чтобы кормить изголодавшихся солдат хорошей пищей. В Крыму для улучшения снабжения войск была даже построена железнодорожная узкоколейка.
В конечном итоге разразившийся скандал после публикаций в прессе способствовал падению правительства. Депеши Рассела с театра боевых действий наглядно показали: халатное отношение к нуждам солдат, плохое оснащение армии не просто сказывается на ее боеспособности, но аморально и неприемлемо само по себе. Во многом, благодаря ему, в Британии утвердился принцип - ее воины не пойдут в бой без первоклассного вооружения, медицинской помощи и тылового обеспечения. Солдат со многим может смириться: с низким жалованьем, запущенными казармами, опасностью, возможностью ранения и даже смерти. Но, как утверждал в свое время Рассел - и убедил в этом британское общество — «ни от одной армии нельзя требовать идти в бой, если она недостаточно подготовлена, не снабжена всеми необходимыми «инструментами» для выполнения «работы», и если правительство не готово выделять на все это деньги». Крымская война стала первой войной, которая была обстоятельно зафиксирована на фотографиях. С коллодионной фотоаппаратурой приехал на театр военных действий в Крым фотограф Роджер Фентон, уже опытный фотопутешественник.
Пластины нужно было проявлять сразу после съемки, и Фентон путешествовал с фургончиком-лабораторией. Боевых действий на его фотографиях нет, но портреты командующих и рядовых участников войны и ландшафты, где разворачивались события, очень сильно передают ощущение Крымской войны - непарадной и трудной. Все это давало крайне живое представление о ситуации.
Проникнуть в Черное море, разорить там русскую торговлю, сжечь приморские города, снабдить подкреплениями кавказских горцев — всё это, соединившись втроем, не требует очень разорительных жертв... Осторожные советы престарелого канцлера Нессельроде было уже за семьдесят на императора впечатления не произвели. В феврале 1853 года Россия направила в Стамбул посольство во главе с адмиралом Александром Сергеевичем Меньшиковым для предъявления требований османскому султану: закрепить за православными приоритет над христианскими святынями в Иерусалиме и признать протекторат России над православными подданными Османской империи. Они составляли почти треть населения страны. Первый вопрос был связан с требованием Франции предоставить преференции в служении и ключи от спорных храмов Иерусалима католическим священникам. Но это был скорее жест: по большому счету спор христианских конфессий не интересовал турок, но они могли таким образом выразить свое благожелательное отношение к французам католикам или русским православным.
Второе же требование было для султана совершенно неприемлемым. Гарантом безопасности православных подданных Османской империи считался сам султан, и требование добровольно уступить эти права другому монарху было как невыполнимым, так и оскорбительным. При этом турки понимали, что ожидаемый отказ станет поводом к войне, а османская армия находилась в процессе реформирования и к боевым действиям была не готова. Во всяком случае, в одиночку. Адмирал Александр Сергеевич Меньшиков Фото: commons. Россия в этих дипломатических хитросплетениях участия не принимала, Меншиков вел себя нарочито дерзко.
Почему, в свою очередь, мировые лидеры этого процесса с каждым годом воспринимают Россию все непримиримее и враждебнее, часто называя ее основным иногда даже единственным серьезным препятствием на пути всемирного объединения? Ответ следует искать не только в сегодняшних политических и экономических раскладах, но и в нашей истории. В самом деле, исторические корни нынешнего мирового государства с ярко выраженным англосаксонским акцентом можно отыскать уже в XVI—XVII веках. Агрессивная, претендующая не столько на мировое господство, сколько на тотальный контроль над мировым рынком британская политика того времени была направлена в первую очередь против ее европейских конкурентов — Испании, Нидерландов, Франции. Однако Московское государство одним из первых ощутило на себе все прелести английской торговой колонизации [1]. Сам статус лондонской Московской торговой компании, возникшей в 1555 году и ставшей в одном ряду с аналогичными ей Турецкой, Марокской, Гвинейской, Вест-Индской и значительно позже созданной Ост-Индской компаниями, прекрасно иллюстрирует отношение англичан к осваиваемой ими территории. Английский историк Уиллан отмечает, что англо-русская торговля XVI века «во многом напоминала обмен, сложившийся между Англией и ее колониями» [2]. Русский историк Николай Костомаров также полагает, что англичане имели «обширные виды политического преобладания в России» [4]. Но там, где начинается колонизация, всегда возникает сопротивление [5]. Первой узловой точкой российского сопротивления западной колонизации можно считать 1613 год. Избрание Земским Собором Михаила Романова стало не только утверждением независимости Московского государства и символом победы над польской католической интервенцией. Россия, по существу, отказалась от соблазна ценностной и структурной модернизации общества по европейскому образцу, сделав упор на техническое соревнование систем. Земский собор 1613 года, имея все возможности для законодательного ограничения самодержавия, сознательно усилил его политическую мощь [6]. Консолидировавшись таким образом, государственно-общественная система России смогла в течение XVII века не только заложить социально-экономические основы национального сопротивления европейской глобальной экспансии, но и существенно расширить территориальную базу этого сопротивления. Индия, Индокитай, Индонезия были фактически поглощены и многократно ограблены Западом, как и Африка и Америка. В то же время Османская империя, Иран, Афганистан, Монголия, Китай и ряд других азиатских государств, утратив суверенитет над частью своей территории, тем не менее сумели сохранить относительную политическую самостоятельность, а главное, культурную самобытность. Легко заметить, что они оказались своеобразным «буфером» между Россией и зонами европейской колонизации и частично вошли в сферу русского влияния [7]. Вынужденно развернувшаяся в этих странах дипломатическая игра давала им шанс пережить эпоху колониальных захватов. Таким образом, роль России в новой и новейшей истории Азии трудно переоценить. Фактически ее политика сдерживания модернизации способствовала сохранению основ для сегодняшнего строительства многополярного мира. Похожих результатов Россия XVII—XIX веков добивалась и как европейская держава, так или иначе влияя на ход европейских дел, а то и прямо вмешиваясь в них. Вследствие этого влияния сплошная унификация культур Восточной, Центральной и Северной Европы была существенно заторможена. Колоссальными усилиями Россия в Европе не только неоднократно справлялась с польскими, шведскими, прусскими, французскими и иными гегемонистскими претензиями, но и практически без выгоды для себя стабилизовала готовые рухнуть Австро-Венгрию, Испанию и другие консервативные режимы [8]. Сыграв в первой половине XIX века решающую роль в провале военно-глобалистской авантюры Наполеона, Россия по горячим следам попыталась выстроить и первую систему европейской коллективной безопасности — Священный союз. Карл Маркс и другие европейские радикальные лидеры недаром называли ее «жандармом Европы» или даже «мировым жандармом». За этой ненавистью скрывалась трезвая оценка Российской империи как естественного тормоза модернизации Европы, особенно Центральной и Восточной. Даже не прибегая к вооруженному вмешательству, самим фактом своего существования и развития, Россия ежедневно доказывала миру, что крупное государство может строиться, хозяйствовать и добиваться определенных успехов, не следуя нормам буржуазного права и протестантской этики. Внешняя политика Российской империи XIX века также была весьма динамичной, но на редкость миролюбивой по отношению к ее западным соседям. Царское правительство старалось пунктуально следовать всем дипломатическим договоренностям даже тогда, когда они казались другой стороне утратившими политический смысл. Европейские же «партнеры», напротив, использовали любой повод для разрыва прежних соглашений и выдвижения новых требований в любой удобный для этого момент. Особого накала эта ситуация достигла во второй четверти XIX века, в царствование императора Николая I. Николаевская Россия 1825—1855 справедливо может быть названа пиком русского влияния в мире. В массовом сознании до сих пор господствуют стереотипные оценки этой эпохи, основанные на воспоминаниях Герцена, памфлете маркиза де Кюстина и многочисленных декабристских эпопеях [9]. Но даже эти оценки отражают, прежде всего, двойственную природу данного исторического периода. Двойственность эпохи отражает и подчеркивает также двойственность ее государственной идеологии которая отнюдь не ограничивалась пресловутой уваровской триадой «Православие. Народность» , желающей укрепить исторические государственные и народные традиции, не выходя из Европы, а еще теснее ввязываясь в ее внутреннюю жизнь. Никогда ни прежде, ни после Россия в лице своего высшего руководителя с такой безапелляционной решимостью не пыталась диктовать Европе свою волю, настаивая при этом на своей особой роли в защите всех европейских традиций, в том числе и русской. В то же время конец этой эпохи с максимальной жесткостью определил в качестве нормы не столько сотрудничество, сколько противостояние России и Европы, непримиримость и глубину которого позднее отразил в своих работах Н. Итак, с одной стороны, мы видим политику Николая I поддерживающей и проводящей в жизнь, насколько это возможно, принципы Священного союза, этого своеобразного «аристократического интернационала Европы», унифицирующей внутриимперское законодательство и другие порядки, активно пользующейся всеми выгодами и невыгодами зависимости от мирового рынка, особенно сырьевого и финансового. С другой стороны, та же самая политика являет нам пример безоговорочного признания суверенитета держав даже и неевропейских, поддержки религиозно-культурного возрождения [10] России и покровительства русскому национальному просвещению [11]. Независимая экономическая политика в Азии, интенсивное развитие внутреннего рынка, защищенного покровительственными тарифами, регулярные государственные инвестиции в развитие местной промышленности и транспортной сети, а также серьезные попытки неклассического решения проблем сохранения как общинного строя русского крестьянства, так и крестьянской собственности на землю — все это свидетельствовало не просто об очередном витке «национального самоопределения», но и о возникновении в мире, все больше живущем по единым англо-саксонским законам, альтернативной социально-политической системы в лице крупнейшего и сильнейшего государства. К середине XIX века «передовые», то есть дальше других продвинувшиеся по пути глобалистского прогресса, страны Европы уже не могли допустить свободного и стабильного существования подобного конкурента. Существующая историография обнаруживает интересный и странный по своей двойственности подход к данной войне. С точки зрения военных историков и историков дипломатии, перед нами не более чем заурядная схватка великих держав в рамках бесконечной борьбы за раздел сфер влияния на Ближнем Востоке. Весьма почетное поражение в таком локальном конфликте никаких серьезных территориальных уступок Россией не было сделано было бы странно считать «катастрофой». Однако его значение для России трактуется большинством отечественных мемуаристов и историков именно так. Их гармонично дополняет и гипертрофированное зарубежное злорадство. Таким образом, нельзя не отметить, что переживание поражения в Восточной войне русской элитой XIX—ХХ веков является, в целом, катастрофичным. Возникает естественный вопрос: с чем это связано?
Крымская война навсегда отпечаталась как в истории России, так и в истории Великобритании. До этих пор память о событиях тех дней отражается в названиях пабов, элементов одежды, образе "русских-медведей", навязанных Западу именно британцами. Об этом в эфире радио "Спутник в Крыму" рассказал Николай Горшков, обозреватель и редактор радио Sputnik в Великобритании. Британские следы Крымской войны: балаклавы, кардиган и "русские-медведи" 9 сентября 2016, 18:22 "Память о Крымской войне существует в Британии на нескольких уровнях. С одной стороны, она как бы вплетена в саму ткань британского общества: Балаклава, Реглан, Кардиган. Это не только названия крымских мест и имена британских генералов тех лет, но и предметы обихода. Вязанная шапка с прорезями для глаз и рта — балаклава — получила свое название именно под Севастополем, где легко одетые британские солдаты страдали от обморожения на ледяном крымском ветру. Как и немцы, британцы рассчитывали на быструю победу до наступления холодов, однако не учли стойкости русских. Шапки эти вязали сердобольные британские женщины, узнавшие о страданиях солдат из газет, а генералу Кардигану связали даже теплый жакет, который стал называться его именем", — поделился Николай Горшков. До этих пор многие пабы носят имена британских чиновников того периода или крымские географические названия. Среди популярных названий пабов мало какое сможет сравниться с Alma или Palmerston. Так звали британского министра внутренних дел, который, можно сказать, и затеял Крымскую войну, чтобы "раздавить", как он говорил, Россию, и стал в итоге премьер-министром", — сообщил Николай Горшков.
Этот день в истории: 1856 год — Парижский трактат по итогам Крымской войны
| Крымская война (1853-1856) - кратко о событиях и последствиях | 3) как В Европе Крымскую войну называли. |
| «Крымская война предопределила развал России» | | Эта история легла в основу картины Режиса Ле Соммье «Они готовы принять смерть», пишет обозреватель РИА Новости Елена Караева. |
| Очевидное — невероятное: как Крымская война изменила мир | Русско-английский мир, Парижский трактат или же Парижский мирный договор 1856 года – такие названия имеет документ, прекративший Крымскую войну 1853-1856 гг. |
1) Дата правления Николая 12)Годы Крымской войны3)как В Европе Крымскую войну называли4) Кто
| Крымская война 1853-1856 | 1856 гг.) в современной историографии». |
| Почему Крымская война в россии называется крымской,а в европе Восточной? | Возникшую войну принято чаще называть «Крымской». |
| Крымская война 1853–1856. Большая российская энциклопедия | К слову, такое же название (наряду с «Турецкой войной») конфликт называли и в России, пока в начале XX века не было принято общеупотребительное обозначение «Крымская война». |
| Крымская война 1853–1856 | В ходе Крымской войны 1853–1856 гг. к противостоящей России коалиции также присоединилось Сардинское королевство. |
Британские следы Крымской войны: балаклавы, кардиган и "русские-медведи"
Ее называли Восточной или Турецкой, название Крымская закрепилось позже – основные боевые действия происходили в Крыму. 27 марта 1854 года Англия и Франция объявили войну России, вступив в Крымскую войну на стороне Османской империи. 30 август1855 значит почти 12 месяцев. более месяца назад. 167 лет назад, 30 марта (18 марта по старому стилю) 1856 года, был подписан международный Парижский мирный договор, который завершил Крымскую войну. В ходе Крымской войны 1853–1856 гг. к противостоящей России коалиции также присоединилось Сардинское королевство.