В этой статье представлен цитатный образ и характеристика Челкаша в рассказе «Челкаш» Горького: описание внешности и характера героя. В ранних рассказах М. Горького преобладают герои, которых можно назвать «сильными личностями». Кто окажется благороднее и честнее: вор и пьяница Челкаш или простой деревенский парень, возвращавшийся домой с Кубани?
Горький Максим - Челкаш
| Челкаш: кто такой и что означает это слово? | Гаврила ставит себя уже выше Челкаша, в отличие от того, что было в начале их знакомства, он думает: «Кто, мол, его хватится? |
| Научная работа по литературе на тему:>(По рассказу М.Горького >) | Образовательная социальная сеть | В сутолоке порта Челкаш, чувствуя себя уверенно, собирается на новое дело, и очень расстроен, что Мишки не будет рядом. |
| Урок 10: Горький "Челкаш" - | Образ и характеристика Челкаша из рассказа Максима Горького «Челкаш» с цитатами помогут читателю понять, насколько неординарным человеком являлся главный герой произведения. |
Максим Горький. «Челкаш». Краткое содержание и анализ
Челкаш верует в бога, пытается жить по христианским правилам, несмотря на ТО, что являлся вором. Значение слова ЧЕЛКАШ. «Челкаш» — первое произведение Максима Горького, напечатанное в журнале «Русское богатство» в 1895 году (№ 6) при содействии В. Г. Короленко. Гаврила понял, кто такой Челкаш на самом деле, но согласился. рассказ Максима Горького, относящийся к позднему романтизму в творчестве писателя. Челкаш характеристика героев кратко | Образовательные документы для учителей, воспитателей, учеников и родителей. “Челкаш почувствовал это раздражающее жжение в груди, являвшееся всегда, чуть только его самолюбие — самолюбие бесшабашного удальца — бывало задето кем-либо, и особенно тем, кто не имел цены в его глазах.”.
Челкаш: кто это и чем знаменит — подробный обзор
- Кто такой челкаш
- Челкаш: кто это и чем знаменит — подробный обзор | Название сайта
- Челкаш — кто он такой?
- Челкаш — образ и характеристика героя рассказа М. Горького «Челкаш»
- Почему Челкаш стал вором: история и причины
- Кто такие люди дна? "челкаш" —
Челкаш — образ и характеристика героя рассказа М. Горького «Челкаш»
Первое впечатление от него? Истинная ли его религиозность? Челкаш - это имя криминального элемента из рассказа Горького, в котором пропагандируется тема свободы и босячества 2. Челкаш — бродяга и вор, а Гаврила — крестьянин , роды деятельности Челкаш странствует и ворует, занимается пропагандой, Гаврила предан хозяйству, земле. Грубый, неумный, нетактичный человек 6.
Челкаш велит остановиться, перехватывает весла и забирает у Гаврилы котомку, в которой у парня лежал паспорт, чтобы боязливый напарник не сбежал. Челкаш исчез из виду, проник через стену, в лодку посыпались тюки с награбленным товаром. Теперь напарникам оставалось «проплыть у чертей меж глаз» и дело будет сделано. Гавриилу не оставляет страх, он выполняет все приказы Челкаша, желая поскорее завершить дело и никогда больше не видеть Гришку, забыть всё как страшный сон. Парень гребет что есть мочи.
Лодка беззвучно подплывает к кордонам. Гаврила собирается звать на помощь, но не успевает открыть рот, как перед его взором предстает «огромный огненно-голубой меч». Перепугавшись, Гаврила ложится на дно лодки. Челкаш бранится на него, шипит, поднимая напарника. То, что увидел Гаврила, — всего лишь свет корабельного фонаря. Подельникам удалось остаться незамеченными. Челкаш был доволен своей удачей, собой и этим парнем, так сильно запуганным им и превратившимся в его раба. Он смотрел, как старался Гаврила, и ему стало жалко, захотелось ободрить его. Гришка Челкаш рассказывает Гавриле, что им за ночь удалось срубить немалый куш — целых 500 рублей.
Гаврила вспомнил о своей деревенской жизни и стал мечтать о том, какое доброе хозяйство можно справить на вырученные деньги. Подельники начинают беседу о сельской жизни. Гаврила по-другому стал смотреть на своего хозяина, увидел в нём не вора, а такого же крестьянина, как он. Челкаш вспоминает о своей прошлой жизни. Он повествует о детстве, о родителях. Оказывается, Челкаш сам из крестьян, отец его был первым богатеем на селе. Когда-то у него была красавица жена, он служил в армии гвардейцем, отец был горд за него. Гаврила жалеет своего спутника, который «добровольно отлучился от земли» и понес за эту отлучку наказание. Самолюбие Гришки было задето, он почувствовал раздражение, поскольку ни во что не ставил своего напарника и любил ощущать превосходство.
Воспоминания о прошлом, о деревне вызвали в нём чувство одиночества, оторванности от той жизни, с которой он был связан своими корнями. Шлюпка причалила к судну, где подельников уже ждали. Их радушно приняли на судне, забрали товар и уложили спать. III глава Наступило утро. Пока Гаврила спал, Челкаш переоделся в другую одежду, «немного потертую», но крепкую. Она преобразила вора, так что напарник едва узнал его. Страх Гаврилы пропал, он понимает, что работать с Челкашом — дело прибыльное, и готов ещё быть его пособником. Вместе они на лодке возвращаются на берег. Да ведь это — как тебе сказать?
Из-за какой корысти?.. Ничего… Это можно… — Стой! А как душу-то загубишь?.. Напарники делят добытое ночью, Челкаш честно «отстёгивает» Гавриле оговоренную долю. Ему причиталось 40 рублей. Парень с жадностью распихивает деньги по карманам. Обладание деньгами «одурманило» Гаврилу, ему хочется иметь больше, чем он получил, к тому же значительную часть «заработка» Челкаш оставил себе. Гаврила стал слезно просить Челкаша отдать все деньги ему, так как простому крестьянину они нужнее, чем вору. Он сможет на них наладить хозяйство.
Гришка был удивлен тем, насколько жаден оказался этот «безобидный» на первый взгляд паренек. Со злобой он достает деньги из кармана и бросает в Гаврилу бумажки. Жри… — крикнул он, дрожа от возбуждения, острой жалости и ненависти к этому жадному рабу. Челкаш отметил, что и сам хотел дать Гавриле больше, так как он его разжалобил. Гаврила не мог нарадоваться исходу — он теперь богат. На радостях парень признается, что подумывал избавиться от Челкаша, ударить его веслом и утопить в море, а всю прибыль забрать себе. Челкаш слушал его радостные вопли, смотрел на сиявшее, искаженное восторгом жадности лицо и чувствовал, что он — вор, гуляка, оторванный от всего родного — никогда не будет таким жадным, низким, не помнящим себя. Никогда не станет таким!.. Едем мы сюда… думаю… хвачу я его — тебя — веслом… рраз!..
Кто, мол, его хватится? И найдут, не станут допытываться — как да кто. Не такой, мол, он человек, чтоб из-за него шум подымать!.. Ненужный на земле! Кому за него встать? Тот хотел вырваться и убежать. Между ними завязывается ожесточенная драка. Вор отобрал у Гаврилы награбленное и двинулся прочь. Гаврила бросил ему вслед увесистый камень, угодив прямо в голову.
Поняв, что он мог погубить Челкаша, Гаврила перепугался и решил удрать с места преступления. Пошел дождь, смывая оставшиеся на песке следы драки. Раскаянье охватило Гаврилу, он вернулся. Слава богу, Челкаш жив. Парень стал просить у вора прощения. Челкаш сжалился над ним, отдав ему все вырученные деньги, оставив у себя лишь одну радужную бумажку. Не даром работал! Бери, не бойсь! Не стыдись, что человека чуть не убил!
За таких людей, как я, никто не взыщет. Еще спасибо скажут, как узнают. На, бери! На сем герои разошлись в разные стороны. Каждый пошел своей дорогой. На пустынном берегу не осталось ничего, что бы напоминало о «маленькой драме, разыгравшейся между двумя людьми». Анализ произведения Как появился рассказ Горького «Челкаш», какие темы он поднимает, и каковы литературные особенности. Ниже представлена информация по истории создания и краткий анализ рассказа. История создания Сюжет рассказа взят Горьким из реальной жизни.
В его основу положена история, которую рассказал ему одессит, лежавший с ним в одной палате в больнице города Николаева. Николаев — город на территории современной Украины, стоит на реке Южный Буг, недалеко от Черноморского побережья. Во времена, когда Горький писал свой рассказ, входил в состав Российской империи. На больничную койку Горький угодил после того, как вступился за девушку, был избит и чуть не погиб. Его посчитали мертвым и спрятали в кустах. На счастье, он был случайно обнаружен проезжающими. Этот драматичный эпизод найдет отражение в творчестве Горького в другом его рассказе «Вывод». Однако на атмосферу и содержание «Челкаша» эта история тоже могла оказать некоторое влияние. О своём соседе по палате Алексей Максимович вспоминал: «…Изумлен был я беззлобной насмешливостью одесского босяка, рассказавшего мне случай, описанный мною в рассказе «Челкаш».
III Он проснулся первым, тревожно оглянулся вокруг, сразу успокоился и посмотрел на Гаврилу, еще спавшего. Тот сладко всхрапывал и во сне улыбался чему-то всем своим детским, здоровым, загорелым лицом. Челкаш вздохнул и полез вверх по узкой веревочной лестнице. В отверстие трюма смотрел свинцовый кусок неба. Было светло, но по-осеннему скучно и серо. Челкаш вернулся часа через два. Лицо у него было красно, усы лихо закручены кверху. Он был одет в длинные крепкие сапоги, в куртку, в кожаные штаны и походил на охотника.
Весь его костюм был потерт, но крепок, и очень шел к нему, делая его фигуру шире, скрадывая его костлявость и придавая ему воинственный вид. Тот вскочил и, не узнавая его со сна, испуганно уставился на него мутными глазами. Челкаш захохотал. Ну и пуглив же ты! Сколько раз умирать-то вчера ночью собирался? Ведь можно было душу загубить на всю жизнь! Да ведь это — как тебе сказать? Из-за какой корысти?..
Ничего… Это можно… — Стой! А как душу-то загубишь?.. Челкаш весело хохотал. Едем на берег… И вот они снова в лодке. Челкаш на руле, Гаврила на веслах. Над ними небо, серое, ровно затянутое тучами, и лодкой играет мутно-зеленое море, шумно подбрасывая ее на волнах, пока еще мелких, весело бросающих в борта светлые, соленые брызги. Далеко по носу лодки видна желтая полоса песчаного берега, а за кормой уходит вдаль море, изрытое стаями волн, убранных пышной белой пеной. Там же, вдали, видно много судов; далеко влево — целый лес мачт и белые груды домов города.
Оттуда по морю льется глухой гул, рокочущий и вместе с плеском волн создающий хорошую, сильную музыку… И на все наброшена тонкая пелена пепельного тумана, отдаляющего предметы друг от друга… — Эх, разыграется к вечеру-то добре! Он был уже мокр с головы до ног от этих брызг, разбрасываемых по морю ветром. Гаврила пытливо посмотрел на него… — Ну, сколько ж тебе дали? Гаврила увидал пестрые бумажки, и все в его глазах приняло яркие, радужные оттенки. А я ведь думал: врал ты мне!.. Это — сколько? Кабы этакие деньги!.. Хочешь, сейчас дам?
Я приму! Гаврила весь трепетал от ожидания, острого, сосавшего ему грудь. Прими, брат, пожалуйста! Очень я тебя прошу, прими! Не знаю я, куда мне такую кучу денег девать! Избавь ты меня, прими-ка, на!.. Челкаш протянул Гавриле несколько бумажек. Тот взял их дрожащей рукой, бросил весла и стал прятать куда-то за пазуху, жадно сощурив глаза, шумно втягивая в себя воздух, точно пил что-то жгучее.
Челкаш с насмешливой улыбкой поглядывал на него. А Гаврила уже снова схватил весла и греб нервно, торопливо, точно пугаясь чего-то и опустив глаза вниз. У него вздрагивали плечи и уши. Нехорошо… Впрочем, что же?.. Крестьянин… — задумчиво сказал Челкаш. И он отрывисто, торопясь, точно догоняя свои мысли и с лету хватая слова, заговорил о жизни в деревне с деньгами и без денег. Почет, довольство, веселье!.. Челкаш слушал его внимательно, с серьезным лицом и с глазами, сощуренными какой-то думой.
По временам он улыбался довольной улыбкой. Волна подхватила лодку и ловко ткнула ее в песок. Лодку нужно вытащить подальше, чтобы не смыло. Придут за ней. А мы с тобой — прощай!.. Отсюда до города верст восемь. Ты что, опять в город вернешься? На лице Челкаша сияла добродушно-хитрая улыбка, и весь он имел вид человека, задумавшего нечто весьма приятное для себя и неожиданное для Гаврилы.
Засунув руку в карман, он шелестел там бумажками. Челкаш посмотрел на него. Челкашу стало не по себе при виде такого возбуждения в этом парне. Он ждал, чем оно разразится. Гаврила начал как-то странно смеяться смехом, похожим на рыдание. Голова его была опущена, выражения его лица Челкаш не видал, смутно видны были только уши Гаврилы, то красневшие, то бледневшие. Мнется, как девка!.. Али расставанье со мной тошно?
Эй, сосун! Говори, что ты? А то уйду я!.. Песчаный и пустынный берег дрогнул от его крика, и намытые волнами моря желтые волны песку точно всколыхнулись. Дрогнул и Челкаш. Вдруг Гаврила сорвался с своего места, бросился к ногам Челкаша, обнял их своими руками и дернул к себе. Челкаш пошатнулся, грузно сел на песок и, скрипнув зубами, резко взмахнул в воздухе своей длинной рукой, сжатой в кулак. Но он не успел ударить, остановленный стыдливым и просительным шепотом Гаврилы: — Голубчик!..
Дай ты мне эти деньги! Дай, Христа ради! Что они тебе?.. Ведь в одну ночь — только в ночь… А мне — года нужны… Дай — молиться за тебя буду! Вечно — в трех церквах — о спасении души твоей!.. Ведь ты их на ветер… а я бы — в землю! Эх, дай мне их! Что в них тебе?..
Али тебе дорого? Ночь одна — и богат! Сделай доброе дело! Пропащий ведь ты… Нет тебе пути… А я бы — ох! Дай ты их мне! Челкаш, испуганный, изумленный и озлобленный, сидел на песке, откинувшись назад и упираясь в него руками, сидел, молчал и страшно таращил глаза на парня, уткнувшегося головой в его колени и шептавшего, задыхаясь, свои мольбы. Он оттолкнул его, наконец, вскочил на ноги и, сунув руку в карман, бросил в Гаврилу бумажки. Жри… — крикнул он, дрожа от возбуждения, острой жалости и ненависти к этому жадному рабу.
И, бросив деньги, он почувствовал себя героем. Разжалобился вчера я, вспомнил деревню… Подумал: дай помогу парню. Ждал я, что ты сделаешь, попросишь — нет? А ты… Эх, войлок! Разве из-за денег можно так истязать себя? Жадные черти!.. Себя не помнят… За пятак себя продаете!.. Спаси Христос тебя!
Ведь это теперь у меня что?.. Вовек не забуду!.. И жене и детям закажу — молись! Челкаш слушал его радостные вопли, смотрел на сиявшее, искаженное восторгом жадности лицо и чувствовал, что он — вор, гуляка, оторванный от всего родного — никогда не будет таким жадным, низким, не помнящим себя. Никогда не станет таким!.. И эта мысль и ощущение, наполняя его сознанием своей свободы, удерживали его около Гаврилы на пустынном морском берегу. Челкаш молчал и по-волчьи скалил зубы. Гаврила все изливался: — Ведь я что думал?
Едем мы сюда… думаю… хвачу я его — тебя — веслом… рраз!.. Кто, мол, его хватится? И найдут, не станут допытываться — как да кто. Не такой, мол, он человек, чтоб из-за него шум подымать!.. Ненужный на земле! Кому за него встать? Челкаш, прямой, сухой, хищный, зло оскалив зубы, смеялся дробным, едким смехом, и его усы нервно прыгали на угловатом, остром лице. Никогда за всю жизнь его не били так больно, и никогда он не был так озлоблен.
Но он не сделал пяти шагов, как Гаврила кошкой изогнулся, вскочил на ноги и, широко размахнувшись в воздухе, бросил в него круглый камень, злобно крикнув: — Рраз!.. Челкаш крякнул, схватился руками за голову, качнулся вперед, повернулся к Гавриле и упал лицом в песок. Гаврила замер, глядя на него. Вот он шевельнул ногой, попробовал поднять голову и вытянулся, вздрогнув, как струна. Тогда Гаврила бросился бежать вдаль, где над туманной степью висела мохнатая черная туча и было темно. Волны шуршали, взбегая на песок, сливаясь с него и снова взбегая. Пена шипела, и брызги воды летали по воздуху. Посыпался дождь.
Сначала редкий, он быстро перешел в плотный, крупный, лившийся с неба тонкими струйками. Они сплетали целую сеть из ниток воды — сеть. Гаврила исчез за ней. Долго ничего не было видно, кроме дождя и длинного человека, лежавшего на песке у моря. Но вот из дождя снова появился бегущий Гаврила, он летел птицей; подбежав к Челкашу, упал перед ним и стал ворочать его на земле. Его рука окунулась в теплую красную слизь… Он дрогнул и отшатнулся с безумным, бледным лицом. Челкаш очнулся и толкнул Гаврилу от себя, хрипло сказав: — Поди прочь!.. Лицо у него было бледное, злое, глаза мутны и закрывались, точно он сильно хотел спать.
Сделал свое дело… иди! Лицо Челкаша было теперь в уровень с лицом Гаврилы. Оба были бледны и страшны. Тот смиренно вытерся рукавом и прошептал: — Что хошь делай… Не отвечу словом. Прости для Христа! И блудить-то не умеешь!.. Не надо мне!.. Челкаш сунул руку в карман своей куртки, вытащил пачку денег, одну радужную бумажку положил обратно в карман, а все остальные кинул Гавриле.
Тогда возьму… — робко сказал Гаврила и пал в ноги Челкаша на сырой песок, щедро поливаемый дождем. Не даром работал! Бери, не бойсь! Не стыдись, что человека чуть не убил! За таких людей, как я, никто не взыщет. Еще спасибо скажут, как узнают. На, бери! Гаврила видел, что Челкаш смеется, и ему стало легче.
Он крепко сжал деньги в руке. Не хошь? Не за что! Сегодня ты меня, завтра я тебя… — Эх, брат, брат!.. Челкаш стоял перед ним и странно улыбался, а тряпка на его голове, понемногу краснея, становилась похожей на турецкую феску. Дождь лил, как из ведра. Море глухо роптало, волны бились о берег бешено и гневно. Два человека помолчали.
Он шатался, у него дрожали ноги, и он так странно держал голову, точно боялся потерять ее. Он пошел, пошатываясь и все поддерживая голову ладонью левой руки, а правой тихо дергая свой бурый ус. Гаврила смотрел ему вслед до поры, пока он не исчез в дожде, все гуще лившем из туч тонкими, бесконечными струйками и окутывавшем степь непроницаемой стального цвета мглой.
По всклокоченным черным с проседью волосам и смятому, острому, хищному лицу было видно, что он только что проснулся. В одном буром усе у него торчала соломина... Его бурые усы, густые и длинные, то и дело вздрагивали, как у кота, а заложенные за спину руки потирали одна другую, нервно перекручиваясь длинными, кривыми и цепкими пальцами.
Слышно было злое скрипение зубов и робкое пощелкивание какими-то костяшками. У Челкаша хищная худоба, а также горбатый, хищный нос и прицеливающаяся, зоркая походка: "Даже и здесь, среди сотен таких же, как он, резких босяцких фигур, он сразу обращал на себя внимание своим сходством с степным ястребом, своей хищной худобой и этой прицеливающейся походкой, плавной и покойной с виду, но внутренне возбужденной и зоркой, как лёт той хищной птицы, которую он напоминал. Своим воровским ремеслом он зарабатывает довольно крупные суммы, но эти деньги у него, судя по всему, не задерживаются: "... Он любит отпускать колкие смешки и шутки: "Но он, всегда веселый и едкий, был сегодня, очевидно, не в духе и отвечал на расспросы отрывисто и резко. Так, когда у вора не оказывается денег, он без проблем обедает в долг в трактире: "...
Кто такие люди дна? "Челкаш"
Он тяжело заерзал на земле. Челкаш спросил: — Да ведь — куда? Сказал тоже!.. В нем этот здоровый деревенский парень что-то будил… Смутно, медленно назревавшее, досадливое чувство копошилось где-то глубоко и мешало ему сосредоточиться и обдумать то, что нужно было сделать в эту ночь. Обруганный парень бормотал что-то вполголоса, изредка бросая на босяка косые взгляды. У него смешно надулись щеки, оттопырились губы и суженные глаза как-то чересчур часто и смешно помаргивали. Он, очевидно, не ожидал, что его разговор с этим усатым оборванцем кончится так быстро и обидно. Оборванец не обращал больше на него внимания. Он задумчиво посвистывал, сидя на тумбочке и отбивая по ней такт голой грязной пяткой. Парню хотелось поквитаться с ним.
Часто это ты запиваешь-то? Хочешь сегодня ночью работать со мной? Говори скорей! Чего заставлю… Рыбу ловить поедем. Грести будешь… — Так… Что же? Работать можно. Только вот… не влететь бы во что с тобой. Больно ты закомурист… темен ты… Челкаш почувствовал нечто вроде ожога в груди и с холодной злобой вполголоса проговорил: — А ты не болтай, чего не смыслишь. Я те вот долбану по башке, тогда у тебя в ней просветлеет… Он соскочил с тумбочки, дернул левой рукой свой ус, а правую сжал в твердый жилистый кулак и заблестел глазами.
Парень испугался. Он быстро оглянулся вокруг и, робко моргая, тоже вскочил с земли. Меряя друг друга глазами, они молчали. Он кипел и вздрагивал от оскорбления, нанесенного ему этим молоденьким теленком, которого он во время разговора с ним презирал, а теперь сразу возненавидел за то, что у него такие чистые голубые глаза, здоровое загорелое лицо, короткие крепкие руки, за то, что он имеет где-то там деревню, дом в ней, за то, что его приглашает в зятья зажиточный мужик, — за всю его жизнь прошлую и будущую, а больше всего за то, что он, этот ребенок по сравнению с ним, Челкашем, смеет любить свободу, которой не знает цены и которая ему не нужна. Всегда неприятно видеть, что человек, которого ты считаешь хуже и ниже себя, любит или ненавидит то же, что и ты, и, таким образом, становится похож на тебя. Парень смотрел на Челкаша и чувствовал в нем хозяина. Мне все равно, у кого работать, у тебя или у другого. Я только к тому сказал, что не похож ты на рабочего человека, — больно уж тово… драный. Ну, я ведь знаю, что это со всяким может быть.
Господи, рази я не видел пьяниц! Эх, сколько!.. Говори цену. Какая работа будет. Какой улов, значит… Пятитку можешь получить. Но теперь дело касалось денег, а тут крестьянин хотел быть точным и требовал той же точности от нанимателя. У парня вновь вспыхнуло недоверие и подозрительность. Челкаш вошел в роль: — Не толкуй, погоди! Идем в трактир!
И они пошли по улице рядом друг с другом, Челкаш — с важной миной хозяина, покручивая усы, парень — с выражением полной готовности подчиниться, но все-таки полный недоверия и боязни. Когда они пришли в грязный и закоптелый трактир, Челкаш, подойдя к буфету, фамильярным тоном завсегдатая заказал бутылку водки, щей, поджарку из мяса, чаю и, перечислив требуемое, коротко бросил буфетчику: «В долг все! Тут Гаврила сразу преисполнился уважения к своему хозяину, который, несмотря на свой вид жулика, пользуется такой известностью и доверием. Пока ты посиди, а я схожу кое-куда. Он ушел. Гаврила осмотрелся кругом. Трактир помещался в подвале; в нем было сыро, темно, и весь он был полон удушливым запахом перегорелой водки, табачного дыма, смолы и еще чего-то острого. Против Гаврилы, за другим столом, сидел пьяный человек в матросском костюме, с рыжей бородой, весь в угольной пыли и смоле. Он урчал, поминутно икая, песню, всю из каких-то перерванных и изломанных слов, то страшно шипящих, то гортанных.
Он был, очевидно, не русский. Сзади его поместились две молдаванки; оборванные, черноволосые, загорелые, они тоже скрипели песню пьяными голосами. Потом из тьмы выступали еще разные фигуры, все странно растрепанные, все полупьяные, крикливые, беспокойные… Гавриле стало жутко. Ему захотелось, чтобы хозяин воротился скорее. Шум в трактире сливался в одну ноту, и казалось, что это рычит какое-то огромное животное, оно, обладая сотней разнообразных голосов, раздраженно, слепо рвется вон из этой каменной ямы и не находит выхода на волю… Гаврила чувствовал, как в его тело всасывается что-то опьяняющее и тягостное, от чего у него кружилась голова и туманились глаза, любопытно и со страхом бегавшие по трактиру… Пришел Челкаш, и они стали есть и пить, разговаривая. С третьей рюмки Гаврила опьянел. Ему стало весело и хотелось сказать что-нибудь приятное своему хозяину, который — славный человек! Но слова, целыми волнами подливавшиеся ему к горлу, почему-то не сходили с языка, вдруг отяжелевшего. Челкаш смотрел на него и, насмешливо улыбаясь, говорил: — Наклюкался!..
Э-эх, тюря! Дай поцелую тебя!.. На, еще клюкни! Гаврила пил и дошел наконец до того, что у него в глазах все стало колебаться ровными, волнообразными движениями. Это было неприятно, и от этого тошнило. Лицо у него сделалось глупо восторженное. Пытаясь сказать что-нибудь, он смешно шлепал губами и мычал. Челкаш, пристально поглядывая на него, точно вспоминал что-то, крутил свои усы и все улыбался хмуро. А трактир ревел пьяным шумом.
Рыжий матрос спал, облокотясь на стол. Гаврила попробовал подняться, но не смог и, крепко обругавшись, засмеялся бессмысленным смехом пьяного. Гаврила все хохотал, тупыми глазами поглядывая на хозяина. И тот смотрел на него пристально, зорко и задумчиво. Он видел перед собою человека, жизнь которого попала в его волчьи лапы. Он, Челкаш, чувствовал себя в силе повернуть ее и так и этак. Он мог разломать ее, как игральную карту, и мог помочь ей установиться в прочные крестьянские рамки. Чувствуя себя господином другого, он думал о том, что этот парень никогда не изопьет такой чаши, какую судьба дала испить ему, Челкашу… И он завидовал и сожалел об этой молодой жизни, подсмеивался над ней и даже огорчался за нее, представляя, что она может еще раз попасть в такие руки, как его… И все чувства в конце концов слились у Челкаша в одно — нечто отеческое и хозяйственное. Малого было жалко, и малый был нужен.
Тогда Челкаш взял Гаврилу под мышки и, легонько толкая его сзади коленом, вывел на двор трактира, где сложил на землю в тень от поленницы дров, а сам сел около него и закурил трубку. Гаврила немного повозился, помычал и заснул. II — Ну, готов? Уключина вот шатается, — можно разок вдарить веслом? Никакого шуму! Надави ее руками крепче, она и войдет себе на место. Оба они тихо возились с лодкой, привязанной к корме одной из целой флотилии парусных барок, нагруженных дубовой клепкой, и больших турецких фелюг, занятых пальмой, сандалом и толстыми кряжами кипариса. Ночь была темная, по небу двигались толстые пласты лохматых туч, море было покойно, черно и густо, как масло. Оно дышало влажным соленым ароматом и ласково звучало, плескаясь от борта судов о берег, чуть-чуть покачивая лодку Челкаша.
На далекое пространство от берега с моря подымались темные остовы судов, вонзая в небо острые мачты с разноцветными фонарями на вершинах. Море отражало огни фонарей и было усеяно массой желтых пятен. Они красиво трепетали на его бархате, мягком, матово-черном. Море спало здоровым, крепким сном работника, который сильно устал за день. Ты на-ко вот, нутро помочи, может, скорее очухаешься, — и он протянул Гавриле бутылку. Господи благослови!.. Послышалось тихое бульканье. Лодка помчалась снова, бесшумно и легко вертясь среди судов… Вдруг она вырвалась из их толпы, и море — бесконечное, могучее — развернулось перед ними, уходя в синюю даль, где из вод его вздымались в небо горы облаков — лилово-сизых, с желтыми пуховыми каймами по краям, зеленоватых, цвета морской воды, и тех скучных, свинцовых туч, что бросают от себя такие тоскливые, тяжелые тени. Облака ползли медленно, то сливаясь, то обгоняя друг друга, мешали свои цвета и формы, поглощая сами себя и вновь возникая в новых очертаниях, величественные и угрюмые… Что-то роковое было в этом медленном движении бездушных масс.
Казалось, что там, на краю моря, их бесконечно много и они всегда будут так равнодушно всползать на небо, задавшись злой целью не позволять ему никогда больше блестеть над сонным морем миллионами своих золотых очей — разноцветных звезд, живых и мечтательно сияющих, возбуждая высокие желания в людях, которым дорог их чистый блеск. Только боязно в нем, — ответил Гаврила, ровно и сильно ударяя веслами по воде. Вода чуть слышно звенела и плескалась под ударами длинных весел и все блестела теплым голубым светом фосфора. Экая дура!.. Он, вор, любил море. Его кипучая нервная натура, жадная на впечатления, никогда не пресыщалась созерцанием этой темной широты, бескрайной, свободной и мощной. И ему было обидно слышать такой ответ на вопрос о красоте того, что он любил. Сидя на корме, он резал рулем воду и смотрел вперед спокойно, полный желания ехать долго и далеко по этой бархатной глади. На море в нем всегда поднималось широкое, теплое чувство, — охватывая всю его душу, оно немного очищало ее от житейской скверны.
Он ценил это и любил видеть себя лучшим тут, среди воды и воздуха, где думы о жизни и сама жизнь всегда теряют — первые — остроту, вторая — цену. По ночам над морем плавно носится мягкий шум его сонного дыхания, этот необъятный звук вливает в душу человека спокойствие и, ласково укрощая ее злые порывы, родит в ней могучие мечты… — А снасть-то где? Челкаш вздрогнул. Она у меня на корме. Но ему стало обидно лгать пред этим мальчишкой, и ему было жаль тех дум и чувств, которые уничтожил этот парень своим вопросом. Он рассердился. Знакомое ему острое жжение в груди и у горла передернуло его, он внушительно и жестко сказал Гавриле: — Ты вот что — сидишь, ну и сиди! А не в свое дело носа не суй. Наняли тебя грести, и греби.
А коли будешь языком трепать, будет плохо. На минуту лодка дрогнула и остановилась. Весла остались в воде, вспенивая ее, и Гаврила беспокойно завозился на скамье. Резкое ругательство потрясло воздух. Гаврила взмахнул веслами. Лодка точно испугалась и пошла быстрыми, нервными толчками, с шумом разрезая воду. Челкаш привстал с кормы, не выпуская весла из рук и воткнув свои холодные глаза в бледное лицо Гаврилы. Изогнувшийся наклоняясь вперед, он походил на кошку, готовую прыгнуть. Слышно было злое скрипение зубов и робкое пощелкивание какими-то костяшками.
Ну же, греби!.. Раз, два! Пикни только!.. Лодка плавно повернулась и пошла назад к гавани, где огни фонарей столпились в разноцветную группу и видны были стволы мачт. Теперь голос был дальше, чем в первый раз. Челкаш успокоился. Кабы эти дьяволы погнались за нами — конец тебе. Я бы тебя сразу — к рыбам!.. Теперь, когда Челкаш говорил спокойно и даже добродушно, Гаврила, все еще дрожащий от страха, взмолился: — Слушай, отпусти ты меня!
Христом прошу, отпусти! Высади куда-нибудь! Про-опал я совсем!.. Ну, вспомни бога, отпусти! Что я тебе? Не могу я этого!.. Не бывал я в таких делах… Первый раз… Господи! Пропаду ведь я! Как ты это, брат, обошел меня?
Грешно тебе!.. Душу ведь губишь!.. Ну, дела-а… — Какие дела? Ну, какие дела? Его забавлял страх парня, и он наслаждался и страхом Гаврилы, и тем, что вот какой он, Челкаш, грозный человек. Что я тебе?.. Милый… — Ну, молчи! Не нужен был бы, так я тебя не брал бы. Но Гаврила теперь уже не мог удержаться и, тихо всхлипывая, плакал, сморкался, ерзал по лавке, но греб сильно, отчаянно.
Лодка мчалась стрелой. Снова на дороге встали темные корпуса судов, и лодка потерялась в них, волчком вертясь в узких полосах воды между бортами. Буде спросит кто о чем — молчи, коли жив быть хочешь! Гаврила от этого шепота потерял способность соображать что-либо и помертвел, охваченный холодным предчувствием беды. Он машинально опускал весла в воду, откидывался назад, вынимал их, бросал снова и все время упорно смотрел на свои лапти. Сонный шум волн гудел угрюмо и был страшен. Вот гавань… За ее гранитной стеной слышались людские голоса, плеск воды, песня и тонкие свистки. Упирайся руками в стену! Тише, черт!..
Гаврила, цепляясь руками за скользкий камень, повел лодку вдоль стены.
Время действия рассказа соотносится с концом XIX века. Сюжет охватывает непродолжительный период времени — больше суток. Место действия не привязано к конкретной географической локации. Понятно, что события разворачиваются в некоем южном портовом городе. Можно предположить, что дело происходит на Черном море. Создавая образы и фон событий рассказа, автор, скорее всего, вдохновлялся колоритом прибрежных территорий современной Украины.
Конкретное место расположения, название поселения и водоёма значения не имеют, так как история, рассказанная в «Челкаше», универсальна. Очень краткий пересказ Повествование начинается с описания морской гавани и расположенного в ней порта. В разгар обеда в порту появляется вор Григорий, по прозвищу Челкаш. Он ищет своего подельника Мишку, чтобы вместе с ним провернуть очередное дельце и «срубить» деньжат. От портового сторожа Семеныча Челкаш узнает, что его приятель сломал ногу и теперь находится в больнице. Гришке придется обойтись без него и искать нового подельника. На улице он знакомится с деревенским парнем Гаврилой, представляется ему рыбаком.
Гаврила очень нуждается в деньгах и ищет работу. Гришка предлагает простодушному деревенскому пареньку подработать, выдавая предстоящее криминальное мероприятие за поездку на рыбалку. Гавриил не слишком доверяет случайному встречному: больно подозрительно он выглядит, не походит на добропорядочного работягу, но всё же соглашается на его предложение. Вместе герои отправляются в трактир, где Гаврила напивается. Ночью выходят на дело. Гаврила испытывает страх, он понимает, что они поехали далеко не на рыбалку, и дело связано с криминалом. Дав слабину, Гаврила просит Челкаша отпустить его, тот грубит, призывает не ныть, забирает у парня сумку с паспортом.
Когда лодка подплыла к стене гавани, Челкаш исчезает, а вскоре в лодку сваливаются тюки с контрабандным товаром. Подельники преодолевают кордоны, оставшись незамеченными, они пристают к судну, смуглые люди встречают их, принимают товар. Дело увенчалось успехом. Герои остаются на ночлег. Наутро Гаврила осмелел, он готов и дальше работать с Челкашом, так как это хороший способ обогатиться. По возвращению на берег Челкаш рассчитывается с подельником, выделяя ему обещанную скромную долю. Большую часть оставляет себе.
В Гавриле пробудилась жадность, он просит вора отдать ему все деньги. В глазах Челкаша Гаврила выглядит жалко, герой отдает ему всё. Гаврила признается, что его посещала мысль убить Челкаша, чтобы завладеть награбленным. Эти слова разозлили вора. Между Гришкой и Гаврилой начинается драка. Завалив подельника, Гришка уходит с деньгами. Гаврила бросает ему в след камень и думает, что убил.
Он не на шутку перепугался, хотел сбежать, но совесть вынудила его вернуться. Гаврила рад, что Челкаш жив. Он просит прощения у напарника. Челкаш отдает ему вырученные ночью деньги, оставив себе лишь одну купюру. Характеристики персонажей рассказа «Челкаш» На страницах рассказа перед читателями предстают яркие образы, автор снабжает текст красочными описаниями, уделяя внимание не только центральным персонажам, но и второстепенным. Челкаш Гришка Челкаш — босяк, матерый вор, выпивоха и плут, «травленный волк», гордый, болезненно самолюбивый. У него малопривлекательная, даже отталкивающая внешность: высокий, костлявый и сутулый, с угловатым лицом, холодными глазами, всклокоченным волосами с проседью.
Описывая манеры, походку героя, Горький сравнивает его с ястребом: «Он сразу обращал на себя внимание своим сходством с степным ястребом, своей хищной худобой и этой прицеливающейся походкой, плавной и покойной с виду, но внутренне возбужденной и зоркой, как лет той хищной птицы, которую он напоминал» Это противоречивый персонаж. С одной стороны, Челкаш — преступник, властный, самолюбивый, грубый, но, с другой, — он хоть и вор, но выполняет свои обязательства перед напарником, не пытается его обмануть. Герой за время босяцкой жизни не утратил способности к проявлению человечности, жалости, имеет понятия о справедливости и морали. Челкаш — пример героя, находящегося «вне системы», он не хочет и не умеет жить в соответствии с принятым порядком вещей, больше всего герой жаждет свободы. Он происходит из семьи зажиточных крестьян, но выбрал для себя другой путь. Воровская жизнь наполнена приключениями: можно разбогатеть за одно ночное предприятие и спустить всё за один день. Герой, однако, не обрёл счастья в этой жизни.
Он раздражителен, зол на мир. Разговор с Гаврилой о деревне вызвал у него тоскливое чувство. Свободолюбие и авантюризм в характере персонажа проявляется в любви к морю, «дух» морской стихии соответствует мировосприятию Челкаша. Горький умышленно создает нетипичный, далекий от реальности образ вора, он наделяет его чертами романтического героя. Гаврила Гаврила — молодой крестьянин, подавшийся на заработки в город, чтобы не жить в зятьях, стать самостоятельным хозяином. Волей случая он становится подельником Челкаша, его рабом. На столкновении характеров этих двух персонажей и строится конфликт произведения.
Гаврила предстает перед читателем широкоплечим, коренастым, добродушным парнем с голубыми, детски чистыми глазами. Герой наивен, ограничен, нерешителен и труслив. Челкаш вызывает у него сомнения, он боится, что тот втягивает его в дела, пагубные для души, но идет на сотрудничество с ним, починяясь сильной личности и желая заработать. Гаврила перетрусил во время ночного предприятия, богобоязненно молился. Благополучный исход дела и сорванный куш подействовали на эту слабую личность искушающе: возникло намерение убить своего «господина» и завладеть всей добычей. Получив свою долю, Гаврила, снова одержимый этой мыслью, нападает на Челкаша. Содеянное беспокоит его совесть, он кается, просит о прощении.
Когда «ненужный человек» отдал ему почти все купюры, он быстро успокаивается, прячет деньги и твёрдыми шагами уходит к своей хозяйственной мечте. Изображая люмпена Челкаша в романтическом ключе, Горький намеренно показал его нравственное превосходство над крестьянином — мелким собственником. Известное презрение вора к деньгам здесь выглядит достойнее, чем жадность «хозяина», обернувшаяся подлостью. Другие персонажи Семеныч — таможенный сторож, работает в порту, «пыльный и таинственно-прямой» с «добродушно-хитрым» лицом. Рабочий человек, ответственно выполняет свои обязанности. Он, как и подобает ему по должности, стремится выпроводить «неблагонадежного» вора из порта, не пустить его в гавань, но при этом жмет ему руку, так как Челкаш пользуется авторитетом, и в порту его хорошо знают. Пытается казаться грозным и сердитым, олицетворяет «функцию» правопорядка, но за этой функцией всё-таки просматривается человек.
Грузчик — эпизодический персонаж, один из множества портовых работников, босяк, чей образ был выхвачен из общей массы и обрисован в начале рассказа для иллюстрации «портового люда», занимающегося непростым и неблагодарным трудом. Предположительно, он был избит. Мишка — друг и частый подельник Челкаша, рыжеволосый, только упоминается в тексте. По причине повреждения ноги не смог составить компанию своему приятелю-вору и выбыл из повествования. Посетители кабака — несколько ярких фоновых образов в эпизоде, где Гришка и Гаврила посещают кабак. Перед взором Гаврилы предстает «пьяный рыжий человек в матросском костюме», очевидно, не русский, урчащий, икающий, пытающийся напевать песню себе под нос. Здесь же мимолетно замечены две черноволосые молдаванки, «скрипящие» песню пьяными голосами.
Описание разношерстного и своеобразного контингента прибрежной забегаловки важно для представления читателя о мире, который окружает героев. Пересказ произведения «Челкаш» по главам Рассказ начинается с небольшого вступления, содержащего красочное описание морской гавани и жизни порта, который под пером Горького представляется промышленной громадой. Шумный и огромный порт — творение рук человеческих, но он как будто «поглощает» человека, на его фоне суетящиеся люди смотрятся «жалкими», среди шума, в череде множества разных звуков человеческие голоса едва слышны. Стоял жаркий день. Зной «пек изнури». Атмосфера напряжена так, что кажется, что вот-вот «разразится катастрофа», взрыв, после которого будет дышаться легко, наступит спокойствие и умиротворение. Двадцать мерных ударов в колокол — специальный сигнал, известивший о начале обеденного перерыва, в порту всё на время затихает, голоса людей становятся слышней.
I глава Грузчики «рассыпались по гавани», ринулись шумными группами к торговкам, покупать у них разную снедь и приступили к трапезе. Во время обеда в порту появляется хорошо известный здешнему люду матерый вор Гришка Челкаш. Своим обликом он разительно выделялся на фоне портового контингента. Гришка Челкаш, старый травленый волк… заядлый пьяница и ловкий, смелый вор. Он был бос, в старых, вытертых плисовых штанах, без шапки, в грязной ситцевой рубахе с разорванным воротом, открывавшим его сухие и угловатые кости, обтянутые коричневой кожей. По всклокоченным черным с проседью волосам и смятому, острому, хищному лицу было видно, что он только что проснулся… Челкаш явился сюда, чтобы найти своего друга и подельника по имени Мишка. Он поравнялся с группой рабочих, в их числе был «коренастый малый» со следами побоев.
Гришка беседует с ним, справляется о Мишке, но парень ничем не может ему помочь: «Давно не видал! Далее Челкаш встречается с портовым сторожем Семенычем. Исполняя свои обязанности по обеспечению безопасности, Семеныч стремится выпроводить Челкаша с территории порта. В ответ на его расспросы делает вид, что не знает никакого Мишки. Челкаш продолжает диалог с ним, заговаривает зубы сторожу, и ему удается выведать информацию о приятеле. Оказывается, Мишка сломал ногу и угодил в больницу. Двое солдат выпроваживают Челкаша с территории порта.
В голове вора созрел очередной незаконный план обогащения. Он собирается идти на дело, но для этого ему нужен напарник. Сноровки у Челкаша достаточно, но одному ему всё равно не справиться. Мишка сейчас был бы очень кстати, но коль он покалечился, нужно искать ему замену. На улице возле кабака Челкаш встретил молодого паренька, разговорился с ним. Молодой человек родом из деревни, старушка-мать болеет, отец давно умер. Он сильно нуждается в деньгах, рассказывает Челкашу о своих бедствиях, сетует на жизнь.
Полторы сотни рублей ему бы хватило, чтобы встать на ноги. В реалиях конца XIX века, когда Горький писал свой рассказ, 150 рублей считались приличной суммой Шагах в шести от него, у тротуара, на мостовой, прислонясь спиной к тумбочке, сидел молодой парень в синей пестрядинной рубахе, в таких же штанах, в лаптях и в оборванном рыжем картузе. Около него лежала маленькая котомка и коса без черенка, обернутая в жгут из соломы, аккуратно перекрученный веревочкой. Парень был широкоплеч, коренаст, русый, с загорелым и обветренным лицом и с большими голубыми глазами, смотревшими на Челкаша доверчиво и добродушно. Дабы исправить своё бедственное положение, парень даже подумывал «пойти в зятья», то есть жениться на дочери зажиточного человека. Челкаш смекнул, что эту встречу можно обернуть в свою пользу и решает нанять паренька, не посвящая в курс дела. На вопрос собеседника о своей деятельности, Челкаш отвечает, что он рыбак.
Грести будешь», — так Челкаш в общих чертах описывает суть предлагаемой работы. Парень не особо-то верит, что встреченный им субъект зарабатывает на жизнь честным трудом. Больно ты закомурист… темен ты», — выражает он сомнения в честности нанимателя. И, тем не менее, он соглашается работать на Челкаша. Новоявленные подельники наконец-то познакомились. Парень представился Гаврилой. Вместе Гаврила и Челкаш отправляются в трактир.
Вор ведет себя в заведении по-свойски, фамильярно. Он заказывает водки, щей, мяса и чаю, но расплачиваться не собирается, и просит буфетчика записать всё в долг. Эта ситуация побуждает Гавриилу думать, что несмотря на жуликоватый вид, его новый знакомый пользуется авторитетом, его уважают. Недоверие Гаврилы к Челкашу постепенно рассеивается. Челкаш ненадолго оставляет своего нового напарника. Гаврила оглядывается по сторонам. Описывается обстановка и посетители грязного трактира, в котором оказались герои.
Заведение размещалось в подвале, где было темно и сыро. В ходе трапезы Гаврила с подачи Челкаша «наклюкался». Вор чувствует себя хозяином, имеющим власть над своим новым напарником. В какой-то степени ему становится даже жалко паренька, чья жизнь оказалась в его цепких «волчьих лапах». II глава Гришка и Гаврила отправляются на дело, выходят в море на лодке. Челкаш очень любит море, оно привлекало вора своей мощью и ощущением свободы. А вот Гавриле в лодке было немного не по себе, парень вел себя боязливо.
Ночь была темная, по небу двигались толстые пласты лохматых туч, море было покойно, черно и густо, как масло. Оно дышало влажным соленым ароматом и ласково звучало, плескаясь от борта судов о берег, чуть-чуть покачивая лодку Челкаша. На далекое пространство от берега с моря подымались темные остовы судов, вонзая в небо острые мачты с разноцветными фонарями на вершинах. Море отражало огни фонарей и было усеяно массой желтых пятен. Они красиво трепетали на его бархате, мягком, матово-черном. Море спало здоровым, крепким сном работника, который сильно устал за день. Страх спутника забавлял Челкаша.
Гаврилу всё ещё терзали сомнения и в добросовестности мероприятия. На рыбалку ли они едут? Он спрашивает у Челкаша, где же снасти? Вор отговорился, что снасти на корме.
Он во время этого разговора успел уже забыть, с кем имеет дело, и видел пред собой такого же крестьянина, как и сам он, прилепленного навеки к земле потом многих поколений, связанного с ней воспоминаниями детства, самовольно отлучившегося от нее и от забот о ней и понесшего за эту отлучку должное наказание. Ах, как верно!
Вот гляди-ка на себя, что ты теперь такое без земли? Землю, брат, как мать, не забудешь надолго. Челкаш одумался… Он почувствовал это раздражающее жжение в груди, являвшееся всегда, чуть только его самолюбие — самолюбие бесшабашного удальца — бывало задето кем-либо, и особенно тем, кто не имел цены в его глазах. Чай, таких-то, как ты, — много! Эх, сколько несчастного народу на свете!.. Шатающих… — Садись, тюлень, в весла!
Они опять переменились местами, причем Челкаш, перелезая на корму через тюки, ощутил в себе острое желание дать Гавриле пинка, чтобы он слетел в воду. Короткий разговор смолк, но теперь даже от молчания Гаврилы на Челкаша веяло деревней… Он вспоминал прошлое, забывая править лодкой, повернутой волнением и плывшей куда-то в море. Волны точно понимали, что эта лодка потеряла цель, и, все выше подбрасывая ее, легко играли ею, вспыхивая под веслами своим ласковым голубым огнем. А перед Челкашем быстро неслись картины прошлого, далекого прошлого, отделенного от настоящего целой стеной из одиннадцати лет босяцкой жизни. Челкаш дрогнул и оглянулся тревожным взором хищника. Гребни-ка погуще… — Задумался?
Сейчас вот сдам и денежки получу… Н-да! Кабы мне, горюну!.. Эх, и сыграл бы я песенку с ними!.. Сейчас бы… И Гаврила полетел на крыльях мечты. А Челкаш молчал. Усы у него обвисли, правый бок, захлестанный волнами, был мокр, глаза ввалились и потеряли блеск.
Все хищное в его фигуре обмякло, стушеванное приниженной задумчивостью, смотревшей даже из складок его грязной рубахи. Он круто повернул лодку и направил ее к чему-то черному, высовывавшемуся из воды. Небо снова все покрылось тучами, и посыпался дождь, мелкий, теплый, весело звякавший, падая на хребты волн. Лодка стукнулась носом о корпус барки. Дождь пошел еще, не мог раньше-то! Эй вы, губки!..
В минуту они были на палубе, где три темных бородатых фигуры, оживленно болтая друг с другом на странном сюсюкающем языке, смотрели за борт в лодку Челкаша. Четвертый, завернутый в длинную хламиду, подошел к нему и молча пожал ему руку, потом подозрительно оглянул Гаврилу. Гаврила, идем! Есть хочешь? Потом он вытянулся рядом с Гаврилой, заложив руки под голову, поводя усами. Барка тихо покачивалась на игравшей воде, где-то поскрипывало дерево жалобным звуком, дождь мягко сыпался на палубу, и плескались волны о борта… Все было грустно и звучало, как колыбельная песнь матери, не имеющей надежд на счастье своего сына… Челкаш, оскалив зубы, приподнял голову, огляделся вокруг и, прошептав что-то, снова улегся… Раскинув ноги, он стал похож на большие ножницы.
III[ править ] Он проснулся первым, тревожно оглянулся вокруг, сразу успокоился и посмотрел на Гаврилу, еще спавшего. Тот сладко всхрапывал и во сне улыбался чему-то всем своим детским, здоровым, загорелым лицом. Челкаш вздохнул и полез вверх по узкой веревочной лестнице. В отверстие трюма смотрел свинцовый кусок неба. Было светло, но по-осеннему скучно и серо. Челкаш вернулся часа через два.
Лицо у него было красно, усы лихо закручены кверху. Он был одет в длинные крепкие сапоги, в куртку, в кожаные штаны и походил на охотника. Весь его костюм был потерт, но крепок, и очень шел к нему, делая его фигуру шире, скрадывая его костлявость и придавая ему воинственный вид. Тот вскочил и, не узнавая его со сна, испуганно уставился на него мутными глазами. Челкаш захохотал. Ну и пуглив же ты!
Сколько раз умирать-то вчера ночью собирался? Ведь можно было душу загубить на всю жизнь! Да ведь это — как тебе сказать? Из-за какой корысти?.. Ничего… Это можно… — Стой! А как душу-то загубишь?..
Челкаш весело хохотал. Едем на берег… И вот они снова в лодке. Челкаш на руле, Гаврила на веслах. Над ними небо, серое, ровно затянутое тучами, и лодкой играет мутно-зеленое море, шумно подбрасывая ее на волнах, пока еще мелких, весело бросающих в борта светлые, соленые брызги. Далеко по носу лодки видна желтая полоса песчаного берега, а за кормой уходит вдаль море, изрытое стаями волн, убранных пышной белой пеной. Там же, вдали, видно много судов; далеко влево — целый лес мачт и белые груды домов города.
Оттуда по морю льется глухой гул, рокочущий и вместе с плеском волн создающий хорошую, сильную музыку… И на все наброшена тонкая пелена пепельного тумана, отдаляющего предметы друг от друга… — Эх, разыграется к вечеру-то добре! Он был уже мокр с головы до ног от этих брызг, разбрасываемых по морю ветром. Гаврила пытливо посмотрел на него… — Ну, сколько ж тебе дали? Гаврила увидал пестрые бумажки, и все в его глазах приняло яркие, радужные оттенки. А я ведь думал: врал ты мне!.. Это — сколько?
Кабы этакие деньги!.. Хочешь, сейчас дам? Я приму! Гаврила весь трепетал от ожидания, острого, сосавшего ему грудь. Прими, брат, пожалуйста! Очень я тебя прошу, прими!
Не знаю я, куда мне такую кучу денег девать! Избавь ты меня, прими-ка, на!.. Челкаш протянул Гавриле несколько бумажек. Тот взял их дрожащей рукой, бросил весла и стал прятать куда-то за пазуху, жадно сощурив глаза, шумно втягивая в себя воздух, точно пил что-то жгучее. Челкаш с насмешливой улыбкой поглядывал на него. А Гаврила уже снова схватил весла и греб нервно, торопливо, точно пугаясь чего-то и опустив глаза вниз.
У него вздрагивали плечи и уши. Нехорошо… Впрочем, что же?.. Крестьянин… — задумчиво сказал Челкаш. И он отрывисто, торопясь, точно догоняя свои мысли и с лету хватая слова, заговорил о жизни в деревне с деньгами и без денег. Почет, довольство, веселье!.. Челкаш слушал его внимательно, с серьезным лицом и с глазами, сощуренными какой-то думой.
По временам он улыбался довольной улыбкой. Волна подхватила лодку и ловко ткнула ее в песок. Лодку нужно вытащить подальше, чтобы не смыло. Придут за ней. А мы с тобой — прощай!.. Отсюда до города верст восемь.
Ты что, опять в город вернешься? На лице Челкаша сияла добродушно-хитрая улыбка, и весь он имел вид человека, задумавшего нечто весьма приятное для себя и неожиданное для Гаврилы. Засунув руку в карман, он шелестел там бумажками. Челкаш посмотрел на него. Челкашу стало не по себе при виде такого возбуждения в этом парне. Он ждал, чем оно разразится.
Гаврила начал как-то странно смеяться смехом, похожим на рыдание. Голова его была опущена, выражения его лица Челкаш не видал, смутно видны были только уши Гаврилы, то красневшие, то бледневшие. Мнется, как девка!.. Али расставанье со мной тошно? Эй, сосун! Говори, что ты?
А то уйду я!.. Песчаный и пустынный берег дрогнул от его крика, и намытые волнами моря желтые волны песку точно всколыхнулись. Дрогнул и Челкаш. Вдруг Гаврила сорвался с своего места, бросился к ногам Челкаша, обнял их своими руками и дернул к себе. Челкаш пошатнулся, грузно сел на песок и, скрипнув зубами, резко взмахнул в воздухе своей длинной рукой, сжатой в кулак. Но он не успел ударить, остановленный стыдливым и просительным шепотом Гаврилы: — Голубчик!..
Дай ты мне эти деньги! Дай, Христа ради! Что они тебе?.. Ведь в одну ночь — только в ночь… А мне — года нужны… Дай — молиться за тебя буду! Вечно — в трех церквах — о спасении души твоей!.. Ведь ты их на ветер… а я бы — в землю!
Эх, дай мне их! Что в них тебе?.. Али тебе дорого? Ночь одна — и богат! Сделай доброе дело! Пропащий ведь ты… Нет тебе пути… А я бы — ох!
Дай ты их мне! Челкаш, испуганный, изумленный и озлобленный, сидел на песке, откинувшись назад и упираясь в него руками, сидел, молчал и страшно таращил глаза на парня, уткнувшегося головой в его колени и шептавшего, задыхаясь, свои мольбы. Он оттолкнул его, наконец, вскочил на ноги и, сунув руку в карман, бросил в Гаврилу бумажки. Жри… — крикнул он, дрожа от возбуждения, острой жалости и ненависти к этому жадному рабу. И, бросив деньги, он почувствовал себя героем. Разжалобился вчера я, вспомнил деревню… Подумал: дай помогу парню.
Ждал я, что ты сделаешь, попросишь — нет? А ты… Эх, войлок! Разве из-за денег можно так истязать себя? Жадные черти!.. Себя не помнят… За пятак себя продаете!.. Спаси Христос тебя!
Ведь это теперь у меня что?.. Вовек не забуду!.. И жене и детям закажу — молись! Челкаш слушал его радостные вопли, смотрел на сиявшее, искаженное восторгом жадности лицо и чувствовал, что он — вор, гуляка, оторванный от всего родного — никогда не будет таким жадным, низким, не помнящим себя. Никогда не станет таким!.. И эта мысль и ощущение, наполняя его сознанием своей свободы, удерживали его около Гаврилы на пустынном морском берегу.
Челкаш молчал и по-волчьи скалил зубы. Гаврила все изливался: — Ведь я что думал? Едем мы сюда… думаю… хвачу я его — тебя — веслом… рраз!.. Кто, мол, его хватится? И найдут, не станут допытываться — как да кто. Не такой, мол, он человек, чтоб из-за него шум подымать!..
Ненужный на земле! Кому за него встать? Челкаш, прямой, сухой, хищный, зло оскалив зубы, смеялся дробным, едким смехом, и его усы нервно прыгали на угловатом, остром лице. Никогда за всю жизнь его не били так больно, и никогда он не был так озлоблен. Но он не сделал пяти шагов, как Гаврила кошкой изогнулся, вскочил на ноги и, широко размахнувшись в воздухе, бросил в него круглый камень, злобно крикнув: — Рраз!.. Челкаш крякнул, схватился руками за голову, качнулся вперед, повернулся к Гавриле и упал лицом в песок.
Гаврила замер, глядя на него. Вот он шевельнул ногой, попробовал поднять голову и вытянулся, вздрогнув, как струна. Тогда Гаврила бросился бежать вдаль, где над туманной степью висела мохнатая черная туча и было темно. Волны шуршали, взбегая на песок, сливаясь с него и снова взбегая. Пена шипела, и брызги воды летали по воздуху. Посыпался дождь.
Сначала редкий, он быстро перешел в плотный, крупный, лившийся с неба тонкими струйками. Они сплетали целую сеть из ниток воды — сеть.
Теперь лодка шла совершенно беззвучно. Понимая, что рядом могут быть люди, Гаврила уже хотел позвать на помощь, как неожиданно на горизонте появился «огромный огненно-голубой меч». Испугавшись, парень упал на дно лодки. Челкаш выругался — это был фонарь таможенного крейсера.
К счастью, им удалось пройти незамеченными. По дороге к берегу Челкаш поделился с Гаврилой, что за сегодня удалось «полтысячи тяпнуть», а может и больше — как повезет продать украденное. Гаврила сразу вспомнил свое убогое хозяйство. Пытаясь ободрить парня, Челкаш завел беседу о крестьянской жизни. Гаврила даже успел забыть, что перед ним вор, увидев в Челкаше такого же крестьянина. Задумавшись, вор вспомнил свое прошлое, свою деревню, детство, мать, отца, жену, как был гвардейским солдатом, и отец перед всей деревней гордился своим сыном.
Подплыв к барке сообщников, они поднялись наверх и, улегшись на палубе, заснули. III Челкаш проснулся первым. Отойдя на пару часов с добычей, он вернулся уже в новой одежде. Челкаш разбудил Гаврилу и они поплыли к берегу. Парень уже не был так напуган и спросил, сколько Челкаш выручил за украденное. Вор показал ему пятьсот сорок рублей и отдал долю Гаврилы — сорок рублей.
Парень с жадностью спрятал деньги. Когда они вышли на берег, Гаврила неожиданно бросился к ногам Челкаша и свалил его на землю. Вор только хотел ударить парня, как тот начал умолять отдать ему деньги. Гаврила в восторге прятал деньги за пазуху. Смотря на парня, Челкаш думал, что никогда не будет таким жадным и низким. Гаврила же на радостях рассказал, что уже думал ударить Челкаша веслом и забрать деньги — все равно вора никто не хватится.
Разозлившись и схватив Гаврилу за горло, Челкаш потребовал деньги назад. Отобрав заработанное, вор пошел прочь.
Челкаш. Краткое содержание
| Краткое содержание рассказа “Челкаш”, анализ произведения | В Челкаше вспыхнула злоба — его «самолюбие бесшабашного удальца» было задето тем, кто не имел в его глазах никакой цены. |
| Максим Горький. «Челкаш». Краткое содержание и анализ | Гаврила понял, кто такой Челкаш на самом деле, но согласился. |
| Анализ рассказа «челкаш» (м. горький) - Literature Teacher | В этой статье представлен цитатный образ и характеристика Челкаша в рассказе «Челкаш» Горького: описание внешности и характера героя. |
| «Челкаш»: краткое содержание и анализ произведения | Детальный анализ произведения Максима Горького «Челкаш», описание главных действующих лиц, проблематика, конфликт, история создания и жанр. |
| Челкаш: кто это и чем знаменит - подробный обзор | Название сайта | При его поддержке «Челкаш» был впервые опубликован в 6 номере журнала «Русское богатство» 1895 года. |
Челкаш и гаврила кто достоин уважения почему. Анализ произведения «Челкаш» М
Краткое содержание рассказа Челкаш, Главные герои Челкаш и Гаврила, Сравнительная характеристика героев антиподов. Подробную характеристику главных и второстепенных героев повести Челкаш читайте в этой статье. Сегодня на уроке мы попытаемся выяснить, в чем успех одного из рассказов сборника – “Челкаш”, кто такие “босяки”, в чем они видели красоту и истину своего бытия. Челкаш характеристика героев кратко | Образовательные документы для учителей, воспитателей, учеников и родителей. Напишите отзыв о статье "Челкаш".
История создания челкаш кратко
В рассказе «Челкаш» Максим Горький рассуждает о том, что делает человека таким, какой он есть. В сутолоке порта Челкаш, чувствуя себя уверенно, собирается на новое дело, и очень расстроен, что Мишки не будет рядом. Одним из наиболее ранних романтических произведений Горького принято считать его рассказ «Челкаш». это имя криминального элемента из рассказа Горького, в котором пропагандируется тема свободы и босячества. это история о бывалом воре, поданная на фоне будней прибрежного города и размышлений о превратностях человеческой судьбы. Читать онлайн книгу «Челкаш» автора Максим Горький. Впервые напечатано, при содействии Короленко, в журнале «Русское богатство», 1895, номер 6. Первое произведение Горького, напечатанное в журнале.
«Челкаш»: краткое содержание и анализ произведения
Рассказ о том, как опытный контрабандист, преступник и пьяница Челкаш идет «на дело» с молодым крестьянином Гаврилой. В этой статье представлен цитатный образ и характеристика Гаврилы в рассказе «Челкаш» Горького: описание внешности и характера героя. В этой статье представлен цитатный образ и характеристика Гаврилы в рассказе «Челкаш» Горького: описание внешности и характера героя. Гаврила понял, кто такой Челкаш на самом деле, но согласился.
Читать книгу: «Челкаш»
Экая дура!.. Он, вор, любил море. Его кипучая нервная натура, жадная на впечатления, никогда не пресыщалась созерцанием этой темной широты, бескрайной, свободной и мощной. И ему было обидно слышать такой ответ на вопрос о красоте того, что он любил. Сидя на корме, он резал рулем воду и смотрел вперед спокойно, полный желания ехать долго и далеко по этой бархатной глади. На море в нем всегда поднималось широкое, теплое чувство, — охватывая всю его душу, оно немного очищало ее от житейской скверны. Он ценил это и любил видеть себя лучшим тут, среди воды и воздуха, где думы о жизни и сама жизнь всегда теряют — первые — остроту, вторая — цену.
По ночам над морем плавно носится мягкий шум его сонного дыхания, этот необъятный звук вливает в душу человека спокойствие и, ласково укрощая ее злые порывы, родит в ней могучие мечты… — А снасть-то где? Челкаш вздрогнул. Она у меня на корме. Но ему стало обидно лгать пред этим мальчишкой, и ему было жаль тех дум и чувств, которые уничтожил этот парень своим вопросом. Он рассердился. Знакомое ему острое жжение в груди и у горла передернуло его, он внушительно и жестко сказал Гавриле: — Ты вот что — сидишь, ну и сиди!
А не в свое дело носа не суй. Наняли тебя грести, и греби. А коли будешь языком трепать, будет плохо. На минуту лодка дрогнула и остановилась. Весла остались в воде, вспенивая ее, и Гаврила беспокойно завозился на скамье. Резкое ругательство потрясло воздух.
Гаврила взмахнул веслами. Лодка точно испугалась и пошла быстрыми, нервными толчками, с шумом разрезая воду. Челкаш привстал с кормы, не выпуская весла из рук и воткнув свои холодные глаза в бледное лицо Гаврилы. Изогнувшийся наклоняясь вперед, он походил на кошку, готовую прыгнуть. Слышно было злое скрипение зубов и робкое пощелкивание какими-то костяшками. Ну же, греби!..
Раз, два! Пикни только!.. Лодка плавно повернулась и пошла назад к гавани, где огни фонарей столпились в разноцветную группу и видны были стволы мачт. Теперь голос был дальше, чем в первый раз. Челкаш успокоился. Кабы эти дьяволы погнались за нами — конец тебе.
Я бы тебя сразу — к рыбам!.. Теперь, когда Челкаш говорил спокойно и даже добродушно, Гаврила, все еще дрожащий от страха, взмолился: — Слушай, отпусти ты меня! Христом прошу, отпусти! Высади куда-нибудь! Про-опал я совсем!.. Ну, вспомни бога, отпусти!
Что я тебе? Не могу я этого!.. Не бывал я в таких делах… Первый раз… Господи! Пропаду ведь я! Как ты это, брат, обошел меня? Грешно тебе!..
Душу ведь губишь!.. Ну, какие дела? Его забавлял страх парня, и он наслаждался и страхом Гаврилы, и тем, что вот какой он, Челкаш, грозный человек. Что я тебе?.. Милый… — Ну, молчи! Не нужен был бы, так я тебя не брал бы.
Но Гаврила теперь уже не мог удержаться и, тихо всхлипывая, плакал, сморкался, ерзал по лавке, но греб сильно, отчаянно. Лодка мчалась стрелой. Снова на дороге встали темные корпуса судов, и лодка потерялась в них, волчком вертясь в узких полосах воды между бортами. Буде спросит кто о чем — молчи, коли жив быть хочешь! Гаврила от этого шепота потерял способность соображать что-либо и помертвел, охваченный холодным предчувствием беды. Он машинально опускал весла в воду, откидывался назад, вынимал их, бросал снова и все время упорно смотрел на свои лапти.
Сонный шум волн гудел угрюмо и был страшен. Вот гавань… За ее гранитной стеной слышались людские голоса, плеск воды, песня и тонкие свистки. Упирайся руками в стену! Тише, черт!.. Гаврила, цепляясь руками за скользкий камень, повел лодку вдоль стены. Лодка двигалась без шороха, скользя бортом по наросшей на камне слизи.
Дай весла! Дай сюда! А паспорт у тебя где? В котомке? Дай котомку! Ну, давай скорей!
Это, мил друг, для того, чтобы ты не удрал… Теперь не удерешь. Без весел-то ты бы кое-как мог удрать, а без паспорта побоишься. Да смотри, коли ты пикнешь — на дне моря найду!.. И вдруг, уцепившись за что-то руками, Челкаш поднялся на воздух и исчез на стене. Гаврила вздрогнул… Это вышло так быстро. Он почувствовал, как с него сваливается, сползает та проклятая тяжесть и страх, который он чувствовал при этом усатом, худом воре… Бежать теперь!..
И он, свободно вздохнув, оглянулся кругом. Слева возвышался черный корпус без мачт, — какой-то огромный гроб, безлюдный и пустой… Каждый удар волны в его бока родил в нем глухое, гулкое эхо, похожее на тяжелый вздох. Справа над водой тянулась сырая каменная стена мола, как холодная, тяжелая змея. Сзади виднелись тоже какие-то черные остовы, а спереди, в отверстие между стеной и бортом этого гроба, видно было море, молчаливое, пустынное, с черными над ним тучами. Они медленно двигались, огромные, тяжелые, источая из тьмы ужас и готовые раздавить человека тяжестью своей. Все было холодно, черно, зловеще.
Гавриле стало страшно. Этот страх был хуже страха, навеянного на него Челкашем; он охватил грудь Гаврилы крепким объятием, сжал его в робкий комок и приковал к скамье лодки… А кругом все молчало. Ни звука, кроме вздохов моря. Тучи ползли по небу так же медленно и скучно, как и раньше, но их все больше вздымалось из моря, и можно было, глядя на небо, думать, что и оно тоже море, только море взволнованное и опрокинутое над другим, сонным, покойным и гладким. Тучи походили на волны, ринувшиеся на землю вниз кудрявыми седыми хребтами, и на пропасти, из которых вырваны эти волны ветром, и на зарождавшиеся валы, еще не покрытые зеленоватой пеной бешенства и гнева. Гаврила чувствовал себя раздавленным этой мрачной тишиной и красотой и чувствовал, что он хочет видеть скорее хозяина.
А если он там останется?.. Время шло медленно, медленнее, чем ползли тучи по небу… И тишина, от времени, становилась все зловещей… Но вот за стеной мола послышался плеск,рох и что-то похожее на шепот. Гавриле показалось, что он сейчас умрет… — Эй! Со стены спускалось что-то кубическое и тяжелое. Гаврила принял это в лодку. Спустилось еще одно такое же.
Затем поперек стены вытянулась длинная фигура Челкаша, откуда-то явились весла, к ногам Гаврилы упала его котомка, и тяжело дышавший Челкаш уселся на корме. Гаврила радостно и робко улыбался, глядя на него. Ну-ка, гребни добре! Дуй во всю силу!.. Хорошо ты, брат, заработал! Полдела сделали.
Теперь только у чертей между глаз проплыть, а там — получай денежки и ступай к своей Машке. Машка-то есть у тебя? Эй, дитятко? Вода под лодкой рокотала, и голубая полоса за кормой теперь была шире. Гаврила весь облился потом, но продолжал грести во всю силу. Пережив дважды в эту ночь такой страх, он теперь боялся пережить его в третий раз и желал одного: скорей кончить эту проклятую работу, сойти на землю и бежать от этого человека, пока он в самом деле не убил или не завел его в тюрьму.
Он решил не говорить с ним ни о чем, не противоречить ему, делать все, что велит, и, если удастся благополучно развязаться с ним, завтра же отслужить молебен Николаю Чудотворцу. Из его груди готова была вылиться страстная молитва. Но он сдерживался, пыхтел, как паровик, и молчал, исподлобья кидая взгляды на Челкаша. А тот, сухой, длинный, нагнувшийся вперед и похожий на птицу, готовую лететь куда-то, смотрел во тьму вперед лодки ястребиными очами и, поводя хищным, горбатым носом, одной рукой цепко держал ручку руля, а другой теребил ус, вздрагивавший от улыбок, которые кривили его тонкие губы. Челкаш был доволен своей удачей, собой и этим парнем, так сильно запуганным им и превратившимся в его раба. Он смотрел, как старался Гаврила, и ему стало жалко, захотелось ободрить его.
Теперь шабаш. Вот еще только одно бы место пройти… Отдохни-ка… Гаврила послушно приостановился, вытер рукавом рубахи пот с лица и снова опустил весла в воду. Воротца одни надо миновать. Тише, тише… А то, брат, тут народы серьезные… Как раз из ружья пошалить могут. Такую шишку на лбу набьют, что и не охнешь. Лодка теперь кралась по воде почти совершенно беззвучно.
Только с весел капали голубые капли, и когда они падали в море, на месте их падения вспыхивало ненадолго тоже голубое пятнышко. Ночь становилась все темнее и молчаливей. Теперь небо уже не походило на взволнованное море — тучи расплылись по нем и покрыли его ровным тяжелым пологом, низко опустившимся над водой и неподвижным. А море стало еще спокойней, черней, сильнее пахло теплым, соленым запахом и уж не казалось таким широким, как раньше. Слева и справа от лодки из черной воды поднялись какие-то здания — баржи, неподвижные, мрачные и тоже черные. На одной из них двигался огонь, кто-то ходил с фонарем.
Море, гладя их бока, звучало просительно и глухо, а они отвечали ему эхом, гулким и холодным, точно спорили, не желая уступить ему в чем-то. С момента, когда он велел Гавриле грести тише, Гаврилу снова охватило острое выжидательное напряжение. Он весь подался вперед, во тьму, и ему казалось, что он растет, — кости и жилы вытягивались в нем с тупой болью, голова, заполненная одной мыслью, болела, кожа на спине вздрагивала, а в ноги вонзались маленькие, острые и холодные иглы. Глаза ломило от напряженного рассматриванья тьмы, из которой — он ждал — вот-вот встанет нечто и гаркнет на них: «Стой, воры!.. Он лег, и в полосу его сияния из мрака выплыли невидимые до той поры суда, черные, молчаливые, обвешанные пышной ночной мглой. Казалось, они долго были на дне моря, увлеченные туда могучей силой бури, и вот теперь поднялись оттуда по велению огненного меча, рожденного морем, — поднялись, чтобы посмотреть на небо и на все, что поверх воды… Их такелаж обнимал собой мачты и казался цепкими водорослями, поднявшимися со дна вместе с этими черными гигантами, опутанными их сетью.
И он опять поднялся кверху из глубин моря, этот страшный голубой меч, поднялся, сверкая, снова рассек ночь и снова лег уже в другом направлении. И там, где он лег, снова всплыли остовы судов, невидимых до его появления. Лодка Челкаша остановилась и колебалась на воде, как бы недоумевая. Гаврила лежал на дне, закрыв лицо руками, а Челкаш толкал его ногой и шипел бешено, но тихо: — Дурак, это крейсер таможенный… Это фонарь электрический!.. Вставай, дубина! Ведь на нас свет бросят сейчас!..
Погубишь, черт, и себя и меня! И, наконец, когда один из ударов каблуком сапога сильнее других опустился на спину Гаврилы, он вскочил, все еще боясь открыть глаза, сел на лавку и, ощупью схватив весла, двинул лодку. Убью ведь! Ну, тише!.. Эка дурак, черт тебя возьми!.. Чего ты испугался?
Фонарь — только и всего. Тише веслами!.. Кислый черт!.. За контрабандой это следят. Нас не заденут — далеко отплыли они. Не бойся, не заденут.
Теперь мы… — Челкаш торжествующе оглянулся кругом. Гаврила молчал, греб и, тяжело дыша, искоса смотрел туда, где все еще поднимался и опускался этот огненный меч. Он никак не мог поверить Челкашу, что это только фонарь. Холодное голубое сияние, разрубавшее тьму, заставляя море светиться серебряным блеском, имело в себе нечто необъяснимое, и Гаврила опять впал в гипноз тоскливого страха. Он греб, как машина, и все сжимался, точно ожидал удара сверху, и ничего, никакого желания не было уже в нем — он был пуст и бездушен. Волнения этой ночи выглодали наконец из него все человеческое.
А Челкаш торжествовал. Его привычные к потрясениям нервы уже успокоились. У него сладострастно вздрагивали усы и в глазах разгорался огонек. Он чувствовал себя великолепно, посвистывал сквозь зубы, глубоко вдыхал влажный воздух моря, оглядывался кругом и добродушно улыбался, когда его глаза останавливались на Гавриле.
Он живёт в одном из южных приморских городов и занимается контрабандой, а также пьянствует. Будучи босяком и жуликом, он мог получить много денег за одну воровскую вылазку, но деньги у него, по всей видимости, не задерживались, и выглядел он оборванцем. Внешность Челкаш был высоким, сутулым и костлявым мужчиной. Его чёрные с проседью волосы указывали на то, что он далеко не молод, но ещё достаточно силён: автор отмечает его жилистые кулаки, а также крепкую хватку рук — сторож не смог вырвать свою руку из руки Челкаша. Горбатый хищный нос подчёркивал сходство со степным ястребом. Походка его тоже была ястребиной: он всё время как будто к чему-то прицеливался, зорко поглядывая вокруг — так ястреб подкарауливает свою добычу. Горький сравнивает его и с другими хищными животными: с волком «Челкаш молчал и по-волчьи скалил зубы» и кошкой «он походил на кошку, готовую прыгнуть». Большую часть года он ходил босиком, без шапки, носил старые вытертые плисовые штаны. Его ситцевая рубаха была с разорванным воротом. Характер Челкаш отличался весёлым, но едким нравом, часто отпускал колкие шутки и насмешничал. В порту его все знали и, видимо, уважали. Во всяком случае, доверяли: в трактире он обедает в долг, что воспринимается трактирщиком спокойно. Он отличается тонкой нервной организацией, впечатлительностью. Очень любит море и не устаёт наблюдать за ним ночью, очищаясь так от житейской скверны. Рядом с морем он видел себя лучшим, часто его душевное состояние зависело от моря. Встреча с Гаврилой Эта встреча произошла случайно, когда Челкаш искал в порту своего напарника, с которым он ходил на «дело». В этот день напарника не было, он сломал ногу. И Челкаш заводит разговор с Гаврилой, который понравился ему своим здоровым, добродушным видом и ребячьими светлыми глазами.
С этого момента о Горьком серьезно заговорили в литературных кругах как о талантливом молодом писателе, а в 1898 году его рассказы были опубликованы в двух томах. В основу сюжета легко откровение одного босяка, услышанное писателем в больнице. Познавший немало невзгод и трудностей в своей жизни, Горький хорошо понимал, о чём рассказал ему сосед по палате. Вдохновившись услышанным, он за два дня написал «Челкаша». Жанр и направление Горький — основоположник нового направления в русской прозе. Оно было отлично от линии Толстого и Чехова, для которой была характерна пуританская избирательность в пользу благовоспитанности и правильности. Это касалось и сюжета, и лексики. Пешков настоящая фамилия писателя значительно расширил возможную тематику произведений и обогатил словарь литературного языка. Ведущей тенденцией его творчества был реализм, но раннему периоду присущи черты романтизма, что проявилось и в «Челкаше»: Во-первых, поэтизация образа бродяги, явная симпатия к его жизненным принципам. Во-вторых, образы природы, разнообразие колоритов водной стихии: «море было спокойно, черно и густо, как масло». Такие обновления в прозе приветствовали многие современники Горького. Например, Леонид Андреев, ведь то же влияние отразилось на его ранних рассказах «Ангел», «Баргамот и Гараська». Композиция Рассказ состоит из вступления и 3 глав. Вводный раздел — экспозиция, где описывается место действия. Здесь автор дает представление читателю об окружающий среде главных героев. Первая глава содержит в себе характеристику Челкаша, знакомит с его настоящим, с его привычным образом жизни. Во второй главе мы узнаём о прошлом главного героя, перед читателем ещё глубже раскрывается его внутренний мир, а катализатором этого откровения становится его напарник. Здесь же находится кульминация рассказа. В финале проявляет свой характер другой герой — крестьянин Гаврила. Заканчивается же рассказ картиной моря, что позволяет говорить о кольцевой композиции произведения. Конфликт Пространство рассказа «Челкаш» вмещает в себя немало конфликтов, различного значения и масштаба. Конфликт человека и научного прогресса. С этого начинается рассказ.
Челкаш в международном контексте В международном контексте термин «Челкаш» не имеет прямого эквивалента, поскольку происходит от русского сленга. Тем не менее, его можно сравнить с аналогичными понятиями в других языках и культурах. В английском языке существует выражение «smart aleck» или «smartass», которые использоваться для обозначения человека, который всегда находится при слове и проявляет излишнюю самоуверенность. Это выражение имеет схожее значение с «Челкашем». В испанском языке можно использовать термин «sabelotodo» или «lista», чтобы описать человека, который думает, что знает все или умнее других. В некоторых культурах, например в американской или канадской, также существуют различные местные сленговые термины, которые могут отвечать определенному значению «Челкаша». Челкаш: смысл и значения 1. Слезы на щеках: Это одно из самых распространенных значений слова «челкаш». Когда говорят, что у кого-то «челкаши на щеках», это означает, что у него текут слезы. Такое значение возникло из-за аналогии с мельканием, быстрым движением слез по лицу. Мальчишка или шалун: В сленге «челкаш» обычно описывает молодого мальчика, который выходит из строя и затевает шалости. Такой ребенок может быть очень энергичным, неугомонным и непослушным. Мелкие деньги: В жаргоне слово «челкаш» также может означать мелкие деньги или монеты. Это значение пришло из-за того, что мелкие деньги часто «трещат» или «челкают» при подсчете или передвижении. Шумный и активный человек: В диалектах различных регионов России слово «челкаш» может описывать человека, который постоянно разговаривает громким голосом или делает шумные движения. В этом контексте слово обозначает активного или беспокойного человека. В зависимости от контекста и использования, слово «челкаш» может иметь разные значения. Все эти смыслы напрямую связаны с быстрым движением и резкими действиями, которые описываются глаголом «челкать». Челкаш: как применяется в современной речи? Выражение «челкаш» в современной речи используется для обозначения человека, который часто говорит многословно, но несвязно и бессмысленно. Обычно этот термин применяется к людям, которые любят толковать о чем-то долго и подробно, но при этом сбиваются с темы и не доходят до сути. Они могут говорить обо всем, но ничего не сказать конкретного. Также «челкаш» может относиться к человеку, который говорит слишком быстро, не давая возможности другим участникам разговора высказаться или выразить свое мнение. В современной речи это выражение часто используется в несколько ироническом или негативном смысле, указывая на некомпетентность или отсутствие конструктивности в высказываниях.
Упомянутые книги
- Максим Горький
- Челкаш. Краткое содержание
- Очень краткий пересказ
- Челкаш: история и происхождение
- Почему Челкаш стал вором: история и причины (8 видео)
Рекомендуем
- Челкаш (Горький Максим) - слушать аудиокнигу онлайн
- Челкаш — чувствительный вор, гуляка и оторванник из народа
- Челкаш - чувствительный вор, гуляка и оторванник из народа -
- Анализ рассказа «челкаш» (м. горький)
История создания челкаш кратко
это история о бывалом воре, поданная на фоне будней прибрежного города и размышлений о превратностях человеческой судьбы. персонаж из пьесы М. Горького "На дне", представляющий собой жулика и хитреца. Поэтому между ними произошла ссора: Челкаш не выдержал такого издевательства над его (Челкаша) мировоззрением. Краткое содержание рассказа Челкаш, Главные герои Челкаш и Гаврила, Сравнительная характеристика героев антиподов. Челкаш: образ и характеристика Челкаша Сюжетная линия рассказа построена вокруг судьбы бывшего военного, чья жизнь превратилась в жалкое существование.